Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Джорн Мэрдок (№1) - Камень предтеч

ModernLib.Net / Научная фантастика / Нортон Андрэ / Камень предтеч - Чтение (Ознакомительный отрывок) (Весь текст)
Автор: Нортон Андрэ
Жанр: Научная фантастика
Серия: Джорн Мэрдок

 

 


Андрэ Нортон

Камень предтеч

Глава первая

Темнота в этой зловонной аллее была настолько густой, что, казалось, можно протянуть руку и, поймав сгущение тени, двигать её туда и сюда, словно занавеску на окне. Это было естественным следствием того факта, что в этом мире не было луны, и лишь звёзды освещали ночное небо. Кроме того люди в Кунга-сити зажигали фонари лишь на главных дорогах этого пристанища несчастий.

Запахи здесь были такими же густыми и стойкими, как и темнота, а жижа под моими ногами, покрывающая неровную поверхность каменной мостовой, таила постоянную опасность. Несмотря на то, что страх заставлял меня бежать, здравый смысл говорил, что нужно осторожно делать шаг за шагом, останавливаясь, чтобы проверять дорогу перед собой. Моим единственным проводником были смутные воспоминания об этом городе, в котором я пробыл всего лишь десять дней. Где-то впереди, если мне очень, очень посчастливится, есть дверь, на которой изображение головы праведника, известного обитателям этой планеты. Глаза этой головы горят в ночи гостеприимным огнём, а за дверью – факелы, заботливо зажжённые, чтобы прогнать ночь. И если человек, бегущий от погони по улицам и переулкам, сможет ухватиться за засов под этими глазами, отодвинуть его и войти в холл за дверью, он спасён, даже если только что пролил чью-то кровь.

Пальцы протянутой влево руки скользили по мокрому камню, сгребая с него грязь. В правой руке у меня был лазер. Он помог бы мне выиграть момент, окажись я загнанным в угол. Я задыхался от напряжения, сбитый с толку этим ночным кошмаром, начавшимся не по моей вине и не по вине Вондара.

Вондар… Я решительно выбросил его из своих мыслей. У него не было шансов с того самого момента, когда четверо в зелёном вошли так спокойно в пивную и начали крутить волчок. Люди, сидящие вокруг, постепенно менялись в лице, наблюдая за этими спокойными уверенными действиями. Несущая смерть стрелка зловеще вращалась, чтобы указать на того, кто должен быть принесён в жертву демону, которого они так почитали.

Мы сидели, словно были связаны обычаями этого проклятого мира, да, в общем-то, так оно и было. Каждый, кто пытается уклониться от вращающейся стрелки, немедленно будет убит своим ближайшим соседом. Этой лотереи нельзя было избежать. Мы сидели здесь без страха, так как обычно. Люди в Зелёном не выбирали людей из другого мира. Они не хотели иметь после этого проблем с патрулём или с силами, расположенными за пределами их собственного мира – были достаточно умны, чтобы понимать, что несмотря на то, что бог достаточно могуществен в своём собственном мире, он может превратиться в ничто под тяжестью железного кулака того, кто в него не верит, когда этот кулак обрушится с небес.

Вондар даже подался немного вперёд, чтобы изучить лица сидящих вокруг нас людей с присущим ему любопытством. Он был удовлетворён, так как совершил сегодня удачную сделку, съел одно из тех превосходных блюд, которые умеют готовить эти варвары, и нашёл новый источник кристаллов лалора.

Именно он смог разоблачить козни Хамзара, который хотел всучить нам лалор весом в шесть карат, но с изъяном внутри? Вондар ловко сделал объемную съёмку и пришёл к выводу, что этот изъян нельзя устранить при помощи полировки, и что этот камень, который мог бы обогатить Хамзара, продай он его кому-то менее осведомлённому, плохой и имеет такую же цену, что и заряд для лазера.

Заряд для лазера… Мои пальцы крепче сжали оружие. Сейчас я охотно променял бы целый мешок кристаллов лалора на ещё один заряд, ожидающий своего часа у меня за поясом. Жизнь человека для него самого стоит дороже сказочных богатств Джаккарда.

Итак, Вондар наблюдал за людьми в таверне, а они наблюдали за вращением смертоносной стрелки. Наконец она остановилась, указывая не на конкретного человека, а на узкое пространство между плечом Вондара и моим, так как мы сидели очень близко. И Вондар, улыбнувшись, сказал:

– Похоже, их демон сегодня нерешителен, а, Мёрдок?

Он говорил на бейсике, но здесь, наверное, были те, кто понял его слова. Даже после этого он не испугался и не потянулся за оружием, хотя всегда был настороже. Ни один человек не сможет вести жизнь торговца драгоценными камнями, переезжающего с планеты на планету, если не держит ухо востро, лазер наготове и не чует опасности.

Демон был в нерешительности, но не его последователи. Они пришли за нами. Из длинных рукавов их одежды появились верёвки, которыми они связывают пленников, чтобы притащить их в жилище своего господина. Я выстрелил в первого из Людей в Зелёном, опалив при этом крышку стола. Вондар вскочил, но на мгновение позже. Как говорят вольные торговцы, удача покинула его. Человек, сидящий слева, прыгнул на него и, придавив спиной к стене, прижал руку Вондара так, чтобы он не мог дотянуться до оружия. Все они кричали на нас, а Зелёные стояли в нерешительности, предоставляя возможность другим справиться с нами.

Я убил другого человека, накинувшегося на Вондара. Но в того, кто набросился на него первым, я не рискнул стрелять, боясь задеть своего учителя. Затем услышал, как Вондар вскрикнул, и его крик захлебнулся в хлынувшей из его рта крови. В драке нас размело в разные стороны, и теперь я скользил вдоль стены, пытаясь направить луч на Людей в Зелёном. Вдруг я почувствовал, что у меня за спиной нет больше стены. Я споткнулся и выбежал через боковую дверь на улицу. Сначала я бежал не скрываясь, затем спрятался на мгновение в дверном проёме – и услышал звуки погони позади себя. Было мало надежды сбежать от преследователей, так как они находились между мной и путем в космопорт. Довольно долго я стоял, вжавшись в этот дверной проём, не видя для себя ничего иного, как битва до конца.

Вдруг в моём сознании промелькнуло какое-то смутное воспоминание. Я вспомнил о святилище, в которое нас водил Хамзар три или четыре дня назад. Рассказанная им история всплыла у меня в памяти. Но в тот момент я не мог с уверенностью сказать, в каком направлении находится эта смутная надежда на спасение.

Я попытался успокоиться и вспомнить, куда ведёт улица, на которой я стою. Подготовка спасла многих в трудной ситуации, и именно подготовка пришла мне теперь на помощь. Мою память упорно тренировали. Ведь всё же я был сыном и учеником Хайвела Джерна.

Вновь и вновь я пытался вспомнить расположение улиц и надеялся, что смогу найти из всего этого выход. Мои преследователи наверняка полагали, что все преимущества на их стороне, и им достаточно находиться между космопортом и мною, загнанным в глубину лабиринта улиц этого незнакомого мне города. Я осторожно вышел из тени и начал движение совсем не в том направлении, которого они от меня ожидали. Я пошёл сначала на север, а потом на запад. Итак, я шёл по этой улочке, пробираясь по зловонной грязи.

У меня было всего два ориентира и, чтобы увидеть один из них – башню космопорта – мне достаточно было оглянуться. Её свет был мощным, ярким на фоне темного неба. Другой я мог видеть лишь время от времени, перебегая из одного темного закоулка в другой. Это была сторожевая башня Кунга-сити. Она возвышалась над городом, что давало возможность вовремя заметить внезапное нападение диких морских разбойников, которые прибывали с севера в голодные сезоны Великого Холода.

Улица закончилась стеной. Я подпрыгнул, чтобы ухватиться за её край. Лазер мне пришлось держать зубами. Взобравшись на стену, я сел, чтобы оглядеться. Наконец я решил, что дальше пойду по стене. Стена образовывала заднюю сторону двора другого ряда домов и была не очень широкой, но зато позволяла мне держаться над уровнем земли. Окна верхних этажей домов слабо светились и служили мне маяками. Когда я время от времени останавливался, чтобы прислушаться, до меня доносился говор моих преследователей. Они рассредоточились по основным улицам и переулкам, преследовали меня очень осторожно, и я надеялся, что у них нет желания встретиться лицом к лицу со своей жертвой, которая готова выстрелить лазером из темноты. Время работало на них. Ведь если я не успею найти убежище до рассвета, меня смогут легко отличить по одежде. На мне была модифицированная военная форма, весьма удобный костюм для межпланетных путешественников.

Вондар выбрал для нас кители бледно-оливкового цвета. На груди его кителя красовалась эмблема гемолога, специалиста по драгоценным камням. У меня был точно такой же китель, только с двумя полосками, выдававшими мой статус ученика. Для большего удобства передвижения по космическому кораблю наши ботинки были снабжены магнитными пластинами. В качестве нижнего белья мы носили комбинезоны. Обитатели этого мира носили длинные, украшенные бахромой одежды и витиеватые разноцветные головные уборы. Моя одежда была слишком приметна, и можно было лишь одним способом хоть немного изменить мой облик. Балансируя на стене и держа лазер зубами, я стянул с себя китель, эмблема на котором слишком бросалась в глаза, скатал его как можно туже и, рискуя упасть, зашвырнул в куст терновника. Затем прошёл по стене ещё немного, миновав четыре дома, пока не упёрся в ещё одну стену. Отсюда я мог спрыгнуть либо в сад, либо в переулок. Я бы предпочёл переулок, если бы не звуки, доносящиеся снизу, которые заставили меня вжаться в стену. Там что-то двигалось, но это были не люди.

До меня доносились чавкающие по грязи звуки шагов. Мне даже показалось, что я слышу чьё-то свистящее дыхание. Кто бы это ни был, он был отнюдь не похож на тех, кто меня преследовал. Руками держась за стену, я смог нащупать пальцами отверстия в ней и догадался, что стою около одного из тех зданий, которые украшены геометрическими узорами, чтобы подчеркнуть их значимость и отличие от других. Некоторые из этих узоров были выпуклыми. Я ощупал стену, и мне пришло в голову, что узоры могут доходить до крыши. Таким образом, мне открывался ещё один путь.

Я наклонился, снял ботинки и прикрепил их сзади к ремню. Перед тем как лезть вверх, долго прислушивался к звукам снизу. Теперь они доносились откуда-то издалека.

И вновь хорошая подготовка пришла мне на помощь. Я цеплялся за острые выступы руками и ногами, пока не перевалился через парапет, украшенный лицами демонов, призванный отпугивать злые силы. Оттуда я разглядел, что, несмотря на полную темноту, передвигался правильно и теперь нахожусь всего в нескольких шагах от своей цели.

С того места, где я располагался, мне был виден космопорт.

Там стояли два корабля, один из которых торгово-пассажирский. Как раз на нём сегодня утром Вондар забронировал места для нас. Космопорт был так же далёк от меня, как если бы его оберегал Чёрный Дракон. Наверняка мои преследователи уже знают о билетах и не преминули выставить охрану. Другой корабль принадлежал вольным торговцам. Вряд ли стоило просить у них покровительства, так как с ними старались не общаться. Даже если я доберусь до убежища, что ждет меня? Я отогнал от себя эту мысль и стал думать о своих дальнейших передвижениях. Мне предстояло спуститься на внешнюю освещённую сторону здания. Она была богаче украшена, и я не сомневался, что барельефы послужат мне лестницей, при условии, конечно, что удастся остаться незамеченным. Как бы то ни было, по обе стороны улицы горели факелы, закреплённые на кронштейнах. После тёмных переулков, по которым я пробирался, освещение казалось мне таким же ярким, как в общественных местах на других планетах. В этот час на улице было слишком мало народу, и я не слышал звуков, которые сказали бы мне, что мои преследователи находятся поблизости. Скорее всего, они патрулировали район космопорта. Пути назад у меня не было. Я ещё раз огляделся и начал спуск.

Я спускался вниз от выступа к выступу, рассчитывая при этом только на свою собственную силу. Миновав верхний этаж, оказался напротив окна. Упершись ногами в подоконник, старался удержаться на нём. Внезапно я услышал вопль ужаса откуда-то изнутри. От неожиданности я едва не опустил руки. Не помня себя, начал спускаться вниз. Вновь послышались крики. Интересно, сколько времени пройдёт, прежде чем на улице соберётся народ. Под конец я просто спрыгнул. Вскочив на ноги, побежал, как не бегал никогда в жизни, не оглядываясь и не остановившись даже, чтобы обуться. Я бежал мимо домов, прячась в тени. Теперь я различал крики позади себя. Кричавший разбудил всех соседей. Впереди меня был поворот и – о счастье – память не подвела: светящиеся глаза божества на двери. Я бежал с открытым ртом, тяжело дыша, ботинки были всё ещё привязаны к ремню и колотили меня по бокам. Больше всего я боялся, что кто-то может появиться между мной и лицом с сияющими глазами. Но ничто меня не остановило, и я, рванувшись из последних сил, достиг портала, ухватился за кольцо на двери и резко дёрнул. Секунду или две дверь, казалось, не поддавалась, но в следующее мгновение она открылась. Споткнувшись, я вступил в холл, где горели факелы, благодаря которым светились эти глаза-маяки. Я забыл про дверь, желая поскорее оказаться внутри, вдали от возрастающего снаружи уличного шума. Я вновь споткнулся и упал на колени. Изловчившись, развернулся, держа лазер наготове. Дверь закрывалась, пряча меня от бегущих людей с клинками наголо, сверкающими в свете факелов. Тяжело дыша, я наблюдал, как дверь закрывается сама собой, а затем опустился на пол. Я не подозревал, насколько сильным было напряжение последних часов, пока не оказался на этом островке безопасности. Как хорошо было просто сидеть на полу и никуда не бежать.

Я привстал чтобы обуться и огляделся вокруг. О святилище Хамзар рассказывали только то, что на его двери есть голова и что вошедший туда может считать себя в полной безопасности. Я предполагал, что внутри святилище выглядит как храм, однако ничего подобного не обнаружил. Я стоял в узком коридоре без дверей. Рядом со мной находилась каменная подставка с воткнутыми в неё масляными факелами, огонь которых и делал светящимися глаза божества на двери. Я встал на ноги, ожидая появления того, кто зажигал эти факелы, но не увидел ничего кроме ещё одного коридора, такого тёмного, что в нём мог скрываться кто угодно. С некоторой осторожностью я двинулся вперёд. В отличие от других храмов Кунга-сити, в которых мне приходилось бывать, стены этого святилища не были покрашены. Они были сложены из природного жёлтого камня, такого же, каким мостят здесь дороги. Плитами из этого же камня был выложен пол и, насколько я мог видеть, потолок. Камни под ногами были истёрты, словно лежали здесь несколько веков. Там и тут на полу виднелись тёмные пятна, которые наводили на мысль, что те, кто прятался здесь раньше, страдали от ран. Однако никто не потрудился вытереть эти следы.

Я дошёл до конца коридора и обнаружил, что он резко сворачивает вправо. Это был один из таких поворотов, которые замечаешь только тогда, когда дойдёшь до них. Слева находилась стена. Этот новый коридор был очень тёмен, так как туда не проникал свет факелов. Я всматривался в темноту, жалея, что у меня нет фонаря. Наконец я убавил энергию своего лазера до минимума и выпустил белую вспышку, которая оставила пятно на полу, но осветила мне дорогу.

Я сделал ещё четыре шага и оказался в квадратной комнате. Ещё одна вспышка лазера высветила незажженный факел на стене, который тут же вспыхнул. Я убрал оружие и обнаружил себя в комнате, обставленной как в дешёвой гостинице. У дальней стены находилась каменная чаша, в которую стекала тоненькой струйкой вода. Переливаясь через край, вода уходила в стену.

Здесь также была плетёная кровать, на которой лежала циновка из сухих листьев, источающих слабый аромат. Не слишком комфортабельное ложе, однако вполне пригодное для отдыха. Между двумя табуретами стоял маленький столик. Мебель была простой, без резьбы, ставшая гладкой от долгого употребления. В стене напротив кровати располагалась ниша, в ней стояла бутыль из серого металла, маленькая корзинка и колокольчик. В комнате не было ни одной двери, и выйти отсюда можно было только через ту, в которую я вошёл. Это хвалёное святилище начало производить на меня впечатление тюрьмы, особенно если в нём предстоит оставаться слишком долго. Я вытащил факел из подставки и осветил помещение, обследуя стены, пол и потолок, однако не нашёл ни одного отверстия. Наконец я воткнул факел обратно. Колокольчик, лежащий рядом с бутылкой, привлёк моё внимание, и я взял его в руки. Должно быть, он был предназначен для того, чтобы подавать сигналы. Возможно, на его звук придёт тот, кто мне всё объяснит. Я зазвонил, что есть силы. Колокольчик был довольно большой, но зазвонил он неожиданно тихо. Несмотря на это, я продолжал звонить в ожидании ответа, которого так и не дождался. Наконец положил его обратно и сел на кровать. И тогда пришёл ответ, хоть и немного запоздалый, на мои нетерпеливые призывы. Однако он настолько поразил меня, что я вскочил на ноги и вытащил лазер. Голос возник откуда-то из воздуха, хотя казалось, что он где-то рядом.

– К Носкальду ты пришёл. Прибудь в его тени, пока не догорит четвёртый факел.

В этот момент я обнаружил, что голос говорил не на шепелявом языке жителей Кунга-сити, а на бейсике. Должно быть, он знал, что я из другого мира!

– Кто ты? Покажись мне! – мой собственный голос отдавался эхом в отличие от голоса, который я слышал.

Тишина была мне ответом. Я заговорил снова. Сначала я обещал награду, если о моём положении сообщат в порт, и просил, чтобы мне помогли до него добраться. Затем начал угрожать, говоря о том, какое наказание постигнет того, кто обидит человека из другого мира. Хотя, думаю, они были достаточно умны, чтобы понять, насколько пустыми были мои угрозы. Ответа всё равно не было. Не было даже намёка на то, что я услышан. Возможно, слова, обращённые ко мне, были записаны на плёнку. Так кто же были эти стражники? Я не знал. Может быть священнослужители? Тогда они могут быть сродни моим преследователям, в таком случае помощи ждать не придётся.

Наконец я свернулся на кровати и уснул. Я видел очень яркие сны, которые не были фантазиями, порождаемыми спящим сознанием. Это были мои воспоминания из прошлого. Говорят, что нечто похожее происходит с умирающим человеком. В памяти ожила вся моя недолгая жизнь.

Начало моей карьеры проходило в тени другого человека – Хайвела Джерна, с именем которого считались далеко за пределами нашей планеты. Он мог чувствовать себя свободно в таких местах, где даже Патруль старается вести себя осторожно, боясь спровоцировать смерть и кровопролитие.

Прошлое моего отца было столь же тёмным, как вода в заливе Хаваки после осенних штормов. Я не думаю, что кто-то смог узнать его полностью. Мы точно не знали. После его смерти я постоянно наталкивался на вещи, которые помогали мне увидеть Хайвела Джерна с другой стороны. Из детства я помню, что были моменты, когда удачи в делах согревали его сердце, он принимался рассказывать истории, которые, возможно, случились во время его путешествий, хотя действующим лицом в них всегда выступал другой человек. Его рассказы учили слушателей, как нужно торговать или вести себя в трудных ситуациях. Он рассказывал больше о вещах, чем о людях, которые играли второстепенную роль, будучи владельцами или покупателями ценностей и раритетных вещей.

До пятидесяти лет, по планетному летоисчислению, он был главным советником Истамфы, который возглавлял Воровскую гильдию. Мой отец никогда не пытался скрывать свою связь с этой организацией, он даже гордился своей принадлежностью к ней. Судя по всему, у него был врождённый талант, постоянно совершенствуемый им, к оценке необычных вещей. За это его ценили и ставили на порядок выше других членов этой подпольной организации. Однако у него совершенно отсутствовало желание сделать карьеру. Он предпочитал просто жить, а не становиться жертвой чьих-то амбиций.

Затем на глаза Истамфы попалось необычное растение, которое кто-то, имеющий амбиции, спрятал в его личной коллекции экзотических цветов, и потому он внезапно скончался. Мой отец благоразумно отказался принимать участие в борьбе за власть. Вместо этого он откупился от Гильдии и уехал на Ангкор.

Думаю, какое-то время он жил довольно спокойно. В это время он изучал планету и возможности для начала прибыльного бизнеса. Это был малонаселённый, ещё не освоенный мир. Он не интересовал в то время ни сильных мира сего, ни Гильдию. Хотя отец, наверное, уже слышал о том, что должно что-то начаться. Некоторое время он ухаживал за местной женщиной, чей отец держал маленькую лавочку недалеко от единственного космопорта. Вскоре после женитьбы тесть моего отца умер от какой-то иноземной лихорадки, которая распространилась после того, как заражённый корабль совершил здесь посадку. Лихорадка скосила большинство начальства местного порта. Однако Хайвел Джерн и его жена имели к лихорадке иммунитет и выполняли в то время различные официальные поручения. Это упрочило их положение после того как эпидемия закончилась и работа властей была восстановлена.

Затем, спустя пять лет, синдикат «Фортуна» организовал активную межпланетную торговлю в Валторианском звёздном скоплении. Ангкор сразу стал крупным перевалочным пунктом. Бизнес моего отца процветал, хотя он и не стал расширять его.

Имея многочисленные межпланетные контакты, как легальные, так и нелегальные, он мог бы иметь больше, но не стремился к этому. Всем астронавтам рано или поздно попадаются в руки различные драгоценности или редкости. Всё, чего они хотят – это найти покупателя, который сразу заплатит и не станет задавать вопросов. Таких людей можно найти в любом порту, где есть игорные дома и другие развлечения, быстро опустошающие карманы.

Такое спокойное процветание длилось несколько лет и, казалось, это и есть то, чего он хочет.

Глава вторая

Скорее всего, Хайвел Джерн заключил брак только ради собственного удобства, однако он оказался на редкость стабильным. У него было трое детей: ваш покорный слуга, Фаскел и Дарина. Дочь мало интересовала моего отца, однако он рано начал заниматься со мной и Фаскелом, хотя способности моего брата оставляли желать лучшего.

В обычае нашей семьи было собираться на ужин за большим столом в задней комнате (мы жили при магазине). В такие моменты отец приносил какой-нибудь предмет из своих запасов и спрашивал наше мнение о нём. Мы должны были определить его ценность, возраст и происхождение. Драгоценные камни были его страстью, и он заставлял нас изучать их так же тщательно, как другие дети изучали учебники. К радости моего отца, я оказался способным учеником. Он старался сконцентрировать всё своё внимание на мне, так как Фаскел то ли не мог, то ли не хотел учиться, делая ошибку за ошибкой, приводя отца в дурное расположение духа.

Я никогда не видел, чтобы отец выходил из себя, но мне не хотелось бы ощутить его холодное недовольство. Нельзя сказать, что я боялся его неодобрения, просто его наука завораживала и заинтересовывала меня. Я был ещё ребёнком, когда отец разрешил мне оценивать вещи из его магазина, отданные в залог. И когда к отцу время от времени приходили торговцы драгоценностями, меня представляли как самого способного ученика.

С течением времени наш дом разделился на две части. В одной жила моя мать, Фаскел и Дарина, а в другой – я и отец. Моё общение с другими детьми было ограничено, а отец всё чаще и чаще привлекал меня к своему старинному ремеслу оценщика. В те дни через наши руки проходило много странных и прекрасных вещей. Часть из них мы продавали открыто, другие предлагались только избранным, и из этих вещей я видел не все.

Здесь были вещи из развалин и захоронений, которые существовали задолго до того, как представители нашего мира объявились в космосе. Здесь были также вещи из разграбленных империй, которые исчезли с лица земли так давно, что даже от их планет ничего не осталось. Были и новые вещи из мастерских других миров, где талант ювелиров был направлен на то, чтобы привлечь внимание людей с тугим кошельком.

Мой отец больше любил старинные вещи. Иногда, держа в руках ожерелье или браслет (по форме которого можно было предположить, что он украшал запястье отнюдь не человеческого существа), он рассуждал о том, кто мог носить его и какой цивилизации этот индивид принадлежал. От тех, кто приносил ему такие безделушки, он требовал рассказать об истории их обнаружения и записывал на плёнку всё, что ему удавалось узнать. Думаю, сами по себе эти плёнки представляли большую ценность для знатоков. Я задавался вопросом, догадался ли потом Фаскел об истинной их цене и смог ли ими воспользоваться? Думаю, что смог, так как был в некоторых отношениях прозорливей моего отца.

Однажды, во время одной из вечерних встреч за круглым столом, отец показал одну из таких чужеземных вещиц. Он не стал передавать её из рук в руки по своему обыкновению, а положил на чёрную до блеска отполированную поверхность стола и уставился на неё подобно факиру, пытающемуся прочитать будущее домохозяйки по рассыпанным горошинам.

Это было кольцо или что-то на него похожее. Судя по размеру, его надевали на палец вдвое толще моего. Металл был тусклый и изъеденный, как будто от старости. В лапках был зажат камень, по размерам сходный с ногтем моего большого пальца. Он был такой же тусклый и непривлекательный, как и металл. В нём не было ни цвета, ни блеска, ни жизни, но чем больше я его изучал, тем больше мне казалось, что он был частью чего-то живого и прекрасного, что давно уже умерло. Мне почему-то не хотелось дотрагиваться до него, хотя обычно я с жадностью изучал вещи, которые отец использовал для нашего обучения.

– Из какой могилы на сей раз? Я бы попросила не класть эти останки на стол! – моя мать говорила резче, чем обычно. Внезапно меня поразила странная мысль, что она, совершенно не обладающая фантазией, ассоциировала кольцо со смертью.

Отец даже не оторвал взгляда от кольца. Он обратился к Фаскелу тоном, требующим немедленного ответа:

– Что ты об этом думаешь?

Мой брат протянул руку к кольцу, словно хотел дотронуться до него, но тут же отдернул её.

– Кольцо слишком большое, чтобы носить. Может, оно было сделано в подарок храму?

Отец никак не отреагировал. Вместо этого он обратился к Дарине:

– А ты? Что видишь ты?

– Оно такое… такое холодное, – голос моей сестры замер, и она отпрянула от стола. – Оно мне не нравится.

– А тебе? – наконец отец повернулся ко мне.

Вполне возможно, что оно было из даров храму, да и сделано оно было словно для руки бога или богини. Я видел вещи, подобные этой. И многие из них при прикосновении вызывали неприятные ощущения. Но если оно принадлежало богу… Нет, я не мог в это поверить. Дарина права. От него веяло холодом и смертью. Тем не менее, чем больше я на него смотрел, тем сильнее оно меня завораживало. Мне хотелось дотронуться на него, но я боялся. Казалось, это было нечто большее, чем те драгоценности, которые мне доводилось видеть, хотя сейчас передо мной лежал лишь безжизненный камень в изъеденной временем оправе.

– Я не знаю. Возможно, это символ власти, – я был так уверен в этом, что говорил громче, чем нужно, и последнее слово эхом отдалось в комнате.

– Откуда оно взялось? – быстро спросил Фаскел, наклонившись вперёд и протягивая руку, словно хотел накрыть кольцо. Однако его пальцы лишь нависли над ним. В этот момент мне пришла в голову мысль, что тот, кто возьмёт его крепко, последует правилу торговцев драгоценностями: положить руку на драгоценность означало согласие с предложенной ценой. Однако Фаскел не решился принять вызов и вновь отдёрнул руку.

– Из космоса, – ответил мой отец.

В космосе действительно попадаются драгоценные камни, и некоторые люди платят большие деньги за обладание ими. Как они образуются, ясно не до конца. Существует теория, согласно которой драгоценные камни получаются, когда осколки метеоритов, состоящих из определённых металлов, проходят через атмосферу планеты. То, что космические капитаны делают кольца из таких тектитов, отчасти можно считать причудой. Я видел несколько таких вещей, которым было несколько сотен лет, и носили их, должно быть, первопроходцы космоса. Но этот камень, если он действительно драгоценный, не похож ни на что из них. Он не был ни тёмно зелёным, ни чёрным, ни коричневым. Просто бесцветный кристалл, немного тусклый, словно глубоко в его поверхность впитался песок.

– Он не похож на тектит, – осмелился заметить я.

Отец покачал головой.

– Он не был образован в космосе, его там нашли.

Он откинулся на спинку стула, взял свой фолгаровый чай и, рассеянно прихлёбывая, продолжал смотреть на камень.

– Любопытная история…

– К нам сейчас должны придти советник Сендз с женой… – перебила его мать, словно уже знала историю и не хотела слышать её ещё раз. – Уже поздно.

Она начала собирать наши кружки, а затем собралась позвать Стаффлу, нашу служанку.

– Любопытная история, – повторил отец, словно вовсе не слыша, что сказала мать.

Вот так он и управлял в доме. Поэтому мать не стала звать Стаффлу, а неловко села на стул.

– Без сомнения история эта правдива, – продолжал мой отец. – Эту вещь принёс мне сегодня офицер с Астры. У них вышла из строя энергетическая система, и им пришлось остановиться для ремонта. Им снова не повезло, так как они получили пробоину от осколка метеорита. Пришлось чинить обшивку.

Отец рассказывал не так, как обычно. Он просто излагал факты, которых было немного.

– Кьор как раз ставил заплатку, когда увидел его… плавающее тело… он вытащил… тело в скафандре. Оно пробыло там слишком долго, а кольцо было надето на палец поверх перчатки.

Носить кольцо поверх перчатки от скафандра – это было довольно странно. Перчатки достаточно эластичные и мягкие, их надевают, когда выходят в открытый космос для починки корабля или для исследования планеты, непригодной для жизни. Но зачем кому-то носить украшение поверх такой перчатки? Должно быть я задал вопрос вслух, потому что отец ответил:

– Почему? Ну уж, конечно, не для того, чтобы похвалиться им. Должно быть это было важно для того, кто носил его. И мне очень хочется узнать об этом побольше.

– Можно ведь провести исследование, – заметил Фаскел.

– Это неизвестный мне драгоценный камень. Я бы оценил его в двенадцать баллов по шкале Мобса…

– А алмаз оценивается в десять.

– А джевсит – в одиннадцать, – отозвался отец, – но в этом есть нечто, чего мы не знаем.

– Институт… – начала было моя мать, но отец сгрёб кольцо со стола, пряча его от света. Он убрал его в маленький мешочек и спрятал во внутренний карман своей туники.

– Никому не говорить о нём! – резко приказал отец. Он мог быть уверен, что с этого момента мы никому о нём не скажем. Он очень хорошо нас обучил. Отец не только не послал кольцо в институт, но и наверняка не стал искать никакой официальной информации. Зато изучал его посредством различных методов, которых знал немало.

Я привык видеть его в маленькой лаборатории, сидящим за столом, на котором на куске чёрной материи лежало кольцо. Отец смотрел на него, словно глубоко сосредоточился на попытке разгадать секрет. Если оно и обладало когда-то красотой, время и пребывание в космосе стёрли её. Оно было загадочно, но не прекрасно.

Тайна не давала покоя и мне, и время от времени отец посвящал меня в свои теории относительно кольца. Он был твёрдо убеждён в том, что это не просто украшение. Должно быть, оно служило каким-то образом своему хозяину. И это он держал в секрете.

Когда мой отец вступил во владение магазином, он устроил в его стенах различные тайники, а позже, расширяя комнаты, увеличил и количество тайников. Большинство из них было известно всей семье, и все мы могли их открывать. Но было несколько, которые он показал только мне. В одном из таких тайников, находящихся в лаборатории, и хранилось кольцо. Отец настроил его так, что этот тайник открывался только тогда, когда к нему прижимал палец мой отец или я. Я попробовал открыть и закрыть тайник несколько раз, пока отец не удовлетворился результатом.

Затем он приказал сесть напротив.

– Завтра прибывает Вондар Астл, – начал отец, – он возьмёт тебя с собой на обучение. Ты уедешь с ним.

Я не мог поверить своим ушам. Как старший сын, я мог обучаться только у своего отца. Если кто-то и должен отправиться к другому учителю, то не я, а Фаскел. Но прежде чем я успел что-либо спросить, отец продолжил объяснение.

– Вондар – специалист-гемолог. Он предпочитает путешествовать, а не сидеть на одном месте. Во всей галактике нет лучшего учителя. У меня была возможность убедиться в этом. Слушай меня внимательно, Мердок. Этот магазин не для тебя. У тебя талант. Не развивать свой талант – всё равно, что есть сухой хлеб вместо богатых яств, всё равно что довольствоваться цирконом, хотя можно протянуть руку и взять бриллиант. Оставь этот магазин Фаскелу.

– Но ведь он…

Мой отец едва заметно улыбнулся.

– Да, его мало что интересует, кроме толстого кошелька да кредиток. Но владелец магазина – это владелец магазина, а ты для этого не предназначен. Я долго ждал такого человека, как Астл, кому могу доверить тебя в качестве ученика. В своё время я был известным специалистом по оценке, но при этом занимался и грязными делами. Тебе нужно освободиться от этого, а сможешь ты это сделать лишь когда перестанешь носить имя, которым тебя называют здесь на Ангкоре. Ты не должен оставаться здесь. Тебе нужно увидеть другие миры, чтобы стать тем, чем ты должен стать. Известно, что магнитные поля планет влияют на поведение человека. Из-за приливов и отливов происходят изменения в мозгу. Эти изменения стимулируют активность и восприимчивость, улучшается память, рождаются новые идеи. Я хочу, чтобы ты научился у Вондара всему, чему сможешь, в последующие пять межпланетных лет.

– Это связано с камнем?

Он кивнул.

– Я не могу больше заниматься поисками истины, а твой ум устроен так же, как мой. Прежде чем умру, я хочу узнать, что таит в себе это кольцо и что оно приносит тому, кто его носит.

Он снова встал, принёс мешочек с кольцом, вынул ободок с тусклым камнем и повертел в руках.

– Есть одно старое суеверие у людей нашей планеты, – медленно произнёс он, – что мы оставляем свой след на предметах, которыми владеем, тем самым связывая их со своей судьбой. Вот…

Внезапно он бросил мне кольцо. Я был не готов к этому и поймал кольцо, повинуясь рефлексу. Впервые за то время, что кольцо находилось в нашем доме, я держал его в руках.

Металл был холодным с шероховатой поверхностью. Казалось, что чем дольше я держу его, тем холоднее он становится. Кожу на руке будто пощипывало. Я поднёс его к глазам и начал разглядывать камень. Его тусклая поверхность была такой же неровной, как и ободок. Если когда-то в нём и горел огонь, то давно потух, а камень помутнел. Я подумал, что может быть можно отделить его от грубой оправы и огранить заново, вернув тем самым к жизни. Но я знал, что отец никогда не позволит этого сделать. Не сделаю этого и я. Тайна окутывала кольцо. Дело было даже не в нём, а в том, что лежало внутри. Только это было важно. И теперь мне стали понятны надежды, которые возлагал на меня отец – я должен был найти разгадку.

Итак, я стал учеником Астла. Мой отец оказался прав, такого наставника было трудно найти. Мой учитель мог бы стать очень богатым, если бы решил обосноваться в одном из тех миров, где любят роскошь, и открыл своё дело. Но для него поиски редких камней были важнее торговли ими. Однако он при этом умел и обрабатывать их. Во время наших путешествий руки его были всё время заняты. Вещи, которые он делал, охотно покупали люди менее талантливые. Однако его страстью было исследование новых миров. Он покупал у местных жителей необработанные камни в тех местах, откуда они происходили.

Он смеялся над подделками, которые ему удавалось обнаружить: дешёвые камни пропитывали настоями трав или химикалиями, чтобы они стали похожими на драгоценные камни, изменившие свой цвет после тепловой обработки. Он обучал меня странным методам воздействия на местных жителей, чтобы те из уважения к мудрости показывали лучшее из того, что у них есть. Например, тому, что человеческий волос, лежащий на куске натурального нефрита, не загорится, даже если к нему поднести спичку.

Планетарное время исчисляется годами, в космосе время трудно определить. Человек, много путешествующий в космическом пространстве, стареет не так быстро, как тот, кто привязан к земле. Я не знаю, сколько лет было Вондару, но, судя по его знаниям, он был много старше моего отца. Мы уехали далеко от Ангкора, но вскоре вернулись. За это время у меня не появилось ни малейшей информации о космическом кольце, которую я мог бы сообщить отцу.

Я давно не был дома, но сразу понял, что там что-то не так. Фаскел стал старше. Когда я смотрел сначала на него, а потом на себя в отполированном зеркале моей матери, мне казалось, что он старше меня. Он стал более самоуверенным, исполняя обязанности помощника отца, и отдавал приказы даже в присутствии моего отца. А Хайвел Джерн даже не пытался остановить его.

Моя сестра вышла замуж. Её приданого хватило, чтобы стать женой сына советника, к вящему удовольствию моей матери. Несмотря на то, что после этого она исчезла из дома, словно никогда и не жила в нём, слова «моя дочь – жена лорда советника» не сходили с губ матери, что делало мою сестру подобной призраку.

Я больше не был желанным гостем в этом доме. Фаскел всячески скрывал своё недовольство моим возвращением. Однако в моём присутствии он становился чрезмерно предупредительным, несмотря на то, что я не делал ничего, что могло бы вызвать у него опасения, что я намерен занять его место. Когда-то я думал, что магазин – это всё, о чём можно мечтать. Но со временем я понял, что другие миры открывают передо мной столько возможностей, что было бы глупо потратить на него свою жизнь. Меня удивляло, как отец мог выбрать такой путь.

Отец расспрашивал меня о путешествиях, и я проводил много времени в его внутреннем офисе, рассказывая, не без удовольствия, всё, о чём узнал, хотя время от времени он делал мне замечания, которые уязвляли моё самолюбие. Мне было ясно, что большую часть из того, что я рассказывал, он уже знал.

После того как первый порыв энтузиазма прошел, мне стало абсолютно ясно, что когда мой отец слушал, он слышал или пытался услышать больше, чем просто поток красноречия. За своим интересом он прятал озабоченность, не связанную со мной или моими открытиями. Он не упоминал космическое кольцо, да и у меня не было особого желания поднимать эту тему. Он ни разу не достал сокровище, чтобы, как раньше, поразмышлять о нём.

Я не пробыл и четырёх дней дома, как тучи над ним стали сгущаться. Как и все магазины, наш должен был быть закрыт на время фестиваля. В праздники все развлекались, переходя из дома в дом, и устраивали вечеринки. За столом мать с гордостью рассказывала о поездке к Дарине и о приглашении покататься на катере по реке с советником и его друзьями. Когда она закончила, мой отец покачал головой и объявил, что он останется дома. Возможно, в последнее время моя мать и стала более уверенной, но я никогда не видел, чтобы она перечила отцу. На этот раз её гнев достиг апогея, и она закричала, что пусть отец поступает, как ему заблагорассудится, но остальные поедут. Он согласился, и мне пришлось присоединиться к вечеринке, которая показалась довольно скучной. У матери появилась новая надежда: Фаскел не отходил от племянницы советника. Хотя мне показалась, что эта леди обменивалась улыбками с несколькими молодыми людьми, и их взгляды, брошенные на Фаскела, были не очень дружелюбными. Я же сопровождал мать и думаю, что доставил ей удовольствие тем, что ответил на все вопросы советника о других мирах.

По мере того как катер скользил вниз по реке, во мне росло беспокойство. Я постоянно думал об отце и о том, с кем он собирается встретиться в закрытом магазине. Он намекнул мне, что собирается остаться дома не из-за того, что ему будет скучно на катере, а потому что хочет остаться дома один для встречи с каким-то человеком.

К отцу регулярно приходили люди, которых он хотел скрыть от своего семейства. Многие скрывали свои лица, используя темноту в качестве прикрытия. Скорее всего, властям было известно, что он имеет дело с вещами сомнительного происхождения. Однако никто не пытался выступить против него. У Воровской гильдии длинные руки, и она всегда защищает тех, кто находится у неё в услужении. Внешне создавалось впечатление, что отец отошёл от дел. Но разве можно уйти из Гильдии? Молва говорит, что нет.

Что-то в поведении отца в этот раз беспокоило меня. Он ждал и в то же время боялся предстоящей встречи. Чем больше я думал об этом, тем больше мне казалось, что страх – если это можно назвать страхом – действительно охватил отца. Наверное он был прав, предполагая, что путешествия сделали меня более чувствительным, потому что этого не замечали остальные.

Я покинул катер, придумав отговорку, что мне нужно встретиться с Вондаром. Но, думаю, мать не поверила. Я вызвал одну из наёмных лодок и приказал гребцу как можно быстрее вернуться в порт. Однако водные пути были так переполнены, что мы еле ползли. Я сидел в лодке напряжённо, стиснув руки.

Когда мы пристали к берегу, я обнаружил, что улицы тоже переполнены. Я стал нетерпеливо протискиваться сквозь толпу, не обращая внимания на проклятия, посылаемые мне в спину. Дверь магазина была по-прежнему заперта, и мне пришлось пройти через сад к задней двери.

Нащупав дверной замок и приложив к нему большой палец, чтобы открыть, я вдруг вновь ощутил беспокойство. В комнатах было темно и прохладно. Я остановился у двери, ведущей в магазин, и прислушался. Если отец всё ещё беседовал со своим таинственным посетителем, то он не похвалил бы меня за вторжение. Однако когда я постучал, тишина была мне ответом.

Я толкнул дверь, но она лишь слегка поддалась, и мне пришлось со всей силы упереться в неё плечом, чтобы открыть. Затем я услышал скрежет дерева по камню и увидел, что перевёрнутый стол моего отца блокирует вход. Я нажал со всей силы и оказался в комнате. Отец сидел на стуле, а верёвки, которыми он был связан, испачканы кровью. Его глаза глядели на меня с яростью, словно выражая протест против того, что с ним произошло. Но это был взгляд мёртвого человека. В комнате было всё перевёрнуто вверх дном, некоторые ящички разбиты вдребезги, словно тот, кто искал здесь что-то, не найдя нужную вещь, выплеснул таким образом свой гнев.

В различных мирах существуют различные верования относительно смерти и того, что будет после неё. Можно ли не признавать, что они правдивы? Нет доказательств ни за, ни против. Мой отец был мёртв, когда я пришёл, и смерть эта была насильственная. Но я чувствовал, что воздух в комнате был пропитан его желанием, его стремлением отомстить. Я знал, что сказал бы он, если бы ему удалось вдруг заговорить.

Я прошёл мимо него и нашёл неприметный резной узор на стене. Я приложил к нему большой палец, как он учил меня. Дверца открылась, но с трудом. Возможно, её давно не открывали. Я взял из тайника мешочек, чувствуя сквозь ткань кольцо, и показал отцу, словно он мог увидеть, что оно у меня. Я пообещал, что буду искать, то, что искал он, и возможно смогу найти его убийц. Я был уверен, что кольцо имеет прямое отношение к его смерти.

Однако это был не последний удар, постигший меня на Ангкоре. После того как прибыли представители власти и семья собралась, чтобы ответить на их вопросы, та, которую я всегда называл матерью, повернулась ко мне и произнесла тоном, не терпящим возражений:

– Фаскел хозяин здесь, так как он плоть и кровь моя. Он – наследник моего отца, который был здесь хозяином до того, как появился Хайвел Джерн. И я готова засвидетельствовать это перед советником.

То, что она всегда отдавала предпочтение Фаскелу, не было для меня открытием. Но сейчас в её словах сквозил холод, которого я не мог понять. Она продолжала:

– Ты всего лишь приёмный ребёнок, Мердок, хотя я не относилась к тебе из-за этого хуже. Любой может это подтвердить.

Приёмный ребёнок… Из тех новорожденных, которых забирают из густонаселённых миров и переправляют на пограничные планеты, чтобы разнообразить популяцию. Закон предписывает растить и воспитывать таких детей, как родных. Я знал, что такие люди существуют на любой планете, но никогда о них не задумывался. Меня не очень взволновало, что мать не была мне родной. Ужаснуло меня то, что я не сын Хайвела Джерна. Мать отпрянула от меня, так как должно быть увидела этот ужас в моих глазах. Но ей не о чем было беспокоиться, так как я в тот же момент повернулся и вышел из этой комнаты, из этого дома, а позже улетел с Ангкора. Единственное, что я получил в качестве наследства, было кольцо из космоса.

Глава третья

Когда я проснулся, факел в стене святилища с треском догорал. Что же сказал голос? Я буду здесь под защитой, пока не догорит четвёртый факел. Я посмотрел на пол и увидел, что там лежат ещё три факела. Я встал, чтобы вынуть из стены догорающий факел и зажечь новый.

А что же будет потом, когда сгорят все четыре? Меня опять выбросят на улицы Кунга-сити? Время от времени я задавал свои вопросы вслух, но никто не отвечал мне. Дважды я исследовал стены, пытаясь найти искусно замаскированный выход. Если верить моему хронометру, я провёл здесь уже целую ночь и половину следующего дня. Из этого я рассчитал, что четырёх факелов должно хватить на три дня. Но корабль, на котором мы с Вондаром забронировали места, взлетит задолго до этого. Капитан не станет беспокоиться из-за двух пассажиров, которые так и не поднялись на борт. На планете пассажиры сами за себя. Капитан предпринял бы попытку спасти члена своего экипажа, потому что команда корабля становится со временем такой же сплочённой, как семья или клан. Но ради чужака он вряд ли стал бы стараться. Так остался ли у меня хоть какой-нибудь шанс? Наблюдают ли за мной? Как хозяева этого места узнают, когда догорит последний факел? Или же, живя здесь годами и привыкнув к своим обязанностям, они могут приблизительно определить, когда это случится? Какую цель они преследуют? Какую выгоду извлекают из своих услуг? Возможно, в храме примут дар для господа? Мне это место всё ещё казалось каким-то религиозным учреждением.

Я вновь лёг на кровать лицом к стене и спиной к комнате и старался действовать осторожно, так как всё ещё думал, что за мной могут следить. Если я не воспользуюсь этой последней возможностью, то мне больше не на что будет надеяться. На поясе у меня было два кармашка. Двумя пальцами я нащупал гладкую поверхность драгоценных камней. Я осторожно взял их в руку, стараясь лежать тихо, чтобы наблюдающие за мной подумали, будто я сплю.

Лучшее из того, что у нас было, Вондар уже сдал в камеру хранения на корабле. В конце концов они попадут в кладовую ювелира, которому предназначались, и будут ждать там того, кто никогда не придёт за ними.

Камни, имеющиеся у меня, были менее ценными или считались таковыми на внутренних планетах. Только два из них могли привлечь внимание. Оба были результатом моей собственной торговой деятельности. Один из них – резной кристалл в форме головы демона с рубинами вместо глаз и клыками из жёлтого сапфира, маленькая антикварная вещица. Само мастерство резьбы может сделать его весьма привлекательным на этой планете. Второй – амулет из красного жадеита величиной с ноготь большого пальца. Это был один из тех камней, которые люди с Гамбула держат в руках, когда говорят о делах. На человека, держащего этот камень, снисходит ощущение умиротворённости. И, должно быть, жадеит был выбран в качестве такого «успокоительного средства» не напрасно.

Интересно, сколько стоит жизнь? Я, конечно, мог бы опустошить свои потайные карманы, но у меня должен был остаться резерв на случай, если первоначальный план не удастся. Эти два камня были лучшими из моего запаса. Я перевернулся и сел. Новый факел светил ярче прежнего.

Мой взгляд упал на столик. Я пересёк комнату, сел на один из стульев, стоящих подле столика, и выложил камни на его поверхность. Я не стал повышать голос, а постарался вести себя как торговец на рынке.

– Говорят, что всё в мире имеет свою цену, – начал я, словно обращаясь к невидимому собеседнику, сидящему напротив. – Есть продавцы, а есть покупатели. Я чужой в вашей стране, на вашей планете Танф. Меня преследуют, хотя я ни в чём не виноват. Мой друг и наставник мёртв, убит, хотя тоже ни в чём не виноват. С каких пор Люди в Зелёном выбирают иноверцев, чтобы умилостивить своего господина? Разве не сказано, что человек, принесённый в жертву насильно, не будет принят тем, для кого он предназначен?

Да, я убил, но лишь защищая себя. И я готов заплатить за это. Но помните, я из другого мира и не обязан нести ответственность по вашим законам, так как нарушил их не намеренно и без умысла. Поэтому отвечать за содеянное я стану только перед своими властями.

Слышал ли меня кто-нибудь? Или Танф так удалён от цивилизованных миров, что может не подчиняться законам Конфедерации? Каким образом местные священники заботятся о соблюдении правил, установленных находящимися на расстоянии нескольких световых лет отсюда? Я не тешил себя надеждой, что смерть Вондара приведёт в действие какие-либо силы, которые призовут к ответу жителей Танфа. Как и вольные торговцы, мы понимали, что, путешествуя по межпланетному пространству, подвергаем себя опасности.

– Я заплачу за содеянное, – повторил я, борясь с возрастающим волнением и заставляя свой голос звучать спокойно. После чего раскрыл ладонь и показал лежащий в ней камень.

– У этого камня есть достоинства. Тот, кто держит его в руке в то время, когда думает или говорит о делах, сохраняет спокойствие и ясность ума.

Я старался говорить витиевато, подражая местному наречию и употребляя слова, характерные для состоятельных людей. Иногда эти мелочи имеют огромное значение.

– К этому камню я добавлю талисман. – Теперь я выставил на обозрение резной кристалл, повернув его злобной физиономией вверх. – Как вы видите, на нём вырезано изображение демона Умфала. (На самом деле это было не так. Ведь кристалл был из мира, где этот кошмарный демон неизвестен. Просто изображённое здесь существо очень походило на изображения Умфала, которые мне приходилось видеть.) Достаточно прикрепить его на налобную повязку, и можно не бояться больше этого красноглазого. Увидев собственное лицо, Умфал обратится в бегство, не так ли? Таким образом я плачу двойную цену за пролитую кровь. Я даю вам камень, который даёт человеку мудрость, и камень, который защищает от того, кто прилетает по ночам с северным ветром.

Прогоняя от себя мысль, что, возможно, разговариваю лишь с бессловесными стенами, я произнёс:

– В вашем порту находится корабль вольных торговцев. За этот выкуп я прошу вас позволить мне поговорить с капитаном этого корабля.

Затем я снова сел в тишине, глядя на камни, лежащие на столе и силясь услышать малейший звук, который подтвердил бы, что я услышан. Мне не хотелось верить, что через некоторое время я потеряю неприкосновенность, и что у попавшего сюда нет выхода.

Вдруг я услышал щелчок. Или это мне только показалось? Мог ли я поверить, что действительно услышал этот звук? Он прозвучал у меня за спиной. Я подождал некоторое время, потом встал и подошёл к нише в стене, будто собираясь напиться из бутыли. В маленькой корзинке, стоявшей рядом, лежал плоский пирожок, которого не было раньше. Я вновь взял столь притягательный для меня колокольчик и собрался звонить, но вдруг корзина привлекла моё внимание. Её подвинули, и на пыльной поверхности остались следы. По ним можно было догадаться, что камень позади корзины поворачивается.

Стало быть, щелчок мне не послышался. В стене было отверстие, через которое за мной наблюдали. Они обеспечили меня едой. Пирог был рассыпчатый и источал запах сыра, словно был обмазан им. На для моего инопланетного вкуса пирог был неприятным, но я всё же съел его. Голод – не тётка.

Ожидание – мучительнейшее из испытаний, и мне предстояло перенести его. Факел догорал, и я собирался уже зажечь следующий, как вдруг в дверях внезапно появился человек. Я потянулся за лазером, но он взял меня на прицел прежде, чем моя рука коснулась оружия.

– Не двигаться! – произнёс он на бейсике и сделал шаг или два внутрь комнаты. – Протяни руки!

Он был инопланетчиком и одет в форму вольного торговца, с эмблемой старшего помощника на воротнике. Я глубоко вздохнул. Они выполнили мою просьбу.

– У тебя к нам предложение? Говори. – Он смотрел на меня пристально и довольно равнодушно. Говорил он со мной отрывисто и неохотно, словно находился здесь против воли и чего-то опасался.

– Мне нужно место на корабле, – коротко ответил я. Он отошёл назад, прислонился к стене и настороженно посмотрел на меня. От капитана корабля вольных торговцев требуется больше, чем быть просто коммерсантом. Он не может позволить себе расслабиться, успокоиться и потерять быстроту реакции, хотя и является торговцем, а не бойцом.

– А осмелишься ли ты выйти отсюда на улицу, когда добрая половина города готова разорвать тебя на части? – возразил он. Его лазер был всё ещё нацелен мне на грудь. В его взгляде читалось, что мне не удалось вызвать его сочувствия. Вольные торговцы представляют собой клан, который обособленно существует на своих кораблях, а я был не их поля ягода.

– Скажи мне, что ты слышал обо мне. – Теперь мне нужно было показать, что я умею вести переговоры, чтобы спасти свою жизнь.

– Я слышал, что ты затеял ссору с одним священником и убил другого.

– Я торгую драгоценными камнями, а кроме того я ученик Вондара Астла. Известно тебе это имя?

– Да, я слышал о нём. Он путешествует по далёким планетам. Но что с того? Разве это оправдывает совершённое тобой преступление?

– Преступления не было.

Как же объяснить ему, чтобы он поверил?

– Неужели ты веришь, что человек в здравом уме станет ворошить осиное гнездо? Мы зашли в таверну «Пятнистый ворон». Все наши дела здесь были завершены, и мы купили билеты на «Войринджер». Потом зашли Люди в Зелёном и начали вращать свой дьявольский волчок. Мы считали, что нам, людям из другого мира, ничто не грозит. Но когда стрелка остановилась, она указала на меня и Вондара. Тогда Зелёные попытались схватить нас.

– Но почему? – Я увидел недоверие в его глазах. – Они не играют в эти игры с людьми из других миров.

– Мы тоже так думали. Однако они сделали это. А Вондара закололи, когда он попытался оказать сопротивление. Я же сразил лазером священника и сумел убежать. Я слышал об этом святилище, и вот я здесь.

– Скажи мне, каково из себя клеймо Вондара Астла, но предупреждаю, я его видел, и ты не сможешь меня обмануть, – он говорил так, словно стрелял из лазера.

– Полумесяц, оправленный в опал, с печаткой между рогами, на которой расположена голова грифона сделанная из огненного камня, – немедленно ответил я, удивляясь, откуда этот человек может знать о личном клейме гемолога, которое показывают лишь равным по званию.

Он кивнул и убрал лазер в кобуру.

– Какие враги были здесь у Астла?

Эта мысль не давала покоя и мне, хотя здесь у меня было достаточно времени для раздумий. Вполне возможно, что кто-то настолько жаждал мести, что устроил убийство моего учителя. Подразумевается, что демон выбирает свою жертву сам, без помощи священнослужителей. Однако ходят слухи, что иногда он принимает помощь смертных. Дар, возложенный на алтарь, может умилостивить Людей в Зелёном и их господина. При этом конфликтов с местными властями никогда не было. Мы посетили Хамзара, ознакомились с его товарами, купили то, что Вондар посчитал нужным, обменялись последними новостями. Мы также посетили рынок кочевников, поторговались насчёт необработанных кристаллов, добытых в соляных пустынях, и обе стороны остались довольны сделкой. Я не видел никакой связи с тем, что случилось с нами позже. Мне пришлось принять правду такой, какая она есть.

– Возможно, что проблемы у него были совсем не на Танфе, – произнёс старший помощник. При этом он посмотрел на меня так, словно я сейчас же назову ему имя и причину. Подождав, он продолжал:

– Некоторые удары бывают направлены издалека. Захочешь ли ты потом отомстить за своего учителя, дело твоё. Если ты только выйдешь живым отсюда. Что ты хочешь от нас и как собираешься попасть на корабль?

– Как? Я хорошо оплачу свой проезд до ближайшей планеты. И не говорите, – тут я осмелился немного поднажать, так как терять мне было всё равно нечего, – что не сможете меня вытащить отсюда, если захотите. Возможности вольных торговцев всем известны.

– Мы заботимся только о своих, а ты не один из нас.

– Но вы заботитесь и своих грузах. Так что считайте меня своим грузом. Очень ценным грузом.

Внезапно он улыбнулся:

– Грузом?

Затем его улыбка исчезла, и он посмотрел на меня так, словно хотел превратить своим взглядом в коробку или тюк и спрятать в хранилище своего корабля.

– Ты говоришь, что заплатишь, – оживился он. – Чем и сколько?

Я отвернулся и нащупал потайной карман. Затем показал, что у меня было. Камни вспыхнули при свете факела. Это была моя прибыль за полгода самостоятельной торговли. Два камня замечательно сочетались друг с другом. Это были глаза Келема, золотисто-пурпурные с зелёными прожилками внутри. Если смотреть на них долго, цвет приходит в движение. За них, конечно, нельзя было получить очень больших денег. Но если продавать с умом, то можно было выручить сумму, какую средний торговец получает за целое путешествие. Это было самое лучшее из всего, что я имел, и, думаю, он об этом догадался.

Он не стал торговаться или занижать стоимость камней. Не знаю, испытывал ли он ко мне симпатию. Но он посмотрел сначала на камни, потом на меня, кивнул и, протянув руку, накрыл ладонью камни, показывая тем самым, что знает законы нашей торговли. Вольные торговцы интересуются любым товаром и имеют дело с разными людьми.

– Идём!

Я последовал за ним, оставив свои подношения на столике, будучи при этом доволен, что неизвестные выполнили свою часть соглашения. Мы снова оказались в холле, где факелы подсвечивали глаза божества. Только теперь они были погашены, и сквозь отверстия в двери я увидел свет дня. Старший помощник остановился и поднял с пола свёрток. Развернув его, он показал мне потёртый китель и фуражку члена бригады.

– Надевай.

Я рассмеялся, чувствуя, что у меня слегка закружилась голова.

– Похоже, что вы всё приготовили заранее, – сказал я, надевая через голову китель и застёгивая его у ворота и у ремня. Он был мне немного маловат.

– Приготовили… – он запнулся. – Новости распространяются быстро. Мой капитан знал Астла. Поэтому когда нам сообщили о тебе, он очень заинтересовался.

По тому, как он сжал губы, я понял, что больше не получу от него никакой информации. Меня приободрил тот факт, что он пришёл сюда, чтобы меня спасти, хотя я всё же предпочёл бы держать в руке оружие.

Как я понял, мы не собирались выходить через главную дверь, потому что мой спутник быстро подошёл к стене слева от нас и стукнул по ней. Несмотря на то, что такого удара было недостаточно, чтобы сдвинуть тяжёлый камень, стена отодвинулась, открывая ещё один узкий проход. Мой спутник уверенно шагнул туда, призывая следовать за ним. Когда стена закрылась за нашей спиной, мы оказались в кромешной тьме, что напомнило мне недавнее бегство по тёмным переулкам.

Проход был настолько узкий, что мы задевали плечами стены. Мой проводник внезапно остановился, и я налетел на него. Затем раздался щелчок, и меня ослепил яркий свет.

– Идём! – он взял меня за руку и потянул за собой. Я щурился от яркого солнца. Мы находились в переулке, заставленном контейнерами с отходами. Какие-то существа выскакивали у нас из-под ног и удирали. Одно из них зашипело на моего проводника. Он пнул его ногой и выругался. Шесть шагов, и мы оказались на улице почище. Я с трудом сдерживался, чтобы не бежать и не смотреть по сторонам в поисках погони. Я затем постарался напустить на себя равнодушие и не отставать от своего спутника.

Наконец мы миновали ворота порта. Как я и предполагал, «Войринджер» уже улетел, и в порту оставался только торговый корабль. Он стоял, опираясь стабилизаторами в выжженную землю. Проводник схватил меня за рукав.

– Похоже, проблемы…

Но я уже заметил людей в яркой одежде, которые толпились около корабля. Вероятно, они решили, что преследуемому больше некуда бежать, кроме этого последнего корабля.

– Ты напился! Опять напился! – зашипел на меня мой спутник, совсем как то животное в переулке. – Так надо, – добавил он тише.

Я успел заметить, что он собирается меня ударить, но был совершенно не готов к этому. Резкая боль пронзила мою челюсть. Должно быть, в тот же момент я упал и потерял сознание, так как на этом мои воспоминания о Танфе обрываются.

В моём мозгу стучали миниатюрные молоточки, а вокруг головы всё туже затягивался медный обруч. А я не мог даже поднять руку, чтобы попытаться прекратить эти муки. Вдруг меня окатили водой, и я начал хватать ртом воздух. Мне показалось, что на мгновение молоточки стихли, и я открыл глаза.

Надо мной склонилось лицо, два лица. Одно было совсем близко, а другое на некотором отдалении, и я видел его расплывчато. Первое было покрыто волосами. У этого существа были жёлто-зелёные глаза и уши с кисточками. Оно открыло рот, обрамлённый чёрными губами, и я увидел клинообразную пасть с клыками и закрученный шероховатый язык. Лицо его было очень маленьким.

Теперь передо мной оказалось то, что побольше, и я попытался сосредоточиться на нём. Оно было загорелое с коротко подстриженными волосами. В остальном это было обычное лицо члена экипажа корабля, без возраста и без эмоций.

Я услышал:

– Ну вот, ты снова с нами…

Снова? Снова где? Что-то шевельнулось в памяти. Снова в святилище? Нет! Я попытался сесть, но голова закружилась так, что меня затошнило. Чьи-то грубые руки снова уложили меня. Я вдруг почувствовал вибрацию, которую не могли производить стены в Кунга-сити. Значит, я на борту корабля, находящегося в полёте. Вслед за этим открытием по моему телу разлилась волна облегчения, повергшая меня в состояние, напоминающее не то сон, не то забытье.

Вот так я оказался на борту «Вестриса», однако в первые дни полёта доставлял больше хлопот, чем обычные пассажиры. Старший помощник ударил меня, чтобы пронести на борт, выдавая за пьяного. Похоже, я оказался более хлипкого телосложения, чем те, кому уже приходилось иметь дело с его кулаками. Поэтому находился без сознания дольше, чем этого хотелось бы врачу. Полностью придя в себя, я увидел, что лежу в тесном помещении, которое обычно используют для тяжелобольных. Через некоторое время я встретился с капитаном Айшараном. Как все вольные торговцы, он был рождён и воспитан на корабле и со временем всё больше отдалялся от людей, постоянно живущих на планетах. Все мои предыдущие встречи с вольными торговцами носили случайный характер, и теперь мне становилось не по себе от общения с ними. Я рассказал капитану свою историю, и он выслушал. После этого спросил, кто мог желать Вондару смерти, но я этого не знал. Я был уверен, что Вондар и капитан были в прошлом как-то связаны между собой. Но капитан ничего не объяснял, а я не осмеливался расспрашивать его. Достаточно было того, что он взял меня с собой в другой мир, где я смогу найти людей, знающих меня как ученика Вондара Астла.

У меня было достаточно времени, чтобы подумать о своём будущем. Ведь путешествие в космосе такое скучное. Члены экипажа придумывают себе различные увлечения, чтобы занять ум и руки. Мне же оставалось лишь думать. И мысли мои были очень неприятны.

У Астла были связи во многих мирах, и я надеялся, что один или два человека согласятся взять меня на работу. Я знал камни на уровне торговца, но не был ювелиром. Я не хотел оседлого существования, так как слишком проникся образом жизни Вондара. Мои потайные кармашки стали намного легче, и мне нужно добраться до порта, чтобы взять денег из прежних запасов. Однако мои денежные ресурсы были ограничены. Я не мог продолжать дело в одиночку. А таких, как Вондар Астл, желающих взять учеников, было очень мало, если вообще были такие.

Так что же скрывалось за смертью Вондара? Я пришёл к выводу, что она была организована, но не самими Зелёными. Но как я ни напрягал память, не мог припомнить ни одного случая, который дал бы кому-нибудь повод желать смерти Вондара. А может не только его смерти. Ведь Люди в Зелёном набросились на нас обоих.

Это был уже второй случай, когда смерть подошла так близко ко мне. Я вновь подумал о своём отце, так как для меня он навсегда останется отцом. Ведь он относился ко мне как к родному сыну и выбрал для меня лучшее будущее, возможно, предвидя, как могут повернуться события после его смерти. Кто приходил к нему в тот день? А кольцо из космоса? Я нащупал последний, самый глубокий кармашек – не стал его открывать, а лишь дотронулся сквозь него до шероховатой поверхности кольца. Прав ли я, думая, что именно его искал таинственный посетитель у моего отца? А если так, то может… Нет, я не мог представить, что смерть моего отца была связана каким-то образом с тем, что произошло на Танфе. Все вещи жертв Людей в Зелёном достаются им и приносятся в дар демону. Таким образом, и моё кольцо досталось бы им.

У меня были только разрозненные факты, и я мог бы без конца строить различные предположения, не имея возможности узнать, близки ли какие-то из них к истине. Со временем я начну искать возможности заработать себе на жизнь, и тогда мне придётся выяснить, кому понадобилась смерть Вондара.

Я был всё ещё далёк от решения своей двойной проблемы, когда «Вестрис» стал готовиться к приземлению, но не на ту планету, которая могла быть моей целью, а на одну из малонаселенных. Старший помощник Остренд не стал в подробностях рассказывать мне о причинах приземления на этой планете. Вокруг была земля, покрытая бурной растительностью и, на мой взгляд, слишком жарко. Здесь жили непохожие на людей существа, торгующие веществом, получаемым из особого сорта растений, которое служило для медицинских целей. В обмен на это вещество «Вестрис» привёз икру моллюсков, которая считалась здесь большим деликатесом.

– Это должно тебя заинтересовать. – Остренд вытащил из шкатулки три предмета и расположил их на крышке своего откидного стола.

Передо мной лежали три розовато-фиолетовые фигурки. Я взял лупу, чтобы получше рассмотреть их. Это действительно были фигурки, изображающие демонов, таинственные и немного нелепые. Именно такими представляют себе демонов художники с Танфа. Казалось, они были сделаны из перламутра, но не вырезаны из него. Я никогда не видел ничего подобного раньше. Эти диковинки наверняка привлекли бы внимание коллекционера редкостей.

– Здесь живёт человек по имени Самскар. Он разводит моллюсков и экспериментирует с ракообразными-мутантами. На этом держится наша торговля здесь. Всё здесь мутирует с такой быстротой, что невозможно сохранить чистоту породы. Он помещает внутрь мутирующей раковины крошечное металлическое зернышко и через три-четыре года получает вот это. Своего рода хобби. Если тебя это заинтересует, он может продать целую партию.

Я знал вольных торговцев и то, как ревностно они охраняют источники своих товаров. Если бы жемчужины-мутанты имели хоть какую-нибудь ценность, Остренд не сделал бы мне такого предложения. А может он хочет проверить меня или устроил мне ловушку? Теперь я во всём видел опасность. Всё это выглядело так, словно он хотел вынудить меня нарушить закон их корабля. Но я, разумеется, не высказал эту мысль вслух. Пусть это будет ещё одна маленькая тайна вдобавок к остальным. Я проявил неподдельный интерес и даже задумался о том, что могу предложить взамен. Однако я не собирался вкладывать в это рискованное предприятие те немногие средства, которые у меня оставались. Кроме того, мне не хотелось совершать какие-либо торговые сделки без согласия на то членов экипажа.

Глава четвертая

Ввиду того, что вольные торговцы представляют собой закрытый для посторонних клан, я был предоставлен большей частью сам себе. Со мной никто не общался, кроме одного члена экипажа. Шерстистое существо, которое я увидел перед собой, очнувшись на корабле, снова и снова встречалось мне. Для Валькирии, корабельной кошки, я представлял огромный интерес. Поэтому она много времени проводила в отведённой мне каюте, свернувшись на кровати или на полу, и рассматривала меня. Я не привык к общению с животными, и её внимание поначалу раздражало меня. Мне не удавалось отделаться от мысли, что за этими круглыми немигающими глазами скрывается разум, фиксирующий каждое моё движение, анализирующий и оценивающий всё, что я делаю. Но со временем я стал терпимее относиться к ней. А когда мне стало очевидно, что никто из членов команды не собирается завязывать со мной отношений, выходящих за рамки холодной вежливости, я обнаружил, что разговариваю с ней за неимением других собеседников. Между собой вольные торговцы разговаривали на своём языке, который был мне непонятен, поэтому все попытки следить за их разговорами оказывались бесплодными.

После разговора с Острендом я вернулся в своё жилище и обнаружил, что Валькирия с наслаждением растянулась на моей кровати. Это было гибкое красивое существо с коротким густым мехом. Её шубка было серебристо-серой, кроме хвоста, на котором были тёмные полосы. Иногда она начинала проявлять свою привязанность. Вот и теперь она подняла голову, чтобы потереться о мою руку, и замурлыкала. Поскольку такие проявления чувств с её стороны были редкостью, я почувствовал себя польщённым и продолжал гладить её, обдумывая предложение старшего помощника.

Корабль совершил посадку недалеко от фактории, где команда «Вестриса» бывала и раньше. Здесь не было городов, и местные жители вели кочевой образ жизни, путешествуя семьями вдоль рек от одной болотистой местности к другой. Несколько наиболее цивилизованных и предприимчивых кланов организовали поселения возле тех мест, где можно было разводить ракообразных. Эти поселения представляли собой скопление хлипких тростниковых хижин.

Я сделал инвентаризацию своих скудных пожитков, пытаясь найти что-нибудь, что может пригодиться мне при обмене. Несколько мелких камешков в моём потайном кармашке должны были остаться в неприкосновенности. Кроме того, они вряд ли заинтересовали бы Самскара. Мне было жаль вещей, оставленных в гостинице на Танфе, и багажа, который был отправлен с грузовым кораблём. Но не это было моей основной потерей на Танфе. Меняться мне было не на что. Я сказал об этом Валькирии, на что она широко зевнула и слегка укусила меня за руку, давая понять, что с неё хватит ласк.

И всё же, когда мы приземлились, я присоединился к группе, вышедшей на поверхность. Путешественник всегда рад возможности почувствовать под ногами твёрдую землю, если только он не предан космосу, как вольный торговец. И даже вольный торговец нуждается время от времени в земле.

Как только мы по спущенному вниз трапу сошли на землю, нам в нос ударил резкий запах. Он был сильнее, чем запах выжженной земли. Так пахнут химикалии. Вонь была настолько сильной, что хотелось заткнуть нос. Остренд объяснил, что местные жители предпочитают этот район из-за горячих источников и вулканической активности. Теперь мы могли разглядеть скалы, которым вода и испарения придали причудливые формы. Время от времени из отверстий в земле прорывался отвратительно пахнущий пар.

За пределами этой измученной земли виднелась голубоватая листва болотных растений, многочисленные ручейки питали жёлтую реку. Жар испарений, перемешанный со зловонием химикатов, был удушающим. Мы кашляли и плевались, пробираясь по берегу реки в поисках нужного нам поселения.

Остренд остановился, зажав лоток с товарами между рукой и бедром, и с недоумением огляделся вокруг. После того, что он мне рассказывал, я ожидал увидеть примитивные дома. Но то, что предстало нашему взору, скорее напоминало руины.

Тут и там виднелись кучи дурно пахнущего тростника, от которых кусками отваливался засохший ил. Среди этого мусора не наблюдалось никакого движения. Лишь только какое-то существо с кожистыми крыльями, скорее похожее на ящерицу, чем на птицу, поднялось с громким криком и, делая неуклюжие взмахи крыльями, полетело через реку. Вольные торговцы столпились около Остренда и озирались вокруг, словно внезапно почувствовали западню.

Старший помощник вынул из-за пояса тонкий металлический прут. В его руках он принялся увеличиваться в размерах, пока не стал вдвое больше его роста. Прежде чем воткнуть шест в мягкий ил на берегу реки, он прикрепил к его концу маленький ярко жёлтый флажок. Из отдельных реплик я понял, что, судя по всему, деревню давно покинули. И нам остаётся лишь ждать возвращения местных жителей, если они вообще могут теперь вернуться. Но так как визиты «Вестриса» были регулярными, встреча с местными жителями вполне могла состояться, если, конечно, какое-нибудь несчастье не положило этому обычаю конец.

Капитан Айшаран не обрадовался этому известию, но воспринял его философски, как и положено любому вольному торговцу. Хотя его корабль и не имел никакого чёткого расписания, он не мог оставаться здесь слишком долго. Всё же эта неудача нарушала планы капитана и потребовала внести в них некоторые изменения, которые помогли бы возместить убытки.

Потом Остренд довольно долго совещался с капитаном, а члены команды спорили о том, что же могло произойти, и по очереди несли вахту у флажка. Поскольку я не принимал участия во всём этом, то дал волю своему любопытству и пошёл изучать окрестности, стараясь всё же держать в поле зрения вздёрнутый вверх нос корабля. Кроме горячих источников, которые вскоре мне надоели, смотреть здесь было не на что. Кроме того, жар и запах, исходящие от них, были слишком сильны, чтобы долго находиться возле них. Та летающая тварь, которую мы видели у заброшенного поселения, была единственным живым существом, замеченным мной в этих краях. Даже насекомые здесь были редкостью, а может, просто опасались близости корабля. Наконец я присел на корточки у одного из небольших ручейков, вытекающих из долины горячих источников, собираясь исследовать его на наличие золотоносного песка. Во мне проснулся азарт охотника за драгоценными камнями. Я зачерпнул горсть песка, но ничего не нашёл.

Среди этой грязи мне попались какие-то шарики тусклого чёрного цвета, не похожие на минералы, с ворсистой поверхностью. Я отделил их от песка и других камней при помощи палочки и обнаружил, что они очень твёрдые. Я попробовал ударить по ним камнем, но не только не расколол, но даже не повредил гладкую поверхность. Это не были семена или что-то растительное. Мой интерес к ним возрос. Я выложил их в ряд около дюжины, опасаясь прикасаться пальцами. На многих планетах человека подстерегают ловушки, устроенные природой. Эти шарики не обладали ни красотой, ни ценностью, но контраст между их кажущейся мягкостью и тем, какими твёрдыми они были на самом деле, оказался таким разительным, что я решил взять с собой три штуки, чтобы потом получше изучить их. Есть такие драгоценные камни, которые нужно «очистить», обработать слой за слоем их непривлекательную поверхность. Камень, который с виду ничего не стоит, может оказаться очень ценным. У меня были смутные идеи насчёт того, что эти шарики скрывают нечто неожиданное под своей ворсистой поверхностью, хотя у меня не было ни инструментов, ни навыка, чтобы проверить это.

Я как раз заворачивал свою находку, когда появилась Валькирия, уверенно вышагивая с присущей ей изысканностью манер по берегу маленького ручейка. Она приближалась ко мне, опустив нос к земле, совсем как гончая, идущая по свежему следу. Она явно принюхивалась к чему-то, что привлекло её внимание. Затем она приблизилась к оставленным мною шарикам и стала жадно обнюхивать их. Моё человеческое обоняние не чувствовало никакого запаха, однако обоняние кошки – совсем другое дело. Припав к земле, она начала лизать самый большой. Испугавшись за кошку, я попытался отбросить шарик в сторону. Но она прижала уши, зарычала и молниеносно выпустила когти, отпугивая меня. Я отпрянул, облизывая оцарапанные пальцы. Валькирия охраняла своё сокровище и не могла допустить чьего бы то ни было вмешательства.

Как только я отошёл, она вновь принялась лизать свою добычу. Она вновь и вновь брала шарик в пасть, а затем принималась изучать при помощи языка свою находку.

– Нашёл что-нибудь? – тень младшего помощника Остренда на меня упала, когда он поравнялся со мной.

– Что это? Ты когда-нибудь встречал такие? – я показал на шарики, разбросанные Валькирией.

Чизвит присел на корточки, чтобы получше рассмотреть их.

– Никогда не видел таких прежде. – Он огляделся по сторонам. – По правде сказать, этот ручей недавно здесь появился. Должно быть прорвало какую-нибудь яму с илом. Постой-ка! Уж не думаешь ли ты, что произошёл выброс газа? Он мог распугать этих «лягушек». Они любят вонь и жару, но, возможно, не выносят газа?

– Может быть. – Предположения, касающиеся исчезновения местных жителей, меня мало интересовали. Мне нужна была информация о найденных камнях. Может, они и не являлись таковыми, но другого названия им я не мог придумать.

– Говоришь, что никогда их не видел? А Валькирия была с вами, когда вы приземлялись здесь последний раз?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

  • Страницы:
    1, 2, 3