Глава 3. Победила смерть!

Пожалуй, эта история самая драматическая. Она длилась не один год, и ее герои приезжали в «Семью» не раз, чтобы рассказать, как удалось победить смерть, а потом болезни. Эта влюбленная пара из Тюменской области выиграла сражение. Дай Бог им долгой жизни. Рассказ ведет глава семьи Володя, который смог выжить только благодаря своей «птахе», так он называл свою жену Наташу.

Когда, пережив все ужасы столкновения Володи с трубовозом-убийцей, они пришли в редакцию, все, кто был на работе в тот день, жаждали познакомиться с ними и своими глазами увидеть чудо, которое сотворила эта влюбленная пара. Внешне простые, ребята вызывали желание потрогать руками главу семьи. Красивый, смущенно улыбающийся Володя Кораблев представил нам свою «птаху», которая оказалась женщиной солидной комплекции, круглолицая, с детскими, добрыми глазами. Встретишь такую парочку на улице и не подумаешь, что перед тобой настоящие герои.

Я хочу рассказать о любви, которая вынесла очень страшные испытания. Может кто-то, прочитав эту исповедь, станет больше ценить это чувство.

Начиналось все очень просто. Знакомство, свидания, свадьба, рождение дочери. Но мне сейчас издали кажется, что наша любовь взрослела и крепла вместе со мной, моей Наташей и с нашей – тогда еще крошкой – Ариночкой. Жили мы в Киргизии, солнечном и благодатном крае. Но, как это часто бывает, вмешался Его Величество Случай. Приехал школьный друг в отпуск, он после армии уже год отработал на Севере, ну и заворожил своими рассказами «о белом безмолвии». Было это летом, а моя Нат ка осенью уже провожала меня посмотреть Север. Действительность превзошла все мои ожидания: от Тюмени, в километрах 500, севернее, рос новый город – строит почти одна молодежь, но какими делами ворочает! В общем, назад в Киргизию я не вернулся. Вызвал телеграммой мою Наталью, и начали мы обживаться на новом месте. Прошли все трудности первопроходцев нелегкого северного быта. Сначала жили в разных общежитиях, потом получили маленькую половинку блока металлического домика. Родилась у нас еще одна дочурка – Оксаночка. В 1986 году прибавился сын Женечка. Да и с жильем уже стало получше – мы жили в то время уже в деревянном доме в коммуналке. Наконец, весной следующего года выделили мне в управлении Трубопроводстроя четырехкомнатную квартиру улучшенной планировки, так как я был газосварщиком высшей квалификации. Вселение в квартиру было назначено на 13 июня. А я попал в собственную квартиру только в конце декабря. Позже будет понятно почему.

…В то утро, 11 июня, было очень солнечно, ехать-то было и не обязательно. Я уже был как бы в отпуске. На объекте у меня были кое-какие производственные дела. Короче, подобрал меня попутный трубовоз, большая такая машина для перевозки труб большого диаметра для нефтепроводов. Доехали, крикнул привычное «пока» шоферу, и тут все и произошло. Неудачный прыжок с подножки. Удар в плечо запасным колесом, потом ужасная тяжесть на ногах. Я лежу на бетонке на спине, а по мне катятся задние колеса машины, а ведь это 7 тонн! Я только помню, как упирался в колеса руками и жутко кричал. Но разве мог я своими руками остановить это семитонное чудовище? Водитель каким-то чудом меня услышал и, доехав моей до груди, остановился, переключил скорость и поехал назад. Странно, но боли я абсолютно не чувствовал, только треск костей и нестерпимый жар. Потом врачи объяснили, что у меня был шок, я сознание потерял, когда уже меня грузили в «скорую помощь». А до этого я все ободрял плачущего водителя.

На пятые сутки после операции меня перевезли в палату. Можете представить, что я из себя представлял: весь на растяжках, просверлен, зашит, весь в трубках, да капельницах. У меня были отдавлены ноги, размозжен таз, порваны все внутренности и мышцы. Я ПРОСТО НЕ ХОТЕЛ ЖИТЬ. Одна мысль сверлила – кому я такой нужен? Однако повеситься я не мог и вот что придумал. Настанет ночь, надену на голову целлофановый мешок и перетяну бинтом под одеялом. Никто не заметит, а утром будет поздно. Но тут в палату вбежала моя Натаха, увидела меня. Я думал, в обморок упадет. Нет, выдержала, побелела и говорит: «Вовка, ты что с собой натворил?» Я посмотрел ей в глаза – и понял, что ничего с собой не смогу сделать. Буду жить ради нее и детей. Ох, тяжко писать… В общем, целый месяц она просидела возле меня. С детьми пока была ее мать. Сколько мы с Наткой переговорили по ночам! Вначале я ее гнал: «Иди отдохни часок!», а она мне: «Дурачок, да я возле тебя только и могу быть, а дома кажется, что тебе плохо или ты умер!» Она меня просто от смерти спасла своей любовью! Только благодаря ей я встал на ноги. Принесла гантели, эспандер, разрабатывала суставы. Своей любовью внушила, что я смогу все! Мне дали 2-ю группу инвалидности и говорили, что до конца жизни за мной нужен уход, что передвигаться я смогу только в инвалидной коляске, в лучшем случае – на костылях. Но 1 сентября, в свой день рождения, я СДЕЛАЛ НАТАШЕ ПОДАРОК – ВСТАЛ С КРОВАТИ НА СЕКУНДОЧКУ С ПОМОЩЬЮ ДРУЗЕЙ. Это было началом выздоровления. Но я уже ничего не боялся – рядом Наташино плечо. Потом еще в ноябре две страшные операции!

Ну вот и весь мой сумбурный рассказ о пережитой борьбе со смертью вместе с моей Наташей. Дай Бог всем такой любви!

И еще одна похожая история!

Жизнь угасала постепенно. Кто-то невидимый своей могучей рукой капля за каплей выжимал из тела последние соки. Сознание, затуманенное обезболивающими, не позволяло в полной мере ощущать страх приближающейся смерти. Ей никто не говорил о диагнозе, и она не спрашивала.

Когда ей было легче, она вставала чуть свет и подолгу сидела у полутемного окна. В часы зарождающегося весеннего дня Надежда Николаевна испытывала неимоверную тоску по жизни. Она знала теперь, почему старики встают так рано – чтобы продлить оставшиеся дни…

По пути в колледж Дашуня забежала проведать мать. Надежда Николаевна встретила дочку неизменной страдальческой улыбкой, когда улыбается лишь одно лицо, а глаза остаются безучастными. Она искренне жалела Дашу и старалась при ней не раскисать, хотя не упускала случая примирить дочь с мыслью, что та скоро останется одна. «Ну что за настроение, мама! – тихонько возмущалась Дашуня. – Так нам в самом деле не выкарабкаться». Уходя, Дашуня заглянула в свою сумку, откуда несколько минут назад достала продукты для матери, и сказала: «Мама, чуть не забыла, тебе письмо из Орла. Прости, что вскрыла. Уж больно любопытно было узнать, кто вспомнил о нас».

С той замечательной школьной поры, когда их связывало пылкое чувство, прошло около двадцати лет, и за эти долгие годы они виделись лишь однажды, да и то мельком. У каждого из них к тому времени была семья, и каждый при встрече хотел показаться счастливым. Хотя Стас, похоже, был и впрямь счастлив и не скрывал, что и карьера, и личная жизнь у него заладились. Надя же просто не могла признать, что у нее так не сложилось, потому что она любила и любит только его.

Впрочем, начиналось и у нее все совсем неплохо. Но потом ее муж, рубаха-парень, то ли почувствовав, что ее сердце навсегда принадлежит другому, то ли просто оказавшись слабым для этой жизни, неожиданно запил. Надя всячески старалась помочь мужу – объясняла, что он дорог ей и дочке, что она верна ему и что жизненные неурядицы надо переносить стойко, чтобы дождаться добрых перемен в судьбе. Увы, супруг был непреклонен и продолжал катиться под откос. Вскоре он оставил работу, а потом перешел на жительство к местной пропойце и гулене Катьке Бродяге. Для Нади это был второй ощутимый удар, который поверг ее в отчаяние. НО ОНА ВЫСТОЯЛА. А затем последовал третий, нокаутирующий: муж, будучи еще достаточно молодым и красивым, во время приступа белой горячки покончил с собой.

«Дорогая Надежда! Привет от школьного друга… Сказать, что судьба обошлась со мной немилосердно, – значит не сказать ничего. Я попал в серьезную автокатастрофу, и меня пытаются собрать по частям. Но едва ли это возможно. Да и ни к чему. Жена меня оставила, дети забыли…» Волнение целиком захватило Надежду Николаевну, но она продолжала читать: «Теперь, когда дни мои сочтены и сама жизнь кажется нестоящей вещью, я хочу сказать, что любил тебя всегда».

Она ответила ему в тот же день: «Стас, я помню тебя сильным и хочу, чтобы ты мужественно перенес удар судьбы. А самое большое мужество, как известно, жизнь любить. ЛЮБИТЬ ТОГДА, КОГДА НЕТ СИЛ ЛЮБИТЬ, КОГДА УСТАЛОСТЬ И БОЛЬ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО!»

Забыв о своих проблемах, она строчила Станиславу Михайловичу длиннющие письма, умоляя держаться, ибо он нужен ей, нужен другим людям, не оставившим его в беде. Свою боль она перестала чувствовать, вернее, не придавала ей прежнего значения. Сердце подсказывало ей, что она спасет Стаса, если выживет сама. Дашуня не узнавала свою мать, настолько разительны были перемены к лучшему. Откуда только силы взялись – теперь она не только ухаживала за собой, но и помогала другим тяжелобольным.

Станислав Михайлович писал в ответ, что жив еще благодаря ее задушевным письмам. Собственно о любви больше не было сказано ни слова, но высоким, светлым чувством была наполнена каждая строка его письма. «Конечно, жизнь бесценна, – писал он, – но дороже жизни человеческая душа, человеческое участие, человеческая судьба».

Вдохновленная этим, теперь она не пугалась зеркала и немало времени уделяла своей внешности. Днем успевала сделать много разных дел, а вечерами гуляла в больничном скверике. И наконец, уговорив врача выписать ее досрочно, помчалась в Орел. Дашуня предостерегала: «Мама, ты еще очень слабая, куда тебе в дорогу?» – «НЕТ, ДОЧЕНЬКА, Я СИЛЬНА КАК НИКОГДА», – с улыбкой отвечала ей на глазах преобразившаяся мать.

…У постели Стаса Надежда Николаевна провела несколько бессонных ночей и, кажется, готова была провести всю оставшуюся жизнь. Она чувствовала себя счастливой, потому что Стас окончательно поверил, что не одинок в этом мире и по-прежнему любим. Она бывала у него каждую неделю и отмечала, что дела идут на поправку, но очень медленно. Когда встал вопрос о новой операции, она убедила любимого в ее необходимости. И Стас начал вставать. А она была рядом и помогала ему делать первые трудные шаги. К исходу лета они уже гуляли вместе по больничному городку, поддерживая друг друга…

Я очень дорожу этими мимолетными свиданиями и стараюсь не разминуться в пути с этими красивыми, достойными, умудренными жизнью людьми. Встречи с ними благотворно влияют на меня, делают меня лучше и чище, побуждают к добру. А это, как известно, единственная форма настоящей жизни и любви.

Петр Кузнецов, г. Сельцо, Брянская обл.

Спасибо тебе, «Семья», за замечательные конкурсы! Я читаю тебя давно, со дня основания газеты. Но впервые решилась участвовать в конкурсе. Хочу рассказать о двух очень близких мне людях. Тридцать лет прошло со дня их знакомства, и у каждого – свои семьи. Так что я не буду называть их имена. Пусть это будет ОНА и ОН.

…Она приехала в этот поселок в школу-десятилетку из небольшой деревни. И к великой радости узнала, что здесь есть Дом пионеров, а в нем танцевальный кружок. И хоть в классе она оказалась самой маленькой, она была зато очень подвижной и шустрой. Смуглая была, ну прямо галчонок. На новеньких всегда обращают внимание.