В мировой научной литературе насчитывается более 80 определений понятия «здоровья». Известное положение Устава Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) о том, что «здоровье – это состояние полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие болезни или физических дефектов» представляется исчерпывающим в теоретическом плане, однако сложно для практического применения в связи с отсутствием чётких критериев понятия «полное благополучие». Уточняя формулировку ВОЗ, Б.С. Положий (1998) даёт следующее определение: «Психическое здоровье – это такое состояние психики индивида, которое характеризуется цельностью и гармоничностью всех психических функций организма, обеспечивающих чувство субъективной психической комфортности, способность к целенаправленной осознанной деятельности и адекватные с учётом этнокультуральных критериев формы поведения». Понятие «болезни» представляет собой теоретический конструкт, общую абстрактную модель, служащую для того, чтобы определить необычные и необъяснимые изменения у человека и, тем самым, якобы, понять эти изменения. Абстрактные модели, по определению Куна, называются «парадигмами» конструктами, позволяющими организовывать исследование отдельных проблем. В медицине такой парадигмой является концепция «болезни». Модель «болезни» формирует нозоцентрическое представление о психическом здоровье и предполагает цепочку причин и следствий: 1) причины болезни (биологические, психологические, социальные); – 2) болезнь (патологические изменения, дефект в индивиде); – 3) плохое самочувствие (жалобы, симптомы, данные осмотра); – 4) следствие болезни (роль больного и ограничения нормального ролевого поведения). Для применения модели болезни необходимо сравнение с «нормой». Однако само понятие «нормы» имеет несколько аспектов. Это: 1) статистическая норма (аномальное – значит необычное); 2) идеальная норма (аномальное – значит не соответствующее идеалу); 3) социальная норма (аномальное – значит отклоняющееся); 4) субъективная норма (аномальное – значит неподходящее для индивида); 5) функциональная норма (аномальное – значит вредное).

Энциклопедический словарь медицинских терминов (1982) даёт следующее определение болезни: «Болезнь – это жизнь, нарушенная в своём течении повреждением структуры и функций организма под влиянием внешних и внутренних факторов при реактивной мобилизации в качественно своеобразных формах его компенсаторно-приспособительных механизмов; болезнь характеризуется общим или частичным снижением приспособительности к среде и ограничением свободы жизнедеятельности больного». В процессе оценки состояния человека как «психического расстройства», как правило, учитываются разные нормы. Спонтанное суждение о каком-то наблюдаемом изменении в поведении или переживаниях как о «патологическом» обычно продиктовано субъективным впечатлением, что «это уже ненормально» (субъективная норма). Когда суждения выносятся специалистами – психиатрами и психологами, то дополнительно привлекаются социальные нормы, статистические нормы и функциональные нормы. Так, определение психического расстройства по существующим системам классификации, МКБ-10/11 ВОЗ или DSM-IV-TR/V Американской психиатрической ассоциации опирается на следующие моменты: 1) определённые типы поведения не должны превышать некую, как правило, статистически установленную частоту, например, при паническом расстройстве – не более трёх панических атак за четыре недели;. 2) другие типы поведения социально не приемлемы, например некоторые сексуальные ориентации, диагностируемые как парафилия (только в том случае, если от этого страдает сам индивид – субъективная норма, или если он причиняет страдание другим – социальная норма); 3) состояние рассматривается как дисфункциональное и поэтому наносящее ущерб индивиду, например нарушение эрекции дисфункционально в плане сексуального удовлетворения и возможности оплодотворения. Современные системы классификации немало способствовали объективности и надёжности клинической постановки диагноза, как это понимается с позиции сциентизма.

Некоторые состояния, которые считаются патологическими, могут быть, тем не менее, определены как находящиеся в пределах нормы. Необходимость изменения состояния, которое рассматривается как патологическое, также заложена в модели болезни. Оценивая состояние как нуждающееся в изменении, мы устанавливаем в соответствующей системе координат второе пограничное значение, которое, как правило, располагается выше, чем пограничное значение между нормальным и анормальным. Эпидемиологические исследования случайных выборок населения (Srole & Langner, 1974) показали, что около 80 % обследованных обнаруживали симптомы психических болезней. Философское диалектическое осмысление дихотомии «здоровье – болезнь» приведено известным отечественным исследователем расстройств личности О.В. Кербиковым (1971):

• качественные состояния имеют количественные градации;

• качественные сдвиги могут быть обратимыми и парциальными;

• болезнь есть новое по сравнению со здоровьем качественное состояние;

• состояние здоровья есть динамическое равновесие, т. е. равновесие непрерывно нарушающееся и восстанавливающееся;

• здоровье и болезнь понимаются как противоположная направленность функциональных систем, как иное взаимодействие повреждения и защиты.

С помощью определения «болезни» врачи пытаются охарактеризовать предметную область медицины. Роль квантификатора «психического расстройства» выполняют классификации психических и поведенческих расстройств (МКБ-10, глава V – F). При этом следует учитывать то обстоятельство, что только 15 % известных психопатологических симптомов учитывается в этой классификации, остальные симптомы, по мнению составителей классификации, являются статистически незначимыми. Кроме того, некоторые психопатологические расстройства рассматриваются в других разделах МКБ. При этом используется концепция «адаптации», являющаяся выражением «нормоцентрической» модели медицины. В отечественной психиатрии выражением нормоцентрической модели является концепция «уровней психического здоровья». С.Б. Семичов (1987) попытался обосновать правомочность понятия «предболезнь», полагая, что «предболезнь» имеет промежуточный характер между нормой и патологией.

В.Б. Первомайский с соавт. (2003) приводит теоретический анализ концепции психического здоровья и болезни в соответствии с современной парадигмой психиатрии.

• Осознание и чувство непрерывности, постоянства и идентичности своего физического и психического «Я».

• Чувство постоянства и идентичности переживаний в однотипных ситуациях.

• Критичность к себе и своей собственной психической продуктивности (деятельности) и её результатам.

• Соответствие психических реакций (адекватность) силе и частоте средовых воздействий, социальным обстоятельствам и ситуациям.

• Способность самоуправления поведением в соответствии с социальными нормами, правилами, законами.

• Способность планировать и реализовывать собственную жизнедеятельность.

• Способность изменять способ поведения в зависимости от смены жизненных ситуаций и обстоятельств.

Исходя из приведённых критериев, предлагается следующее определение: «Психической болезнью считается выходящее за пределы «нормы реакции» изменение сознания субъекта, которое ограничивает частично или исключает полностью его способность осознавать себя, окружающее, свои действия и осознанно регулировать своё поведение».

Таким образом, пределы компетенции врача-психиатра (врача-нарколога, врача-сексопатолога), в отличие от психолога определяются концепцией нозоцентрической концепцией болезни, имеющей своё отражение в Международной классификации психических и поведенческих расстройств/болезни (МКБ-10/11). Иные же психические состояния, которые не определены в классификации и имеющиеся у субъектов могут подлежать компетенции клинических психологов.

Психические расстройства описываются с древности, однако научная психиатрия начала свое развитие в Германии, где одновременно возникли два направления, актуальные до сего времени. Это психотерапия, первые принципы которой были изложены И.Х. Болтеном в его учебнике по психотерапии (1751) и институциональная психиатрия. Первая клинико-психиатрическая систематика, послужившая основой развития научной психиатрии, была приведена J. Heinroth (1818) в его учебнике психиатрии. J. Heinroth впервые предложил понятие «психосоматика», которое символизирует холистический подход к больному. Он в своем учебнике говорил не только о психических расстройствах, как это представлено в современных классификациях, но и установил, что существуют «заболевания органа души», то есть самой психики (в современном представлении эндогенные психозы). Последние противоставлялись тем заболеваниям головного мозга, при которых психика вовлекается в болезненный процесс лишь опосредованно. После того, как A. Bayle (1822) из множества психических расстройств, осложняющихся параличом, выделил «нозологическую форму» прогрессивный паралич, появилась надежда на сближение психиатрии с общей медициной. Медицинская модель психиатрии отстаивалась школой «соматиков». Наиболее видный из представителей этой школы – Jacobi полагал, что психоз является возможным проявлением соматического заболевания.

В дальнейшем позиция «соматиков» последовательно развивалась W. Griesinger (1845). Психические расстройства при этом подразделялись на те, при которых органическая причина была известна, и те, при которых она не известна. Согласно взглядам W. Griesinger, психоз – это процесс, при котором на первой стадии нет мозговых изменений, они еще обратимы, в то время как на второй стадии имеются мозговые изменения, которые не могут быть излечены. Клиническим выражением этой концепции была классификация W. Griesinger (1845), в которой выделялись меланхолия, мания и состояния психической слабости, включающие бредовые состояния, спутанность и идиотизм. Эпилепсия и паралич рассматривались как осложнение психоза. Эта концепция известна как «концепция единого психоза».

С именем E. Kraepelin связана целая эпоха в мировой психиатрии. Выделение E. Kraepelin двух форм эндогенных психических заболеваний – раннего слабоумия и маниакально-депрессивного психоза послужило основой дескриптивной психопатологии и классификации. E. Kraepelin был представителем строго естественнонаучного направления и учеником психолога W. Wundt – основоположника экспериментальной психологии. Взгляды Е. Kraepelin со временем претерпевали изменения и в 1920 году он, не отказываясь от нозологического принципа, приходит к выводу о сложности причинно-следственных отношений между вредностью и ее психопатологическим выражением. Он признает существенное влияние пола, возраста, этнических, конституционально-генетических и других факторов на клиническую картину психического расстройства. Как и К. Bonhoeffer, – создатель учения об экзогенных типах реакций, Е. Kraepelin допускал, что проявления психозов могут рассматриваться как пре-формированная реакция мозга на различные вредности. Он предлагает понятие «регистров» психических расстройств, то есть представление о послойном построении психической деятельности и необходимости структурного многомерного анализа, психических нарушений с целью их синдромологической и нозологической идентификации.

Противоположное психиатрическое мировоззрение принадлежит S. Freud – другому выдающемуся немецкоязычному психиатру, черпавшему свои идеи в идеалистической немецкой философии и ранней немецкой психотерапии. Его психоаналитический метод лечения получил широкое распространение для терапии пограничных пациентов в Европе и оказал существенное влияние на формирование психиатрической парадигмы в США.

Одним из существенных недостатков учения E. Kraepelin являлось отсутствие семиологии – учения о симптомах. Этот недостаток преодолевался E. Bleuler (1911), предложившим понятие «шизофрения» и двойную иерархическую систематизацию симптомов, подразделив их на первичные и вторичные, основные и второстепенные. Стремление к более точному описанию симптоматики психических расстройств породило «феноменологическое направление», связанное с именами KJaspers (1913) и K. Wilmans (1932). Сторонники этого направления развили описание симптоматики до мельчайших подробностей, включающих индивидуально личные переживания пациентов. Дескриптивный метод E. Kraepelin и феноменологическое направление оказало большое влияние на парадигму отечественной психиатрии, особенно московской психиатрической школы, получившей свое наибольшее развитие в Институте психиатрии АМН под руководством A.B. Снежнев-ского. A.B. Снежневский, опираясь на идеи J.H. Jackson – E.Kraepelin о послойном построении психической деятельности и общетеоретическом положении о болезнях человека И.В. Давыдовского (1962), выделял девять укрупненных моноквалитативных синдромов: 1) астенические; 2) маниакально-меланхолические (аффективные); 3) невротические и деперсонализационные; 4) паранойяльные и вербального галлюциноза; 5) галлюцинаторно-параноидные, парафренные, кататонические; 6) помрачения сознания; 7) парамнезии; 8) судорожные; 9) психоорганические.

По учению школы A.B. Снежневского изолированное, статичное рассмотрение отдельных синдромов считается клинически безуспешным: «каждый синдром выражает лишь один период непрерывного развития болезни, одно звено цепного процесса» (Снежневский A.B., 1983). Каждый синдром состоит из симптомов, однако симптом – признак многозначный. Отдельный симптом приобретает диагностическое значение только в совокупности и взаимосвязи с другими симптомами, составляющими синдром («совместный бег» симптомов). Таким образом, диагностическое значение, согласно школе A.B. Снежневского, имеет только синдром – «клиническая единица первого порядка, отражающая патогенез болезни». Синдромы – образование не статичное, а динамическое, изменчивое. Изменение синдромов называется «патокинезом», процессом характерным для каждой болезни. По A.B. Снежневскому, познание болезни – это всегда изучение ее причин и закономерностей развития, выражающихся в переходе одних состояний в другие, в смене синдромов. Диагноз болезни ставится на основании изучения связи состояний, то есть установления последовательности в смене синдромов, на основании стереотипа развития болезни. Клиническому проявлению каждого заболевания свойственны свои синдромы и стереотипы их развития.

Используемая школой A.B. Снежневского система диагностики психических заболеваний, по мнению западных экспертов «не базируется на исследованиях, удовлетворяющих общепринятым научным нормам» (Райх В., 1998). Такое отношение к московской психиатрической школе отражает, безусловно, и неприятие использования психиатрии в политических целях и реальности «холодной войны» 70-90-х гг. XX столетия.

Вместе с тем, с начала 60-х годов наблюдается падение психоаналитических перспектив в США. Это связано с элитарностью психоаналитического лечения. В клинической психиатрии в противовес психоанализу возникает нео-крепелиновское направление, центром которого является Вашингтонский университет St. Louis. Основные положения неокрепелианцев изложены G.H. Klerman (1978).

1) Психиатрия – медицинская специальность.

2) Психиатрия должна использовать научную методологию и базироваться на научном знании.

3) Назначение психиатрии – лечение нуждающихся в этом психически больных людей.

4) Существует «граница» между здоровьем и болезнью.

5) Психические заболевания не миф. Существуют различные психические заболевания. Задачей научной психиатрии, как и других медицинских специальностей, является изучение причин, диагностика и лечение этих заболеваний.

6) Врачи психиатры должны быть ориентированы именно на биологические аспекты психических заболеваний.

7) Должно быть соответствие между диагнозом и классификацией.

8) Диагностические критерии должны быть кодифицированы и легитимизированы. Валидность научных исследований должна быть подтверждена различными техниками, которые должны изучаться в медицинских школах, и могут быть повторены через много лет.

9) Направления научных изысканий должны улучшать возможности и валидность диагностики и классификации, при этом должны использоваться статистические методы.

Эти положения явились основой для разработки американской классификации психических расстройств (DSM-III), а в последующем DSM-IV-TR.

Современные классификации – МКБ-10/11 и DSM-IV-TR/V предназначены для статистического анализа, базирующегося на достаточно универсальной воспроизводимости диагностических оценок разными врачами (Kaplan H.I., Sadock B.J., 1998). Однако эти классификации не идентичны. В то же время в них приводится схожее описание отдельных синдромальных групп, форм и вариантов психических расстройств, а многие основные категории расстройств в МКБ-10 включаются в соответствующие категории DSM-IV.

Выделяют следующие основные особенности DSM-IV-TR:

1) Описательный, атеоретический подход, при котором диагноз не связывается с этиологией. Определение психических нарушений ограничивается в основном описанием их клинических особенностей.

2) Для каждого психического расстройства определены свои диагностические критерии, которые повышают надежность постановки диагноза разными клиницистами.

3) В описаниях психических расстройств подробно отмечены их существенные характеристики, сопутствующие факторы, краткие данные о возрасте начала заболевания, динамике, обострениях, осложнениях и предрасположенности, распространенности, сексуальной сфере, наследственности и дифференциальном диагнозе.

4) В классификации используется многоосевая система, позволяющая оценить состояние больного по нескольким переменным. Она содержит пять осей:

Ось I Клинические психопатологические синдромы и состояния.

Ось II Расстройства личности и умственная отсталость.

Ось III Соматические и неврологические заболевания.

Ось IV Пихосоциальные проблемы и проблемы, связанные со средой проживания.

Ось V Общая оценка жизнедеятельности.

Оси I и II содержат комплексную классификацию психических нарушений, которая включает 17 основных категорий психических расстройств и более 200 специфических нарушений.

Ось III содержит коды заболеваний, заимствованных из Международной классификации болезней, травм и причин смерти. Поскольку в основе психических расстройств могут лежать соматические причины, или соматические и психические расстройства коморбидны.

Ось IV содержит шкалу из 6 пунктов для кодирования психосоциальных факторов, вызывающих стресс и способствующих развитию обострений настоящего заболевания. Шкала тяжести психосоциальных стрессов для взрослых следующая:

Код 1. Стрессорный фактор определяется как отсутствующий; никакие события не могут рассматриваться как острый стресс, способный вызвать заболевание, отсутствуют также устойчивые длительные стрессовые обстоятельства, которые могли бы вызвать заболевание.

Код 2. Стрессорный фактор характеризуется как слабый; примером острых стрессов служит разрыв с возлюбленной, начало или окончание учебы в школе, случай, когда ребенок расстается с домашними; длительные стрессовые обстоятельства – конфликты в семье, неудовлетворенность работой, проживание в районе с высокой преступностью.

Код 3. Стрессорный фактор характеризуется как умеренный, примерами острых стрессорных факторов могут быть брак, разлука с супругом, потеря работы, уход на пенсию, аборт; примерами устойчивых стрессогенных воздействий – несогласие в браке, серьезные финансовые затруднения, плохие отношения с начальником, родитель-одиночка.

Код 4. Стрессорный фактор рассматривается как тяжелый (примером острых факторов служит развод или рождение ребенка) или хронический, например, при безработице или бедности.

Код 5. Чрезмерно тяжелый стрессорный фактор; острый – смерть одного из супругов, когда установлен диагноз серьезного соматического заболевания; когда субъект становится жертвой насилия; хронический – наличие серьезного хронического заболевания у субъекта или его ребенка, наличие физической или сексуальной неполноценности.

Код 6. Острый катастрофический стресс: смерть ребенка, самоубийство супруга, разорение в результате в результате стихийного бедствия; хронический – взятие в плен в качестве заложника, пребывание в концентрационном лагере.

Код 0. Отсутствие нужной информации или отсутствие каких-либо перемен в состоянии.

Ось V является глобальной шкалой оценки, по которой клиницист определяет наивысший уровень успешности деятельности пациента за истекший год. Степень успешности деятельности больного определяется по совокупности в трех основных сферах: социальное положение, профессиональная пригодность и психологическая адекватность. Шкала, основанная на континууме психического здоровья и психической патологии, содержит 90 пунктов, причем 90 является наивысшей оценкой успешности в трех сферах. Используется «Глобальная оценка по шкале успешности» (Global Assessement of Functioning Scale, GAF Scale).

Коды 90–81 характеризуют отсутствие каких-либо симптомов, имеющих минимальную выраженность, успехи во всех областях, заинтересованность и вовлеченность в широкий круг деятельности, социально полноценная жизнь, чувство удовлетворения жизнью, отсутствие каких-либо огорчений, кроме обычных житейских неурядиц.

Коды 80–71 характеризуют такое состояние, когда если какие-то симптомы имеют место, то они кратковременны и являются реакцией на какой-либо психосоциальный стресс, незначительное ухудшение в социальной и профессиональной деятельности (например, ухудшение внимания после семейной ссоры).

Коды 70–61 относятся к легким нарушениям, которые вызывают некоторые трудности в социальной и профессиональной деятельности, но в целом деятельность успешна, межличностные отношения сохранены (например, легкие бессонница или депрессия).

Коды 60–51 обозначают умеренные нарушения или умеренные трудности в социальной и профессиональной деятельности (например, уплощение аффекта, приступы паники с ограничением круга общения).

Коды 50–41 обозначают выраженные симптомы и серьезные нарушения в социальной и профессиональной деятельности (например, суицидальные мысли, ритуалы, связанные с навязчивостями, приводящие к замкнутости и неспособности удерживаться на работе).

Коды 40–31 относятся к нарушениям оценки действительности и межличностных отношений или же к нарушениям в нескольких сферах, таких как работа, семейные отношения, суждения, мышление или настроение (например, депрессивный пациент не способен работать, избегает друзей и не заботиться о семье).

Коды 30–21 обозначает неправильное поведение, обусловленное бредом или галлюцинациями, значительными нарушениями в межличностном общении или в суждениях (например, бессмысленные неадекватные поступки, замкнутость и бездеятельность).

Коды 20–11 обозначают состояние, представляющее опасность для самого пациента и окружающих, несоблюдение личной гигиены или грубые нарушения общения (например, агрессивное или аутоагрессивное поведение, мутизм или разорванная непонятная речь).

Коды 10-1 относятся к больным, состояние которых характеризуется угрожающей опасностью для себя или окружающих, несоблюдение элементарных правил личной гигиены, серьезные суицидальные действия.

Глобальная шкала оценки может быть весьма полезна при медикосоциальной экспертизе психически больных. Следует учитывать, что лица, которые до болезни отличались высоким уровнем деятельности, обычно имеют лучший прогноз, чем лица, у которых уровень деятельности был низким.

Психические расстройства в DSM-IV подразделяются на психотические, невротические, функциональные и органические.

Для психотических расстройств характерна утрата чувства реальности, сопровождаемая бредом и галлюцинациями. Невротические расстройства характеризуются сохранением чувства реальности, расстройства обусловлены большей частью внутрипсихическими конфликтами или событиями жизни, которые вызывают тревогу и проявляются такими симптомами, как обсессии, фобии, компульсии. Функциональные расстройства – это нарушения, при которых структурные и этиологические факторы неизвестны. Органические – заболевания, которые обусловлены структурными (морфологическими) изменениями в головном мозге и обычно сопровождаемы когнитивными нарушениями, делирием или деменцией.

В зависимости от клинической картины, наличия или отсутствия признаков и симптомов и их интенсивности степень тяжести расстройства определяется как легкая, умеренная и значительная. При легкой степени расстройства мало симптомов и имеются лишь небольшие нарушения социальной активности. При умеренной выраженности расстройств социальная активность и отношения с окружающими нарушены вследствие симптомов, достаточных для установления диагноза. Значительные расстройства предполагают избыток симптомов и социальную дезадаптацию.

Международная классификация 10-го пересмотра (МКБ-10) примирила в себе американскую и европейские классификации. Ее использование, позволяя проводить сравнимые международные эпидемиологические исследования, способствует взаимопониманию психиатров разных стран. Однако неравномерность экономического развития стран, принявших МКБ-10, создает дополнительные трудности в области экономики и правовой основы здравоохранения.

Диагностика психических расстройств

Глоссарий ВОЗ в МКБ-10

• Психическое расстройство – клинически определенная группа симптомов или поведенческих признаков, которые в большинстве случаев причиняют страдание и препятствуют личностному функционированию.

• Нарушения в социально-психологической сфере – в этой главе используется ряд терминов, которые в соответствии с рекомендациями ВОЗ подразумевают нарушения психологического функционирования, снижение продуктивности и препятствие к выполнению социальной роли.

• Психогенное и психосоматическое – «психогенное» не используется ввиду различий в его значении в разных психиатрических традициях. Термин «психосоматические» не используются по тем же причинам. Расстройства, описываемые в других классификациях как психосоматические, могут быть обнаружены здесь в F45. (соматоформ-ные расстройства), F50. (расстройства приёма пищи), F52. (сексуальная дисфункция) и F54. (психологические и поведенческие факторы, связанные с расстройствами или заболеваниями, классифицированными в других разделах).

• Невроз и психоз – в МКБ-10 не используется традиционная дифференциация между неврозами и психозами.

Систематика психических расстройств по МКБ-10

(Операциональная и уровневая диагностика)

F0 Органические, включая симптоматические, психические расстройства.

F1 Психические и поведенческие расстройства вследствие употребления психоактивных веществ.

F2 Шизофрения, шизотипические и бредовые расстройства.

F3 Аффективные расстройства настроения.

F4 Невротические, связанные со стрессом и соматоформные расстройства.

F5 Поведенческие синдромы, связанные с физиологическими нарушениями и физическими факторами.

F6 Расстройство зрелой личности и поведения у взрослых.

F7 Умственная отсталость.

F8 Нарушения психологического развития.

F9 Поведенческие и эмоциональные расстройства, начинающиеся обычно в детском и подростковом возрасте.

F99 Неуточненное психическое расстройство.

Диагноз – квалификация состояния пациента в категориях квалификационной схемы, определяемой следующими параметрами доказательной медицины:

• Информативность – адекватная характеристика объекта исследования.

• Различительная способность – отграничение одного объекта исследования от другого.

• Надёжность – совпадение в оценках объекта исследования разными исследователями.

• Воспроизводимость – совпадение оценок исследователей вне зависимости от влияния дополнительных факторов.

Операциональная диагностика предполагает определение диагноза по каталогу критериев, при этом правила объединения рубрик включают критерий времени (например, более 1 мес) и критерий течения (например, непрерывное течение).

Существенным достижением внедрения операциональной диагностики стала также возможность перехода от сугубо описательной квалификации состояния к квантифицированной оценке тяжести патологических проявлений.

В последние десятилетие для оценки состояния больных широко используются психометрические шкалы. Однако стремление положить получаемые с помощью психометрических шкал в основу диагностических оценок далеко не всегда является приемлемым с позиции системного клинического анализа состояния больного. Классический клинический диагноз (оценка общего состояния, болезненных синдромов, симптомов, лабораторных данных и т. д.) устанавливают на основе эмпирической оценки состояния, которая потом дополняется и исправляется с помощью изучения частных показателей болезненного состояния. С учётом неспецифических психопатологических проявлений такой методологический подход (от частного к целому) не способствует обоснованной дифференциально-диагностической оценке состояния больных и разработке рациональной терапевтической тактики.

Общепризнанный метод стандартизации в психиатрии – метод создания оценочных (рейтинговых) шкал. Подобная шкала представляет собой ряд симптомов или признаков, имеющих несколько градаций, выраженных в описательных терминах (глоссариях) и/или в баллах, которые отражают количественные параметры признака. Использование стандартизированных методов диагностики призвано решать следующие задачи.

1. Скрининговая оценка для выявления лиц с психическими нарушениями.

2. Квалификация текущего состояния в терминах категориальных единиц.

3. Классификация вариантов состояний или синдромов внутри группы расстройств.

4. Выявление корреляций с биологическими и генетическими показателями.

5. Исследование динамики психических нарушений на фоне проводимого лечения.

6. Решение экспертных вопросов.

7. Выбор и планирование лечения.

8. Оценка исхода.

9. Определение прогностически значимых показателей.

10. Сбор статистической информации.

Для стандартизации диагноза используются следующие «Универсальные психометрические шкалы»

• Комбинированное международное диагностическое интервью (СШ1) предназначается для эпидемиологических и других исследовательских целей и ограничивается МКБ-10 и DSM-IV-TR.

• Опросник «Исследование психического состояния» (PSE).

• Шкала клинической оценки в нейропсихиатрии (SCAN).

• Краткое международное нейропсихиатрическое интервью (MINI).

• Шкала общего клинического впечатления (CGI).

• Опросник выраженности психопатологической симптоматики (SCL-90-R).

Следует отметить, что скрытая концептуальная модель современной диагностической парадигмы – психометрическая: степень тяжести определяют количеством признаков, а не их интенсивностью или качеством. Психометрическая модель была создана на базе психологических, а не психопатологических исследований.

Лонгитудинальное изучение развития расстройств может оказаться более плодотворным для диагностики и планирования лечения, чем кросс-секциональный диагноз. Альтернативная психометрической клиниметрическая модель была предложена как концептуальное основание для оценки клинических явлений (Йельский университет, 1983). Были сформулированы 6 основных принципов клиниметрического подхода.

1. Выбор вопросов для теста должен базироваться скорее на экспертной оценке, чем на использовании статистических техник.

2. «Весовые» коэффициенты вопросов должны обосновываться опытом клиницистов или особенностями переживания пациентов (а не унифицированными оценками, принятыми в психометрических техниках).

3. Спектр вопросов должен быть гетерогенным, т. е. они должны охватывать всю совокупность симптомов или явлений, наблюдающихся в конструкте (в противовес гомогенности характеристик в психометрии).

4. Простота использования, которая позволяет подсчитывать итоговый индекс максимум с помощью ручки или карандаша (вместо сложных алгоритмов, требующих компьютерных программ).

5. «Внешняя» валидность, основанная на включении всех уместных наблюдаемых клинических феноменов (а не исключение вопросов при их низкой корреляции с другими пунктами шкалы).

6. Использование жалоб пациента в качестве исходной информации (вместо умозрительных теоретических схем, обосновывающих включение вопросов, которые могут не соответствовать переживаниям пациента, но укладываться в предопределённую систему подсчёта).

Теория клиниметрии предлагает концептуальный и методологический базис для существенного пересмотра диагностических подходов, как к отдельным формам психических расстройств, так и к коморбидным им синдромам. С клинической точки зрения, это обусловливает большую гибкость и адекватность в выборе лечебной тактики.

• эндогенные психические заболевания;

• эндогенно-органические заболевания;

• экзогенно-органические заболевания;

• экзогенные психические расстройства;

• психосоматические расстройства;

• психогенные заболевания;

• пограничные психические нарушения;

• патология психического развития.

«Диагностические штампы – это способы указания той или иной категории информации о пациенте, и они редко когда (если вообще) способны полностью определить болезнь… скорее они имеют статистическую и прогностическую ценность» (Engel G.L., 1960).

I. Сознание: состояние, позволяющее ориентироваться в окружающем мире и собственной личности.

Апперцепция: восприятие, видоизмененное собственными эмоциями и мышлением. Сенсорность: состояние, обусловленное функцией сенсорных систем (иногда используется как синоним сознания).

А. Нарушение сознания.

1. Дезориентировка: нарушение ориентировки во времени, месте и собственной личности.

2. Помрачение сознания: неполное, неотчетливое осознание окружающего с нарушением восприятия и правильного отношения к своему состоянию.

3. Ступор: отсутствие реакции и полного осознания окружающего.

4. Делирий: испуг, спутанность мыслей, тревожность, обусловленные галлюцинациями, страшными по содержанию.

5. Кома: состояние полного отсутствия сознания.

6. Бодрствующая кома: кома, при которой больной как будто спит, но его можно разбудить (известна также как акинетический мутизм).

7. Сумеречное сознание: нарушение сознания с галлюцинациями.

8. Просоночное состояние: часто используется как синоним психомоторной эпилепсии.

9. Сомнолентность: патологическая сонливость, наиболее часто наблюдающаяся при органическом поражении мозга.

Б. Нарушение внимания: внимание есть совокупность усилий, обеспечивающих фокусирование на определенных переживаниях; способность сосредоточиваться на одной деятельности.

1. Отвлекаемость: неспособность сконцентрировать внимание; состояние, когда внимание направлено и на важные, и на нерелевантные внешние стимулы.

2. Селективное невнимание: внимание только к тем стимулам, которые вызывают тревогу.

3. Нарушения коммуникации – податливость и отсутствие критики к внушению: 1. Folie a ddeux (or folie a'trois): индуцирование других лиц сильными эмоциональными переживаниями, связанными с болезнью, в результате ею как бы заболевают сразу два (три) человека.

4. Гипноз: искусственно вызываемое изменение сознания, характеризующееся повышенной внушаемостью.

II. Эмоции: состояние, при котором субъект испытывает сложные переживания, связанные с физическими, соматическими раздражителями или с результатами собственных действий, обусловливающими соответствующий аффект и настроения.

А. Аффект: ощущение эмоции, выраженной больным и наблюдаемой другими. Аффект имеет внешние формы проявления, по которым можно о нем судить. Аффект изменяется с течением времени в ответ на изменение эмоционального состояния.

1. Адекватный аффект: нормальное состояние, когда внешние эмоции гармонируют с содержанием идеи, мысли или речи.

2. Неадекватный аффект: несоответствие между эмоциональным выражением и смысловым содержанием идеи, мысли или речи.

3. Значительное притупление аффекта: нарушение аффекта, выражающееся в сильном снижении интенсивности его внешнего выражения.

4. Менее сильное притупление аффекта: снижение внешней выраженности аффекта не такое сильное, как в случае притупления аффекта, но достаточно отчетливо выраженное.

5. Аффективная тупость: полное или почти полное отсутствие каких бы то ни было признаков аффекта; монотонность речи, гипомимичное <неподвижное> лицо.

6. Лабильность аффекта: быстрые и резкие изменения эмоций, не связанные с внешними раздражителями.

Б. Настроение: распространенные и устойчивые эмоциональные переживания больного, о которых он постоянно говорит; примерами являются депрессия, приподнятое настроение, гнев.

1. Дисфорическое настроение: субъективно тяжелое эмоциональное состояние.

2. Эутимное настроение: колебания настроения в нормальном диапазоне, т. е. отсутствие депрессивного или приподнятого настроения.

3. Экспансивное настроение: невоздержанность в выражении своих чувств, часто с переоценкой собственной значительности и важности.

4. Раздражительное настроение: быстрое возникновение раздражения и склонность к гневливым реакциям.

5. Колебания настроения: чередование периодов эйфории с периодами депрессии и тревоги.

6. Приподнятое настроение: состояние, которое характеризуется самоуверенностью и чувством радости, настроение более приподнятое, чем в норме, но не обязательно патологическое.

7. Эйфория: сильно приподнятое настроение, сопровождающееся чувством грандиозности.

8. Экстаз: чувство большого восторга.

9. Депрессия: психическое расстройство ощущения в форме великого страдания.

10. Ангедония: потеря интереса ко всем видам активности, которые раньше доставляли удовольствие, и уход от них; часто связаны с депрессией.

11. Ощущение горя и печали: страдания, адекватные реальному горю.

12. Алекситимия: невозможность описать или осознать свои собственные эмоции и настроение.

В. Другие эмоции.

1. Тревога: ощущение страха, связанное с предчувствиями беды, ожидаемой извне, или с собственной болезнью.

2. Генерализованная тревога: широко распространенный страх, не фокусированный на какой – либо определенной идее.

3. Страх: тревога, связанная с осознанным восприятием реальной опасности.

4. Ажитация: тревога, сопровождающаяся сильным двигательным возбуждением.

5. Напряженное состояние: двигательное и психическое возбуждения, тяжело переживаемые субъективно.

6. Паника: острые, внезапные, интенсивные приступы тревоги, связанные с чувством страха и вегетативными проявлениями.

7. Апатия: расстройство эмоциональной сферы, проявляющееся в вялости, отсутствии желаний, безразличии к окружающему.

8. Амбивалентность: сосуществование двух антагонистических тенденций по отношению к одному и тому же объекту у одного и того же лица в одно и то же время.

Г. Физиологические нарушения, связанные с настроением: признаки, относящиеся к соматической (обычно вегетативной) дисфункции субъекта; чаще всего они обусловлены депрессией (называются также вегетативными проявлениями).

1. Анорексия: снижение или полное отсутствие аппетита.

2. Бессонница: нарушение или полное отсутствие сна. а) начальная стадия: трудное засыпание, б) средняя: неоднократные пробуждения в течение ночи, трудность заснуть опять; в) заключительная: раннее пробуждение по утрам.

3. Гиперсомния: патологическая сонливость

4. Сниженное либидо: отсутствие интереса к сексуальной жизни, снижение сексуальной активности.

5. Запор: отсутствие акта дефекации или затруднение при его осуществлении.

III. Двигательное поведение (произвольные действия): аспект психической активности, включающий импульсивные действия, мотивацию, желания, влечения, инстинкты или страстные желания.

А. Нарушения общения.

1. Эхолалия: психопатологическое расстройство, проявляющееся в том, что одно лицо повторяет слова или фразы, сказанные другим лицом.

2. Эхопраксия: психопатологическое расстройство, проявляющееся в повторении движения другого лица.

3. Вербигерация: бессмысленное повторение одних и тех же фраз.

4. Кататония: нарушения двигательной активности неорганического характера, а) Каталепсия: общий термин, характеризующий постоянно поддерживаемое больным неподвижное положение, б) Возбуждение: ажитированная бесцельная двигательная активность, вызванная внешними раздражителями в) Ступор: сильное замедление двигательной активности, часто вплоть до неподвижности, и кажущееся отсутствие восприятия окружающего, г) Ригидность: сохранение неподвижного положения тела, несмотря на попытки к движению, д) <Позирование>: нарочитое принятие неудобной или причудливой позы, обычно поддерживаемой в течение длительного времени, е) Cerea flexibilitas (восковая гибкость): пациенту можно придать любое положение, и он затем его поддерживает. Когда врач пытается прикоснуться к его конечности, он ощущает, что эта конечность как будто сделана из воска, ж) Негативизм: немотивированное сопротивление пациента всем попыткам заставить его двигаться или следовать каким – бы то ни было инструкциям.

5. Катаплексия: временная утрата мышечного тонуса и слабость, возникающие обычно при сильных эмоциях.

6. Стереотипия: повторение одних и тех же движений или двигательных паттернов речи.

7. Манерность: стереотипные непроизвольные движения.

8. Автоматизм: самопроизвольное выполнение действий, представляющих собой бессознательную, символическую активность.

9. Императивный автоматизм: автоматическое следование внушению (называется также автоматическая подчиняемость).

10. Мутизм: отсутствие речевого общения без структурных нарушений речевого аппарата.

11. Гиперреактивность, а) Психомоторная ажитация, избыточная активность, как правило, непродуктивная, а возникающая в ответ на внутреннее напряжение, б) Гиперактивность (гиперкинез): беспокойство, агрессивность, склонность к разрушительной деятельности, в) Тик: непроизвольные спастические движения, г) Снохождение (сомнамбулизм): двигательная активность во время сна. д) Компульсивность: непреодолимое влечение и побуждение к повторному совершению какого – либо действия:

1. Дипсомания: влечение к алкоголю.

2. Клептомания: влечение к воровству.

3. Нимфомания: чрезмерная и компульсивная потребность в половом акте у женщин.

4. Сатириазис: чрезмерная и компульсивная потребность в половом акте у мужчин.

5. Трихотилломания: выдергивание собственных волос.

6. Ритуал: автоматическая активность, компульсивная по характеру, совершаемая с целью редукции тревоги.

12. Гипоактивность (гипокинезия): пониженная активность или ретардация, подобная психомоторной ретардации, отчетливое замедление мышления, речи, движений.

13. Мимикрия: простая подражательная двигательная активность, характерная для детского периода.

14. Агрессия: насильственные целенаправленные действия, вербальные или физические, являющиеся двигательной составляющей аффекта гнева, ярости или враждебности.

IV. Мышление: целенаправленная система идей, символов и ассоциаций, возникающая в процессе выполнения задачи и приводящая к выработке правильного решения; мышление нормально, если его результатом является логическая система выводов. Парапраксия (отступление от логического хода мышления, называемое также <фрейдистскими соскальзываниями>) считаются проявлением нормального мышления.

А. Формы нарушения мышления

1. Умственная недостаточность: расстройство, проявляющееся в поведении или психологической сфере в виде не совсем адекватных реакций на определенные события, связанные с пережитым горем или болезнью.

2. Невроз: психические нарушения, при которых оценка реальных событий не нарушена, а симптомы болезни проявляются как эго – дистония (ощущение горя или неприятных переживаний); нарушения поведения обычно не выходят за пределы общественных норм, и обычно больной может с ними справиться или же они исчезают без лечения.

3. Психоз: неспособность отличить реальность от выдумки; нарушения оценки реальных событий и создание в своем воображении другой действительности.

4. Оценка реальных событий: объективная оценка и суждение об окружающем мире.

5. Нарушения формального мышления: нарушения, касающиеся формы, а не содержания мыслей; мышление характеризуется нарушением ассоциаций, неологизмами и алогичными построениями мыслей, такие нарушения мыслительного процесса рассматриваются как проявление психоза.

6. Нелогичное мышление: мышление, характеризующееся ошибочными заключениями или внутренними противоречиями, расценивается как проявление психопатологии только при наличии выраженных нарушений и только в том случае, когда оно не связано с культурными особенностями или снижением интеллекта.

7. Фантазирование (дереизм): умственная деятельность, не согласующаяся с логикой или опытом.

8. Аутистическое мышление: мышление, которым выражаются только собственные желания, которое не связано с реальной жизнью, поглощенность своими личными, внутренними переживаниями; термин является в некотором роде синонимом дереизма.

9. Магическое мышление: форма дереистического мышления; форма мышления, сходная с предоперациональной фазой у детей (Пиаже), при которой мыслям, словам или действиям приписывается сила (например, они могут вызвать или предотвратить какое – либо событие).

10. Конкретное мышление: буквальное мышление, ограниченное применением метафор без понимания нюансов их значения, понимание всего лишь в одном измерении.

11. Абстрактное мышление: умение уловить нюансы значения; многомерное мышление со способностью правильно использовать метафоры и гипотезы.

Б. Специфические нарушения мышления

1. Неологизм: новые слова, созданные больным, часто путем комбинирования слогов, взятых из разных слов; нарушение обусловлено психопатологическими особенностями.

2. Словесная окрошка: бессвязная смесь слов и фраз.

3. Обстоятельность мышления: вязкая речь, которая с трудом может выразить мысль, причем, иногда окончание не соответствует началу данной мысли, а выражает желаемую цель; характеризуется чрезмерной детализацией, изобилием вводных слов и замечаний.

4. Тангенциальность: неспособность к целенаправленным ассоциациям в мышлении; больной никак не может добраться от начала мысли до желаемой цели.

5. Инкогерентное (бессвязное) мышление: дезорганизованная речь, которую в целом невозможно понять, так как она состоит из набора слов без всякой логической или грамматической связи.

6. Персеверации: неоднократное повторение ответов на предыдущие стимулы, после того как уже предъявлен новый стимул; нарушение часто связано с органическим заболеванием головного мозга.

7. Конденсация: слияние различных концепций в одну.

8. Иррелевантные ответы: ответ, который не соответствует заданному вопросу.

9. Избыточность ассоциаций: поток мыслей, при котором постоянно происходит их сдвиг с одного предмета на другой, не обусловленный логической связью, при значительной степени выраженности мышление становится бессвязным.

10. Разорванное мышление (derailment): постепенное или внезапное отклонение в мыслительном процессе без блокирования, иногда используется как синоним нелогичности ассоциаций.

11. Полет мыслей: быстрая, непрерывная вербализация или игра слов, обусловленная сдвигом с одной идеи на другую, однако обнаруживается тенденция к некоторой логической связи этих идей в единое целое, и при менее тяжелой форме удается понять, что больной говорит.

12. Нечленораздельные звуки в мышлении: ассоциация слов, сходных по звучанию, но не по значению, набор слов, не объединенных логической связью, который иногда может включать рифмы и каламбуры.

13. Блокирование: резкий обрыв мысли до того, как она завершается; после короткой паузы субъект может вспомнить, о чем он говорил или что собирался сказать (нарушение называется также депривацией мыслей).

14. Глоссолалия: выражение мысли непонятными словами (известное также как <разговор на другом языке>).

В. Нарушения речи.

1. Речь с нажимом: речь быстрая, многословная и труднопрерываемая.

2. Многословие (логорея). Обильная, когерентная, логическая речь.

3. Скудный запас слов: олигофазическая речь: употребление в речи ограниченного числа слов, односложность ответов.

4. Скудность смыслового содержания речи: речь по форме адекватная, с достаточным количеством слов, но содержит мало информации из-за пустоты или стереотипно повторяемых фраз.

5. Диспросодия: потеря нормальной мелодики речи (называемой просодией).

6. Дизартрия: трудности в артикуляции, а не в нахождении слов или в грамматике,

Г. Афазические нарушения (нарушения в языковом выражении).

1. Моторная афазия: нарушение речи из – за органического поражения мозга, при котором понимание сохраняется, но утрачивается способность говорить (называется также афазией Брока или экспрессивной афазией).

2. Сенсорная афазия: утрата способности понимать значение слов или использовать предметы по назначению называется также афазией Вернике или рецептивной афазией.

3. Номинальная афазия: нарушение способности называть имена или предметы.

4. Синтаксическая афазия: неспособность объединить слова в соответствующей последовательности.

5. Жаргонофазия: все используемые слова являются неологизмами; повторение бессмысленных слов с различными интонациями и модуляциями.

6. Глобальная афазия: сочетание грубой моторной и сенсорной афазии.

7. Афазия при сохранности речи: неспособность понимать устную речь при наличии собственной речи, беглой, но непонятной.

Д. Нарушения содержания мыслей.

1. Скудное содержание речи: речь, которая содержит мало информации из-за неотчетливости, повторов или нарушения построения фразы.

2. Сверхценные идеи: мысли, содержащие и стойко сохраняющие неадекватные утверждения: не так устойчивы, как бредовое мышление.

3. Бред: ложные утверждения, основанные на неправильных выводах относительно внешних явлений, не соответствующие культурному уровню и интеллекту больного, которые нельзя скорректировать.

а) Причудливый бред: абсурдные, неправдоподобные, странные утверждения (например, больному вживляют в мозг электроды пришельцы из космоса).

б) Систематизированный бред: ложное утверждение или система взглядов, объединенные вокруг одной единственной темы (например, больного преследует Центральное разведывательное управление. Федеральное бюро расследований или его шеф).

в) Бред, обусловленный настроением: бред, содержание которого соответствует настроению (например, депрессивный больной полагает, что он виноват в разрушении мира).

г) Бред, не связанный с настроением: бред, содержание которого не соответствует настроению (например, депрессивный больной считает, что он является новой Мессией).

д) Нигилистический бред: ложное ощущение, что он сам, другие или окружающий мир не существуют или наступает конец мира.

е) Бред обнищания: ложное мнение больного о том, что его ограбили или ограбят, и он лишится всех материальных ценностей.

ж) Соматический бред: ложное мнение больного относительно состояния своего организма (например, больной считает, что его мозг гниет или тает).

з) Параноидный бред: включает бред преследования, отношения, воздействия и величия (последний необходимо отличать от параноидного мышления, при котором выраженность нарушений меньше, чем при бреде).

и) Бред преследования: ложное мнение больного о том, что его мучают, обманывают или преследуют; часто обнаруживается у больных, склонных к сутяжничеству, которые стремятся применить законные действия против мнимых преследователей.

к) Бред величия: сильная переоценка собственной важности и значимости или отождествление себя с кем – то другим.

л) Бред отношения: ложное мнение о том, что поведение других людей обусловливается их особым отношением к нему; событиям, предметам, другим людям приписывается особая значимость, обычно негативная, вытекающая из идей отношения, так как больному кажется, что окружающие все время говорят о нем. Идеи отношения не столь устойчивы, как бред отношения.

м) Бред самообвинения: ложное ощущение собственной вины, угрызения совести.

н) Бред воздействия: ложное ощущение больного, что он находится под влиянием чьих – то желаний и идей или же что его контролируют какие – то внешние силы.

? Бред овладения, внешней и внутренней раскрытости: заключается в том, что какие – то люди или силы крадут у больного из мозга его собственные идеи.

? Вкладывание (навязывание) мыслей; больной считает, что ему вкладываются чужие мысли посторонними людьми или какими – то внешними силами.

? Транслирование мыслей по радио: больной считает, что его мысли слышат другие люди, так, как если бы их передавали по радио.

о) Бред измены (бред ревности): ложное утверждение, являющееся результатом патологической ревности и заключающееся в том, что больному (больной) изменяет возлюбленная (возлюбленный).

п) Эротомания (любовный бред): бредовое ощущение, почти всегда наблюдающееся у больных женского пола, что в них влюблен какой – то мужчина (называется также синдромом Clerembault).

р) Ноэзис (Noesis), бред мессианства: больного озаряет идея о том, что он является избранником для осуществления какой – то великой цели, руководителем и вождем других людей.

с) Бред мистический: ощущение своей таинственной связи с божественной силой.

т) Истерические фантазии: фантазии, в которые лицо, высказывающее их, начинает верить и действовать в соответствии с ними.

? Одержимость какой – то идеей: сосредоточенность мыслей на какой – то определенной идее, связанной с сильным аффективным переживанием, например, параноидные или суицидальные тенденции.

? Эгомания: патологическая фиксация на собственных переживаниях.

? Мономания: патологическая фиксация на одном – единственном объекте.

? Ипохондрия: чрезмерная фиксация на своем собственном здоровье, которая не основывается на наличии реальной болезни, а является результатом патологической трактовки нормальных симптомов и ощущений.

? Навязчивости: наличие патологических мыслей или ощущений, устойчивых и не поддающихся разубеждению путем логических доводов, эти нарушения сопровождаются повышенной тревожностью.

? Компульсивность: патологическое влечение и потребность подчиняться импульсам; если больной сопротивляется этим импульсам, у него развивается сильная тревожность; повторение одних и тех же действий в ответ на навязчивость или выполнение какого – либо действия соответственно определенному ритуалу, без адекватного завершения этих действий, успокаивает больного, как бы устраняя какую – то грядущую опасность.

? Фобии: устойчивый, безрассудный, чрезмерный патологический страх перед какими – то определенными явлениями или ситуациями; в результате возникает непреодолимое желание избежать действия раздражителя, вызывающего страх.

1) Простая фобия, проявляющаяся в боязни определенных предметов или ситуаций (например, боязнь пауков и змей).

2) Социальные фобии: боязнь публичного унижения, выступления перед аудиторией, необходимость совершить какое – то действие или участвовать в трапезе в присутствии других людей.

в) Акрофобия: боязнь высоты или высоких мест.

г) Агорафобия: боязнь открытых пространств.

д) Альгофобия: боязнь боли.

е) Клаустрофобия: боязнь закрытых пространств.

ж) Ксенофобия: боязнь незнакомых лиц.

3) Зоофобия: боязнь животных.

V. Восприятие: процесс трансформации физической стимуляции в психологически оцениваемую информацию; психический процесс, с помощью которого сенсорные стимулы переводятся на осознаваемый уровень.

A. Нарушения, связанные с органическим поражением головного мозга.

1. Анозогнозия: отрицание заболевания.

2. Аутотопоагнозия: нарушение узнавания и отрицание наличия частей собственного тела.

3. Зрительная агнозия: нарушение способности узнавать предметы или людей.

4. Астереогнозия: нарушение способности распознавать предметы при их ощупывании.

5. Прозопагнозия: нарушение способности распознавать лица.

Б. Нарушения, связанные с конверсией и диссоциативными феноменами: соматизация подавленных переживаний или развитие соматических симптомов и нарушений со стороны произвольной мускулатуры и органов чувств; нарушения не контролируются сознанием и не соответствуют какому – нибудь реальному соматическому заболеванию.

1. Истерическая анестезия: нарушение сенсорной чувствительности в какой – либо модальности, развившееся в результате эмоционального конфликта.

2. Макропсия: состояние, при котором предметы кажутся больше по размеру, чем они есть на самом деле.

3. Микропсия: состояние, при котором предметы кажутся меньше, чем ови есть (и макропсия, и микропсия часто являются результатом органического заболевания мозга, например, являются составной частью сложных припадков).

4. Деперсонализация: субъективное ощущение нереальности и отчуждения своего собственного <Я>.

5. Дереализация: субъективное ощущение нереальности окружающего мира, болезненное ощущение того, что мир как – то изменился.

6. Реакция бегства: ощущение себя другим лицом с амнезией на прошлую жизнь, часто сопровождающееся бегством или бродяжничеством далеко от прежнего места жительства.

7. Расщепление личности: одно и то же лицо в разное время отождествляет себя с совершенно различными персонами.

B. Галлюцинации: ложное восприятие несуществующих сенсорных стимулов, при этом может иметь место (но необязательно) бредовая трактовка галлюцинаторных переживаний. Галлюцинации указывают на наличие психотических расстройств только в том случае, если они связаны с нарушением оценки реальной действительности.

1. Гипнагогические галлюцинации: ложные сенсорные восприятия, связанные с просоночным состоянием (переходом от бодрствования ко сну).

2. Гипнопомпические галлюцинации: ложные восприятия, проявляющиеся в переходный период от сна к бодрствованию.

3. Слуховые галлюцинации: ложное восприятие звуков, обычных голосов и шумов, музыки и тому подобное.

4. Зрительные галлюцинации: ложное восприятие в виде как вполне определенных образов, например людей, так и бесформенных объектов, например вспышек света.

5. Обонятельные галлюцинации: ложное ощущение запаха.

6. Вкусовые галлюцинации: ложное вкусовое ощущение, обусловленное поражением крючка парагиппокампальной извилины.

7. Тактильные (гаптические) галлюцинации; ложное ощущение прикосновения или поверхности ампутированной конечности (фантомный синдром), ощущение ползания мурашек на коже или под ней (формикация).

8. Соматические галлюцинации: ложные ощущения каких – то событий, происходящих внутри своего тела или с ним, чаще всего связанное с внутренними органами (нарушение известно также как сенестези-ческие галлюцинации).

9. Лилипутовые галлюцинации: ложное восприятие, при котором все объекты кажутся меньше, чем в действительности.

10. Галлюцинации, связанные с настроением: галлюцинации, содержание которых отражает либо депрессивное, либо маниакальное настроение (например, депрессивный больной слышит голоса, бранящие его; маниакальный больной слышит восхваляющие его голоса о том, что он достойный, знающий, сильный человек и т. д.).

11. Галлюцинации, не соответствующие настроению: галлюцинации, содержание которых не соответствует депрессивному состоянию или не соответствует маниакальному состоянию (например, у больного с депрессивным настроением галлюцинации не определяются чувством вины, наказания или собственной неполноценности, а у больного с маниакальным настроением не связаны с его важностью, значимостью или силой).

12. Галлюциноз: галлюцинации, наиболее часто слуховые, которые связаны с хроническим злоупотреблением алкоголя и появляются без каких – либо признаков нарушения со стороны сенсорной системы (в противоположность белой горячке).

13. Синестезия: ощущения или галлюцинации, обусловленные другими ощущениями (например, слуховое ощущение сопровождается или возникает в результате воздействия на зрительный анализатор; звук воспринимается как зрительный образ, а зрительный образ воспринимается как звук).

14. Феномен слежения (trailing phenomenon); нарушение восприятия, связанное с галлюциногенными веществами, при котором движущиеся объекты видятся как ряд дискретных образов.

Г. Иллюзии: ошибочное восприятие или ошибочная трактовка реальных внешних раздражителей.

VI. Память: функция, которая позволяет использовать накопленную мозгом информацию путем ее выведения на уровень сознания и воспроизведения в нужный момент.

А. Нарушение памяти.

1. Амнезия: частичная или полная утрата способности к воспроизведению прошлого опыта; амнезия может быть органического или эмоционального генеза.

2. Парамнезия: искажение памяти (воспоминаний) в результате нарушения способности к воспроизведению.

а) Ложные узнавания (Fausse reconnaissance).

б) Ретроспективное искажение воспоминаний: воспоминания, касающиеся реальных событий, к которым больной добавляет придуманные подробности.

в) Конфабуляции: неосознаваемое воспоминание пробелов памяти воображаемыми или несуществующими приключениями, в которые сам больной верит, хотя не имеет никакого основания.

г) Deja' vu: иллюзорное зрительное узнавание, при котором впервые виденная ситуация ошибочно рассматривается как уже ранее встречавшаяся.

д) Deja' entendu: иллюзорное узнавание слухового образа.

е) Paragnomen иллюзорное восприятие новой мысли как уже ранее наблюдавшейся или высказываемой.

ж) Deja' pense: ложное восприятие уже встречавшейся ситуации как новой.

3. Гипермнезия: удерживание в памяти и воспроизведение чрезмерно большого объема информации.

4. Эйдетические образы: возникновение в памяти зрительных образов, которые по своей отчетливости почти приравниваются к галлюцинациям.

VII. Интеллект: способность понимать, воспроизводить, мобилизовать и конструктивно перерабатывать ранее приобретенные знания в новой ситуации.

А. Умственная неполноценность (ретардация): нарушения интеллекта в такой степени, что это препятствует общественной и профессиональной деятельности: легкие (IQ от 50 – 55 до 70), умеренные (IQ от 35 – 40 до 50 – 55), тяжелые (IQ от 20 – 25 до 35 – 40), глобальные (IQ менее 20 – 25 и 35 – 40), глобальные (IQ ниже 20–25); устаревшие термины, которым характеризовались такие лица – идиот (умственный возраст менее 3 лет), имбецил (умственный возраст от 3 до 7 лет) и дебил (умственный возраст приблизительно 8 лет).

Б. Деменция: органическое или глобальное нарушение интеллекта без помрачения сознания.

В. Псевдодеменция: по клиническим проявлениям напоминает деменцию, однако не связана с органическим поражением мозга; чаще всего наблюдается при депрессии.

VIII. Способность к критической оценке и самооценке (инсайт): способность больного понять истинную причину и правильно оценить ситуацию (например, свои собственные болезненные переживания).

A. Интеллектуальный инсайт: понимание объективной причины и обстоятельств, вызвавших заболевание, при невозможности использовать это понимание как средство, позволяющее справиться со сложившейся ситуацией.

Б. Истинный инсайт: критическое понимание ситуации, обеспечивающее мотивацию и эмоциональный толчок для того, чтобы справиться с этой ситуацией.

B. Нарушенная самооценка: неспособность правильно оценить объективные причины сложившейся ситуации.

IX. Критика своего состояния и поведения: способность оценить ситуацию и действовать адекватно.

A. Полная критика: наличие способности к правильной оценке ситуации, умение понять свои возможности и выбрать правильное решение.

Б. Автоматический уровень поведения: поступки, совершенные рефлекторно.

B. Нарушение критики: неспособность правильно понять ситуацию и действовать адекватно.

(Г.И. Каплан. Клиническая психиатрия. М., 1994.)

Астенический синдром – это состояние проявляется повышенной утомляемостью, ослаблением или утратой способности к продолжительному физическому или умственному труду. Наблюдается раздражительная слабость, выражающаяся повышенной возбудимостью и быстро наступающим вслед за ней истощением, аффективной лабильностью с преобладанием плохого настроения с чертами капризности и неудовольствия, а также слезливостью. Для астенического синдрома характерна гиперестезия – непереносимость яркого света, громких звуков и резких запахов. В тяжёлых случаях астенические расстройства могут сопровождаться аспонтанностью, пассивностью и адинамией. Астения – синдром неспецифический.

Обсессивный синдром (синдром навязчивости) – состояние с преобладанием в клинической картине чувств, мыслей, страхов, воспоминаний, возникающих помимо желания больных, но при осознании их болезненности и критическом отношении к ним. Несмотря на понимание бессмысленности навязчивостей, больные бессильны в своих попытках преодолеть их. Обсессии подразделяют на образные (чувственные) и навязчивости аффективно нейтрального содержания. К чувственным навязчивостям относятся навязчивые сомнения, воспоминания, представления, влечения, действия, страхи, навязчивое чувство антипатии, навязчивое опасение в отношении привычных поступков. Навязчивые страхи нередко сопровождаются развитием ритуалов.

Обсессивно-компульсивное расстройство (F42). Компульсивные действия или ритуалы представляют собой повторяющее стереотипное поведение. По своей сути они не являются приносящими удовольствие или направленными на выполнение полезных задач. Практически во всех случаях присутствует тревога. Сопротивление компульсивным действиям вызывает усиление тревоги.

Деперсонализационно – дереализационный синдром (F48.1) – редко встречающееся расстройство, при котором индивид спонтанно предъявляет жалобы на то, что его психическая деятельность, тело или окружающий мир изменили своё качество таким образом, что кажутся нереальными, отдалёнными либо автоматизированными. Из многочисленных проявлений синдрома наиболее часто пациенты жалуются на утрату эмоций и ощущение отчуждённости или отстранённости от собственного мышления, тела или реального мира. Несмотря на драматический характер переживаний, пациенты осознают нереальность воспринимаемых ими изменений. Функция органов чувств при этом расстройстве не изменена, как и способность к выражению эмоций. Симптомы деперсонализации-дереализации могут наблюдаться при шизофрении, депрессивном, фобическом или обсессивно-компульсивном расстройстве.

Истерические (диссоциативные) синдромы – состояния, психогенные по происхождению, функциональные по механизмам развития и крайне разнообразные по проявлениям. Речь идёт об истерических припадках, истерическуих сумеречных состояниях, истерических амбулаторных автоматизмах и фугах, синдроме Ганзера, псевдо-деменции, пуэрилизме и других расстройствах.

Синдром психосенсорных расстройств – это состояния, при которых наблюдается нарушение восприятия величины и формы предметов или отдельных фрагментов, а также ощущение увеличение или уменьшение тела самого больного или его отдельных частей. Различают метаморфопсии, порропсии и дисмегалопсии. Психосенсорные расстройства часто сочетаются с явлениями деперсонализации и дереализации. Их наблюдают в картине невротических и аффективных заболеваний.

Синдром импульсивных влечений – расстройства, характеризующиеся внезапно возникающими стремлениями к совершению какого-либо действия, овладевающими сознанием, рассудком и подчиняющие себе поведение больного. Они воспринимаются большинством больных как чуждые, нелепые, болезненные состояния. Эти расстройства могут возникать в структуре аффективных состояний – депрессий или гипоманий. Импульсивные явления рассматриваются МКБ-10 в рамках личностных расстройств.

Синдром сверхценных идей – состояние, при котором суждения, возникающие вследствие реальных обстоятельств и на основе действительных фактов, приобретают в сознании больного доминирующие, не соответствующие их истинному значению, место. Сверх-ценные идеи отличаются от бреда толкования тем, что в основе их лежат реальные факты и события, в то время как для интерпретативного бреда с момента его возникновения характерны ошибочные, паралогичные умозаключения.

Ипохондрический синдром – проявляется утрированной озабоченностью своим здоровьем, соответствующей интерпретацией телесных ощущений, убеждённостью в существовании того или иного заболевания вопреки разубеждениям и аргументированным результатам медицинских исследований. Ипохондрические расстройства могут носить характер навязчивостей. Иногда возникают в структуре депрессий. Нередко являются фабулой паранойяльного синдрома. Ипохондрия может быть основным содержанием галлюцинаторно-параноидного синдрома (синдром Кандинского – Клерамбо) или быть ипохондрическим вариантом синдрома Котара (ипохондрический нигилистический бред).

Сенестопатический синдром – состояние, при котором больной испытывает неопределённые, тягостные, крайне неприятные и мучительные ощущения (стягивание, натяжение, переливание, жжение, щекотание и т. п.), локализующиеся в различных частях тела. Обращает на себя внимание крайне необычный, часто вычурный характер этих ощущений. При тщательном исследовании современными методами не удаётся выявить заболевание, которое могло бы вызвать эти разнообразные и необычные ощущения.

Синдром депрессии – характеризуется классической триадой, которую составляют сниженное настроение (гипотимия), моторная и идеаторная заторможенность. Депрессивным состояниям присущи колебания настроения в течение суток. Чем тяжелее депрессия, тем менее выражены колебания настроения в течение дня. Для депрессий характерны также расстройства сна и соматические нарушения. По клиническим проявлениям выделят простые и сложные депрессии. К простым депрессиям относятся меланхолические, тревожные, адинамические, апатические и дисфорические депрессии. К сложным депрессиям относят сенестоипо-хондрические депрессии и депрессии с бредом, галлюцинациями и кататоническими расстройствами. Наряду с простыми и сложными депрессиями в литературе описываются затяжные (протрагированные) и хронические депрессии.

Маниакальный синдром – характеризуется повышенным настроением, ускорением ассоциативных процессов и чрезмерным стремлением к деятельности (маниакальная триада). Выделяются простые и сложные маниакальные синдромы. При простых маниакальных состояниях преобладает один из элементов маниакальной триады: «весёлая» мания, мания спутанная, гневливая мания, маниакальное буйство. Выделяют отдельный синдром – психопатоподобное маниакальное состояние. Сложные маниакальные состояния это сочетание мании с галлюцинациями, бредом, явлениями психического автоматизма, кататоническими расстройствами. Различают бредовые маниакальные состояния, маниакальные состояния с дурашливостью, маниакальные состояния с острым чувственным бредом и маниакальные состояния с онейроидом.

Паранойяльный синдром – проявляется систематизированным интерпретативным бредом. Паранойяльный интерпретативный бред, или бред толкования, имеет в своей основе нарушение абстрактного познания действительности. Система бреда строится на цепи доказательств, имеющих субъективную логику, а факты, приводимыми больными в доказательство своей бредовой системы, трактуются крайне односторонне; факты, находящиеся в противоречии с излагаемой концепцией, игнорируются. Паранойяльный синдром в одних случаях является хроническим состоянием, в других развивается остро.

Галлюцинаторно-параноидный синдром – складывается из бреда преследования и воздействия, явлений психического автоматизма и псевдогаллюцинаций. В зависимости от превалирования в клинической картине галлюцинаторно-бредового синдрома галлюцинаций или бредовых расстройств выделяют галлюцинаторный или бредовый вариант синдрома. Возможно развитие и так называемого инвертированного варианта синдрома Кандинского – Клерамбо, суть которого заключается в том, что сам больной, якобы, обладает способностью воздействовать на окружающих, узнавать их мысли, влиять на их настроение, ощущения, поступки. Галлюцинаторно-параноидные синдромы могут развиваться остро или становится хроническими.

Галлюцинаторный синдром – характеризуется наличием галлюцинаций – нарушений восприятия, проявляющихся без наличия действительного объекта, имеющих характер объективной реальности, чувственно ярких, проецирующихся вовне, вытесняющих действительные впечатления и возникающих непроизвольно. Галлюцинозы подразделяются на острые и хронические. В зависимости от вида галлюцинаций выделяют зрительный, вербальный галлюциноз и галлюциноз общего чувства. Обонятельные и вкусовые галлюцинозы в клинической практике обычно не встречаются.

Парафренный синдром – это состояние представляет собой сочетание фантастического бреда величия, бреда преследования и воздействия, явления психического автоматизма и аффективных расстройств. Различают систематизированные, галлюцинаторные (псевдогаллюцинаторные), конфабуляторные парафрении. Парафренный синдром может развиваться при хроническом заболевании или остро.

Кататонический синдром – это психическое состояние с преобладанием нарушений в двигательной сфере, характеризующейся картиной заторможенности (ступора) или возбуждения. Кататонические состояния в зависимости от наличия или отсутствия помрачения сознания подразделяют на онейроидные и люцидные. Экстатическое, импульсивное и гебефреническое возбуждение, а также ступор с явлениями восковой гибкости и субступорозные состояния развиваются при онейроид-ном помрачении сознания. Ступор с негативизмом и оцепенением обычно свойственен люцидной кататонии. Развитие кататонических расстройств является показателем большой тяжести психического состояния.

Синдромы помрачение сознания – характеризуются наличием таких признаков, согласно K. Jaspers: 1) отрешённость от окружающей действительности; 2) дезориентировка в окружающем; 3) нарушение мышления; 4) полная или частичная амнезия периода помрачённого сознания. Различают следующие виды синдромов помрачения сознания: оглушение, делирий, аменция, онейроидное помрачение сознания, сумеречное помрачение сознания и аура сознания.

Судорожные синдромы – к судорожным синдромам относятся пароксизмально возникающие и, как правило, столь же внезапно прекращающиеся состояния с судорожными явлениями, сопровождающиеся в большинстве случаев помрачением сознания. Проявление судорожного синдрома крайне разнообразно: от большого развёрнутого судорожного припадка до рудиментарных ретропульсивных припадков, характеризующихся нистагмоподобными подёргиваниями глазных яблок и мио-клоническими судорогами век.

Бессудорожные припадки – малые припадки в отличие от больших кратковременны и по клиническим проявлениям крайне разнообразны. Различают следующие виды припадков: абсанс, пропульсивные припадки, салам-припадки, молниеносные припадки, клонические пропульсивные припадки, ретропульсивные припадки, клонические ретро-пульсивные припадки, рудиментарные ретропульсивные припадки, пик-нолепсия, импульсивные припадки.

Паралитический и псевдопаралитический синдромы:

Паралитический синдром – состояние тотального слабоумия, проявляющегося эйфорией, благодушием, резким снижением критики, дисмнестическими расстройствами, нелепым бредом величия и богатства, а также нивелировкой характерологических черт личности. Паралитическое слабоумие характерно для прогрессивного паралича.

Псевдопаралитический синдром по клиническим особенностям сходен с картиной паралитического синдрома, однако, причины его возникновения иные: сифилис мозга, хронические интоксикации, токсическая энцефалопатия Гайе-Вернике, тяжёлые последствия черепно-мозговых травм, прогредиентные органические заболевания головного мозга.

Корсаковский (амнестический) синдром – состояние, при котором преобладает расстройство памяти на события настоящего при сохранности её на события прошлого. Характерным для корсаковского синдрома являются амнестическая дезориентировка и конфабуляции вплоть до конфабу-ляторной спутанности.

Психоорганический (органический, энцефалопатический) синдром – состояние общей психической беспомощности со снижением памяти, сообразительности, ослаблением воли и аффективной устойчивости, снижением трудоспособности и иных возможностей адаптации. Выделяют 4 основных варианта психоорганического синдрома: астенический, эксплозивный, эйфорический и апатический.

Негативные психопатологические синдромы – к негативным, или дефицитарным, состояниям относят множество обратимых или стойких нарушений – от астенизации психической деятельности до выраженного состояния психического маразма. По степени тяжести негативной психопатологической симптоматики можно выделить следующий континуум: астенизация психической деятельности – изменение склада личности – дисгармония личности – падение психического энергетического потенциала – снижение уровня личности и её регресс – амнестический синдром – слабоумие (врождённое слабоумие; приобретенное слабоумие) – распад личности (маразм).

Синдромы – выражают различную тяжесть расстройства психической деятельности. Однако тяжесть расстройства не соответствует его обратимости. Синдром, рассматриваемый изолированно, выражает лишь один этап развития болезни, один отрезок его патокинеза. Каждой нозологически самостоятельной болезни присущи круг определённых синдромов и их смена – стереотип развития болезни. По мере прогрессирования болезни синдромы превращаются из простых в сложные. Каждой болезни присущ свой стереотип развития. Стереотип развития болезни может выступать в качестве общепатологического, свойственного всем болезням стереотипа и стереотипа нозологического, присущего отдельным болезням. Одна из попыток моделирования соотношения общепатологических синдромов и нозологических единиц представлена в работах A.B. Снежневского (1983). Общим синдромом, свойственным всем болезням, является астенический (эмоционально-гиперестетические расстройства) (I круг). Он входит в синдромологию всех болезней. Синдромы типичного маниакально-депрессивного психоза (биполярного аффективного расстройства) ограничиваются кругами I и II. Более сложные картины маниакально-депрессивного психоза и промежуточных между ним и шизофренией форм включают и невротические, паранойяльные синдромы и галлюциноз (круги III и IV). Круги I–V содержат все синдромы, входящие в клиническую картину шизофрении – астенические, аффективные, невротические, паранойяльные, парафренные, кататонические, онейроидные. Круг VI включает синдромы, свойственные экзогенным психозам с острым помрачением сознания. Круг VII – парамнестический, пограничный между экзогенными и органическими психозами. Круг VIII – расстройства, свойственные эпилепсии; помимо присущих ей судорожных расстройств, может включать и все нижележащие синдромы, которые возникают при эпилептических психозах. Последний IX круг психопатологических расстройств характеризует возможный полиморфизм всех известных грубоорганических психозов.

В развитии негативных расстройств также обнаруживаются последовательность нарастания тяжести расстройств и предел их прогрессирования в зависимости от вида заболевания, его нозологической принадлежности. Так, негативные расстройства в картине маниакально-депрессивного психоза (биполярное аффективное расстройство по МКБ-10) исчерпывается кругами I-П (истощаемостъ психической деятельности; субъективно осознаваемая изменённость «Я»), редко кругом Ш (объективно определяемая изме-нённостъ личности), при шизофрении – кругами IV–VII (дисгармония личности – шизоидизация, снижение энергетического потенциала, снижение уровня личности, регресс личности), при экзогенных психозах и эпилепсии – Vin (амнестические расстройства), при грубоорганических психозах кругом IX–X (тотальное слабоумие, маразм).

Рекомендации по диагностике психических расстройств:

При психопатологической диагностике следует исследовать:

психопатологические синдромы:

? позитивные расстройства (синдромы);

? негативные расстройства: истощаемостъ психической деятельности – изменения личности – снижение уровня личности – регресс личности – слабоумие – маразм, имеют нозологическую специфичность;

? стереотип развития болезни (паранойяльный синдром – параноидный синдром – парафренный синдром);

формы течения психических болезней:

? непрерывное, процессуальное, прогредиентное течение;

? приступообразно-прогредиентное течение;

? интермиттирующее течение (фазное);

? рекуррентное или ремиттирующее течение;

? транзиторные психозы/эпизоды.

Клиническая психология развивалась в связи с потребностями клиники. При крупных психиатрических клиниках в конце XIX века были организованы психологические лаборатории. Их создание связано с именами таких ученых, как Э. Крепелин, П. Жане, В.М. Бехтерев, С.С. Корсаков и др. Благодаря усилиям И.А. Сикорского и П.И Ковалевского одновременно с европейскими экспериментально-психологическими лабораториями, были открыты лаборатории в Киеве и Харькове. Следует отметить, со времени своего возникновения клиническая психология отмежевалась от психиатрии, оставаясь отраслью психологии, изучающей психические феномены при патологии. Швейцарский психиатр Г. Штерринг в одной из первых работ по патопсихологии «Психопатология в применении к психологии», проводил идею, что изменение психики в результате болезни позволяет изучать новые проблемы в психологии. В основе современных представлений о предмете клинической психологии лежат две фундаментальные работы. Это «Медицинская психология» Э. Кречмера, трактующая с позиций конституционализма проблемы развития нарушений психики, и «Медицинская психология» П. Жане, посвященная, главным образом, вопросам психотерапии. Тем самым развитие клинической психологии в своем основании подразумевало диагностическое и терапевтическое направления. Ю.Ф. Поляков (1983) выделяет три основных аспекта связи психиатрии и психологии:

1) теоретическое использование системы психологических знаний в построении общей психопатологии;

2) включение экспериментально-психологических исследований в мультидисциплинарное исследование природы психических болезней и патологических состояний мозга;

3) участие клинических (медицинских) психологов в решении практических задач психиатрической клиники.

Основой психологических исследований в клинике, имеющих теоретическую и практическую значимость, является экспериментально-психологический метод. Первоначально экспериментально-психологические исследования выступали в качестве инструмента более глубокого психопатологического анализа. Использование психологических методик позволяло выявить клиницистам и качественно, и количественно оценить, такие психопатологические расстройства, которые не выявлялись при использовании рутинного клинико-психопатологического метода. Психологические методики в этих случаях использовались врачами психиатрами в форме «естественного эксперимента», как продолжение обычного клинического интервью. Как правило, используемые психологические методики, были просты в применении и выявляли изменения в отдельных психических функциях – восприятии, внимании, памяти, мышлении. Это такие методики, как: таблицы Шульте, счет по Крепелину, пиктограммы, сравнение предметов, определение понятий, раскрытие переносного смысла пословиц и поговорок, классификация геометрических фигур, определение существенных признаков предметов и др. Экспериментально-психологические методики исследования при таком их применении помогают раскрыть стёртые и малосимптомные проявления психических расстройств, или полезны, когда имеется затемнение процессуальной психической симптоматики органическими стигмами. Кроме того, экспериментально-психологические методики позволяют объективизировать психическую патологию при решении экспертных вопросов, и оценить их тяжесть и глубину.

Другой путь использования патопсихологических методик – это экспериментальные, индивидуально подобранные исследования, направленные на изучение протекания психических процессов. Такой подход в патопсихологии требует более высокой квалификации экспериментатора и более основательной академической подготовки. Это диктуется тем обстоятельством, что использование психологических методик не стандартно, а изменяется в зависимости от конкретной дифференциально-диагностической задачи, состояния пациента в момент исследования, его образования и возраста. Результаты таких исследований позволяют выявить определенные характеристики измененной структуры психической деятельности в качестве дополнительных дифференциально-диагностических критериев.

Наряду с отечественными принципами использования экспериментально-психологических методик, под влиянием достижений зарубежной клинической психологии, получает все большее распространение универсальный метод использования батарей психологических тестов. Однако кажущая легкость использования психологических тестов привела к снижению уровня подготовленности пользователей. Имеющаяся система подготовки клинических психологов, как второе высшее образование, должна строиться на усердии преподавателей и студентов. Серьезное психологическое образование требует высокой теоретической и практической подготовленности. При этом важно предусмотреть подготовку клинических психологов в психиатрической и психосоматической клинике.

Первым условием защиты индивида от неправильного использования экспериментально-психологических методик является достаточная профессиональная подготовленность экспериментаторов. Возрастающая сложность психологии как науки, требует специализации психологов. В клинику должны допускаться лишь психологи, имеющие соответствующую подготовленность, подтвержденную лицензией. Международный стандарт квалификации клинического психолога требует наличия соответствующего диплома (в некоторых странах – степени доктора философии по психологии), знакомства с практической деятельностью и удовлетворительной сдачи квалификационного экзамена. Перечень специалистов, имеющих право на практику, обычно приводится в официальном биографическом справочнике.

Вторым условием является недоступность психологических методик (тестов) для профанов. Право на приобретение тестов обычно предоставляется лицам, имеющим определенную квалификацию. Меры по ограничению распространения психологических тестов преследуют двоякую цель: неразглашение тестовых материалов и предупреждение их неправильного применения.

Конфиденциальность – третье условие использования психологических тестов. Это связано с раскрытием интимных переживаний личности при использовании некоторых проективных методик.

В клинической психологии целью тестирования является оказание помощи, а не использование результатов исследования в иных социальных целях. Особый этический вопрос возникает при использовании экспериментально-психологического тестирования в научных целях. В этих случаях необходимо осведомленное согласие пациента. Принцип осведомленного согласия выполняется тогда, когда клинический психолог умеет создать атмосферу доверия и взаимного уважения при общении с пациентом. Передача результатов тестирования третьему лицу возможна лишь при письменном разрешении пациента. Сообщение результатов тестирования не должно наносить вред пациенту и гарантировать правильное понимание. Ятрогенные осложнения могут стать следствием неквалифицированного использования результатов применения экспериментально-психологических методик.

Принципы использования психологических тестов в клинике

Интерпретация результатов

При использовании психологических тестов руководствуются следующими принципами.

1) Стандартизация

Результаты психологических тестов чаще всего интерпретируются при сравнении их со стандартными нормами (выборке стандартизации). Определение места результатов испытуемого по сравнению с выборкой стандартизации производится с помощью производных показателей. Использование производных показателей служит двум целям: во-первых, указывает положение обследуемого относительно нормативной выборки; во-вторых, позволяют сравнивать результаты, получаемые по разным тестам.

2) Надежность

Под надежностью понимается согласованность результатов теста, получаемых при повторном его применении к тем же испытуемым в различные моменты времени, с использованием разных наборов эквивалентных заданий или при изменении других условий обследования.

3) Валидность.

Валидность теста – понятие, указывающее, что тест измеряет и насколько хорошо он это делает. Различается валидность по содержанию (какие поведенческие характеристики измеряются), валидность по критерию (прогноз), конструктивная валидность (насколько результаты тестирования могут рассматриваться в качестве меры некоего теоретического конструкта или свойства). Существует ряд специальных процедур количественного выражения валидности и интерпретации полученных результатов.

В психиатрической клинике психолог строит свои суждения на основании обобщения различных данных. Сведения, получаемые при беседе с пациентом и изучения истории болезни, с необходимостью сочетаются с экспериментально-психологическими исследованиями. При таком подходе использование психологических тестов лишь дополняет целостное представление о пациенте, а заключение психолога при таком подходе получает большую достоверность, предотвращая неправомерное обобщение тестовых показателей.

Типичными психодиагностическими процедурами в психиатрической клинике являются следующие.

 Тесты интеллекта и когнитивных функций

Данный тип тестов представляет собой совокупность заданий, выполнение которых не требует специальных знаний, умений, навыков и позволяет оценить общий уровень интеллекта. Задания должны быть неспецифичны по содержанию и не зависимы от культуры, в которой функционирует человек. Каждый из подобных тестов основывается на какой-либо модели интеллекта. Кроме общей оценки уровня интеллекта индивида большое значение в клинике имеет структурный анализ показателей теста, поскольку патологические изменения вследствие повреждений мозга или психических расстройств не сказывается на всех интеллектуальных функциях одновременно. Некоторые функции сохраняются, другие же оказываются более чувствительными к патологическим воздействиям. К тестам интеллекта относятся следующие: шкалы Векслера, прогрессивные матрицы Равена, тест Антхауэра и др. Шкалы Векслера особенно пригодны для профильного анализа, поскольку все показатели субтестов выражаются в непосредственно сравнимых стандартных показателях. Однако некоторые исследователи отрицают диагностическую ценность отдельных шкал теста Векслера (Анастази А., 1982).

Другим аспектом применения интеллектуальных тестов в клинике является проблема повреждений мозга, особенно при военной мозговой травме. Мозговые поражения вызывают многообразные органические расстройства. Результаты тестирования пациентов с мозговыми поражениями могут зависеть от причины, степени и локализации повреждения мозга, возраста пациента и продолжительности болезни. При использовании тестов на интеллект необходимо руководствоваться не только количественными показателями, но и качественными характеристиками. Необходимые для интерпретации сведения можно получить при анализе, как формы, так и содержания тестовых ответов. Чрезмерный эгоцентризм, эксцентричность или сверхскрупулезность могут указывать на личностные расстройства. Качественный анализ правильных и ошибочных ответов позволит выявить уровень понятийных представлений индивида и его когнитивный стиль. Во время проведения тестирования важно учитывать поведение испытуемого, его двигательную активность, эмоциональность, высказывания, отношение к экспериментатору и процедуре тестирования, обращение с тестовыми материалами и многое другое. Валидность производимых на основании таких наблюдений выводов может проверяться только при подтверждении диагноза клиническими методами.

Все существующие тесты на интеллект строятся на предположении о неодинаковом развитии или нарушении отдельных интеллектуальных функций. Среди когнитивных функций, наиболее восприимчивым к патологическим процессам, являются память, пространственное восприятие, способность к абстрагированию или образованию понятий.

Целям изучения отдельных когнитивных функций служит нейропсихология. Клиническая нейропсихология способствует решению задач топической диагностики очагов поражения мозга, более ранней и точной дифференциации общемозговых и локальных синдромов, оценке эффективности лечения и психологической коррекции нарушений, высших психических функций в результате болезни, а также дефектов их развития (Вассерман Л.И., Дорофеева С.А., Меерсон Я.А., 1997). Основными требованиями, которым должен соответствовать набор нейропсихологи-ческих тестов, являются следующие:

4) Необходимы избирательная надежность и валидность исследования тех высших психических функций, нарушения которых могут иметь место при локальных поражениях мозга: речи, гнозиса, праксиса, специальных видов памяти и др.

5) Методики должны быть доступны для выполнения любому испытуемому, для чего необходима их стандартизация на нормативной выборке.

6) В набор методик должны включаться сенсибилизированные приемы выявления нарушенных функций, которые не удается выявить при обычном клинико-психологическом исследовании.

7) Процедура нейропсихологического исследования и оценивание результатов должны быть стандартными.

8) Процедура исследования должна соответствовать основной задаче – качественному, структурному анализу нейропсихологического синдрома.

9) Нейропсихологическая диагностика может дополняться другими патопсихологическими методиками в соответствии с конкретными задачами исследования.

В нейропсихологии используются такие стандартные методики, как Luria – Nebraska Neuropsychological battery, Лурия -90, тест Бентона на зрительную память, корректурная таблица, Гештальт тест Бендер и другие. Современные знания свидетельствуют о высокой пластичности головного мозга и относительности результатов нейропсихологических исследований.

 Личностные опросники

Личностные опросники – это методики для измерения эмоциональных, мотивационных, межличностных свойств индивида, а также характеристик установок. Каждый опросник основан на каких-либо теоретических положениях. Исходя из этого, строится предполагаемая модель исследуемого феномена, отбирается ряд диагностических признаков, формируется набор вопросов, позволяющих оценить степень выраженности исследуемых признаков. Число имеющихся личностных тестов приближается к нескольким сотням. Классическими личностными тестами являются следующие тесты: MMPI (Minnesota Multiphasic Personality Inventory), 16 PF (16-факторный личностный опросник Р. Кеттела), ПДО (патохарактерологический диагностический опросник для подростков А.Е. Личко) и др.

При разработке личностных опросников различия в подходах проявляются в формулировке, составе, отборе и группировке заданий. Соответствующие опросники большей частью основаны на валидности по содержанию, оценке с помощью эмпирического критерия, факторном анализе и теориях личности.

Использование личностных опросников связано с особыми трудностями фальсификации и фиктивности при измерении свойств личности. Изменения актуального психического состояния снижают надежность тестов. Объективности исследования с помощью личностных тестов мешают рационализация, защитные механизмы и другие «эффекты фасада». Однако не следует отказываться от тестирования личности из-за погрешностей методик, поскольку эти методики позволяют лучше понять индивида, выявить его проблемы, и в соответствии с полученными данными выработать действенное решение.

Вместе с тем, абсолютизация данных психологического тестирования личности недопустима.

 Проективные методики

Главную особенность проективных методик можно обозначить как относительную неструктурированность задачи, то есть задача, допускающая почти неограниченное разнообразие возможных ответов. В основе проективных методов лежит принцип психологической проекции, согласно которому испытуемый проецирует – отражает на достаточно неструктурированный стимульный материал свои неосознаваемые или скрываемые психологические переживания, мотивы, комплексы, защитные реакции, потребности.

Обычно проективные методики являются также методиками замаскированного тестирования, поскольку обследуемый редко подозревает о характере психологической интерпретации его ответов. Проективные методики позволяют судить о личности в целом, а не отдельных ее свойствах. При этом выявляются скрытые, завуалированные или неосознаваемые личностные характеристики. На теоретических построениях проективных методик сказывается влияние психоанализа, теории восприятия и перцепции. При исследовании проективными методиками выявляются некоторые когнитивные особенности личности – общий интеллектуальный уровень, оригинальность и стиль решения проблемных ситуаций. Различают следующие группы проективных методов:

1) ассоциативные методы, заключающиеся в предъявлении неструктурированного материала, которому требуется придать субъективный смысл. Примером может служить тест Роршаха (чернильных пятен). В тесте Роршаха, по данным М. Гольдфрида, Г. Стримера и И. Вейнера (1971), надежными и валидными признаками являются показатели уровня развития, враждебности, тревожности и мозгового расстройства (цит. по А. Анастази, 1982).

2) Интерпретационные методы. В отличие от предыдущих, стимулы в интерпретационных методиках более структурированы и требуют более сложных вербальных ответов. Примером может служить тест TAT – тематический апперцепционный тест, в котором необходимо истолковывать какие-либо события, изображенные на картинках. Тест чувствителен к временным изменениям состояния и затрудняет выявление устойчивых свойств личности. Методики, основанные на дополнении, включают вербальные методики, при реализации которых требуется завершить какой-либо рассказ или предложение. Примерами этого типа тестов являются тест на словесные ассоциации, тест на завершение предложений и изобразительные методики, например тест Розенцвейга по изучению фрустрации. А также экспериментальные методики, основанные на свободном самовыражении («Дом – Дерево – Человек», «Рисунок семьи» и др.).

3) Методики, основанные на выборе, при использовании которых из предъявляемого материала необходимо сделать выбор (цветовой тест М. Люшера, тест Сонди и др.)

Таким образом, проективные методики заметно отличаются друг от друга. Большинство проективных методик облегчают коммуникацию экспериментатора с испытуемым, снижая смущение и настороженность. Однако большинство этих методик недостаточно стандартизированы в отношении адекватных объективных норм. Установление степени надежности также весьма проблематично. Валидность этих тестов зависит от мастерства экспериментатора. Поэтому проективные методики следует рассматривать как клинические инструменты, и в руках опытного психолога – клинициста они могут служить дополнительным качественным средством ведения диалога с пациентом.

 Репертуарные методы.

Репертуарные методы, как частный случай психосемантических, оптимальны для диагностики признаков, не зависимых от диагноза, при попытке фальсификации ответов. В основе репертуарных методов отражаются понятия феноменологической психологии, в которой основное внимание уделяется тому, как события воспринимаются индивидом. Эти методики более стандартизированы по сравнению с проективными методиками, и позволяют выявить ряд ситуативных моментов личностных проявлений. Используются такие методики, как контрольный список прилагательных, Q – классификация, семантический дифференциал, тест ролевых конструктов. Исходной основой этого метода является репертуар объектов оценивания и совокупность конструктов. Затем следует процедура оценивания указанных объектов по соответствующим конструктам. Репертуарные методы требуют достаточной теоретической и практической подготовленности экспериментатора.

 Тесты на выявление расстройств мышления

Расстройства мышления Б.В. Зейгарник подразделяет на два варианта: а) снижение уровня обобщения и б) искажение процесса обобщения. Снижение уровня обобщения выявляется при использовании тестов на интеллект. Искажение процесса обобщения чаще всего встречается у больных шизофренией и личностных расстройствах (психопатиях). Для выявления этих нарушений используются такие методики, как «классификация предметов», «составление пиктограмм», «исключение предметов».

При проведении психологических исследований в психиатрической клинике следует придерживаться правил психодиагностической технологии в следующей последовательности:

? сбор данных о пациенте, о его жизни, биографии, истории болезни, клинической ситуации;

? концептуальный анализ полученных данных и постановка цели, соответствующей выявленным проблемам;

? выбор диагностических средств, исходя из целей, задач, объекта, ресурсов и предмета исследования;

'? построение сценария диагностического обследования, включая проведение процедур сбора информации, обработки результатов и оформления заключения;

? проведение обследования;

? статистическая обработка полученных данных;

? интерпретация полученных результатов в категориях доступных врачу-психиатру;

? оформление заключения и рекомендаций.

В заключении приводится краткая аннотация содержательного характера и более подробное специальное описание конкретных данных. Следует избегать использования специальной терминологии и соблюдать границы компетентности клинического психолога в сфере охраны психического здоровья.

И.А. Кудрявцев (1979–2011) для целей комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы предлагает понятие «патопсихологические симптомокомплексы». Патопсихологический сим-птомокомплекс – это относительно специфический паттерн (определённым образом организованный комплекс, структурированная совокупность) внутренне связанных, родственных по происхождению (патогенезу) и механизмам развития психологических феноменов (симптомов) – признаков нарушения поведения, эмоционального реагирования и познавательной деятельности, несущих информацию

об уровне (глубине), объёме (тяжести) психического поражения и некоторых его нозологических характеристиках (диагностической «окраске»). Основными типами патопсихологических симптомоком-плексов, наиболее часто встречающимися в практике КСППЭ являются следующие:

? шизофренический,

? органический,

? психопатический,

? симптомокомплекс психогенной дезорганизации психической деятельности.

Для шизофренического патопсихологического симптомокомплекса наиболее характерны симптомы распада мыслительных процессов, признаки диссоциации личностно-мотивационной и операциональной сфер мышления, специфические нарушения динамики мыслительной деятельности.

При патопсихологическом исследовании эти основные расстройства проявляются в нецеленаправленности мыслительных процессов, непоследовательности суждений, специфическом эмоционально выхолощенном и бесплодном резонёрстве, символике, искажении процесса обобщения с разноплановым подходом к выделению ведущих признаков, в актуализации слабых и латентных признаков предметов и понятий, феноменах патологического полисемантизма (многомыслия), причудливости, несоответствии, выхолощенности ассоциаций, фрагментарности восприятия, своеобразных изменениях внимания и умственной работоспособности, связанных с мотивационными расстройствами, в нарушениях критичности мышления, неправильной самооценке.

«Ядро» патопсихологических нарушений органического симптомокомплекса имеет качественно иной характер. Преобладают изменения операциональной сферы мышления и процессов памяти по типу снижения интеллектуальных и мнестических возможностей исследуемых в сочетании с относительной сохранностью личностно-мотивационной сферы мышления, достаточной адекватностью эмоциональных реакций. Отмечаются выраженная тенденция к образованию конкретноситуационных связей, обстоятельность суждений, снижение всех видов запоминания, замедленность, примитивность, стереотипность ассоциаций, нарушения умственной работоспособности с истощаемостью, лабильностью внимания, субъективной утомляемостью и колебаниями качества ответов по мере увеличения интеллектуальной нагрузки, снижение критичности мышления при относительно верной самооценке.

Психопатический симптомокомплекс патопсихологических расстройств складывается из характерных явлений нарушений самооценки, неадекватного уровня притязаний (чаще завышенного), аффективной обусловленности поведения, расстройств прогностической и регуляторной функций мышления со своеобразным эмоционально насыщенным рассуждательством (резонёрством), неустойчивостью мотивации в процессе обобщения, выраженной аффективной логикой суждений при затрагивании наиболее личностно значимых тем, явлениями парциальной (частичной) некритичности при оценке своего противоправного поведения и ситуации.

Основу патопсихологического симптомокомплекса психогенной дезорганизации психической деятельности, свойственного реактивным психозам, составляют характерные признаки специфической хаотичности, ненаправленности деятельности, своеобразные «искажения» процесса обобщения с выделением аффективно значимых признаков предметов, с аффективно обусловленными задержками, затруднениями нарушениями в операциях: опосредования, абстрагирования. Отмечается снижение уровня обобщений, чаще динамического характера (выделение конкретно-ситуационных признаков). Обнаруживаются затруднения при понимании логических связей событий, неспособность осмысления относительно несложных наглядно-образных ситуаций с искажённой переработкой сюжета, вытеснением эмоционально значимого (отрицательно окрашенного) компонента. Характерны также динамические нарушения конструктивных способностей (праксиса), привычных навыков, памяти (всех её видов – оперативной, кратковременной, отсроченной, механического и смыслового запоминания), сочетающиеся с трудностями переключения внимания, замедленным и неравномерным темпом психической деятельности.

Кластерный анализ патопсихологических феноменов показал информативную неоднородность выделенных расстройств (Сафуанов Ф.С., 1989). Сравнительный анализ результатов показал, что данные экспериментально-психологического исследования наиболее информативны при дифференциальной диагностике между шизофренией и органическим поражением головного мозга и наименее – при разграничении шизофрении и психопатии.

В настоящее время лабораторные исследования в психиатрии играют важную роль. Они помогают поставить диагноз, повысить его надежность и контролировать лечение. Стандартное медицинское обследование в психиатрической клинике проводят для выявления сопутствующих заболеваний, в целях контроля за основными функциями организма и оценкой степени органического поражения головного мозга.

Инструментальные методы диагностики

Электроэнцефалография (ЭЭГ) позволяет охарактеризовать биоэлектрическую активность головного мозга. ЭЭГ используется для выявления органических заболеваний головного мозга и является специфическим методом для обнаружения припадков, объемных процессов и энцефалопатии.

Компьютерная томография (КТ) позволяет получить изображение большинства повреждений, превышающих 0,5 см в диаметре. Кроме того, можно определить размер желудочков и их смещение, так же как и смещение субарахноидального пространства. Можно также увидеть мозговую кору и базальные ядра. Однако некоторые повреждения нельзя увидеть при КТ, поскольку плотность поврежденных тканей не отличается от плотности здоровых. Сканирование с помощью КТ применяют при деменции, опухолях, абсцессах, гематомах, ишемии, геморрагиях, атрофиях. Увеличение латеральных желудочков мозга, определяемое с помощью КТ, частое явление при шизофрении.

Ядерно-магнитно-резонансное (ЯМР) исследование позволяет получать изображение пространственного образа. Этим методом можно выявить не только анатомические дефекты, но и судить о биохимической структуре ткани головного мозга. ЯМР позволяет обнаружить повреждения, невидимые при других методах анализа, и демиелинизи-рующие заболевания.

Полисомнография – это комплекс исследований, включающих электроэнцефалограмму (ЭЭГ) и электромиограмму (ЭМГ). Они часто делаются вместе с тестами на заболевание полового члена, насыщение крови кислородом, измерением температуры тела, исследованием моторики, кожно-гальванической реакции и кислотности желудка. Эти исследования важны при целом ряде патологических состояний, таких как бессонница, ночная миоклония, ночное апноэ, энурез, сомнамбулизм, припадки, импотенция, головные боли сосудистого характера и депрессия.

Лабораторные исследования

Исследование функции щитовидной железы

Для изучения функции щитовидной железы используется несколько тестов: тест на тироксин (Т4). Свыше 90 % Т4 связано с протеинами сыворотки, что важно для тиреотропного гормона и клеточного метаболизма. Другие показатели функции щитовидной железы характеризуют индекс свободного Т4, захват трийодтиронина и общее количество трийодтиронина в сыворотке. Эти тесты используются для исключения гипотиреоидизма, что может иметь место при депрессиях.

Тест на подавление дексаметазона

Тест на подавление дексаметазона используется для подтверждения диагноза депрессии с меланхолией или эндогенной депрессии. Чувствительность дексаметазонового теста – 90 % по сравнению с контролем и 27 % по сравнению с пациентами, имеющими другие психические расстройства.

Тесты на почечную недостаточность

Клиренс креатинина позволяет выявить нарушения со стороны почек. При лечении литием иногда возникают нарушения функции почек, поэтому рекомендуется исследовать креатинин в сыворотке крови.

Кроме вышеперечисленных исследований, при психических расстройствах применяются все общепринятые медицинские исследования.

.

Сложность исследуемых в психиатрии феноменов и специфика клинического метода, когда и регистрация, и квалификация расстройств определяются в основном субъективным опытом и концепциями клинициста, представляют большие трудности на пути создания объективизированной системы изложения психиатрических данных. Эти трудности возрастают еще и в связи с неизбежным разнообразием взглядов на природу и качественные характеристики не только целостных нозологических единиц, но и на понятия отдельных симптомов вплоть до сложности разграничения в некоторых случаях психического здоровья и нездоровья. После появления в психиатрии методов активной терапии в 30-х годах и особенно психофармакологических средств в 50-х годах XX века, а в дальнейшем в связи с быстрым развитием международных контактов психиатров возникла необходимость в стандартизации диагностики и точной оценке психопатологии в динамике. Стали разрабатываться многочисленные поведенческие, психологические и психиатрические шкалы, опросники и другие «инструменты» для стандартизации и количественной оценки психопатологических явлений и других видов наблюдающихся у больных расстройств (например, побочных явлений терапии, включая соматические и неврологические осложнения). Потребность создания объективизированной системы изложения и оценки клинических данных стала особенно актуальной при внедрении в клиническую психиатрию методов математического анализа, которые позволяют обнаружить внешне скрытые связи и зависимости внутри групп признаков, статистические закономерности в популяционных исследованиях, выявить наиболее значимые особенности патологического процесса. Математическая обработка требует создания, прежде всего, адекватного «инструмента» регистрации, оптимально характеризующего состояние больного. Таким «инструментом» является набор признаков, который должен соответствовать ряду требований, например, таких, как максимальная информативность (признаки должны относиться к определенному заболеванию и адекватно характеризовать его), максимальная надежность (признаки должны обнаруживаться преимущественно при данной болезненной картине), достаточная различительная способность (признаки должны помогать дифференцировать данное искомое заболевание от ряда других состояний), а также доступность и краткость в измерении при достаточно дифференцированных количественных градациях (каждый признак должен быть квантифицирован). Наиболее распространенным и практически удобным методом стандартизации в психиатрии явился метод создания так называемых оценочных шкал (рейтинговых шкал или шкал суждения). Подобная шкала представляет собой ряд характеристик (симптомов или признаков), которые охватывают определенный диапазон психопатологических явлений. Каждая характеристика в шкале имеет несколько градаций, выраженных в описательных терминах (глоссариях) и/или в баллах, отражающих количественные параметры признака. Принципиальным аспектом создания оценочных шкал является определение задач, которые могут быть разрешены при их помощи. Цели применения таких шкал следующие:

1) классификация вариантов состояний или синдромов внутри группы расстройств; при этом исходная группа может быть диагностически определенной или смешанной (в последнем случае ставится цель диагностической дифференцировки);

2) выявление корреляций с биологическими и генетическими показателями;

3) выявление динамики психических расстройств в связи с различными терапевтическими воздействиями;

4) определение прогностически значимых показателей. В настоящее время условно можно выделить: а) шкалы широкого диапазона с охватом признаков многих состояний, применяемых в диагностических целях; б) шкалы для оценки отдельных синдромов, групп расстройств. Они оперируют большим набором признаков, целенаправленно ограниченных одним или несколькими симптомами, синдромами, состояниями или даже нозологией. Это наиболее распространенный тип шкал. В зависимости от содержания набора признаков выделяют шкалы для оценки аффективных расстройств, психотических состояний, отдельных синдромов (например, тревоги, депрессии), отдельных нозологических форм (шизофрении, неврозов, наркомании и др.); в) стандартизованные системы описания истории болезни, которые представляют собой совокупность шкал и опросников по оценке анамнеза, статуса, динамики социальных и профессиональных показателей. В связи с разнообразием психиатрических шкал единой их группировки, тем более систематики, не существует. Более того, с одной стороны, такие шкалы почти сливаются с некоторыми психологическими шкалами, а с другой – с социологическими опросниками. Сходство психиатрических и психологических шкал может быть продемонстрировано таким широко и относительно давно используемым методом, как тест Векслера для оценки развития интеллекта у детей и взрослых [Wechsler D., 1949, 1958], и недавно созданной нейропсихо-логической шкалой количественной оценки степени выраженности составляющих психической деятельности для выявления мягкой деменции, разработанной в Научном центре психического здоровья РАМН И.Ф.Рощиной (1993, 1998). В этом же смысле может быть, упомянут и личностно-ориентированный опросник MMPI (Minnesota Multiphasic Personality Inventory), широко используемый в психиатрии, особенно в области пограничной психиатрии. Близость же психиатрических шкал к соответствующим социологическим «инструментам» достаточно четко выступает в шкале ВОЗ (WHO Quality life scale), предназначенной для оценки качества жизни психически больных.

Такие шкалы обычно оперируют стандартными категориями и чаще применяются для формирования гомогенных выборок больных в соответствии с условными критериями отбора клинического материала. Среди диагностических шкал в психиатрии наиболее распространены RDC для диагностики шизофрении и аффективных психозов, Ньюкастлские шкалы I и II – для разграничения эндогенных и неэндогенных депрессий, шкала Карпентера – для диагностирования шизофрении.

В качестве диагностического «инструмента» функциональных психических расстройств (болезней) группой исследователей Национального института психического здоровья США [Spitzer R, Endicott J., Robins E., 1978] предложены Исследовательские диагностические критерии (Research diagnostic Criteria – RDC). Это постоянный набор критериев, который используется для описания и создания выборки больных с функциональными психическими заболеваниями. С помощью RDC предполагается выделение клинически относительно гомогенных групп больных, состояние которых соответствует специфическим диагностическим критериям, изложенным в американском диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам DSM-IV. Соответствующие диагнозы в RDC оцениваются как «нет», «возможно» и «определенно» (1, 2, 3) в соответствии с наличием (или отсутствием) определенных признаков. Специфические критерии в RDC приведены для симптомов, типов течения, длительности болезни. Симптомы также оцениваются по уровню тяжести и имеют диагностическое значение только в пределах определенного промежутка времени – активного эпизода, ремиссии. С помощью критериев RDC можно производить одновременную оценку состояния больных на основе диагноза как одного эпизода заболевания, так и на основе лонгитудинального диагноза без каких-либо ограничений, т. е. использовать комбинированную информацию о симптоматологии и течении болезни. Так, в оценку периода болезни входят психопатологические симптомы, их длительность, наличие определяющих болезнь аффективных синдромов, подтип течения (острый, хронический) с временными характеристиками и тип течения с феноменологической картиной (синдромальные типы). Следует отметить, что RDC в целом весьма сложна для ее оперативного использования, поэтому применяется со строго научными целями, базируется на методах математико-статистической обработки и корреляционного анализа.

Диагностическая шкала для аффективных расстройств и шизофрении (The Schedule for Affective Disorders and Schizophrenia – SADS) составляет основу RDC. Она имеет два варианта. Один из них предназначен для описания настоящего и предшествующих эпизодов болезни (SADS), другой – для диагностики на основе анамнестических данных (SADS-L). Кроме того, авторы предложили в качестве диагностического «инструмента» измененную версию – SADS-C. Она представляет собой укороченную версию SADS, содержит 45 признаков и включает шкалу оценки депрессий Гамильтона, а также шкалу GAS для общей оценки тяжести психических расстройств. SADS-С используют при оценке эффективности лечения. Она достаточно проста в работе и включает 7 субппсал (факторов): депрессии (16 признаков), эндогенных черт (10 признаков), мании (5 признаков), тревоги (3 признака), галлюцинаций и бредовых расстройств (10 признаков), смешанной патологии (8 признаков) и шкалу Гамильтона (17 признаков). Каждый из признаков может использоваться более, чем в одном факторе.

Диагностическая Ньюкастлская шкала депрессий (Newcastle diagnostic depression scale) была разработана М. Comey с соавт. для дифференциации эндогенной и неэндогенной (невротической, реактивной) депрессий. Она представлена в двух модификациях: N1 (1965) и N11 (1971). Помимо симптомов собственно депрессии (безрадостность, тревога, идеи осуждения, вины, нигилистический бред, психомоторная заторможенность, суточное изменение самочувствия), шкалы из Ньюкастла включают признаки нарушения сна (раннее пробуждение), снижения массы тела, степень адекватности личностного реагирования, механизмы возникновения депрессии (адекватность психогении, «реактивность» депрессии), а также анамнестические данные (длительность и постоянство депрессии, внезапность начала, наличие предшествующих эпизодов депрессии). Из каждых 10 признаков в обоих вариантах шкалы совпадают только 4 – тревога, нигилистический бред, психомоторное торможение и неадекватность психогении. Каждый из признаков ранжирован по степени выраженности в градациях от 0 до 2, а каждой градации соответствуют приведенные тут же (в отдельном столбике) их разные числовые оценки (разный вес), представленные со знаком + или – . Числовые оценки даже для совпадающих признаков в модификациях N1 и N11 различны. По сумме числовых оценок и проводится диагностика депрессии. В результате по N1 диагностический счет для эндогенной депрессии составляет >+6, для диагностически сомнительной депрессии – +5,5, для неэндогенной – <+5. По модификации N11 этот диагностический счет равен соответственно <-20, от -19 до -12, >-11.

Приведенные шкалы используют для выделения гомогенных групп больных согласно диагностическим критериям отбора пациентов для исследования, а также для оценки тяжести состояния при проведении психофармакологических и клинико-биологических исследований депрессий.

На основе признаков шкал N1 и N11 построена шкала депрессий ВОЗ (WHO depression scale), рекомендованная для проведения поисковых исследований и диагностической оценки состояния больных [Sarto-rius N., 1978]. Она состоит из 17 признаков (в нее введен дополнительный признак «ипохондрический бред и/или бред преследования») и применяется по тому же принципу, что и шкалы из Ньюкастла.

Для описания и оценки депрессивных состояний ВОЗ была разработана карта стандартизованной оценки пациентов с депрессивными расстройствами (Schedule for a standardized Assessment of Patients with depressive disorders – SADD). Она содержит 4 раздела: общие сведения о больном (идентификация больного) (раздел 1); сведения о лечении предшествующего эпизода болезни (раздел 3); диагноз по МКБ и оценка тяжести состояния больного (раздел 4). Основным в карте является раздел 2, который содержит перечень 40 симптомов депрессии и 17 анамнестических признаков, которые оцениваются по их наличию: "да", "нет", "неизвестно". Карта снабжена вопросником и в большей мере предназначена для регистрации симптомов заболевания (депрессии) и его стандартизованного описания, чем для оценки тяжести входящих в него расстройств. Поэтому она более адекватна для определения соответствия больного критериям включения (или исключения) в исследование и для формирования гомогенных групп больных при анализе результатов клинико-биологических и клинико-психофармакологических исследований депрессий.

К числу диагностических шкал относится также шкала Карпентера для диагностики шизофрении, но поскольку в основе ее лежит шкала оценки психического статуса {Present state examination), то она приводится в разделе оценочных шкал.

Прототипы широко использовались в нозологии личностных расстройств. В этой литературе они обычно противопоставляются "классическому" подходу к категоризации. Предполагается, что этот классический подход доминировал в психиатрической классификации до публикации DSM-III (Cantor et al., 1980; Cantor & Genera, 1986) и его называют также "монотетической категоризацией" (Hempel, 1965; Schwartz & Wiggins, 1987). Монотетические категории описывают психическое расстройство через определение необходимых и достаточных условий для принадлежности к определенному классу. Достоинство DSM-III состоит в переходе от монотетической классификации к дуполитетической (Kendell, 1983).

Политетические категории обеспечивают список признаков и затем определяют количество признаков, которые должны присутствовать у индивида, чтобы он был включен в данную категорию (Beckner, 1959). Позднее исследователи доказали, что для классификации психических расстройств больше подходят прототипы, чем политетические понятия (Livesley, 1985).

Прототипы были разработаны представителями когнитивной психологии при исследовании "естественных категорий" (Rosch, 1978). Естественные категории – это категории, которые люди используют в повседневной ненаучной жизни для узнавания и понимания предметов окружающего мира. Психологические исследования показали, что эти категории являются "неопределенными". Границы между различными категориями трудно определить, существует множество промежуточных случаев, члены какого-либо класса могут иметь лишь несколько признаков, членство в классе составляет континуум от определенного до неопределенного.

Разработанное таким образом понятие прототипов было успешно введено в психиатрическую нозологию, точнее, в классификацию расстройств детского возраста, депрессий, функциональных психозов и личностных расстройств (Blashfield et al., 1985). Прототипы могут быть определены через перечисление основных признаков категории. Для того, чтобы попасть в определенную категорию, индивиду не обязательно иметь все эти признаки. То есть, перечисленные признаки не являются "необходимыми условиями" для принадлежности к классу. Принадлежность к категории это, скорее, вопрос степени (Cantor & Cenero, 1986). Если индивид имеет больше признаков прототипа, это "лучший" член категории. Если индивид обладает лишь несколькими признаками, это "худший" член. Прототипы отличаются и от политететических понятий, использованных в DSM-III-R. В политетических понятиях индивид или является, или не является членом класса, принадлежность классу определяется установлением определенного количества признаков, которые должны быть выражены у индивида, чтобы удовлетворять понятию (Livesley, 1986).

Идеальные типы. Ясперс встретил понятие идеальных типов в работах социолога Макса Вебера (Мах Weber, 1949, 1978) и попытался модифицировать его для целей психиатрии (Jaspers, 1963; Schwartz & Wiggins, 1986, 1987). Ясперс понимал, что личностные расстройства не подпадают под монотетические категории. Для Ясперса психиатрические диагнозы распадались на три группы. Группа 1 включала известные соматические болезни с психическими нарушениями, такие как опухоли мозга, центральный паралич и эндокринопатии. В группе 2 были большие психозы, эпилепсия, маниакально-депрессивные заболевания и шизофрения. Группу 3 составили нарушения личности и неврозы. В отношении этих трех групп расстройств (надо заметить, что именно из них выросли современные классификации), Ясперс писал (1963): "Три основные группы расстройств существенно отличаются друг от друга. Не существует такой унифицированной и понятной точки зрения, которая позволила бы упорядочить эти три группы. Для каждой из них мы имеет другую точку зрения… " (стр. 610) Расстройства группы 1 это "классы заболеваний, к которым случай или принадлежит, или не принадлежит" (Jaspers, 1963, р. 611); иначе говоря, эти расстройства могут быть поняты с использованием монотетических понятий. Расстройства группы 3, с другой стороны, всегда должны пониматься как "типы". Интересно заметить, что относительно группы 2 Ясперс полагал следующее: "хотя конкретная причина и природа заболеваний нам неизвестны, мы имеем в уме классы болезней, однако на самом деле случай всегда принадлежит к какому-либо типу" (Jaspers, 1963, р. 611).

Идеальные типы в психиатрии избирательно нацелены на те особенности человеческой жизни, которые соответствуют целям психиатрии. По этой причине идеальные типы всегда проспективны и односторонни. Та же реальность, если к ней подходить, имея в виду другие цели, может быть оценена совершенно иначе, и эта другая точка зрения даст другой набор понятий. Вебер всегда четко понимал, что идеальные типы это человеческие построения. Они представляют попытки человека постичь реальность, а не отражают саму реальность. Идеальные типы имеют отношение к перспективам понимания, а не к материальному существованию. Вебер (1949) описывал построение идеальных типов следующим образом: "Идеальный тип формируется на основе одностороннего выделения одной или более точек зрения и синтеза большого количества расплывчатых, дискретных, более или менее выраженных, а иногда отсутствующих конкретных индивидуальных явлений, которые ранжируются в соответствии с этими односторонне выделенными точками зрения в унифицированные мыслительные конструкты" (р. 90). Мы рассматриваем реальность с той точки зрения, которая определяется нашими ценностями. С этой точки зрения мы замечаем одни свойства и игнорируем другие, которые стали бы видимыми лишь с другой точки зрения. Идеальные типы – это идеализированные описания конкретных свойств вещей, которые даются с определенной точки зрения. Конкретные свойства вещей часто оказывается трудно отличить друг от друга; они могут быть неясными, изменчивыми, неопределенными и неуловимыми. С помощью идеальных типов мы получаем точные и ясные концептуальные границы вокруг свойств вещей. Мы абстрагируемся от реальной неразграниченности и неопределенности и представляем "чистый" случай, в котором соответствующие свойства различимы и определенны. Более того, в конкретных случаях признаки могут варьировать в таких широких пределах, что каждый индивид кажется уникальным и несравнимым с другими. Идеальные типы выделяют многочисленные характеризующие данный тип свойства, которые мы можем и не найти в полном объеме в каждом конкретном случае. Свойства, определяемые идеальным типом, как выразил это Вебер, "более или менее присутствуют, а подчас и отсутствуют" в отдельных конкретных случаях.

В некоторых аспектах идеальные типы имеют сходство с прототипами. И те, и другие признают неясность, неопределенность и изменчивость многих свойств, которые мы находим в конкретных случаях. И те, и другие преодолевают эту неясность и неопределенность путем точного и ясного определения признаков. Как выразил эту идею Вебер, "индивидуальные феномены" могут быть "диффузными" и "дискретными". Тем не менее, определяя индивидуальные типы, мы стараемся "синтезировать" или сгруппировать эти свойства вместе в "целостный мысленный конструкт" или понятие. И здесь совершенно ясно, что концепция идеальных типов Ясперса очень значительно ушла от понятия прототипов.

Цитируя Ясперса, прототип обеспечивает "бессвязный перечень" признаков (Jaspers, 1963, р. 561). Идеальные типы по Ясперсу объединяют признаки расстройства и связаны с ними. Идеальные типы определяют единое целое, частями которого являются различные признаки. Разрабатывая целостное понимание истерической личности, Ясперс пишет (1963): "Для того, чтобы охарактеризовать этот тип (истерической личности) более точно, мы должны спуститься вниз, к одной базисной черте: не считаясь со своими склонностями и жизненными возможностями, истерические личности жаждут казаться как для себя, так и для других, больше, чем они есть, и чувствовать больше, чем способны. Все остальные признаки могут быть поняты как следствие этого". Многие важные достижения психиатрии заключались именно в описании новых типов личности, которые могут применяться как идеальные типы, – это, например, определения Шнайдера (психопатические личности), Кречмера (шизотимии, психотимии) и Юнга (экстраверты, интроверты). Однако, интересно выяснить, могут ли исследования с помощью прототипов, проводимые в последнее время, продуцировать какие-либо новые типы. Изучение Витгенштейном естественного языка имело цель выяснить, как люди в своей повседневной жизни используют и понимают различные слова, такие, например, как "игра" (Wittgenstein, 1953). Прототипические исследования направлены на выяснение с помощью широкомасштабных опросов того, как психиатры понимают пациентов и ставят им диагноз. Также как Витгенштейн анализировал не игры, а то, как люди понимают значение слова "игра", так и прототипическое исследование изучает не психические нарушения, но то, что психиатры подразумевают под терминами, которые они применяют к этим нарушениям. Прототипическое исследование, как и подход Витгенштейна, ограничено тем, что философ науки Карл Хемпел (Carl G. Hempel, 1970) назвал "смысловым анализом". Смысловой анализ заключается в объяснении того значения слова, которое используется определенной группой или сообществом людей. Но в эмпирических науках, как подчеркивает Хемпел, смысловой анализ недостаточен. В дополнение к нему ученые обращаются к "эмпирическому анализу". Эмпирический анализ стремится раскрыть те свойства предметов, к которым относятся слова. Как выразил это Хемпел (1970): "Эмпирический анализ имеет дело не с лингвистическими выражениями и их значениями, а с эмпирическими феноменами". Идеальные типы направлены не на выяснение того, как много психиатров используют определенные слова, но, скорее, пытаются изучать пациентов и их расстройства и, таким образом, лучше способны обнаружить новые и более эффективные пути их понимания. Новые идеальные типы углубляют наше понимание пациентов и могут быть представлены через эмпирический анализ.

Эмпирический анализ с применением идеальных типов может проводиться в двух направлениях: 1) выбор большого количества объектов для номологического и статистического исследования; 2) клиническое лечение конкретных пациентов. Вебер и Ясперс полагали, что идеальные типы могут быть использованы только для опроса индивидов. 1. Идеальные типы обычно просто общие понятия. Но в зависимости от интересов исследователя идеальные типы могут подвергаться уточнению так, что они характеризуют все более и более узкий круг людей. Таким образом, исследователь может определить идеальный тип на том уровне специфичности, который он выбрал, и затем предпринять эмпирическое исследование выделенной группы с использованием номологических и статистических подходов. Результаты, полученные на основе гомологических или статистических исследований, могут рассматриваться как правильные или ложные, валидные или невалидные. 2. Идеальные типы обычно применялись в клинических исследованиях и при лечении отдельных пациентов. В клинической практике идеальные типы определяют и направляют процесс исследования уникальных свойств пациента. Кроме того, идеальные типы говорят нам, что является значимым с точки зрения психиатрии, а что незначимым в многообразных компонентах данной личной жизни. Для психиатра-клинициста идеальные типы не являются верными или неверными в отношении пациентов как членов общего класса, но могут иметь какую-то определенную истинность в отношении конкретных людей. Некоторые психиатры сетовали, что DSM-III и DSM-III-R служат исследовательским, но не клиническим целям. Еще в 1874 г. X.Джексон (Hughlings Jackson) отстаивал двойную систему классификации – одну для клинической работы, другую – для научных исследований (Strengei, 1963). После публикации DSM-III та же идея предлагалась Зубиным (Zubin, 1984) и другими (Berner & Katschnig, 1984) для DSM-IV. Идеальные типы, понимаемые представленным здесь образом, могут обеспечить единую систему классификации, которая удовлетворит как клиницистов, так и исследователей.

Заключение. Идеальные типы были введены Карлом Ясперсом для классификации личностных расстройств. Значимость этой предаю-женной схемы классификации, как и многих других гениальных и неподвластных времени догадок Ясперса, часто пересматривалась. Однако, в свете нынешнего внимания к прототипическим категориям, преимущества идеальных типов могут быть оценены заново. Считается, что в современных исследованиях с помощью прототипов может быть продуктивно применена методология Вебера. Можно сказать, что прототипы и идеальные типы не следует сильно разделять друг от друга (Widiger, 1982).

Заключение по I разделу

Психиатрия является клинической дисциплиной, поэтому общую психопатологию необходимо изучать у постели больного в окружении коллег, могущих поддержать советом. По нашему мнению «дескриптивная психиатрия» является первым шагом в овладении специальностью и взаимопониманию специалистов – психиатров, психологов, социальных работников, психотерапевтов, работающих в сфере психического здоровья. Не существует единой классификации для всех видов психических расстройств. Некоторые учёные предлагают отдельные классификации для клинических и статистических целей.

1. Бухановский А.О., Кутявин Ю.А., Литвак М.Е. Общая психопатология. – 2-е изд., перераб. И доп. – Ростов н/Д.: Изд-во ЛРНЦ «Феникс», 1998. – 416 с.

2. Ветгерберг Л. Карманная психиатрия/Пер. со швед. – Упсала, 1997. 176 с.

3. Карманное руководствол к МКБ-10. Классификация психъических и поведенческих расстройств с глоссарием и исследовательскими критериями/Сосг. Дж. Э. Купер. Пер. с англ. – К: Сфера, 2000. – 464 с.

4. Клиническая психиатрия: пер. с англ. доп//гл. ред. Т.Б. Дмитриева. – М.: ГЭОТАР Медицина, 1998. – 505 с.

5. Лаукс Г., Мёллер Х.-Ю. Психиатрия. Справочник./Пер. с нем. – М.: МЕДпресс-информ, 2010. – 512 с.

6. Лексиконы психиатрии Всемирной организации здравоохранения/Пер. с англ. – К: Сфера, 2001. – 398 с.

7. Психиатрия. Под ред. Р. Шейдера. Пер. с англ. – М.: Практикак, 1998. -485 с.

8. Сыропятов О.Г., Дзеружинская Н.А. Клинико-психопатологическая диагностика. – К: ВЕАП – Наук, свгг, 2005. – 240 с.

9. Сыропятов О.Г., Дзеружинская Н.А. Клиническая психиатрия: Избранные слайдовые лекции для врачей. – К.: Наук. Свгг, 2009. – 240 с.

10. American Psychiatric Association. (1987). Diagnostic and statistical manual of mental disorders (3rd ed., rev.). Washington. DC: Author.

11. Beckner M. (1959). The biological way of thought. New York: Columbia University Press.

12. Berner P., & Katschnig H. (1984). Commentary on R. E. Kendell: Reflections on psychiatric classification-For the architects of DSM-IV and ICD-IO. Integrative Psychiatry. 2,51–52.

13. Blashfield R (1986). Structural approaches to classification. In T. Millon & G. L. Klerman (Eds.). Contempory directions in psychopathology: Towards the DSM-IV (pp. 363–380). New York: Guilford Press.

14. Blashfield R., Sprock J., Pinkston K., & Hodgin J. (1985). Exemplar prototypes of personality disorder diagnoses. ComprehensivePsychiatry. 26.11–21.

15. Cantor N. & Genera N. (1986). Psychiatric diagnosis and natural categorization: A close analogy. In T. Millon & G. L. Klerman (Eds.). Contempory directions in psychopathology: Towards the DSM-IV (pp. 233–256). New York: Guilford Press.

16. Cantor N., & Mischel W. (1979). Prototypes in person perception. In L. Ber-kowitz (Ed.). Advances in experimental social psychology (Vol. 12, pp. 3-52). New York: Academic Press.

17. Cantor N., Smith E., French R de S., & Mezzich J. (1980). Psychiatric diagnosis as prototype categorization. Journal of Abnormal Psychology, 89.181–193.

18. Clarkin J. F., Widige T. A., Frances A., Hurt S. W., & Gilmore M. (1983). Prototypic typology and the borderline personality. Journal of Abnormal Psychology, 90. 575–585.

19. Hempe. C. G. (1965). Aspects of scientific explanation and other essays in the philosophy of science. New York: Free Press.

20. Hempel C. G. (1970). Fundamentals of concept formation in empirical science. In 0. Neurath, R. Catnap. & C. Morris (Eds.). Foundations of the unity of science: Towards an International encyclopedia of unified science (Vol. 2. pp. 651–745). Chicago: University of Chicago Press.

21. Horowitz L., Post D., French R., Wallis K. & Seligman E. (1981). The prototype as a construct in abnormal psychology: 2. Clarifying disagreement in psychiatric judgements. Journal of Abnormal Psychology, 90,575–585.

22. Jaspers K. (1963). General psychopathology (J. Hoenig & M. W. Hamilton. Trans.). Chicago: University of Chicago Press.

23. Kendell R. E. (1983). DSM-ПИ: A major advance in psychiatric nosology. In R. L. Spitzer, J. B. W. Williams, A. E. Skodol (Eds.), International perspectives on DSM-Ш. Washington, DC: American Psychiatric Association Press.

24. Lefebre L. B. (1957). The psychology of Karl Jaspers. In P. A. Schilpp (Ed.). The philosophy of Karl Jaspers. The Library of Living Philosophers. La Salle, IL: Open Court Publishing Company.

25. Livesley W. J. (1985). The classification of personality disorder: I. The choice of category concept. Canadian Journal of Psychiatry, 30.353–358.

26. Livesley W. J. (1986). Trait and behavioral prototypes of personality disorder. American Journal of Psychiatry. 143,728–732.

27. Livesley W. J. (1987). Theoretical and empirical issues in the selection of criteria to diagnose personality disorders. Journal of Personality Disorders. I, 88–95.

28. Million T. (1986a). On the past and future of the DSM-Ш: Personal recollections and projections. In T. Millon & G. L. Klerman (Eds.). Contempory directions in psychopathology: Towards the DSM-IV (pp. 29–70). New York: Guilford Press.

29. Millon T. (1986b). Personality prototypes and their diagnostic criteria. In T. Millon & G. L. Klerman (Eds.), Contempory directions in psychopathology: Towards the DSM-IV (pp. 671–712). New York: Guilford Press.

30. Rosch E. (1978). Principles of categorization. In E. Rosch & B. L. Lloyd (Eds.). Cognition and categorization. Hillsdale. NJ: Lawrence Eribaum Associates.

31. Rosch E., & Mervis C. B. (1975). Family resemblances: Studies in the internal structure of categories. Cognitive Psychology, 7,573–605.

32. Schneider K. (1958). Psychopathic personalities (M. W. Hamilton, Trans.). New York: Grune & Stratton.

33. Schneider K. (1959). Clinical psychopathology (M. W. Hamilton, Trans.). New York: Grune & Stratton.

34. Schwartz M. A., & Wiggins О. P. (1985). Science, humanism, and the nature of medical practice: A phenomenological view. Perspectives in Biology and Medicine, 28,331–361.

35. Schwartz M. A., & Wiggins O. P. (1986). Logical empiricism and psychiatric classification. Comprehensive Psychiatry, 27,101–114.

36. Schwartz M. A., & Wiggins O. P. (1987). Diagnosis and ideal types: A contribution to psychiatric classification. Comprehensive Psychiatry, 28, 277–291.

37. Schwartz M. A., & Wiggins O. P. (1988). Scientific and humanistic medicine: A theory of clinical methods. In K. L. White (Ed.). The task of medicine: Dialogue at Wickenburg. Menio Park, CA: Henry J. Kaiser Family Foundation.

38. Stengel E. (1963). Hughlings Jackson's influence in psychiatry. British Journal of Psychiatry, 109,348–355.

39. Weber M. (1949). The methodology of the social sciences (E. Shils, Ed.). New York: Free Press

40. Weber M. (1958). The Protestant ethic and the spirit of capitalism (T. Parsons, Trans.). New York: Scribner's. Weber M. (1978). Economy and society: An outline in interpretive sociology. Berkeley, CA: University of California Press.

41. Widiger T. A. (1982). Prototypic typology and borderline diagnoses. Clinical Psychology Review, 2,115–135.

42. Wittgenstein L. (1953). Philosophical investigations. New York: Macmillan.

43. Zubin J. (1984). Commentary on R. E. Kendell: Reflections on psychiatric classification-For the architects of DSM-IV and ICD-10. Integrative Psychiatry, 2,52–53.

В основе феноменологической психиатрии лежит метаонтика – он-тологически-онтическая система, которая обуславливает специфику постановки и решения проблем, концептуальный аппарат: 1) сочетание философского и клинического; 2) взаимодействие теории и практики; 3) онтология и онтика – индивидуальность каждого психически больного – понимание Dasein как исключительно человеческого существования (Онтология (новолат. ontologia от др. – греч. ov, род. п. o???? – сущее, то, что существует + ?o???—учение, наука) – учение о сущем; учение о бытии как таковом; раздел философии, изучающий фундаментальные принципы бытия, его наиболее общие сущности и категории, его принципы, структуры и закономерности. Основной вопрос онтологии: что существует?

Основные понятия онтологии: бытие, структура, свойства, формы бытия (материальное, идеальное, экзистенциальное), пространство, время, движение. Онтика – философская категория – «учение о сущем»).

Феноменологическая психиатрия изучет патологичность времени и пространства у пациента с особенностями внутреннего осмысления больным своего пространственно-временного бытия-в-мире, с соотнесением этого патологического времени и пространства с классической позитивистской темпоральностью и пространственностью. У всех феноменологических психиатров теоретические построения носят метаонти-ческую направленность.

Философские основания феноменологической психиатрии прослеживаются уже в «Общей психопатологии» Карла Ясперса. Определение отношений между философией и наукой, как его понимал К. Ясперс, можно представить в виде трёх тезисов: 1) Философия и наука существенно различны. 2) Наука нуждается в философии. 3) Философия невозможна без науки. Критический анализ и всеохватывающий обзор сложившихся к началу XX века психологических и психопатологических концепций подвели Ясперса к осознанию феномена «свободной воли». В рамках усвоенного Ясперсом феноменологического подхода к анализу воли как «осевой» структуры психики стало возможным новое решение вопросов о критериях нормы и патологии, о рациональном и иррациональном в человеческом поведении, о разуме и безумии в мировой истории (Водолагин А.В.). Исследования Ясперса способствовали утверждению взгляда на то, что психиатрические симптомы – это, главным образом, нарушения коммуникации, что в последствии детально изучалось Полом Вацлавиком.

Патографические исследования К. Ясперса углубили феноменологическое понимание психопатологии и позволили выделить отличие творчества душевно больных людей от здоровых: 1) более критическое отношение к передаваемым с психопатологической оценкой нормам и суждениям; 2) более расширенный симптоматологический инвентарь психопатологии психозов с когнитивными и эмоциональными функциями; 3) анализ творчества одарённых душевно больных позволил более глубоко проанализировать характерные для психопатологии нарушения мышления и экспрессии. Ясперс также пришёл к выводу о том, что шизофрения не является причиной гениальности. Тем не менее, влияние психической болезни как на форму, так и на содержание художественного произведения творческой личности Ясперс признаёт достаточно определённо.

Заслуга Ясперса состоит в том, что он является общепризнанным создателем психопатологии как науки с собственным объектом изучения и собственной методикой. Создание этой науки по существу основывалось на отрицании естественнонаучного редукционизма, который пытался объяснить психические феномены и проявления болезней причинами, укоренёнными в их органическом субстстрате, т. е. головном мозге. Хотя этот редукционизм и стремится дать научное объяснение, он ставит вопрос «почему» прежде вопроса «что» и таким образом упускает тщательное описание и понимание патологических изменений психики. Психопатология берёт своё начало там, где расстройству подвергается вся структура психики, а значит и конституция переживания мира и себя самого

В работе «Психология мировоззрений» К. Ясперс писал о том, что типичной причиной того, что люди переживают страх и страдание, является то, что они прибегают к определённой мировоззренческой установке как к убежищу, напоминающему раковину. Однако раковина приводит к душевной ограниченности и упадку: «раковины, основанные на жёстких учениях, опускают завесу и на нашу душу».

Работы К. Ясперса имеют значение и для создания современных психиатрических классификаций. Кризис токсономиии, представленный в DSM и в МКБ-10, возможно преодолеть, используя «принцип прототипа». Великой заслугой Ясперса было то, что он привлёк внимание к диагностике, основанной, прежде всего на субъективных симптомах («феноменах»), а не только на чувственно воспринимаемых поведенческих нарушениях. В то время как «феномен» обозначает сам себя, «симптом» указывает на что-то другое, т. е. на определённые болезни, которые не открываются как таковые непосредственному восприятию. Понятие «критерий», на котором основывается современная классификация психических и поведенческих расстройств, состоит целиком в его способности разграничения различных «единиц классификации расстройств». Следует заметить, что успехи психиатрии зависит не только от новых фактов, но и от концепций, при этом идеи не только определяют значение фактов, но и показывают пути для нахождения существенных фактов.

Другие учёные – феноменологи высвечивали другие аспекты психических явлений. Эстезиология Штрауса, сосредотачивая своё внимание на непосредственном опыте, всегда одновременно отсылает к живому опыту взаимодействия с миром, к ощущению этого мира, к особенностям его проживания, т. е. к реальности как таковой, но такой, какой она представляет психически больному человеку. Интерес Штрауса был направлен на исследование человека и его мира. Мир для него представляется тем ключом, с помощью которого можно приоткрыть тайну самого человека. Он противопоставляет эстезиологию – «область знания, которая занимается исследованием сенсорного опыта», той традиции, которую в физиологии и психологии ощущений установил Р. Декарт, а также представил в своих работах Дж. Локк и другие эмпирики. Штраус считает, что Декарт со своим методом сомнения вытеснил сенсорный опыт за границы области достоверности. Следствием такого подхода стало постулирование того, что истинность и реальность достижимы только путём умозаключения и поэтому являются функциями суждения.

Именно в теоретической системе Декарта, по мнению Штрауса, берёт своё начало полное недоверие к повседневному дологическому жизненному опыту, а также субъект-объектная дихотомия – существование человека раскалывается на субъективный мир сознания и объективный мир предметов и явлений, опыт отдаляется от мира. Штраус идет от психиатрии к философии: В этом случае точкой отсчёта становится непосредственный клинический опыт. По мнению Штрауса, принадлежность человека к «нормальным» или «больным» выводится другими людьми на основании коммуникативных отношений повседневной жизни. Штраус подчёркивает, что общение с психически больными людьми всегда сопровождается переживанием их чуждости. Норма и патология, по Штраусу, словно два языка, разделены практически непроницаемой границей. В изучении патологических феноменов, по мнению исследователя, наиболее приемлемым методом является феноменологический. Сенсорный опыт представлен у больного человека в формуле: «что-то происходит со мной в мире». Для эстезиологии важно то, что ощущение развёртывается вне сферы мышления и является непосредственным взаимодействием с миром. В сенсорном опыте мир всегда затрагивает человека, который ощущает себя в мире. Мир, который мы воспринимаем, – субъективный образ в сознании человека. Сенсорный опыт включает несколько модальностей, которые отличаются друг от друга: зрение, слух, тактильные и проприоцептивные ощущения. Многообразие модальностей и отношений с Другим и обусловливает вариативность и многосоставность различных патологических феноменов.

Медицинская антропология Штрауса, таким образом, наиболее полно выражает мировоззрение феноменологической психиатрии.

Феноменологически-структурный анализ Э. Минковски, выбирая в исследовании темпоральностъ за точку отчета, обращается не только и не столько к вариантам переживания времени, сколько к той структуре мира, к той глубинной основе, которая конституирует именно такой ход времени. И именно поэтому Минковски говорит о том, что патологические трансформации времени и их исследование могут дополнить, расширить феноменологию времени, что в руках психопатолога находится чрезвычайно удобный инструмент.

Медицинская антропология Гебзаттеля, затрагивая и антропологические, и религиозные, и чисто медицинские (терапевтические) проблемы, в пространстве исследования самой психической патологии и ее переживания человеком, что закономерно, также касается именно этой метаонгической области. И центром здесь, наравне с проживанием времени, становится падение в пустоту, переживание исчезновения мира и себя самого, то уничтожение и то онтологическое по своей сути переживание ужаса, которое так замечательно описывал Хайдеггер.

Косвенным подтверждением невозможности на границе феноменологии и психиатрии иной, чем метаонтическая, направленности исследования является и Dasein-анализ Босса, стремящийся исследовать все патологические феномены только онтологически, т. е. не прибегая к онтике и не совершая продуктивной ошибки. Но, к сожалению, несмотря на полную поддержку и соучастие Хайдеггера, этот вариант Dasein-анализа оказался более догматичным, а значит менее динамичным, лабильным, и поэтому менее продуктивным для психиатрии. Босс воспринял всю хайдеровску терминологию как абсолютную данность: «открытость», «бытие-в-мире», «Dasein», просвет и др. Центральным в Dasein-анализе Босса оказывается понятие открытости, заимствованное им у Хайдеггера. При этом открытость становится причиной всех патологических феноменов человеческого существования. Каждый из них возникает, когда открытость по каким-либо причинам сужает и, как следствие, блокирует взаимодействие человека с миром вещей и людей. Бытие человека в таком случае, как считает Босс, боллыпе не способно к высвечиванию объектов и явлений внешнего мира.

Как подготовительный этап исследования в феноменологическую психиатрию и экзистенциальный анализ переходит от феноменологии процедура феноменологической редукции – метод очищения от предрассудков и предпосылок, должный привести исследователя к самому патологическому опыту.

А. Краус (2001) под названием феноменологически-антропологическая психиатрия объединяет ряд подходов с различными философскими основаниями, в том числе антропологически ориентированных, которые так или иначе связаны с клиническими феноменами. Можно выделить по крайне мере три типа феноменологии (Blankenburg 1980; Pamas and Zahavi 2002). Первый – эйдетическая феноменология, которая указывает на логос или сущность феномена (Blankenburg 1991).

Сущность – это инвариантное качество чего-то, данное нам в опыте (например, описание инвариантных свойств всех деревьев вместо конкретных свойств какого-то определенного дерева). Эйдетическая или сущностно-ориентированная феноменология стремится характеризовать такие общие сущности. Таким образом, это наука логосов или сущностей феноменов, рассматривающая не факты (как эмпирическая наука), а сущности. Для психиатрии, однако, феноменология стала важной не только как эйдетическая наука, но также как феноменология конституирования (constitution). Здесь интерес представляют не эмпирические объекты или сущности как таковые, но то, как феномены конституируются, то есть, постигаются и понимаются наблюдателем. Но «постижение» и «понимание» – это умственные (интенциональные) акты. Таким образом, если в эмпирических науках исследователь начинает с предположения о независимости наблюдателя от феномена, то в феноменологии конституирования феномен рассматривается как коррелят интенционального акта наблюдателя по конституированию (построению феномена).

Под термином «экзистенциально-герменевтический подход» мы понимаем различные д аз айн (нем. Da – тут; sein – существовать/сущностно) – аналитические и экзистенциально-аналитические подходы, которые не всегда имеют антропологическую ориентацию.

Введение Бинсвангером в рамках дазайн-анализа антропологических «измерений» оказалось исключительно плодотворным как для психопатологии, так и для классификации в психиатрии. Дазайн-анализ Бинсвангера отличается от Дазайн-аналитического подхода Хайдеггера (1962), поскольку он привносит онтологически детерминированные «экзистенции» Хайдеггера в рамки конкретного существования человека.

Другими антропологическими измерениями или пропорциями могут быть такие показатели как ориентация на будущее или на прошлое, самореализация или реализация в мире, аутентичность, недостаточность и отсутствие идентификации или сверх-идентификация.

В традиционной диагностике, выделяя симптомы, мы уже имеем некую предвзятость в отношении того, что нам говорит пациент или того, что мы наблюдаем, поскольку соотносим все симптомы с нашим предположением о лежащей в их основе дисфункции. Это допущение предопределяет способ, которым мы описываем симптомы, например, когда мы говорим о расстройствах или нарушениях мышления, восприятия, движений и т. п. Это не только сокращает богатство разнообразных значений исходного феномена до простой «дисфункции», но может даже искажать описание симптомов. В редуцировании феноменов до симптомов и, тем более, до критериев (т. е. давая им точное определение), всегда существует опасность, которую хорошо понимал Ясперс (1965). Она состоит в том, что мы делаем феномены более внятными, чем они в действительности являются, и тем самым «псевдоточными».

Симптом как знак наличия определенного расстройства в психиатрии менее значим, чем в соматической медицине. Более того, в психиатрии симптом часто менее специфичен и менее очевиден. Он не может быть строго изолирован от других аспектов переживаний пациента, как в соматической медицине. В связи с этим Курт Шнайдер (1967), утверждал, что в психиатрии нам следует говорить о характеристических чертах (Merkmale), а не о симптомах. Говоря о критериях вместо симптомов, современная диагностика следует Шнайдеру. Таким образом, соматическая медицина использует симптомы для того, чтобы охарактеризовать данное заболевание и дать объяснение обнаруженной дисфункции, в отличие от этого, применяемые психиатрией критерии используются только для того, чтобы провести дифференциацию между диагнозами. Если встречается нужное количество критериев, и отсутствуют исключающие критерии, мы должны диагностировать определенное расстройство. Однако, ни используемые критерии, ни определяемые ими диагностические сущности, не приближают нас к сущности феноменов, с которыми они связаны. Фокусируясь только на установлении границ диагностических объектов, наши классификации становятся слишком обобщенными.

Ясперс (1965) разделял болезнь как род (вид), который может быть связан с органической причиной (например, паралич), и такие расстройства как эндогенные психозы, которые он рассматривал как идеальные типы. Недавно Schwartz and Wiggins (1987) в США, Frommer (1996) в Германии и Tatossian (1996) во Франции показали важность понятия идеальных типов для диагностики в психиатрии.

Другая типологическая система классификации в психиатрии построена на понятии Витггенштейна (Wittgenstein 1961) о фамильном сходстве (Cantor et al. 1980; Blashfield et al.1989). Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что этот подход основан на наблюдении, что люди, страдающие одним и тем же заболеванием, например, шизофренией, похожи друг на друга, даже если у них нет ни одного общего симптома. Все типологические подходы исходят из идеи, что сущности, определяемые в психиатрических классификациях, являются протопатическими понятиями. Одно из преимуществ протопатической модели классификации заключается в том, что в отличие от детерминистической категориальной системы здесь нет никакого определенного числа критериев, которое необходимо и достаточно для того, чтобы отнести конкретный случай к данной категории. Категория характеризуется определенными чертами, которые сходятся в ней чаще, чем в других категориях. Следовательно, можно сказать, что чем больше определенных черт присутствует в данном случае, тем ближе он к прототипу и, следовательно, более вероятно, что этот случай типичен для рассматриваемой категории.

Феноменологически-антропологическая психиатрия разработала свою типологическую теорию, которая очень близка к упомянутым выше понятиям. Как и типология сущностей, она исходит из «Wesenschau» Гуссерля (интуиция сущностей) и находится под сильным влиянием экзистенциальной философии, в частности, философии Хайдеггера (Heidegger), Сартра (Sartre) и Мерло-Понти (Merleau-Ponty). В психиатрии мы говорим о феноменологических типах или, если рассматриваются экзистенциальные аспекты, об экзистенциальных типах (Kraus 1991). Этот подход включает разработку (выделение) инвариантных черт (качеств) с помощью воображаемых вариаций (imaginative variations).

Таким образом, в феноменологически-антропологическом подходе мы стремимся понять общую структуру феноменов данного расстройства в терминах определенного индивидуального «бытия-в-мире», т. е., в особенностях отношения пациента к себе, к другим и к миру.

Таблица сравнения феноменологического и симптоматологического подходов в психиатрии

Феноменологически-антропологический:

1) целостный, ориентированный на рисунок феномена в жизни пациента в мире; 2) болезнь как субъективное переживание, категория бытия; 3) психопатологический аспект – сущность как идеальный феноменологический или экзистенцияльный тип; 4) направлен на личность как субъекта, на индивидуальную историю; 5) феномен проявляется без теоретического предваряющего предположения – определённые виды переживания и поведения выражают определённое отношение к себе, миру и другим; 6) отдельный феномен прямо указывает на целостную диагностическую сущность – качественно определяется целым, имеет специфическое качество при различных расстройствах; 7) внутрення связь отдельных феноменов – диагностическая сущность как интегральное целое; 8) вес определяется обоснованностью, аргументированностью; 9) возможен обмен глубокими переживаниями; 10) переживания субъекта в центре – субъективуный опыт является подтверждающим критерием; 11) переживания (опыт) – что-то новое, может перечеркнуть надежды на будущее, имеет открытый конец; 12)пациент активен в процессе установления диагноза, способен направлять его, строить теории и давать объяснения; демонстрирует свою свободу и отношение к будущему; 13) исследователь в значительной степени зависит от сотрудничества с пациентом.

Симптоматологический – критериологический: 1) редуцированный; 2) болезнь (медицинская модель соматической медицины), категория наличия, обладания; 2) психопатологический аспект – сущность как родовое понятие; 3) направлен на болезнь, функцию тела; 4) симптомы как результат некой дисфункции, связь с медицинским пониманием болезни; 5) отдельный критерий – имеет решающее значение только в корреляции с другими критериями, может быть одним и тем же при различных расстройствах; 6) нет внутренней связи между критериями – диагностическая сущность как формула последовательного суммирования; 7) значение (вес) определяется содержанием; 8) вес определяется надёжностью, достоверностью; 9) обмен глубоким опытом невозможен; 10) субъективность исключается – субъективные переживания не являются критерием при определении диагноза; 11) переживания (опыт) – контролируемый, повторяющийся, ожидания, надежды на будущее подтверждаются или нет; 12) пациент – поставщик данных, в первую очередь объект изучения; 13) исследователь относительно независим от пациента.

Диагностический процесс является составной частью деятельности клинического психолога и психиатра и определяет профессиональную квалификацию специалиста.

Феноменологическая диагностика начинается с обнаружения у испытуемого какого-либо психологического феномена. Это может быть предъявленное и описанное человеком психического переживание, чувства. Феноменом может стать любое действие или поведенческий акт человека, его мимика, жесты, голос, специфика построения речи. Кроме того, в качестве феномена справедливо рассматривать и определенные индивидуально-психологические качества и свойства человека, его способности, навыки, привычки, стиль мышления, ментальные репрезентации, мировоззрение, специфику реагирования на события обыденной жизни. Феноменологический подход предполагает, что одно и то же психическое переживание может трактоваться двояко: и как признак психического расстройства (симптом является элементарным проявлением патологического, болезненного процесса или состояния), и как индивидуально-психологическая особенность человека.

Феноменологически-антропологическая диагностика обеспечивает более полное и специфическое описание проявлений психического расстройства; диагностика помогает определить качества, которые отделяют схожие состояния, например депрессию от обычной печали. Далее, в феноменологической диагностике акцент делается на обоснованности и аргументированности, а не надежности и достоверности, как в дескриптивной диагностике. Кроме того, феноменологические и экзистенциальные типы предлагают общие структуры, лежащие в основе симптомов или критериев, с помощью которых эти расстройства определяются в МКБ и DSM. В других случаях эти симптомы и критерии не связаны между собой. Эти структуры или «организаторы психопатологии», как из назвали Monti and Stanghellini (1996), могут в действительности быть центральными для отделения патологических форм этих симптомов от нормальных.

Необходимость уточнения характера первичного феномена связано, в первую очередь, с феноменологической ориентацией диагноста, его видением механизмов психогенеза и обладанием знаниями о возможном психолого-психиатрическом синонимическом ряде в каждом конкретном случае. Даже если феноменологический или экзистенциальный типы как таковые не идентичны реальным и естественным сущностям болезни, вызванной определенными причинами, они могут подготовить путь для нахождения этих сущностей, как показал Ясперс (1965) с идеальными типами. Мы полагаем, что феноменологически-антропологическая диагностика предлагает дополнительные подходы к диагностике и классификации в психиатрии.

В настоящее время выделяется несколько основополагающих принципов разграничения психологических феноменов и психопатологических феноменов, базирующихся на феноменологическом подходе к оценке нормы и патологии.

Основным принципами диагностики, претендующей на научность своих взглядов, на сегодняшний день можно считать феноменологические принципы.

Базируясь на философской концепции феноменологической философии и психологии Гуссерля, К. Ясперс предложил принципиально новый подход к анализу психиатрических симптомов и синдромов. В основе феноменологической подхода в психиатрии и клинической психологии лежит понятие «феномена». Феноменом можно обозначать любое индивидуальное целостное психическое переживание. Субьект-объектное противостояние К.Ясперс считал первичным и «никогда не устранимым» феноменом, в связи с чем он противопоставлял сознание окружающего, предметное сознание сознанию своего Я, самосознанию. В соответствии с таким подразделением становилось возможным описывать сначала саму по себе анормальную реальность, а затем переходить к формам изменения самосознания. Неразделенность этих составляющих в переживании была обозначена К.Ясперсом как совокупность отношений, расчленение которой оправдано только необходимостью соответствующих описаний. Эта совокупность отношений основывается на характере переживания пространства и времени, своего телесного осознания, сознания реальности. Для К.Ясперса феноменология являлась эмпирическим актом, образующимся благодаря сообщениям больных. Это стало закономерным следствием предпочтения индивидуальному методу с его выделением общего за счет индивидуального и специфического метода феноменологического, сохраняющего в своих понятиях структуру реального многообразия признаков (Ю.С.Савенко). В основных чертах этот метод явился следованием дескриптивному методу Гуссерля. Было очевидно, что подобный психологический метод явно отличается от естественнонаучных описаний, поскольку предмет в данном случае не предстоит сам по себе перед нашим взором чувственно, опыт является лишь представлением. В предлагаемом К.Ясперсом методе, описание требовало кроме систематических категорий, удачных формулировок и контрастирующих сравнений, выявление родства феноменов, их порядка следования или их появления на непроходимых расстояниях, и имело своей задачей наглядно представлять психические состояния, переживаемые больными, рассматривать их родственные соотношения, как можно более строго ограничивать их, различать и определять их во времени. Поскольку мы никогда не в состоянии непосредственно воспринимать чужое психическое таким же образом, как и физическое, речь могла идти, по мнению К.Ясперса, лишь о представлении, вчувствовании, понимании, достижимых посредством перечисления ряда внешних признаков психического состояния и условий, при которых оно возникает, чувственного наглядного сравнения и символизации, посредством разновидности суггестивного изображения. Именно поэтому К.Ясперс отводил такую роль самоописаниям больных, а также развернутым история болезни, где необходимо давать отчет о каждом психическом феномене, о каждом переживании, не ограничиваясь общим впечатлением и отдельными, специально выбранными деталями.

В феноменологической психиатрии диагноз устанавливается на основе феноменологического метода, который должен актуализировать осознанное внутреннее переживание пациента, в максимальной степени освободив его от предрассудков. Для исследователя форма того, «как» пациент переживает, имеет первоочередное значение. В понимании проверяется, насколько форма соответствует содержанию. Ясперс и его последователи вопреки ничтожному, с диагностической точки зрения, значению генетического понимания, выдвинули в качестве главного критерия психоза наличие разрыва в биографическом развитии личности и отсутствие смысловой континуальности. Само психотическое состояние, врывающееся в сознание, Ясперс описывал метафорически – как «элементарно данное», «основывающееся на элементарных опытах, простейших переживаниях», «не поддающееся психологическому воздействию», «первично бессодержательное, которое ещё должно обрести содержание». Психотическое состояние ассимилирует Я, не терпит посредничества и лежит по ту сторону языкового выражения и способности понимать. Это приводит к беспомощности. Феноменологический метод, применяемый при исследовании и самоописании, позволяет актуализировать психотическое состояние.

На установленной Ясперсом дихотомии невроза и психоза основывается полярность терапевтической практики: если неврозами занимается понимающая психотерапия, предполагающая вовлечение в процесс лечения личности пациента, то в случае эндогенных психозов больших успехов достигли психофармакологи.

Психотерапия, какой её видит Ясперс, построена на идее достижения свободы клиента от зависимости (болезней, привычек, стереотипов). Свободу и новые возможности человек открывает в пограничных ситуациях, он становится целостным благодаря его соотнесённости с чем-то другим во всех формах его бытия: 1) бытия в мире, соотнесённого с этим миром; 2) сознания, соотнесённого с его объектами; 3) духа, соотнесённого с идеей соответствующего целого; 4) экзистенции, соотнесённой с транценденцией.

На втором шаге – этапе генетического понимания – исследователь пытается воспроизвести биографическое развитие личности и представить его в качестве осмысленного континуума.

В феноменологической диагностике используются принципы К. Шнайдера (1999).

Первый принцип Курта Шнайдера гласит: «В связи с возможностью полного феноменологического сходства психопатологическим симптомом (психической болезнью) признается лишь то, что может быть таковым доказано». Это доказательства с помощью законов логики – науки о законах правильного мышления, или науки о законах, которым подчиняется правильное мышление. Доказательство наличия психического расстройства, согласно принципу Курта Шнайдера, базируется на двух аспектах логики: 1) оценке логики поведения и объяснения этого поведения испытуемым и 2) логике доказательства. В доказательстве обычно различают тезис, аргумент и форму доказательства. В области клинической психологии и психиатрии это выглядит так: тезис – обследуемый психически болен, аргумент (аргументы) – к примеру, «его мышление алогично, имеется бред», форма доказательства – доказывается, почему его мышление диагност считает алогичным, на основании каких критериев высказывания мы можем расценивать как бредовые и т. д.

Вторым принципом, которому следует научная диагностическая доктрина, является принцип «презумпции психической нормальности». Суть его заключается в том, что никто не может быть признанным психически больным до того, как поставлен диагноз заболевания или никто не обязан доказывать отсутствие у себя психического заболевания. В соответствии с этим принципом человек изначально для всех является психически здоровым, пока не доказано противное, и никто не вправе требовать от него подтверждения этого очевидного факта.

Феноменологический подход в диагностике, в отличие от позитивистского, использует принципы понимающей, а не объясняющей психологии. Переживание человека рассматривается многомерно, а не толкуется (как это принято в ортодоксальной психиатрии и психологии) однозначно. За одним и тем же переживанием может скрываться как психологически понятный феномен-признак, так и психопатологический симптом. Для феноменологически ориентированного диагноста не существует однозначно патологических психических переживаний. Каждое из них может относиться как к нормальным, так и к аномальным. Если в рамках ортодоксальной психиатрии вопрос нормы-патологии трактуется произвольно на базе соотнесения собственного понимания истоков поведения человека с нормами общества, в котором тот проживает, то в при использовании феноменологического подхода существенное значение для диагностики имеет субъективные переживания и их трактовки самим человеком.

Использование феноменологического метода в диагностическом процессе, по Ю.С.Савенко, должно включать восемь, применяемых последовательно и описанных ниже, принципов:

1. Рассмотрение самого себя как тонкого инструмента, органа постижения истины и длительное пестование для этой цели.

2. Особая установка сознания и всего существа: благоговейное отношение к Истине и Природе, трепетное – к предмету постижения.

3. Боязнь привнести что-то инородное от себя, замутнить предмет изображения, исказить его. Этому служит процедура феноменологической редукции или «эпохе» (греч. – воздержание от суждения), представляющая последовательное, слой за слоем, "заключение в скобки", т. е. "очищение" от всех теорий и гипотез, от всех пристрастий и предубеждений, от всех данных науки, "сколь бы очевидными они ни были". Временная "приостановка веры в существование" всех этих содержаний, отключение от них высвобождает феномены из контекста нашей онаученной картины мира, а затем и повседневного образа жизни, "сохраняя при этом их содержание в возможно большей полноте и чистоте". Эта процедура включается по мере необходимости на любой ступени феноменологического исследования. На начальном этапе она возвращает нас в "жизненный мир", т. е. к универсальному горизонту, охватывающему мир повседневного опыта, освобожденному от всевозможных научных и квазинаучных представлений, заслонивших первозданную природу вещей.

4. "Феноменология начинается в молчании", внутренней тишине, забвении всего не относящегося к данному акту постижения, отключении от круговерти собственных забот. Любая собственная активность помеха. Вплоть до ведения самой беседы в лучшем случае первой встречи с психически больным. Нередко продуктивнее "смотреть и слушать со стороны" беседу коллеги с больным.

5. Полное сосредоточение внимания на предмете, точнее на его "горизонте", т. е. не только моменте непосредственного восприятия, но всех "до" и "после", всех скрытых, потенциальных, ожидаемых сторонах предмета, т. е. на предмете, взятом во всем его смысловом поле.

6. Далее следует процедура "свободной вариации в воображении", в которой совершается совершенно произвольная модификация предмета рассмотрения в различных аспектах посредством мысленного помещения его в разнообразные положения, ситуации, лишения или добавления различных характеристик, установления необычных связей, взаимодействия с другими предметами и т. д. Задача – уловить в этой игре возможностей инвариантность варьируемых признаков. Этим достигается усмотрение сущности в виде конституирования феномена в сознании в ходе постепенной "кристаллизации" его формы. Это и есть "категориальное созерцание" (в отличие от чувственной или "эйдетической интуиции").

7. И, наконец, описание, по словам Гуссерля, "лишь тот, кто испытал подлинное изумление и беспомощность перед лицом феноменов, пытаясь найти слова для их описания, знает, что действительно значит феноменологическое видение. Поспешное описание до надежного усмотрения описываемого предмета можно назвать одной из главных опасностей феноменологии". В связи частой уникальностью описываемого используется описание через отрицание, описание через сравнение (метафоры, аналогии), описание через цитирование и передачу целостных картин поведения. Необходимо взыскательное отношение к лексическому выбору и терминологии, внимание к оттенкам не только смыслового поля, но и этимологических истоков, к звуковому и зрительному гештальту слов.

8. Истолкование скрытых смыслов, герменевтика – позднейшее дополнение феноменологического метода – фактически представляет самостоятельный метод следующей ступени, выходящий за пределы феноменологии в собственном смысле слова.

Для приближения теории феноменологической психологии к повседневной практике выделим и прокомментируем четыре основных ее принципа.

Принцип понимания (1), как уже упоминалось выше, используется как противопоставление принципу объяснения, широко представленному в ортодоксальной психиатрии и основанному на критерии понятности или непонятности для нас (сторонних наблюдателей) поведения человека, его способности поступать правильно и исключать нелепые высказывания и действия. В рамках феноменологического подхода критерий понятности переходит в русло понимания и согласия диагноста с логичностью трактовки собственных переживаний и реакций на них. Без понимания субъективности переживания человека нельзя сделать вывод об их обоснованности и логичности.

Принцип понимания позволяет нам отделить психологические феномены от психопатологических симптомов и постараться их противопоставить чисто лингвистически. Один и тот же феномен после акта понимания, вчувствования может быть нами назван либо аутизмом, либо интраверсией, резонерством или демагогией, амбивалентностью или нерешительностью и т. д.

Следующим феноменологическим принципом является принцип "эпохе", или принцип воздержания от суждения (2). В диагностическом плане его можно было бы модифицировать в принцип воздержания от преждевременного суждения. Его суть заключается в том, что в период феноменологического исследования необходимо отвлечься, абстрагироваться от симптоматического мышления, не пытаться укладывать наблюдаемые феномены в рамки нозологии, а пытаться лишь вчувствоваться. Следует указать, что вчувствование не означает полного принятия переживаний человека и исключение анализа его состояния.

Два следующих принципа феноменологического подхода к диагностике могут быть обозначены как принцип беспристрастности и точности описания (3), а также принцип контекстуальности (4). Принцип беспристрастности и точности описания клинического феномена заключается в требовании исключить любые личностные (присущие диагносту) субъективные отношения, направленные на высказывания обследуемого, избежать субъективной их переработки на основании собственного жизненного опыта, морально-нравственных установок и прочих оценочных категорий. Точность описания требует тщательности в подборе слов и терминов для описания состояния наблюдаемого человека. Особенно важным в описании становится контекстуальность наблюдаемого феномена, т. е. его описание в контексте времени и пространства – создание своеобразных «фигуры и фона». Принцип контекстуальности подразумевает, что феномен не существует изолированно, а является частью общего восприятия и понимания человеком окружающего мира и самого себя. В этом отношении контекстуальность позволяет определить место и меру осознания проводимого человеком феномена.

Существенна также историческо-культуральная контекстуальность. Диагностическая оценка убежденности в факте энергетического вампиризма, экстрасенсорного воздействия невозможна без культурологического контекста. Вне его она теряет смысл.