Глава 5

Троица выходит на круговой карниз.

Внизу громадный, на всю ширину башни, котел: бурлит, сияет чем-то, похожим на лаву, только эта оранжевая масса кажется легкой, будто смешана с воздухом, туман из лавовых капель. От котла уходит вниз широкая, как в королевском дворце, лестница. Демоны бредут к чану с огненным туманом сплошной рекой, ступени не разглядеть из-за потока красных тел.

Демоны падают в котел, облако таинственной лавы превращает в желтые зернистые россыпи огней, растворяет мгновенно.

– Что это? – Тиморис жмется к стене всем телом, глаза дрожат страхом оступиться, упасть.

– Портал! – Жрица подается на край карниза. – Отсюда демоны телепортируются за пределы скал.

– А у меня чувство, что не телепортируются, а просто… Может, это жертвенный алтарь? Краснозадых же мясом не корми, дай кого-нить убить, хоть себя, если под рукой никого…

– Портал, – уверенно кивает Камалия.

– Отлично. – Эгорд прячет меч в ножны, руки оплетаются снежными вихрями. – Пора это безобразие прекратить.

От пальцев разлетаются хрустящие ледяные ленты, сплетаются в сеть, парующий холодом купол накрывает портал, лед во всех формах – снег, пыль, осколки – сыпется в котел.

Но происходит то же, что с демонами: растворяется желтой светящейся массой, исчезает бесследно.

– Бесполезно, – качает головой Камалия. – Лед телепортируется.

– И что делать? – чешет в затылке Тиморис. – Только не говорите, что перекрыть лестницу нашими героическими телами!

Эгорд и жрица переглядываются…

– Нет. – Тиморис переводит глаза то на жрицу, то на воина-мага. – Нет-нет, вы чего… Я пошутил!

– Хорошо пошутил, – хвалит Эгорд. – Идемте.

Троица обходит котел по карнизу, Тиморис что-то злобно бормочет, глаза косятся вниз, бьет себя по щеке за длинный язык.

Эгорд соединяет пальцы в магические знаки, шепчет заклинание, лестницу накрывает метель ледяных игл. Спрыгивает, ловит Камалию, мягко опускает на ступеньку, следом Тиморис, перед ними склон белого сияющего льда, статуи замороженных демонов. Позади демоны, что не успели прыгнуть в котел, брызжущие слюной пасти бросаются на незваных гостей.

– Я ими займусь! – Тиморис рывком навстречу, слепит тварей бликами сабель, двое тут же падают без голов.

На том конце лестницы демоны впадают в ярость, такую понятную и приятную, сгодится любой повод, и вот он свалился с неба – трое наглых человечишек! Демоны обнажают челюсти, губы дрожат, глаза вспыхивают огнем. Волна когтей и зубов бьет вверх тяжелым напором, вдребезги разлетаются первые ледяные статуи, осколки прочерчивают в воздухе синеватые линии, проносятся между троицей.

Камалия пускает через лестницу очередь лучей. Демоны превращаются в пепел один за другим, но это – капля в красной реке.

Твари заполняют весь проем лестницы, текут друг по другу, спины трутся о потолок, некоторых вдавливает в стены, хруст костей похож хруст снега, когда по нему идет толпа. Эгорд широким взмахом и выкриком магических слов бросает на живой поток демонов еще одну метель. Твари застывают, белеют, образуется сплошная ледяная стена.

Тиморис лежит на краю котла, сабля обеими руками выставлена поперек, лицо искажено от усилий, пытается сдержать последнего демона, тот навалился, щелкает пастью, воет в жажде откусить голову.

Вспыхивает луч – и демон оседает на Тимориса облаком горячего пепла.

– С-с-пасибо… – Воин обнаруживает, что Камалия уже поставила его на ноги.

По ту сторону льда глухое рычание и удары, стена белоснежных демонов стонет расползающимися трещинами.

– Барьер долго не продержится. – Камалия встает рядом с Эгордом, руки нагреваются, готовы пустить череду лучей. – Их тысячи, а мы едва ли сдержим пять сотен. Рано или поздно нас разорвут, демоны ринутся через портал.

– И какой безумный план на сей раз? – ехидно осведомляется Тиморис, глазенки косятся на Эгорда.

– Нужно найти Клессу. – Воин-маг пристально смотрит на дрожащую ледяную толщу.

– Ты хотел сказать «пробиться к Клессе»? – злорадно говорит Тиморис. – Потому что найти, легко прогуливаясь и посвистывая, не получится, уж извини!

– Главное – найти. А как, пробиться или прогуляться, не важно.

– Очень даже важно! Нас раздавят как тараканов!

– Когда пробивались к башне, шансов было меньше.

– Там было, где развернуться, а тут как в тисках! И еще там был конь! Нет, два коня! И еще…

– Выбора нет. – Спокойно, но бескомпромиссно перебивает Камалия. – Это не повод отступать, тем более, когда прошли столько. От нас зависят не только наши жизни.

– Отлично, – вздыхает Тиморис, сабли висят в руках уныло, воин склоняется над убитым демоном, вырезает на его груди символ.

– Хорошая идея, – кивает Эгорд, лицо трогает улыбка.

– Да уж получше ваших, – ворчит Тиморис.

Спустя минут пять все тела помечены черными от демонической крови рунами. Руки Эгорда медленно танцуют, из мертвецов роится энергия, похожая на алый песок, рубиновые облака устремляются в ладони воина-мага.

Резкими движениями Эгорд отражает часть «песка» в сторону Камалии, затем на Тимориса. Облака впитываются в троицу.

– Хоть что-то приятое. – Тиморис бодро подпрыгивает. – Чувствую прилив сил, будто неделю дрых и кувыркался с… э-э… – Косится на жрицу, затем в пол, смущенно кашляет, лицо резко к Эгорду. – А это не заразно? Ну, в смысле, не превратимся в краснозадых?

– В демонов превращают пороки. – Эгорд вынимает меч, взгляд опять буравит лестницу.

– Хочешь сказать, у меня большие шансы? Спасибо на добром слове, дружище.

– Предостеречь от темного пути – тоже знак дружбы, – мягко замечает Камалия.

Ледяной щит надламывается вдоль и поперек, трещины толщиной с корабельные канаты выпячивают белые глыбы, с той стороны мощные удары, хочется заткнуть уши.

Щит разлетается, троица врассыпную от смертоносных ледяных камней, те врезаются в стены, выбивают плиты в соседние помещения, осколки расчерчивают лица и ладони блестящими царапинами.

В проеме огромный, до потолка, демон. Торс в массивных остроплечих доспехах, красные руки туго связаны из мускулов, их венчают скрюченные морщинистые, как у птиц, кисти. Вместо ног – четыре длинных черных то ли щупальца, то ли хвоста, извиваются, молотят по стенам и ступеням, прочный камень легко взрыхляется до каши из мелкого щебня. Ртом служит широкий клюв, на голове прямые как ножи черно-красные перья, за спиной гигантские крылья в таких же перьях.

– Д-дай угадаю… – Сабли в руках Тимориса трясутся.

– Клесса! – кричит Камалия.

Демон распахивает клюв, Тиморис и Камалия падают на колени, руки со всей силы давят на уши – не пустить в головы чудовищный вой. Воздух трепещет частыми волнами, выгнутыми в сторону троицы.

Эгорду с трудом удается стоять, ноги расходятся, упираются в шершавую твердь, но подошвы все равно проскальзывают назад, к порталу… Гримаса боли, рука закрывает ухо, другая стискивает меч, держит бесполезную сталь перед собой, будто пытается заслонить от звукового шторма.

Щупальце-хвост летит черной молнией, бок громадного хлыста врезается в людей, так быстро, Эгорд даже не успевает ощутить удар.

На миг перед глазами возникает потолок, смыкаются хлопья оранжевого тумана…

Вспышка белого, мир переворачивается, следом бьет осознание, что переворачивается не мир, а сам Эгорд, катится по горячим острым камешкам в тучах пыли.

Над головой раскаленное небо, далеко впереди город, Старг или другой, по руинам трудно понять былые очертания, да и мешают дым с огнем. Сферы осадных башен ведут обстрел, алые молнии проламывают воздух, ныряют в город лента за лентой.

Позади – Грифовы скалы, исчезают высоко в небе, Эгорд в полусотне метров от подножия.

Всюду громыхающие толпы демонов, текут на город. Твари появляются из воздуха вдоль всего подножия: растет оранжевый туманчик, стекается в силуэт, вспышка – и на землю падает хищная красная бестия, тут же вливается в поток.

– Нам крышка! – вопит Тиморис, едва удается разглядеть мечущуюся фигуру с саблями за яростным ветром тел и горящих глаз.

– Мужайся, воин! – Гневный голос Камалии не узнать. – Лучше погибнуть в бою за свет, чем бежать! Прими гибель с честью!

– Да тут и бежать некуда! – Тиморис срывается на визг.

Воин и жрица отчаянно сопротивляются наплыву демонов, точнее – его случайным оттокам, если бы на людей обратила внимание вся масса, от них не осталось бы кровавой пыли.

Эгорд позволяет бешенству ворваться в голову и сеять там бандитский хаос. Лишь это чувство спасает от понимания того, что случилось. Но понимание нарастает, давит, и Эгорд бросается в бой так яростно, словно сам – демон.

Клесса расправился с ними как с детьми, швырнул в портал, и теперь они в начале пути. Столько опасных шагов пройдено, столько монстров повержено, столько раз вырвались из лап смерти… И все зря. Клесса создаст новых тварей, города падут.

Начать заново?.. И снова быть отброшенными? Вряд ли хватит сил и воли… Да и разорвут через минуту-другую…

Лед убивает, а словно только вчера на летнем поле Эгорд ваял изо льда фигуры, тело и пальцы танцевали, будто принадлежали монаху восточных земель, которые учатся бою у тигров и змей. Волокна и пластинки твердой воды ткались в воздухе почти так же легко, как в воображении, солнце помогало шлифовать – истончало, делало изящнее. Росли ледяные цветы и деревья, прозрачные листья колыхались на ветру, потрескивая и тут же сращиваясь, свет играл как щенок из радуги. Рядом Милита в белом платье плела венок из ромашек, Витор расчесывал ей волосы, влюбленные целовались на траве.

Они останутся неотомщенными. Эгорд не сдержит клятву!

Нет!

Пелена безумия расплывается, взгляд обретает ясность, Эгорд оглядывается, различает каждый камень, каждый зуб демона, пылинки все до одной, ищет зацепку, что приведет к спасению. Находил же выход раньше! И сейчас где-то есть…

На Грифовой скале уступ, похож на пещеру. В нескольких десятках метров над землей.

– За мной! – Эгорд ураганом прорубается к спутникам, меч и лед в едином вихре раскидывают куски демонов. – К скале!

– Что задумал?! – Тиморис, спотыкаясь, несется за воином-магом.

– То, что обычно не любишь!

– Согласен на любую безумную идею! А-а, отвалите, краснозадые!..

– Наверх? – Жрица бежит с другой стороны.

– Да! Щиты на всю силу!

Эгорд окружает шарами света себя и спутников, Камалия вливает в щиты магическую подпитку, спасибо Тиморису, вовремя напомнил подкрепиться силой убитых демонов.

Троица налетает на скалу, пальцы вгрызаются в камень, жадно цепляются за выступы и впадины, мышцы пылают от натуги, работают, подтягивают, дыхание рычит, хрипит, ноги судорожно ищут любую опору.

Орда копошится внизу, но рядом опасно кружат крылатые демоны. Лапы тянутся сорвать беглецов, свет щитов испепеляет красную кожу, твари с криками отлетают. Самые наглые пытаются сбить всем телом. Одна пикирует с огромной скоростью, Эгорд успевает прижаться к скале, демонесса задевает край щита, падает обожженная, Эгорд удерживается с трудом.

Время растягивается, начинает казаться, что вот так карабкаются с рождения и будут лезть до старости, безрассудно, хрипло, на звериных инстинктах.

Летучий демон врезается в Тимориса, воин падает, дико орет. Эгорд повисает на руке, другая метает заклинание, на скале мгновенно растет белая ледяная глыба, как гриб-трутовик, только вогнутый. Тиморис падает в ледяную чашу, та с треском надламывается, перепуганный воин успевает вцепиться в скалу, чаша рассыпается, осколки бьют монстрам черепа, дырявят крылья.

Эгорд упорно карабкается, запускает руку в очередную выбоину, та удивительно глубокая. Подтягивается.

Пещера!

Воин-маг забирается, тянет Камалию. Слева кричит крылатая демонесса, хочет сбить жрицу. Эгорд резким движением замораживает крыло, встречный поток воздуха обламывает, демонессу уносит в сторону, завихряет.

Последним вползает Тиморис, рожа затравленная, глаза как у вареного спрута. Эгорд заращивает вход льдом, свет едва просачивается сквозь мутную толщу, воин-маг оставляет щель для воздуха.

Пещерка тесная, приходится нагибаться…

За поворотом тупик, но повыше, можно распрямиться.

Троица садится вокруг булыжника, Камалия заряжает его светом, теперь камень сияет лучиками, озаряет грубые стены и хмурые лица, но черных теней больше.

Молчат, нагревают воздух ядовитым дыханием, легкие и разум не могут прочиститься.

Голос Тимориса:

– Ну что… сварим супчик или еще кого-нить убьем?

Снимает шлем, вытаскивает подкладку, Эгорд наполняет «котелок» льдом, подносит к светящемуся камню, лед растапливается через три минуты. Талой водой споласкивает шлем. Новая порция льда через край, вода парует, пузырится, выплескивается. Эгорд открывает торбу, на ладони появляется мешочек, в воду ровными струйками опускаются сухие травинки, похожи на зеленую пыль, по пещере расплывается удивительно приятный освежающий аромат, Тиморис жмурится, улыбается, Камалия с закрытыми глазами вдыхает успокаивающий запах.

Эгорд охлаждает напиток, все же после такой суеты на горячее не тянет, под доспехами и так все горит. Сумрак наполняется журчанием, каждые секунд пять кто-то отхлебывает, шлем ходит по кругу.

– Все пропало, – говорит Тиморис. – Столько прошли зря.

– Не зря. – Эгорд делает глоток, передает Камалии. – Теперь знаем, что хотя бы добраться до Клессы возможно. Попытаемся еще, учтем ошибки, за это время подумаем, найдем у Клессы слабое место.

– Заново? Это же… свихнуться…

– Лучше смотреть, как твой мир крушат тупые мерзкие твари?

– Нет, просто… устал, в голове не укладывается, через все это придется опять…

– Говорю же, учтем ошибки. Например, выяснили, что можем оседлать дракона, а значит – не надо спускаться в подземелье, можно прямо здесь подкараулить дракона, летают не так уж редко, привлечь внимание, в общем, по тому же плану.

– Что это? – Камалия указывает на меч Эгорда. – Что на острие?

Кончик клинка в необычной крови, густой и синей, сочно блестит.

– Кровь Клессы, – отвечает Эгорд. – Выставил меч вперед за пару секунд до удара. Видимо, поцарапал ему хвост.

– Приставучая, – замечает Тиморис. – Столько демонов порубил, а она как припаялась…

Камалия смотрит на синюю кровь очень странно.

– А что? – с трепетом спрашивает Тиморис, блики в глазах оживают.

– Знаю заклинание… – подавленно начинает Камалия. – Оно может помочь…

Эгорд и Тиморис внимательно смотрят на жрицу, Камалия продолжает еще мрачнее:

– Оно превратит нас в материю, из которой сделаны мысли, перенесет сквозь пространство и время в разум Клессы.

– Ого!.. Мы что… можем стать мыслями и попасть в голову этого уродца?

– Да. Нужна лишь кровь того, в чьи мысли хотим проникнуть.

– Ха, так это ж халява! – Тиморис подпрыгивает, задорно взмахивает кулаком, физиономия светится щенячьей радостью. Смотрит на совсем уж поникшую Камалию, осекается. – А чего такая грустная?

– Это заклинание Темного Ордена. – Жрица чуть не плачет. – Моя честь будет запятнана!

– И что? Подумаешь, главное…

Эгорд наступает Тиморису на ногу, тот резко умолкает, глаза на лоб, губы беззвучно складываются в слова не для ушей жрицы.

– Камалия. – Воин-маг берет женщину за руку. – Это заклинание значительно облегчит нашу задачу, сэкономит уйму сил и времени, спасет тысячи жизней. Но послушай, Камалия… – Эгорд обнимает жрицу, в остекленевших глазах женщины дрожит что-то очень горькое. – Если откажешься, никто не осудит. Слышишь? Просто попытаемся снова, накопим силы, пробьемся в крепость, все получится.

Камалия отворачивается к стене, долгое молчание и ни единого движения, Эгорд смотрит на лучистый камень, заряд света заканчивается, поверхность тускнеет…

Через какое-то время к разглядыванию блекнущего камня присоединяется Камалия.

– Что ж… Придется ненадолго стать темным магом. – Жрица вытирает влажную дорожку слезы. – От нас зависят судьбы тысяч людей, не время думать о себе. Но за этот поступок я отвечу. А пока…

Камалия готовит три порции чернил – из крови Клессы, своей крови и смесь обеих кровей. Пальцы рисуют на стенах остроугольные знаки. Находит в песке несколько булыжников, выкладывает широким кругом, вскоре камни венчают похожие символы. В центр кладет камень, что заменял костер, почти остывший, мерцает как уголек, жрица украшает его крупным грозным знаком, кровь Клессы переливается, словно живой слизень.

– Спасибо, Эгорд, – шепчет Камалия, моет руки в облаке ледяных крошек, что текут из ладони воина-мага. – Без тебя бы не решилась, а это нужно.

– Не вини себя. Виноват Зарах, Клесса, я, но никак не ты.

– Нельзя себя оправдывать. Иначе привыкну, начну прощать себя за каждый проступок, встану на путь демона. Меня ждет кара за содеянное, но сейчас надо спешить.

– Хорошо.

Эгорд находит Тимориса за углом, у ледяной двери, тот переминается с ноги на ногу, посвистывает.

– Куда пропал? – Воин-маг тянет спутника за плечо. – Пошли.

– А? – Тиморис поворачивает голову резко, будто замечает лишь сейчас. – Уже закончили? Быстро…

– Да, идем. – Взгляд Эгорда становится подозрительным. – Погоди, ты о чем? Что закончили?

– Ну-у… – Тиморис опускает глаза, рука чешет затылок, потирает нос. – Вам же надо было это… уединиться… А че, я ж понимаю, ну-у… это самое…

Эгорд вздыхает, качает головой.

– Кто о чем, а ты о своем. Пошли уже…

Троица встает в круг, между внешним кольцом камней и центральным камнем.

Жрица вздергивает руки, пальцы хищно сгибаются, с губ срываются непривычно резкие рычащие интонации, глаза наливаются злостью, в движениях что-то пугающее, плотоядное, Тиморис цепенеет от ужаса.

Символы на стенах и камнях загораются сиренью, сливаются в вихрь. Люди превращаются в нечто светящееся, формы сохраняются, но вместо плоти – синие звезды разных размеров, от горошинки до яблока.

Глаза медленно заливает белизна.

Она приобретает очертания, местами наливается прозрачной волнистой лазурью, но не исчезает. В какой-то момент до Эгорда доходит: и не исчезнет, потому что это – снег и лед.

Глава 6

Оборачивается, Камалия и Тиморис тоже озираются, запрокидывают головы, их фигуры в крови и пыли на фоне чистых светлых оттенков особенно четкие.

– Мы точно в мыслях Клессы, а не этого парня? – Тиморис тычет в Эгорда. – А то льда многовато…

Такое впечатление, что давным-давно здесь бушевала морская буря и в разгар стихии вода мгновенно замерзла, а низины между волнами завалило снегом. Более того, в ледяных скалах кто-то вырезал прекрасные дворцы, башни, лестницы, стены, прогрыз ровные пещеры, лабиринты коридоров. Дикие кривые нахлесты удивительно перетекают в прямые углы и грани, невозможные без участия разума.

– Это объяснимо, – говорит Камалия. – Помните, как выглядит Клесса?