1

Все началось с позднего визита. Иван уже собирался ложиться спать, когда в прихожей раздался звонок.

– Кого это на ночь глядя принесло? – недовольно пробурчал юноша, прошлепал босыми ногами к входной двери и посмотрел в глазок.

Нежданного гостя он узнал сразу. На лестничной площадке топтался следователь прокуратуры капитан Соловьев, нервно теребя в руках милицейскую фуражку. Под мышкой у него была зажата зеленая папка. Иван открыл дверь, окинул Соловьева неприязненным взглядом.

– Чем обязан?

– Поговорить надо.

– Вам, может, и надо, а мне нет, – грубовато ответил юноша.

Говорить с капитаном, уже полгода мурыжившим дело о гибели его отца, Ивану не хотелось.

– Очень надо!

Что-то в затравленных глазах следователя заставило парня изменить первоначальное решение, и он, вместо того чтобы захлопнуть перед его носом дверь, отошел в сторону, пропуская капитана в квартиру.

– Ну пойдем поговорим.

Проведя позднего гостя в гостиную, Иван жестом предложил подсаживаться к столу, сам сел напротив.

– Я слушаю. Только предупреждаю: если отступные принес, то можешь сразу засунуть их себе в одно место и проваливать.

– Нет. Этот козел уже понял, что ты упертый и не отступишь. Молодец, хотя и дурак. Но я таких дураков уважаю. Следствие закончено и прекращено в связи с гибелью виновника аварии. Факты – вещь упрямая. Именно он вырулил на встречку.

– Но этот козел был в хлам!

– А твой отец в момент аварии был уже мертв! Сердечный приступ. Специалисты до сих пор не могут понять, как он умудрялся вести машину почти пять минут с остановившимся сердцем.

– Все равно этот гад должен ответить!

– Да ни хрена он не ответит, – раздраженно отмахнулся капитан. – Что ты как маленький? Сын мэра, видите ли, ответит. В совковые времена, может, и ответил бы. А сейчас…

– А сейчас он, по материалам дела, на момент аварии оказался трезв как стеклышко, и вообще машину вел не он, а его друг, у которого задним числом неведомо откуда появилась доверенность на вождение именно этого автомобиля, – наливаясь холодной яростью, прошипел Иван.

– Именно так, – сердито откликнулся капитан. – И хватит об этом. Я сюда не лаяться пришел.

– А зачем?

– Дело закрыто. Вот, прими по описи вещи отца и распишись.

Следователь вынул из кармана коробочку.

– Кольцо?

– Оно самое.

Иван мрачно уставился на коричневый футляр. В такие коробочки в ювелирных магазинах обычно упаковывают перстни и обручальные кольца. Правда, эта коробочка была для простого перстня великовата. Капитан положил ее на стол и как-то опасливо, даже чуть брезгливо отодвинул от себя подальше.

– Еще в кармане твоего отца была обнаружена записка.

– Знаю.

– Ну если знаешь, то распишись. – Соловьев извлек из папки смятый листок и уже заполненный бланк описи.

Иван автоматически расписался в подсунутом ему бланке, капитан, облегченно выдохнув, поспешил убрать его в папку и поднялся из-за стола.

– А почему вы с этим пришли ко мне на ночь глядя? – насторожился Иван. – Могли бы вызвать в отдел, как положено…

– Чего тебе зря мотаться? Мне со службы до дома все равно по пути, вот и занес.

Юноша откинул крышку коробочки и невольно передернулся.

– Ну я пошел. Ты меня не провожай, я сам, сам… – заторопился следователь и чуть ли не бегом ринулся в прихожую.

Гулко хлопнула входная дверь. Иван потянулся было к кольцу, но от него повеяло такой морозной жутью, что парень отдернул руку. Ему стало не по себе: огромное, черное, выполненное в виде спящего дракона, свернувшегося в кольцо. Юноша пересилил страх, осторожно выудил его из коробки и взвесил в руке. Надо же – тяжелое, словно сделано из чистого золота, но золото таким черным не бывает. Материал, из которого было изготовлено кольцо, больше напоминал черное стекло, похоже необыкновенно прочное. Ивана в ходе следствия уже спрашивали про это чудо ювелирной техники, что-то втирали, мол, его еще должны изучить эксперты, интересовались происхождением странной реликвии, но, как только Иван взял кольцо в руки, он вдруг четко осознал, что его просто откровенно хотели зажилить, но потом элементарно испугались. Этот испуг отчетливо читался в глазах поспешно удравшего из квартиры капитана, как только юноша открыл коробочку.

Иван положил кольцо на стол, взял в руки записку.

«Сынок, если ты читаешь эти строчки, значит, меня уже нет в живых. Надень это кольцо и постарайся никогда с ним не расставаться, а когда придет пора, передай его своему сыну. Поверь мне, это очень важно».

– Ну ни фига себе сюрпризик!

Юноша готов был поклясться, что не было у его отца такого. У него вообще никакого кольца не было. Даже обручальное не носил. Ну это-то понятно. Мать Ивана умерла при родах, и таскать символ супружеской верности на пальце вдовцу не имело смысла. Тогда откуда у него эта страсть, исходящая черной жутью? Иван еще раз вгляделся в неровные строчки. Нет, это явно почерк отца. Странно… Парень опять взял кольцо в руки, но надеть его так и не решился. Да и как такую громадину надеть? В такое кольцо только кулак совать. Ну его кулак, положим, не пролезет, а вот Валюшкин запросто. Ну и денек сегодня выдался. Днем чуть экзамен не завалил, а теперь этот ночной визит. Покачав головой, Иван протяжно зевнул и двинулся в спальню. Положив кольцо на подоконник, юноша плюхнулся на постель и мгновенно провалился в тревожный, тягучий сон.

Ему снился отец, облаченный в черные латы, чем-то смахивающие на латы Дарта Вейдера из «Звездных войн». На плечах отца – черный плащ, в руках – черный волнистый меч. Нет, скорее не черный, а вороненый. Да и отец… Черты лица воина ничего общего не имели с чертами погибшего в автокатастрофе отца, но тем не менее Иван был уверен, что это именно отец – суровый и непреклонный властитель! Он ему что-то говорил, но слова доносились словно сквозь вату, и юноша никак не мог понять, что пытается втолковать ему отец. Затем сон резко изменился. Иван оказался на поле брани. Бешено ржали кони, слышался лязг мечей. Его отца заманили в ловушку, и он отбивался из последних сил с горсткой верных воинов. Внезапно волны нападавших раздались в разные стороны. Отец проревел боевой клич, пришпорил коня и вместе со своим отрядом ринулся в образовавшуюся брешь. Навстречу ему рванулась ослепительно-белая струя огня, выпущенная боевыми магами светлых. Но это еще не конец. Его магический заслон сильнее! Но сколько сил потрачено на отражение огня! Где же Сегрел? Его армия давно должна ударить с тылу. Все, вот теперь конец. Пали последние защитники. Остался только он, темный император. Отец взревел и вогнал свой черный меч в гранитный камень. Он не отдаст его врагу.

– Что, взяли?

Светлые нахлынули толпой. Взметнулись вверх и с резким уханьем устремились вниз мечи…

Иван проснулся в холодном поту, всеми фибрами души чувствуя, что только что видел последний бой и пережил смерть своего отца… Какого отца?!! Его отец погиб в автокатастрофе! Парень поднялся с постели, потряс головой и потрусил на кухню. Выдернув из холодильника бутылку молока, нетерпеливо свинтил с нее крышку и жадно, взахлеб опустошил стеклянную емкость. Немного полегчало.

– Приснится же такая хрень.

Иван кинул пустую бутылку в мусорное ведро, посмотрел на часы, мерцавшие зелеными цифрами с микроволновки. Два часа ночи.

– Провалиться! Да что это со мной?! Чтоб этого капитана приподняло и хлопнуло! Приперся, понимаешь…

Иван, сколько себя помнил, всегда спал как убитый. Поутру будильник не каждый раз мог до него дозвониться. Юноша решительно вернулся в спальню и залез обратно под одеяло. В сон провалился мгновенно, стоило только голове коснуться подушки. И вновь перед ним были воины в черных латах, звон мечей, стоны умирающих, яростная схватка теперь уже в какой-то лощине среди мрачных скал. И что-то кричащий ему отец…

Этот кошмар длился долго. Иван просыпался, опять засыпал, отчаявшись, не поленился среди ночи залезть в ванну и принять холодный душ, но ничто не помогало. Незнакомый отец упорно врывался в его сны, что-то отчаянно пытаясь сказать, и все-таки добился своего, Под утро у парня будто вату из ушей выдернули, и он сумел разобрать обращенные к нему слова.

– Кольцо! Немедленно надень кольцо!!! – рычал воин в черных латах, не прекращая яростной рубки. – Я приказываю тебе не как отец, а как император!

Меч противника, скользнув по его латам, по инерции продолжил путь и вонзился в холку коня. Жеребец оглушительно заржал, встал на дыбы и рухнул на землю, подмяв под себя отца. Иван вновь вывалился из сна в холодном поту. За окном розовел рассвет.

– Тьфу! Нет, так дальше продолжаться не может.

Юноша спустил ноги с кровати, дотянулся до подоконника, сдернул с него кольцо и в свете разгорающейся зари начал рассматривать его уже более внимательно. Морда спящего дракона лежала на кончике хвоста, образовав этакий своеобразный черный нарост.

– Тебе бы в пасть бриллиант впихнуть, и получится натуральный перстень, – отчаянно зевая, сердито пробурчал Иван. – Ну что, если я тебя надену, дашь поспать?

Кольцо не удостоило его ответом. Неопределенно хмыкнув, юноша решительно сунул в него безымянный палец правой руки и тут же об этом пожалел. Кольцо мгновенно сократилось в размерах и плотно обхватило фалангу.

– Охренеть…

Веки черного дракона поднялись, явив взору изумленного парня два крошечных изумрудных глаза. Дракон медленно поднял голову с хвоста, внимательно посмотрел на Ивана. Нижняя челюсть рептилии слегка подалась назад, а из верхней челюсти выползли два маленьких острых клыка. Дракон резко опустил голову вниз, вонзая их в палец Ивана.

– Твою мать! – Юноша схватился за кольцо, пытаясь содрать его с руки, но не тут-то было.

Оно словно приросло к коже, не желая расставаться со своей добычей. Выступившие капли крови немедленно всосались в пасть дракона. Изумрудные глаза рептилии на мгновение вспыхнули красным светом и потухли. Клыки втянулись обратно в челюсть. Удовлетворенный кровавой трапезой дракон закрыл глаза, положил морду на хвост и опять заснул.

– Обалдеть. Рассказать кому – не поверят.

Юноша еще раз попытался стянуть кольцо с пальца и понял, что это бесполезно. Разве что пилить прямо на пальце.

– Это во что же я такое вляпался?

Иван, как и все нормальные пацаны его возраста, был знаком с мистической белибердой, широким потоком льющейся с экранов, и даже сам порой представлял себя героем фантастических саг, но, разумеется, во всю эту фигню не верил. Не хотел верить и сейчас, несмотря на то что его только что конкретно покусало доставшееся в наследство от папаши кольцо.

– Во бред! Да по мне, кажись, Кащенка плачет.

Иван потрогал дар отца. Колечко было вполне реальное. Щелкнул дракона по носу, но тот не отреагировал на столь вольное обращение к своей особе и продолжал спать. Для проверки парень ущипнул себя за ногу и зашипел от боли. К сожалению, он все-таки не спал. Значит, глюки. Это печально. «Все, надо кончать с зубрежкой. Сегодня никаких учебников, – решил Иван. – На последний экзамен иду без шпор и с пустой головой. Хватит! Переучился! Кто знает, может, на свежую голову даже ловчее получится. А может, вообще на шару прокачу, если экзамен Пончик принимать будет».

Этот лысый жизнерадостный преподаватель давно уже оставил попытки вколотить материал в тупые, по его утверждению, головы студентов, а потому со спокойной совестью оценивал знания в строгом соответствии с количеством зелененьких купюр, всунутых в зачетки.

Деньги у Ивана были. Сеть магазинов автозапчастей, разбросанная по всему Рамодановску, доставшаяся ему по наследству от отца, давала довольно приличный доход и позволяла жить на широкую ногу. Парень задумчиво посмотрел на кольцо. От него больше не тянуло морозной жутью. Экзамен назначен на шесть вечера. Куча времени!

– Если ты и сейчас мне не дашь спокойно поспать, – пригрозил дракону Иван, – отрублю вместе с пальцем, а потом распылю на молекулы!

Решив, что внушение сделал достаточно грозное, студент плюхнулся обратно в постель и мгновенно отключился. Была у него такая особенность. Он всегда засыпал очень быстро. На этот раз Иван спал спокойно, без всяких сновидений. Насытившийся его кровью дракон успокоился и больше не тревожил своего нового хозяина по всяким пустякам…

2

Ему повезло. Экзамен принимал Пончик, и юноша лихо завершил сессию «заслуженной» пятеркой. К столу преподавателя со своим билетом Иван подсел последним, а потому, когда все завершилось и он в приподнятом настроении покинул здание академии, солнце уже медленно, но верно клонилось к закату. Странные события, произошедшие с ним этой ночью, юноша предпочел забыть, хотя перстень по-прежнему украшал его палец. Это была чисто защитная реакция. Если признать факт оживающего по своему желанию дракончика, пристроившегося на его руке, надо автоматически признать, что крыша у него конкретно поехала. Этого Ивану делать очень не хотелось, тем более что он до сих пор не был уверен, что это кольцо не плод его воображения, так как никто вокруг на это чудо ювелирной техники внимания не обращал, словно оно было для всех, кроме него, невидимым! Ему хотелось другого: достойно отметить успешное завершение сессии дикой попойкой с друзьями. Однако друзья подвели. Не стали дожидаться припозднившегося в аудитории кореша и уже куда-то свалили праздновать кто победу, кто поражение и предстоящие каникулы. Целых два месяца полной свободы. Это же сказка! Однако где же их теперь искать? Скорее всего, в «Шайбе». Как правило, все студенты зависали там, когда было что отметить или просто накатило хорошее настроение.

«Шайбой» в студенческой среде называли пивбар, расположенный в парке, вплотную примыкающем к зданию академии. Он был почти со всех сторон стеклянный и внешне действительно напоминал шайбу, за что и получил свое прозвище. Иван решительно направил свои стопы в сторону парка, но стоило ему только оказаться под сенью деревьев, как сразу забыл и о «Шайбе», и о друзьях, которые в ней наверняка уже не раз приняли на грудь. Парк до отказа был забит людьми в странных одеждах. Большинство мужчин были запакованы в рыцарские доспехи. Кое-кто ограничился кожаными нагрудниками, обшитыми медными пластинами для зашиты от ударов меча. У многих за плечами висели луки и арбалеты. Дамы, а среди этого странного сборища были и дамы, щеголяли в роскошных средневековых нарядах. Иван понял, что попал на съезд фэнов фэнтези. Валюшка вчера что-то об этом говорила. Ну да, конечно! Говорила, что фэны выпросили у администрации на три дня внаем парковую территорию академии для своих игрищ, клятвенно пообещав потом за собой все убрать. Еще бы не выпросить, если декан их факультета сам фанат этих дурацких ролевых игр. О! Да вот и она! Облаченная в длинное белое платье, с короной в пышных черных волосах, Валя выглядела просто умопомрачительно! С этой веселой, озорной девчонкой они учились на одном потоке, только в разных группах, и давно уже симпатизировали друг другу, хотя, к великому сожалению Ивана, дальше чисто дружеских симпатий дело не шло. Порой мелькала между ними какая-то искра, они тянулись друг к другу, но в последний момент девчонка словно чего-то пугалась и ускользала.

Валентина стояла в окружении пяти рыцарей и звездочета, облаченного в синий плащ, который украшали золотые звезды и серебряные полумесяцы. Подружка Ивана о чем-то беседовала с сидевшей на деревянном троне девицей, наряженной в зеленый охотничий костюм. На голове собеседницы Вали тоже красовалась корона, а за троном стояли воины, одетые в такие же зеленые костюмы. Иван протолкался поближе.

– Я рада приветствовать принцессу объединенных кланов эльфов… Ой, не могу! – прыснула Валюшка и закатилась звонким веселым смехом.

Судя по всему, она была на этом представлении впервые.

– Ты серьезней, серьезней давай, – сказал звездочет, в котором изумленный парень опознал Владимира Михайловича, декана их факультета. – Ты сейчас не студентка, а принцесса людей.

– Так смешно же! Принцесса людей. Обхихикаешься! Просто принцесса, я еще понимаю…

– Если сейчас не прекратишь хихикать, то в следующем семестре смеяться буду я, когда придет пора принимать у тебя зачеты.

– А это уже использование административного ресурса в корыстных целях.

– В ролевых играх корысти нет. Есть только интерес. Так, еще раз!

Девушка справилась с приступом смеха, постаралась придать себе величавый вид и повторила ту же фразу, но уже с таким достоинством, что действительно стала похожа на принцессу.

– Принцесса эльфов рада видеть свою сестру, – откликнулась ее собеседница с трона, тоже с трудом сдерживая смех. – Что привело принцессу людей в мой дом? Желание погостить или срочные дела?

– Фи, как грубо! – не выдержал Иван. – Ты еще скажи: чего приперлась? Если по делу, то выкладывай, а если нет – проваливай! Какой дурак писал сценарий к вашим играм?

Все дружно повернули головы в его сторону.

– Вообще-то я, – сконфузился декан.

– Упс…

– Э! Да это никак Самойлов! – опознал своего студента Владимир Михайлович. – Надо было все-таки вчера тебе пару влепить!

– Надо! – радостно согласился Иван. – Но вы, по доброте душевной…

– Трепло! Слушайте, Валентина Николаевна, а не привлечь ли этого обалдуя к нашим играм? Язык у него подвешен неплохо. Если и мечом будет работать не хуже, то мы сегодня темным зададим!

– По вашему сценарию мы и так им зададим.

– А с ним зададим убедительней. Решено! Молодой человек, имеете возможность подтвердить свою тройку в нашем спектакле. И не возражать! Не то применю магию, я тут, как видите, по совместительству еще и маг, и ваша тройка мгновенно превратится в двойку. Верите?

– Верю. Чего делать?

– А это вам сейчас принцесса людей разъяснит. Поступаете в ее распоряжение. Валентина Николаевна, спуску ему не давать!

– Он у меня попляшет! – азартно потерла ладошки девушка. – Он мне за мою вчерашнюю тройку ответит!

– А при чем здесь ваша тройка? – не понял декан.

– Так я ж у него вчера списывала! Ты когда нормально к экзаменам готовиться будешь, двоечник? – треснула Ивана по лбу принцесса людей, заставив свою свиту пополам согнуться от смеха.

– Будем считать, что произошло посвящение в рыцари, – хмыкнул декан. – Вижу, что наш волонтер в надежных руках. Валентина Николаевна, займитесь им, а мы пока проиграем другие сцены.

Внезапно Иван почувствовал на своем затылке чей-то тяжелый, недобрый взгляд, резко обернулся, но увидел лишь спину бомжа, скрывавшегося в кустах. Что-то ему в этой спине очень не понравилось. Он даже не сразу понял, что именно, а когда понял – нервно икнул.

– Ты чего? – ткнула его кулачком в бок подруга.

– Да так… Представляешь, бред какой. Мне кажется, что я только что видел бомжа в ошейнике. И по-моему, у этого ошейника были шипы.

– Бред!

– Еще какой!

«Принцесса людей» подхватила Ивана под руку и потащила его за собой в глубь парка. А юноша все никак не мог опомниться. Невольно вспомнились события минувшей ночи. «Может, заглянуть в библиотеку, чтобы уточнить диагноз, а потом наведаться к психиатру, чтоб его подтвердить?» – мелькнула тоскливая мысль.

– Я тут уже почти со всеми перезнакомилась, – щебетала Валентина, уверенно лавируя между группами людей.

Она в Рамодановске была сравнительно недавно, но так стремительно обзавелась друзьями, словно прожила здесь всю свою сознательную жизнь. Ее родители переехали сюда из Подмосковья, а девушке соответственно пришлось переводиться перед самым Новым годом в рамодановскую академию на второй курс. На новогодней сцене академии они, помнится, и познакомились…

Откуда-то справа потянуло дымом костра. Ноздрей студентов коснулись манящие запахи шашлыка, а ушей – звуки песни. Похоже, кто-то из роллеров, пользуясь случаем, решил устроить пикник на природе и, приняв на грудь, выводил под гитару рыцарские рулады. Пел этот «кто-то» очень душевно, но оголодавшему Ивану гораздо больше по сердцу пришлись дразнящие ароматы шашлыка, а потому, перехватив у подружки инициативу, он резко свернул в сторону и вытащил ее на «поляну», где расположились роллеры.

– Э! Нам не сюда! Здесь лагерь темных. У светлых сбор в овраге.

– Не знаю, как у светлых, а у темных очень вкусно пахнет. Вдруг по шампурчику обломится?

«Поляной» служило футбольное поле, на котором факультативные сборные бились за переходящий приз академии – хрустальный мяч. Шашлыки роллеры готовили очень деликатно, в мангалах на металлических ножках, чтобы не повредить травяное покрытие «поляны», что говорило о высокой культуре участников предстоящих игр. На походных раскладных столах кто-то уже выкладывал нехитрую снедь: огурчики, помидорчики, хлеб. Роллеры, похоже, собирались отужинать. На некоторых столах грудой лежало оружие и доспехи. Как только Иван увидел все это великолепие, сразу забыл о голоде. Вид отливающих синевой мечей заставил его судорожно вздохнуть.

– О! К нам принцесса светлых пожаловала! – радостно загомонили роллеры. – А что, темные, может, сразу возьмем ее в плен?

– Только попробуйте! Я знаете как брыкаюсь!

– Сдаваться, значит, не хотим, – констатировал роллер, колдовавший около мангала. – Тогда чем обязаны?

– Шашлыками. Моего новобранца легче убить, чем прокормить. Как учуял запах, меня под мышку – и сюда. И плевать ему, светлые тут или темные.

Роллеры дружно заржали.

– У настоящего мужчины желудок всегда на первом месте, – одобрительно кивнул роллер, хлопотавший около мангала.

Как ни странно, но исходящие от шампуров умопомрачительные ароматы Ивана уже не волновали. Он не мог оторвать глаз от мечей.

– Можно? – робко спросил он ворочавшего шампуры роллера, глазами пожирая приглянувшееся ему оружие.

Роллер оторвался от мангала, проследил за его взглядом.

– Чую, у нас пополнение, – хмыкнул он. – Можно, можно. Почувствуй оружие предков в руке, и потом тебя за уши от наших игрищ не оттащишь.

Иван взял один из мечей.

– У-у-у… – расстроенно протянул он, – бутафория.

– С ума сошел? – обиделся роллер. – Какая бутафория?

– Так легкий же!

– Потому что титановый, балда! Это тебе, конечно, не булат, а тем более не дамасская сталь, зато черепушку сразу не проломишь. Им даже дамочки махать могут. Для наших игр самое то! А у тебя есть нюх. Из целой кучи единственный экспериментальный меч выудил. Он здесь у нас один такой. На пробу взяли.

– Да? – удивился Иван, взвесил меч на руке, проверяя баланс, а затем одним кистевым движением заставил его очертить сверкающий полукруг. Титановое лезвие со свистом рассекло воздух.

– Ого! – восхитился роллер. – Где это ты так научился?

– В детстве с пацанами в рыцарей играли. На палках дрались, – пояснил юноша.

– Наш человек, – одобрительно кивнул роллер. – Принцесса людей, срочно бери его себе в телохранители.

– Перебьется. Нормальные телохранители должны защищать тело охраняемого объекта, а не тащить его волоком за собой на запах шашлыка.

Вид разобиженной «принцессы людей» развеселил темных еще больше.

– Так, шашлыка им не давать, а, как начнется битва, огоньку прибавить! – начал радостно распоряжаться кто-то из толпы. – Сами на запах прибегут и сдадутся за пару шампуров!

– Фигушки, светлые за два шампура не сдаются! – Девушка схватила сокурсника за руку и потащила за собой с «поляны».

– А за четыре? – неслось им вслед.

– Э! А меч-то куда поволок?

– Да пусть тащит. Меч темных в руках светлого… Считай, что мы своего агента в их ряды внедрили.

Валентина при этих словах кинула на Ивана испытующий взгляд:

– А вот будь твоя воля, ты бы на какой стороне бился – темной или светлой?

– На которой лучше кормят.

Валя досадливо поморщилась. Ее спутник этого не заметил, так как продолжал восторженно рассматривать экспериментальный меч.

Лагерь светлых располагался на противоположной стороне парка, который захватил кусок оврага, спускающийся к руслу речушки Дожи. Промышленные отходы мегаполиса давно уже превратили ее в зловонную клоаку, и из чисто эстетических и экологических соображений речку загнали под землю, упаковав в стальные трубы, но пробитое ею за многие тысячелетия русло никуда не делось и по-прежнему рассекало Рамодановск пополам.

Светлые, в отличие от темных, шашлыки не жарили. Они занимались боевой подготовкой, устраивая тренировочные бои.

– Да, забыла пояснить тебе суть дела, – начала инструктировать Валя Ивана. – По сценарию объединенные войска двенадцати королевств при поддержке эльфов должны сокрушить темного императора, за которым стоят силы тьмы.

– Темный император, за которым стоят силы тьмы, и его сокрушают светлые. Это гениально! – восхитился Иван. – Наш декан просто фонтанирует. Такой неожиданный поворот сюжета…

– Завянь. Видишь того мужика? – указала она на жилистого, крепкого мужичка с незаряженным арбалетом в руках, что-то втолковывавшего группе рыцарей светлых.

– Вижу.

– Это Палыч.

– Может, Павлыч?

– Нет, Палыч. Он по сценарию очень сильно не любит эльфов и внедрился в наши ряды, чтобы гадить тут помаленьку.

– Коллега, значит, – закивал Иван, за что тут же схлопотал от подружки подзатыльник.

– Ты светлый, – строго сказала «принцесса людей», – и должен помогать, а Палыч должен вредить. Сеять раздор и панику. Заодно он, кстати, у нас инструктор. Великолепный эксперт по холодному оружию.

– А ты откуда знаешь? Ты же здесь впервые.

– А я и не знаю. Мне так наш декан сказал. Я просто процитировала его слово в слово.

– Ясно.

– Где-то тут еще его племянник Сема. – Девушка завертела головой. – Но похоже, он где-то по кустам шарится.

– Зачем?

– По сценарию он у нас оборотень. В образ входит.

– Охренительный сценарий! Нашему декану «Оскара» за него давать надо. Оборотень на стороне светлых сил!

– Наш декан просто очень демократичный. В его светлых королевствах проповедуют терпимость, и любые существа в них имеют право на существование, если соблюдают законы этих королевств.

– А вы что проигрываете? «Звездные войны» или «Властелина Колец»?

– Ни то ни другое. Раньше, говорят, их проигрывали, а теперь надоело. Решили что-нибудь новенькое забабахать. А декан наш графоманом оказался, вот и…

– …применил административный ресурс.

– Угу. Если б не он, этот парк фиг бы роллерам на растерзание дали. Палыч ему в разработке сценария здорово помог. Основные идеи выдал в обмен на роль шпиона.

– Какая осведомленность! Откуда информация?

– От Палыча. Он час назад хвост передо мной распускал и хвастался напропалую.

– Ясно. Хвост будем рубить!

Рыцари тем временем разбились на пары и начали тренировочный бой под бдительным оком Палыча.

– Идиот! Ты чего наотмашь лупишь! – взвыл один из рыцарей, схлопотав мечом по стальному наплечнику. – Он хоть и тупой, а больно!

– Биться в половину силы! – рявкнул Палыч. – Раньше времени руки-ноги себе переломаете, кто с темными потом драться будет? А ты щит почему не подставил? – обрушился он на трущего плечо рыцаря.

– Господа, – не выдержал Иван, – а вам не кажется, что этот шпион специально выводит вас из строя еще до начала битвы? Темные, между прочим, перед боем шашлычками подкрепляются.

Рыцари перестали бряцать оружием и вывернули головы в его сторону.

– Точно, истину глаголет засланец!

Из кустов вылез кучерявый парень с шампуром в руке, стрельнул озорными глазами в сторону «принцессы людей» и с наслаждением сдернул зубами с железного прута сочный кусок мяса.

– Откуда это у тебя, Сема? – улыбнулась «принцесса».

– У шемных штыил, пока они на шебя пяиись, – прошамкал Семен.

– Чего? – не поняла девушка.

Семен проглотил недожеванный кусок.

– У темных, говорю, стырил, пока они на тебя пялились. Дядя, вот тебе помощник, – кивнул он на Ивана. – Ему темные меч презентовали, значит, он теперь ихний, буржуинский.

– Помощник, говоришь? – Палыч подошел к Ивану, окинул взглядом его ладную, спортивную фигуру, одобрительно кивнул. – Это хорошо. А как мой помощник владеет оружием? Стрелять умеет?

– А то, – хвастливо задрал нос студент, – от меня все снайперы разбегаются, когда я в тир захожу.

– Почему?

– Ну мишень-то, она маленькая, – начал пояснять Иван, – а снайперы большие…

– Ясно. Значит, будем учить тебя стрелять по мелким мишеням, – хмыкнул Палыч, протягивая свой арбалет юноше.

Иван воткнул меч в землю, принял новое оружие, повертел его в руках.

– Блин, как настоящий!

– Зарядить-то сможешь? – усмехнулся Палыч, выдергивая меч Ивана из земли.

– Э, Палыч, не трогай, – заволновался парень, – он мой. Я его лично у темных увел. Редкая работа. Сплав забацан из титана.

– Вижу, – задумчиво кивнул Палыч, взвешивая титановый клинок в руке. – На меченый нарвался.

– Что?

– Да так, ничего. Мысли вслух, – «Шпион темных» воткнул меч обратно в землю. – Так зарядить сможешь?

– А я почем знаю? – пожал плечами студент. – Никогда такое чудо в руках не держал.

– Сначала нужно рычагом… – начал было объяснять Палыч, но договорить не успел.

Неожиданно для всех, да и для себя самого, Иван упер ложе арбалета в свой живот, схватился обеими руками за тетиву и одним движением натянул ее до упора, до самого последнего фиксатора.

– Без рычага натянул, – ахнули рыцари.

– Вот это силища…

– Неплохо, – одобрил Палыч и протянул студенту пару арбалетных болтов. – А ну раздайся народ, снайпер на позицию выходит.

Рыцари торопливо разошлись в разные стороны, открывая взору юноши прибитую в отдалении к дереву мишень – стандартный щит с намалеванными на нем концентрическими кругами. Иван неспешно зарядил арбалет, а потом… какой-то чертик заставил его быстро поднять руку и выстрелить навскидку, практически не целясь. Стрела воткнулась в самый центр мишени, пробив ее насквозь.

– Наконец-то у нас появился приличный арбалетчик, – азартно потер руки Палыч.

– И мы доверим ему контрольный выстрел, – сказал Сема.

– В кого? – испугался Иван.

– Императора темных добивать будешь, – обрадовал юношу Палыч. – Холостыми болтами, – поспешил добавить инструктор, увидев, как вытянулось лицо студента.

– Холостыми?!!

Что такое холостые патроны, Иван знал, но холостые арбалетные болты… Пока он хлопал глазами, Семен сделал знак своему дядьке отойти в сторону и что-то начал шептать ему на ухо, энергично размахивая шампуром. Кольцо на пальце Ивана слегка нагрелось, у юноши внезапно резко обострился слух, и, несмотря на то что Палыч с Семеном были достаточно далеко, а рядом галдели рыцари, восхищаясь силой и меткостью новобранца, студент стал отчетливо слышать их, словно они были в двух шагах! Внешне Семен выглядел все тем же беззаботным обормотом, только что стырившим у темных их жратву, но с первых же слов Иван понял, что внутренне «оборотень» был собран и напряжен, как туго сжатая пружина.

– Палыч, по-моему, светлые активизировались. – В голосе Семы звучала неприкрытая тревога. – Они его почуяли.

– Ты уверен?

– Да. Думаю, это все-таки он.

– Многое сходится, но… как могли светлые его почуять, если мы его не чуем?

– Не знаю, возможно, по мечу. Он вытянул из общей кучи именно этот. А может, и не почуяли, а просто подозревают, но пасут именно его!

Кольцо на пальце Ивана нагрелось еще сильнее, и тут же что-то случилось с его зрением. Тело Семена вдруг подернулось белесой дымкой, а затем начало трансформироваться. Глаза у парня вылезли на лоб. Около Палыча, размахивая шампуром, на задних лапах стоял здоровенный, черный как смоль пес, за спиной которого тревожно трепетали огромные крылья. Тело пса покрывала мелкая кудрявая шерсть. Да и Палыч тоже… Вместо рыцарских доспехов на нем оказался черный камзол, перехваченный в талии широким поясом с притороченным к нему мечом в роскошных ножнах и кучей метательных ножей. Юноша нервно икнул и от неожиданности направил незаряженный арбалет сначала на крылатого пса, а затем зачем-то перевел его на Палыча.

– Э, парень, ты чего? – нахмурился инструктор, в процессе беседы изредка кидавший на него настороженные взгляды. – Забыл, что и незаряженное ружье иногда стреляет?

Глазки дракона на кольце Ивана распахнулись, полыхнули алым пламенем, и Палыч наконец его увидел.

– Это все-таки ты! – обрадовался «шпион».

– Не, не я, – тут же ушел в глухую несознанку слегка обалдевший парень. – И вообще, я тут случайно и игры ваши роллерские мне ни к чему. Валюшка, ну их в баню, нам пора.

Юноша схватил подругу за руку и начал деликатно пятиться к выходу из парка, увлекая ее за собой.

– Да ты что, Вань, что случилось? – тревожно спросила девушка, пытаясь освободить руку.

– А ты не догадываешься? – раздался за ее спиной голос роллера, разрешившего Ивану утащить с собой меч. – Похоже, наследник решил отметить возвращение на престол банальным похищением принцессы.

Иван рывком развернулся. Путь отступления был отрезан роллерами, которые совсем недавно тусовались на футбольном поле. Раздался протяжный вой. Из кустов выскочил огромный пес в металлическом ошейнике со стальными шипами. Горящие бешеной злобой красные глаза уставились на студента.

– Волк!

– Волк!

– Бешеная собака!

Зеваки, собравшиеся поглазеть на сбор фэнов фэнтези, а таких в парке оказалось немало, рванули в разные стороны.

Пес ощерил пасть, глухо зарычал и бросился в атаку на Ивана.

– Стоять!!! – оглушительно завизжала Валентина. – Не тот!!! Он не наследник!!!

Но пес ее не слушал. Он уже набрал скорость. Дракончик на кольце Ивана сердито зашипел. Как за эти короткие мгновения Ивану удалось зарядить свой арбалет и наложить на него стрелу, он и сам не понял. Звонко щелкнула спущенная тетива, и зверь рухнул на землю. Арбалетный болт вошел в его грудь по самое оперение, но до конца своего дела не сделал. Пес перекувыркнулся через голову, упруго вскочил на все четыре лапы и снова зарычал. Дотянувшись зубами до стрелы, он с мясом вырвал ее из своего тела и сделал последний прыжок в сторону Ивана, но дотянуться не сумел. Наперерез ему метнулась крылатая собака, на лету одним ударом лапы перебила бешеному псу шейные позвонки и взвыла от боли, напоровшись на шипы ошейника.

– Я все-таки сошел с ума, – расстроился Иван.

– Скорее я, чем ты! – в отчаянии воскликнула его подруга, судорожно вцепившись в парня. – Но если ты все-таки наследник…

– Отойди, светлая. – Палыч выдернул из ножен меч. В другой руке воин сжимал готовый для броска нож.

Девушка сделала едва заметное движение рукой, белесая дымка морока слетела с воина, и он предстал перед всеми в своем истинном обличье.

– Палач, ты? – ахнула девица.

– Да, я. Лучше отойди, девочка. Эта добыча тебе не по зубам. Он наш!

– Ну это как сказать! – Роллеры уже образовали вокруг Ивана, Валентины, Палыча и крылатого Семена круг, ощетинившись мечами. – Он наш и живым отсюда не уйдет.

– Всем стоять! – завопила девушка и подкрепила свое требование еще одним, только более мощным, пассом руки. Глаза у Ивана полезли на лоб. Пасс его подруги сбил с ног всех роллеров – как светлых, так и темных. Лишь Палыч с Семой хоть и пошатнулись, но устояли. – Я с ним полгода отучилась, в нем нет ничего от тьмы. Он обычный человек!

– Принцесса, – простонал один из роллеров, поднимаясь на ноги, – что вы делаете? Вы что, не видите, что у него кольцо Иштара?

– Плевать я хотела на кольцо! Не верю!

– Молодец, девочка! – одобрил действия Валентины Палыч. – Сема, эту красотку не тронь.

– Измена! – завопили роллеры.

Из кустов вынырнула группа поддержки – вооруженные мечами, луками и арбалетами воины в зеленых костюмах во главе с девицей, которую Иван совсем недавно видел сидящей на троне.

– Он все-таки темный император? – спросила игравшая эльфийскую принцессу девушка.

– Да, госпожа.

– Так что же вы стоите? Немедленно убить!

– Но ваша сестра…

– В чем дело, Виана? – Девушка уставилась на Валентину.

– Он не темный, Эзра! Это ложь!

– На нем кольцо, принцесса, – загомонили роллеры.

– Все равно он не темный!

– Отойди в сторону, дурочка, – попросила Эзра. – Ты слишком долго в этом мире пробыла и перестала отличать добро от зла.

– Не отойду! Не дам убить невинного.

Внезапно лицо Эзры исказила жуткая гримаса.

– Что с тобой? – испугалась Валя.

– Ты не оставила мне выбора, – каким-то жутким, чужим голосом сказала Эзра. – Всех убить! – коротко распорядилась она, простерев руку в сторону Ивана и его защитников.

– Как ты можешь, сестра?! – ахнула сокурсница Ивана.

– Ты мне больше не сестра! Ты предала нас. Убить!

– Давненько не мочил я светлых, – восторженно взвыл Палыч. В воздухе свистнул метательный нож и пробил горло одного из окруживших их воинов, войдя точно в щель между латами. – Семиграл, чего расселся?

– Понеслась веселуха! – Сема, он же Семиграл, взмыл в воздух и, сделав лихой вираж, сбил с ног сразу трех роллеров, умудрившись увернуться от их мечей и откусив заодно одному из них голову вместе со шлемом. – Палач, с этими я кончу, и вон те четверо мои!

– Не жадничай, на всех хватит. – Палыч, он же Палач, вооруженный уже двумя мечами, врубился в толпу жаждущих крови Ивана воинов. Это была настоящая машина смерти, которой, казалось, ничто не может противостоять.

В сторону Ивана полетел огненный шар, вырвавшийся из руки Эзры. Валентина вскинула навстречу ему руки, и шар, резко вильнув в сторону, врезался в дерево, которое тут же вспыхнуло ярким пламенем.

– Вот так и начинаются лесные пожары, – пробормотал ошеломленный Иван, выдернул из земли меч и начал озираться. – Только суньтесь, гады!

– Я ж говорил, что это император! Чую хватку! Но какова девчонка! – восхитился Семиграл. – Ай, умница! Палач, и что мы с этой дурой потом делать будем? Она его как будто защищает.

– Потом и разберемся! Мочи козлов!

– Знакомый клич, – пробормотал Иван, судорожно сжимая рукоять титанового меча. Вокруг него кипела битва, а он конкретно не знал, что делать. Пристрелить бешеного пса – это одно, а вот рубануть сплеча или вонзить клинок в живую плоть не зверя – человека… Юноша невольно передернулся, представив себе эту дикую картину.

– Я же чувствую, что он хороший! – обрадовалась Валентина.

Свистнули стрелы, выпущенные воинами Эзры, и сгорели в воздухе, наткнувшись на защитный магический полог подружки Ивана.

– Да прекратите вы! За ним ни одного злого деяния нет! Он не может быть императором темных!! Сколько раз вам говорить!

Это был глас, вопиющий в пустыне. Воспользовавшись тем, что все силы сестры уходили на удержание защитного полога, в котором сгорали стрелы ее воинов, Эзра метнула в нее что-то напоминающее то ли молнию, то ли ослепительно-белое огненное копье. Оно свободно прошло сквозь магический заслон, предназначенный лишь для физических тел, и…

Иван отшвырнул девчонку за спину, на лету перехватив молнию-копье буквально в нескольких сантиметрах от своей груди. Дракончик на его пальце жадно раскрыл рот, всем телом изогнулся и, дотянувшись до огненного копья, с наслаждением всосал в себя его магическую субстанцию. Копье растаяло в воздухе, не сумев даже опалить кожу юноши.

– Да чтоб вас всех! – Валентина с размаху швырнула что-то на землю. – Закрой глаза!

Иван послушно зажмурился, но даже сквозь плотно сжатые веки увидел яркий белый сполох. Со всех сторон до него доносились вопли ослепших роллеров и отчаянный мат Палыча.

Иван открыл глаза и увидел буквально в метре от себя странное мерцающее марево, которое сгущалось каждую секунду. Вот оно из голубого стало синим, потом фиолетовым, потом угольно-черным и мерно заколыхалось, словно по ртутному морю побежала волна.

– Уходим! – Девушка схватила Ивана за руку и потянула его к мерцающему в воздухе полотну.

– Куда?

– В портал!

– Какой пор…

– Вот этот, идиот! Скорее, у меня же силы на исходе! Я слишком долго жила в этом мире!

В воздух взвилась очередная партия стрел. Лицо Валентины исказилось от напряжения, и направленные на них стрелы опять сгорели, не достигнув цели. Девушка пошатнулась и начала оседать на землю.

– Твою мать!!!

Не раздумывая больше ни секунды, студент подхватил ее на руки, чуть не располосовав второпях своим мечом пышное платье подруги, и прыгнул в зыбкое ртутное марево…

3

Ноги запутались в непонятно откуда взявшейся густой траве, и Иван чуть не грохнулся со своей хрупкой ношей на землю, неподалеку от костра, вокруг которого сидели воины, но, сделав по инерции пару шагов, сумел-таки удержать равновесие. Всхрапнули испуганные кони, шарахнулись в сторону. Воины вскочили на ноги, схватились было за мечи, но, увидев на руках Ивана девушку, закинули их обратно в ножны.

– Принцесса Виана!

– Ваше высочество!

– Что с вами?

Валя зашевелилась на руках Ивана.

– Отпусти.

Парень осторожно поставил ее на землю, но она была так слаба, что сразу вцепилась в его руку, чтобы не упасть. Иван огляделся и сразу понял, что попал в другой мир. Конкретно в другой мир! Если в Рамодановске еще вечерело, то здесь уже царила глубокая ночь и в небе призывно мерцали звезды. Но не ночь убедила парня, что он оказался в другом мире, а две луны, освещавшие мертвенным, серебристо-серым светом широкий луг неподалеку от проселочной дороги, на котором воины устроили привал. Они окружили принцессу и ее спутника со всех сторон, подозрительно косясь при этом на Ивана, уделяя особое внимание его довольно экстравагантному для этих мест наряду.

– Этот человек со мной! – властно сказала Валентина, сразу отбив у воинов охоту задавать лишние вопросы – Пчелка здесь?

– Здесь, ваше высочество. – Один из воинов кинулся к лошадям, распутал стреноженную белую кобылу, взял ее под уздцы и подвел принцессе.

– За нами, возможно, будет погоня. Остановить. – Девушка отцепилась от студента, взялась за луку седла, но ее опять качнуло, и она с укором посмотрела на Ивана, словно в этом была его вина.

Тот, хотя вины за собой и не чувствовал, тем не менее сразу понял, что от него требуется.

– Позвольте вам помочь, ваше высочество. Подержи, – попросил он одного из воинов, сунув ему в руки свой меч.

Верховой езде покойный отец обучал его с детства, а потому студенту ничего не стоило одним прыжком взлететь в седло, не прибегая к помощи стремян, а затем, перегнувшись, подхватить свою подругу и усадить ее на Пчелку перед собой. Юноша покосился на воина, державшего в руках его меч.

«Блин… а у меня к нему ножен нет. Как же я и Валюшку, и меч держать буду, да еще и править заодно?» – мелькнула в голове студента паническая мысль.

– Заверни во что-нибудь и приторочь к седлу, – коротко распорядился он, да так уверенно, будто всю жизнь отдавал приказания слугам.

Это сработало.

– Будет исполнено, светлорожденный.

Воин сорвал с себя кожаную куртку, осторожно завернул в нее меч и надежно закрепил сверток ремнями седельной сумки на боку лошади.

– Ваше высочество, может, вам выделить сопровождение? – Воины были явно растеряны.

– Нет. Дело государственной важности. Высшая степень секретности. Я еду с этим человеком одна! Ваша задача остановить наших преследователей, если они снова выйдут на наш след!

– Кто посмел напасть на вас, ваше высочество?

– Слуги темного императора.

– А ваша сестра?

– Она еще там, – неопределенно махнула рукой девушка. – А нам надо туда…

Иван понял, что последние слова предназначены для него, проследил за взглядом подруги и, определив направление, тронул поводья. Кобыла послушно двинулась вперед, и, как только выбралась на дорогу, парень решительно ударил пятками в ее бока.

– Ни хрена не понимаю!! – в отчаянии взвыл он, как только огненные сполохи костра остались далеко позади.

– Потом поймешь, – слабым голосом успокоила его подруга. – Сейчас запомни главное. Никогда, ни при каких обстоятельствах не откликайся на имя Иван.

– Чего ради?

– Такого имени нет в этом мире. Это все равно что клеймо на своем лбу выжечь. Ирван. Отныне твое имя Ирван. Ирванов здесь, в Шуахре, пруд пруди. Еще запомни. Здесь другой мир. Он живет по другим законам. Здесь даже порох не взрывается… – Голос подружки угасал.

– Валюшка, – испугался Иван, – ты ранена?

– Нет. Спать… мне нужно много спать… Эзра стала очень сильна… а я за полгода на Земле совсем ослабла… в вашем Рамодановске совсем нет магии! Удачно выбрала момент сестренка. Но как она могла! Мы всегда жили душа в душу!

– Куда мы едем? – попытался юноша отвлечь подругу от горестных мыслей.

– В Шатовегер. Пчелка дорогу знает. Я дала ей посыл. Если я отключусь, запомни адрес. Улица Стряпчих, дом шесть. Об этой норе никто не знает. Там нас не найдут.

– Э! Ты не отключайся, Валя!

– Зови меня Виана… – Она окончательно обмякла, и Ивану пришлось плотнее прижать к себе потерявшую сознание девушку, чтобы та не свалилась с лошади.

– Провалиться! – Студент оглушительно свистнул, заставив кобылу прибавить скорость.

Минут через десять бешеной скачки впереди замаячили первые неказистые строения. Судя по всему, это были окраины города, видимо, цели их путешествия. Больше всего Иван боялся нарваться на стандартный вариант средневекового града, обнесенного со всех сторон каменной стеной со стражей у городских ворот, так как в упор не знал, что говорить привратникам. Наверняка в их глазах он выглядел бы очень подозрительно. Молодой человек в диком наряде с бесчувственной девушкой на руках! Однако удача пока улыбалась ему. Улицы спящего города были пустынны, и он беспрепятственно проследовал с подружкой, которая (черт побери!) в этом мире оказалась принцессой Вианой, почти до центра города. По дороге Иван успевал читать культурные надписи на домах, которые были прекрасно видны в свете лун и многочисленных масляных фонарей этого странного мира. Пчелка практически без понуканий с его стороны вывезла их до улицы Стряпчих. Дома здесь были уже более зажиточные, и некоторые из них, в том числе и дом номер шесть, оказались аж о двух этажах.

Спрыгнуть с лошади, не уронив при этом принцессу, была задача еще та, но Иван с ней справился. Оставив лошадь прядать ушами у порога крыльца, студент с Вианой на руках поднялся по ступенькам и начал долбить в дверь ногой, так как ни привычной ему кнопки звонка, ни заменяющего эту функцию колокольчика над нею не заметил. Судя по тому, что ответного шевеления в доме не наблюдалось, он был пуст.

– Блин! Да что ж мне, до утра тут у порога топтаться?

Тут студенту пришла в голову вполне логичная мысль: если это личная нора Вали, в смысле Вианы, то у нее должен быть ключ. Вопрос: где он на ней спрятан, если на платье ни одного кармана не наблюдается? Обшаривать аппетитные выпуклости бесчувственной девушки на улице незнакомого города, держа ее при этом на весу, было страшно неудобно как морально, так и физически. Да к тому же еще и опасно. Как только рука студента нырнула за пазуху принцессы, она тут же соизволила очнуться и закатила ему звонкую пощечину.

– Ах ты…

– Ну слава богу! – обрадовался Иван. – Очнулась! Валюта, не бузи. Это не сексуальное домогательство, а оперативно-розыскные мероприятия.

– Чего?!

– Ключ ищу. Без него твоя нора не открывается.

– А-а-а… – немножко разочарованным и очень слабым голосом протянула девица, коснулась двери рукой, и та сама собой распахнулась.

– Магия? – поинтересовался студент.

– Магия, – прошептала Виана. – Теперь этот дом и тебя слушаться будет. Остальным без сильного мага сюда можно не соваться.

Глаза девушки закрылись. Иван поспешил войти в дом. Дверь аккуратно, без стука закрылась за ним, и он оказался в кромешной темноте.

– Блин, не хватало теперь только за что-нибудь запнуться и грохнуться!

Однако глаза скоро привыкли к темноте, и он начал различать неясные контуры предметов. Это позволило ему миновать прихожую и выйти в просторный холл. Здесь было гораздо светлее за счет лунного света, просачивавшегося сквозь полупрозрачные шторы окон.

– Ну и где тут у нас спальня? – Иван огляделся. – В таком зале надо устраивать балы, а не давить храпака.

Внимание студента привлекла мраморная лестница, ведущая на второй этаж, и он решительно двинулся по ней наверх. Надежды Ивана оправдались. Здесь располагались комнаты отдыха. Юноша зашел в первую же попавшуюся спальню, аккуратно положил девушку на кровать, прислушался к ее дыханию и с облегчением перевел дух. Его подруга мирно спала, уютно посапывая носиком. Теперь меч. Без оружия в этом диком мире, похоже, не обойдешься. Иван на цыпочках вышел из спальни, вприпрыжку спустился по лестнице и выскочил на улицу. Пчелка по-прежнему стояла у порога.

– Молодец, Зорька!

Кобыла недовольно фыркнула.

– Ладно, так и быть, буду звать тебя Пчелкой, – хмыкнул парень, распуская седельные ремни. – Интересно, за что тебя таким именем наградили? Ты что, по ночам жужжишь?

Лошадь оскалила зубы и так глянула на Ивана, что он решил на всякий случай извиниться:

– Прошу пардону, я все понял. Ты жужжишь по дням. По четным, а возможно, и по нечетным.

Освободив меч, юноша повертел головой в поисках коновязи и, не найдя таковой, привязал лошадь прямо к перилам крыльца, после чего со спокойной совестью вернулся в дом. С мечом под мышкой он опять взобрался на второй этаж, сунул нос в спальню Вианы, убедился, что ее покою пока ничто не угрожает, и на всякий случай двинулся осматривать остальные помещения «норы» своей венценосной подружки. Судя по всему, дом пустовал. Причем очень давно. Везде лежал довольно толстый слой пыли. В одной из комнат второго этажа Иван задержался. Здесь было что-то вроде театральной костюмерной или гримерной. Пока он в лунном свете рассматривал платья и костюмы, пошитые явно на его подругу, с улицы до него донеслись чьи-то грубые голоса, сопровождаемые бряцаньем оружия. Иван метнулся к окну и осторожно выглянул наружу. По улице шел отряд стражников, вооруженных копьями, алебардами и мечами.

– Ты только глянь, Мардел, какую красавицу без присмотра оставили! – воскликнул один из стражников, уставившись на Пчелку.

– Странно. Чего она тут делает?

– Может, мадам Дорзмари вернулась?

– Может, и вернулась. Пора бы. Дом уже полгода пустой стоит.

– Чепуха! – уверенно сказал бородатый воин, торс которого украшала богатая кираса.

– Почему, господин лейтенант?

– Мы всего полчаса назад здесь проходили и никакой лошади не видели. Если хозяйка только что приехала, то почему в окне ни одна свеча не горит?

– Верно.

– Постучимся?

– Среди ночи? – покачал головой лейтенант. – Совсем обалдели. Весь город разбудить хотите? Мардел, отвязывай кобылу и веди в казарменные конюшни.

– А если нас потом в воровстве обвинят?

– Кто обвинит? Доложим все честь по чести начальству после смены, и пусть они сами с этой лошадкой разбираются. А вот если мы эту красавицу здесь оставим, то ее точно скрадут, и нам еще за это на орехи достанется.

Иван провожал глазами отряд, уводящий их кобылу, и тихонько чертыхался:

– Так. Кажется, мы остались без гужевого транспорта. Это печально. Валюшка… тьфу! Виана за это по головке не погладит.

Студент никак не мог привыкнуть к новому имени своей подруги. Он плюхнулся в кресло, стоявшее в углу комнаты, и, прикрыв глаза, начал анализировать создавшуюся ситуацию. Самое простое и самое грустное объяснение всему происходящему напрашивалось само собой: у него конкретно поехала крыша. Если это так, то почему он до сих пор разгуливает на свободе и почему не слышно воя сирен «скорой помощи»? Так, этот вариант отметаем! Второй вариант: он спит. Иван грустно вздохнул. Щипать себя за ляжку не хотелось. Делал уже, не помогло, а ляжки, они не казенные, еще пригодятся. Остается третий вариант: он действительно наследник неведомо чего и его буквально силком затащили в другой мир. А раз так, то надо срочно к этому миру приспосабливаться! Вопрос – как?

Рука парня потянулась почесать затылок и… взлохматила длинные шелковистые волосы. ЧЕГО?!! А где бобрик?! Иван сорвался с кресла и подлетел к настенному зеркалу, около которого, скорее всего, когда-то прихорашивалась Валентина.

– Охренеть…

Длинные черные волосы, мягкой волной ниспадающие на плечи, выгодно оттеняли лицо юного красавца, смотрящего на него из глубины зеркальной поверхности, и в нем с большим трудом можно было отыскать простецкие черты прежнего Ивана. Они угадывались, только если очень внимательно приглядеться. А еще его новое лицо было очень похоже на лицо отца из бредового сна, только более утонченное. Озарение пришло сразу, хотя, как говорится, уже задним умом: его облик изменился в процессе перехода через портал. Он же ощущал эти волосы, развевающиеся за спиной, и во время скачки, и во время беседы с воинами, но почему-то в горячке не обращал на них внимания! Юноша осторожно отодвинул в сторону прядь волос. Провалиться! Даже форма ушей изменилась. Они стали более узкие и чуть-чуть заострялись кверху.

– Все, приплыли. Перекрасить волосы в белый цвет, и получится самый натуральный Леголас из «Властелина Колец». Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. Полная шиза! Однако вижу в этом и свой плюс. На такую морду бабы как мухи на мед слетаться начнут. Первый парень на деревне, а в деревне один я. Все девки теперь мои. Теперь только соответствующий прикид под эту физиономию подобрать, и все дела. Как я понял, ботиночки и брючки в этом дурдоме не в моде.

Иван нервно, даже немножко истерично, рассмеялся и полез копаться в гардеробе Вали-Вианы, а возможно, и мадам Дорзмари. Как ни странно, но среди женских шмоток он нашел и мужские. Судя по лежащим рядом на полках маскарадным маскам, для маскарада эти костюмы и предназначались. Настораживало лишь то, что все они были разных размеров. Тем не менее это облегчило студенту задачу, и скоро он уже крутился перед зеркалом в кожаных штанах, белой расфуфыренной рубашке с кружевным жабо, кожаной жилетке и с удовольствием рассматривал на своих ногах мягкие, удобные, словно на него шитые сапоги. Последним штрихом был широкий кожаный пояс со специальным креплением для ножен меча, которых у него пока, увы, не было. Меч был, а ножен не было. Непорядок. Это надо будет поутру исправить первым делом. А на что? Его кредитную карточку в этом мире вряд ли примут к оплате. Значит, денежки надо искать. Причем срочно. В принципе студент был уверен, что с этим-то как раз проблем не будет. Раз эта нора – пристанище местной или не местной принцессы, то не может быть, чтобы в нем не было золотого запаса. Так, на всякий пожарный случай. Но это уже завтра, при свете дня и, разумеется, с разрешения «прынцессы». Иван хмыкнул, потряс головой. Его веселая, озорная Валюшка-Валечка – прынцесса! Упасть и не встать!

Юноша вернулся в спальню «прынцессы», посмотрел на спящую подругу и решил на всякий случай ночевать здесь.

– Так оно спокойней будет, – пробормотал Иван, подтаскивая к двери кресло и блокируя им дверь.

В этом кресле он и уснул в обнимку со своим мечом.

4

Проснулся Иван от чьего-то пронзительного визга. Юноша взвился со своего кресла чуть не под потолок, мягко приземлился на пол и начал настороженно озираться, судорожно сжимая в руке рукоять меча.

– МОЛОКО!!! КОМУ СВЕЖЕЕ МОЛОКО?!! – донесся до него со стороны улицы истошный вопль молочницы.

– Тьфу! Совсем молочницы озверели…

Взгляд парня упал на постель, на которой лежала Виана в своем белом платье.

– Блин, а я думал, что мне все это приснилось.

Юноша подошел к кровати, прислушался к мерному дыханию подруги. Девушка была так измучена, что ее не смогли разбудить даже звуки просыпающегося города. «Вот проснется, а пожрать нечего, – мысленно вздохнул Иван, с жалостью глядя на осунувшееся лицо сокурсницы. – Непорядок. Так, будить не будем. Пошуршим насчет финансов и устроим нашей принцессе королевский завтрак!» Иван никогда не откладывал дело в долгий ящик, а потому сразу пошел шуршать по комнатам. При свете дня это делать было гораздо проще. В одной из комнатой, например, обнаружил стойку с холодным оружием, не замеченную ранее. Коллекция мечей в дорогих, украшенных золотой чеканкой ножнах была прекрасная, но студенту они не понравились. Тем не менее с пустыми руками он из этой комнаты не ушел. Ножны от одного клинка идеально подошли для его меча. Здесь же были и специальные кожаные ремни, назначение которых он понял сразу, ловко, словно занимался этим всю жизнь, закрепил с их помощью ножны за спиной и закинул в них свой меч, освободив тем самым обе руки. Так, теперь деньги! Внимание парня привлек письменный стол в следующей комнате.

– Деньги, деньги, всюду деньги, всюду деньги, господа! – принялся копаться в его ящичках Иван, тихонько напевая развеселый шансон из какого-то культового совкового фильма, – а без денег жизнь плохая, не годится никуда!

Его надежды оправдались и на этот раз. В одном из ящичков парень обнаружил элегантный, явно дамский, кошель, наполненный полновесными золотыми. Мужику с таким кошелем болтаться по незнакомому городу было несподручно, а потому юноша просто отсыпал горсть монет себе в карман и кинул кошель обратно в ящик.

Дом по-прежнему слушался его. Стоило Ивану коснуться входной двери, как она сразу услужливо распахнулась перед ним, а затем деликатно захлопнулась за его спиной.

– Молоко!!! – продолжала разоряться молочница, неспешно двигаясь по улице.

Следом за ней на поводу плелся лопоухий ослик, волоча за собой повозку, заполненную плотно запечатанными кувшинами.

Вокруг уже сновали горожане, спеша по своим делам. Открывались магазины. Над одним из них, неподалеку от приютившего Ивана и его подругу дома, висел на металлическом шесте картонный крендель, а из гостеприимно распахнутой настежь двери тянуло ароматами свежей выпечки. В соседнем доме на таком же шесте висел картонный сапог.

– МОЛОКО!!!

– Чего орешь? Люди спят, – шикнул на поравнявшуюся с ним молочницу Иван. Она брела так медленно в расчете на клиентов, что только теперь добралась до дома номер шесть улицы Стряпчих.

– Молоко, – пискнула баба, резко сбавив децибелы, и испуганно уставилась на парня.

– И очень хорошо, что молоко. – Иван выудил из кармана золотой и кинул его молочнице, окончательно введя бедняжку в ступор.

– Ва… ва…

– Чего? – не понял юноша.

– Вам куда все это завести, ваша свет… э-э-э… светлорожденный? – справилась с волнением баба.

Иван понял, что ему за этот золотой собираются впарить оптом весь товар, причем, возможно, вместе с осликом.

– Э, нет, уважаемая, так не пойдет. Мне всего один кувшинчик…

Он говорил в пустоту. Опомнившаяся молочница, крепко зажав в кулаке золотой, уже улепетывала во все лопатки с грацией взбесившегося слона.

– Да-а-а… этот мир недалеко ушел от нашего, – пробормотал Иван, выудил из тележки один кувшин и, бросив тележку с осликом на произвол судьбы, решительно направился в сторону булочной.

– Слышь, хозяин, – с порога крикнул он, – тебе осел не нужен?

– Какой осел? – опешил пухлый мужичок, стоявший за прилавком.

– С больши-и-ими ушками, – пояснил Иван. – Я тут его по случаю вместе с молоком и молочницей прикупил. Только молочница удрала, а молоко с ослом оставила. Меняю все это добро на корзинку твоей самой лучшей выпечки. Согласен?

Юноша решил больше не шиковать и золотыми не кидаться. А так как местных цен не знал, то оптимальным вариантом в данном случае счел примитивный бартерный обмен.

– Мм… не знаю, как к вам обращаться: ваша светлость или светлорожденный?

– Как хочешь, так и обращайся. Меня это не напрягает. Так ты согласен?

– А вы не шутите?

– Ничуть. Да ты сам посмотри, – кивнул в сторону улицы Иван.

Булочник выбежал из-за прилавка, полюбовался на ослика, впряженного в телегу, и расцвел. Обмен для него был явно очень выгодный. Ослик с тележкой, заполненной кувшинами с молоком, был немедленно заведен во внутренний дворик при магазине, а Ивану выскочившие из служебных помещений пекари с низкими поклонами вручили тяжеленную корзину, доверху наполненную пышками, пончиками, рогаликами и пирожками.

Радуясь своей врожденной смекалке, Иван затащил все это хозяйство в дом номер шесть, причем не просто в дом, а конкретно в спальню, в надежде, что ароматы свежей выпечки разбудят его спящую красавицу. Не угадал. Принцесса продолжала дрыхнуть.

– Надо же, как умаялась. Ну спи, спи.

Парень поставил свои покупки на подоконник, выудил из корзинки пару рогаликов и, уминая их на ходу, пошел дальше знакомиться с городом.

Народу на улице стало больше, что говорило о том, что город окончательно проснулся. Иван шел, всухомятку уплетая за обе щеки рогалики, на ходу изучая местные достопримечательности, которых в Шатовегере было не так уж и много, и все они состояли из магазинов, лавок и таверн. Он не боялся заблудиться. Память у студента была фотографическая, и он был уверен, что в любой момент сумеет найти дорогу назад, По улицам порой, бряцая оружием, проходили небольшие отряды городской стражи, бдительно озираясь по сторонам. Блюстители порядка выглядели очень внушительно, и горожане при их приближении даже голос старались понижать. И что порадовало парня, все воины, завидев Ивана, еще издалека начинали почтительно кланяться. Юноша ограничивался царственным кивком, проходя мимо. «Может, я тут большая шишка? – задумался Иван. – Надо у Вианы спросить, когда проснется».

Улица Стряпчих привела его к широкой площади, на которой уже вовсю шумел базар.

– Рыба! Свежая рыба!

– Эльфийские травы! Чудодейственные бальзамы!

– Метательные ножи, боевые топоры, мечи! Лучшее оружие гномьей ковки!

Последнее предложение зазывал больше всего заинтересовало парня, и он решительно направился в сторону лавочки, около которой прыгал бородатый коротышка в кожаном фартуке.

– Правильный выбор, светлорожденный! – обрадовался коротышка. – Наше оружие завсегда было лучше вашего, эльфийского.

– Ты что, упал, карапуз? Где ты видишь эльфа? – хмыкнул Иван, протискиваясь мимо него в лавку, не замечая отпавшей челюсти зазывалы.

Впрочем, тот быстро справился с шоком, нырнул следом и поспешил занять свое место за прилавком.

– Ну обознался, ну бывает, – развел ручки зазывала, оказавшийся по совместительству хозяином лавки. Коротышка занял свое место за прилавком. – Так что ваша светлость желает приобрести у мастера Брэма? Мечи, ножи, топоры? Мы, гномы, варим лучшее железо, и нашему оружию нет цены! Но для вас, ваша светлость, я готов сделать скидочку…

– …и назначить за свой товар бешеную цену, – усмехнулся Иван, только теперь сообразив, что имеет дело не с человеком-недомерком, а с гномом.

– Ты не выделывайся, – начал наезжать внезапно разобидевшийся на непочтительного клиента гном. – Думаешь, волосьями крашеными ухи прикрыл и я в тебе не опознаю эльфа? От кого скрываешься, остроухий?

– От придурков типа тебя. Ты тут насчет того, что твое оружие самое лучшее, мне впаривал, вот моей светлости светлорожденному и захотелось проверить: чье лучше – твое или мое?

– Гм… полукровка, значит, – сделал вывод гном. – Ну да… полукровки, они завсегда такие злые.

– А почему? – заинтересовался Иван.

– Ну до эльфов они как бы еще недоросли, а людей, понимаешь, уже переросли. Перед людьми они теперь нос задирают, а на эльфов злобствуют, потому что дотянуться не могут. Что с них взять? Полукровки, я бы даже сказал, дворняжки.

Гном явно нарывался на скандал, но юноше его пояснения так понравились, что он радостно заржал.

– Странно, в драку не полез, – удивился Брэм. – Значит, не полукровка. Так мы оружием будем мериться?

– Будем, будем, – все еще смеясь, кивнул студент, выуживая из-за спины свой меч.

Он прекрасно знал, что его мечу сейчас придется плохо. Немножко в металловедении соображал. Даже самые лучшие сплавы титана уступали по прочности надлежащим образом обработанной высоколегированной стали, но ему очень хотелось посмотреть на мечи гномьей ковки и оценить их качество.

– Давай сюда свою кочергу, – протянул ручки воинственный гном, подпрыгивая за прилавком от нетерпения. – Я ее сейчас своим самым дешевым ножом перерублю в два счета!

– Держи.

Юноша положил меч на прилавок, и он тут же оказался в руках коротышки.

– Это что ж за меч такой? Я его в руках не чувствую.

– Что, легонький?

– Ага.

– Представляешь, с какой скоростью им сможет махать тренированный боец?

– Да что толку, если он при первом же ударе рассыплется?

Гном выдернул из ножен, висящих на стене, тяжелый кованый нож размером с приличный тесак, с размаху шарахнул им по мечу и уставился на обломок своего ножа. Чисто срезанная вторая половинка хваленого оружия гномьей ковки с грохотом рухнула на прилавок.

– Ой… – Брэм освидетельствовал титановый меч и, не найдя на его лезвии ни одной зазубрины, поднял круглые от изумления глаза на Ивана.

Студент тоже не ожидал такого результата испытаний. Внезапно ему вспомнились слова подруги о том, что в этом мире не все физические законы, присущие Земле, действуют так, как в его родном мире. Вот и титан, похоже, получил воистину фантастические свойства, пройдя через портал.

– Не может быть… А ну подержи. – Гном вернул меч Ивану. – Только не убирай, не убирай!

Брэм сдернул со стены тяжелый меч с хищно изогнутым клинком. Весь покрытый рунами, он мерцал огненными сполохами в солнечном свете, щедро льющемся из окна.

– Ну сейчас я ему… – Гном сделал богатырский замах.

Иван крепко стиснул рукоять своего меча. Брэм, словно заправский дровосек, резко ухнув, нанес сокрушительный удар. Результат превзошел все ожидания. Вырвавшийся из-под кромок столкнувшихся лезвий сноп искр заставил задымиться какие-то бумажки гнома, лежавшие на прилавке, мечи же остались целыми и невредимыми. На них не было ни одной царапины!

– Продай, – выдохнул гном, с вожделением глядя на меч юноши.

– Щас! Только шнурки поглажу. – Иван попытался закинуть меч в висящие за спиной ножны и позорно промазал, чуть не побрив им свой затылок.

– Ну продай! – начал клянчить гном. – Все равно им пользоваться не умеешь, я же вижу!

Это была правда. В детстве Иван с пацанами махался на палках, представляя себя рыцарем, но вряд ли этот опыт стоило брать в расчет.

– Большие деньги дам! Золотой… целый золотой не пожалею!

Юноша презрительно рассмеялся, выудил из кармана горсть золотых монет, демонстративно потряс им перед носом гнома и убрал обратно в карман.

– Тогда вот этот меч и два золотых в обмен!!! – взвыл гном, толкая парню через прилавок покрытый рунами меч.

– Да зачем тебе мой меч? На твоем тоже ни одной зарубки не оказалось. Он не хуже.

– Хуже! Хуже! На моем мече магия, потому и зарубок нет. А твой чистый, без магии, и такой легонький! Продай!

– Не продам.

– Тогда так! – решительно грохнул кулачком по прилавку гном. – В долю тебя беру! Уж от этого-то ты ни за что не откажешься.

– Это почему? – полюбопытствовал Иван.

– Тебе как ответить, честно?

– Конечно, честно.

– Отвечаю честно. Если бы ты был просто эльф, я к тебе с таким предложением даже обращаться бы не стал. Меня от одного их вида тошнит. Гордые, высокомерные, тьфу! Да они скорее удавятся, чем пойдут на сделку с гномом. А вот полуэльфы… что бы ты мне тут ни втирал, но ты полуэльф, только какой-то ненормальный. Новая порода, видать, организовалась, – шмыгнул носом Брэм, – черноволосая. Так вот, полуэльфы ребятишки хоть и злые, но с понятием и от хорошего бизнеса никогда не отказываются.

– Ладно, убедил. Излагай свое предложение.

– Сначала вопрос: где ты добыл такое оружие? Кто этот меч ковал?

– Можешь успокоиться. В этом мире такого оружия еще нет.

Гном засиял.

– А из чего сделан, знаешь?

– Титан. Очень легкий металл. Если память не изменяет, в максимальных количествах присутствует в каких-то глинах. Точнее не знаю.

– Этого достаточно. Если отдашь мне этот меч, я определю, что это за титан такой, и потом пятьдесят процентов…

– Не отдам. Таким оружием не разбрасываются.

– Да ты пойми! – завопил гном. – За такую услугу все гномьи кланы твои будут. В случае чего горой встанут за тебя! Ах, какие мечи, какие доспехи мы начнем ковать! И ты с этого будешь иметь прибыль! Опять же меч я возьму не насовсем. Разберусь с этим чудо-металлом и верну! А тебе временно вот этот меч дам. И ножны классные к нему. Уж в них-то не промажешь. Меч замагичен. Стоит хозяину подумать о нем, и он сам в руки прыгает. Стал не нужен – обратно в ножны.

– Заманчиво. Но я все-таки подумаю. – Юноша со второй попытки затолкал титановый меч обратно в свои ножны. Ивану очень не хотелось принимать поспешных решений.

– Подумай, – сердито буркнул Брэм, – подумай. Только учти, если к карликам с этим предложением пойдешь, все! Пиши пропало. Они тебя облапошат. Они с темным императором связаны. Конечно, этого никто доказать не может, но мы-то, гномы, знаем! Родственники как-никак. Такие же пройдохи… – Гном торопливо зажал себе рот.

– …как и вы, – рассмеялся Иван, приветливо махнул рукой и вышел из лавки, но не успел он сделать и пары шагов, как перед ним материализовался Брэм, перегородив дорогу.

– Э, уважаемый, а кто платить будет?

– За что? – опешил парень.

– Как за что? Пришел, устроил погром, сломал мой самый дорогой нож, а он, между прочим, стоит двести золотых…

– Сколько? – ахнул Иван.

– Двести, – нахально заявил Брэм. – Но я готов утрясти дело миром и за твой никудышный, игрушечный меч…

– Так, договорились, – принял решение Иван, – зови стражу. Будем утрясать дело миром. Пригласим специалиста для проверки качества производимой тобой продукции, опробуем ее моим мечом на прочность, и у тебя будет такая реклама, что свою лавочку можешь сразу закрывать. Кто захочет покупать такие паршивые мечи и ножи?

– Ну и гад же ты! – расстроился Брэм. – А я еще с тобой хотел бизнес иметь!

Гном попытался было улизнуть обратно в лавку, но студент поймал его за шиворот, поднял в воздух и, держа на вытянутой руке, ласково спросил:

– Стоять, бородатый! А компенсация?

– Какая компенсация? – заверещал Брэм, махая в воздухе ручками и ножками.

– Требую возмещение морального ущерба.

– За что?

– За оскорбительные высказывания в адрес эльфов и полуэльфов, к числу которых я, как оказалось, отношусь. Да, и отдельно придется заплатить за то, чтоб я не создавал ненужную рекламу твоему товару.

Гномик скривился как от зубной боли и сдернул с пояса кошель:

– Этого хватит?

– Хватит.

Иван принял кошель и разжал кулак, позволив Брэму плюхнуться на землю. Гномик пулей влетел обратно в лавку и начал торопливо накладывать изнутри засовы на дверь. Юноша распустил завязки кошеля.

– Вот прохиндей! – добродушно рассмеялся он, выудив из мешочка горсть медных монет.

Тем не менее инцидент можно было считать исчерпанным, и парень со спокойной совестью двинулся в обратный путь. «Хватит моей прынцессе дрыхнуть, – решил он. – Даже если спит, разбужу, а потом пускай опять спать заваливается. Девчонке надо поесть. А то, не приведи господи, во сне с голоду помрет».

Отряд городской стражи, двигавшейся юноше навстречу, поначалу не привлек его внимания, пока до него не донеслось знакомое имя.

– Вот это удача, скажи, Мардел!

– Да, лейтенант наш голова. Как узнал, что хозяйка этой лошади в розыске?

– С чего ты взял, что я знал? Просто поступил по закону, и вот результат! – Лейтенант городской стражи любовно погладил увесистый кошель, висящий на боку. – За государственных преступников корона хорошо платит. Сегодня гуляем.

– Одного не пойму, – удивленно сказал один из воинов, – дом под магическими запорами, тюремных магов пришлось вызывать, чтоб дверь взломать, значит, и преступница, если это ее дом, должна уметь колдовать, а она…

– Теперь в тюрьме! – оборвал стражника лейтенант. – И радуйся этому. Радуйся, что эта дуреха спросонок такая квелая была и всех нас по стенкам не размазала. Теперь эта ведьма в надежных руках. Из Гауэра не так-то просто вырваться. Пошли в кабак!

Иван рванул вперед с такой скоростью, что ветер засвистел в ушах, хотя прекрасно понимал, что уже поздно. От него во все стороны шарахался перепуганный народ, но ему было на это наплевать. Выбитую магами дверь и толпящийся около дома номер шесть народ юноша увидел издалека. Внутри все оборвалось. Иван сбросил скорость, а потом и вовсе остановился. Бесполезно. Все бесполезно! Нечего ему теперь делать в этом доме. Разве что нарваться на засаду, если заодно охотятся и на него. Валюшка… Лицо Ивана окаменело. «Идиот! Сволочь! Гад! Девчонка меня в Рамодановске, можно сказать, от верной смерти спасла, а я не мог около спящей, обессиленной подруги посидеть, покараулить, от беды защитить. Тоже мне наследник темного императора! Так, Валентину надо спасать, я не я буду, если не вытащу ее из тюряги. В конце концов, у меня есть одно очень большое преимущество перед местными аборигенами. Я вырос в мире, который далеко ушел вперед в своем развитии, и знаю все его законы, приемы, приемчики и прочие мелкие подлянки. Есть, правда, и минус. Я практически ничего не знаю про этот мир…»

Сказать еще не значит сделать. Каменную громаду Гауэра, Шатовегерскую тюрьму, найти было несложно, но вот как туда пробраться, Иван в упор не знал. Как он понял, к эльфам здесь относились с почтением, но что с этим почтением делать? Постучаться и сказать: «Здравствуйте, я ваша тетя»?

Иван долго бродил по городу, строя планы спасения подруги, но ничего путного в голову не приходило. «Так, что-то я раскис. Давай рассуждать логически. Кто вообще имеет право свободного входа во все заведения, в том числе и исправительные? В первую очередь, естественно, всякие проверяющие и контролирующие органы. В моем варианте это не прокатит. Я не знаю, какие органы в этом диком мире существуют. Еще…»

– Это я не умею петь? Да я лучший менестрель Шато…

Послышался глухой удар, и из дверей трактира, мимо которого юноша проходил, выкатился вдупель пьяный мужичок неопределенного возраста с пропитым, синюшным лицом и завозился на земле, пытаясь встать. Следом за ним вылетело нечто среднее между домрой и дутаром, и не разбился инструмент лишь потому, что попал точно в мягкое место упившегося в зюзю артиста.

– Баронская морда! – промычал менестрель. – Баллада тебе моя не понравилась! Да я, может, завтра у самого короля петь буду! Да я… бе-э-э…

– Спасибо, братан! – радостно поблагодарил Иван ворочавшегося на земле у его ног пропойцу. – Ты мне подсказал великолепную идею!

То, что нужно! Артисты! Им везде открыты двери. Иван поднял жалкое подобие гитары, тронул струны. Звук приличный, только вот струн всего четыре. Да плевать! Перенастроить, а там… две струны да три блатных аккорда – и нормалек! Только вот ухи свои острые да морду вытянутую надо замаскировать. Вряд ли гордые эльфы будут песни распевать на потеху публике. Ну это уже проще. Денежки у него есть, их на все должно хватить. Значит, надо срочно найти временное пристанище, затем пробежаться по магазинам и…

План операции вчерне был готов, и наследник темного императора немедленно приступил к его осуществлению.

5

Уже перевалило за полдень, когда к стражникам, несущим вахту около ворот городской тюрьмы, подошел стройный юноша. На голове его красовалась роскошная шляпа, из-за правого плеча торчала рукоять меча, а в руках молодой человек держал гитару. Да, да! Именно гитару. Деньги творят чудеса и за щедрую плату шатовегерские мастера приладили к деке срочно выточенный по чертежам Ивана (а это был, разумеется, он) новый гриф и снабдили музыкальный инструмент аж шестью струнами!

– Господа, я в вашем прекрасном городе впервые. Мечтаю покорить его своим искусством и первый сольный концерт хотел бы устроить в вашей тюрьме. Это возможно?

Стражники нервно икнули, а потом заржали как ненормальные.

– Сольный концерт…

– В тюрьме…

– Ой, не могу!!!

– Ну ты придурок!

– Вьюнош, – отсмеявшись, дружелюбно шлепнул по плечу Ивана седоусый сержант, – не в том месте ты собрался начинать свою карьеру.

– Ну почему не в том? – пожал плечами новоиспеченный артист. – Я так понял, это тюрьма для особо важных преступников…

– Тут всякие есть, – кивнул сержант, – и особые, и не особые.

– Так ведь не вечно же они будут тут сидеть. Наверняка ведь и политические имеются, – спокойно продолжал пояснять парень, – а политика – дело тонкое. Сегодня ты внизу, а завтра наверху. Вот выйдет на волю такой уважаемый человек и вспомнит про бедного менестреля, скрасившего его тюремный быт дивными песнями.

– А придурок-то с дальним прицелом, – хмыкнул один из стражников.

– А что, может, доложить о нем коменданту?

– Не стоит. – К воротам тюрьмы приближался тучный мужчина в сером камзоле. – Я все слышал. И знаете, мне понравилось предложение этого мальчика. Только ты лишнего чего не напой, – предупредил «менестреля» комендант. – А то здесь на всю жизнь и останешься. Вчера вот нам доставили сюда одного острослова. Памфлет на нашего префекта накатал. Теперь в одиночке дифирамбы ему поет, да вот беда – никто не слышит. Стены в моей тюрьме толстые. Ну как, еще не испугался?

– Немножечко. Но я надеюсь на вашу доброту, господин, э-э-э… не знаю вашего титула, уважаемый.

– Гуко. Обращайся ко мне господин Гуко или просто комендант. Ну пошли, сейчас я как раз откушивать буду, а ты мне будешь петь. Только меч придется сдать. Посторонним с оружием сюда нельзя.

– Да какой это меч, – дружелюбно улыбнулся Иван, – это так, психологическое оружие. Можно, я его оставлю при себе? А то у вас там всякие в тюрьме сидят. Мало ли чего.

– Не понял. Что значит «психологическое оружие»?

– Ну… иду я, скажем, по улице, а тут лихие люди. Видят, у меня вроде бы меч при себе – и драпать. А на самом деле… Да вы сами посмотрите.

Студент извлек из ножен свое «психологическое оружие» и протянул его коменданту рукояткой вперед. Господин Гуко взвесил меч в руке и оглушительно расхохотался.

– А ты шутник! Вместо меча с игрушкой ходишь?

– Ну да. Только вы его обо что-нибудь не стукните, рассыплется. А мне еще им бандитов пугать. Я ведь, знаете, певец, а не воин. С ножиками обращаться не умею, – доверительно сообщил Иван. – Мое оружие вот! – тряхнул он гитарой.

– Забирай, – вернул юноше «игрушку» комендант. – Пошли, продемонстрируешь нам свое искусство. Если хорошо споешь, глядишь, и денежек тебе отсыплю.

Ивана провели в тюремный двор, разделенный на две части высокой металлической решеткой. На одной половине толпились заключенные в клетчатых робах, на другой стоял обеденный стол, ломившийся от яств. Господин Гуко направился прямо к нему, примостил свое седалище в кресле, пристроил за воротник кружевного жабо слюнявчик, взял в руки вилочку и ножик и приступил к трапезе под скучающие взгляды заключенных по ту сторону решетки.

Иван быстро просканировал взглядом толпу арестантов, но своей подруги среди них не обнаружил. Там были лишь одни мужчины.

– Ну шево рот ражжявил? Нашинай! – прошамкал комендант.

– Один момент… Господин Гуко, а можно задать один вопрос?

– Жадавай.

– А почему вы обедаете не в своем кабинете, а в тюремном дворе, да еще и в присутствии заключенных?

Комендант, наконец-то дожевав свой кусок мяса, проглотил его и соизволил ответить:

– Для их же блага стараюсь. Их-то в камерах баланда ждет: один капустный лист на десятерых, а здесь винцо из монастырских подвалов моего лучшего друга аббата Фемиона, зайчатина, телятина. Вот они сейчас смотрят, как я вкушаю этот великолепное жаркое из оленины, запиваю его прекрасным вином, и думают о том, каких радостей жизни лишились вместе со свободой. Проникаются. Глядишь, к концу срока кто-нибудь и решит с преступным ремеслом завязать.

– Воспитательная акция, выходит? – хмыкнул Иван.

– Она самая.

– И как, помогает?

– Честно говоря, не очень. Я тут каждый день стараюсь, мучаюсь, рискуя здоровьем, брюхо до отказа набиваю, а они, сволочи, морды воротят.

– Ну что ж, удачи вам в ваших праведных делах и приятного аппетита. Уважаемые господа, – начал свое выступление артист, обращаясь одновременно и к тюремщикам, высыпавшим во двор на это бесплатное шоу, и к заключенным на другой стороне двора, – я по натуре пацифист и придерживаюсь мнения, что все люди братья, независимо от того, по какую сторону решетки они находятся. А потому мои песни предназначены как для вас, господа тюремщики, так и для вас, господа арестанты.

Иван тронул струны гитары.

Пел юноша душевно, мягким, приятным баритоном. В детстве с пацанами во дворе ему не раз приходилось давить под гитару блатняка, воображая себя крутым авторитетом (издержки демократизации в новой России, широким потоком изрыгающей чернуху с голубых экранов), и теперь с огромным удовольствием делился этими «культурными ценностями» с шатовегерской братвой и их тюремщиками.

Страдания тюремщика, влюбившегося в арестантку до глубины души, тронули как охранников, к середине песни уже начавших хлюпать носами, так и заключенных, прилипших к решетке с другой стороны тюремного двора. А когда выяснилось, что тюремщик в итоге отпустил на волю несчастную, один из стражников, простонав что-то типа «шакал я позорный!», бряцая ключами, двинулся на женскую половину тюрьмы освобождать какую-то арестантку. Коллеги ключи у него отняли, а преисполнившийся сочувствия комендант в утешение налил ему полный бокал элитного монастырского вина.

Видя, что тюремщики дозрели, Иван переключился на их подопечных. О такой благодарной публике можно было только мечтать. Обработку артист начал с культового шлягера «Генералы песчаных карьеров».

Да, дворовая школа сослужила ему хорошую службу. Первый же куплет заставил умыться горючими слезами зэков, и даже их тюремщики, возможно, впервые в жизни задумались о тяжком детстве братвы в клетчатых робах и их горькой судьбе.

– Еще!!! Еще!!! – взвыли зэки, как только отзвучали последние аккорды душещипательного шансона.

– Про маму что-нибудь! Про маму спой!

И тут произошло то, от чего у коменданта конкретно отпала челюсть. Арестанты начали срывать с голов свои клетчатые шапочки, выуживать оттуда монеты разного достоинства и швырять их под ноги артисту. Медные, серебряные и даже золотые монеты веером летели сквозь прутья решетки.

– Откуда? – выпучил глаза комендант.

– А ты что думаешь, мы здесь на одной баланде сидим? – в запале кричали заключенные. – Нас с воли завсегда конкретно подогревают! Слышь, друг! Про маму что-нибудь дай!

– И про решетки да цепи наши треклятые!

– Про маму! Тут от нашего авторитета из одиночки малява пришла – про маму давай!

Иван подивился скорости прохождения малявы от одиночки до тюремного двора и местного авторитета не разочаровал.

Публика слушала затаив дыхание, лишь изредка судорожно всхлипывая, а уж когда он усугубил тематику шедевром Есенина «Ты жива еще, моя старушка», вновь зарыдали буквально все – и тюремщики, и арестанты. Даже комендант, не выдержав, смахнул со щеки скупую мужскую слезу.

– Душевно поешь, шельма! Да растолкайте вы этих по камерам, пока я не выпустил их всех к чертям собачьим на волю! – рявкнул господин Гуко на своих подопечных. – И прикажите им выдать сегодня праздничный обед!

Как ни велика была сила искусства, но чувство долга заставило тюремщиков выполнить приказ, и скоро тюремный двор опустел.

– Да, уважил, – вздохнул комендант. – Эй, кто-нибудь, притащите сюда еще одно кресло из моего кабинета.

Кресло немедленно было доставлено и пододвинуто к столу. Комендант жестом предложил Ивану подсаживаться.

– Уважил. Замечательные песни поешь, менестрель, – одобрительно прогудел господин Гуко, наполняя кубки вином. – Думаю, надо тебя за это отблагодарить. – Комендант покосился на монеты, до сих пор валяющиеся на земле. – И я отблагодарю тебя по-королевски. По закону все это надо бы конфисковать, – кивнул он на деньги, – но, так и быть, можешь забрать их себе. За твой дивный талант, менестрель!

– Благодарствую.

Они дружно чокнулись и осушили свои кубки до дна.

– Знаете, господин Гуко, а ведь вы можете отблагодарить меня и иначе, – приступил к делу Иван.

– Как?

– Признаюсь честно, я напросился на этот концерт не без задней мысли. Очень мне понравилась одна ваша заключенная. Ее сегодня утром доставили сюда в Гауэр.

– Да? Еще не видел. Утром меня здесь не было. Хочешь навестить красотку в одиночной камере? – сально улыбнулся комендант. – Да ты не красней, не красней, не смущайся. Дело молодое, понимаю.

– Я имел в виду не совсем это, – старательно изображая смущение, робко сказал Иван. – Она мне так понравилась, что у меня к ней… как бы это сказать… самые серьезные намерения. Если бы вы по доброте душевной пошли мне навстречу…

– Ну?

– Отпустите ее со мной.

– Освободить? – опешил господин Гуко. – Выпустить из тюрьмы?

– Совершенно верно. Ну подумайте сами, что ее здесь ждет? Уж не знаю, что она там натворила, но вид производит очень порядочной девушки. А здесь наберется всяких привычек нехороших от сокамерниц. А вот если я возьмусь за ее воспитание, гарантирую наставить заблудшую душу на путь истинный и сделать добропорядочной гражданкой, честно работающей на благо королевства и исправно платящей налоги. Опять же и вам хлопот меньше, и казне лишний раз не тратиться на содержание лишнего рта в тюрьме. Как видите, одни сплошные плюсы!

– Красиво излагаешь! – восхитился комендант. – Прямо сейчас бы пошел и отпустил ее с богом…

– Но? – вопросительно вскинул брови юноша.

– Но такое дело замазывать надо. Чтоб бумажки нужные из дела убрать, судейским денежку отвалить, стряпчим, ну и еще кое-кому, – многозначительно сказал комендант.

– Того, что там лежит, – кивнул на землю Иван, – хватит?

– С ума сошел?! Чтоб это дело замять, как минимум двадцать золотых надо, а там и пяти не наберется.

Иван скрипнул зубами и начал мысленно сыпать проклятия. После всех трат по подготовке внедрения в тюрьму у него осталось всего два золотых. Вместе с щедрыми чаевыми зэков семь. Не хватает еще тринадцать! Вот когда он пожалел, что перед уходом из дома номер шесть по улице Стряпчих не выгреб из ящика все до последней монетки. Теперь там делать нечего. Городская стража наверняка уже перерыла весь дом сверху донизу, и ничего ценного там уже нет.

Однако, как оказалось, этим дело не закончилось.

– Но двадцать монет – это для простой уголовницы, а, судя по твоему описанию, девочка из благородных. – Комендант кинул сочувственный взгляд на парня. – А это уже дороже. Пятьдесят монет. Зато подчистим бумажки так, что никто не подкопается.

– Это как?

– Подведем дело под самоубийство или внезапный приступ очень опасной болезни. В таких случаях тело обычно сжигают, чтобы не допустить распространения заразы. Так что добудешь денежки, приходи, договоримся.

– Я постараюсь добыть нужную сумму еще до вечера, господин комендант, – решительно сказал юноша, поднимаясь из-за стола. – Надеюсь, к моей протеже здесь отнесутся чутко и достаточно уважительно, пока я не добуду нужную сумму. А это, – указал глазами Иван на лежащие на земле деньги, – оставляю в качестве аванса.

– Уже уходишь? – расстроился господин Гуко. – А я надеялся, ты мне еще чего-нибудь споешь.

– И рад бы доставить вам такое удовольствие, – развел руками юноша, – но теперь у меня появилось очень срочное дело. Думаю, нет смысла объяснять какое.

– Разумеется. Уверен, что тебе с такими талантами добыть какие-то жалкие пятьдесят золотых не составит ни малейшего труда.

– Ну да, – удрученно хмыкнул Иван, – вышел с гитарой на площадь…

– Какая площадь! Там тебе накидают одних медяков. Ладно, так и быть. Нравишься ты мне, вьюнош. Дам я тебе один адресок. Там наши клиенты собираются. Ну те, кто еще не у нас… но скоро будут. Вот они-то тебе с твоим репертуаром…

– А вот это уже другое дело, – воспрянул духом Иван. – Диктуйте адрес.

Комендант поозирался, поманил к себе пальцем менестреля и прошептал ему на ухо координаты клиентов его заведения.

– Все понял?

– Все.

– Вот и умничка. Эй, кто-нибудь! Проводите менестреля… а как тебя, кстати, зовут?

Иван тут же вспомнил инструкции Вианы и на всякий случай не стал светить ни то, ни другое имя.

– Маэстро. Зовите меня просто Маэстро.

– Да будет так. Проводите менестреля Маэстро. Как говорится, на свободу с чистой совестью! – тяжеловесно пошутил комендант и оглушительно расхохотался.

Причину его веселья Иван прекрасно понимал. У господина Гуко сегодня был очень удачный день: и концерт, можно сказать на халяву, послушал, а теперь еще впереди забрезжил солидный довесок к жалованью в размере пятидесяти золотых.

– До скорой встречи, господин Гуко. Я не заставлю себя ждать. Надеюсь еще до заката солнца вновь постучаться в вашу гостеприимную обитель.

Иван отвесил коменданту легкий поклон и энергичным шагом направился к воротам Шатовегерской тюрьмы.

6

Лишь отойдя от тюрьмы на два квартала, Иван сообразил, что сбор средств для освобождения Вианы может и не пройти так гладко, как ему только что расписал развеселый комендант. Студент притормозил около ближайшего кабака и решительно зашел внутрь. Надо было все обдумать, а заодно и немножко подкрепиться. Два рогалика и один бокал вина не могли удовлетворить потребности молодого организма, который, кроме всего вышеперечисленного, ничего не поглощал за весь этот бестолковый день.

Юноша сел за свободный столик в самом дальнем углу кабака, жестом подозвал полового и приказал ему быстро соорудить приличный обед из того, что уже есть готового и не требует дополнительного времени для персонального заказа.

Стол был оперативно накрыт, и Иван принялся вкушать изыски шатовегерской кухни, попутно анализируя создавшуюся ситуацию. «Ну, припрусь я на эту малину – и что скажу? Что наводочку дал мне местный полицай? Да меня там на ножи сразу поставят. У этой братвы разговор короткий – перо в бок, и клиент больше не кашляет. Блин! Что же делать?»

В этот момент двери кабака распахнулись, явно от удара ноги, и вальяжной походкой вошел плотный низкорослый мужичок в мешковатой одежде. Иван нахмурился. Где-то он его уже… Опаньки! Да это же один из зэков, перед которыми он только что глотку драл, давя душещипательные песни.

Мужичок плюхнулся за столик около окна, откинулся на спинку стула.

– Хозяин! Мне сюда бутылку водочки холодненькой с подвала, с ледника, стаканчик и закусон! Только стакан обязательно граненый, Я сегодня гуляю! – шлепнул мужичок на стол мелкую серебряную монету.

Судя по тому, с какой скоростью был выполнен заказ, по шатовегерским меркам это были довольно приличные деньги. Мужичок взял в руки запотевшую бутылку, наполнил стакан до краев, резко выдохнул, опрокинул содержимое двухсотграммовой емкости в глотку и выудил из тарелки соленый огурец.

– Уффф… хорошо на воле.

Мужичок захрумтел огурчиком и начал озираться.

– Менестрель!!! Братан!!!

Мужик сгреб со стола пузырь, стакан, закуску и поволок все это к столику Ивана.

– Вот это фарт! Не успел откинуться и сразу на тебя нарвался, – радостно сообщил он, бесцеремонно усаживаясь со всем своим хозяйством за стол. – Слышь, братан, ты щас на зоне так клёво по душе шаркнул! Это что-то! – Вновь забулькала водка, наполняя стакан. – А твой где?

Иван пожал плечами. Ему сейчас нужна была светлая голова, и он на спиртное налегать не собирался.

– Мне пока нельзя, – поспешил он тормознуть не в меру ретивого уголовника, видя, что тот собирается подозвать полового. – На дело еще идти.

– Мы так и поняли, что ты из наших! – обрадовался мужичок. – Решето, – представился он, протягивая руку.

– Маэстро, – мысленно усмехнувшись, вежливо откликнулся Иван, отвечая крепким рукопожатием. – А почему Решето?

– А в меня, говорят, сколько ни влей, все как в решето, – заржал уголовник. – Что за дело? Помощь нужна? Для тебя, братан, расстараюсь.

– Еще не знаю, – честно признался Иван. – Знаю только одно: до вечера надо срочно добыть пятьдесят золотых. Такой вот у меня расклад.

– Так какие проблемы? Сделаем! Ты, главное, держись меня. Я здесь в большом авторитете! Со мной не пропадешь. Ща идем со мной в одно клёвое место. У папика сегодня день рождения. Ты хоть и не шатовегерский, своих мы всех знаем, но вольешься как свой! А уж если выдашь вот эту: «Не в силах я-а-а эти цепи, цепи, ма-а-ама, разорвать!» – отчаянно фальшивя, засипел Решето хриплым, пропитым голосом. – Вся братва твоя, корефан! Бабло будет!

– Так чего мы ждем? – вскинулся Иван. – Погнали на твою малину!

– Погнали. Человек!

Перед ними тут же материализовался половой.

– Держи, – кинул ему Решето еще одну серебряную монетку. – Извини, братан, – повернулся он к Ивану, – но сегодня по твоим счетам плачу я. А ты, – небрежно бросил он половому, – какой-нибудь кабриолет сюда подгони. Да чтоб быстро и к самому порогу.

Решето был на свободе. Он был счастлив, щедр и готов швыряться деньгами направо и налево.

Половой метнулся к выходу ловить кабриолет.

– Слушай, – заинтересовался Иван, – а откуда у тебя деньги? Ты ж только что откинулся.

– Сегодня охранникам жалованье выдавали.

– А ты тут при чем?

– Да я на выходе с ними так тепло прощался, что аж вспотел. Вот кое-что к телу и прилипло.

Иван расхохотался, хлопнул уголовника по плечу, а затем, услышав стук колес по булыжной мостовой, поднялся из-за стола, подхватил свою гитару и направился к выходу. Решето поспешил следом, на ходу допивая бутылку водки прямо из горла.

Половой расстарался. Около порога кабака стоял не кабриолет, а роскошная карета. Работник общепита услужливо распахнул перед щедрыми клиентами дверцу и почтительно закрыл ее за ними, вероятно рассчитывая на очередную порцию чаевых, но Иван, залезавший в карету последним, с чаевыми его обломал. У него теперь на счету была каждая копейка… или медяк. Юноша еще не очень хорошо разбирался в местной валюте.

– Куда изволите? – осведомился кучер, засовывая голову в окошко кареты.

– В «Птичку» гони! – распорядился Решето.

Лицо кучера вытянулось.

– Гони, гони, давай, не обидим, – хлопнул себя по карману уголовник, плюхаясь на мягкое кожаное сиденье.

Услышав приятный звон монет, кучер поспешил занять свое место на козлах.

– Но! Пошла, родимая!

Карета затряслась по булыжной мостовой.

– Что за птичка? – насторожился Иван. Господин Гуко назвал ему нечто совершенно другое.

– Надежное место, корефан!

Надежным местом оказался портовый трактир «Ушастый баклан», у входа которого подпирали косяки дверей такие мордовороты, что Ивану сразу стало понятно нежелание кучера связываться с подобного рода публикой. Но самое главное – адрес был именно тот, который дал ему комендант. Юноша вылез из кареты и с наслаждением вдохнул свежий морской воздух. Шатовегер, как оказалось, был портовым городом и, судя по лесу мачт кораблей, стоящих на рейде в живописной бухте, видимо, в ожидании своей очереди причалить к пирсу для проведения разгрузочно-погрузочных работ, вовсю использовал это преимущество и процветал за счет оживленной морской торговли.

– Куда? – оторвались от косяков мордовороты, увидев, что незнакомец с гитарой намеревается войти в трактир.

– Завяньте, кильки! – Из кареты вылез Решето, кинул пару медяков кучеру.

Кучер поймал их на лету и поспешил подхлестнуть кобылу, спеша свалить из этого опасного места куда подальше, а Решето крученой блатной походкой двинулся вперед.

– Это чё за придурок? – спросил один из вышибал у другого. Его коллега недоуменно пожал плечами, и Иван понял, что его спутник не в таком уж и большом авторитете среди шатовегерской братвы. Похоже, его здесь даже в лицо не узнают.

– Чё?!! Это я придурок? Ты кого придурком назвал, сявка? – рванул рубаху на груди рассвирепевший уголовник, обнажая тату.

На волосатой груди уголовника красовалось изображение то ли решетки, то ли решета.

– Га-га-га… – заржали вышибалы, – пивная бочка на ножках пришла.

– Долго на нарах чалился, Решето?

– Тьфу! – сплюнул уголовник, сообразив, что над ним просто прикалываются. – Этот мальчик со мной, – кивнул он на Ивана и двинулся в трактир.

Войдя внутрь, студент понял, что попал в заведение самой низшей пробы. Это была чисто конкретная забегаловка, но пускали сюда не всех подряд, а только работников ножа и топора, ну и тех, кого они соизволят пригласить с собой в этот вертеп. Тусовались здесь в основном лица уголовной наружности, но, судя по их потрепанным костюмам, в карманах у шатовегерской братвы было негусто, что очень расстроило юношу, так как он рассчитывал поправить свои финансовые дела именно за их счет.

– О! Дырявое корыто!

– Нас посетило Решето! – загомонили уголовники.

– А это что за фраер с тобой?

– Нашел фраера! – фыркнул Решето. – Это пацан конкретный.

Уголовник нашел свободный столик и потащил к нему Ивана.

– Эй, Хьюго! Водки сюда и закуски!

Трактирщик кивнул и дал знак половым обслужить клиентов.

– Слушай, – хмуро буркнул юноша, усаживаясь за стол, – я сюда не водку жрать пришел. И что-то мне говорит, что вообще пришел напрасно. Пацаны здесь, конечно, свои в доску, но вряд ли мы с них пятьдесят монет наскребем.

– А мы не с них наскребем. Здесь так, мелкая шушера. Тут есть место, где самые авторитетные собираются… и я. Ща к папику схожу…

Решето сорвался с места и, лавируя между столиками, исчез в глубине трактира. Половой тем временем оперативно накрыл стол. Иван хмуро посмотрел на выставленный перед ним граненый стакан, бутылку водки и, тяжко вздохнув, отодвинул все это хозяйство от себя. Отсутствовал Решето недолго, а вернулся уже слегка потрепанный, в разодранной рубахе и с набухающим фингалом вполлица.

Плюхнувшись на стул, уголовник схватил бутылку, откупорил ее и, не прибегая к помощи стакана, выдул пол-литровую емкость из горлышка до дна.

– Ничё. Ща Варгуля придет, он им покажет!

– Я так понял, концерт у папика под вопросом?

– Все будет! Решето сказал, Решето сделал! Вот Варгул придет…

– И что этот Варгул сделает? – Иван уже жалел, что пошел на поводу у уголовника. Заработок здесь, похоже, не светил, а время медленно, но верно утекало.

– Да ты чё! Варгуля – это такой мужик! В авторитете. Против него никто не вякнет. У него перышек на всех найдется!

Юноша лишь закатил глаза, уже вполуха прислушиваясь к пьяному бреду уголовника. Варгуля… Перед мысленным взором Ивана возникла небритая рожа тупого бандюгана, габаритами не уступающего Кинг-Конгу. Вот, эта рама идет, раздвигая столы, вышибает дверь, запускает в комнату для самых «уважаемых» людей Шатовегера лапу, выуживает оттуда папика, переворачивает главу местной мафии вверх ногами и вытрясает из него пятьдесят золотых монет. Юноша потряс головой, отгоняя от себя бредовые видения.

– А вот и он, Варгуля! – возликовал Решето.

В трактир вошла худосочная личность в неприметной, мешковатой одежде. Таких в народе обычно кратко характеризуют – метр с кепкой. Ни на кого не глядя, Варгул добрел до ближайшего стола, плюхнулся на стул, щелкнул пальцами, и половой тут же выставил перед ним уже наполненный до краев стакан, а рядом початую бутылку водки. Доходяга в один прием высосал содержимое стакана до дна и плюхнулся физиономией в стол.

– Устал Варгуля, – расстроился Решето. – С тяжелого дела, видать, пришел.

– Тьфу! – Иван поднялся.

– Ты куда? – всполошился Решето.

– А что мне здесь делать? У меня там в тюряге девчонка парится. Мне бабло надо срочно срубить, чтоб ее оттуда вытащить, а я, как последний дурак, по кабакам шляюсь.

– Слышь, Решето! – окликнул спутника Ивана уголовник с рваным шрамом через все лицо, сидевший за соседним столиком. – А зачем ты сюда этого фраера с бандурой притащил?

– Какой фраер, Рваный?!! – взвился Решето. – Да ты знаешь, кто это такой? Это сам Маэстро! Он своими песнями зону греет. Вот только что в Гауэре выступал, так вся братва в отпаде была! От его песен сам Хрящ в одиночке тащился. Наш пацан! Конкретный. Ему бабло срочно надо. Бабу его на нары замели. Он ее отмазать хочет. Я его папе хотел представить, а эти придурки…

– Понятно. Своих с кичи выручать – дело святое, – одобрительно кивнул Рваный. – А пусть что-нибудь нам исполнит, чтоб перед папой не лохануться.

– Маэстро, – обрадовался Решето, – ударь по струнам, продай талант. Вот эту вот нашу, про цепи!

А-а, была не была, решил Иван и ударил по струнам. Гомонящий на разные голоса трактир сразу замер, потому что пел юноша действительно замечательно, и, чтобы покорить публику, ему хватило одной-единственной песни.

– Ну ты, Маэстро, даешь!

– Папа в тоске будет!

– Да еще и зону греет, говорят.

– Вот это подарок будет папе от братвы!

– Э! Это от меня подарок, – заволновался Решето, но его уже не слушали.

Один из уголовников рванулся в глубь трактира на доклад. Ивану опять захотелось сплюнуть. Оказывается, Решето притащил его сюда в качестве живого подарка. Вот гад!

– Быстро колись, – сердито зашипел он на уголовника, – что этот ваш папик из себя представляет?

– У-у-у… – закатил глазки Решето, – …он весь город держит. Начинал с самых низов. Детство у него трудное было. Сирота. В приюте воспитывался…

– Достаточно!

На этот раз переговоры с секьюрити неведомого папы прошли более успешно. Да так успешно, что он сам решил выползти из своей норы, чтобы посмотреть на подарок. Выглядел папик солидно. Это был представительный мужчина с необъемным пивным брюшком, обвешанный золотыми цацками, можно сказать, с головы до ног. В окружении четырех гориллообразных телохранителей он вышел на середину трактира, кивнул на дверь, уголовники тут же бросились накладывать на нее запоры, а расторопные половые поспешили накрыть свежей, белой скатеркой столик у камина и оперативно выставить на него вино и закуску. Папик неспешно прошел к столику, примостил свое седалище в мягкое кресло и обвел вопросительным взглядом шатовегерскую братву.

– Ну и кто тут у нас конкретно зону греет?

– Я, – выступил вперед Иван.

Папик окинул его оценивающим взглядом.

– Гм… на делового не очень похож. Мне доложили, что твоя деваха залетела.

Иван прикусил губу, чтобы сдержать приступ рванувшего наружу смеха. В понятие «залетела» в его мире вкладывался несколько иной смысл.

– Да, замели волки позорные на нары, – сделал он скорбное лицо. – Вот теперь надо служивым отбашлять, чтобы с кичи ее снять.

– Пятьдесят золотых деньги немалые, но я сегодня добрый. Праздник у меня. Сумеешь душу потешить – помогу. Давай, Маэстро, спой чего-нибудь.

– Так, чтоб душа сначала развернулась, а потом опять обратно свернулась? – улыбнулся Иван.

– Ну где-то так.

– Я попробую.

Пальцы юноши побежали по струнам.

Да, он угадал с репертуаром. Попал, можно сказать, в тему, в самую точку! Лицо папика затуманилось. С первых же строк душещипательной песни он мысленно перенесся в свое далекое детство. Похоже, оно у него действительно было не сахар, потому что, к тому времени как прозвучали последние аккорды, по его щекам уже катились предательские слезы, что сразило шатовегерскую братву наповал. На их памяти такого еще не было. Их папик плачет! Надо сказать, что и сама братва была растрогана до слез. Многие из них выросли без папы с мамой и с прелестями приютского быта были знакомы не понаслышке.

– Еще, сынок, еще! – взмолился папик, промокая платочком глаза.

Ивану было не жалко. Он выдал еще. Маэстро спел про цепи, которые бедный мальчик не мог разорвать, прошелся по «Владимирскому централу», а когда дело дошло до «Генералов песчаных карьеров», весь трактир во главе со своим папой буквально зарыдал.

– Все, все, больше не могу! – Папик шумно высморкался в платочек. – Слышь, мальчик, какие у тебя проблемы? Денежки нужны? – начал он отцеплять от пояса кошель. – Сейчас бу…

С грохотом рухнула выбитая лихим ударом ноги дверь трактира, и внутрь ворвалась толпа воинов в черных одеждах и таких же черных масках с арбалетами, ножами и мечами в руках. В воздухе засвистели стрелы. Иван так и не понял, какая сила заставила его сначала молниеносно нырнуть под стол, а затем опрокинуть его и укрыться от арбалетных болтов за столешницей. Помещение трактира взорвалось отчаянным матом уголовников, звоном мечей и стонами умирающих.

– Твою мать! – энергично выругался парень. – Срубил денежек по-легкому.

Прикрываясь столом, он начал пятиться назад, намереваясь пробиться к окну, чтобы свалить из этого осиного гнезда по-тихому, и наткнулся задом на другой стол, за которым продолжал мирно дрыхнуть «жутко страшный» мужик в авторитете по имени Варгул. В этот момент брошенный кем-то нож воткнулся в столешницу рядом с головой доходяги. Варгул медленно поднял голову.

– Ножички кидают.

Мимо его уха просвистел арбалетный болт, но далеко не улетел. Доходяга выудил его буквально из воздуха, повертел между пальцами.

– И стреляют.

То, что произошло дальше, словами трудно передать. Тело доходяги взметнулось в воздух, сделало кульбит, в процессе полета отбивая летящие в него стрелы и ножи. Еще мгновение, и Варгул уже стоял на столе на полусогнутых ногах в хищной боевой стойке.

– Это какая сволочь мне спать не дает? – проревел он.

В ответ в пьяного уголовника опять полетели стрелы и ножи. Один из нападавших воинов в черной одежде бросился на него с мечом.

– Ах так!

Варгул схватил со стола недопитую бутылку водки и шарахнул ею по голове нападавшего, каким-то чудом умудрившись уклониться от рубящего удара меча. Его противник рухнул с размозженной головой, а тело Варгула уже опять было в полете. Сделав заднее сальто, он оседлал плечи другого воина в черном, с размаху шарахнул ему ладонями по ушам, спрыгнул с оседающего тела, выхватил из его рук арбалет и пристрелил из него в упор еще одного противника. Восхищенный Иван, сразу забыв о своих планах спасения, с открытым ртом наблюдал за действиями уголовника. А тот, уклоняясь от летящих в него стрел, уже делал перекат, в процессе кувыркания извлекая из своего бесформенного костюма метательные ножи, и если противник мазал, то его броски попадали точно в цель и кончались предсмертными хрипами нападавших. Его тело мелькало по трактиру с неуловимой для глаз скоростью. Схватка была молниеносной. Не прошло и минуты, как в трактире наступила тишина.

Иван рискнул покинуть свое укрытие. На полу, среди порушенной мебели, в живописных позах вперемешку лежали бандиты и воины в черном. На ногах остались только Иван и Варгул, который, пошатываясь, брел к своему столу.

– Никого, – изрек он и начал падать. Хмель опять вернулся в тщедушное тело, которое только что было настоящей боевой машиной.

– Э, мужик, ты чего? – подхватил его Иван и только тут понял, что тело доходяги было не таким уж и тщедушным. Оно было просто жилистым, и под мешковатой одеждой перекатывались стальные мышцы. Юноша осторожно усадил грозного воина на тот же стул, за которым он сидел перед нападением. – Ты не ранен?

– Нет. Я мертвецки пьян! – изрек Варгул и опять плюхнулся физиономией в стол.

Голова воина упала рядом с рукой опершегося об этот же стол склонившегося над ним Ивана, но, прежде чем его веки сомкнулись, он узрел на пальце юноши кольцо. То, что боец увидел невидимое почти для всех кольцо, юноша понял сразу. А еще Иван увидел процедуру мгновенного протрезвления.

– Император?

Варгул медленно поднялся, посмотрел в глаза Ивана.

– Не может быть. Мой император погиб!

Внезапно он сорвал с юноши шляпу, взметнув копну его черных волос.

– Да ты же эльф! Ты не можешь быть императором! – Он опять уставился на кольцо.

Черный дракон на пальце Ивана зашевелился, поднял голову, оскалил пасть на Варгула, и колени воина начали подгибаться.

– Император, прости, – просипел он, – я не хотел…

Парень вдруг понял, что на пол Варгул опускается не сам – на него давит кольцо, – и, кажется, не ошибся. Как только колени воина оказались на полу, черный дракон удовлетворенно кивнул, закрыл пасть, положил голову обратно на хвост и опять заснул.

– Охренеть… – пробормотал Иван, растерянно озираясь по сторонам. – Да встань ты! С ума сошел? Вдруг кто увидит?

– Слушаю и повинуюсь, мой император! – Варгул поднялся и почтительно вернул юноше шляпу, которую тот поспешил натянуть себе на уши. – Приказывай, император. Я твой верный слуга и готов выполнить любой твой приказ.

– Слуга? – Иван все еще не мог прийти в себя.

– Да. Я все понял. Ты – его сын.

– Чей сын?

– Сын Иштара, моего императора.

– Очень может быть, – вздохнул Иван. – Меня уже второй день подряд в этом усиленно убеждают.

– Все верно. Кое-какие слухи насчет того, что у императора есть еще один сын, которого он спрятал в неведомых землях, до меня доходили. Но то, что это будет эльф… точнее, полуэльф, я не знал. Ты – император. Иначе бы кольцо не приняло тебя. А раз так… Я присягал на верность твоему отцу и теперь должен служить сыну. Ваш слуга готов следовать за вами, император.

– Слушай, – поморщился Иван, – вот только давай без этого. Во-первых, меня зовут Ирван, а не император. А во-вторых, слуга… мне не нужен слуга! Шнурки на ботинках я и сам умею завязывать. Вот от помощи друга я бы не отказался. Помощь нужна позарез. Будешь другом – разрешу следовать за собой.

– Ты очень странный император, – прошептал пораженный Варгул.

– Еще немного, и я сам поверю в этот бред, – пробормотал юноша и протянул воину руку. – Так ты готов быть моим другом?

– Готов, император! – Варгул с почтительным трепетом вложил свою ладонь в руку господина.

– Ирван! – крепко сжав ладонь, тряхнул его руку Иван. – Надо говорить: готов, Ирван!

– Готов, Ирван. – Губы воина тронула растерянная, робкая улыбка, потом лицо его вновь стало серьезным. – Император, ты только что получил самую мощную защиту, какую только мог иметь.

– Ты неисправим. Ладно, с этим потом разберемся, а сейчас хватаем мой гонорар и валим отсюда, пока менты не нагрянули!

– Чего? – не понял Варгул.

– Трупов ты навалял здесь до хрена, вот чего. Если повяжут, то руки ласточкой и в тюрьму, а то и сразу по этапу.

Иван отпустил руку окончательно вошедшего в ступор Варгула и, высоко задирая ноги, начал перешагивать через окровавленные трупы бандитов и воинов в черных масках, пробираясь к папику, из горла которого торчал кинжал. Студент сдернул с его пояса тугой, увесистый кошель.

– Все. Гоним отсюда!

– Куда?

– В тюрьму!

Однако это было проще сказать, чем сделать. Драка в портовом кабаке не осталась не замеченной властями. Со стороны улицы послышался топот множества ног, бряцание оружия и переливистые свистки городской стражи.

– Окружить здание со всех сторон! Не дать никому уйти!

Увидев, что Варгул тут же ощетинился метательными ножами, Иван жестом приказал ему их убрать, подхватил с пола непочатую бутылку, ударом ладони по днищу выбил из нее пробку, прополоскал водкой рот, а остальное вылил на себя и на одежду Варгула.

– За мной! – Парень рванул в подсобку.

Ошеломленный воин последовал за ним. Расчет Ивана был прост: не могло такого быть, чтобы бандиты не предусмотрели на своей малине запасные выходы. Черный ход вывел их во двор. Проскочив его, они с ходу перепрыгнули через забор и оказались на параллельной улице раньше, чем туда подоспела городская стража.

– Подыгрывай. Мы с тобой в лом, – шепнул юноша и, услышав за спиной топот ног появившихся в проулке блюстителей порядка, завопил во всю глотку: – Быва-а-али дни весе-о-олыя! – Иван пошатнулся, схватился за Варгула и, не удержавшись на ногах, рухнул вместе с ним в придорожную пыль, попутно грохнувшись об забор так, что тот затрясся. – Нет, ты чего меня все время роняешь? – возмутился он, копошась в пыли.

– Быстро убирайтесь отсюда, алкаши! – рявкнул на них кто-то из стражников, пробегая мимо.

– Еще чего! – в пьяном кураже начал возбухать Иван. – Мы идем в кабак! Я сегодня гуляю и желаю там культурно нажраться!

– Идиоты! – буркнул сержант отряда, скрываясь за поворотом.

Как только улица опустела, друзья тут же оказались на ногах и, старательно изображая пьяных, двинулись в обратную сторону.

– Ну ты даешь! – восхитился Варгул. – А почему все-таки было не прорваться с боем?

– Ага, оставляя за собой гору трупов и кучу старушек, чьи глаза торчат из каждого окна соседних домов. А потом они подробно описывают нас городской страже, и начинается великая охота. Нет уж, уволь.

– Ты истинный сын своего отца! – удовлетворенно кивнул воин. – Хотя и полукровка. Наследник темной Империи – эльф… Какой бред, Всевышний!

7

– А почему ты не захотел, чтобы я просто служил тебе, как положено нормальному герою, импера… извини, Ирван?

– В каком смысле – герою? – не понял студент. Иван высунул голову в окно кареты. – Ты можешь ехать побыстрее? – прикрикнул он на кучера.

Свистнул кнут, и карета запрыгала по булыжной мостовой еще энергичней.

– Ну мне покойный император, твой отец, присвоил звание героя Империи. Те, кого удостаивают этим званием, выполняют его самые сложные, самые ответственные задания.

– И много у моего отца было героев?

– Один, – лаконично ответил Варгул.

– Однако…

– Так почему ты… – попытался вернуться к первому вопросу герой.

– Понимаешь, какое дело, Варгул, я во все эти клятвы верности, присяги не очень-то верю. Одно дело служить начальству, а другое – дружить. Начальство, оно ведь всякое бывает. Порой попадается такое откровенное дерьмо, что ему не служить, а морду бить хочется, а вот настоящий друг за своего друга жизни не пожалеет… если он, конечно, настоящий друг. Так что, может, это и наивно, но я больше верю в дружбу.

Губы Варгула тронула улыбка.

– Позволь задать вопрос, импе… Ирван.

– Задавай.

– Зачем мы едем в тюрьму?

– Кое-кого вытащить оттуда надо. Повязали, понимаешь, волки позорные, – усмехнулся юноша.

– Император, ты рискуешь своей жизнью ради…

– Ты слышал, что я только что тебе говорил о дружбе?

– Значит, ты едешь спасать друга?

– Почти угадал.

– Почти?

– Мой друг штанам предпочитает юбку.

– Понял. Все сделаем, импе…

– Ирван!

– Ирван. Все сделаем, Ирван. Обязательно спасем твою подругу.

Карета начала сбавлять ход и скоро затормозила в квартале от тюрьмы. На этом Варгул зачем-то особо настоял, из каких-то только ему ведомых соображений.

– Тпррру-у-у!!! Прибыли, господа!

Друзья вылезли из кареты. Солнце уже скрылось за домами, и на улицах появились фонарщики со стремянками. Они неспешно взбирались по ним и зажигали масляные фонари. Варгул расплатился с кучером и, как только тот отъехал, жестом предложил Ивану следовать за ним. Но двинулся герой не к тюрьме, а к входным дверям одноэтажного углового дома, у которого их высадила карета.

– Ты что, здесь живешь?

– Нет, комнату снимаю.

Они прошли по темному коридору, Варгул выудил из кармана ключ, отпер дверь и провел Ивана в скромное, спартанское помещение с одним окном, в котором, кроме кровати и стенного шкафа, больше ничего не было.

– У меня в Шатовегере таких комнат пятнадцать.

– Чтобы было где залечь на матрасы? – поинтересовался Иван, подходя к окну.

– Не знаю, что ты имеешь в виду под матрасами, но в случае чего я с любой точки города за пять минут до ближайшего укрытия могу добраться, если возникнет нужда.

– Именно это я и имел в виду. Однако зачем мы здесь?

– Вот за этим, – пояснил Варгул, вытаскивая из-под кровати довольно солидный, тяжелый баул.

Герой темной Империи открыл его и продемонстрировал содержимое юноше. Баул был до отказа набит оружием. В основном это были метательные ножи, к которым Варгул явно питал особое пристрастие. Герой нагнулся над баулом и принялся пополнять свой арсенал, пристраивая ножи на специально отведенных для этого местах на своем поясе.

– Там, в шкафу, если пожелаешь, есть луки, мечи, арбалеты…

– Я не понял. Ты что, собираешься тюрьму штурмом брать? – выпучил глаза Иван.

– Ну да. Чего там брать-то?

Варгул засунул за пояс последний нож, поднялся и подошел к окну, около которого стоял юноша.

– Вот смотри, – указал он на каменную громаду тюрьмы, которую, несмотря на сгущающуюся темноту, было еще видно из окна даже на этом расстоянии. Около ворот тюрьмы, как и положено, топталась стража. – Самое время для штурма. Скоро совсем стемнеет, и город заснет. Все очень просто. Подходим вместе. Я чуть впереди, ты немножко сзади. Как только я этих положу, ты быстро помогаешь мне затащить их внутрь. Потом я зачищаю внутреннюю охрану, а ты снимаешь с трупов ключи и шаришь по камерам. Думаю, к тому времени, как ты ее найдешь, я успею зачистить весь гарнизон…

– Э, э! Варгул, тормози!

– Не понял.

– Да уж больно резво ты за дело взялся. У меня другой план.

– Какой?

– Простой. У меня тут уже все схвачено! Я спокойно подхожу, вызываю коменданта и меняю пятьдесят золотых на свою подругу. И все. Дело сделано!

– Это не по-темному. Надо вырезать всех! А потом…

– Что потом? – Ивану стало не по себе.

– Потом надо вырезать всех заключенных.

– Да ты маньяк! На хрена резать заключенных?

– Свидетели. А после того как вырежем заключенных, на стене нарисуем черного дракона.

– А это еще зачем?

– Чтоб все знали, что темный император вернулся!

– Обалдеть! А может, черной кошкой обойдемся? – попытался перевести разговор в шутку юноша. – Нарисуем, и все дела.

– А зачем нам черная кошка?

– Чтобы дать знать, что здесь кто-то был.

– Гениально. Ты истинный сын своего отца. Пока мы в светлых королевствах, раньше времени расшифровываться нельзя. Рисуем черную кошку и вырезаем всех!

– Тьфу! Достал! – разозлился Иван. – Моя подруга там на нарах парится, а я время тут с тобой теряю. Значит, так: сиди здесь и жди. А я сейчас иду, выкупаю девчонку и никого при этом не вырезаю.

Парень распахнул сворки окна, перемахнул через подоконник и решительным шагом, не оборачиваясь, двинулся по направлению к тюрьме.

– Уважаемые, – вежливо обратился юноша, приблизившись к воротам, и осекся. Это был уже другой наряд. Стражников, разгуливавших вдоль ворот, он не знал. Они на его сольном концерте не присутствовали.

– Вы что-то хотели? – осведомился сержант, окидывая оценивающим взглядом Ивана.

– Да. Будьте добры доложить обо мне господину Гуко. Мы договаривались с ним о встрече…

– Представьтесь, пожалуйста.

– Маэстро.

– Господин Гуко ждет вас в своем кабинете. Извольте пройти за мной.

Ворота тюрьмы гостеприимно распахнулись перед юношей. Сержант лично проводил Ивана до кабинета главы тюремной администрации и деликатно постучал в дверь.

– Господин Гуко, к вам посетитель.

– Пусть войдет, – послышался из-за двери голос коменданта.

– Прошу, – жестом указал сержант на дверь и, как только студент вошел в кабинет, деликатно закрыл ее за ним.

Господин Гуко сидел за письменным столом, нервно барабаня кончиками пальцев по столешнице. Иван окинул взглядом внутреннее убранство помещения и невольно нахмурился. Что-то оно плохо у него ассоциировалось с таким понятием, как кабинет. Сбивали с толку гобелены, развешанные по стенам. Вернее, если быть более точным, фривольное содержание изображенных на них картин. В доме терпимости они выглядели бы уместнее. От кабинета здесь был лишь массивный письменный стол да зарешеченное окно за спиной коменданта. Юноша перевел взгляд на господина Гуко. Он был необычайно бледен, глаза его бегали, а на лбу выступили мелкие бисеринки пота.

– Что с вами? – полюбопытствовал Иван, подсаживаясь к столу. – Вам нездоровится?

– Да… климат здесь неважный, сквозняки, понимаете ли, дуют… дуют…

– Сочувствую. Возможно, вот этот скромный подарок поможет вам вылечить как тело, так и дух. Уверен, настроение поднимется сразу. – Юноша выложил на стол кошель и подтолкнул его в сторону коменданта. – Здесь все, как договаривались.