 |
|
Популярные авторы:: Горький Максим :: Желязны Роджер :: БСЭ :: Андреев Леонид Николаевич :: Борхес Хорхе Луис :: Азимов Айзек :: Чехов Антон Павлович :: Толстой Лев Николаевич :: Раззаков Федор :: Нортон Андрэ Популярные книги:: The Boarding House :: Дневник писателя :: Зовите меня Джо :: Бурый волк :: Великие неторопливые короли :: Зимнее пламя :: Жар небес :: Авторитет :: Впечатления :: О мальчике и девочке, которые не замёрзли |
Танец с жизнью. Трактат о простых вещахModernLib.Net / Олеся Градова / Танец с жизнью. Трактат о простых вещах - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 3)
– Использовала, не понимая механизма, не осознавая, зачем тебе ЭТО дано? – Ты прав, я не знаю, как это работает. Скажи, а ты знаешь? Меня один человек спросил, как она работает, эта самая интуиция? Как устроен этот механизм? Ты можешь ответить? – Почему ты всегда ждешь готового ответа? Подумай и поймешь сама. – Я долго пыталась понять, нарисовать «электрическую схему» этого агрегата. Но потом начинала сбиваться – где интуиция, а где жесткое программирование обстоятельств. Ведь часто бывает, если ты задаешь прогноз будущего, то новые обстоятельства, да и ты сам, – все подстраивается под созданную модель этого будущего. Но я… Прости, Ян, но я не чувствую, что должна погибнуть. Я только начинаю жить, дышать, я влюблена. Впервые за всю свою жизнь я чувствую, как эта любовь наполняет меня. Мне кажется, что сейчас я почти счастлива… Я была больна, два месяца каждый день лежала под капельницами с растворами – и никто не мог поставить мне диагноз и вылечить. У меня не прослушивалось пятьдесят процентов легких, потому что я курила во время тяжелейшего бронхита и купалась в проруби на Крещенье… В меня закачали килограммы антибиотиков. Но именно сейчас я абсолютно здорова. И врачи сказали – непонятно, но мы снимаем диагноз. По сути, даже не поставив его… Я перевела дух и почему-то вспомнила Булгакова, тема Патриарших прудов еще не выветрилась из моего сознания. «Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус…» Я быстро попыталась освоиться в новой реальности и сохранить над ней контроль: – Итак, ты сказал, что я погибну. Но должен же быть какой-то выход? – Ты должна отказаться от всего мусора, из которого состоит твоя жизнь. Да, от всего придется отказаться. Все потерять. – Друзей, любимую работу? – Да. – Прости, а как же мой ребенок? – Он уже не ребенок. – И ради чего? Ради неумозримого спасения? Ради каких таких реалий я должна отказаться от ВСЕГО? – А ты уверена, что этот мир реален? Вот то, что ты видишь, думаешь, это реальность? – Да, и я обратилась бы не к психоаналитику, а в амбулаторную психиатрическую клинику, если бы сомневалась в этом. Но ты говорил, что есть Путь… – Да, путь есть. Я попробую помочь тебе. Я ускоряю все процессы. На то, что у обычных людей уходит три года, я могу сделать за год. У меня обмен веществ выше, чем у обычных людей в три раза. Особенности его метаболизма меня не вдохновили, но я постаралась прийти к какому-то соглашению. – Прости, но я деловая женщина, и прежде чем подписать контракт, должна ознакомиться с условиями и предметом этого договора. Здесь предмет непрозрачен, условия не понятны… – А я не предлагаю контракт. Ты просто должна сказать «да» или «нет». И прежде всего ответить себе – ты хочешь жить или нет? – Ян, я должна подумать… – На моем языке это означало «скорее всего, я вынуждена буду отказаться от вашего предложения». Но здесь я действительно хотела оттянуть время и еще побыть в состоянии эйфории последних трех недель. – Я всегда быстро принимаю решения, это особенность присуща мне и в делах, я четко знаю, что и когда надо сделать для достижения наилучших результатов. Но здесь действительно нужно все взвесить. Кроме того, есть еще одна причина, которую я так и не решилась ему открыть. Это уже второй договор, который мне предлагается в этом сезоне. И тот, первый контракт, согласно которому я должна стать «примой мировой сцены», сейчас кажется мне более привлекательным. Да, я решила повременить, ибо обстоятельства последних трех недель позволяли мне надеяться на иные источники жизненных сил и иные решения. С человеком ничего не может произойти, когда он наполнен радостью, когда он дышит полной грудью и готов делиться этой энергией со всем миром. Иллюзорно, но в этот момент я свято верила, что нахожусь под особой защитой. Он как будто прочитал мои мысли и назвал вещи своими именами: – Что такое мир без иллюзий? – Мир без иллюзий – это объективная реальность? – Нет. – Это трезвый взгляд на вещи? Он промолчал. – Это использование прежнего эмпирического опыта для предотвращения ошибок в будущем? Я пыталась найти ответ на вопрос внутри себя, потому что не знала, к чему он клонит. – МИР БЕЗ ИЛЛЮЗИЙ – ЭТО СТРАХ. Вот так… – На этом он дал понять, что наша встреча подошла к концу. Я готова была поспорить, но почему-то не стала. Я была утомлена бесконечными играми разума. Стрелки перевалили за полночь, в это время я всегда стараюсь задать свой «последний вопрос». Такая привычка у меня сохранилась с тех времен, когда я работала светским интервьюером и понимала, что и я, и мой визави устали друг от друга. – И последний вопрос: почему ты тогда не сказал мне, что означает «шакти»? – Зачем отвечать на вопросы, если ты сама можешь найти ответ? – Я нашла его в Интернете. Шакти – это супруга Бога Шивы. Но в другом значении, в переводе с санскрита, шакти – это вселенская женская энергия, творящая сила божественного сознания, космический женский принцип… Часть 2. Пробуждение Я пишу все это отнюдь не для того, чтобы прошлое пережить снова, среди нынешнего моего беспросветного отчаяния, а для того, чтобы отделить адское от райского в странном, страшном, безумном мире нимфолепсии. Три недели назад «Здравствуй. Ты самая красивая девушка, я видел твою фотку… Считал бы за честь познакомиться с тобой, твой образ не дает мне покоя, я очарован… Не помню, чтобы такое со мной когда-то было… Всегда готов быть нужным и полезным тебе. Хочу услышать тебя, Дамир». Это была самая первая эсэмэска от Дамира. Вернее, она пришла с неизвестного мне номера, ведь я еще не знала его телефона. «Щедрый аванс», – подумала я про человека, который увидел мою фотку на сайте консалтингового агентства «Пропаганда Плюс», в котором я работала. Среди нескольких целлулоидных женских лиц, прошедших через фотошоп нашего дизайнера, он выбрал меня. …Брусникин. Его фамилия еще не раз появится на этих страницах. Директор по работе с VIP-клиентами моей конторы, специализирующейся на политическом пиаре и «магических воздействиях» на общественное сознание. Работает в паре со своей супругой Ниной. Она его правая рука. Его путеводитель, навигатор, точка опоры. Именно она обратила внимание Дамира на ту страничку в Интернете, на которой был изображен такой же рукотворный и «отфотошопленый», как и остальные руководители фирмы, Вадим Брусникин. – Посмотри, какая отличная фотка, как ему идет костюм и галстук! – говорила Нина, фиксируя редкую для ее супруга ипостась – несмотря на общение с чиновниками самого высокого ранга, Брусникин не любил официоз в одежде. Не слушая ее, Дамир скользнул взглядом ниже, где была моя фотография. – А это кто? – Наш директор отдела по организации мероприятий, Олеся. Далее наверняка последовало какое-то минимально лестное определение, поскольку этот разговор мне передал позже сам Дамир, и я подозреваю, опустив хорошую порцию скабрезностей в мой адрес. То, что супружеская чета Брусникиных меня недолюбливала, я вполне допускала и принимала как факт без аргументов – сферы влияния в бизнесе мы делили достаточно болезненно, и мне пришлось задействовать немалую силу воли, чтобы не только получить директорскую должность в компании, но и стать «равной среди высших». Короче, Дамир выпросил мой телефон у Брусникина, а Вадим в свою очередь предупредил меня о его звонке: – У меня есть друг… Дамир… – Брусникин словно стеснялся своей будущей просьбы или некой особой миссии, которую осуществлял в данную минуту. – Он увидел твою фотографию на сайте и… короче, очень хочет с тобой познакомиться. Такого я не ожидала. Во-первых, мы никогда не разговаривали с Брусникиным на личные темы, ограничиваясь вопросами корпоративного управления и клиентской политики. Во-вторых, я только что прочитала роман «Одиночество в Сети» Януша Вишневского и с тех пор мечтала о своем «Якубе» – образ, в котором автор воплотил вечную мечту женщин всего мира. А мечты, как говорится, сбываются. И наконец, все знакомые Брусникина, впрочем как и он сам, – это люди, которым можно доверять. Я почувствовала азарт. – А что, я женщина одинокая, – живенько отреагировала я. – А кто он такой? Тут мой товарищ по оружию смутился еще больше, но выдал несколько характеристик: – Он массажист. Один из лучших в Москве. – Великолепно, я знаю толк в массаже и обожаю это дело, – градус моего боевого настроения заметно повышался. – Он татарин. – Да и по моей родне прошлись татаро-монголы своим игом. Посмотрите на мои высокие скулы! – Я кокетливо продемонстрировала профиль и фас. – Он хороший парень, ему тридцать семь лет, только он как ребенок, никак не повзрослеет, немного не серьезный… – Мне тоже говорят, что мой биологический возраст не соответствует состоянию души. Я практически заинтригована. – Ну, в общем, он позвонит, если ты не против, а то он уже замучил меня – дай телефон, дай телефон… «Ну что ж, почему бы не пообщаться с хорошим человеком», – решила я, поскольку мой парк мужчин уже давно требовал обновления. Сайт. Сеть. Судьбоносное знакомство. Все эти понятия ложились на хорошо удобренную польским бестселлером почву. Дамир… Мне нравилось это имя. «Да» и «Мир». Я хорошо помню его первый звонок, который должен был продлиться несколько минут, но мы проболтали больше часа. Он все время говорил о моей красоте, а я пыталась остановить его: – Подожди, это всего лишь фотография. Ты не видел меня. – Мне не надо видеть тебя, я увидел твои глаза и все понял – хотя мне трудно произнести – это то, что я искал. Мне не важно, фотошоп или что-то еще… Я видел твои глаза. Мне казалось, что я заглянул в твою душу. Я хочу с тобой встретиться… Его слова были настолько проникновенны, что во мне пробудиться неподдельный интерес к человеку, который может заглянуть в душу на расстоянии. – Прости, ты говоришь, заглянул в душу… И что ты увидел? – Бездну. – Он словно был готов к моему вопросу. – Я увидел бездну. Красивая женщина в дорогом костюме, которая хочет казаться для всех сильной. А в глазах – галактическое одиночество. – Но я не одинока, у меня есть… – Я уверен, у тебя десятки поклонников, но среди них ты не можешь найти того, кто тебе действительно нужен. – И что же мне нужно? – Ты хочешь стать по-настоящему сильной, но тебе нужна опора. Это и много и мало, но для того, чтобы состояться в жизни, человек не может быть один, одиночество – это дыра, в которую уходит вся накопленная энергия. – Моя жизнь наполнена. Работа, сын, масса интересных хобби – йога, танцы, горные лыжи, книги… – Бегство. Шарахание от самой себя. Твоя жизнь – это зал ожидания. Здесь нет ничего твоего… Ты сидишь и ждешь, когда придет твой экспресс и ты сможешь продолжить свой путь. – Это какая-то наглядная агитация! Ты словно говоришь, что мне не хватает тебя… – А вдруг… мне тоже не хватает тебя? Я не знала, что ответить. Конечно, я согласилась на встречу, конечно, я не стала тянуть время, и мы договорились созвониться на этой неделе, в четверг. Положив трубку, я очень четко ощутила, как внутри завелось весьма странное для меня «заочное» влечение. «Мне все равно, как он выглядит и какого он роста, – пыталась я расшифровать телеграммы внутреннего голоса. – Я хочу его, я чувствую его, я тоже ждала его…» Я попыталась отряхнуться, как от наваждения. Слишком ранняя эйфория, и всего лишь от одного звонка. Тем более что я обманула его. В моем списке «работа, сын, хобби…» был еще Иван. «Иван – моя жизненная удача на излете жизни, на закате дней», – в шутку говорила я подругам. Он любит меня, и это существенно. Он женат, и это необратимо. И я, все время смотрящая налево, продолжала быть рядом, потому что никого лучше своего Ивана за эти годы я встретить так и не смогла. Он готовит мне ужин, убирает коробки из полуфабрикатов, разбросанные по всей кухне, каждое утро будит меня звонком вместо будильника, потому что, как истинно деловая женщина, я реагирую только на трели мобильного. Чтобы не случилось – авария, проколотое колесо, пьяные посиделки – он всегда приедет и доставит меня в лучшем виде до дома. В общем, отличную характеристику я дала одному из самых верных своих любовников, не пожалев красок. Но это почти правда – наши отношения уже давно зашли в тупик. Он слишком хорош, я слишком безалаберна. Он видит во мне только женщину, которую надо просто любить, а я требую от него понимания моей мятежной души. Два в одном флаконе не бывает, поэтому я все-таки хранила от штормов наши отношения, как старый, немодный, но дорогой сердцу сервиз. К слову сказать, я веду блог в Интернете, личный журнал в ЖЖ, где я по настроению оставляю разные «интимные» записи. Это короткие новеллы или, скорее, письма любимым, с которыми я не могу разговаривать иначе, чем в Сети. Интернет не является средством доставки этих писем, потому что никто мой блог не читает, разве что случайные интернет-путешественники. А если письмо нельзя отправить адресату, мы кладем записку в бутылку и бросаем ее в море в надежде, что кто-то когда-нибудь найдет… Так мы поступаем, если мы на необитаемом острове. С некоторых пор я и сама оказалась на этом необитаемом острове, который спрятан внутри меня и где единственная связь с миром – это Сеть. И я веду диалог с собой или с тем, кто когда-то был дорог мне. Иногда мне отвечают – чужие, незнакомые люди, а мне кажется, что со мной говорят мои адресаты… Вот одна из таких записок, брошенных в море. Вдруг кто-то найдет… Идеальный мужчина Из блога Олеси Градовой «Диагноз: Любовь» Сколько ты будешь терпеть меня, которая не любит? Когда ты поймешь, что я всего лишь позволяю тебе быть рядом, потому что у тебя есть уникальное качество удовлетворять мельчайшие женские капризы, окутывая пледом обожания. Сможешь ли ты смириться с тем, что я рядом с тобой, но моя душа слита воедино с другим, с которым быть не могу… Склонность к состраданию, слабость и практичность – вот те качества, которые не позволяют женщине признаться в нелюбви. Отказаться от тебя не решусь, потому что природа не терпит пустоты. Если тебя не станет в моей жизни, я лишусь друга – близкого, нежного и искреннего, обретая свободу, я погружаюсь в одиночество, которое стало моей навязчивой фобией. Каждый день рядом, или звонок, или письмо. Каждый раз цветы, или конфеты, или книжка. Почему я не могу полюбить тебя, почему мое тело принимает тебя, как тепло камина, когда вынырнешь из зимнего вечера, как глоток сливочного ликера, когда не хочется пить, а только наслаждаться? Не жизненно важная потребность, а штрих, дополняющий практически полноцветную картину бытия. Принимаю, но не отдаю себя. Мне легко говорить тебе нежные слова, ибо они стали привычны за эти годы. В отличие от меня ты вкладываешь в них смысл и душу. Но я не могу платить тебе той же монетой. Я не обменный пункт, где можно сыграть на разнице конвертации, я – финансовая пирамида, которая обещает приумножить, а отнимает последнее. Это несправедливо и жестко, но, наверное, это гуманнее, чем сказать: «Больше не надо». Ты, прочитавший мои записки в ноутбуке, пытался устроить мне сцену ревности. Я расставила все точки над «i» беспристрастным и лишенным оттенков голосом. «Или ты понимаешь, что это беллетристика, или считаешь это изменой». Какая буря бушевала в твоей душе, как тебе хотелось выяснить отношения и заставить меня оправдываться. Отрекаться, топтать живое… Но это был тоже твой выбор – признать это игрой воображения… «Ты же знаешь, я фантазерка, которая мечтает написать книжку». Я надеюсь, что ты уйдешь сам. Устанешь, охладеешь, увлечешься другой женщиной. А ты говоришь: «Никогда», никогда не сможешь разлюбить и не сможешь уйти. Ты даже не позволяешь мне быть несчастной и брошенной. Ты по-прежнему и по-настоящему идеальный. Таких сейчас не производят. Всегда цветы, или конфеты, или книжка. Я едва успеваю сказать тебе – ты идеальный, я абсолютно нет. Я плохая, нелогичная, сумасбродная, постоянно куда-то уезжаю, забываю позвонить, трачу все деньги в первые сутки после получки. Нужна тебе такая? – Нужна. – Ты меня бросишь? – Никогда. – Так не бывает… Смотрю на тебя, как на чудо природы. Так смотрят на радугу после дождя, удивляясь недолгому чуду, несколько минут – и видение исчезает, ты едва успеваешь сказать тем, кто рядом: «Смотрите, радуга…» Что нас ждет? Пытаюсь представить себя рядом с тобой. Как на тех снимках, которые я нашла на твоей даче. Украденное счастье, кусочек чужой жизни. Фотографии вклеены в альбом, какие-то просто вложены между страниц. Смешные люди, которых уже нет и никогда не будет, смотрят в объектив. Мужчина, похожий на тебя, женщина, похожая на меня, только глаза светлые, спокойные. Были ли у меня когда-нибудь такие глаза? Сходство быстро сходит на нет. Немного близкий очерк скул, брови вразлет, яркая помада на губах. Такая же, как я, только моложе на десять лет, чем я, и на пятнадцать, чем она сейчас, только счастливее, чем я в сумме за свои тридцать шесть. Малыш на руках, похожий на отца. Смешные люди, которых нет, остались в этом кадре. Другие, на пятнадцать лет старше – приходят в этот дом. У нее такие же светлые глаза, такая же улыбка? Или годы, проведенные с идеальным мужчиной, изменили ее, как закат солнца погружает в тень мраморную Венеру в старинном графском парке? Идеальных мужей не бросают. «Ну нашел какую-то шалаву, с кем не бывает». Думай так, если тебе легче… Я ведь тоже искала свое, но нашла лишь чужое. Будь спокойна, не отниму, сохраню, вина его лишь нежностью к тебе отзовется. Измена, оставшаяся тайной, приумножает то, чем ты обладаешь. А я… что останется в моих руках? Радуга. Многоцветная, удивительная, едва успеешь посчитать полоски. Исчезает, начиная с краев, касающихся земли. Потом где-то высоко – лишь кусочек, осколок разноцветья. И совсем растает в синем промытом небе. Где-то, когда-то ее увидят другие… Это письмо, написанное моему Ивану, не отправлено по понятной причине, – есть вещи, в которых никогда нельзя признаваться. Здесь и далее я буду цитировать свой личный блог на ЖЖ. Во-первых, мне нравятся эти письма-новеллы. А во-вторых, они позволят достроить образ главной героини, открыв второй план – некое дополнение к имиджу гламурного и поверхностного женского персонажа, который появляется в начале книги. Героини, которая несмотря ни на что чудовищно, безысходно, непроходимо одинока. Героини, которая истово, страстно, неустанно ищет свою Любовь. Измена По большому счету Иван был тем самым идеальным мужчиной, который не мешал мне жить и при этом всегда был рядом. Она не пытался изменить меня, принимая такой, какая есть, не считал меня ненормальной, и тем самым стабилизировал мою внутреннюю ирреальность. Я могла работать, влюбляться, путешествовать – когда и с кем захочу. Он просто отходил в сторону и ждал моего возвращения – из очередного романа или из очередной командировки, ожидая моего рейса в Шереметьево. Именно поэтому мы были вместе столько лет. В контексте грядущей встречи с Дамиром я подумала – а надо ли тянуть прошлое в новую и, возможно, захватывающую историю? Может, перечеркнуть все и отказаться от развития тупиковой ветви сюжета? Рано или поздно я должна была уйти от Ивана. Мне нужна СВОЯ жизнь… Так я начала приводить различные доводы и убеждать себя, оправдывая жажду новых, будоражащих кровь приключений. Я записала номер Дамира в записную книжку и еще раз улыбнулась зигзагу удачи – вот как бывает, что люди встречаются благодаря высоким технологиям. Изменяла ли я раньше Ивану? Редко, но случалось. Каждый раз это заканчивалось быстро и одним и тем же – я влюблялась, скоропостижный роман, и меня отправляли в виртуальный шредер без права переписки. Я страдала несколько недель. Потом изливала свою очередную историю без хэппи энда на бумагу, то есть в файл Word, вешала ее в личном блоге и собирала рецензии незнакомых читателей. Редко, очень редко, отправляла файл герою этого рассказа, убеждая себя, что в каждой истории надо поставить точку. Так я и привыкла ставить точку, оставляя за собой право на последнее слово, как человек, осужденный на казнь на электрическом стуле, просит закурить напоследок. Ради справедливости повествования я включу в данный текст еще один рассказ. Романтическая история, которая произошла со мной зимой в одном из артистических кафе. Как любое литературное произведение, он содержит гиперболы, но вполне достоверно передает представление о художественном восприятии жизни, коим я от рождения грешу. Итак, «последнее танго». Не стащить название у Бертолуччи я не могла, во мне еще жив журналист, который использует чужие находки для придания значимости и блеска своим однодневным электронным текстам. Ultimo tango Из блога Олеси Градовой «Диагноз: Любовь» – Я не знаю твоего имени, – сказала Жанна. – У меня нет имени… – Сказать тебе, как меня зовут? – Нет. – Но меня… – Не хочу я знать твоего имени, – заявил он с угрозой, упершись взглядом в ее глаза. – Нет у тебя имени, и у меня тоже нет. Тут никого никак не зовут. Никого! Я танцевала для тебя. Я отдавалась тебе в танце. Свидетели моего грехопадения подливали мутную жидкость в бокалы и ритмично пилили в тарелках пережаренные стейки. Впрочем, я не знаю, что было в их тарелках, – я видела только твои глаза, эти глаза напротив, через весь зал, поверх десятков голов самоуглубленных друг в друга романтических пар. Это был театр теней, где тенями становились все, кто не попадал в траекторию инфракрасного луча, исходящего из моих глаз. Ты, традиционно окруженный свитой гламурных девочек, предположительно из сферы медиа или иных престижных сфер, нарочито лишенных белья и одетых в несколько тончайших туник поверх тугих тел, дарил себя всем, – но принадлежал мне. И это было мое решение, моя уверенность – инфракрасный луч, против законов физики, растворял твоих спутниц. На полу оставались только многослойные красно-розовые туники, плоско растекающиеся по паркету, как выплеснутый из граненого стакана брусничный кисель. Ты шел ко мне через весь зал, сквозь узкий проход между тесно сдвинутыми столиками, задевая сумочки и плащи, висевшие на спинках стульев, которые некогда принадлежали теням. Дерзким и энергичным движением, свойственным танго, прижал меня к себе, потом резко оттолкнул, элегантно перевел во вращение под своей рукой, затем в обратную сторону, придерживая меня за ремешок брюк полярно пряжке, и на восьмом обороте вокруг своей оси я поняла, что погибла. И эта сладкая мысль означала для меня высшую степень желания и будущего наслаждения. Что может быть лучше – обладать объектом своей страсти, прижимаясь в танце ближе дозволенного и не скрывая от посетителей богемного ночного кафе вибрации каждой клетки тела, снятого с тормозов? Мы уехали вместе, мы гоняли ночью по Варшавке, по Дмитровке, по Рязанке, разрывая ночной мрак шоссе и стараясь не касаться друг друга… Слишком большой город, чтобы встретиться, слишком маленький, чтобы спрятаться. Я бежала от себя, выжимая из двухлитрового двигателя скорость звука. «Я никогда не был одинок, потому что я такой клёвый, я никогда не был умен, потому что этого и не надо…»[4] – новомодный Налич из динамиков в его вольном переводе звучал автобиографично. Ты позвал меня к себе, я отказалась. Я боялась, что небо разверзнется, возгорится проводка во всем Доме на набережной. Опыты с электричеством мне особенно удавались – однажды уже я оставила без света почасовой отель, а еще раз после моего визита пришлось настраивать всю электронику. Мой конек – разрушительная энергия любви вместо созидания… Потом дни и месяцы ожиданий с постоянными попытками забыть о нашем танго в ночном кафе. Потом опять случайная встреча, потом опять поездка по предрассветному городу, потом опять мой отказ. Ты помнишь, как меня зовут? Мне неудобно повторять свое имя спустя столько недель после знакомства. Все, что могло произойти между нами, – произошло в моих фантазиях и снах. Мы на одной волне, мы одной крови, мы молчим, понимая друг друга, мы разговариваем, хотя слова лишние. Полное совпадение по резьбе, по скорости дыхания, по вольтажу в венах. Третий раз, когда мы встретились в том же богемном местечке, уже не надо было что-то объяснять. Слова нужны, когда нет понимания. Из надтреснутых динамиков все тот же бывший архитектор, прославившийся через Youtube, ласкал слух своей «Gitar, gitar, gitar…» – Come to my boudoir, Baby, – сказал он… – Jump to my Yaguar, – я предложила вновь прокатиться по ночной Москве. Он смахнул снежную пыль с моего «Ягуара», в который как тыква в сказке, превратилась маленькая японочка. Я ласково стряхнула снег с полы его длинного пальто. Он остановил мою ладонь и взглянув в глаза: – Ты можешь разбить себе сердце… – У меня уже давно нет сердца… – соврала я. Твоя берлога, пентхаус с косым потолком на последнем этаже, была мила уж тем, что здесь обитаешь ты. Раскрытый ноутбук, на шелке постели – кисть винограда в стеклянной широкой чаше. Книжки – разные – везде. Ты читаешь много, но не можешь сосредоточиться долго на одной. Впрочем, так во всем. Ты целовал каждую мою ресничку, ты брал мое лицо в ладони и говорил нежнейшие слова. Я для тебя была красивой. Желанной. Самой нежной. Но ты не спешил. – Я боюсь тебя. Ты ведьма. – Не бойся, я добрая ведьма с Портобелло. – С Портобелло-роуд? – В его глазах был ужас, искрящийся весельем. – Я боюсь утонуть в тебе… Я боюсь привыкнуть к тебе. – Ныряй, не бойся, я буду с тобой столько, сколько ты захочешь. И не буду столько же… – Откуда ты взялась? – «Скажи откуда ты взялась, Ты от какой отбилась стаи?..» Если ты веришь в теорию параллельных миров, значит, я оттуда. – Другого объяснения я не смогла найти, и это было почти что правдой. И я, ощущая всей кожей, что это возможно лишь один раз, брала всё, что могла получить от мужчины. Как если бы мне дали самый сладкий коктейль и сказали: «Ты можешь пить сколько хочешь, но только один глоток». Задыхаясь, жадно, без остановки, до дна… Такая это была ночь, когда сбывались мечты. Я не спала. Нежно гладила его волосы. Я думала, что пора идти, но не могла потревожить его сладкий заслуженный сон. Я пыталась запомнить черты лица, небритую щеку, ресницы со светлыми кончиками, из-за которых, казалось, искрились его глаза, беззащитную позу спящего и усталого мужчины. Я думала о том, что не оставлю свой номер телефона, это выглядело бы пошлым. Я собрала его одежду, разбросанную на полу, укрыла одеялом. Вышла в коридор. Боялась стучать каблуками. Выходя, не пыталась запомнить дорогу назад. Это тоже мое решение? Нет, это мой страх. Я боюсь утонуть в тебе. Ты пришел из моих снов, ты не будешь со мной столько, сколько я захочу. Помню, когда я целовала тебя, спящего, долго соприкасаясь с твоей колюче-нежной щекой, ты прошептал не мое имя. Я подумала с теплотой о той, которой оно принадлежало. Ты прижал ее крепко к себе, пытаясь согреться или согреть, тебе было спокойно и хорошо. Ее многослойная брусничного цвета пахнущая шанелью туника лежала на кресле. «Она, наверное, тоже с Портобелло-роуд, – подумала я. – А ты опять превращаешь свою жизнь в кинематограф… Камера Витторио Сторраро снимает героев на фоне красно-розового – сумасшедших цветов Фрэнсиса Бэкона, любимого художника Бертолуччи. Гато Барбьери выдувает из своего латинского саксофона удивительно красивое отчаяние. Ultimo Tango». На одном из концертов модного Петра Налича мы встретились с моим февральским знакомым. Улыбались, мило раскланялись, он обещал позвонить. Он не обманывал – в ту минуту, когда видел меня, он действительно хотел мне позвонить. Короче, после него я поклялась себе больше НИКОГДА не ВЛЮБЛЯТЬСЯ. И оставаться с человеком, который любит меня и никогда не бросит. То есть с Иваном. И все-таки «Последнее танго» я решила отправить адресату. Нашла его на «Одноклассниках». Я уже говорила о своей страсти ставить жирную точку на отношениях, то есть в конце этих отношений. Вот его последние слова, адресованные мне в ЭТОЙ жизни: «Это, конечно, сбивает с ног. Мне, наверное, еще понадобится какое-то время, чтобы прийти в себя. Спасибо и прости». Весьма и весьма романтично… Времени, как оказалось, ему действительно потребовалось немало – вся оставшаяся жизнь. Чтобы я делала без присущего мне здорового цинизма? Утонула бы в соплях… Но сейчас на подходе новая love story, которая, не исключено, подарит моему давно не обновляемому блогу новую запись или короткую новеллу. Знала ли я тогда, что одним коротким рассказом здесь не обойдешься, а придется мыслить в масштабе «Войны и мира». С тех пор, как я услышала его голос, я все время думала о нем. Какой он, Дамир? Какие у него волосы, глаза, какой рост? При этом я признавалась себе, что параметры уже не несут смысловой нагрузки для принятия решения – каким бы он ни был, у нас очень, очень много общего. И еще – у него исключительная способность «настраиваться» на мою волну. Я: Мужчины и женщины – посланцы с разных планет. Он: Все люди на этой земле – с разных планет, и всю жизнь они ищут «своих», узнавая по каким-то особым знакам. Я: И удается найти? Он: Если повезет. Я: А тебе везло? Он: Пока, видимо, нет… Я: Морально я с тобой. Он: Лучше бы ты была со мной аморально! Я испытывала доверие и интерес, магнетизм влечения и ощущение «совпадения по частоте». Он мой человек, он говорит красиво и образно, почти как я. У него мгновенная реакция, он понимает тончайшие оттенки моего подчас грубоватого и черного юмора. 1, 2, 3, 4, 5, 6 |
|||||||