Тимур как-то криво усмехнулся, и она почувствовала внезапную боль в сердце. Человек в беде, но это чужой человек, о котором давно стёрты все воспоминания. А вот сердце внезапно сжалось, и к глазам подступили непрошенные слёзы.

– Ты согласна с ним встретиться? – задал вопрос брат, заметив, что Тина отвернулась к окну.

Она молча кивнула.

– Готова сейчас?

«Не готова!» – хотела крикнуть она, но опять кивнула. Нет времени вспоминать обиды, нельзя думать, надо ехать.

– Тимур, – осторожно начала Тина.

– Зови меня Тим, – предложил он. – Меня все так зовут.

– Тим, расскажи, какой он сейчас? И ты знаешь, почему он бросил мою маму? А мы с тобой ровесники, да? Он скучал по мне, Катьке и Олегу? Ты знаешь про Олега? Нам далеко ехать?

– На какой вопрос мне отвечать? – посмотрел на неё Тим.

– Ой! – Тина совсем растерялась. – Извини. Просто расскажи мне об отце, я очень давно его не видела.

– Я понимаю. Ехать нам до Беговой, я расскажу тебе всё, что знаю. Ты, кстати, не голодна? Скоро будет кафешка, может, посидим?

– Нет… да… не знаю!

– Ясно.

Он, кажется, понимал её состояние. Они зашли в кафе, и пока Тим заказывал еду, Тина удалилась в туалет. Там она намочила лоб и щёки водой и постаралась успокоиться. Потом медленно подошла к столику.

– Тебе салат «Дамский каприз», а мне, пожалуй, «Цезарь», – сообщил он, когда она вернулась. – И шашлык нам обоим. Годится? Будешь вино?

Тина отмахнулась.

– Тогда сок. Я люблю вишнёвый. А ты?

Удивительно, но она тоже любила вишнёвый. И оказалось, что она очень голодна.

– Я не знаю, что рассказать тебе о человеке, о котором ты меня спрашиваешь, – ответил Тим на её вопросительный взгляд. – Я, точно так же, вырос без него и плохо его знаю.

– Как?! – у Тины на лице отобразилось изумление. Она была уверена, что отец покинул их и ушёл в семью, где у него рос сын Тимур.

– Да так, – небрежно ответил Тим, словно речь шла о чём-то незначительном. – Насколько я знаю, наш отец встречался с обеими нашими матерями, но женился, почему-то, на твоей. Моя же отказалась от алиментов, и я вырос без отца.

– Моя тоже отказалась, когда он ушёл, – тихо сказала Тина.

– Лет пять назад он познакомился с какой-то дамой и жил у неё. Но вот когда заболел, оказался ей не нужен. И она его выгнала.

Тина не могла поверить:

– Как это выгнала? А в этой семье он тоже наделал детей?

– Нет, – немного горько усмехнулся Тим. – Больше сестёр и братьев у нас нет. Можешь быть спокойна.

«И на том спасибо, – успела подумать Тина».

– Ну, а как выгнала? Видимо, ей стал не нужен уже не очень молодой и больной человек. Разве ты не знаешь про такие случаи?

Тина не знала. Выгнать больного? Это выше её понимания!

– И, тем не менее, – продолжил Тим. – Когда это произошло, отец обратился за помощью к моей маме. Её зовут Наталья Сергеевна. И ко мне.

– И вы его простили? – спросила Тина.

– Мама воспитывала меня одна, но успела мне внушить, что человека в беде не бросают. Да, Тин, отец сильно изменился, возможно, ты его совсем не узнаешь. Он теперь всё кается и просит прощение. Когда-то он был успешным и далеко не бедным человеком и теперь хочет хоть как-нибудь загладить свою вину. По-моему, у него есть сбережения, которые он хочет поделить между всеми своими детьми.

Тина неожиданно вспыхнула:

– Мне не нужны его деньги! И никогда не были нужны! Олежка не знал отца, мы с Катей много плакали.

Догадавшись, что сказала лишнее, она уткнулась в тарелку.

Тим понимающе вздохнул:

– Да и я работаю. Понимаешь, деньгами он хочет не откупиться, это я уже понял. Ему сейчас терять уже нечего. А вот чувство вины у него огромное, и он хочет немного загладить то, что сделал в своей жизни.

Да что же за человек её отец?! Тина не понимала! Она помнила, как сказал Тим, успешного мужчину, умного, весёлого и безупречно обаятельного. Она гордилась им и любила его, как только могла, всем своим сердцем. Детским сердцем.

– Я понял, как сильно нужно ему наше прощение, – продолжил Тим. – И взял подаренную им машину. Не подумай, я сам и новою могу купить, уже собирался. Но отец был так счастлив, когда я взял ключи! Я не прав?

Тина пожала плечами. А как бы поступила она? Она бы никогда не простила отца, но эта страшная болезнь! Осталось четыре месяца? Нельзя обвинять и ненавидеть человека на пороге смерти!

– Ты правильно сделал, – произнесла она тихо.

Тим улыбнулся:

– Честное слово, не знаю, почему, но я был уверен, что мы с тобой поймём друг друга.

Тина слабо улыбнулась в ответ. Ей нравился её новообретённый брат. Она допила сок и поставила бокал на столик.

Дом, в котором жил её отец, оказался старой, возможно сталинской, постройки. Тина никогда не бывала на Беговой улице, и всё казалось ей незнакомым. Рядом ездили троллейбусы, а впрочем, улица мало чем отличалась от других московских улиц.

Они зашли в подъезд, и Тина увидела старый лифт, с решетчатой дверью. Потолки в этом доме должны оказаться довольно высокими, но и тишина за такими стенами идеальная. Это всё Тина подумала быстро, заходя в лифт. В действительности она просто не знала, какие чувства испытывает.

Возле квартиры она слегка смутилась, но сразу отогнала от себя все сомнения.

Дверь им открыла полная женщина, скорее всего мама Тимура.

– Здравствуйте, – переступила порог Тина.

– Мам, это Климентина, – сразу представил её Тим. – А это моя мама, Наталья Сергеевна.

Женщина кивнула и жестом предложила войти. Пока Тина осматривалась, мама Тимура незаметно вышла на кухню.

– Тим, ты предупредил маму, кто я? – спросила Тина.

Он согласно кивнул:

– Конечно. У нас с ней нет секретов. Она отлично знала, что ты должна приехать. Не волнуйся, всё в порядке, – сказал он и показал на дверь в одну из комнат. – Готова? Пошли.

В первое мгновение Тим всё взял на себя. Он за плечи подвёл Тину к кровати, на которой лежал незнакомый человек и обратился к тому, кого Тина не узнавала:

– Вот, папа. Тина приехала.

Когда она встретилась взглядом с человеком, то невольно вздрогнула. Это был её отец! Изменившийся, сильно постаревший, но это точно был он!

Едва уловимая, но знакомая улыбка коснулась его губ:

– Климентиночка, дочка…

Голос тихий, но это его голос. Рука поверх одеяла поднялась, но сразу упала. И глаза! Это его глаза, но какие они измученные! Болезнь брала своё, и в эту секунду Тина поняла, что забрав, она никогда не отдаст назад то, что уже присвоила. Стало горько, и Тина сама взяла холодную руку:

– Папа.

Забытое слово, которым она, даже мысленно, не называла его много лет.

– Тинка, вот я какой, – услышала она. – Скоро помру.

– Папа! – повторила она, словно пыталась протестовать.

– Да, – подтвердил он. – Это уже ясно, как Божий день.

Увидев, что дочка нагнулась над ним, он предложил:

– Ты присядь. Сынок, подвинь стул. И оставь нас, ладно?

Тим выполнил его просьбу и вышел из комнаты. Тина, не отпуская отцовской руки, присела.

– Вот, дочка, – продолжил он. – Выслушаешь меня?

Она кивнула. Только бы сейчас не расплакаться!

– Я недолго могу говорить, а сказать многое надо. Главное… прости меня, дочка. Я виноват.

Она снова кивнула, сосредоточившись на одном чувстве: почему-то сейчас оказалось очень важно согреть холодную руку. Словно это что-то могло изменить!

Он заговорил, и с каждым словом голос его слабел:

– Я эгоист. Тинка, дочка, хуже любви к самому себе… нет… ничего… я прожил жизнь беспечную, жизнь эгоиста… я встречал и бросал женщин… у тебя хорошая мама… Нина очень хорошая, но я ушёл и от неё… моя вина… мне казалось… я встретил лучше… я забыл о вас… вы – мои дети, а я забыл… о вас… прости…

Когда отец закрыл глаза, Тина испугалась. Но он снова их открыл и посмотрел на неё:

– Я хочу попросить прощение у Кати и у Олега. Нина не простит меня, знаю, но… возьми.

Другая рука достала из-под одеяла белый конверт. Рука дрожала, протягивая его Тине.

Она взяла и положила конверт себе на колени.

– Папа, это письмо? Кому?

– Нине, – ответил он, и снова закрыл глаза. Вдруг по его худой щеке покатилась единственная слеза. – Она не простит и не придёт, но я должен… сказать ей… дочка, отдай письмо.

– Я отдам, – заверила она, отводя взгляд от слезы, и увидела несколько икон в изголовье кровати.

«Отец стал верующим? – удивилась она. – Но раньше он никогда… да-да, понятно. Но почему всё так?! Они встретились для того, чтобы проститься? Несправедливо, несправедливо!»

– Папа, – ей не хотелось отпускать его руку, но он молчал. – Что я могу для тебя сделать? Кроме письма?

– Он устал, – услышала она шёпот Тима у себя над ухом. – Спит.

Как Тина не заметила, когда он вошёл?

Тим снова взял её за плечи, она нехотя отпустила руку отца, встала, но неожиданно нагнулась и поцеловала его в ту щёку, по которой прокатилась слеза.

– Мы придём к тебе все. Все твои дети, – тихо сказала она и вышла за братом. Ей почему-то хотелось верить, что отец её услышал.

Возле лифта Тим вдруг остановился:

– Я отвезу тебя домой, но я кое-что забыл. Спускайся и подожди меня возле машины, ладно? Я быстро!

Она согласно кивнула:

– Конечно.

Подъехал лифт, и Тина в него вошла. Прикрыв железную дверь, она нажала на первый этаж. Двери закрылись, и лифт поехал вниз.

Через пару секунд погас свет. Сначала она ничего не поняла. Кабину тряхнуло, и лифт остановился. Тина стала шарить руками по стенам, в надежде найти кнопки. Но стены оказались гладкими. Она несколько раз провела по той стене, где они, кажется, находились, но дотронулась лишь до холодного пластика. Темнота и замкнутое пространство. Чего же она испугалась больше? Чем лихорадочнее Тина искала кнопки, тем сильнее её охватывала паника.

Всё! Стоп! Она заставила себя замереть и медленно сесть на корточки. Ничего страшного не произошло. Ну, застрял лифт. Ну, забыла она, с какой стороны находится панель с кнопками. Сейчас она посидит, успокоится, встанет и найдёт. И сразу вызовет диспетчера. К тому же, Тим где-то рядом, он не бросит её в беде.

Через минуту паника отступила, Тина открыла сумочку, стала искать телефон и, на ощупь, нашла зажигалку Андрея. Какое счастье, что она попалась ей в руку!

Язычок пламени осветил окружающее пространство, и сразу стало спокойно. Тина поднялась и без труда нашла панель с кнопками. Странно, а ведь в темноте на этом месте была гладкая поверхность, неужели ей показалось? Но размышлять было некогда. После некоторого шипения в динамике, ответил диспетчер, но Тина не знала номер дома, не знала даже улицу. Наскоро объяснив, что, скорее всего, это улица Беговая, а саму Тину скоро хватятся, она услышала, что лучше бы, как можно скорее узнать точный адрес, а потом уже беспокоить людей! Связь отключилась.

Тогда девушка нашла телефон и набрала номер Тима:

– Тим! Я застряла в лифте, скажи мне номер дома. Подъезд всего один, а улицу и номер дома я не знаю!

– Я тебя потерял, – услышала она его голос. – Уже пешком спустился, жду тебя возле машины, а ты в лифте прохлаждаешься.

Сообщив диспетчеру номер, Тина прислонилась к стене и стала ждать.

В голове вертелись грустные мысли. В тишине и в темноте, тусклый экран дисплея не в счёт, они выстроились в некую цепочку:

«Бедный папа… как жалко его… как жаль, что он прожил такую нелепую жизнь… разрушал семьи… разве плохо ему было с нами?.. нашёл лучше… какая холодная у него рука! Он скоро умрёт?! Нет, я не хочу, это несправедливо! Не хочу! Не хочу!

Но почему он прожил ТАКУЮ жизнь? Такую, неправильную».

Мысленно она услышала его ответ: «Я прожил жизнь беспечную, жизнь эгоиста…»

Эгоист! Так значит, у Тины эта черта наследственная! Именно это слово сказала ей мама, прежде чем Тина ушла из дома. И, разве это не так? Разве она не знала, что мама, Катя, Олег и дедушка могли положиться только на неё? Разве она не знала, что брат с сестрой осенью пойдут в школу, и дедушку не с кем будет оставить? Разве не знала, что у мамы крохотная зарплата, и денег всегда не хватает? Разве не знала…

Получается, что она бросила маму так же, как когда-то бросил её отец! Конечно, Тина эгоистка! Думала только о своей комфортной и спокойной жизни. Андрей, разумеется, был не при чём. Он пришёл в их семью и готов был в ней остаться, даже не смотря на непростые отношения с тещей. Это Тина завела разговор о переезде, это ей показалось, что их брак с Андреем под угрозой из-за постоянных житейских проблем!

Какая же она, всё-таки, эгоистка! Она должна была ухаживать за дедушкой, а не бросать своих близких на произвол судьбы.

И ведь дедушка даже не упрекнул её, когда она сбежала. Ни словом, ни взглядом.

Тина тяжело вздохнула. Много лет осуждала своего отца, а сама оказалась ничем не лучше.

Как только в её голове пронеслись эти горестные мысли, послышалось тихое кряхтение. Где-то совсем рядом, над головой, вслед за кряхтением Тина услышала голос Глафиры Степановны:

– Что же ты, голубушка, делаешь? Из моего дома ушла; тех, кто тебе нужен, в себя не впустила. Так не пойдёт, возвращайся к ним. Они тебя ждут.

Паника сразу вернулась обратно. Услышать вкрадчивый голос Глафиры в замкнутом пространстве оказалось просто ужасно! Тина мгновенно вспомнила, что в её жизнь ворвалось колдовство, и все события последних дней пронеслись перед её мысленным взором.

Надо срочно найти предмет! И она знает, что делать.

Неожиданно вспыхнул свет, лифт дёрнулся и поехал вниз. Когда двери открылись, Тина обеими руками вцепилась в остолбеневшего Тима.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.