– Оля, можно я к тебе приеду? – услышала я в восемь утра взволнованный голос своей подруги Иры, или, как все почему-то называют ее, Ириски.

Я отодвинула телефонную трубку от уха и зажмурилась. Потом закрылась одеялом с головой, но тонкий голосок продолжал звучать, казалось, прямо у меня в мозгу.

«Дежа вю», – подумала я, а вслух сказала: – Что с тобой поделать? Приезжай!

Ириска имела нехорошую манеру вот так звонить, когда ей заблагорассудится, и мешать людям спокойно жить. Но как она всегда утверждала, дружба – понятие круглосуточное. И с этим нельзя было не согласиться. И частенько мое пробуждение по утрам выглядело подобным образом.

Ириска появилась через полчаса, я только из ванной вышла. Она была при полном параде, если можно так выразиться. Я оглядела ее сильно похудевшую за последнее время фигуру в элегантном темно-сиреневом костюме и белой блузке, перевела взгляд на сияющее лицо с широко распахнутыми большими голубыми глазами и хмуро пригласила проходить. Но Ириске мое приглашение и не требовалось. Влетев на кухню, она уселась за стол и пододвинула к себе чашку.

– Оля, свежий чай есть? – спросила она, радостно на меня глядя.

– Сейчас заварю, – хмуро ответила я и поежилась.

Утро было пасмурным и довольно сырым. Хотя погода в начале июля в Москве стояла жаркая, но дожди шли почти каждый день. Вот и сегодня небо с утра было затянуто низкими тучами. Я выглянула в окно. Асфальт был влажным, видимо ночью шел дождь.

– И чего тебе в такую погоду не спится? – поинтересовалась я, ставя чайник на плиту. – Ведь не работаешь, дочка проводит каникулы у бабушки, а муж рано уходит на службу в банк.

Тридцатисемилетняя Ириска была стандартной домохозяйкой и до последнего времени вполне довольной своим статусом. Но так случилось, что она неожиданно наткнулась на порнофайлы в компе своего мужа Левы и мгновенно забила тревогу. Пару месяцев назад она прибежала ко мне вот так же рано утром и продемонстрировала обнаруженные материалы. А дальше ее жизнь начала раскручиваться, словно карусель. И я, естественно, как ближайшая подруга, оказалась втянутой в эту круговерть. Для начала Ириска затащила меня на прием к психологу, затем на курсы ликвидации сексуальной безграмотности, потом в салон красоты. И сейчас она выглядела совершенно по-другому, чем два месяца назад. Из домохозяйки, успокоенной сытой размеренной жизнью и давно махнувшей на себя рукой, она превратилась в ухоженную очаровательную женщину трудноопределимого возраста. Хочется привести более точное определение, которое принадлежит французам: она превратилась в женщину «возраста элегантности».

Я заварила чай и села за стол.

– Ну что на этот раз у тебя случилось? – спросила я и внимательно посмотрела на Ириску.

– Бог мой, Ольга, да ничего особенного! – заулыбалась она. – Чего ты так реагируешь?

Ириска налила себе чай и пододвинула вазочку с печеньем.

– Вот вам и здравствуйте! – возмутилась я. – А кто вваливается ко мне ни свет ни заря?

– Я решила, что хватит сидеть дома, – невозмутимо ответила Ириска, – и с сегодняшнего дня начинаю искать работу.

Я даже чаем поперхнулась от неожиданности. Мы закончили один институт, правда я на три года старше Ириски, обе получили специальность «преподаватель истории», но сразу после окончания Ириска выскочила замуж и ни дня не работала. Если честно, то я с трудом представляла, какую работу может найти в Москве тридцатисемилетняя женщина без какого-либо опыта и стажа, пусть и с дипломом о высшем образовании.

– А Лева в курсе? – поинтересовалась я.

Лева, муж Ириски, был старше ее на восемь лет, любил ее и баловал и, насколько я могла судить, всячески оберегал от излишнего напряжения. Она жила буквально «за каменной стеной». И до последнего времени ее все устраивало.

– Пока нет, – беззаботно ответила Ириска. – А зачем ему? Вот найду достойную работу, потом и сообщу. Я же не маленькая девочка, чтобы перед ним во всем отчитываться

«Вот тебе и ликвидировали сексуальную безграмотность! – подумала я, глядя на ее сияющее лицо. – Лишний раз убеждаешься, что если встал на какой-то путь, то это все равно, что встал на эскалатор в метро, и он против воли повезет в нужную сторону».

Начав стремительно меняться, Ириска словно проснулась от спячки. И раскрепостившись в интимной сфере, она неожиданно почувствовала вкус к жизни вне дома, вне вечных кастрюль, кухонной плиты, стиральной машины и тому подобных хозяйственных радостей, школьных уроков дочки и служебных проблем мужа.

«Все это, возможно, и хорошо для нее, – думала я, изучая ее голубые, слегка подкрашенные глаза, вздернутый хорошенький носик и нежно-розовые губы, – только я-то тут при чем?»

– Мы тут посовещались и решили, – словно читая мои мысли, – сказала Ириска, – что тебе тоже необходимо устроиться на работу. Вот я за тобой и заехала. Мы сейчас идем на собеседование в одну туристическую компанию. Там нужны менеджеры. Так что, Оля, нечего рассиживаться, давай собирайся. Собеседование в 10 утра. Нехорошо опаздывать!

Я буквально потеряла дар речи. А когда обрела его, то довольно ядовито поинтересовалась:

– И кто это «мы»?

– Подруги твои, – ласково ответила Ириска и мило мне улыбнулась.

«Лена и Злата, – подумала я, – могла бы и сама догадаться!»

Лена, ей было тридцать три года, занимала должность директора рекламного агентства. Свободное время у нее практически отсутствовало, но для нас она его находила и с удовольствием встречалась при каждом удобном случае. Ну а перезванивались мы практически ежедневно, и Лена была в курсе всех моих дел. Злата, самая старшая из нас, ей в этом году должно было исполниться 50, являлась натурой поэтичной, хотя работала в охране, а попросту говоря, вахтером при павильонах какой-то съемочной студии. Вот у нее как раз со свободным временем был полный порядок, так как работала она в режиме сутки – трое. Как объясняла Злата, она сама выбрала такой график, так как он позволял ей заниматься творчеством и особо не напрягал.

– Я на службе всего восемь суток в месяц, – говорила она, – а все остальное время могу заниматься чем хочу. И разве это не прекрасно для творческой личности?

Злата писала стихи.

Надо заметить, что все мы, кроме Ириски, были не замужем. Лена пока не нашла достойного мужчины, а мы со Златой уже успели развестись.

– И почему вы решили, что мне тоже необходимо устроиться на работу? – вяло поинтересовалась я и с опаской глянула на Ириску.

По опыту знала, что, если ей что-нибудь втемяшилось в голову, выбить это оттуда было невозможно. Ириска отличалась необычайным упрямством. В принципе из-за этого чуть не случилась катастрофа в ее семейной жизни. Мы очень любили, как, впрочем, и остальные женщины, обсуждать все, связанное с мужчинами, в том числе и секс. Но Ириска всегда отмалчивалась в такие моменты и даже упрекала нас в излишней распущенности, говоря, что мы подражаем героиням сериала «Секс в большом городе» и стараемся вести себя как разнузданные американки, а русским женщинам это несвойственно, и они более целомудренные.

– Вот-вот, от этого все наши беды, – возражала ей Лена. – Мужчины не выносят пуританства в постели и бегут от таких женщин к более, как ты говоришь, разнузданным, а выражаясь современным языком, раскрепощенным.

Но Ириска упрямо отстаивала свою позицию, и убедить нам ее не удавалось. Но, обнаружив совершенно случайно секретный файл в компьютере своего мужа и увидев, что ее дорогой верный Левушка втихаря любуется обнаженными красотками в предельно откровенных позах, Ириска начала действовать. И после обучения на курсах секс-ликбеза она действительно многое переосмыслила и неожиданно для нас донельзя раскрепостилась. Могу только себе представить, как был рад ее Левушка.

– Ты едешь или как? – спросила она и в упор посмотрела на меня.

– Но почему именно туризм? Это тебе Лена посоветовала? – поинтересовалась я, не двигаясь с места.

– При чем тут Лена? Ее бизнес – реклама, сама знаешь. Не скрою, я сначала ей позвонила, спросила, нет ли для меня теплого местечка на ее фирме. Она, язва такая, обхохоталась. Заявила, что ей нужны профессионалы, а не отупевшие домохозяйки и что единственное, что она может предложить, это место курьера, которое как раз сейчас освободилось. И то, добавила Лена, навряд ли я с такой должностью справлюсь, потому что требуется кто-нибудь юный и шустрый и не претендующий на высокую зарплату.

– Но она права, – сказала я, видя, что Ириска замолчала и надула губы. – Реклама в наше время очень прибыльное дело. Сама подумай, что ты можешь? Ты даже на компе работаешь как «неуверенный пользователь». Все, на что ты способна, это скачать из Интернета какие-нибудь материалы для рефератов своей дочурки.

– И что? – мгновенно обиделась Ириска. – Я легко обучаюсь. Не настолько же я отупела! Вспомни, какие сложные лекции нам читали на курсах по сексу! И я все прекрасно поняла и внедрила в жизнь. К вящему удовольствию Левки, – добавила она и хихикнула, слегка покраснев.

– Сравнила! – улыбнулась я. – Постельные премудрости и рекламный бизнес!

– Ну не скажи! И там и тут необходимо приложить максимум творческой энергии, – серьезно возразила Ириска и встала. – Ты долго тут сидеть будешь? – строго спросила она. – Все мы считаем, что тебе необходимо вылезти из раковины, в которой ты последние две недели упорно прячешься, да еще и наглухо закрыв створки.

«А вот это уже заговор! – недовольно подумала я, глядя на ее раскрасневшееся сердитое лицо. – Девчонки решили взяться за меня серьезно. И спуску не дадут. Лучше сделать вид, что я со всем соглашаюсь».

– Хорошо, – миролюбиво ответила я и тоже встала. – Если вы все так настаиваете, то я прогуляюсь с тобой на это подозрительное собеседование.

– Почему подозрительное? – тут же заулыбалась Ириска. – Вполне солидная фирма. К тому же имеется двухнедельное предварительное обучение.

– Бог мой! – засмеялась я. – И ты серьезно полагаешь, что за две недели станешь квалифицированным специалистом туристического бизнеса? Менеджером? Знаешь, сейчас словом «менеджер» называют кого угодно: от продавца сомнительных китайских товаров до начальника отдела какого-нибудь производства.

– А нам-то с тобой не все ли равно? – пожала она плечами. – Главное, почувствовать себя человеком!

Произнеся эту загадочную фразу, Ириска вышла из кухни. Я молча двинулась за ней, думая, будет ли сегодня снова дождь и что лучше надеть.

В записную книжку

Несмотря на ворчание Ириски, я надела джинсы и голубую рубашку спортивного кроя. Прихватив на всякий случай зонт, хотя небо уже очистилось, я вышла вслед за Ириской из квартиры. Она торопливо спускалась по лестнице и продолжала ворчать.

– Недаром существует поговорка, что по одежке встречают, – бормотала она, – но ты, Олька, еще упрямее, чем я. Зачем ты в джинсы вырядилась? Все-таки это собеседование по приему на ра-а-аботу, – важно протянула она и обернулась ко мне.

– Слушай, я просто составила тебе компанию и вовсе не собираюсь никуда устраиваться, – заметила я. – И даже паспорт не стала брать, поняла? Мне и так неплохо живется, ясно тебе?

– Неясно! – ответила она и даже остановилась. – Тебе сорок лет. Ну допустим, что ты живешь на ренту, как сейчас модно говорить. Остается позавидовать, что тебе досталась в наследство квартира твоей бабушки, да еще в центре Москвы, которую ты сдаешь за охренительные деньги. Но все равно пора задуматься о пенсии. Ведь тебе уже сорок! А время быстро летит! Оглянуться не успеешь – и вот она, пенсия! А у тебя стажа недостаточно! И мужа, кстати, нет, – совсем некстати добавила Ириска и вновь начала спускаться по лестнице.

– И именно из вышеперечисленных соображений ты решила устроиться на работу? – усмехнулась я, спускаясь за ней. – Но ведь насколько мне известно, твой муж Лева пристроил куда-то твою трудовую книжку и ты якобы работаешь, и стаж идет. Чего тебе волноваться?

– А я и не волнуюсь, – ответила она, вновь повернулась ко мне и ясно посмотрела распахнутыми голубыми глазами. – Я на работу хочу устроиться по другим причинам.

– Вот как? – заинтересовалась я. – А я-то было подумала, что тебя занимает прибавка к пенсии в размере полкопейки за выработанный стаж!

В этот момент мы вышли на улицу и направились в сторону метро «Чертановская», возле которого я живу. Несмотря на то, что небо полностью очистилось от облаков и ярко светило солнце, асфальт все еще был влажным. Возможно, из-за этих испарений воздух казался вязким и тяжелым. Пахло какой-то подвальной сыростью, из-за отсутствия малейшего ветерка деревья стояли неподвижно, обилие машин на шоссе создавало в воздухе сизую, пропитанную химией дымку. У меня резко испортилось настроение.

«Вместо того, чтобы уехать на дачу, – думала я, плетясь рядом с Ириской, – торчу тут, дышу всякой дрянью, да еще и слушаю весь этот бред»

На душе стало тоскливо. Захотелось повернуться и уйти домой. Ириска словно почувствовала перемену, произошедшую в моем настроении, прижалась ко мне и взяла под руку.

– Оль, мне так нужна твоя поддержка, – сказала она ту единственную фразу, которая могла заставить меня остаться с ней.

– Иду я, иду, – немного ворчливо ответила я.

– Понимаешь, я словно прозрела, – продолжила она. – Я ведь действительно люблю своего мужа, хотя в наше время как-то странно сместились акценты и создается такое впечатление, что верная семья не совсем в моде. То, что пропагандируется нам с экранов телевизоров и в кино, выглядит как поиск сильных ощущений, и неважно, где их ищут герои, – в постели с собственным супругом или на стороне.

– Вот-вот! – живо откликнулась я. – Действительно, создается впечатление, что мир как бы выхолостился, что эмоции становятся слабее и не такими яркими, как раньше. А может, люди разучились получать от любви удовольствие? Верная и взаимная любовь стала считаться каким-то пережитком и будто бы не удовлетворяет современного человека. И нам это навязывается именно с экранов. Все эти мексиканские сериалы с ненормальными страстями, все эти боевики, где влюбленные совокупляются между перестрелками и возможная смерть служит острой приправой к чувству, я уж не говорю о порноиндустрии, которая сейчас получила возможность развиваться довольно свободно, потому что все еще никто в мире четкого определения порнографии не дал.

– Ну, в этом ты у нас признанный спец! – засмеялась Ириска и лукаво на меня глянула.

Но я не ответила и вошла в вестибюль метро. Эти непрекращающиеся намеки уже порядком надоели. Некоторое время назад, так уж случилось, я выпустила под своей фамилией довольно скандальные книги. Среди них было и такое произведение, как «Я – порнозвезда», название говорит само за себя, причем с продолжением. И хотя я давно объяснила подругам, что это не мои тексты, что записи попали ко мне совершенно случайно, они нет-нет да и шутили на тему моей чрезмерной осведомленности в вопросах секса и всего с ним связанного.

Мы с трудом втиснулись в вагон, потому что попали в час пик.

– И куда все едут? – возмущенно бормотала Ириска мне на ухо, навалившись всей тяжестью. – Лето все-таки! Пора отпусков!

– Привыкай к прелестям жизни работающей женщины, – ответила я, с трудом отодвигаясь от нее. – И так каждый день.

– У менеджеров свободный график, – возразила она и вновь навалилась на меня, так как резко отстранилась от высокого парня, прильнувшего к ней сбоку и ухитряющегося читать книгу, которую он держал на весу.

– Ну-ну, – ответила я и беспомощно улыбнулась мужчине, пытающемуся пролезть к выходу сквозь узкое пространство между мной и какой-то чрезмерно полной и раздраженной женщиной.

«И что заставляет нас так жить? – думала я, вновь впадая в тоску и закрывая глаза, чтобы хотя бы не видеть сограждан с утренними выражениями лиц, зачастую не особо добрых. – А ведь многие так всю жизнь ездят на работу туда и обратно. Или ко всему на свете можно привыкнуть? Даже к такому немыслимому времяпрепровождению в течение нескольких часов и каждый день?»

И тут перед моими закрытыми глазами и совершенно против моей воли всплыло лицо Ника. Я настолько ясно увидела его продолговатые, светло-карие с необычным оливковым отливом глаза, яркие губы с приподнятыми вверх кончиками, словно они всегда были готовы к улыбке, черные блестящие длинные кудри, обычно зачесанные со лба гладко назад, услышала его бархатный низкий голос, шепчущий мне: «Я буду любить тебя вечно», что невольные слезы обожгли глаза. Я судорожно вздохнула и неимоверным усилием воли попыталась взять себя в руки.

Никита, или, как все называли его, Ник, буквально взорвал мою спокойную устоявшуюся жизнь сорокалетней женщины. Я несколько лет назад развелась с мужем, у меня были две взрослые дочки, и я считала, что все, связанное с мужчинами и отношениями, не говоря уже о любви, для меня закончилось. И вот появился он. Пару месяцев назад я гостила у Ириски на даче, мы гуляли в светлом солнечном березняке, по тропинке мимо прошел парень и посмотрел на меня. И с этого взгляда все началось. Ник уверял меня, что тогда почувствовал все и сразу. Огромная разница в возрасте совершенно его не смутила. Но меня это соотношение – 18 и 40 – буквально убивало своей невозможностью. Несмотря на это, наше счастье было необычайно сильным. Но кратким, потому что две недели назад Ник уехал под Архангельск служить в ракетных войсках. Все это свалилось на меня как гром среди ясного неба. И сила отчаяния, которое я испытала, когда узнала о его отъезде, неожиданно открыла мне глаза на мое истинное отношение к этому парню. Я и предположить не могла, что настолько сильно влюбилась в него. Эти две недели я изнывала от тоски по нему. Было такое ощущение, что он вошел в мою кровь, пророс во мне, и его нынешнее постоянное отсутствие вызывало боль, словно я лишилась жизненно необходимой мне части тела и души. Вначале я тщательно скрывала от подруг этот немыслимый, по моему мнению, роман. Но когда Ник уехал, я впала в тоску и слишком часто плакала, к тому же практически прекратила с ними общаться. Мои дочки, сдав сессии в институтах, уехали отдыхать. Старшая, Катя, двадцати одного года, отправилась с подружками на Селигер, а младшая, Варя, девятнадцати лет, в настоящий момент находилась со своим парнем в Анапе. И я оказалась предоставленной сама себе. Это лишь усугубило депрессивное состояние, в которое я неуклонно впадала. Подруги, видя, что со мной происходит что-то ужасное, забили тревогу и все-таки вынудили меня признаться.

– А я вам говорила, – удрученно констатировала Злата, – что наша Оленька влюбилась.

– И кто бы мог подумать, что в этого малолетку, моего соседа Никитку? – добавила Ириска.

– Да при чем тут возраст? – задумчиво произнесла Лена. – Как сейчас помочь?

Но я заверила их, что сама справлюсь с этим, что они зря беспокоятся. На время они притихли, а я продолжала вариться в собственных переживаниях. И пока улучшения не наступало. Единственное, что меня как-то вытаскивало из этой мрачной ямы, это утреннее обследование почтового ящика. Ник клятвенно заверил, что как только устроится, так сразу мне напишет. И я ждала этого письма с мучительным нетерпением. Но пока от него не было никаких вестей.

«А может, эта мысль, что мне срочно нужна работа, просто ловкий ход, и девчонки решили таким образом помочь мне? – мелькнула мысль. – И заслали Ириску?»

Я открыла глаза. Она в этот момент с возмущением смотрела на какого-то лысого, чрезмерно потного мужчину в черном костюме и при галстуке, который буквально лежал на ее соседке, худенькой, сильно накрашенной девице в таком открытом топике, что он, собственно, ничего и не скрывал. Хотя худющие торчащие ключицы, костлявые плечики, впалая грудь и тонкая шейка показались мне малопривлекательными. Но, по всей видимости, девушка считала себя эталоном красоты и моды. Она хлопала ресницами, покрытыми неимоверным количеством туши, и презрительно кривила губки, на которых ярко блестела и переливалась сиреневая помада с голографическими блестками. Выражение ее лица означало только одно: «Любуйтесь моей красотой, пока я позволяю». Да что я тут расписываю? Такую картину, я думаю, многие наблюдали и не только в метро. И что происходит с нашими девушками? Насмотревшись глянцевых журналов и показов мод, они ведут себя, ходят, одеваются, как топ-модели, и ни в чем им не уступают, как им кажется. И зачастую их вид ничего, кроме жалости, у окружающих не вызывает. Мужчина в черном костюме, лежа на ней, предавался, по-видимому, не совсем приятным мыслям, полностью погруженный в себя. Но девушка решила, что он грязно домогается, и периодически дергалась, пытаясь отодвинуться от него. Но в такой давке это было невозможно. Выражение ее лица становилось все надменнее, мужчина закрыл глаза со страдальческим видом, Ириска метала грозные взгляды на дергающуюся девицу, и я, наблюдая за ними, невольно улыбнулась.

Тут Ириска не выдержала, повернула ко мне голову и возмущенно раздула ноздри.

– Ты видишь эту дуру? – зашипела она. – Извивается, словно ее током бьют. И всех задевает.

– Может, ее блоха кусает? – предположила я, сделав серьезное лицо.

– Блоха?! – истерично вскрикнула Ириска. – А тут блохи водятся?

Благодаря ее воплю мы получили на миг жизненное пространство, потому что граждане невольно отпрянули и с негодованием смотрели на Ириску. Я не выдержала и рассмеялась. Все облегченно заулыбались, видимо поняв, что это шутка. И вновь навалились со всех сторон.

В записную книжку

Мы доехали до станции «Китай-город» и вышли на поверхность. Ириска начала заметно нервничать. Мне было все равно. Она шла быстро, без конца вертела головой и трещала без умолку.

– Так, нам нужно свернуть в этот переулок? – вопрошала она, не сбавляя шаг. – Или в следующий? И кто так строит? Запутаешься в две минуты! И мы уже опаздываем! И все из-за тебя! Сто лет свои джинсы натягивала! Все-таки надо было тебе надеть тот костюмчик, Оль! Помнишь, светло-кофейный. Он тебе та-а-ак идет! Ага! – радостно воскликнула она. – Вон, вижу табличку. Этот дом нам и нужен! Пошли скорее, чего ты так медленно плетешься?

Я, не отвечая, свернула за ней в какой-то небольшой квадратный дворик. Ириска, не сбавляя скорости, подлетела к двери, возле которой у небольшой аккуратной клумбы сидели на деревянных ящиках два парня и курили, о чем-то лениво переговариваясь. Ириска озвучила название фирмы, и они равнодушно кивнули. Мы вошли в здание и поднялись на второй этаж. Там увидели девушку, сидящую за столиком. Ириска, заметно волнуясь, сказала, что мы идем к менеджеру Соколовой.

– Комната «пять» – ответила девушка. – Но вы опоздали. Собеседование уже идет.

Ириска схватила меня за руку и ринулась в глубь коридора.

Комната «пять» оказалась крохотным квадратным и очень душным помещением. Когда мы, постучавшись, вошли, то увидели высокую полную женщину с королевской осанкой и надменным выражением лица. Она стояла у стола и вертела в пальцах поблескивающую ручку. На ее груди я заметила бейджик с фамилией Соколова. Напротив нее сидели парень, на вид студент, две подружки, примерно такого же возраста, как и мы с Ириской, пожилая дама в смешной соломенной шляпке и хмурый мужчина весьма потрепанной наружности. Соколова строго на нас глянула и пригласила присесть. Я почувствовала себя провинившейся школьницей, опоздавшей на контрольную, и невольно начала улыбаться. Когда мы уселись на свободные стулья, Соколова монотонно проговорила, видимо, продолжая прерванную речь:

– В туристическом бизнесе на успех работы менеджера агентства влияет его умение использовать современные программы поиска предложений, а также личное обаяние и умение располагать к себе людей, убеждать их и влиять на их выбор, умение слышать и видеть клиента. Когда клиент вам позвонит, вы должны с первой секунды разговора внушить ему уверенность, что ему незачем где-то еще искать себе туры, так как у вас есть все.

– И как, простите, я могу внушить ему такую уверенность? – ехидно поинтересовался потрепанный мужчина.

– Пока клиент говорит свои пожелания, вы вносите в компьютер ключевые слова: страна предполагаемого отдыха, ценовая категория, количество человек. И сразу – сразу! – выдаете ему варианты. У клиента полное ощущение, что он нашел именно того человека, именно то агентство и что ему следует работать с нами, а не с кем-нибудь другим.

– Простите, господа, но я не умею работать на компьютере, – тихо сказала пожилая дама. – У моего внука он имеется, но я, простите…

– Есть специальный курс с нуля, – невозмутимо ответила Соколова. – Если есть желание, то вы легко пройдете его и даже сможете совмещать с основным обучением.

– А что, еще и обучение придется пройти? – встряла Ириска.

Увидев, как взлетели ее аккуратно выщипанные круглые бровки, я не выдержала и тихо хихикнула.

– Я вам по телефону сказала, что необходим курс, – ответила ей Соколова.

– Извините, я, видимо, не поняла, – удрученно сказала Ириска, – и почему-то решила, что обучение в процессе работы.

– И сколько стоит ваше обучение? – поинтересовался студент.

– Сто долларов в месяц, курс рассчитан на три месяца, – ответила Соколова.

– И никакой гарантии, что вы предоставите работу? – усмехнулся студент.

– Почему? – явно обиделась Соколова. – Я же в начале собеседования сказала, что вы сразу начинаете работать дома на телефоне. И если клиенты приходят в офис именно от вас и заказывают тур, то вы получаете определенный процент.

– Так это еще и объявления в газете давать? – разочарованно протянула одна из женщин и хмуро глянула на нас.

– А вы как хотели? – отчего-то ответила я. – Не фирма же будет за вас это делать?

– Именно! – явно воодушевилась Соколова и глянула на меня с любопытством. – Вы сами организуете свою работу. И в этом есть явное преимущество. Вы можете опубликовать объявление и в газете, и в Сети, и даже развесить на подъездах. Все в ваших руках. И пока посещаете курсы, а это всего четыре раза в неделю, объявления уже работают на вас. Придя домой, вы начинаете отвечать на звонки.

– Лихо! – рассмеялась одна из женщин.

– Но бесперспективно, – заметил студент.

– Почему же? – возразила Соколова. – На курсах вас обучат, как правильно общаться с клиентом, что говорить. Ваша задача состоит в том, чтобы ни один позвонивший вам не остался разочарованным, чтобы он пришел к нам в офис и купил у нас тур.

– Я не хочу давать свой домашний телефон, – выступила Ириска и отчего-то обиженно надула губы.

– Можно сотовый, купить тариф «все входящие бесплатно», – заметил студент.

– Прекрасная мысль, – одобрила Соколова и радостно заулыбалась.

– А обучение где территориально? – поинтересовался потрепанный мужчина.

– В районе ВДНХ, – нехотя ответила Соколова. – Оплата через сбербанк, по предъявлении квитанции можете начинать.

– Извините, но нам это не подходит, – решительно проговорила я, встала и потянула за собой Ириску.

К моему удивлению, она не сопротивлялась.

Когда мы оказались на улице, то отчего-то, посмотрев друг на друга, расхохотались.

– Ну как тебе профессия менеджера туристического бизнеса? – спросила я, когда перестала смеяться и перевела дух. – Будешь сидеть дома и отвечать на звонки оголтелых сограждан, и еще неизвестно, кто звонить будет. Вот твой Левка обрадуется такой бурной жизни своей красавицы жены!

– Именно из этих соображений я и ушла, – ответила Ириска. – Я-то думала, что буду сидеть в офисе, вся такая расфуфыренная, со значительным лицом и почетным статусом «менеджер», и мило общаться с клиентами.

– Но ты же понимаешь, что без обучения в этом деле нельзя, как, впрочем, и в любом другом.

– Но триста баксов! – возмутилась она. – А если мне не понравится или я пойму, что не подхожу? И что тогда?

– Прощай, денежки! – улыбнулась я. – Но риск оправдан. А вдруг это твое призвание?

– Нет, пожалуй, поищу что-нибудь другое, – сказала Ириска. – А пока пошли кофе выпьем. А то нервы на взводе.

Мы вышли из дворика и направились по улице, внимательно глядя по сторонам. Скоро увидели кофейню и решительно двинулись туда. Заняв свободный столик у окна, взяли себе по чашке капучино с корицей и по пирожному.

– Но с чего ты вдруг решила заняться поисками работы? – задала я вопрос, после того как отпила кофе и откинулась на спинку мягкого сиденья.

– Сама не знаю, – ответила Ириска. – Это на подсознательном уровне. Ты же видишь, что я похудела, сменила гардероб, прическу, осознала, как была не права, когда годами в миссионерской позе и ни за что по-другому! Этот вопрос я решила. Но почему-то останавливаться не хочется. Чего я столько лет дома сижу? Зойка уже в восьмой класс перешла, совсем взрослая девочка. Ей помощь матери и не особо требуется. Кстати, она тут как-то упомянула о Никите, что его давно не видно, – неожиданно сменила она тему.

Ник, я уже упоминала, был соседом Ириски по даче и частенько общался с ее дочкой.

– Можешь сказать ей, что его призвали в армию, – хмуро ответила я, тут же ощущая, как привычная тоска сжала сердце.

– Олечка…

Ириска замолчала и посмотрела на меня виновато. Я пила кофе, опустив глаза. И с ужасом чувствовала, как наворачиваются непрошеные слезы.

– В общем, я хочу попробовать найти работу, – после паузы продолжила Ириска нарочито равнодушным тоном. – Но знаешь, в моем возрасте это оказалось не так-то просто. Я пересмотрела кучу объявлений и в Сети и в газетах, но ограничения по возрасту сейчас имеют большое значение. Все, что получше, для девушек до тридцати пяти. А мне, сама знаешь, уже тридцать семь. К тому же опыта нет.

– Но ведь ты же где-то числишься, – заметила я, справившись с ненужной грустью и улыбнувшись ей. – Зачем говорить потенциальным работодателям, что у тебя нет опыта?

– Это, кстати, еще одна проблема, – сказала она. – Я не могу устроиться по трудовой. Значит, мне нужна просто подработка. Поэтому я и обратилась в это турбюро. Там трудовую они и не требовали.

– Может, спросить у Златы? – предложила я. – У них там, насколько я знаю, все время кто-нибудь требуется.

Злата работала в охране, про это я уже упоминала. Ее пост находился при входе в киношные павильоны. А сами павильоны располагались на территории бывшего когда-то очень крупного завода. Также там находились и офисы всевозможных фирм и фирмочек. Злата называла их «Рога и копыта» и говорила, что в наше время люди, как и герои Ильфа и Петрова, из всего пытаются извлечь выгоду.

– Вахтером? – удивилась Ириска. – Так это же сутки! Левка ни за что не согласится!

– Ну не обязательно в охрану, – улыбнулась я ее неподдельному негодованию.

– Ладно, позвоню, – кивнула Ириска. – И знаешь, я уже поняла, что в столице вся работа делится на три вида: госпредприятия, где все стабильно, но платят мало, коммерческая деятельность, где платят побольше, но нестабильно, да и не очень понятно, от чего зависит зарплата, и собственный бизнес.

– Ну, куда тебя занесло! – засмеялась я. – Чтобы организовать собственный бизнес, нужен немалый капитал, который ты вложишь в дело, команда, которая будет по-настоящему работать, грамотный бизнес-план, лицензия, да еще и «крыша».

– Бог мой, Ольга! Я о таком бизнесе и не говорю. Я имею в виду сетевой маркетинг. Ты организуешь свой собственный маленький бизнес и работаешь на себя. Я записала еще один телефон, это медицинская фирма. Нужно завтра съездить на собеседование. Ты как?

– Не знаю, – вяло ответила я и машинально посмотрела на вошедшую в кафе пару.

И тут же поняла, что меня привлекло. Парень был черноволосым и кудрявым и чем-то неуловимым напомнил мне Ника. Сердце сразу заколотилось, ладони вспотели. Ириска проследила за моим взглядом и тихо вздохнула.

– Все-таки подумай, – сказала она. – А вдруг тебе понравится?

– Мне нравится писать, – после паузы сообщила я. – И всегда нравилось. Я в школе за сочинения только пятерки получала, и наша учительница даже предлагала мне поступать в литературный институт.

– Да, знаю, – согласилась Ириска. – Злата говорила, что ты ей даже пару своих рассказов посылала на емейл. И ей необычайно они понравились.

– Златка все-таки пишет неплохие стихи, вот я и решила, что она меня поймет как никто другой, – пояснила я. – Знаешь, когда тебя распирают эмоции, так хочется все это выплеснуть на бумагу. И потом, вы все мне твердите, чтобы я написала книгу для женщин. Так что занятие у меня есть, не волнуйся!

– Как нам не волноваться? – искренне возмутилась Ириска. – Мы ведь твои ближайшие подруги. А тут эта история с Никиткой! Выбрось ты этого юнца из головы! И если уж так приспичило, то познакомься с мужчиной твоего возраста и круга. Не будешь же ты ждать два года, когда Никита из армии вернется. Да и зачем? Неизвестно, каким он оттуда приедет, с какими мыслями, чувствами. А он тебе пишет?

– Пока нет, – ответила я и закусила губу от желания расплакаться.

– Рано еще, – мягко произнесла Ириска. – Он только призвался.

В записную книжку

Когда мы вышли из кафе, Ириска начала уговаривать меня пойти с ней в гости.

– Тут недалеко, – увещевающе говорила она. – Это мой двоюродный дядя, доктор наук, очень интересный человек. Недавно развелся, вам будет о чем поговорить.

Но я категорически отказалась. Мне хотелось побыть одной.

– И чем займешься? – настороженно спросила она, когда мы подошли к метро. – Опять будешь одна дома сидеть и грустить по своему солдату? Оля! Так дальше продолжаться не может! К тому же не забывай, что завтра мы с тобой едем на следующее собеседование.

– Там видно будет, – уклончиво ответила я, чмокнула ее в щеку и быстро начала спускаться в метро.

Когда я оказалась в вестибюле, мне почему-то расхотелось ехать домой, и я решила просто погулять по городу.

«Доеду до «Третьяковской», – думала я, – а там пройдусь пешком до «Полянки».

Я села в вагоне в уголок, хорошо, народу было не так много, и закрыла глаза. Сразу вспомнила лицо Ника, его нежный взгляд.

«Милый, где ты? – думала я. – Что ж ты не пишешь? Или уже забыл меня? Действительно, девочки правы! Мне нужно постараться все это выбросить из головы раз и навсегда. Ни к чему хорошему все это не приведет».

Я почувствовала, как кто-то сел рядом, и машинально открыла глаза. Меня в упор разглядывал мужчина, на вид мой ровесник. Его светло-серые глаза, прикрытые очками, как-то непозволительно пристально уставились в мои. Затем он перевел взгляд на губы, кашлянул и глухо, но решительно произнес:

– Я вас люблю!

Я опешила, потом строго сказала:

– Прекратите!

Мужчина заулыбался, заерзал и радостно поинтересовался:

– Что прекратить? Любить вас?

Его узкое интеллигентное лицо, тонкая линия русых усов и бородки, короткие волосы более светлого оттенка, большие серые глаза в принципе мне понравились. Губы были полными и чувственными, улыбка милой.

– Сударыня, – торопливо начал он, – да вы меня не пугайтесь! Я не маньяк, не извращенец какой– нибудь. Я художник, – довольно гордо произнес он. – И привык открыто восхищаться тем, что мне с первого взгляда нравится. А вы сразу, как только я вошел в этот вагон и вас увидел, мне необычайно понравились. Вы сидите тут с таким милым и печальным видом, словно озябшая птичка на осенней ветке. Сергей, – сказал он после паузы, во время которой смотрел на меня так, словно я была долгожданной игрушкой, а он ребенком, замершим перед ней в восхищении и не верящим своим глазам, и добавил: – Сергей Русаков.

Он торопливо достал из карманов какие-то документы и положил их мне на колени. Его пальцы сильно тряслись. И тут только я почувствовала, что от него пахнет алкоголем.

– Вот паспорт, – говорил он, касаясь пальцами моих колен, – видите, тут пометка, что я разведен. Вот водительское удостоверение, а вот, видите, написано, что я член Союза художников России. Сергей Русаков меня зовут, – вновь представился он.

Я удивленно смотрела на документы. По правде говоря, я сильно растерялась. Сергей мне в принципе понравился, но не могла же я вот так запросто познакомиться в метро с совершенно незнакомым мужчиной. Мало ли!

– А вас как звать-величать? – не унимался он.

– Оля, – тихо и отчего-то сильно смутившись, – ответила я.

– О! Это прекрасное имя! И означает «святая». Надеюсь, это касается лишь добрых качеств вашей души, но никак не плотских желаний. А вы необычайно соблазнительно выглядите!

– О господи, – пробормотала я и попыталась отодвинуться.

Но это мне не удалось, так как я сидела в углу. Сергей вновь придвинулся и чуть ли не навалился на меня.

– Так как? – зашептал он, дыша мне в нос явным перегаром. – Будем считать, что познакомились? И когда увидимся?

– Понятия не имею, – недовольно ответила я и встала. – Извините, мне пора выходить.

Я двинулась к открывшейся двери. Сергей последовал за мной. Выйдя на улицу, я беспомощно посмотрела на него. Но он и не думал отставать. Я медленно пошла по направлению к Большой Ордынке. Сергей шел рядом и улыбался необычайно довольно.

– А вы куда сейчас? – поинтересовалась я, не зная, как быть дальше.

Не звать же было милиционера!

– Куда вы, туда и я, – ни на секунду не задумавшись, ответил он.

– Я в сторону «Полянки», – пробормотала я и перешла дорогу, направляясь в узкий переулок, ведущий к Третьяковской галерее.

– А давайте, Оленька, прогуляемся до набережной, – предложил с жаром Сергей и схватил меня за руку. – Тут совсем рядом. Сейчас перейдем Якиманку, обогнем здание «Президент-отеля», пересечем парк, потом мимо Дома художников, и мы на набережной!

– Зачем? – хмуро поинтересовалась я.

– Так там мои полотна продаются, – немного хвастливо сообщил он. – Вот увидите, какой я талантище!

Я искоса глянула на Сергея. Он широко улыбался, но походка была нетвердой.

«Да он, по-моему, прилично пьян, – подумала я, отодвигаясь и пытаясь вырвать руку, за которую он вновь ухватился. – Как бы отвязаться?»

Я ускорила шаг, но Сергей не отставал. К тому же периодически начинал громко, на всю улицу, читать стихи. Когда он возле перехода через Якиманку с жаром возвестил: «Алина, сжальтесь надо мною! Не смею требовать любви. Быть может, за грехи мои, мой ангел, я любви не стою! Но притворитесь!..», рядом раздался громкий смех. Сергей тут же обернулся с весьма грозным видом. Возле нас стояли парень и девушка, на вид подростки. Парень сплюнул себе под ноги и сказал:

– Ну ты даешь, папаша! Ну любишь эту телку, чего орать на всю улицу?

– Я не ору, как вы изволили выразиться, – с достоинством ответил Сергей, – а декламирую. Почитайте Пушкина вашей девушке и увидите, как ей будет приятно.

– Ага, щас! – ухмыльнулся парень.

В этот момент, на мое счастье, зажегся зеленый свет, и мы быстро пошли на другую сторону улицы. Парочка двинулась за нами, посмеиваясь и о чем-то весело переговариваясь.

– Ну никакой культуры, – неожиданно ворчливо заметил Сергей. – Телка, девка, ебацца, вот и все, что они знают. Ужас!

Я глянула на его огорченное лицо и отчего-то ощутила желание утешить. У Сергея даже слезы на глазах выступили. Такая чувствительность меня удивила.

«Хотя, – тут же подумала я, – он ведь художник, творческая натура, а значит, тонко чувствует и все воспринимает близко к сердцу. К тому же в настоящий момент пьян».

Это меня как раз смущало больше всего. И я не знала, что предпринять. Но то, что я перестала думать о Нике, а мою грусть вытеснило любопытство, являлось хорошим признаком. И я пока ничего не предпринимала. К тому же Сергей мне нравился.

Мы обогнули «Президент-отель» и направились по узкому переулку. Там стояла небольшая и очень интересная церквушка. Ее купола напоминали разноцветные шишки, и Сергей остановился и задрал голову.

– Интересное сочетание цветов, – бормотал он, изучая церковь. – И очень контрастно на фоне такого чистого неба. Все-таки старые мастера понимали гармонию цвета. Эти оттенки охры…

Я не стала дослушивать и тихо начала удаляться. Решила отчего-то, что самая пора исчезнуть. Но Сергей скоро очнулся и догнал меня. Он упал передо мной на колени на тротуар и закричал:

– Не уходи, Надежда! Не покидай, Любовь!

– Меня вообще-то Ольгой зовут, – заметила я и быстро пошла прочь.

Сергей вскочил, пошатнулся, но удержался на ногах. Догнав меня, пошел рядом, крепко вцепившись в мой локоть.

Когда мы пришли на набережную, он сразу потащил меня между рядами выставленных картин. Многие продавцы с ним здоровались и с любопытством смотрели на меня. Я чувствовала себя все более неловко. Скоро Сергей резко остановился, развернул меня и показал рукой на две картины, находившиеся на подставке прямо перед нами.

– Вот, это я! – гордо сказал он.

– Серега, здорово! – услышала я за спиной и обернулась.

К нам спешил молодой улыбающийся парень.

– Привет, Стас, – ответил Сергей и нахмурился. – Ты же вчера сказал, что этот натюрморт какой-то японец берет.

– Да-да, это точно. Сегодня машину подошлет и сразу расплатится.

– А ты, это… сам видишь, я же с дамой, – тихо начал Сергей и отвел парня в сторону, что-то зашептав ему на ухо.

Парень глянул на меня, ухмыльнулся и закивал. Я увидела, как он достает из бумажника деньги, отчего-то разозлилась и быстро зашла за картины. И бросилась прочь, ловко лавируя между выставленных полотен. Добежав до палатки, где продавались багеты, я спряталась за нее и перевела дух. Скоро появился Сергей. Он нервно оглядывался по сторонам и расспрашивал у всех подряд обо мне. Когда он скрылся из виду, я вышла и быстро направилась к ближайшему метро.

Вечером все произошедшее стало казаться мне смешным. Я вспоминала растерянное лицо Сергея, когда он искал меня, то, как он снимал очки и протирал их, его обиженно надутые губы, и вновь начинала улыбаться.

«Даже картины его толком не успела рассмотреть», – с запоздалым сожалением подумала я.

Потом достала из сумочки визитку, которую он сунул мне еще в метро, и задумчиво посмотрела на номер телефона. Возникло вполне определенное желание позвонить. И я набрала номер. Сергей ответил сразу и довольно бодрым голосом.

– Добрый вечер! – официальным тоном произнесла я. – Это Ольга. Мы сегодня в метро познакомились.

– Куда же вы пропали? – грустно поинтересовался он. – Я потом по набережной час бегал, но так вас и не нашел! Ужасно! «Я вас любил, – без перехода начал он декламировать, – любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем. Но пусть она вас больше не тревожит. Я не хочу печалить вас ничем!»

– А моя подруга тоже пишет стихи, – зачем-то сообщила я.

– И лучше Пушкина? – с легким сарказмом поинтересовался Сергей.

– Нет, конечно, что вы! – рассмеялась я.

– Я люблю Пушкина и Моцарта, – сказал он после паузы. – Их гении равноценны, только в разных областях. Хотя… кто знает, из чего проистекают поэзия и музыка. Мне кажется, из одного источника.

– А живопись? – спросила я. – К сожалению, не успела оценить ваши картины.

– Так приезжай! – с жаром воскликнул Сергей. – Я немедленно такси закажу, и тебя привезут прямо ко мне в мастерскую. Я сейчас здесь, кое-какую работу доделываю.

– На ночь глядя? – засмеялась я. – К незнакомому мужчине? Да за кого вы меня принимаете?

– Почему незнакомому? – искренне удивился Сергей. – Я же тебя люблю!

– Как-нибудь в другой раз, – неуверенно ответила я.

– Тогда жду завтра, – спокойно сказал он. – Запиши адрес. Это на Кутузовском, совсем рядом с метро. Можешь приехать в любое время. Я буду весь день здесь. Взял халтуру на «Мультфильме». Рисую фон для полнометражной сказки, всякие там березки, теремки. Ох, Русаков, Русаков, как ты измельчал! – пробормотал он. – Но кушать хоцца всегда.