Пролог

Сижу, сжимаю в руках простое золотое колечко и удивленно смотрю на высокую надменную женщину, стоящую передо мной.

– Фея? – с вызовом.

– Фея, – твердо.

– Исполняешь? – напряженно и немного нервно. Счастье зашкаливает, разум в отрубе.

– Да.

– Тогда хочу…

– Погоди. В ответ на предложения читателей.

Понятливо замолкаю: чудес на свете не бывает, и сейчас мне об этом нагло объявят.

– Сначала верни кольцо, потом исполню одно желание. Поняла?

– Фигу!

– Что-о?! – Взгляд феи прожигал насквозь, я вцепилась в колечко грязными пальцами, наотрез отказываясь выпускать его из рук. Ага, щас, так я и поверила! Не отдам.

– Сначала желание.

– Да как ты…

Я сунула кольцо в рот и нагло улыбнулась. У феи не было слов. Зато сколько эмоций на лице.

– Ефли пофволю – доставать будеф, сама внаеф откуда.

Лицо тети посерело, она допетрила.

– Говори желание, грязь под моими ногтями!

Я вопросительно посмотрела на ее ногти.

– Такие гвяфзные? – участливо и с оттенком жалости.

Обоюдное рассматривание маникюра. Серое лицо пошло багровыми пятнами. Красиво.

– НЕТ!

Молчу.

– Так, или ты скажешь свое желание и выплюнешь мне мое кольцо, или…

– Ой.

– Ну что еще?

– Я, кажется, его…

Шок – и снова сереющее лицо. Широко раскрытые глаза смотрели на мир и грязную меня, сидящую в подворотне.

– Проглотила? – Надсадный писк поразил до глубины души.

– Не-не, – успокоила я истеричку, – оно за щеку завалилось. Нашла, не боись.

Моя широкая щербатая улыбка – и шумное дыхание взбешенной женщины в ответ.

– Говори немедленно, чего хочешь!

Я с трудом встала, потирая синяк на коленке, и почесала ногтями спутанные волосы на макушке. Чего хочу? Многого. Но говорить надо кратко. А то ведь последний шанс провороню.

– Хочу красоты и счастья.

– Это два желания.

Я перекатила кольцо во рту, звякнув им по остаткам эмали. Фея скрипнула зубами.

– Против правил не пойду. Перефразируй.

– Лана, тогда сделай меня главным героем в сказке со счастливым концом. Сойдет?

– Плюй.

– Сначала…

– Выплюнь, тогда исполню. Без кольца – не колдую. Да не бойся, я уже дала слово.

Я тяжело вздохнула, но кольцо выплюнула. Ладно, фиг с ней, попытаюсь поверить еще раз.

Кольцо крайне брезгливо соскребли платочком с моей ладони, зажимая нос второй рукой. Ну да, я сейчас в бегах от одной местной банды, вот и прошлась по канализации. Так ведь уже почти все выветрилось.

– Уверена? – прогундосила фея, пытаясь надеть кольцо на трясущийся палец.

– Да.

– Ну смотри…

А дальше память обрывалась.

Глава 1

– Вирх, вставай! Вставай, кому говорю! На экзамен опоздаешь – лично придушу.

По мне кто-то прыгал. Но было так тепло и уютно в кои-то веки, что я просто отмахнулась и забралась поглубже под одеяло. Рядом пискнули, закопошились, и в ухо вонзилось что-то острое.

Мой крик смешался с чужим воплем, и я вылетела из кровати, грохнувшись на пол и на ощупь отползая в угол. При этом на груди дергалось что-то мелкое, мягкое и сопротивляющееся.

– Кто здесь? – Голос был каким-то чужим, будто и не мой вовсе. И когда только успела так охрипнуть?

– Я.

– Кто – я?

– Ты идиотом-то не прикидывайся. Ты – это ты.

Недоверчиво опускаю голову и смотрю в огромные золотые глаза котенка, затихшего на коленях.

– Глюк, – мрачно и проникновенно.

– Кто? Я?! – расширив глаза и выпуская коготки.

– Ну не я же, – усмехаясь.

– Ну все, ученик, ты нарвался.

Дальше было плохо.

По комнате что-то летало (кот), сверкали когти, раздавалось шипение, меня поливало какими-то огненными искрами и било летающими с неменьшей скоростью подушками. Психика слезно прощалась с тронувшимся в дальний путь разумом.

Кое-как влетела в ванную, заперла дверь на хрупкую щеколду и, пока котенок с жутким хохотом выжигал в ней дырку бьющими из глаз лазерными лучами, судорожно искала окно. Линять вообще никогда не поздно. Проходили.

Остановившись и слегка отдышавшись, я опасливо огляделась по сторонам. Из зеркала на меня смотрел хмурый психопат с дымящимся хвостом на макушке и трясущимися руками. Я взвизгнула, врезала по нему ковшиком, и на меня градом посыпались осколки битого стекла.

Дверь разлетелась на куски, на пороге стоял ненормальный котенок, а я ревела, сидя на краю ванны и прижимая к себе погнутый ковшик.

Кот остановился, склонил голову набок и неожиданно ласково спросил:

– Вирх, ты чего?

– Я МАЛЬЧИК?!! – на пределе связок.

Кота вынесло децибелами.

– Странно, – откуда-то из коридора.

– Да? – недоверчиво. Вытирая ковшиком сопли.

– Да. И как ты за триста лет этого не заметил?

– За скоко?!

Слезы перестали течь, ковш я прижимала к плоской груди, как последний оплот надежды.

– Триста, – безжалостно и с садистским юмором.

– Столько не живут. – Я попыталась встать.

– А ты давно мертв.

Грохот рухнувшего в ванну тела и дребезжание ковша, упавшего на пол.

Тишина в коридоре.

Но уже через минуту мне на грудь кто-то вспрыгнул, а в ухо ткнулись мокрым носом, щекоча усами. Я угрюмо разглядывала потолок.

– Хочешь еще что-нибудь о себе узнать? – задумчиво тыча лапкой мне в глаз. – Рефлекс есть. Хорошо.

– А что, я еще чего-то не знаю?! – Так и не смогла сказать это с юмором. По потолку ползли жирные наглые тараканы, с интересом меня разглядывая.

Все. Это – явно ШИЗА. Мозги не вынесли реалий мира и спустили сознание в глубины бушующей психики.

– Ну… гм. Зовут тебя Вирх. Ты студент. Сегодня экзамен по философии, и ты – вампир.

Я закрыла глаза. Ничего себе сказочка. Спасибо тебе, добрая фея.

Кот все же меня поднял. Заставил одеться, попытался еще и накормить – не смог. (В холодильнике мне торжественно указали лапкой на тридцать пакетов с донорской кровью и заформалиненное сердце на закуску. Мне стало дурно, я предложила укусить кота. Вопрос еды был снят.) После чего он залез в рюкзак и заставил, закинув сумку за спину, идти в универ.

Мне в принципе было все равно, а мозг пока не претендовал на место главного органа, тихо решая сугубо внутренние проблемы организма в целом. Так что я задумчиво помахала (…помахал?) рукой тараканам, трогательно сидящим на краю ванной, и покорно вышла из квартиры, не забыв закрыть за собой дверь.

– Так, а теперь рассказывай.

На улице светило солнце, пели птички, бабульки на лавочках мило мне улыбались, махая и называя Вирхом. Я ме-эдленно приходила в себя, рассматривая со всех сторон только что проклюнувшуюся мысль… что и от шизы надо постараться получить удовольствие.

А рюкзак все не затыкался.

– Что именно ты забыл? Вирх, не игнорируй меня, а то засвечу фаерболом в спину!

– Все.

– Что «все».

– Все забыл.

Мат-перемат из рюкзака. Улыбки бабулек подувяли, мне уже не так активно машут вслед.

– А это… про мальчика ты там что вещал?

– Я – девочка, – с какой-то непонятной гордостью.

Тяжелый стон из рюкзака.

– Да? – истерически.

– Да, – твердо и с нажимом.

– Н-да-а-а… Если твоя сестра узнает, меня кремируют прижизненно… Надо что-то делать.

Я угрюмо молчал… молчала? А, не знаю! Тоскливо щупаю грудь проходящей рядом случайной девушки. Визг, резанувший по барабанным перепонкам, и увесистая пощечина более или менее привели в чувство.

– Чего там? – заволновался рюкзак.

– Извращенец!!!

Что ж так орать-то?

– Кто? – ахнул рюкзак.

– Я, – мрачно и с оттенком сарказма.

На душе муторно. «Красавица» все не затыкается. Да и спешащие от соседней скамейки ей на помощь ребята оптимизма не добавляют. Лысые и с наколками – они столь явно символизировали защиту чистоты и добродетели, что даже девушка на миг заткнулась, оценивая смутные перспективы такого близкого «спасения». Правый ей щербато улыбнулся и подмигнул. Красавица куда-то рванула, передумав жаловаться. Амбалы, не замедляясь, пронеслись мимо меня, спеша догнать «спасаемую». Пришлось посторониться, не то бы сбили.

– Н-да-а, – мохнатая морда высунулась из рюкзака и угрюмо огляделась по сторонам, – может, хоть вспомнишь, что вчера пил?

– Я вчера даже не ела.

– Н-да-а…

Институт поражал обшарпанностью и убожеством. Кафедра погрязла в ремонте и походила на руины, оставленные войсками на разграбление тощим студентам. Сами же студенты, толкущиеся внутри, в основном занимались тем, что злобно переглядывались, шушукались и нервно пересчитывали шпоры.

Изредка по коридорам проходили тихие преподаватели, стараясь при этом ни на кого не смотреть и никому не мешать.

Я «встал» в сторонке, расчесывая бардак на голове и снова скалывая черные волосы во вполне уже приличный хвост. Котенок более или менее рассказал, что надо делать, и предупредил: с кошками сюда нельзя. Ну нельзя так нельзя. Я «прислонился» к стене, прикрыв глаза и пытаясь хоть как-то собрать разъезжающиеся мысли.

Итак, первое: я – вампир. Света не боюсь, чеснока не пробовал. Кол в грудь, скорее, убьет и упокоит одновременно, но мне от этого не легче. А еще из нёба теперь вторым рядом выступают острые края пары клыков. Могут выходить и на всю длину, царапая нижнюю губу. Я так понял, что ими, скорее всего, и надо кусать непосредственно перед присосом к жертве.

Далее… мертв. С этим сложнее, пока забью.

Живу… а точнее, существую около трехсот лет. Много. Скорее всего, кот врет – столько не умирают.

Что там еще? Ах да. Мрачно смотрю на штаны, начинаю расстегивать пояс. Хочется убедиться в том, что действительно парень. Мгновенно повисшая в радиусе трех метров тишина напрягала. Ладно, проверю позже.

На меня смотрели с любопытством и пренебрежением. Либо не знали, кто я (пока и сам не в курсе: то в мужском, то в женском роде о себе думаю), либо просто не уважали. Скорее, второе. Еще бы: мне бы вымыться.

– Пра-ашу всях зайты в аудториу! – рявкнуло что-то в сером костюме от двери, сражая наповал газами духов.

Глаза начали слезиться, сильно захотелось открыть хотя бы форточку.

Народ нестройно потянулся, гнусавя что-то под нос и толкаясь в узком дверном проеме. Пришлось идти следом, заранее ненавидя и эту «аудиториу», и сдаваемый предмет, и… да все сразу! Я сказку просила, не маразм. А это что?

– Тянитя бялет! – рявкнули, выхватывая из руки зачетку (кот заранее сунул).

Я хмуро посмотрела на карточки с кучей помятостей и подозрительных пятен на поверхности. После чего тяжело вздохнула и взяла наиболее чистый.

– Сдитесь! – Корявый палец с километровым когтем ткнул куда-то вбок.

Пожав плечами, подошла и села за переднюю парту, не слушая шипение котенка в сумке. Списывать не хотелось. Что я тут делаю – было непонятно в принципе.

– Покажи билет! – Громкий шепот прошелся по нервам соседей, сумка старательно ползла ко мне по скамейке.

Я сунула билет в прорезь. Упоенное шебуршение привлекало все больше внимания.

– На, – сунули мне в руку пухлую связку шпор.

Я столько и за неделю не прочитаю… тем более таким шрифтом.

– Не надо, – мотаю головой и сую шпоры обратно.

Удивленная сумка застыла рядом со мной.

– Идиот, да?

– Нет.

– Да.

– Нет!

– ДА!!!

От рева котенка у кого-то посыпались шпоры, справа об пол грохнулась «промокашка» соседа. Мне криво улыбнулись, обещая придушить взглядом.

– Маладый чилафек! – Тетка стояла прямо передо мной, пытаясь взять когтями сумку. Я вежливо, но быстро переложила сумку на правую сторону скамьи и небрежно скинула ее на пол. Послышался тихий стон, и все стихло.

– Где? – вежливо и с интересом в глазах.

– Хто? – хмуря нарисованные брови.

– Чилафек, – поясняю мысль.

Багровая шея и пятна на лбу.

– Фто-о?!!

– Хта? – еще более вежливо, с ободряющей улыбкой.

Короче… меня выгнали, попросив не возвращаться. Я был доволен. Рюкзак, который кинули вслед, загадочно молчал.

Присев в коридоре на корточки, я расстегнула молнию и с любопытством уставилась на злого, встрепанного, пытающегося прийти в себя котенка.

– Ну ты… – прошипел он.

Я сграбастала его на руки и пошла вниз по лестнице.

– Рассказывай. Все. Мне надо знать, как выпутаться из этой истории.

Недоверчивый, но уже более осмысленный взгляд кошачьих глаз.

– Значит, не врешь? А где Вирх?

– Понятия не имею. – Главное – честно.

Особо много мне не рассказали. В основном – все то же самое плюс кое-какие подробности. Вроде той, что неизвестный мне Вирх, ранее живший в этом теле, постоянно бегает между мирами, имеет сестру, кучу врагов и временно залег на дно. Домой, в родной мир Вирха, как я понял, лучше не возвращаться. Почему – не уточнили. Сам же котенок является личным телохранителем вампира, для конспирации принявшим вид небольшого безвредного существа. Как я понял – на самом деле он похож на бенгальского тигра, только покруче… Но я слушала не очень внимательно.

– Значит, так… – Котенок сидел у меня на руке, старательно имитируя процесс мышления.

Я стоял у палатки с мороженым, свободной рукой шаря в карманах и разыскивая мелочь. Продавец угрюмо наблюдал за процессом, отгоняя мух от лица. Неподалеку от палатки по традиции располагались кабинки платных туалетов – хорошее, надо сказать, соседство для товара мороженщика. Да и хрен с ними, зато дешево.

– Стаканчик.

Цапнув монетку, мне извлекли что-то холодное, мятое и без палочки. Протестовать не стал, просто пошел дальше, кусая льдистую сладость.

– Короче, сядь где-нибудь. Вон хоть на ту скамейку в парке, а то мне при людях говорить нельзя. – Котенок, облизываясь.

Пожав плечами, иду к стоящей невдалеке свободной лавочке. Располагалась она у самой воды, что радовало, а вокруг росли деревья, укрывая от любопытных глаз. Здесь было тихо, сравнительно уютно, да и никто не мешал и не сновал перед носом. Так что можно было спокойно откусывать мороженое, изредка давая лизнуть котенку, и с умным видом выслушивать умозаключения зверя.

– Во-первых, закрой глаза – я просканирую мозг. Авось пойму, куда ты Вирха дела.

Я недоверчиво хмыкнула, но глаза закрыла. Душа потихоньку успокаивалась, думать не хотелось совершенно, исходя из вполне разумного предположения, что психика все-таки не железная. Вокруг меня пели птицы, у серебристой кромки воды суетились воробьи, не поделившие крошку хлеба, а яркое летнее солнце, словно раскаленный еж, царило над облаками.

Мягкая лапка коснулась лба, и осторожные волны тепла прошли сквозь мозг, окутывая туманом больную голову. Я расслабилась, чувствуя, как ветер приятно обдувает виски, скользя по прядям. Да и солнце уже светило не так ярко, а крики детей и шелест листвы, скорее… убаюкивали.

Но поспать не дали. Легкий укус за палец, и вот я снова открываю глаза, вопросительно глядя на серую морду.

– Гм… ну не знаю, как и сказать.

Я выгнула дугой правую бровь, молча ожидая продолжения.

– Короче, Вирх… никуда и не уходил.

– Н-да? – Мороженое капнуло на штанину – придется спускаться к воде и замывать.

– Угу. Вас там теперь либо двое, либо же просто он вчера сильно ударился головой, и ты – его временное помешательство.

Весело.

– И… что мне теперь делать?

– А что хочешь. Надеюсь, со временем все пройдет само. Мне же пока достаточно того, что с хозяином все нормально.

Я кивнула и встала. Котенок, обиженно мявкнув, упал с колен в траву и уже оттуда хмуро наблюдал, как я захожу по колено в мутную воду. Утки вежливо отплыли, стараясь не мешать.

– Эй, козел, куда? Дети ж смотрят, не вздумай топиться! – рявкнул мне какой-то толстый мужик с берега.

Угу, вот прямо сейчас наложу на себя руки и, булькнув, скроюсь под водой. Не дождетесь.

– Вирх, – неуверенно позвал котенок.

– Чего?

– А ты и впрямь?..

– Стираю.

– Чего?

– Штаны стираю, не мешай.

– А-а…

А дальше все было, как в самом дешевом романе. На безоблачном небе сгустились грозовые тучи, грянул гром, сверкнула молния и с треском вонзилась в меня. Я заорала, вода вокруг забурлила, накатывая непонятно откуда взявшимися метровыми волнами. А в грудь врезалось что-то небольшое и колючее.

Потом – полный мрак… и смешная мысль о том, что я все-таки утоплюсь.

Глава 2

Тепло. Уютно. Уже второй раз за прошедшие сутки я прихожу в себя, лежа в мягкой теплой кровати. Видимо, врали все романы о том, что после обморока обязательно должна быть холодная темница с полчищами крыс. Ничего подобного. Даже котенок, свернувшийся клубочком около груди, не раздражал.

Из любопытства осторожно открываю один глаз, пытаясь понять, где это я очутилась.

Не общага точно. Странная небольшая комната, полностью обитая деревом. Или же само строение деревянное? Не знаю. Около кровати, за письменным столом, склонившись над древним манускриптом, сидит мужчина и что-то пишет, поскрипывая пером. Высокий, худощавый, с узким лицом и черными, живыми как ртуть, глазами, он так и излучает силу и уверенность в себе. Волосы коротко и неровно острижены. Нижнюю губу слегка прикусывают кончики острых клыков. Я тихонько вздохнула, любуясь идеалом и млея от восторга: наверняка он-то меня и спас.

– Очнулся?

Восторг умер, не выдержав мысли о том, что я теперь тоже парень.

– Да.

– Вставай.

Пришлось кое-как выбираться из такой уютной и теплой кровати, стараясь не разбудить кота.

– Вещи в углу. Одевайся и можешь идти.

Угрюмо смотрю на грязную кучу еще сырой одежды.

– А-а…

– Можешь не благодарить. Я всех спасаю.

Меня перекосило – в общем-то и не собирался.

– А как тебя…

– Вас, – уточнил идеал, продолжая поскрипывать пером.

– …вас зовут? – не стала я возникать.

– Как надо, так и зовут. Вали отсюда.

Я сжал зубы, но одежду подобрал, хмуро наблюдая, как с поднятых штанов капает вода.

– Они мокрые.

Перо перестало скрипеть, на меня впервые посмотрели. Я попытался улыбнуться.

– И что дальше? Хочешь – иди без штанов. Мне в общем-то все равно.

Скрип зубов, молча пытаюсь просунуть ногу в правую штанину, но нога не лезет, а по телу проходит дрожь отвращения и холода.

– Гадость, – ни к кому конкретно не обращаясь.

Тяжелый вздох и что-то синее, кинутое в меня. Попали в штаны, которые тут же зашипели. Я испуганно бросил их обратно в кучу, и теперь шипела уже вся одежда, исходя тяжелым паром. Мужчина снова склонился над пергаментом, макая перо в чернильницу.

– Теперь все сухое.

Недоверчиво трогаю вещи и радостно начинаю одеваться в еще теплую одежду, стараясь не поворачиваться при этом к нему лицом.

– Спасибо, – поправляя куртку и застегивая ремень.

– Пожалуйста.

Я неуверенно застыл посреди комнаты.

– Ну я пошел?

– Да.

Зачем-то продолжаю стоять.

– До свидания.

– Всего доброго! – Скрип пера стал более отчетливым.

– Еще раз спасибо за все, – не унималась я, переступая с ноги на ногу.

Мне не ответили, спина мужчины напряглась.

– Я говорю, спасибо!

Перо треснуло в пальцах, он встал.

– Тебе помочь? – тихо, оборачиваясь и пристально при этом глядя в глаза.

Я отрицательно мотнул головой, подошел к кровати, взял котенка и сделал пару шагов к двери. Ощущение, что за мной наблюдают, не покидало ни на миг.

– И все же… – уже берясь за ручку двери, протянула я, – как вас зовут?

Ко мне подошли, рывком распахнули дверь, сильным тычком в спину выпихнули из комнаты и с грохотом дверь захлопнули. Я врезалась в стену, со стоном сползла на пол и угрюмо посмотрела на валяющегося в обмороке кота. Он как раз был между мной и стеной, так и не успев проснуться. Обидно.

Нет, ну так же нельзя! По меньшей мере, это вообще некультурно.

Я встала, внимательно огляделась по сторонам и, увидев чьи-то грязные сапоги у соседнего порога, радостно схватила один. Ну сейчас я ему покажу…

Вернувшись обратно и удерживая одной рукой котенка, я грохнула пару раз сапогом по двери. После чего бросила сапог обратно и как можно быстрее скрылась за поворотом коридора.

Тишина. Осторожно выглянув и разочарованно вздохнув, я снова вернулась, взяла сапог и… так обколошматила его об дверь, что аж рука заболела.

Послышались ругань и звук отодвигаемого стула. Бросив сапог, я снова скрылась за поворотом. Уже оттуда я услышала, как распахнулась дверь, как стучали в соседнюю и как из соседнего номера моего спасителя некультурно послали в то самое место. Спаситель, доведенный до ручки, вызверился, выломал дверь, уделал сапогом того, кто его послал. После чего вернулся в номер и… снова грохнул напоследок дверью.

– Чего это он? – держась лапкой за голову, простонал котенок.

– Характер… – туманно пояснил я.

– А… кто это меня так… больно ушиб?

– Так вышло. – Снова храбро иду к номеру. – Да, кстати, а имя-то у тебя есть?

– Да, кажется.

Я покосилась на зверька.

– И какое?

– Мурз.

Забавно.

– Между прочим, древнее и очень редкое дворянское имя, так что нечего ржать.

Но я уже стучалась в дверь ногой, не обращая внимания на возмущение обиженного зверя.

Дверь открыли сразу. В руках хозяина комнаты был длинный меч, а в глазах – мой кровавый фотопортрет. Я лучезарно улыбнулась, подошла к нему и страстно поцеловала в щеку, прижимаясь всем телом. После чего скромно обошла по дуге застывшего в оторопи спасителя и аккуратно присела на кровать, ожидая, когда в его широко распахнутых от удивления глазах отразится первая мысль.

Котенок тоже находился в ступоре. Видимо, все еще воспринимал меня как своего прежнего хозяина. Я тихо хмыкнула в кулак, наслаждаясь тишиной и моментом. Радовалась я недолго.

На этот раз меня вышвырнули из окна, вместе со стеклом. И выжила я только благодаря тому, что падала с первого этажа. Котенок упал сверху, ругаясь и обзывая меня последними словами. Подумав, поняла, что он прав: я явно переборщила, и высунувшаяся из окна красная злая рожа была живым тому доказательством.

– Если еще раз увижу – убью!

– Так ты ж сам меня спас! – возмущенно. Пытаясь при этом сгрести под себя разъезжающиеся ноги. Котенку-то хорошо – упал на мягкое, то бишь на меня.

– И уже жалею!

– Я, может, спасибо хотел сказать!

– Что?! – В голосе почти истерика.

– Ничего, – это я буркнул под нос.

– Так, короче…

– А слуга тебе не нужен? – Я только что огляделась по сторонам и резко осознала, что явно не в своем родном мире. Лошади, ржущие у привязи, были явным тому подтверждением, да и котенок что-то такое пытался сказать в коридоре.

– Нет! – Прежней злости в голосе я уже не заметила. Будем давить дальше. Одна я тут точно пропаду, тем более не зная ни законов, ни порядков этого места, или что там у них. Мозги работали судорожно, пытаясь стабилизировать полную нестабильность.

Я подняла глаза и твердо взглянула в его черные, с искрами в глубине.

– А ты подумай: платить не надо, все исполню, да еще и магией, если что, помогу. Плюс… – Я улыбнулась, демонстрируя клыки на всю длину и сильно рискуя быть непонятой.

Он внимательно на меня посмотрел, нахмурился и… внезапно успокоился, изучая необычную улыбку стоящего под окном парня.

– Заходи.

После чего мужчина скрылся внутри комнаты.

Я радостно заулыбалась – есть контакт с аборигеном!

– Поздравляю, – мрачно сообщили откуда-то снизу, – так улыбнуться охотнику на вампиров способен не каждый. Продемонстрировать клыки – только полный идиот додумается.

В животе стало пусто и холодно, улыбку заклинило на лице, а в комнате уже раздавались странные щелчки.

– А… что это там щелкает? – не переставая улыбаться, поинтересовалась я.

– Арбалет серебром заряжает, – задумчиво сообщил Мурз и куда-то пошел.

Налетевший ветер взъерошил волосы, заглянув в расширенные до предела глаза.

– Ты идешь? Или все же поднимешься в его комнату? – Сарказм зашкаливал.

Я вздрогнул, резко развернулся и побежал за котом. Ну на фиг этих аборигенов, сама разберусь, как тут жить.

– Стой, нежить! – И мимо уха просвистел первый болт.

Вот когда я понял, что такое быстро бегать. Подхватив животное, я рванул так, что только ветер засвистел. Котенка впечатало в грудь, он что-то орал, но я не слушал, набирая и без того немаленькую скорость.

– Что? – перемахивая через забор.

– Я говорю, правее давай!!! Там ворота-а-а-а!..

Я свернул, во что-то врезался, побежал дальше, на ходу выковыривая пушистика из того, во что врезался. И рванул дальше, вскоре увидев впереди те самые ворота, почему-то открытые даже ночью.

– Ты как? – рявкнул в ухо имитирующему обмороку Мурзу.

Мурз заорал от неожиданности и вцепился в руку всеми когтями разом. Стиснув зубы, стараюсь стойко это вынести.

– Так ты как?!

– Сволочь! – прочувствованно, в ответ.

Я успокоился. Значит, все в порядке. А мимо ноги просвистел еще один болт.

Оглянувшись на бегу, увидел скачущего на коне вслед за мной недавнего спасителя.

– А-а-а-а!!! – заорал котенок.

– Оторвемся, – крикнул я в ответ, не отводя взгляд от всадника.

– Ворота-а-а-а!!! – завопил Мурз еще сильнее.

Удивленно оборачиваюсь и с силой впечатываюсь как раз в правую створку. Снизу послышался стон, переходящий в вой, я – медленно сполз на твердую землю.

– Зараза, – простонали из области живота.

– Жив? – Из груди вырвался невнятный хрип.

– Нет!

Киваю и кое-как, держась одной рукой за створку, встаю на подкашивающиеся ноги. Кот из последних сил лечит себя магией, не переставая выдавать, кто я есть.

А передо мной встал на дыбы резко остановившийся жеребец, взбивая копытами воздух и выворачивая длинную черную шею. Всадник держит в руке нацеленный на меня арбалет и крепко сжимает поводья. Все-таки не оторвался. Жаль.

– Ну что, вампиреныш, добегался?

– Иди на хрен! – храбро. Прижимаясь спиной к воротам и тяжело дыша.

Перед глазами все плыло, замелькали искры. Н-да-а-а, нехило я врезался. Как еще кот выжил – не понимаю.

– Готовься, если не будешь рыпаться – попаду сразу в глаз, и ты почти ничего не почувствуешь.

Это «почти» меня напрягало. Глаз было очень жаль.

– А может, договоримся?

Но он просто спустил курок.

Я все-таки дернулся. Висок обожгло, на щеку и плечо брызнула свежая кровь. Болт, разорвав ухо, вонзился в дерево и застрял в нем. Начала просыпаться боль, злобно жаля разорванные нервы. А с ней проснулась… ярость.

– Странно, серебро, ранившее вампира, просто обязано его сжечь, – нахмурился всадник.

– Если только он уже успел отведать человеческой крови, – ехидно просветил котенок, угрюмо изучающий кривой и местами лысый хвост.

На меня смотрели уже с интересом.

– Новообращенный?

Ярость затуманивала мозг. Клыки царапают губу, полосуя тонкую кожу и давая почувствовать дурманящий вкус крови.

– Хотя нет. Новенькие так уматывать не умеют. Тебе точно не меньше ста лет… не понимаю.

Я прыгнул. Рык испугал даже меня. Острые длинные когти вонзились в его грудь, свистнул второй болт, дернув болью в плече, но это только раззадорило.

Котенок остался сидеть у ворот, хмуро наблюдая за процессом. Если что – должен вмешаться. Пока все под контролем.

Клыки впились в шею охотника, а рот мгновенно наполнился дурманящим вкусом теплой крови. Боль, всплеск, и вот я уже снова врезаюсь в ворота, пробивая их насквозь и падая на землю.

Встать…

Кое-как фокусирую взгляд на идущем ко мне и зажимающем рану на шее охотнике. Ненависть голодной смертью скулит внутри, заставляя подняться и снова броситься вперед.

Два тела сплелись в смертельном клубке. Нож охотника пронзил бок, входя под ребра вампира. Но тот в ответ все-таки дотянулся когтями до его сердца…

Его взгляд черной тьмою выжигает душу, не разрываясь с моим. Я улыбаюсь и медленно провожу языком по клыкам. Он – сжимает зубы и поворачивает нож в ране. Больно. И… сладко. Склоняюсь над ним, не выпуская сердце из хватки когтей, вторая рука держит его кисть с ножом. А зубы входят в горло, с наслаждением разрывая тонкую вязь сосудов и наполняя рот кровью…

– Урррод, – хрипло, на ухо. Не в силах пошевелиться и едва не теряя сознание от боли.

Я улыбнулся. Охотник был хорош, но такой скорости он просто не мог ожидать. Скорости трехсотлетнего вампира, умеющего гораздо больше любого, виденного им до меня.

– Ты теперь мой, – на миг отрываясь от раны и заглядывая в его странные глаза.

Широкая улыбка открывает зубастый оскал.

– Обойдешься.

И еще один нож достает мое сердце.

Глава 3

Кажется, я кричал. А может, выл.

Не помню, не знаю. Только внезапно сильная волна сжатого воздуха подняла нас с охотником и швырнула куда-то вверх и вбок. После чего ударила о землю и раскидала в разные стороны. Промелькнула судорожная мысль, что это так котенок колдует. Приподняв голову и увидев кривой хвост, виднеющийся из-под ворот, поняла, что ошиблась. А в груди противно хлюпало и тянуло что-то, что снова пыталось стать сердцем.

Н-да-а… хреново.

Кое-как встаю, то есть это я так думаю, что встаю. А на самом деле пытаюсь хотя бы сесть. Что-то ревет над головой, в лицо бьет ветер, летят комья вырванной из земли грязи. Глаза открыть не могу: залеплены. Придется ползти.

Руки щупают землю и камни, над головой вой переходит в рев, а ветер буквально сдувает. Одно хорошо: регенерация ветхих вампиров – это что-то. Грудь, к примеру, уже почти восстановилась. По крайней мере, я все больше и больше прихожу в себя. И даже уже могу встать с четверенек, покачиваясь из стороны в сторону и пытаясь отчистить глаза от слоя грязи. Так, ну и что там у нас?

Поднимаю взгляд и тихо выдыхаю сквозь сжатые зубы. И как это я забыла, что в сказках герои обязательно убивают драконов, спасая сонных угрюмых принцесс?

Вот такой вот десятиметровый сказочный «дракоша» как раз и стоял сейчас прямо передо мной, сверкая огненными глазами и выдыхая дым, пополам с пламенем, куда-то в небо.

Я сглотнула, резко захотелось обратно в канализацию. Но уже поздно.

– Вирх!

Оборачиваюсь и смотрю на жмущегося к воротам котенка. Взглядом спрашиваю: что?

– Используй силу!

Хочется ржать. А еще ругаться. Котенок ободряюще показывает мне правую лапку. Спасибо, блин.

Внезапно рев стих. Я замерла, понимая, что совсем не хочу знать, отчего вдруг грянула такая пронзительная тишина. Просто стою, смотрю себе под ноги и пытаюсь унять дрожь в коленях.

– Вирх! – И чего ему неймется? Не видно, что ли: человек занят, думает. – Вирх, сейчас момент хороший, бей его! Оторви башку! Только зубы не трогай и глаза оставь, нам деньги нужны!!!

Я скрипнула зубами. Так надо мной еще никто не издевался.

Видимо, ярость придала мне сил, и я наконец-то смогла поднять голову.

А в глаза, всего в полуметре от моего лица, с интересом заглядывал тот самый дракон, затаив дыхание и тихо-онечко рыча.

Что делают герои в таких удобных случаях, я не помнила. Лично я – изо всех сил врезала кулаком как раз в левый глаз, подпрыгнув для надежности. Кулак скользнул по упруго-склизкой радужке, а морда резко отшатнулась, взревев так, что меня снесло плюс неслабо опалило горячим дымом.

Я врезалась в какой-то забор, пробила его и упала в грязь, задыхаясь и пытаясь не потерять сознание от боли, которая то нарастала, то исчезала вовсе, доводя до помешательства. А земля уже содрогалась от идущего прямо ко мне десятиметрового гиганта, рычащего и плюющегося огнем. Я застонала и попыталась ползти, но руки упорно подламывались. Блин, ну за что мне все это? Не могу.

Рухнуть в грязь лицом, сжать зубы и зажмуриться. Пущай жрет, мне уже все равно. Лишь бы побыстрее.

Топот нарастал.

Я сжала кулаки и попыталась унять дрожь. Еще отвлекало противное сосуще-хлюпающее чувство в груди. Ну и пусть. Пусть.

И снова тишина.

Жду. Притворяюсь мертвой. Безумная мысль: «Авось пройдет мимо, побрезговав», с ужасом огляделась в полной пустоте черепа.

– Грр-рау-у-у!!!

Спину опалило, пятую точку качественно припекло. Сжимаю зубы, продолжая имитировать труп.

За ногу что-то цапнуло, и меня дернуло вверх. Ору от боли, но кость каким-то чудом выдерживает, а я зависаю вверх ногами прямо перед мордой щурящегося дракона. Левый глаз у него слезится. Усмехаюсь, почти гордясь собою.

Меня осторожно и очень внимательно обнюхали, обдавая зловонным дыханием и демонстрируя длинные клыки. После чего раззявили пасть и медленно, со вкусом, попытались туда запихнуть.

…

Упираюсь оставшимися тремя конечностями и не лезу ни в какую.

– Вирх, я помогу! Потерпи!

– Сколько? – В голосе явная истерика, дракон пихает меня в спину второй лапой, разевая пасть пошире.

– Минут десять, мне еще пентаграмму чертить! Продержишься?

Истерический хохот пугает дракона настолько, что временно меня даже относят от пасти подальше, с любопытством разглядывая необычайно веселую жертву.

– Конечно! Какие проблемы!!!

– Тогда жди!

По-моему, котенок моего юмора не понял.

А дракону в голову пришла гениальная мысль: сначала обед поджарить. И в меня плюнули пламенем. Мама дорогая!!!

Как увернулся – не помню. Кажется, сработали рефлексы отчаянно не желавшего умирать тела.

Дракон радостно взревел и прикрыл лапой левый глаз, целясь в перепуганную жертву и что-то довольно порыкивая. Я с ужасом на него посмотрел. Он что, снова?

Шикарный плевок – и боль в обожженной руке. Я же каким-то образом очутился на самой лапе, все еще сжимающей мою ногу. Дракон довольно рыкнул и прицелился снова. Я судорожно искала взглядом котенка, но из-за дыма ничего не могла рассмотреть. Чудовище снова плюнуло, целясь выше. Не дожидаясь эффекта, я изо всех сил попыталась выдернуть ногу из захвата. Кость все-таки хрустнула, но голень я освободила и успела свалиться вниз, как раз перед тем, как меня достало. В итоге опалило саму лапу, и обиженный рев накрыл и без того травмированные уши. Земля с силой врезалась в бок, я выдохнула и тихо застонала. Перед глазами все плыло, думать не получалось, а боль методично сводила с ума, накрывая волнами и вгрызаясь в тело.

– Вирх, беги!

Я застонала сильнее. Какой там «беги», даже ползти не могу. И вообще, отстаньте от меня наконец. Дайте в кои-то веки героически сдохнуть! Пожалуйста.

– Вирх, на тебя сейчас наступят!

Я передумала. Куда-то ползу на ощупь, подволакивая сломанную ногу и поражаясь собственной живучести. Позади что-то грохнуло, я поняла, что отползла вовремя.

– Ложись!

Беспрекословно падаю в грязь, стискивая зубы от новой вспышки боли, а над спиной проносится что-то большое, холодное и страшное. Стараюсь вжаться лицом как можно глубже в лужу, булькая и не дыша. По телу ударила сильная волна воздуха, вминая в грязь по самую макушку. Грохнуло так, что заложило уши. Послышался жуткий вой, и… все стихло.

Лежу, не решаясь шевелиться и не реагируя на острый недостаток кислорода в легких.

Кто-то кусает за ухо. Что-то орут. Упорно не отзываюсь, продолжая лежать. Мне все равно. Я – труп, просьба не беспокоить.

– Вирх!

Кое-как поворачиваюсь на бок, хватая ртом кислород, и чувствую, как по лицу елозят лапкой, стирая потеки грязи. После чего устало смотрю на мокрую и не менее грязную мордочку котенка.

– Ты… жив? – Это он мне? Ну-у так сразу и не скажешь. – Потерпи, я сейчас тебя подлатаю.

– КРОВИ… – Это я такое прохрипел? Зашибись.

Котенок вздрогнул и огляделся по сторонам:

– Щас. – После чего куда-то смылся.

Продолжаю лежать, разглядывая землю и обижаясь, что в поле зрения не попало небо. Все, что увижу перед смертью, – грязь, покореженный забор и… задняя часть умирающего дракона. Да-а…

– Вот, на, пей.

Мне суют в губы горлышко бурдюка, из которого страшно воняет. Морщусь и капризно пытаюсь отвернуться. Тело взрывается болью и посылает меня по старому адресу.

– Да пей же, это кровь!

Ага, только, по-моему, она давно протухла как минимум. Не буду!

Но через стиснутые зубы все же проникает пара капель теплой жидкости, обжигая нёбо, и я неуверенно их сглатываю…

Дальше – чудо. Сажусь, вырываю бурдюк и пью взахлеб, рыча и фыркая, как лошадь. В глазах – красная пелена, руки трясутся, как у алкоголика, а тело мгновенно перестает болеть, регенерируя с бешеной скоростью.

Отшвыриваю бурдюк и невменяемо смотрю на грязного котенка:

– ЭТО ЧТО?! – даже и не пытаясь контролировать собственный голос.

Но Мурз даже не вздрогнул, довольно улыбаясь и нагло влезая на колени к невменяемому существу, которым сейчас являюсь я.

– Кровь дракона, – зевнув, пояснил он, – по легенде, вампир, который сможет выпить ее и не сгореть заживо, – больше никогда в крови нуждаться не будет. И ему станет доступно наслаждение от обычной пищи. – Он закрыл глаза и тихонько засопел, сворачиваясь в клубочек.

Тупо перевариваю информацию. Это что, значит, меня только что чуть не сожгли заживо?

– А-а…

– Отстань, Вирх. Дай поспать, я на заклинание все силы угробил. – И он уснул.

А я тяжело вздохнул, глядя на это странное существо, и… осторожно взяв его на руки, прижал к изувеченной груди и попытался встать.

Пару раз я падал, но силы прибывали с каждой секундой, и мне все-таки удалось подняться. По синусоиде подошел к дракону и угрюмо изучил труп с впечатляющей дырой в брюхе. Зверушку жалко не было ни грамма. А осторожно жмущиеся к заборам люди, уже появляющиеся из окрестных домов, и вовсе не добавляли оптимизма. Понятно, что у них сейчас на уме: срочно разобрать зверушку на составляющие, загнать на рынке подороже и мимоходом прибить временно слабого меня, чтобы типа не мешал «честному дележу». Ну-ну. На ногах я уже стою вполне уверенно, временно забыв, что одна из них была сломана, сердце радует вполне ритмичным стуком, а усталости – как ни бывало. Короче… подходи, народ. Не обделю никого.

– Э-э…

Ну вот и первый претендент.

Оборачиваюсь и угрюмо смотрю на невысокого бородатого мужичка, прячущего за спиной впечатляющие вилы. Это мне? Я прям смущаюсь.

– Че надо?

Мужик окончательно стушевался и сделал уверенный шаг назад. Я оскалился в улыбке (без клыков, конечно, а то мало ли… на вампиров тут всемирная охота).

– Ну дык это… Поздравляем, значит.

– Угу. Можешь валить, делиться не намерен. Это все – мое, – весомо тыкаю пальцем в вонючую тушу неподалеку.

Обида в глазах приблизившегося населения. Кажется, меня все же попытаются прибить.

– А ну расступись! – В первые ряды проталкивалась группа стражников, одетых в кольчуги, и с воеводой (или кто он там) во главе.

Мою грязную персону смерили презрительным взглядом и осторожно выставили вперед высокого субтильного типа в дорогих одеждах.

Стою, жду, держа на руках спящего котенка.

– Кто таков? – цедя слова сквозь зубы и разглядывая меня водянистыми глазами.

– Кто надо.

Злоба на лице начальства.

Нагло улыбаюсь, нарываясь. Но какой-то дедок уже шепчет что-то на ухо этому типу, отираясь рядом. Лицо мужика светлеет, на меня смотрят уже если не с пренебрежением, то, по крайней мере, с интересом.

– Я дам тебе десять золотых монет, а ты оставишь мне дракона, идет?

– Тысяча.

Дружный вздох народа и шок в глазах начальства. Стража начала доставать мечи, выказывая повышенный интерес к моей шее.

– С ума сошел? Я тебе являю высшую милость…

Он осекся, когда я начал рычать. Все окрасилось в красный, из пальцев начали вырастать впечатляющие когти, а волосы на голове зашевелились. Я вытянул перед собой правую руку, тут же начавшую светиться алым, и тихим, пробирающим до костей голосом повторил:

– Тысяча.

Мужик икнул, отшатнулся и истерически заверещал. Между мною и типом тут же выстроилась стена из лезвий и направленных в грудь арбалетов. Я улыбнулся и стряхнул капли света с руки на землю. Всего две капли, но грохнуло так, что большую часть публики просто снесло, каким-то образом умудрившись не задеть меня. Хотя… это же моя сила, так что и причинять вред мне она не должна.

– Убить ег… нет, стойте!

Кто-то кричал, народ разбегался, меня проклинали. А стража пыталась подняться с земли, подсчитывая потери и пока не находя таковых. В итоге типчика тоже подняли, отряхнули и сунули к нему трясущегося старичка, который что-то очень быстро залопотал на ухо испуганному начальству. В водянистых глазах медленно оживал разум пополам с ненавистью, которой меня незамедлительно облили.

– Ладно, пришлый, – сквозь зубы процедил он, отстраняя старика, – пятьсот, и ни одним золотым больше.

Свечение на руке медленно погасло. Я улыбнулся уже более располагающе:

– Деньги отдашь сейчас.

Он кивнул, развернулся и начал быстро отдавать приказы об охране туши. Я же пошел снова наполнять бурдюк кровью. Противно, а надо: если сейчас не напьюсь ею вдосталь, то уже часа через два она испортится, и толку не будет никакого. Гм… правда, откуда я это знаю – убейте, не вспомню.

Да, кстати, а что там с охотником на вампиров? Наполнив бурдюк и оглядевшись, увидел, как народ собирается у чего-то, лежащего неподалеку от ворот. И если мне не изменяет память, то именно там я его и оставил.

Иду к толпе, отхлебывая на ходу и морщась от запаха. Передо мной люди тут же расступаются, давая рассмотреть безжизненное тело, лежащее на земле. Склоняюсь и неуверенно щупаю пульс.

Пульса нет. Жаль. Очень.

– Какой-то вампир его задрал, – сообщают справа, – вон вся шея разодрана, да и грудь – сплошное месиво.

Я выпрямляюсь и смотрю на ближайшего мужика, не обращая внимания на болтуна. Этот с виду вроде бы поумнее остальных будет. По крайней мере, не трясется и глаз не отводит.

– Похоронишь?

– А зачем? – лениво пожимая плечами. – Ночью придут волки, вот и будет ему могила.

– Похоронишь. За один золотой.

– Три! – И наглая улыбка на бородатом лице.

– Три, – медленно киваю я.

Мне протянули руку, которую я неуверенно пожала.

– Так. Миха, Шустрый. А ну ко мне!..

Дальше я слушать не стал – снова пошел к типу, за гонораром. Уже в спину мне прокричали, чтобы приходил вечером к воротам. Я кивнул, не оглядываясь.

А котенок продолжал спать у меня на руках.

Глава 4

Тишина. Створки ворот поскрипывают на ветру, дует пронизывающий, холодный ветер, забираясь под одежду и холодя спину. Брр… противно.

Три монеты, звякнув, перекочевали в лопатоподобную ладонь. Щербатая улыбка, взмах рукой. И вот уже четверо «могильщиков» уходят обратно в деревню, радуясь огромной прибыли и обсуждая, что и сколько будут пить в трактире.

Я ежусь, запахивая поплотнее куртку и чувствуя боль в груди.

– Задыхаюсь, – угрожающе шипят за пазухой. Тяжелый вздох и угрюмая мордочка, высунувшаяся из воротника. – Где он?

Оглядываю старое, не слишком ухоженное кладбище, расположенное у кромки леса на отшибе, и тыкаю пальцем в небольшой холмик могилы с покосившимся крестом (вбить его поглубже особо не старались).

– Закопали? – ахнул котенок и попытался выбраться полностью. Пришлось взять за шкирку и пересадить на плечо. Мне вцепились в ухо и хвост с утра не чесанных волос, ощутимо повредив оба.

– Ай! Больно.

– Куртка скользкая – падаю, – наставительно сообщили на ухо, продолжая его терроризировать.

Я зашипела и сдернула его на руки. Покусали. Но вскоре котенок успокоился и притих, мигая светящимися золотым светом глазами в полной темноте. Тучи давно и прочно скрыли луну, а точнее, тот плюгавый серпик, который еще пять минут назад гордо маячил на небосклоне.

– Ну что, пошли?

Фонари глаз теперь светили мне прямо в лицо. Я недовольно сощурилась.

– Подсветку отключи, а то сама вырублю.

Свет послушно мигнул и погас.

– Прости, – смущенно, – но этот так красиво. Пару раз мигнешь, и все собаки в отпаде.

– Не сомневаюсь.

Недовольное сопение. Я вздохнула и медленно пошла в сторону виднеющегося у края кладбища леса.

– Эй, эй, ты куда? – заволновался кот, царапая когтями ладони.

– Туда. – Не обращая внимания на Мурза, я подошла к ближайшей могиле, рядом с которой валялось старое дырявое ведро. Молча взяла его и пошла обратно.

– А зачем? – не унимался кот.

Я грохнула ведро рядом с холмиком охотника на вампиров и мрачно на него села, опасно кренясь влево. Мурз все-таки спрыгнул с рук и с интересом на меня уставился. Я продолжала молчать.

– Переживаешь?

Свет луны пробился из-за туч и осветил кривой крест на могилке. Сверху капнуло.

– Нет.

– Молодец. Я тоже.

Помолчали. Послышалось тихое шипение. Стук капель немного усилился, заставив поежиться и поднять воротник кожаной куртки.

– Ну помянем! На.

Посмотрев вниз, увидела Мурза, протягивающего мне небольшой и сильно замызганный кусок колбасы. С интересом его осмотрев, отрицательно качнула головой. В доме графа, выплатившего гонорар часа два назад, я успела неплохо перекусить (под надзором кучи озлобленных и сильно вооруженных людей). Так что пока потерплю.

В ответ раздалось тихое чавканье и что-то вроде: «Ну и как фофеф».

Шипение усилилось, я удивленно уставилась на могилу.

Треск, странный звук… и длинная когтистая рука, вырвавшаяся из-под земли и вцепившаяся в крест, врезали дозой адреналина по нервам. Котенок икнул и подавился колбасой, судорожно закашлявшись. Не отрывая взгляда от руки, нащупала его хвост и с силой дернула… колбасу таки проглотили.

– Пусти!

Пустила. Мурз шмякнулся на землю, набрал в грудь побольше воздуха и…

Крест треснул, а из земли послышался долгий надсадный вой, переходящий в булькающее рычание.

Я сглотнула и попыталась не паниковать. Кот же каким-то странным образом вдруг оказался у меня на коленях, активно кутаясь в куртку и тут же все мне прощая.

– Э-э… Мурз.

– А?

– А он, когда вылезет, точно будет вменяем?

Вторая рука вырвалась из грязи и начала щупать вокруг под непрекращающийся вой из-под земли и стук о землю разогнавшихся капель.

– Понятия не имею.

Я нахмурилась, приходя в себя, хотя в последнее время делать это становилось все сложнее и сложнее.

– Ты же говорил…

– Мама! Не трогай хвост, а то как дам пульсаром по… ну ты понял.

Из горла вырвалось раздраженное рычание, но в лицо попали комья земли, летящие от активно раскапывающегося покойника. Ладно, с Мурзом потом разберусь. Сейчас же надо просто встать и, не поворачиваясь к «этому» спиной, осторожно отойти подальше.

А еще через минуту на месте недавнего холмика стоял мой недавний знакомый – злой, с алыми горящими глазами, когтистый и… ну о-очень грязный.

Нервно хихикаю, пугая кота. Мертвец молча поворачивает голову в мою сторону.

В мертвых глазах мелькает что-то разумное, формируя первое в новой «жизни» слово:

– Еда!

Хихиканье перешло в ржач. Меня трясло. Из ворота показалась испуганная голова Мурза, увидела приближающегося покойника и, не глядя, шандарахнула мне мини-пульсаром в лоб, снова скрывшись внутри. Смеяться больше не тянуло, сожженная челка и быстро покрывающийся волдырями лоб – это не смешно в принципе.

– Мурз!

– Останови его! – За пазухой почти истерика.

Угрюмо смотрю на приближающегося мертвеца.

– Как?

– Укус, – просветили из-под мышки.

Я поморщилась и сделала пару шагов назад. Мертвец прибавил скорости, не желая терять ужин.

– Он же грязный. Не хочу я его кусать.

– Да не ты его, он тебя должен укусить!

Я сглотнула и потерла лоб. Но тут же зашипела, отдернув пальцы. Больно.