В этих целях «Я» регулирует и уравновешивает конфликтующие импульсы с помощью механизмов психологической «защиты», подавляя, ограничивая или особым образом преобразуя влечения Оно и обеспечивая тем самым разрядку сексуальной энергии. Проблема психологической защиты, впервые поставленная З. Фрейдом, и целенаправленное изучение защитных механизмов личности как способов совладания Эго с травмирующими переживаниями, осуществленное А. Фрейд, находят отражение в современных представлениях о механизмах защиты «Я», в частности в исследованиях способов поддержания и защиты самооценки. З. Фрейд не исследовал саморефлексирующие действия и действия Я-образа, однако, по-видимому, инстанция Я была наделена такой функцией (Wells, Marvell, 1976).

Сверх-Я – это инстанция личности, представляющая собой совесть, эго-идеал, критика и цензора, контролирующая соблюдение норм, принятых в данном обществе, и поэтому постоянно конфликтующая с Оно. Сверх-Я формируется в дошкольные годы в результате интроекции регулирующих и регламентирующих влияний родителей, когда дети начинают усваивать моральные нормы, социальные стандарты человеческого поведения, ценности и установки. Сверх-Я – это идеализированный образ отца (матери), ставший в процессе разрешения Эдипова комплекса (комплекса Электры) частью психики ребенка. «Супер-эго ребенка в действительности базируется не на образах родителей, а на их супер-эго. Содержание его – то же самое, оно служит сохранению традиций и устойчивой системы ценностей, передающихся из поколения в поколение» (Фрейд, 1933. Цит по: Фрейджер, Фейдимен, 2002. С. 46).

З. Фрейд описал несколько функций Сверх-Я: моральная совесть, самонаблюдение, цензура, формирование идеалов. Сверх– Я, с одной стороны, содействует Я в овладении бессознательными влечениями Оно, а с другой – оказывает на Я давление, карая в случае конфликта с его идеалами. Сверх-Я проявляется в виде чувства вины, неполноценности или чувства гордости, порывов честолюбия, стремления сравняться с могущественным отцом, который так привлекал и пугал ребенка в детстве. И хотя З. Фрейд не рассматривал самооценочные действия, он имел дело с сильными эмоциями, направленными на себя, – самоосуждение, ненависть себя и др., которые возникают как результат соотнесения собственного поведения, мыслей, чувств, влечений с требованиями Сверх-Я. «Если что-нибудь в «Я» совпадает с «Идеалом Я», всегда будет присутствовать ощущение триумфа. Чувство виновности (и чувство неполноценности) может также быть понято как выражение напряженности между «Я» и Идеалом» (Фрейд, 1991. С. 126). В то же время З. Фрейд указывал, что «когда человек не может быть доволен своим «Я», он все же находит удовлетворение в «Идеале Я», которое дифференцировалось из «Я» (Фрейд, 1991. С. 107). Таким образом, инстанция Сверх-Я так или иначе включает способность к критической самооценке – соотнесению собственных помыслов и поведения с родительскими предписаниями или усвоенной системой ценностей, обусловливая чувство вины или, наоборот, чувство самоуважения и гордости. Отсюда можно сделать вывод, определенным образом упрощая, что для З. Фрейда процесс самооценивания есть не результат истории успехов и неуспехов, как у У. Джеймса, а результат идентификации с эго-идеалом.

Представленная в психоанализе теория психосексуального развития ребенка, акцентирующая внимание на раннем опыте его отношений с родителями и определяющая последующие особенности объектных отношений и переживания собственного «Я», также оказала влияние на развитие представлений о становлении самооценки.

Психоаналитические теории А. Адлера и К. Хорни в большей степени связаны с понятиями Я-концепция и самооценка. А. Адлер в отличие от З. Фрейда в качестве определяющей детерминанты человеческого поведения рассматривал не «пансексуализм», а особую творческую силу жизни, которая выражается в стремлении к превосходству, развитию, совершенствованию. Он развивал идею о чувстве неполноценности как об основополагающем и универсальном чувстве, в основе которого лежит, в первую очередь, восприятие своей физической недостаточности, дефектности. «На протяжении всего периода развития ребенок испытывает чувство, что он уступает в чем-то как своим родителям, так и всему миру в целом. Вследствие незрелости его органов, его неопределенности и несамостоятельности, вследствие его потребности опираться на более сильные натуры и из-за часто возникающего болезненного ощущения подчиненности другим людям в ребенке развивается чувство несостоятельности, которое затем выдает себя на протяжении всей жизни» (Adler, 1924. Цит. по: Сидоренко, 2002. С. 23). Это чувство собственной недостаточности, по А. Адлеру, нормальное человеческое чувство, характерное для всех: «Быть человеком – значит ощущать свою недостаточность» (Adler, 1932. Цит. по: Сидоренко, 2002. С. 24). Чувство недостаточности вызывает стремление к его преодолению, называемое А. Адлером по-разному, например, «мужской протест» или «воля к власти», но в конечном итоге утвердился термин «стремление к превосходству», к совершенствованию, направление действия которого зависит от развития социального интереса или общественного чувства. А. Адлер указывал, что каждый человек обладает творческой энергией, фактически идентичной его «Я», суть ее состоит в постоянном стремлении к достижению цели: «Мы не способны думать, чувствовать, желать, действовать, не имея перед собой цели» (Адлер, 1995. С. 22). Именно эта цель формирует «линию жизни», «план жизни», «жизненный стиль», которому человек сознательно или бессознательно следует (Адлер, 1995). Понять человека, с точки зрения А. Адлера, означает выявить, интуитивно почувствовать главную линию его жизни и цель, стоящую за ней.

По Адлеру (Адлер, 1995. С. 119), руководящими линиями жизни являются

в реальной деятельности:

а) развитие способностей, направленных на достижение превосходства;

б) сравнение себя со своим окружением;

в) накопление знаний и навыков;

г) ощущение враждебности внешнего мира;

д) использование для достижения превосходства любви и послушания, ненависти и упрямства, чувства общности и стремления к власти;

в воображении:

е) формирование «как если бы» (фантазии, символические успехи);

ж) использование слабости;

з) откладывание решений, поиск «укрытия».

Любой невроз, с точки зрения А. Адлера, может пониматься как «ошибочная с позиций культуры попытка избавиться от чувства неполноценности, чтобы обрести чувство превосходства» (Адлер, 1995. С. 48). Превосходство над другими людьми, существующее только в воображении невротика (комплекс превосходства), может лишь заслонить, но не устранить комплекс неполноценности. Стремление к превосходству невротика не дает объективно положительного результата, поскольку предполагает в том или ином виде насилие над окружающими, унижение их чувства собственного достоинства; ведет к самовозвеличиванию, к неадекватному представлению о себе и о других, что в конечном итоге не устраняет, а, наоборот, способствует нарастанию чувства неполноценности, превращению его в комплекс. Чаще всего ошибочный стиль жизни формируется в результате «патогенной детской ситуации», у детей с реальными несовершенствами тех или иных органов, у избалованных или пренебрегаемых детей, т. е. у детей, у которых ослаблен «социальный интерес». У нормального человека, по А. Адлеру, нет комплекса превосходства, он, «стремясь к превосходству, умеряет свой пыл общественными интересами, его действия приносят пользу и его активность конструктивна» (Адлер, 1997. С. 61).

С точки зрения А. Адлера, стиль жизни – это «значение, которое человек придает миру и самому себе, его цели, направленность его устремлений и те подходы, которые он использует при решении жизненных проблем» (Adler, 1932. Цит. по: Сидоренко, 2002. С. 50). «Высший закон жизни» состоит в том, что «чувство ценности человеческой личности не должно уменьшаться» (Adler, 1956. Цит. по: Фрейджер, Фейдимен, 2002. С. 125). У невротика это стремление приобретает острую форму: он ведет себя так, как будто ему все время надо доказывать свое превосходство, стремясь при этом исключить любые отношения, если начинает ощущать, что они мешают его чувству власти или разоблачают его чувство неполноценности.

Таким образом, А. Адлер указывает, во-первых, на важность субъективной оценки реальности, а во-вторых, включает в определение стиля жизни представление человека о себе и оценку им своих способностей и возможностей. В его концепции в неявном виде присутствует представление о самооценке как чувстве собственной ценности, возникающем в результате соотнесения реального «Я» с должным или идеальным, или, другими словами, как осознание продвижения на пути реализации жизненных целей.

Одно из основных предположений К. Хорни состоит в том, что человек обладает реальным «Я», реализация которого требует благоприятных условий. Реальное «Я» – это центральная, внутренняя, созидательная сила, источник роста, способность использовать свои собственные ресурсы (чувства, мысли, желания, надежды, увлечения, сила воли, талант), т. е. некоторые потенциальные возможности человека, реализующиеся через взаимодействие с внешним миром и обеспечивающие развитие по направлению к самореализации (Хорни, 1997). Отчуждение от реального «Я» в результате подавляющего воздействия окружения является главной чертой невроза, с точки зрения К. Хорни. При возникновении патогенных условий (отсутствие «атмосферы тепла», доброжелательности, неспособность воспринимать ребенка как самостоятельную личность и т. д.) у детей развивается базальная тревога – чувство беспомощности, незащищенности в потенциально враждебном мире. Базальная тревога, в свою очередь, приводит к развитию защитных стратегий, смягчающих ее проявление:

• движение к людям – стратегия уступчивости, зависимости, принижения себя, выражающаяся в попытке заслужить любовь и одобрение других людей;

• движение против людей – стратегия агрессии, экспансии, выражающаяся в стремлении к господству, достижениям, успехам, престижу и признанию. В рамках экспансивной стратегии существуют три типа решений. Лицам, выбравшим нарциссистское решение, необходимо подтверждать свою высокую самооценку и вызывать у окружающих восхищение и преданность. Люди, выбравшие перфекционистское решение, отличаются высокими моральными и интеллектуальными стандартами, стремятся достичь безупречности во всем и на этой основе возвыситься над другими людьми. Тех, кто выбирает надменно-мстительные решения, отличает жестокость и упорство, для них жизнь – это поле битвы;

• движение от людей – стратегия уединения, ухода, отдаления от всех. Люди с такой доминирующей стратегией не ищут ни любви, ни господства, они предпочитают свободу, покой и самодостаточность (Хорни, 1997).

Кроме межличностных защитных стратегий, К. Хорни постулировала наличие интрапсихических защитных стратегий. При определенных условиях человек может прийти к идентификации себя со своим идеальным интегрированным образом, тогда «идеальный образ себя становится идеальной самостью, идеальным Собственным Я» (Хорни, 2000. С. 426). В этом случае «энергия, питающая движение к самореализации, обращается на другую цель – на актуализацию идеального Собственного Я», что означает, по К. Хорни, «смену курса всей жизни и развития человека» (Хорни, 2000. С. 427). Идеализированное «Я», создаваемое с помощью воображения, – это неадекватное представление о себе, наделенное безграничной силой и необычайными способностями (Хорни, 1997). При этом идеализированный образ не обязательно повышает значимость человека в его собственных глазах, скорее он усиливает его ненависть к себе и ужесточает внутриличностный конфликт. Человек начинает ощущать собственную ценность только тогда, когда он соответствует своему идеализированному «Я». Все, что не может соответствовать этому воображаемому образу, вызывает ощущение малоценности и презрения и ведет к формированию презираемого образа. Многие люди, пишет К. Хорни, колеблются между «ощущением высокомерного всемогущества и собственного абсолютного ничтожества» (Horney, 1955. Цит. по: Фрейджер, Фейдимен, 2002. С. 203).

Самоидеализация неизбежно перерастает во всеохватывающее влечение – стремление выразить идеального себя, актуализировать идеальное Собственное «Я», которое К. Хорни называет погоней за славой. Создание идеализированного образа, погоня за славой развивает систему гордости: невротическую гордость, невротические притязания, тиранические должествования, ненависть к себе (Horney, 1955. Цит. по: Фрейджер, Фейдимен, 2002. С. 203). Ударение смещается с «быть» на «казаться» (Хорни, 2000. С. 440). Человек замещает реалистическую уверенность и самоуважение на гордость чертами своего идеализированного образа, на основе которого строит невротические притязания, требуя, чтобы с ним обращались в соответствии с его величественным представлением о себе, а также тиранические должествования, побуждающие человека жить согласно его преувеличенному образу «Я». Если идеализированное «Я» ощущает, что реальное «Я» не такое, каким должно быть, то возникает гнев по отношению к последнему, развивается чувство ненависти к себе.

Таким образом, главный внутренний конфликт личности – конфликт между реальным «Я» и системой гордости. Выход из невротического конфликта согласно К. Хорни возможен через осознание личностью своего реального «Я», через развитие реальных возможностей, т. е. через построение своей жизни в соответствии с реальным Собственным Я.

Психоаналитическая традиция способствует возникновению тенденции рассматривать действие внутриличностных сил, дифференцировать «Я», выделяя наряду с реальным «Я» и другие инстанции, акцентировать внимание на неосознаваемых компонентах системы «Я» и их действии, анализировать различные варианты самоотношения, да и жизни в целом в зависимости от ситуации детства, решения внутриличностных конфликтов, выдвигаемых целей и жизненных планов.

Другим примером теоретического основания современных исследований, посвященных самооценке, в рамках данного направления может служить концепция психосоциального развития Э. Эриксона.

Подход Э. Эриксона, по существу являющийся развитием концепции З. Фрейда, обращен к социокультурному контексту становления идентичности. Идентичность Э. Эриксон понимает как процесс организации жизненного опыта в индивидуальное «Я» (Эриксон, 1996), который продолжается на протяжении всей жизни человека и фактически означает внутреннюю уверенность в направлении своего жизненного пути. Э. Эриксон определяет идентичность как сложное личностное образование, включающее представление о своей временной протяженности, стремление к непрерывности жизненного опыта, чувство собственной уникальности, тождественности самому себе, целостности и устойчивости собственного «Я», а также внутреннюю солидарность человека с социальными, групповыми идеалами и стандартами. По мнению Э. Эриксона, идентичность в самом общем смысле совпадает во многом с тем, что различные авторы называют «Я-концепцией», «Я-системой» или «Я-опытом» (Эриксон, 1996). Однако он считает эти понятия статическими, в то время как, по его мнению, главной чертой идентичности является динамизм, ибо идентичность никогда не достигает завершенности, не является чем-то неизменным, что может быть затем использовано как готовый инструмент личности (Бернс, 1986). Идентичность индивида возникает в процессе интеграции образов «Я», которая всегда больше, чем простая сумма его отдельных представлений о себе. Структура идентичности имеет «я-аспект» и «эго-аспект». По Э. Эриксону, можно говорить об эго-идентичности, когда обсуждается синтезирующая функция «эго», и «я-идентичности», когда обсуждаются образы «Я» и ролевые образы идентификаций индивида (Эриксон, 1996).

«Эго-идентичность» характеризуется по действительно достигаемому, но всегда пересматриваемому чувству реальности «я» в социальной реальности» (Эриксон, 2000б. С. 495). Внезапное осознание неадекватности существующей идентичности «Я», вызванное этим замешательство и последующее исследование, направленное на поиск новой идентичности, новых условий личностного существования, – вот характерные черты динамического процесса развития «эго-идентичности» (Бернс, 1986).

Э. Эриксон признавал, что идентичность – динамическая структура, развивающаяся на протяжении всей жизни человека. Им описаны восемь стадий развития идентичности, каждая из которых имеет свою центральную проблему, разрешение которой происходит в так называемые кризисы идентичности – периоды выбора пути развития, решения конфликта между сложившейся конфигурацией элементов идентичности и изменившимися биологическими или социальными условиями развития: новые элементы идентичности должны быть интегрированы в имеющуюся структуру, а старые и отжившие – реинтегрированы или отброшены (Эриксон, 2000а). Преодоление кризисов идентичности предстает как ряд осуществляемых выборов, в результате которых человек принимает свои цели, ценности, виды деятельности, что требует определенных усилий и может осуществляться как в прогрессивном, так и регрессивном направлении. Согласно Э. Эриксону процесс становления и развития идентичности «оберегает целостность и индивидуальность опыта человека, дает ему возможность предвидеть как внутренние, так и внешние опасности и соразмерять свои способности с социальными возможностями, предоставляемыми обществом» (Эриксон, 1996. С. 8).

Безусловно, концепция идентичности Э. Эриксона – важное дополнение к психоаналитическому пониманию проблемы «Я», акцентирующая внимание на сознательных аспектах «Я», их социальной обусловленности и динамической изменчивости.

Интеракционистский подход. В центре внимания исследователей данного направления находится анализ социальных детерминант человеческого поведения, анализ взаимодействия человека со своим социальным окружением, в ходе которого происходит становление ролевого поведения и формирование «Я». Ч. Кули (Cooly, 1922) первым подчеркнул, что главным ориентиром в формировании «Я» индивида является другой человек, или, более точно, субъективно интерпретируемая обратная связь, получаемая им от других людей. Таким образом, Ч. Кули ограничивает свои исследования тем аспектом «Я», который У. Джеймс обозначил как социальное «Я» (Cooly, 1922). Убежденность Ч. Кули в неразрывности, целостности индивида с обществом находит отражение в его известной теории «зеркального Я», согласно которой индивидуальная концепция самого себя, «идея Я» определяется восприятием мнений и реакций окружающих людей. «Идея Я» имеет три главных компонента: представление человека о том, каким его воспринимают Другие; представление о том, как эти Другие оценивают воспринятый ими образ и реагируют на него и некоторые собственные ощущения и эмоции в ответ на оценки и реакции Других. Отношение человека к себе определяется тем, как его воспринимают и оценивают Другие. «Идея Я» согласно Ч. Кули формируется уже в раннем детстве, и решающее значение здесь имеет присвоение мнений значимых Других о нем самом, в первую очередь, исходящих от семьи и сверстников.

Идея социального взаимодействия как важного источника формирования образа «Я» в дальнейшем была развита Д. Мидом (Mead, 1934). Он различал «I» – субъект психической деятельности, реакции личности на воздействия других, и «me» – усвоенные человеком установки Других на самого себя. Д. Мид полагал, что только в ходе практического взаимодействия индивида с другими людьми личность становится объектом для самой себя, т. е. формируется самопознание и самосознание. Самопознание осуществляется не прямо, а опосредованно через усвоение отношений к самому себе отдельных членов группы или через обобщенное отношение всей социальной группы («генерализованный Другой»). Усвоив, приняв отношение к себе Других, индивид становится самостоятельным объектом и начинает оценивать и действовать по отношению к себе так же, как окружающие оценивают и действуют по отношению к нему. Вспомним, что У. Джеймс считал, что личность имеет столько социальных «Я», сколько существует людей, с которыми она взаимодействует, однако без понятия «генерализованный Другой» это утверждение привело бы к наличию раздробленного множества ситуативных «Я». Понятие «генерализованный Другой» является важным дополнением к идее «Я» как социальному процессу, поскольку является источником «обобщенного Я», не сводимого к частным «Я», отражающим отдельные социальные отношения. Эта идея Д. Мида имеет отношение к появившемуся позже представлению об общей (глобальной) самооценке.

Источником формирования самосознания Д. Мид считает детские игры, игры по правилам с одним или несколькими партнерами, которые являются воспроизведением отношений между окружающими. При этом важное значение придается символической коммуникации – вербальной и невербальной (Бернс, 1986). Взятие на себя роли Другого можно описать, с точки зрения Д. Мида, как принятие установок Другого по отношению к собственной деятельности. Ребенок играя, т. е. беря на себя в игре роль Другого, учится быть объектом в собственных глазах. Ориентация в игре не только на ожидания одного партнера, но и на общие правила, приводит к формированию образа «генерализованного Другого». Именно в игре происходит постепенная интериоризация социальных норм, требований, запретов, моделей поведения, которые преобразуются в индивидуальные ценности и включаются в Я-концепцию. Таким образом, в концепции Д. Мида «Я» обусловлено не просто мнениями Других, а реальными взаимоотношениями с ними и предстает как производное от группового «Мы».

Хотя Д. Мид напрямую не изучал самооценку, личность, понимаемая как совокупность отражаемых установок на саму себя в конкретной социальной ситуации (набор рефлексивных установок), позволяет рассмотреть самооценку как оценочный компонент каждой из этих установок или как сумму всех этих оценок.

Гуманистическое направление. Экзистенциальные темы, проблемы самоактуализации, Я-концепции, самореализации и т. д. являются центральными в гуманистической психологии (Г. Олпорт, А. Маслоу, К. Роджерс и др.). Ключевые элементы гуманистического подхода: индивид представляет собой единое, уникальное, организованное целое; внутренняя природа человека позитивна, т. е. в ней заложены потенциальные возможности для позитивного роста и совершенствования; творческий потенциал человека – неотъемлемое свойство его природы; человек свободен в выборе и развитии собственного стиля жизни, в выборе и определении своей судьбы; самоактуализация, стремление к росту – основная тема жизни человека, которую можно выявить, лишь изучая психически здоровых и зрелых людей.

Потребность в самоуважении относится А. Маслоу к фундаментальным потребностям человека, необходимых для сохранения здоровья и психологической адаптации. Данная потребность рассматривается как важная ступенька на пути к самоактуализации, к актуализации заложенных потенций, к самовоплощению: «Человек обязан быть тем, кем он может быть» (Маслоу, 1999. С. 90). Потребность в самоуважении, по мнению А. Маслоу, включает желания и стремления, связанные с понятием «достижение». Удовлетворение потребности в оценке, в уважении порождает чувство уверенности в себе, чувство собственной значимости, компетентности, силы, адекватности, полезности, необходимости. Неудовлетворенная потребность в уважении и самоуважении вызывает у человека чувство униженности, слабости, беспомощности, которые, в свою очередь, запускают развитие невротических реакций (Маслоу, 1999). А. Маслоу подчеркивает, что самооценка лишь тогда будет устойчивой и здоровой, когда она основана на реальных способностях, знаниях и умениях человека, когда она «вырастает из заслуженного уважения, а не из лести окружающих, не из факта известности или славы» (Маслоу, 1999. С. 89). Приятие себя – одна из важнейших характеристик самоактуализированных людей, которая означает отсутствие самодовлеющего чувства вины и стыда; принятие своей сущности со всеми присущими ей изъянами и недостатками (Маслоу, 1999).

Одним из основных подходов гуманистического направления, который оказал влияние на теории самооценки, был феноменологический подход К. Роджерса. С точки зрения К. Роджерса (1994), основной мотив поведения человека – это стремление к самоактуализации, т. е. актуализации своего «Я», своих возможностей и способностей, ведущее к развитию самодостаточности, независимости, социальной ответственности, зрелости и компетентности.

К. Роджерс полагает, что Я-концепция, составляя сердцевину субъективного мира переживаний человека, является центральным конструктом для теории психотерапии и личности. Он определяет «Я» как «…структурированный непротиворечивый гештальт, состоящий из представлений свойств «Я» как субъекта («I») и «Я» как объекта («те»), а также из восприятия отношения «I» или «me» к другим людям и различным сторонам жизни. Гештальт включает также оценки, связанные с этими представлениями» (Rogers, 1959. Цит. по: Исенина, 1994. С. 11). Таким образом, Я-концепцию, или воспринимаемое «Я», К. Роджерс рассматривал как установку, направленную на свое «Я» («self-regardiry attitudes»), имеющую три главных аспекта: когнитивный – специфическое содержание установки; оценочный – суждение об этом содержании относительно определенных стандартов, и аффективный – некоторое чувство, присоединяющееся к этому суждению. Самоуважение, самоодобрение, самопринятие относятся именно к этому последнему измерению.

Другой важной идеей в концепции К. Роджерса была идея структурированности, организации, интеграции «Я». Понятия «Я-концепция» и «Я-структура» он использовал как синонимы. Я-структура является организованной интеграцией восприятий себя, которая доступна осознанию. Таким образом, важными свойствами Я-концепции выступают свойства организованности, сознательности и постоянства. Хотя «Я» меняется в течение жизни человека, тем не менее оно сохраняет свою основную структуру, что позволяет ощущать собственную тождественность. Я-структура формируется через взаимодействие с окружением, в первую очередь со значимыми другими, постепенно дифференцируясь и усложняясь.

Вместе с Я-концепцией развивается и потребность в любви или позитивном отношении со стороны окружающих. Потребность в позитивном самоотношении или самоуважении формируется на основе усвоения позитивного отношения к себе со стороны других. Поскольку позитивное отношение к себе зависит от оценок других, может возникнуть разрыв между реальным опытом индивида, его непосредственными переживаниями и его потребностью в позитивном отношении к себе. Такое рассогласование Я-концепции и непосредственных переживаний возникает в результате попыток оградить сложившуюся Я-концепцию, которая во многом обусловлена усвоенными представлениями и ценностями значимых других людей, от угрозы столкновения с несогласующимся с ней опытом. К. Роджерс называет два механизма защиты существующей Я-концепции, позволяющих сохранить ложный образ «Я»: искажение восприятия и собственных переживаний и избегание осознания той части своего опыта, которая угрожает Я-концепции.

«Я» содержит не только «Я реальное», чем человек является сейчас, но и «Я идеальное», т. е. каким он хотел бы быть, большой разрыв между которыми трактуется К. Роджерсом как препятствие на пути здорового функционирования и развития личности.

Таким образом, в теории К. Роджерса причиной личностных нарушений, дезадаптации выступает конфликт между Я-концепцией и непосредственным «огранизмическим» опытом индивида и между Я-концепцией и собственным идеалом. Здоровый, зрелый человек может отразить в своей Я-концепции субъективный опыт без искажения, он открыт опыту, даже если этот опыт и отрицательный, для него характерна конгруэнтность «Я» и опыта. Защитные механизмы, позволяя сохранить ложное «Я», становятся основным барьером на пути становления зрелой личности.

К. Роджерс (1994) использует терапию, центрированную на клиенте, как метод, направленный на модификацию состояния Я-концепции с целью устранения диссонанса между нею и непосредственными переживаниями индивида, между нею и нереалистическим собственным идеалом. Он полагает, что благодаря психотерапевтическому воздействию человек начинает полностью осознавать свое реальное «Я», т. е. его Я-концепция становится более открытой внешнему и внутреннему опыту, правильной, представляющей целиком весь его опыт; реальное «Я» оценивается более положительно; восприятие идеального «Я», в свою очередь, становится более реалистичным, и, таким образом, реальное «Я» начинает больше соответствовать идеальному.

Согласно К. Роджерсу позитивное самоотношение существует тогда, когда Я-структура хорошо организована, т. е. достаточно устойчива, и в то же время обладает гибкостью, когда нет большого разрыва между реальным и идеальным «Я», когда «представление о себе обладает большим внутренним спокойствием, самопониманием и самопринятием, большей ответственностью за свои поступки» (Роджерс, 1994. С. 316).

Можно сказать, что в различных направлениях гуманистической психологии утверждение уникальности бытия отдельного человека, его целостности, автономии, свободы выбирать и строить собственную жизнь, наличия потенциала и стремления к самоактуализации и личностному росту связано с признанием важности «Я-концепции», самоуважения, принятия своей сущности, способности творчески подходить к собственному «Я».

В отечественной психологии исходными пунктами исследования самооценки являются, на наш взгляд, представления о самосознании, отраженные в работах Л.С. Выготского и С.Л. Рубинштейна, а также изложение и интерпретация Б.В. Зейгарник воззрений К. Левина на природу уровня притязаний.

Л.С. Выготский рассматривает формирование личности и формирование самосознания как внутренне взаимосвязанные процессы: «То же, что принято обычно называть личностью, является не чем иным, как самосознанием человека, возникающим именно в эту пору [Л.С. Выготский имеет в виду подростковый возраст]: новое поведение человека становится поведением для себя, человек сам осознает себя как известное единство» (Выготский, 1984. С. 227). Раскрывая динамику и структуру личности подростка, Л.С. Выготский подчеркивает три основных момента, важных для понимания самосознания.