– Ближе, Седьмой, ближе! – приказал Корран.
      – Есть, сэр.
      Когда Корран и Лет вылетели из-под щитов базы, йуужань-вонгский легкий крейсер, который они собирались уничтожить, дал еще один залп. Если орудия живого корабля успели пристреляться, залп мог попасть точно между верхним краем нижнего щита базы и нижним краем верхнего. Плазменные разряды прошли прямо над истребителем Коррана.
      – Седьмой! – крикнул Корран. – Разворот на левый борт!
      Развернув истребитель налево, Тиеп мог выиграть на долю секунды больше времени, чем развернув направо, и он успел это сделать. Огненные шары плазмы прошли мимо и ударили в щиты базы. Взрывная волна ударила по истребителям звена Коррана, временно лишив их управления. Нос истребителя Коррана окутался огнем, закрывая обзор, авиагоризонт закружился. Полагаясь больше на свои инстинкты, чем на приборы, Корран смог выровнять истребитель, огонь исчез, и он снова мог видеть.
      Истребители Тиепа и Лет ушли в неуправляемый штопор, падая в джунгли. Лет вернула управление и вывела «крестокрыл» из штопора прямо над верхушками деревьев. Корран услышал в наушниках, как она вскрикнула от ликования, смешанного со страхом.
      Тиеп не смог выйти из штопора. Его истребитель исчез за верхушками деревьев, и через секунду вспышка огня разорвалась в том месте, где он упал.
      Корран выругался. Эта война пожирала детей, как голодный вампа.
      – Давай, Восьмой, становись в формацию.
      На своем транспорте, далеко от поля боя, Харрар наблюдал за происходящим на живом экране-линзе.
      – Это твоя операция или Цзульканга Ла?
      Харат Крааль преклонил колено.
      – Это операция великого мастера. Но это только разведка боем, с целью проверить силы противника и не дать ему возможности отдохнуть. А я интегрировал свою миссию в эту операцию.
      – Когда твои подразделения примут участие в бою?
      – Скоро. Когда силы противника растянутся до предела.
 
      Эскадрилья «Солнца-Близнецы» атаковала йуужань-вонгский крейсер на западном направлении. Крейсер и прикрывавшие его эскадрильи скипперов уже были атакованы эскадрильей «Черная Луна» и парой эскадрилий с «Лусанкии».
      – Хрюшка, тактический анализ, – потребовала Джейна.
      Механический голос гаммореанца ударил ее по ушам. Джейна сморщилась и уменьшила громкость.
      – Сейчас противник не концентрирует все силы на атаке базы, – сказал Хрюшка, – Возможно, чтобы избежать повторения того, что произошло с ними во время предыдущей атаки. Они теперь знают, что значит подвергнуться орбитальной бомбардировке, и не пытаются разнести базу. По идее, они должны были бы сконцентрировать усилия на выведении из строя «Лусанкии», чтобы потом штурмовать базу без особых помех. Но они этого не делают…
      Джейна не стала спрашивать, что это значит. Йуужань-вонги сейчас явно не намеревались брать базу. У них была какая-то другая цель, возможно, новая попытка взять в плен Джейну. Для йуужань-вонгов близнецы были священны, и Джейна, как и ее брат-близнец Джейсен, имела для них особое значение.
      – Следи, не будут ли они опять проявлять особое внимание к моей священной особе, – приказала Джейна.
      – Слушаюсь, о великая…
      – «Солнца-Близнецы», не стреляйте протонными торпедами, пока не будете уверены, что выстрел точно попадет в цель, и никакие пустоты ему не помешают, – добавила она. – У нас полный боекомплект, но не все эскадрильи могут позволить себе такую роскошь. Поэтому не тратьте торпеды зря. Тилат, твой специальный боекомплект готов?
      – Да, Богиня. – Голос Тилат Кир, имевшей позывной Близнец-11, явно звучал не слишком счастливо. Под корпусом ее «крестокрыла» было подвешено нечто, похожее на большую ракету, «новейшая экспериментальная разработка», которую «Солнца-Близнецы» должны были испытать в бою. Эта штука была длиннее, чем кабина Т-65, и настолько тяжелая, что истребитель с ней имел маневренность чуть лучше булыжника.
      – Не волнуйся, Тилат. Не боги горшки обжигают. – Усмехнувшись, Джейна увеличила скорость, направляя истребитель на сближение с противником. – Посмотрим, как работает эта штука.
      Харат Крааль и Харрар наблюдали, как разворачивается бой. Крупные корабли йуужань-вонгов использовались при атаке базы как мобильные артиллерийские платформы, держа дефлекторные щиты базы под постоянным обстрелом, который, в конце концов, должен был их сокрушить. Эскадрильи скипперов выполняли задачу защиты крупных кораблей и уничтожения вражеских истребителей. Это была достаточно простая ситуация, и Харрар быстро понимал детали, когда Крааль объяснял их.
      – Где эти «труболеты», из которых состоит это их «Звездное Копье»? – спросил Харрар. Он имел в виду корабль, который незадолго до этого лазерным выстрелом из гиперпространства уничтожил корабль-мир на орбите Корусканта.
      Харат Крааль указал на квадратное плоское здание недалеко от лаборатории.
      – Там их элитные части держат свои истребители. Там эскадрилья Джейны Соло. Это здание сейчас не является целью нашей атаки, потому что большая часть истребителей оттуда уже развернута и участвует в бою.
      – А где они выращивают свой кристалл?
      Последние сведения агентов, включая трансформированных людей, сообщали, что проект «Звездное Копье» требует наличия огромного кристалла, который и выращивался где-то здесь из материалов йуужань-вонгов и по их методу.
      Крааль указал на здание лаборатории.
      – Там. Наш агент не смог обыскать все части этого здания, но многие из них можно исключить из поиска. До того, как мы его потеряли, он успел сообщить, что на самых глубоких подземных уровнях здания, куда закрыт доступ простым солдатам, вероятно, находятся… – он с отвращением выговорил следующее слово, до того ненавистно оно ему было, – машины… для выращивания кристалла. Наш следующий агент найдет их и проведет диверсию, если наша бомбардировка не уничтожит здание до этого.
      – Прекрасно. Теперь давай обсудим план поимки Джейны Соло…
      Джейна отпустила гашетку, когда скиппер, который она обстреливала, взорвался. Его горящие обломки падали в джунгли. Быстрый взгляд на сенсоры показал, что ведомые Джейны, Джаг Фэл и Кип Дюррон по-прежнему следуют за ней.
      Впереди был крейсер йуужань-вонгов класса «маталок», несколько сотен метров йорик-коралла и живого оружия.
      – Давайте заставим эту большую штуку бояться, – сказала Джейна. Она переключила лазеры на одновременный залп из всех четырех стволов, и начала обстреливать корпус крейсера там, где в йорик-коралловой броне были видны огромные стволы плазменных пушек.
      – Тилат, готова?
      – Захожу на цель. Оптимальная дистанция для пуска – через пятнадцать секунд. Четырнадцать…
      – Стреляй, когда будешь готова, не жди моей команды.
      – Десять…
      Джаг и Кип присоединились к Джейне, обстреливая крейсер. Пустоты легко поглощали выстрелы лазеров.
      – Один. Пуск!
      Большая ракета оторвалась от брюха «крестокрыла» Тилат. Где-то в дюжине метров ниже истребителя включился ее двигатель.
      Джейна переключила комлинк на общую частоту.
      – Выполняем «низкий прыжок». Повторяю, «низкий прыжок».
      Республиканские истребители, сражавшиеся со скипперами поблизости от крейсера, начали набирать высоту. Они не бежали, а просто поднялись, пока не оказались выше крейсера, и продолжили сражаться на новой высоте.
      В тот же момент Джейна, Кип и Хрюшка выпустили по крейсеру протонные торпеды.
      В полукилометре от крейсера ракета Тилат сработала так, как и предполагалось.
      Боевая часть этой ракеты представляла собой трубу из очень прочных сплавов, открытую с одного конца. В задней, закрытой части находился мощный плазменный заряд. Две трети трубы были наполнены металлическими шарами размером с человеческую голову.
      Когда ракета приблизилась к цели, плазменный заряд взорвался, перегревая металлические шары, и выстрелив ими в цель.
      Эти шары не могли причинить значительного вреда йорик-коралловой броне и при ударе, скорее всего, просто отскочили бы от нее.
      Но опасность, которую они представляли, заключалась в другом. Каждый шар, раскаленный плазменным взрывом, по своей гравитации и температуре был идентичен протонной торпеде.
      Тяговые довины крейсера почувствовали приближение целой стаи протонных торпед. Довины не испугались; страх не был частью их природы. Но они поняли, что не смогут развернуть пустоты, чтобы перехватить каждую торпеду. Вместо этого они сосредоточились на защите наиболее важных частей корабля: отсеков экипажа, боевых систем и самих себя…
      Харат Крааль и Харрар видели, как республиканские истребители выпустили по крейсеру четыре ракеты – одна, самая большая впереди остальных. Большая ракета взорвалась в полукилометре от цели, осыпав «маталок» раскаленными обломками, но другие три попали точно в борт крейсера. Ракеты неверных взорвались ослепительно ярко, подняв в атмосферу тучу осколков йорик-коралловой брони, превращая в месиво внутренние органы живого корабля.
      Смертельно раненый крейсер накренился и начал разворачиваться. Сейчас его довины сконцентрировались на защите только орудий главного калибра.
      Харат Крааль знал, что это означает. «Маталок» с такими пробоинами не сможет выйти из атмосферы планеты обратно в космос, поэтому его командир приказал накапливать в орудиях огромные заряды энергии, чтобы взорвать корабль.
      Харат Крааль в ярости ударил кулаком по переборке.
      – Как она сделала это?! Как она убедила довины пропустить их ракеты?
      – Я не знаю…
      Харат Крааль пристально посмотрел на жреца.
      – Я знаю, что не имею права это спрашивать, и вы можете приказать мне умереть за этот вопрос, но я должен знать. Вы жрец Йун-Харлы, и вы знаете истину. Неужели эта Джейна Соло… аватар богини?
      – Конечно нет. Она всего лишь неверная, которая оскорбляет богиню.
      Но Харрар и сам чувствовал, что его словам не хватает уверенности. Он больше не знал, правда ли это.
      Харат Крааль повернулся к виллипу и связался с одним из своих подчиненных:
      – Вы вышли на позицию?
      – Нет, командир. Еще рано.
      – Начинайте операцию сейчас. Мы не можем больше ждать.
      – Да, командир.
 
      Корран Хорн увидел, что звено из трех скипперов вышло из боя и направилось к западной стороне территории научного комплекса.
      – Восьмой, давай разберемся с этими заблудшими нерфами.
      Сделав красивый вираж, Корран направил свой «крестокрыл» на перехват. Лет Лиав повторила его маневр, но он вышел не так шикарно, как у ветерана «Разбойной Эскадрильи».
      Было заметно, что скипперы нацелились прямо на здание лаборатории. Они шли на максимальной скорости и не маневрировали, даже когда Корран и Лет открыли огонь.
      – Это самоубийственная атака, – сказала Лет.
      – Думаю, ты права, – Корран посмотрел вокруг. Если эти скипперы превращены в летающие бомбы, они смогут сбить щит, и на какое-то время база будет беззащитной. Но поблизости нет ни одного йуужань-вонгского корабля, который готовился бы использовать этот момент и атаковать базу. «Странно…»
      Корран немного довернул истребитель вправо, обстреливая одновременно и фланговый скиппер и тот, что шел в центре формации. Лет делала то же самое слева. Таким образом центральному скипперу доставалось больше всего, и он наконец не выдержал. Пустоты больше не могли улавливать лазерные разряды, скиппер пошел носом вниз, упав во внешнем периметре базы. Он не взорвался; скипперы, не до максимума загруженные топливом и боекомплектом не всегда взрывались. Он просто рассыпался на куски.
      После этого оба пилота получили возможность сконцентрироваться каждый на своей цели. Корран продолжал поливать скиппер лазерным огнем, как водой из шланга, и видел, что в результате попаданий от брони скиппера уже отлетают осколки.
      Периферийным зрением он заметил, что Лет пока не добилась такого успеха со «своим» скиппером. Но пока он ничем не мог ей помочь.
      Корран обогнал скиппер и развернул истребитель, чтобы снова зайти в атаку. Если бы йуужань-вонгский пилот хотел уничтожить «крестокрыл», ему представился удобный случай, но вместо того, чтобы обстрелять или таранить Т-65, скиппер пролетел под ним, и выстрелы Коррана попали прямо в его кабину. Живой истребитель завертелся, теряя управление.
      Потом он взорвался, разбрасывая обломки во всех направлениях. Взрыв слегка задел истребитель Коррана, но не причинил никаких повреждений за исключением перегретого датчика внешней температуры.
      Развернув истребитель, он увидел, что цель Лет прошла мимо нее и сейчас направляется к щитам базы.
      Скиппер врезался в щиты, на мгновение они стали видимыми, как поверхность воды, когда по ней пройдет волна. Один из обломков скиппера попал в мусоровоз, реквизированный для нужд армии и использовавшийся для перевозки наземного персонала базы. Машина взорвалась, и вскоре огонь распространился на близлежащие здания и машины.
      – Я сожалею, – сказала Лет страдальческим голосом, полным раскаяния в своей ошибке.
      «Слишком полным раскаяния». Корран фыркнул, вспомнив, какие мелодрамы обычно склонны разыгрывать пилоты-новички.
      – Ущерб не такой уж большой, – ответил он. – Не волнуйся об этом.
      Они развернули истребители, возвращаясь к эскадрилье.
      Солдаты ремонтных команд выбежали из здания, поливая из огнетушителей горящие обломки.
      Командир, черноволосая женщина-кореллианка, чье сложение заставляло предположить, что в числе ее предков были один или два ранкора, махнула рукой своим подчиненным:
      – Тут человека придавило! Медика сюда!
      Она оттолкнула большой кусок йорик-коралловой брони, придавившей жертву – высокого мужчину в коричневой форме механика.
      Он не был обожжен, и пока женщина освобождала его от йорик-коралла, его глаза были открыты. Несмотря на мягкие черты лица, у него был решительный взгляд, не показывавший страха.
      – Не надо медика, – сказал он. – Я не ранен.
      Она помогла ему подняться на ноги.
      – Вы можете быть ранены сильнее, чем вам кажется.
      – Нет, я не ранен. Скажите, как я могу помочь.
      Она указала на кучу обломков скиппера, где уже работало большинство солдат ее подразделения.
      – Помогите им. Ищите выживших. И если почувствуете, что с вами что-то не так, идите к медикам.
      – Слушаюсь, – не поблагодарив ее, мужчина направился к указанному месту.
      Она раздраженно махнула рукой.
      – Он, скорее всего, в шоке. А когда это станет очевидным, может быть поздно…
      Продолжая свой поиск, она иногда смотрела в сторону своего спасенного, как он помогает ее солдатам, относит раненых в медицинский пункт, убирает обломки.
      Потеряв один крейсер, йуужань-вонги прекратили атаку. Уцелевший крейсер и скипперы направились к выходу из атмосферы, преследуемые республиканскими истребителями, пока Уэдж Антиллес не приказал прекратить преследование.
      – Как твоя нога, Тарк? – спросил Хэн.
      Мальчик, лежащий на госпитальной койке, черноволосый с голубыми глазами и очень энергичный, стянул одеяло, чтобы показать правую ногу. Большая часть ноги была закрыта прозрачной бакта-повязкой. Повязка была розовой от бакты, но достаточно прозрачной, чтобы можно было разглядеть ожог в форме полумесяца.
      – Не так уж плохо, – сказал мальчик. – Я не могу быстро бегать, но могу ходить. Просто они мне не разрешают.
      Хэн хотел сказать что-то остроумное насчет медиков, но ничего не приходило в голову. Он много раз говорил нечто подобное своему сыну Энакину, и тот простой факт, что этот мальчик был не Энакин, несмотря на невероятное сходство, резал сердце Хэна как виброклинок.
      Лейя, казалось, почувствовала, причину молчания Хэна.
      – Тебе лучше прислушаться к ним, – ее собственный голос казался слегка охрипшим. – Если мы вернемся с нашей миссии и узнаем, что ты тут выступаешь, мы очень разозлимся.
      – А что если я дам взятку персоналу, чтобы они не рассказывали?
      Хэн проглотил комок в горле и заставил голос звучать нормально.
      – И чем же ты намерен их подкупить?
      – Ну, я могу устроить шоу, и вместо платы за вход буду брать обещание не рассказывать вам о том, что я тут делаю.
      Лейя улыбнулась холодной политической улыбкой.
      – Ты забываешь о наших шпионах, а они повсюду.
      – Я их вычислю и не пущу на мое шоу.
      Лейя взъерошила ему волосы.
      – Нам пора идти. Но мы заглянем еще раз перед тем, как улетим.
      – Можно мне лететь с вами? Я могу быть дипломатом.
      – Извини, малыш, – сказал Хэн. – Я думаю, ты будешь слишком занят, репетируя свое шоу.
      – Мне не нужно репетировать. Я могу устроить его сразу.
      Хэн и Лейя обменялись взглядами.
      – Весьма полезное качество, – сказала Лейя. – А пока прощай.
      – До встречи, малыш, – добавил Хэн.
      Когда они вышли из палаты, Лейя сказала:
      – Он будет скучать, когда мы улетим.
      – Давай оставим здесь Золотника, чтобы он рассказывал малышу сказки.
      – Хэн, пусть лучше он просто скучает, чем ужасно скучает.
      – Да уж.
 
      С-3РО стоял рядом с посадочной площадкой «Сокола», и смотрел на то, что происходило в верхней части корпуса корабля. А в верхней части был Хэн Соло, на его лице были защитные очки, которые он всегда одевал, когда производил сварочные работы.
      Но С-3РО наблюдал не за Хэном; его внимание привлекали искры из сварочного аппарата. Искры потоком летели от корпуса и гасли, не успевая долететь до обугленной земли.
      С-3РО заметил, что к кораблю подошел еще один дроид. Угловатый, бронированный, он выглядел весьма воинственно и нес одну из тех огромных бластерных винтовок, которые недавно поступили на вооружение армии Новой Республики. Но в его поведении не было ничего угрожающего.
      – Приветствую вас, – сказал С-3РО. – Я С-3РО, протокольный дроид.
      YVH-1-1А, – ответил вооруженный незнакомец. – Телохранитель Ландо Калриссиана, выполняю различные задания, расследую аномалии. Ты являешься аномалией. Что делает протокольный дроид, наблюдая за ремонтом корабля?
      – О, я не наблюдаю за ремонтом. Я просто пытаюсь улучшить свои языковые навыки. Пытаюсь найти лучшее слово, чтобы описать угасание искр.
      – Это не должно представлять проблему для протокольного дроида.
      – Не должно, но тем не менее представляет, потому что слово, которое наилучшим образом подходит для этого, не слишком логично.
      – И что это за слово?
      – Грустно.
      1-1А направил свои голографические камеры, заменявшие ему глаза, на искры, потом снова повернулся к С-3РО.
      – Ты прав. Это слово не логично.
      – Но оно подходит наилучшим образом. Судьба каждой искры в чем-то символична. Это как жизнь… Летит по своему пути, ярко горит, а потом гаснет… Оставляет ли она что-то после себя? Вспомнит ли о ней кто-нибудь?
      – Ну, если она попадет в огнеопасное вещество, о ней точно вспомнят.
      – Если я скажу, что ты просто бесчувственный кусок дюрастила, это тоже будет считаться аномалией?
      Странно, но 1-1А не стал отвечать сразу, и опять посмотрел на искры. Наконец он сказал:
      – Ты полагаешь, что в последние наносекунды своего полета искра испытывает страх, понимая, что скоро погаснет?
      – Я сомневаюсь в этом. Очень сомневаюсь. Искра не может чувствовать страх, или даже осознать собственную смертность.
      – То же самое можно сказать о дроидах, хотя есть и исключения.
      Сейчас пришла очередь С-3РО удивляться.
      – Должен сказать, что это самое проницательное суждение, слышанное мною от боевого дроида.
      – Мне часто приходится видеть угасание. Это заставляет меня задумываться. Я просто не могу это игнорировать. Подозреваю даже, что эти размышления будут влиять на мою эффективность.
      – Я тоже в последнее время часто задумываюсь над этим. Это очень меня расстраивает. От моего спутника R2-D2 не дождешься никакой помощи. Он сказал: «Ничто не вечно во Вселенной. Постарайся принять это без страха». Я полагаю, такое восприятие философии приемлемо для астромеха, но для меня оно абсолютно неприемлемо. Я думал, что я единственный дроид, который задумывается об этом. Очень приятно было узнать, что я не один такой.
      Глаза-камеры 1-1А посмотрели в лицо С-3РО.
      – Если ты придешь к какому-либо заключению по этому поводу, ты сообщишь об этом мне?
      – С радостью. Со своей стороны прошу связаться со мной, если ты найдешь какие-то новые мысли.
      – Хорошо.
      1-1А отправился по своим делам.
      Полет искры, за которой наблюдал С-3РО, продолжался целых две секунды до того, как она погасла…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ