В воздухе, стоя на задних лапах в двух локтях над полом, замер огненный зверек, в котором все присутствующие безошибочно узнали обычную амбарную шнырялу, кхора, только ростом этот кхор был со взрослого человека, и шкура у него была не серая, а темно-вишневая…

Кхор был неподвижен – и вдруг повернул голову, в упор посмотрев на фрейлину Кусони Баринга. Пасть кхора медленно приоткрылась и наружу выскочили клыки, острые, длинные, у настоящих кхоров таких никогда не бывало, ибо их добыча – мелкий съедобный мусор, в основном растительного происхождения, а тут… Кхор, продолжая пожирать девушку взглядом, шагнул к ней – Кусони испуганно взвизгнула и попятилась! Кхор сделал еще один шажок и вдруг выбросил в сторону трапезного стола левую переднюю лапу, которая внезапно стала очень длинной и когтистой. На столе стояла широкая ваза с фруктами, и коготь кхора насквозь проткнул маленькую дыньку, лежавшую сверху. Кхор победно заверещал и столь же стремительным движением забросил добычу к себе в пасть. Токугари нарочно ждал этого мига, чтобы проверить детские впечатления: нет… вернее, да: Кхор проглотил не жуя. В этот раз ему попалась дынька, но он мог сожрать и рукописный свиток, и ломоть ветчины, и даже любимый кинжальчик маленького Токугари, что однажды и произошло…

Кхор провизжал победную песнь добытчика и взялся плясать и скакать в очерченном для него пространстве комнаты. Голова его, туловище, лапы, хвост, изгибались самым немыслимым для настоящего зверя образом, волшебное огненное чудище совершенно отчетливо подражало человеческим телодвижениям, но по-прежнему оставалось кхором, не превращаясь ни в какое другое существо, все это видели. Наконец кхор замер, тяжело дыша и опустился на четвереньки. Пасть его открылась и выпустила два огромных языка пламени, один в пол, а другой в очищенную от комнатной утвари западную стену. На драгоценном дворцовом паркете мгновенно образовалось огромное обугленное пятно, а в стене такого же размера сквозная дыра. Кхор радостно заверещал почти что человеческим голосом, прыгнул в эту дыру и исчез. Дыра в стене тут же затянулась бесследно, а угольное пятно на паркете осталось.

Императрица испустила вздох, похожий на стон, однако видно было, что огорчается она совсем неглубоко, больше для виду.

– Ну вот! Разгромили мне покои с этим вашим кхором! Всегда забываю, что он обязательно напакостит напоследок. А все из-за тебя, сударь мой сын, и из-за этих беззаботных вертихвосток. Как же я теперь эту гарь буду нюхать?..

– Матушка, но нету же никакой гари… почти… Это же магия! И вообще… Тут даже имущника звать не надобно, позволь…

Принц поспешно, пока мать не успела опомниться и запретить, защелкал пальцами обеих рук, да так быстро, что щелчки слились в непрерывный треск. Принц скороговоркой пробормотал два заклятья, выправляющее и подкрепляющее – и паркет приобрел почти прежний вид, даже узоры восстановились.

– А все равно вон светлое пятно осталось. Как лишайное стало. Нет, надо имущников вызывать, плотников, краснодеревщиков… Ох… заботы…

– Ничего не надо матушка, плитки я восстановил в первозданном виде, в причерт, с вытесом, и даже убрал мелкую пыль, что на паркете накопилась. Пусть велят полотерам натереть – и весь пол в покоях будет того же оттенка, что мое пятно! Но зато какое удовольствие мы все получили! И я, и эти прелестные сударыни…

– Ты на моих сударынь-то не пялься, мое высочество!.. Удовольствие… Кому удовольствие, а кому пятна на паркете. Но… что-то еще могу, как выяснилось…

– И еще как можешь, матушка! Это был самый лучший раз из всех, что я видел! А как он дыню-то умял!

Фрейлины подхватили наперебой:

– Ах, Ваше Величество, государыня! Это было просто великолепно!.. Такая грация, такая сила магии!.. А как верно кхоровые повадки переданы!.. Прелестно, прелестно! Боги, как он на меня глянул, Ваше Величество, я подумала, что у меня сердце разорвется от ужаса!

Ее Величество поплыла в похвалах, толстые щеки не выдержали и тоже поддались: императрица заулыбалась, переводя довольный взгляд с одной фрейлины на другую, уж что-что, а похвалы она любила…

– Матушка! Опаздываю, убегаю. Но уж ты на целый день мне настроение подарила! Ты просто восхитительна. Принц поцеловал матери щеку и руку и побежал к двери, едва ли не в прискок, словно в детстве.

Несмотря на уверения принца, детская радость от увиденного выветрилась довольно скоро. Загружать отца своими тревогами Токугари не пожелал: нет сомнения, что отец быстро разберется что к чему и злоумышленников найдет: к его услугам все явные и тайные силы Империи… Весь сыск, во главе с кошмарным этим Когори Тумару. Вот бы с кем подружиться… Но тот подчеркнуто верен Императору… Да именно Императору, титулу, а не человеку, сидящему на троне. Сядет туда Токугари – тот ему будет служить столь же верно. Стало быть, дружба подождет. Нет, надо своими силами разобраться, у отца полным-полно больших забот, а жизнь принца – практически вне опасности, раз он распознал злоумысел и ничем себя не выдал. Все же надо будет с кем-то посовещаться, посоветоваться…

Принц, вернувшись в свои покои, приказал никого не принимать, а сам послал за новым любимчиком, юным провинциальным дворянином Керси Талои, из удела маркизов Короны. Керси, представленный ко двору юным аристократом, князем Докари, на диво скоро и ловко прижился в столичной среде, а пока ждал своего часа и очереди: Его Величество милостиво пообещал повенчать Керси Талои в рыцари. Считалось, что рыцарь Керси после рыцарского венчания должен будет вернуться домой в удел, на службу к маркизу Хоггроги, но принц подумывал… да уже почти решил про себя – оставить Керси Талои в своей свите: юн, умен, честолюбив, без права на наследство, денег нет, связей нет – такой будет надежным другом его Высочеству Токугари… а впоследствии – как знать – не менее надежным слугой Его Величеству Токугари Третьему…

– Есть хочешь?

Керси в ответ грациозно поклонился, совершенно по последней моде: корпус движется назад, левая рука тоже, но быстрее, в то время как правая рука и левая нога – чуть вперед. И все вдруг замирает в единый миг: поклон состоялся.

– Никак нет, ваше Высочество, сыт по уши. Но если вы прикажете – ни за что не посмею отказаться!

Принц рассмеялся: Керси уже успел прославиться среди дворцовой молодежи круглосуточной готовностью к чревоугодию, танцам и любовным интрижкам.

– Присядь, поешь, отощал как… Ты по-прежнему с этой… ну… Тули… Лути… Как ее?..

Керси поклонился еще более грациозно, не спуская с принца наивно-удивленных глаз:

– Ваше Высочество, боюсь, я не понимаю, о ком и о чем идет речь, ибо я слишком молод, дабы…

– Не лги, не лги мне, Керси, не лги. А то живо отправлю в удел, а шпоры прикажу отдать своему кузнецу, на гвозди. Татили Кафа ее зовут. Ну, не хочешь, не говори. Я, собственно, позвал тебя, чтобы мы подумали вместе над одною заботой, что меня гложет, и я очень рассчитываю на твои три кита.

– Три кита, ваше Высочество?

– Первый кит – твоя сообразительность. Второй кит – твоя верность. Третий же кит – умение держать язык за зубами, а рот на замке. Все это я уже в тебе отметил, теперь хочу проверить в деле.

Его Высочество не собирался завтракать второй раз за утро, но Керси с таким пылом поглощал ветчину в грибном соусе, что и принц увлекся, съел увесистый ломоть, запив его легким, разбавленным на три четверти вином.

Потом оба они вышли в маленький парк, с трех сторон окаймлявший особняк принца, где принц поведал своему новому любимцу свои страхи и подозрения.

Керси слушал очень внимательно, и лишь когда принц выдохся, принялся задавать вопросы, перемежая их объяснениями – почему именно об этом он спрашивает.

– Да какое тебе дело до урожая того вина? Не в виноградник же, не под корни отраву подкладывали?

– Все имеет значение, ваше Высочество. Вот, к примеру, ясеневое масло. В данной отраве его легко могло бы заменить кипарисовое, тем более, что кипарисовое легче выжать, проще замаскировать, но истинный цвет волос вашего Высочества – жгучей вороной масти, то есть, ясеневое лучше к вашей отраве подходит. А, стало быть, кто-то прицельно, с открытыми глазами понимал, что и для кого делает. Не наемный колдун чужого государства, но кто-то изнутри. Сие мелкий – но шажок к истине. Не в обиду вашему Высочеству напомню, что юность и детство я провел в довольно жутких, в сравнении с обычной жизнью, местах. То есть, я только теперь понимаю, насколько там сурова и беспощадна действительность, насколько все пропитано войной и…

– Да, да. Я знаю. И я не обижаюсь… стараюсь не обижаться, если ты намекаешь на тот локоть в той злосчастной вечеринке. Да, ты вырос при доме маркизов Короны, это обстоятельство, мягко говоря, не роняет тебя в моих глазах. Ты продолжай свою мысль, дабы мне лишнего не утомляться, в ожидании, пока ты ее разовьешь с помощью всех этих дурацких придворных оборотов речи.

– Слушаюсь, ваше Высочество, хотя и совершенно не понимаю, на какие обстоятельства вы соизволили только что намекнуть. Маркизы Короны, тысячелетиями окруженные беспощадною враждой и немыслимым коварством, накопили бесценный опыт противодействия всему враждебному, и кое-какие знания по этой части я успел усвоить. Так, они, гм… он… открыл мне…ну, его светлость…

– Маркиз Хоггроги! Я же сказал: не сержусь, тем более, что он был мне другом! Раз уж батюшка его по всем статьям простил, то и мне не след пофыркивать… Что именно его чурбанская светлость тебе открыл?

– Он показал мне истину «трех кругов», предназначенную для разгадки подобных тайн. Вы позволите, ваше Высочество, я подкреплю свои рассуждения немудрящим рисунком здесь же, на песке, благо брызги этого фонтана сделали его поверхность плотною, словно бы нарочно предназначенною для…

– Керси!!! Поменьше болтовни. Давай мне дело, суть.

Керси снял с бедра легкий придворный меч, и, не вынимая его из ножен, очертил на песке неровный овал, который тут же обозвал кругом.

– Предположим, нам необходимо узнать… чья лошадь нагадила вчера утром перед окнами дворца вашего Высочества. Вы вчера вечером высказали такое пожелание.

– А, да-да, кстати! Ну, мое жилище трудно назвать дворцом, я люблю скромность, ты же знаешь. Вонь прямо в кабинет пошла, я в тот раз на первом этаже ночевал, в кабинете. Карать за подобную мелкую глупость не собираюсь, но знать бы хотел.

– Безусловно, ваше Высочество, скромность вашего Высочества известна далеко за пределами Империи! Вот этот круг включает в себя всех, кто имеет право в это время перемещаться без дополнительного разрешения именно возле стен вашего дворца… особняка, прошу ваше Высочество простить мне оговорку!

– Так. – Токугари вглядывался в криво начерченный круг, словно пытаясь прочесть там имя нахала, чье легкомыслие самым злокозненным образом потревожило в то утро ноздри престолонаследника и его прекрасной соседки по кабинетному дивану, часто служившему альковом для его Высочества..

– Чертим второй круг, частично пересекающий первый… Это список всех конных гвардейцев полка Тургун, заступивших в ту ночь в караул в пределах Большого императорского дворца.

– Почему именно Тургун? Черные тоже дежурили?

– Потому что, по всем признакам, да и со слов сторожа, конь мог показаться в легких сумерках чагравым, мышастым, даже гнедым – но никак не вороным!

– А, да. «Тургуны» же как раз на мышастых. Продолжай.

– Ну и третий круг, пересекающий эти два: список караульных и стражников всех полков, ведущих обход в этот час, либо сменяющихся с дежурства…

Токугари задумался, затем вынул из ножен кинжал и стал расковыривать песок в месте пересечения трех кругов.

– Угу. Примерно понял. Остроумно. Но у меня пара замечаний, Керси. Ты сказал три круга, а я только с твоих слов насчитал их пять. Разреши, я не буду их перечислять. Но – не три, Керси.

– Виноват, ваше Высочество!

– Продолжаю. Надо еще, насколько я понимаю, уметь выбрать эти три круга, чтобы они пересеклись в нужной точке. Когда точка известна – прочертить сии три круга легко, а вот когда ответа не знаешь… Ты разгадал этого гвардейца?

– Думаю, да, ваше Высочество.

– И кто он?

Керси мучительно покраснел и даже стиснул пальцы в кулаки, чтобы унять в них дрожь. Он вдруг понял, что в этот миг решается его будущее, и оно зависит от одного короткого ответа. Самое время было прочертить в мозгу все три круга с перечнями возможностей, чтобы выбрать в точке пересечения тот самый, единственно правильный, но мысли беспорядочно метались в голове и никаких кругов выстраивать из себя не хотели. Он – бедный дворянин, без наследства, можно сказать, без будущего, ибо от возвращения в удел он почти отказался, а в дворцовый штат его все еще не приняли… Его светлость маркиз Хоггроги поймет и простит переход своего рыцаря на службу к другому повелителю, своему государю, но не поймет и не простит метаний туда-сюда…

– Я… не могу этого сказать, ваше Высочество.

– Почему? Сам же сказал, что знаешь?

– Я дворянин, ваше Высочество, и предпочел бы видеть в вашем светлейшем окружении верных слуг, а не продажных трусливых холопов. Прикажите мне наказать невежу – я вызову на дуэль и порежу его на ломти. Но…

– Друг, называется. Ну и друг! Я вот безо всяких кругов разобрался, пока с тобою беседовал. Хочешь скажу?

– Как будет угодно вашему Высочеству.

– Мне будет угодно высказать предположение, что в точке пересечения твоих кругов, сударь мой Керси Талои, оказался гвардеец «тургунного» полка, хвастун и болван барон Лади Дабо. Что скажешь?

– Я могу только смиренно восхититься проницательностью вашего Высочества и попросить прощения за дерзость, с которою я позволил отнять у вашего Высочества время на пустые рассказы об этих трех дурацких кругах!

– Я – прав?

– Гм… Ваше Высочество сами высказали сие предположение о… всаднике, в утвердительной форме. Затем ваше Высочество соизволили задать мне прямой вопрос, с тем, чтобы я подтвердил, либо опроверг правоту ваших умозаключений, и я… Мой долг дворянина и верного слуги вашего Высочества…

– Я – сожри меня кхор – прав??? Керси, я мягок, добр, но не доводи меня до худого своей бесконечной болтовней…

Керси затараторил в ответ, ибо ясно видел, что принц вспылил не на шутку:

– Так точно, ваше Высочество! Вы правы, и честь дворянина запрещает мне опровергать несомненную правоту вашего Высочества, тем более, что и я, в силу моих скромных способностей, совершенно уверен в неопровержи…

– Тогда умолкни, бубенчик. Твои «три круга» – полезная штука, очень они помогают мысли по полочкам разложить…

– Но «Истина трех кругов» отнюдь не мо…

– Я ее от тебя услышал. Давеча этот болван барон Лади не нашел ничего лучшего, как всему миру рассказывать, что я, избиваемый Его Величеством, с плачем и воем бежал по анфиладам дворца и едва не наступил ему на ногу. У него будет время и возможность ответить за свои байки, но это когда-нибудь потом, сейчас же меня грызут более насущные проблемы. Керси…

– Слушаю, ваше Высочество!

– Я тебе все рассказал, что знал. Займешься этим делом. Вычерчивай круги, нарезай круги, води хороводы, ищи, одним словом. Денег лишних у меня нет, но на эту задачу – найду, сколько потребуется. Как только старик повенчает тебя в рыцари – смогу принять тебя в дружину. И сразу же поручу тебе наладить вестовую службу, у меня с этим просто беда. Справишься?

– Так точно, ваше Высочество, справлюсь!

И без солдафонства, ты при дворе, а не в казарме: да, либо нет, сего вполне достаточно при разговорах накоротке. Понял?

– Да, ваше Высочество.

– Отчеты по розыску и расходам – лично мне и только мне, и только в устном виде, минуя имущников и канцлера. Ступай.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.