Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Бойцовский клуб (вариант перевода)

ModernLib.Net / Детективы / Паланюк Чак / Бойцовский клуб (вариант перевода) - Чтение (стр. 7)
Автор: Паланюк Чак
Жанр: Детективы

 

 


      Тысячи лет человеческие существа трахались, мусорили, клали на эту планету, и теперь история ожидает, что я подотру за каждым. Я должен вымыть и расплющить консервные банки. И выставленный счёт за каждую каплю использованного машинного масла.
      И я должен подписаться под биллем о радиоактивном заражении, закопанных в землю баках с бензином, за оползни, которые разрушают хранилища токсичных отходов - подо всем, что было сделано до того, как я родился.
      Я держал лицо мистера ангелочка как лицо ребёнка или футбольный мяч и молотил его костяшками, молотил, пока его зубы не проткнули губ. Потом месил его локтями, пока он не упал мешком на пол к моим ногам. Пока избитая, натянутая кожа на скулах не стала чёрной.
      Я хотел вдыхать дым.
      Птицы и олени - глупая роскошь, а вся рыба должна плавать брюхом вверх.
      Я хотел сжечь Лувр. Я б раскрошил мраморную Элладу в Британском музее и подтёр бы задницу Моной Лизой. Это теперь мой мир.
      Это мой мир, мой мир, и все эти древние люди мертвы.
      Был завтрак, было утро, и Тайлер изобрёл проект "Разгром".
      Мы хотели вырвать мир из объятий истории.
      Мы завтракали в доме на Пейпер-стрит, Тайлер сказал, представь себя выращивающим редиску и картошку на пятнадцатой лунке забытого поля для гольфа.
      Ты охотишься на лося во влажных лесах на склонах каньона у руин Рокфеллер-центра и выкапываешь ракушки рядом с каркасом Космической Иглы, наклонившейся под углом в сорок пять градусов. Мы раскрасим небоскрёбы огромными лицами наших тотемов и злых божеств, и каждый вечер то, что осталось от человечества, будет отступать в пустые зоопарки и закрывать себя в клетках, чтобы защититься от медведей, и больших кошек, и волков, которые по ночам проходят мимо и смотрят на нас сквозь прутья решётки с той стороны.
      - Переработка вторсырья и ограничение скорости - это дерьмо, - сказал Тайлер. - Будто кто-то неожиданно бросает курить на смертном одре.
      Это проект "Разгром", который собирается спасти мир. Культурный ледниковый период. Преждевременно вызванный тёмный век. Проект "Разгром" заставит гуманизм заснуть или создаст достаточную ремиссию, чтобы восстановить Землю.
      - Ты подравниваешь анархию, - говорит Тайлер. - Ну, ты понял.
      Подобно тому, что бойцовский клуб делает с клерками и кассирами, проект "Разгром" сломит цивилизацию, так что мы сможем сделать из нашего мира нечто лучшее.
      - Представь, - говорит Тайлер, - как лось пробирается за окнами супермаркета и меж воняющих коробок с прелестными гниющими платьями и фраками на вешалках; ты в кожаной одежде, одной до конца жизни; и по лиане толщиной с запястье ты взбираешься на Сирз-тауэр. Джек и Бобовый стебель, ты продираешься сквозь балдахин влажных вершин деревьев, и воздух будет так чист, что ты увидишь крохотные фигурки, молотящие зерно и выкладывающие полоски мяса вялиться на пустой заброшенной ветке никому не нужной суперавтомагистрали, растянувшейся на восемь полос в ширину и по-августовски жаркой на тысячи и тысячи миль.
      Это и было целью проекта "Разгром", сказал Тайлер, полное и безоговорочное уничтожение цивилизации.
      Что будет следующим в проекте "Разгром", никто не знает. Второе правило не задавать вопросов.
      - Пуль вам не надо, - сказал Тайлер Штурмовому Комитету, - но если вы хотите это знать, то да, вам придётся убивать.
      Поджог. Штурм. Озорство и Дезинформация.
      Без вопросов. Без вопросов. Без извинений и без лжи.
      Пятое правило проекта "Разгром" - ты должен доверять Тайлеру.
      Тайлер хотел, чтобы я это распечатал и скопировал. Неделю назад Тайлер мерял шагами подвал дома на Пейпер-стрит. Шестьдесят пять приставных шагов в длину и сорок в ширину. Тайлер размышлял вслух. Тайлер спрашивает меня:
      - Сколько будет шестью семь?
      Сорок два.
      - А сорок два на три?
      Сто двадцать шесть.
      Тайлер даёт мне исписанный от руки листок и говорит, чтобы я его распечатал и сделал семьдесят две копии.
      Зачем так много?
      - Потому что, - говорит Тайлер, - это число парней, которые могут спать в подвале, если мы разместим их на трёхэтажные армейские койки.
      Я спросил, а как насчёт их пожитков?
      Тайлер сказал:
      - Они не принесут ничего, кроме того, что в списке, и это всё должно уместиться под матрацем.
      - То, что они принесут необходимые предметы, не гарантирует допуска к тренировке, но ни один претендент не будет принят, пока не придёт с этими предметами и ровно пятью сотнями долларов на собственные похороны.
      - Это стоит по меньшей мере три сотни долларов, я имею в виду кремацию, сказал Тайлер, - и цены ползут вверх. Каждый, кто умирает с меньшим количеством денег, отправляет свой труп в медицинский класс - для аутопсии.
      Эти деньги должны всегда держаться в ботинке адепта, так что если адепта убьют, его смерть не станет бременем для проекта "Разгром".
      Вдобавок, претендент должен прийти со следующим:
      Две чёрных рубашки.
      Двое чёрных брюк.
      Глава 14
      МОЙ БОСС ПРИНОсит другой лист бумаги к моему столу и кладёт у моего локтя. А я даже больше галстук не надеваю. Мой босс надел свой синий галстук, так что сегодня, наверное, четверг. Дверь в офис шефа теперь всегда закрыта, и мы не обмениваемся более чем парой слов с тех пор, как он нашёл правила бойцовского клуба в копировальном аппарате, и я предположил, что могу выпустить ему кишки при помощи выстрела из дробовика. А я просто в очередной раз прикалывался.
      Или, возможно, я мог позвонить ребятам из транспортного управления, в отдел жалоб. Существует крепление переднего сиденья, которое никогда не проходило тест на столкновение, пока не было выпущено в производство.
      Если ты знаешь, куда смотреть, то увидишь вокруг зарытых в землю мертвецов.
      Доброе утро, говорю я.
      Он говорит:
      - Доброе утро.
      И кладёт у моего локтя другой важный секретный документ только-для-моих-глаз.
      Одна пара тяжёлых чёрных ботинок.
      Две пары чёрных носок и две пары простого нижнего белья.
      Одно плотное чёрное пальто.
      Это включает в себя ту одежду, в которой пришёл претендент.
      Одно белое полотенце.
      Один армейский матрац для койки.
      Одна белая пластиковая миска.
      На моём столе, с моим боссом, стоящим недалеко, я подбираю оригинальный список и говорю ему - спасибо. Мой босс уходит в свой офис, и я решаю разложить пасьянс на компьютере.
      Я иду домой.
      Я иду на работу.
      Я иду домой, и перед домом на крыльце стоит парень. Парень у двери со второй чёрной рубашкой и штанами в коричневом бумажном мешке, и он захватил оставшиеся три предмета, белое полотенце, армейский матрац, пластиковую миску, всё это на ограде крыльца. Из верхнего окна Тайлер и я смотрим на парня, и Тайлер говорит мне отослать парня назад.
      - Он слишком молод, - говорит Тайлер.
      Парень на крыльце - это мистер ангелочек, которого я пытался уничтожить в ту ночь, когда Тайлер придумал проект "Разгром". Даже с его двумя синяками под глазами и остриженными накоротко волосами ты видишь его великолепно жёсткий взгляд под всеми складками и шрамами. Одень его в платье и заставь улыбаться выйдет девочка. Мистер ангелочек просто стоит по стойке смирно перед парадной дверью, глядит чётко вперёд в растрескавшуюся дверь, руки прижаты к бокам, чёрные ботинки, чёрная рубашка, чёрные брюки.
      - Избавься от него, - говорит мне Тайлер. - Он слишком молод.
      Я спрашиваю, а что такое "слишком молод"?
      - Это не имеет значения, - говорит Тайлер. - Если претендент молод, мы говорим, что он слишком молод. Если он толст, то слишком толст. Если он стар, то слишком стар.
      Худой - слишком худой. Белый - слишком белый. Чёрный - слишком чёрный.
      Таким образом буддийские храмы тестировали претендентов на протяжении хренлионов лет, говорит Тайлер. Ты говоришь претендентам уйти, и если его желание так сильно, что он ждёт у входа без еды, и сна, и надежды три дня, тогда и только тогда он может войти и начать тренировки.
      Так что я говорю мистеру ангелочку, что он слишком молод, но к обеду он всё ещё стоит там. После обеда я выхожу и бью мистера ангелочка метлой и выпинываю его мешок на улицу. Сверху Тайлер наблюдает, как я заехал палкой от метлы парню в ухо, а парень просто стоит здесь, и тогда я выпинываю его пожитки на землю и ору.
      Уходи, ору я. Ты не слышал? Ты слишком молод. У тебя никогда не получится, кричу я. Возвращайся назад и через несколько лет приходи снова. Просто иди. Уходи с моего крыльца.
      На следующий день парень всё ещё здесь, и Тайлер выходит, чтобы сказать:
      - Мне очень жаль.
      Тайлер говорит, что он сожалеет, что он сказал парню о тренировках, но парень на самом деле слишком молод и не может ли он просто уйти.
      Хороший полицейский. Плохой полицейский.
      Я кричу на несчастного парнишку снова. Затем, шестью часами позже, выходит Тайлер и говорит, что ему жаль, но нет. Парню следует уйти. Тайлер говорит, что собирается позвонить в полицию, если парень не уйдёт.
      И парень остаётся.
      На третий день другой претендент стоит у парадной двери. Мистер ангелочек по-прежнему здесь, и Тайлер спускается и просто говорит мистеру ангелочку:
      - Заходи. Подбери свои шмотки с улицы и заходи.
      Новому парню Тайлер говорит, что он сожалеет, но произошла ошибка. Новый парень слишком стар, чтобы тренироваться, и не лучше ли ему уйти?
      Я хожу на работу каждый день. Я прихожу домой, и здесь один или два парня, ожидающих на крыльце. Эти новички не отвечают взглядом на взгляд. Я закрываю дверь и оставляю их на крыльце. Это происходит каждый день, и иногда претенденты уходят, но в большинстве случаев дотягивают до третьего дня, пока большая часть из семидесяти двух коек, которые мы с Тайлером купили и установили в подвале, не оказывается заполненной.
      Однажды Тайлер дал мне пять сотен долларов наличными и наказал, чтоб я их держал в своём ботинке всё время. Мои личные деньги на похороны. Это тоже старая традиция буддийских монастырей.
      Теперь я возвращаюсь с работы, и дом заполнен незнакомцами, которых принял Тайлер. Все работают. Весь первый этаж превратился в кухню и мыловарню. Ванная никогда не пустует. Люди командами исчезают на несколько дней и возвращаются с красными прорезиненными сумками с прозрачным, водянистым жиром.
      Однажды ночью Тайлер поднимается по лестнице, чтобы разыскать меня, спрятавшегося в своей комнате, и говорит:
      - Не тревожь их. Они все знают, что делать. Это часть проекта "Разгром". Ни один человек не понимает плана целиком, но каждый натренирован, чтобы исполнить одну простую вещь в совершенстве.
      Правило проекта "Разгром" - ты должен доверять Тайлеру.
      А затем Тайлер ушёл.
      Команды проекта "Разгром" постоянно разделяют жир на сало. Я не сплю. Всю ночь я слышу, как другие команды смешивают щёлок, режут мыло на бруски, выпекают бруски на противнях, затем упаковывают и запечатывают фирменной этикеткой Мыловаренной компании на Пейпер-стрит. Все, кроме меня, знают, что делать, и Тайлер никогда не возвращается домой.
      Я бьюсь об стены, будучи мышью, запертой при помощи механизма, состоящего из молчаливых людей, энергичных, как натренированные обезьяны, готовящих, работающих и спящих посменно. Опусти рычаг. Нажми на кнопку. Команда из обезьян-космонавтов готовит пищу целыми днями и целыми днями команды обезьян-космонавтов поглощают эту пищу из пластиковых мисок, которые они принесли с собой.
      Однажды утром я ухожу на работу, и на крыльце стоит Большой Боб в чёрных ботинках, чёрной рубашке и брюках. Я спрашиваю, видел ли он Тайлера? Не Тайлер ли послал его сюда?
      - Первое правило проекта "Разгром", - говорит Большой Боб, ноги вместе, спина ровно, - ты не задаёшь вопросов о проекте "Разгром".
      Что за безмозглую маленькую задачу дал ему Тайлер, что он её принимает за честь, спрашиваю я. Эти ребята, чья работа - просто варить рис целыми днями или мыть миски или убирать дерьмо. Целыми днями. Может, Тайлер пообещал Большому Бобу просветление, если он потратит шестнадцать часов в день на заворачивание брусков мыла в бумагу?
      Большой Боб ничего не говорит.
      Я иду на работу. Я возвращаюсь домой, а Большой Боб всё ещё на крыльце. Я не сплю всю ночь, а на следующее утро Большой Боб направляется к саду, чтобы прибрать.
      Перед тем как я ухожу на работу, я спрашиваю Большого Боба, кто его впустил? Кто дал ему это задание? Видел ли он Тайлера? Тайлер был здесь прошлой ночью?
      Большой Боб говорит:
      - Первое правило проекта "Разгром" - не зада...
      Я прерываю его. Да, говорю. Да, да, да, да, да.
      И, пока я на работе, команды обезьян-космонавтов вскапывают грязную лужайку вокруг дома и посыпают горькой солью грязь, чтобы уменьшить кислотность, и кидают лопатами навоз со скотного двора и обрезки волос из ближайшей парикмахерской, чтобы отпугнуть кротов и мышей и повысить содержание протеина в почве.
      В любое время ночи обезьяны-космонавты с бойни приходят с кровавыми обрезками, чтобы повысить содержание железа в почве, и рыбной мукой, чтобы увеличить количество фосфора.
      Команды обезьян-космонавтов выращивают базилик и тимьян, и латук, и саженцы лещины, эвкалипта, декоративного апельсинового дерева и мяты в строгом порядке, как в калейдоскопе. Посреди каждого островка зелени - островок роз. И другие обезьяны-космонавты выходят в ночь и убивают улиток и слизняков при помощи свечей. Другие отбирают лучшие листья и можжевеловые ягоды для получения натурального красителя. Окопник, потому что это природное средство для дезинфекции. Листья фиалки, потому что они лечат головные боли, и ясменник, потому что он придаст мылу запах свежескошенной травы.
      На кухне стоят бутылки с сорокаградусной водкой для производства прозрачного мыла "Розовая герань" и мыла "Карамель", и мыла с пачули, и я краду одну бутылку и трачу мои похоронные на сигареты. Показалась Марла. Мы разговариваем о растениях. Марла и я гуляем по ухоженным гравиевым дорожкам по калейдоскопически узорному саду, попивая водку и куря. Мы разговариваем о её грудях. Мы разговариваем обо всём, кроме Тайлера Дердена.
      Однажды газеты написали, что группа людей в чёрном прорвалась в хороший район, в роскошный автосалон, и начала дубасить по бамперам бейсбольными битами, из-за чего воздушные подушки внутри взрывались, рассыпая какой-то порошок, а сигнализации автомобилей дико вопили.
      В Мыловаренной компании на Пейпер-стрит команды берут бутоны роз и анемонов, лаванды, упаковывают цветы в ящики с чистым жиром, который поглотит их запах; это необходимо для производства мыла с цветочным запахом.
      Марла рассказывает мне о растениях.
      Роза, говорит мне Марла, это природное вяжущее средство.
      У некоторых этих растений такие названия, будто они сошли со страниц поминального списка: Ирис, Базилик, Рута, Розмари и Вербена. А некоторые, вроде Таволги, Лужницы, Аира и Аралии похожи на имена фей у Шекспира. Лиатрис пахучая со своим сладким ванильным запахом. Лещина, ещё одно природное вяжущее средство. Фиалковый корень, дикий испанский ирис [тут путаница со стороны автора: orrisroot - фиалковый корень, но речь идёт об orris - касатике флорентийском (Iris florentina)].
      Каждую ночь Марла и я гуляем в саду, пока я не уверюсь в том, что Тайлер и в эту ночь не придёт. Прямо за нами всегда следует обезьяна-космонавт, чтобы подобрать веточку бальзамника, или руты, или мяты, которую Марла растёрла перед моим носом. Упавший бычок. Обезьяна-космонавт следует за нами, стараясь стереть даже сам факт нашего пребывания здесь.
      Однажды ночью в парке на окраине другая группа облила бензином каждое деревце и от деревца до деревца провела бензиновые дорожки, и устроила отличный маленький лесной пожар. Это было в газетах - в городских домах через улицу окна от жары оплавились, а припаркованные машины пыхтели и оседали на изжаренных, оплавленных покрышках.
      Арендованный Тайлером дом на Пейпер-стрит - внутри влажное животное, потому что множество людей потеет и дышит. Движется столько людей, что дом дрожит.
      И однажды ночью, когда Тайлер не пришёл домой, кто-то просверлил банкоматы и таксофоны, затем этот кто-то вставил масляные магистрали в дырки и при помощи шприца для масляных работ закачал в банкоматы и таксофоны тавот или ванильный пудинг - по выбору.
      А Тайлер так и не появлялся дома, но после месяца его отсутствия у некоторых из обезьян-космонавтов появились тайлеровы поцелуи на тыльной стороне руки. И затем эти обезьяны-космонавты ушли, а на крыльце появились новички, которые были готовы их заменить.
      И каждый день люди приезжали и уезжали на разных машинах. Ты никогда не видел одну и ту же машину. Однажды вечером я услышал голос Марлы на крыльце, говорящий обезьяне-космонавту:
      - Я здесь, чтобы увидеть Тайлера. Тайлер Дерден. Он здесь живёт. Я его друг.
      Обезьяна-космонавт отвечает:
      - Мне очень жаль, но ты слишком... - он делает паузу, - ты слишком молода, чтобы принять участие в тренировках.
      Марла говорит:
      - Пошёл ты.
      - Кроме того, - рассуждает обезьяна-космонавт, - ты не принесла необходимых предметов: две чёрных рубашки, двое чёрных брюк...
      Марла орёт:
      - Тайлер!
      - Одну пару тяжёлых чёрных ботинок.
      - Тайлер!
      - Две пары чёрных носков и две пары простого нижнего белья.
      - Тайлер!
      И я слышу, как парадная дверь с грохотом закрывается. Марла три дня ждать не будет.
      Большую часть дней, после работы, я прихожу домой и делаю себе бутерброд с ореховым маслом.
      Когда я прихожу домой, одна обезьяна-космонавт зачитывает что-то группе других обезьян-космонавтов, которые сидят на полу, заполнив весь первый этаж.
      - Уникальная красота снежинки - это не про вас. Вы такая же разлагающаяся органическая материя, как и все остальные, и мы все вместе - часть огромной компостной кучи.
      Обезьяна-космонавт продолжает:
      - Наша культура сделала нас одинаковыми. Никто теперь не является на самом деле белым, чёрным или богатым. Мы все хотим одного и того же. Как индивидуальности - мы ничто.
      Чтец останавливается, когда я вхожу, чтобы сделать свой бутерброд, и все обезьяны-космонавты сидят тихо, как если бы я был один. Не беспокойтесь, говорю. Я это уже читал. Я это набирал.
      Даже мой босс, возможно, читал это.
      Мы все - огромная кучка дерьма, говорю. Валяйте дальше. Играйте в свои маленькие игры. Не обращайте на меня внимания.
      Обезьяны-космонавты ожидают в тишине, пока я не сделаю свой бутерброд и не возьму ещё одну бутылку водки с собой наверх. За своей спиной я слышу:
      - Уникальная красота снежинки - это не про вас.
      Я - Разбитое Сердце Джо, потому что Тайлер выбросил меня. Даже мой отец выкинул меня. Ой, а я ведь могу продолжать и продолжать в том же духе.
      Иногда ночами, после работы, я иду в какой-нибудь бойцовский клуб - в подвале бара или гаража, и я спрашиваю, не видел ли кто Тайлера Дердена.
      Во всех новых бойцовских клубах кто-то, кого я никогда не встречал, стоит под одинокой лампочкой в центре тёмного подвала, и, окружённый людьми, зачитывает слова Тайлера.
      Первое правило бойцовского клуба - не говорить о бойцовском клубе.
      Когда начинаются бои, я отвожу руководителя клуба в сторонку и спрашиваю, не видел ли он Тайлера. Я живу с Тайлером, говорю, и он уже давным-давно не появлялся дома.
      Глаза парня расширяются, и он спрашивает, что, я в самом деле знаю Тайлера Дердена?
      Это случается в большинстве новых бойцовских клубов. Да, говорю, мы с Тайлером - лучшие друзья. И тогда неожиданно каждый хочет пожать мне руку.
      Эти новички глазеют на дырку в жо, в смысле, в щеке, и на чёрную мою кожу, жёлтую и зелёную по краям, и обращаются ко мне "сэр". Нет, сэр. Несложно, сэр. Никто из них никогда не встречал Тайлера Дердена. Друзья друзей встречали Тайлера Дердена, и они основали это отделение бойцовского клуба, сэр.
      И затем они подмигивают.
      Никто из их знакомых никогда не видел Тайлера Дердена.
      Сэр.
      Это правда, спрашивает каждый из них. Тайлер Дерден набирает армию? Ходят такие слухи. А правда, что Тайлер Дерден спит лишь час в сутки? Они слышали, что Тайлер собирается открыть бойцовские клубы по всей стране. А что дальше, спрашивают они. Они хотят это знать.
      Встречи по вопросам проекта "Разгром" перенеслись в бОльшие подвалы, так как каждый комитет - Поджоги, Штурмовики, Озорники и Деза - стали больше, так как из бойцовских клубов приходит всё больше людей. У каждого комитета есть руководитель, и даже руководители не знают, где сейчас Тайлер Дерден. Тайлер звонит им каждую неделю по телефону.
      Все в проекте "Разгром" хотят знать - а что дальше?
      Что мы собираемся делать?
      На что нам стоит надеяться?
      На Пейпер-стрит Марла и я гуляем ночью босиком по саду, каждый шаг воскрешает запахи шалфея, лимонной вербены и розовой герани. Чёрные рубашки и чёрные брюки суетятся вокруг нас со свечами, приподнимая листья растений, чтобы убить улитку или слизня. Марла спрашивает, что здесь происходит?
      Слой волос под комьями грязи. Волосы и навоз. Мука из костей и кровавые обрезки. Растения растут быстрее, чем обезьяны-космонавты их обрезают.
      Марла спрашивает:
      - Что ты собираешься делать?
      Что?
      В грязи светится золотое пятнышко, и я становлюсь на колени, чтобы разглядеть его. Я не знаю, что будет потом, говорю я Марле.
      Выглядит так, будто нас обоих выкинули на свалку.
      Уголком глаза я вижу, как обезьяны-космонавты ходят вокруг в чёрном, каждый со свечкой. Маленькое золотое пятнышко в грязи - коронка, золотая коронка. Там ещё две лежат, серебряные. Это челюсть.
      Я говорю, нет, я не могу сказать, что может произойти. И я вдавливаю одну, две, три коронки в грязь, волосы, навоз и кровь, чтобы их не увидела Марла.
      Глава 15
      В ПЯТНИЦУ ВЕЧЕРОМ я засыпаю прямо на столе - на работе.
      Когда я просыпаюсь и поднимаю лицо с подложенных рук на поверхности стола, звонит телефон, а все ушли. Телефон звонил в моём сне, и непонятно, то ли реальность проскользнула в мой сон, то ли мой сон прорвался в реальность.
      Я отвечаю по телефону:
      - Уступки и Ответственность.
      Это мой отдел. Уступки и Ответственность.
      Солнце садится, и столпившиеся штормовые тучи размером со штат Вайоминг и Японию направляются к нам. У меня на работе окна как такового нет. Внешняя стена - это стекло от пола до потолка. Везде, где я работал, стёкла были огромные, от пола до потолка. Везде вертикальные жалюзи. Везде промышленный серый ковролин с маленькими надгробиями разъёмов для подключения компьютеров к сети. Везде - лабиринт из клетушек с ограждением из деревянных панелей.
      Где-то шумит пылесос.
      Мой босс ушёл в отпуск. Он послал мне e-mail, а потом исчез. Я должен приготовиться к формальному рассмотрению дела за две недели. Забронировать конференц-зал. Поставить мишени в ряд. Изменить выводы. Всё такое. Они готовят дело против меня.
      Я - Потерянное Чувство Удивления Джо.
      Я чувствую себя жалким.
      Я поднимаю трубку, и это Тайлер, и он говорит:
      - Выходи, на стоянке тебя ждут ребята.
      Я спрашиваю, кто они?
      - Они все ждут, - говорит Тайлер.
      От моих рук воняет бензином.
      Тайлер продолжает:
      - Выезжай. У них там машина. Кадиллак.
      Я по-прежнему сплю.
      Я не уверен, что Тайлер не явился мне во сне.
      Или это я снюсь Тайлеру.
      Я обнюхиваю руки. Бензин. Вокруг никого, я встаю и выхожу на стоянку.
      Парень, который работает с машинами в бойцовском клубе, припарковал чей-то чёрный "Корниш", и всё, что я могу делать, так это смотреть на него, чернота и злато, огромная пачка из-под сигарет, готовая доставить меня туда, куда мне надо. Этот парень, механик, который выходит из машины, говорит, чтобы я не волновался, он поменялся номерами с другой машиной на долгосрочной стоянке в аэропорту.
      Наш механик из бойцовского клуба говорит, что может завести всё, что угодно. Два провода выходят из рулевой колонки. Прикоснись одним проводом к другому, ты замыкаешь цепь соленоида стартёра, у тебя есть машина для увеселительных прогулок.
      А иногда тебе нужно подобрать код, поставленный продавцом.
      Три обезьяны-космонавта сидят на заднем сиденье, надев свои чёрные рубашки и чёрные брюки. Не вижу зла. Не слышу зла. И зла не говорю.
      Я спросил, так где же Тайлер?
      Механик из бойцовского клуба держит открытой дверцу "Кадиллака", словно заправский шофёр. Механик высок, и кости на его плечах напоминают перекрестье телефонного столба.
      Я спрашиваю, мы едем к Тайлеру?
      Меж передними сиденьями меня ждёт праздничный пирог, только свечки зажечь. Я сажусь в машину. Мы едем.
      После недели в бойцовском клубе у тебя не возникает проблем с тем, чтобы держаться в пределах ограничения скорости. Возможно, из тебя уже сочится чёрное дерьмо, ты уже два дня ходишь с внутренними кровоизлияниями, но чувствуешь ты себя здорово. Другие автомобили окружают тебя. Автомобильная свита. Ты видишь, как другие водители показывают тебе средние пальцы. Незнакомцы ненавидят тебя. Но в этом нет ничего личного. После бойцовского клуба ты настолько расслаблен, что тебя просто не растеребить. Ты даже радио не включаешь. Возможно, в ребре у тебя - трещина, которая расходится каждые раз, когда ты делаешь вдох. Машины позади тебя мигают своими огнями. Садится оранжевое с золотом солнце.
      Механик ещё тут сидит, ведёт машину. А между нами пирог на мой день рождения.
      Страшная штука - видеть парней вроде нашего механика в бойцовском клубе. Костлявые вообще никогда не отрубаются. Они дерутся до тех пор, пока не превращаются в отбивную. Белые похожи на скелетов, которых макнули в жёлтый воск и нарисовали им татуировки, чёрные похожи на сушёное мясо, они обычно ходят парами и выглядят точь-в-точь так, как ребята из общества Анонимных Наркоманов. Они никогда не говорят:
      - Стоп.
      Похоже, что они - энергия в чистом виде, колбасит их так, что по краям видно нечто вроде тумана, и понятно, что у них просто от чего-то отходняк. И если бы у них был выбор - как умереть, они бы выбрали умереть в бою.
      И они дерутся друг с другом.
      Никто их не вызовет на бой, и они никого на бой не вызовут, кроме другого дёрганного скелетика, кожа да кости, и поэтому никто не захочет с ними драться.
      Ребята, которые наблюдают за боем доходяг вроде нашего механика, молчат.
      Всё, что ты слышишь, это дыхание бойцов сквозь зубы, шлепки рук, свист и удар, когда кулаки молотят и молотят по вогнутым рёбрам, побелевшим от напряжения. Ты видишь сухожилия, и мускулы, и вены под кожей этих ребят, когда они прыгают. Их кожа будто светится, они потеют под одинокой лампочкой.
      Проходит десять, пятнадцать минут. Их запах, их пот и запах, он напоминает жареных цыплят.
      Двадцать минут. Наконец, один парень падает.
      После боя двое ребят с отходняком зависнут где-нибудь вместе на весь остаток ночи, улыбаясь такой жестокой битве.
      Со времён бойцовского клуба этот механик шатался вокруг дома на Пейпер-стрит. Хотел, чтобы я послушал, какую песню он написал. Хотел, чтобы я посмотрел на его голубятню. Показал мне фотку какой-то девицы и спросил, достаточно ли она красива, чтобы жениться на ней.
      Сидя на переднем кресле "Корниш", парень говорит:
      - Видал, какой я тебе пирог сварганил? Это ж я сделал.
      Это не мой день рождения.
      - Немного масла протекло через кольца, - говорит механик, - но я заменил масляный и воздушный фильтр. Я проверил клапана и распределитель. Кажись, будет дождь, так что я и дворники заменил.
      Что Тайлер планирует, спрашиваю.
      Механик открывает пепельницу и возвращает прикуриватель на место. Он говорит:
      - Это тест? Ты проверяешь нас?
      Где Тайлер?
      - Первое правило бойцовского клуба - не говорить о бойцовском клубе, говорит механик. - А последнее правило проекта "Разгром" - не задавать вопросов.
      Так что он может мне сказать?
      Он говорит:
      - Ты должен понять, что твой отец был твоей моделью Бога.
      За нами - моя работа и мой офис, и они становятся всё меньше, меньше, меньше.
      Я обнюхиваю пахнущие бензином руки.
      Механик говорит:
      - Если ты мужчина, христианин и живёшь в Америке, то твой отец - это твоя модель для Бога. И если ты никогда не знал своего отца, или он ушёл, или умер или его никогда не бывало дома, то во что же тебе остаётся верить?
      Это всё догмы Тайлера Дердена. Накарябанные на кусочках бумаги пока я спал и отданные мне на набор и фотокопию на работе. Я всё это читал. Даже мой босс, возможно, всё это читал.
      - И всё это кончается тем, - говорит механик, - что ты тратишь всю свою жизнь на поиски отца и Бога.
      - Тебе надо прийти к убеждению, - говорит он, - что, возможно, Богу ты не нравишься. Возможно, Бог нас ненавидит. Это не самое плохое, что могло случиться.
      Как увидел Тайлер, привлечение внимания Господня за грехи лучше, чем никакого внимания. Может потому, что гнев божий лучше, чем его безразличие.
      Если ты можешь быть худшим врагом божьим или ничем, что ты выберешь?
      Мы все нежеланные божьи дети, и, в соответствии с учением Тайлера Дердена, у нас нет ни особого места в истории, ни права на особое внимание.
      Если мы не привлечём к себе внимание Господа, у нас не будет надежды на проклятие или искупление.
      Что хуже - ад или ничто?
      Только если нас поймали и наказали - мы спасены.
      - Сожги Лувр, - говорит механик, - и подотри задницу Моной Лизой. Хотя бы тогда Бог узнает наши имена.
      Чем ниже ты падаешь, тем выше взлетаешь. Чем дальше убегаешь, тем больше Богу надо, чтобы ты вернулся.
      - Если бы блудный сын никогда не вернулся домой, - говорит механик, - то тучный телец был бы жив.
      Недостаточно быть исчисленным вместе с песчинками на берегу и звёздами на небе.
      Механик направляет чёрный "Корниш" на старую объездную автостраду без разделительного барьера, и за нами выстраивает колонна грузовиков, снижающих скорость до разрешённой. "Корниш" наполняется светом фар позади нас, и вот мы, ведущие разговор, отражённый изнутри ветровым стеклом. Идущие с разрешённой скоростью. Так быстро, как только позволяет закон.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10