- Согласен. Если скажут послать, возражать не буду, - неожиданно согласился директор.
      Это был, может быть, первый солнечный день наступающей весны. Прощальный гудок машины пронесся по училищу, и не было человека, который бы не услышал его и не подумал: "Уезжают пятнадцать лучших, пятнадцать счастливчиков". И пока машина медленно двигалась до арки, провожающие шли следом с шутками и смехом.
      Дорога, дорога! Что-то ждет ребят впереди? Только хорошее, только прекрасное, и ничто иное. В этом были уверены все пятнадцать. Они не подозревали, сколько усилий приложила Галина Афанасьевна, чтобы они могли вот сейчас отправиться в неведомый край.
      Костя и Митя, обнявшись и позабыв, возможно только на эту минуту, все распри, неистово махали шапками Оле и замполиту.
      - До свидания! - кричал громче всех Костя.
      - До свидания! - подражал ему Митя, первый раз в жизни крича так громко.
      Они не знали, с каким трудом мастер и замполит добились включения их в список пятнадцати. Митя с Костей ехали вместе с Юрой, Васей, Сашей.
      Сжав в руке вышитый платок, Олин подарок, Вася, не сводил глаз с девушки. Она удалялась. Но свет ее глаз был все еще виден. "Вот и расстаемся, ненадолго, но расстаемся. А мне не хочется... Ты будешь писать мне письма, я буду ждать их... Ты замечательный парень", - мысленно повторял он слова девушки.
      Сжав руку Юры, Вася радостно сказал:
      - Ты, Юрка, замечательный парень.
      Но тот лишь вздохнул: теперь он не скоро увидит Олю, а это для него было сейчас самым важным.
      Глава тридцать шестая
      "ХВАТИТ ШАТАТЬСЯ"
      "Что такое не везет и как с ним бороться?" - серьезно размышлял Федька, приноравливаясь выпрыгнуть на ходу из вагона. Хотя поезд уже замедлил ход, так как подходил к станции, прыгать было все-таки страшновато. Что-то не хотелось отрываться от ступенек, но иного выхода не было. Милиционер вот-вот откроет дверь вагона, а он, голубчик, тут как тут. Крикнув "гоп!", сжав зубы, Федька оттолкнулся от ступенек, от мчавшегося вагона, и земля понеслась навстречу. Он сделал несколько прыжков. Непреодолимая сила влекла его вперед, и все же, сам себе не веря, Федька "удачно приземлился". Косолапя, он отбежал от полотна и облегченно вздохнул. Только сейчас, когда миновала опасность быть пойманным, он в полной мере осознал, как боялся прыгать. Сердце билось, словно кто-то неистово стучал в грудную клетку.
      Федька взглядом проводил зеленые вагоны. Он решил не подходить к станции, пока поезд не уйдет, чтобы не попасть на глаза милиционеру. Конечно, если бы не эта торговля дрянными самоделками-открытками, Федьке бы нечего опасаться милиции. И почему публике разонравились открытки? Раньше хоть не очень охотно, но брали. Или он разучился нахваливать товар? Нет, не разучился. Просто надоело одно и то же: "А ну, кому открыточки дешевые, рублевые, первый сорт!" А теперь куда податься? Думай не думай, есть хочется, а денег нет. Где бы их достать?
      Этот вопрос для Федьки был серьезный, и возникал он каждый день.
      Проходя мимо развешенного белья, Федька покосился, пересчитал простыни и рубашки. Но сразу вспомнил строгое, худощавое лицо милиционера, его цепкие глаза и ласковый говорок: "Тебе работать, учиться надо, а ты спекуляцией занимаешься, всякую стряпню продаешь". Федька поморщился.
      Возле станционной водокачки внимание его привлек спор двух школьников. Портфели, перевязанные шпагатом, висели у них через плечо.
      - Честное слово, попал! - горячился тот, что был поменьше ростом. Как кинул, сразу - стук.
      - Не спорь, Вадька! И всегда ты споришь.
      - Ну ладно. Ничья.
      Вадик кинул шарик, а паренек постарше нацелился в него своим шариком. Федька не спеша подошел к ребятам и раскрыл "витрину" - несколько картонных пластин, скрепленных между собою так, чтобы их можно было складывать. На картонках были прикреплены открытки.
      - Любую, на выбор.
      Ребята принялись разглядывать открытки.
      - Какие-то плохие они, - оказал старший.
      - Сам ты плохой! Это высший сорт, спецзаказ, из Москвы привез.
      Школьник покосился на рваные ботинки и грязные руки обладателя открыток "высшего сорта" и протянул недоверчиво:
      - Да-а, из Москвы, сразу видно...
      Ребята отошли от Федьки и вновь принялись катать шарики.
      - Во что играете? - Федька опять подошел, стараясь сохранить безразличный вид.
      - Просто так.
      - Большие, а глупостями занимаетесь. Кто же "просто так", без денег играет? А еще школьники.
      - Мы глазомер вырабатываем.
      - Чудаки! Вот я игру придумал: и глазомер, и интерес вырабатывает.
      Федька присел, положил свернутую "витрину" к себе на колени.
      - Игра на внимательность. Нужно угадать, в каком орешке шарик. Отгадаешь - значит, внимательный.
      Он стал не спеша передвигать скорлупки, пряча то в одну, то в другую хлебный шарик.
      - А ну, Вадик, угадай, - подбодрил Федька.
      Вадик, завороженно следя за ловкими пальцами Федьки, доверчиво придвинулся.
      - Вы фокусник?
      - Вот именно. Я уже в цирке выступал. Отгадай.
      К безудержной радости Вадика он легко находил шарик.
      - Молодец, молодец! - восклицал Федька. - А теперь давай с интересом.
      Вадик взглянул на насупленного товарища, тот недоверчиво покачал головой.
      - Нельзя, Вадик, на деньги играть.
      - Попробуем. Это же на внимание.
      Вадик вытащил из портфеля пенал, открыл его. Там лежали свернутые пять рублей.
      - Два рубля на обед, а три маме верну.
      - Ничего, вернешь когда-нибудь, - заверил Федька.
      Дальнейший ход событий понятен: пятерка очень скоро перешла в руки Федьки.
      - Я тебе говорил, не играй, - сказал старший Вадику. - А тебе не стыдно, - обратился он к Федьке, - маленького обманывать?
      Вадик стоял растерянный. Без обеда он обойдется, но что он скажет матери? У Вадика сморщилось лицо, дрогнули губы. Как он ни крепился, слезы сами побежали из глаз. Он всхлипнул.
      Школьники, взявшись за руки, пошли прочь от Федьки.
      Неожиданно Федька бросился догонять ребят. Подбежав к ним, он сунул удивленному и испуганному Вадику три рубля.
      - А два рубля я оставлю себе на хлеб, ладно? - сказал он и направился в другую сторону.
      На вокзале Федька узнал, что очередной поезд прибудет через десять минут. "Старый хрыч, алкоголик, пусть сам продает. Дурака нашел!" возмущался Федька, шагая по перрону.
      Уже месяц Федька продает пассажирам открытки. С каждой проданной фотографии Захар Иванович дает ему десять копеек. На одной из станций Захар Иванович имел небольшую частную фотографию. Государству платил высокий налог, но ему все же перепадало "на чай", как он любил с усмешечкой выражаться.
      "Ему бы только водку сосать, а тут на хлеб не заработаешь никак", злобно размышлял Федька. Тяжело волоча ноги, он вышел к базарчику, подошел к молочному ряду. Вкусные запахи печеной снеди, жареной рыбы, мяса раздражали.
      - А ну, кому видики, первый сорт: Крым, Сочи, Ялта, субтропики! заученно протянул Федька. - А ну, кому открыточки дешевые, рублевые, высший сорт!
      Он остановился возле бабушки в белом фартуке. Лицо ее показалось ему особенно добрым.
      - Купите, я есть хочу.
      Бабушка удивленно всплеснула руками:
      - И не стыдно тебе ходить с этими картинками? Работал бы да жил в свое удовольствие.
      Федька отвернулся. Но старушка сказала:
      - Ладно, хоть просишь, а не воруешь.
      Она налила полный стакан кислого молока и подала Федьке.
      - Ешь, не обеднеем.
      Потом она вытащила из-под прилавка кусок хлеба. Поблагодарив, Федька отошел в сторону. Он был так поглощен едой, что не заметил, как подошел и остановился пассажирский поезд. Пассажиры заспешили к прилавкам.
      "До чего я дошел", - с горечью подумал Федька. Ему было жалко самого себя. Вспомнились все мытарства, которые он претерпел. И сейчас он поневоле спросил себя: "Что же делать дальше? Нищим стал. Стыдно просить, стыдно... А есть хочется... Раздет, разут. Опустился - дальше некуда. Домой ехать нельзя - набедокурил. Открытки никто не покупает. Куда податься?"
      Чья-то рука опустилась на его плечо. "Милиционер!" Федька сжался; потом рванулся вперед, пытаясь вырваться.
      - Не бойся, ешь спокойно, - услышал он удивительно знакомый голос. Перед ним стоял Костя, доброжелательно улыбавшийся бывшему товарищу.
      - Хочешь сметаны?
      "Хитрый..." - подумал Федька, испуганно озираясь по сторонам.
      - Ну и трусливый же ты стал, - рассмеялся Костя.
      Бледное лицо Федьки заострилось, было покрыто пятнами. Из-под фуражки выбивались космы грязных волос.
      - Дайте ему стакан сметаны, - обратился Костя к женщине.
      ...Светло и тепло в вагоне, полки чуть покачиваются. Пассажиры спят, а Федьке не спится, хотя за день он здорово намотался. Где бы сейчас он был, если бы не эта случайная встреча с Костей?
      Напротив на полке спал Костя. Они только что окончили длинный душевный разговор. Все было понятно и ясно им обоим.
      "Хватит шататься, - твердил возмущенно Костя. - Сам видишь, в паразита общества превращаешься. А твоего Захара надо вывести на чистую воду. В тюрьму его надо..."
      Мчится поезд в неведомые для Федьки дали, но это не беспокоит сейчас паренька. Он знает, что плохо ему не будет. "Практика так практика. Ничего, сумею, - размышляет он. - Не сумею, так подучусь. Ребята помогут".
      Впервые за многие годы непонятной тревожной жизни с оглядкой Федьку охватило радостное чувство человека, который нашел неожиданное, но необходимое пристанище.
      Глава тридцать седьмая
      "МЫ НЕ В ГОСТИ, А НА РАБОТУ ПРИЕХАЛИ"
      Голодная степь! На сотни километров тянется она, припудренная выступившей на поверхность солью. Ранней весной яркая зелень молодых трав ненадолго оживляет степь. Большими островами расстилаются колышущиеся кумачовые ковры из маков. Кажется, ничто не остановит буйного роста сочных трав. Но вот хлынет безжалостный зной, испарится накопленная за зиму влага, и степь станет неузнаваемой. Трава пожелтеет, бессильно поникнет, свернется. Нет воды - нет и жизни. Но есть места в степи, где грунтовая вода просачивается на поверхность. Сквозь заросли шумливого камыша сверкают зеленые озера, болота. Там летают стаи уток, и слышны хлопки выстрелов неугомонных, не знающих усталости охотников.
      Люди здесь мужественны и упорны. Они проводят каналы, осушают болота, самоотверженно отвоевывают все новые и новые участки плодородной земли у капризной, неподатливой природы.
      Рядом с обосновавшимися здесь колхозами и машинно-тракторными станциями, укрывшимися от зноя в благодатной зелени фруктовых садов и виноградников, появляется все больше и больше новых селений, окруженных еще совсем юными деревцами. В жару и дождь, снег и слякоть встают один за другим рядами тесовые финские и каркасные домики. Медленно, но верно меняется облик Голодной степи. Люди работают. Промывают засоленные, изморенные вечным безводьем земли. День и ночь гудят тракторы. И земля, много раз омытая водой, много раз перепаханная, наконец вознаграждает тружеников - в степи зацветает хлопок.
      В последних числах марта, в хмурое ветреное утро с пассажирского поезда на малолюдную станцию высыпали юнцы в одинаковых черных фуфайках, в рабочих ботинках. Невдалеке от вокзала, в тупике, стояло несколько платформ с новенькими тракторами. К штабелям кирпича подъезжали автомашины.
      - А теперь куда? - спросил Иван Сергеевич Петра Александровича.
      - Есть хотите? - вместо ответа поинтересовался мастер.
      - Очень! - раздались голоса.
      - Поедим, а там и подъедут представители МТС.
      Но поесть ребятам не удалось. К мастеру подошел невысокого роста человек в комбинезоне и тюбетейке.
      - Наши? - спросил он.
      - Ваши, должно быть, - улыбнулся мастер. - Вы из Гулистанской МТС?
      Человек кивнул головой и испытующе оглядел ребят.
      - Встречаем вас не совсем хорошо, но ничего не поделаешь, дел много.
      Человек шел быстро, не оглядываясь. Вскоре ребята подошли к двум вагонам, нагруженным досками.
      - Людей нет, все на пахоте... Если через три часа не выгрузим, придется платить штраф за задержку вагонов. Поможете?
      - Поможем, - закричали ребята, позабыв о том, что собирались обедать.
      К удивлению Васи, не нужно было подгонять даже обычно медлительного Юрку. Подхватив за концы доску, Вася с Юрой бежали к штабелю. После нескольких таких пробегов Юра раскраснелся и только изредка, как бы желая оценить проделанную работу, оглядывал уложенные доски и ребят.
      - Устал? - сочувственно спрашивал Вася.
      У него, у Васи, и то спина начинала побаливать. А что уж говорить про этого неженку!
      - Не устал, только есть очень хочу! Нет ли у тебя хоть корочки в кармане?
      В кармане у Васи оказался кусочек черствого, смятого батона. Юрка самоотверженно отказался от Васиной половины.
      - Бери, я терпеливый, - настаивал Вася.
      - Брось уговаривать! - рассердился Юра.
      Хотя человек в комбинезоне был директором МТС, он разгружал доски наравне с ребятами. Изредка, хмуря свои черные густые брови, он поглядывал с видимым нетерпением на дорогу, уходившую в степь. Но вот показалось несколько машин с прицепами. В первой машине ехали женщины.
      - Наши домашние хозяйки помогать приехали, - пояснил директор.
      - Где вы раздобыли таких орлов? - спрашивали женщины, заботливо осматривая ребят.
      - Сам бог послал, - шутя отвечал директор.
      Теперь стали грузить из вагонов прямо на машины. Одна машина оставалась свободной: на ней ребята должны были ехать в МТС.
      Ярков отошел в сторону, стряхивая с фуфайки пыль. Присев на корточки, он закурил. Сидел долго, как видно не собираясь продолжать работу, рассчитывая, что ребята закончат разгрузку и без него.
      Ребята, конечно, могли обойтись и без Яркова - на платформе осталось несколько десятков досок. Но воспитанникам было неудобно перед женщинами: зачем им знать, что есть в училище такие несознательные ребята? Хотелось выглядеть перед женщинами хорошими, старательными.
      - Не скучно? - иронически спросил Костю Иван Сергеевич.
      Ярков в оттает мотнул толовой.
      - Нет!
      - Бездельник! - крикнул Вася.
      - Конечно, - издевательски-спокойным тоном признался Ярков.
      Вася подскочил к Косте.
      - Мы знаем тебя и не удивляемся, - Вася кивнул на женщин, - но ты хоть перед ними не позорь нас.
      - Мы на тракторе должны работать, а нас доски заставляют таскать.
      - Нас никто не заставляет. Не хочешь - не грузи. Видишь, домохозяйки приехали, они ведь тоже не обязаны тут работать, а работают. Эх, ты, дубина, совесть надо иметь!
      Вагоны вскоре разгрузили, и ребята, подталкивая друг друга, с шутками полезли в кузов машины.
      - Подвезешь их к новому двухквартирному, - наказал директор шоферу.
      Ребята, положив руки друг другу на плечи, нетерпеливо поглядывали на шофера.
      - Давайте споем, - предложил Саша.
      - Ребята! - вдруг крикнул Иван Сергеевич. - По-моему, получается очень нехорошо! - Мы уедем, а женщины будут нагружать машины.
      - Им на неделю хватит работы! - отозвался Вася.
      Ярков поморщился.
      - И чего Васька старается, больше всех ему надо? - сказал он тихо.
      Вася глянул на женщин, усевшихся отдыхать на бревно. Он стоял у самой кабины; опершись на чьи-то плечи, он ступил ногой на борт и выпрыгнул.
      - Ребята, а ребята, - Иван Сергеевич бегал вокруг машины, - ладно, езжайте без меня.
      К нему подошла женщина в брезентовом плаще и ушанке.
      - Ничего, мы справимся. Вы же наши гости.
      - Мы не гости, мы работать приехаши.
      Ребята посмотрели на Петра Александровича, но мастер молча, будто ничего не видел и не слышал, спокойно перелистывал блокнот. Юра вздохнул и стал пробираться к борту кузова. За Юрой из машины выпрыгнул Митя, а за ним еще несколько ребят. В кузове осталось человек восемь.
      Они тихо переговаривались.
      - Устали, отдохнуть надо.
      - А как же они?
      - То они, а то мы. Не всем же...
      - Приехали на практику, а тут доски грузи...
      Уже на ходу соскочил с машины Федька, крикнув Косте:
      - Хоть ты мне друг, но я остаюсь.
      Васе было неловко за уехавших. Он избегал смотреть на женщин и директора. "Что они теперь о нас скажут?" - с горечью подумал он.
      Машина с ребятами мчалась по дороге, обсаженной тополями, по обе стороны ее выстроились в бесконечный ровный ряд каркасные аккуратные дома колхозников. Некоторые из них еще не были побелены. За ними раскинулась вспаханная степь. То тут, то там белели полевые станы. Справа за домами двигались по мягкой зяби "универсалы" с боронами. Влево Саша увидел тракторы ДТ-54 и С-80. Они тянули за собой плуги.
      Показались строения МТС. Ребята с любопытством рассматривали новенькие стандартные дома, большой двор мастерских.
      - Значит, приехали, - сказал Костя. - А где жить будем?
      Ему никто не ответил. Машина свернула с дороги. Спустя минуту она выехала на широкую новую улицу поселка.
      У недостроенных домов лежали аккуратно сложенные доски, бревна, кирпичи, стояли бочки с цементом.
      Машина остановилась возле нового здания. Из соседнего дома выбежала чернявая девочка лет десяти в цветном платьице, с веником в руках. Она бросилась к козе, которая обнюхивала тоненькое, еще очень маленькое деревце. Девочка кричала, но коза, помахивая хвостиком, начала щипать листочки. Ребята разом закричали, эамахали руками. Коза вздрогнула, вскинула голову и побежала прочь. Девочка улыбнулась ребятам. Поймав козу за конец веревки, она привязала ее к колу.
      Не успели ребята как следует осмотреть дом, как пришла повариха. Была она очень толстая, румяная, в белом халате с засученными рукавами.
      - Хлопцы, а ну в столовую, - приказала она, чему ребята охотно повиновались.
      Столовая оказалась тоже новым, большим домом.
      - Хорошо у вас, - сказал Саша поварихе, - как в ресторане.
      - Сейчас не жалуемся, а было плохо. Видите, глиняный сарай, показала повариха в окно. - То была наша столовая. Ох, помучились!
      Она с удовольствием смотрела на ребят, на то, с каким аппетитом опустошали они тарелки.
      - Ешьте, ребята, сытнее. Как покушаешь, так и поработаешь.
      Когда ребята вернулись, дом стал обжитым. Крашеные полы были застелены новыми половиками, на них лежали матрацы.
      - Отдыхайте, ребята, - сказала им незнакомая женщина. - Вода в баке кипяченая, сырую не пейте.
      Костя с удовольствием растянулся на матраце. Его примеру последовали и все остальные.
      Саша сидел, поджав под себя ноги, молча, казалось, что, он чего-то не сделал. Он чувствовал себя одиноким. Если бы Иван Сергеевич и Вася были здесь! Саша вскочил и выбежал на улицу. У конторы он догнал мастера и пошел рядом.
      - Петр Александрович, почему вы нам не приказали остаться на станции? Помочь ведь надо, - с обидой оказал Саша.
      - Правильно, помочь надо, - согласился Петр Александрович.
      - А вы ничего не сказали...
      - А что я должен был сказать?
      - Хотя бы подсказали...
      - Сердце должно подсказывать, а не мастер.
      Корнаков повернулся и побежал к дому. Ребята приподнялись, когда он, взволнованный, появился на пороге.
      - Лежите? Ну и лежите, спасибо вам!
      Костя поднял голову.
      - Чего орешь?
      - А то... Ты бездельник и думаешь, все такие? - Саша обвел глазами ребят. - Мы уехали, пообедали, животы греем, а ребята там работают. Хорошо?
      - Ну и езжай назад! - насмешливо посоветовал Ярков. - Тоже, удовольствие: доски таскать.
      - Это же для новых домов, - сказал один из ребят. - Видишь, как хорошо в новом доме. Идемте, поможем разгружать.
      Ребята охотно повскакивали. Только Ярков вызывающе лег на спину, задрав ногу, положив ее на колено, и стал насвистывать бойкий мотив.
      - Ну и свисти, сверчок! - сердито бросил Саша, хлопнув дверью.
      Женщины, разгружавшие недалеко от конторы доски с машин, встретили ребят ласково.
      Разгрузив одну машину, Саша по-взрослому, важно и немного торжественно сказал женщинам:
      - Мы решили без вас справиться. Идите, хозяйством занимайтесь.
      Воспитанники хором принялись доказывать, что им укладывать доски в штабели даже интересно. Женщины слушали с улыбкой. Плотники на минуту перестали стучать молотками, а один из них крикнул весело:
      - Вот так мужики! Идите, женщины, домой, такие орлы и вправду лучше вас дело поставят.
      Саша написал записку и передал шоферу. В ней говорилось: "Ваня, мы на разгрузке стоим. Неужели вы не справитесь одни, без женского пола? Пусть едут домой. Ждем леса. С приветом Саша и другие, кроме Яркова. Он скотина".
      Только поздним вечером Вася, Иван Сергеевич и остальные ребята подъезжали к МТС. Несмотря на то, что практика началась несколько необычно, не так, как они еще вчера себе ее представляли, ребята остались довольными. Внутренне каждый из них гордился тем, что они выручили МТС, как сказал директор.
      Глава тридцать восьмая
      В МТС
      Кто-то тихонько, но настойчиво теребил Васю за плечо. Он открыл глаза.
      - Вставай, Вася, посмотри! - Юра кивал на окно.
      Вася нехотя поднялся с матраца, потянулся так, что затрещала грудная клетка, и на цыпочках подбежал к окну.
      Безграничная теплая степь была чуть подернута туманом, который висел тонкой живой полосой, как бы отделяя землю от свежего, сияющего солнца, уверенно поднимавшегося над степью.
      В такое утро нельзя было спать. Вася быстро оделся, хлопнул Юру по спине и выскочил во двор. "Пусть дрыхнут", - подумал он о ребятах, которые спали после вчерашнего трудового дня как убитые.
      - Степь! Настоящая степь! - Юра, завороженный, оглядывался по сторонам. Неожиданно он, широко раскинув руки, побежал по полю, возбужденно выкрикивая: - Небо голубое-голубое!.. Руки протяну и на небо полечу!
      Вася, поглядывая на товарища, покачивал головой. Таким от Юру никогда не видел. Схватились бороться, но вспомнили, что они шефы, трактористы и товарищи механизаторы, что теперь они взрослые люди, "орлы", и громко засмеялись.
      - Ну, пошли, - сказал Юра, тяжело дыша. Еще с вечера он шепнул Васе, что завтра пораньше его разбудит и они вдвоем обследуют МТС, но уснул он поздно, ночью дважды выходил на улицу, прислушивался. Было очень тихо, даже собаки не лаяли. Он долго сидел на бревне, наблюдая, как постепенно разрывались, таяли облака и все больше звезд мерцало в вышине.
      И вот сейчас, в сияющее утро, ребята входили в большой двор МТС. Все постройки были новые. Двор МТС оказался пустым, лишь один трактор сиротливо стоял возле главного, самого большого корпуса. Под, двумя навесами вдоль забора были расставлены "голубые комбайны".
      Когда-то Васе эта машина казалась непонятным чудом, а сейчас для него это "чудо" было обыкновенной машиной, у которой он знал каждую деталь.
      Через открытую дверь просторной кузницы Вася увидел Федьку. Ребята перешагнули через порог кузницы и остановились.
      Федька задумчиво наблюдал за работой кузнецов. Гудели приводы, подающие воздух горну. Живым вьюном весело искрилось и взметывалось вверх голубое пламя. Кузнец - энергичный паренек в рукавицах - ловко орудовал молоточком, словно для пробы, пристукивал по раскаленному куску железа, поворачивая его щипцами и так и эдак. Молотобоец - здоровенный широкоплечий мужчина - ухал увесистой кувалдой. Размягченное железо, брызгая искрами окалины, послушно меняло форму, гнулось, становилось толще или тоньше, как желали того кузнецы.
      Юра обошел кузнецов кругом.
      - Ловко стучите! - крикнул он, сложив руки рупором.
      - Не очень! - ответил кузнец.
      В короткий перерыв, пока разогревались детали в горне, кузнец подозвал ребят к высокому окну и указал на пневматический молот, стоявший под навесом.
      - Вчера привезли. Поставим - тогда красивая работа будет.
      - А сейчас насколько процентов куете?
      Кузнец поколебался, переглянулся с молотобойцем, усмехнулся:
      - Если на проценты переводить, на двести пятьдесят куем.
      - За нами дело не станет, - вмешался молотобоец. - Пациентов не задерживаем.
      - А у вас спина не болит? - вдруг спросил кузнец.
      "Шутит, что ли, над нами?" - обидчиво подумал Вася. Федька с Юркой тоже переглянулись: при чем тут спина?
      - Мы вчера видели, как вы горячо работали. Нам таких горячих побольше надо.
      Юра сразу схватился за спину.
      - Ломит немножечко, - признался он.
      - Побольше движений - и все пройдет, - серьезно посоветовал кузнец. Вас кузнечным работам учили? - он почему-то испытующе посмотрел на Федьку.
      - Учили немного... - поспешно ответил за него Вася.
      - А ну возьми молот...
      Молотобоец передал Васе кувалду. И снова ловко застучал маленький молоточек. Вася ударял кувалдой. В эти минуты ему вспомнился класс в училище, где мастер втолковывал им теорию кузнечного дела, потом кузница, где они учились ковать. Вспомнилась и колхозная кузница. Много часов он простоял в ней, наблюдая за работой отца. При желании, всему можно научиться. Кузнечное дело Вася сдал в училище на "пять".
      "Хорошо, что он взял молот. Я бы провалился с треском. И когда он так наловчился?" - изумлялся Юра.
      Кузнец внимательно осмотрел работу, перевел глаза на ребят.
      - Ежели все такие хваткие - молодцы.
      Неожиданно он снял рукавицу и пожал Васе, а затем Юре с Федькой руки.
      - Я вижу, кузнечное дело тебе по душе, - обратился кузнец к Федьке.
      Тот согласно кивнул головой.
      - Ничего, тракторист тоже у нас первый человек. Жмите на все педали. Погода нам ножку подставила: сегодня тридцать первое марта, а пахать только начали. В прошлом году к этому времени всходы были. Крепко вам придется поработать.
      В центре главного корпуса сборки тракторов был установлен мостовой кран, которым перевозили громоздкие тяжелые детали. Сейчас там слесари натягивали на трактор гусеницы.
      Ребята немного постояли и принялись помогать. Федька не знал, что делать. Постоял, постоял и потихоньку вышел из цеха.
      - Боится ручки замарать... - оказал один из рабочих.
      - Не боится, не умеет еще. Новенький.
      Потом ребята попали в токарный цех. Токари склонились над вертящимися деталями. Падала мелкая стружка.
      - Оборотов тысячу станок дает? - понимающе спросил Вася у пожилого токаря.
      - Побольше... Раньше и шестисот не давал. Переделали кое-что, и теперь он на тысячу двести тянет.
      "Для такого станка неплохо", - подумал Вася.
      Цехи ребятам понравились. Были они чистыми и светлыми, просторными. Люди работали уверенно, спокойна и быстро.
      Перед практикой воспитанники побывали в МТС, которая находилась близко от города. Беспорядок, грязь во дворе, какая-то суматоха в цехах все это не понравилось ребятам. "Неужели везде так?" - думали они. Оказывается, не везде.
      - Вот бы сюда попасть на работу, - высказал свое желание Юрий. - И МТС хорошая, и степь замечательная. Только здесь и жить!
      - А я куда? - рассмеялся Вася.
      - И ты со мной.
      - Ладно, я согласен. Подпиши приказ...
      В цехе электросварки ребята задержались. Паренек, приблизительно однолеток Васи, прилаживал электрод к держателю.
      - Привет трактористам! Интересно знать, почему вы шатаетесь?
      Вася с Юрой ничего не ответили, хотели выйти из цеха.
      - Стоп! - закричал сварщик. Он догнал ребят. - Надулись?
      - Нас еще не распределили. Мы посмотреть пришли.
      Сварщик почесал за ухом.
      - Смотреть, конечно, хорошо... Только сейчас пахота срочная.
      - А мы что, глупые, не понимаем? - с обидой спросил Юра.
      - Ну, смотрите... Сваривать - это тебе не на тракторе ехать! Верти рулем да потягивай рычажки.
      - А ты пробовал?
      - Видел.
      - Не знаешь, так не болтай, - сердито оказал Вася.
      Сварщик не обиделся.
      - Электросварка - дело сложное и интересное. Тонкость работы большая.
      Чьи слова говорил этот паренек? Явно не свои, наверно так ему объяснял мастер.
      - А давно ты здесь?
      - Целый месяц. Как приехал, завалили работой по горло.
      - Откуда ты?
      - ФЗО окончил. По постановлению партии приехал.
      - А ты партийный?
      - Нет.
      - Комсомолец?
      - Нет. А причем тут партийность? - рассердился в свою очередь парень, спуская на глаза очки. Он указал на затемненные стекла, лежавшие на тумбочке. - Берите, а то глаза испортите.
      Паренек работал довольно быстро и точно. Ребята сразу это оценили.
      - А ну-ка, я попробую, - потянулся к парню Юра. Но тот даже не удостоил его взглядом. Юра повторил просьбу.
      - Ты с ума сошел! Если вам в училище два раза дали подержать горелку, значит уже мастера? Не дам, лучше не проси.
      Юрка стал нарочно приставать.
      - Скупой ты, как Гобсек.
      - Пусть буду скупой, - согласился паренек, - но не дам. Аппарат мне испортите, каши не расхлебаешь. Да и с током шутки плохи: шибанет - мамку вспомнишь! Технику безопасности не знаешь? - Паренек стал опять заученным голосом рассказывать про технику безопасности.
      - Ты что, из книги шпаришь? - возмутился Юра. - Своими словами говорить не умеешь?
      - Про технику не умею, - искренне признался паренек и почему-то вздохнул. - Меня все время за эту книжность ругали и в ФЗО, и здесь. Запас слов, наверное, незначительный. Поэтому я стараюсь побольше говорить. А книги решил пока бросить. Как прочту какой-нибудь исторический роман, так и говорю "сэр", "господа", "разрешите откланяться", ну и другие такие слова. Это потому, что я очень впечатлительный и стихи пишу. - Он вдруг перешел на шепот. - Только вы Анне Федоровне не говорите, что я бросил читать.
      - А ты не бросай, - посоветовал Юра.
      - А как же быть?
      - Не знаю. Книги читан, а говори просто, как сейчас с нами.
      - Не умею, не получается.
      - А стихи какие у тебя? - спросил Юра.
      - Лирические. Замечательные стихи, только никому не нравятся. Паренек вдруг погрустнел, приложил руку к сердцу и плачущим голосом начал выговаривать: