Сюзан допила остатки коктейля и нетерпеливо помахала стаканом. Я на глазок смешал ей еще один. Получилось довольно много, по самый краешек. Но Сюзан, похоже, не обратила на это никакого внимания.
      - Ну, насчет того, что не разрешил мне встречаться с Фелтоном один на один, - сказала она.
      - Тут нельзя сказать прав или не прав, - ответил я. - Я просто не мог оставить тебя одну.
      - Как и сейчас.
      - Что?
      - Тоже не можешь.
      - Да.
      - Даже когда за Фелтоном следит Хоук.
      - Да.
      - Почему? - Сюзан бросила в стакан две маслины, отчего содержимое чуть не перелилось через край. Не поднимая стакана, она отхлебнула немного коктейля и бросила внутрь еще одну маслинку.
      - Когда-то я уже потерял тебя на несколько лет, - ответил я. - И обнаружил, что не могу жить без тебя. Но еще я обнаружил, что и не хочу.
      - Потому что?..
      - Потому что люблю тебя. Потому что ты в моей жизни как музыка в гнетущей тишине.
      - Чего музыка?
      - Ну, наверное, не совсем точно сказал. Я это вычитал в какой-то книжке.
      Я сделал глоток скотча. Сюзан сделала глоток коктейля. Куриные грудки зашипели. Я снова полез в холодильник, чтобы найти что-нибудь на гарнир. Но там оставалась лишь брокколи да одинокая морковка. В сетке под раковиной отыскалась последняя, забытая богом луковица. Я выложил свои находки на стойку и оглянулся в поисках ножа.
      - Могу сказать по-другому, - продолжал я. - Дело не в том, что я просто люблю тебя. Ты дополняешь каждый мой шаг, каждое движение.
      Сюзан улыбнулась и положила в рот маслину.
      - Но ты ведь уважаешь меня? - спросила она.
      - Уважаю. Уважаю, как дьявол. - Это была одна из тысячи "наших" фраз, запомнившаяся после какого-то старого фильма, который мы оба смотрели еще за несколько лет до того, как познакомились.
      Я нашел наконец нож и принялся чистить луковицу.
      - И я тоже дополняю тебя, - продолжал я. - И все наши сильные и слабые стороны так великолепно сочетаются, что вместе мы становимся чем-то намного большим, чем просто суммой двух личностей.
      Сюзан снова улыбнулась и съела еще одну маслину. Ее стакан уже почти опустел.
      - Смешай мне еще один коктейль, - попросила она.
      Я бросил на нее удивленный взгляд и повиновался.
      - Спасибо, - кивнула Сюзан.
      Я сделал глоток виски. Что ж, если на то пошло, нужно не отставать.
      - Вот она, ирония любви, - проговорила Сюзан. Голос у нее стал чистым, словно прошел сквозь какой-то особый фильтр. - Все общепринятые истины популярной культуры сходятся в том, что удачная любовь основывается на общих интересах. Все эти современные службы знакомств заносят в свои компьютеры увлечения, пристрастия, способы проведения свободного времени и все остальное, что может объединять двух людей.
      Я очистил лук и начал искать разделочную доску. Она оказалась за тостером, маленькая пластинка из стекловолокна, гладкая, как будто на ней ни разу не резали даже хлеба.
      - На самом же деле, - продолжала Сюзан, - любовь расцветает тогда, когда встречаются два противоречивых начала. Мужское и женское. Как там у китайцев: когда йинг встречает йанг.
      - Йинг и йанг?
      - Ладно, не обращай внимания. Просто всегда придерживайся своего йинга.
      Я покрошил лук, почистил и нарезал морковку и принялся обрабатывать брокколи.
      - Именно поэтому я и разрешила тебе остаться, - улыбнулась Сюзан.
      Она подперла подбородок ладонью и надкусила последнюю маслину.
      - Остаться с тобой и с Фелтоном?
      - Да. Потому что это было нужно больше тебе, чем мне.
      - Моя слабость, так скажем.
      - Угу.
      Она доела маслину и допила коктейль. Я долил себе еще виски. Сюзан плеснула себе чистого мартини.
      - И тебя не беспокоила мысль, что ты можешь не справиться с ним в одиночку?
      - Нет, - пожала плечами Сюзан. - Потому что так оно и было бы. Я бы наверняка не справилась, если бы он вдруг попытался связать и убить меня.
      - Но у тебя был пистолет, - напомнил я.
      - Если бы в этот момент я о нем еще вспомнила.
      Я вдруг улыбнулся, сам не зная почему.
      - Так что же, черт возьми, получается? Значит, ты и сама хотела, чтобы я был с тобой?
      - Частично.
      - Хотела, чтобы я настоял на своем. Чтобы выиграл этот спор.
      - Хотела - это слишком просто. - Сюзан оторвала взгляд от стакана и выглянула в окно. - Я и хотела, и не хотела. Мне нужна была и собственная самостоятельность, и твоя защита. А когда я так себя повела, то получила и то, и другое.
      Я снял крышку со сковородки и ткнул в куриную грудку ножом. Вроде, мягкая. Я взял доску и высыпал на сковородку нарезанные овощи. Потом добавил зубок чеснока, сушеный эстрагон и закрыл крышку.
      Сюзан покончила с мартини, поставила стакан на стойку, соскользнула с табурета и, подойдя ко мне, обняла меня за талию. Я взял ее за руки. Так мы стояли, не шевелясь, словно в застывшем танце. Наконец, Сюзан подняла голову, и я коснулся губами ее губ. Она обняла меня сильнее, и мы слились в долгом поцелуе. Ее тело вдруг обмякло, она запрокинула голову и взглянула мне в лицо. От выпитого ее зрачки расширились до совершенно невероятных размеров.
      - В постель, - прошептала она.
      Я выключил газ и поднял ее на руки. Сюзан прижалась щекой к моему плечу и обняла меня за шею. Я пронес ее через гостиную и спустился вниз, в спальню. Это оказалось совсем не так легко, как я думал, когда смотрел "Унесенные ветром".
      Плетеная кровать Сюзан была накрыта коричневым покрывалом, из-под которого выглядывала голубая как небо простынь. У изголовья лежало штук восемь огромных подушек, одетых в такие же, как и покрывало, коричневые наволочки. Я опустил Сюзан на кровать. Словно обессилев, она тут же упала на спину, раскинула руки и взглянула на меня широко раскрытыми, бездонными глазами. Я вынул из кобуры пистолет, положил его на плетеный прикроватный столик и начал раздеваться. Сюзан лежала не шевелясь. Двигались лишь глаза, следя за каждым моим движением. Тело же было совершенно расслаблено. Она будто слилась с кроватью, образовав единое целое.
      Наконец, вся моя одежда легла на пол.
      - Раздень меня, - попросила Сюзан. Голос был тихим, но таким же чистым.
      Я кивнул, немного смутившись, как всегда, когда я был голый, а партнерша нет. Я снял с Сюзан туфли, синие, на низком каблуке, и аккуратно поставил под кровать, чтобы не мешали. Бережно снял пиджак. Сюзан лежала, молча наблюдая за моими действиями и не делая никаких попыток ни помочь, ни помешать мне. Свитер снимался через голову, и тут я не смог бы справиться без ее помощи. Я обнял ее за плечи и попытался приподнять.
      - Оставь свитер, - шепнула Сюзан.
      - Конечно, - ответил я почему-то вдруг осипшим голосом.
      - Сними юбку.
      - Конечно, - мой голос осип еще больше.
      Но руки делали свое дело и очень скоро на Сюзан не осталось ничего, кроме свитера. В нем она казалась мягкой и податливой, как плюшевый мишка с огромными глазами. Я лег рядом, повернулся к ней и чуть приподнялся на локте.
      - Что теперь? - спросил я.
      Сюзан положила голову на подушку. Бездонные глаза смотрели сквозь меня в никуда.
      - Все, что хочешь, - шепнула она.
      В зеркале застыл темный, немигающий глаз ствола. Он сунул пистолет за пояс и тут же быстро выхватил его снова, сразу же наведя на воображаемую цель. Еще раз. Еще. Еще. Правой рукой. Левой. Двумя. Навскидку. С локтя. С разворота.
      - Ну что, козел вонючий, - прошипел он в зеркало. - Не так уж ты и крут, как я погляжу.
      Он снова сунул пистолет за пояс и снова выхватил его, чуть согнув колени. "За время всего разговора у нее в кабинете ее дружок так и не сказал ни слова. Просто стоял, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. Козел. Отрастил ручищи, как у Кинг-Конга". Он встал спиной к зеркалу, выхватил пистолет и резко развернулся, выбросив вперед правую руку. Колени напряжены, левый глаз прищурен. "Неплохо. Непохоже, чтобы этот ее дружок очень уж нервничал. Выглядел так, черт, как же он выглядел?"
      - Как будто был уверен, что сможет взять меня.
      Он сунул пистолет за пояс и медленно вытащил снова. На лице застыла кривая улыбка.
      - Так что, думаешь, сможешь взять меня, козел вонючий?
      Живот, казалось, вот-вот разорвется на части. Это началось, когда Она вышвырнула его вон. И вот теперь они вместе, а он здесь. И этот черномазый где-то рядом. О Боже, да он еще здоровее, чем этот ее дружок. Он посмотрел на спортивную сумку, раскрыл и заглянул внутрь. Моток веревки. Рулон пластыря. Он положил пистолет на ночной столик, разделся, залепил себе рот пластырем и, как мог, связал руки. Лег на кровать и представил Ее, с врезавшейся в ноги веревкой.
      - Я достану тебя, слышишь, ты, сука, все равно достану, рано или поздно, - выкрикнул он что было сил, но из-под пластыря вместо слов вырвались лишь приглушенные стоны. - Вот так и ты будешь стонать, сука.
      Он высвободил одну руку и принялся яростно онанировать, представляя, как она будет стонать с залепленным пластырем ртом.
      - Я все равно достану тебя, сука, все равно достану.
      Глава 28
      Это был удивительный праздник, долгий и свободный, словно полет птицы. Наконец, Сюзан заснула как была, в своем белом пушистом свитере. Я встал с кровати, взял пистолет и, поднявшись на кухню, проверил состояние куриных грудок. Похоже, от долгого лежания в таком своеобразном маринаде они стали даже еще лучше. Я оставил их как есть, отправился в ванную и, положив пистолет на полочку, встал под душ. Ополоснувшись и вымыв голову французским ореховым шампунем, который стоял тут же, на полочке, я облачился в зеленый махровый халат, нашел под умывальником бутылочку содовой, подхватил пистолет и, вернувшись на кухню, приготовил себе виски с содовой и встал у окна. Пистолет лежал сзади на журнальном столике. На деревьях вдоль Линнейн-стрит начали распускаться почки. На другой стороне улицы перед кирпичным многоквартирным домом стояла женщина в длинной куртке поверх ситцевого платья и ритмично раскачивала детскую коляску. Из квартиры Сюзан не доносилось ни звука. Мною вновь овладело чувство спокойствия и умиротворенности, какое всегда наступало после того, как мы занимались любовью с Сюзан. У соседнего дома остановился фургон "Фидерал Экспресс". Из кабины выскочила девушка в фирменном комбинезоне и, сжимая в руках какой-то срочный пакет, отправилась к двери. Прямо напротив меня, на карниз второго этажа многоквартирного дома, опустились четыре голубя. Я снова окинул взглядом улицу. Никто не крался по ней с пистолетом и мотком веревки.
      - Черт побери, - громко проговорил я.
      "Если только он попробует забраться сюда, я просто убью его и покончу с этим делом раз и навсегда. Конечно, Хоук или Квирк вряд ли выпустят его из виду. Но всякое бывает. Очень трудно удержать в поле зрения того, кто знает, что за ним следят, и хочет избавиться от хвоста. А если он при этом еще умеет шевелить мозгами и может проявить изобретательность, то уследить за ним практически невозможно. И все это прекрасно понимаю и я, и Квирк, и Белсон. Понимает это и Хоук, хотя и не верит, что кто-то может обвести его вокруг пальца.
      Вот поэтому я никогда и не оставлю ее одну".
      Я приготовил себе еще одну порцию виски с содовой и снова выглянул в окно.
      "А что, если ему самому удастся убить меня? - Я решительно покачал головой, стараясь отбросить эту мысль. Нет, нельзя думать о таких вещах. Слишком мучительно. Да и не приведет ни к чему хорошему. Чтобы оставаться самим собой и вести эту борьбу, нельзя допускать и мысли, что проиграешь. Да и почему это вдруг он сможет меня победить?"
      - Только потому, что он лучше прыгает через забор? - усмехнулся я. Голос эхом разнесся по квартире.
      Так часто бывает: испытываешь страх не тогда, когда, казалось бы, нужно бояться, а когда сам внушаешь себе страшные мысли. "Но если ему удастся каким-то образом пройти меня и добраться до Сюзан... - Я снова покачал головой. - Для этого ему понадобится вначале уйти от Хоука, а потом еще пройти меня. И напасть на Сюзан раньше, чем она успеет схватиться за пистолет. Хотя... Сможет ли она вообще выстрелить в человека? Да. Да, да, да. Сможет. Сможет, если придется. И не будет нервничать. И рука не дрогнет".
      Я снова выглянул на улицу.
      - Ну, давай. Давай, попробуй.
      Я представил себя со стороны. Идиот, разговаривающий сам с собой в пустой комнате. Да, дурацкий вид. Но что еще остается делать, если от страха сводит мышцы и выбивают барабанную дробь зубы?
      Из спальни донесся голос Сюзан.
      - Эй, привет. Ты где?
      Я спустился вниз и подошел к кровати. Сюзан лежала на простынях все в том же свитере.
      - И как только не стыдно заниматься любовью в свитере, - улыбнулся я.
      - Ну скажи мне, что у нас где-то есть бутылочка диетической колы, прошептала она.
      - По-моему, видел где-то в ванной, - ответил я. - Думаю, ты не будешь возражать против теплой?
      - Нет. Тащи быстрее.
      Я отправился в ванную, вытащил из-под раковины кока-колу и наполнил большой стакан. Затем достал из холодильника лимон и, отрезав тонкую дольку, бросил в колу. Вернувшись в спальню, я застал Сюзан все так же лежащую на кровати. Я поставил стакан на ночной столик, собрал валяющиеся на кровати подушки и, слегка приподняв Сюзан, усадил ее на постели.
      - О, Боже, - промурлыкала она.
      Я придвинул к ней стакан. Она быстро схватила его обеими руками, осушила и поставила обратно на ночной столик. По-моему, она была единственным человеком, который мог пить теплую диетическую колу. Сюзан шумно вздохнула и подняла на меня глаза.
      - Так что ты там говорил насчет свитера?
      - Говорил, что бессовестно и распутно заниматься любовью в свитере.
      - Да, - задумчиво кивнула Сюзан. - Наверное, ты прав. - Она улыбнулась. - Но валяться на кровати и пить колу в одном свитере тоже, наверное, бессовестно.
      - Ничего, после пяти стаканов коктейля еще и не такое бывает, усмехнулся я.
      - Пяти?!
      - Пяти.
      - Боже правый, - Сюзан поджала ноги. - Сколько сейчас времени?
      - Без четверти пять. Час вечернего похмелья.
      Сюзан вздрогнула и обхватила руками колени.
      - Может, лучше пару таблеточек аспирина?
      Я подал ей две таблетки. Она отправила их в рот и запила теплой колой.
      - Мы пропустили завтрак, - покачала головой Сюзан.
      - По-моему, дело стоило того.
      - Конечно, стоило, - улыбнулась Сюзан и тут же нахмурилась. - Но я есть хочу.
      - Курочки ждут, - пригласил я.
      - Так они не сгорели?
      - Перед тем, как тащить тебя в спальню и отдаваться во власть твоего свитера, я успел выключить газ.
      - Я знала, что ты не подведешь, - радостно улыбнулась Сюзан.
      ...Пора сматываться. Сумка со всем барахлом при нем, время смыться и исчезнуть есть. Он был одет в черный свитер с высоким воротом, черные джинсы и черные кроссовки. На голове - темная кепка с большим козырьком, как у торговых моряков. "Замазывать черной краской лицо нельзя: любой прохожий раскусит. К огромному негру присоединилось двое белых. Обошли вокруг дома и проверили все входы. Потом черномазый ушел. Оба белых остались. Уселись в свой фургон на другой стороне улицы, чтобы видеть и парадный, и пожарный вход. Уроды. Думают, поймали его в ловушку. - Он окинул взглядом комнату. - Нет, ни одна вещь здесь не поможет им найти его. Все голое и безликое, как паршивый сортир". Он спустился в холл, открыл заднее окно и спрыгнул на крышу пристройки. Всего каких-то полтора метра. Пробежал по крыше мимо окна, за которым какой-то толстяк вместе с женой валялся на диване и пялился в телевизор. Он взобрался по пожарной лестнице и оказался на крыше соседнего здания. Чердачная дверь открыта. Повезло. Он нырнул внутрь и осторожно двинулся вниз. В животе и в паху словно взрывались электрические разряды. Ничего. Сумка с ним, одежда неприметная, в самый раз для ночных походов. Он справится. Что бы не возникло на пути, он справится. Добравшись до первого этажа, он тихо выскользнул в заднюю дверь и вышел в переулок. В ногах взрывались все те же электрические разряды, но дыхание было легким и свободным. Он дошел до улицы и растворился в темноте, унося с собой свое страшное снаряжение.
      Глава 29
      Сюзан снова отменила все приемы, и мы отправились ко мне в контору на встречу с Квирком, Белсоном и Хоуком.
      - Единственное, что я могу сказать, - начал Квирк, - это то, что он вылез через заднее окно. Там сзади к дому примыкает одноэтажная пристройка. Скорее всего, спрыгнул на крышу и по ней добрался до соседнего здания. А там поднялся по пожарной лестнице, влез в чердачную дверь и спустился вниз. Ну и через задний вход - на Кордис-стрит.
      - Что в квартире? - спросил я.
      - Разве мы имеем право на обыск без ордера? - притворно удивился Белсон.
      - Имеем, имеем, - проворчал я.
      - Ни хрена там нет, - буркнул Квирк. - Абсолютно ничего. Какие-то шмотки, телевизор, банки из-под томатного сока. Как будто никто там и не жил никогда.
      - Что он сейчас может делать? - спросил я у Сюзан.
      - Не знаю. Сейчас у него в голове бог знает что происходит. Потребность давит. До этого даже мои сеансы не могли удержать его от убийств, а теперь... - Она покачала головой.
      - А ты не могла бы продолжать эти сеансы до тех пор, пока мы не схватим его? - спросил Квирк.
      - Вы бы лучше следили за ним получше, - нахмурился Хоук. Как обычно, он стоял у окна, прислонившись спиной к стене.
      Квирк обменялся с ним быстрыми взглядами, все понял и кивнул.
      - Извини, - обратился он к Сюзан. - Глупый вопрос.
      - После того, как мы проворонили Фелтона, у лейтенанта паршиво на душе, - объяснил Белсон. - У меня, кстати, не лучше.
      Сюзан молча кивнула.
      - А мог он обозлиться на тебя? - спросил Квирк.
      - Вполне. Я же обидела его. И мать тоже обижала его. Так что сейчас он охвачен просто безудержной яростью. Раньше, когда им овладевала злоба, он не мог выплеснуть ее непосредственно на объект, поэтому и пользовался символикой. Но как он теперь будет давать ей выход, сказать трудно. Может, он попытается расправиться лично со мной, а может, снова найдет кого-то, кто будет символизировать меня. И невозможно догадаться, каким будет этот символ.
      - Значит, теперь у нас еще меньше шансов найти его, чем раньше, вздохнул я. - Раньше мы хоть знали, что он нападает на черных женщин, которым за сорок. А теперь, когда он может наказать тебя...
      - Ладно, - заключил Квирк. - Начинаем поиск. Я еще в отпуске, но уж как-нибудь сумею договориться с десятком-другим знакомых полицейских, чтобы они тоже подключились.
      - Есть его фотография? - спросил я.
      - Да, из конторы, где он работал.
      - Я останусь с Сюзан, - предупредил я. - Он вполне может вернуться.
      - Мы поможем, - кивнул Квирк. - А его бывшая жена?
      Я взглянул на Хоука.
      - Буду счастлив встретиться с ней, - кивнул он. - Если, конечно, не нужно тебя подстраховать.
      - Нет, - покачал головой я. - Я все время буду рядом с Сюзан.
      - Смотри, будь осторожна, - Хоук взглянул на Сюзан. - Если я понадоблюсь, звякни Генри.
      - Хорошо, - улыбнулась Сюзан. - Спасибо.
      Хоук, Белсон и Квирк ушли. В кабинете сразу стало очень тихо.
      - Ну, а мы что делаем? - спросила Сюзан.
      - Мамаша, - напомнил я. - В таких случаях мы обычно ищем мамашу.
      - Думаешь, он отправится к матери?
      - Он ведь перенес на тебя многие чувства, которые испытывал к ней?
      - Да.
      - Значит теперь, когда он зол на тебя, вся его ярость вполне может быть направлена на нее. Логично?
      - Логично, - согласилась Сюзан.
      - К тому же я просто уверен, что сюда он больше не сунется.
      Глава 30
      В этом году я ездил на черном джипе с высоким верхом и таким количеством всевозможных приспособлений, что, глядя на всю эту роскошь, не мог удержаться от улыбки при воспоминании о том гробике на колесах, который мне доводилось водить в Корее. Мы с Сюзан остановились недалеко от дома матери Фелтона. Она занимала весь первый этаж большого трехэтажного строения, стоящего как раз напротив пляжа "Кинге бич" в Суампскотте.
      - Пистолет в сумочке? - спросил я у Сюзан.
      - Да.
      - Сумочка расстегнута?
      - Да.
      - Хорошо.
      Мой собственный пистолет покоился в наплечной кобуре под курткой с расстегнутой молнией. Я заглушил мотор и открыл окно. В салон ворвался свежий запах океана.
      - Это ты в справочнике телохранителя вычитал, - улыбнулась Сюзан, что женщину, которую охраняешь, нужно брать с собой на поиски человека, от которого ее охраняешь?
      Я помолчал.
      Стояло ясное весеннее утро. Молодые мамаши с детьми, пожилые даны с собачками и ухоженные старички с тросточками - все высыпали на берег и мирно прогуливались по пляжу, протянувшемуся на несколько миль через Суампскотт и Лини до самого Нейханта. Улица шла вдоль береговой линии. С одной стороны тротуара тянулась широкая дорога, с другой - бесконечная металлическая ограда, за которой уходила вниз трехметровая стена, а у ее подножья - пляж и темная гладь океана, несущего свои волны от самой Португалии. На горизонте застыл длинный танкер, только что вышедший из Бостонской бухты.
      - Я не могу оставить тебя одну, - наконец, заговорил я. - И в то же время должен искать Фелтона. Так что будем заниматься этим вместе.
      - Я все понимаю, - кивнула Сюзан. - Может, мне даже и нравились бы эти приключения, если бы не страх.
      - Не волнуйся, ты в надежных руках, - подбодрил я.
      И вдруг в зеркале заднего вида я увидел Фелтона. Он только что появился из-за угла и шел прямо в нашу сторону. На плече висела синяя спортивная сумка. Он был одет во все черное и очень походил на ниндзю из японских фильмов.
      - Фелтон, - шепнул я Сюзан. - Наклонись и поцелуй меня.
      Сюзан быстро развернулась и полностью прикрыла меня своим телом. Фелтон прошел по тротуару мимо нашего джипа. Я наблюдал за ним одним глазом сквозь волосы Сюзан. Он двигался очень осторожно, даже слишком осторожно, словно мальчишка, играющий в войну. Итак, он прошел мимо нас и свернул прямо к дому матери.
      - Иногда лучше быть удачливым, чем рассудительным, - улыбнулся я Сюзан.
      Она откинулась на сиденье и следила взглядом за Фелтоном.
      - Ну и что теперь?
      - Понятия не имею, - признался я. - Черт его знает, что представляет собой эта мамаша. Если он ей расскажет обо всем, как ты думаешь, она ему поможет?
      - Я знаю ее только по его описанию и восприятию. Если оно соответствует действительности, то ее будет заботить только одно: как оградить от неприятностей себя. Если для этого нужно будет помочь ему, она поможет. Если ей будет безопаснее сдать его, она и глазом не моргнет. Как сказал ее сынок, ее ничуть не заботит, что думают о ней окружающие.
      - Зачем же он к ней заявился?
      - Не знаю.
      - Ведь в присутствии мамаши он всегда становится особенно ранимым и уязвимым, так?
      - Так, - кивнула Сюзан.
      - Ладно, - вздохнул я. - Но одет он явно в боевые доспехи. Прямо как Рэмбо на тропе войны.
      Фелтон подошел к дому матери и исчез за дверью.
      - У него спортивная сумка, - продолжал рассуждать я. - Может быть, там просто чистые носки и зубная щетка. А может, веревка, пластырь и пистолет тридцать восьмого калибра. Если мы поймаем его с этим пистолетом - он наш.
      - Было бы хорошо иметь серьезную улику, - сказала Сюзан.
      - Но было бы просто глупо расхаживать с оружием убийства, зная, что на нем висит четыре трупа.
      - А может, он специально дает нам шанс поймать его.
      - Если он хочет, чтобы его поймали.
      - Одна его часть наверняка хочет, - ответила Сюзан. - Та, что привела его ко мне на лечение. И та, что заставила его писать и звонить.
      - И заявиться сюда, к мамаше, прямо средь бела дня, - добавил я. Ладно, пошли в дом.
      - И что потом?
      - Посмотрим по обстановке.
      - Но разве у нас есть право на глазах у матери?..
      - Сюзи, - вздохнул я. - До сих пор я почти все время играл в твою игру. Но сейчас мы перешли на мою территорию. И будем делать так, как решу я.
      - Потому что?..
      - Потому что в этих вещах я разбираюсь лучше тебя. Потому что это моя работа.
      Сюзан замолчала и снова взглянула на дом миссис Фелтон.
      - К тому же вполне может быть, что он приволок с собой веревку и пластырь для самой мамочки, - добавил я.
      Сюзан задумчиво кивнула и открыла дверцу джипа.
      Глава 31
      Сразу за входной дверью начинался небольшой холл с рыжевато-коричневыми узорчатыми обоями. Справа располагалась крошечная столовая с обеденным столом и двумя кухонными шкафчиками. Слева находилась гостиная, задрапированная яркой тканью с огромными красными цветами. Фелтон сидел в ярко-красном бархатном кресле в глубине комнаты. Мать расположилась на диване, покрытом цветастым покрывалом.
      - Это еще кто? - вскинула брови миссис Фелтон.
      Она оказалась невысокой женщиной с заостренным лицом и золотисто-каштановыми волосами, завитыми на "перманент". На ней было серо-зеленое платье и зеленые туфли на высоком каблуке.
      - Меня зовут Спенсер, миссис Фелтон, - представился я. - А это доктор Сильверман.
      Миссис Фелтон перевела взгляд на доктора Сильверман и хмуро сдвинула брови. Обычно все доктора - мужчины. Да и фамилия какая-то еврейская Сильверман. Фелтон продолжал неподвижно сидеть в кресле, глядя в одну точку куда-то между мной и Сюзан. Спортивная сумка стояла на полу рядом с креслом.
      - Что вам нужно? - еще сильнее нахмурилась миссис Фелтон. - Вообще-то у нас принято стучать.
      - Миссис Фелтон, вам известно, что совершил ваш сын? - спросил я.
      Подглядывал в женскую раздевалку? Подложил учительнице кнопку на стул? Ну, что еще? Ее лицо застыло, глаза сузились. Она повернулась к Фелтону.
      - О чем они говорят, Гордон? Что ты там опять натворил?
      Фелтон не шелохнулся.
      - Ничего, - спокойно ответил он. - Я их не знаю.
      - Доктор Сильверман - психотерапевт вашего сына, - пояснил я.
      Черты лица миссис Фелтон еще больше заострились.
      - Психо?.. - попыталась повторить она.
      - Психотерапевт, - повторил я. - Доктор Сильверман психолог. Она лечила вашего сына.
      Ее лицо сморщилось, словно резиновая маска.
      - И что он наговорил?
      - Про вас? - я улыбнулся. - Очень долго рассказывать.
      - Гордон, что ты там обо мне наговорил?
      Фелтон, казалось, окаменел.
      - Я вообще не признаю все эти психологические штучки, - заявил он наконец. - Большинство этих врачей еще более сумасшедшие, чем их пациенты.
      - Конечно, уж ты-то знаешь, - криво усмехнулся я.
      Мы замолчали. В комнате нависла тяжелая тишина. Я не имел ни малейшего понятия, что делать дальше. Если надавить слишком сильно, Фелтон может снова замкнуться. Если сразу же проверить содержимое его сумки и потом окажется, что там действительно только носки и зубная щетка, счет сразу станет один-ноль в пользу Фелтона, а его больной психике нельзя давать набирать очки. Если же пойти напролом и рассказать его мамаше, кто он есть на самом деле, она может еще, чего доброго, грохнуться в обморок или выкинуть какой-нибудь фортель, либо просто-напросто обозвать нас лжецами и выпроводить вон. А это опять-таки дает Фелтону лишние очки.
      Мы все так же стояли у входа в гостиную: я чуть впереди, Сюзан - на шаг сзади. На противоположной стене я заметил дверь, скорее всего ведущую на кухню. Но для того, чтобы добраться до нее, Фелтону потребовалось бы встать и обойти вокруг кресла. Если он ухитрится сделать это быстрее, чем я смогу остановить его, я потеряю даже те очки, которые уже собрал.
      - Гордон, - наконец нарушила молчание миссис Фелтон. - Так о чем идет речь?
      - Ни о чем, - ответил Фелтон. Голос прозвучал глухо, словно застрял где-то в горле.
      - Знаете, я скажу вам одну вещь, - обратилась к нам миссис Фелтон. Ни у одного мальчика не было лучшей матери, чем у Гордона. Я никогда не оставляла его ни на минуту. Я всегда была с ним и помогала пережить любую неприятность. Всю жизнь чуть ли не ползала перед ним на брюхе.
      Я взглянул на Фелтона.
      - Ну что, малыш, она права?
      Фелтон, наконец, очнулся от своих мыслей и перевел взгляд на Сюзан.
      - Видите? - прошептал он. - Видите теперь, что это за женщина?
      - Гордон, - вскинула брови миссис Фелтон. - Что ты такое говоришь? Не смей со мной так разговаривать.
      Фелтон не отрывал взгляда от Сюзан.
      - Разве я с ней разговаривал? Нет, я разговаривал с вами. А она говорит, чтобы я не смел так разговаривать с ней.
      - Гордон, не смей, - повторила миссис Фелтон.
      - Ну, видите? - Фелтон криво улыбнулся. - Очень хорошо, доктор, что вы сюда пришли. Может теперь вы поверите тому, что я о ней рассказывал.
      Я украдкой взглянул на Сюзан. Она молчала.
      - Все, Гордон, хватит, - нахмурилась миссис Фелтон. - Если ты попал в беду, я хочу знать, в чем дело. Только не нужно больше дерзить мне.
      Фелтон повернул голову и окинул ее злобным взглядом.
      - Знаешь, ма, - медленно проговорил он, - пошла бы ты к ... матери, сука.
      Миссис Фелтон отпрянула назад, словно от удара. От лица отлила кровь.
      - Что?! - прошептала она.
      Фелтон вдруг рывком вскочил с кресла.
      - Я сказал, чтобы ты шла к... матери. Ты тут рассказывала, как ползала на своем дерьмовом брюхе всю мою дерьмовую жизнь, но мне надоело слушать этот бред. Доктор Сильверман прекрасно знает, что к чему. Ты меня самого заставляла ползать перед тобой на брюхе. Ты никогда не любила меня. И никого не любила. Ты любила меня, когда я делал то, что тебе нравится, и ненавидела, когда я делал то, что тебе не по вкусу. Но и то, и другое полная чушь. Ты просто холодная сука, ты загубила всю мою жизнь, вот что ты сделала.
      Я чуть не взвыл от восторга, хотя все это и было сказано слишком поздно. Короткая, счастливая жизнь Гордона Фелтона. Но мать, казалось, даже не поняла, о чем он говорил.
      - Гордон, я запрещаю тебе произносить такие слова в моем доме. Тебе придется уйти. И забрать с собой своих друзей.