«Глядите в будущее, парни! – воскликнул он. – Если мы провернем это дело, четверть национальной индустрии окажется под нашим контролем!» Его пламенная твердость выжгла у подчиненных все мысли о повышении жалованья и тридцатичасовой рабочей неделе. Она осветила радостным сиянием сверхурочную – без оплаты – работу. Зато как вырастал человек в своих глазах, когда, измученный и почти прозрачный от усталости, он приходил домой и, взяв с жены обет молчания, говорил ей: «Ну, Сьюзен, старина Спайк объявил конкурентам священную войну. И он ее выиграет, нечего и сомневаться. В четверг эта новость облетит весь мир. Господи, я просто с ног валюсь!» Считайте, если хотите, что муж Сьюзен не имел к слиянию никакого отношения. Думайте, если вам нравится, что его и вообще-то вскоре уволили. Зато его жизнь была освещена пламенем вдохновения, и собственные дела казались ему просто чепуховыми. Именно с таким настроением люди сражались, при Аустерлице и Трафальгаре или высаживались в Нормандии. Под руководством вдохновенного полководца солдат забывает о смерти. Под управлением вдохновенного администратора рабочий, затянув потуже ремень, не требует повышения жалованья, чтобы спасти от краха родную фирму. На заре предпринимательства, когда деловая жизнь была полна опасностей и приключений, люди иногда трудились, не думая о деньгах. «Да, в наше время жили настоящие люди!» – гордо говорят они. Но те яростные времена давно прошли. Теперь размеры предприятий приводят к усложненности, а усложненность – к тяжеловесности; привычные правила, устоявшиеся обычаи, окостенелая безликость и ленивые споры – все говорит о гибельной тяжести организационной структуры. А тяжесть, как известно, тянет к земле.

Ваше положение напоминает в общих чертах положение хозяина гостиницы, который вернулся после долгой отлучки и обнаружил, что его гостиница пришла в упадок. Стены обшарпаны, комнаты не убираются, обслуживают постояльцев из рук вон плохо, а кормят и того хуже. Прекрасные когда-то работники обленились и распустились. Есть несколько способов их исцеления, но лучше всего объявить, что послезавтра в гостиницу на вечерний прием съедется двести человек, через четыре дня состоится банкет, а в конце недели – бал-маскарад. Повара, официанты, буфетчики и коридорные будут поставлены перед неразрешимой на первый взгляд задачей, которую им необходимо, однако, решить как можно быстрее. Их решимость работать немедленно окрепнет, и послезавтра гостиницу нельзя будет узнать. Любую организацию можно исцелить тем же способом – по крайней мере на время.

Способны ли вы возродить у служащих любовь к опасностям и приключениям? Способны сплотить «Суперс» на борьбу с легионами конкурентов, которые не считают пятидневную рабочую неделю вершиной прогресса и не спорят до изнеможения, а яростно трудятся? Да, если вы каким-то чудом сохранили в душе молодость, вам это удастся. Ибо лишь молодость ведет к успеху, помогает завоевывать новые миры и позволяет человеку вовремя меняться. При желании молодость можно сохранить до самой смерти, возраст тут не помеха. Каждый ваш поступок, каждый жест должен быть молодым – походка, умение мгновенно перестраиваться, готовность обдуманно рисковать и безоглядно веселиться. Третий закон Паркинсона не властен только над тем, кто знает, что такое упадок, и умеет с ним бороться. Над таким человеком – над вами не властно даже земное притяжение. Вас не пригнет к земле тяжелый груз старых правил и древних обычаев концерна. Молодая легкость вознесет вас над ними, и вы легко удержитесь наверху.

Но… организации, как и растения, не живут вечно. Да, сохраненная вами молодость и вдохновенная твердость помогли вам спасти концерн, а тем временем человек, которому не надо сохранять молодость, потому что он и так молодой, переступил порог весьма жизнеспособного треста. Молодой администратор сидит за своим первым письменным столом. Он чуть не живет в конторе. Его карьера только начинается.

ЗАКОН ОТСРОЧКИ

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Закон Паркинсона впервые был опубликован в Великобритании в 1958 году, и центральная тема его ключевой главы сводилась к следующему: число государственных служащих неумолимо растет независимо от объема работы – и даже если таковой нет вовсе. Примеры из статистики Адмиралтейства и министерства по делам колоний показали, что в обоих ведомствах ежегодный прирост персонала составлял 5-6%, причем за эти же годы боевая мощь флота резко сокращалась, а деятельность в колониях чахла и хирела. С тех пор прошло десять лет, и самое время задаться вопросом: как обстоят дела сейчас? Подтверждает ли статистика последнего десятилетия мою теорию или, наоборот, рубит ее под корень? Ответ не так прост, ибо официальная статистика непоследовательна, сложна и запутанна. Прошло много реорганизаций, и ответственные посты вместе с человеческими ресурсами перебрасывались взад-вперед между министерствами по делам колоний, доминионов и иностранных дел. Вооруженные силы слились воедино, превратились в одно целое – консульский и дипломатический корпуса. И определить динамику развития совсем не просто. По-своему повлиял на ситуацию и ваш покорный слуга. Почему были опровергнуты предсказания Карла Маркса? Отчасти потому, что оппоненты прочитали его книгу; не исключено, что и «Закон Паркинсона» повлиял на работу специального комитета по государственному бюджету. Но несмотря на полную неразбериху, на произведенный книгой фурор (именно книгой, а не самим законом), есть основания считать автора истинным пророком.

Возьмем для начала Адмиралтейство – наш первый и классический пример размножения чиновников.

…………………………………….. 1914….. 1928… Прирост или убыль, %

Крупные корабли…………….. 542……. 317……. -41,51

Военные моряки (рядовой

и командный состав)……… 125000.. 90700…… -27,44

Портовые рабочие…………. 57000… 62439…… 9,54

Портовые служащие……….. З249…. 4558……. 40,28

Адмиралтейские служащие.. 4366…. 7729…… 77,03

Далее, вплоть до слияния военных ведомств и даже позднее (1967) мы имеем следующие цифры:

…………………………………… 1938… 1948.. 1958.. 1964.. 1967

Крупные корабли…………. 308….. 413…. 238…. 182…. 114

Военные моряки……………. 89500. 134400. 94900. 84900. 83900

Портовые рабочие………… 39022.. 48252. 40164. 41563. 37798

Портовые служащие……….. 4423… 6120… 6219… 7395… 8013

Адмиралтейские служащие.. 11270.. 31636. 32237. 32035. 33574

Это исследование позволяет сделать такой вывод: ежегодный прирост служащих Адмиралтейства с 1914 по 1928 год составлял 5,5% (средняя цифра выведена арифметически), тогда как с 1938 по 1958 год эта цифра поднялась уже до 9,3%; в 1914 году гонка вооружений достигла кульминации и 4366 должностных лиц управляли тем, что считалось сильнейшим флотом в мире; а в 1967 году, когда от былой мощи не осталось и следа, 33000 государственных служащих едва-едва управляются с флотом, которого практически нет. При всей скромности нашей роли в мировой политике мы еще в состоянии размещать мощные административные силы на своей территории – в Бате, Уайтхолле, Мэншн-Хаусе, Рекс-Хаусе, Кидбруке, Криклвуде, Хэрроу и на Чаринг-Кросс-роуд. И если в Сингапуре или на Мальте наблюдаются кое-какие неурядицы, мы утешаемся тем, что наша база в Нортвуд-Хиллз (Пиннер) практически неуязвима. Кстати, не следует думать, будто привычку множить административные органы министерству обороны привил именно флот, будто другим видам вооруженных сил эта привычка чужда. Военное министерство, к примеру, на этом фронте вполне готово потягаться с Адмиралтейством. В 1935 году аппарат из 9442 служащих вполне управлялся с армией, сокращенной до 203361 солдата и офицера: это весьма низкий уровень готовности к конфликту, неизбежность которого была к тому времени очевидна. К 1966 году служащие в количестве 48032 человека вдохновляли на ратные подвиги примерно 187100 человек в военной форме, другими словами, сокращение в боевой силе на 7,9% сопровождалось ростом бумажных дел на 408%. Но не будем делать скоропалительных выводов и утверждать, что ежегодный прирост служащих в 13,16% – для военного министерства норма. Лучше сойдемся вот на чем: слияние армии с авиацией и флотом утроило объем корреспонденции с самого первого дня, и прогрессия будет, скорее всего, не арифметическая, а геометрическая. Если вычертить кривую развития Адмиралтейства, входящего теперь в состав министерства обороны, окажется, что к 1984^[3] году численность его гражданских служащих составит 72000. Утешает одно – к тому времени, конечно же, вообще не будет никакого флота. А в армейском аппарате этого министерства будет к тому времени уже 124000 чиновников.

Второй пример роста чиновной братии был взят из министерства по делам колоний; приводились следующие цифры:

1935. 1939. 1943. 1947. 1954

173…. 450… 817.. 1139. 1661

В те же годы в министерствах по делам колоний, доминионов, Индии и Бирмы трудилось всего вместе:

1023. 1075. 1709. 2362. 2650

Всевозможные реорганизации позволяют нам дать суммарные сведения поновее лишь за 1957 (2743) и 1960 (2827) годы. Следует, однако, помнить, что период с 1935 года по настоящее время был свидетелем краха нашей империи – краха, равного которому история, пожалуй, не знает. Говоря точнее, с 1947 года независимость получили следующие территории: Индия, Пакистан, Цейлон, Гана, Малайзия, Кипр, Нигерия, Сьерра-Леоне, Танзания, Ямайка, Тринидад и Тобаго, Уганда, Кения, Малави, Мальта, Замбия, Гамбия, Сингапур, Гайана, Ботсвана, Лесото и Барбадос.

Каждая обретшая независимость территория означала потерю губернаторства и приобретение посольства. Если в 1940 году у нас было всего 16 послов, то сейчас их более 80, включая высоких комиссаров и представителей, аккредитованных в НАТО, СЕАТО и ООН. Посольств стало больше на 412,5%, и этим вроде бы можно оправдать рост численности сотрудников, занятых на дипломатической службе, – на 378,23%. Но отражают ли эти цифры действительность? У нас было четыре комплекта цифр на выбор: один из министерства финансов, другой из информационного отдела министерства иностранных дел, третий из данных государственного бюджета и последний из управления дипломатических служб. Мы предпочли первую из этих оценок, но она отличается от последней примерно на 7000 человек. Хорошо ли сосчитали тех, кто был нанят в Лондоне. Этот вопрос остается открытым; никто не поручится и за другую цифру – скольких подрядили на службу непосредственно на заморских территориях? Но как ни крути, министерство иностранных дел и дипломатический корпус по сравнению с 1940 годом солидно окрепли, и приведенные ниже данные хотя бы приблизительно характеризуют тенденцию последних десятилетий:

1935. 1940. 1945. 1950. 1955. 1960.. 1965.. 1967

1412. 2270. 6808. 6195. 5670. 5992. 10211. 10856

Скачок в 1965 году объясняется не дипломатическим кризисом, а объединением с министерством по делам Содружества, которое само набрало силу – 651 человек в 1935 году, 1729 – в 1964-м. Даже если закрыть глаза на всякие реорганизации, рост дипломатических кадров весьма впечатляет. Наше представительство за границей столь обширно, что впору сделать вывод: на развитие дел в мире мы оказываем доминирующее влияние. Увы, цифры – это еще не все.

Но – пусть колеблющиеся, пусть двусмысленные – приведенные здесь цифры ясно показывают: закон Паркинсона за прошлое десятилетие опровергнут не был; во всяком случае, в министерствах, к которым автор привлек читательское внимание. Итак, число служащих неизбежно возрастает, эта тенденция подтверждается британским опытом. Правда, некоторые сомнения вызывает вот какая предварительная оценка: в мирное время ежегодный прирост персонала может достигать 5,75%. Это предсказание, если помните, сопровождалось оговоркой: «Новые явления возникают почти каждый день», и все оценки следует считать приблизительными. Пусть так, пусть проблема ждет дальнейшего исследования, но факт остается фактом – в принципе прогноз автора оказался не так далек от истины. В каждом министерстве штаты разбухают по-своему, мы рассмотрели пять из них и вывели среднегодовой прирост за период с 1935 по 1966 год.

Частично этот прирост объясняется тем, что возрос объем работы. Население Британии увеличилось с 45.598.000 в 1935 году до 53.266.000 в 1966 году, на это можно списать рост административных расходов на 16,8% и ежегодный прирост чиновников на 0,5%. Система налогов становилась все более обременительной и усложненной, бюрократия все больше вмешивалась в производство, будто так и надо. То и дело мы ведем локальные войны, значит, несем немалые расходы, а ведь государственным мужам надо как-то улучшать благосостояние трудящихся, иначе на выборах им не досчитаться голосов. В тюрьмы попадало все больше людей – не так легко соблюсти законы, которые день ото дня все запутаннее, оттого и работы у министерства внутренних дел становилось все больше. Пожалуй, этим можно объяснить половину ежегодного прироста чиновных кадров. Но 4,34% все-таки приходится на действие закона Паркинсона. Эта цифра ниже оценочной, хотя следует помнить, что число самих министерств не просто росло, оно множилось. Скромный рост аппарата в министерстве торговли объясняется возникновением параллельных министерств транспорта и техники. Если все это принять во внимание, неизбежный рост – не связанный с увеличением объема работы – приблизится к 5,75%, то есть к первоначальной оценке. С другой стороны, вполне очевидно, что вывести точные цифры и проценты практически невозможно.

Министерство………………………. 1935… 1966.. Годовой прирост %

Министерство внутренних

дел и тюремная комиссия…….. 4350… 16066.. 8,68

Управление налоговых сборов.. 22851.. 59502.. 5,17

Военное министерство………… 9442… 48032.. 13,18

Министерство торговли……….. 4328…. 9598.. 3,92

Министерство военно

воздушных сил…………………. 5481.. 24848.. 11,39

Средний ежегодный прирост……………………. 8,49

Что же сказать о государственной службе в целом? И здесь мы сталкиваемся со статистическими трудностями из-за реорганизации и изменения сфер ответственности. Не ясна грань между властями в центре и властями на местах, затянута туманом пограничная полоса между службами общественного пользования и национализированными предприятиями. К сожалению, не проведешь четкую линию между промышленной и непромышленной сферами; в зависимости от того, куда отнести одно только управление почт и телеграфа, общие показатели изменятся на многие тысячи. Тем не менее в рамках этих подвижных границ статистика – чего бы она ни стоила – дает нам следующие показатели:

1935.. 1940.. 1945.. 1950.. 1955.. 1960.. 1965

303610 454745 704646 684799 635663 637374 803327

Итак, на 1 января 1967 года суммарное число чиновников возросло до 845.900 человек – весьма впечатляющая доля всего работающего населения. Значит, за 32 года это число увеличилось на 179%, то есть среднегодовой прирост чиновников равен 5,6%. Этот процент мог бы оказаться и выше, но запросы некоторых министерств исключительно скромны. Скажем, министерство труда с 1935 года постоянно сокращается, а с 1943 года численность его работников уменьшилась почти вдвое, ибо немалая часть его забот отошла к министерству по делам государственного страхования. Уполовинилось с 1959 года и министерство транспорта. Подобная сдержанность на этом и других участках имеет простое объяснение: о законе Паркинсона стало известно. По сути, в 1955 году, когда мои заметки были опубликованы в журнале, общее число служащих даже сократилось, а по выходу книги сократилось еще раз. Чиновники снова начали плодиться в 1960—1965 годах – первоначальное впечатление от книги стало несколько стираться, – и с той поры сей закон действует безотказно.

В исходном очерке (1955 года) особо подчеркивалась чисто научная природа сделанного открытия. Автор даже позволил себе такое замечание: «Ботаник не должен полоть сорняки. Он вычислит скорость их роста, и с него довольно». Думаю, и нынешнее исследование следует проводить в столь же объективном духе. То есть мы не будем выяснять, много ли это – 845.900 государственных служащих – или, наоборот, мало. Зато мы имеем полное право вычертить график и показать, куда мы зайдем, если темпы роста останутся нынешними. Мы можем задать законный вопрос: к какому году административный аппарат поглотит половину работающего населения? Все население? Чтобы это вычислить, в наше статистику придется включить государственных служащих в центре и на местах, сейчас у нас таковых 1.077.050 человек. Вот вам прогноз на два поставленных вопроса: 2145 год и 2195 год соответственно. Мы сейчас не будем рассуждать о новом типе экономики, которая сделает подобный образ жизни возможным. В официальных кругах считается абсолютно естественным и вполне приемлемым, что люди зарабатывают на жизнь чтением докладных записок и письменных справок. Можно не сомневаться – в общих чертах новая экономика уже разработана, и специалисты по планированию уже изучают ее многоплановое воздействие на жизни людей. Но такое умозрительное теоретизирование для рядового гражданина просто опасно. Существуют крупные и постоянно разрастающиеся отделы, для которых постичь грядущую утопию – основная работа, а посему оставим это дело для людей сведущих.

Центральное место в нашей системе управления занимает, конечно же, министерство финансов, и движение к прогрессу возглавляет именно оно. Министерство финансов озирает хозяйским оком всю структуру, следит за тем, чтобы деньги не бросались на ветер или на зарплату ненужным работникам. Тут надо хоть как-то прокомментировать деятельность этого министерства, тем более что многие видят ее явно в ложном свете. Обыватель убежден, что министерство финансов – это небольшая группа преданных делу эрудитов, закончивших самые престижные колледжи и поднаторевших в своем деле. Это, конечно же, люди, получившие классическое образование, которые каждый новый абзац выделяют буквой из греческого алфавита. Они обедают только в клубе «Реформ»^[4], а кроссворды из газеты «Таймс» щелкают как орехи. Вечерами они наслаждаются классической музыкой, а выходные проводят в кругу семьи, у себя дома в Хэмпстед-Гарденз^[5]. Мы склонны верить, что могущество этих людей соперничает с их загадочностью. По нашим подсчетам, их примерно человек 200, и нам, как налогоплательщикам, становится слегка не по себе – еще никогда за всю историю вымогательства столь многие не были должны столь много столь немногим. Однако наши предпосылки нередко ошибочны, и одна такая фактическая ошибка – численность работников министерства финансов. Сие важнейшее министерство, возможно, и невелико по сравнению с другими, но мало кому уступит в скорости размножения. Следующие цифры тому доказательство:

1935.. 1956.. 1966.. Прирост.

309… 1249.. 1639.. 430,42% или 13,88% в год.

Среди уважаемых министерств с многолетней репутацией, чьи функции принципиально не менялись, только одно, а именно военное министерство (прирост в год 13,18%), разрастается схожими темпами. Для сравнения рост, скажем, министерства техники статистически не имеет ни малейшего значения – его просто создали, и на этом была поставлена точка. Таким образом, мы вправе заключить, что именно министерство финансов играет первую скрипку. Между прочим, параллельно разбухали и другие ведомства, имеющие отношение к финансам, от министерства экономики до национализированного Английского банка, и есть резон вывести для них суммарные данные. При таком раскладе министерство финансов вырвется далеко вперед и станет просто недосягаемым.

Итак, в рассмотренном нами случае министерству финансов не удалось сдержать рост служащих в своих рядах, более того, своим примером оно вдохновило на размножение другие ведомства. Но нельзя не признать и другого – оно сумело ограничить затраты на содержание своих служащих. Высшие государственные чины потребовали и получили компенсацию, вполне сопоставимую с зарплатой боссов-промышленников, – это факт; но есть и другой факт – чиновникам рангом пониже, мелкой сошке, скорее недоплачивают, нежели наоборот. Верно, общие выплаты по зарплате поднялись с 298 миллионов фунтов в 1951 году до 773 миллионов в 1965-м. Но возьмем отдельного чиновника средней руки и спросим: а поспевает ли этот рост за инфляцией, ведь деньги постоянно падают в цене? Как насчет покупательной способности? Соответствует ли в этом смысле уровень средней чиновничьей зарплаты 1951 года (440 фунтов) уровню 1965-го? Цифра эта выросла до 1057 фунтов, но при всем желании эти усредненные деньги никак не назовешь богатством. Любой консультант из сферы производства докажет: удвой зарплату, сократи вчетверо число работников – пользы для дела будет больше. Но не будем заострять на этом внимание, ибо мы хотим лишь отметить – министерство финансов катастрофически оплошало, не сумев сдержать рост своих сотрудников, зато по части сокращения расходов пусть скромно, но тем не менее преуспело.

Что же все-таки сказать об исходном пророчестве? Служащие действительно множатся по закону, который регулирует расширение их департаментов. Работа действительно растягивается, чтобы заполнить наличное время. И сам факт, что люди заняты, вовсе не доказывает, что они заняты чем-то полезным. Мы не можем, однако, доказать с цифрами в руках, что ежегодный рост персонала на 5-6% – это норма. Вполне возможны непредсказуемые и достаточно частые выбросы параметра. У первых экономистов было такое поветрие – объяснять, к чему могут привести определенные обстоятельства: скажем, за дефицитом товаров последует рост цен, а если трудиться спустя рукава, упадет уровень заработной платы. Однако эти правила применимы только в условиях свободного рынка, когда никакие силы не ограничивают его торговую стихию и который не подвержен нажиму со стороны правительства. Более того, он должен быть свободен от воздействия гражданских беспорядков и войн. Но в XX веке благоприятных обстоятельств просто не было. В некотором роде закон Паркинсона (точнее, его первый закон) постигла та же судьба. Автор вывел (весьма приблизительно) некие темпы размножения административного аппарата, имея в виду мирное время. Он исходил из отсутствия финансовых кризисов или внутренних революций. Но вот вопрос: можно ли считать эти условия доминирующими в рассматриваемом десятилетии? А в предстоящем? В наш век жизнь не вгонишь в рамки жестких правил, тем более когда сами эти правила широко известны. К тому же автор не сделал скидку на влияние, какое может оказать его собственная теория, и в этом его ошибка. Но даже если этот фактор в числе прочих и способствовал неразберихе в английском правительстве, ничего не меняется в принципе, а именно: сегодняшний Лондон (как и Вена) – это непропорционально большая столица империи, которой уже нет в природе. Ведь штаб-квартира английского правительства замышлялась не как административный стержень Британских островов, а как центр паутины, которая опутывала полмира. Но эта мощная функция отмерла, и нынче Уайт-холл не просто громоздок до крайности, он нелеп. Не знаю, хватит ли у нас духу на реформу, а вот посмеяться нам не запрещает (пока что) никто.

ПРИЗ ПАРКИНСОНА

Центральная проблема нашего времени – источник почти всех прочих трудностей – определяется застоем политической мысли в эпоху технического прогресса. Исключительно сложные механизмы попали в руки политиков, черпающих вдохновение во временах, когда главным транспортным средством был экипаж с запряженной в него лошадью. Эти деятели с радостью будут отстаивать достоинства демократии либо диктатуры, но не шевельнут и пальцем, чтобы доказать свою (или чью-то еще) теорию на фактах. Другими словами, научный подход к решению политических проблем, можно сказать, еще и не применялся. Более того, когда попытки подойти к политике научно все-таки делаются, первым задают вопрос, на который просто не может быть ответа. «Какова, – спрашивают люди, – лучшая форма правления?» Но для кого, где и когда? Ведь одним решением не решить двадцать разных проблем, а ответ, верный сегодня, едва ли будет таковым через десять лет. Пожалуй, разумнее поставить вопрос так: правительство какой страны сегодня лучше всего справляется со своей задачей? Но и на этот вопрос ответить гораздо труднее, чем кажется с первого взгляда. На тщательное изучение его уйдут крупные денежные, профессиональные и временные ресурсы. Но ценность представит даже и приблизительный вывод, и поверхностный анализ – в этой трясине дезинформации, предрассудков, догадок и тумана мы, быть может, почувствуем под ногами крошечную опору из фактов. Предваряя материал, с которым вы сейчас ознакомитесь, автор может лишь сказать, что пытался быть беспристрастным, отмечал любые предвзятые суждения и оперировал только проверенными фактами.

Пожелай мы отметить призом страну, у которой дела идут лучше всех, мы бы сразу увидели, что сфера нашего исследования ограничена в двух направлениях. Из общего списка придется вычеркнуть некоторые (не все) социалистические страны, сокрытые за так называемым железным или бамбуковым занавесами, – не потому, что мы сомневаемся в их способности эффективно вести хозяйство. Причина в другом: серьезные статистические данные получить либо невозможно, либо представлены они в такой форме, что ни о каком сравнении не может быть и речи. Во-вторых, надо исключить некоторые страны, которые слишком малы по населению и площади. Мы с удовольствием допускаем, что дела у этих стран идут прекрасно, тем не менее мы вынуждены извиниться перед ними и закрыть глаза на их существование. Ибо, приди мы после тщательного анализа к выводу, что наиболее компетентные руководители в мире живут в Монако, Андорре или на Сейшельских Островах, наши открытия едва ли представят большую ценность для жителей Австралии, Великобритании, Франции или США. Эти последние резонно возразят: проблемы небольшого сообщества сильно отличаются от тех, с какими сталкивается правительство крупного государства или целого континента. Сравнивать надо единицы, хотя бы примерно сопоставимые по размеру.

Получив усеченный таким путем список стран, первым делом проверяем оставшиеся – что естественно – на выживание. Если смертность столь высока, что краха и нищеты не избежать, если рождаемость столь велика, что нет возможности всех прокормить, если средняя продолжительность жизни так низка, что может пострадать цивилизация, – такую страну незачем оставлять в списке наиболее компетентных. Тут следует внести ясность: такой изначальный вывод из конкурса не имеет прямого отношения к нынешним руководителям той или иной страны. Возможно, им по наследству досталась исключительно отсталая экономика, и они уже совершили чудеса, а вскоре, кто знает, могут оказаться в авангарде прогресса. Но факт остается фактом – нынешний уровень жизни в этих странах довольно низок. Страны со слишком высокой смертностью включают в себя Гану (24 человека на 1000), Кению (20), Пакистан (15,4) и Юго-Западную Африку (15,2). Вычеркнутые из списка в связи с чрезмерным ростом населения – за исключением тех, которые много набирают за счет иммигрантов, – это Колумбия, Эквадор, Фиджи, Гонконг, Ирак, Иордания, Ливия, Малайзия, Мальта, Филиппины и Венесуэла. Страны с абсурдно высокой рождаемостью – которая, надо признать, уравновешивается высокой смертностью – включают в себя Цейлон, Чили, Сальвадор, Мексику, Никарагуа и Панаму. Кое-где средняя продолжительность жизни не превышает 55 лет, помимо уже поименованных, это Боливия, Бразилия, Бирма, Гаити, Индия и Перу. Остается тридцать пять стран, но здесь есть свои поправки. Так, из некоторых люди активно уезжают. Возможно, свою роль играет недостаток жизненного пространства, как в Японии и ФРГ, но в большинстве случаев поток эмигрантов свидетельствует о скуке и неудовлетворенности, как в Аргентине, Австралии, Новой Зеландии и Испании. И последний тест в предварительном туре: мы вынуждены заметить, что ежегодный уровень самоубийств в Австрии, Дании, Чехословакии и Венгрии (более 20 на 100000 в год) чрезмерно высок, и его нельзя не принять во внимание. Таким образом, остаются следующие страны:

Бельгия

Канада

Финляндия

Франция

ФРГ

Греция

Ирландия

Израиль

Люксембург

Голландия

Норвегия

Португалия

Южная Африка

Швеция

Швейцария

Соединенное Королевство

Соединенные Штаты

Югославия

Все эти относительно развитые страны вполне процветают, и продолжительность жизни в них весьма высока. Но во всех этих странах есть иная опасность – погибнуть под колесами автомобиля, и компетентная администрация обязана свести ее к минимуму. С этой точки зрения на особом положении находятся США, где процент машин на душу населения весьма высок. В 1964 году в США на каждые 2,2 человека приходился один автомобиль, и там эта проблема выглядит несколько иначе, чем, скажем, в Великобритании (5,2 человека на одну машину) или в Израиле (21). Поэтому американские 20,8 жертв на 1000 автомашин не стоит жестко сопоставлять со статистическими аналогами в других странах. Если же страна не насыщена транспортом сверх меры, а число смертей или тяжелых увечий от него в год превышает 15 человек на 1000 автомашин или 30 человек на 10.000 жителей, можно справедливо заключить: нужны дополнительные меры, чтобы обеспечить безопасность на дорогах. Этот тест заставляет вычеркнуть из списка Люксембург (35,3 погибших или раненых на 10000 человек), Югославию (32,2 на 1000 автомашин), Швейцарию (27,3 на 10.000 человек) и Португалию (17,2 на 1000 автомашин). В рамках этого теста заметим, что лучше всего дела с безопасностью на дорогах обстоят в Швеции (среди стран, по которым есть соответствующая статистика), причем положение не изменилось даже после того, как шведы вопреки здравому смыслу и желанию масс ввели у себя правостороннее движение. Неплохо было бы сравнить и статистические данные по безопасности в воздухе, но на практике не определишь, что, собственно, кроется за бесстрастными цифрами. Норвежский реактивный самолет (изготовленный в США) разбивается на бельгийском аэродроме. Кто повинен в несчастном случае – пилот? Или диспетчерские службы? На чей счет записать жертвы – Норвегии, Бельгии или США? В чем причина катастрофы? Отказал двигатель или пришла в негодность взлетная полоса? Самолеты одних авиалиний летают над Европой, а других – над джунглями и пустыней; стоит ли тут что-то сравнивать? Не будем на этом этапе обременять себя статистикой, которую нельзя проанализировать.