 |
|
Популярные авторы:: Горький Максим :: Желязны Роджер :: Борхес Хорхе Луис :: Андреев Леонид Николаевич :: БСЭ :: Чехов Антон Павлович :: Азимов Айзек :: Картленд Барбара :: Раззаков Федор :: Толстой Лев Николаевич Популярные книги:: The Boarding House :: Зовите меня Джо :: Дневник писателя :: Справочник по реестру Windows XP :: Бурый волк :: Великие неторопливые короли :: Подземная Москва :: Зимнее пламя :: Авторитет :: О мальчике и девочке, которые не замёрзли |
Общий врагModernLib.Net / Боевики / Павел Захаров / Общий враг - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 3)
Война напоминала о себе на брифингах, которые регулярно устраивались на основной базе, ФОБ[6], получившей название «Рустамия» по наименованию района, где была расположена. Новостные видеосюжеты, поздравления с днем рождения и другими светлыми событиями, присвоения очередных званий… И сообщения о потерях. Имя… Звание… Подразделение… И как ЭТО случилось. Вот к этому привыкнуть было невозможно. Как и к кадрам, которые показывали не только им, бойцам 4-й бригады 10-й горной дивизии, но и всем, кто служил в Ираке, чтобы они не забывали, что они на ВОЙНЕ. Впрочем, кадры жестоких атак боевиков на патрули коалиционных войск и армейские конвои, репортажи с места боев правительственных войск с партизанами благодаря вездесущему Интернету уже давно были доступны всем, кого так или иначе интересовало происходящее на улицах Багдада и других иракских городов. Сюжеты не отличались разнообразием – улица, дорога, конвой… Взрыв. Бегущие люди, пыль, выстрелы, кровь, крики, снова взрывы, боевая техника на улицах… Различались настроения в подаче материала – в зависимости от авторства и реакций, появлявшихся в длинном шлейфе комментариев. Комментарии, как рыбы-прилипалы за акулами, неотступно следовали за видеороликами – от искренне патриотичных и печально-сочувствующих до параноидально-радостных. Иногда диаметрально противоположные высказывания приводили к словесным баталиям не менее горячим, чем те, что с дьявольской регулярностью происходили на улицах Багдада, Фаллуджи и Мосула. Война напоминала о себе звуками перестрелки, когда далекой, когда близкой, гулкими взрывами, смоляными клубами пожаров, поднимающимися над городом, горячим воздухом, дрожащим не то от страха, не то от одуряющей дневной жары… Или танком, неожиданно выехавшим из угла. Вскоре, после пары месяцев относительного безделья парням выпал шанс продемонстрировать, наконец, свою выучку. Это стало возможным благодаря двум обстоятельствам. Первое – их взвод сняли с объекта и перевели на основную базу. Их подразделению и еще трем взводам, прошедшим аналогичную ротацию, поручили охрану периметра ФОБ и оказание помощи патрулям в составе групп быстрого реагирования, если возникнет необходимость огневой поддержки. И второе – в течение последних трех недель, с периодичностью в два-три дня, ночью или ранним утром, территорию базы обстреливали из минометов боевики. Стрелять прицельно по базе было невозможно. Военные сразу же отгородили территории всех баз высокой, в пять с лишним метров, стеной из тяжелых бетонных блоков. Можно было бы просто кинуть через забор гранату или две, но к забору еще нужно было подойти, не привлекая внимания солдат, неусыпно охраняющих периметр. А успеешь ли дернуть чеку и замахнуться? Охрана бдительная. У охраны пулеметы. Пятидесятый калибр, это, знаете, не шутка… Рвет на части в миг… Буквально. Одна нога здесь, другая там… А остальное вообще неизвестно где. Оставалось одно – палить навесным огнем из минометов, причем быстро, особо не целясь. Выпустят такие «стрелки» пару-тройку мин и деру, пока ГБР не примчалась… Промахи при такой стрельбе иногда были катастрофические, до трехсот метров, и от мин боевиков гибли свои же, то есть мирные иракцы. Что пуля, что мина – она же дура, не разбирает, куда летит… Но террористов это, откровенно признаться, волновало меньше всего. В общем, большое беспокойство было по этому поводу. Благодаря системе предупреждения, включающей в себя разнообразные датчики, в великом множестве размещенные на крышах зданий ФОБ, и анализирующую аппаратуру, минометные выстрелы и ракетные залпы выявлялись за пару секунд, а сирена на территории базы предупреждала персонал о возможных попаданиях секунд за пятнадцать-двадцать до первого взрыва. Это позволяло всем, кто оказался вне помещений, быстро скрыться в специальных бункерах. Это были простые, но эффективные конструкции, составленные из железобетонных блоков и плотно обложенных с внешних сторон мешками с песком. Но реальный риск потерь среди личного состава и уничтожения техники, равно как спасительный, но надоевший до чертиков, вой сирен, беготня и вынужденная игра в прятки, потребовали серьезной реакции со стороны командования, которая не замедлила себя ждать. В воздух был поднят беспилотник и запущены несколько стационарных аэростатов, на которых были установлены камеры слежения. Несколько дней и ночей наблюдения, изучение прилегающей к ФОБ местности и анализ деталей прошлых обстрелов позволили установить несколько участков на территории, окружающей базу, откуда, с большой уверенностью, могли вестись обстрелы. Правда предсказать, с какой именно точки будет вестись обстрел, было невозможно. Осложняло ситуацию и то, что боевики использовали простейшие минометы кустарного производства с таймерами, позволяющими выстрелить в сторону базы с замедлением от десяти до тридцати минут. Подобные таймеры, изготовленные из электронных часов и даже механических будильников, находили на местах установки минометов в ходе ответных рейдов. Но сами боевики пока оставались неуловимыми. Надежда на помощь местных жителей была довольно призрачной. Местное население, если и не поддерживало боевиков открыто, но и не препятствовало им, предпочитая не встревать. Кроме того, существовало опасение, что национальные силы правопорядка, спешно сформированные на фоне царящего в стране хаоса из бывших же саддамовских военных и полицейских, могли оказывать поддержку силам сопротивления, сводя на нет потуги сил коалиции. Вечером был объявлен неожиданный сбор личного состава двух групп быстрого реагирования. В зале, где собрались солдаты, работал кондиционер и стояла приятная прохлада. Офицер в чине капитана, по фамилии Майкман, обрисовал боевую задачу. – Через 30 минут вам предстоит выдвинуться на четырех автомобилях в точку, обозначенную на этой карте, – капитан стоял перед бойцами, рассевшимися на складных стульях вокруг импровизированной сцены, на которой был установлен экран. Местность была знакомой. В левом нижнем углу без труда угадывался косой пятиугольник самой ФОБ, зажатый с трех сторон двумя шоссе и проспектом. Фотография была сделана одним из нескольких десятков, если не сотен БПЛА, тихо стрекотавших над Багдадом круглые сутки с момента вторжения и внимательно смотревших на древний город и его жителей своими электронными глазами. Цель, обведенная красным маркером, представляла собой пустырь среди одноэтажных городских кварталов не очень далеко от базы. – Вам предстоит выдвинуться в этот район и занять позиции вокруг этого пустыря. Офицер нажал кнопку пульта управления проектором. Масштаб карты увеличился, стали видны все мелкие детали пустыря и ближайших переулков, включая мусор и трех бродячих собак, растянувшихся в пыли. – Можно вопрос, сэр? – один из солдат поднял руку. – Слушаю, рядовой. – Мы будем ловить минометчиков, сэр? – Именно. Этот снимок сделан три часа назад. Базу не обстреливали уже три дня и велика вероятность того, что это произойдет ранним утром завтра. Ваше подразделение максимально скрытно занимает позиции для наблюдения. В случае появления подозрительных людей и получения достоверной информации об их намерениях – постараться провести захват и доставить на базу для дальнейшей работы. Детали операции вам доведет сержант Харрисон. Сержант… Легким кивком головы Майкман передал бразды правления подчиненному. – Сэр. Харрисон стремительно поднялся со своего стула и, заняв место капитана, взял в руки указку и обвел взглядом своих солдат. – Итак, парни… Слушаем внимательно и запоминаем все с первого раза… Тихий шорох песка и скрип мелких камешков под ботинками. Зеленый мир в окуляре. Солдаты идут двумя группами – по обеим сторонам улицы, один за одним, след в след, внимательно смотря за происходящим вокруг, вглядываясь в темные оконные проемы домов, черные провалы тупичков, останавливаясь на секунду и снова продолжая движение. Из мерцающей темноты возникают очертания очередного перекрестка. Ведущий отдает тихую команду по рации и поднимает руку, сжатую в кулак – приказ остановиться. Бойцы замирают на месте, а замыкающие групп моментально поворачиваются назад и встают на колено, нацеливая оружие в ту сторону, откуда они только что пришли, готовые в любой момент открыть огонь. Внимательно изучив обстановку (кто его знает, вдруг за углом справа или слева так же бесшумно движутся боевики?) и так же, жестом «чисто» показав, что путь свободен, ведущий ныряет в зеленую темень правого проулка. За ним следуют остальные и через пять секунд улица пустеет. Двигающимся по ночному Багдаду парням из взвода «Дельта» было не видно и не слышно – над ними, на высоте полутора километров тихим шмелем жужжал беспилотник, передавая контрастную черно-белую картинку на экран офицера группы боевого управления. Несмотря на то что командир группы получал с базы данные о происходящем вокруг и знал, что улицы, по которым они сейчас двигаются, пусты, он руководствовался поговоркой «На „Predator“[7] надейся, а сам не плошай». Операция проходила по намеченному сценарию, но офицера, отслеживающего ход операции, беспокоил ветер, довольно сильно сносивший беспилотник в сторону. Да и морось несколько ухудшила качество картинки… Для коррекции своего положения над районом проведения рейда пришлось поставить крылатого робота «по ветру» и увеличить скорость, чтобы оставаться на маршруте. Пока все шло успешно, но повышенный расход топлива не позволял роботу летать над районом так долго, как планировалось. Будь он заправлен «с нуля», не было бы проблем, «птичка» могла висеть в небе почти сутки, но БПЛА перенаправили на поддержку парней из «Рустамии» с другой операции и баки беспилотника были не то чтобы совсем пусты, но… Часы показывали 05:30. Два часа назад они покинули ворота базы, чтобы добраться до пустыря, который им предстояло обложить. Расстояние было небольшим, где-то около километра, но это если по прямой, которая, как известно, является кратчайшим путем из точки А в точку Б… На деле все обстояло несколько иначе. Бойцам, нагруженным оружием и боеприпасами, предстояло максимально скрытно пройти километра четыре, петляя в темном лабиринте багдадских улиц и переулков, чтобы без помех занять точки, заранее определенные для каждого из них. Все, в конечном итоге, получилось, но они чуть не разбудили половину города, когда по самодельной приставной лестнице забирались на второй этаж то ли недостроенного, то ли полуразрушенного дома. Напарник Зака, пулеметчик Реяс, двигавшийся следом, едва не уронил коробки с патронами. По плану операции, первый взвод под командованием сержанта Портнова сидел в машинах у бункера и в случае необходимости мог подоспеть на подмогу. Сержант Портнов, кстати, оказался большим сюрпризом для Родиона. Это был второй русский в подразделении. Родом Портнов был из Москвы, но уже пятнадцать лет жил в США. Когда в бригаде появился Родион, чаще стали звучать шутки о том, что «Русские идут!». Легкий ветерок гулял по пустым помещениям заброшенного дома и с шорохом гонял сухой мусор вперемешку с песком и пылью. Реяс зевнул и перевел взгляд на разбитую грунтовку, идущую от шоссе к их пустырю. Сейчас дорога была пуста, если не считать собаки-инвалида, нелепо подпрыгивающей на трех лапах. – Чего-то я не пойму, Зак… Странное какое-то ощущение… Ты не чувствуешь? Реяс покрутил головой, размяв затекшую шею и глянул на Родиона, который рассматривал в оптику трехногую собаку. – Ага. Очень тихо. Как-то даже чересчур… – Слушай, а ведь точно. Тихо. Я такой тишины тут еще не слышал никогда… – Реяс на пару секунд замолчал, а потом дотянулся до загубника «кемелбека»[8], снял резиновую заглушку и сделал глоток. – Черт, проклятый песок, ненавижу… – Бенджамин отплевывался с полминуты, – даже в загубник набился! Эй, Зак, – сослуживец легонько толкнул Родиона локтем, – а у тебя подружка есть? – Не-а. – А чего так? – Ну а где мне тут подружку взять, а? Ну, не то, чтобы совсем нет… – Родион улыбнулся, – есть одна знакомая… – А чего одна-то? – Ну хорошо, две. Над городом проявилась светлая полоска, начинался рассвет. Новый день обещал быть таким же жарким, как и все предыдущие и, скорее всего, последующие тоже. Зак бросил взгляд на пустырь. Трехногая собака куда-то пропала, но его внимание привлекло другое: в призрачном свете, в осевшей за ночь пыли пустыря стали различимы довольно глубокие следы автомобиля. – Смотри-ка… Похоже, наши минометчики уже были тут этой ночью, – Зак показал на увиденные им борозды. Палец вдавил тангету. – «Дельта-лидер», вызывает «42-Дельта», прием… – На связи. – Наблюдаю на пустыре следы автомобиля. Ширина колеи около двух метров, длина, судя по радиусу разворота, около трех с половиной… Микроавтобус или пикап. Был тут часа за три – три с половиной до нашего появления. – Принято, «42-Дельта», продолжайте наблюдение. Наушник тихонько пшикнул в ухо. – Ну, раз они тут были, то, наверное, уже не появятся, – прокомментировал радиообмен Реяс. – Зря валяемся… Они симпатичные? – Кто? Минометчики? – Девушки, болван… – А то! – А они в России или в Штатах? – В Штатах. – Познакомишь? – Разбежался… – Да ладно тебе! – Реяс снова пихнул Зака локтем. – Посмотрим на твое поведение! – Родион пихнул товарища в ответ. Небо продолжало светлеть. Через полчаса можно будет отказаться от ПНВ. – Хотя бы согреемся, – оценив ситуацию, пробормотал Реяс. – А эти уроды точно сегодня не приедут… Эх… Опять не постреляем… – А тебе бы только стрелять… – Не, русский, ну а как ты хотел? приехать на войну и ни разу… – А вам только бы палить, американские ковбои! – беззлобно отрегировал на «русского» Родион. – Всем внимание! – из наушника раздался голос сержанта, – наша «птичка» засекла подозрительный пикап красного цвета. Направляется в нашу сторону с запада. Торопится. Приклад «М249» моментально занял привычное положение, уютно прижавшись к плечу Реяса. Зак поудобнее ухватил свою винтовку и положил палец на предохранитель. – Хорошая «птичка», – пробормотал Родион. – Вот он… Санкт-Петербург. 6 июня 2006 года – Здравствуйте… Павел? – Да, добрый день. Голос был приятный, но… незнакомый, равно как и номер, который высветился на экране мобильника. Московский? Не, не понятно. С другой стороны – его назвали по имени, а это о чем-то, да говорит. Значит, не просто так звонят. Павел сидел на работе, в своем кабинете и лениво наблюдал в окно за пешеходами, небольшой, но яркою толпой стоявшими перед пешеходным переходом. Народу собралось много, но светофор взирал на людей строго и не торопился менять цвет своего настроения. – Меня зовут Надя. Ваш телефон мне дал Андрей Тумаркин… Вы его знаете. – Да, Тумаркина знаю. «Ага. Отлично. Тумаркин раздает мои телефоны направо и налево». – Я с телеканала, и у меня есть к вам предложение… Надеюсь, оно будет интересным… – Слушаю вас, Надя. Когда тебе звонят с телевидения, надо слушать очень внимательно. – Мы заняты в проекте, который рассказывает о русских, уехавших за границу. В частности – о последней, если можно так сказать, волне эмиграции. – О последней ли… – Ну да, хм… У вас родители живут в США… «И об этом Тумаркин рассказал…» – Мне об этом Андрей рассказал. – Да я уж догадался. – И брат. Младший. – Да, живут в Америке. Только брат сейчас не в Америке. – А я знаю, он служит в армии американской. Я видела фотографии на вашей страничке «ВКонтакте». Он сейчас в Ираке, да? – Там… В Багдаде. До конца года будет еще… Хотите, чтобы я вам про него рассказал? – Ну, можно так сказать. Рассказал и показал. – В смысле? – Он, вы сказали, будет в Ираке до конца года? – Ну да, может быть в декабре или январе их часть выведут… Просто я не понял немного… – Значит, мы успеем. Хотите брата повидать? – Вы предлагаете мне… – …поехать в Ирак с нашей съемочной группой. Мы снимаем документальный фильм. Сюжет-то очень интересный наклевывается. Русский парень, уехал в Америку, пошел в армию, сейчас в Багдаде… Светофор за окном сменил гнев на милость и зажег зеленый свет. Две толпы пешеходов резко ринулись друг другу навстречу, как когда-то на полях сражений сходились «стенка на стенку» армии. Павлу даже показалось, что до его ушей долетают звуки битвы – звон мечей и сабель, крики и вопли… – Блин… Мысли спутались в такой клубок, что… – В смысле – блин? – переспросила Надя. – Да не, – Павел с трудом находил слова, – просто так вот раз – и в Багдад… Да, брательника, конечно, было бы неплохо увидеть… А кто едет еще? – Оператор, вы, я… Я – старшая проекта… Ну так как? – Надя, вы знаете, предложение ваше, прямо скажу, очень… э-э-э… – Я понимаю, Павел. Сколько времени вам надо подумать? – А есть какие-то сроки? Уже назначена дата? – Через две недели, 20 июня. Мне нужен Ваш ответ завтра, максимум – послезавтра. Но столько времени Павлу не понадобилось. Решение было принято практически сразу же, как только прозвучали слова «поехать в Ирак». Больше ничего, больше никаких аргументов Павлу было не нужно. Раз есть возможность, раз предлагают – надо ехать. – Сколько дней в Ираке? – Три-четыре дня. – Хорошо. – Едете? – Обязательно. – Отлично. Я знала, что вы согласитесь. У меня есть ваш электронный адрес – я сейчас вам скину всю информацию по проекту и что нам… Вам будет нужно для подготовки… Вы работаете? – Пусть это вас не беспокоит. – Ну, тогда ждите письмо. Телефон мой высветился? – Да. – Если какие-то вопросы – звоните в любое время. – Договорились. – Тогда – до связи. – Счастливо… Павел ошарашенно смотрел в одну точку. Гудки отбоя отзвучали, трубка была положена, но в голове продолжало гудеть. Мысли разбегались в разные стороны как тараканы. Через пешеходный переход снова туда-сюда сновали автомобили. На тротуарах по двум сторонам улиц снова накапливались свежие пешеходные силы. – Тебя там убьют, вот увидишь! – Не убьют, – Павел старался держать себя в руках, – мы будем в Багдаде всего семь дней. – Там и получаса достаточно, – Ирина была готова снова расплакаться. – Ириш, мы будем в «Зеленой зоне», в охраняемой гостинице. Утром уехали, вечером приехали… – Я об этом и говорю! – Нас будут охранять. Телевизионщики обо всем договорились. – Да с кем они договорились? Какой дурак… – Я точно не знаю, но говорили, что с англичанами, которые с Би-би-си работают. Частная охранная компания… Бронированный автобус… – Вот пусть бы англичане и снимали эту передачу! – Англичане снимают для англичан, а мы будем для нас. Я братишку хочу повидать… Когда еще возможность появится? – Вот он в отпуск летом поедет – и повидаешь, в Америку поедешь. И Катьку с собой возьмешь! – Лето – это само собой. Да не моя это идея, Ир… Я сам в Ирак не стремился и не стремлюсь. – Вижу я, как не стремишься. – Так, знаешь что, дорогая, заканчивай это… Я ради дела еду! Все, успокойся, пожалуйста… – А вдруг стрелять начнут? – И мы начнем! – У вас же оружия нет! – Добудем в бою! – Дурак! Все подобные разговоры, проходившие зачастую на повышенных тонах, неизменно заканчивались признаниями в любви и клятвенными заверениями в соблюдении строжайших мер безопасности. Только твердыми обещаниями не выходить на улицу без каски и спать, не снимая бронежилета, Павлу удавалось сбить накал страстей. Дочке решили ничего не говорить. Для одиннадцатилетней школьницы папа просто уезжал в командировку. – А что ты мне привезешь? – первым делом осведомилась Катерина, когда узнала об отъезде. – Ну, посмотрим, Катюха… Там видно будет, – уклончиво ответил Павел, глянув на промолчавшую жену. На работе, кстати, пришлось взять неделю за свой счет. Ирина перестала нервничать, когда до отъезда остался один день. Перестала потому, что поняла, что точно изменить уже ничего не сможет. Правильнее было бы сказать – спрятала тревогу глубоко внутрь. Павел прекрасно понимал ее опасения. Кое в чем она была права. Конечно, по сообщениям СМИ, обстановка в Багдаде была существенно спокойней, чем в период вторжения и это, в общем и целом, подтверждалось регулярными письмами от Родьки. Но каждый день, утром и вечером, Павел читал в Сети новости о состоянии дел в Ираке и прекрасно знал, что взрывы и перестрелки в Багдаде и других иракских городах до сих пор случаются с завидной регулярностью. Кроме того, уверения в том, что их будут охранять, были, мягко говоря, блефом с его стороны. Точнее – могут таковым стать. Павел на тот момент не знал наверняка, будет ли их съемочной бригаде действительно выделена какая-то охрана или нет. Чем ближе была дата вылета, тем чаще неприятные мысли сверлили мозг и не давали заснуть. Сначала надо было ехать в Москву, а уже оттуда – в Багдад с двухчасовой пересадкой в Турции. Поначалу казалось, что проект не будет реализован по причине крайне сжатых сроков, но все визы и разрешения были получены удивительно быстро. Москва. 20 июня 2006 года Самолет, следующий рейсом Москва – Стамбул, резко задрав нос, начал набирать высоту. Внизу остался аэропорт Домодедово, Москва и Россия. Группа, отправившаяся в Ирак, состояла из трех человек. Руководитель и идейный вдохновитель – Надя Курочкина, оказавшаяся весьма миловидной молодой женщиной, и оператор, флегматичный философ Леонид. Третьим был Павел. Буквально в последний момент в группу включили четвертого, Сергея Бойченко, приставленного к группе в качестве консультанта. С новым членом команды никто познакомиться толком не успел, времени на разговоры не было. Да и сам Сергей показался Наде и Павлу замкнутым и неразговорчивым типом. Но они собирались наверстать упущенное во время перелета. Павел глядел на облака, проплывающие за иллюминатором. Кто бы рассказал ему полторы недели назад, что он вот так вот – раз! – и полетит в Багдад… Ни за что не поверил бы. А тут – на тебе… И не просто так, а в составе съемочной группы телеканала… – Почему твои родители и брат уехали в Америку, а ты остался в России? Самолет делал вираж. По дюралевой обшивке крыла мазнул яркий блик и через иллюминаторы ворвался в салон. По сиденьям и по лицам пассажиров поползли солнечные лучи. Внизу проплывали облака, вальяжные, надутые… – Эй… – Да? – Павел отвлекся от созерцания облаков по ту сторону иллюминатора. Курочкина сидела в пол-оборота к нему и держала в руках блокнот. Леонид, занимающий место в следующем ряду, опустил спинку своего кресла и, повернувшись к сидящим сзади товарищам, держал в руках небольшую бытовую видеокамеру, стеклянный глаз которой внимательно смотрел на Павла. – О как! Уже? – Ну а чего тянуть… Пока летим, поговорим с тобой, запишем несколько минут. Какие-то комментарии, перебивки… – Понятно… Ну ладно, давайте, – Павел повернулся к Наде. – Итак, почему твои родители и брат – в Америке, а ты тут? – Ха! – Павел почесал переносицу. – Оригинальный вопрос… – В смысле? – Да просто мне его задают все, кто узнает о том, что родители в США… Ладно. Причина этому чисто формальная. Когда отец уезжал в Бостон, он мог взять с собой только Родьку. – А почему так? – Так это… возраст. Ему было меньше восемнадцати. Условия рабочей визы… – Ясно… И ты не испытывал никакого… э-э-э… дискомфорта, обиды? – Дискомфорта? Не-е, абсолютно никакого. А с чего? Во-первых, я про Америку ни фига… то есть, хм, ничего не знал, чтобы расстраиваться по этому поводу. Во-вторых, мы все прекрасно понимали, что они же не улетают в космос, правильно? Ну и в-третьих… – И в-третьих… – Надя делала пометки в блокноте… – И в-третьих, у меня в тот момент была работа. Интересная… – Не стал бросать? – Надя, у меня не было выбора, я не мог ехать… А если бы был, то… Пожалуй, да и в этом случае не поехал бы… – А где ты тогда работал? Что за работа была? – В уголовном розыске. – Угу… – Надя быстро записала в блокноте, – а сейчас чем занимаешься? – Безопасностью… Коммерческой. По проходу между кресел, подталкиваемая стюардессой, катилась тележка с обедом. Наклоняясь к пассажирам с неизменной улыбкой, стюардесса выясняла кулинарные предпочтения и, в зависимости от ответа, доставала и протягивала желающим перекусить на высоте в десять тысяч метров красиво упакованные пластиковые контейнеры и бумажные полотенца. – А… – Надя собиралась с мыслями для следующего вопроса, проглядывала записи в блокноте. – Так… Ну… Ладно… Это потом… Ага, вот. Как твой брат попал в армию? – Ну как попал… Как следует прицелился… – попробовал пошутить Павел. – Он заканчивал школу, думал о том, как жить дальше… – В Россию возвращаться не собирался? – Не-е-е… – А у него был выбор? Я не возвращение имею в виду… Он мог отказаться от службы? – Ну, здрасьте, приехали… – Павел с легкой укоризной посмотрел на девушку. – У них армия… Добровольная. Контрактная. Либо идешь, либо… не идешь. – И как он принял решение? – Хы… – Павел хмыкнул, – с трудом. Он не спал ночами, мучался бессонницей, долго взвешивал все за и против, замучил родителей и своего психоаналитика. Ну ладно, ладно. К ним в школу приходили военные, рекламировали армию. Он сначала, по-моему, в морпехи хотел, а потом передумал. – А чего передумал? – Это вы у него спросите, когда приедем… – Ну… а как это все происходило? – Вербовка? Не так, как в России, конечно… Повестку никто не присылал… Сержант побеседовал с братом, потом домой к нему приехал, с родителями познакомился… Они, я имею в виду, Родион с военным, прокатились на машине на призывной пункт. Родька какие-то тесты сдал, еще что-то… Сейчас уже не вспомню, как брат про это рассказывал… Если интерес не пропадет… – Не пропадет, – поспешила уверить Павла девушка. – …он сам вам расскажет. Вообще, я братишкой своим горжусь. И… Завидую, что ли… А сейчас он там… Ну, в Ираке. На «Хаммере» рассекает. Круто. Стрельба-пальба и все такое… – О, парень, да ты, похоже, малость того… – неожиданно раздался голос Бойченко. Леонид оторвался от камеры и с выражением огромного удивления на лице повернулся к соседу. Курочкина нахмурилась. – Я не понял, а… – Павел попытался было ответить сидящему впереди Сергею, но Курочкина остановила его. – Я сама. – Что будете кушать? – стюардесса в голубой униформе протянула девушке меню. Улыбчивые стюардессы еще не успели осчастливить обедом оставшихся пассажиров, когда Надя, наскоро промокнув губы салфеткой, встала со своего места и хлопнула Леонида по плечу. – М?.. – вопросительно взглянул на нее оператор, неторопливо дожевывая куриную ногу в винном соусе. – Поменяемся… Леонид попытался было предложить повременить с передислокацией, но взгляд, которым его одарила старшая группы, не оставил сомнений в серьезности ее настроя. Леонид коротко кивнул, взял свой поднос и продекламировал: – Adversus necessitatem ne dii quidem resistunt![9] – Чего? – Я говорю – уже ухожу… Кстати, сосед, ты будешь? – показал он пальцем на еще не распечатанный бисквит, лежащий на подносе Бойченко. – Забирай, – коротко ответил тот. – Спасибо, – Леонид моментально заграбастал упаковку и встал со своего места. – Прошу вас, сударыня… – Мерси! – Смена пажеского караула? – осведомился Павел, едва Леонид опустился рядом с ним. – Ага, – оператор зашуршал упаковкой пирожного, а потом оглянулся в проход, – эй, нам чаю нальют? Курочкина уселась на место Леонида. Бойченко, не торопясь, доедал салат. Его невозмутимый и даже несколько мрачный вид красноречиво демонстрировал полное равнодушие ко всему вокруг. – Сережа, слушай… – Надя не успела договорить. Ее откидной столик открылся с легким щелчком. – Так… – Курочкина резким движением попыталась захлопнуть столик, но тот упорно не желал вставать на место. Девушка раздраженно хлопнула столиком еще раз. Пара пассажиров, сидевших через проход, повернули к ней недовольные лица. Бойченко молча протянул руку и, прижав столик к спинке сиденья, закрыл его на защелку. – Да… Хм… Спасибо… – Курочкина проводила взглядом руку Бойченко, – Слушай, у нас не было возможности поговорить о проекте… Тебя включили в группу перед самым вылетом – и я тебя практически не знаю… Конечно, раз босс сказал, что будет еще один человек, то – без проблем… К тому же ты у нас… Охранник? Слово «охранник» покоробило Бойченко, но он не подал виду. – Ну, типа того… Правильнее, наверное, сказать – консультантом. Или еще точнее – специалистом по стране пребывания… Организация взаимодействия с местными властями и нашими… дипломатами, – Сергей на секунду задумался, – …и с американцами. – Понятно, – Надя откинулась в кресле, – теперь все ясно. Только у меня к тебе одна просьба: раз ты не журналист, не репортер, то ты не лезешь в мой проект. Никак. Даже вот такими репликами. Занимайся, пожалуйста, страной пребывания и взаимодействием, О’кей? – О’кей. Надя была настроена на длинный разговор, на спор, и такая быстрая «капитуляция» Бойченко ее удивила. Но ее внутренняя пружина была закручена туго и требовала аккуратного «ослабления». Надя решила продолжить беседу. Она посчитала до десяти, глубоко вздохнула и снова посчитала до десяти. – Слушай, недавно наших дипломатов убили в Багдаде. Вот кошмар… Слышал что-нибудь об этом? – Кошмар, – коротко согласился Сергей, отвернувшись к окну, – слышал. – А ты их не знал? – Не знал. За толстым стеклом иллюминатора медленно проплывали вспухшие, как взбитые сливки на пирожном, облака. 1, 2, 3, 4, 5 |
|||||||