Явление I

Сильвия, Лизетта.

Сильвия. Повторяю: с какой стати вмешиваться в чужие дела? Зачем говорить за меня о моих чувствах?

Лизетта. Да ведь я думала, что в этом случае чувства у вас такие же, как и у всех. Батюшка ваш спрашивает меня, склонны ли вы к замужеству, будете ли вы рады, если он выдаст вас замуж. Я отвечаю: «Да». Это вышло как-то само собою. Кроме вас, на всем свете, верно, не найдется девушки, которой это «да» оказалось бы не по душе. Тут «нет» прямо-таки противоестественно.

Сильвия. «Нет» – противоестественно! Что за глупая наивность! Видно, тебе замужество кажется блаженством?

Лизетта. Еще бы! Я опять-таки скажу: да.

Сильвия. Перестань! Ступай дерзить кому-нибудь другому и не суди о моем сердце по себе.

Лизетта. У меня сердце, как у всех. Почему это ваше хочет быть таким, как ни у кого?

Сильвия. Она бы меня еще и сумасбродкой назвала, если бы только посмела!

Лизетта. И назвала бы, будь я вам ровней!

Сильвия. Ты, кажется, хочешь меня разозлить, Лизетта.

Лизетта. Вовсе нет. Но посудите сами: что же я сделала дурного? Сказала вашему батюшке, что вы не прочь выйти замуж; только и всего.

Сильвия. Во-первых, это неправда. Мне и в девушках хорошо.

Лизетта. Еще новость!

Сильвия. Батюшка может вообразить, будто осчастливит меня, если выдаст замуж. А я этого не желаю: ведь он тогда примется за дело в полной уверенности, что угождает мне, и все его хлопоты могут пропасть зря.

Лизетта. Что такое? Вы не выйдете за того, кого батюшка вам предназначает?

Сильвия. Как знать? Быть может, он мне не подойдет. Это-то меня и волнует.

Лизетта. Говорят, что ваш суженый – благороднейший человек, что он статный, любезный, красивый, что он умница, что нрав у него чудесный, – чего же вам еще? Это ли не отрадный брак, это ли не сладостный союз?

Сильвия. Сладостный! Что за выражение! Какая ты дурочка!

Лизетта. Право же, барышня, это большое счастье, что такой вздыхатель намерен жениться по всем правилам. Вряд ли найдется девушка, которой не грозила бы опасность выйти за него без всяких церемоний, начни он только за ней ухаживать. Пригож, статен – этого довольно, чтобы у семейного очага забыть все на свете; гостеприимен, остроумен – это для общества. Да, что и говорить, в таком мужчине все хорошо; и приятное и полезное – все в нем найдешь.

Сильвия. Да, в том портрете, который ты рисуешь. По слухам, он на него похож. Но только по слухам, и может статься, что я окажусь иного мнения. Он, говорят, красавец мужчина, а это, пожалуй, недостаток.

Лизетта. Недостаток? Что за странная мысль!

Сильвия. Мысль вполне здравая. Я заметила, что красивый мужчина – всегда вертопрах.

Лизетта. Вертопрахом быть нехорошо, а вот что красив – так это он молодчина.

Сильвия. Говорят, он статен. Ну, это еще куда ни шло!

Лизетта. О чем толковать! Это вполне простительно.

Сильвия. Красоты и обворожительности я от него не требую. Это лишняя роскошь.

Лизетта. Вот тебе на! Уж если я выйду замуж, такая роскошь будет для меня первейшей необходимостью.

Сильвия. Ты сама не знаешь, что говоришь. В замужестве гораздо чаще приходится иметь дело с мужем как с человеком здравомыслящим, чем как с любезником. Словом, я от мужа требую только одного: покладистости, а это не так часто встречается. О его нраве отзываются похвально, но ведь никто с ним не знаком. Человеку ничего не стоит притвориться, особенно умному. Я сама знаю таких, которые в кругу друзей кажутся превосходнейшими людьми. Они – сама приветливость, само благоразумие, само очарование, и внешность их как будто служит порукой всем этим драгоценным качествам. «Господин такой-то, как видно, человек безупречный, человек благоразумный», – так говорили об Эргасте. «Он такой и есть, – подтверждали другие, подтверждала и я сама. – Лицо его не обманывает». Да, верьте этому ласковому, приветливому лицу! Не пройдет и четверти часа, как это выражение исчезнет и сменится выражением мрачным, хмурым, жестоким, наводящим ужас на весь дом. Эргаст женился; его жена, дети, слуги другого выражения на его лице и не видят, зато вне дома он всюду появляется с тем самым любезным выражением, которое так хорошо знаем мы. Это не что иное, как маска, которую он надевает, выходя из дому.

Лизетта. Двуликое чудище!

Сильвия. А Леандр? Встретишь его, так потом не нахвалишься. Дома же у себя этот человек никогда не вымолвит словечка, не засмеется, ни побранит. Это душа ледяная, замкнутая, неприступная. Даже для жены он чужой, она не делится с ним не чувствами, ни мыслями. Она замужем за существом, которое выходит из своего кабинета, садится за стол и нагоняет тоску, холод и уныние на всех окружающих. Забавный муж?

Лизетта. Я леденею от ваших слов. Ну, а Терсандр?

Сильвия. А вот тебе Терсандр. Недавно он рассердился на жену. Я приезжаю к ним. Обо мне докладывают, Терсандр встречает меня с распростертыми объятиями, с ясным, радостным лицом. Можно подумать, что его оторвали от веселой беседы, его глаза и губы все еще улыбаются. Одно притворство! Вот что такое мужчина! Кто поверит, что у жены есть повод жаловаться на него? А когда я вошла к ней, бедняжка была расстроенная, бледная, с заплаканными глазками. Чего доброго, я и сама стану такой, – это портрет Сильвии в будущем. Во всяком случае, мне грозит опасность превратиться в его копию. Ах, как жаль ее, Лизетта. Вдруг и тебе придется жалеть меня? Страшно подумать! Как, по-твоему? Ты только представь себе, что такое муж!

Лизетта. Муж – это муж. Напрасно вы произнесли это слово. Оно примиряет меня со всем остальным.

Явление II

Сильвия, Лизетта, г-н Оргон.

Г-н Оргон. Здравствуй, дочка! Уж не знаю, придется ли тебе по вкусу новость, которую я намерен сообщить. Сегодня приезжает твой суженый; вот письмо от его отца. Что молчишь? Что хмуришься? И Лизетта насупилась. Как это понять? (Лизетте.) Скажи хоть ты, что это значит?

Лизетта. Лицо, повергающее в трепет; лицо, бросающее в холод; ледяная, неприступная душа; наконец, женщина – бледная, расстроенная, с заплаканными глазами… Вот, над чем мы задумались.

Г-н Оргон. Что за галиматья! «Лицо! Душа!» Ничего не понимаю. Что случилось?

Сильвия. Я говорила Лизетте о том, как несчастна бывает женщина, если ее тиранит муж, и привела в пример жену Терсандра. На днях я ее застала в расстроенных чувствах оттого, что муж разбранил ее. Я говорила Лизетте, что я по этому поводу думаю.

Лизетта. Да, мы толковали об изменчивых лицах, мы говорили о том, что у мужей для света – маска, а для жены – гримаса.

Г-н Оргон. Из всего этого, дочка, я заключаю, что замужество страшит тебя, тем более что ты не знаешь Доранта.

Лизетта. Прежде всего – он красавец, а это, видите ли, недостаток.

Г-н Оргон. Недостаток? Да ты что, не в себе? Недостаток!

Лизетта. Я повторяю то, чему меня учат. Это мнение барышни. Она моя наставница.

Г-н Оргон. Полно, полно, перестаньте! Послушай, дитя мое, ты знаешь, как я тебя люблю. Дорант едет сюда, чтобы на тебе жениться. Во время моей последней поездки в провинцию мы с его отцом, моим старым и близким приятелем, решили поженить вас, но при условии, что вы понравитесь друг другу и что вам будет дана полная свобода высказаться откровенно. Не вздумай из уважения ко мне проявлять к нему хотя бы малейшую снисходительность. Если Дорант придется тебе не по нраву, скажи только – и он сейчас же уедет. Если ты ему не понравишься, он тоже уедет.

Лизетта. Как в опере – нежный дуэт решит вопрос: «Я приглянулась вам, вы приглянулись мне – нотариуса к нам скорей!» Или: «Вы любите меня? – О нет! – И я вас не люблю. Скорее на коня!»

Г-н Оргон. Я и сам еще не видел Доранта. Когда я у них гостил, он был в отлучке. Но я слышал о нем много хорошего и не думаю, чтобы вы распростились друг с дружкой.

Сильвия. Я тронута вашей добротой, батюшка. Вы запрещаете мне быть снисходительной – я повинуюсь.

Г-н Оргон. Таков мой приказ.

Сильвия. Но мне сейчас пришла в голову мысль, и я осмелюсь просить вас об одной милости… Тогда уж я совсем буду спокойна.

Г-н Оргон. Если просьба исполнимая, я перечить не стану.

Сильвия. Вполне исполнимая. Но только я, пожалуй, злоупотребляю вашей добротой.

Г-н Оргон. Так и быть, злоупотребляй! Ничего не поделаешь. Чтобы слыть добрым, надо быть добрым чересчур.

Лизетта. Так может сказать только лучший из людей.

Г-н Оргон. Говори же, дочка.

Сильвия. Сегодня приедет Дорант. Хорошо бы мне поглядеть на него, понаблюдать за ним, но так, чтобы он этого не знал. Лизетта – девушка смышленая, мы могли бы с ней на время поменяться ролями.

Г-н Оргон (в сторону). Мысль занятная. (Сильвии.) Дай подумать. (В сторону.) Если я соглашусь, произойдет нечто из ряда вон выходящее. Она и не подозревает. (Сильвии.) Хорошо, дочка. Будь по-твоему. А ты, Лизетта, справишься?

Лизетта. Вы знаете, какая я, сударь. Попробуйте только кружить мне голову да быть со мной непочтительным! Вот вам образчик моих манер. Ну как? Что тут осталось от Лизетты?

Г-н Оргон. Скажите на милость! Я бы и сам ошибся. Однако нечего терять время. Поди переоденься сообразно с новой ролью. А то, Дорант может нас застать врасплох. Не мешкайте да предупредите всех в доме!

Сильвия. Мне, пожалуй, недостает только фартука.

Лизетта. Зато я должна тщательно заняться туалетом. (Сильвии.) Лизетта, приучайся к новым обязанностям, причеши меня! А ну, поживее!

Сильвия. Вы останетесь много довольны, маркиза. Пойдемте!

Явление III

Сильвия, г-н Оргон, Марио.

Марио. Какая новость, сестра! Поздравляю тебя. Говорят, мы сегодня увидим твоего суженого.

Сильвия. Да, Марио. Но мне недосуг, у меня важные дела. Отец тебе расскажет. Я покидаю вас.

Явление IV

Г-н Оргон, Марио.

Г-н Оргон. Не отвлекай ее, Марио. Пойдем, я тебе все объясню.

Марио. Что такое, батюшка?

Г-н Оргон. Прежде всего прошу тебя хранить в строжайшей тайне то, что я сейчас скажу.

Марио. Слушаю, батюшка.

Г-н Оргон. Сегодня мы увидим Доранта. Но увидим его переодетым.

Марио. Переодетым? Он приедет в маскарадном костюме? Вы даете бал в его честь?

Г-н Оргон. Вот послушай, что пишет его отец. Гм… «Впрочем, не знаю, как вы отнесетесь к фантазии, которая взбрела в голову моему сыну. Фантазия странная, он и сам это признает. Но побуждение у него хорошее и даже деликатного свойства. Вот в чем дело: он испросил у меня позволения явиться к вам сначала в обличье слуги, а его слуга будет разыгрывать роль барина».

Марио. Ха-ха! Вот потеха!

Г-н Оргон. Слушай дальше: «Мой сын отдает себе отчет в том, насколько трудна его роль. Но он надеется в обличье слуги, которое он примет ненадолго, подсмотреть кое-какие черточки в характере невесты и лучше узнать ее, с тем чтобы определить свои дальнейшие намерения, пользуясь той свободой, которую мы с вами решили предоставить детям. Я дал ему свое согласие, так как безусловно верю всему, что вы рассказывали мне о вашей любезной дочке; однако на всякий случай предупреждаю вас об этом, хотя он и просил ничего вам не говорить. Что же касается невесты, то поступайте как найдете нужным…». Вот что пишет отец. Но это еще не все. Дело в том, что сестра твоя тоже всем этим встревожена. Не зная, что замыслил Дорант, она попросила у меня разрешения разыграть точно такую же комедию и тоже для того, чтобы присмотреться к Доранту. Что ты на это скажешь? Вот история! Сейчас хозяйка и служанка переодеваются. Посоветуй мне, Марио, как быть: предупредить Сильвию или нет?

Марио. Раз события принимают такой оборот, то, мне кажется, вмешиваться не надо. Я бы на вашем месте не стал разрушать затею, которая пришла им обоим в голову. Ведь в таком наряде им волей-неволей часто придется говорить друг с дружкой. Посмотрим, не подскажет ли им сердце правильное решение. Быть может, Доранту сестрица понравится и в обличье служанки, и это будет ей еще приятнее.

Г-н Оргон. Посмотрим, как она из этого выпутается.

Марио. Вот забавное приключение! Я хочу видеть все с самого начала, да еще подзадорю их.

Явление V

Г-н Оргон, Марио, Сильвия, потом лакей.

Сильвия. Вот и я! К лицу мне наряд служанки? А ты, Марио, кажется, уже все знаешь? Как ты меня находишь?

Марио. Ну, сестра, слуге перед тобой не устоять! Да ты, пожалуй, и Доранта у хозяйки отобьешь.

Сильвия. Откровенно говоря, я бы не прочь понравиться ему и в таком виде; мне было бы лестно покорить его и смутить, несмотря на то, что будет нас разделять. Если мои достоинства одержат такую победу, я буду вполне удовлетворена – и буду знать им цену. А кроме того это поможет мне разобраться в Доранте, Что же касается его лакея, то я его ухаживаний не боюсь, он не осмелится досаждать мне своими нежностями. В моем взгляде останется нечто такое, что внушит этому негоднику скорее уважение, чем любовь.

Марио. Осторожнее, сестра! Негодник ведь будет тебе ровней.

Г-н Оргон. Он непременно влюбится в тебя.

Сильвия. Ну что ж! Если я удостоюсь чести ему понравиться – это будет мне не бесполезно. Все слуги не прочь разболтать господские тайны, а если он влюбится – значит, станет болтливым. Вот я и превращу его в летописца господских подвигов.

Лакей (входит). Сударь, приехал чей-то слуга и просит позволения с вами переговорить. При нем носильщик с поклажей.

Г-н Оргон. Пусть войдет. Это, наверно, лакей Доранта, а сам он, видно, задержался на почтовой станции. Где Лизетта?

Сильвия. Лизетта одевается. Она вертится перед зеркалом и находит, что мы совершаем страшную неосторожность, предоставляя ей Доранта. Она сейчас выйдет.

Г-н Оргон. Тише! Идут!

Явление VI

Г-н Оргон, Сильвия, Марио, Дорант, в ливрее.

Дорант. Я к господину Оргону. Не его ли я имею честь приветствовать?

Г-н Оргон. Это я, мой друг, я самый.

Дорант. Сударь, вы, вероятно, уже знаете о нас. Я служу у господина Доранта. Барин прибудет вслед за мною, а меня выслал вперед, чтобы засвидетельствовать вам свое почтение, прежде чем он это сделает самолично.

Г-н Оргон. Ты прекрасно выполнил поручение. А ты что скажешь, Лизетта?

Сильвия. Я скажу ему: добро пожаловать. Он подает надежды.

Дорант. Вы очень любезны. Я старался как мог.

Марио. Во всяком случае, он не дурен. Твое сердечко должно быть настороже, Лизетта.

Сильвия. За него не беспокойтесь.

Дорант. Не гневайтесь, красавица. Тому, что сказал обо мне барин, я веры не придаю.

Сильвия. Ваша скромность мне по душе. Продолжайте в том же духе.

Марио. Однако мне кажется, что он обходится с тобой уж слишком почтительно. Люди вашего звания должны разговаривать друг с другом проще, не так витиевато. Итак, без лишних церемоний! Тебя зовут Лизеттой, а тебя, дружок, как?

Дорант. Бургиньон, сударь. К вашим услугам!

Сильвия. Бургиньон так Бургиньон!

Дорант. Что ж, пусть будет Лизетта! Ваш покорный слуга, Лизетта.

Марио. «Ваш покорный слуга!» Это опять-таки не ваш язык. Надо говорить: твой покорный слуга.

Г-н Оргон. Ха-ха-ха!

Сильвия (Марио, тихо). Ты потешаешься надо мной, братец!

Дорант. Насчет перехода на «ты» я жду приказаний Лизетты.

Сильвия. Вот лед и тронулся! Обращайся ко мне как хочешь, Бургиньон, раз это забавляет господ.

Дорант. Благодарю тебя, Лизетта; я не премину воспользоваться честью, которую ты мне оказываешь.

Г-н Оргон. В добрый час, детки! Может быть, вам вздумается влюбиться друг в дружку, так теперь вы уже избавлены от церемоний.

Марио. Подождите, подождите! До этого еще далеко. Да будет вам известно, что я и сам мечтаю покорить сердце Лизетты. Правда, она ко мне не расположена, но я не желаю, чтобы мое поражение открыло путь Бургиньону.

Сильвия. Ах, вот вы как? Ну, а я желаю, чтобы Бургиньон меня полюбил.

Дорант. Напрасно ты говоришь «желаю», прелестная Лизетта. Тебе нет надобности приказывать, я и без того к твоим услугам.

Марио. Господин Бургиньон, вы откуда-то позаимствовали эту любезность.

Дорант. Вы правы, сударь. Я нашел ее в глазах Лизетты.

Марио. Еще того чище! Замолчи! Я запрещаю тебе быть таким остроумным.

Сильвия. Но ведь он остроумен не за ваш счет. Если же он черпает остроумие в моих глазах, так пусть берет, сколько вздумается.

Г-н Оргон. Сын мой, дела твои плохи. Идем! Сейчас явится Дорант, надо предупредить дочку. А ты, Лизетта, покажи этому молодцу комнату, которую приготовили для его господина. Прощай, Бургиньон!

Дорант. Ах, сударь, как вы ко мне добры!

Явление VII

Сильвия, Дорант.

Сильвия (в сторону). Они потешаются надо мной. Пусть! Надо этим воспользоваться. Малый не глуп. Служанку, которой он достанется, жалеть не придется. Сейчас он рассыплется в любезностях, – ну и пускай! Лишь бы мне что-нибудь выведать.

Дорант (в сторону). Удивительная девушка! От такого личика не отказалась бы ни одна женщина в мире. Познакомимся поближе… (Вслух.) Раз мы на приятельской ноге и отказались от церемоний, то скажи мне, Лизетта: стоит ли тебя твоя хозяйка? С ее стороны очень смело держать такую горничную, как ты!

Сильвия. Вопрос твой, Бургиньон, говорит о том, что ты по установившемуся обычаю приехал сюда с намерением изливаться перед служанкой в нежных чувствах. Ведь так?

Дорант. Право же, у меня таких намерений не было! Хотя я и лакей, но никогда не заводил романов с горничными. Лакейский дух не по мне. Ну, а с тобой – другое дело. Признаюсь, ты меня пленила. Я почти робею. Моя обычная бесцеремонность тут неуместна. Мне все хочется снять перед тобой шляпу, а когда я говорю тебе «ты», мне кажется, что я богохульствую. Словом, меня подмывает обходиться с тобою до того почтительно, что ты расхохоталась бы. Что это за служанка с манерами принцессы!

Сильвия. А знаешь, то же самое говорили все лакеи, с которыми мне приходилось встречаться.

Дорант. Я ничуть не удивлюсь, если так говорили и все господа!

Сильвия. Очень мило сказано! Но повторяю: я не склонна выслушивать любовные признания человека, у которого гардероб вроде твоего.

Дорант. Другими словами, тебе не по вкусу мой наряд?

Сильвия. Не по вкусу, Бургиньон. А потому оставим любовь и будем просто друзьями.

Дорант. И только? В договоре, который ты предлагаешь, обе статьи для меня неприемлемы.

Сильвия (в сторону). Ну и лакей! (Доранту.) И все-таки этот договор придется соблюдать. Мне предсказали, что я выйду замуж за дворянина, и с тех пор я решила ни на кого больше не обращать внимания.

Дорант. Занятно! То, что ты решила по отношению к мужчинам, я решил по отношению к женщинам. Я поклялся, что всерьез полюблю только благородную девушку.

Сильвия. Ну и не отступай от своего решения!

Дорант. Я отступаю, быть может, меньше, чем нам кажется. У тебя внешность благородной девицы, а ведь случается, что человек действительно благородного происхождения, хоть и сам того не знает.