Крепость была маленькой. Малюсенькой, можно сказать. Частокол из заостренных вверху бревен покрывал площадку шагов 30 в длину и шагов 40 в ширину. Что там было внутри — можно было только гадать. Над стеной торчала только деревянная башенка с одиноким окошком.
      Это была крепость, и по правилам, что бы попасть в нее, ее нужно было взять штурмом. Пускать их добром туда никто не собирался. Потирая руки Гаврила обошел ее кругом. Все тут было как полагалось — частокол, двое ворот, через которые дорога пронизывала их насквозь. На противоположных углах стояли две сторожевых башенки.
      — Добрый острожек — сказал Гаврила вернувшись к остальным — Такой с четырех концов запалить — всю ночь греться можно… Точно тут она?
      В глазах Дили блеснула ненависть.
      — Раз Слепень тут, то и она тут.
      — А с чего ты взяла, что Слепень тут?
      Она показала на стяжек, что болтался на ветру над воротами.
      — Раз тряпка его тут, то и сам где-то рядом.
      Избор, задумавшись глядевший на частокол, заметил.
      — Вон как вы все тут друг за друга держитесь. Где один, там и другой.
      Они замолчали. Меньшая половина дела была сделана. Осталось сделать самое главное — войти внутрь, найти Тулицу, убить всех, кто попадется по дороге и вернуться назад. Крепость не выглядела неприступной, но лезть в нее вот так, напрямую, им было не по силам. Избор покачал головой, словно не поверил ответу, который поляница дала Гавриле..
      — Она здесь?
      — Тут, тут.
      — Она точно тут?
      И в этот раз Диля не задержалась с ответом. Ей казалось, что после этого ответа Избор скомандует «На штурм». Но тот не спешил.
      — И про летучий корабль знает?
      — Кому же знать, как не ей?
      Избор тянул время. Глядя на женщину. Она подергивалась, как натянутая тетива. Одно слово, и в одиночку она бросится к воротам…. Что с ней после этого случиться Избор вполне мог представить.
      — Ночью пойдем.
      — Ее до ночи увезти могут.
      — Будут увозить — отобьем. Еще легче.
      В голосе его проскользнуло сожаление. Устроить засаду в лесу — легче легкого. Вдоль любой дороги немало поваленных деревьев и укромных уголков, из которых так легко просадить человека стрелой насквозь. Избор думал о засаде, а Гаврила совсем о другом.
      — Ворота я, пожалуй вышибу — сказал он. Быстрая мысль его уже перенесла его за разбитые ворота. — А что дальше?
      Избор тряхнул головой выскальзывая из задуманной засады.
      — А дальше тебя встретят лучники. Там их человек 20. За всеми тебе не уследить. Пусть даже половину ты расплещешь, а кто-то один, самый проворный достанет тебя.
      — А ты на что?
      Гаврила посмотрел на него, словно видел впервые.
      — А Шкелет? А эта баба, забыл как зовут?
      — Там на всех и стрел хватит и лучников.
      Избор сломал ветку, что вертел в руках.
      — Нет. Ночью пойдем и тихо вызволим. Так спокойнее.
      — Так день потеряем. — зло сказал Исин. Вчера у него была очень плохая ночь, а сегодня — очень неудачный день. Он набил мозоли, укололся об ежа и Гаврила не упускал сегодня случая напомнить о вчерашнем. Избор посмотрел в еще светлое, но уже пронизанное оттенками алого, небо.
      — День — не жизнь. Наверстаем.
      — Ты что думаешь… — обиженно начал Гаврила.
      — Да разнесешь ты ворота, разнесешь — отмахнулся от него Избор — и крепостицу эту с землей сровняешь… Только после этого нас в половину меньше станет. И кто знает кого не будет в оставшейся половине.
      — Мы-то тут сидим — сказал Исин — а княжну везут…
      Он не договорил. Душа у хазарина болела и выразить свою боль по-другому он не мог.
      — Мы не сидим — спокойно возразил Избор. Он понимал его, наверное, лучше других, но приняв решение перестал нервничать. — Мы ждем. Не дергайся.
      Исин посмотрел на него исподлобья. Он не понял, что Избор его пожалел. Для него все кругом были враги — тут, и за частоколом, мужчины и женщины, живые и даже мертвые. Он еще не понимал главного. Самым большим врагом себе был он сам. Он умолк, но не смирился.
      Они отошли от острожка почти на поприще. В овраге, куда их привел Избор они быстро поели — ночь была уже не за горами. Избор ушел и до темноты пропадал где-то в лесу, а его товарищи кое-как коротали время. Диля как коза искала травы и жевала их, Гаврила спал, Шеклет почтительно наблюдал, как Гы делал репки и жрал их.
      Избор вернулся, едва луна поднялась над деревьями.
      — Ну что? — поднялась Диля.
      — Службу знают — уклончиво ответил Избор — Воевода у них не дурак.
      Он посмотрел на тех кто был рядом. Дурак клевал носом рядом с Добрым Шкелетом. Тот вертел головой не зная что делать. Костями он чувствовал напряжение витавшее в воздухе, но не имея своей воли не мог решиться на что-то.
      — Хорошо, что ночь теплая — подумал Избор — Дураку костра не нужно.
      Словно прочитав его мысли Гы ткнул пальцем в землю и запалил костерок. Слава Богам с частокола его было не увидать — не зря он выбрал именно этот овражек. Оставался еще дым, но тут Избор был бессилен. Тушить его он не собирался. Гы поерзал, свернулся калачиком и захрапел.
      — Пошли.
      Засидевшийся Гаврила поднялся с радостным вздохом — Сейчас я там такое устрою! Сейчас я там все разнесу!
      — Это в последнюю очередь — осадил его Избор. Он завертел головой. В привычном наборе лиц чего-то не хватало. Он оглянулся. Дурак, Шкелет, Диля…
      — Где хазарин?
      — Тут был — оглядываясь сказала Диля — Исин!
      Темнота молчала.
      — Исин — шепотом, боясь потревожить ночной воздух позвал Гаврила — Исин!
      Гаврила и Избор переглянулись. Стало ясно куда ушел хазарин. Избор в сердцах выпятил челюсть и потряс кулаком. Обещая в мыслях убить хазарина девятью способами, если тот еще жив.
      — За ним! Быстрее, пока он все не испортил.
      Хазарина они увидели уже на частоколе. Слава Богам у него хватило ума выбрать ту сторону ограды, которая была в тени и теперь он висел почти у края, выжидая момента, когда можно будет заскочить наверх и зарезать кого-нибудь на скорую руку.
      На виденных днем башенках стояли стражники. По одному на башню. Снизу было видно, как хазарин вертит головой, глядя в небо, чистое как княжеская скатерть до доброго пира.
      — Тучи ждет — прошептал Избор — Хватило-таки ума.
      Что бы висеть вот так на стене, держась за вогнанные между бревен ножи нужны были и сила и самообладание. У хазарина, оказывается, было и то и другое.
      — Надеюсь, что до стражника он тоже доберется — прошептал Гаврила. Избор повернулся и с удивлением увидел, как из-за головы Гаврилы высовывается череп Доброго Шкелета. Даже не стараясь понять как он тут очутился Избор оттолкнул Гаврилу и посмотрел туда, где когда-то были глаза.
      — Слышишь меня?
      Шкелет кивнул.
      — Оставь меч и щит. Пройдись мимо вон той стены так, что бы стражник тебя увидел.
      Расчет Избора был прост и точен. Ни один часовой не станет поднимать тревоги из-за одинокого скелета, но и ни один часовой не сможет оторвать глаз от вестника смерти. Шкелет послушно освободился от оружия и потрусил вперед. Серебристо-белые кости плыли по воздуху не подвластные ничему земному — ни крику воина, ни силе оружия. Слово волхва еще могло бы о становить его, но ни стрела, ни копье, ни топор.
      — Увидел. — Сказала Диля — Смотрит так, словно перед ним соседская жена раздевается. Какие вы, все-таки мужики…
      Она тихонько хихикнула, а потом все так же тихо спросила.
      — А это чей скелет. Мужской или женский?
      — Придет сама спросишь.
      Стражник застыл. Они видел фигуру и бледное пятно лица, заворожено поворачивающееся за сверкавшими в ночи костями.
      — Я сниму его — сказала Диля доставая стрелу — Хазарину легче будет.
      В этот момент Исин подтянулся, перебросил тело за частокол.
      — Справится. — сказал Избор — Дурное дело не хитрое. Ему сотником быть — других учить. Пусть сперва сам научится.
      Хазарин появился за спиной стражника через несколько мгновений. Он поднял руку, опустил ее… и на башенке осталась одна фигура — стражника.
      — Ну умница! Ну молодец! — сказал Избор — Я думал не догадается…
      — Что там? — спросила Диля нервничая. Ей не было видно.
      — Он зарезал его и оставил тело стоять. Давайте к стене.
      Они быстро перебежали к частоколу. Сверху упала веревка. Над стеной мелькнуло лицо хазарина. Ухватив нож в зубы и проверив легко ли вытаскивается из ножен меч, Избор взлетел наверх. Он забрался в окошко, что было на сажень ниже площадки, и наткнулся еще на два тела. Хазарин разошелся… Избор дважды дернул веревку. И в окне показался Гаврила. Увидев трупы спросил.
      — Твоя работа?
      — Если бы — вздохнул Избор. — Хазарин. Отмывается.
      В голосе его звучало уважение. Когда к ним присоединилась Диля они пошли вниз. До первого поверха хазрин никаких следов не оставил. Около распахнутой двери они остановились. За дверью был двор.
      — Теперь куда?
      Избор не ответил. Он не знал. Оставалось надеяться, что сообразительный хазарин позаботился и об этом. Он не ошибся. За порогом лежал еще один труп. Его рука указывала на башенку.
      — Сообразительный — сказал Гаврила — Да он не глупее меня!
      — Меня точно умнее — согласился Избор — Мне бы такое ни в голову не пришло, ни в какое другое место.
      Диля подумала и по своему тоже похвалила Исина.
      — Ежели все обойдется, пожалуй, отдамся я вашему хазарину. Заслужил…
      Башенка поднималась саженей на пять. На ней, на высоте примерно в сажень, в позе раздавленного паука висел хазарин. Он, похоже, хотел повторить свой подвиг, но не учел, что основание башенки на две сажени вверх было собранно из добротно пригнанных друг к другу гранитных валунов. Двор был залит лунным светом и Исин был как на ладони.
      Гавриле он тоже напомнил паука.
      — Лучинкой бы его… — злорадно предложил он — Враз забрался бы.
      Диля тихонько хихикнула.
      — Скипидаром тоже можно…
      — Без хиханек! — сказал Избор — Если руки чешутся — сними лучше сторожа со второй вышки.
      Наконец-то небо заволокло тучами, только это уже никому не было нужно. Диля не промахнулась, и теперь сторож висел на перильцах как рогожка, вывешенная для просушки. Только что руками под ветром не размахивал. Избор и Гаврила добежали до стены. Гаврила быстро огляделся, подыскивая что-нибудь, что могло бы стать лестницей. Под руками ничего путного не оказалось. Может что и было с другой стороны башни, но искать там Гаврила не захотел. Избор знал, что нужно сделать, но не успел ничего сказать. Гаврила поскребши голову сказал.
      — Ну, кому целоваться больше всех охота?
      — Молчи лучше. Тебе все одно внизу стоять.
      — А! Хазарина пожалел! Все хазарина жалеют… — беззлобно укорил Гаврила Избора — И ты и бабы… Ладно. Лезь…
      Исин попытался воспротивиться. Он понял, чего хотят Гаврила и Избор. Двое должны стать живой лестницей для третьего.
      — Я в низу встану. Я выдержу!
      Гаврила взял его за плечи, повертел его рассматривая.
      — Ну что? — спросил Избор — Выдержит?
      — Переломится. Нижним стоять это вам не людей ножиками резать. Понял?
      Он прислонился спиной к стене.
      — Ну!?
      — Полезай — скомандовал Избор хазарину — Вторым будешь. Я в тебя верю.
      Голова Исина пришлась чуть ниже того места, где на смену камню пришло дерево. Избор вскарабкался ему на плечи, и, вонзая лезвия ножей в мох, что строители натыкали в щели между бревен, повис. Висеть было тяжко. Он только дважды переставил ножи, и мясо на руках заныло тупой болью, напоминая то, что день был тяжелый, и что сегодня уже пришлось помахать мечем, и что по ночам следует заниматься совсем другими делами. Было больно, но он не позволял себе расслабиться. Знал, что будет только хуже. До зарешеченного окна было совсем не много. Он поймал носком сапога выбоину в стене, перенес вес на нее и вставил нож еще на одно бревнышко повыше. Плечо напряглось, вознося его наверх, и он, чтобы отвлечься от боли, стал думать о Ханукке. Хитрая хазарская морда встала перед ним как живая. Избор скрипнул зубами. При всей ненависти к нему он не мог не признать, что хазарин сделал все не хуже него самого, возьмись он сам за это дело. Он поднялся еще на одно бревно, и это усилие прояснило его мысли настолько, что он понял, что он и так уже держится за это дело, только с другой стороны.
      Избор поднял глаза. Лунный свет высветил нависающую над стеной крышу а под ней — черный провал окна. Он оставил нож в стене и ухватился за шипастый прут, что перегораживал проем снизу до верху.
      Он закряхтел подтягиваясь. Руки согнулись, подняв его до уровня подоконника. Там мелькнуло лицо, и в тоже мгновение Изборово горло обхватили длинные пальцы.
      — Чего надо? — негромко спросила поляница.

      Голос ее не был груб, но Избору послышалось в нем что-то от звуков того охотничьего рога, которым князь Владимир гонял медведей в Киевских лесах. Женщина смотрела не ласково и с таким выражением, словно уже не один раз заставала Избора у своего окна и тот успел до смерти надоесть ей своим лазаньем туда-сюда. Избор понял, что скажи он что-нибудь не то, она сожмет пальцы и тогда ему только останется выбор либо отпустить прут и упасть, либо позволить ей удушить его.
      — Диля прислала. По делу… — прошептал он.
      Хватка ослабла, но женщина предусмотрительно не разжала пальцев.
      — Как звать-то тебя, княжна?
      — Тулица.
      Избор продышался. Чувствуя, как слабеют руки, сказал.
      — Слушай, княжна. Сейчас я тебе помогу, а потом ты мне поможешь… Добро?
      Женщина кивнула.
      — Просовывай руки и держи меня за спину.
      Руки поляницы соединились за его спиной в замок. Расслабляя затекшие руки, Избор встряхнул пальцами, и провел рукой по одному из прутьев.
      — Тяжело — сказала Тулица, понявшая, что он хочет сделать — Я пробовала. Ничего не вышло…
      Избор не стал тратить силы на ответ. Он поплевал на руки, и ухватил прут за самый верх. За то самое место, которое из-за красоты, мастер сделал без шипов. Прут был приятно шершав и холодил ладонь. Для начала он потянул его в пол силы, стараясь разобраться — есть ли что-нибудь за душой у этой железяки или лесная ржа изъела его настолько, что от одного только прикосновения тот рассыплется прахом. Железо задрожало, заскрипели бревна, но прут выдержал.
      — Я же говорила — разочарованно сказала Тулица.
      — Твое дело держать — сквозь зубы напомнил Избор. Он ухватился за середину и упершись ногами в стену, что есть силы потянул прут на себя. Избор смотрел на верхний край прута и сквозь кровавый туман и золотые искорки заметил, как прут гнется и против воли покидает уютную дыру в бревне, в которой просидел может быть двадцать, а может и пятьдесят лет… Он вовремя остановился. Согнув прут в дугу, он развернул его к полянице. Ухватившись за ножи, он снова повис над землей.
      — Тащи!
      Теперь даже женских сил хватило, чтобы побороть силу железа. Тулица аккуратно вытащила его и поставила рядом с ногой.
      — Пролезешь?
      — Пролезу, если поможешь…
      — Веревка есть?
      — Была бы — от такой жизни давно повесилась бы… Кто же мне веревку-то даст?
      Избор поморщился. Руки болели, и думать было некогда. Выход был только один.
      — Вылезай. Повиснешь на руках как можно ниже и встанешь мне на плечи.
      — А сдюжишь? — недоверчиво спросила поляница.
      — Не сдюжу, так сброшу…
      Ей не хотелось помощи. Ей хотелось самой освободить себя, а тут приходилось принимать помощь от мужиков…Но что было делать?
      Избор спустился вниз на высоту своего роста. Над головой потемнело. Не поднимая ее, он понял, что Тулица вылезла из окна и теперь висит над ним. Ее ноги еще не встали на его плечи, и он мог шевелиться. Он посмотрел вниз. Там бледным пятном плавало лицо Исина.
      — Подними руки. Я встану. — скомандовал Избор. Хазарин уперся головой в стену и поднял руки.
      — Скажи Гавриле, что бы на землю садился…
      Ноги Тулицы опустились на его плечи. Руки Избора напряглись, но тут он почувствовал, как снизу его подпирают руки хазарина. Избор коротко выдохнул, принимая на себя вес поляницы, и услышал, как точно так же выдохнул хазарин под ним. Мгновение они стояли на месте, но Гаврила, на которого пришлась вся тяжесть тоже выдохнул и пополз по стене вниз. Избор едва успевал вытаскивать ножи из стены. Скольжение убыстрилось, но, так и не перейдя в падение, прекратилось. Он стоял на земле. В последний раз по плечам ударила тяжесть и Тулица встала рядом. Диля бросилась к ней целоваться. Взявшись за руки они начали приплясывать.
      — Хватит — шепотом сказал Избор — Сделали дело, так пошли отсюда, пока всех наверх не пересажали…
      Они пошли прежним путем, через башню, там, где хазарин оставил веревку. Перешагивая через трупы, Тулица одобрительно покачивала головой и перешептывалась с Дилей..
      Перед бойницей, откуда начинался путь за стену, они остановились. Лес зубчатой стеной стоял в сотне шагов от острожка, но за этой стеной не было опасности. Напротив, там было спасение. Избор протянул руку к веревке, но Тулица оттолкнула его, схватившись первой.
      — Я первая.
      В ее улыбке — он это чувствовал — не было страха и желания сбежать из острожка, что бы снова не очутиться в башне. Тут было что-то другое.
      — Лучше бы мне — сказал Избор, подумав о Добром Шкелете, что наверняка сидел где-то под стеной.
      — Нет, я.
      Что бы не шуметь он лицом выразил недоумение.
      — Больно уж зарезать кого-нибудь хочется. — Объяснила она.
      — На нас не разживешься. Там и живых-то уже нет.
      Сзади задышал Исин.
      — Ну, может мне повезет? — насмешливо спросила она. Это уже была не пленница. Это был уверенный в своих силах воин, ощутивший, что полоса неприятностей кончилась и впереди все будет хорошо.
      — Бывают же неожиданности?
      Избор выглянул наружу и отпустил веревку.
      — Бывают конечно. Давай, раз хочется.
      Он помог ей вылезти. Широкие бедра едва прошли в отверстие.
      — Ты только нашего товарища внизу не напугай и сама не напугайся. — Напутствовал он ее — Он у нас странный…
      — Знал бы ты милый чего я в своей жизни повидала… — она уже съезжала в низ и не расслышала лицемерного ответа Избора.
      — Чужая душа — потемки… Только, думаю таких ты вряд ли видела.
      Он скользнул вниз, едва ослабело натяжение веревки. Женщина не лежала без чувств, как он думал, а стояла перед Добрым Шкелетом бледная как промерзшая до дна лужа. Рот ее открывался и закрывался, но слов не было слышно.
      — Вот он, наш друг. — сказал Избор, отодвигая ее от стены — Диле он понравился. А тебе?
      Насмешка, которую она услышала в мужском голосе, помогла ей выплыть из омута страха. Тулица оттолкнулась спиной от стены и пошла в темноту. Она не побоялась пройти рядом со Шкелетом, хотя деревянная походка и выдавала тот ужас, который плескался в ее груди. Это было большим нахальством идти вот так прямо через открытое место, на глазах у людей, которые могли бы увидеть ее со стены.
      — Стой! — шикнул Избор. — Куда?
      Она не слышала или делала вид, что не слышит.
      — Шкелет, проводи!
      Кости щелкнули и Добрый Шкелет последовал за ней. Он закинул щит на плечо и пошел, прикрывая ей спину. За спиной Избора на землю спрыгнула Диля и побежала за Княгиней. Следом рядом с Избором очутились Гаврила и Исин.
      — Как она? — Спросил Гаврила, наверное, имея ввиду княгиню.
      — Ничего. На своих ногах….
      Исин деловито отряхиваясь, сказал.
      — Не отстать бы от них. Им теперь до нас дела нет… С кораблем-то как?
      — Догоним. Сейчас дурака надо найти да лошадей…
      Они догнали женщин и Доброго Шкелета у самых кустов. Что ей наговорила Для они не знали, но Тулица уже пришла в себя.
      — Диля говорит, у вас еще есть товарищ?
      — Есть.
      Она усмехнулась, уже без страха оглянулась на бредущий рядом с Гаврилой скелет.
      — Он живой, или у тебя все приятели ветром продуваются?
      — Живой, только…
      — Что только?
      Она посмотрела на Дилю, но та смотрела на хазарина. Избор не стал ее разочаровывать.
      — Ничего. Сама увидишь… Где ваш стан?
      Княгиня посмотрела в небо. Звезды кружась хороводом показывали время.
      — Далеко. До рассвета нам туда пешком не добраться… Лошади нужны.
      — Знаешь где взять?
      Тулица улыбнулась.
      — Где взять — нет. А вот где украсть — знаю.
      Она шагнула вперед, но тут же повернулась и взяла Избора за плечо.
      — Только я коноводов сама зарежу! Понял?
      Дальше все пошло как по маслу. Тулица привела их к табунку лошадей, что воевода приказал выгнать в ночное. Быстрая как кошка, Тулица зарезала двоих, растреножила лошадь и лихо гикнув, стрелой унеслась в темноту. С радостным визгом следом унеслась и Диля.
      — Не отставать! — крикнул Избор. На их долю оседланных лошадей не досталось и им пришлось довольствоваться потником, брошенным на спину.
      — За ними! — крикнул Исин.
      — Сперва за дураком.
      …Без приключений, преследуемые все боле и более удаляющимися воплями оставшихся в живых сторожей они достигли дороги. Повалившись в траву они дышали, давая себе отдых. Опасность еще не исчезла, но с ней уже можно было мириться. Дурак, словно чувствовал это все приноравливался улечься и уснуть.
      — Послушай, княгиня — сказал Гаврила — у нас к тебе просьба..
      — Выполню любую — ответила Тулица, не вдаваясь в подробности — Дай только до места добраться…
      Она потянулась, быстро оглядела его и хазарина и добавила.
      — Клянусь, что там ты получишь даже больше, чем попросишь…
      Избор поднялся первый.
      — Веди нас княжна. У нас времен нет. Человек в беде…
      Лесными тропами они поскакали прочь от острожка. Время близилось к утру. Солнечные лучи начали уже проникать сквозь листья и прожигать в утреннем тумане колодцы и дыры. Раздернутый спицами лучей на части туман рассеялся, став росой. Дважды они расплескивали лесные речки. Они остановились лишь однажды. Диля вдруг бросила поводья и закрутила головой, отыскивая что-то. Конь плясал под ней, просясь в привычный ритм скачки, но поляница по-скифски сжимала его ребра, заставляя оставаться на месте. Избор встал рядом. Не скрываясь, Диля нашла глазами старую березу. Бросив поводья на шею коню, содрала с нее кусок коры и из дупла достала сороку. Умело подхватив заверещавшую птицу он привязала ей на лапу нитку и лукаво взглянув на Избора подбросила ее в воздух. Избор посмотрел на Тулицу. Для нее все это значило больше чем для него.
      — Зачем это?
      — Что бы в городе знали, что с нами все в порядке. — объяснила она — Поди волнуются, стервы…
      И снова началась скачка. Дорога ощутимо поползла в гору. Въехав на холм, Тулица встала. Толкаясь, втискиваясь рядом друг с другом, рядом с ней встали остальные лошади. На соседнем холме в полутора десятках поприщ от них стоял городок. Издали он смотрелся как игрушка, сделанная с женской аккуратностью, но на самом деле был настоящим городом, точнее крепостью.
      — Тут наш дом. — Сказала Тулица — Там нам будет хорошо.
      — Вряд ли — ответил за всех Избор. — Вряд ли мы успеем оценить твое гостеприимство. Помоги нам, и мы тут же покинем город.
      Тулица переглянулась с Дилей, улыбнулась и показала на городок..