Из всего этого сай почерпнул несколько очень ценных идей. В частности( он подумал( что неплохо бы и в дальнейшем держать людей в постоянном страхе перед новым оружием. А способ для этого мятежники подсказали сами, помянув громы небесные и гнев господень. Поэтому когда снова появился полковник-коммивояжер, он увез с собой заказ на изготовление новой модели лазергана типа "Мэджик стафф"( волшебный посох - то бишь: палка в рост человека и с призмой на конце.
      Напуганные до полусмерти крестьяне забыли про бунты и вообще стали избегать лишний раз высунуть нос за свой плетень. Государя Александра так и не поймали, и это довольно важный факт, потому что он оказался крайне живучим типом и воскресал на протяжении следующих двухсот с лишним лет не меньше шестнадцати раз. Я вообще думаю, что это сетевой фантом, но сай почему-то упорно приказывает считать его живым человеком, причем - обрати внимание! - всё время одним и тем же.
      Все последующие бунты, возглавляемые неугомонным императором, оказались ещё менее успешными. Вспыхивали они как-то спонтанно, и очень похоже было, что "государь" просто примазывался к уже произошедшему мятежу, напоминая таким образом о себе.
      Естественно (с позиций булевой логики - ха!), сай был бы не саем, если бы не попытался выследить своего благодетеля( то бишь полковника-коммивояжера. Однако угнаться за ним на воде было невозможно, а патрули побережья не могли сказать ничего определенного: то темно, то снег, то дождь, то бойцы заснули, то ещё что-нибудь. Вроде( один раз видели что-то большое, неопределенной формы, двигавшееся малым ходом мимо Ледневского поста ко входу в Неву, но дело было в октябре, ночью, штормило, патрульная лодка не вышла из эллинга, а с берега за километр не больно много углядишь. Может, просто волна прошла... Несколько раз сай посылал разведчиков вдоль берега, да только все без толку - там севернее Приозерска сплошные шхеры, не то что транспортник - линкор спрятать можно. Или, например, в Свирь зайти, или ещё в какую протоку - скрыться легче легкого, было бы желание.
      Примерно пятьдесят лет продолжалась эта игра в прятки. За это время сай создал стратегический запас оружия; новые технологии позволили восстановить несколько заводиков. Волхов постепенно выкарабкивался из руин, и вот тут-то на горзонте появилась скучная фигура хая Сосновоборского, солнечноликого, знаешь ли, в образе парней-кабелистов, в поте своего лица волокущих коаксиалку по железнодорожному полотну. На знаменитую "встречу на Эльбе" это было никак не похоже: хаевых спецов уложили штабелем на землю до выяснения сопутствующих обстоятельств. Они выяснились нескоро, и дистрофия, послужившая причиной смерти двадцати одного из тридцати задержанных, закрутила заодно и первую войну.
      Как и все остальные, война получилась малокровной и малорезультативной. Линия фронта никогда не отходила от границы - бывшего Московского шоссе - больше чем на пяток километров, прорывы хая вязли в болотах и заканчивались обычно ничем, а Волхов и вовсе не думал о каких-то там гипотетических аншлюсах, надо было суметь своё удержать... Что важно армии обоих великих пользовались совершенно одинаковыми лазерными ружьями. Выводы предоставляю сделать тебе.
      Через год, в пятьдесят втором, они таки заключили мирное соглашение, соединились директным кабелем, договорились о сферах влияния... В это время вылез Подпорожец со своими вертолетами. От него Волхов отбился с трудом, хотя вертолеты у тамошнего сая быстро кончились. Короче, эту бодягу можно тянуть долго: они там каждый год грызлись, то с одни, то с другие...
      Больше до памятных событий в Питере ничего интересного по нашей проблеме не было..."
      - Пауза, - сказал Вовчик. - Надо бабки подбить. На что это ты такое намекаешь(
      - Ни на что я не намекаю, - отозвался Фил. - Моё дело - подать.
      - Что-то раньше ты всей этой ерундой не интересовался. Сразу с Питера начинал. А оказывается, стоило только копнуть...
      - По-моему, всё предельно ясно. Существует некий центр, где производят высокотехнологическое оружие. Существует мозг, управляющий работой этого центра и сбытом продукции( целая сеть реализаторов...
      - Один. Достоверно известно про одного. Если это вообще не лажа.
      - Да, естественно. Если не лажа. Так вот, ещё есть некий мозг, координирующий действия подрывных элементов в государственной структуре. И, заметь, он присутствует где-то в остатках единой сети!
      - Ну, это ещё бабушка надвое... - Вовчик встрепенулся( не закончив фразы( - Идёт кто-то, что ли?
      Фил повращал направленным микрофоном.
      - Да есть что-то такое. На юго-востоке. Спрячь-ка ты меня от греха подальше.
      - Дочитать не дадут, паразиты, - сказал Вовчик, пошевелил ногой Лизу: - Вставай, подруга дней суровых, у нас гости.
      Невдалеке захрустели кусты. Кто-то упорно продирался на свет с дороги, ответвившейся от шоссе в сотне метров ближе к Волхову. Судя по звукам, этот кто-то был один. Вовчик спустил предохранитель. Он им всю ночь щелкал: чуть где хрустнет - опустит, потом опять поставит, чтобы, задремав, ненароком ногу себе не отстрелить.
      - Здравствуй, мил человек, - сказал незнакомец, раздвигая последний слой кустов.
      Вовчик прикрыл пистолет углом плаща, на котором сидел. Незачем зря человека пугать - немощного такого, вон, плешь аж светится, ни шерстинки на башке, коростой по уши зарос. Небось, и белокровие в полный рост, и некроз где-нибудь пониже колен, эк его шатает.
      - Привет. Присаживайся, человече, гостем будешь.
      - Спасибо, - тот горестно вздохнул и сложил свои мослы на нагретый недалеким огнем плоский булыжник. - Э-э... Пожрать бог не послал случайно?
      Вовчик кинул ему ломоть хлеба. Болезный с достоинством сжевал его, рыгнул и утер рот, как будто полпорося умял.
      - Э-э... благодарствуйте. Как звать-то, кормилец?
      Лиза высунулась из плаща, в который завернулась с головой:
      - Эт' ещё что за козел?
      - Вовой можно, - по инерции сказал Вовчик. - Меня. А её - Лизой.
      - Ну, а я, значится... Александр Петрович... буду.
      - Четвёртый? - спросил Вовчик.
      Просто невозможно было не спросить.
      - Да нет, почему же? Первый и, мнэ-э... единственный. Вы, небось, в город, того... пехаете?
      - В смысле? - не понял Вовчик. Повидав множество городов, он не мог понять местных, для которых их собственный город был настолько пупом земли, что даже не нуждался в поименовании. - В какой город?
      - Э-э... в Питер, естественно.
      - А-а. Не-е, чего там делать, на развалинах-то? К границе мы пробираемся. Говорят, земельный налог там ниже...
      Болезный тип с каждой репликой выглядел все подозрительнее. Самым правильным было бы закатать ему маслину между глаз, но Вовчика смущала перспектива отмывать одежду от чужих мозгов. К тому же врожденный гуманизм, на беду прочитанные тома классиков...
      - Сам-то камо грядеши, Петрович?
      - Домой, мнэ... чапаю, в город... Думал, подвезете, раз такая, э-э... оказия, ну да ладно, так дойду... вот посижу тут с вами и пойду...
      Простой такой, как три копейки.
      - Ну, сиди, - сказал Вовчик. - Жалко, что ли.
      - А-а, ну спасибо...
      - Закуришь?
      - Э-э... не употребляю.
      И вот уже нахальный несимпатичный тип, только что едва передвигавший конечности, чавкает их вяленым мясом, хлебает их пиво и при этом так же похож на жертву лучевки, как Лиза - на Монсеррат Кабалье, несмотря на все свои язвы, плеши, лишаи и прочие вторичные признаки: что же, язвы и от сифилиса бывают, а то и вовсе - проказа какая-нибудь. Это ведь только раньше прокаженные с колокольчиками ходили да в масках: не те времена, кому какое дело до подобных вещей? В глубинке (а люди там обитают простые) что сейчас, что сто лет назад: если забредет какой-нибудь такой вот, в струпьях и без носа (хотя этот-то как раз был с носом), скорее всего и просто побьют камнями. Так что Александр-Петрович-первый-и-единственный рисковал здорово нарваться. Какой-нибудь жлоб мог и не поскупиться на "бумс", хотя бы и по пятерке за штуку.
      Вовчик пустую флягу в руки брать не стал, отфутболил в кусты.
      - Э-э.. брезгуешь? - спросил тип.
      - Очень, - ответила за Вовчика Лиза. - Закусил? Ну и хиляй отседова.
      - Да-а... А могли бы и, мнэ-э... шлёпнуть. Ну что же, и на том спасибо, - он кряхтя встал и, забравшись на полотно дороги, похромал на запад.
      - И за каким чертом я его кормил? - задумался Вовчик. - Хоть бы рассказал что толковое...
      "... С этим восстанием тоже не все ясно. Прежде всего, Петербург, как он тогда назывался, никогда не являлся доменом Волхова, или Соснового Бора, или любого другого феода. И почему саю вздумалось напасть на город именно в двести четвертом, я не знаю. Но, видимо, резон имелся. Да-с. Как известно, сая побили. В общих чертах картина такова, что горожане, и правда вооруженные пулевым оружием, выкосили лазерную пехоту... Ты знаешь, это у меня вызывает подозрения. Чем дальше мы забираемся, тем все остальное правдоподобнее, что ли, становится, но вот это... Не может быть такого уровня потерь в профессиональных войсках. Даже в усмирительных акциях, когда повстанцы наваливаются всей кучей, обычный уровень потерь пять-шесть к одному. Но не один к тридцати! Врёт тут сай, или действительно что-то ужасное произошло там, что вообще никому знать не нужно, или... Дай какую-нибудь версию."
      - Давай, напрягись, - подзуживал Фил. - Можно две или три.
      Вовчик напрягся:
      - Э-э... инопланетяне? Вообще приуменьшать для, как бы это... непривилегированного юзера степень потерь имеет смысл, если затевается какой-нибудь реваншик.
      - Логично. То есть ты думаешь, что там действительно была мясорубка? А если допустить, что там вообще ничего не было?
      Фил говорил таким тоном, будто он-то давно уже понял, в чем там дело, и просто выпендривается, как препод младшей школы, чтобы навести дурачка-ученичка на ответ. На самом деле никакого ответа у него не имелось, и Вовчик об этом догадывался.
      - Значит, говоришь, не было? М-да, интересно... Что же тогда получается? А получается вот что... - он погрузился в размышления, бормоча время от времени( "А если так? Нет, так не выйдет, а что, если...".
      Фил молчал. Сказать ему было нечего. В этом беда всех искусственных интеллектов: интуиция у них отсутствует напрочь. Не научились до Войны алгоритмизировать интуицию, а после - было уже некому.
      - Не знаю, - сдался Вовчик. - Что-то не получается у меня. Не сходится. Данных, наверное, не хватает...
      - Ну, брат... Вся правда как есть, она только у сая в персональном загашнике, а до туда, как до Луны...
      - Так уж и до Луны, - хрюкнул Вовчик. - А ты что думаешь?
      Фил ничего не думал. О чём бодро и сообщил.
      Остаток ночи прошёл в стратегическом планировании.
      А наутро - опять ловля строптивой твари; цирковой трюк с вплетением её в упряжь, трюки на дороге - проезжие возбуждали в мерине странные желания, его так и тянуло всех их обнюхать... Вовчику это надоело до смерти ещё вчера, к тому же он очень хотел спать, но оставить капризную поганку на попечение женщины, которая ещё чёрт его знает как с ним справится... Вот и свистит размочаленный уже двухметровый горбатый хлыст, выбивая пыль из мериновой шкуры.
      И мост, Новый Марьинский, хотя ему уже за триста лет... Сложный узел развязки, бывший когда-то, наверное, предметом гордости местных мостостроителей, осыпался весь, как конфетти с ёлки; одни расставленные полукружьями опоры от него остались. Незатейливая фантазия послевоенных дорожников создала пандусы-насыпи, по которым можно было малым ходом заехать на полотно моста; мост старались поддерживать, но он и сам оказался крепко поставлен, держался до сих пор, несмотря на то, что в покрытии возникали уже опасные впадины, выбоины и вообще провалы, в которые сквозь переплет ферм можно было почти с двадцатиметровой высоты наблюдать, как внизу орудуют браконьеры - правда, о каких браконьерах может идти речь, если... Гляньте по сторонам, какой тут закон, какой рыбнадзор, голубой, понимаете ли, патруль: ха-ха три раза.
      Лошак норовил обнюхать каждую впадину, суицидник хренов, разок даже примерился нырнуть в провал секции перил, но ограничился тем, что проскрёб телегу бортом по высокому бордюру, отделявшему пешеходную дорожку промахнулся.
      На другом берегу начиналась прекрасная скоростная магистраль - точнее, то, что от неё осталось; так и хочется сказать: прямая, как стрела: ни фига не прямая, она плавной вытянутой немного на север дугой тянулась до самых пригородов - километров двадцать относительно ровной дороги - о! ровная дорога - как это прекрасно, когда едешь на неподрессоренной телеге, которую к тому же мотает от одной обочины к другой бестолковая лошадь... Солнце опускалось за ломаную линию городских развалин почти по осевой - если бы на дороге сохранилась разметка, получился бы превосходный восклицательный знак с жирной оранжевой кляксой вместо точки.
      Давным-давно, когда гильдия ещё только разворачивалась и прокладывала пути, которые через столетия станут "народными тропами", безвестные нивелировщики спрямили по живому - правда, никто там уже не жил - взорвали квартал по нечетной стороне бывшей когда-то Народной, а теперь - безымянной улицы аж до самого моста, раскатали бульдозерами и заровняли катками. Именно там, в развалинах одного из домов на набережной и сидел, позевывая, саев карантинный патруль. Задача у него была простая, как у того демона: всех впускать, никого не выпускать. Они и трудились в меру своего разумения: где ж это видано, чтобы в саевом городе въездной пошлины не брали? И с выездной строго: не подмажешь - не поедешь. А поскольку заразы все-таки побаивались( то так и сидели в своем бельэтаже, лазерганы на мост нацелив. Несколько поджаренных лежали тут же, гнили на потребу твёрдости устоев. Кому надо было - шли, заранее руки подняв, купюрой помахивая не меньше чем десятирублевого достоинства. Для них-то посреди дороги и горел костер, прикрытый сверху решеткой. Для обеззараживания банкноты надлежало покласть на огонь, за чем следил специально выделенный лейтенантом патрульный с мощной оптикой. Правда, для гильдийских тяжеловозов карантинщики предусмотрительно делали исключение: переедет широкопрофильным колесом, или траками размелет в хлам и не заметит. Да и то - дорога-то не саева - гильдийские рабочие её и торили( и ремонтировали - поди-ка не пропусти, себе дороже: санкциями закидают: эмбарго, конфискации - весь компот, не ототрёшься потом.
      (Олешка( въездной пошлины, конечно, не деньги для людей, два дня назад срубивших по-легкому десять кил капусты. Вовчик уронил бумажку на (противень(, полюбовался, как она сворачивается в трубочку. Лиза ойкнула: не все ещё знали, что новые купюры в огне не горят. В воде, правда, тонут, но где найдешь такого дурака, чтобы деньги в воде топил?
      Дальше трасса шла насквозь через южные районы. Старые названия улиц подсказывал Фил: Ивановская, дальше - Славы, Типанова... Центральная дуговая магистраль. И до войны грузопёры тут ездили, а после - с большим, правда, размахом - всё выровняли, никаких ограничений, светофоров, семафоров и гаишников...
      Что бы там не говорила история о крысах, собаках, голубях каких-то зубатых, тараканах, сикарахах и мародерах, в развалинах ночевать всё-таки можно. Чем они и хороши: всё, что можно было спереть полезного, спёрли сто лет назад. Ни один мародер в здравом уме не попрёт - что ему там делать? Иное дело на севере, но там страх другой, иная и корысть: заводы, заводы! Если ещё работают, конечно...
      ...Хотя заночевать в городе, без огня, в одиночку почти - это не фунт изюма сжевать. До самого утра кто-то шебуршал, скреб когтями по полу, грыз что-то, аппетитно так грыз, с хрустом и причмокиванием. Вторую ночь без сна Вовчик, возможно, и перенес бы, но логика подсказала ему, что если продолжать в том же духе, то затем последует третья, четвертая и так далее - вплоть до летального исхода. Очень ему не хотелось вооружать нервную дамочку: свежо было предание. Однако с сумрачным выражением лица он объяснил ей, куда в случае чего нажимать, и провалился в сон.
      "Все страньше и страньше!"
      Алиса Плэзнс Лидделл
      - Доброе утро, - сказала Лиза, когда солнце заползло за полдень.
      Вовчик, приличествующее случаю число раз зевнув, поинтересовался происшествиями за ночь. Лиза бодро отрапортовала:
      - Всё отлично, никаких проблем! - после чего Вовчик потребовал пистолет обратно и, разобрав его, обнаружил закопчение ствола и недостачу двух патронов.
      Положим, спал он так, что хоть из гаубицы пали, но... Он осмотрелся. Свежих следов термических повреждений на стенах и остатках потолка не было.
      - В кого стреляла?
      - Да так, собак погоняла немножко...
      Вовчик выглянул в единственное окно, выходившее на трассу. Как нарочно сейчас же мимо с грохотом промчалась разбитая в хлам "Скания": когда-то серебристая, а теперь буро-ржавая, с болтающимися лохмотьями тента бортового прицепа. Из-под правого колеса брызнуло красным.
      - Благодарю за службу! - Вовчик расстелил на плаще белую тряпочку и разложил на ней в ряд причиндалы: масленку, шомпол, протирку, ёршик, ветошь, ствольную коробку, возвратную пружину и магазин.
      - Знаешь, как ваш брат-разбойник говорит, - вдруг сказал он. - "Хавку не тронь, а ствол почисти."
      Лиза навалила на противоположный край каких-то дичков, настругала буханку хлеба:
      - Почистил? Жрать будешь?
      Вовчик клацнул затвором, прищёлкнул магазин, снова передернул затвор, поставил на предохранитель и засунул пистолет под ремень.
      - Буду! - он разжевал яблоко, скорчил рожу, выплюнул: - Дрянь какая! Отравить хочешь, да?
      - Знаешь как у нас, у разбойников? Не хочешь - не ешь, а продукт не порти, - обиделась Лиза. - Дурак!
      - И не буду... - он запил хлеб пивом, отдающим пластиком.
      Пиво кончилось; он потряс флягой, накапал чуть-чуть на ладонь и слизнул. Руку вытер о волосы.
      - Тож дерьмо, только тёплое.
      - Так и не пил бы!
      - А больше нечего.
      - Что, правда? А мне?
      - Между прочим, - заметил Фил, - вода в Неве скорее всего для питья непригодна.
      - А мы её марганцовочкой, - жизнерадостно заявил Вовчик; хотя, конечно, вода была непригодна вовсе не из-за каких-то сальмонелл или полумифических конских волосьев.
      - Гроза ночью собиралась, - сказала Лиза, прожёвывая яблоко.
      - А что наша кладбищенская лошадь? - вспомнил Вовчик. - Не съели?
      - Ты знаешь, съели.
      Вовчик промычал несколько невнятных слогов.
      - Да? Серьезно, что ли?
      - Ну да...
      - Порешь! Да откуда тут собаки?
      - А почему собаки? Может, крысы. Или, к примеру, муравьи.
      - Съели, помолясь. Бред собачий. Где лошадь?!
      07h
      - Здрасьте, я ваша тетя, - сказал Вовчик через пять минут, разглядывая отпечатки копыт на мягком черноземе во внутреннем дворе.
      Густая трава, заполонившая все от стены до стены, была выедена кругом диаметром метра в два, посреди которого возлежала ароматная свежая лепешка.
      - Съели, значит...
      Лиза обошла двор по периметру.
      Так. Вот они приехали. Телегу поставили поперек проезда полуосыпавшейся арки, опустив борт: от грабителей каких-нибудь, конечно, не защита, но крысу или мелкую псину, если они не в стае, остановит сплошная полоса шипов, а от таракана или, скажем, печально известного Anopheles Zombi Klimovi, всё равно не убережёшься, хоть весь в полиэтилен замотайся: проверено. Вот здесь оно, проклятое непарнокопытное, чавкало, здесь зачем-то валялось-кувыркалось - блох давило, что ли? - а здесь... Чёрт побери!
      - Ух ты, смотри!
      - Что? - Вовчик нагнулся, всмотрелся в следы. - Вот это да!..
      Следы выглядели так, будто что-то, сильно смахивающее на вертолёт, подцепило тросами тушу мерина и проволокло его около метра по земле. Лошак бешено сопротивлялся, сучил ногами, разрыл землю и раскидал во все стороны шматы дёрна... а потом улетел. Что само по себе странно: нет и не будет такого вертолетчика, чтобы мог не то чтобы сесть, а даже зависнуть в проходном дворе-колодце. То есть, конечно, попробовать можно... Но только один раз.
      И уж совсем тяжело себе представить какую-нибудь чешуйчатую дрянь с крыльями, живой планер из джунглей, пикирующую на недокормленную лошадь в узком глубоком колодце. Представить... То-то. Черт из знает, этих крылатых, может, они вообще левитируют временами. Под настроение. Или когда закусить охота. Лошадью...
      Вовчик внимательно осмотрел стены, будто надеялся обнаружить где-нибудь между дырами на уровне третьего этажа продольные засечки от лопастей или крыльев. Конечно, ничего подобного там не было, да и как заметишь: оббитые кирпичи с выкрошившимся раствором, дыры вместо окон, свисающие сгнившие обломки рам и трухлявые карнизы... Ржавый рай на переломе третьего тысячелетия.
      - Ну и дальше что? - спросила Лиза(
      - Уйди. На фиг! - Вовчик ещё раз тщательнейшим образом обшарил весь двор; разрезал себе колено о торчащий из земли кусок стекла и два раза вляпался в чьи-то засохшие кучки.
      Ни капли крови, ни клочка волос из нечесаного хвоста. Если бы не взрыхленная земля, можно было подумать, что "такой же, только с крыльями" взял и упорхнул. Как лепрехун. Пегас, понимаете ли, обструганный. Псиса.
      - Фил! - позвал Вовчик(
      - Да?
      - Чего скажешь умного?
      - Ничего не скажу. Одно могу утверждать ответственно: птиц таких не бывает, а вертолет я бы ночью услышал, даже если сударыня в это время спала.
      - Ни черта я не спала, понял, ты?!
      - Всё-всё-всё, молчу.
      - Собирайся, - сказал Вовчик. - Уходить будем.
      - Нервничаешь, - шепнул ему на ухо Фил. - Расслабься. Как пойдем?
      - А ты говорил, что на левом берегу дряни нет.
      - Ну, говорил. Мало ли что я говорил? Значит, раньше не было, а теперь вот появилась. По воздуху.
      - Бред собачий! - повторился Вовчик.
      - У лошадёв нет крыльё... ё... ё... аш-ш... аш-ш... у-у-у... - Фил исполнил партию останавливающейся циркульной пилы.
      - Фил, ты что?! Ты... да ты... - Вовчик бросился к мешку, разрыл кучу вещей и вытащил из-под самого низа упакованный комп.
      На индикаторе отсека питания мигал красный светодиод "Battery low".
      - Ф-фу, напугал, - сказал Вовчик.
      Запасные аккумуляторы относились к тем вещам, которыми Вовчик не пренебрегал никогда. Хоть оно и называется "память энергонезависимая" с гордым "джозефсоновская логика" на крышке, а бережёного бог бережёт.
      - Убоище!
      Филька нарисовал всё, что полагается при перезапуске...
      - Мля, ещё один бэд, - сказал он, когда всё закончилось. - Пора на свалку.
      - Ну, первый, что ли? - успокоил Вовчик. - Вернёмся, я тебя на стенд поставлю. Что ж ты, чудило на букву "м", не предупредил-то, а?
      - Дык, как-то оно внезапно... Я, наверное, много чуши напорол? Ничего политического?
      - Да не особо. Странно, однако: я эту батарею три недели назад поставил. Совсем ещё свежая...
      Лиза заглянула в пролом двери:
      - Ну, как там?
      - Нормально.
      - Да, знаете ли, во всем теле легкость какая-то неимоверная... - к удивлению (и некоторому испугу) Вовчика Фил исполнил несколько тактов из венского вальса, после чего снова проиграл соло на пиле и умолк.
      - Да что ж это за ёб твою мать! - крикнул Вовчик.
      Запасных батарей у него было две, обе он зарядил до упора перед выходом из Нов-города; но если одна из них сдохла сразу... Через пять минут выяснилось, что и вторая тоже. Да-а... В таком дерьме Вовчик ещё не плавал. Конечно, всё поправимо, по спецификации Филькина память без питания должна жить ещё лет тысячу, достать бы свежий аккумулятор... Только вот где?..
      Вовчик попытался вспомнить, подключен ли Питер хоть к какой-нибудь энергосистеме, и не смог. Теоретически, конечно, должен: все-таки зона влияния; как же будешь влиять, если некому перекрыть крантик при случае? Только вот теории эти... С востока один, с севера другой, а погонный метр силового кабеля стоит о-го-го сколько - такое искушение, наверняка кто-нибудь отрежет; а друг другу-то свинью подложить - вообще первое дело. Что ж теперь, назад идти?
      - Нет уж, фиг вам, - сказал Вовчик. - Дальше пойдем. Справимся сами... Если, конечно, ты...
      - Я? Я иду.
      - Думаешь, надо?..
      Лиза нехорошо изменилась в лице, и Вовчик поспешил замять тему:
      - Ладно, заметано. А-э... кстати, всё забываю спросить: ты раньше в Питере не бывала?
      - Ну... на самом деле, один раз только мы как-то залезли в Мемориал... Это если по южной дороге идти. А в самом городе - нет.
      - Мемориал, мемориал... не помню. А что там?
      - Да ничего интересного. Когда-то большая каменная палка стояла: Борис говорил, за победу в Войне, только вся осыпалась уже, оставалось метров пять всего. Ну и вокруг что-то было понакручено. Тоже всё развалилось...
      - За победу? А что, кто-то тогда победил?
      - А как же!? Раз война, значит кто-то победил. Нас же не захватили, стало быть, наша победа.
      Вовчик почесал в затылке.
      - А если захватили?
      - То есть как?
      - А вообще, с кем мы воевали-то?
      - Ну ты скажешь тоже!
      - А все-таки?
      - Ну уж не с Боровом, я думаю.
      - С кем?
      - Ну, с Боровом. Который в Бору.
      - Понятно... Ты монатки собрала?
      - Давно уж, дяденька. Так мы идём или где?
      - Пошли, - Вовчик пристроился под рюкзак.
      Тот полегчал за последнее время: всё-таки ели они от пуза - но всё равно было в нем не меньше двух пудов; ничего себе вес для не слишком крепкогона вид молодого человека.
      На самом деле он утянул бы два таких мешка: практика всё же; а с обвязкой было вообще легко и свободно - рюкзак плотно облегает спину, нигде не жмёт, не давит, всё отрегулировано - лепота!
      Выйдя на трассу, Вовчик обошел кругом расплющенное тело, чем-то неуловимо напоминавшее собаку, ковырнул носком ботинка блеснувший между осколков черепа крестовичок стабилизатора.
      - Классно стреляешь, подруга. А патроны - дерьмо, не взорвались. Вот ведь сука! - помянул Вовчик продавца, вытащил пистолет и вогнал для очистки совести пулю в стену дома напротив.
      Грохнуло, стена - полтора этажа, три кирпича в толщину - плавно осела, подняв кучу пыли.
      - Н-да. Ладно, поверим.
      Если в окрестности трассы ещё держался худо-бедно кое-какой порядок: по крайней мере, заросли на полотне вытаптывались и выдавливались - то, отойдя в любой боковой проезд, вы попадали в настоящие джунгли: жуткого вида растения, огромные зеленопузые мухи, ядовитые сикарахи с клешнями и жалами, пятна мха-стрекала... Сохранившиеся вертикали покрывало кружево лишайников - тоже весьма едких, как заметил Вовчик, неосторожно притеревшись к какому-то чудом не рухнувшему столбу.
      Они свернули с накатанного сразу за руинами моста. Мост был какой-то дурацкий: не через реку, не через яму, а так - на ровном месте.
      - Слушай, подруга, - обратился Вовчик к Лизе, - а ты мне вот что скажи... Ты детей собираешься заводить?
      - От тебя, что ли?
      - Да нет, вообще... Ну, вот вытащим твоего...
      - Ни за что! - отчеканила Лиза.
      - А-а-а... Ну тогда пошли.
      Они прошли ещё метров сто. Ножей пока не доставали: несмотря на свою устрашающую пышность, кусты росли довольно редко, как бы специально( чтобы можно было пройти.
      - А почему? - сказал Вовчик.
      - Что "почему"?
      - Ну, детей не хочешь - почему?
      Он вдруг представил себе: лет сорок ему, борода, седина пробивается, рядом Лиза... Домик под стеной Кремля, огород, собственный комибайн... Сын - молодой, умный парень, весь в него. (Возьми, сынку, твоё время пришло...( - и отдать потёртый рюкзак и ребристый чёрный шарик размером в два кулака...
      Он часто примерял к себе отцовство (теоретически) и по незнанию предмета думал, что своего ребенка учить легко и приятно... Додумавшись даже однажды (лежа в стогу сена после соития с очередной необъятной теткой и размышляя о высоком), что цель жизни любого уважающего себя мужика заключается в том, чтобы передать потомкам всю сумму накопленных знаний и навыков, он... короче, всё ещё пребывал в этом своем заблуждении.
      - Потому, - отрезала Лиза.
      - А всё-таки... если не секрет?
      - Иди ты!...
      - Да ладно тебе...
      - Я. Не. Хочу. Об. Этом. Говорить. Понял?
      - Ну как хочешь... - выдохнул Вовчик.
      Не хочет и не надо. Может, уже попробовала... и судя по всему, не слишком удачно.
      Ещё метров через пятьсот она сказала:
      - А чего ты спросил?
      Вовчик замялся:
      - Ну дык... радиация всё ж таки.
      - Ну и что( - безразлично сказала Лиза.
      По голосу было похоже, что ей действительно всё равно. Настолько всё равно, что Вовчик ужаснулся. Видел он и такое...
      (...А на следующий день Толян нашёл Веру на соседней поляне: она висела на перекинутом через сук сыромятном ремешке, ногами чертила по повалившейся колоде... Какое синее было у неё лицо... И ничем это тело не напоминало Верку-Пончик - смешную пухлую девчонку, какой она была всего неделю назад... Скорее то, во что она превратилась, когда не вернулся Боб...)
      Тут Вовчик вспомнил, что на самом деле звали его Борис, хотя Боб этого имени и не любил...
      Не понравилось Вовчику это совпадение. Очень не понравилось. Фил, сволочь, как ты некстати сдох!
      Аптечка у Вовчика, конечно, была, но средства в ней были в основном народные: настоящая химия стоила умопомрачительных денег, да и пользоваться он ею не умел. И время не то: медицина нынче ориентирована в основном на раневую хирургию: антибиотики, антисептики... Антидепрессант - лекарство сытых гуманистов. Не выпускается. Не сезон. А жаль.
      Отчего у Лизы приключаются такие перепады настроения, Вовчик предпочитал не думать. Ему хотелось убивать драконов.
      И драконы не заставили себя ждать.
      "В чешуе как жар горя..."
      Александр Сергеевич, хотя и по
      другому поводу
      Когда-то это было кладбище. Теперь, когда весь город превратился в огромный ветшающий памятник самому себе, об этом смешно говорить. Кладбище... не совсем. Братская могила. Гранитная полоса монумента. Удивительное дело, просто мистика какая-то, но этот клочок земли отказывался зарастать наравне с окрестностями. Только трава поднялась почти до пояса: сочная, мягкая, КЛАДБИЩЕНСКАЯ... Её подстригали, удобряли, холили не одну сотню лет... и она помнила это.