© Peter Hacks, 1968

© Перевод. Э.В. Венгерова, 2013

© Агентство ФТМ, Лтд., 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

Действующие лица

Рюрик, князь Новгородский

Вадим, боярин

Рамида, его дочь

Вигор, его родич, в свите Рюрика

Пренест, купец

Верховный жрец

Новгородское вече

Сад при доме Вадима у городской стены Новгорода, на заднем плане каменный мост через Волхов. Первое действие происходит ночью, остальные – в течение следующего дня. Год 862.

Действие первое

Вигор, Пренест

Пренест. Это очень странная сходка, уважаемый. Вы говорите, что изгнанный из города Вадим просил вас пригласить меня глубокой ночью в сад у его дома?

Вигор. Так сказано в его письме.

Пренест. Да ведь этот сад, как я вижу, тянется вдоль всего городского вала.

Вигор. Да, вот калитка.

Пренест. А сам-то Вадим будет?

Вигор. Будут только вы, я и он.

Пренест. Надеюсь, тут нет умысла на нашего князя?

Вигор. Напротив. Мы делаем Рюрику величайшее одолжение.

Пренест. Вряд ли я достоин такой чести. Прежде чем доблестный Вадим торжественно возвратится в родной город, я посмею лишь поклониться ему в ноги.

Вигор. Нет, это он желает поклониться вам в ноги.

Пренест. Мне?

Вигор. Новгородскому вечу.

Пренест. В Новгороде больше нет никакого веча, разве что одна видимость.

Вигор. Воевода ничего не знает. Он мнит себя сосланным врагом народа, отсюда и вся таинственность. Мы, вече, отправили его в изгнание за мятеж и посягательство на княжеский венец. А теперь у нас есть благороднейший из князей, рус Рюрик. В Новгороде установлена и освящена княжеская власть. Вадим же полагает, что нуждается в нашем прощении.

Пренест. Рюрик женится на Рамиде, дочери Вадима.

Вигор. Да, Вадим получит то, чего хотел. Он хотел быть князем и станет теперь отцом княгини. Он хотел стать предком новгородских князей, так оно и будет. Воевода ни о чем не знает, и нам надлежит рассказать ему обо всех радостных переменах в его судьбе. – Кажется, я слышу шаги.

Из первого проулка на авансцену выходит Вадим.

Вигор, Пренест, Вадим

Вадим (целует землю). Отечество! Прими поцелуй раскаяния от твоего сына.

Пренест. Это великий жест. Он всегда умел сильно выражаться.

Вадим. Вигор, вы уважили мою просьбу. Обнимите же вашего недостойного родича.

Вигор. Добро пожаловать, воевода.

Вадим. Пренест, когда-то мы были врагами, но врагами честными. Станемте друзьями. Я принял ваш приговор. Не говорю, что я желал стать князем, но положение было таково, что я мог бы этого желать. Клянусь, я не честолюбив, хотя, может быть, и не лишен честолюбия, леший его знает. Неважно, что я замышлял и чего не замышлял. Ваш приговор, Пренест, не был безосновательным. Три года ссылки, проведенные на болотах, очистили мою душу. Я более не преступник, коего вы поделом выгнали из города. Прошу вас вступиться за меня на вече, чтобы оно милостиво приняло другого человека, каким я ныне стал.

Пренест. На вече? Но почему именно на вече?

Вигор. Он ничего не знает.

Пренест. Почему, великий Вадим, вы созвали нас ночью в вашем саду?

Вадим. А почему бы и не в моем саду?

Пренест. Я порвал свой лучший кафтан.

Вадим. Зацепившись за остролист?

Пренест. Не могу сказать. Я заплутал.

Вадим. Или за шиповник?

Пренест. Я не слишком разбираюсь в растениях.

Вадим. Весь сад – сплошные шипы. Как и семейство, которое здесь живет.

Вигор. Пренест хочет сказать, что вы могли бы открыто въехать в ворота средь белого дня, а не пролезать крадучись через пролом под покровом ночи.

Вадим. Я дерзнул надеяться на вашу снисходительность, но вы добры ко мне более, чем я заслуживаю.

Вигор. Вы – доблестный сын Новгорода.

Вадим. Пока еще я изгнанник.

Вигор. Вы помилованы.

Вадим. Я помилован?

Вигор. Трижды.

Вадим. Неужто соотечественники снизошли к моим униженным просьбам?

Пренест. С радостью, господин Вадим, и с великой охотой.

Вадим. Почему я об этом не знаю?

Пренест. Не знаю.

Вигор. Помните, как обстояли дела три года назад?

Пренест. При князе Гостомысле.

Вадим. Вот был тюфяк!

Вигор. Да уж, не обременял нас своей властью.

Вадим. Отчего и настала смута.

Вигор. Правило вече.

Вадим. Правили вы.

Пренест. Да, правил народ.

Вадим. Согласен, правила чернь.

Пренест. Вы подняли мятеж, чтобы стать князем.

Вадим. Цель была ложной. Но мятеж был поднят ради установления порядка.

Пренест. Боярского порядка.

Вигор. Пренест прав. Вы задели слишком многих, дружину князя и купечество. Да и большинство бояр опасалось единоличной власти. Вече приговорило вас к изгнанию. Вам пришлось подчиниться. Это было неизбежно.

Вадим. Я не забыл, что и вы голосовали против меня.

Вигор. Верно, не люблю крайностей. Но я все-таки спас вашу жизнь, родич. Я направил вас воеводой в дальнюю крепость на северо-востоке. Это было скорее почетным назначением, чем наказанием.

Вадим. Неужто? Запрет возвращаться, бессрочная ссылка – это почет?

Вигор. Так ведь с того света вообще никто не возвращается.

Вадим. Где вам понять, чего я натерпелся. Лед да комары, а в тундре полно дикарей.

Вигор. Угодно вам, чтобы я продолжал?

Вадим. Прошу покорно.

Вигор. С тех пор, до самой смерти Гостомысла, в Новгороде правило вече.

Пренест. Царил застой и разномыслие.

Вигор. Говоря по правде, это были не лучшие времена для Новгорода. Так вот, Гостомысл, наконец, умирает, и, представьте себе, на смертном одре этот бессильный седовласый старец впервые в жизни обретает мужество и назначает преемника, которому передает свои полномочия.

Вадим. Он оставляет вам в наследство оковы, которые не посмел наложить сам.

Вигор. Именно так.

Вадим. Он завещает княжение?

Вигор. Да.

Вадим. Кому?

Вигор. Начальнику своей дружины. Русу из Швеции.

Вадим. Его имя?

Вигор. Рюрик.

Вадим. Что с ним сталось?

Вигор. Он все еще князь.

Вадим. Неужто вече его признало?

Вигор. Он был смелым воином.

Пренест. И за ним стояла дружина русов.

Вигор. Завещание Гостомысла давало ему как бы законные права.

Пренест. Он ловок. Кое-кто из подданных его не отвергает.

Вигор. По правде говоря, вече устало от своих раздоров.

Пренест. Да, мы сами себе опротивели.

Вигор. Рюрик восстановил согласие и взаимодействие и княжит теперь к удовольствию всех сословий.

Вадим. А вечный ропот новгородский? Вы говорите, он умолк?

Вигор. Как ни странно, мы все ладим друг с другом.

Вадим. Как же он справляется с вечем?

Вигор. Как?

Пренест. Да, как?

Вигор. Совещание, когда мы признали его князем…

Вадим. Ну?

Вигор. Откровенно говоря, было последним.

Вадим. Последним? Для веча?

Вигор. Да вроде бы так. А вас он, короче говоря, помиловал.

Вадим. Этот рус?

Вигор. Да.

Вадим. Чужестранец из Швеции?

Вигор. Именно.

Вадим. Помиловал меня?

Вигор. Ему срочно необходимо ваше присутствие.

Вадим. Значит, по-вашему, теперь все в порядке?

Вигор. В общем, да.

Вадим. А где, рабы, ваша свобода?

Пренест. Рюрик дает нам много свободы. Он княжит вроде бы обходительно. Теперь Новгород не требует от своих жителей добродетелей, зато дарит разные удобства.

Вадим. Свободой не торгуют. Эти умолявшие о защите норманны, называющие себя русами, эта орда, которую мы впустили в вольный город, возомнили себя хозяевами. Новгород подчинился пришлому нищему наемнику.

Пренест. Говорят, у себя в Швеции он занимает очень высокое положение.

Вадим. Здесь он никто.

Вигор. Возможно, потому его и выбрали. Он не принадлежит ни к какому сословию. Он – никто, значит, не враг никому.

Вадим. Да, целуй свое ярмо. Если уж я – самый родовитый из всех, считаю себя недостойным единоличного княжения, неужто какой-то северный варвар, какой-то рус, должен корчить из себя тирана? Я думал, что бежал с комариного болота, а угодил в город, где люди хуже пискливых комаров. Новгород, владыка Севера, подчиняется только закону и дает законы всем восточным народам. Никто не в праве навязывать Новгороду свою единоличную волю. А кто склоняется перед хозяином, тот ничем не лучше раба.

Пренест. И мы имеем любовь к отечеству.

Вадим. Пустые словеса, торгаш. С каких пор у рабов есть отечество?

Вигор. И мы оплакиваем утраченные права Новгорода.

Вадим. Хорошо сказано, Вигор. Что же ты оплакиваешь, верный пес? Плачут бабы. Мужчины сражаются.

Вигор. Вадим, вы возвратились не для того, чтобы во второй раз сразиться с Новгородом.

Вадим. Да, я возвратился, чтобы подчиниться черни. Но вот я узнаю о неслыханном позоре, о том, что чернь торгует свободой. Что ж, друзья, время не терпит. Назовите вашу цену. Завтра мы поднимаем мятеж.

Вигор. Мы?

Вадим. Да, чернь и я.

Пренест. Нельзя вот так сразу изменять свое мнение.

Вадим. Можно. Я же его изменил.

Пренест. Вы очень решительный человек.

Вадим. Не о том речь. Вы должны не изменить, а заново обрести свое собственное мнение. Свобода у вас в крови. Вы впитали ее с молоком ваших новгородских матерей. Не требуется никакой решительности, чтобы признать свои убеждения.

Пренест. Да, будь я проклят! Три года назад я расправился с вами, Вадим. Расправлюсь и с Рюриком. Легко.

Вадим. Вот это мне по нраву, парень.

Вигор. Давно у нас не было гражданской войны. Признаюсь, мне уж как-то ее не хватает.

Вадим. Мы – заговорщики?

Вигор. Мы – заговорщики.

Вадим. По рукам, Новгород.

Вигор. Верность за верность.

Пренест. Один за всех, все за одного. Вот только со средствами у нас туговато. И с внешними, и с внутренними.

Вадим. Я не сам по себе. В чаще леса спрятана моя победоносная дружина. Никто о ней не знает и не узнает, пока в стенах Новгорода не грянет ее боевой клич, пока над Волховом не поплывет кровавый туман.

Вигор. Почему вы спрятали ее в лесу?

Вадим. На тот случай, если бы вы меня не простили.

Вигор. Значит, против нас?

Вадим. Верно, но теперь ради вас. Ради того, чтобы возвести на престол Новгорода свободу, чтобы пасть пред нею наземь, целовать подол ее плаща и подвергнуть каждое из моих деяний ее суду. Едемте со мной, Вигор, в лес, к моим ратникам. Темная чаща укроет нас от предательского рассвета. Обсудим, как собрать сторонников и отвратить от Рюрика его варягов. Но прежде оставьте меня наедине с Пренестом.

Вадим, Пренест

Вадим. Вы торгуете кожей, Пренест?

Пренест. Верно, господин Вадим. Я – Пренест, кожа и шкуры.

Вадим. Вывозите меха за границу?

Пренест. Беличьи шкурки, в основном, в Германию.

Вадим. На что меняетесь в Германии?

Пренест. Оружие и пиво.

Вадим. Ночью вам надлежит взбунтовать граждан и привлечь их к участию в перевороте. Это мое вам задание.

Пренест. Продать согражданам помышления о свободе.

Вадим. Как беличьи шкурки?

Пренест. Да, есть у меня такой дар.

Вадим. Я доверяю вам. Настолько, что отдаю за вас мою дочь Рамиду. Она – самая красивая девушка Новгорода и самая добродетельная. Вся в меня. Даже цари добивались чести породниться со мной, но простая моя душа не приняла в сыновья самодержца. Я – новгородский гражданин и хочу зятя – новгородского гражданина.

Пренест. Щедрое вознаграждение.

Вадим. И священный дар. Отдаю вам в залог свою кровь, ибо вы отдаете мне в залог вашу. Не скромничайте, Пренест, вы заслужите свою невесту. А вот и Вигор.

Вадим, Вигор, Пренест

Вадим. Мы с Пренестом решили вновь сойтись на этом месте перед заходом солнца.

Пренест. Приходите и вы, непременно. До встречи. (Уходит.) Ох!

Вадим. Что с вами, Пренест?

Пренест. Кустарник колючий. Шипы.

Вадим. Ивняк. (Пренест уходит.)

Вадим, Вигор

Вадим. Приходится работать с такими людьми.

Вигор. Он кому угодно заговорит зубы. Эта крыса – лев красноречия.

Вадим. Вигор, друг по крови, соратник мой, дабы еще крепче сковать наши сердца, избираю вас, родич, моим сыном. Придя к власти, я тотчас женю вас на Рамиде. Ее прекрасный облик – отражение моей души. Она как я. Я вижу, вам не терпится вступить в бой. Идемте же.

Вигор. Рамида?

Вадим. Отчего вы не следуете за мной?

Вигор. Рамида уже дала обещание Рюрику.

Вадим. Моя дочь? Дала обещание этому русу?

Вигор. Они дали друг другу слово, насколько дочь может это сделать в отсутствие отца.

Вадим. Я вовремя вернулся.

Действие второе

Рюрик, Рамида

Рюрик. Любимая моя!

Рамида. Как вы сегодня прытки, князь.

Рюрик. Разве я не всегда люблю вас?

Рамида. Надеюсь. Однако вы не всегда это показываете.

Рюрик. Просто мне хорошо с тобой.

Рамида. А мне худо.

Рюрик. Худо? Со мной?

Рамида. Вы, князь, держитесь на расстоянии либо невыносимо далеком, либо невыносимо близком.

Рюрик. Вы – самая целомудренная из девушек.

Рамида. Как может девушка быть более или менее целомудренной?

Рюрик. Я хотел сказать, незамужняя.

Рамида. Вам, значит, все едино: девушка, невинная, незамужняя?

Рюрик. К чему эта изворотливость? Разве мы – не пара?

Рамида. Мы – не пара. Будь мы парой, я бы об этом знала.

Рюрик. Вы намекаете на нашу женитьбу?

Рамида. Да, и на то, что с ней связано.

Рюрик. Я принес известие, которое позволяет нам некоторую близость.

Рамида. Какое же известие вы принесли, князь?

Рюрик. Наша женитьба – дело почти решенное. Приезжает Вадим, ваш отец.

Рамида. И это все, что вам известно?

Рюрик. Вы недовольны?

Рамида. Я тронута, что теперь у вас есть позволение на дерзость.

Рюрик. Что-то вы сегодня не в духе.

Рамида. Да.

Рюрик. Почему?

Рамида. Вчера было вчера, а завтра будет завтра, вот почему.

Рюрик. Это известие обещает нам все счастье, какого мы желали.