Глава 8

Смольникова ждал еще один сюрприз. Отправив труп Камила в морг, он и сам решил навестить Чекушина, чтобы узнать о результатах экспертизы: что могло вызвать сокращение мышц у мертвого судмедэксперта? Открыв дверь в морг, он увидел столпившихся в коридоре медицинских работников: оцепенев от ужаса, они смотрели куда-то в глубь лаборатории. На появление Смольникова никто не обратил внимания, и, растолкав их, следователь направился к ее полуоткрытой двери. Он шагнул в лабораторию и молниеносно вылетел из нее как ошпаренный кипятком. За ним, натыкаясь на стены и дверные косяки, вышел Чекушин. Похоже было, что он ничего перед собой не видел. Его лицо было мертвенно-бледным, как у покойника, и на нем лежала гримаса страшной усмешки. Глаза были полуприкрыты, и все движения напоминали дергающийся танец больного белой горячкой.

— Что с ним? — отскочив к толпе, спросил Смольников.

— Он мертвый! — как гром среди ясного неба, раздался ответ из толпы лаборантов.

— Что?!

* * *

Молчание. Все завороженно наблюдали за движениями слепо двигавшегося врача, натыкавшегося то и дело на стены, открытые двери, углы. В один момент он повернулся к толпе, и она, охнув, отпрянула назад, к выходу из морга.

Наконец Чекушин упал, и его движения стали напоминать судорожно извивающиеся зигзаги раненой змеи или агонию обезглавленной курицы, когда она уже не бегает, а, упав, быстро перебирает лапками. Пару раз он затихал, но потом снова начинал двигаться, и с его мертвенно-бледного лица так и не сходила гримаса страшной усмешки, которая делала зрелище еще более ужасающим. Когда он в очередной раз затих, никто из медработников не осмелился подойти к нему.

— Кто может объяснить в конце концов, что здесь происходит? — нарушил общее оцепенение Смольников.

— Мы уже вам сказали, Петр Алексеевич, что Чекушин мертв, — раздался женский голос. — А что происходит на самом деле, мы тоже хотели бы узнать!

Из толпы лаборантов вышла пожилая женщина, приблизилась к лежащему без движения Чекушину и стала его внимательно осматривать. За ней осторожно подошли остальные, включая и следователя прокуратуры.

— Анастасия Ильинична, что там? — робко спросил женщину кто-то из лаборантов.

Она подняла по очереди каждое веко Чекушина, затем, раздвинув губы, осмотрела его десны и напоследок внимательно изучила руки судмедэксперта. Когда она поворачивала правую руку, ее взгляд упал на рану, которую Чекушин получил, порезавшись скальпелем при вскрытии трупа Столешина. Порез, как показалось ей, был воспаленным.

— Смерть наступила совсем недавно, — тихо и задумчиво сказала пожилая лаборантка. — Но вот что заставляет мертвое тело двигаться?.. — Она запнулась, так как мертвый Чекушин, словно услышав ее слова, снова судорожно задвигался.

Смольников почувствовал, как у него на голове волосы встали дыбом. То же самое испытали и остальные — все попятились от судорожно дергающегося трупа судмедэксперта.

— Никак не возьму в толк, что это может быть? — хладнокровно произнесла пожилая лаборантка, даже не сдвинувшись с места. Она не глядела на шевелящийся труп, все ее внимание было приковано к ране на его левой руке.

— Подойдите сюда! — приказала она пятившимся медработникам. Видя ее бесстрашие, они приблизились. Подошел и Смольников.

Лаборантка взяла левую руку Чекушина в свои ладони и указала коллегам на рану.

— Мне помнится, этот порез появился, когда он вскрывал Столешина? — спросила она.

— Да, — ответили лаборантки.

— Все ясно.

— Что вам ясно? — спросил ее Смольников. — Вы полагаете, всему виной вот эта ранка?

— Сейчас трудно что-либо предполагать, но все может быть, — ответила она. — Я всего лишь лаборантка и не специалист в области подобных явлений. А спросила я про порез только потому, что Чекушин получил его в тот самый день, когда вскрывал своего бывшего начальника, у которого наблюдались такие же симптомы, что и у него сейчас.

— Я это прекрасно помню, потому что все произошло не далее как позавчера — Ах да! Вы же сами присутствовали, — вспомнила лаборантка.

— И все-таки что вы думаете по этому поводу?

Женщина пожала плечами:

— Я же говорю вам, что я не специалист.

— Перестаньте осторожничать! — в приказном тоне потребовал Смольников.

— Я не осторожничаю, — спокойно ответила лаборантка. — Сейчас надо делать очередное вскрытие, проводить анализы. Но для вскрытия нужны специалисты, а таковых в нашем поселке уже не осталось! Вон что с ними стало, — кивком головы она показала на дергающийся труп Чекушина.

— Что же делать?

— Пригласить сюда из областной клиники.

— И сколько на это уйдет времени?

— Если к делу подключитесь вы, то мало, — интригующе ответила лаборантка, — а если без вашей помощи, то их приезд от нас не зависит!

Может быть, они завтра пожалуют, а может быть, через неделю или через месяц. Слава богу, у нас в поселке не так часто умирают жители.

— Уж в последнее время прямо-таки зачастили! — возразил Смольников.

— Так то волки нападают, — поняла она, на что намекает следователь, — такое раз в сто лет случается.

— Анастасия Ильинична, а может, мы сами возьмем кровь для анализа и отправим ее в областной центр судебно-медицинской экспертизы? — предложила другая лаборантка. — Ведь не может же так… Да вы только посмотрите, что с ним делается! — в страхе отпрянула она от вновь задергавшегося трупа судмедэксперта. — У меня прямо кровь в жилах стынет!

И правда, труп Чекушина пришел в такое движение, что без ужаса на него нельзя было смотреть. Он как будто пытался встать, двигал ногами, как при ходьбе, резко размахивал руками, словно отбиваясь от кого-то, и извивался всем телом.

— Нет! Никаких анализов до прибытия специалистов! — резко заявила пожилая лаборантка, глядя на мертвое тело. — Не хватало нам подобных фокусов от кого-нибудь из вас! А вам придется подождать, — обратилась она к Смольникову. — Ничего не поделаешь.

— Понимаю, — уныло отозвался следователь.

* * *

По возвращении от Ловчего Шторм рассказал Тоцкому о своем разговоре с бандитами и подробно изложил ему план захвата алмазов.

План ветеринар одобрил, а что касается бандитов — каким способом полковник хотел их уничтожить, — то тут Тоцкий не разделял его намерений.

Идея избавления от бандитов с помощью собак, да еще в питомнике, показалась ветеринару неприемлемой. Он представил себе, сколько трупов придется выносить из питомника и разбрасывать вокруг поселка. При этом не было гарантий, что он никому не попадется на глаза, а полковник в этом случае оставался в стороне. Шторм брал на себя лишь чисто организационную работу, он не думал о трудностях Тоцкого, связанных с уничтожением следов и имитацией нападения волков на людей. Ему казалось, ветеринар настолько напрактиковался в этом деле, что для него это не составит никакого труда. Тоцкий не осмелился возразить начальнику, но, поразмыслив, решил не убивать бандитов в питомнике и разработал совершенно другой план в отношении не только их, но и самого Шторма, которого уже успел сильно возненавидеть.

А подготовка к налету на прииск между тем шла полным ходом. Ловчий, подобрав команду спортсменов в двадцать человек, несколько раз выезжал с ними на лесосеку, находившуюся невдалеке от дороги, идущей на Копины Чары, и оттуда вел наблюдение за прииском, чтобы подробнее изучить место расположения зданий шахты, в которой прятались лабиринты хранилищ. При изучении Копиных Чар даже со стороны бандиты поняли, что Шторм нисколько не преувеличивал трудности нападения на прииск и захвата алмазов, и порой сами сомневались в успехе задуманного. Однако старт был дан, и никто уже не хотел останавливаться.

Полковник, следя за приготовлениями бандитов, не скрывал своей радости и часто делился впечатлениями с Тоцким. Солдатскую форму и дополнительное оружие со взрывчаткой перенесли в первый же день после разговора, состоявшегося в питомнике. Форму полковник взял со склада списанной одежды, которая после определенной обработки шла заключенным.

Он выбрал не побывавшую в прачечной, не изменившую цвета хаки и с не отрезанными погонами, так что бандиты, примерившие ее на себя, остались довольны. Солдатские шапки также были позаимствованы со склада. Все, в общем, шло пока гладко, и оставалось лишь назначить день налета на прииск. Бандиты сгорали от нетерпения. Приблизительно в таком же состоянии находились Шторм, Тоцкий и Малышев, который должен был выполнить роль старшего офицера наряда.

Наконец по местному радио они услышали сообщение о приближающемся буране и назначили день налета на пятницу будущей недели.

Всего на подготовку у бандитов ушло восемь дней. За это время уже разнеслась весть о том, что охотники убили одного из нападавших на людей волков, другому же удалось уйти от преследования. Тоцкий воспринял это известие с радостью, теперь он мог действовать более решительно, и он дважды выводил из питомника собак на место предстоящих действий.

* * *

7 Вечером в четверг накануне налета на прииск часть братвы Ловчего собралась у Тоцкого в питомнике для последних приготовлений.

Вторая половина группы, состоявшая в основном из братвы Золотого, должна была поджидать их на лесосеке утром перед сменой караульного наряда. Все машины были заранее приготовлены и проверены, чтобы не возникло с ними непредвиденных неприятностей во время отхода с контейнерами с прииска. Ловчий дополнительно выставил две легковые машины, начиненные взрывчаткой, на дороге неподалеку от поселка Горское, откуда могла выехать милицейская бригада в Копины Чары в случае поступления к ним тревожного сигнала.

Взрыв должен быть произведен с помощью дистанционного управления одним из членов банды, который будет находиться в лесу прямо напротив того места, где оставлены машины со взрывчаткой. Каждый бандит четко знал отведенную ему роль в операции.

Наутро в пятницу погода выдалась самая замечательная для предстоящего дела. Метель завывала с такой силой, что ее протяжные стоны свинцовым грузом ложились на сердце, а снег сыпал такой, что ничего нельзя было разглядеть перед собой.

Проверив перед выходом из питомника радиопередатчики, бандиты расселись по машинам и перед рассветом поехали на лесосеку.

Как только они покинули питомник, Тоцкий выпустил из вольер самых сильных своих любимцев и вместе с ними отправился в лес.

Шторм же должен был оставаться у себя на работе и поддерживать связь с бандитами по радиотелефону на определенной частоте, чтобы не быть запеленгованным нарядом милиции и службой вневедомственной охраны.

Малышев, исполнявший роль старшего офицера караульного наряда, был заметно взволнован. Он предполагал, что в операции будут задействованы офицеры колонии, но не как он — один среди бандитов, и его мучила мысль: не убьют ли его после захвата драгоценностей?

Нервничал и Светлов. Он крутил головой по сторонам и смотрел в окна машины, за которыми, кроме ночной темени и метели, ничего не видел.

Малышев не сомневался, что без труда остановит машину с солдатами, идущую на прииск: он хорошо знал всех офицеров войсковой части, охранявшей колонию и Копины Чары, а те знали его. Но вот пройдет ли все так гладко, как уверял его Шторм? Микроавтобус Ловчего, в котором находился он и подставной солдатский наряд, свернул с главной дороги на проселочную и, с трудом преодолевая снежные заносы, поехал на лесосеку. Отъехав от главной дороги метров на сто, Ловчий приказал водителю остановиться. Тут он, Малышев и еще один молодой парень по кличке Лимон вышли из микроавтобуса и, проверив, на месте ли у них пистолеты с глушителями и гранаты, которые они прихватили на всякий случай, отправились назад, к дороге.

Ветер дул в спину, и это облегчало ходьбу.

Ловчий и Лимон шли уверенно, чего нельзя было сказать о Малышеве. Не доходя до главной дороги нескольких метров, они разделились и разошлись в разные стороны. Малышев, приготовив пистолет и сняв его с предохранителя, вышел на дорогу и стал ждать.

Машина с караульным нарядом появилась приблизительно через полчаса. За это время бандиты успели изрядно окоченеть, но властный голос передал по радиотелефону, чтобы они приготовились. Как только Малышев попал в зону света фар машины, он сразу направился к ней, размахивая руками, чтобы она остановилась. Из-за плохой видимости водитель чуть не сбил офицера и остановился в нескольких сантиметрах от его груди. Переведя дух, Малышев подошел к машине со стороны водителя и, открыв дверцу кабины, заорал во все горло:

— Ты что, служивый, с бельмами на глазах?!

Ни черта не видишь, куда едешь?! Ты же мог сбить меня!

Солдат, увидев перед собой капитана, не осмелился возразить ему и беспомощно повернулся к сидевшему справа прапорщику — старшему машины, чтобы он вступился за него.

Этого мгновения хватило Малышеву, чтобы выхватить из кармана шинели пистолет и в упор выстрелить в водителя, а второй выстрел произвести в прапорщика, который так и не успел понять, что произошло. В ту же секунду подоспели Ловчий и Лимон и стали помогать ему выгружать из кабины прапорщика и водителя.

Из фургона так никто и не поинтересовался, почему остановилась машина. В этот утренний час солдаты предпочитали спать и не обращали внимания на какие-то заминки в дороге. Начальник сменного караула лейтенант Скорнин тоже мирно дремал возле печки. Из-за завывающей метели и работающего двигателя машины никто из них не услышал слабых хлопающих выстрелов, и они дружно посапывали, ожидая, когда машина придет в Копины Чары.

Выкинув в кювет трупы водителя и прапорщика, Ловчий сел за руль, а Малышев и Лимон заняли места рядом. Машина тронулась с места. Свернув с главной дороги на проселочную, они через десять минут достигли лесосеки.

Дальше события разворачивались еще стремительнее. Бандиты подбежали к остановившейся машине и, открыв дверь фургона, бросили в него дымовую шашку. Через несколько секунд оттуда с громким матом стали вываливаться солдаты. Их тут же обезоруживали и, отводя в сторону, убивали выстрелами в затылок.

Ничего не видя слезившимися от дыма глазами и беспрерывно кашляя, они не могли понять, что происходит, и походили на послушных овец, которых вели на бойню. Через три минуты со взводом было покончено, а бандиты стали богаче на двадцать единиц стрелкового оружия.

Трупы были погребены под снегом. В живых остался лишь начальник караула лейтенант Скорнин. Его по приказу Малышева не стали убивать, а подвели к нему для разговора. Выждав, когда лейтенант откашляется, отплюется от дыма и сможет нормально видеть, он напрямую спросил:

— Жить хочешь, Игорь Сергеевич?

Несколько мгновений лейтенант соображал, что значит этот вопрос. Он вспомнил предупреждение Шторма и очень удивился, увидев перед собой Малышева, но, обнаружив, что никого из солдат уже нет в живых, лихорадочно закивал головой.

— Прекрасно! Тогда следующий вопрос: пароли смены наряда и караульных постов, а также частота радиоволн, на которых сегодня работают радиопередатчики?

Скорнин ответил на все вопросы, и, как только он закончил, Малышев поднял правую руку, в которой держал пистолет, и, приставив дуло ко лбу офицера, выстрелил.

Глава 9

Забросав тело Скорнина снегом, бандиты заняли места в фургоне, но прежде чем выехать в Копины Чары, Малышев настроил датчик помех на ту частоту, на которой работали радиотелефоны караульного наряда на прииске.

Включить его он собирался только перед тем, как зайдет в караульное помещение для «принятия» смены. Шторм специально изготовил этот датчик, так как знал, что помимо обычной телефонной связи караульного помещения с отделом вневедомственной охраны есть еще и радиотелефонная связь, но каковы ее параметры дальности, ему не было известно. Датчик должен был помешать наряду воспользоваться радиотелефонной связью в случае отключения телефонного кабеля и предупредить отдел вневедомственной охраны, а также и милицию о нападении на Копины Чары.

Проверив, все ли в порядке с датчиком помех, Малышев дал команду ехать на прииск.

По дороге они выставили несколько постов, чтобы быть готовыми к приезду спецмашин и не быть застигнутыми врасплох милицейским патрулем. К воротам караульного помещения машина подошла, когда начало светать. До приезда людей на работу оставался час, а до приезда спецмашины инкассаторов чуть больше.

Предстояло действовать быстро и безошибочно, чтобы уложиться в минимальное время.

Выпрыгнув из фургона, Малышев увидел возле ворот часового, кутающегося в длиннополый солдатский тулуп. Поблизости больше никого не было, и капитан, подождав, когда к нему присоединятся Светлов и Лимон, решительно направился к часовому. Не доходя до него нескольких шагов, они услышали команду:

— Стой! Кто идет?

— Свои идут, — с усмешкой ответил Малышев и сразу же назвал пароль.

— Наконец-то, — донесся голос из тулупа, — а то я уже до костей промерз. Что задерживаетесь?

— Разве так разговаривают с офицерами? — строго спросил Малышев, когда вплотную подошел к часовому, и, не дав ему открыть рта, выстрелил из пистолета в голову. Лимон, подхватив солдата на лету, вытряхнул его из тулупа и сам облачился в него. Другие бандиты, подоспевшие к убитому часовому, схватили его и закинули в фургон. Все это они проделали так быстро, что всего несколько капель крови успело упасть на снег из головы солдата. Дальше бандиты действовали столь же стремительно.

Вместе с Малышевым они беспрепятственно прошли в караульное помещение, где находились офицер — начальник караула — и десять солдат, валявшихся на деревянных кушетках под шинелями и бушлатами. Бандиты без лишних слов, вскинув автоматы, расстреляли ничего не подозревавшего офицера и солдат, которые даже не успели проснуться. Светлову казалось, что он видит кошмарный сон. Он с ужасом глядел, как пол заливается кровью ребят, которых он хорошо знал. Светлов почувствовал себя плохо и присел на корточки, закрыв лицо руками.

— О-о, приятель, — раздался над ним голос Малышева, — да ты совсем скис!.. Ребятки, ну-ка заберите его в машину, пусть он там отдышится, — обратился он к бандитам. — Я вместо него пойду разводящим.

А Светлов именно во время развода «часовых» рассчитывал сбежать от бандитов. Подхваченный под руки, он вяло поплелся на подгибающихся ногах из караульного помещения.

Шанс сбежать был так нелепо упущен.

Малышев, убедившись, что офицер и солдаты мертвы, отдал распоряжение погрузить трупы в фургон, а затем, подойдя к телефону, стоявшему на невысокой тумбочке возле окна, набрал номер и спокойным, уверенным тоном произнес:

— Центральный, я лейтенант Скорнин! Смену принял!..

После короткой паузы из-за того, что ему говорили что-то, он, рассмеявшись, сказал:

— Да нет!.. Просто у него недержание! В туалете он! Позвать его? Я вот что еще хотел добавить, Валерий Сергеевич, — обратился он к дежурному центрального поста. — Здесь небольшая поломка с машиной вышла, так что наряд, сдавший смену, задержится немного. Вы распорядитесь, чтобы в столовой попридержали завтрак и не выставляли его на столы, чтобы он не остывал! Ну да! Сами понимаете, чтобы горячий был! Ну! Добро!.. Я им сейчас передам! — И положил трубку.

— Что там слышно? — поинтересовался Ловчий.

— Пока все идет по плану, — сделав глубокий вздох, сказал Малышев. — Смену сдал — смену принял!.. На центральном посту все тихо!.. Значит, никаких сигналов туда еще никто не передал. Датчик помех включен? Включен! — разговаривал он сам с собой, стараясь успокоиться. — Теперь осталось взять сторожевые вышки и часовые посты на шахте. Последнее — самое сложное, но времени у нас нет.

Вперед!

Он резко поднялся с табурета, на котором недавно сидел начальник караула, и, направляясь к выходу из караульного помещения, отдавал последние распоряжения бандитам. С ним пошли десять человек, как и было положено на прииске, для смены караула. Однако снять караул с вышек и с постов вокруг шахты оказалось делом совсем не сложным. Малышев думал, что солдаты, стоя в охране, если и услышат пароль, то ни в коем случае не подойдут к незнакомому офицеру и останутся в укрытии, так как у них есть свой начальник караула. Капитан плохо ориентировался на прииске — был на нем всего несколько раз, да и то лишь в караульном помещении, где они распивали с офицерами «по особому случаю». Он знал только, где находятся сторожевые вышки, видные издалека, другие же посты были закамуфлированы, и на карте, по которой он их изучал, они обозначались точками. Поразмыслив, капитан решил начать со сторожевых вышек и прямиком направился к ним. Солдаты окоченели на своих постах так, что засыпали на ходу, и, откликнувшись на пароль, не обращали внимания на того, к кому они спускались с вышек и выходили из засекреченных постов. Их убивали, как послушных баранов, и они даже не успевали охнуть. За полчаса на прииске были ликвидированы все часовые, тела были погребены под снегом, а их места заняли вооруженные до зубов бандиты. На двух вышках неподалеку от здания хранилищ разместились по два человека с гранатометами. Вышки и посты были снабжены телефонной связью внутри прииска, и это повышало возможность благополучного исхода операции. Убедившись, что все заняли свои места, Малышев вернулся в караульное помещение и поднялся в небольшую кабинку, пристроенную на крыше, откуда обозревался почти весь прииск и велось управление воротами на въезд и выезд с территории шахты. Теперь оставалось только ждать.

Ближе к девяти часам бандиты, стоявшие на дороге к Копиным Чарам, передали по радиотелефону, что мимо них к прииску проследовали четыре служебных автобуса с рабочими, и Малышев сразу отдал распоряжение, чтобы те, кому отведена роль контролеров, заняли свои места на проходной.