З а б е л и н. Я и мои коллеги, которые честно идут к нам работать, не сомневаются в победном будущем электрификации... но у нас есть все же "но".
      Л е н и н. Какое?.. Очень любопытно.
      З а б е л и н. Буду краток - не рано ли?
      Л е н и н. Не рано ли приступать к электрификации? Я понял вас.
      З а б е л и н. Откровенно говоря, этот вопрос меня ужасно мучает.
      Л е н и н. И меня ужасно мучает. Но я безумно мучаюсь оттого, что дело у нас ползет архимедленно. Это громадный, коренной вопрос нашего развития. Сегодня мы отстали от цивилизованного мира, мало сказать, на триста лет. И все мы от мала до велика находимся во власти этой чудовищной отсталости. Как только возникает какая-нибудь смелая мысль, тут-то и начинается брожение умов. Не рано ли? Нет, батенька, не рано. Если бы мы пришли к власти в девятьсот пятом году, то сразу же приступили бы к электрификации. Вообразите, где была бы теперь Советская Россия?
      З а б е л и н. Да, конечно, я понимаю. Я начинаю входить в политику.
      Л е н и н. А что такое политика? Это ведь концентрированное выражение экономики. А наша с вами экономика такова, что потребуются гигантские усилия, жертвы целых поколений, чтобы совершить неслыханный переворот во всех областях жизни. А между прочим, вас не обижает, Антон Иванович, что вам дали в помощники матроса Рыбакова? Знаменитый инженер, профессор, и нате вам - матрос-комиссар?
      З а б е л и н. Представьте себе, Владимир Ильич, - нисколько. Дельный малый... Он мне с первого раза понравился.
      Л е н и н. Очень рад.
      З а б е л и н. Я понимаю ваш вопрос, но, конечно, мне больше подходил бы какой-нибудь теоретик-марксист.
      Л е н и н. А зачем вам теоретик?.. Зачем?..
      З а б е л и н. Вы так весело говорите, что я могу принять ваши вопросы за шутку.
      Л е н и н. Я не шучу. Зачем вам теоретик?
      З а б е л и н. Я, как теперь говорится, буржуазный спец. Меня, по всей вероятности, надо школить, а?
      Л е н и н. Но мы пригласили вас не для того, чтобы вы проходили курсы марксизма. Нам надо, чтобы вы работали, и работали во все тяжкие, и это будет лучший марксизм как для вас, так и для нас. Саша Рыбаков - теоретик неважный, а исполнитель блистательный. И я направил его к вам с тем, чтобы он осуществлял при вас диктатуру пролетариата. Ибо без диктатуры пролетариата мы никакой электрификации не осуществим, и вся ваша работа пропадет даром. Возьмите ваш доклад, ознакомьтесь с пометками и готовьтесь к заседанию Совета Труда и Обороны. До свидания, товарищ Забелин.
      З а б е л и н. До свидания, Владимир Ильич.
      Входят с е к р е т а р ь, Д з е р ж и н с к и й, Р ы б а к о в и
      ч а с о в щ и к.
      Л е н и н. Минуточку... Минуточку!.. Это очень важно... очень радостно...
      С е к р е т а р ь. Товарищ Ленин, вы приказали пригласить часового мастера в тот момент, когда кремлевские куранты...
      Ч а с о в щ и к. Тсс... умоляю.
      Д з е р ж и н с к и й. Извините, Владимир Ильич, за это стремительное вторжение, но... волнующая штука... часы...
      Ч а с о в щ и к (Дзержинскому). Прошу вас... осталась одна секунда.
      Л е н и н. Часы пустили?.. Саша...
      Р ы б а к о в. Будто бы... Сейчас... сейчас...
      Начинается бой часов.
      З а б е л и н. Что это? Часы на Кремле?.. Ну да, они.
      Д з е р ж и н с к и й. А вы, наверное, ругали нас... что вот-де у большевиков и часы на Кремле замолчали?
      З а б е л и н. Было.
      Д з е р ж и н с к и й. Крепко ругали?
      З а б е л и н. По-всякому.
      Л е н и н. Слышите... а? Играют... Это великое дело. Когда сбудется все, о чем мы теперь лишь мечтаем, из-за чего спорим, мучаемся, они будут отсчитывать новое время, и то время будет свидетелем новых планов электрификации, новых мечтаний, новых дерзаний.
      Занавес.