– Пембертон, старый болван, ты совсем ослеп! Перед тобой Слейд Франклин Гаррет.

Пембертон прищурился, вытянув голову вперед и поднеся сухощавую ладонь ко лбу. Его водянистые голубые глаза зашарили по Слейду. Некоторое время он продолжал осмотр, затем с достоинством выпрямился и произнес:

– Да, сэр, вы абсолютно правы. Передо мной мой хозяин. Но я уверен, что Гарреты не любят принимать гостей за завтраком. А с вами явно гость. – И Пембертон начал закрывать дверь прямо перед носом Слейда.

– Да ты из ума выжил! – Гаррет потряс головой. Он успел вставить ногу между порогом и закрывающейся дверью. – Черт возьми, старик, я же тут живу, в конце концов! – Отпихнув Пембертона, Слейд ворвался в холл. – Где миссис Гаррет?

– Которая из двух, сэр? Теперь не так просто разобраться, – невозмутимо ответствовал дворецкий.

Слейд закатил глаза. Дадли продолжал веселиться.

– Да ладно же тебе, Гаррет! – произнес он сквозь смех. – Прекрати мучить беднягу. Неужели ты сам не отыщешь свою женушку?

Слейд не успел ничего ответить. Сзади раздались легкие женские шаги и шуршание юбки.

– Пембертон, что за грохот? – спросила Ханна, появляясь в холле. – А, прибыл мой супруг со своим лучшим другом! Вы теперь всегда, джентльмены, будете возвещать о своем прибытии непристойным поведением? – Она деловито оглядела мужа с головы до ног. – Где вас носило, сэр?

Слейд, в очередной раз шокированный неожиданным приемом, исподлобья смотрел на жену. Она до того хороша, что от нее просто не оторвать глаз. Как наивно с его стороны было думать, что можно будет жениться на Ханне и в дальнейшем попросту не замечать ее, тем самым обижая и унижая! Разве ее можно не заметить?

Что ж, Лолесы в очередной раз посмеялись над Гарретами!

Насупившись, Слейд обернулся за поддержкой к Дадли, но наткнулся взглядом на Пембертона, взиравшего на хозяина с явным пренебрежением. Грязно выругавшись, Слейд рявкнул, обращаясь к жене:

– Где меня носило, так? Да я примчался по первому же вашему зову, мадам, получив злополучную записку. Я наивно полагал, что у вас стряслась беда и что вы как минимум сломали обе ноги, свалившись с лестницы! И что я вижу? Вы неторопливо завтракаете, тогда как я чуть не в кровь разбил пятку, молотя ею в дверь!

– Неторопливо завтракаю, сэр? – Ханна повысила голос. – Да вы хотя бы взглянули на часы? По-вашему, сейчас подходящее время для завтрака? Как вы думаете, почему я так поздно трапезничаю? – Она обвиняюще ткнула пальцем в направлении Слейда. – Да я с самого утра только тем и занимаюсь, что разбираюсь с нескончаемым потоком посланий от многочисленных друзей вашей семьи, в то время как вы, мистер Гаррет, торчите в клубе вместе с вашим невоспитанным другом… – очаровательная улыбка в адрес Дадли, – и сплетничаете обо всем на свете. Я сбилась с ног, отвечая на письма и принимая гостей. Каждый хочет знать подробности нашей стремительной свадьбы! А ведь по вашей вине я провела утомительную ночь и совершенно не выспалась!

– Ты не выспалась? Бедняжка! – воскликнул Слейд с притворной заботой в голосе. Он немедленно привлек Ханну к себе, заставив ее покраснеть от смущения. – От слишком утомительной ночи?

Ханна опустила глаза, не найдясь с ответом. Она ужасно злилась на мужа за то, что ему с легкостью удается сбить ее с толку, но ничего не могла с собой поделать. В поисках поддержки она уставилась на Дадли и Пембертона. Слейд, отстранившись, чтобы взглянуть ей в глаза, проследил за ее взглядом и едва не расхохотался.

Пембертон и Эймс представляли собой живописную пару. Захваченные разыгравшейся на их глазах сценой, они стояли рядышком, почти соприкасаясь плечами. Рыжие волосы Дадли топорщились во все стороны, светлые брови приподняты. Дворецкий застыл на месте, приоткрыв рот (кажется, так он мог лучше слышать). В руках он держал пыльную метелку.

– Вижу, Слейд, что твой дорогой друг прямо-таки излучает довольство, – язвительно заметила Ханна. – Мистер Эймс, рада видеть вас трезвым. С последней нашей встречи я стала настороженно относиться к пьяным людям.

Щеки и лоб Дадли запылали.

– О, прошу прощения за мое невежливое молчание, миссис Гаррет, – сконфуженно пробормотал он. – Дело в том, что я просто ослеплен вашей красотой. Смею ли я заметить, что вам чрезвычайно идет муаровое платье?

Слейд закатил глаза:

– Нет, не смеешь, идиот! – И он потряс кулаком за спиной Ханны, упреждая друга от дальнейших комплиментов в адрес своей жены. – Стой и таращи глаза вместе с Пембертоном, а рот держи на замке!

– О, не будь так груб по отношению к своему другу, Слейд! – вступилась Ханна, польщенная комплиментом.

– Поверь, дорогая, иной раз приходится осаживать Дадли выражениями и покрепче. Так что же произошло, пока я отсутствовал? Что означала твоя записка?

Ханна осторожно кивнула на двоих лишних свидетелей.

– Мы можем поговорить наедине?

Слейд инстинктивно напрягся. Он уже убедился в том, что его жена в безопасности, но нехорошее предчувствие все равно не покидало его.

– Разумеется, дорогая. Пембертон, проводи мистера Эймса в столовую и скажи Ровене, чтобы поставила для него тарелку и приборы. Полагаю, бабуля все еще завтракает?

Дворецкий степенно поклонился почти до пола. Дадли с трудом сдержался, чтобы не подхватить беднягу под локоть, испугавшись, что старик вот-вот упадет.

– Будет исполнено, сэр. Что же касается пожилой миссис Гаррет, то никогда нельзя с уверенностью сказать, где она находится и что делает. Особа очень непредсказуемая. – Он повернулся к Дадли и опять опасно поклонился. – Прошу следовать за мной, мистер Эймс.

Дадли поспешил за дворецким, несколько раз, однако, едва не наступив ему на пятку.

– Что сегодня приготовила кухарка, а, старикан? – весело говорил он на ходу.

– Полагаю, остов животного и трупики овощей, – меланхолично ответил Пембертон, распахивая дверь столовой. Судя по всему, так своеобразно проявлялось его чувство юмора.

– Какая удача! Мое любимое блюдо! Надеюсь, в качестве животного не Эсмеральда? – в тон ему шутил Эймс. – А что на десерт? – послышалось уже из-за двери.

Слейд и Ханна с интересом прислушивались к их живому диалогу. Затем Слейд сосредоточился на жене. Ее волосы были уложены в сложную прическу, в которой каждая прядь крепилась на затылке отдельно, а несколько локонов спадали до самых плеч. Открытая шея казалась нежной и беззащитной, и Слейду немедленно захотелось покрыть ее поцелуями.

Ханна поймала его взгляд и поежилась, ощутив возбуждение. Слейд по-своему истолковал ее движение и отступил назад.

– Ну? – сложил он руки на груди. – Теперь я жду объяснений. Для начала ты вытолкала меня из супружеской постели на второй день после свадьбы, а затем и из дому, желая побыть в одиночестве. Довольно странное поведение, смею заметить! И все же я пошел у тебя на поводу. Однако стоило мне расслабиться в компании приятелей, как я получаю от тебя записку с требованием немедленно вернуться домой. У Ригби было такое взволнованное лицо, что меня успели посетить сотни кошмарных предположений! Я даже оставил возле клуба свою лошадь, стоившую мне когда-то немалых денег, без присмотра! Поэтому я жажду объяснений, дорогая женушка.

– Высказал все свои претензии? – Ханна выпятила нижнюю губку, в которую Слейд с радостью впился бы поцелуем.

– Я еще не закончил, – нахмурился он. В данный момент ему в красках представлялось, как он хватает Ханну в охапку и опрокидывает на крышку стола, с тем, чтобы взять ее прямо тут, в холле. Возможно, однажды его мечте суждено сбыться. – Я собирался сказать еще кое-что: мой рыжеволосый друг прав – тебе чрезвычайно идет твое муаровое платье. Отделка цвета каштана подчеркивает цвет твоих волос, а открытые плечи выглядят так… соблазнительно.

Ханна глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями, не зная, что ее грудь обольстительно приподнялась, еще сильнее возбуждая Слейда.

– Я просто… я хотела… – забормотала она и умолкла. – Ты сбиваешь меня с мысли, Слейд! У меня новость. Просто я не знаю… – Ханна снова замолчала. Лицо ее стало взволнованным, на щеках играл лихорадочный румянец. Слейд забеспокоился не на шутку.

– Не волнуйся, я обо всем позабочусь, – заботливо шепнул он Ханне на ухо, обнимая ее за плечи. – Просто расскажи толком.

– Ах, Слейд, ты так великодушен. Я рада, что ты вернулся. Я не знала, что делать, – торопливо залепетала Ханна. – Оливия вернулась.

– Оливия вернулась, – сказал Слейд. – Что за повод для волнений? Я что-то не понимаю, – хмыкнул он.

Конечно, ради спокойствия жены Слейд готов был сразиться с целым полчищем врагов. Один. Голыми руками. Да даже с завязанными глазами – он нашел бы их по запаху, как хищник жертву. Драться куда проще и доступнее, чем понять маленькое беззащитное создание по имени Ханна Лолес. Нет, теперь Ханна Гаррет.

– Ничего не понимаю, – повторил Слейд. – Разве ты не рада, что твоя горничная вернулась?

– Да, я ужасно обрадовалась, – закивала Ханна. – Поначалу. Но Оливия очень изменилась. Похоже, она больше мне не симпатизирует. Раньше она постоянно болтала и сплетничала, ни минуты не сидела на месте. Но сегодня утром в дом вернулась лишь бледная тень былой Оливии. Она похудела и осунулась. Кстати, сегодня я общалась с Ригби. Ты ведь видел, его кто-то избил! Что происходит? Я беспокоюсь.

Слейд растерянно покачал головой. Неужели Ханна волновалась по таким пустяковым поводам?

– Я разговаривал с Ригби. Бедняга упал с лошади прямо на людной улице и разбил себе лицо. Гордость парня пострадала куда больше его тела, можешь мне поверить. – Слейд улыбнулся, радуясь, что причина беспокойства Ханны такая пустячная. Сам-то он знал, что на Ригби напали неизвестные, укравшие к тому же экипаж, но лишний раз волновать жену не хотел. Он приятно удивился, что на сей раз, жена обратилась за помощью к нему, а не стала размахивать своим пистолетом, распугивая слуг, переложив, таким образом, на его плечи решение всех проблем, даже ерундовых.

Означает ли подобный факт, что Ханна ему доверяет? Любит и доверяет? Чем он заслужил такой бесценный дар?

– Хорошо, ты успокоил меня насчет Ригби. А как быть с Оливией?

Слейд едва не улыбнулся, но вовремя остановился. Он должен показать Ханне, что принимает ее проблемы всерьез, а не потешается над ними. Она доверилась ему и ждала ответного уважения.

– Не волнуйся, дорогая, скоро я во всем разберусь. Ничего не бойся, как только я узнаю что-то новое, я тотчас поделюсь с тобой.

– Ты не понимаешь! – всплеснула руками Ханна. – Все гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Для того чтобы настолько изменить человека, нужны очень важные обстоятельства, а Оливия не хочет поделиться со мной своей бедой. Она не доверяет мне, понимаешь? Как это странно! И я написала письмо Глории…

– Глории?

– Моей младшей сестре, помнишь? Я написала письмо Глории и Джейси…

– Ах да, теперь вспомнил.

– Ты прекратишь меня перебивать? То, что я говорю, очень важно. – Ханна вцепилась Слейду в рукав и потащила его к двери, ведущей в одну из семейных гостиных. Небольшое помещение оказалось сплошь заваленным свертками с бантами.

– Боже, все подарки прислали утром? – ужаснулся Слейд. – Так много!

Ханна закрыла за ними дверь и уперла руки в бока. Страх и волнение исчезли с ее лица, сменившись упрямой решительностью.

– И это еще не все. Половина столовой забита подобной ерундой. Экипажи подъезжали один за другим. – Она понизила голос: – А теперь вернемся к Оливии. Утром я написала сестрам письмо и попросила горничную его отправить. Оливия ушла, а я спустилась к Изабель, чтобы помочь ей все распланировать для приема.

– Ага, я так и знал, ты с радостью включилась в ее суету! – торжествующе воскликнул Слейд. – А ведь как возмущалась планом Изабель! И что же, теперь ты ей помогаешь?

– У меня нет особого выбора, – терпеливо вздохнула Ханна. – Будешь ты меня слушать, наконец? Итак, я и Изабель обсуждали в столовой меню на вечер. В какой-то момент я почувствовала, что продрогла. Оливия ушла с письмом, а беспокоить старушек Серафину с Ровеной я не решилась. К тому же забота обо мне не входит в их обязанности…

Боже, почему женщины считают необходимым рассказывать о делах во всех подробностях? Неужели подобную чепуху нельзя опустить? Или они полагают, что без деталей их рассказ станет скучным и пресным? Или лишится достоверности?

Слейд чуть заметно улыбнулся. По крайней мере, он может наблюдать за тем, как обольстительно движется ее рот.

Он кивал в нужных местах, а в нужных хмурился.

Ханну так легко поймать на лжи. Бедняжка, у нее все эмоции отражаются на лице!

– Так вот, выйдя из столовой в коридор, я шла через холл к лестнице, когда услышала, как Эсмеральда звонко фыркает снаружи дома, взвизгивая от восторга. Я забеспокоилась, что она снова забралась в клумбу, чтобы выкопать последние клубни пионов, а потому решила выглянуть в окно. И знаешь, что предстало моим глазам?

Господи, как он раньше не замечал крохотной родинки у нее на виске, прямо у самой линии волос… Какая она изящная и трогательная!

– Да ты слышишь ли меня? – пихнула Ханна его в плечо.

– Ну, еще бы! – с готовностью закивал Слейд, пытаясь вспомнить, о чем она говорила, – Я же на тебя смотрю, а значит, слушаю.

– Тогда ответь на вопрос! – прищурилась Ханна. Слейд обвел комнату растерянным взглядом, осмотрел кучу подарков на диване и кучу поменьше – на ковре. Одна из коробочек валялась чуть поодаль, ее бантик безнадежно попортили зубы Эсмеральды.

– Эсмеральда! – воскликнул Слейд, продираясь сквозь дебри воспоминаний. – Ты говорила о собаке.

– Ну, разумеется, глупый, я о ней говорила. Она действительно носилась по аллеям. – Ханна засмеялась, затем вдруг, без перехода, посерьезнела. – Знаешь, с кем она находилась?

Слейд насторожился. Где-то в душе заворочались нехорошие предчувствия.

– С кем же?

Ханна приблизила к Слейду лицо и прошептала страшным шепотом:

– С Оливией! – и зажала ладонью рот.

Слейд замер от неожиданности, неотрывно глядя Ханне в лицо. Затем он посмотрел на гору подарков, на штору, на люстру, свисавшую с потолка, – словно ожидая подсказки.

– С ней гуляла Оливия, – повторил он тупо и уставился на Ханну. – И… э-э… Ты же отправила ее с письмом?

Ханна медленно кивнула, на лице ее оставалось загадочное выражение.

– Именно так! Я знала, что ты поймешь. Поэтому и послала тебе записку.

Теперь Слейд вообще ничего не понимал. Ну, ничегошеньки! Итак, Ханна доверилась ему, сочла его достаточно мудрым, а он вообще не знал, о чем она говорит.

Слейд так сильно нахмурился, что брови почти сошлись на переносице.

– Ханна, я ни черта не понимаю, – терпеливо объяснил он. – Ни черта! Я вообще не понимаю, что тебя беспокоит. Причем с того момента, как вернулся домой!

Ханна закатила глаза:

– Тупица! – Слейд проглотил оскорбление, ожидая, когда ему все объяснят. – Да ты хотя бы пробовал думать, дорогой? Оливия гуляла с Эсмеральдой по аллеям. Как ты думаешь, где она собиралась опустить письмо? В маленьком коттедже? На мосту? Может быть, в облезших кустах акации?

Наконец Слейд уловил ее мысль. Он вздохнул с таким облегчением, словно сдал сложнейший экзамен.

– Хочешь, чтобы я сделал ей выговор за то, что она не опустила письмо? Сию минуту, надо только ее позвать, – кивнул Слейд.

Ханна так безнадежно застонала, что Слейду стало не по себе. Обхватив голову руками, Ханна пробормотала что-то насчет «болвана» и «фамильной тупости Гарретов», но даже на такие слова он постарался не разозлиться.

– Забудь о письме! – воскликнула Ханна. – Просто забудь о нем! Ты хотя бы представляешь, где находится клумба с пионами? – Слейд медленно кивнул. – Прямо у железной изгороди, вдали от дорожки к воротам. Неужели и такая деталь тебе ничего не говорит? О Боже! В общем, я видела, как Оливия протиснулась сквозь прутья изгороди, почесала собаку за ухом и припустилась к дому, чтобы никто не видел, с какой стороны она появилась. Слейд, да она же возвращалась из Клостер-Пойнта!

У Слейда распахнулся рот от изумления. Через мгновение его кулаки сжались.

– Вот сукин сын!

Ханна радостно взвизгнула и повисла у него на шее.

– Наконец ты прозрел! Что будем делать?

Ее бурная радость не понравилась Слейду. Положение куда серьезнее, чем он мог себе представить. Отодвинув жену, он мрачно спросил:

– Где она сейчас?

– Я отправила ее… – Ханна вновь закатила глаза. – Слейд, да ты до сих пор ничего не понял!

– Все я понял! – взревел Слейд, хватая жену в охапку. – Даже больше, чем ты, полагаю. Ты защищаешь свою горничную и тем самым ставишь наши жизни под угрозу! Даже не пытайся меня переубедить, Ханна. Где Оливия? Немедленно отвечай! Где предательница? Я разорву ее на кусочки!

– Предательница? Слейд! Не нужно, прошу тебя… Он встряхнул Ханну за плечи.

– Где она? Спрашиваю в последний раз.

– Не скажу! Она не изменница, поверь!

– Уилтоны шпионят за нами с помощью Оливии, понимаешь ты или нет? Они уже убили нескольких человек и не собираются останавливаться на достигнутом! Я не дам им достать нас! И сам найду твою Оливию. Ох, как я ей не завидую! – Слейд чуть пихнул Ханну в сторону дивана, заваленного коробками и свертками. – Сиди здесь.

Ханна растерянно развела руками и тряхнула головой.

– Я говорю серьезно, – предупредил Слейд. – Ты вызвала меня и просила моей помощи. Так что теперь я сам решу, что нужно делать.

Наподдав ногой по одному из нарядных свертков, Слейд вышел из гостиной.

Ханна почти упала на край дивана, подминая под себя коробки. Сердце ее сжималось от страха за горничную.

Что она наделала? Надо было совсем не так подать новость мужу! Бедная Оливия! Что теперь ее ждет? Слейд в гневе может натворить дел.

А что, если он просто убьет несчастную девушку?

Ужасная мысль придала Ханне сил. Она вскочила с дивана и метнулась к двери.

Как же остановить Слейда?

Рука сама собой нашарила в кармане пистолет – Ханна и теперь не расставалась с любимой игрушкой. Но наставить пистолет на мужа? Нет, ни за что! Впрочем, она же не собирается стрелять. А вот чтобы привлечь внимание Слейда, пистолет вполне сгодится.

Ханна осторожно открыла дверь и успела увидеть мужа, взбегающего по ступеням наверх.

Что же теперь делать?

Ханна нервно сжала рукоять пистолета в кармане.

Ах да, Слейд пришел с Дадли! Вот у кого можно искать помощи!

Девушка на цыпочках побежала в сторону столовой. Дверь оказалась не заперта, слышался звон посуды и добродушный смех Дадли. Изабель, сидевшая лицом к двери, первая заметила Ханну и испуганно схватилась за горло.

– В чем дело, милая?! – взволнованно воскликнула старая леди.

Дадли обернулся и вскочил со стула. Ханна вцепилась ему в рукав и дернула на себя.

– Пошли, быстро… Слейд… он хочет… убить Оливию. Там, наверху! Скорее!

– Убить? Но за что?! – изумленно воскликнула Изабель. Ханна не стала терять время на ответ. Она снова дернула Дадли за рукав. Тому понадобилось не более двух секунд, чтобы оценить серьезность ситуации. Он легко отстранил Ханну и ринулся в холл со стремительностью огромного паровоза.

– Оставайся в столовой, – успел он бросить Ханне через плечо.

Ханна упала на его стул и сжала виски руками. Она слышала тяжеленные шаги Дадли на лестнице.

Только бы он успел!

Ей хотелось броситься вслед за рыжим здоровяком, но она никак не могла отдышаться.

Проклятый корсет! Лучше бы она оставила его за дверью, куда Слейд его вышвырнул!

Изабель подошла почти беззвучно, и Ханна заметила ее только тогда, когда женщина погладила ее по голове.

– Расскажи, что случилось, Ханна.

– Сначала его… надо остановить, – судорожно хватая воздух, прохрипела девушка.

– Но что такого сделала твоя горничная?

– Она… похоже, она ходила в Клостер-Пойнт. Я видела, как она пробиралась сквозь ограду.

Изабель даже глазом не моргнула. Ее лицо оставалось абсолютно безмятежным.

– Думаю, Слейду стоит немедленно уволить изменницу. Ханна подняла глаза и долго смотрела на Изабель, прежде чем ответить:

– А что, если она ни в чем не виновата?

– Ты сама сказала, что она ходила к нашим соседям. Да еще тайком. Ее поведение может означать только одно – предательство. Ты же не станешь утверждать, что Оливия просто заходила к Пейшенс на чай? И ты тоже подозревала ее, иначе не послала бы за Слейдом.

Ханна обреченно кивнула.

– Думаю, все ясно, – подвела итог Изабель. – Твоя горничная в сговоре с нашими врагами.

– Неужели нет иного объяснения? – почти взмолилась Ханна.

– По крайней мере, мне оно не известно. Ханна вцепилась в руку Изабель.

– Но ведь Оливия совсем не такая. Я думаю, Уилтон-Хьюмсы как-то принудили ее к предательству. Возможно, шантажом. Я не поверю, что моя горничная сама, по собственному желанию, стала с ними сотрудничать.

– Шантажом, говоришь? – задумалась Изабель. – Вполне в стиле Сайруса.

– Ведь ты же не думаешь, что Оливия согласилась на предательство за деньги?

– Все возможно, моя милая. Деньги меняют людей и, как правило, не в лучшую сторону. Сайрус и Пейшенс тому лучший пример.

Ханна понимала, что Изабель права, но не могла смириться с ее утверждением. Ей не верилось, что Оливия могла предать так подло.

– Я надеюсь, что ты ошибаешься, Изабель, – вздохнула она, встав и направившись к двери.

– Ханна!

Она обернулась. Изабель, стоявшая у стола, показалась ей маленькой и несчастной.

– Если мы обвиняем Оливию несправедливо, мы делаем так ради нашей собственной безопасности. На кону стоит жизнь, а не только наследство Ардис. Мы не можем оставаться слишком доверчивыми, потому что ведем опасную игру.

– Да-да, – печально кивнула Ханна. – Я все понимаю. Я знаю, что вы со Слейдом руководствуетесь соображениями безопасности, в том числе моей… но я уверена, что Оливия не польстилась бы на деньги!

– Но она все-таки предала тебя, чем бы ее предательство ни объяснялось. Ты помнишь, зачем приехала в Бостон, детка? Ты хотела мстить за убитых родителей и нашла единомышленника в лице моего внука. Он беспокоится за тебя. Тебе стоит поступать внимательнее и осторожнее, Ханна.

Ханна вздохнула:

– Вы правы.

– Я скажу больше, – продолжала Изабель чуть мягче. – Слейд любит тебя. И я тоже люблю тебя, детка.

Глаза Ханны наполнились слезами.

– Я понимаю. И я тоже люблю вас обоих. Но прерия научила меня справедливости. Даже если Оливия виновна, я не позволю Слейду ее обидеть.

– Он не обидит твою горничную. Мой внук горяч, но его нельзя назвать жестоким. Иди и убедись сама, – улыбнулась Изабель.

Ханна выскочила из столовой и понеслась на второй этаж. Подобрав юбки, она буквально взлетела по лестнице. Корсет немилосердно впился в ребра, легкие обожгло огнем.

Вот проклятая штука!

На втором этаже было совсем тихо. Ханна заторопилась на третий, где располагались комнаты слуг. Коридор пуст. Не слышалось ни единого звука.

Тишина, накрывшая дом, казалась почти мертвой.

Что-то случилось. Наверняка произошло что-то страшное!

Ханна сжала пистолет в руке и направилась вдоль коридора. Одинаковые двери с абсолютно одинаковыми ручками. Все они заперты, и за каждой – тихо.

Которая же из них комната Оливии? Ханна напряженно прислушивалась, надеясь различить хоть какой-то звук. К примеру, шаги или отзвуки разговора.

И вдруг, нарушая безмолвие, раздался пронзительный крик, который подействовал на Ханну как удар грома среди ясного неба.