Глава 2

Они семенили друг за дружкой, они шли, задрав головы вверх, они ошарашенно глазели по сторонам. Ангало остановился у какого-то провала в стене и нетерпеливо поманил их рукой.

– Туда! – бросил он.

Матушка Морки фыркнула.

– Это же крысиная нора, – объявила она. – Ты что, хочешь, чтоб я спустилась в крысиную нору? – И она обернулась к Торриту: – Он хочет, чтобы я спустилась в крысиную нору! Не пойду я в крысиную нору!

– Но отчего же? – недоумевал Ангало.

– Потому что это – крысиная нора!

– Она выглядит так только снаружи, – попробовал возразить Ангало. – Это всего лишь маскировка.

– Нет. Это самая настоящая крысиная нора, вот оно как! Туда только что нырнула твоя крыса, – заявила матушка, очень довольная таким веским доказательством своей правоты.

Ангало с мольбой посмотрел на Гримму и скрылся в норе. Гримма пожала плечами и заглянула в черный провал.

– Знаешь, матушка, я не думаю, что это крысиная нора, – сказала она, чуть понизив голос.

– Это еще почему, скажи на милость?

– Представь себе, там ступеньки. И прелестные маленькие огоньки.

Они шли – все вверх и вверх. Это был очень долгий подъем. Несколько раз пришлось останавливаться – старики не поспевали, а Торрита почти всю дорогу пришлось поддерживать под руки. Наконец на верхней площадке они прошли через дверь – настоящую дверь…

Даже в дни юности Масклин не видел больше сорока номов сразу.

А здесь было много, много больше. И здесь была еда. Правда, выглядела она совершенно не похоже на все, с чем ему когда-либо приходилось иметь дело, но это точно была еда. В конце концов, ее ведь ели, он сам видел.

Зал, высотой примерно в два его роста, тянулся куда-то в бесконечность. Еда была сложена аккуратными кучками, между которыми оставались проходы, и в проходах суетилось множество номов. Никто не обращал внимания на маленькую группку незнакомцев, нерешительно топтавшихся за спиной Ангало, к которому вернулась его заносчивая манера держаться.

Некоторые номы вели под уздцы откормленных, лоснящихся крыс, а дамы – мышек, покорно семенивших за своими владелицами. Краем уха Масклин слышал возмущенный шепот матушки Морки.

Слышал он и то, как папаша Торрит восторженно пробормотал:

– Ой, я знаю, что это! Помнишь, в восемьдесят четвертом мы нашли на помойке сандвич с сыром?

Матушка Морки ткнула его локтем под тощие ребра.

– Заткнись, а? – зашипела она. – Или хочешь всех нас опозорить? Ты как-никак предводитель. Веди себя достойно!

Все чувствовали себя немного не в своей тарелке. В ошеломленном молчании шли они по залу, глядя на все эти фрукты и овощи, горками сложенные на подставках, а рядом сновали сотни номов и деловито все это поглощали. И тут Масклин увидел какую-то штуку, совершенно ему незнакомую. Ему было очень стыдно признаваться в своем невежестве, но любопытство взяло верх.

– А это что такое там, наверху? – спросил он, кивая на странный предмет.

– Это? Салями. Неужто никогда не ел? – усмехнулся Ангало.

– В последнее время как-то не приходилось, – честно признался Масклин.

– Вот финики, – продолжал Ангало. – А это – бананы. В жизни небось не видели, а?

Масклин открыл было рот, чтобы ответить, но тут матушка Морки резко дернула его за рукав.

– Что-то он маловат, – фыркнула она. – И тощий какой-то… Разве сравнишь с теми, которые были у нас дома?

– Неужели? – подозрительно спросил Ангало.

– Да уж конечно, – пожала плечами Морки, нащупывая под ногами почву. – Это не банан, а недомерок какой-то. Вот те, что мы ели дома… – Она на мгновение смолкла и оценивающе взглянула на банан, лежавший на двух подставочках, словно каноэ. Губы ее беззвучно шевелились. Наконец она придумала ответ.

– О, – объявила она с видом триумфатора, – да их и выкопать-то было непросто! – И старуха победоносно посмотрела на Ангало.

Тот лишь отвел глаза в сторону, признавая свое поражение.

– Ну, как бы там ни было, – пробормотал он, – угощайтесь. А номам-распределителям скажете, чтобы записали все на счет де Галантерейи. Только не говорите, что вы из Снаружного мира. Я хочу, чтобы это было сюрпризом!

Дважды никого приглашать не потребовалось. Даже матушка Морки, и та в мгновение ока оказалась около кучи лакомств. Вид огромного куска пирожного наполнил ее душу удивлением и восторгом.

Один лишь Масклин остался стоять, где стоял, хотя живот у него сводило от голода. Он пока плохо понимал, как устроена жизнь в Магазине, и его не покидало смутное чувство, что не надо сразу соглашаться, иначе потом из этого никогда не выпутаешься.

– А ты что, не голоден? – спросил Ангало.

– Голоден, – кивнул Масклин. – Я совсем ничего не ел… Но откуда берется эта еда?

– Мы просто берем ее у людей, – беззаботно пожал плечами Ангало. – Они же такие глупые, сам ведь знаешь.

– И они ничего не замечают?

– Они думают, что во всем виноваты крысы, – хихикнул Ангало. – Когда идем за едой, мы прихватываем с собой крысиные орешки. То есть так делают семейства из Продовольственного Отдела, – поправился он. – Но иногда они позволяют и другим кланам сопровождать их. А люди думают, что это все – крысы.

Брови Масклина поползли вверх.

– Орешки? – пробормотал он.

– Ну да, – отмахнулся Ангало. – Катышки, ясно?

Масклин кивнул.

– И люди на это ловятся? – с сомнением спросил он.

– О, они страшно глупые, я же говорил тебе. – Ангало ходил вокруг Масклина кругами. – Ты должен познакомиться с моим отцом. Хотя, конечно, и так все ясно – вы присоединяетесь к отделу Галантерейи, это дело решенное.

Масклин взглянул на своих. Они разбрелись между продуктовыми лотками. Торрит был занят поеданием куска сыра величиной с собственную голову. Матушка Морки с подозрением изучала банан, словно он мог взорваться, как только она к нему прикоснется. Даже Гримма не обращала на Масклина никакого внимания.

Масклин почувствовал себя одиноким и никому не нужным. В чем он знал толк, так это в выслеживании крыс по полям. Он умел завалить дичь одним ударом копья и в одиночку дотащить добычу домой. Ему и впрямь все это нравилось; а еще ему нравилось, когда он слышал что-нибудь вроде: «Молодчина, парень, хорошо поработал».

А здесь у него зародилось подозрение, что выслеживать бананы нет необходимости…

– Твой отец, кто он? – произнес Масклин.

– Герцог де Галантерейя, – гордо объявил Ангало. – Защитник Антресолей и Самодержец Служебной Столовой.

– Как, три разных человека? – спросил сбитый с толку Масклин.

– Да нет, это его титулы. Некоторые из них. Мой отец – один из самых влиятельных номов в Магазине. А там, Снаружи, у вас есть отцы?

«Забавно, – подумал Масклин. – Он чуть ли не лопается от сознания собственной значительности, но стоит ему заговорить о том, что Снаружи, и он превращается в любопытного мальчишку».

– Когда-то у меня был один… – Ему не хотелось говорить на эту тему.

– Держу пари, на твою долю выпало немало приключений!

Масклин вспомнил все, что случилось, вернее, чуть не случилось с ним в последнее время.

– Да уж, – пробормотал он.

– Держу пари, у тебя была захватывающая жизнь! Весело было, да?

«Весело, – подумал Масклин. – Это, пожалуй, не совсем точное слово. Вряд ли можно сказать, что я веселился, когда бежал сломя голову через грязные канавы, а за спиной клацали лисьи зубы».

– Вы охотитесь? – спросил он вместо ответа.

– На крыс. Иногда. Там, в бойлерной. Иначе они слишком расплодятся и что мы тогда будем делать?

Ангало почесал Бобо за ухом.

– Вы их едите?

Ангало потрясенно уставился на него.

– Есть крыс?!

Масклин посмотрел на горы еды.

– Нет, думаю, что нет, – произнес он. – Знаешь, я никогда не думал, что в мире так много номов. Сколько вас здесь?

Ангало сказал.

– Две – чего? – переспросил Масклин.

Ангало повторил.

– Похоже, ты и не такое видывал, – сказал Ангало, заметив, что выражение лица Масклина абсолютно не изменилось.

Масклин тоскливо посмотрел на наконечник копья. То был кусок кремня, однажды найденный им в поле. Он вспомнил, как целую вечность выпрашивал у Гриммы обрывок толстой нитки, чтобы привязать заостренный камень к копью. А сейчас этот кусочек кремня казался ему единственной родной вещью в новом безумном мире.

– Не знаю, – пробормотал он. – А что такое «тысяча»?

Герцог Кидо де Галантерейя, он же – Лорд Протектор Эскалатора Наверх, Защитник Антресолей и Рыцарь Прилавка, безразлично покрутил Талисман в руках и отбросил в сторону.

– Весьма забавно, – объявил он.

Номы стояли смущенной группкой и переминались с ноги на ногу. Прием происходил в герцогском дворце, располагавшемся под половицами отдела Мягкой Мебели. Герцог был в доспехах, и по нему не было заметно, что Талисман его позабавил.

– Итак, вы утверждаете, что явились из Снаружного мира? – сурово произнес он. – И вы всерьез думаете, что я вам поверю?

– Отец, я… – начал Ангало.

– Помалкивай! Вам известны слова Арнольда Лимитеда (осн. 1905)! Все Под Одной Крышей! Все! Следовательно, Снаружи не может быть ничего. А следовательно, вы – пришельцы из другой части Магазина. Из отдела Корсетных Изделий. Или Молодежной Моды. Почему бы нет? Мы никогда не исследовали эти отдаленные области, так что…

– Да нет же, мы… – начал Масклин.

Герцог остановил его повелительным жестом.

– Слушай меня, – потребовал он, сверкнув глазами. – Я не возлагаю вину на вас. Мой сын – слишком впечатлительный юноша. И я не сомневаюсь, что он просто подговорил вас. Парень совершенно свихнулся: бегает смотреть на грузовики, наслушался всяких глупых историй – вот и помешался. Но у меня есть голова на плечах. – В голосе герцога послышался вызов. – А для крепких парней вроде тебя среди латников Галантерейи всегда найдется место. Так что забудем это маленькое недоразумение, и все.

– Но мы действительно приехали снаружи.

– Нет никакого Снаружи! – закричал герцог. – В Снаружный мир попадают только умершие, и то если они вели праведную жизнь. Вот они будут пребывать Снаружи – в сиянии вечной славы. А теперь – к делу. – Герцог хлопнул Масклина по плечу. – Брось эту глупую болтовню. Нам нужна твоя помощь. Ведь перед нами стоит поистине героическая задача…

– А в чем она состоит?

– Ты ведь не желаешь, чтобы наш отдел захватили Слесарные Инструменты и Электротовары? – требовательно спросил Герцог.

Масклин озадаченно покосился на Ангало. Тот резко кивнул.

– Полагаю, что нет, – пробормотал Масклин. – Но вы ведь все – номы, разве не так? И ведь тут всем хватает места. Зачем же тогда вы только и делаете, что ссоритесь между собой? Это же глупо.

Краешком глаза он видел, как Ангало закрыл лицо руками.

Герцог побагровел.

– Глупо? Ты сказал «глупо»?

Масклин хотел было взять свои слова обратно, но он с детства был честным номом. Он чувствовал, что не настолько хитер, чтобы солгать и вывернуться из неприятной ситуации.

– Ну… – начал он.

– А ты хоть когда-нибудь слышал о таком понятии, как «честь»? – взревел герцог.

Масклин немного подумал и кивнул.

– Слесарные Инструменты и Электротовары хотят захватить весь Магазин, – поспешно вмешался в разговор Ангало. – Это будет просто ужасно. А ведь есть еще и Дамские Головные Уборы. Они ничем не лучше.

– Почему? – удивился Масклин.

– Почему?! – взорвался герцог. – Да потому, что они испокон веков ведут с нами вражду! А теперь ступайте, – прибавил он чуть спокойнее.

– Куда?

– К Слесарным Инструментам и Электротоварам. Или к Дамским Головным Уборам. Или к Канцелярским Принадлежностям. Этот народец как раз вам под стать. Или обратно, в Снаружный мир. В общем, куда хотите, это уже не мое дело, – саркастически расхохотался герцог.

– Мы хотим получить обратно наш Талисман, – бесстрастно объявил Масклин.

Герцог поднял с пола черный кубик и швырнул его в лицо Масклину.

– Извините меня, – пожал плечами Ангало, когда они вышли из зала. – Я должен был сразу предупредить вас, что у папы горячий нрав.

– Зачем ты вылез и стал перечить? – рассердилась Гримма. – Если уж мы вынуждены к кому-то присоединиться, то почему бы не к этим, как их там, Горлодерии? А что с нами будет теперь?

– Этот ихний герцог слишком много себе позволяет, – отрезала матушка Морки.

– Он никогда не слышал о Талисмане, – пробубнил папаша Торрит. – Ужас, это ж надо! Или взять то, что Снаружи. Я как-никак там родился. Всю жизнь прожил. И нет там никаких мертвецов. И живущих в какой-то такой «славе» тоже нет. В норах – есть. А в «славе» – нет, это точно.

Тут, как всегда, между ним и матушкой Морки вспыхнула перебранка. Масклин посмотрел на них, потом опустил глаза. Они шли по какой-то низкой сухой траве. Ангало сказал, что это называется «ковер». Еще одна вещь, украденная у людей.

Масклину хотелось сказать: это же нелепо. Почему, как только не надо думать о питье и пище, номы начинают ссориться друг с другом? Затем разве родились они на свет?

И еще хотелось ему сказать: если люди так глупы, как же они построили этот Магазин и все эти грузовики? Если мы так умны, тогда они должны красть у нас, а не наоборот. Может, они слишком большие, слишком медлительные, но они достаточно сообразительны, этого у них не отнимешь.

И еще одно прибавил бы он: я бы не удивился, будь они столь же сообразительны, как крысы.

Но он ничего не сказал – пока раздумывал и искал слова, взгляд его упал на Талисман, который нес папаша Торрит.

Вот о чем стоило подумать.

Масклин выбросил из головы прочие мысли и стал терпеливо ждать. Ему показалось: еще немножко – и все станет понятно, и тут Гримма спросила Ангало:

– А как живут номы, которые не принадлежат к отделам?

– О, у них очень печальная участь. Перебиваются, как могут. – Вид у Ангало был совсем жалкий. – Я вам верю, – пробормотал он. – Отец говорил, незачем мне засматриваться на грузовики. Мол, не доведут они меня до добра. А я… я месяцами только тем и занимался, что наблюдал за ними. И видел, как иногда они возвращаются мокрые, все в грязи. Снаружи что-то есть, это не пустые россказни. Что-то там происходит. Послушай, может, вы не будете далеко уходить, а? Я уверен, он еще передумает!

Магазин был большим. Раньше Масклин думал, что грузовики большие. Но Магазин был куда больше. Он тянулся бесконечно: запутанный лабиринт этажей, стен, длинных изматывающих лестниц. Номы шли и шли по новым и новым переходам – то прибавляли шагу, то едва плелись. Слово «большой» было слишком маленьким, чтобы вместить в себя все это. Тут было нужно совсем новое слово.

Странным образом Магазин был даже больше, чем мир Снаружи. Снаружи – оно такое огромное, что ты даже не задумываешься об этом. Ему нет ни конца ни края, оно кажется беспредельным. А Магазин… До его конца, до последнего его предела, надо так далеко идти, что создавалось впечатление, будто он очень большой.

Пока они шли следом за Ангало, Масклин привел в порядок мысли и перво-наперво решил переговорить с Гриммой.

– Я хочу вернуться, – объявил он.

– Но ведь мы только-только приехали, – возразила она. – Так чего же ради…

– Не знаю. Здесь все как-то не так. Не могу отделаться от этого чувства. И, понимаешь, если я здесь останусь, хотя бы ненадолго, то совсем перестану верить, что есть какой-то мир снаружи, что именно там я и родился. Вот устрою вас – и уйду. Хочешь, пошли со мной… Но это уж тебе решать, – прибавил он.

– Но… здесь так тепло, так много еды!..

– Я же сказал: я не умею объяснять такие вещи. Только чувствую, за нами следят…

Гримма инстинктивно глянула вверх, но вверху был только потолок, что навис в нескольких дюймах над их головами. Дома, если за номами кто-то следил, это значило, что кто-то голоден и не прочь подкрепиться. А здесь… Гримма нервно рассмеялась.

– Глупости все это! – отмахнулась она.

– Просто я не могу чувствовать себя здесь в безопасности, – пробормотал Масклин.

– Скажи лучше, не хочешь, так оно будет вернее, – тихо произнесла Гримма.

– То есть?

– А что, разве не так? Ты так привык во всем себе отказывать, жил, можно сказать, ради других и страшно этим гордился. А теперь что? – Она резко отвернулась и пошла прочь.

Масклин остолбенел. Пальцы его непроизвольно теребили шнурок, которым был привязан наконечник копья.

«Странно, никогда бы не подумал, что такое придет кому-то в голову». Смутные воспоминания о прошлом всплывали в его сознании. Гримма… Нора… Гримма все время стирала, готовила жалкий ужин из принесенного им съестного, убирала за стариками. Странно. Разве можно жалеть о той жизни?

Вдруг он понял, что остальные тоже почему-то остановились. Впереди простирался длинный коридор, тускло освещенный слабенькими лампочками, развешанными по стенам.

– Слесарные Инструменты и Электротовары берут за свет слишком большую плату, – объяснил Ангало.