Иван Петрович аккуратно прикрыл дверь и, расстегнув легкий бежевый плащ, повесил его на крючок.

– Не работаешь? – спросил он, осматриваясь.

– Вообще, работаю. – Андрей замер в неловкой позе. – Сегодня выходной.

– Молодец, – похвалил дознаватель. – На что деньги тратишь? Не пьешь?

Он продолжал изучать обстановку, хотя изучать было особенного и нечего. У Андрея появилось ощущение, что Иван Петрович смотрит не на поверхность предметов, а вглубь. Это немного напоминало прием у врача, и Андрею стало приятно. В нем с детства жила уверенность, что поход в клинику сам по себе уже является частью лечения и поэтому прибавляет здоровья.

– Не пью, – сказал Андрей. – Я этого не люблю.

– Копишь? На что?

– Не решил еще. Может, круиз…

– Молодец, – снова сказал Иван Петрович, и Андрей понял, что дознавателю все равно.

Походив по комнате еще с минуту, полицейский извлек из кожаного футляра плоский диск и демонстративно положил его на стол. В центре диска загорелся зеленый огонек.

– Предупреждаю: разговор записывается, и твои ответы имеют юридическую силу.

– Если навру, меня посадят, – догадался Андрей.

– Вроде того, – сказал он с неохотой. – Вчера вечером ничего подозрительного не заметил?

– Еще как заметил! Женщина во дворе кричала.

– Дальше, – поддержал Иван Петрович.

– А потом исчезла. Я полез ее спасать, а ее уже не было. А я себе штаны испортил.

– Куда полез?

– В кусты. И об кусты разорвал. – В подтверждение Андрей потеребил неровный шов на брюках.

– Значит, женщина в кустах кричала? Дальше.

– Все. Потом она пропала, и все.

– Думаю, к делу это не относится, – проговорил дознаватель. – Но, если хочешь, можно оформить как официальное заявление. Тогда придется рассказать еще раз и поподробней.

Андрей пожал плечами.

– Нет, наверно…

– Что-нибудь еще? Кроме женщины.

– Больше ничего.

– В соседнем доме совершено убийство, – неожиданно и как-то бесцветно сообщил Иван Петрович.

– Убийство?! – с ужасом воскликнул Андрей. – Кого?

– Гражданина Аристарха Павлова, пятидесяти одного года от роду. Ты был с ним знаком?

– Нет, не был.

Дознаватель выразительно посмотрел на диск.

– Аристарх?.. Павлов? – переспросил Андрей. – Нет, я его не знаю… не знал. Так если это в соседнем доме, вам лучше туда пойти!

– Спасибо за совет. – Иван Петрович приблизился к окну. – Вон там он жил, на двенадцатом этаже. Занавесок у него тоже нет. Вечером, когда включается свет, отсюда все видно. Я хочу сказать, ты мог это видеть.

Андрей встал рядом и отсчитал на противоположной стене двенадцатое окно снизу.

– Правда, – сказал он. – Видно…

– Продолжай, – встрепенулся Иван Петрович. – Что видно?

– Окно видно. Когда стемнеет, я посмотрю.

– Ду… – начал дознаватель, но осекся и лишь кашлянул. – Убийство уже произошло. Теперь смотреть поздно.

– Раз поздно, тогда не буду.

Иван Петрович взял со стола диск и убрал его в футляр.

– Вот тебе адреса, – сказал он, вручая Андрею визитку. – Здесь и управление, и мой личный. Не потеряй!

– Я не потеряю… Иван Петрович!

– Да? – отозвался он, надевая плащ.

– Интересно, а сколько у вас баллов?

– Ты разве не знаешь, что это нескромный вопрос?

– Почему нескромный? У меня все время спрашивают. Что тут нескромного?

Дознаватель вздохнул и, оперевшись ладонью о стену, сказал:

– В мае у меня семьсот пятнадцать.

– А ценз в полиции какой?

– Для моей должности – шестьсот пятьдесят.

– У-у-у!.. – покачал головой Андрей. – Вам хорошо, у вас с запасом.

– С запасом, – подтвердил Иван Петрович, улыбнувшись. Он уже открыл дверь и вынес ногу за порог, но остановился. – Как, говоришь, то произведение называется? Которое Пушкин написал.

– «Повести покойного Ивана Петровича Белкина».

– Покойного? – нахмурился он.

– Ну, это давно было… Пушкин и сам уже умер.

– Ладно, почитаю. Адрес не потеряй!

Выйдя из квартиры, он с кем-то столкнулся, пробормотал «извините» и, уже на полпути к лифтам, крикнул:

– Счастливо, Белкин!

– До свидания? – крикнул в ответ Андрей. – Ой, здрасьте…

За дверью возникла Эльза, то есть Эльза Васильевна, его наставница. Она пришла не одна, с ней был какой-то мужчина лет сорока – сорока пяти.

– Привет, – молвила Эльза. – Ты не занят?

– Добрый день. – Андрей прижался к косяку, пропуская в комнату обоих. – Чем я могу быть занят?

– Меня зовут Сергей Сергеевич. – Мужчина посмотрел Андрею в глаза – строго, но доброжелательно.

– Очень приятно, – подсказала Эльза.

– Да. Приятно… – промямлил Андрей.

– И мне, – ответил Сергей Сергеевич. – Будем с тобой работать. Надеюсь, плодотворно.

Андрей беспомощно оглянулся на Эльзу.

– Уезжаю, – она развела руками.

– Уезжаете?.. – совсем растерялся он.

– Получила вызов из Кембриджа. В университете освободилось место. Я давно об этом мечтала.

– Если мечтали, то конечно… Но в Москве тоже университет есть.

– В Кембридже совсем другое, – грустно сказала Эльза. – Я привела тебе хорошего наставника. Я буду по тебе скучать.

Они с Сергеем Сергеевичем обменялись сочувственными взглядами, и тот, приобняв Андрея, подал ей какой-то знак.

– Ну, пойду… – произнесла она.

– Прямо сейчас?!

– Самолет скоро… Хорошо, что ты не на работе. Расставаясь, люди должны прощаться.

– Мы же еще увидимся? – Андрей попытался выбраться из тяжелых объятий нового наставника, но у него не получилось.

– Конечно, – подмигнула Эльза. – Когда-нибудь. Счастливо, Белкин.

– Не горюй, – сказал Сергей Сергеевич, когда она ушла. – Эльзе пора подумать о карьере. Наставничество – это так, вроде хобби. Ей всего двадцать один, молодая. А тебе тридцать два, да?

– Тридцать три скоро будет, – мрачно ответил Андрей.

Сергей Сергеевич убрал руку и позволил ему отстраниться. Затем медленно прошел вдоль шкафа – при этом, казалось, он еле утерпел, чтоб не раскрыть дверцы, – и остановился у стола. Внимательно прочитав визитку полицейского, он положил ее на место и уселся в кресло.

На его макушке под зачесанными волосами блеснула нарождающаяся лысина. Компенсируя неизбежную плешь, Сергей Сергеевич отпустил идеально ровные, будто наклеенные, баки. Глаза у него были самые обыкновенные, не запоминающиеся.

– Я и говорю, несерьезно это, – сказал он, постучав пальцем по подлокотнику. – Наставник должен быть старше. Строго между нами: у меня интеллект-статус на сто баллов выше, чем у Эльзы. К тому же она слишком красива. Меня бы это отвлекало. А тебя?

– Я не отвлекался.

– Проверим. Хронологические рамки Новой Эры.

– А? – Андрею показалось, что он не расслышал.

– Новая Эра, это же просто, – сказал Сергей Сергеевич. – С первого года по… ну?..

– Я не в курсе, – признался он.

– По две тысячи шестьдесят второй, – с укоризной произнес наставник. – А после?.. Что у нас сейчас? Ну?! Эх, Андрей… Новейшая! После две тысячи шестьдесят второго года наступила но-вей-ша-я. Новейшая Эра. Не понимаю, чем вы тут с Эльзой занимались.

– Ей за меня попадет?

– Ничего твоей Эльзе не будет. Ну, а предпосылки?

– Какие еще посылки? – озадачился Андрей.

– Почему возникла Новейшая Эра, – раздраженно проговорил Сергей Сергеевич. – Чем она отличается от предыдущей. Ведь не с бухты-барахты ее так стали называть, правда?

– Не знаю…

– Эльза тебе хоть что-нибудь рассказывала?

– Книжки приносила.

– Какие книжки? Учебники?

– Не знаю… Пушкина, Свифта. Всякие приносила… Это учебники?

– Нет, Андрей, это не учебники.

– И еще она мне фильмы в Сети искала. Там же все фильмы есть. Эльза мне хорошие находила. Мы их вместе смотрели… Я ерунду говорю, да?

Наставник запрокинул голову и начал что-то насвистывать.

– Она же с тобой больше года возилась, – сказал он, глядя в потолок.

– Год и два месяца, – уточнил Андрей.

– А в итоге? Фильмы, Свифт… Вот, что, Андрюша. У нас с тобой грандиозные планы. Я тебя буду обучать по новой системе, но для начала нам надо ликвидировать некоторые пробелы. Согласен? Постарайся запомнить побольше, ведь нельзя же так, в самом деле! Это – «не знаю», то – «не знаю»… Жить во втором веке и быть таким инертным!

Он развернул кресло к центру комнаты и указал на кровать. Андрей покорно сел и сложил руки на коленях.

– До две тысячи шестьдесят второго года на Земле было почти двести стран, каждая со своим правительством, границами, армией и так далее. Некоторые из них объединялись, некоторые, наоборот, распадались, многие воевали. Люди гибли миллионами…

– Да, я видел в фильмах, – вставил Андрей.

– Это хорошо… Все конфликты между странами происходили из-за товаров. Иногда это было очевидно, иногда не очень, но если разобрать историю любой войны, то она всегда начиналась либо из-за денег, либо из-за территории, либо из-за возможности влиять на другие страны. Все это нужно опять же для того, чтобы иметь больше товаров. В двадцать первом веке Новой Эры ученые сделали крупное открытие. Генетики создали существо, решившее сразу две проблемы: утилизацию отходов и производство сырья. За несколько лет на Земле построили тысячи молекулярных конвертеров…

– Конвертер! – хлопнул себя по ноге Андрей. – Я же на нем работаю, на М-конвертере!

– Гордись. Возможно, твоя работа – единственное, что удержало мир от последней войны. Это существо, поглощающее мусор… потомки ему еще поклонятся.

– Он не поглощает, он ест. Как мы.

– Прекрати, Андрей. Если не возражаешь, я продолжу. Конвертер не снабжает готовыми товарами, но он дает бесплатные материалы. Раньше на это тратили уйму энергии, а теперь она пошла на другие нужды. Химики изобрели новые полимеры, и впервые за всю историю человечества добыча металлов начала сокращаться. Люди перестали зависеть от урожаев, ведь конвертер производит любые органические соединения, в том числе и белки для продуктов питания. Поскольку конвертер использует отходы, больше всего от этой технологии выиграли страны с населением свыше ста миллионов – как раз те, что традиционно конкурировали и создавали нестабильность в мире. Сотрудничать стало выгодней, чем соревноваться, и в две тысячи шестьдесят втором году крупнейшие державы объединились в Федеративную Демократическую Республику Земля. На этом Новая Эра закончилась. Маленькие страны, которым было. трудно выживать в одиночку, потянулись к Республике, и через одиннадцать лет – это уже был первый век Новейшей Эры – к ФДРЗ примкнули последние, самые отсталые и упрямые государства. Вся Земля превратилась в одну страну. Вместе с внешней угрозой исчезла необходимость тратить средства на содержание армии. Это дало мощный толчок развитию экономики. В двенадцатом году Новейшей Эры Федеративная Демократическая Республика Земля была преобразована в Тотальную Демократическую Республику. Поэтому мы и отмечаем День Единения Народов два раза: двадцать седьмого февраля и двадцать девятого мая. Майский праздник, тот, что будет в эту пятницу, как раз посвящен окончательному слиянию человечества под общим небом ТДР. Вот это Эльза и должна была тебе рассказать в первую очередь.

– Сергей Сергеевич, хотите чаю? – неожиданно спросил Андрей.

– Не откажусь.

Андрей вышел на кухню и, задвинув табуретку под стол, протиснулся к плите. Сахар у него постоянно кончался, точнее, Андрей почти всегда пил чай без сахара – просто потому, что забывал взять его в лавке. Зато запасы печенья были неистощимы. Заходя в гуманитарку, он обязательно брал большой пакет, на случай каких-нибудь гостей. Гостей, кроме Эльзы Васильевны, у него не было уже года два, но пакеты с печеньем стали традицией. Тем более что выдавали их бесплатно, без списаний с лимитной карточки.

Наполняя чайник, Андрей мысленно проговаривал услышанное и не переставал удивляться, как хорошо Сергей Сергеевич обо всем рассказал. За каких-то полчаса он объяснил то, что прежде представлялось Андрею темным лесом. Если выбросить некоторые заумные слова, то получалась незатейливая, но интересная история, и он пожалел, что раньше читал все о помещиках да о кораблях. Там тоже были сказки, но эта оказалась на редкость увлекательной.

У Андрея, правда, остались кой-какие сомнения, например – про товары. Сергей Сергеевич говорил, что товаров хватает на всех. Андрей не спорил, ему хватало – и печенья, и одежды, и сахара, надо только не полениться зайти в гуманитарную лавку. Однако нового монитора ему не видать до осени, и то – при условии, что летом он не будет транжирить. Стало быть, телемониторов на Земле меньше, чем нужно. Или они относятся не к товару, а к чему-то еще?..

Дергая на плите разболтанные ручки, Андрей вспомнил про сетевой терминал и круиз, и сообразил, что это тоже не товары. Как бы много ни списали с карточки за новый монитор, его все же можно получить бесплатно. Круиз и терминал – никогда.

Андрей протер поднос влажной тряпкой и поставил на него две чашки: пожелтевшую, с трещинкой – для себя, и праздничную, в цветочек, – для Сергея Сергеевича. Ближе к цветастой он водрузил прозрачную пластмассовую вазочку и с горкой насыпал в нее печенья. Андрею хотелось, чтобы все было красиво. В конце концов, Эльза Васильевна улетела в свой университет, и надо было привыкать к новому человеку.

– Сергей Сергеевич, – сказал Андрей, занося чай в комнату. – А этот Кембридж, он далеко отсюда?

– На линейке не доедешь, – снисходительно произнес наставник. – И на электричке тоже. Только на самолете.

– Билет покупать надо? А это дорого?

– Я туда не летал, но думаю, где-то пятьсот кредит-пунктов или около того.

– Пятьсот крепов? – изумился он. – Да это же половина терминала!

– Терминал?.. Ты копишь деньги на сетевой терминал?

– Коплю. Пока у меня четыреста. Три крепа за смену, до тысячи – еще двести рабочих дней.

– Долго, – посочувствовал Сергей Сергеевич. – А зачем тебе терминал? Есть же монитор.

– Он только показывает.

– По нему можно и запросы рассылать. Вся Сеть к твоим услугам.

– Монитор показывает и отвечает, но сам-то он ничего не делает. Он как простое окно.

– «Не делает»! – хмыкнул наставник. – И что же ты собираешься на своем терминале делать?

– Когда у меня будет тысяча крепов, тогда и посмотрим, – серьезно сказал Андрей. – Может, мне станет жалко, и я куплю что-нибудь другое. Ой, вы пейте чай-то! – хватился он.

– Я пью, это ты не пьешь. – Сергей Сергеевич громко прихлебнул и взял из вазочки темный, крошащийся крекер. – У тебя никаких вопросов нет? Про Новую Эру все понятно?

– Ага. – Андрей набил рот печеньем и сосредоточенно прожевал. – Нет, не все. Эльза Васильевна мне читала одну книгу, там люди встретили человечков с далекой планеты. Где они?

– Кто «они»?

– Эти, с планеты.

Сергей Сергеевич с трудом проглотил, затем покхекал и растерянно посмотрел на свою чашку.

– Неужели ты не отличаешь?.. Это же вранье.

– Я сразу догадался, – покивал Андрей. – Никто никуда не летал. Ни к каким планетам.

– А вот и летали, – с улыбкой возразил наставник. – На Луну, на Марс. Никого там, естественно, не нашли. Еще отправляли автоматические станции – это все было в конце Новой Эры, в последние сто лет.

– А сейчас?

– Сейчас прекратили. Только спутники на орбиту выводим, чтоб погоду знать и связь поддерживать. В Солнечной системе, кроме нас, никого нет, а лететь к какой-нибудь звезде – занятие бессмысленное.

– Все равно, что пытаться на линейке доехать до Кембриджа…

– Во-во, – довольно заметил наставник. – Точно. На линейке – и до Кембриджа. Или то же, что копить на сетевой терминал, который тебе не нужен. По-моему, тысячу кредит-пунктов можно потратить интересней.

– Да?.. – с сомнением сказал Андрей. – А на что?

– Не знаю, тебе видней. Ну, допустим, на круиз… А ведь верно! – оживился Сергей Сергеевич. – У меня есть друг в туристической компании, он что-нибудь посоветует. Как тебе идея? Выберем самое лучшее, самое длинное путешествие, чтоб все материки посмотреть, и все океаны. Вокруг всей Земли!

– Да, это было бы здорово, – согласился Андрей. – А про какие вы говорили планы?

– Про наши с тобой? Планы грандиозные. Но предупреждаю: это секрет. Друзья дали мне на время один прибор, он должен повысить твой интеллект-статус.

– Мы и так его повышаем. Мы же занимаемся.

– Это не то. Ты с Эльзой больше года просидел. Сколько у тебя баллов?

– Семьдесят пять, – виновато сказал он.

– А будет – сто двадцать.

– Как?! – отшатнулся Андрей. – Как сто двадцать?

– Или сто сорок. Если, конечно, повезет.

– Откуда у меня возьмется сто сорок баллов? Сроду сто сорок не было!

– Это экспериментальная модель, ее недавно создали. Ученые еще долго в ней будут копаться, состариться успеешь. А мы ей воспользуемся. Только тихо, никому ни слова!

– Хорошо, когда друзья – ученые и эти, из туристических компаний. У меня-то все друзья… сами понимаете, кто.

Наставник сделал вид, что рассматривает ногти.

– Я даже с Павловым не был знаком, – сказал Андрей.

– С каким Павловым?

– С Аристархом, которого убили вчера. Он в соседнем доме жил, вон его окна, на двенадцатом этаже. А я его не знал.

– У тебя не тем мозги забиты, – сурово проговорил наставник. – Ты о себе думай, о своем будущем.

– Сергей Сергеевич… – Андрей потупился и отодвинул от себя вазочку. – А если очень постараться, очень-очень сильно… Можно ИС еще выше поднять? Чтоб не сто сорок баллов, а сто пятьдесят?

– Ты же тогда пособие перестанешь получать. У тебя отнимут лимитную карту. Будет обычная кредитка, а по ней просто так ничего не дают.

– Я найду нормальную работу.

– Андрей, ты не представляешь, что это такое у тебя не только карточку заберут, но и квартиру. Тебе придется за все платить, все покупать за деньги. У тебя останется лишь возможность ездить в линейке, но ты и сам в нее уже не сядешь, это я тебе обещаю.

– Мне не нужна бесплатная линейка, – упрямо сказал Андрей, не поднимая лица. – И квартира мне бесплатная не нужна. Мне ничего не нужно. Я не хочу быть чером…

Сергей Сергеевич посмотрел на его макушку, на свесившуюся челку, и вдруг заметил, что рядом с недоеденной половинкой печенья падают крупные капли. Он перегнулся через стол и, притянув голову Андрея к своей груди, тяжело вздохнул.

– Мы попробуем, Андрюша, обязательно. Завтра.

– Завтра мне на конвертер, – всхлипнул он. Сергей Сергеевич отпустил его затылок и вернулся к креслу. Погладив цветок на чашке, он снова вздохнул.

– Послезавтра. Я буду в двенадцать, никуда не уходи.

Андрей утерся рукавом и жадно допил чай.

– Здесь идти-то некуда, – сказал он.

***

Илья укрепил монитор и, отойдя на середину комнаты, полюбовался. Плоский экран висел кривовато, но чтобы его поправить, пришлось бы ввинчивать в стену новые кронштейны. Ничего, так тоже нормально.

«Хьюлетт, Паккард & Кузнецов», в серебряной раме, без единой царапинки, выглядел роскошно.

Модель позапрошлого года, оценил Илья. В магазинах такие уже не продаются, но у некоторых скряг, наверно, еще остались. Через пару лет ими обзаведутся все черы до последнего.

– А я, значит, один из первых… – сказал он и невесело рассмеялся.

Собрав с пола мягкий упаковочный пластик, Илья завернул в него чужую кепку и сунул все это в коробку из-под монитора.

Внезапно защекотало запястье; Илья собрался почесать руку, но вовремя вспомнил, что это виброзвонок, и поднес часы к губам.

– На связи, – буркнул он.

– Какие новости? – спросил монотонный голос. Микродинамик Илье вшили за левое ухо, и каждое слово отдавалась нестерпимым зудом.

– Монитор взял, – похвастал он. – И гречки два килограмма. Буду кашу варить.

– Кашу?.. Мне не до шуток, Царапин.

– Больше новостей нет.

– И контакта нет, – сказали где-то под кожей. – Проблемы?..

– В общем, да. Но я что-нибудь придумаю.

– Ты уж постарайся, Царапин.

– Хорошо. Все, отбой?

– Отбой.

– «Постарайся, Царапин!.. – раздраженно повторил Илья. – Стара-аюсь, господин начальник, я стара-аюсь! А если он мне в глаза сказал, чтоб я к нему не лез! Друзья ему, понимаешь, не нужны!..»

Чер Андрей Белкин не понравился Илье сразу. Илья ожидал увидеть либо заторможенного дебила с квадратной головой, либо что-нибудь тщедушное, с кривой шеей и дрожащими руками. Белкин же был физически здоровым – небритым, взлохмаченным, с черной каймой под ногтями, но все же не увечным, не жалким типом из ролика социальной рекламы.

– Постарайся, постарайся… – пробормотал Илья. – Самих бы сюда, в этот отстойник!..

Он заметил, что продолжает говорить вслух. Эту привычку Илья приобрел еще в юности, с тех пор, как начал оставаться в одиночестве – в основном на сроки от года до трех. Он успел сменить много комнат – некоторые не имели окон, в некоторых унитаз стоял прямо у кровати, но такие, чтоб без телемонитора, ему еще не попадались.

– Это вам, конвой собачий, не просто так, а права человека! – изрек Илья. – Без окна жить можно, без бухалова тяжело, но тоже можно, а без телика?.. Свихнешься!

Он нашел в стене разъем и, откинув защитную крышку, подключил кабель. Экран мягко засветился, в углу замигала пиктограмма автонастройки.

Илья в ожидании прилег на кровать и поправил под головой твердую подушку. Обустраивать быт по-человечески он не собирался. Когда-то это его увлекало, но теперь надоело. Всегда одно и то же: только приведешь квартиру в порядок, уже пора переезжать. Единственное, чего Илья не мог терпеть, – это тараканы и отсутствие монитора. Тараканы здесь, кажется, не водились.

Тонкий рубец за ухом все еще свербел, так бывало после каждого сеанса связи. Илья выругался, но – мысленно. От вредной привычки разговаривать с самим собой он постепенно избавлялся, ведь прошлое было позади. Хотя настоящее мало чем отличалось.