Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мозаика странной войны

ModernLib.Net / Научная фантастика / Радутный Радий / Мозаика странной войны - Чтение (стр. 3)
Автор: Радутный Радий
Жанр: Научная фантастика

 

 


— И что, могут заменить бухгалтера?

— Ха! Это было одно из самых первых применений.

Бухгалтер с тоской обвел взглядом шкафы и гроссбухи.

— Ну а как могло получиться, что в нашем мире…

— Что вы так отстали? Ну, так сразу сказать трудно, но, кажется, вы слишком мирный народ. У вас не было ни мировых войн, ни революций, ни по-настоящему мощного оружия…

— У нас есть пушки, которые стреляют на полтысячи шагов! — обиженно перебил его Бухгалтер.

Пилот чуть не расхохотался, но осекся и с серьезным видом кивнул.

— Ну, может, этот фактор и не самый решающий. А может, он здесь и вообще ни при чем. Зато, я смотрю, вы добились больших успехов в бухгалтерском учете…

— Да пошел бы ты….

— Ладно, не обижайся. Я бы в таком мире тоже оказался неизвестно кем, и наверняка подумывал бы о самоубийстве…

Бухгалтер вздрогнул.

— Но у меня есть и хорошая новость…

Утром служащие удивленно столпились у выломанного вместе с кусками стены окна, разбитого стола и усыпанного штукатуркой кресла, но к обеду пыль уже была убрана, к вечеру — окно застеклено заново; еще неделю сотрудники вспоминали столь внезапно исчезнувшего бухгалтера, а еще через месяц Враг обнаружил исчезновение одной из ключевых фигур этого мира и то ли с досады, то ли для профилактики прошелся ядерными бомбами по всем более-менее населенным пунктам Скучного мира, вследствие чего линия времени прервалась, и полмиллиарда людей, оставшихся в живых после бомбардировки, не успели даже ничего почувствовать.

Эпизод 8

После очередной встряски Перехода оба штурмовика снова очутились над знакомо безжизненным серым одеялом сплошных облаков; Пилот, все еще борясь с тошнотой, первым делом окинул взглядом приборы — нет ли радиооблучения? рентгеновского? инфракрасного? — и с большим удивлением обнаружил отсутствие излучения вообще, кроме незначительного естественного фона. Если верить приборам, получалось, что на планете не работает ни одна радиостанция, внизу не пылают жаром города и металлургические заводы, не работают ядерные реакторы и не рвутся бомбы, и ни один бдительный глаз радара не уставился в небо.

— Странно… — пробормотал он.

Впрочем, все новые миры поначалу казались странными.

Штурмовики с воем прорезали облака, снизились и на относительно небольшой скорости пошли над покрытой серым предрассветным туманом равниной.

Солнце светило в глаза, но кроме неудобств это означало и то, что рассвет наступил для обоих пришельцев раньше.

Но ничего не изменилось.

После того, как туман развеялся, оказалось, что равнина покрыта густым лесом с редкими прожилками рек.

— Интересно… — пробормотал в микрофон Бухгалтер.

Вскоре в сплошной шерсти леса появились проплешины, на горизонте показались и через мгновение промелькнули под брюхом штурмовика невысокие холмы, затем лес сменился степью с редкими пятнами болот и солончаков, затем показалось море, и Пилот, выругавшись, толкнул перчатку управления от себя-вверх, одновременно поднимая и разгоняя машину.

Из стратосферы Земля выглядела все так же мирно и идиллически, и ни один след человеческого присутствия не осквернял ее зелено-голубого лика.

— Бывает, — утешительно пробурчал Бухгалтер, но слегка перестарался с иронией.

Пилот хотел выругаться еще раз — но прикусил язык. В конце концов, они были единственными людьми на десятки тысяч километров вокруг… впрочем, с таким же успехом можно было заявить — на сотни световых лет. Если жизнь не возникла на этой Земле — то вряд ли она проявилась бы и на здешнем Марсе.

— Сядем? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Бухгалтер.

Пилот пожал плечами — молча. Сядем так сядем.

Штурмовики мягко опустились на берег лесного озера, Пилот запустил пару зондов — “пусто… пусто… пусто… пусто….”, сделал все необходимые анализы — “кислород… азот… углекислый газ… аммиака нет[7]… радиации нет…бактерий нет…” — и осторожно приоткрыл люк.

Избыток кислорода резанул легкие.

“Ну естественно, — подумал Пилот. — Дышать-то некому…”

В воздухе — только легкий растительный аромат — то ли хвоя, то ли лесные травы.

“…И вонять, соответственно, тоже некому…” — продолжил он мысль с легкой грустью.

При других обстоятельствах этот мир мог быть прекрасным и безопасным курортом… если бы неизвестный Враг не уничтожал методично линию за линией тех, кто мог бы стать потенциальными посетителями этого курорта.

— Как здесь легко дышится! — Бухгалтер, осмелев, тоже снял шлем и с шумом втягивал в себя свежий лесной воздух. — Надо будет обязательно сюда вернуться.

— Ну-ну. — Пилот ухмыльнулся.

— А что?

— Да так, ничего.

— Ты по поводу “вернуться”?

— Да нет, — Пилот откровенно заулыбался. — Я по поводу “сюда”.

— А что?

— А то, что или сюда Враг доберется — и сделает из этого мира пожарище…

— А если не доберется?

— Тогда бактерии, которые мы с тобой сейчас выдохнули, сделают из него Лондон тринадцатого века.

— А что такого примечательного было в… — Бухгалтер осекся и поспешно защелкнул светофильтр шлема. Он вспомнил.

Лондон тринадцатого века был одной большой сплошной и незаживающей язвой.

Чума.

Трупы и скелеты валялись прямо на улицах, поскольку местный аналог эпидемиологической службы (люди в пропитанных дегтем костюмах, с длинными железными крючьями в руках, чьей обязанностью было не лечить — а хотя бы уволакивать трупы в ямы с известью) выдерживал очень недолго. Они не дезертировали — они просто падали рядом с трупами.

Хищные твари развитого человечества, прошедшие огонь, кипяченую воду и пенициллин, пусть даже неразличимые глазом, очень быстро сделали бы из этого беззащитного мира помойную яму.

Впрочем, почему “сделали бы”? Достаточно было одного выдоха, а оба пилота находились здесь уже несколько минут.

Пилот небрежно сбросил на траву скафандр, разделся и с шумом прыгнул в темную воду озера, проплыл три десятка метров под водой, высунулся у противоположного берега и помахал застывшему Бухгалтеру рукой.

— Давай сюда! — выкрикнул он, отфыркиваясь. — Вода отличная!

— Варвар ты! — горестно бросил Бухгалтер. — Убить такой мир!

— Но ведь уже не поможешь, правда?

— Правда.

— Ну так и не мучайся сомнениями. А то еще о совести вспомнишь — был, говорят, когда-то у гомо габилис[8] такой орган — уже тогда рудиментарный…

— Тьфу!

Пилот снова нырнул, затем прошелся кролем пару кругов по периметру озера и, отряхиваясь, как зверь, вышел на берег. Бухгалтер, вздохнув, тоже искупался, голым порыскал по лесу, обсыхая — ни комар, ни мошка не заинтересовались потенциальной добычей, и с мрачным видом натянув скафандр, так же мрачно залез в кабину.

“Простите меня…. лес… озеро… мир… — мысленно произнес он, подготавливая программу Перехода. — Простите своего убийцу”.

Он стартовал и через мгновение волна мути, боли и слепоты снова захлестнула его сознание.

Следующий миры они договорились исследовать раздельно — Бухгалтер мотивировал это тем, что он уже понял, как это делается, справится и сам, а эффективность рейда таким образом повысится вдвое… но Пилот вполне обоснованно подозревал иное…

Эпизод 9

Под копытами перестало чавкать, лошади довольно зафыркали и сразу прибавили ходу. Правда, вместо грязи появилась пыль, но ветер относил ее в сторону и оба всадника заулыбались.

Ветер был свежим, болото вместе с неистребимым гнилостным запахом осталось позади, и поездка из необходимой стала просто приятной.

На горизонте привычно вздымался замок, несколько золотистых пшеничных полей лежали чуть в стороне, старательно прикрытые лесополосами, и где-то в прозрачной синеве неба звенел жаворонок.

Жеребец всадника — крупный, красивый, сверкающий чернотой зверь — заржал, и требовательно завертел хвостом, выразительно поглядывая на замок. Человек засмеялся.

— Что, не терпится?

Второй всадник — вернее, всадница, — на стройной длинноногой кобылке, тоже улыбнулась.

— Ну что, мой господин? — голос женщины напоминал перезвоны серебряного ксилофона и звучал, казалось, и после того, как она замолкла. — Не устроить ли снова соревнования? Я смутно припоминаю, в прошлый раз приз оказался заманчивым?

— Да уж! — Всадник ухмыльнулся.

— Так как?

— Ты не устала?

Женщина фыркнула — совсем, как ее кобылица, и снова улыбнулась.

— Тогда — вперед! Йоооохоооо!

Жеребец его сорвался с места, словно выпущенный из пращи, и с ходу перейдя в галоп, оторвался сразу метров на пятьдесят от кобылицы.

— Негодяй! — голос женщины зазвенел от притворного возмущения, оскорбленно заржала кобылица и необычайно длинным прыжком преодолела чуть ли не половину разделяющий их дистанции. Со стороны казалось, что лошадь взлетела в воздух.

Передний всадник оглянулся, пригнулся еще сильнее и слегка коснулся боков коня шпорами — тот протестующе всхрапнул, мотнул головой, и помчался с таким грохотом, что с ближних кустов посыпались листья.

Кобылица скакала изящнее, длинными прыжками, расстояние между ними мало-помалу сокращалось, всадник оглянулся, оскалил зубы и слегка повернул влево. Увлеченная погоней женщина этот маневр прозевала… и была сильно удивлена, когда хвост жеребца черной молнией сверкнул в воздухе и вместе с его обладателем оказался на другом берегу ручья.

Кобыла с размаху влетела в холодную воду, с диким ржанием завертелась волчком, и таким же длинным прыжком выскочила на противоположный берег — потеряв на этом все те же пятьдесят метров.

Всадник поджидал их у ворот замка, распаленный жеребец похрапывал и старательно имитировал желание укусить кого-нибудь, но когда обиженная на всех кобылка вцепилась ему в шею, только фыркнул — почти засмеялся.

Зато уж всадник смеялся в открытую. Действительно, промокшая и пропыленная хозяйка замка, со сбитой на затылок шляпой, с водорослями, запутавшимися в волосах — представляла собой зрелище одновременно смешное — но и… Именно такой она ему больше всего и нравилась — разъяренной, горячей, мокрой! — и прекрасной.

Впрочем, прекрасной она была всегда.

Рыцари из окрестных замков когда-то устраивали жуткие побоища за право поднять оброненный ею платочек, крестьяне устраивали праздник каждый раз, когда юная леди показывалась в деревне, розы вяли от зависти, и местный единорог как-то вышел из глухой чащи, где он обычно отлеживался, и осторожно прикоснулся носом к ее протянутой руке…

“Да, славные были времена…” — с некоторой ностальгией подумал хозяин замка, вспомнил исторический турнир, познакомивший их, вспомнил прекрасное время ухаживания за прекраснейшей дамой всего обитаемого мира; свадьбу — рыцарскую, с дикими гулянками, турнирами, песнями и состязаниями, медовый месяц… окинул взглядом половину прожитой жизни — и мысленно возблагодарил Бога за ниспосланное счастье.

— Хозяин!

Старый и преданный слуга выбежал навстречу с таким видом, как будто за ним гнался дракон. Всадник улыбнулся — но тут же улыбка сбежала с его лица, и так же нахмурилась хозяйка — должно было случиться что-нибудь очень серьезное, чтобы заставить старика так запыхаться.

— У нас гость, хозяин!

— И только-то? — всадник снова заулыбался. — Я надеюсь, ты принял его, как положено?

— Боже мой! — вполголоса воскликнула хозяйка. — А я в таком виде!

— Разумеется, милорд! — мажордом был шокирован. — Я усадил его в гостевой зале, и сейчас он отдает должное мастерству повара и увивается одновременно за двумя служанками…

Женщина фыркнула.

— …Но…

— Ну, так что тебя беспокоит? Кстати, а на чем же он прибыл? Что-то я не вижу кареты, а мой жеребец не вызывает никого ни на бой, ни на… пардон, леди!

— Господин! Он… прилетел!

Наступила пауза и улыбки снова исчезли с лиц.

— Прилетел!… — протяжно повторил хозяин. — Вот как. И на чем же?

— На железном драконе.

Гость оказался мужчиной в расцвете сил, высоким, широкоплечим, с красивым, но слегка нездешним лицом, больше напоминающем лицо варвара, чем рыцаря — но уж никак не похожим на крестьянина. Он был одет в незнакомые в этих местах доспехи — легкие, подобные кожаным курткам тех же варваров, — но черные, и как будто поглощающие даже самый сильный свет. Человек был без шлема и без шляпы — впрочем, и то, и другое могло ожидать в чреве его столь странного средства передвижения — и, самое удивительное, без меча. Впрочем, наметанный взгляд хозяина уловил инстинктивное движение руки к поясу, когда они вошли — так что небольшой коричневый чехол, небрежно сдвинутый набок, вполне мог хранить какое-нибудь хитрое потайное оружие — вроде ножа или короткого стилета.

— Мир вам! — вежливо поздоровался пришелец, затем запнулся, встретив взгляд хозяйки, и после некоторой паузы (довольно невежливой) добавил: — Прошу простить мою неловкость, но я был ослеплен неожиданным появлением той, легенды о красоте которой обошли этот мир.

Женщина улыбнулась, шагнула навстречу и смело протянула руку для поцелуя.

— Мир тебе, пришелец! — хозяин также улыбнулся, не в первый раз наблюдая такую реакцию. — Прошу тебя, присядь и окажи честь нашей кухне. Если же ты устал с дороги…

— О нет, не беспокойтесь! — гость все еще выглядел слегка ошеломленным и не мог отвести взгляд от хозяйки. — Путешествия на… драконе… быстры и неутомительны. Но вот такой кухни у нас нет, передайте мою благодарность вашему повару...

— Невероятно! Потрясающе! Невозможно!

Впрочем, за последние два часа подобные восклицания хозяев замка уже несколько поднадоели Пилоту.

— Сотни миров, подобных и не подобных нашему! Механические драконы! Летающие замки! Войны, в мелких стычках которых гибнет людей больше, чем живет во всем нашем мире! Люди, достигшие Луны и движущихся звезд! Я просто не могу в это поверить!

— Но это правда, сэр рыцарь!..

— О, разумеется, правда, сэр, я не хотел вас обидеть… я просто не могу представить себе этого.

— Но доказательства…

— Да-да, сэр Пришелец… никто в нашем мире не смог бы изготовить ни железного дракона, ни движущихся картин на стене… Я понимаю, что это правда, но, простите, осознать все это… Осознать всю провинциальность и отсталость нашего мира...

— О, не беспокойтесь насчет отсталости, сэр рыцарь! Ваш мир прекрасен, и я завидую вам всей душой…

Хозяйка, до этого сидевшая молча, угнетенно рассматривая стык между плитами пола, встрепенулась и глянула в сторону гостя со странным выражением — то ли с недоумением, то ли — или это только показалось? — со странной надеждой.

— …Вы просто пошли по другой линии развития. У вас, насколько я разобрался, нет бессмысленной вражды и крупных войн, нет загрязнения воздуха, воды и земли, нет страшных болезней, от которых человек гниет заживо, идиотских религий и идеологий. Черт побери, я сам с удовольствием остался бы в вашем мире…

— Так оставайтесь!

— …Но если мы не сделаем то, что должны сделать, Враг доберется и до Идиллии.

На мгновение наступила тишина, затем зашуршали шелка — гость мгновенно обернулся и успел заметить, как хозяйка судорожно передернула плечами.

— Я верю, что вы защитите нас, сэр Повелитель Драконов, — сказала она после некоторой паузы.

— Называйте меня просто Пилотом… леди, — смущенно ответил тот.

— Вернемся к делам, — не дал затянуться опасной паузе рыцарь. — Можем ли мы помочь вам в вашей борьбе?

Пауза возникла снова — но уже по совершенно другой причине.

Гость призадумался — или сделал вид, что призадумался, рыцарь чуть заметно подмигнул супруге и мотнул головой — хозяйка, едва слышно прошелестев платьем, исчезла за дверью, бросив, однако, еще один взгляд на странного пришельца.

— Думаю — да, сэр рыцарь. Возможно, вы сможете участвовать в битве на нашей стороне.

— Отлично! Я прекрасно владею мечом… чему вы улыбаетесь, сэр?!

— Боюсь, сэр рыцарь, что наше оружие сильно отличается от мечей. Если желаете, я попробую обучить вас управлению примерно таким же драконом…

— Железным драконом?

— Но сначала попробуйте примерить этот шлем. Возможно, вы почувствуете легкие уколы — вроде комариных укусов, но не беспокойтесь, сэр, это просто мой дракон хочет поближе познакомиться с вами…

Вербовка шла по накатанному пути, и матрица, синтезированная из лучших черт сознания Стратега, Пилота, Подводника и десятка неизвестных Пилоту «родственников», уже собиралась прочной сетью опутать почти чистые мозги Рыцаря… но вдруг ящик засигналил о сбое и выдал нечто совершенно неожиданное:

«Мозг слишком чужероден. Накладывание матрицы поразит жизненно важные центры. Abort, Retry, Write, Help?»

Естественно, Пилот выбрал четвертый вариант… и с некоторым облегчением услышал, что знания очередного кандидата в камикадзе носят характер, настолько непохожий на привычные образцы, что различия в зонах знаний выходят за рамки программы; накладывание матрицы на привычные точки вызовет затирание другой полезной информации, и не только полезной, но и жизненно важной, а также может затронуть области, где записаны условные и безусловные рефлексы; на составление подробной карты такого мозга потребуется примерно два года и ящик станции… в общем, дальше можно было уже и не читать.

А облегчение Пилот почувствовал по одной простой причине — стоило только представить себе, что к прекрасной хозяйке замка вваливается механический посланник с очень коротким известием…

— У меня есть плохая новость, сэр рыцарь, — объявил он хозяину, снимая шлем с его головы.

— Эта штука… — не среагировал тот. — Что это? Она заставила меня вспомнить все, всю мою жизнь, все малейшие подробности, которые я считал давно забытыми… Воистину, сэр Пилот, вы живете в страшных мирах, если механические устройства приобрели такую власть над вашими душами…

Пилот запнулся, затем припомнил некоторые местные реалии, касающиеся в основном отсутствия религии, всех разновидностей магии и суеверий, отнес слово «душа» к синонимам слова «разум» и пожал плечами.

— Не мы им служим, а они нам, сэр Рыцарь. Но у меня есть плохая новость, касающаяся вас…

— Да?

— Вы не сможете управлять драконом. Ни один из них не признает вас…

Неизвестно, показалось ли Пилоту, или Рыцарь действительно был рад под благовидным предлогом отказаться от участия в чужой, кровавой, страшной и непонятной войне, но за ужином он был весел, много шутил и смеялся, с интересом слушал рассказы Пилота о чужих мирах — в основном тоже веселые и одновременно незатейливые, а ночью Пилот был приятно удивлен, обнаружив, что гостеприимство хозяина простирается несколько дальше, чем он предполагал, а юное и очаровательное создание, подсунутое Рыцарем, хоть и немного робело перед Повелителем Дракона, но владело своим мастерством настолько хорошо, что Пилот всерьез призадумался если не об окончательной эмиграции, то хотя бы о периодических приездах… но уже под утро, когда оба, утомленные обилием и разнообразием любви, уснули, он снова увидел струйку крови на губах смертельно раненой жунщины; снаряды, разрывающие ее мертвую плоть; облака песка и огня, скрывшие все, что от нее оставалось; сгоревшие миры, где победил Враг; сгоревшие миры, где победил Стратег…

— Ты стонал во сне, господин мой, — прошептала девушка, снова прижимаясь к нему. — Я сделала что-то не так?

— Ну что ты, что ты! — поспешил он успокоить ее. — Все было прекрасно. Я буду помнить тебя всю жизнь.

Польщенная девушка засияла, как лампочка на полкиловатта, а Пилот с мрачным юмором подумал, что «всю жизнь» совсем не обязательно означает «очень долго».

— Ты собираешься нас покинуть, Пилот?

Женщина застала его неожиданно, рука автоматически потянулась к кобуре, а рефлекторно дернувшись, он гулко боднул головой фонарь кабины.

— О, прости! — смех ее разлился тысячей серебряных колокольчиков и был вовсе не обидным.

— Ничего страшного, леди, — галантно ответил Пилот. — Это стекло крепче железа.

Хозяйка снова рассмеялась, и Пилот снова залюбовался ее открытой улыбкой и ослепительно белыми зубами.

Женщина подошла ближе и с некоторой робостью опустила ладонь на черную матовую поверхность штурмовика.

— Этот твой… дракон. Он не бросится на меня?

— Ни за что на свете! — поспешил успокоить ее Пилот. — Наоборот, он с удовольствием будет служить тебе верой и правдой…

Пилот чуть было не ляпнул «всю жизнь», но вовремя опомнился и почти без запинки произнес другое:

— …До самого отлета.

— Дракон — служить мне?

Пилот заметил, как женщина была польщена этой мыслью. "Еще бы, — подумал он с неизбежным мужским цинизмом. — Персональный дракон. Это получше даже персонального «кадиллака».

Хозяйка снова протянула руку и погладила обшивку штурмовика — уже смелее.

— А сможет ли он… — она умолкла.

— Да, леди?

— Ах, нет…

— Смелее, леди! Если это в его… или в моих силах, то мы с удовольствием выполним любое твое желание!

Грудь женщины бурно вздымалась, она взглянула прямо в глаза Пилота со странной надеждой и, слегка порозовев, выстрелила:

— Я всю жизнь мечтала подняться в небо!

Пилот расхохотался — мысленно, разумеется. Да, в мире, где разумная жизнь все еще беспомощно ползает по дну воздушного океана, такое желание могло показаться трудным, дерзким и почти невыполнимым. Он раскрыл было рот, дежурная фраза вроде «нет ничего проще» уже сама ложилась на язык, как вдруг взгляд его упал на тесную одноместную кабину, «умное» ортопедическое кресло с разъемами ППК[9]

Женщина перехватила его взгляд.

— Я занимаю не так уж много места… — немного насмешливо продолжила она. — И если тебе не будет очень неприятно посадить меня к себе на колени…

Штурмовик по привычке задрал было нос — но тут же снова опустил его к самой земле — Пилот вовремя вспомнил, как при крутом взлете из-за пульта вылетают пылинки, куски изоляции и слабо закрученные винтики. На этот раз машина взлетела плавно и медленно, как пассажирский авиалайнер, и хозяйка замка тут же прижалась к фонарю, закрывая весь боковой обзор.

Впрочем, что могло грозить чудовищной боевой машине в этом мирном до отвращения небе, не знавшем даже монгольфьеров?

Женщина ахнула от восторга, увидев, как превращаются в муравьев фигурки людей, суетившихся во дворе, как постепенно становится игрушечным замок — довольно приличных размеров, как она полагала раньше, как быстро раздвигается в стороны привычный холмистый горизонт, лес становится зеленым пятном, а поля больше напоминают желтые лоскутки; Пилот заложил мелкий вираж — разумеется, без всяких переворотов и двенадцати «же» сверху вниз, без вращения и болтанки, штурмовик возмущенно вздрогнул, и если бы обладал возможностью ругаться, не замедлил бы обложить пилота всеми возможными непристойностями — но хозяйка, разумеется, взвизгнула от восторженного ужаса, когда пространство вокруг наклонилось и невидимая сила мягко прижала ее к Пилоту; затем штурмовик пронзил облака и ослепительное солнце ужалило глаза, и черная крылатая тень побежала по волнистым белым холмам внизу, и Пилот, внутренне усмехаясь, слегка увеличил содержание кислорода в дыхательной смеси кабины, и эйфория овладела обоими…

Пилот сделал широкий круг, оглядывая окрестности, заметил далеко на севере еще один замок — почти такой же, окинул взглядом непроходимые болота на юге, дремучий лес на востоке и холмы на западе, еще раз восхитился чистотой и красотой этого мира и, скрепя сердце, так же плавно послал машину вниз.

Перед самой посадкой штурмовик все-таки схулиганил — боевым заходом спикировал на невысокий холм, где возились в земле несколько крестьян, врубил сирену и с жутким воем пронесся над самыми головами.

Люди стояли, разинув рты, и только когда штурмовик уже завис над замковой стеной, додумались хлопнуться наземь.

«Интересно… — насторожился Пилот. — Угроза с воздуха им знакома… хотя и не мотающаяся с такой скоростью…»

Женщина выпрыгнула из кабины, слегка покачнулась, все еще не придя в себя после сказочного приключения, обернулась и внезапно на миг прижалась губами к губам Пилота — его обожгло, голова закружилась и мгновение спустя мир показался серым и неприглядным по сравнению с испытанным только что ощущением.

— Почему бы тебе не остаться еще на некоторое время? — вопрос ее прозвучал неожиданно, как выстрел, и как выстрел же поразил Пилота.

Сказать что-нибудь он не смог — только молча кивнул, но горящий взгляд, очевидно, дал понять, что он думает по этому поводу, и женщина с легким смешком скрылась в замке, а в это время трезвая и расчетливая часть сознания обозвала все остальное неприличным словом и снисходительно бросила: "Ладно. Но только до вечера — сегодняшнего вечера!"

«Но…” — возмутилось было “все остальное».

«Война».

Пилот вздохнул и с тоской взглянул на часы.

— Я должна тебя отблагодарить, Пилот! — заявила женщина за обедом — таким же восхитительным, как и предыдущий. — Как ты относишься к верховым прогулкам?

Вопрос застал его врасплох и слегка даже смутил.

— Говоря честно… — начал было он, затем взглянул на снисходительно улыбающегося рыцаря и сказал правду: — На коня я залезал три раза в жизни… а слезал только два.

— Это как? — заинтересовался хозяин. — Насколько я могу видеть, сейчас ты сидишь в кресле, а не в седле.

— Один раз я упал, — честно признался Пилот.

Дружный хохот сопровождал его откровенность, и даже залегшая у ног хозяина гончая подскочила и замоталась по залу, весело и оглушительно гавкая.

— Тогда моя женушка преподаст тебе несколько уроков, — все еще улыбаясь, предложил Рыцарь. — Она у меня лучшая наездница во всем…

Рыцарь запнулся.

«Королевстве? — предположил Пилот. — Нет, у них же нет верховной власти. Ну-ка, ну-ка…»

—…Нашем мире!

«Да… кажется, я несколько поторопился с объяснением концепции множества миров. Впрочем… в этом отсталом мирке судьба Джордано Бруно ни ему, ни, тем более, его супруге не угрожает. Да и вообще вряд ли здесь что-нибудь кому-нибудь угрожает…»

Ящик выдал пару гипотез, касающихся отсталости этого мира и отличия его обитателей от стандарта. Самыми неприятными оказались отличия в хромосомном составе живых созданий этого мира от жизни в привычных и уже изученных линиях. Этот мир был растительным в

гораздо большей степени, чем даже цветок в горшке на подоконнике — в горшке так или иначе шла яростная борьба микро— и макроорганизмов за выживание, тогда как здесь ген агрессивности отсутствовал напрочь.

«Разумеется, детей от пришельца из иного мира у той малышки, с которой я провел ночь, никогда не будет».

Сексуальность оказалась тесно связанной с агрессивностью — или наоборот, но в любом случае женщинам этого мира соплеменницы Пилота не позавидовали бы…

«То-то малышка сильно удивилась, когда я начал домогаться второй раз… и третий…» — с некоторым самодовольством подумал Пилот, но следующая мысль была о полной безрезультатности визита в этот мир и настроение сразу упало.

Ему выбрали самого спокойного коня — но и тот слегка всхрапнул и нервно переступил с ноги на ногу, когда Пилот взгромоздился ему на спину.

— Сама не понимаю, что с ним, — недоуменно сказала хозяйка, грациозно вспрыгивая в седло своей кобылки. — Это самое смирное создание… во всем нашем мире.

— Очевидно, почувствовал чужака, — пожал плечами Пилот. — Я отличаюсь от вас и запахом, и мыслями… животные чувствуют это… по крайней мере, у нас.

— О, у нас они тоже очень чувствительны! Моя собачка откликается на малейшее изменение настроения, и или радуется вместе со мной… или пытается как-то утешить — лизнуть в нос, например, или повилять хвостиком.

— Я надеюсь, ей не часто приходится приходить на помощь таким образом? — галантно поинтересовался Пилот.

— О, нет! Очень редко. Мы живем мирно и счастливо. И я… Честно говоря, я не очень понимаю тот огонь, который горит в твоих жилах.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты все время стремишься куда-то… к чему-то, к какой-то заведомо недостижимой цели.

— Ну да, разумеется!..

— Но зачем?

Пилот задумался — и надолго.

Они отъехали уже довольно далеко от замка, и холмы стали круче, и серые зубы скал уже начали показываться из-под почвенного покрова, и копыта уже не глухо ударяли в землю, а звонко цокали — почти как по мостовой.

— Я также не могу понять, почему вы остановились на месте, леди. Вы не уступаете нам в IQ[10]… в разуме, но техника и наука у вас находится на уровне, который мы прошли давным-давно, даже не задержавшись на нем. Я видел вашу водяную мельницу… ваше оружие… инструменты. Они же примитивны! Неужели не хочется сделать их лучше, удобнее, быстрее, сильнее, производительнее?

— Но зачем?

«Ген агрессивности, однако… Действительно, зачем совершенствовать меч, если никто не угрожает? И ген сексуальности…»

— Извини за немного бестактный вопрос, леди… Я видел всего одного или двух детей в вашем мире. Что, они живут где-то отдельно?"

— Нет, — удивленно взглянула на него женщина. — Просто у нас их немного. Одна семья — один, ну, два ребенка… и с большим перерывом. А у вас что, разве не так?

Пилот улыбнулся, вспомнив толпы на улицах городов своего мира, орды грязного потомства в бедных кварталах, налог на бездетность и награды «матерям-героиням» — и мысленно сплюнул.

— Да, у нас их побольше. Плодят все, кому не лень…

— Но это же прекрасно! Дети, это… это…

— Цветы жизни, — иронично подсказал он.

— Вот именно! — воскликнула хозяйка. — Как ты правильно сказал! Как я хотела бы, чтобы в нашем замке толпами бегали малыши, чтобы теребили меня за платье, плакали и смеялись…

От такой картины Пилота передернуло и он поспешил перевести разговор на менее скользкую тему.

— А что это за развалины там, впереди? Там кто-то жил?

Женщина вздрогнула и поморщилась.

— Да… но лучше не стоит туда ездить.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11