Вот почему, всякий раз, когда вы слышите истину, что-то вдруг внутри вас воспринимает ее. Это не вопрос времени. Другие, кто не может воспринять ее, подумают, что вы загипнотизированы. Сначала спорить, размышлять, думать над этим, раздумывать — потом верить. Но всякий раз, когда вы слышите истину, само качество ее таково, что она немедленно заполняет ваш провал, ведь была вызвана ваша собственная истина.
      Всякий раз, когда вы слышите истину, она не приходит извне. Внешнее — лишь только возможность к тому, чтобы открылось внутреннее. Вы незамедлительно узнаете, что есть истина. Не то чтобы вы могли спорить о ней, не то, чтобы вы могли доказать ее, не то, чтобы вы могли быть убеждены ею, нет. Она преобразует вас, не убеждает. Она — это обращение, не убеждение.
      И спросил Его некто из начальствующих:
      Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
      Наследовать? Она не может быть унаследована.
      Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим?
      Человек сказал: Учитель благий. Невозможно обмануть такого человека, как Иисус. Он пытался польстить Иисусу:
      Учитель благий. На самом деле, достаточно называть его учителем, поскольку благость неотъемлема от учителя. Называть его благим учителем — повторение. Учитель благ уже тем, что он учитель. Это просто лесть.
      Тот человек — мирской человек. Он знает манеры. Если вы хотите что-нибудь от кого-нибудь, вы должны польстить ему и подмазать. Этот человек пытается действовать обыкновенными дипломатическими приемами. Этот человек должно быть ученик Дейла Карнеги: Учитель благий. Когда вы обязаны кому-то и хотите чего-то от него, вы должны действовать именно так, чтобы убедить его.
      Но вам не обмануть такого человека, как Иисус, поскольку он видит через вас и сквозь вас. Он знает, что вы даже не знаете, что он учитель, вы не верите, что он учитель. Но вы называете его: Учитель благий!
      Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог.
      Как может быть благ человек, когда он по природе разделен. Человек — это и добро и зло, человек — это полярность, парадокс, противоречие. Это нужно понять.
      Даже внутри величайшего святого сидит грешник. И обратное также верно: в величайшем грешнике сидит святой. Акценты различны, но святой — это и грешник, а грешник - это и святой. Может быть, святой был грешником в прошлом, может быть, грешник будет святым в будущем. Акцент лишь во времени, во всем ином различия нет.
      Различаются лишь акценты. Настоящие святые знают это; только ложные святые, псевдосвятые, этого не знают. Псевдосвятой просто верит, что он святой; в нем нет грешника. Он не прав, ведь куда мог уйти его грешник? Может быть, грешник стал бездействующим, неактивным, но он есть. В любой момент он может раскрутиться, начать действовать.
      Пойдите и поведите себя со святым не так, как он ожидает, и вы немедленно увидите совсем иное лицо. Вы немедленно увидите, что этот человек гневается, раздражается. Он уже не такой святой, каким был. Что-то изменилось. Вы поклоняетесь ему, касаетесь его ног, и он улыбается. У него иное лицо.
      Испытайте то же самое как-нибудь с грешником, с преступником. Пойдите и коснитесь его ног, и лишь посмотрите на него. Его лицо станет лицом праведника. Когда кто-нибудь касается ваших ног, вы обязательно будете праведником. Что еще вы можете делать? А когда кто-то оскорбляет вас, вы обязательно будете грешником. Что еще вы можете делать? Может быть святой свят на девяносто девять процентов, но один процент грешника все же есть. Все великие святые осознают это. Иисус говорит:
      Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог.
      Но наступает момент трансценденции. И тех, кто трансцендировал, прошел за пределы и грешника, и святого — их мы называем мудрецами.
      Святой — очень обыкновенное явление. Мудрец — необыкновенное. Мудрец — это трансценденция. Он больше не святой, не грешник. Запомните, если вы пытаетесь стать святым и пытаетесь при этом отбросить вашего грешника, этот отброшенный грешник останется уцепившимся в вашем подсознании. Это наследие останется. Если вы пытаетесь стать грешником, тогда глубоко внутри, где-то в подсознании, будет ждать своего часа святой.
      Такое случается: праведникам все время снятся грехи, которых они лишили себя сами. Эти сны праведников безобразны, поскольку они поддельны, а сны грешников прекрасны. Грешникам всегда снится то, что они стали праведниками. Грешнику может сниться то, что он стал Буддой, сидящим под деревом Бодхи. Но праведники, святые, так называемые святые, боятся своих снов. Их сны раскрывают их внутреннюю реальность. Они сбежали со всеми женами — ведь сон это то, что вы отвергли в своей жизни.
      Мудрецу не снятся сны, ведь он лишен полярностей. Он просто свидетель. Когда вы становитесь свидетелем в жизни, ваша жизнь оказывается абсолютно простой. Я не говорю о простоте, в которую вы можете ввести себя. Я говорю о простоте, которая приходит, когда вы бдительны и осознающи, о простоте, которая приходит автоматически, спонтанно. И когда вы являетесь осознающим, сновидения отбрасываются. Наступает момент, когда сон лишается сновидений.
      Когда сон лишается сновидений, день становится без мыслей. Они уходят вместе. Тогда человек становится как маленький ребенок, как новорожденный. Иисус говорит, что это и есть то качество, которое необходимо, чтобы войти в царствие Божье.
      Иисус сказал:
      Знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца твоего и матерь твою.
      Иисус сказал тому человеку: «Знаешь заповеди. Следуй им. Если хочешь войти в царствие Божье, в жизнь вечную, знай заповеди. Каждый ребенок знает их: Не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца твоего и матерь твою».
      Он же сказал: все это сохранил я от юности моей.
      Это очень значительно. Иисус дал ему закон, потому что человек этот был очень мирским. Он даже пытался польстить Иисусу: Учитель благий. И был этот человек очень мирским потому, что он думал наследовать жизнь вечную. Он знает только один язык: язык этого мира. Иной мир — он даже не слышал о нем.
      Иисус сказал ему следовать закону, заповедям Моисея. Он же сказал: все это сохранил я от юности моей. В чем смысл этого?
      Смысл в том. Что вы можете следовать всем заповедям, и все же вы упустите царство Божье. Заповеди — явление низшего порядка. Закон — он для тех, кто бессознателен; для тех, кто осознает, — любовь. Любовь — вот высший закон;
      закон — низшая любовь. Закону следуют моралисты. Любви следуют люди религиозные. Религия — это не закон, это любовь.
      Закон несет в себе дисциплину, это насильственная вещь. Он делает вас подобными роботам. Вы движетесь как поезд по рельсам. Закон действует фиксировано, рутинно. Он механический.
      Любовь не имеет для себя никакой внешней дисциплины. Любовь — это свобода. Вы движетесь как река, а не как железнодорожный состав. Вы движетесь подобно реке. Вы прокладываете себе путь своим собственным движением. Этот путь не фиксирован. Каждый момент река может изменить его. Любовь подобна реке, свободе.
      Любовь — это великая ответственность, ведь вы свободны и нет внешней дисциплины, чтобы держать вас под контролем. Есть только внутреннее чувство. Только это внутреннее чувство дает вам дисциплину. С законом вы постоянно следуете мертвой рутине. Закон становится частью вашего механического ума. Вам не нужно быть ответственным. Вам не нужно даже беспокоиться об этом; все становится автоматическим. Точно так же вы учитесь печатать. Вначале вы должны думать об этом, но потом печатание становится механическим, роботоподобным явлением. Тогда вы можете печатать и разговаривать при этом, вы можете печатать и одновременно петь. Ваш ум может думать над тысячею и одной проблемой, а тем временем вы продолжаете печатать.
      Таким же оказывается и вождение автомобиля. Когда вы только начинаете водить, вы должны быть очень бдительными, поскольку кругом полно опасностей. Но когда вы узнали, как водить, вы можете даже на мгновения засыпать за рулем. Такое случается. Водители, которым приходится вести машину всю ночь, начинают на несколько секунд засыпать между двумя и четырьмя часами. Они даже не осознают этого. Даже когда их глаза закрыты, они продолжают видеть дорогу, поскольку их глаза так сфокусированы на дороге, что дорога стала их частью. Они могут видеть дорогу с закрытыми глазами. Они полагают, что раз видят дорогу, то стало быть не спят. Пятьдесят процентов всех несчастных случаев происходит между двумя и четырьмя часами ночи. Иногда происходит и такое: водитель настолько настраивается на управление автомобилем, что может спать с открытыми глазами. Это еще более опасно. Его глаза открыты, а он крепко спит. И все еще продолжает вести машину.
      Закон требует упражнения. Любовью нужно жить, не упражняясь. Любовь — это все равно, как если бы вы отправились на дикую природу. Вы сами, своими ногами, прокладываете путь; путь не ждет вас там готовым. Это потрясающая ответственность.
      Иисус говорил о законе. Он, должно быть, понял этого человека, понял, что это человек мирской, человек этого мира. Он может следовать закону.
      Но человек сказал: «Всему этому я уже следовал, но ничего не случилось». Ничего не случится, если просто следовать закону. Вы можете стать совершенно моральными людьми, но не станете религиозными. Религия не имеет ничего общего с законом; она имеет кое-что общее с благоволением и любовью. Религия не имеет ничего общего с правилами, изобретенными нами.
      Эти правила — социальные вещи. Они нужны. Они как правила дорожного движения — «держитесь правой стороны». Это правило не несет в себе окончательного приговора. Если вы держитесь левой стороны, вы не совершаете греха, но вы все же создаете проблемы для себя и для других, ведь другие держатся правой стороны. Если вся страна решит держаться левой стороны, тогда проблем не будет: вы держитесь левой стороны. В Индии вы держитесь левой стороны. В Америке вы держитесь правой стороны. Когда американец ведет автомобиль по индийской дороге, это опасно, ведь в его уме зафиксировано: держись правой стороны. И тот и другой варианты хороши, в них нет ничего плохого. Оба используются; ни один из них не является первичным. Любовь первична. В ней нет ничего, что может использоваться.
      Иисус говорил о законе. «Следуй закону!» Тот человек мог бы понять это.
      Но человек сказал: «Я уже делал все это, но ничего не случилось». Через закон ничего и не случается. Через закон, посредством закона вы можете жить комфортабельной, удобной жизнью, но никакая революция через закон невозможна.
      Если вы не последуете закону, у вас могут быть неприятности. Если вы следуете закону, неприятностей не будет, но не случится и никакого преобразования; вы не станете светлой душой. Такая душа не имеет ничего общего с законом.
      Услышав это, Иисус сказал ему: еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, следуй за Мною.
      Иисус сказал: «Если ты уже сделал все это, то тогда только одно осталось тебе сделать. Любить». Любить означает разделять. Любить означает отдавать, отдавать без всякой мысли о возвращении, о вознаграждении. Все, что имеете, отдайте тем, кто не имеет. Разделите свое бытие, раздайте себя.
      Еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, следуй за Мною.
      Если вы исполнили закон и ничего не случилось, тогда попытайтесь исполнить высшую заповедь любви. Иисус говорит: «Моисей дал вам закон. Я даю вам любовь. Моисей принес вам закон, я приношу вам высший закон благодати».
      Он же, услышав сие, опечалился, потому что был очень богат.
      Когда бедный человек слышит это — «Пойди и раздай все, что имеешь», — он, может быть, не почувствует печали, ведь ему нечего отдавать. Он может сказать: «Да, я уже беден и мне нечего отдавать». Но богатый человек, имеющий многое... Чем больше вы имеете, тем более скупым становитесь. Чем больше вы имеете, тем сильнее цепляетесь за то, что имеете, и сильнее защищаете его. Чем больше вы имеете, тем больше боитесь; чем больше вы имеете, тем менее хотите делиться тем, что имеете. Бедному человеку легко делиться. Проблема возникает у богатого человека.
      Обыкновенно мы хотели бы думать, что должно быть иначе, должно быть как раз наоборот: богатый человек имеет так много, что мог бы поделиться. Но он не может делиться, поскольку он имеет так много и он боится. Если он будет делиться, он ведь потеряет. Бедному человеку нечего терять. Вот почему бедные люди являются более любящими, чем богатые. Они могут позволить себе любовь, поскольку им нечего терять.
      Если вы отправитесь по индийским деревням, то найдете там очень бедных, но очень любящих людей. У них мало что есть — на самом деле, они не имеют ничего, — но они всегда готовы делиться. Они пригласят вас пообедать с ними. Может быть, у них не хватает и на двоих, но они всегда с охотой поделятся.
      Богатый человек обязан опечалиться. Он имеет так много. Как может он просто пойти и продать все, и раздать все? Вся его жизнь в этом богатстве: он кто-то именно благодаря всему тому, что имеет. Запомните, «иметь» становится заменой для «быть». Если вы много имеете, вы думаете, что вас много есть. И как только об имении начинают думать, как о бытии, им становится трудно делиться, ведь тогда чем меньше вы будете иметь, тем меньше будет ваше бытие. Человек цепляется за богатство, потому что оно дает ощущение наполненности. Если богатство уйдёт, вы будете пустыми.
      Только в глубокой пустоте нисходит Бог. Только в пустоте открываются двери. Вы так наполнены мирскими вещами, что нет пространства божественному войти в вас.
      Иисус просто говорит: «Создайте пространство. Сотворите любовь».
      Любовь и пространство всегда вместе. Когда вокруг вас слишком много вещей, любовь задыхается и умирает. Очень редко удается найти человека богатого и любящего — очень редко.
      Люди хорошо это знают. Если вы сын богатого человека, вы знаете, если вы жена богатого человека, вы знаете, если вы муж богатой женщины, вы знаете, что богатые люди не любят. Они постоянно боятся. Любовь кажется опасной, ведь когда вы любите, вы должны делиться. Это страх.
      Он же, услышав сие, опечалился, потому что был очень богат.
      Иисус, видя, что он опечалился, сказал: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие!
      Ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие.
      Одна из самых содержательных сутр Иисуса: Ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, — что невозможно, но Иисус говорит, что даже это проще, — нежели богатому войти в Царствие Божие.
      Почему это так трудно? Потому что чем большим вы владеете, тем меньше вы способны любить. Любовь — это дверь. Или, чем меньше вы способны любить, тем больше вы начинаете овладевать вещами. Вещи становятся заменой любви.
      Давайте попытаемся понять это. Рождается ребенок. Если мать любит его — и психоаналитики изучили это явление, были проведены многочисленные исследования - если мать любит его, ребенок никогда не будет пить слишком много молока, потому что он знает, это не выраженное словами понимание, что мать всегда рядом и готова поделиться с ним. Так чего бояться? Если мать любит ребенка, ребенок будет пить ровно столько молока, сколько нужно. Если ребенок любим, вы никогда не увидите у него большого животика. Ребенок будет пропорциональным. На самом деле, мать будет постоянно беспокоиться, что ребенок не ест, или не пьет, или берет столько еды, сколько нужно. Но ребенок-то понял, что всякий раз, когда возникнет потребность, мать будет рядом. Он может положиться на любовь.
      Но если мать не любит ребенка, тогда он боится за свое будущее. Любви нет, нет невыраженного словами понимания, поэтому всякий раз, когда ему предоставляется возможность, он будет есть столько, сколько сможет, он будет пить столько молока, сколько сможет. Вот он и становится почти скупым; он уже начал копить — в теле. Он боится. Кто знает, что будет завтра? Эта мать ненадежна; нужно накапливать про запас. Поэтому он будет накапливать жир, много есть.
      Люди, которых не любили в детстве, продолжают много есть. Никакая диета не поможет, если не возникнет любовь. Они будут есть; еда стала заменой любви. Если кто-нибудь полюбит их, они тут же увидят, что их переедание прекратилось.
      Из материнской груди исходят и любовь, и пища. Первое переживание любви исходит из материнской груди, и первое переживание пищи тоже исходит из материнской груди. Поэтому любовь и пища оказываются связанными между собой. Если любви оказывается меньше, то она должна заменяться большим количеством пищи.
      Если любви достаточно, можно позволить себе не есть много. Нет необходимости. Наблюдали ли вы это? Когда вы сильно влюблены, чувство голода исчезает. Вы не чувствуете голод. Любовь дает такое большое удовлетворение, что вы чувствуете себя наполненным. И человек начинает есть все меньше и меньше.
      Одна женщина рассказывала мне. Она была очень озадачена. У нее умер муж, и она сказала мне: «Я держала в секрете одну вещь. Я никому не говорила о ней, потому что никто не понял бы меня. Но вы можете понять, поэтому вам я расскажу. И я сброшу с себя груз, поймете вы или нет. Но, пожалуйста, никому не рассказывайте об этом».
      Я сказал: «Что же случилось?»
      Она сказала: «Когда мой муж умирал, я ночью почувствовала сильный голод. В доме лежал труп. "Что подумают люди, если я отправлюсь есть?" Вся семья бодрствовала, пришли родственники, собралось много друзей. А я почувствовала такой сильный голод, какого никогда не чувствовала».
      Поэтому она вынуждена была, как вор, прокрасться на кухню. Она ела в темноте. И вот сейчас, с тех самых пор, она испытывает чувство вины. «Мой муж умер. Время ли испытывать голод? Его труп лежал в доме. Я была, как вор, ела в темноте на своей же кухне». Она спросила меня: «Что произошло?»
      Я сказал: «Это простой факт. Умер человек, любивший вас. Вы тут же почувствовали себя пустой. И вот эта пустота должна была быть чем-то наполнена».
      С той поры я разговаривал со многими людьми и пришел к заключению, что всегда, когда вы печальны, вы едите больше. Всякий раз, когда вы в глубокой грусти, вы испытываете больший голод. Всякий раз, когда вы счастливы, течете, радуетесь и любите, любовь изливается на вас, думаете ли вы о еде? Тогда для пропитания достаточно и малого количества еды, ведь любовь насыщает вас так сильно.
      Люди, не умеющие любить, всегда становятся скупыми — накопителями, собирателями вещей. Люди, накапливающие вещи, не могут любить, а те, кто не любит — как могут они войти в царствие Божье? Да, Иисус прав: Ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие.
      Это не означает, что Иисус осуждает богатство. Он осуждает собственничество. Если бы этот человек, услышав, как Иисус сказал пойти и раздать все, сказал бы: «Подождите! Я пойду и раздам все. Потом приду следовать за вами», - то имеется вероятность того, что Иисус сказал бы, что делать этого не нужно. Если человек готов был делиться, он мог бы оставаться богатым и вместе с этим попасть в царствие Божье. Вопрос не в богатстве; вопрос в собственничестве. Богатство не преграждает путь. Преграждает путь собственничество.
      Слышавшие сие сказали: кто же может спастись?
      Эти люди, должно быть, забеспокоились о себе. Иисус говорит: «Невозможно войти богатому человеку». Люди спрашивают: Кто же может спастись? — ведь каждый более или менее богат. Каждый что-то имеет, каждый что-то накопил. Никто настолько не беден, что ничего не имеет. И никто не богат настолько, что имеет все.
      Даже самый бедный имеет, за что ухватиться, и у самого богатого есть еще неудовлетворенные амбиции. Даже нищий богат, поскольку у него есть за что держаться. Это может быть просто чашка для сбора подаяний, но не важно, царство это или чашка нищего. Вопрос не в объектах, которыми вы владеете; вопрос в вашем собственничестве. Вы можете иметь царство, не испытывая чувства собственничества, и вы можете быть нищим с сильно развитым этим чувством.
      Поэтому, когда Иисус говорит, что богатый человек не может войти в царствие Божье, он говорит о человеке, являющемся собственником, скупым, о человеке, который замкнут и не может делиться, о человеке, который не может участвовать в жизни, — который всего боится и становится как бы изолированным островом, который отделяет себя от всего сущего и становится замкнутой вещью, который остается как бы коконом. Вот кого Иисус имеет в виду под богатым человеком.
      И они услышали и спросили: Кто же может спастись?
      Но Он сказал: невозможное человекам, возможно Богу.
      Вот что приносит в мир Иисус: закон благодати.
      Он сказал: «Смысл не в этом. Не в том смысл, кто может спастись». Если это зависит от человечества, то никто не способен спастись. Если это зависит от вас, тогда снова и снова вы будете находить в себе то, что будет препятствием. Но коль скоро вы поняли свою беспомощность — и коль скоро вы плачете и поднимаете свои глаза к небу, прося Его о помощи, — тогда невозможное человеку становится возможным Богу.
      Иисус говорит: «Просите, и дано будет. Стучите, и двери откроются вам». Но из-за своего эго вы даже и не постучали. Из-за своего эго вы даже не попросили. Вот почему все оказывается невозможным.
      Если вы беспомощны, и в вашей беспомощности возникает молитва, немедленно невозможное, становится возможным. Но нужно отбросить эго. Только тогда действует благодать. Благодать действует только тогда, когда нет эго. Когда вы пусты, внезапно вы перестаете быть частью мира гравитации. Вы становитесь частью мира благодати.
      Я читал Эмерсона. Он говорит одну очень красивую вещь. Он говорит, что грех — не просто нарушение закона. «Грех — не просто нарушение закона, но неудача в открытии приключения в самом сердце жизни». То, что делает вас грешником, это не вопрос нарушения закона. Вы становитесь грешниками, если вы недостаточно смелы, рискованны, если вы не находитесь в постоянном поиске вашего внутреннего бытия. Если вы не находитесь в постоянном поиске все более высокого блаженства, если ваша жизнь не приключение, если вы стали мертвым ископаемым — вы влачите свое существование, — вот тогда вы становитесь грешниками.
      Одного из великих христианских мыслителей Фосдика спросили однажды: «Что есть грех?»
      В весьма юмористическом тоне он ответил: «Грех — это три вещи: три буквы в слове грех (по-английски «грех» - sin). «S» обозначает смердящую глупость (stinking stupidity), упрямство (stubbornness), скептицизм (skepticism); «N» обозначает раздраженное отрицание (nagging negativity), нервозность (nervousness), невроз (neurosis), нарциссизм, самолюбование (narcissism), нигилизм (nihilism); а между смердящим «S» и раздраженным «N» находится «I» («я») — эго».
      Когда вы отбрасываете это «я», грех исчезает. Тогда нет греха. Но это «я» очень упрямо. Оно глупо... но уходит очень неохотно.
      Как раз прошлой ночью я читал стихотворение Говарда Нимрова:
      «Вы потеряли вашу религию», — сказал раввин. «Не за что было особенно держаться», — сказал я. «Вы должны утверждать дух — сказал он, — и общую солидарность».
      «Я не чувствую себя достаточно твердым», — сказал я.
      «Мы люди Писания», — сказал раввин.
      «Не телефонного справочника», — сказал я.
      «Традиции наши велики, — сказал он, — а история
      прекрасна».
      «Но история закончилась», — сказал я.
      «Мы евреи — творческие люди», — сказал раввин.
      «Тогда сделайте что-нибудь», — сказал я.
      «В науке и искусстве, — сказал он, — у нас есть
      скрипачи и физики».
      «Действительно, скрипка и физика», — сказал я.
      «Упрямый, как осел», — закричал раввин.
      «Вы причинили мне боль», — сказал я.
      «Вместо того чтобы поклониться, — сказал он, — ты
      продолжаешь свое упрямство».
      «Мы евреи такие», — сказал я.
      Но не только евреи такие. Индусы, мусульмане, христиане, евреи — все такие. Упрямые, упорные, сопротивляющиеся. Они продолжают сражаться, сражаться за свое эго, убивающее вас. Они продолжают хранить свое эго, отравляющее вашу систему. Они продолжают искать пути и средства, как представить, что вы не эгоисты: как защитить эго, как состязаться за него, как бороться ради него.
      В мире есть только два типа людей. Одни — это те, кто все время защищает свое эго. Они защищают свою собственную смерть. Они защищают все то, что глупо, они защищают свое невежество. Потом они все время чувствуют себя жалкими и спрашивают, как им быть счастливыми. И есть другой тип, очень редкий тип людей, которые видят все дело, всю его глупость, видят, что единственная проблема — это «я».
      Это не означает, что Бога нет, это не означает, что невозможно блаженство. Невозможное человеку - возможно Богу, но тогда вы должны полностью исчезнуть. Вы должны освободить путь; вы должны поклониться, отдать себя.
      В этой самоотдаче возникает то, что Иисус называет нищетой — внутренней нищетой духа. То, что Будда называет пустотой. В этой пустоте открываетесь вы. Божий бриз может протекать сквозь вас, и птицы Божьи могут петь внутри вас, и реки Божьи могут танцевать внутри вас. Но тогда вас нет.
      Единственная проблема — вы. Нет других проблем. Все другие проблемы — лишь следствие основной проблемы. Основная проблема — эго.
      «Иисус на кресте» — это символ того, что эго должно быть распято. На третий день после распятия на кресте Иисус воскрес. Совершенно иное человеческое существо. Святящееся. Сделанное не из материи, но из духа; рожденное не землей, но небесами. Совершенно иной тип существа. Но это случилось только после того, как Иисус умер. До этого он был сыном человеческим. После этого он стал сыном Божьим.
      И каждый должен пройти через крест. Иисус постоянно говорит: «Приходи, следуй за мною. Но каждый день должен нести ты крест свой... до самой смерти».
      Он прав. Эта истина универсальна. Она не имеет ничего общего с Иисусом, Буддой, Заратустрой. Даже когда их не было на свете, истина эта было. И она всегда будет. Когда люди совершенно забудут об Иисусе и Кришне, истина эта останется той же самой. Иисус, Кришна или Будда — не они приносили эту истину в мир; они просто повторно открывали ее. Они просто вновь открывали ее, они переоткрывали ее. Потом из-за нашего эго и нашего невежества покров снова падал на нее.
      Каждый должен пройти через смерть, приносящую воскресение. Богатый человек, тот, кто владеет многим, боится потерять то, чем владеет, поскольку, если он потеряет это, будет потеряно эго. Исчезнет «я». Тогда приходит страх; человек начинает дрожать. Если исчезает «я», то тогда какой смысл? Кто тогда войдет в царствие Божье?
      Однажды я разговаривал с человеком — очень интеллигентным человеком, профессором одного университета — и он сказал: «Я понимаю. Но если я исчезаю, то какой смысл? Кто тогда войдет в царство Божье? Тогда лучше оставаться здесь».
      Я рассказал ему последние слова Джорджа Бернарда Шоу. За несколько минут до смерти он открыл глаза и сказал:
      «Я хотел бы отправиться на небеса. Но если я не первый там, тогда будет лучше выбрать ад. Но я хочу быть первым любой ценой. Хорош и ад, если я там первый! А если я номер два, то и небеса не стоят того».
      «Я» всегда хочет быть первым. Если вы входите в небеса без «я», то это кажется бессмысленным. Вместе с «я» даже ад представляется осмысленным.
      Что такое «я»? Наблюдали вы когда-нибудь, размышляли, медитировали с закрытыми глазами о том, где оно? Вы не найдете этого «я» нигде. Это только мысль, концепция. Его нигде нет, это не реальность. Это иллюзия.
      Если вы можете видеть иллюзию — то, чего нет, то вы просто поверили в нее... Так было нужно. Это «я» имеет социальную функцию. Оно было нужно так же, как вам нужно имя. Имя нереально; оно было дано вам. Когда вы пришли в мир, вы пришли без имени. Вы были совершенны. В вас не было недостатка. Но имя было необходимо вам, иначе как другие называли бы вас, как другие обращались бы к вам? Имя было необходимо. Имя имеет функцию.
      То же справедливо и для «я». Когда рождается человек, он не имеет эго. Имя предназначается для других, чтобы называть человека, а «я» предназначается для того, чтобы называть себя. Если вы говорите о себе, то как вы будете говорить? Вы должны использовать какое-то слово. Это «я» — лишь лингвистический инструмент. «Я» предназначается для себя; имя предназначается для использования другими. И то и другое — лингвистические инструменты.
      Язык — это общество. Безмолвие — Бог. В глубоком безмолвии все имена исчезают, все слова исчезают. Сам язык исчезает. И это парадокс: тогда впервые вы есть — в вашей реальности, в присущей вам реальности, в вашей подлинной реальности. Когда вас нет, только тогда вы есть. Когда же вы есть, вы просто кажетесь. Вас нет.
      Иисус сказал тому человеку:
      Еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, следуй за Мною.
      Это единственный способ следовать за Иисусом или Буддой. Вы не можете следовать, если не любите настолько глубоко, что готовы делиться всем и со всеми. И не только вещами — вы готовы делиться своим бытием.
      Смелость любить — это величайшая смелость. Это единственный способ следовать за Иисусом, это единственный способ стать христианином. Посещая церковь каждое воскресение, вы не станете христианами, читая каждый день Библию, вы не станете христианами, но вы станете христианами, разделяя свою любовь. Но это христианство не имеет ничего общего с христианством. Это христианство — существенная религия. Это и существенный индуизм, это и существенный иудаизм. Это сама существенная религия.
      Любовь — вот существенная религия. Закон представляет, как жить с человеком; любовь представляет, как жить с Богом. Следуйте закону, поскольку вы являетесь частью общества. Следуйте любви, поскольку еще больше вы являетесь частью Бога.
      Общество временно. Бог вечен. Общество создано человеком; это всего лишь человеческое творение. Будьте частью его — следуйте закону. Это необходимо, но не достаточно. Необходимо, но не может стать исполнением. Следуйте закону, но живите любовью. Это единственный способ следовать за Иисусом.