От автора

Эта книга – о Битве за Атлантику – самом грандиозном морском сражении Второй мировой войны. Оно продолжалось 44 месяца – с сентября 1939 по май 1945 года. То была ожесточенная и изматывающая борьба за коммуникации в Атлантическом океане между фашистской Германией и ее главными противниками на Западе – Великобританией и США. Главная цель Германии заключалась в подрыве экономики врага путем срыва его морских перевозок. Гитлер считал, что это позволит вывести Великобританию из войны.

Решающую роль в Битве за Атлантику играли германские подводные лодки – «волчьи стаи» гросс-адмирала Карла Дёница – и противолодочные силы союзников по антигитлеровской коалиции.

О том, чем является Битва за Атлантику для западноевропейцев и американцев профессор Нью-Йорского университета Дэвид Сайретт пишет так: «Битва за Атлантику была решающим морским сражением Второй мировой войны. Без победы западных союзников на море, вполне вероятно, что Великобританию вынудили бы выйти из войны. Немцы властвовали бы над Западной Европой. Средиземноморье могло превратиться в «озеро Оси», не было бы никакой помощи России, вторжение во Францию в 1944 году оказалось бы просто невозможным для союзников, следовательно, они не могли бы нанести поражение германским армиям в Западной Европе. Поражение западных союзников в этом сражении привело бы к катастрофическим последствиям». С утверждениями Сайретта трудно не согласиться.

Главная цель фашистской Германии на этом театре заключалась в подрыве экономики Великобритании и США путем нарушения морских и океанских перевозок союзников. Для этого она использовала подводные лодки, часть авиации и надводных кораблей.

Различают три основных периода в Битве за Атлантику. Они обусловлены коренными изменениями в расстановке сил и развитием войны в целом.

Первый период (сентябрь 1939 – июнь 1941) характерен тем, что вначале с обеих сторон на атлантических коммуникациях действовали незначительные силы. Однако атаки даже малого количества немецких подводных лодок были эффективными из-за слабости противолодочной обороны англичан. Со второй половины 1940 года германское командование ввело в действие не только субмарины, но также крупные надводные корабли и авиацию. В результате было потоплено судов и кораблей союзников и нейтральных стран общим водоизмещением 7,6 миллиона тонн. Из них на долю подводных лодок приходилось 53,4 %, авиации – 18,7 %, надводных кораблей – около 12 %, мин – 11,8 %, по неизвестным причинам погибло около 4 %. Германский флот потерял за это время 43 подводные лодки.

Второй период (июль 1941 – март 1942) характеризуется тем, что противоборствующие стороны наращивали силы на атлантических коммуникациях. Причем германское командование решающую роль в борьбе с судоходством противника отвело подводному флоту. К концу второго периода немцы имели в Атлантике 100–130 подводных лодок, против которых союзники задействовали около 3 тысяч кораблей разных классов и 2700 самолетов. Временами германским подлодкам удавалось достичь серьезных успехов за счет совершенной тактики и локальной слабости противолодочной обороны союзников. За время второго периода они уничтожили транспортов и боевых кораблей общим водоизмещением около 10 миллионов тонн, из них 80 % – подводные лодки. Но совершенствовалась и противолодочная оборона. Германский флот потерял 115 подлодок.

В третий период (апрель 1943 – май 1945) в боевых действиях в Атлантике наступил перелом. Количественное и качественное превосходство противолодочной обороны союзников резко снизило эффективность германского подводного флота, потери подводных лодок стали катастрофически расти. За этот период было потоплено судов союзников общим водоизмещением 3 миллиона тонн, а потери составили 361 подлодку. В среднем немцы теряли 15–16 субмарин в месяц и в конце концов проиграли войну в Атлантике, которая, безусловно, неотделима от общего хода Второй мировой войны.

Битва за Атлантику изобиловала драматическими моментами. С самого начала она приобрела характер неограниченной подводной войны Кригсмарине против всех судов, которые шли к Британским островам. Германия отбросила в сторону статьи международного соглашения о правилах ведения подводной войны. Германские подводники часто действовали, попирая и нормы общечеловеческой морали, придерживаясь принципа «Топи всех!». Впрочем, не только они. Так стали действовать и их противники, бывший командующий подводными силами ВМС США на Тихом океане адмирал Чарльз Локвуд не постеснялся вынести этот жутковатый и циничный девиз в название своей книги воспоминаний – «Топи их всех!».

В Битве за Атлантику участвовали сотни тысяч человек: военные моряки противоборствующих сторон, моряки торговых флотов Великобритании, США, Франции и других стран – участниц антигитлеровской коалиции, ученые и конструкторы – создатели кораблей и различных видов вооружений, рабочие-судостроители, разведчики, политики, направлявшие действия военных; в нее оказывались вовлечены даже женщины и дети, на свою беду оказавшиеся пассажирами торговых судов, подвергшихся нападению германских субмарин. И каждый из них видел и переживал эту битву по-своему.

Данная книга не претендует на полное описание такого масштабного события, как Битва за Атлантику. Автор ставит перед собой задачу рассказать лишь о ключевых событиях этого самого продолжительного морского сражения XX века, о судьбах, личных переживаниях и впечатлениях людей, волею Истории ввергнутых в войну, о кораблях, на которых эти люди сражались.

Глава 1

«АТЕНИЯ». ПРОЛОГ БИТВЫ ЗА АТЛАНТИКУ

В середине августа 1939 года радисту подводной лодки U-30 Георгу Хегелю здорово повезло. Командир субмарины обер-лейтенант Лемп отпустил его в увольнение домой в Мюнхен. И это несмотря на ожидавшееся на флоте объявление полной боевой готовности в связи с обострившейся, из-за территориальных претензий Германии к Польше, политической обстановки в Европе. Впрочем, Лемп предупредил Хегеля: «Быть может, вся эта заварушка в Польше так ничем и не закончится… но обещай, что связаться с тобой можно будет в течение двух часов».

Хегель вспоминал: «Ну, я и отправился в увольнение. Приехал домой утром в среду. И вот в субботу, после завтрака, кто-то позвонил дверь, и моя мать пошла встречать нежданных гостей. Когда она вернулась, руки ее дрожали. То была телеграмма от командира: «Возвращайся в Вильгельмсхафен 21 августа, не позднее полуночи». Тогда я сказал отцу: «Ну, началось!»

19-летний моряк добрался до причала вовремя. Экипаж готовил подлодку к выходу в море. Хегель встретил на пирсе товарища-матроса и спросил его, что же, в конце концов, происходит.

«Мы уходим в четыре».

«А что за груз? Мины или торпеды?»

«Торпеды».

Ранним утром 22 августа 1939 года U-30 выскользнула из гавани. Уже два дня командование подводных сил Кригсмарине вело развертывание подводных лодок в Северном море и западнее Британских островов. К 27 августа на позиции ожидания вышли 39 субмарин.

U-30 шла в Северную Атлантику. Путешествие было ничем не примечательным, за исключением одного момента, вызвавшего неприятные ощущения у подводников. Как-то ночью вахтенные увидели мрачную черную громаду. Хегель вспоминал: «Мы срочно погрузились, а затем опять всплыли и лишь °потом разглядели, что это всего-навсего скала. То, что мы поначалу приняли за гигантский пароход, оказалось каменной скалой, торчащей из океана у побережья Шотландии. Кажется, ее называют Роколл»[1].

Потянулись сутки тягостных ожиданий. U-30 скрытно патрулировала в предназначенном ей районе примерно в 470 километрах северо-западнее Шотландии. В это время года Северная Атлантика редко балует моряков хорошей погодой. Вот и 3 сентября подводников изматывала качка; волны то и дело перекатывались через палубу, разбивались об ограждение рубки и гигантским фонтаном окатывали вахтенных, находившихся на мостике. Весь экипаж ощущал уже предельную степень волнения и напряжения. Начнется или нет? Наконец утром поступила срочная радиограмма: «Британия и Франция объявили войну Германии. Полная боевая готовность». Эту весть ждали, но она все равно оказалась неожиданной.

«Я спал на своей койке после вахты, – вспоминал Хегель, – пришли мои товарищи и растолкали меня. Говорят: «Вставай Георг, Англия нам войну объявила». Я посмотрел на часы. Одиннадцать утра, значит, в Германии сейчас полдень… Было даже отчасти и любопытно и интересно, да только никакого энтузиазма».

U-30 принадлежала к самому распространенному в годы Второй мировой войны типу германских подлодок – VII серии. Построенная на верфи «Везер» АГ в Бремене в 1936 году полуторакорпусная субмарина, длиной почти 65 м, шириной около 6 м, с осадкой около 4,5 м, имела надводное водоизмещение 626 т и подводное 915 т. Несмотря на скромные размеры, она несла мощное вооружение: четыре носовых и один кормовой 533-мм торпедные аппараты с запасом 11 торпед, вместо которых могли приниматься 22–33 мины (в зависимости от их типов, выставлялись они через трубы торпедных аппаратов). На верхней палубе, перед ограждением рубки, стояло 88-мм неуниверсальное орудие, а на рубке располагался 20-мм зенитный автомат.

Два дизеля фирмы МАН мощностью около 3000 л.с. позволяли подводной лодке развивать надводную скорость до 16 узлов; дальность плавания экономичным ходом (10 узлов) составляла более 6000 миль. Для движения под водой использовались два электродвигателя мощностью по 370 л.с., питаемых аккумуляторными батареями. Их емкости хватало на 120 миль при скорости хода 2 узла; максимальным ходом в 8 узлов лодка могла идти под водой в течение часа. Поэтому U-30, как и все субмарины того времени, не являлась подводным кораблем в полном смысле этого слова: скорее это было «ныряющее» судно.

Стальной прочный корпус позволял лодке погружаться на глубину до 100 м. Срочное погружение выполнялось за 30 секунд. Лодка отличалась надежностью бортовых систем и механизмов, хорошей маневренностью и управляемостью. Вот только длительное пребывание в «стальной трубе», как называли свою субмарину подводники, не доставляло большого удовольствия.

Внутреннее пространство прочного корпуса, разделенное переборками на шесть отсеков, конструкторы подлодок VII серии плотно напичкали вооружением и боеприпасами, системами, механизмами, аппаратурой; даже для работы людей почти не оставалось места, а о том, чтобы стопроцентно отдохнуть, и думать было нечего – одной койкой пользовались обычно два человека. Теснота, и без того страшная, становилась просто невыносимой, когда в лодку перед походом загружали продовольствие и различное имущество. Экипаж же состоял из 4 офицеров и 40–56 унтер-офицеров и матросов.

Безопасность плавания и безопасность всякой подводной лодки зависит от того, насколько весь ее экипаж, каждый подводник знает вверенную ему материальную часть, может быстро и точно выполнить команду, так как нерадивость, недисциплинированность одного способны погубить всех. Команда на U-30 была отменно вышколена.

На лодке «царь и бог» – командир. Фриц-Юлиус Лемп с 18 лет служил на флоте и, несмотря на свои 26 лет, уже год командовал субмариной. Командование ценило его как знающего моряка, хладнокровного и решительного офицера. Моряки уважали обер-лейтенанта и доверяли ему. Хотя на лодке сохранялась строжайшая дисциплина, Лемп умел по-человечески относиться к подчиненным, имел он и чувство юмора – со «стариной Лемпом можно было и посмеяться».

Впрочем, 3 сентября 1939 года стало совсем не до шуток – U-30 находилась на морских путях и каждую минуту могли появиться корабли противника и тогда…

Еще перед выходом в поход все командиры германских подлодок получили приказ действовать в рамках международной конвенции, регулирующей ведение военных действий на море. И если с боевыми кораблями, военными транспортами, торговыми судами, следующими в охранении боевых кораблей, командиры субмарин должны были поступать в соответствии со сложившейся обстановкой, то в отношении торговых судов – согласно так называемому «призовому праву». Это означало, что подводная лодка должна действовать фактически как надводный корабль. Требовалось остановить торговое судно независимо от его национальной принадлежности, обыскать. Если это судно противника или нейтральное, но перевозящее военный груз, предназначенный для противника, – обеспечить безопасность команды (дождаться, пока она пересядет в спасательные шлюпки, если близко находится берег; переберется на нейтральное или иное судно и т. д.) и лишь после этого топить. Разрешалось атаковать торговое судно, явно участвующее в военных действиях или оказывающее сопротивление досмотру.

Около 14 часов первого дня войны радист U-30 Георг Хегель принял радиограмму командующего подводным флотом Кригсмарине Карла Дёница с напоминанием об этих ограничениях и передал ее обер-лейтенанту Лемпу. А примерно в 16 часов 30 минут 4 сентября 1939 вахтенные доложили командиру U-30, что на горизонте обнаружен дым. Судя по курсу, судно двигалось от Британских островов.

Лемп начал преследование. Вскоре в оптику можно было разглядеть большой пароход. Хегель вспоминал: «Пока командир не принял окончательного решения, мы держались на расстоянии, но так, чтобы неопознанное судно постоянно виднелось на горизонте. Он ждал наступления темноты, после чего мы подошли ближе».

Через перископ Лемп заметил, что на корабле полное затемнение и идет он противолодочным зигзагом. И хотя с борта доносились звуки легкой музыки, командир U-30 решил, что перед ним британский вспомогательный крейсер (в ХХ веке существовала практика устанавливать на быстроходных судах вооружение и превращать их во вспомогательные боевые корабли). Лемп принял решение атаковать около 19 часов 30 минут, отдал приказ произвести залп двумя торпедами. Один из «угрей» (так моряки называли смертоносные самодвижущиеся подводные снаряды) поразил лайнер в корму. Вспышка пламени, грохот взрыва – и пароход остановился, накренившись и медленно погружаясь в пучину. Подлодка приблизилась к жертве. И в этот момент Лемп и все, кто находился на мостике, увидели мечущиеся на палубах поверженного «врага» огни ручных фонарей, услышали крики женщин и детей, удары о воду спускаемых спасательных шлюпок…

Хегель в этот момент находился на своем посту около радиостанции: «Я настроился на волну корабля, услышал сигнал бедствия и почти мгновенного понял, что мы имеем дело не с военным транспортом. У них на борту находились обычные мирные пассажиры. И еще я понял, что корабль этот называется «Атения». Затем ко мне в рубку пришел командир и попросил справочник Ллойда, издание, где приводятся силуэты всевозможных судов. Он водил по страницам пальцем, пока не наткнулся на эту «Атению». И, конечно же, командир был в шоке».

Пассажирское судно «Атения» принадлежало британской пароходной компании «Дональдсон атлантик лайн». Рано утром 2 сентября оно покинуло Ливерпуль и взяло курс к берегам Канады, на Монреаль. Этот океанский лайнер оказался последним отплывшим из английского порта до начала войны. На его борту находились 1358 человек, из них 1102 пассажира, большинство из которых являлись гражданами США и Канады – нейтральных на 3 сентября 1939 года государств.

Через восемь часов после объявления войны «Атения» находилась приблизительно в 200 милях западнее Белфаста, и капитан судна Джеймс Кук считал, что опасность нападения германских подводных лодок уже миновала. Однако в соответствии с указаниями, полученными из Ливерпуля, он продолжал вести лайнер противолодочным зигзагом и с погашенными огнями, что и вызвало у командира U-30 подозрения. Конечно, Лемпу следовало как можно детальнее изучить цель, прежде чем давать команду на ее уничтожение.

Хегель вспоминал: «Ко мне подошел старшина и говорит: «Не хочешь подняться наверх?» Мне, конечно, было любопытно, я пошел наверх и увидел тонущую «Атению». Можно себе представить, что там творилось! Вспомнились другие морские катастрофы, но что мы могли поделать? Ведь мы не могли принять на борт подводной лодки этих несчастных…Ну, в общем, наша подлодка растворилась в ночи».

«Атения» пошла ко дну через несколько часов, и, к счастью, у пассажиров и команды было время, чтобы занять места в спасательных шлюпках. Но 118 (а по другим данным, 128) человек погибли, из них 69 женщин и 16 детей. После полуночи уцелевших пострадавших подобрали суда, получившие сигнал бедствия.

Было ли потопление «Атении» трагической ошибкой или у Лемпа просто сдавали нервы? Сам обер-лейтенант позже признавался, что слишком перенервничал из-за объявления войны. Но, торпедировав пассажирский пароход и осознав, что натворил, он не предпринял никаких действий для спасения людей, терпящих по его вине бедствие…

Через 24 часа новость о жестоком и разбойном нападении немцев на пассажирское судно уже передавали по всему миру. Британские и американские газеты пестрели рисунками тонущего лайнера. Часто вспоминали о «Лавритании» – трансатлантическом лайнере, потопленном в мае 1915 года германской подводной лодкой U-20 В.Швигера; тогда погибли 1198 человек. Вспыхнувшее в мире возмущение было совершенно справедливым. И его не замедлили использовать политики. Англия немедленно заявила, что Германия нарушает международные конвенции, и начала вести неограниченную подводную войну с первого дня военных действий. Новый Первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль на следующий день после гибели «Атении» сообщил Военному кабинету: «Все это должным образом повлияет на общественное мнение в Америке» – среди погибших было 28 американцев.

Значение случившегося поняли и в Германии. Гитлер, командование Кригсмарине отвергли все обвинения и даже оспаривали сам факт потопления германской лодкой «Атении».

Действительно, ни одна из германских субмарин, находившихся в море, не доложила об атаке лайнера. Дело в том, что Фриц-Юлиус Лемп, отлично представлявший себе последствия потопления «Атении», не донес по радио о проведенной 4 сентября атаке… более того, еще находясь в море, он взял с экипажа слово молчать о случившемся. U-30 вернулась в Вильгельмсхафен 27 сентября. Командир субмарины заставил команду дать клятву о сохранении тайны второй раз. «Мы собрались в носовом отсеке отдельно от офицеров, – вспоминал Георг Хегель, – и затем поклялись никому ничего не рассказывать, не выдавать тайну даже жестом или намеком».

Впрочем, все это не помешало Лемпу войти в базу с победно развевающимися на перископе тремя сигнальными флажками, означавшими три потопления судна. На одном из флажков красовалась цифра 14 000 – приблизительное водоизмещение уничтоженного парохода «Атения». А из личного доклада командира лодки Дёниц узнал, как все произошло.

Руководство Германии и ее флота тем не менее признало факт потопления пассажирского судна. Более того Дёниц и его штаб пошли на преднамеренный обман: из вахтенного журнала – святая святых всех моряков мира – были изъяты соответствующие страницы и заменены другими. В этих манипуляциях принимал личное участие и радист Хегель: «Лемп пошел на встречу с командованием с вахтенным журналом. Он писал его от руки на борту лодки, а я перепечатал все это в удобоваримой форме. Потом Лемп заверил журнал своей подписью. Когда он вернулся из штаба флотилии, мы прошли в офицерскую комнату отдыха и там вместе переписали заново целых две страницы этого журнала. Первую из них, относившуюся к «Атении», Лемп изменил полностью. Я перепечатал страницы, и мы вставили их в журнал». Согласно новой версии, U-30 находилась аж в 200 милях западнее места разыгравшейся трагедии!

А министр пропаганды Третьего рейха Йозеф Геббельс вообще заявил в октябре 1939 года, что «Атению» потопили «адскими машинами» сами британцы, и эту провокацию устроил не кто иной, как У. Черчилль, пытавшийся таким образом втянуть США в войну с Германией.

Лемпа «примерно наказали», отправив под домашний арест, но уже 1 октября 1939 года он получил очередное воинское звание капитан-лейтенанта.

Итак, первый удар германских подводников пришелся по гражданским людям. И как ни пытались немцы скрыть это, тайное все-таки сделалось явным: 9 мая 1941-го англичане потопили новую лодку Лемпа U-110. Сам капитан-лейтенант погиб, но среди уцелевших членов экипажа оказалось несколько моряков, служивших с ним на U-30; они-то и рассказали о гибели «Атении», а позже давали показания на Нюрнбергском трибунале.

Глава 2

ВОЗРОЖДЕНИЕ ПОДВОДНЫХ СИЛ КРИГСМАРИНЕ

По условиям Версальского мира 1919 года Германии, потерпевшей поражение в Первой мировой войне, запрещалось иметь подводные лодки. Однако, несмотря на ограничения Версальского договора, немцы, осознавшие мощь этого вида морских вооружений, накопившие огромный опыт их боевого применения и строительства, не прекратили заниматься проектированием субмарин.

Уже в начале 1920 года, в обход всех запретов, германские судостроительные фирмы «Германия-Верфт» и «Вулкан-Верфт» продали в Японию проектную документацию подлодок U-142 и U-117. В Стране восходящего солнца под руководством немецких конструкторов японцы построили две новые субмарины, в испытаниях которых приняли участие бывшие офицеры-подводники кайзеровского флота.

Летом 1922 года в Гааге, в нейтральной Голландии, судостроительные фирмы «Вулкан» из Штеттина, «Германия» из Киля и «Везер» из Бремена открыли некое конструкторское бюро. Зарегистрировано оно было под названием «Голландское предприятие – инженерная контора по судостроению». Возглавил бюро в составе 30–40 сотрудников профессор Ганс Техель – главный конструктор германских подводных лодок периода Первой мировой войны. Финансировали «контору» из секретного фонда рейхсвера, а также известный как «пушечный король» Густав Крупп фон Болен-унд-Гольдбах.

Фирма объявила о том, что берет на себя разработку проектов подводных лодок и технический надзор за их строительством. Были сделаны предложения ряду государств, при этом немцы назначали более низкую цену на свою продукцию, чем их конкуренты – проектные и кораблестроительные предприятия Италии и Франции.

Основой предлагаемых проектов послужили наиболее совершенные подводные корабли кайзеровского флота – лодки типа UB III. Заказчики хоть и не сразу, но нашлись. В конце 1920-х годов к услугам гаагской фирмы обратились ВМС Финляндии. Финны хотели иметь скоростную, маневренную подводную лодку среднего водоизмещения, в 1930–1931 годах их флот пополнился тремя субмаринами типа «Ветехинен».

В 1927 году состоялось подписание контракта на проектирование подводной лодки для ВМС Испании. Лодку, получившую обозначение Е-1, заложили на верфи в Кадисе по доставленной из Гааги документации в 1930 году. Однако случившаяся весной 1931 года в Испании буржуазно-демократическая революция и разразившийся глубокий кризис поставили под вопрос возможность приобретения субмарины испанцами. Чтобы найти нового покупателя, строительство Е-1 широко разрекламировали, для ознакомления с кораблем в Испанию пригласили специалистов из многих стран. В конце концов лодку приобрела Турция, где она получила название «Гюр». Испытание турецкой субмарины, как и финских лодок, проводили немецкие офицеры, «замаскировавшиеся» под инженеров.

Проектом заинтересовалось и командование советского ВМФ. В 1932–1933 годах в Испанию были откомандированы ведущие специалисты в области советского подводного кораблестроения. Е-1 произвела на них хорошее впечатление, и в 1933 году между «Союзверфью» и фирмой «Дешимаг» – совладельцем «Голландского предприятия» был заключен договор о разработке подводной лодки для СССР. Немецкий проект был частично переработан советскими инженерами и реализован в серии удачных подводных лодок типа «С» – «средняя».

Строило гаагское бюро и подводные лодки малого водоизмещения. Так, для Финляндии оно разработало и построило субмарину прибрежного действия «Весикко».

В результате деятельности «Голландского предприятия» немцы получили бесценный опыт для создания отвечающих требованиям своего времени субмарин. Он обобщался в отделе экспериментального судостроения рейхсмарине и в начавшей работать еще в 1920-х годах в Берлине фирме с ничего не значащим названием «Инженерное бюро по экономике», на деле являвшейся конструкторским бюро подводного кораблестроения. Возглавлял его инженер Фридрих Шеффер, впоследствии один из ведущих немецких конструкторов подлодок. А в 1934 году Крупп создал на верфи «Дешимаг» в Бремене филиал «Голландского предприятия», и туда «потянулись» из-за границы многие немецкие конструкторы и инженеры.

В обстановке строжайшей секретности, на основе спроектированных для Финляндии, Испании, СССР подводных лодок, немцы разработали проекты подводных кораблей для собственного флота: финские и испанская субмарины легли в основу типов IIА (прибрежного действия) и VII, советская «С» подозрительно напоминала типа IА, ставшую прототипом для океанской лодки типа IX.

16 марта 1935 года Гитлер в одностороннем порядке денонсировал Версальский договор и объявил о военном суверенитете Германии. Державы-победительницы в Первой мировой войне никаких реальных мер по противодействию этому не приняли. Дальше – больше: 18 июня 1935 года было подписано англо-германское военно-морское соглашение. Согласно договору Германия получила право строить надводный флот равный 35 процентам водоизмещения английского флота. Относительно подводных лодок, то их водоизмещение должно было составить 45 процентов от водоизмещения английского подводного флота.

Что произошло с политическим руководством «нации мореплавателей»? Оно забыло о роли, которую играли морские коммуникации, связывающие их остров с колониями? В чем причина такой уступчивости англичан?

Заигрывание Великобритании, а позже и Франции с потенциальным противником вскоре превратилось в политику «умиротворения» агрессора и имело главной целью направить гитлеровскую агрессию на восток и «столкнуть лбами» Германию и СССР. Апогеем этой политики стал Мюнхенский сговор 1938 года «западных демократий» с Гитлером, решивший участь Чехословакии. Вернувшийся из Мюнхена британский премьер-министр Чемберлен заявил тогда нации: «Я привез вам мир!» А менее чем через год германские войска вторглись в Польшу, и началась Вторая мировая война…

Получив официальное «добро» на создание подводного флота, немцы уже к осени 1935 года имели 11 подводных лодок типа II. Эти удачные, простые по конструкции субмарины водоизмещением 250/300 т, со скоростью 13/8 узлов[2], имевшие дальность плавания экономическим ходом 1050/35 миль, были вооружены тремя 533-мм торпедными аппаратами и 20-мм автоматической зенитной пушкой.

Однако субмарины типа II, пригодные лишь для прибрежных действий, не удовлетворяли командование флота ни боевой мощью, ни скоростью, ни дальностью плавания. Немцам нужны были корабли, способные действовать на океанских морских путях. И летом 1935 года на верфи «Везер» в Бремене они заложили две лодки типа IА, водоизмещением 862/983 т, со скоростью хода 17/8 узлов, дальностью плавания 6700/80 миль, вооруженные четырьмя носовыми и двумя кормовыми торпедными аппаратами с боезапасом 14 торпед, одним 105-мм орудием и одним 20-мм зенитным автоматом. Экипаж составлял 43 человека. Лодки получили тактические номера U-25 и U-26. Увы, они оказались неудачными: при срочном погружении возникал опасный дифферент на нос, неудовлетворительной была и маневренность под водой. Дальнейшее строительство лодок типа I прекратили. Обе субмарины погибли летом 1940 года в ходе боевых действий. И лишь к 1939 году на их основе разработали более совершенную океанскую подлодку типа IX водоизмещением 1032–1610/1153-1800 т, со скоростью хода 16–19/7 узлов, дальностью плавания 8100/63 мили, с экипажем 48–57 человек, вооруженную аналогично лодке типа I.

«Рабочими же лошадками» подводного флота Германии в годы Второй мировой войны стали субмарины типа VII нескольких модификаций. Их было построено более 700 единиц, и «семерка» стала рекордсменом – никогда более подлодки одного типа не строились в таком количестве.

В реальную же силу германского флота субмарины превратились во многом благодаря деятельности Карла Дёница, назначенного летом 1935 года командующим флотилией подводных лодок.

Дёниц родился в 1891 году в семье инженера-оптика. На флоте – с 1910 года. После обучения в военно-морской академии в г. Мервин он служил вахтенным офицером на легком крейсере «Бреслау», на нем же в 1914 году принял боевое крещение. В 1916 году Дёниц перешел в подводный флот и вскоре стал «фанатиком» этого вида морских вооружений.

На субмарине U-29 под командованием подводного аса В.Фортсмана (34 потопленных судна общим водоизмещением 200 тыс. тонн) он участвовал в четырех боевых походах в качестве штурмана.

В 1917 году получил назначение на должность командира подлодки – минного заградителя U-25. Воевал на Средиземноморье, совершил два боевых похода, в которых выставил минные заграждения, и торпедировал пять судов противника. Атака конвоя, идущего на о. Мальта, утром 4 октября 1918 года стала последней для его корабля. При погружении лодка внезапно получила большой дифферент на нос и «провалилась» на глубину более 90 м (предельная глубина погружения U-25 составляла 60–70 м). Дёниц не растерялся, установил горизонтальные рули на всплытие и сумел поднять корабль на поверхность. Субмарину выбросило из воды… в самом центре вражеского конвоя; ведя артиллерийский огонь, к ней устремились эскадренные миноносцы охранения. Уйти же под воду было невозможно – при экстренном всплытии израсходовали весь запас сжатого воздуха. Лодка получила несколько попаданий, стала тонуть, Дёниц скомандовал: «Всем покинуть корабль!» Большинство экипажа удалось спасти, но подводники угодили в плен.

Из плена Дёниц вернулся в 1919 году. В отделе кадров штаба флота ему предложили продолжить службу в военно-морских силах. И хотя за годы войны Дёниц превратился в ярого сторонника подводных лодок, служить пришлось на надводных кораблях (командовал миноносцем, флотилией миноносцев), в Главном морском штабе в Берлине.

На корветен-капитана[3] К.Дёница обратил внимание главком ВМС Эрих Редер. Характеризуя Дёница, адмирал писал: «усердный, находчивый и честолюбивый офицер, профессионал высокой квалификации с самостоятельным мышлением и задатками лидера». Вскоре последовало производство в чин фрегаттен-капитана и назначение на должность командира легкого крейсера «Эмден» – одного из немногих боевых кораблей, построенных в «послеверсальской» Германии.

На «Эмдене» в 1935 году Дёниц совершил дальнее плавание в Индийский океан вокруг Африки. По возвращении в Вильгельмсхафен его ждал сюрприз. На борт крейсера прибыл гросс-адмирал Редер, который сообщил фрегаттен-капитану о решении назначить его на должность командующего подводными силами. Дёниц вспоминал: «Решение главнокомандующего было неожиданностью… Я был далеко не в восторге от нового назначения. Воспринял это назначение как перевод на запасный путь».

Впрочем, Дёниц являлся военным человеком до мозга костей. Фрегаттен-капитан имел семью: жену и трех детей, но жизнью его был военно-морской флот, и он с энтузиазмом взялся за порученное дело. Подводные силы германского флота в то время представляла всего одна 1-я флотилия «у-ботов»[4] «Веддиген»[5]. В состав флотилии первоначально входили 11 субмарин типа II, и Дёниц поставил перед собой и подчиненными задачу – привести лодки в полную боеготовность в течение полугода.

Командиры подлодок и другие офицеры отбирались в 1-ю флотилию очень тщательно. Экипажи комплектовались исключительно добровольцами.

В 1936 году 22-летний Эрих Топп служил на легком крейсере «Карлсруэ». Еще мальчишкой он читал рассказы о германских подводниках Первой мировой войны и мечтал стать моряком-подводником. Все решила личная встреча с Дёницем: «На учениях наш корабль был мишенью для подводных лодок. Они стреляли по нам учебными торпедами, а руководил всем Дёниц. Я предоставил ему свою каюту, и мы в конце концов разговорились. Он спросил меня, не хотел бы я вступить в ряды подводников, и я ответил, что с детства мечтал служить на подводной лодке, и тогда он сказал: «Посмотрим, может, что-нибудь и удастся сделать». В следующем году Топп подал рапорт в школу подводников. «Мечта сбылась!»– писал он, правда, первый визит на лодку слегка его отрезвил: «То было великое разочарование. Меня словно заживо замуровали. Конечно же, я знал, что места здесь будет мало, но не знал, что настолько. И потом этот запах и духота. Все это ужасно подавляло. Однако привык я довольно быстро и постепенно лодка стала моим домом».

Дёниц старался набирать таких же, как Топп, молодых и честолюбивых офицеров, готовых мириться с теснотой и неудобствами, потому что служба на подлодке им нравилась и обещала быструю карьеру. Одним из этих офицеров был Ганс Фердинанд Массман, поступивший служить на подводную лодку в 1938 году в возрасте 21 года, сразу же после окончания военно-морского училища: «Я был горд и удивлен тем, что меня сразу же взяли на курсы подводников. Ведь в отличие от большого корабля, крейсера или эсминца на подводной лодке можно было довольно быстро получить высокое звание».

Некоторых на подлодки привлекала особая атмосфера товарищества, взаимопонимания. Рихард Амштейн, например, пришедший на флот в 1930 году в возрасте 20 лет, вспоминал: «У меня друг служил на флоте. Вот он мне и сказал: «Знаешь, парень, а ведь ты можешь на мир посмотреть, побывать в разных странах. Главное, чтобы команда была небольшой. И тогда не будет никакого «стариковства», никакого казарменного режима».

В самом деле, особые взаимоотношения среди членов экипажа подводной лодки в какой-то степени были обусловлены спецификой службы на тесной субмарине: здесь все на виду со своими недостатками и достоинствами, здесь от профессионализма и хладнокровия одного может зависеть жизнь всех, здесь люди даже выглядят по-особенному: «После пятинедельного плавания трудно отличить офицера от рядового матроса: никто не брился, никто не носил положенной по уставу формы». На подобные вольности, нетипичные для любого рода германских вооруженных сил, Дёниц смотрел сквозь пальцы, тем более что они способствовали формированию у его подчиненных представления о принадлежности к избранным, элите Кригсмарине.

Подготовка подводников велась в учебном центре, созданном в Киле еще в октябре 1933 года: в целях конспирации он получил название «училища противолодочной обороны» (!).

Обучение будущих офицеров-подводников проходило в весьма суровой атмосфере и строилось на принципе «командует тот, кто умеет подчиняться». Физические и психологические нагрузки выдерживали не все, встречались и такие, кто подумывал о самоубийстве…

«Я хотел заразить команды подводных лодок энтузиазмом и верой в это оружие, – вспоминал Дёниц, – воспитать в них чувство постоянной боевой готовности. Успеха во время войны, если учитывать трудности, с которыми встречаются подводные лодки во время боя, можно достигнуть только при наличии высокого морального духа у членов экипажа лодок. Одного боевого мастерства недостаточно…

Я верил в боевую мощь подводной лодки и по-прежнему считал ее превосходным оружием нападения в военных действиях на море и самым лучшим носителем торпедного оружия».

Дёниц стремился проводить боевую подготовку в обстановке, максимально приближенной к боевой. Он резонно считал, что подводные лодки в мирное время должны действовать и добиваться желаемых результатов в условиях, напоминающих те, в которых они могут оказаться во время войны. «Подводные лодки должны были как можно дольше находиться в подводном и надводном плавании, – писал он в своих мемуарах, – причем в отдаленных морских районах и при любой погоде. Цель заключается, прежде всего, в том, чтобы приучить личный состав к длительному пребыванию на подводной лодке, «оморячить» его и научить тех или иных специалистов правильно обращаться с системами, механизмами и навигационными приборами.

Полугодовая учебная программа была разбита на ряд задач возрастающей сложности, которые заранее доводились до сведения экипажей подводных лодок. Особенно настойчиво добивались мы усвоения основных положений. Так, до того как в декабре 1935 года подводные лодки вышли на полигон для боевой торпедной стрельбы, каждая из них выполнила по 66 учебных атак в подводном и столько же в надводном положении.

…Я и флагманский механик флотилии были единственными офицерами новых подводных сил, имевшими боевой опыт. В октябре 1935 года мы начали с того, что переходили в море с одной подводной лодки на другую. Инженер-механик учил технической эксплуатации двигателей и технике управления лодкой при погружении, а я – атаке под перископом и в надводном положении. В любую погоду мы были в море и неустанно обучали подводников».

Ветеран-подводник Ганс Рудольф Резинг вспоминал о временах службы на 1-й флотилии «у-ботов»: «Он (Дёниц) лично нас тренировал. Сам организовывал учения, выходил с нами в море и следил за тем, как мы выполняем задания. По завершении определенного этапа обучения он собирал нас вместе, и тогда уже каждое действие обсуждалось в подробностях. Он интересовался нашим мнением. Происходил оживленный обмен идеями, и в итоге мы учились друг у друга».

К концу периода обучения были подведены итоги. Уровень подготовленности 1-й флотилии командование Кригсмарине признало высоким. Осенью 1936 года Дёница повысили в звании – он стал капитаном цур зее[6] и его официально назначили «фюрером подводных лодок» – командующим подводными силами.

Сам он так оценил результаты своей деятельности в то время: «…Скоро моряки флотилии «Веддиген» стали энтузиастами подводных лодок. Неустанная боевая подготовка, осуществление принципа «в море – дома», выработка у команды сознания, что боевая подготовка имеет важное значение, что усердие поощряется, что мастерство подводников растет, все это воодушевляло личный состав. Я постоянно изучал своих подчиненных, это было моим правилом, и они тоже скоро хорошо узнали меня. Возникало взаимное доверие».

Для подводников Дёниц являлся не только грамотным и хладнокровным командиром, которому они обязаны своими успехами в овладении нового вида военно-морских вооружений. Подчиненные видели в нем «отца родного». Эрих Топп вспоминал: «У него была потрясающая харизма. И офицеры, и рядовой состав были им просто очарованы. Наращивание материальной базы подводного флота не имело для Дёница решающего значения, главным оставались люди. Его заботили даже самые скромные знаки внимания по отношению к нам, и когда экипажи сходили на берег в увольнение, им выдавались специальные посылки с продуктами для родственников. Дёниц лично беседовал не только с офицерами, но с матросами. И поверьте, он знал многих по именам». Так что прозвище «папаша Карл» немецкие подводники дали своему командующему не случайно.

Итак, к началу войны Германия располагала хоть и небольшим, но вполне боеспособным подводным флотом, с вышколенными экипажами, готовыми выполнять любой приказ командования. Известную роль играли и идеи национал-социализма, пустившие глубокие корни в подплаве Кригсмарине.

Поражение в Первой мировой войне вычеркнуло Германию из числа великих военно-морских держав. Однако после Версаля немцы продолжали считать Великобританию и Францию потенциальными противниками. В случае военного конфликта руководство рейхсмарине не могло даже и мысли допустить о возможности дать решающее морское сражение – в море просто нечего было вывести.

В 1925–1939 годах немцы построили 4 линкора, 3 «броненосца» – фактически тяжелых крейсера, 3 тяжелых крейсера, 6 легких крейсеров и около трех десятков эсминцев. Противостоять англо-французским ВМС: 22 линкорам, 8 авианосцам, 85 крейсерам и 189 эсминцам – германский флот не мог.

Когда в январе 1939 года Гитлер утвердил программу строительства мощного военно-морского флота – «план Z», приоритет наконец был отдан крупным надводным кораблям: линкорам, тяжелым и легким крейсерам, авианосцам. И хотя предполагалось построить 249 подводных лодок, политическое и военное руководство рейха по-прежнему полагало, что действия субмарин не смогут привести к решительному результату в борьбе с Великобританией.

Дёниц же считал, что высшее командование недооценивает роль подводных сил. Он неоднократно высказывался об этом в докладных записках и публикациях и, кроме того, упрямо стремился проводить в жизнь свои представления о тактике субмарин.

«Фюрер подводных лодок» исходил из опыта Первой мировой войны. Главные причины неудач в действиях германских подлодок он видел в том, что их использовали неверно – в одиночку, и особенно этот недостаток проявлялся в тот период, когда противник ввел систему конвоев. В воспоминаниях Дёниц писал: «После введения Англией системы конвоев эффективность действия подводных лодок резко упала. С появлением конвоев море опустело. Немецкие подводные лодки выходили в море поодиночке, обычно долгое время ничего не обнаруживали, а потом неожиданно натыкались на большие группы транспортов в 30–50 судов и более, следовавших в охранении большого числа военных кораблей различных классов. Подводная лодка атаковала конвой в одиночку. Если командир имел крепкие нервы, атаки повторялись в течение нескольких суток, пока он и его подчиненные не выдыхались окончательно. И даже если подводной лодке удавалось потопить несколько судов, число ее жертв составляло очень незначительный процент от всего состава конвоя. Конвой же, несмотря на эти атаки, продолжал следовать по назначению, и, как правило, в дальнейшем ни одна немецкая подводная лодка его не обнаруживала. Суда приходили в Англию, доставляя туда большие запасы продовольствия и сырья.

Следовательно, надо было сделать так, чтобы против крупных конвоев действовало возможно большее число подводных лодок».

Впервые мысль об атаке конвоев группами субмарин высказал, очевидно, фрегаттен-капитан Бауэр. Еще весной 1917 года он подал командованию рапорт с просьбой предоставить в его распоряжение первую же вступившую в строй океанскую подлодку, чтобы выйти в Атлантику и лично изучить возможность группового применения «у-ботов» против конвоев. Тогда предложению Бауэра не уделили должного внимания.

К разработке и совершенствованию групповой тактики подводных лодок, известной под названием тактики «волчьих стай», Дёниц приступил сразу после назначения командиром флотилии «Веддиген».

В ходе учений и маневров тактические приемы отрабатывались в самых разнообразных вариантах. Сначала для поиска и перехвата противника использовалась завеса подводных лодок. Обнаружившая конвой субмарина доносила о нем командованию, атаковала, а остальные подлодки шли ей на помощь. Такой метод, впрочем, мог дать успех лишь в том случае, если конвой имел меньшую, чем у подводных лодок, скорость. Для действий против быстроходных конвоев применялся эшелонированный в глубину боевой порядок. На предполагаемом пути следования противника развертывалась разведывательная завеса, за ней располагалась одна или несколько групп «у-ботов». Отрабатывалось и круговое расположение субмарин. В этом случае лодка, первой заметившая конвой, вошедший внутрь круга, сообщала о нем и продолжала поддерживать контакт, наводя другие лодки группы.

Учебные торпедные атаки проводились из надводного и подводного положений, но предпочтение Дёниц отдавал все же ночным торпедным атакам из надводного положения с близких дистанций (до 600 м). «Выстрел с близкой дистанции давал попадание наверняка, – писал он. – Даже если на атакуемом судне замечали след торпеды, оно не успевало уклониться». Кроме того, визуально обнаружить подводную лодку ночью в надводном положении было чрезвычайно трудно – над поверхностью воды возвышалась лишь низкая, захлестываемая волнами надстройка и небольшая ходовая рубка.

Дёниц вспоминал: «Впервые тактика действий подводных лодок в составе группы была применена на больших маневрах осенью 1937 года. Я как командующий подводными силами находился на плавучей базе подводных лодок в Киле и управлял по радио подводными лодками в Балтийском море. Им была поставлена задача найти в открытом море к северу от побережья Померании и Восточной Пруссии соединение кораблей и конвой «противника» и, сблизившись с ним, атаковать его. В ходе маневрирования наведение группы подводных лодок на «противника» увенчалось успехом».

Зимой 1938/39 года руководство подводных сил Кригсмарине провело командно-штабные игры, в ходе которых отрабатывались вопросы групповой тактики: занятия лодками исходных позиций, ведения поиска, наведения и атаки конвоя, а также управления действиями подводных лодок. При этом командование «противника» имело в своем распоряжении все пространство Атлантического океана и могло свободно определять маршруты следования конвоев.

На основании учений Дёницем был сделан вывод о том, что для успешной борьбы против торгового судоходства и блокады Британии Германии понадобится не менее 300 подводных лодок. Из них 100 должны находиться непосредственно в районах боевых действий, 100 – на переходах из баз в районы боевых действий и 100 – в базах, на ремонте, а экипажи – на отдыхе.

Подтверждение правильности своих выводов Дёниц нашел, проанализировав итоги учений, проведенных в мае 1939 года. На будущем театре военных действий – в Атлантике, к западу от Пиренейского полуострова и Бискайского залива, 20 германских подлодок опробовали групповую тактику, проведя нападение на «конвой» условного противника.

Между тем внешнеполитическая обстановка в Европе продолжала обостряться. После отклонения Польшей требования Германии о территориальных уступках[7] руководство рейха развернуло активную подготовку к вторжению в Польшу. Гитлера не смутили заявления правительств Великобритании и Франции о предоставлении Польше гарантий безопасности. Он мало верил в возможность вступления этих стран в войну против Германии в ответ на нападение на Польшу. «Мы видели этих жалких червей в Мюнхене, – говорил Гитлер. – Они слишком трусливы, чтобы атаковать. Дальше блокады они не пройдут…»

Тем не менее становилось понятным, что в сложившихся условиях выполнение «плана Z» нереально. И Дёниц, считавший подводные лодки единственной силой, способной поставить Англию на колени, 28 августа 1939 г., отправил Главнокомандующему флотом очередную докладную записку. В ней «фюрер подводных лодок» констатировал, что в случае возникновения войны между Германией и Великобританией Кригсмарине, в том числе и подводные силы, не в состоянии выполнить главную задачу – сокрушить торговое судоходство противника. Он в который раз подчеркнул, что наиболее эффективным средством борьбы с британским военным и торговым флотом являются подводные лодки. Так как они не требуют столь длительных сроков постройки, как крупные надводные корабли, Дёниц предложил всеми возможными средствами, в том числе за счет свертывания строительства последних, довести численность подводных лодок «по крайней мере» до 300 единиц. Причем командующий подводными силами настаивал на строительстве субмарин VII серии как наиболее пригодных для действий в Атлантике. Он считал, что выгоднее иметь четыре лодки водоизмещением по 500 т, чем одну – водоизмещением 2000 т, поэтому предложил строить лодки серий VII и IX в соотношении 3:1.

Командующий флотом адмирал Бем решительно поддержал соображения, содержавшиеся в докладной записке Дёница. Разделял их в данный момент и гросс-адмирал Редер, отдавший с началом войны приказ прекратить строительство всех крупных кораблей, еще не спущенных на воду, отменить строительство подводных лодок, предусмотренных «планом Z», и ускорить строительство «у-ботов» тех типов и в таком количестве, которые требовал Дёниц.

Но время было упущено. Германия вступала в войну, имея всего 57 лодок, сведенных в семь боевых и одну учебную флотилию. Из них к 1 сентября в боеготовом состоянии находились 46 субмарин, и лишь 22 подводные лодки являлись пригодными для действий в Атлантике.

Союзникам просто повезло, что политическое руководство Германии и командование Кригсмарине долго не прислушивались к предложениям Дёница по количественному составу подводного флота.

Глава 3

ПЕРВАЯ КРОВЬ. «БЫК СКАПА-ФЛОУ» И ДРУГИЕ

Германские подводники энергично готовились воевать буквально с первого дня воссоздания подводных сил. Однако объявление войны стало настоящим потрясением для многих из них, и К.Дёниц не был исключением. Он и ряд его офицеров справедливо считали, что флот не готов в 1939 году к войне с Англией. Их озабоченность нарастала по мере того, как растущие амбиции Гитлера в Польше грозили втянуть Германию в войну. А в соответствии с «планом Z» последние линейные корабли нового флота должны были сойти со стапелей лишь в 1948 году. Подводные же лодки в том количестве, которое имелось в Кригсмарине летом 1939 года, могли, писал Дёниц, «наносить противнику лишь булавочные уколы».

Впрочем, в то последнее лето офицеры-подводники еще сохраняли веру в «мудрость» внешней политики Гитлера. 22 июня 1939 года главнокомандующий военно-морским флотом Редер собрал офицерский состав подводных сил на штабном корабле «Гриле» и объявил, что фюрер пообещал ему, что ни при каких обстоятельствах войны с Англией не будет, ибо иначе Германии придет конец. Но через шесть недель то, что казалось немыслимым, случилось. Германские войска 1 сентября вторглись в Польшу, а в ответ 3 сентября Франция и Великобритания объявили войну рейху…

Ганс Рудольф Резинг, тогда уже командир флотилии подводных лодок, вспоминал позже: «Мы чувствовали, что враги втянули нас в войну. По крайней мере, в этом убедила нас пропаганда. Нам не хотелось верить в то, что именно мы, немцы, первыми начали эту бойню. И мы не думали, что сможем выиграть войну на море, наше положение тогда казалось отчаянным и безвыходным. Флот не успел подготовиться в войне. У англичан и французов было в десять раз больше боевых кораблей. Три тысячи подводников Дёница обладали высоким боевым духом, были хорошо подготовлены и верили в эффективность своего оружия. Но у них было всего лишь 57 подводных лодок, большую часть которых составляли крохотные 250-тонные «утята»…»

Ганс Фердинанд Масманн рассказывал о своих тогдашних настроениях так: «Не то чтобы мы были подавлены, скорее озабочены. Ну и потом, конечно же, хотелось бросить вызов врагу. Наконец-то предстояло настоящее «дело». Нам хотелось воевать, и мы хотели доказать всем, на что мы способны. Мы верили, что сыграем свою роль в войне и нам удастся добиться своей цели – поставить Англию на колени».

А матросу Рихарду Амштейну перспектива принять участие в войне не нравилась: «Честно говоря, я подумал: «Вот черт! Теперь все летит кувырком». Я-то думал, что на борту подлодки мне ничего не грозит. Я и представить себе не мог, что с нею может что-то случиться. Но потом мы узнали, почем фунт лиха».

Первая волна атак германских подлодок принесла заметный успех. До конца сентября 1939 года нацистские подводники потопили 41 судно общим тоннажем 153 879 тонн, не считая погибших на выставленных ими минах. Список побед подводных сил Кригсмарине открыла несчастная «Атения», а через два дня после ее потопления подводная лодка U-47 Гюнтера Прина отправила на дно пароходик «Босния».

В самом начале войны немцы обнаружили, что британское Адмиралтейство отказалось от маршрутов, по которым суда следовали в порты в мирное время. «У-ботам» пришлось перейти к крейсерству.

Сюрпризом для командиров подводных лодок стало и то, что английские торговые суда, обнаружив субмарину, выходили по радио в эфир с оповещением. При этом они непрерывно передавали сигнал «SSS» (вместо «SOS») и свои координаты. Первым с этим явлением столкнулся 5 сентября командир «U-48» капитан-лейтенант Гербер Шульце. У берегов Шотландии он обнаружил транспорт «Ройял Сэптер» и в соответствии с призовым правом приказал команде покинуть судно. В ответ британцы вышли в эфир с необычным сигналом и продолжали передачу, несмотря на двукратные приказы о прекращении работы радиостанции. Шульце потопил транспорт торпедой. В ряде же других случаев атаковать суда противника немцы не могли, так как вслед за радиопередачами с сигналом «SSS» появлялись английские самолеты или корабли и «у-ботам» приходилось срочно уходить под воду.

Вскоре выяснилось, что капитаны транспортов действуют в соответствии с инструкцией Адмиралтейства об обороне торговых судов в военное время. Дёниц расценил это как привлечение торговых судов к военным действиям и разрешил применять оружие против судов, которые используют радиосвязь при встрече с подводной лодкой.

Долгое время германские подводники действовали, не встречая серьезного противодействия со стороны неприятеля. В этих условиях они иной раз позволяли себе вольности. Тот же Шульце, потопив у Хартпула английский пароход «Фирби», по-рыцарски дал радиограмму открытым текстом: «Передайте мистеру Черчиллю[8]. Потопил британский пароход «Фирби». Позиция 59.40 северной широты и 13.50 западной долготы. Спасайте экипаж, если вам угодно. Немецкая субмарина»[9].

Впрочем, иной раз питомцы «папаши Карла» получали отпор. 6 сентября 1939 года английское торговое судно «Манаар» обстреляло из артиллерийского орудия подводную лодку U-38, пытавшуюся остановить его. Затем подобные факты неоднократно повторялись; а 26 сентября 1939 года Адмиралтейство официально объявило о вооружении английских торговых судов для борьбы с подводными лодками. Дёниц получил оправдание для снятия еще одного ограничения в правилах ведения подводной войны.

Первоначальному успеху германских субмарин в начале войны способствовало то, что на морских коммуникациях находилось большее число судов, следовавших в свои порты в одиночку. И англичане, имевшие горький опыт Первой мировой войны, ввели систему конвоев. В ответ немцы перешли к неограниченным действиям против судов, шедших в составе конвоев.

Так происходила эскалация подводной войны, вскоре принявшей размеры тотальной.

«У-боты» показали себя грозным оружием не только в борьбе с торговым судоходством, но и с боевыми кораблями. Обеспокоенные активностью германских подлодок, англичане выслали к западному побережью своих островов несколько противолодочных поисково-ударных групп. В их состав входили и авианосцы. 14 сентября 1939 года германская субмарина впервые подверглась бомбардировке с самолетов, взлетавших с авианосца «Арк Ройял». Три двухместных истребителя-бомбардировщика «Скьюа» обнаружили западнее Гебридских островов злополучную U-30 под командованием Лемпа и устремились в атаку. «Первый блин» оказался комом: не имевшие опыта борьбы с подлодками экипажи самолетов сбросили бомбы со столь низкой высоты, что их разрывами у двух машин оторвало хвостовые части, и они рухнули в море. Стрелки-наблюдатели погибли, а два спасшихся пилота попали в плен – немецкие подводники подобрали их на борт.

Оказалось, что и сами охотники-авианосцы являются лакомой добычей для подводных лодок. В тот же день «Арк Ройял» атаковала субмарина U-39 капитан-лейтенанта Герхарда Глаттеса. Он выпустил по авианосцу три торпеды с магнитными взрывателями, и все они взорвались в кильватерной струе корабля, не достигнув цели. Сопровождавшие «Арк Ройял» эсминцы «Фолкнор», «Фоксхаунд» и «Файрдрейк» немедленно контратаковали обнаружившую себя лодку и забросали ее глубинными бомбами. Субмарина затонула. Экипажу – 44 подводникам – удалось спастись, но они оказались в плену. U-39 стала первой германской подводной лодкой, потопленной союзниками в ходе Второй мировой войны.

Однако вскоре она была отмщена: 17 сентября U-29 капитан-лейтенанта Отто Шихарта вблизи юго-западного побережья Ирландии торпедировал авианосец «Корейджес» (26 000 т, 30 узл.). Две торпеды угодили в левый борт корабля, в самое уязвимое место – в машинное и котельное отделения. Через 20 минут, когда эти обширные помещения в подводной части авианосца наполнились водой, «Корейджес» затонул, унеся на дно более 500 членов экипажа; около 700 человек удалось спасти. Эта тяжелая потеря заставила командование флота Его Величества вывести авианосцы из состава противолодочных поисково-ударных групп. А в октябре 1939 г. произошло событие, еще раз подтвердившее, что подводная лодка является грозным оружием против боевых кораблей, в том числе и самых крупных.

С самого начала войны Дёница не оставляла мысль о нанесении удара по английскому флоту в его главной базе – Скапа-Флоу. Эта военно-морская база расположена в самом центре Оркнейских островов. Обширный залив Скапа-Флоу, достигающий 20 км в ширину, образует очень удобную естественную гавань между Северным морем и Атлантическим океаном. В прикрытой минными и сетевыми заграждениями, бонами, затопленными еще в Первую мировую войну судами-брандерами, охраняемой сторожевыми кораблями базе англичане считали себя в полной безопасности. Поэтому Дёниц рассчитывал, что удачная атака нанесет не только материальный ущерб врагу, но станет и психологическим ударом по «нации мореплавателей», покажет, что даже в своей главной базе Королевские ВМС не являются более неуязвимыми. Кроме того, нападение на Скапа-Флоу станет реваншем за неудачи в Первой мировой войне и местью за «позор» германского флота – именно сюда в Скапа-Флоу 21 ноября 1918 года прибыло после капитуляции Германии ядро кайзеровского Хохзеефлотте и здесь 21 июня 1919 г. немецкие моряки затопили 51 корабль, чтобы они не достались торжествующим победителям. (Англичане долго и нудно поднимали германские корабли, последние из них разобрали на металлолом уже после Второй мировой войны.) Наконец, Дёниц желал продемонстрировать возможности подводных сил Кригсмарине Гитлеру, уже подписавшему приказ о присвоении «фюреру подводных лодок» звания контр-адмирала.

1

В переводе с английского – «весь камень»; координаты: 57°35? северной широты, 13°48? западной долготы, находится в 190 милях от самых западных островов Шотландии – островов Сент-Кида; высота скалы 21 м, длина у основания – 30 м, ширина – 24 м. Роколл пользовался у моряков дурной славой: на рифах около этого «гранитного клина» погибли десятки больших и малых судов – от дракаров викингов до пассажирских пароходов и сотни людей.

2

В числителе указаны надводные, в знаменателе подводные данные.

3

Звания соответствуют званиям капитана 3-го ранга, капитана 2-го ранга в российском флоте.

4

U-boot – широко распространенное в Германии сокращение от Unterseeboot – подводная лодка.

5

Названа в честь германского подводного аса Первой мировой войны Отто Веддигена, прославившегося потоплением 22 сентября 1914 года сразу трех английских броненосных крейсеров «Кресси», «Абукир» и «Хог». Погиб в марте 1915 года вместе с экипажем подлодки U-29, протараненной знаменитым линкором «Дредноут».

6

Капитан 1-го ранга.

7

Передача Гданьска и предоставление экстерриториальной автомобильной магистрали и железной дороги, которые связали бы Германию с Восточной Пруссией.

8

У. Черчилль стал Первым лордом Адмиралтейства 3 сентября 1939 года.

9

Г. Шульце потопил 26 судов общим тоннажем более 171 тыс. т и занял шестое место среди германских подводников по уничтоженному тоннажу. Умер в 1987 году.