Тот выслушал и покачал головой:

– Плохо! Осталась всего одна ампула сыворотки, а та ярара, видимо, издохла!

– Тогда пришла очередь кобры?

– Видимо, да. Только принеси ее часа через три, не сейчас. Вместе со второй партией змей.

В таком отчаянно тяжелом состоянии Круасаде не приходилось еще быть. Она валялась в зарослях, не имея сил даже пошевельнуться. Привкус земли и крови чувствовался на языке. Она не могла вспомнить, сообразить, где она, и что с ней произошло.

Туман в голове и вокруг стал потихоньку рассеиваться – определились границы предметов вблизи. Внезапно взгляд ее скользнул по цинковым листам, ограждавшим серпентарий, и Крусада вспомнила все! Замелькали в мозгу картинки недавнего прошлого: черный лохматый пес, длинная палка с петлей на конце, чуть не задушившей ее, красавица Королевская кобра со своим планом войны. И, наконец, нападение этой кобры на нее, Крусаду! Память возвращалась, паралич проходил. Не случайно Гамадрия вонзила в нее свои зубы! Теперь было понятно, что нужно делать. Интересно, сколько времени у нее есть?

Ярара отчаянно пыталась сдвинуться с места, но тело не слушалось. Стало страшно!

– Совсем рядом, несколько десятков метров… Ну же! – сделав неимоверное усилие, Крусада неуверенно, но поползла в сторону Дома. – Минута решает все!

Крусада успела подобраться к двери в лабораторию в момент, когда кобру внесли в комнату, чтобы вставить стеклышко ей в пасть и отнять оружие – яд. Человек в дымчатых очках уже протянул руки к железам Гамадрии, чтобы сдавить их, когда Крусада переползла через порог.

– Успеть, надо успеть! – и змея из последних сил прыгнула к ноге служителя, вносившего кобру. Человек почувствовал боль от укуса, а рука Человека в белом халате дрогнула. Этим воспользовалась Гамадрия. Она обвила телом ножку стола и, извернувшись, вцепилась в руку мучителя. Укус кобры пришелся на место, где проходит вена, и яд сразу проник в кровь Человека. Он вскрикнул и упал.

– Умница! – на ходу бросила Гамадрия. Обе змеи быстро неслись по траве через двор прочь, на свободу! – Я в тебе не ошиблась: ты успела! Точка опоры – вот чего мне не хватало, и что удалось найти в момент атаки.

Ярара была еще слаба и ответить не могла, потому что и так еле поспевала за коброй.

Уже за пределами двора, где стоял Дом и где располагался серпентарий, в зарослях змеи остановились, чтобы отдышаться. Только теперь Крусада смогла произнести:

– Знаешь, еще раз такое провернуть я бы не смогла! Это почти за пределами возможного!

В этот раз Конгресс собрал всех. Кроме тех, кто уже был на первом заседании, пришли их сестры и Коралина, которой в первый раз не было. Ее называли глупой, черно-красный полосатый окрас кожи считали чересчур ярким и примитивным, но укусы Коралины были очень болезненными. Она могла пригодиться в будущих сражениях.

Каждая из змей считает себя самой красивой, поэтому Коралина обрадовалась, что в Конгрессе не будет участвовать ее соперница, как она считала, по красоте – Фронталь, у которой было три ряда колец: черного, белого и пурпурного цветов. Ее расцветку змеиная аристократия считала почему-то изысканной.

Охотницы на Конгресс прислали лучших своих представительниц. Это были неядовитые змеи, которые чаще всего встречаются в сельве. Например, Дримобея, лесная яраракусу; Сипо – талантливый птицелов; Радинея, темная болотная змейка; Бойпева, ловко сливающаяся по цвету с землей в момент опасности; Тригемина и Эскулапия, обитавшие на деревьях.

На самом первом Змеином Конгрессе было принято решение, что силу будет иметь Закон, принятый представителями самых распространенных видов.

В этот раз не удалось отыскать только самую крупную, до трех метров в длину, гадюку Сурукуку, которая носила титулы королевы Америки и вице-императрицы Всемирной Змеиной Империи. Только она могла составить конкуренцию Королевской кобре по величине и силе яда.

Крусады не было, что было замечено всеми змеями. Не было еще одной змеи, но голова ее виднелась в ближайших зарослях папоротника.

– Могу ли я присоединиться к вам?

Змеи насторожились.

– Тебя никто сюда не звал! – в гневе зашипела Лансеолада.

– Уходи! – занервничала даже томная Золотая Уруту.

– Вон!

– Прочь! – наэлектризованные напряжением и ненавистью змеи готовы были разорвать непрошеную гостью.

Террифика громко зашипела, наводя порядок:

– Здесь Конгресс, а не примитивная сходка. Вопрос важный, и никто не вправе применять силу. Прошу, Анаконда!

– Замечательно сказано! – Ньяканина усмехнулась. – Королева гарантирует тебе неприкосновенность. Добро пожаловать, Анаконда!

Изящная голова, а вслед за ней два с половиной метра мощных мускулов вползли в пещеру. Анаконда скользнула мимо змей, собравших в комок свои нервы, в угол и свернулась кольцами рядом с Террификой. Ту даже передернуло от такого соседства.

– Все в порядке? – тактично поинтересовалась Анаконда.

– Да, конечно, только яда собралось многовато у меня. Давит изнутри.

Анаконда и Ньяканина понимающе переглянулись.

Дело в том, что отношения Анаконды с представительницами Змеиного Королевства нельзя было назвать приятельскими. Ее предки приплыли в эти места по Паране издалека. Достигая десяти метров и имея гору мышц, Анаконда стала грозой местных обитательниц сельвы. Она и малайский питон испокон веков были властителями тропиков. Сильная и уверенная в себе Анаконда не тратит свою мощь на чувства. Позволяет себе только уважать Человека и презирать ядовитых змей, вызывая их зависть изумительной кожей оливкового цвета с ажурными черными пятнами. У этой Анаконды, которая вызвала такой ажиотаж на Конгрессе, было пока только два с половиной метра длины, но она была молода и очень сильна. Достаточно сказать, что Анаконда легко, стремительно переплывала Амазонку в считанные минуты.

Наконец, Конгресс начался, а разговор был очень серьезный.

Первой высказалась Атрос:

– До сих пор нет Крусады. Вы помните, она сказала: «Если меня не будет, то…». Мне кажется, что с ней случилась беда.

– Не обязательно. Она предупредила, что придет, если сможет, – заметила Ньяканина. – Надо ждать.

Лансеолада даже не посмотрела в сторону Охотницы:

– Чего ждать?

– Только по глупости можно задавать такой вопрос. Это Конгресс, и все имеют право высказаться. Конечно, сидя в пещере, можно казаться умной, но одна Крусада знает, с чем нам всем придется столкнуться!

Все понимали, что Ньяканина имеет право так говорить: она была в логове людей в качестве разведчицы, пока остальные сидели и ждали. И все-таки…

– Ты не могла бы быть аккуратнее в высказываниях? – Остроголовка сердито зашипела на Охотницу.

– Тебе-то чего волноваться? – парировала Ньяканина.

– Веди себя достойно! – повторила уже спокойнее маленькая змея.

– Ты права, – как-то сразу успокоилась Охотница и, повернувшись к Лансеоладе, сказала: – Прости!

– Ладно! – сердито прошипела ярара, но для себя решила когда-нибудь, при удобном случае напомнить Ньяканине о ее грубости.

Разговор на повышенных тонах перебила Коралина:

– Тихо вы! Крусада ползет!

– Прекрасно!

– Наконец-то!

Змеи зашевелились, обрадовавшись, что обстановка как-то прояснится. Но когда они увидели незнакомую огромную змею рядом с Круасадой, то снова замерли в тревожном ожидании.

Пока Круасада как-то тяжело и неуверенно устраивалась вблизи Атрос, незнакомка свернулась в самом центре пещеры.

– Террифика! Сестры! Подруги! Позвольте вам представить Гамадрию! Она принадлежит нашему племени и носит гордое имя змеи, – Круасада приподняла голову и посмотрела в глаза кобры. – Она подарила мне свободу!

– Да, конечно, – пробормотала Террифика, сообразив, что ее время владычицы заканчивается. – Мы – сестры!

Все змеи, высовывая язычки, стали кружить возле Королевской кобры.

– Похоже, она из рода ужей… – небрежно бросила фразу одна из гадюк.

– Глаза какие-то кругловатые! – подключилась другая.

– И хвост, скажу я вам… – третья не успела договорить.

Шея гостьи стала превращаться в чудовищно большой капюшон! Наступила такая тишина, что слышен стал шелест трав снаружи пещеры. Змеи замерли в ужасе.

Любовались грозным и роскошным убранством кобры недолго – Гамадрия успокоилась так же внезапно, как и проявила свой гнев. Кобра обратилась к Крусаде:

– Предупреди их, пожалуйста! Не знаю, сколько времени я смогу удерживать себя.

– Сестры, сестры! Не трогайте мою подругу! Если бы не она, меня бы, может, уже не было в живых. И не было бы плана, как победить в войне с Человеком!

Слово «план» мгновенно утихомирило всех.

– И что за план вы придумали? – Террифику, конечно, это интересовало больше всего.

– Сначала послушайте! – и Крусада рассказала подробно обо всем, с чем столкнулась в Доме, серпентарии и во дворе лаборатории.

– Можно подвести итоги. Два человека обезоружены, что очень хорошо. Теперь нужно взяться за остальных, – закончила свое повествование Крусада.

– И за собаку!

– За лошадей надо взяться!

– Вот тут вы правы. Именно за лошадей, – поддержала Гамадрия. – Будут в рабочем состоянии лошади – один человек сможет приготовить сотни ампул вакцины. А ведь именно вакцина лишает нас главного оружия – действия нашего яда! А собака – не противник! – и кобра насмешливо глянула в сторону Ньяканины.

Стало ясно, что вечное противостояние ядовитых змей и ужей нашло свое воплощение в отношениях Королевской кобры и Ньяканины.

– И, все-таки, я настаиваю: главный враг – собака! Люди могут устроить облаву, но увидеть нас непросто. А собака легко учует и укажет Человеку на нас. Кроме того, я бы не относилась так легкомысленно к двум рядам клыков у этого зверя. И это при том, что сеньора с капюшоном напрасно потратит яд, если укусит собаку. Этому зверю введена вакцина. Правда, Крусада?

Все знали о дружбе Ньяканины с Крусадой. Кузины уважали друг друга, так как интеллект у них был на одном уровне. Королевская кобра не знала.

– Да, ты права, кузина! – ответила Крусада. – Собака почует нас сразу, и все засады окажутся открытыми.

– Прежде всего, люди и лошади! Эта опасность серьезнее! – не сдавалась кобра.

– Думаю, что Ньяканина в этом случае, все-таки, права. Нужно обезвредить собаку.

– Я уверена в этом, – Ньяканина с достоинством взглянула на Королевскую кобру.

Гамадрия была очень умной змеей, необдуманных решений никогда не высказывала, поэтому тупое упрямство этих американских гадюк и их кузин ее просто взбесило. Яд волной хлынул к ее зубам.

– Возможно, ужам и удавам нужно бояться только собак, ведь людям и лошадям они не страшны. Уверена, смертельная опасность нависла над нами, ядовитыми змеями. И эта опасность исходит именно от людей! – Королевская кобра презрительно глянула в сторону Ньяканины.

– Прекрасная речь! – раздался голос из глубины пещеры.

Гамадрия уловила иронию в этих словах, повернула свою изящную голову и встретилась взглядом с двумя блестящими в темноте глазами, которые приветливо смотрели на нее.

– Это от тебя я дождалась похвалы? – кобра, вытянув шею, свысока посмотрела на говорившую.

– Твои слова пора высекать на камне, для наследников!

И Королевская кобра снова явственно ощутила насмешливый тон змеи, которая прятала свое туловище глубоко в пещере.

– А-а, Анаконда!

– Я самая!

Ньяканина попробовала сказать еще что-то, но Анаконда ее перебила:

– Позволь, сестра, я сама скажу. Все самые смелые и могущественные звери мира рассчитывают на собственные мускулы, хитрость и опыт. Тигры, львы, орлы, крокодилы честно сражаются в открытом бою. И только самые слабые и надменные, похожие на эту сеньору в шляпке, используют подлое оружие – яд.

Взбешенная кобра раздула свой капюшон до немыслимых размеров и так зашипела, что все поняли: еще секунда – и случится непоправимое!

– Конгресс неприкосновенен!

– Здесь нельзя!

Пещера наполнилась возмущенным шипением.

– Сними капюшон! – с ненавистью крикнула Атрос.

– Прочь капюшон! Долой шляпу! – одновременно вскричали Лансеолада и Золотая Уруту.

Королевская кобра в течение нескольких секунд могла бы разбросать этих мелких змеек, как она это умела. Но… она подумала и прошипела:

– Здесь, на Конгрессе, не будем разбираться, кто прав! Но предупреждаю: там, – и она кивнула на выход из пещеры, – мне не попадайтесь!

Потом медленно убрала капюшон на шее и замолчала.

– Да никто тебя и не обижает здесь! – Анаконда проговорила довольно миролюбиво, но кобра резко развернулась.

– Еще бы! Боятся и правильно делают. И ты не шути!

– Я? – Анаконда наполовину выползла из своего укрытия.

– Так, спокойно! У нас всех совсем другая проблема! – Террифика попыталась вернуть разговор к теме, из-за которой все и собрались. – У нас два плана. Один предложила Ньяканина, другой – наша гостья. С кого, все-таки, начнем? С собаки или лошадей?

Многим было бы проще начать войну, разобравшись с собакой. Но азиатская кобра всем показалась очень умной. Значит, в ее плане есть продуманный ход действий. Тем более что она довольно долго пробыла в серпентарии, лучше узнала порядки в лаборатории. Опасность, грозящая со стороны людей, гадюкам была известна, а вот насколько велика опасность от собаки, они знали только со слов Ньяканины и Крусады. Да еще факт, что собака невосприимчива к яду, тоже сыграл свою роль. Подытоживая обсуждение, Террафика объявила, что принимается план войны, предложенный Королевской коброй.

Выступать решили немедленно: каждая минута промедления грозила гибелью представителям Змеиного Царства.

– Жизнь или смерть! – пафосно сказала Террифика. – Кто еще хочет сказать?

– Не о чем говорить! Как бы не пришлось потом пожалеть! – Ньяканина сокрушалась, что не смогла переубедить.

– Тогда – в бой! – змеи ринулись наружу, а там вся земля кишела сестрами и кузинами, ждавшими приказ на атаку. Все ринулись в сторону Дома. Змей было так много, что, казалось, ожили кусты и трава – все задрожало и зашевелилось.

Уже вслед понеслись слова Террифики:

– Как на Конгрессе! Как на Конгрессе! До конца войны все неприкосновенны! Слышите?

– Да! Да! – эхом понеслось по сельве с разных сторон.

Анаконда обогнала Королевскую кобру, и та, шипя вслед, сказала:

– Потом встретимся…

– И поговорим! – Анаконда весело сверкнула глазами и стремительно скользнула вперед.

Сотрудники лаборатории собрались у постели коллеги, которому достался яд ярары. Близилось утро. Новый руководитель лаборатории, безмерно уставший и опечаленный событиями прошедшей ночи, подошел к окну и прислушался. Вместе с теплым дыханием ночи в окно влетели какие-то странные звуки со стороны конюшни. Что там происходит?

– Коллеги, лошади… Там что-то происходит – лошади волнуются! Фрагосо, не сочтите за труд, посмотрите. Только, пожалуйста, осторожно! Не нравится мне все это!

Фрагосо пошел к конюшне, освещая в предутренних сумерках дорогу фонарем. Остальные замерли в тревожном ожидании.

Через минуту в дверях появился Фрагосо, на лице которого и кровинки не было:

– Там… – еле проговорил он, – в конюшне – змеи!

– Откуда? Как они туда попали? – руководитель совсем растерялся.

– Много змей! Очень!

– Идемте! Все идемте! – руководитель лаборатории словно очнулся.

Все выскочили наружу.

– Пса позовите! Дабой! Дабой! Да где же ты, черт возьми! – человек как-то сразу забыл, что пес спал под кроватью больного, тяжело дыша и взвизгивая.

То, что увидели люди, ворвавшись в конюшню, потрясало воображение! Конюшня кишела змеями! Они были везде! Кони бились о перегородки стойл, пытаясь сбросить с себя десятки змей, жаливших их за ноги. Несчастные животные хрипели, ржали и били копытами о пол, давя гадов. Кормушки, разбитые лошадьми, летали по конюшне. Гадюки, словно их действиями руководил кто-то, бросались на лошадей и, укусив, тут же отпрыгивали, спасаясь от ударов копытами.

Смотреть на это побоище, не вмешиваясь, было просто невозможно – люди бросились в атаку. Их ноги защищали сапоги, а в руках появились плетки и мачете. Фрагосо плетью перешиб гадюку, которая ударилась о край его сапога. Руководитель разрубил огромную гадюку прямо в ее броске. Рядом визжал Дабой, шею которого несколькими кольцами обвила другая, тоже не маленькая. Голову этой гадюке отрубил еще один работник лаборатории – он был в этот момент рядом с псом. Все смешалось в кучу: лошади, люди, змеи! Это был ад! Или его преддверие, ад начался потом, когда Фрагосо поскользнулся о какую-то из этих ползучих тварей, показавшейся очень знакомой, и упал. Фонарь разбился, и вся конюшня, с ее страшными звуками битвы, погрузилась в темноту.

– Назад! – отчаянно крикнул руководитель. – Всем выйти! Дабой! Ко мне!

Люди поняли всю опасность, которой подвергались, только когда выскочили из конюшни. Бледные, с трясущимися от напряжения руками, в которых они держали окровавленные плети, ножи и мачете.

– Что это такое?! – руководитель спрашивал своих друзей и одновременно рылся в памяти, пытаясь найти хоть один подобный случай. Никогда раньше он не сталкивался с такими осмысленными действиями гадюк.

Все молчали, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Пес, вырванный из клубка змей за загривок, благодарно лизал руку своего спасителя.

– Сначала две гадюки проводят операцию по своему освобождению, причем действуют настолько слаженно, что начинаешь думать: у них не только инстинкты, но разум есть. Теперь нападение на лошадей! Такое впечатление, что змеи хотели убить лошадей, но они даже не знают, что помогли им выжить. Ведь у нас закончилась сыворотка! Скоро рассветет, и змеям не поздоровится.

– Среди них была убийца – Королевская кобра. Та, что укусила моего друга. Может, она пришла отомстить нам? Попалась бы она мне… – Фрагосо потер ушибленную при падении руку.

– Может, теперь я верю, что в жизни все может быть, – один из работников повернулся в сторону собаки. – Дабой бился отчаянно! Как он?

– Сильно искусан. Хорошо, что мы его подготовили, и он выдержит любое количество яда. Жить будет!

Люди вернулись в Дом, к больному товарищу. Дыхание его выровнялось, да и выглядел он уже лучше. По всему телу обильно выступил пот.

– Наконец-то закончилась эта страшная ночь – светает! – Руководитель посмотрел на часы: – Пора! Антониог, оставайся в доме, а мы с Фрагосо пойдем заниматься делом.

– Брать будем, как обычно, арканами?

– Пожалуй, нет. Уж слишком странно ведут себя эти буйные сеньоры! Берем палки и, на всякий случай, мачете.

Инстинкт самосохранения руководил действиями змей, а не какая-нибудь мистика. Так что в нападении на Серотерапевтическую лабораторию не было ничего странного. Просто проявилась мудрость змеиного рода в момент смертельной опасности.

Фонарь, который держал в руках человек, разбился. Это для людей наступила темнота, а змеи увидели проблески близкого рассвета. А утро несло с собою гибель. Предутренная влага, пронизавшая воздух, свидетельствовала о наступлении дня.

– Еще несколько минут – и нам не удастся пробиться в сельву. Назад! – скомандовала Крусада.

– Уходим! Уходим! Назад! – шипели со всех сторон змеи. Спутанными клубками они выкатывались в панике из конюшни, с ужасом поглядывая на светлеющее с каждой минутой небо.

Вдалеке послышался лай собаки. Он заставил всех замереть.

– Сколько нас осталось? – Золотая Уруту вытянула свою бархатистую шею, покрытую золотистыми волосками, и оглядела змеиное войско.

Подсчитав потери, змеи едва не пали духом: восемнадцать змей погибли под копытами лошадей и ударами кнутов и мачете. Среди павших были две изумительно красивые коралловые змеи. Атрос была рассечена надвое плетью Фрагосо. Дримобее, душившей собаку, расплющили в лепешку голову. Пропали Остроголовка, Радинея и Бойпева. Всего жертв змеи насчитали двадцать три. Это если не брать во внимание покалеченных и избитых. Все змеи были в крови, на которую налипла пыль. Вся эта масса забилась под чешуйки.

– Вот, Гамадрия, результат твоего плана. Думаю, что это еще не все испытания, которые нам предстоит пережить. Подозреваю, что это еще не конец! – Ньяканина упрекала, но говорила далеко не все. Она слышала последние слова людей о том, что лошадям как раз и не хватало того яда, который влили кузины при укусах. Во время этой битвы змеи удачно закончили иммунизацию лошадей. Если бы гадюки не напали на животных, те погибли бы на следующий день.

Вдруг снова раздался лай собаки, только уже гораздо ближе. Пес, почти касаясь земли носом, шел по следу.

– Бежим! Мы погибли! – отчаянно закричала Террифика.

– В пещеру! Все в пещеру! – в панике змеи рванули в сторону логова Террифики.

– Стойте! – взвизгнула Ньяканина. – Нет! Там вам точно всем грозит гибель! В одном месте всех перебьют!

Змеи снова остановились в растерянности:

– Так что же делать?

– Слушайте меня! Все расползайтесь в разные стороны! Люди за всеми, а тем более одна собака, не погонятся! Мы уйдем!

Паника, растерянность, страх почти парализовали волю змей. Они чувствовали: в словах Ньяканины разумное решение, но продолжали озираться по сторонам в поисках выхода из смертельно опасного положения. Еще бы один веский довод Охотницы – и все спаслись бы! Ну, пусть не все, но большинство.

И тут снова заговорила Королевская кобра.

Унижение, которое она испытала от провала своего плана, стыд от того, что кто-то оказался умнее, ненависть к этой проклятой чужой стране – все это толкнуло ее к страшной мести всем и за все.

– Эта болтливая зазнайка свихнулась от страха. Если мы разбежимся, то до конца своей жизни будем трястись от страха перед Человеком. Быстро все мчитесь в пещеру, а там мы дадим настоящий бой и собаке, и людям! За мной! – и кобра прыгнула в сторону логова Террифики.

– Скорей! Скорей! – змеи бросились за Гамадрией.

Ньяканина поняла мотивы Королевской кобры. «Она ведет змей на верную смерть!» – с горечью подумала Охотница. Она могла бы сейчас отвернуть и скрыться в зарослях. За ней уж точно никто бы не погнался. Но Охотница никогда не бросает друзей в беде! И Ньяканина заскользила вслед за всеми. Внезапно она почувствовала, что рядом с ней есть еще кто-то. Повернула на ходу голову и встретилась глазами с Анакондой:

– Ты видишь, что творит эта подлая чужестранка!

– Я уже давно обещала с ней поговорить с глазу на глаз, – усмехнулась Анаконда.

– Мы можем хоть чем-нибудь помешать? Ведь все погибнут!

– У этой твари в шляпке – другая судьба!

Пещера мгновенно заполнилась бы змеями, но путь всем преградила Анаконда:

– Террифика! Если я правильно поняла, то заседание Конгресса одновременно с битвой закончилось?

– Да, – вымученно признала Террифика.

– Тогда, я так думаю, у меня есть право заняться одной особой… – и Анаконда вытянулась, чтобы оглядеть всех. – А! Вот и наша умница, которая советами замучила, – и Анаконда рассмеялась.

В такой момент, в такой ситуации! Люди и собака вот-вот появятся! Все трясутся в страхе, а Анаконда решила устроить схватку. Да еще с кем? С Королевской коброй!

Глаза Гамадрии горели ненавистью, капюшон раздулся, а сама кобра раскачивалась из стороны в сторону, готовясь к прыжку. Внезапному и смертельному.

Первый удар получился удачным: клыки кобры рванули оливковую кожу, впустив в мышцы Охотницы весь яд, который накопился. В ответ Анаконда мощно замахнулась всем туловищем и хлестко обвилась вокруг гадюки. Потом стала ее медленно и нежно душить. Кобра не отпускала Анаконду, продолжая давить ее шею. Охотница почувствовала, как хрустнули ее позвонки. Это был решающий момент схватки! Анаконда изо всех сил сдавила телом кобру, и у той потекла слюна, а пасть разжалась. Теперь голова Охотницы была свободна, и Анаконда стала рвать зубами тело кобры. Медленно и с наслаждением. Потом добралась до ее головы, и череп Королевской кобры хрустнул, как глиняный кувшин. Вот теперь все!

– Теперь не стыдно и умереть! – тяжко вздохнула Анаконда и рухнула на истерзанное тело азиатской гадюки.

Снова послышался лай. Черный пес, видимо, вел людей прямо к пещере.

Еще совсем недавно испуганные и растерянные, змеи, увидев схватку Анаконды с коброй, почувствовали, что не имеют права так просто сдаться. Снова в них заговорил заложенный природой инстинкт самосохранения. В глазах заплясал огонь ненависти к тем, кто не дает им владеть своим домом – сельвой. Змеи решили дать бой.

Одна из змей заикнулась о том, что надо зайти в пещеру, но хор голосов ответил:

– Нет!

– Мы встретим врага здесь! – Ньяканина находилась в первых рядах.

Позади змей стеной стояла скала – пути отхода не было. Этот бой, действительно, был не на жизнь, а на смерть. Гадюки застыли, глядя вдаль горящими от ненависти глазами.

Ждать пришлось недолго.

Темный лес, казалось, выпустил из своих объятий фигуры двух человек. Это были руководитель лаборатории и Фрагосо, который держал черного пса на поводке. Собака лаяла и рвалась к скале, где ее и людей ждали змеи.

– Н-да! Это конец! Эх, жаль! – и было в этих словах Ньяканины столько любви к жизни, столько горечи, оттого что этой жизни приходит, действительно, конец.

Охотница отчаянно рванулась навстречу собаке, несшейся прямо на нее. Пес легким движением морды отбросил ее в сторону и вцепился в Террифику. Гремучая змея вонзила в его морду клыки и повисла. Дабой мотал головой, пытаясь сбросить ее, но хватка гадюки была мертвой. Нойвид ужалила снизу, но было уже поздно – люди были рядом. И Террифика, и Нойвид погибли мгновенно от ударов трости по хребтам. Золотая Уруту и Сипо были разрублены мачете. Лансеолада успела ужалить пса за язык, но тут же ударом трости ее рассекли пополам. В траве недвижно лежала Эскулапия.

Это вовсе не было похоже на битву. Это было избиение. Свистели трость и мачете, лаял пес – больше никаких звуков не было. Змеи даже не шипели, сберегая силы. Они умирали молча, одна за другой. Гора мертвых змеиных тел росла у входа в пещеру, где они совсем недавно проводили Конгресс. Дольше всех прожили, сражаясь, Крусада и Ньяканина.

Они были последними.

Люди сели на камень, чтобы немного отдохнуть. Они смотрели на змей, которые еще совсем недавно чувствовали себя хозяйками сельвы. Дабой, едва дыша от укусов, которых было шестьдесят четыре, почти не держался на ногах. Даже для него это было слишком много яда. Он лег у ног людей.

Спустя полчаса люди встали, чтобы идти в свой Дом. И вдруг случайно бросив взгляд в сторону, обнаружили Анаконду, которая была жива.

– Странно, в этих местах удавов нет. Откуда она, интересно?

– Да ты посмотри! Тут была схватка! Вон, видишь, наша Королевская кобра валяется! Я же говорю, что видел ее в конюшне! – Фрагосо, сам не отдавая себе отчет, рассказал, что здесь произошло.

– Ты прав, Фрагосо! Этот умница справился с коброй лучше, чем мы. Сильно пострадал… Видишь, рана какая! Давай-ка попробуем его подлечить, а? Может, когда-нибудь он нас с тобой спасет!

Люди привязали Анаконду к палке и понесли ее к себе домой. Если бы они знали, как горько было Анаконде знать, что ее маленькая, но отважная сестра погибла. Умная, гордая, полная презрения к смерти…

К счастью, Анаконда выжила. Люди лечили ее, кормили, пока она была слаба. Она присматривалась к тому, как они живут, и зла на них за своих погибших сестер не держала. Это жизнь. Но однажды наступило время, когда Анаконда захотела снова стать свободной. И она ушла от людей.

Ее ждали интересные приключения по пути до Гуайры, к Озеру смерти. Это место, где Парана сливается с Мертвой рекой. Потом было второе путешествие в мутных водах большого паводка. Его разделили с Анакондой ее младшие братья. Такая бурная жизнь Анаконды в буйных зарослях Параны стоит отдельного рассказа.