36

Потерпев поражение в доме Белинды, насильник вовсе не собирался сдаваться. Он стремился к новой добыче.

Тем временем шериф примчался к дому Феллоуз. Когда он, постучав, вошел внутрь, Белинда была уже одета и большими глотками пила бурбон.. Она показала на разбитое окно и рассказала, что произошло.

– Вы целились слишком высоко, – констатировал шериф, разглядывая отверстие от пули, оставшееся в занавеске. – Скорее всего в него вы не попали.

– Чепуха. Слава Богу, что он смылся.

– Как правильно, что мы раздали всем женщинам оружие.

– Хотите выпить, Хэнк?

– Нет, спасибо. Но себе вы, пожалуй, налейте еще. Вам это сейчас пойдет на пользу.

– Наверняка, – согласилась она.

– Белинда, вы уверены, что не видели его лица? Может, хоть мельком?

Она отхлебнула большой глоток и покачала головой:

– Я же вам сказала, что мне помешала занавеска. Но зато я разглядела, что у него внизу. И если мне когда-нибудь еще раз доведется увидеть такую шишку, то не ошибусь. Но надеюсь, что больше это не повторится.

– А подробнее вы не могли бы рассказать?

– Видите ли, это вообще не тема для беседы приличной дамы с мужчиной.

– Вполне разделяю ваше смущение, но это очень важно для следствия. Вы единственная женщина, которая видела хоть что-то и осталась жива. Никто кроме вас ничего рассказать мне не может. Лора Кинсайд не разглядела его лица в темноте кабинета. Мэлани Сандерс была в шоке и только кричала, а потом… Вы же знаете. А другие…

Белинда кивнула и выпила еще.

– Слушайте, Хэнк, у меня есть идея. Поговорите с Мартой Дженкинс. Когда мы были взаперти, она приводила нас в ужас разными подробностями об этом маньяке. Их рассказывал ей доктор. О размерах тоже. Тогда мне это показалось сверхглупой фантазией. Я не поверила ни одному слову. А теперь можете передать Марте, что я верю всему, что она говорила. Скажите ей, что все это правда. И пусть она перескажет вам то, что говорила нам тогда вечером в общежитии.

В тот самый момент, когда Белинда упоминала о Марте, жизнь той находилась в опасности. Субъект, который пытался влезть в окно Белинды, теперь намеревался, используя ветки перечного дерева, забраться в дом Дженкинсов. Инстинкт осторожности был подавлен неудовлетворенным желанием. Сначала он влез в комнату Дженни. Большую ветку, несмотря на предостережение Тима, так и не спилили, окно спальни пришелец легко разбил, почему-то совершенно не опасаясь шума. Увидев, что комната пуста – Дженни была с Тимом в кино, он решил переместиться через коридор к спальне родителей. Распахнул дверь. Никого. Было еще не поздно, и Док наносил визиты своим пациентам.

Неожиданно голова незваного гостя вздернулась, ноздри раздулись. Он учуял аромат, который действовал на него опьяняюще. Запах женщины! Как намагниченная стрелка компаса, тень развернулась и заскользила бесшумно по ковровым дорожкам со второго этажа вниз в гостиную.

Ведомый запахом, пришелец направился к комнате. Ноздри раздулись пуще прежнего, огромный орган наслаждения продолжал расти. За дверью была женщина!

Марта из предосторожности заперла дверь. Рядом с креслом стояло пневматическое ружье, хотя она не была уверена, что сумеет в случае необходимости управиться с ним. Марта ненавидела оружие. Она с увлечением смотрела телевизор. Кулинарные советы сыпались щедро. Как готовить, например, суфле.

Дверь затрещала. Марта обернулась и увидела, как кто-то с той стороны крутит ручку, пытаясь ее выломать. Она выключила телевизор и встала.

– Сэм? – спросила на всякий случай.

Ответа не было, если не считать скрипа терзаемой двери.

– Дженни?

С той стороны кто-то с воплем бросился на неподатливую дверь. Марта поняла, кто это может быть. Она взяла на изготовку ружье.

– Убирайся вон! – потребовала женщина решительно.

Дверь продолжала трещать. Было видно, что центральная панель вот-вот лопнет.

Сама мысль о том, что ей придется стрелять во что-то живое, была для Марты непереносимой. Она направила ружье на металлическую корзину для бумаг и нажала на курок. Атака на дверь прекратилась, и Марта услышала быстро удаляющиеся шаги – преступник убегал.

Марта потянулась к телефону.

Еще одна сорвавшаяся попытка привела насильника в ярость. Внутри у него клокотала лава неудовлетворенных страстей. Он метался по Галэну, пробирался невидимый по аллеям парка, где надо передвигаться на корточках. Он выискивал след Женщины! Вожделение! Именно этот инстинкт подавлял все остальные. Еда, питье, отдых – все отступало на второй план. Его не волновали и телесные повреждения, если только они не могли помешать выполнению основной задачи. Внутри него хранился запас драгоценного семени, назначение которого – не дать погибнуть роду. Недопустимо, чтобы это семя исчезло из мира. Он знал это. Более того, это было единственное, что он точно знал!

Знание это было закодировано в его плоти, костях, крови, оно не требовало толкования, руководило им, направляло его действия.

В примитивном мозгу этого создания, как вспышки молнии на темном небе, мелькали отдельные сцены, не объединявшиеся в цельную картину: запахи, звуки, вкусовые ощущения. Его манила податливость женской кожи, его слепил и притягивал блеск промежности, оглушал треск, с которым она разрывалась, чтобы принять его детородный орган. Он помнил влажность влагалища, охватывающего его плоть, его возбуждали воспоминания о бурлящей симфонии неистового совокупления. Все вместе это сливалось в один умопомрачительный букет – аромат Женщины!

Теперь он ощутил этот аромат у дома Гарретов. Передвигаясь ползком на животе вдоль фундамента дома, он наткнулся на окно в подвале. Тотчас же разбил его рукой, не обращая внимание на осколки, протиснул в раму свое мускулистое тело и спрыгнул на бетонный пол. Поднявшись в рост, стал осторожно пробираться к двери, ведущей наверх в жилые помещения.

Раздался металлический щелчок, и острая боль пронзила его колено. Безжалостные челюсти медвежьего капкана стальными зубами впились глубоко, до кости, в ногу. Оскар принес из магазина несколько ловушек и расставил в разных местах дома. Пришелец резко и хрипло дышал, сдерживая крик. Попытался сбросить капкан, тряся ногой, но ничего не вышло. Встав на одно колено, стал руками разводить стальные челюсти. Пружина была очень мощной, но руки оказались сильнее. Через несколько секунд нога была свободной.

Он швырнул с яростью капкан в угол, наделав много шума.

– Эй! Кто там внизу? – крикнул Оскар через запертую дверь.

Услышав мужской голос, призрак ретировался к разбитому окну, вылез наружу и, хромая, побежал прочь от дома Гарретов.

Возле гостиницы запах достиг невероятной концентрации. Раненое колено горело и дергалось. Но эта боль уступала внутреннему огню. В низ живота как будто был всажен нож.

Когда на луну набежала тень от облака, серая фигура воспользовалась затемнением и приникла к ближайшему окну гостиницы. Да, источник запаха был здесь – ресторан полон гостей. Официантка с криком уронила поднос, заметив за стеклом жуткое лицо. Нечеловеческое желание прочла в его глазах пораженная женщина, хотя видение длилось всего несколько мгновений.

Наверху распахнулось окно, и Руфь Парди с отчаянным криком выстрелила. Резкий звук ружья заставил существо быстро заковылять в тень.

– За ним, Джед! – скомандовала Руфь. Но когда хозяин добежал до выхода, сжимая рукоятку пистолета, за дверью уже никого не было.

Внутри убегавшего буйствовала ярость!

Джулиан быстро сбежал вниз, чтобы узнать, что происходит. Джед коротко изложил ему суть. Официантка, несмотря на все просьбы рассказать об увиденном лице подробнее, только дрожала и повторяла: «Его глаза!»

«Его глаза как открытая толка», – вспомнилась Джулиану строка из «Илиады». Он допытывался у официантки, не показалось ли ей лицо знакомым.

– Я никогда раньше не видела подобных глаз, – ответила девушка, – а само лицо исчезло слишком быстро. Я ничего не успела запомнить.

Вернувшись в номер, Джулиан стал перечитывать письмо Стефаньски. Он был так поглощен чтением, что не заметил, что его кровать стала почему-то тихо колебаться и вздрагивать. Резко зазвонил телефон, Джулиан вздрогнул и бросился к аппарату.

– Алло!

– Мистер Траск? Это мисс…

Шелест перешел в гул, трещали доски, с потолка посыпалась известка. Пол заходил ходуном, и Джулиан упал. Он увидел, как прямо над ним на потолке появилась трещина. Она расширялась, куски штукатурки сыпались как снег. С громовым ударом большой кусок потолка упал прямо на кровать. Дерево, кирпич и штукатурка расплющили матрац, пружины и каркас были сломаны и придавлены к полу.

Колебания прекратились внезапно. Так же внезапно наступила тишина. Ее нарушали только гудки, раздававшиеся в телефонной трубке, которую Джулиан сжимал в руке. Положив трубку, Джулиан направился к Джеду. Он встретил его на лестнице.

– Вы в порядке, мистер Траск? – встревоженно спросил Джед.

– Вроде да, – ответил тот, стряхивая с головы и плечей штукатурку. – Кто-нибудь пострадал?

– Нет, просто перепугались. У нас часто бывают такие маленькие землетрясения. На кухне разбилась пара тарелок.

– В моей комнате повреждений гораздо больше. Идите посмотрите, – пригласил Джулиан.

Когда Джед увидел кусок потолка, который полностью накрыл и раздавил кровать Джулиана, он присвистнул от удивления.

– Да, в этой кроватке уже никто не поспит! Если бы вы там лежали, то уже были бы… не с нами, – заметил Джед.

– Я и лежал на ней, но как раз перед тем, как потолок рухнул, зазвонил телефон, и я подошел к нему.

– Можно сказать, этот звонок спас вас. Вы счастливчик! На все, как говорится, воля Божья. Мне очень прискорбно, что это произошло в нашем отеле. – Джед опять удивленно покачал головой. – Странно, но больше нигде нет разрушений. Сейчас мы переведем вас в другой номер.

– Спасибо. Я соберу вещи.

Когда Джед удалился, Джулиан задумался над его словами, касательно «воли Божьей». Так ли это? А может, это были как раз «злые и безбожные силы», о которых говорил Стефаньски? Его разгромленная комната единственная в гостинице. Простое совпадение? Огонь, вода, воздух, земля…

Тим Галэн столкнулся в своем доме со странным поведением огня. Теперь это странное сотрясение земли. Оно ниспослано как орудие наказания его, Джулиана? «Может быть, я становлюсь параноиком?» – спросил он сам себя.

Огонь. Потом Земля. Какая стихия будет следующей? Кто станет мишенью, где это произойдет?

37

Следующей мишенью может стать Тим. Может, уже сейчас он лежит мертвый под грудой обломков, – эта мысль вытолкнула Джулиана из комнаты.

Через несколько секунд он распахнул незапертую дверь Тима. Номер был пуст. На обратном пути к себе Джулиан столкнулся с Тимом. Тот возвращался с прогулки. Джулиан бросился к нему:

– Ты чувствовал это?

– Что «это»? – не понял Тим.

– Ну, это, как его называет Джед, землетрясение?

– Да, мы с Дженни что-то почувствовали, когда я провожал ее домой. Но мы подумали, что это самолет прошел звуковой барьер.

Джулиан пояснил:

– Почему-то удар был сконцентрирован на гостинице. Точнее на моей комнате. Пойдем, увидишь сам.

Джулиан привел Тима в свой номер, показал ему кровать, погребенную под грудой обломков.

– Помнишь, я говорил тебе о том, что кое-кто может повелевать стихией?

– Да.

– Так вот, я абсолютно уверен, что это как раз тот случай. Кто-то управляет процессом, взбалтывает, размешивает и взбивает пену ярости против нас. Это существо взбесилось от отчаяния. Мы поставили преграду на его пути, не даем исполнять предначертанную миссию. А это самая главная задача его жизни – так оно полагает. И вот удар за ударом.

Тим отпрянул от Джулиана. В голосе этого человека, в его глазах горела убежденность в своей правоте.

– Ты, – сказал Джулиан, – ты сегодня, как говоришь, ничего особенного не почувствовал. Так, «что-то такое». Ну, а это, – он указал на раздавленную кровать, – это тоже по-твоему «что-то такое»?

– Нет.

– Меня сегодня чуть не убила гигантская конвульсия земли. А ты почти ничего не почувствовал. Как это может быть?

Тим все не отваживался взглянуть Джулиану в глаза:

– Я не знаю…

– Что делает тебя неуязвимым? Что тебя защищает? Или это ты сам все устраиваешь?

– Я? Нет! – Тим почти закричал.

Джулиан схватил Тима за плечи и придвинул к себе, он впился в него взглядом.

– Языческие глаза. Пана! Сатир, бог Эроса! Великий Пан умер, плакали поклонявшиеся ему. Но они ошибались, слишком рано стали оплакивать своего Бога. Бог Эроса, Бог Зари, ИНКУБ – он жив, здоров, процветает в Галэне. Насилует, убивает, пользуется помощью своих друзей – темных сил природы, которые он насылает на нас…

Джулиан отпустил Тима и прислонился к стене. Он постепенно успокаивался.

– Прости, я смертельно напуган – все дело в этом.

– Ничего, – произнес Тим, – мы все напуганы.

Зазвонил телефон.

– Мистер Траск?

– Да.

– Это мисс Руден. Нас разъединили.

– Да, мисс Руден. Я слушаю.

Тим, дружески помахав рукой, вышел из комнаты.

– Боюсь выговорить, у меня печальное известие…

Джулиан застонал – печальным известием могло быть только одно.

– Он умер?

– Да, сэр. Меньше часа назад. Я подумала, что должна вам это сообщить. – Горе ножом врезалось в сердце Джулиана.

– Профессор и вы были очень близки…

– Он был мне как отец.

– И он думал о вас в последний момент. Он произносил ваше имя и шептал, что должен вам что-то сказать.

– Что именно, вы не запомнили?

– Он в последние минуты говорил не очень связно. Голос у него ослаб. Но он все время повторял одно и то же имя…

– Вы хотите назвать мое имя?

– Да, и ваше тоже. Но было еще одно… по-моему, Билл Уайер. Вы знаете кого-либо с таким именем. Билл Уайер?

Джулиан стал рыться в памяти.

– Уайер? Что-то не припоминаю…

– Конечно, я могла неправильно расслышать. И потом, профессор говорил с довольно сильным акцентом. Может, это было больше похоже на Уар. А такое имя вам что-то напоминает?

– Нет. И оно мне ничего не напоминает. Что он еще просил передать, пожалуйста, вспомните.

– Нет, сэр, больше ничего. Ему так трудно было говорить, мне практически пришлось приложить ухо к его губам. Он несколько раз произнес ваше имя. Потом попросил, пожалуйста, передайте Джулиану – Билл Уайр, Билл Уайр. По крайней мере я так услышала. Он повторил несколько раз, как будто это было очень важно. А потом отошел в мир иной.

Повесив трубку, Джулиан с тупым выражением лица спустился в бар. За короткое время он пережил два потрясения – едва избежал смерти сам и потерял дорогого друга и коллегу. Ему надо было выпить.

– Мне водки. Чистой.

Это был любимый напиток Стефаньски. Иногда он позволял себе пропустить рюмочку.

«Русские говорят, что водку изобрели они, – не раз заявлял Стефаньски, но они врут. Водку изобрели в Полонии». При этом он не произносил по-современному «Польша», а говорил так, как в средние века, – «Полония».

Когда перед Джулианом поставили порцию водки в бокале, он, как учил Стефаньски, осушил его одним глотком.

– Еще, – потребовал он. Сидя в баре, Джулиан перебирал в памяти всех, чье имя было Билл. Затем он стал вспоминать всех Биллов, кого лично не знал, но слышал о них как о специалистах в той сфере науки, которой занимался он и Стефаньски. Но ни у одного из них не было фамилии Уайер. Джулиан почему-то вспомнил, как в первый раз встретил Стефаньски. Он обратил внимание на гриву белоснежных волос – точно как у льва. А за очками прятались старые, умные, живые глаза. Раньше он знал старика по его работам, потом рискнул написать и договориться о встрече в Бостоне. И вот они встретились.

– Вы слишком молоды, – так приветствовал его Стефаньски.

Джулиан опешил – ему было уже порядком за тридцать, и сам себя он считал человеком средних лет.

– Молодые все материалисты. Поэтому все революционеры молоды. Одни считают, что могут разрешить все мировые проблемы, наполнив желудки людей едой и переведя деньги с одного банковского счета на другой. Другие надеются на секс, как будто в нем заключается волшебная формула счастья. Как правило, люди верят только в то, что могут увидеть сами и потрогать. Попробуйте обсудить с ними что-либо выходящее за пределы чувственных ощущений, что выше или ниже Природы, – они станут смеяться над вами.

Джулиан ответил высоким от волнения голосом:

– Я думаю, что ситуация меняется. Сегодня молодежь уже не та. Она смотрит дальше пределов материального мира, пытаясь осмыслить понятия духовные, абстрактные.

Стефаньски тут же нашелся:

– В таком случае ответьте мне на вопрос, что такое привидения?

– Не знаю, – признался Джулиан.

– Отлично. Я тоже не знаю, – последовал за ним Стефаньски.

Они рассмеялись, и Джулиану стало легче на душе. Но Стефаньски не угомонился:

– Но вы в них хоть верите?

Джулиан задумался, прежде чем ответить.

– Я не отрицаю возможности их существования, – сказал он осторожно.

И с этого момента они быстро подружились. Джулиан вдруг подумал: «А может быть, Билли Уайер совсем не имя? Билл и это слово в английском языке имеет много значений. Клюв птицы, вексель кредитора, счет, казначейский билет, плакат, афиша, меню, обвинительный акт, заявление о разводе, билль о правах. Биллем называли когда-то и особую разновидность меча с широким клинком. Этим словом обозначают также мыс. Глагольная форма может означать „приласкать“. Этот путь никуда не вел…»

Джулиан выпил вторую порцию. Что же такое Билл Уайер? Не зря, умирая, при последнем вздохе, Стефаньски так отчаянно хотел донести эту информацию до Джулиана. Он заказал еще водки.

… Вечер был влажным. Когда Дженни вернулась со свидания с Тимом, она была как из парной – мокрая, горячая. Быстро скинув одежду, она достала из бельевого шкафа махровое полотенце и отправилась в ванную, примыкавшую прямо к ее спальне. Положив полотенце на металлическую табуретку, Дженни залезла в душ и закрыла толстую стеклянную дверь кабины. Она включила воду и стала регулировать температуру, прибавляя то горячую, то холодную. Наконец струя стала приятно теплой. Девушка стояла, наслаждаясь бодрящими струями, а потом решила намылиться. Пена получилась пышная. Смыв ее, Дженни стала заворачивать краны. Закрыла до упора, но вода продолжала литься как ни в чем не бывало. Девушка лихорадочно крутила винтами. Напор продолжал усиливаться. Струйка стала превращаться в целые потоки. Дженни посмотрела на кафельный пол душа. Слив как будто не работал. Вода не уходила и вскоре достигла лодыжек. Завинчивать краны было явно бессмысленно. Что-то звякнуло над головой. Оказалось, это под напором слетела сетка душа и упала со звоном на пол ванной. Вода, уже не сдерживаемая сеткой, била со страшной силой. Недовольно вздохнув, Дженни сдалась, решила выйти из кабинки. Это ей не удалось. Дженни яростно толкала дверку, но та не поддавалась.

Девушка поняла, что попала в ловушку.

– Помогите! Эй, кто-нибудь помогите! – закричала она. Но тут же поняла, что и кричать бесполезно. От остальной части дома ее отделяли три двери. Дверь душа, дверь ванны и дверь ее спальни. Все они были плотно закрыты. К тому же вода сильно шумела. Она снова сделала попытку выйти из кабины, но опять тщетно. Дженни в отчаянии стала бить кулаками по толстому стеклу и звать на помощь.

Вода уже дошла до колен. Дженни закрыла рукой трубу душа, откуда летел безжалостный поток. На секунду ей показалось, что это помогло. Но вскоре вода пробилась сквозь пальцы. Она убрала руку, и сильная струя отбросила ее к противоположной стенке кабины. Вода плескалась у паха. Вот уже поднялась выше талии. Она не сразу поняла, что поток стал гораздо теплее. Когда уровень достиг сосков, сомнений у нее не осталось. Вода не просто прибывала, с каждой секундой она становилась горячей. Горячее и выше, горячее и выше, горячее и выше…

Практически кипяток уже обжигал плечи, и Дженни осознала, что ей суждено свариться заживо. Точно как тем ведьмам, о которых ей рассказывал Тим. В смертельном страхе она закричала громче. Никто не услышал ее. Вода продолжала прибывать.

38

… пей, пей сколько хочешь…

Тим резко пробудился от привычного сна и сел в кровати. Сердце его колотилось, тело покрылось испариной. Тим глотал воздух, как будто тонул. Что-то в его сне было не так. Но что? Он потер глаза и постарался вспомнить. Что-то ускользало от него, и надо было поймать, пока оно не ушло окончательно. Сон раньше всегда был одним и тем же, как старый фильм, который крутят постоянно. Каждый кадр, каждый звук, каждое лицо – все точно такое же, как и в прежние ночи. Никогда сон не менялся даже в мельчайших деталях. Так было всегда. Но не сегодня. Сегодня что-то изменилось.