16. «Отпусти народ Мой / Шалах эт ами»

^{(Шмот, 7:16)}

Возможно, самый знаменитый политический лозунг в истории – это обращенное к фараону требование Моше: «Отпусти народ мой!» С тех пор в течение трех тысячелетий оно неоднократно использовалось угнетенными группами. Оно было излюбленным у черных рабов американского Юга. В их самой известной песне поется: «Сойди, Моше, пойди в Египет и скажи старому фараону, чтобы он отпустил народ твой!» С 1960-х гг. слова Моше служили лозунгом международного движения в защиту советских евреев.

На политических митингах эти слова Моше редактируются: обычно опускается вторая половина его требования: «чтобы послужил Мне в пустыне». С точки зрения Библии свобода – сама по себе не ценность; она становится таковой, если используется для почитания Б-га. Еврейский философ Авраѓам Йеѓошуа Ѓешель недаром сетовал на распространенную манеру нарушать целостность библейских стихов и цитировать их по частям. Первые, еще досионистские поселенцы на земле Израиля, например, называли себя БИЛУ, аббревиатурой из первых букв стиха Йешаяѓу (2:5): Бейт Яаков леху венельха — «Дом Яакова, давайте пойдем», – однако при этом опуская значительные слова пророка «пойдем во свете Г-споднем».

Точно так же целью исхода еврейских рабов было не только их освобождение от владычества фараона, но и предоставление им возможности служить Б-гу. (См. «Люби ближнего своего как самого себя», «Я Г-сподь ваш» и «Отпусти народ мой / Ам Исраэль Хай» в разделе «Советские евреи».)

17. Десять казней

^{(Шмот, 7–12). «Отягченное сердце» фараона}

Действительная цель десяти казней египетских – не принуждение фараона освободить евреев, для чего хватило бы и последней десятой казни; их смысл состоит в демонстрации превосходства Б-га над египетскими божествами и наказании египтян за те нечеловеческие условия, в которых они содержали еврейских рабов.

Не один год все новорожденные еврейские младенцы мужского пола топились в водах Нила. Хотя большинство египтян лично не участвовали. в этом уничтожении, самая первая казнь, когда Нил покраснел от крови, ясно показывает, что на всех египтянах лежала вина за то, что делали их соотечественники. Египтяне больше не могли отрицать вину всей своей страны: сама река наглядно свидетельствовала об утопленных младенцах.

Некоторые из первых казней причиняли скорее неприятности, чем страдания (например, нашествие лягушек). Следующие казни причиняли вред экономике: тучи саранчи пожрали урожай, в полях бродили дикие звери. Десятая казнь стала последней местью за убийство еврейских младенцев: в одну ночь погибли все египетские новорожденные первенцы. После этого фараон приказал немедленно освободить израильских рабов.

В книге Шмот подразумевается, что посредством казней Б-г «отягчал» сердце фараона, и тот все не отпускал евреев. Это выглядит странным с моральной точки зрения: сперва Б-г лишает фараона свободы воли, ожесточая его сердце, а затем наказывает за это жестокосердечие.

Но если бы Б-г не «отягчал» сердце фараона, это лишило бы египетского монарха свободы воли, и тогда он разрешил бы еврейским рабам уйти – но не по своему свободному выбору, а из страха. С отягченным сердцем фараон больше не испытывал физического страха, который заставил бы обыкновенного человека немедленно подчиниться Б-жьей воле. А теперь ничто не отвлекало фараона от осмысления всех несправедливостей, которые он обрушил на еврейских рабов. Но не чувство моральной ответственности повлияло на решение отпустить евреев. Только когда начали умирать первенцы, фараон убедился, что перед ним сила неизмеримо большая, чем его собственная. Возможно, он отпустил евреев, чтобы спасти собственную жизнь, поскольку сам был первенцем. Хотя десять казней должны были радовать многострадальных рабов, еврейская традиция чувствует некоторую неловкость от разрушений, которые они причинили Египту. Когда во время пасхального «седера» перечисляются эти казни, то при упоминании каждой из них проливается капля вина – символическое обозначение умаления радости при мысли о страданиях египтян.

Вот десять казней:

1. Воды Нила превратились в кровь (7:14–25); 2. Повсюду, даже в спальни и кухни, заползали лягушки (7:26–8:11); 3. Вши (8:12–15); 4. Дикие звери (8:16–28); 5. Болезни скота (9:1–7); 6. Нарывы на коже у людей и у скота (9:8–12); 7. Град (9:22–35); 8. Саранча (10:1–20); 9. Три дня «тьмы египетской» (10:21–23); 10. Смерть первенцев (1:29–36).

18. Переход через Красное море

^{(Шмот, 14)}

Казалось бы, одной десятой казни – смерти первенцев – достаточно, чтобы фараон был рад избавиться от еврейских рабов. Но уже спустя несколько часов после их освобождения он передумал и послал войска с приказом вернуть их. Характерно, что солдаты, словно японские камикадзе, с готовностью отправлялись выполнять этот приказ.

Египтяне преследовали бегущих израильтян до Ям Сум (Красное море). Израильтяне были в панике. Позади были войска с колесницами, впереди – морские воды.

Но десять казней не истощили чудес Г-спода. Б-г посылает сильный восточный ветер, который раздвинул морские воды и открыл посреди них сухой проход. Евреи воспользовались им, а на следующих по пятам египтян обрушиваются водяные стены.

По преданию, когда ангелы на небесах начали петь хвалу Г-споду за спасение евреев, Он в гневе повернулся к ним: «Мои создания тонут, а вы поете песни!» Этот широко известный мидраш, возможно, лег в основу еврейской традиции не слишком радоваться поражению и страданиям врага (см. также Мишлей, 24:17). Один из самых удивительных среди 613 законов Торы гласит: «Не гнушайся египтянином, ибо пришельцем был ты в стране его» (Дварим, 23:8). Несколько лет назад мне попалась одна статья, где разбирался этот завет «не гнушайся египтянином»; автор посвятил ее памяти своего сына, который был убит египетскими солдатами в Войне Судного дня в 1973 г.

19. Амалекетяне

Для евреев амалекетяне – своего рода нацисты древности: злобные и беспощадные враги евреев. Библия описывает их нападение на израильтян, еще скитавшихся по пустыне. Вместо того чтобы выступить против евреев открыто, амалекетяне нападали на их арьергард, где находились дети и старики (Дварим, 25:18).

Трусость амалекетян и их жестокость к самым беззащитным израильтянам вызвали против них безграничный гнев Б-га. Он повелел евреям уничтожить амалекетян, как только представится случай. Спустя сотни лет такой же приказ передает царю Шаулю пророк Шмуэль. Шауль побеждает амалекетян в битве, но не казнит их царя Агага. Именно за этот акт неповиновения Б-г отбирает царство у Шауля и отдает его Давиду.

Тем не менее очевидно, что евреи не всегда преследовали амалекетян, мы даже встречаем амалекетян, которые служат в израильском войске (Шмуэль II, 1:1–13). Вера в неизменную ненависть амалекетян к евреям возникнет через несколько сот лет, когда Ѓаман, потомок царя Агага, задумает разом уничтожить всех евреев (см. «Эстер»).

Вечная война, которую Тора объявляет амалекетянам, – вещь необычная и даже необъяснимая. Египтяне причинили евреям куда больше страданий (сотни лет порабощая их, топя их младенцев). Тем не менее Тора не велит «гнушаться египтянином» (Дварим, 23:8). Амалекетяне же считаются хуже египтян и изображаются отъявленными негодяями и трусливыми солдатами, нападающими только на самых слабых.

20. Гора Синай и дарование Торы

Хотя в десяти казнях и рассечении вод Красного моря часто видят основные события Шмот, на самом деле это лишь преддверие более высоких целей. Еврейские рабы получили свободу не ради нее самой, а для служения Б-гу. Вот почему Моше передал фараону: «Отпусти народ Мой, чтобы послужили они Мне» (Шмот, 7:26). И именно поэтому в еврейской традиции кульминация исхода – это дарование Торы, событие, которое принято называть откровением на Синае.

Спустя семь недель после исхода из Египта израильтяне достигли горы Синай. Здесь Б-г – в первый и единственный раз! – обратился ко всему народу и возвестил ему Десять заповедей. Люди были испуганы грозным явлением Б-га среди грома и пламени. Они стали просить Моше: «Говори ты с нами, и мы будем слушать, и пусть не говорит с нами Б-г, а то умрем». Моше успокаивает их, объясняя, что Б-г не для того вывел евреев из Египта, чтобы убить их: «Не бойтесь, ибо для того, чтобы испытать вас, пришел Б-г, и чтобы страх Его был перед лицом вашим, дабы вы не грешили» (Шмот, 20:18–20). Тем не менее он соглашается в дальнейшем передавать евреям Б-жьи послания.

Вскоре после этого Моше поднимается на гору Синай, где проводит сорок дней и ночей. Многие евреи считают, что на Синае Б-г дал Моше сразу всю Тору. По мнению Талмуда, Тора давалась Моше Б-гом постепенно, свиток за свитком, во время скитания евреев в пустыне.

Еврейская традиция считает, что на горе Синай Моше дана суть Торы (ее законы), а мудрецы Талмуда иногда подчеркивают древность и авторитетность тех или иных уложений еврейского права тем, что это «закон, данный Моше на Синае, – ѓалаха лемоше мисинай».

Поскольку событиям на Синае, посвящена значительная часть Торы (по сути, от Шмот, 19 до Дварим, 10:10), то кажется странным, что единственная сообщаемая об этой горе подробность – то, что она расположена на Синайском полуострове. Таким образом, нельзя точно идентифицировать местоположение горы Синай. Раби Гюнтер Плаут предполагает, что это сделано специально: «Если бы местонахождение святой горы стало затем доподлинно известным, то Иерусалим и его Храм никогда бы не стали центром еврейской жизни, так как их значение показалось бы ничтожным по сравнению с этой священной горой».

21. Завет / Брит. «Все сделаем и будем слушать»

^{(Шмот, 24:7)}

В дни, предшествовавшие дарованию Десяти заповедей (см. гл. 22), Б-г велел Моше подготовить израильтян к церемонии, которая закрепит их взаимоотношения с Ним. Б-г также дал понять, что эти отношения будут основаны на определенном условии: «если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет со Мной, то будете Моим дражайшим уделом из всех народов… вы будете у Меня царством священников и народом святым» (Шмот, 19:5–6). Моше передал послание Б-га израильским старейшинам, и весь народ как один ответил: «Все, что говорил Г-сподь, исполним» (19:8).

Затем Моше ведет израильтян к подножию Синая, где Б-г возвещает им Десять заповедей. Читая первую заповедь: «Я Г-сподь, Б-г твой, который вывел тебя из страны Египетской, из дома рабства» (Шмот, 20:2), мы редко думаем о ней как о первой статье договора. Но это именно преамбула того договора между Б-гом и евреями, который получил название синайского Завета. Как раз поэтому первая заповедь лишена формы приказа (см. следующую главу), просто подтверждая то, что Б-г сделал для израильтян. Его деяния ради их блага дают Ему и право предъявлять к ним Свои требования.

Основополагающий свод этих требований содержится в книге Шмот (20–23). Скажем только, что эти главы содержат предписания против идолопоклонства, убийства, воровства и плохого обращения с чужестранцами, вдовами, сиротами и бедными. Дополнительные законы предписывают соблюдение субботы, субботнего года (в течение которого земля должна лежать под паром) и праздников Песах, Шавуот и Сукот. Исследователь Библии Иеремия Унтерман заметил, что поскольку Б-жьи заповеди охватывают как ритуальную, так и этическую сферу, то «любое преступление рассматривается как преступление против Б-га, каким бы оно ни было – ритуальным или гражданским».

Израильтян предупреждают, чтобы они не вступали ни в какие соглашения с обитателями Кнаана или их богами. За это Завет гарантирует израильтянам владение страной Кнаан и, что более замечательно, избавление от болезней, засухи, бесплодия и выкидышей (Шмот, 23:25–26).

Моше передает повеления Б-га всему народу, и евреи единогласно заявляют: «Все, что говорил Г-сподь, сделаем и будем слушать» (Шмот, 24:7). Не вполне ясные слова их ответа толкуются мудрецами как обязательство повиноваться не только тем законам, которые они уже услышали, но также любым Б-годанным или разработанным мудрецами законам, которые они еще услышат. Евреи взяли на себя обязательство выполнять заповеди, даже еще не расслышав их – т. е. еще не успев глубоко осознать их смысл.

Еврейское слово для завета – договора – брит. Библия описывает два других особенно значимых договора: один гарантирует обязательства Б-га перед Авраамом и его потомством (Брейшит, 15), другой сообщает, что царский титул не уйдет из дома Давида (Шмуэль II, 7). Кроме того, церемония обрезания называется на иврите брит мила (договор об обрезании) в соответствии с заповедью Б-га Аврааму: «Ты же соблюди завет Мой, и ты, и потомство твое после тебя в роды их. Вот завет Мой, который все должны соблюдать… обрезан да будет у вас всякий мужчина… сие будет знаком союза между Мною и вами» (Брейшит, 17:9–11). Завет понимается как двустороннее соглашение: евреи должны соблюдать законы Б-га, а Он должен оберегать их.

Известный мидраш сообщает, что, когда Израиль приготовился принять Тору на Синае, Б-г сказал евреям: «Я даю вам Мою Тору. Назовите Мне тех, кто поручится, что вы будете ее соблюдать, и Я дам ее вам». Израильтяне предложили Б-гу принять в качестве поручителей своих патриархов. Но Б-г отказался. Тогда они предложили пророков. И снова Он отказался. Наконец евреи сказали: «Прими наших детей как поручителей за нас». И Б-г ответил: «Они, безусловно, надежные поручители. Ради них Я даю вам Тору» (Шир ѓаширим раба, 1:24).

22. Десять заповедей / Асерет ѓадиброт

Попробуйте назвать все десять.

Если не вспомните всех, не отчаивайтесь. Хотя Десять заповедей – основной документ еврейской (и всей западной) морали, большинство людей не могут перечислить их по памяти. Почти все сразу же вспоминают запрет убийства и воровства или предписание чтить отца и мать. Потом, может быть, вспомнят и запрет прелюбодеяния. Я обнаружил, что хуже всего помнят девятую заповедь, запрещающую лжесвидетельство.

Сначала перечислим исходные Десять заповедей в том порядке, как, как они зафиксированы в книге Шмот (20:2 –14); несколько иная версия содержится в книге Дварим (5:6–18).

1. Я Г-сподь, Б-г твой, который вывел тебя из страны Египетской, из дома рабства.

2. Да не будет у тебя других Б-гов сверх Меня.

3. Не произноси имени Г-спода, Б-га твоего, попусту.

4. Помни день субботний, чтобы святить его.

5. Чтите отца своего и мать свою.

6. Не убивай.

7. Не прелюбодействуй.

8. Не кради.

9. Не отзывайся о ближнем твоем свидетельством ложным.

10. Не домогайся дома ближнего твоего; не домогайся жены ближнего твоего, ни… ничего, что у ближнего твоего.

Интересно, что первая заповедь – на деле заявление, а не предписание. Наверное, поэтому на иврите эти изречения называются буквально (Асерет ѓадиброт) Десять заявлений, а не Асерет ѓамицвот (Десять заповедей). Разница между понятиями «заповедь» и «заявление» не просто семантическая; она ведет к значительным противоречиям между еврейскими мудрецами. Маймонид, величайший еврейский философ, утверждает, что первое заявление, по сути, представляет собой требование верить в Б-га. Более поздние еврейские мыслители, особенно Крескас и Абарбанель, возражают Маймониду по эмпирическим и логическим мотивам. Во-первых, в этом стихе ничего не сказано о вере. Во-вторых (и это более важно), как можно предписывать верить? Если вы верите в Б-га, то потому, что находите эту доктрину истинной, а не потому, что вам это предписано. А если не верите, то кто может вас заставить поверить?

Несмотря на железную логику Крескаса и Абарбанеля, большинство еврейских авторитетов согласны с Маймонидом и настаивают, что вера в Б-га не только желательна, но и предписана. Тем не менее в иудаизме главный акцент неизменно делался на соблюдении заповедей – в отличие от христианства, где гораздо большее значение придается вере. В старой шутке прощаются друг с другом лютеранский священник и его приятель раввин; священник говорит: «Соблюдай веру», на что раввин отвечает: «Соблюдай заповеди».

Две из Десяти заповедей обычно неточно переводятся с иврита, в результате Библии приписываются взгляды, чуждые ей. Особенно это касается шестой заповеди, которая на иврите состоит всего из двух слов: ло тирцах. Большинство переводов дает значение: «Не убий». Пацифисты и противники высшей меры наказания обычно приводят этот стих в поддержку своих позиций. Но проблема в том, что Библия отвергает пацифизм и допускает смертную казнь, особенно за убийство. Правильным переводом ло тирцах будет что-то вроде: «Не совершай преступления убийства». Хотя Библия осуждает ненужное кровопролитие, она, как и любое общество до нее и после нее, различает убийство преднамеренное и непреднамеренное, запрещая первое. И в отличие от Махатмы Ганди или секты «Свидетелей Иеговы» Тора всячески поддерживает, например, активную самооборону. Талмуд позднее предписал: «Если кто-нибудь пришел убить тебя, убей его первого (Санѓедрин, 72а).

Перевод третьей заповеди тоже не совсем точен. Ло тиса эт шем ѓашем элокеха лашав обычно переводится как: «Не поминай имени Г-спода, Б-га твоего, всуе». Многие думают, что это значит лишь писать «Бог» как Б-г или богохульствовать, произнося ругательства с использованием слова «бог». Даже если такое понимание заповеди правильно, то все же трудно понять, что же делает подобные действия столь же предосудительными, как и убийство, воровство, идолопоклонство и прелюбодеяние. Однако на иврите ло тиса буквально значит: «Не используй (имя Б-жье всуе)», иначе говоря, не ссылайся на Б-га для оправдания своих собственных интересов. Третья заповедь – единственная, в отношении которой Б-г предупредил: «Не пощадит Г-сподь того, кто произносит имя Его попусту» (Шмот, 20:6–7). Так что если человек совершает дурной поступок, он дискредитирует себя, но когда то же самое делает верующий, прикрываясь именем Б-га, он тем самым дискредитирует и Его самого. И поскольку Б-г опирается в распространении знаний о Нем по миру на верующих, Он и провозглашает этот грех непростительным.

Четвертая заповедь – «Помни день субботний, чтобы святить его» также требует пояснений. Единственное предписание о субботе, изложенное в Десяти заповедях, – это «святить» день субботний и не делать в этот день «никакого дела». Тем не менее почти каждый скажет вам: главная цель субботы – отдых.

Десять заповедей, по сути, подразделяются на две части: первые четыре регулируют отношения людей к Б-гу, последние шесть – отношения между людьми (см. также «Этический монотеизм», «Идолопоклонство» и «Суббота», а для дальнейшего анализа Десяти заповедей, их запретов и требований – «Давид и Батшева» и «Ахав и Изевель»).

23. Золотой телец

^{(Шмот, 32)}

Когда мне говорят, что было бы легче поверить в Б-га, если увидеть чудо собственными глазами, я отсылаю к 32-й главе Шмот. Ни одно поколение в истории не имело более благоприятной возможности поверить в Б-га, чем израильтяне в пустыне. Недавно освобожденные рабы только что были свидетелями десяти казней, спаслись благодаря чудесному рассечению вод Красного моря и воочию видели Б-жью славу на горе Синай. Тем не менее, пока Моше сорок дней находился на Синае, они успели удариться в массовую панику.

Евреи окружили брата Моше Аарона (см. гл. 24) и стали требовать, чтобы он «сделал им бога». Аарон попросил их отдать ему все свои сокровища (возможно, надеясь, что это заставит их одуматься, – впрочем, тщетно). Вскоре набралось столько драгоценного металла, что Аарон смог сделать из него «тельца литого» – золотого тельца. Евреи окружили идола, заявляя: «Вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из страны Египетской!» (Шмот, 32:4).

Это исповедание веры («вот бог твой, Израиль») довольно странно. Ясно, что израильтяне не могли считать тельца активно действующим божеством. Не мог же идол, которого они только что смастерили, вывести их из Египта? Скорее всего, они хотели немедленно получить материального посланника Б-га взамен отсутствовавшего Моше и именно эту роль отвели тельцу.

Подозреваю, впрочем, что дело тут не в одной панике из-за исчезновения Моше. Религиозные предписания, наложенные на евреев после исхода, могли многим показаться слишком суровыми, слишком многое запрещающими. Смысл стиха «и поднялись веселиться» (Шмот, 32:6) в том, что народ устроил оргию.

Б-г пришел в ярость. Он упрекал Моше: «Развратился народ твой, который ты вывел из страны Египетской» (Шмот, 32:7). Он хочет уничтожить Израиль и произвести от Моше для водительства другой, лучший народ.

Моше напоминает Б-гу, что Он обещал патриархам отдать Кнаан именно их потомкам. Б-г смягчается, и Моше сходит с горы, неся скрижали с Десятью заповедями (см. гл. 22). При виде неистового разгула в лагере израильтян он приходит в ярость. Моше бросает и разбивает скрижали, перекаливает в огне золотого тельца и заставляет израильтян выпить получившийся прах с водой. Левиты (единственное племя, которое не осквернило себя поклонением золотому тельцу) обнажают свои мечи и убивают три тысячи грешников.

Когда Моше гневно требует от брата объяснить его роль в изготовлении тельца, Аарон снимает с себя ответственность, заявляя, что просто бросил золото в огонь «и вышел телец этот» (Шмот, 32:24), – защита не очень убедительная.

В конце этой истории Моше снова беседует с Б-гом и просит у Него прощения за грехи израильтян; «если же нет (прощения), то сотри и меня из книги Твоей, которую Ты писал» (Шмот, 32:32). Б-г успокаивает Моше, обещая наказать лишь тех, кто действительно согрешил.

Инцидент с золотым тельцом показывает, что вера израильтян в период их сорокалетнего пребывания в пустыне еще не была прочной; ее можно охарактеризовать как проявление синдрома «А что ты мне хорошего сделал?». По малейшему поводу евреи отворачиваются от Моше и от Б-га, и Б-г наконец заключает, что народ, выросший в рабстве, не годится для страны свободных людей. Легче было вывести людей из Египта, чем вытравить Египет из людей. Б-г заявляет Моше, что все поколение освобожденных рабов должно умереть, прежде чем их потомки смогут войти в Кнаан (см. «Двенадцать соглядатаев»).

Лично меня история с золотым тельцом убеждает, что у большинства людей вера существует вне зависимости от того, что для них совершает Б-г. Хотя каждое обещание Моше, данное им от имени Б-га, выполнялось, этого не хватило, чтобы те евреи остались верны Б-гу больше сорока дней, да и мы явно не слишком отличаемся от них.

24. Аарон и Мирьям

Большинство сегодняшних евреев с фамилиями Коган или Кац и все прочие, кто считает себя потомками коганим (священников) (см. гл. 22), возводят свои корни к первому еврейскому первосвященнику Аарону. Священнические функции, которые описывает Тора, возможно, были его главной обязанностью. Однако Аарон выступал также и как полномочный представитель своего брата Моше, который страдал дефектом речи. По-видимому, евреи в пустыне очень любили Аарона: Тора намекает, что по его смерти скорбели сильнее, чем по смерти Моше (Бемидбар, 20:29, Дварим, 34:8). Видимо, Аарон имел более обходительные манеры, чем его брат. Когда евреи грешили, Моше гневался. Аарон вел себя иначе. Когда ему сказали, что хотят получить для поклонения золотого тельца, Аарон помог изготовить идола – хотя потом и отрицал свою личную ответственность за это перед возмущенным братом, молчаливое согласие Аарона выглядит столь странным, что кажется, словно Тора скорее скрывает его подлинный образ, чем повествует о нем: некоторые из важнейших событий жизни Аарона остаются неясными. Два его старших сына, например, были наказаны Б-гом за предложение ими Б-гу «огня чуждого, какого Он не велел» (Ваикра, 10:1).

В еврейской традиции Аарон – пример миролюбивого человека. Самая известная из легенд о нем гласит, что когда Аарон узнавал, что двое поссорились, то обычно подходил к одному из них и говорил: «Тот так любит тебя и так печалится, что ты сердишься на него, но он боится подойти к тебе», затем отыскивал второго и говорил ему то же самое; при встрече эти люди бросались друг другу на шею и обнимались. В других историях Аарон становится другом дурных людей с тем, чтобы превратить их в хороших. Сам титул, которым еврейская традиция наделила Аарона – оѓев шалом («миролюбец»), – знак глубокого уважения евреев к нему, и ради воцарения мира между людьми мудрецы оправдывают ту невинную ложь, которая приписывается Аарону в подобных легендах.

Мирьям вошла в историю прежде всего благодаря заботе о своем брате Моше, пущенном матерью в корзинке по течению Нила. Это она видит, как дочь фараона находит младенца, и, хотя ей было тогда только девять лет, уговаривает царевну пригласить нянчить Моше его собственную мать.

Когда Б-г рассекает воды Красного моря и спасает евреев от преследования, именно Мирьям увлекает женщин Израиля в бурный танец радости.

А когда на Мирьям нападает проказа в наказание за то, что осудила женитьбу Моше на нееврейке, Моше произносит короткую молитву из пяти слов: Эль на рефа на ла («о Б-же, пусть она выздоровеет») – и Мирьям сразу выздоравливает. Еврейская традиция усматривает в ее болезни наказание, которое Б-г посылает тем, кто злится на других или распространяет о них дурные слухи (см. «Лашон ѓара / Злословие»).

Хотя Аарон и Мирьям не пережили своего брата, они умерли в глубокой старости. Аарон умер в 123 года, а Мирьям – в еще более преклонном возрасте. Их имена – одни из самых популярных среди дающихся еврейским детям.

25. Жертвоприношения. Священники и левиты / коѓаним и левиим

Жертвоприношения животных играли для древних евреев ту же роль, какую выполняют молитвенные службы для их современных потомков: они являлись самой распространенной формой поклонения Б-жеству. Около 150 из 613 законов Торы посвящены жертвоприношениям.

Величайший средневековый еврейский философ Маймонид считал, что жертвоприношения животных введены для того, чтобы отучить людей от жуткого древнего обычая приносить человеческие жертвы. Когда Б-г останавливает Авраама от принесения в жертву Ицхака (Брейшит, 22:11–13), патриарх сразу же приносит в жертву барана (см. «Жертвоприношение Ицхака»).

Самое известное жертвоприношение делалось на Песах и известно как пасхальный агнец. Оно знаменовало собой освобождение евреев от египетского рабства. Евреи приносили ягненка в Иерусалимский Храм (Бейт ѓамикдаш) и отдавали его священнику, который и убивал животное, брызгая его кровью на алтарь и сжигая внутренности и жир. Остатки возвращались тому, кто пожертвовал ягненка, их приносили назад в его дом, и семья съедала барашка с мацой, горькими травами и другими блюдами. Праздничная трапеза перемежалась беседами на тему исхода из Египта. Жареная нога, которую евреи до сих пор кладут на тарелку во время пасхального седера, и символизирует этого пасхального ягненка.

С тех пор как царь Шломо построил Первый Храм в Иерусалиме (примерно 950 г. до н. э.), еврейский закон предусматривал, что жертвоприношения должны совершаться только тут. За жертвоприношения отвечала одна из групп колена левитов, известная как коганим (священники). Племя Леви было единственным, не получившим своей земли, когда евреи вошли в Кнаан. Левитам были отведены 48 городов в Стране Израиля (Бемидбар, 35:1–8), и на их содержание предназначался ежегодный налог, взимавшийся с других колен. Именно из племени Леви выходили духовные лидеры и учителя. Левиты также помогали коѓаним в храмовых службах.

Жертвы приносились несколько раз: каждое утро и после полудня. До сих пор утренняя и послеполуденная молитвы («Шахарит», «Минха») символизируют эти ежедневные приношения в Храме. Поскольку послеполуденная жертва приносилась примерно с 12.30, закон запрещает проводить молитву «Минха» раньше этого времени. Другие жертвы приносились для замаливания невольных нарушений Торы, третьи служили дарами Б-гу.

Некоторые части туш жертвенных животных оставлялись для пропитания священников, другие отдавались в пищу жертвователю.

Для жертвы могли использоваться лишь кашерные домашние животные (коровы, овцы, козы и птица). Мудрецы объясняют это так: «Бык убегает от льва, овца от волка, козел от тигра. Сказал Святой Единственный, благословен будь Он: «Не приносите мне тех, кто преследует, но тех, кого преследуют» (Ваикра раба, 27). Жертвенные животные не должны были иметь никаких изъянов (Ваикра, 3:6; 22:17–25).

Кроме животных, евреи приносили в храмовую жертву часть первого урожая плодов, пшеницу и овес.

Когда в 70 г. был разрушен Второй Храм, многие евреи отчаялись когда-либо получить прощение за свои грехи: не осталось места, где они могли бы принести соответствующие жертвы. Великий мудрец I века раби Йоханан бен Закай переориентировал все еврейское мышление, провозгласив, что жертвоприношения животных должны заменить акты любви – доброты – лучший путь получения прощения от Б-га. В дополнение к делам любви – доброты Талмуд пояснил, что «изучение Торы – более великое дело, чем ежедневное жертвоприношение» (Мегила, 3б). Кстати, с еврейской точки зрения христианская доктрина искупителей жертвы кровью Йешу (Иисуса) – своего рода реакционная реабилитация человеческих жертвоприношений.