Александр подошел к нам.
      - Ты болел корью? - встретил его Полли вопросом.
      - В детском возрасте.
      - И еще жив?
      Тут я не выдержал.
      - Сейчас не время для шуток, Полли. Я сам был удивлен не меньше тебя. Но почему не предположить, что сопротивляемость организма этих людей в отношении вируса кори очень низкая? Посуди сам - клиничная картина та же самая. Кроме того, никто из нас не заболел. Разве это не может служить веским доказательством того., что...
      - Что мне еще многое придется пережить на этой планете! - трагическим тоном заключил Полли.
      Мы тут же составили план действий. Если это действительно была эпидемия кори, то все мы, переболевшие ею еще в детстве, невосприимчивы к ней. То есть наши организмы выработали антитела, губительные для вирусов. Из нашей крови можно было получить сыворотку - нечто вроде вакцины. Инъецированная больным, она могла не только улучшить их положение, но и вылечить их. Мы не рисковали ничем; нужно было дать лишь кубиков по двести крови ...
      Ян и Александр сразу же согласились. А Полли заявил, что ему, как англичанину, необходимо получить для этого специальное разрешение парламента, но что он готов нарушить законы своей страны, хотя и сомневается, что этот поступок будет оценен нами по достоинству, и что он даст столько крови, сколько потребуется.
      Мы решили вернуться на корабль и как можно скорее приготовить сыворотку. Не было нужды объяснять все это нашим друзьям туземцам - они и без того поняли, что мы что-то придумали. Отец проводил нас до выхода из подземелья. Пока мы шли к нему, я все время ощущал присутствие других людей, и обернувшись один раз, заметил с десяток обитателей пещеры, которые держались на почтительном расстоянии от нас.
      Мы вышли наружу и зажмурились, ослепленные ярким светом. По пути мы говорили о наших новых знакомых. На всех нас произвело впечатление, что как бы ни было сильно развито у них интуитивное чувство, оно не шло дальше обыкновенных понятий. Туземцы угадывали лишь самые простые наши мысли, понимали наши намерения, связанные со зрительными представлениями, но выказывали полную безучастность во эремя нашего разговора о кори и вирусах.
      И все-таки кто-то из них знал геометрию!..
      15 октября
      Нам не потребовалось много времени на то, чтобы приготовить первую дозу сыворотки. Моя лаборатория была оборудована довольно неплохо - пробирки, колбы, термостат, центрифуга ... Каждый из нас был готов "изойти кровью", как выразился Александр, лишь бы спасти больных туземцев.
      Пока мы брали кровь у Полли, он не переставал шутить.
      - Я одного не могу понять - почему ты все время ухмыляешься? - спросил Ян.
      - На этом свете, дорогой Ян, - ответствовал Полли, - нет ничего возвышеннее юмора. Особенно, когда он принимает космический характер.
      Поляк посмотрел на него из-под бровей, а Полли с достоинством кивнул на колбочку.
      - Посмотри, какая она, английская кровь. Самая прекрасная во вселенной!
      - Малость отдает плесенью, но в общем и целом неплохая, - сказал Александр, которого я назначил своим главным помощником и который в этот момент старательно мыл склянки.
      Скоро первая доза сыворотки была готова. Мы решили послать к туземцам Яна, чтобы он ввел ее тому из больных, положение которого внушает самые серьезные опасения, а мы должны были продолжить приготовление сыворотки. Ян взял с собой все необходимое и двинулся в путь.
      Был вечер. Гигантский огненный диск Эпсилона клонился к закату, озаряя небо пурпурными и оранжевыми отблесками. Ян шел на запад, навстречу заходящей звезде. Его фигура четко вырисовывалась на пустынной равнине, в ореоле яркого заката.
      Александр за моей спиной тихо произнес:
      - Святой Ян, посланец человеческий!
      Действительно, картина эта была торжественной и символичной. Она приобретала для меня совсем особенный смысл, потому что в эту минуту я почувствовал, что призвание и долг человека не ограничиваются одним лишь уголком вселенной. Наша планета, наша родная Земля подобна зрелому плоду, выношенные которым семена разлетятся по всей вселенной. Это семена возвышенного добра, которое не должно быть скрыто навеки в одной скорлупе. Ян, человек Земли, нес свою живительную кровь другому человечеству! Он шел по пустынной равнине неведомой планеты, и жизнь его получала огромный смысл. Ян, посланец людей, ты еще раз неопровержимо доказываешь, что высшим долгом человека является служение людям и жизни ... В добрый путь, Ян!..
      - Верно, Юли? - спросил дядя Андри.
      Юли молчал. Он был сейчас далеко, там, с Яном и доктором Нордстеном, с Полли и Александром, которые стали так близки и дороги ему, словно он знал их с тех пор, как помнил себя.
      - Ты, может быть, устал? - спросил дядя Андри.
      Мальчик укоризненно взглянул на него.
      - Давай посмотрим немного телевизор, наверное, будут передавать что-нибудь с Луны.
      Юли категорически воспротивился. Как дядя не понимает, что он терпеть не может все эти передачи, быть всегда лишь зрителем, а не участником разных событий, получать все готовым, разжеванным ...
      Нет, дядя Андри был неглупый человек и отлично понимал все эти вещи. Он заметил, как изменился Юли со вчерашнего дня, когда капризничал и не находил себе места. Дядя Андри очень хорошо знал, что внутренний мир ребенка гораздо богаче всего того, что мог предложить ему нынешний век технических чудес. Фантазия ребенка не нуждается в технических достижениях - большинство людей забывает об этом. Только воображение ребенка может превратить обыкновенную картонную коробку в космический корабль и подводную лодку одновременно... И еще дядя Андри понимал, что лучше всего продолжать чтение этого таинственного дневника, который захватил и его самого, не меньше,, чем ребенка.
      21 октября
      Вся ночь прошла в ожидании. Полли включил музыкальный автомат, одна веселая мелодия сменяла другую. Мы с Александром работали. Он стерилизовал ампулы для сыворотки, которую я приготовлял, испытывая то трепетное чувство, всегда охватывавшее меня в атмосфере лаборатории.
      Ян не вернулся утром. Легкое беспокойство за него мало-помалу превратилось в тревогу. Руки у меня начали дрожать и все время потели. Я уронил только что приготовленную ампулу с сывороткой и ужасно рассердился на себя, словно в этой склянке заключалось наше спасение, и моя неловкость все погубила ...
      Полли по обыкновению выражал свое волнение вслух.
      - Если этот фокус удастся, Анри, я начну изучать биологию.
      Александр время от времени выглядывал в иллюминатор, но ему явно не хотелось, чтобы мы заметили его тревогу, поэтому он делал вид, что совершенно поглощен мытьем склянок.
      Не вернулся Ян и к обеду.
      - Если он через два часа не явится, я пойду за ним, - решительно заявил Александр.
      Два часа прошли, но Ян так и не вернулся. Тогда мы решили приготовить последнюю дозу сыворотки и отправиться за ним втроем. К вечеру наше терпение иссякло. Когда же мы друг за другом вышли из корабля, то увидели возвращающегося Яна. Он шел очень медленно и, заметив нас, вяло помахал рукой.
      - Лучше бы мы взяли с собой в экспедицию мумию Тутанхамона, чем этого типа, - проворчал себе под нос Полли, потому что поляк молчал, а выражение его лица ни о чем нам не говорило.
      Ян поставил на песок сумку и присел рядом с нею.
      - Не подействовало, - сказал он.
      Подавленные этим известием, мы молчали. Никогда еще неудача не действовала на меня столь угнетающе.
      Я попытался было сказать что-нибудь, ободрить товарищей, но не смог вымолвить ни слова.
      Не глядя на нас, Ян продолжал:
      - Сделал укол матери. Вечером температура спала, дыхание улучшилось. Пульс стал нормальным. Я думал, что это благодаря сыворотке. Очень скоро, однако, состояние больной резко ухудшилось. К утру она потеряла сознание и час назад умерла.
      Ян пнул ногой камешек, с безразличием посмотрел на нас и добавил: - Вот и все!
      Потом он встал и пошел к звездолету.
      Полли, прищурившись, поглядел ему вслед и громко сказал: - И говорит об этом так, словно делает грамматический разбор какого-нибудь идиотского изречения!
      Ян даже не обернулся. Александр последовал за ним.
      Мы остались вдвоем с Полли. Долго молчали. Сыворотка не действовала ...
      Стемнело. У этой планеты нет спутника,, и звезды кажутся здесь крупнее и ярче. Я посмотрел вверх, на искрящийся небосвод. Еще в детстве я вообразил, что созвездие Ориона - мой покровитель и друг, поэтому теперь я, сам того не сознавая, искал его в небе. Но его не было. Странно, в это время года оно должно находиться там! Я смотрел, ничего не понимая, пока не сообразил, что надо мною совсем другое небо. Здесь все было другое, даже и созвездия. И вопреки всему в этом новом, совсем необычном чужом мире человек не мог уйти от самого себя ...
      Сыворотка не действовала ...
      Почему? Может быть, была слабой, а может быть, мы ошиблись в диагнозе. К сожалению, и в том, и в другом случае мы ничего уже не могли предпринять...
      - Анри, а почему бы нам не взять кровь для сыворотки у мальчика? Ведь он же выздоровел ...
      Я махнул рукой.
      - Нельзя, Полли. Антивирусный препарат уничтожает возбудителя болезни, но не создает иммунитета. Через несколько месяцев мальчик может заболеть снова.
      - Наш мальчик? - не поверил Полли.
      - Да!
      - Чертовская эта паука, - процедил физик сквозь зубы в полном отчаянии.
      Мы помолчали.
      - Анри, - через некоторое время снова заговорил он, - ты веришь, что наши сигнальные ракеты будут обнаружены?
      - Здесь слово за тобой.
      - Верно ... - Он вздохнул. - Я просто так спросил. В сущности вероятность обнаружения ракет равна нулю, почти нулю.
      Снова наступило тягостное молчание.
      - Значит, все туземцы обречены, - взорвался вдруг Полли. - Все до одного! Нам не с кем будет даже словом перемолвиться!
      Я невольно усмехнулся. Было что-то трогательное в этом трагическом заключении. Поглощенный мыслью о судьбе обитателей планеты, он забыл, что мы совсем не понимаем их языка, что образ их жизни чужд нам.
      Но мне было понятно его волнение. Полли видел в них прежде всего людей. Он рассматривал все происходящее с этой точки зрения, которая является, на мой взгляд, единственно правильной. Интересно, как бы реагировал этот же самый Роберт Полли,, если бы несколько лет назад узнал из газет, что эпидемия уничтожила жителей целой планеты? Тоже не спал бы целую ночь? Это очень важный вопрос. Потому что чувство долга у нас подсознательно ограничено во Времени и Пространстве. Мы станем настоящими людьми только тогда, когда эти границы исчезнут. Справедливость, осуществленная на Земле, не означает, что миссия человечества на этом закончилась ...
      Было время, когда люди тревожились о том, что они будут делать, если в их жизни все устроится, страдания исчезнут и труд превратится в насущную потребность, в источник радости. Теперь мы знаем, как излишни были эти тревоги. Совершенствование человека - это развитие чувства ответственности. Некогда опасались, что люди утратят свою индивидуальность, превратятся в подобные роботам схемы. Мне кажется, что лет двести назад люди были гораздо однообразнее, чем теперь. Их делала похожими друг на друга забота о существовании, о хлебе насущном, забота о завтрашнем дне. . .
      Только когда спадают оковы естественного для живого существа эгоизма, наступает освобождение духовных сил человека, этого неизмеримого богатства, на котором зиждется многокрасочная панорама нашей современности.
      Это было вечером . . . Несколько дней спустя после безуспешной спасительной миссии Яна. Мы с Александром стояли перед звездолетом, погруженные в свои безрадостные мысли.
      Вдруг кто-то позвал меня. Я узнал голос Яна. Мы поднялись в его кабину. Он лежал на постели и мучительно стонал. Я включил свет и вздрогнул - Ян был весь в поту, и лицо его пылало.
      - Что с тобой, Ян?
      - Если я потеряю сознание, не делайте мне никаких уколов! - медленно проговорил он. - Поняли? Никаких уколов! Произошло самое ужасное - эпидемия не пощадила и нас . ..
      - Но почему же? - еле сдерживая слезы, спросил Юли. - Ведь это же была корь?
      - Иногда приобретенного иммунитета недостаточно, Юли, - сказал дядя Андри. - И потом... они и сами не были уверены в диагнозе.
      - Ну а если на Земле вспыхнет какая-нибудь страшная эпидемия? Разве может она уничтожить всех людей?
      - Успокойся, этого не произойдет. Мы уже научились бороться со всякими болезнями. Но было время, когда они уносили жизни сотен тысяч людей. Чума, холера, тиф были когда-то настоящим проклятием человечества. И все-таки ни одна эпидемия не смогла погубить его. Жизнь всегда побеждает ...
      Юли слушал, и перед его взором проходили образы тех, кто жертвовал собой во имя жизни ...
      ...Вот он, старый Пастер. Обыкновенной стеклянной трубочкой он отсасывает смертельно заразную слюну из пасти бешеной собаки ... А тот врач, который ввёл себе в вену кровь, взятую у больного лейкозом! ..
      Юли видит себя в длинном белом халате. В руках он держит шприц, полный чудодейственного раствора.
      Он побеждает смерть, возвращает улыбку людям, осушает их слезы.
      Юли смотрит на дядю Андри, но не видит его...
      Ровный голос биолога незаметно возвращает его на далекую планету...
      Подавленные обрушившимся на нас несчастьем, Полли и Александр молча смотрели на красное от жара лицо Яна, впавшего в забытье. Дышал он так, словно на грудь ему давил тяжкий груз.
      - Что же делать? - воскликнул Александр.
      - Будем поддерживать сердце.
      В глазах Александра сверкнули слезы.
      - Знаешь ли ты, какое у него сердце?.. Если он умрет, я никогда не ...
      - Договаривай, Саша, - сказал я. - Ты никогда не простишь мне...
      Александр нахмурился. На скулах его вздулись желваки. Тихо, едва сдерживая ярость, он сказал: - Дурак!.. Анри Нордстен, ты дурак!..
      Когда я уже приготовил шприц, Ян очнулся.
      - Что это? - встревоженно спросил он.
      - Кардиак, для сердца.
      - Не обманываешь?
      - Кардиак, тебе говорят! Зачем мне обманывать?
      - Ладно! - Он закрыл глаза и продолжал: - Я не выношу других лекарств... Запомни это раз и .навсегда, Анри, мой организм не выносит других лекарств. Не наделай глупостей!
      - Будь спокоен, Ян!
      Ночь тянулась мучительно долго. Кризисное состояние больного продолжалось. Когда восток озарился первыми лучами дня, у нас зародилась робкая надежда.
      Часам к десяти, температура понизилась. Теперь для нас не было предмета дороже термометра. Тоненький блестящий столбик ртути отмечал возвращение Яна к жизни.
      В полдень Ян открыл глаза и, поглядев на нас, заявил, что хочег поговорить со мной наедине. После того как наши товарищи с явной неохотой вышли из помещения, Ян сказал следующее:
      - Видишь ли, Анри, сыворотка оказалась слишком слабой. Я не сомневался, что они больны корью. Там, в подземелье, мне стало ясно, что для успешного лечения такой обостренной формы болезни, необходимо приготовить сыворотку из крови человека, перенесшего здешнюю, форму этой болезни. Я обдумал все. Сопротивляемость наших организмов гораздо выше, чем у туземцев. Следовательно, мой организм должен был справиться с этой болезнью. Тут не было никакого риска. Я был убежден, что все кончится благополучно и ввел себе кровь больных туземцев. У меня нулевая группа крови... Я только боялся, что заражения не произойдет. Но вирус оказался очень активным. Вообще, надо сказать, что это.. . очень энергичный вирус! - Ян усмехнулся. - Я просил тебя не делать мне никаких инъекций. Нельзя было вмешиваться в естественный ход болезни, мой организм должен сам справиться с нею. Я уверен, что выживу. Вчера, правда, я немного струхнул, но теперь совершенно спокоен.
      Я не сказал Яну ни слова. Только крепко обнял его.
      Да и что можно было сказать! Какими словами я мог выразить волновавшие меня чувства ...
      1 н о я б р я
      Ян выздоровел. Он вышел победителем из борьбы с болезнью, которая развивалась именно так, как он предполагал. После тяжелого кризиса состояние его начало быстро улучшаться. На третий день он уже вставал с постели, к нему вернулся аппетит.
      Нужно ли описывать нашу радость? Александр ухаживал за Яном, как заботливая нянька, и готовил специально для него вкусные блюда. А Полли чего только не,вытворял, чтобы позабавить Яна и доставить ему удовольствие. Он даже разыскал сборник стихов на польском и принялся читать вслух больному. Не зная польского, он так коверкал слова, издавал такие нечленораздйьные звуки, что даже вечно невозмутимый Ян не выдержал и взмолился, чтобы мы немедленно вывели из помещения этого сумасшедшего физика, после чего Полли дал торжественную клятву, что выучит на польском целую оду.
      Мы были счастливы!.. Четверо людей вновь обрели веру в свои силы, которая помогает им жить на расстоянии миллиардов и миллиардов километров от родной Земли.
      Мы приготовили сыворотку из крови Яна. И снова отправились к хрустальной пещере. Теперь мы не сомневались в победе над коварной болезнью и боялись только одного - что едва ли застанем в живых больных детей. Утешало нас лишь то, что мы сможем помочь другим заболевшим.
      Вход в пещеру был открыт, мы спустились вниз.
      - Э-ге-ей! - крикнул Полли.
      В ответ прозвучало многократное эхо. Мы стояли, езадаченно глядя друг на друга.
      - Ушли, - сказал Ян. - Убежали.
      Куда?.. Почему?
      Мы долго плутали по лабиринтам пещеры и везде ебнаруживали следы людей - сосуд для воды, очистки плодов, светильники, предметы неизвестного нам предназначения. В глубине пещеры наше внимание привлекла ниша, которая отличалась от других таких же ниш большими размерами. И здесь на полу имелась постель из мха, покрытая шкурами.
      - Смотрите, что я нашел, - воскликнул вдруг Полли. Он держал в руке преозрачную пластинку величиной с ладонь.
      - Слюда, - сказал я.
      - Да, но на ней есть какие-то знаки.
      Дейсткительно, на слюдяной пластинке можно было различить знаки w фигуры.
      - Интересно! - сказал Ян. Он внимательно осмотрел пластинку и заявил: Это письмена.
      - Письмена?
      - Да; в этом не может быть никакого сомнения.
      Между тем Александр, который осматривал другой конец ниши, издал возглас удивления. Мы подошли к нему. Здесь на стене были высечены различные фигуры и множество линий.
      - Это карта, - взволнованно сказал пилот. - Географическая карта!
      - Если мы пороемся еще немного, то, пожалуй, найдем и атлас, - пошутил Полли.
      - Брось свои шутки, ты лучше взгляни сюда! Вот этот знак обозначает четыре географических направления. А это - океаны, здесь вот - континенты. Ясно вам?
      - А этот кружочек? - съязвил Полли.
      - Ты, мог бы сам догадаться! .. В этом кружочке находимся мы с вами, торжественно заявил Александр. - Понятно? На острове. Мы попали на остров. И если подумать хорошенько, то можно сообразить, что и ветры, которые здесь дуют, подтверждают это.
      - В таком случае, эти квадратики, - сказал неуверенно я, - не что иное, как города?
      - Правильно.
      - А вот это, - Полли указал на самый большой квадрат, - Лондон.
      - Но почему, если это действительно остров, на нем не обозначены населенные пункты? - спросил Ян. - Ведь население-то здесь есть!
      - Уж не думаешь ли ты, что эта карта - дело рук наших знакомцев? спросил Александр.
      - Отнюдь нет! Уровень их развития не таков, чтобы...
      - Правильно, - перебил его пилот. - Давайте теперь пораскинет умом. Мое мнение таково: к этим письменам и этой карте наши знакомцы не имеют ни малейшего отношения. Эта ниша совсем не похожа на остальные помещения пещеры. Случайно ли это? Очевидно, здесь обитал человек, отличавшийся от представителей племени, которое мы знаем. Он понимает толк в географических картах и умеет писать. Он носитель более высокой, культуры и, следовательно, был здесь пришельцем,. Зачем он пришел сюда, когда и как - зто нам неизвестно. Но местное население для него было чем-то вроде туземцев. Они., по всей видимости, относились к нему с уважением - видите, его жилище занимает центральное положение. Это он ...
      - Это он начертил треугольник перед звездолетом! - воскликнул Полли. Кто еще мог бы знать здесь геометрию, кроме него?
      - Правильно.
      Действительно, во всем этом была логика.
      - Но почему он больше не пришел к нам? - спросил Ян. - И где он теперь?
      - Боюсь, что именно он первым пришел к нам, - сказал я. - Более развитый по сравнению с другими, он первый решился установить контакт с наши. Потом он заболел и пришел к нам за помощью. Но увы, поздно. Однако почему же все-таки он оказался в этих местах, среди местных жителей? И откуда он прибыл сюда?..
      - И как прибыл? - добавил Полли.
      В это мгновенье Ян воскликнул: - Смотрите!
      Луч его фонаря осветил человеческую фигуру, неподвижно стоявшую у входа в нишу. Это был спасенный нами мальчик. Мы очень обрадовались и бросились к нему. Он сделал своеобразный жест, приглашая нас последовать за ним. Мальчик привел нас в ту самую нишу, где мы были в первый раз. На постели здесь лежали двое туземцев. Подойдя к ним, мы сразу узнали своих старых знакомых отца и одного из двух детей. Оба они были без еознания.
      Мальчик молча показал на них и отойдя в сторону, застыл в той же позе, в какой мы увидели его у входа в нишу. Может быть, он совершал какой-нибудь религйoзный обряд или же просто оцепенел, убитый горем Я сделал уколы обоим. Лишь бы не было слишком поздно. Выдержат ли они до тех пор, пока не начнет действовать сыворотка? Неужели мы опоздали и упустили миг, когда жизнь все еще остается хозяином положения?.. Тогда все наши усилия будут тщетными.
      Эта мысль повергала меня в отчаяние.
      Стараясь прогнать тревогу, я вынул из сумки ампулы с препаратом для стимулирования сердечной деятельности. Рука моя задрожала, когда я поднес шприц к груди отца. Как будет реагировать сердце этого человека на надш земные лекарства?.. А вдруг действие препарата окажется пагубным для него? Я отдавал себе отчет в том, что произвожу эксперимент... Но в данном случае я обязан был пойти на риск ...
      Игла вошла в коричневую кожу. Теперь нужно было слегка нажать на шприц, чтобы острие иглы проникло в грудную клетку. И вдруг я почувствовал, что не могу этого сделать,..
      Я взглянул на товарищей. Полли стоял, опустив го: лову. Александр взял за руку ребенка, словно хотел удержать еще теплившуюся в нем жизнь. Только светлые глаза Яна следили за мной. Медленно, словно принимая решение, он кивнул мне.
      И я нажал на шприц. Тело больного чуть заметно вздрогнуло. Лекарство проникло в область сердца.
      Человек выдержал. Впрочем, так оно и должно было быть. Ведь он был таким же человеком, как и мы ...
      Я больше не колебался и сделал укол и ребенку. С ним тоже все обошлось благополучно. Теперь нам предстояло главное, что мы должны были совершить, что осмыслило бы все наши усилия, наше, существование на этой планете полная победа над этой болезнью. Мальчик не должен был остаться сиротой. Мы понимали, чего он ждет от нас, и готовы были сделать все, чтобы оправдать его надежды. Наш маленький друг, ведь мы знали тебя, будучи еще на Земле! Мы встречали тебя много раз, ведь ты дитя человека, дитя, которое нуждается в заботе и защите ...
      Миновал полный напряжения день, а за ним последовала бессонная ночь. Состояние наших больных оставалось прежним. Это было хорошо - медленно, но верно сыворотка действовала, одолевая болезнь. К утру температура больных понизилась. Мы покормили ребенкa. К отцу вернулось сознание. Полли снова начал улыбаться. В глазах его снoва заиграл тот задорный огонек, без которого мы не представляли себе нашего физика. Александр то и дело похлопывал пo плечу мальчика и говорил ему ободрящие слoва. А Ям уподобился сфинксу - верный признак того, что он в отличном настроении.
      Даже мальчик оживился. Он неожиданно исчез и вскоре появился с охапкой какой-то травы, которую положил на каменное блюдо. Вынув из-под плаща большой костяной нож, он принялся кромсать и рубить ее.
      Затем он полил траву густой жидкостью, напоминавшей масло, и начал усердно месить.
      - Надо ждать приглашения к столу, - заметил Полли.
      И он не ошибся. Наш маленький друг разделил зеленое месиво на пять частей и стал с аппетитом уплетать свою порцию, приглашая нас жестами последовать его примеру. Месиво имело довольно приятный запах, но никто из нас не решался отведать его. И в то же время мы не хотели обидеть мальчика, отказавшись от угощения.
      И тут Александр нашел выход из затруднительного положения. Он взял пустой пакет,, в котором мы принесли еду, и наполнил его зеленой кашей, при этом он показал мальчику соответствующими знаками, что мы съедим ее у себя на корабле.
      К вечеру больные уснули глубоким сном. Так спят выздоравливающие. Мы были счастливы. Сыворотка на этот раз оказалась сильнее вируса.
      Только теперь мы почувствовали крайнюю усталость.
      Ян, Александр и Полли устроились на мягкий постели, приготовленной для них мальчиком, и быстро уcнули.
      А я остался дежурить.
      Мальчик тоже бодрствовал, Я недоумевал - как это он может обходиться так долго без сна. Ведь он не спал, может быть, уже третью ночь.
      - Ложись спать, мальчик,- сказал я ему.
      Он пристально взглянул на меня.
      - Спать!, Спать! - повторил я несколько раз, закрывая каждый раз глаза.- Спать! .
      Он что-то ответил на своем языке. Я протянул руку и погладил его по голове. И он приник ко мне, как бы сделал это любой ребенок на Земле, истосковавшийся по ласке. И я почувствовал себя вознагражденным за все усилия, которые положил ради спасения туземцев.
      6 ноября
      Болезнь отступила. И нашему удивлению не было предела, когда, придя однажды утром в пещеру, мы не обнаружили своих пациентов. Они исчезли бесследно, даже не предупредив нас. Признаться, мы не ожидали этого от них. Мы пошли обратно, к звездолету, с таким чувством, словно не успели проститься с близкими людьми.
      - Собственно, я не вижу здесь причины огорчаться, - сказал Ян. - Мы не имеем на это права, ибо совсем не знаем их обычаев. Мы выполнили свой долг, и это главное. Нам предстоит еще много работы. Важно то, что гипотеза нашла свое подтверждение. В конце концов, мы прибыли сюда не для того, чтобы писать трактат о нравах местных жителей.
      - Ты прав, - сказал я, - но куда же они все-таки подевались?
      - Меня это мало интересует, - ответил поляк.
      - Удивительно, - улыбнулся Полли. - Ничем не интересуясь, он заражает себя ужасной болезнью, абсолютно ничем не интересуясь, он тайком от нас пробует кошмарную кашу. Ты - межпланетный плут, Ян!
      Мы вернулись на корабль и, пообедав, принялись обсуждать наши дальнейшие действия. Александр предложил покинуть остров и отправиться к обозначенным на карте населенным пунктам. Это была заманчивая, но трудная для осуществления идея. Мы были окружены морем. Как преодолеть это водное пространство? Если бы не случилось несчастья, мы перелетели бы на материк на звездолете. Но теперь мы находились в положении космических робинзонов положении, интересном для писателей, но чересчур неприятном для самих героев.
      - Но как же добрался сюда человек, начертавший на стене пещеры карту?
      В этом вопросе Александра крылась какая-то надeжда. Очевидно, человек, знавший геометрию, прибыл на остров на каком-то судне. Может быть, это судно еще стояло где-нибудь на берегу, и нам следовало попытаться разыскать его. По мнению Александра, морской берег был недалеко отсюда, не более чем в ста километрах.
      - Ян, ты не пробовал разгадать знаки на слюдяной пластинке? - спросил я.
      Нужно было попытаться узнать предварительно все возможное о том неизвестном, навстречу которому мы устремлялись. Признаться, я немного страшился его, несмотря на то, что наш первый контакт с обитателями этой планеты прошел довольно гладко.
      Филолог задумался:
      - Электронный мозг; - заговорил он спустя некотoрое время, - может в течение нескольких минут систематизировать все изображенные на пластинке знаки. Но необходим ключ. А у нас слишком мало материала. Пока что слюдяная пластинка может сообщить нам только следующее: во-первых, что здесь имеются богатые залежи этого минерала, во-вторых, что бумага неизвестна туземцам, и, в третьих, - и это самое важное - что они не пользуются азбукой.
      - Так что же это за знаки?
      - Это что-то вроде древней китайской письменности.
      - Дорогой филолог, уж не думаешь ли ты, что нам известно, как переписывались древние китайцы, - язвительно заметил Полли. - Не думаешь ли ты ...
      - Каждый иероглиф у них означал понятие.
      - Это лучше или хуже? - осведомился Полли.
      - И да, и нет. Если бы на пластинке были написаны слова, состоящие из букв, мы бы уже знали их азбуку, но отдельные звуки, символично изображенные буквами, ничего бы нам не говорили. В данном случае все наоборот - каждый знак обозначает понятие. Однако йы располагаем очень недостаточным количеством символов.
      - Значит, и так плохо, и этак, - обобщил Александр. - еcли бы кто-нибудь объяснил нам смысл наиболее часто встречающихся знаков, электронная машина открыла бы присущие им общие элементы, и мы с ее помощью смогли бы сносно переводить написанное.
      - Значит, нам нужен учитель или же по крайней мере букварь, - сказал Полли.
      - Да, ибо в таком случае даже электронный мозг не может тягаться с Тарзаном.
      - С каким еще Тарзаном? - недоуменно спросил Полли.
      - Разве ты не читал о приключениях знаменитого английского лорда Гейстока, выкормыша обезьян?
      Физик недоуменно пожал плечами.
      - Он знал только обезьяний язык, - продолжал Ян. - Но ведь он был лордом по происхождению! Поэтому, когда он однажды нашел в джунглях учебник английского языка, то сразу же научился и читать-и писать. Ты согласишься, конечно, Роберт, что на такие подвиги способен только англичанин.
      Полли покраснел, а мы переглянулись, весело улыбаясь - здорово поддел его Ян!
      - Нет, Ян, не было такого англичанина.
      - Что ты! Он герой целой серии романов, изданных полтора века назад.