Глава 33

— А теперь прошу внимания.

Мисси стояла в глубине каретного сарая, рядом с ней находилась Дульси. Трибуну Мисси заменял небольшой выщербленный стол; на нем лежало несколько плакатов, которые она разложила еще вчера вечером.

Перед Мисси среди всевозможного инвентаря расположились почти все негры с плантации. Около пятидесяти мужчин, женщин и детей в одежде из грубых хлопковых тканей сидели на полу и слушали хозяйскую дочь молча и настороженно. Собственно, ее призыв к вниманию был совершенно излишним: настроение, царившее в огромном сарае, было таким мрачным, что, пробеги сейчас по полу мышка, всем показалось бы, будто мчится испуганное стадо.

Судя по всему, рабы пришли сюда очень неохотно. Объявить о собрании она послала Дульси. После неудачного разговора с отцом Мисси решила действовать. Хватит уповать на здравый смысл Джона Монтгомери!

Глядя на хмурые лица множества сидящих перед ней негров, Мисси откашлялась и начала заготовленную речь:

— Я пришла сюда сегодня, чтобы сказать: настало время вам самим позаботиться о своей жизни.

Ответом ей стало гробовое молчание. Она храбро продолжила:

— Рабовладение — это несправедливое общественное устройство, и поскольку мой отец этого не понимает, я хочу поощрить вас самим заняться разрешением этой проблемы.

Никто из рабов не издал ни звука.

— Вы — люди, но у вас нет никаких прав, — страстно продолжала Мисси. — Вы живете, исполняя приказания, а в своей жизни ничего решать не можете. Ваши дети не учатся ни читать, ни писать, вам запрещено покидать плантацию или хотя бы вступать в брак без согласия моего отца Я считаю, что вы достаточно долго мирились со столь вопиющей несправедливостью и давно уже пора положить этому конец.

Теперь слушатели стали боязливо и смущенно переглядываться.

— А что же вы предлагаете, мисс? — внезапно раздался голос пожилого негра с серебристо-седыми волосами.

— Я предлагаю вам протестовать против этой бесчеловечной системы. Устраивайте стачки и демонстрации.

— Демонстрации? — переспросил седой негр, а его соплеменники изумленно зароптали.

— Да. Откажитесь работать и возьмите плакаты, вот такие, как я нарисовала. — Она кивнула Дульси, которая нерешительно подняла вверх один из плакатов. — Вот, — торжествующе закончила Мисси, — вы все должны сделать такие же.

— Но как же мы можем сделать плакаты, мисс, — терпеливо спросил седовласый, — если у нас почти никто не умеет ни читать, ни писать? Ведь мы даже не понимаем, что на нем написано.

— Ах, простите, — пробормотала Мисси, чувствуя себя полной идиоткой. — Вот здесь, — она указала на плакат, который держала Дульси, — написано: «Свободу рабам!» А здесь, — она подняла второй плакат, — здесь написано: «Закабаление людей — зло».

Собравшиеся в ужасе зашептались, а пожилой негр спросил:

— Мисс, вы понимаете, что всех нас выпорют или посадят за решетку за подстрекательство к мятежу?

Побледнев до корней волос, Мисси торопливо опустила плакат.

— Ой, мне и в голову не пришло…

— Мисси, что здесь происходит? — послышался разгневанный мужской голос.

Подневольные слушатели в ужасе обернулись. В сарай ворвался Джон Монтгомери с мертвенно-бледным лицом

— Чем это ты занимаешься, дочь? — в ярости прошептал он, переводя ошеломленный взгляд с плакатов на рабов и снова устремляя его на Мисси.

Мисси выпрямилась и с вызовом посмотрела на отца.

— Я рассказываю этим людям об их человеческих правах.

— Каких правах?

— А это уж мое дело! — заявила она. — Благодаря тебе у них нет никаких прав, и я считаю, что настало время им потребовать у тебя то, что им причитается!

Стиснув зубы, Джон повернулся к собравшимся.

— Айзек, — с удивительной мягкостью обратился он к пожилому негру, — я прошу прощения у тебя и у всех остальных за необдуманный поступок моей дочери Можете идти.

Перешептываясь и качая головами, рабы поднялись с пола и послушно вышли из сарая. Джон повернулся к Дульси:

— Ты тоже можешь идти, спасибо.

— Да, сэр. — И, торопливо положив плакат на стол, Дульси выскочила за дверь.

Выждав еще какое-то время, Джон погрозил Мисси пальцем:

— Молодая леди, я только что оказался свидетелем самой ужасающей, изменнической.. Проклятие! Пора бы тебе уже знать свое место!

— Не заводись насчет моего места, па! — Мисси огорченно вздохнула — И потом, я прекрасно понимаю, что сваляла дурака.

— Вот как? — Кажется, впервые Джон растерялся. Но он быстро взял себя в руки и спросил: — А ты понимаешь, что безрассудно играла жизнями этих людей, подстрекая их к мятежу?

— Да! А ты можешь не кривя душой утверждать, что не играешь безрассудно их жизнями каждый день?

Джон угрожающе прорычал:

— Ну, я…

— Говоря по правде, я с радостью перейду к сути проблемы, — И она храбро выпалила, уперев руки в бока: — Да, я поступила как полная идиотка! Я решила, что рабы способны сами изменить положение вещей! А оказалось, что не могут. И все потому, что ты превратил их в совершенно беспомощных людей! Ты настоящий злодей!

— Вот как? Значит, я злодей? — воскликнул Джон, схватившись за сердце — Я уже говорил тебе, что хорошо обращаюсь с рабами…

— Да? А скажи-ка, что это за старик, который говорил за всех остальных?

В глазах Джона мелькнула горечь.

— Как кто? Это Айзек.

— Он говорил так правильно, — продолжала Мисси. — Он получил какое-то образование? Как это вышло?

Джон вздохнул и бросил на дочь нерешительный взгляд.

— Говоря по правде, мы с Айзеком вместе росли, В детстве мы вместе играли, и учитель научил нас обоих читать и писать. В конце концов наши дороги, конечно, разошлись…

— А теперь ты — хозяин, а он — раб? — воскликнула Мисси. — Разве ты не понимаешь, что это неправильно?

Джон тяжело вздохнул.

— А разве правильно с твоей стороны заставлять этих людей желать того, чего никогда не будет?

— Если не будет, так это полностью твоя вина, па. Ты не должен держать их в кабале.

— В чем дело? — в отчаянии вскричал он. — Раньше тебя это совершенно не интересовало…

— Теперь я стала другим человеком, — заявила Мисси. — И тебе придется принять меня целиком — даже те стороны моего характера, которые тебе не нравятся и с которыми ты не в силах примириться.

Джон снял шляпу и пригладил редеющие седые волосы.

— Дорогая, использование рабского труда — такова экономическая система у нас на Юге…

— От этого она не становится более приемлемой. К тому же… — И Мисси закончила срывающимся голосом: — Если ты будешь и в дальнейшем держать на плантации рабов, я перестану быть твоей дочерью.

Что?! — закричал он; лицо его мгновенно посерело. — Но это невозможно!

— Я говорю серьезно, отец. Либо ты изменишь положение вещей, либо лишишься дочери.

Сунув ему в руки плакат, она бросилась вон из сарая.

С озадаченным видом Джон проводил ее взглядом, затем перевел его на плакат. Прочтя призыв «Покончим с рабством сегодня», он ахнул.

А Мисси, выскочив из каретного сарая, бросилась к дубу и прислонилась к его грубой коре. Она вся дрожала, из глаз ее вот-вот польются слезы. Что с ней происходит? Всего лишь несколько недель назад ее интересовала только собственная персона. А теперь ее волнует буквально все — и Дульси, и новые подруги, и родители, и Фабиан, ее беспокоит устройство этого нового мира, где она оказалась.

Фабиан… о Боже, что он с ней сотворил! Он сделал ее уязвимой, заставил раскрыть свое сердце для забот и нужд окружающих. Вот только что она обрушилась на отца — пусть правда и на ее стороне, ей как-то не по себе. Ведь она причинила ему боль и заставила его смутиться. Конечно, он не виноват в существующем положении вещей, ведь он не знает ничего другого; но она считает, что ее священный долг — просветить его, чтобы он поступил правильно.

Почему? Что она за авторитет в вопросах нравственности? Или это любовь пустила корни в ее сердце, и теперь они привязывают ее к новой жизни?

Она теряет себя.

А может быть, наоборот — себя обретает?

— О Боже, подумать только, какое количество книг! — воскликнула Мелисса, обращаясь к Люси Френч, матери своей подруги Шелли. Люси была главным библиотекарем в одном из филиалов мемфисской библиотеки.

— Как хорошо, что вы согласились помочь нам сегодня, — радостно произнесла Люси.

— Расставить книги на полки? — удивилась Мелисса. — Какие пустяки! Кроме того, услышав от Шелли, что вам сейчас не хватает добровольных помощников, я никак не могла оставаться безучастной.

Люси улыбнулась.

— Вы славная и великодушная девушка. А вот Шелли сюда не пойдет ни за какие коврижки.

— Но она придет к вам во второй половине дня во вторник вместе с Лайзой и Дженнифер, — твердо сказала Мелисса.

Люси удивилась, но ничего не ответила. Они двигались между стеллажами.

— Здесь отдел беллетристики, — кивнула Люси.

— Это здесь, вы сказали, книги стоят в алфавитном порядке, по фамилии автора?

— Ну да! — обрадовалась Люси. — Как быстро вы все схватываете! У вас большой опыт работы в библиотеках, дорогая?

Оглядывая стеллажи, Мелисса пробормотала:

— О нет, за сто сорок с лишним лет…

— Прошу прощения? — нахмурившись, спросила Люси.

Мелисса тут же улыбнулась.

— Извините. Это я говорила сама с собой. В действительности же я почти исчерпала родительскую библиотеку, а потому страшно рада, что пришла сюда.

— Чудесно! Вот что, сегодня вы займетесь беллетристикой, а на следующей неделе мы познакомим вас с другими стеллажами и принципами систематизации.

У стеллажа с беллетристикой женщины остановились перед тележкой, полной книг.

— Ну вот, дорогая, можете начать прямо с этих книг, — кивнула Люси.

Мелисса же, заметив какую-то комнатушку, где в беспорядке были свалены, судя по виду, старинные книги, замерла.

— А, это комната изданий по местной истории, — перехватила ее взгляд Люси.

— Местной истории? — насторожилась Мелисса.

— Да. На самом деле большинство имеющихся здесь книг — это генеалогические исследования нескольких семей, живших в Мемфисе в девятнадцатом веке.

Мелисса побледнела.

— Боже мой! — вскричала она, бросаясь в комнату. — Я и понятия не имела, что сохранились такие записи! Здесь можно отыскать сведения о мемфисских семьях?!

— Конечно, не о каждой, — отозвалась Люси. — Но по крайней мере сведения о самых выдающихся семьях у нас есть.

— А есть что-нибудь о семье, построившей дом, в котором я живу, — о семье Джона Монтгомери?

Люси задумчиво покачала головой.

— Я хорошо знакома с этим материалом, но это имя мне ничего не говорит. И все же вы, вероятно, сумеете найти отдельные сведения в каких-либо источниках. — Она улыбнулась, — Если это вам интересно, дорогая, пожалуйста, приходите и занимайтесь, сколько вам угодно.

— Благодарю вас, миссис Френч. — Решительно кивнув, Мелисса взяла целую груду книг. И направилась к стеллажам. — Я обязательно приду сюда в понедельник, — пообещала она походя.

Глава 34

Мисси сидела рядом с Фабианом в пресвитерианской церкви; на шее у нее сверкало подаренное им жемчужное ожерелье. Выглядела она весьма элегантно — шляпа с перьями, новое платье, — а вот настроение у нее было далеко не безмятежным.

Сидящий рядом с ней Фабиан с виду казался просто ангелом; взглянув на него, никто не догадался бы, с какой страстью он ласкает ее каждую ночь. Теперь Мисси прекрасно понимала, что охвачена не только безумной любовью к этому человеку, но и вся, целиком и полностью, снедаема не менее безумной похотью. В самом деле, всякий раз, вспомнив о том, как он целует и берет ее с упоительным неистовством, она испытывает просто невыносимое желание. И что еще хуже, он обращается с ней так обескураживающе обаятельно, что сердце ее тает, как и ее одежда. Только вчера ночью он снова соблазнил ее в маленьком гостевом домике у них на плантации, в том самом, который теперь она со смехом называла не иначе как «горгульей».

Ей становилось с каждым днем все труднее противиться его чарам. Если так и дальше пойдет, она кончит тем, что окажется замужней и беременной, причем не обязательно именно в таком порядке! Всякий раз, когда она начинала просвещать этого сводящего с ума типа о мерах предохранения, он смеялся и задирал ей юбки. Ее решение тут же постигала та же участь, что и ее нижнее белье, — все это оказывалось неизвестно где. Нет, она должна бежать от него, бежать немедленно.

Но что она может сделать? Она понятия не имела о том, как ей снова попасть в будущее. Она по-прежнему время от времени видела лицо кузины Мелиссы в малахитовом овале и всякий раз пыталась сообщить ей, что хочет вернуться в свою жизнь. В последнее время в глазах родственницы она видела грусть.

Доходят ли ее послания до кузины?

Но даже если та и понимает, что Мисси хочет вернуться, практически не существует способов проделать такой обмен еще раз. Без сомнения, как более пассивная из них, Мелисса ждет, чтобы способ этот нашла она, Мисси.

Но как?

И как при этом не дать Фабиану сделать ее новоявленной и беременной миссис Фонтено?

В последние дни она много размышляла о замешательстве, охватившем Фабиана в тот день, когда он ее отшлепал, а она заикнулась о двадцатом веке. До этого она боялась рассказать кому бы то ни было, откуда она взялась на самом деле, опасаясь, что ее поместят в сумасшедший дом.

И действительно, Фабиан решил, что она страдает временным помешательством. Мисси улыбнулась. Может быть, все же рассказать ему правду? Как понравится ему идея о женитьбе на сумасшедшей?

После посещения церкви Мисси и Фабиан обедали с се родителями и его дедом и бабкой в отеле «Гайосо». В конце приятной совместной трапезы Джон пригласил всех Посмотреть на запуск воздушного шара, который поднимается вверх под воздействием горячего пара. Запуск произойдет на обрыве у Пинча; это будет благотворительная акция в помощь масонской ложе. Старики тут же с восторгом согласились.

А вот Мисси отказалась. Кивнув Фабиану, она сказала отцу:

— Спасибо, па, но Фабиан обещал свозить меня на Публичный променад.

— Вот как? — удивленно спросил Фабиан.

— Да, нам нужно кое-что обсудить, — кивнула Мисси.

— Вот как? — снова повторил жених.

— Надеюсь, речь идет о вашей скорой свадьбе, — улыбаясь, вставила Лавиния.

— Кто знает? — бойко отозвалась Мисси. — Как бы то ни было, вы поезжайте. Желаю хорошо провести время, а мы с Фабианом посмотрим на запуск шара с променада.

Все распрощались, и Мисси потащила ухмыляющегося Фабиана из отеля.

— Я и не знал, что вам так не терпится побыть со мной наедине, — насмешливо заметил он.

— О, вы и понятия не имеете, как! — проворковала она в ответ.

Фабиан усадил ее в коляску, и они тронулись. Мисси молчала, собираясь с мыслями. Они миновали Меняльную площадь и свернули к Публичному променаду, который следовал вдоль извивов обрывистого берега в северном направлении. Мимо них проезжали всевозможные экипажи с элегантными парами или семействами; все они направлялись посмотреть на запуск воздушного шара либо просто совершали воскресную прогулку.

— Остановитесь, — сказала Мисси спустя несколько минут, — давайте выйдем и пройдемся.

Он подчинился, помог ей выйти из экипажа, после чего они под руку двинулись к обрыву. Цвели дикие фиалки, погода стояла чудная. Внизу по серебристым водам Миссисипи шел вверх речной пакетбот, с трудом преодолевая сильное течение.

— Я вижу, сегодня вы надели мой жемчуг, — прошептал Фабиан.

Она потрогала двойную низку у себя на шее.

— Да, надела Ну и что?

— В следующий раз наденете мое кольцо, — подмигнул он.

— Не подгоняйте свое счастье, — бросила она, невольно улыбнувшись.

— О чем вы думаете, Мисси? — спросил он.

— Помните, — решилась наконец она, — на прошлой неделе я сказала вам, что появилась из другого столетия?

В глазах его мелькнуло сочувствие, и он погладил ее по щеке.

— Как могу я об этом забыть, друг мой? Я довел вас до безумия. И очень надеюсь, что вы сжалитесь надо мной и простите.

— Но дело в том, что не требуется никакого прощения, по крайней мере по этому поводу.

— Теперь вы говорите загадками, — нахмурился он. — Объясните, о чем идет речь.

Мисси кивнула.

— Видите ли, правда состоит в том, что… — Она глубоко вздохнула и решительно сказала: — Я действительно из другого века.

Фабиан сдвинул шляпу на затылок и рассмеялся:

— У вас замечательное чувство юмора!

Она схватила его за рукав и с жаром заговорила:

— Но я ничего не выдумываю! Это правда! Я из 1992 года! — Глядя, как он вытаращил глаза, она продолжила: — Ваша настоящая невеста и я должны были выйти замуж в один и тот же день, с разницей в сто сорок лет.

Но в результате какой-то причуды судьбы мы поменялись местами.

Фабиан покачал головой:

— Дорогая, это попросту абсурдно.

— Да нет же! Говорю вам, это правда!

— Значит, вы поменялись местами с моей настоящей невестой, — протянул он насмешливо. — И так случайно получилось, что вы с ней абсолютно похожи?

— Да! То есть в большей или меньшей степени, — ответила Мисси. — Видите ли, мое настоящее имя — Мисси Монро. Я дальняя родственница женщины, которую вы знали как Мелиссу Монтгомери, вот почему мы так невероятно похожи.

Он фыркнул

— Ну если этот обмен, о котором вы говорите, правда, где же тогда настоящая Мелисса?

Мисси взвилась:

— Вы что, ничего не поняли? Она заняла мое место в 1992 году!

Теперь Фабиан действительно развеселился.

— Знаете, Мисси, не думайте, что меня так просто одурачить! Всем известно, что путешествие во времени — явление невозможное.

— Но говорю вам, это правда! Я из будущего! И докажу это!

— Как?

Она указала на реку.

— Через десять лет вся страна будет охвачена Гражданской войной, и Мемфис сдастся войскам янки.

— Смешно, — бросил он.

— Южане проиграют войну, рабовладение будет отменено, — продолжала она, — в последующие несколько десятилетий экономика Мемфиса придет в упадок, пройдут три чудовищные эпидемии желтой лихорадки, город потеряет свои льготы, но потом снова возродится в качестве хлопкового центра, откуда он и будет транспортироваться.

— Невероятно! — воскликнул Фабиан.

— В двадцатом веке будет две мировые войны, и люди полетят на Луну…

Внезапно Фабиан притянул ее к себе, и она увидела сердитый блеск его глаз.

— Хватит, Мисси, достаточно!

— Но я говорю правду! Для чего же я стала бы лгать?

Он грустно рассмеялся:

— Все для того же, дорогая моя и любимая, все для того же. Чтобы избавиться от меня. Но это вам не поможет.

Она отпрянула.

— Черт возьми, почему вы меня не слушаете?

Теперь он заговорил примирительно:

— Мисси, вы много пережили — ушибли голову, потеряли память. Возможно, все эти ваши изобретения просто пригрезились вам, пока вы были без сознания.

Она немного помолчала, пораженная его словами. Что, если это правда? И все ее воспоминания о 1992 годе — плод галлюцинации?

— Кроме того, вы говорите очевидные глупости, — продолжил он. — Даже если, в конце концов, и начнется война из-за рабства, Юг никогда ее не проиграет. Что же до полетов на Луну, то это полная белиберда. Всем известно, что в небе могут летать только птицы.

Отчаяние Мисси все возрастало, она устремила взгляд в небо и тут же торжествующе улыбнулась: там парил воздушный шар, поднимающийся все выше и выше под воздействием нагретого воздуха.

— Если в небе могут летать только птицы, то как же тогда вы объясните это, мистер Всезнайка?

Фабиан пожал плечами

— Это всего лишь воздушный шар, а вы говорите о полете на Луну.

Мисси топнула ногой.

— Проклятие, неужели вы даже на миг не допускаете возможности того, о чем я вам рассказала?

— Не допускаю.

Мисси в отчаянии всплеснула руками. Ничем его не пробьешь! Он был и остался на все сто процентов ограниченным мужланом. И этого человека она любит! Ну и ну! Поди разберись!

Мисси медленно подошла к обрыву и застыла, скрестив руки на груди. Фабиан тотчас приблизился сзади и обнял ее, прижавшись щекой к щеке любимой. Мисси чуть вздрогнула.

— Выходите за меня, ангел мой, — нежно прошептал он.

От его близости все в ней забурлило, но, стиснув зубы, она спросила:

— И вас не тревожит, что я сумасшедшая?

— Вы вовсе не сумасшедшая. Просто не желаете поддаться чувствам. — Целуя ей шею, он добавил: — Но вы это преодолеете.

— О, вот как? — вспыхнула она.

— Я построю для вас самый красивый в Мемфисе дом, — продолжал он голосом искусителя, — мы сядем на пароход и поедем в Новый Орлеан, чтобы провести там медовый месяц. И все время будем заниматься любовью.

Она повернулась к нему, не размыкая кольца его рук, и на лице ее отразились противоречивые чувства.

— Черт возьми, Фабиан, я уже говорила, что никогда не буду счастлива, просто став вашей женой!

Он взял ее за руки и, вмиг посерьезнев, спросил:

— Почему? Вы все еще любите этого Джеффа?

— Сколько можно повторять одно и то же? Я никогда его не любила. Но дело не в этом.

— Почему же?

— Потому что вы не способны дать мне то, что я хочу.

Он крепче прижал ее к себе. Она ощутила жар его совершенного тела.

— Вот как?

Она вздохнула

— Ну ладно, в постели у нас все здорово. Но я имею в виду совсем другое.

— Тогда объясните, прошу.

— Во-первых, у вас нет цели.

— Опять вы за свое? — с досадой буркнул он. — Ну найду я себе цель!

Она вздохнула в полном отчаянии.

— И этого недостаточно.

— Чего еще вы хотите?

— Принадлежать самой себе!

— Разрешаю.

— Путешествовать!

— Мы будем путешествовать.

— Начать свое дело.

Фабиан насупился.

— Теперь поняли, о чем речь? — воскликнула она в полной ярости. — Несмотря на все ваши высокоумные доводы, у вас по-прежнему психология человека девятнадцатого века! Вы никогда не будете принимать меня всерьез или уважать как личность.

— Мисси, я ведь не сказал «нет», — спокойно заметил он.

Она насторожилась.

Он же еще крепче обнял ее.

— На самом деле я всегда буду говорить вам «нет», если вы полюбите кого-то другого.

Вся ее воинственность разом прошла от его располагающего, открытого взгляда.

— Черт возьми, Фабиан, почему вы всегда сбиваетесь на романтический лад, когда я на всех парах мчусь вперед?

Ответом ей были усмешка и жгучий, долгий-долгий поцелуй.

Мелисса и Джефф прогуливались по Федеративному парку, расположенному у обрыва. Они только что посетили церковную службу и позавтракали с матерью Джеффа.

В воздухе пахло весной; на огромных старых деревьях распускалась листва. Внизу, на набережной «Тинистого острова», кишели туристы; по речной глади скользили парусные лодки.

Молодые люди остановились перед статуей Джефферсона Дэвиса, президента Конфедерации — союза одиннадцати южных штатов, объединившихся с целью отделения перед самой Гражданской войной. Мелисса снова вспомнила, в каком сложном положении она находится.

— А знаешь, я его однажды видела, — прошептала она.

— Ты видела Джефферсона Дэвиса? — удивился Джефф.

Девушка кивнула.

— Это произошло несколько лет тому назад, то есть в прошлом. Мистер Дэвис со своей женой Вариной останавливались в Мемфисе, когда ехали в Кентукки навестить его родителей, В их честь давали обед, и я с родителями присутствовала на нем. — Она посмотрела на каменную стену и пушку, памятник времен Гражданской войны. — Мне так трудно поверить, Джефф, в то, что произойдет на Юге. Чем больше я узнаю об этой войне, тем сильнее расстраиваюсь Например, вчера, помогая в библиотеке, я увидела там на каком-то экране картины ужасного речного сражения в мемфисской гавани, после которого город сдался федералам — сторонникам объединения штатов — в 1862 году. Джефф тотчас обнял ее.

— Милая, твои родители благополучно покинули Мемфис к тому времени, — напомнил он.

— Я понимаю Но ведь там были еще и мои друзья — Сардженты, Мерсеры, Макги. Пострадал весь город. — И поскольку он ничего не ответил, она продолжила: — Тебя не очень-то интересует мое время Ты только в самом начале расспрашивал меня, а потом перестал.

Он погладил ее по руке.

— Прости, милая. Наверное, я испугался, что тебе захочется вернуться, если я буду поощрять твои рассказы.

— Ах, Джефф! — Они двинулись дальше. — А помнишь, ты предлагал разыскать какие-нибудь сведения о моей семье?

— Да, — ответил он осторожно.

— Я высказалась против твоего предложения, потому что не понимала, чем нам помогут подобные поиски. Конечно, я читала старые семейные письма, но мама всегда уверяла меня, что никаких других записей в семье не велось.

— Тогда в чем же дело? — спросил он.

Она встретилась с ним взглядом.

— Будучи в библиотеке, я случайно обнаружила там кабинет местной истории Знаешь, там хранятся такие подробные сведения о разных мемфисских семьях! Мне просто в голову не приходило, что такое возможно.

— Да, я слушаю

— В общем, ты оказался прав. Нам действительно нужно попробовать разузнать что-либо о моей семье, то есть о том, что произошло после моего исчезновения.

— Аминь, — пробормотал он. Она с грустным видом продолжила:

— Вчера во время перерыва я прочла о том, что случилось с Мемфисом после войны — эпидемии желтой лихорадки, утрата городом всяких привилегий… — Она вздрогнула и замолчала.

— Да, то были ужасные годы, — согласился он. —Хорошо, что твои родители уехали оттуда

— Но вопрос-то остался неразрешенным! Кто предупредил их о войне? Я или Мисси?

— Да, это очень важно

— Значит, ты был прав, надо разузнать все, что можно, посмотреть, нет ли какого намека в историях других семей. Я решила еще раз завтра пойти в библиотеку и покопаться в первоисточниках.

Внезапно Джефф резко остановился и положил руки на плечи любимой.

— Тебе ни к чему заниматься поисками, Мелисса. Я уже все сделал. — Она изменилась в лице, и он тут же продолжил. — Как только ты убедила меня, что появилась здесь из прошлого, я нанял здешнего ученого, занимающегося генеалогией, Милдред Рид, и поручил ей отыскать все-все касательно твоей семьи Она проделалаогромную работу. С тех пор прошла уже не одна неделя.

— И что же она нашла? — в изумлении уставилась на него Мелисса.

Он ответил, не глядя ей в глаза:

— Говоря по правде, немного. Кажется, твоя мама была права относительно немногочисленных семейных записей. Впрочем, когда я последний раз разговаривал с Милдред, она сказала, что кое-что нащупала. Говорит, связалась с какими-то агентствами штата и нашего округа, а также с библиотекой Семейной истории при мормонской общине. И через неделю обещала предъявить мне результаты.

Мелисса встала, на лице ее отразились смущение и боль.

— Джефф, почему ты не сказал мне раньше?

— Прости, что утаил все это от тебя, милая. Но ведь я как и ты, боялся того, что может открыться. И потом, мне не хотелось сообщать тебе отрывочные сведения. Ты только понапрасну встревожилась бы.

Внезапно ее осенило, и она воскликнула, широко раскрыв глаза:

— Значит, ты все же кое-что узнал!

— Мелисса, прошу, не дави на меня. Если я расскажу тебе то немногое, что знаю, наши проблемы отнюдь не исчезнут, а только усугубятся. Давай не будем углубляться, пока Милдред не предоставит мне полный отчет. Ты можешь мне поверить?

— Хорошо, Джеффри, — неохотно ответила девушка.

Он наклонился к ней и нежно поцеловал.

— Милая, что бы нам ни открылось, мы пройдем через это вместе!

Она с трудом выдавила улыбку и тоже поцеловала его.

Влюбленные еще немного погуляли под деревьями. Каждый молча задавался вопросом — радость или крушение принесет им отчет Милдред Рид. Джефф же, кроме того, терзался тем, что так и не сказал Мелиссе о ее свадьбе — или свадьбе Мисси там, в прошлом. Он по-прежнему цеплялся за надежду, что Милдред отыщет какую-то подробность и окажется, что Мисси, а не Мелисса жила в прошлом и вышла замуж за Фабиана Фонтено 15 мая 1852 года.

— Джефф, я хочу сказать тебе еще кое-что… — сказала Мелисса, кашлянув.

Он остановился и повернулся к ней.

Она смотрела на него грустно и несколько смущенно.

— Ребенка.. ребенка не будет. Я узнала это сегодня утром.

Он заставил себя улыбнуться:

— Я рад, милая. Забеременеть тебе сейчас было бы несвоевременно.

Кивнув, она устремила на реку задумчивый взгляд.

— Знаешь, что сказал сегодня пастор в церкви? Он сказал, что каждый день нужно жить полной жизнью, ибо мы не ведаем, что ждет нас завтра.

Вздохнув, он привлек ее к себе.

— О Боже, милая моя! Всякий раз, когда я смотрю на тебя, всякий раз, когда я тебя обнимаю.. — голос его вдруг сорвался, — я спрашиваю себя, не будет ли это в последний раз.

Она подняла на него взгляд, исполненный любви.

— Значит, мы должны брать все от настоящего, ведь так?

За свои слова она была вознаграждена нежной улыбкой и таким долгим-долгим поцелуем.

Глава 35

На следующей неделе Фабиан повез Мисси покататься в экипаже по городу. Позавтракали они в Коммерческом отеле, потом поехали на Передовую улицу, в квартал под названием «Хлопковые ряды». Там находилось множество двухэтажных складов. Едва Фабиан остановил коляску у одного из таких складов, как на них обрушился шумный весенний ливень.