Современная электронная библиотека ModernLib.Net

И нет преград…

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Райли Юджиния / И нет преград… - Чтение (Весь текст)
Автор: Райли Юджиния
Жанр: Современные любовные романы

 

 


Юджиния РАЙЛИ

И НЕТ ПРЕГРАД

Глава 1

Энни Диллон въехала в Дэденд, подгоняемая жутким ветром.

На календаре было только начало осени, но на пустынные холмы техасской гряды уже обрушились первые морозы. А сегодняшний сентябрьский день побил все рекорды последних десяти лет. На главной улице заброшенного городка свирепствовал северный ветер, сотрясая обшитые вагонкой фасады домов, срывая с крыш кровельную дранку и поднимая с дороги пыль.

Порывы ветра были так сильны, что маленький спортивный автомобиль Энни с трудом продвигался по изрытой колеями дороге. Она оглядывала ветхие строения по обеим сторонам от нее — остатки ковбойского городка, основанного в конце семидесятых годов XIX века. Старая аптека, магазин, парикмахерская, гостиница, конюшня, салун и жалкая церквушка в конце улицы казались призраками давно минувших времен.

Все здания были брошены в самый разгар ремонта, о чем свидетельствовали загромождавшие тротуары козлы для пилки дров, штабеля строевого леса, разбросанные повсюду банки с краской и убогий вид самих фасадов — не докрашенных, с покосившимися ставнями и окнами без стекол. Ветер завывал, точно злая собака, в воздухе носились отвратительные клубы красной пыли, а вокруг — ни души. Зловещая обстановка внушала страх.

Так-то исполняются ее мечты?

Энни объехала салун и припарковалась на пыльном булыжном дворике. Выйдя из машины и заперев дверцы, она зябко поежилась, подняла капюшон теплого шерстяного полупальто, стараясь защититься от колючего холода, и достала из кармана шерстяные перчатки.

Ее зубы выбивали мелкую дробь. Энни оглядела простиравшийся вокруг пейзаж — плоские красные холмы, волнующуюся прерию, вихри из красного песка и перекати-поле. Дальше уже к горизонту все тонуло в грязно-серой дымке.

Она прибыла в преисподнюю! Да уж, холодно, как в аду у чертей! Содрогнувшись от очередного порыва ветра, Энни быстро подошла к заднему крыльцу салуна, радуясь, что под пальто у нее — толстый свитер, а на ногах — вельветовые джинсы и сапоги на овечьем меху. Взбежав по ступенькам, она отворила облезлую скрипучую дверь и оказалась в кладовой. Привалившись спиной к содрогавшейся под порывами ветра дверной панели, Энни осмотрелась. На полу валялись банки с краской, коробки с гвоздями, мусор и пивные бутылки. Здесь же кто-то бросил унитаз и раковину, не потрудившись их установить. Энни поморщилась, заметив, как по грязному куску брезента пробежала мышь. Все здание сотрясалось от ветра. Холод проникал под одежду и пробирал до самых костей.

— Ох, Ларри! — пробормотала Энни.

Подтверждались ее самые худшие опасения. Нельзя было доверять старшему брату восстановление города-призрака! Преуспевающий риелтор из Далласа, Энни надеялась, что Дэденд станет ее самым главным триумфом. Возрожденный ковбойский городок должен был привлечь толпы туристов, тем более что от Амарилло сюда прокладывали новую скоростную трассу. На покупку и реставрацию заброшенного поселения Энни потратила свой двухлетний заработок плюс немалую сумму из собственного наследства.

Но этот проект с самого начала преследовали неудачи. Энни оставалась в Далласе, пытаясь добыть еще денег на свое предприятие, а ответственность за стройку возложила на брата, безработного плотника. Но у Ларри не было организаторского таланта и деловой хватки сестры. Он спасовал перед трудностями и исчез в неизвестном направлении.

Главный подрядчик тоже сбежал, некачественно выполнив работу и не заплатив своим субподрядчикам, а те подали в суд, и Энни теперь грозил арест имущества. В довершение всех бед индейцы затеяли тяжбу против нее, а также против федерального правительства и правительства штата, заявив, что Дэденд — часть их земель, и выставив заграждение на строящейся магистрали. Через две недели должно было состояться первое судебное разбирательство.

Вот это называется влипла! Ей срочно требовались деньги. Если бы Энни сумела продать один из своих крупных коммерческих проектов — например, ранчо, которое она предлагала застройщикам под жилой комплекс, — это спасло бы ее от банкротства. Ее партнер в Далласе обещал присмотреть за делами, пока она будет в отъезде, но на большие комиссионные в ближайшее время рассчитывать не приходилось.

Переступая через пивные бутылки и прочий хлам, разбросанный по кладовке, Энни вошла в зал салуна и остановилась у края длинной дубовой стоики. Ее взгляд, блуждая по хаотично расставленным столам и стульям, внезапно наткнулся на темный силуэт мужчины, сидевшего на одном из этих стульев, закинув ноги на шаткий стол. Энни испуганно охнула, потом осторожно шагнула вперед. Обветренное морщинистое лицо, орлиный нос, высокие скулы, четкий подбородок и заплетенные в косичку седые волосы говорили о том, что перед ней — коренной житель Америки. На нем были черная шляпа с высокой тульей и лентой из змеиной кожи, потрепанные джинсы и индейское пончо. Незнакомец обстругивал ножичком фигурку какого-то животного — нет, скорее, птицы — и напевал себе под нос заунывную индейскую мелодию.

Значит, это и есть Томас Уиндфут, представитель отряда шайеннов, с которым ей предстояло сегодня встретиться? Но как он сюда попал? Кроме ее машины, во дворе больше не было никакого транспорта.

Подойдя ближе, Энни нерешительно спросила:

— Мистер Уиндфут?

Старик вытянул шею, посмотрел на Энни, потом сбросил ноги со стола и встал, отложив нож и деревяшку.

— Мисс Диллон?

— Да, это я.

Уиндфут снял шляпу и крепко пожал руку Энни.

— Добро пожаловать в Дэденд!

— Спасибо. — Она озадаченно улыбнулась. — Позвольте узнать, каким образом вы сюда добрались? Я не заметила на улице ни одной машины.

Старик усмехнулся.

— Я поставил свой пикап в соседнюю конюшню, подальше от ветра. У меня «шевроле» пятьдесят третьего года — такая капризная старушка, знаете ли! Приходится ее баловать.

— Понятно, — кивнула Энни. Ей показалось забавным, что Уиндфут говорит о своем автомобиле как о женщине. — Я уже бывала в Дэденде, но, к сожалению, не могу сказать, что с тех пор здесь произошли большие улучшения.

Уиндфут огляделся по сторонам и вздохнул.

— Ваши подрядчики работали спустя рукава, мисс. Но вам повезло: шайеннский отряд «Серебряный ветер» снимет с ваших плеч это тяжкое бремя забот.

Энни воинственно вскинулась.

— Мистер Уиндфут, я вложила в эти владения все свои деньги и без боя их не отдам, несмотря на необоснованный судебный иск вашего племени!

— Необоснованный? — Уиндфут покачал головой. — Эта земля принадлежит «Серебряному ветру», мисс Диллон. В конце шестидесятых годов прошлого века президент Грант подписал распоряжение, согласно которому шайенны и арапахо получили свыше четырех миллионов акров индейской территории. Техасская гряда была передана нашему племени.

— Никогда не слышала о таком договоре! — заявила Энни.

— Значит, вы, как и большинство вам подобных, изучали измененную историю, — с горечью изрек он. — Но на суде вам откроется истина.

— А мой адвокат так не считает. По его словам, ваш отряд незаконно претендует на эти земли, и суд в первый же день отклонит ваш иск.

Уиндфут вздохнул, переступив с ноги на ногу.

— Белые люди склонны забывать свои обещания. Они постоянно нарушают условия соглашений и обманывают индейцев. Но на этот раз мы добьемся победы!

Энни застонала. Ей не хотелось ссориться со стариком. Она вообще сочувствовала коренным жителям, но в данном случае была уверена, что правда на ее стороне. Ее адвокат не нашел никакого договора о передаче этой земли шайеннам.

Она примирительно улыбнулась.

— Послушайте, мистер Уиндфут, неужели мы не можем прийти к взаимовыгодному решению? Из-за вашего иска мой проект по восстановлению города-призрака на долгие годы зависнет в федеральном и местном судах. Штат уже приостановил строительство новой скоростной трассы. Это значит, что прибыли от Дэденда не получит никто.

Но Уиндфут погрозил ей пальцем.

— Эх вы, бледнолицые! Вам бы только эксплуатировать земли и получать прибыль! А духовные вопросы остается решать нам, краснокожим. Мы заботимся о сохранности земли и правах цисцистас.

— Цисцистас? — повторила Энни.

— Так мы, шайенны, называем себя. «Люди» или «раненые» — обиженные бледнолицыми!

Энни с трудом сдерживала нетерпение.

— Почему вы так хотите, чтобы Дэденд был передан шайеннам?

Уиндфут задумчиво уставился в пространство.

— Я расскажу вам одну историю, мисс Диллон. Много лун назад мой любимый внук, молодой воин из отряда «Серебряный ветер», отправился на вершину Черной горы в поисках озарения — он хотел побеседовать с небесными и земными богами и найти свой духовный тотем. Юноша исчез — растаял, словно дым, который курится над холмами в ясный солнечный день. — Уиндфут покрутил рукой в воздухе, изображая легкий дымок. — Это было пятнадцать лет назад, с тех пор мой мальчик не появлялся.

— Я вам искренне сочувствую, — сказала Энни.

— Я знаю: мой внук исчез, потому что бледнолицые украли душу индейца — точно так же как украли наши священные земли. Но на сей раз вам не удастся нас обмануть! Дэденд будет нашим. Когда вернется мой внук, он получит то, что ему принадлежит.

Энни стиснула челюсти. Она понимала отчаяние старика, но его фанатичный рассказ о внуке, который наверняка давно умер, заставил ее подумать, не повредился ли он разумом. Как бы то ни было, юридические манипуляции его отряда губили ее жизнь.

Она взглянула на него с мольбой.

— Вы уверены, что мы не сможем прийти к компромиссу?

— Хватит компромиссов! — объявил старик. — Каждый раз, когда индеец идет на уступки, бледнолицый садится ему на шею и отбирает последнее. Раньше шайенны погибали в кровавой резне, сегодня нравы смягчились: бледнолицые давят нас экономическими репрессиями. — Уиндфут потряс кулаком. — Но на сей раз мы не сдадимся! Это наша земля, и мы ее отстоим! Энни в досаде всплеснула руками.

— Зачем же вы согласились со мной встретиться? Ведь вы не желаете слушать никакие доводы.

Он улыбнулся.

— Я надеялся, что вы поймете, мисс Диллон. Возможно, вам тоже стоит отправиться на поиски духовного просветления.

Это было для Энни уже слишком. Старик хлопнул рукой по шляпе.

— Ну, мне пора! — Он прислушался к дребезжанию стенных досок. — Кажется, скоро придет Хевовитастамиуц.

— Что-что? — спросила Энни одними губами.

— Ураган, — объяснил старик.

— А-а! По-моему, он уже здесь.

Грустно улыбнувшись, Уиндфут приподнял шляпу.

— Прощайте, мисс Диллон. Да направит вас Всевышний Мудрец в ваших скитаниях.

Энни кивнула. Наверное, Уиндфут желает ей добра. Когда он выходил, в двери салуна ворвался новый порыв холодного ветра. Она стояла, обхватив себя руками за плечи, и слушала, как рычит и фыркает его пикап, уезжая из городка.

Оставшись одна в продуваемом сквозняками салуне, Энни впала в уныние. Она уже потеряла на этом предприятии все свои деньги, а теперь могла остаться и без земли. Ей грозило полное разорение в прекрасном возрасте двадцати шести лет!

Она бродила по залу, оглядывая халтурную работу подрядчиков: некондиционные двери и окна, водяные разводы на «новом» потолке, гвозди, торчавшие из настила на полу. Над стойкой бара висела старая картина, на которой маслом была изображена обнаженная блондинка. Судя по довольному виду пышнотелой красавицы, ей было куда веселее, чем Энни. Щербатую золоченую раму окружали серые доски. Видимо, подрядчики даже не пытались обновить стенную обшивку. Этому дереву, испещренному пулевыми отверстиями, было никак не меньше ста лет.

В мрачной задумчивости Энни опустила локти на стойку бара и подперла подбородок руками. Как же так получилось? Она купила Дэденд из любви к старому Западу, мечтая перенести в наше время частичку ковбойской эпохи. У ее родителей было много земли и нефти. Она выросла на их ранчо под Далласом. Ее отец в душе так и остался простым техасским скотоводом, и Энни вместе с его лучшими работниками научилась скакать верхом, ловить лошадей арканом и стрелять. Мама была более утонченной натурой. Благодаря ее заботам Энни получила отличное образование и приобщилась к искусству. Таким образом, в ней уживались первобытная дикость и светскость, что помогло ей сделать карьеру в сфере недвижимости. В любых офисах Далласа. Энни чувствовала себя как рыба в воде. Она умела разговаривать и на грубом жаргоне рабочих-нефтяников, и на более сложном языке банкиров, бухгалтеров и застройщиков.

Энни рано добилась профессиональных успехов, однако ей не пришлось долго радовать ими родителей. Отец три года назад умер от сердечного приступа, а мама — в прошлое Рождество, от эмфиземы. Брат Энни слишком тяжело переживал эту утрату, и ей пришлось взять на себя весь груз забот: она распоряжалась имуществом родителей, продала их ранчо и даже взяла на себя роль старшей, нянчась с братом и пытаясь его перевоспитывать.

Полгода назад, узнав от приятеля-банкира о продаже техасской гряды, Энни не удержалась и поехала посмотреть на город-призрак. Дэденд сразу запал ей в душу, и она загорелась идеей возродить это старое поселение. Друзья в Далласе говорили, что только сумасшедшая может польститься на эту Богом забытую голую землю. Но Энни привыкла доверять инстинкту. Она чувствовала, что Дэденд станет настоящей дойной коровой, и возлагала большие надежды на строительство новой скоростной магистрали, которая должна была связать городок с Амарилло.

Впрочем, Энни купила Дэденд прежде всего из желания вернуться в обстановку собственного детства. Ее родители, особенно отец, наверняка одобрили бы этот проект. Она нарочно привлекла к работе Ларри, чтобы как-то встряхнуть, его.

Но получилось совсем не так, как мечталось.

Энни грустно улыбнулась. То ли дело — прежние времена, когда все вопросы решались при свете дня на главной улице, а индейцы выходили на тропу войны, вместо того чтобы обивать пороги судов. Если бы она жила на Диком Западе, то разобралась бы со своим вороватым подрядчиком с помощью пистолета!

Или еще лучше — она стала бы великосветской дамой, как ее прапрабабушка, Розанна Диллон, которая когда-то являлась столпом викторианского общества в Денвере. Энни восхищалась Розанной и гордилась тем, что была очень похожа на нее… Помнится, мама показывала ей портрет Розанны, говоря, что это была настоящая леди.

Вот бы вернуться в ту романтическую эпоху, убежав от насущных проблем! Разумеется, рядом с ней там должен быть и подходящий мужчина — решительный и отважный, который не растеряется ни в светской гостиной, ни в дорожной перестрелке, а не какой-нибудь слюнтяй вроде тех, с кем Энни встречалась за последние десять лет. Этот герой с Дикого Запада, конечно, помог бы ей выпутаться из сегодняшней передряги.

Энни вздохнула. Хватит мечтать! Никакие герои ее не спасут. Надо решать проблемы, полагаясь только на собственные силы. Она вернется в Даллас и еще раз посоветуется со своим адвокатом…

Энни хотела было выйти на улицу, но ветер внезапно усилился. Под его дикое завывание распахнулись парадные двери салуна, и прямо на нее полетел стул. Испуганно вскрикнув, она увернулась и закрыла лицо руками. Вокруг дребезжали и скрипели доски, бились стекла. Похоже, старик Уиндфут не ошибся: начинался ураган.

Теперь по воздуху летали, словно щепки, не только стулья, но и столы!

Энни кое-как добралась до входа, вцепилась в дверные ручки и попыталась закрыть двери. Она стояла, дрожа под натиском ветра и упершись каблуками в пол. У нее было такое чувство, будто она сражается с демоном. После короткой, но отчаянной борьбы Энни сдалась и отступила назад, укрывшись под стойкой бара от летающей мебели.

Внезапно на спину ей рухнул какой-то тяжелый предмет. Она закричала от боли и страха, отпихнула предмет и увидела, что это был портрет нагой красотки, которая все так же издевательски усмехалась ей в лицо. Черт побери, даже в ее укрытии небезопасно!

Энни с трудом поднялась, резко обернулась к стене, уворачиваясь от ржавой пивной банки, и увидела прямо перед собой объявление о розыске, которое раньше скрывалось под картиной.

Ничего себе! Энни невольно охнула, узнав на плакате свою прапрабабушку — ту самую, о которой она думала всего несколько секунд назад и с которой они были так похожи.

Очаровательное лицо прародительницы странно застыло, ее длинные волосы были заплетены в косы. Округлив глаза, Энни прочла подпись: «Грязная Рози Диллон. Разыскивается живой или мертвой за убийство и другие тяжкие преступления».

— Грязная Рози? — воскликнула Энни.

Ее охватил ужас. Пожелтевший, покоробившийся плакат и впрямь казался старым и подлинным. Но подпись — полный бред. Ее прапрабабушка была великосветской дамой, а не преступницей и убийцей! Может, Ларри решил разыграть ее таким странным способом? И почему плакат попался ей на глаза всего через несколько мгновений после того, как она вспомнила Розанну?

Но Энни не успела как следует поразмыслить над этой загадкой: у нее за спиной раздался громкий стук. Быстро обернувшись, она увидела, как двери салуна ударились о стену и на пороге возник огромный красавец. От одного его вида по спине Энни побежали мурашки.

Незнакомец был одет в старомодный костюм из оленьей кожи. На голове у него красовалась большая коричневая шляпа с лентой из змеиной кожи и орлиным пером. Темные волосы до плеч, короткая бородка. В одной руке — «винчестер», в другой — смятый лист бумаги. На одном боку висел огромный «кольт», на другом — длинный нож. Ветер трепал кожаные одежды, скрывавшие грозную массивную фигуру.

А глаза! Даже с другого конца зала Энни видела, что они темны и беспощадны. Этого мужчину окружала аура опасности и грубой чувственности.

В его внешности таилось что-то дикое. Наверное, он нечистокровный индеец. Энни казалось, что перед ней вдруг возник пришелец из другой эпохи. Может, это владелец местного ранчо? Тогда понятно, зачем ему винтовка. Но чего ради он так странно вырядился?

Ветер немного утих, и мужчина заговорил низким властным голосом:

— Выходи из-за стойки, сестренка. Только медленно! — Он нацелил на нее винтовку.

Энни судорожно глотнула. Одно дело — увидеть вооруженного мужчину (в этих краях они иногда встречались), и совсем другое — попасть к нему на мушку! Тем не менее она вскинула подбородок, шагнула вперед и с напускной храбростью взглянула на вошедшего.

— Привет, мистер! Кто вы такой? Разве вам не говорили, что федеральный закон запрещает носить орлиные перья?

Даже глазом не моргнув, незнакомец развернул лист бумаги и поднял его вверх. Энни с удивлением увидела еще один, более свежий, экземпляр уже знакомого ей объявления о розыске.

— Это вы, леди?

— Конечно же, нет! Это моя прапрабабушка, — ответила Энни.

Незнакомец засмеялся и сунул плакат в карман куртки.

— Забавная история. Ну что, сестренка? Как говорил мой дедушка, что посеешь, то и пожнешь. Ты нарушила закон, и я отведу тебя в тюрьму. Я долго тебя искал, и теперь нам пора ехать.

Энни открыла рот, совершенно не понимая, что происходит.

— Ехать? Куда?

— В Сентрал-Сити, Колорадо, где ты предстанешь перед судом.

— В Колорадо? Предстану перед судом? Вы что, ненормальный? Это какое-то безумие…

Мужчина вскинул винтовку и передернул затвор.

— Ладно, леди, хватит болтать! Давай выходи из салуна! Пошевеливай задницей! Ты разыскиваешься живой или мертвой, так что мне ничего не стоит тебя пристрелить.

Сердце Энни прыгало от страха. О Боже, этот псих не шутит! Он убьет ее, если она будет сопротивляться. Она окинула взглядом его решительную позу, глаза и винтовку в огромных загорелых руках. Ее учили приемам самообороны, но сейчас ситуация была безвыходной. Оставалось лишь подчиниться маньяку. Она осторожно шагнула к нему.

Он поднял руку и кивнул на сумку, висевшую у нее на плече.

— Что это, сестренка?

— Моя сумка.

— Дай сюда.

— Ни за что!

— Делай, что говорю, или я продырявлю ее пулями, — он отвратительно усмехнулся, — если не промахнусь и не подстрелю тебя!

Метнув на незнакомца убийственный взгляд, Энни сняла сумку с плеча и бросила ему.

Чокнутый отступил назад и принялся в ней рыться. Он бросил на пол пилочку для ногтей, потом закрыл сумку и швырнул ее Энни.

— Ну, теперь вы довольны? — прошипела она.

— Нет. Подними пальто.

— Что-о?!

— Что слышала. Подними пальто, сестренка, или я сделаю это сам. Мне надо убедиться, что у тебя нет оружия.

Кипя от негодования, Энни задрала свое полупальто на животе, потом отпустила. В глазах незнакомца сверкнуло веселое удивление.

— Если бы у меня было оружие, я бы вас убила! Он ничего не ответил, только взмахнул винтовкой.

— Выходи за дверь!

— Вы, должно быть…

— Я сказал — за дверь, живо!

Сжавшись от страха, Энни вышла на крыльцо салуна. Ветер залепил ей рот пылью. Во дворе, привязанные к старинному столбу, стояли… две каурые лошади с флягами и раздутыми седельными сумками — было похоже, что предполагалась долгая дорога.

Энни в ужасе обернулась к своему свихнувшемуся похитителю.

— Это что, шутка?

— Ты плохо слышишь?

Дальнейшие события развивались стремительно. Выругавшись, незнакомец положил винтовку на землю, схватил Энни за пальто и толкнул ее на ступеньки, потом приподнял ее своей сильной рукой и, не слишком с ней церемонясь, усадил в седло одной из лошадей. Не успела она и глазом моргнуть, как он достал из сумки кусок прочной веревки и крепко привязал ее руки к луке седла. Проделав все это, незнакомец поднял винтовку, взял поводья лошади Энни и вскочил на другую.

Они поскакали галопом навстречу ревущему ветру. Энни была ни жива ни мертва.

Глава 2

— Вы ненормальный? — крикнула Энни, но ее слова потонули в шуме ветра.

— Держитесь, леди! — отозвался похититель.

Энни стиснула челюсти и сжала ногами бока лошади, изо всех сил стараясь не выпасть из седла. Грубая веревка сковывала движения, больно врезаясь в нежную кожу. Энни была опытной наездницей, но привыкла сама держать поводья. Похоже, этот безумец взял под уздцы не только ее лошадь, но и ее жизнь!

Они мчались во весь опор на север по длинной красной столовой горе, поросшей юккой и опунцией, мимо островков прерийной травы и желто-фиолетовых анемонов, бросающих дерзкий вызов злым стихиям, мимо горных ручьев и карликовых дубов, искривленных от ветра. Проезжая сквозь заросли бизоновой травы, они потревожили стайку фазанов. Птицы захлопали крыльями и с хриплыми криками взметнулись в холодные хмурые небеса.

Энни тоже хотелось закричать. Она не могла поверить в происходящее. Ее похитил какой-то безумец, обвинив в преступлениях и приняв за давно умершую женщину! А что, если он завезет ее куда-нибудь в горы и там убьет?

В сердце Энни вонзились ледяные иголочки страха, грозя повергнуть ее в пучину всепоглощающей паники. «Соберись! — мысленно приказала она себе. — Если ты потеряешь самообладание, то не выберешься живой из этой переделки!»

Она украдкой разглядывала своего похитителя. Твердая линия подбородка, широкие плечи, мускулистые руки, небрежная посадка в седле и крепкие ноги, прижатые к бокам лошади, — все говорило о его недюжинной физической силе. Сумеет ли она одолеть такого мощного противника?

Откуда он взялся? И как к нему попало объявление о розыске — точная копия того, что висит на стене салуна? Почему он принимает ее за ее же собственную прапрабабку? Голова Энни кружилась от сонма вопросов, но тут она заметила, что незнакомец поймал ее внимательный взгляд.

Энни воинственно вскинула подбородок.

— Кто вы такой, мистер?

К ее удивлению, мужчина расхохотался.

— Ну что ж, раз уж мы с тобой на время стали попутчиками, ты имеешь право знать. Я Сэм Ноубл из Денвера, охотник за головами (Человек, который ловил преступников с целью получения вознаграждения, что практиковалось в XIX в. в США. — Здесь и далее примеч. Пер.) Судья Райчес из округа Гилпин выдал мне ордер на твой арест.

От удивления у Энни отвисла челюсть.

— Вы шутите? Какой еще ордер? К тому же в наше время нет охотников за головами. И ни один болван не напялит на себя такой костюм и не будет скакать на лошади!

Он усмехнулся.

— Конечно, сестренка. Нет ни охотников за головами, ни преступников, ни убийц — таких, как ты!

Энни пронзила его испепеляющим взглядом.

— Я не преступница и не убийца! Вы не имеете никакого права похищать меня, угрожая оружием. И потом, почему там, в салуне, вы назвали меня именем моей прапрабабушки?

Незнакомец нахмурился.

— Не сбивай меня с толку своей болтовней! Любому дураку ясно, что ты и есть Грязная Рози. На плакате — твое лицо. Я везу тебя в Сентрал-Сити, чтобы тебя наказали за твои преступления.

— Н-но это же полный бред! — вскричала Энни. — Во-первых, как я могу быть собственной прапрабабушкой Рози Диллон? Я Энни Диллон, совершенно другой человек. Во-вторых, моя прапрабабушка умерла больше полувека назад, не говоря уж о том, что она была великосветской дамой Денвера, а не преступницей и убийцей. В-третьих, если вы привезете меня в Сентрал-Сити и скажете, что я женщина, жившая свыше ста лет назад, вы выставите самого себя на всеобщее посмешище, только и всего!

— Хочешь отвлечь меня этими сумасбродными речами? Не выйдет! Я сказал, что ты Рози и будешь доставлена в Сентрал-Сити, на свидание с палачом.

Энни вздрогнула.

— С п-палачом? Но в наше время нет палачей!

— Расскажи это в суде, милочка. — Он усмехнулся. — Судья Райчес больше четверти века карает правонарушителей округа Гилпин — с тех самых пор, как в 59-м году в ущелье Грегори обнаружили золото. Пару недель назад он дал мне объявление о твоем розыске и сказал: «Сэм, почему бы тебе не разыскать эту бандитку?»

Энни пришла в полное замешательство.

— О Боже… Вы говорите так, как будто мы живем в конце девятнадцатого века!

Мужчина удивленно пожал плечами.

— Так оно и есть.

Энни потеряла дар речи. Ее похититель — чокнутый! Однако в таком отчаянном положении ей нельзя терять разум. Пытаясь справиться с новым приступом паники и собраться с мыслями, Энни огляделась по сторонам. Они продвигались средним галопом и, значит, сейчас должны были быть на оклахомской гряде, ведь Дэденд расположен всего в двух милях от границы. Вдали маячил внушительный силуэт Черной горы. Неровное плато тянулось на несколько миль вдоль западного горизонта. Энни знала, что ширина оклахомской гряды не больше сорока миль. При такой скорости они прибудут в Колорадо до наступления ночи. Оттуда до Сентрал-Сити еще миль триста по гористой местности, так что вся дорога займет добрых десять дней — конечно, при условии, что они и дальше будут ехать верхом.

Верхом? Нет, это полное безумие!

Энни покосилась на своего похитителя, устремившего решительный взгляд вперед, к горизонту. Наверняка есть какой-то способ убедить его в том, что она вовсе не Грязная Рози!

Но она не успела обдумать этот вопрос. Сэм Ноубл крикнул «Тпру!» и остановил лошадей у небольшого ручья, на берегу которого росли тополя. Спрыгнув с лошади, он проворчал:

— Пожалуй, остановимся здесь. Наполним фляги, напоим лошадей. Они давно не отдыхали.

— Вы меня развяжете? — дрожащим голосом спросила Энни.

— Что ж, разомни ноги. Только обещай, что будешь хорошо себя вести.

Энни сверкнула глазами, но Сэм все же смилостивился — подошел к ее лошади и развязал ей руки. Она потерла саднящие запястья, спрыгнула на землю, и тут лицо ее озарилось улыбкой: с седельной луки свисала ее сумка! Не долго думая, Энни вытащила из нее свой бумажник.

— Вот, смотрите! — объявила она, протягивая бумажник Сэму Ноублу.

Он сдвинул брови.

— Что это?

— Мой бумажник. Откройте его и увидите, что я вовсе та женщина, которую вы ищете.

Он нахмурился еще сильнее.

— Как я это увижу?

Энни быстро открыла бумажник и подняла его повыше.

— Здесь мои водительские права и другие документы, удостоверяющие личность. Они доказывают, что я не Рози Диллон, а ее праправнучка и что мы с вами живем в девяностые годы двадцатого века, а не в восьмидесятые годы девятнадцатого.

Ее похититель осклабился.

— Девяностые годы двадцатого века?

— Да.

Тихо выругавшись, Сэм выхватил у Энни бумажник, резко закрыл его и снова сунул в ее сумку.

— Вот что, сестренка, я не собираюсь слушать твои байки и рыться в твоей сумке. Все знают, как хитра и изворотлива Грязная Рози. Ты нарочно плетешь мне разную галиматью, чтобы спасти свою голову. А если это не так, значит, ты совсем свихнулась.

— А вы нет?

Сэм достал из кармана объявление о розыске, развернул его и с отвращением помахал им у нее перед носом.

— Сколько можно повторять? На этом плакате твой портрет! И не пытайся переубедить меня своими дикими выдумками. На своем веку я переловил немало бандитов и скорее поверю в то, что ты врешь, чем в то, что ты сумасшедшая. Но ничего! Судья Райчес знает свое дело. Он заставит тебя заплатить за твои преступления, будь ты хоть трижды чокнутой. — Он помолчал, с презрением оглядев свою пленницу. — У тебя вид настоящей преступницы, сестренка, и не надо мне морочить голову!

— Да вы… — Энни гневно взмахнула своей сумкой. — Почему вы меня не слушаете и даже не хотите взглянуть на мое удостоверение личности?

Он тяжело дышал.

— Замолчи — или я выброшу твои сокровища в ближайшую канаву!

Энни подчинилась, скрипнув зубами. Сэм Ноубл отвернулся и повел лошадей к ручью. Она оглядела каменистое ущелье, оценивая свои шансы на побег.

— И не вздумай смыться! — крикнул он через плечо. — Я быстренько тебя подстрелю. Как я уже говорил, мне все равно, в каком виде тебя привезти.

Энни высунула язык и тихо передразнила его, глядя ему в спину:

— Мне все равно, в каком виде тебя привезти!

Радуясь, что Сэм Ноубл не видел этой демонстрации протеста, она прочистила горло и крикнула:

— Эй, мне надо… кое-что сделать!

Он с усмешкой обернулся.

— Брось мне пальто и сапоги, а уж потом отправляйся.

— Но я же замерзну до смерти! — возмутилась Энни.

— Пошевеливайся, тогда не замерзнешь! Зато в одних чулках и без пальто ты от меня не удерешь.

Энни знала, что он прав. Тихо выругавшись, она стянула сапоги и пальто, бросила их Сэму Ноублу и нырнула в заросли молодых тополей.

Когда она вышла, он швырнул ей вещи назад.

— Ну что ж, лошади напились, фляги полны. Готова ехать дальше?

Дрожа от холода, Энни надела пальто и уселась на землю, чтобы натянуть сапоги.

— Я поквитаюсь с тобой в аду, Сэмюел Ноубл! — процедила она, стуча зубами.

Он подошел ближе и рывком поставил ее на ноги. — Вот там ты точно меня одолеешь, милая!

Энни так и подмывало хлестнуть его по нахальной физиономии, но она боялась, что он даст ей сдачи. Когда она взобралась на свою кобылку, Сэм опять привязал ее руки к луке седла, окончательно испортив ей настроение. Запястья, натертые грубой веревкой, нестерпимо болели.

И все же, когда они тронулись в путь, Энни убедила себя, что сдаваться нельзя. Глядя на маячившую впереди Черную гору, она испробовала дружелюбный тон:

— Послушайте, мистер, мне кажется, мы с вами неудачно начали. Но это маленькое недоразумение легко исправить. Признайтесь, что вы допустили ошибку, за которую вам придется дорого заплатить. Вы похитили меня и проведете остаток жизни в тюрьме…

— Я тебя похитил? — фыркнул он. — Я задержал преступницу, леди.

Ее терпение лопнуло.

— Черт возьми, вы задержали не ту женщину! Оставьте меня в парке этого штата, и разойдемся по-хорошему, а?

— В парке какого штата? Мы в самом центре индейской территории, сестренка.

— Индейская территория? Мистер, да вы совсем чокнутый!

— А ну заткнись! — прорычал он. — Меня тошнит от твоей болтовни.

Энни тихо выругалась и уставилась на дорогу.

Ехавший рядом с ней Сэмюел Ноубл, денверский охотник за головами и настоящий мужчина с Дикого Запада, пребывал в полной растерянности из-за арестованной им преступницы. Разумеется, это ее портрет он видел на объявлении о розыске. Он хорошо запомнил это лицо. Бабушка Ноубла, мудрая шайеннская колдунья, заставила его прислушаться к словам юродивого из ее племени, который сказал, что разыскиваемая им женщина находится по ту сторону от южного ветра. Ноубл отправился на юг. Он ехал долго и наконец нашел свою жертву. Теперь он отдаст ее в руки правосудия и получит заслуженную награду. Но она какая-то странная… Твердит, что он нашел не ту женщину, что она из будущего века. Чепуха! Несчастная просто хочет заморочить ему голову, чтобы спасти свою жизнь.

Однако она оказалась гораздо более симпатичной, чем он ожидал. И высокой — ростом почти с него, то есть под шесть футов. У нее роскошный бюст и длинные ноги, крепко сжимающие бока лошади. Сразу видно опытную наездницу… Впрочем, какой преступник не умеет скакать верхом? Особенно красиво ее лицо — широкий лоб, большие голубые глаза, прямой женственный нос, полные губы и острый подбородок. Густые каштановые волосы отливают золотом. Так и хочется расплести ее косу и запустить пальцы в пышные локоны!

Сэм Ноубл застонал, гоня прочь эти опасные мысли. Он еще никогда не арестовывал женщину-преступницу, но сейчас ему доверили это важное дело, и он не имеет права испытывать нежных чувств к своей пленнице. Какой бы красавицей она ни была, ей, как и всем убийцам, суждено закончить свою жизнь, заплатив головой.

Вдруг его арестантка громко охнула.

— Что, сестренка, в твое седло попала колючка? — спросил он, обернувшись.

Побледневшая Энни кивнула на трех далеких всадников, вздымавших тучи пыли на горизонте.

— Смотрите! Кто это?

Прикрыв глаза ладонью, Сэм вгляделся в даль и увидел трех индейских воинов на разукрашенных скаковых лошадях.

— Кажется, юные индейцы вышли на охотничью тропу. Похоже, что это команчи.

— Команчи? — вскричала Энни.

— Разве я не говорил вам, что мы на индейской территории? — Он ухмыльнулся. — Всем известно, что по этим необитаемым землям ездят только воины и сумасшедшие…

— Совершенно с вами согласна. Вы сумасшедший! — подхватила она.

—…хоть судья Паркер и старался вешать здешних негодяев, — закончил он, сохраняя терпение.

Энни удивленно покосилась на своего похитителя. Что он несет? Судья Айзек Паркер, отправлявший преступников на виселицу, жил свыше ста лет назад!

Она с опаской смотрела на приближающихся всадников.

— Судья Паркер, как бы не так! Вы только взгляните на этих воинов! У них такой вид, как будто они вдруг материализовались из вестерна Джона Форда.

Сэм нахмурился.

— Сейчас, когда краснокожих собрали в резервации, команчи должны быть миролюбивы. Черт возьми, да в наши дни даже старый вождь Куанах проводит больше времени в Вашингтоне, чем здесь, в Льяно-Эстакадо.

— Значит, эти индейцы не опасны? — с надеждой спросила растерянная Энни.

Воины быстро приближались к ним.

— Ну, я бы не стал этого утверждать. Команчи по-прежнему крадут лошадей и скот, когда им вздумается. Позволь мне самому с ними разобраться.

— О, будьте так любезны!

Воины подъехали на гарцующих лошадях, и Энни увидела, что это всего лишь мальчики-подростки в индейских костюмах из оленьей кожи и в мокасинах. Их шеи украшали медные и серебряные бусы, в косичках торчали орлиные перья. Однако оранжево-черный раскрас на их худых лицах с крючковатыми носами вселял страх. Может, эти юноши просто решили поиграть в ковбоев и индейцев? Едва ли. Казалось, что они только что прибыли с последнего боя Кастера (Бригадный генерал, командовавший добровольцами во время Гражданской войны в США. В дальнейшем командовал кавалерийским полком. В июне 1876 г. его полк попал в засаду индейцев сиу и был полностью уничтожен. Это событие вошло в историю завоевания Запада как «последний бой Кастера».)

Скаковые лошади храпели и били копытами. Один из воинов обратился к Сэму на индейском диалекте. Говорил он громко, надменным тоном. К удивлению Энни, Сэм ответил ему по-индейски, сопровождая свою речь быстрыми, решительными жестами. Он прикладывал руки к глазам, носу, ушам и губам, помахивал пальцами, сжимал кулаки и постукивал ими друг о друга. Несколько раз на протяжении этой оживленной беседы кто-нибудь из воинов бесцеремонно тыкал в Энни пальцем, а остальные смеялись. По их откровенным взглядам и ухмылкам Энни поняла, что речь идет о ней.

Наконец Сэм бросил одному воину небольшой, мешочек. Все трое издали боевой клич команчей, развернули своих лошадей и ускакали прочь.

Глотая поднятую ими пыль, Энни взглянула на Сэма Ноубла.

— Что все это значит?

— Как я и думал, это всего лишь кучка юных молокососов, скучающих в резервации. Они вышли на охотничью тропу в поисках добычи и неприятностей. Они спрашивали, не встречалась ли нам конница. Я сказал, что нет.

Конница, охотничьи тропы… Голова у Энни просто шла кругом.

— Слава Богу, что вам удалось с ними договориться, — пробормотала она. — Откуда вы знаете их язык?

Сэм пожал плечами.

— Я на четверть шайенн. Много лет назад отряд моей бабушки принял в свои ряды пару команчей. Когда живешь и общаешься с какими-то людьми, совсем нетрудно научиться их языку и жестам.

Энни безуспешно пыталась переварить увиденное и услышанное.

— Значит, в ваших жилах течет индейская кровь… А что вы дали этим мальчикам?

— Вяленую говядину. — Он усмехнулся. — Вообще-то мы легко отделались. Они хотели забрать тебя.

Он поскакал вперед, ведя на поводу лошадь Энни. До нее не сразу дошел смысл его последней фразы. Наконец она крикнула:

— Может быть, мне стоило поехать с ними? Он презрительно расхохотался.

— Я знал, что ты готова переспать с краснокожими, лишь бы спасти свою жизнь.

Энни ослепила внезапная вспышка ярости.

— Мерзавец! Если бы у меня не были связаны руки, я бы влепила тебе пощечину! Подумать только — ты сам на четверть индеец и глумишься над своим народом!

Сэм Ноубл медленно повернулся в седле и окинул ее суровым взглядом.

— Я не оскорблял мой народ, — протянул он.

Энни поняла его намек и разразилась гневной тирадой, которая потонула в шуме налетевшего порыва ветра.

Остаток дня они скакали во весь опор по изрытой колеями старой тропе Санта-Фе и останавливались лишь затем, чтобы напоить лошадей на песчаных берегах реки Симаррон да наскоро перекусить невкусной едой — черствыми лепешками и холодным жирным беконом. Они по-прежнему ехали через выметенные ветром столовые горы и поля волнующейся бизоновой травы, вдоль извилистых русел засохших ручьев, напоминающих узкие каньоны. К закату Энни совершенно выдохлась. Ее лицо пылало от ветра, натертые веревкой запястья саднило, а зад отбился о седло. Она уже хотела было возмутиться, но тут ее взгляд наткнулся на небольшое стадо каких-то горбатых животных, которые шли через горы на запад. Загадочные твари числом с полдюжины двигались по голому склону, их неуклюжие туши отливали на солнце зловещим красным огнем.

— О Боже, неужели это… — прошептала Энни.

— Да. Бизоны становятся редкостью в этих краях, но здесь осталось несколько маленьких стад. Те воины, с которыми мы встретились, наверное, охотятся за ними.

Энни покачнулась в седле. Индейцы охотятся на бизонов? Усталость мешала думать. Ей нужно отдохнуть, собраться с мыслями и попытаться понять непостижимое.

— Эй, Ноубл, мы когда-нибудь сделаем привал? — раздраженно спросила она. — Я устала и хочу есть, а тот ленч, которым ты меня накормил, был таким же аппетитным, как коровья лепешка. К тому же сегодня мы все равно не доедем до Сентрал-Сити.

— Конечно, но на индейской территории делают привал только дураки. Мы уже почти на границе с Колорадо, так что скоро остановимся на ночлег.

Энни хотела что-то сказать, но вдруг услышала крик:

— Эй, Ноубл! Сэмюел Ноубл!

С ближайшей возвышенности в их сторону направлялись два всадника. Судя по выражению лица Сэма, он узнал этих людей и встревожился. Тем временем два персонажа из кинофильма про Дикий Запад приближались к ним.

Один всадник — молодой, стройный и красивый — был в белой ковбойской шляпе, клетчатой рубашке и джинсах. Энни с трепетом увидела на его груди старинную звезду сотрудника органов правопорядка. Второй мужчина был старше, в ветхом пончо и штанах из оленьей кожи. Разглядывая его бородатое лицо, она с ужасом заметила, что у него отсутствует кончик носа: переносица «заканчивалась уродливым обрубком с бесформенными ноздрями.

Все четверо встретились в долине. Их лошади фыркали и ржали.

— Привет, Сэм Ноубл, — поздоровался молодой. — Страшно рад тебя видеть! — Он взглянул на Энни и понимающе усмехнулся. — Да еще с такой очаровательной спутницей.

— Привет, Билли, — отозвался Сэм. — Что вы с Отрубленным Носом делаете в этих краях?

— Возвращаемся на индейскую территорию после короткого отдыха в Тринидаде. — Мужчина опять покосился на Энни. — А вы, ребята, похоже, оттуда? Мы выслеживаем банду торговцев виски по заданию судьи Паркера.

Опять судья Паркер! Энни стало не по себе.

— Да, — ответил Сэм, — мы только что проехали индейскую территорию, встретили всего троих воинов-команчей, которые отправлялись на охоту.

— Команчи! — проворчал тот, кого называли Отрубленный Нос. — Я бы снял с них скальп и выпустил им кишки!

Услышав злобные слова мужчины, Энни поморщилась.

— Да ладно, Отрубленный Нос! — укорил его Билли. — Не можешь же ты линчевать всех краснокожих, которые попадаются тебе на пути, только за то, что один из воинов отряда «Сидящий медведь» лишил тебя кончика носа и отрезал два пальца.

Индейцы отрезали этому типу пальцы? Какой странный разговор!

Билли укоризненно глянул на Сэма.

— Эй, Ноубл, ты не представишь нас даме? И почему она связана?

Энни с удивлением увидела, как Сэм положил руку на свой «кольт» — жест, служивший явным предостережением для двух других мужчин.

— Это преступница, Грязная Рози. Она обвиняется в убийстве, — сообщил он решительным тоном. — Я везу ее в Сентрал-Сити, чтобы получить вознаграждение… и вам я ее не отдам.

Билли усмехнулся:

— Грязная Рози? — Он подмигнул Энни. — А по-моему, она довольно чистенькая и свеженькая:

Сэм угрожающе взглянул на Билли.

— Знаешь что, Билли? — заметил Отрубленный Нос. — Мне кажется, это и впрямь Грязная Рози. Я видел объявление о ее розыске, когда в последний раз был в Сентрал-Сити.

— Очень жаль, — разочарованно протянул Билли. — И все же мы неучтиво обращаемся с дамой. — Он снял шляпу и обворожительно улыбнулся. — Мэм, я Билли Синглтри, заместитель судебного исполнителя из Форт-Смита. А это мой напарник Пит Отрубленный Нос. Мы очень рады с вами познакомиться.

Энни натянуто улыбнулась в ответ. Все происходящее по-прежнему казалось ей полным бредом, но она видела перед собой сочувственное лицо и понимала, что, возможно, это ее шанс на спасение.

Голосом, хриплым от отчаяния, она обратилась к Билли:

— Послушайте, мистер, мне не важно, кто вы. Но если вы служитель закона, вы должны мне помочь. — Она покосилась на Сэма. — Этот сумасшедший меня похитил!

К ее досаде, все трое мужчин дружно рассмеялись. Хотя «рассмеялись» — это еще мягко сказано. Они буквально лопались от дикого хохота.

Билли покачал головой, глядя на Сэма.

— А у тебя норовистая пленница, Ноубл!

— Это верно, — мрачно кивнул тот. Билли обратил к Энни свой веселый взгляд.

— Мэм, я бы с удовольствием забрал вас у Сэма — и не только ради вознаграждения. Но Сэм первый вас задержал, и значит, вы его добыча. Здесь, на Западе, у служителей закона есть свой кодекс чести. Если мы попытаемся вмешаться, Сэм нас убьет.

— Непременно, — подтвердил Сэм. Энни совсем пала духом.

— Может быть, вы не знаете, мэм, — вставил свое слово Отрубленный Нос, — но Сэмюел Ноубл — местная легенда, особенно на индейской территории и в окрестностях Денвера. С этим парнем лучше не связываться. Вам здорово повезло, милочка, что именно он сопровождает вас в Сентрал-Сити.

— Спасибо, вы меня сильно утешили, — пробормотала Энни, сверкнув ледяной улыбкой.

Мужчины опять заговорили про банду торговцев виски, которую выслеживали Билли и Отрубленный Нос. Голова Энни шла кругом. Черт возьми, что же с ней происходит?

Одно она знала точно: все это очень серьезно. Ее затянуло в какой-то страшный сон… хотя сны не бывают такими реальными!

Глава 3

Энни, бесконечно измученная, сидела в тени на берегу ручья. Руки ее были привязаны к тощему карликовому дубу. Несколько минут назад они простились с Билли Синглтри и Отрубленным Носом и теперь остановились на ночлег.

Ветер немного утих, но Энни чувствовала себя насквозь пропыленной. Запястья болели от веревки. Равнодушно взглянув на свои путы, она поняла, что потеряла наручные часы. Наверное, это случилось в Дэденде, во время сопротивления охотнику за головами. Теперь она не имела понятия о времени…

Не имела понятия о времени… Вот уж точно!

Похититель суетился в нескольких шагах от нее — как ни в чем не бывало, устраивал привал. При других обстоятельствах Энни залюбовалась бы грубой силой и грациозными движениями этого мужчины. Когда он присел на корточки, чтобы подвесить над костром котелок с бобами, штаны из оленьей кожи плотно обтянули его крепкие ягодицы. Энни всегда привлекали ковбои, но сейчас ее голова была занята решением более насущных вопросов.

Самым главным — да и, пожалуй, единственным — был вопрос о том, как уцелеть. Близилась ночь, а Энни по-прежнему не представляла себе, что за человек этот Сэмюел Ноубл. Впрочем, «красавчик» Отрубленный Нос назвал ее похитителя легендой. Дескать, она должна гордиться тем, что ее ведет на казнь такой незаурядный мужчина. Энни снова подумала об известных ей приемах самообороны, однако сомневалась, что справится со своим похитителем.

В довершение всех бед у нее раскалывалась голова. Она никак не могла переварить увиденное и услышанное за день: индейцы, бизоны, индейская территория, Отрубленный Нос и его желание линчевать команчей, Билли Синглтри и его старинный значок судебного исполнителя.

Вся эта дикая свистопляска могла означать только одно: она каким-то образом очутилась в XIX веке на Диком Западе. Интересно, кто еще встретится им на пути? Буч Кэссиди и Санданс Кид? (Герои одноименного фильма с участием Роберта Редфорда и Пола Ньюмена, рассказывающего о приключениях двух бандитов.) Сидящий Бык? (Вождь индейцев племени сиу. Возглавлял борьбу против белых переселенцев и регулярных американских войск.) А может, сам Джордж Кастер пригласит их к себе на чай? Любая фантазия сейчас казалась возможной.

Подумать только: всего несколько часов назад она считала своего похитителя сумасшедшим! Но все вокруг не могут быть сумасшедшими. Значит, спятила она сама.

Энни застонала, приказав себе рассуждать логично.

Итак, что происходит? Ее разыгрывают? Но кому под силу такой грандиозный спектакль? А что, если она действительно попала в XIX век? Непостижимо, но чем еще можно объяснить, что на протяжении целого дня она не увидела ни одного пикапа, ни одной телефонной будки, ни одной асфальтированной дороги и ни одного самолета? Энни ездила по этим местам и раньше. Здесь не было так пустынно. Куда подевались фермы, ранчо и машины? И каким ветром сюда занесло всех этих колоритных персонажей из ковбойских вестернов?

Но каким же образом она преодолела столетний барьер? Правда, только сегодня утром, в Дэденде, она мечтала жить во времена Дикого Запада и встретить настоящего ковбоя…

Энни стало не по себе. Неужели ее мечты сбылись? Или она просто сошла с ума? Энни подозревала, что это «путешествие» во времени было реальным — как и угроза казни. Она хотела ковбойских приключений, а получила ковбойский кошмар!

Стоп… Если она попала на Дикий Запад из-за своих фантазий, то, возможно, те же фантазии спасут ее от беды. Энни зажмурилась и постаралась сосредоточиться, заставляя себя думать о возвращении в наше время. «Силы небесные, помогите мне очнуться!»

— Хочешь бобов и кофе?

Голос охотника за головами вернул Энни к действительности. Нет, похоже, эта экскурсия по преисподней так скоро не кончится!

Энни посмотрела на совершенно реального человека, который стоял над ней, держа в руках тарелку с бобами и кружку с кофе. В нос ей ударил запах еды, и она поняла, что проголодалась. Значит, жизнь, какой бы причудливой она ни была, все-таки продолжается!

когда в Черных горах, на землях, принадлежащих его племени, было найдено золото.

Если бы Энни испытывала хоть каплю симпатии к своему похитителю, то признала бы, что он поступил очень любезно, приготовив ей ужин. Но о какой симпатии могла идти речь? Она была уставшей, испуганной и несчастной. Еще бы, ведь этот негодяй вез ее на казнь!

Энни кивнула на свои связанные руки.

— Вы думаете, я буду лизать тарелку и пить кофе одними губами?

Сэм усмехнулся.

— Впервые встречаю женщину с таким язвительным язычком! Ладно, развяжу тебя на время еды. Но только без глупостей!

— Поверьте, в данный момент у меня нет ни сил, ни желания на вас нападать.

Оглядев свою пленницу, Сэм, Ноубл мысленно с ней согласился. Печальная, растерянная и чертовски красивая, она не походила на матерую бандитку. В этом бледном, измученном существе еще теплился огонек неповиновения, но она уже не была той бунтаркой, которая смущала его своими безумными речами.

Он наблюдал за ней, пока возился с костром. У нее было такое выражение лица — как бы это описать? — словно она впала в транс или что-то в этом духе. Подбородок женщины был гордо вскинут, но глаза выдавали страх и смятение. А потом, когда он накладывал ей бобы, она вдруг закрыла глаза и Сэму показалось, что она молится.

Сэм проникся жалостью к этой несчастной, хоть и знал, насколько опасно это чувство. Но при виде ее беспомощности в нем заговорила совесть.

Почему Грязная Рози так изменилась? Наверное, это шок. Он арестовал ее, и она поняла, что пришло время платить по счетам. Женщина, попавшая в беду, вызывала невольное сострадание.

Но нельзя забывать, что эта женщина — преступница, а преступники умеют дурачить честных людей. Добившись вашего доверия, они тут же всадят вам в спину нож!

Не сводя настороженного взгляда со своей пленницы, Сэм нагнулся, поставил тарелку на землю и развязал ей руки. Выпрямляясь, он почувствовал дразнящий аромат ее волос и поспешно попятился.

Энни потирала запястья и заметила, как резко Сэм отступил назад. Почему он такой нервный? Можно подумать, что он ее боится. Положив себе бобов, он сел напротив. Энни взяла в руки свою тарелку. Наверное, стоит поблагодарить его за еду и за то, что он развязал ей руки, но в душе ее по-прежнему не было никакой благодарности.

Энни глотнула крепкого горячего кофе, вкус которого слегка ее приободрил, потом подняла глаза и наткнулась на непроницаемый взгляд Сэма.

— Кто эти люди, с которыми мы встретились, — Билли и Отрубленный Нос? — кашлянув, спросила она.

Усмешка смягчила его лицо.

— О, Билли Синглтри — порядочный человек. Я познакомился с ним, когда мы оба работали заместителями судебных исполнителей у Айзека Паркера. Билли и до сих пор этой должности.

Энни чуть не застонала, вновь услышав имя знаменитого судьи Паркера. Господи, как же болит голова!

— Вот только не пойму, почему Билли взял себе такого гадкого напарника! — с негодованием закончил Сэм.

Вспомнив встречу на дороге, Энни сурово посмотрела «на Сэма.

— Мне показалось, что вы встревожились, увидев двух этих типов. Боялись, что они меня отнимут и вы останетесь без вознаграждения?

Он грубо хохотнул.

— Что здесь смешного? — раздраженно спросила она, слегка повысив голос.

Сэм вперил в нее мрачный взгляд.

— Если бы тебя арестовал Билли Синглтри, он, конечно, доставил бы тебя на суд и получил вознаграждение, но сначала он бы с тобой позабавился. А если бы на моем месте была эта крыса, Пит Отрубленный Нос, он в первые же две минуты изнасиловал бы тебя, а затем перерезал бы тебе горло.

Энни передернулась. Если верить его словам, все могло быть гораздо хуже, чем сейчас.

— Значит, вы меня защитили? — спросила она с издевкой.

— Я выполняю свою работу и не насилую женщин, — с чувством ответил Сэм. Это заверение не слишком обнадежило Энни. Ей хотелось задать своему похитителю еще миллион вопросов, но у нее просто не было сил продолжать разговор.

— Неужели все это происходит на самом деле? — прошептала она.

Сэм Ноубл долго, с удивлением рассматривал свою чудаковатую пленницу.

— Да, это происходит на самом деле. Ты действительно арестована и скоро предстанешь перед судом.

Энни вскинула голову. Стоило бы рассмеяться ему в лицо, но ей почему-то было не до смеха.

Глава 4

— Мистер Ноубл, расскажите мне поподробней, что грозит этой Грязной Рози.

Наступило утро нового хмурого дня. Правда, немного потеплело, и Энни сняла пальто. Они продолжали путь — ехали на запад через бескрайние луга.

Вчера вечером Энни была слишком уставшей, но теперь к ней вернулся прежний боевой запал. Она приготовилась к серьезному спору со своим бесстрашным спутником. Мысль о том, что она, возможно, пересекла некий временной барьер, приводила ее в замешательство, но в любом случае надо было как-то спасаться. Может, Сэм Ноубл и чокнутый, но намерения у него самые серьезные. В этом ее убедила встреча с Отрубленным Носом и Билли.

Охотник за головами нахмурился, размышляя над вопросом, потом вскинул темную бровь.

— Ты хочешь знать, что тебе грозит? Энни раздраженно пожевала губу.

— Мистер, я уже говорила вам вчера, но вы меня плохо слушали. Я вовсе не Грязная Рози. Я праправнучка Рози, Энни Диллон.

— Которая живет в другом веке?

— Вот именно.

Сэм возвел глаза к небесам.

— Мне плевать, кто ты — Рози или Энни. Я отвезу тебя в Сентрал-Сити и отдам в руки правосудия.

— За что? — процедила Энни сквозь зубы. — В каких именно преступлениях обвиняется Рози?

— Ты хочешь знать, в каких преступлениях обвиняешься ты?

— Черт возьми, Сэм Ноубл! Он махнул рукой:

— Ладно, не кипятись, я скажу. — Внезапно в небе загрохотало, и Сэму пришлось на секунду замолчать. — По словам судьи Райчеса, два года назад ты и твой молодой муж справляли медовый месяц и были проездом в Роудивилле.

На нос Энни упала холодная капля дождя. Она нахмурилась.

— Роудивилл? Где это?

— Это маленький городок, бывшее поселение золотодобытчиков к северо-востоку от Сентрал-Сити, нечто вроде перевалочной базы между тамошними краями и Денвером. Короче, твой муж сбежал от тебя в первую брачную ночь, и ты совсем взбесилась — устроила пальбу и убила мужчину по имени Барт Каттер только за то, что он попался тебе на пути. А потом начала разбойничать в Роудивилле — устраивать грабежи и угонять скот. Ты обвиняешься во многих преступлениях, в том числе в убийстве и ограблении банка.

Энни тряхнула головой, словно пыталась прогнать наваждение. То, что она сейчас услышала, никак не вязалось с ее семейной историей. Во-первых, если бы ее прапрадедушка в первую же брачную ночь сбежал от ее прапрабабушки, она никогда не появилась бы на свет. Во-вторых, она видела портреты Розанны Диллон, знатной леди Денвера. Но убийца и преступница не могла быть знатной леди!

А что, если она перенеслась во времена, когда ее прапрабабушка еще не была уважаемой леди? Вдруг ее прислали в другую эпоху, чтобы она каким-то образом помогла Розанне? Нелепая идея, и все же… Она должна найти эту самую Рози и сделать так, чтобы ее род не прервался!

А для этого ей надо либо заручиться поддержкой своего похитителя, либо сбежать. Оглядев суровое лицо Сэма Ноубла и «кольт», висевший у него на боку, Энни решила для начала испробовать метод убеждения.

— Знаешь, Сэм, твой рассказ — полная бессмыслица.

— Это еще почему?

— Ну скажи, зачем Рози разбойничала в городке, который не сделал ей ничего плохого?

— Все знают, что Грязная Рози сумасшедшая.

— Но это еще не повод убивать совершенно незнакомого человека! Я не верю, что моя прапрабабушка могла так поступить. Тебе известно что-нибудь об этом самом Барте Каттере?

— Он был главным приспешником Ройса Роуди.

— А кто такой Ройс Роуди?

— Основатель Роудивилла. Пятнадцать лет назад он нашел там крупную золотую жилу. Он владеет большим скотоводческим ранчо и почти всеми городскими домами.

— Что за человек этот Роуди? Сэм вздохнул.

— По правде говоря, его прозвали Жестоким Ройсом. Ходят слухи, что он нагло обирает городок, особенно с тех пор, как его золотые рудники истощились. У этого парня тяжелый случай золотой лихорадки.

— Судя по всему, тот еще тип!

— Головная боль старины Райчеса, — подтвердил Сэм. — Одно время судья подозревал, что Ройс незаконно захватил землю своего отца, но не смог ничего доказать, а вскоре отец Ройса был найден мертвым в диких прериях. Однако когда ты впала в буйство, Роуди привел целый отряд свидетелей, на глазах у которых ты убила Каттера. Я слышал даже, будто Роуди лично обещал вознаграждение за твою поимку. Судья Райчес — честный, прямой человек. Ему ничего не оставалось, как только подписать ордер на твой арест.

— Но неужели ты не видишь, что в этой истории не все гладко? — вскричала Энни.

Сэм и глазом не моргнул.

— Мое дело — поймать преступника. А дальше с ним разберется суд.

— Не разберется, если здесь замешан человек с сомнительной репутацией! — Энни глубоко вздохнула и продолжила более спокойным тоном: — Еще один вопрос. Если я Грязная Рози, то что я делала в Техасе?

— Черт возьми, это же просто! — усмехнулся Сэм. — Пряталась от меня. Райчес предупреждал, что в случае опасности ты ложишься на дно.

Энни сердито фыркнула.

— У тебя на все есть ответ, не так ли, Сэм Ноубл? Пожалуй, мне следует самой поговорить со стариной Райчесом. Надеюсь, он не так туп и упрям, как ты!

Сэм пожал плечами.

— Ради Бога, сестренка. Если хочешь, можешь поболтать с судьей. Но я все-таки отвезу тебя в тюрьму.

Энни помолчала, набираясь терпения.

— Есть только один способ доказать тебе, что я не убийца. Мы поедем в Роудивилл, выследим Ройса Роуди, найдем настоящую Рози и выясним всю правду.

Сэм мрачно расхохотался. В небе опять прогремели раскаты грома.

— Я уже нашел настоящую Рози, леди. И она едет со мной. Можешь сколько угодно врать и рассказывать байки, это тебя не спасет. Как любил говаривать мой дедушка, плохой девчонке — плохой конец.

— Спасибо, я сыта по горло поговорками твоего дедушки! — не выдержала Энни.

Этим разговор и закончился.

Сэм Ноубл заметил досаду на лице своей пленницы и вновь растерялся.

Эта женщина называет себя Энни, но на объявлении о розыске — ее портрет. Конечно, все преступники лгут, чтобы спасти свою шкуру. Ничего удивительного, что она одевается и скачет на лошади, как мужчина, и морочит ему голову, как заправская бандитка.

Но она так красива и горда! Вчера вечером он был тронут ее беспомощностью и растерянностью. А что, если она говорит правду? Сэм заерзал в седле.

Однако затем он рассудил по-другому. Она все-таки лгунья! Не может быть, чтобы ее сходство с настоящей Рози было всего лишь совпадением. Просто он не привык ловить женщин-преступниц, вот и сомневается. Нет, ему нельзя поддаваться на женские уловки!

Он еще раз оглядел ее гордо вскинутую голову, красивые пухлые губы и отливающие золотом каштановые локоны, которые выбились из косы и развевались вокруг очаровательного личика. И опять в нем заговорили запретные желания.

Представив, что может произойти с этой нежной белой шейкой, Сэм застонал, словно ему дали под дых. Энни посмотрела на него с нескрываемым любопытством, и он поспешно отвел глаза. Конечно, это его работа, но как же жаль, что она так закончит свои дни!

Сэм хмурился, обдумывая столь мрачную перспективу, но тут оглушительный раскат грома вернул его к действительности. Ветер плеснул ему в лицо дождем. Он поморщился и взглянул на небо. Как же он мог не заметить приближения непогоды?

Это все из-за нее! Обернувшись, он крикнул:

— Держись, сестренка, нам придется поторопиться. Мне не нравятся эти тучи. Дальше по дороге будет городок под названием Прери-Стамп. Надеюсь, мы успеем до него добраться.

— Успеем до чего? — поинтересовалась Энни.

— До того как разгуляются силы ада.

Дождь полил сильнее. Энни подняла голову и задрожала от страха.

— Какие еще силы ада? Ой! — В лоб ей ударила мелкая градинка.

— Проклятие! — выругался Сэм.

Тут послышался страшный рев, и на Энни посыпался шквал градин. Руки ее были привязаны к седельной луке, и все, что она могла, — это ежиться и кривиться от боли. Вдруг лошадь под ней пронзительно заржала и рванулась.

— Черт возьми, быстро едем вперед! — крикнул охотник за головами.

Атакуемые градом, они галопом домчались до ближайшего ручья. Испуганные лошади всю дорогу ржали и вставали на дыбы. Наконец Сэму удалось их успокоить. Он быстро спешился и разрезал веревки на руках Энни. Она вся промокла и дрожала от страха и холода.

Он снял ее с лошади.

— Сядь на корточки, сестренка, чтобы согреться, а я пока привяжу лошадей.

Она с трудом различила его голос за шумом дождя. Но куда сесть?

Лихорадочно оглядевшись, Энни заметила углубление в скалистом склоне горы, побежала туда и втиснулась в расщелину, обхватив голову руками. По крайней мере теперь град лупил ей только в спину.

Лошади громко ржали и били копытами. Вдруг совершенно неожиданно Сэм Ноубл нырнул в расщелину и прикрыл Энни сзади своим телом. Ей сразу стало тепло и уютно. Она была тронута заботой этого сурового мужчины, который защищал ее от разбушевавшейся стихии, обнимая своими сильными руками.

О Боже, она не должна испытывать такую обжигающую нежность к своему похитителю! Но в этот момент, забыв про свою вражду, они были просто мужчиной и женщиной, которые боролись с силами природы, ища защиты у земли и друг у друга.

Обнимая Энни, Сэм тоже чувствовал невольное влечение. Да, эта женщина — преступница, но ведь это человеческое существо — мокрое, замерзшее, напуганное и беззащитное. Ее испуг пробудил в нем мужской инстинкт защитника.

Опьяненный ее соблазнительными округлостями, Сэм почти не чувствовал, как град колотит его по спине.

Странно, но сейчас, застигнутая яростной грозой, Энни впервые за весь этот суматошный день вдруг ощутила себя в безопасности. Она перестала дрожать, каждой клеточкой вбирая тепло прижавшегося к ней сильного мужского тела. В конце концов она настолько расслабилась, что даже пошевелила рукой, стараясь найти для нее более удобное положение. При этом она ненароком задела бедро Сэма и услышала его стон.

Ее пальцы нащупали что-то очень твердое. Его нож! Энни тут же вспомнила, что ее жизни грозит опасность. Сейчас Сэм Ноубл — милый парень, но ведь он по-прежнему хочет отвезти ее на казнь.

Очередной раскат грома был таким сильным, что Сэм вздрогнул. Энни осторожно вытянула нож из ножен.

Глава 5

— Ну что, встаешь? — услышала она глубокий низкий голос Сэма.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он оторвался от ее тела. Энни резко обернулась, стряхивая с себя грязь, и сощурилась от невероятно яркого, слепящего солнца. В воздухе была разлита упоительная свежесть, где-то рядом токовали тетерева. Трудно было представить, что совсем недавно мир содрогался от буйства стихий.

В ее собственном мире тоже не обошлось без потрясений.

Сэм Ноубл стоял над ней, заслоняя собой весь обзор. Этот забрызганный грязью человек был ее похитителем, однако Энни невольно залюбовалась его красивым телом, облепленным мокрой оленьей кожей, и лицом в обрамлении буйных кудрей. Сэм протянул ей свою большую загорелую руку, и в ее душе зазвенели тихие струнки нежности. Как истинный джентльмен, он пытается ей помочь!

Но ведь прежде всего он враг, и она не должна поддаваться романтическим чувствам!

Энни уже хотела взяться за протянутую руку, но вдруг вспомнила про нож. «Как же быть? — в панике размышляла она. — Если я встану, он заметит оружие». Наконец решившись, она ткнула лезвие глубоко в рыхлую землю и только потом позволила Сэму помочь ей подняться.

— Спасибо, — пробормотала она, вставая на ноги.

Он задержал ее ладонь в своей на долю секунды дольше, чем требовалось, и Энни ощутила приятное волнение. Ее похититель отступил назад. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, не в силах преодолеть возникшее между ними притяжение, сильное и пугающее.

Наконец Сэм поднял руку и стер с ее носа грязь.

— Ну и видок у тебя! — сказал он с усмешкой. Только сейчас Энни обратила внимание на свои безнадежно испачканные джинсы.

— Все в порядке? — смущенно поинтересовался он.

Вспомнив намерения этого человека, Энни хотела спросить, не все ли ему равно, но сдержалась. Ведь только что он укрывал ее от града собственным телом!

Впрочем, она, наверное, просто не привыкла к такому отношению, а для мужчины XIX века обычное дело — защитить свою спутницу от непогоды, даже если он везет ее на смертную казнь.

— Я в полном порядке, — наконец отозвалась она. — А ты? Ведь основной удар ты принял на себя.

— О, я человек закаленный!

Они опять уставились друг на друга — почти против воли. Что-то особенное было в окружавшем их воздухе.

Сэм откашлялся, потом обозрел усыпанный градом ландшафт.

— Проклятие!

— Что такое?

— Одна лошадь отвязалась.

Энни посмотрела на ближайший дубок. В самом деле, там осталась только одна лошадь.

— Да. Моя кобыла убежала.

Прикрыв глаза от солнца ладонью, Сэм обвел окрестности внимательным взглядом и удовлетворенно улыбнулся.

— Ага! Кажется, я ее вижу. Возможно, мне удастся подманить ее к себе.

Устремив взор в ту же сторону, Энни заметила вдалеке беглянку, мирно жующую траву.

— Хорошая мысль.

Этот мужчина без труда подманит к себе любое существо женского пола.

— Будем надеяться, что я сумею накинуть на нее веревку, — продолжал он. — Иначе нам придется ехать в Прери-Стамп в одном седле.

Энни вздрогнула. Она сомневалась, что выдержит эту новую пытку.

Она думала, что Сэм свяжет ее перед уходом, но, к ее удивлению, этого не произошло. Он поднял с земли свою шляпу, отряхнул ее, вскочил в седло и ускакал. Энни видела, как он гарцует неподалеку от ее каурой кобылы, покручивая в руке лассо, посвистывая и подзывая ее ласковыми криками. Сначала лошадь ржала и испуганно шарахалась в сторону, но вскоре начала приближаться к Сэму. Он грациозно бросил лассо и с первой попытки заарканил животное.

Энни улыбнулась и в невольном восхищении покачала головой. Черт возьми, этот парень умеет обращаться с лошадьми и веревкой! Она бы ни за что не поймала кобылу с первого раза.

Сэм поскакал обратно, таща за собой ее лошадь, и только тут Энни вспомнила про спрятанный нож. Во рту у нее пересохло. Ей совсем не хотелось драться с человеком, который защитил ее от непогоды. Но это был единственный шанс на спасение…

По счастью, Сэм был еще далеко. Она осторожно попятилась к склону горы, встала на колени и вытянула лезвие из земли. Убрав оружие за спину и выпрямившись, Энни с тревогой следила за приближением Сэма.

Борясь с инстинктивным страхом, она попыталась продумать свой следующий шаг. Убивать Сэма ей не хотелось. Лучше подойти сзади, прижать острие ножа к его спине и потребовать, чтобы он отдал ей револьвер. А потом связать его по рукам и ногам, сесть на лошадь и смыться.

Как бы не так! Да он убьет ее в первые же три секунды! Но на кону стояла ее жизнь, и надо было решаться.

Ярдах в пяти от нее Сэм остановил лошадей и с усмешкой взглянул на Энни.

Она натянуто улыбнулась.

— Поймал? Отлично!

Кивнув в ответ, Сэм спешился и снял лассо с шеи ее кобылы. Сердце Энни подпрыгнуло. Он стоял к ней спиной, сматывая веревку. Вряд ли ей представится более удачный момент.

У нее перехватило дыхание. Ну что ж, сейчас или никогда! Энни осторожно двинулась к нему, держа наготове нож.

Внезапно Сэм замер. Она остановилась, парализованная ужасом.

В следующее мгновение он развернулся и бросил лассо — на этот раз в ее сторону. Веревочная петля вырвала нож из пальцев Энни. Лезвие завертелось в воздухе.

Энни была поражена. Она еще никогда не видела, чтобы кто-то так мастерски владел лассо! Ей вспомнились слова Отрубленного Носа, который назвал Сэма Ноубла легендой.

Между тем он навис над ней и сильно встряхнул за плечи. В его глазах полыхала ярость.

— Что, хотела меня убить, сестренка?

— Я… — Энни съежилась.

— Еще одна такая попытка — и, клянусь, ты поедешь в Сентрал-Сити, лежа ничком поперек седла!

Энни потеряла дар речи.

— Мерзавка! Скажи спасибо, если живой попадешь в Прери-Стамп!

Сэм подтащил Энни к лошади, грубо забросил в седло и привязал ее руки к луке. Она кипела от злости, наблюдая за тем, как он убирает свой нож в ножны и сматывает лассо, хотя, наверное, ей действительно стоило бы его поблагодарить.

Сэм Ноубл облегчил ее задачу: она опять начала его ненавидеть.

В дороге Сэм ругал себя. Могло случиться, что он бы не вез сейчас эту негодницу в Прери-Стамп! Слава Богу, он вовремя почувствовал, как она к нему приближается, и обнаружил, что у него пропал нож. Иначе лежать бы ему сейчас мертвым — глупый охотник за головами, заколотый в спину собственным ножом!

Как он мог потерять бдительность, поддаться минутному искушению и забыть про разумную осторожность? А он еще укрывал ее от града, жалел и даже заарканил ее лошадь!

«Ты здорово ошибся, Ноубл! Ты думал, что она беззащитная женщина, а она матерая преступница — лживая и подлая, готовая в любой момент всадить тебе в спину нож».

Для человека с Запада не было ничего более гнусного, чем такое убийство. Нож или пуля в спину считались самой последней подлостью. И если у него в голове мозги, а не дерьмо, он не должен об этом забывать!

Глава 6

Солнце уже клонилось к закату, когда они взобрались на вершину горы. Энни увидела вдали причудливый городок в старом западном стиле. Видимо, это и был Прери-Стамп, о котором говорил охотник за головами, — самая яркая достопримечательность в их путешествии по Зазеркалью. Но сейчас Энни было все равно: она слишком устала.

Они опять весь день скакали верхом, устроив лишь один короткий привал, чтобы перекусить. Как и вчера Энни не заметила никаких признаков того, что они находятся в XX веке. Наоборот, встреченные ими в дороге всадники, фермер в фургоне с сеном и супружеская пара в старомодной двуколке были явными атрибутами века прошлого.

Энни чувствовала себя совершенно несчастной. Ее одежда уже просохла после дождя, но лучше от этого ей не стало. Теперь одежду, которую она не меняла целых два дня, покрывали запекшиеся лепешки грязи, а кожа и волосы были в песке. Связанные руки горели огнем, лицо пылало от ветра и солнца. Она отчаянно мечтала о ванне, а еще ей хотелось достать из сумки маленький пузырек с лосьоном и обтереть лицо и руки.

На зубах тоже противно скрипел песок. Энни выросла на ранчо и привыкла проводить много времени в седле. Она спокойно воспринимала многие вещи, которые другие назвали бы неудобством. Энни не впервой было спать на траве и справлять нужду под кустом. Но эта поездка даже ей казалась полнейшим абсурдом.

В довершение всех бед охотник за головами целый день молчал. После ее неудачной попытки украдкой напасть на него с ножом он сделался мрачным и неразговорчивым. Лицо его хранило гранитную неподвижность. Энни хотела было воззвать к своему похитителю с жалобной просьбой остановиться там, где можно было бы принять ванну, но понимала, как он раздражен.

Они подъехали к маленькому городку, и Энни прочла на дорожном указателе: «Прери-Стамп, Колорадо. Население — 272 человека». Впереди пролегала изрытая колеями дорога, по обеим сторонам которой тянулись дощатые фасады старинных зданий. Этот поселок очень напоминал Дэденд, только здесь по главной улице разъезжали лошади и двухколесные экипажи, а по тротуарам ходили мужчины и женщины, одетые как первые поселенцы. Из салуна, пошатываясь, вышел пьяный ковбой. Громко улюлюкая и паля в воздух из пистолета, он сел на свою лошадь и ускакал.

Энни покачала головой. Боже, как странно! Значит, она действительно совершила перемещение во времени и попала в другой век. Кажется, она уже приняла эту мысль, но потрясение было слишком велико. Энни взглянула на своего похитителя и не увидела на его лице никакой реакции. Ну конечно: эта обстановка была для него привычной!

Они продолжали свой путь. Энни заметила троих мужчин в оленьей коже и ковбойских шляпах, неторопливо шагавших по улице, двух индейцев в пончо, сидевших на скамейке, и входившего в салун мужчину в элегантном черном фраке. В дверях галантерейного магазина появилась домохозяйка в ситцевом платье, плотной шали и синевато-серой шляпке. Она вела за руки двух маленьких детей, одетых в костюмчики из коричневой домотканой материи. На крыльце соседней лавки три старика в широких брюках, фланелевых рубахах и потрепанных шляпах сидели за столиком, склонившись над костяшками домино. Потом на глаза Энни попались мул, две лошади, двуколка, лающая собака, бородатый старатель с осликом и фургон, в котором ехала семья переселенцев. В воздухе пахло лошадиным навозом и пылью.

И все же они приехали в цивилизацию, какой бы забавной она ни была. Энни решила растормошить своего сердитого спутника, понимая, что для нее это единственный шанс избавиться от физических страданий.

— Значит, это и есть Прери-Стамп? — спросила она наудачу. — И где же здесь пень? (Стамп (stump) по-английски значит «пень».)

Сэм раздраженно взглянул на нее.

— Похоже, не очень-то гостеприимное местечко, — добавила Энни, не теряя надежды разговорить спутника.

— Конечно, Прери-Стамп — не бог весть какой красивый город, — проворчал тот в ответ, — но в нашем положении выбирать не приходится. По крайней мере здесь вполне приличная гостиница.

Гостиница! Энни не могла сдержать прилива радости. Наконец-то они остановятся и она приведет себя в порядок!

Но тут ей в душу закралась тревога: ведь они, наверное, поселятся в одном номере! Впрочем, у Энни не было сил беспокоиться сейчас о таких вещах.

— И что же здесь есть? — поинтересовалась она, пытаясь продолжить разговор.

Сэм сдвинул шляпу на затылок.

— Прери-Стамп — всего лишь перевалочный пункт. Народ эстанавливается здесь, чтобы передохнуть и купить все необходимое, прежде чем отправиться в горы на поиски золота.

— Значит, я не ошибусь, если скажу, что это своего рода живой экспонат истории? — усмехнулась Энни.

Сэм наградил ее тем же хмурым взглядом. Господи, этот человек просто невыносим!

Он кивнул на видневшийся впереди привлекательный фасад.

— Мы переночуем вон там.

Они остановились перед красивым зданием с изящной вывеской, извещавшей, что это отель «Джефферсон». Спешившись, Сэм привязал лошадей к шесту, забросил на плечо седельные сумки, потом подошел к Энни и начал развязывать ей руки.

— Предупреждаю: веди себя хорошо, а то пожалеешь! — сурово изрек он.

Энни прикусила язык. Подумать только, каков наглец! Взгляд ее невольно задержался на огромном холодном «кольте», висевшем на боку похитителя, но она решила не совершать больше опрометчивых поступков, понимая, что в данный момент ее шансы на побег равны нулю. К тому же он еще не отошел после сцены у ручья, а у нее не было желания прощаться с жизнью.

Сэм стянул ее с лошади и поволок к гостинице. Несмотря на свою досаду, Энни невольно залюбовалась викторианским фасадом здания из белого кирпича. Первый этаж украшали два больших квадратных окна, в одном из которых свернулся калачиком пушистый рыжий кот, а в другом пышно зеленели комнатные растения. По второму и третьему этажам тянулись ряды высоких узких окон. Все сооружение венчала классическая крыша с резным карнизом.

Энни шагнула за порог и раскрыла рот от удивления, оглядывая шикарный вестибюль с викторианскими диванчиками красного бархата, толстыми сине-золотыми восточными коврами, раскидистыми папоротниками в плетеных кадках и картинами с изображением Скалистых гор. В дальней стене был устроен симпатичный камин из черного мрамора, над ним висело большое зеркало в медной раме. На потолке мерцала железная люстра с крупными лампочками из матового стекла. Услышав легкое шипение, Энни с испугом поняла, что помещение освещается газом. На одном из диванчиков храпел ковбой, надвинув шляпу на лицо и закинув ноги в сапогах на мраморную столешницу. Возле резной дубовой лестницы за массивной конторкой стоял маленький усатый портье. На мужчине был старинный черный костюм с бархатными лацканами, евр зализанные назад волосы делил прямой пробор.

Энни — в который уже раз — испытала чувство нереальности происходящего.

Недовольный голос Сэма ворвался в ее мысли.

— Пойдем, сестренка, хватит ворон считать! Можно, подумать, ты ни разу не была в гостинице!

— В такой — ни разу.

— Давай возьмем номер, — проворчал он и подтащил ее к конторке.

Увидев грязных, оборванных посетителей, портье поморщился.

— Добрый день, сэр. Чем могу служить? Сэм прищурился.

— Вы новичок?

— Да, сэр. Мистер Фалкрам умер. Сэм кивнул:

— Мне очень жаль. Один номер на ночь. С двумя кроватями.

Тревога Энни несколько улеглась: Сэм заказал две отдельные кровати. И все же ее не слишком прельщала перспектива провести ночь в одной комнате с этим бесноватым.

Портье посмотрел на Сэма с осуждением.

— Сэр, вы женаты на этой женщине? Сэм грубо хохотнул.

— Будь я на ней женат, разве я стал бы просить две койки? Маленький человечек покосился на Энни и покраснел.

— Но, сэр, это неприлично.

— Я не женат на ней, — перебил его Сэм. — Дело в том, что я охотник за головами и выполняю поручение судьи Райчеса из округа Гилпин. Эта женщина — моя пленница, опасная преступница. Я везу ее в Сентрал-Сити на суд и не собираюсь отпускать от себя ни на шаг.

Услышав слова «опасная преступница», Энни вскипела. Портье же покачал головой:

— Простите, сэр, но вы не можете спать в одном номере, если вы не муж и жена. Это неприлично.

— Да! — подхватила Энни. — Может быть, я не хочу спать с вами в одном номере! — надменно заявила она Сэму.

Он оскорбительно осклабился.

— Если ты предпочитаешь ночевать в каталажке, сестренка, я не против. Но предупреждаю, что там полно блох, пьяниц и разбойников с большой дороги. К тому же шериф… в общем, этот распутник любит побаловаться с дамочками, если ты понимаешь, о чем я толкую. — Он прошелся взглядом по Энни, внося полную ясность в свои слова.

— Негодяй! — в досаде крикнула она и тут же об этом пожалела.

Портье испуганно охнул, а Сэм схватил ее за ворот и оторвал от пола, заставив смотреть в его страшные карие глаза.

— Еще одно оскорбление, леди, — произнес он ледяным тоном, от которого по спине у Энни побежали мурашки, — и ты отправишься спать в каталажку!

Она боязливо кивнула.

Сэм так резко ее отпустил, что Энни пошатнулась. Он обернулся к портье и положил на стойку золотую монету.

— Хватит болтать, мистер! Мне нужен один номер на ночь. С двумя койками. Ясно?

— Да, сэр.

Раздосадованный человечек поспешно раскрыл книгу регистрации, повернул ее и пододвинул к Сэму.

— И поставьте наших лошадей в конюшню, — добавил Сэм, беря из чернильницы ручку и размашисто расписываясь в книге.

Портье кивнул:

— Я скажу мальчику-конюху, чтобы он присмотрел за вашими лошадьми.

— Премного благодарен.

Получив у портье ключ от номера, Сэм повел Энни на второй этаж. Он отпер третью дверь справа и втолкнул ее в комнату.

Удержав равновесие и метнув испепеляющий взгляд на своего мучителя, Энни осмотрелась. Комната была весьма симпатичной, большой и светлой. Две старомодные железные кровати, покрытые желтыми ситцевыми покрывалами, на окнах — такого же цвета занавески с кружевными оборочками, туалетный столик с белой мраморной столешницей, керамический таз и расписанный розочками кувшин. При других обстоятельствах этот номер показался бы Энни очень милым.

Но не сейчас. Она боялась оставаться наедине с этим страшным человеком и чувствовала себя чертовски неуютно.

Оторвав жадный взгляд от кувшина с водой, она с раздражением заметила, что Сэм внимательно за ней наблюдает.

— Мне… мне надо принять ванну, — пробормотала она.

— Потом, — отозвался он, ставя седельные сумки на стул. — Ты сможешь помыться вечером, а сейчас нам надо немного перекусить и сходить в галантерейный магазин, пока он не закрылся.

— В галантерейный магазин? — с надеждой переспросила она.

Он положил ключ от номера в карман.

— Да. Купим тебе одежду на смену. — Уловив в лице своей пленницы приятное удивление, он оглядел ее грязный костюм и ворчливо добавил: — Нам еще долго ехать до Сентрал-Сити, и потом, не можешь же ты явиться на суд в этих грязных отрепьях.

Щедрость Сэма вызвала в Энни прилив благодарности, который тут же схлынул, стоило ему снова упомянуть о ее несчастной участи.

— Предлагаете мне приодеться перед казнью? Он смолчал.

— Что ж, это справедливо. Вы так быстро меня увезли, что я не успела собрать вещи.

Его темные брови угрожающе сдвинулись.

— Хватит болтать! Если хочешь, можешь пока умыться.

Проникаясь к нему все большей ненавистью, Энни подошла к тазу и в первый момент отпрянула, увидев в зеркале свое отражение — чумазое существо в грязной одежде с обожженным солнцем лицом. Застонав, она смочила полотенце и протерла лицо и руки. Холодная вода приятно освежала иссушенную кожу, но в душе ее кипела обида.

Энни вздохнула. Наверное, она и вправду наговорила лишнего, но ее с детства учили говорить то, что думаешь. Надо отдать ему должное, Сэм избавил ее от ночи в компании гнусных бандитов, однако его наглость была невыносима. Какая женщина не возмутилась бы на ее месте?

Она отошла от таза, и Сэм тотчас занял ее место. Не спуская с нее глаз, он принялся смывать грязь с рук и лица. Энни достала из сумки расческу, расплела косу и попыталась вычесать из густых локонов грязь. Подняв голову, она увидела, что охотник за головами уже умылся и продолжает наблюдать за ней. Он не отводил взгляда, пока она протирала лосьоном обветренное лицо, шею и руки.

Отлично! Ей придется терпеть эту пытку целую ночь. И в то же время она до сих пор трепетала, вспоминая, как нежно он защищал ее во время грозы.

Энни щелчком закрыла сумку и дерзко взглянула на Сэма.

— Пойдем, — сказал он.

— Конечно.

Сэм провел Энни в маленькую гостиничную столовую на первом этаже. Они прошли мимо накрытого скатертью столика, где за ростбифом с картофельным пюре сидела нарядная пара. Женщина в шелковом платье и шляпке с цветами покосилась на их грязные костюмы. Энни заметила, что мужчина сосредоточенно читает «Роки маунтин ньюс». Прищурившись, она увидела дату и содрогнулась — 15 сентября 1885 года!

Итак, она права. Какие-то неведомые силы перенесли ее через столетие. Ну что ж, дорогая Энни, добро пожаловать в 1885 год…

— Что с тобой? — буркнул Сэм.

Она вскинула бровь.

— Неужели вы за меня волнуетесь?

Слегка покраснев, Сэм схватил ее за руку и потащил к угловому столику.

— Ты побледнела, и я решил, что ты из тех слабонервных дамочек, которые чуть что — хлопаются в обморок.

— О, не волнуйтесь, мистер Ноубл! Я в хорошей форме и готова идти на казнь, — откликнулась Энни. — Только голодна как волк.

Так, переругиваясь, они сели за столик. К ним подошла официантка в темном суконном платье, длинном белом фартуке, залитым кофе и мясной подливкой, и несвежем белом чепце.

— Добрый вечер. Что будете заказывать? — Она говорила в нос, как первые поселенцы.

Сэм нахмурился и погладил челюсть.

— Мне кофе, жареный бифштекс и картошку.

— Хорошо. — Официантка обернулась к Энни. — Вам то же самое, мэм?

— Я бы предпочла что-нибудь с меньшим содержанием холестерина, — брезгливо поморщилась Энни. — У вас есть рыба?

Женщина усмехнулась, хлопнув себя по бокам.

— Милочка, вы что, не знаете, где находитесь? Я что-то не видела, чтобы в здешних ручьях водилась форель. Если хотите рыбу, поезжайте в денверский ресторан.

Энни заметила в глазах Сэма такое же веселое удивление.

— А курица? — с надеждой спросила она. Женщина кивнула:

— Я принесу вам курицу с клецками. Кофе будете, мэм?

— Буду, — со вздохом сказала Энни.

После ухода официантки она опять обернулась к Сэму. Несмотря на усталость, выглядел он красавцем. Лицо его заросло щетиной, воротник рубашки из оленьей кожи запылился. Интересно, он тоже захочет помыться в ванне?

Энни прогнала эти мысли. Ее по-прежнему пугала и странно волновала зловещая хмурость Сэма.

— Почему вы такой мрачный? Что случилось?

Он удивленно поднял глаза, и Энни мысленно возликовала: ей удалось застать его врасплох!

— Ничего, — процедил он сквозь зубы.

— Неправда. Вы весь день смотрите волком. Его лицо стало еще более пугающим.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой свое настроение, женщина.

Энни раздраженно махнула рукой.

— Впрочем, какое мне дело? Не хотите говорить — не надо!

Он продолжал мрачно молчать. Официантка принесла заказ, и они принялись есть, стараясь не смотреть друг на друга.

Вдруг Сэм хватил кулаком по столу — так сильно, что зазвенела посуда.

— Нет ничего более низкого, чем ударить человека ножом в спину!

От неожиданности Энни подскочила на стуле.

— Простите, что? — взвизгнула она, выронив вилку.

— Что слышала! Только подлецы убивают ножом в спину.

— О чем вы говорите?

— Ты хотела всадить мне нож в спину.

— Где? Когда?

В его карих глазах полыхнул огонь.

— Сегодня утром, после грозы. Энни опешила.

— Я не всаживала вам нож в спину!

— Нет, но собиралась сделать это. Мой отец всегда говорил: «Если хочешь убить человека, прояви благородство и сделай это открыто».

Энни потеряла дар речи. С какой стати он на нее набросился? В чем она провинилась?

И тут она вспомнила: мужчина из XIX века, кодекс чести Дикого Запада. Наверное, в здешних краях убийство ножом в спину считается очень большим оскорблением.

Ну хорошо, а везти на казнь невинную женщину — это благородно?

В глубине души Энни испытала удовлетворение оттого, что ей удалось так сильно разозлить Сэма Ноубла. Взглянув на его гордое, возмущенное лицо, Энни не сдержала понимающей улыбки.

— Вы сердитесь, потому что вас чуть не одолела слабая женщина?

Судя по тому, как потемнело его лицо, ее вопрос попал в цель.

— Не в этом дело.

— Да, я пыталась от вас сбежать. Ведь вы же не верите ни одному моему слову!

Сэм хмуро усмехнулся.

— Сегодня ты показала, кто ты есть на самом деле. Энни пыталась сохранять спокойствие. Она понимала:

Сэм никогда не перейдет на ее сторону, если будет и дальше считать ее грязной преступницей, способной на подлое убийство. А ей, как это ни странно, не хотелось, чтобы он о ней плохо думал.

— Послушай, — сказала она совершенно искренне, — я не хотела убивать тебя ножом в спину.

— Думаешь, я в это поверю? Энни смотрела на него в упор.

— Я хотела связать тебя по рукам и ногам и удрать. Его взгляд был недоверчивым и все таким же суровым. Поддавшись минутному порыву, Энни нагнулась вперед и тронула его за руку.

— Сэм, я не хотела всаживать тебе нож в спину, поверь!

Он отдернул руку.

— Ешь. Нам еще надо сходить в галантерейный магазин.

Энни вздохнула и вновь принялась за еду.

Сэм пребывал в полной растерянности. Ее прикосновение обожгло ему руку, а от взгляда этих больших голубых глаз у него внутри все переворачивалось. Черт возьми, эта женщина способна вертеть мужчиной, как ей заблагорассудится! Совсем недавно он готов был собственноручно вздернуть ее на первом же суку, а сейчас ему очень хотелось ей верить.

Свихнулся он, что ли? Как можно верить тому, кто хотел тебя зарезать? Пока Энни ела, он украдкой следил за гордым наклоном ее головы и изящными движениями рук. Его пленница таила в себе опасное очарование.

Пожалуй, она права: он разозлился оттого, что его чуть не одолела женщина. Но почему вообще в нем взыграли все эти чувства — гнев, уязвленное самолюбие? Куда подевалась его профессиональная бесстрастность?

Когда он обнял ее на берегу ручья, она тронула его своей беззащитностью. Только эта маленькая лгунья была вовсе не так беззащитна, как казалось. Она с ловкостью заправской бандитки вытянула нож у него из ножен, а он ничего не заметил. Интересно, какими еще талантами она обладает? Пока ее мягкие ягодицы прижимались к его паху, он забыл об опасности, сосредоточившись на ее женских прелестях.

А потом весь день не мог отделаться от безрассудного желания, которое невольно примешивалось к его досаде и ярости. Охотник за головами понимал всю губительность такого желания, но инстинкт торжествовал над разумом.

Его и сейчас преследовали воспоминания о том, как она умывалась, расчесывала свои золотистые волосы и протирала лосьоном гладкую кожу.

Черт возьми! А ведь им придется провести целую ночь в одной комнате!

Целая ночь с преступницей! Женщины опасны и непредсказуемы, как гремучие змеи. Сэму доводилось конвоировать самых отпетых негодяев, но, наверное, ему все же не стоило связываться с особой женского пола.

Глава 7

В галантерейном магазине пахло ароматическими шариками. Энни оглядела вешалки с готовой одеждой и рулоны набивного ситца, шерсти и тонкого сукна, аккуратными стопками лежавшие на столах.

К ним вышла дородная женщина в зеленом льняном платье с собранными в пучок темно-каштановыми волосами.

— Вам помочь?

Заметно стушевавшись, Сэм ткнул большим пальцем в Энни.

— Да. Этой даме нужны две смены дорожной одежды — фланелевые рубашки, брюки и шляпа.

Женщина взглянула на Энни и улыбнулась.

— У вас такая симпатичная жена, сэр! — Она указала на окно, около которого стоял манекен в изящном ситцевом платье с рисунком из мелких голубых веточек — облегающего силуэта, с небольшим турнюром. — Может быть, она захочет приобрести еще и это красивое платье?

Увидев, как поморщился Сэм, Энни вновь испытала злорадное удовольствие.

— Ваша жена высокая, но я еще не подшивала подол, — продолжала женщина с радостным воодушевлением. — Если она решит купить это платье, я быстренько его подверну. И возьму недорого, сэр.

По лицу Сэма пробежала тень сомнения.

— Ну что ж, ладно, мы его возьмем, — после паузы согласился он. — Ей понадобится приличная одежда, чтобы пойти на…

— На казнь? — сладким голосом подсказала Энни. Угрожающе взглянув на свою пленницу, Сэм обратился к хозяйке магазина, которая застыла с открытым ртом:

— Она у меня большая шутница, знаете ли… Женщина кивнула, но не нашлась что ответить. Сэм прочистил горло.

— Да, пожалуй, дайте-ка нам это платье с витрины и еще парочку ночных рубашек.

Хозяйка магазина с облегчением улыбнулась.

— Конечно, сэр. Погодите минутку, мне кажется, у меня есть как раз то, что нужно вашей жене…

Она ушла, а Энни обратила к Сэму язвительную усмешку.

— Почему ты ее не поправил, когда она приняла меня за твою жену?

Он застонал.

— Ты слишком много болтаешь! К тому же я пришел к выводу, что проще промолчать.

Энни засмеялась.

— Что я слышу? Бесстрашный охотник за головами пасует перед трудностями? — Она скрестила руки на груди и вздернула подбородок. — А я думаю, надо сказать этой женщине правду: что я невинная жертва жестокого похитителя, который собирается отправить меня на казнь. Сэм погрозил ей пальцем.

— Если ты это сделаешь, то поедешь в своих грязных брюках до самого Сентрал-Сити.

Их спор прервала хозяйка магазина, вернувшаяся с кипой красивых викторианских коробок. Поставив их на стол, она открыла первую коробку и достала тончайшую белую ночную рубашку, отделанную изящными кружевами.

— Взгляните, сэр. Это лучший ирландский лен. А какое кружево! Эти вещи привезли из самого Белфаста. У меня чудесное белье, оно подойдет вашей жене. Вы только пощупайте ткань!

Она извлекла на свет кружевные панталончики, и лицо Сэма залилось горячим румянцем. Энни мысленно торжествовала. Ее похититель с несчастным видом переминался с ноги на ногу, стараясь не смотреть на соблазнительное белье.

— Наверное, вы правы. Ладно, вы женщины, вам и решать.

Сэм отошел к двери и, сунув руки в карманы, оперся спиной о заднюю стену магазина. «Встал на караул, как часовые в Букингемском дворце», — подумала Энни, озадаченно наблюдая за его поведением. Ему было невмоготу смотреть, как она выбирает себе белье, но отворачиваться от нее он явно не собирался. «Кажется, я его достала!» — не без гордости отметила она. Во всяком случае, когда хозяйка магазина отошла к окну, чтобы снять платье с манекена, Сэм даже не взглянул в ее сторону.

Энни приложила к себе симпатичное ситцевое платье, а женщина присела к ее ногам с иголкой и ниткой, чтобы подшить подол. Поймав свое отражение в ближайшем зеркале, Энни невольно засмеялась. Под таким углом казалось, что она уже надела это платье с глухим воротом и множеством круглых пуговок. И вид у нее был такой, как будто она только что снялась в эпизоде фильма «Доктор Куин, женщина-врач». Вот бы посмеялись сейчас ее далласские подружки!

Даллас… Он остался в другом мире. Она покинула этот город вечность назад.

Когда подол был подшит, они с хозяйкой уложили по коробкам платье, рубашки, джинсы, дорожную шляпу и белье. Все это время обе женщины оживленно болтали.

В последний момент хозяйка положила в одну из коробок несколько ярких шелковых шарфиков.

— Это мой подарок, милочка, — сообщила она Энни. — Если вы будете целый день скакать на лошади на таком ветру, то вам пригодятся эти шарфики. Они защитят шею. — Посмотрев на Энни, она вздохнула. — Я вижу, ваша чудесная кожа уже обветрела.

Энни тронула шею, которая все еще побаливала, несмотря на лосьон.

— Вы правы. Спасибо. Женщина улыбнулась.

— Ну что ж, давайте позовем вашего мужа. Пусть оплатит счет.

Когда они вышли на улицу, Энни с улыбкой обернулась к Сэму, несущему груду коробок с покупками.

— Наверное, мне надо поблагодарить тебя за щедрость.

— Я просто сопровождаю тебя туда, где тебе надлежит быть.

— Ах да, — ехидно усмехнулась она. — Теперь я прибуду на казнь нарядная — в красивом ситцевом платье! Скажи, в Сентрал-Сити опытный палач или мне предстоит медленная смерть?

Он метнул на нее испепеляющий взгляд.

— Как бы то ни было, — продолжала она елейным голоском, — я всегда говорила: это прекрасно, когда тебя что-то еще ждет впереди.

Шагавший рядом Сэм заскрипел зубами. Черт возьми, она умела пробуждать в нем чувство вины. И это после того, как он угрохал на нее столько денег!

В магазине с ним что-то произошло. Стоило ему взглянуть на кружевные панталончики, и из бесстрашного охотника за головами он превратился в безвольного слюнтяя. Ему было легче сделать вид перед хозяйкой магазина, что Энни — его жена, чем сказать правду… хотя он всего лишь выполнял свою работу и в этом не было ничего постыдного.

Кого он хотел обмануть? Честно говоря, он потерял голову от обилия женского белья — и особенно от мысли, что она наденет что-нибудь из этих вещичек.

Черт возьми! Почему на него так подействовала тонкая ночная рубашка? И какая ему разница, в чем казнят его пленницу? Да хоть в дерюжном мешке!

Но разница все же была, и Сэм это отлично понимал. Да, он служил закону, но ему не хотелось думать о том, как эта женщина закончит свои дни. При всех ее недостатках она обладала смелостью, гордостью, красотой… и она запала ему в душу.

Глава 8

— Только посмей! — заявила Энни.

Они поднялись в номер, и она с угрозой взглянула на Сэма, который готовился закурить сигару. Он стоял возле туалетного столика, она сидела на своей кровати у окна, остро сознавая всю интимность их положения, особенно после того, как он попросил портье принести им горячей воды для ванны.

Слава Богу, настроение охотника за головами немного улучшилось. Едва ли он поверил, что она не собиралась всадить ему нож в спину, но по крайней мере ее слова его успокоили — а иначе он не купил бы ей столько одежды. Энни улыбнулась, вспомнив их поход в магазин. Бедняга не знал, куда деваться от смущения, и потому, наверное, предоставил хозяйке полную свободу действий.

А теперь им предстояло провести вместе ночь…

Но курить он не будет! В этом вопросе Энни решила проявить твердость, хоть и боялась его разозлить.

К ее удивлению, Сэм весело приподнял бровь.

— Ты не хочешь, чтобы я курил?

— Да, не хочу! — Энни сглотнула комок в горле. — Моя мама курила десятилетиями, а потом умерла от эмфиземы.

— От чего? — не понял он.

— Долго объяснять. Скажу лишь, что это не самая приятная смерть. Если ты хочешь убивать себя — пожалуйста, дело твое, но я не собираюсь становиться пассивным курильщиком.

Сэм засмеялся.

— Ты говоришь странные вещи, сестренка. К тому же ты… — Он замолчал; веселое выражение медленно сошло с его лица. — Я хочу сказать, что на твоем месте я не стал бы возражать против сигарного дыма. В ней поднялась обида.

— Спасибо, что напомнил! На какие-то полминуты я забыла о своей скорой казни. Ну что ж, возьми сигару и…

Он поднял руку, призывая ее к молчанию, и сунул не зажженную сигару обратно в карман.

— Ладно, не заводись. Теперь ты довольна?

— Развяжи меня, и я буду в полном восторге.

Они впились друг в друга глазами, но в этот момент в дверь постучали. Сэм пошел открывать.

Дородная женщина в длинном фартуке и мятом чепце внесла в комнату ведро горячей воды.

— Вы будете мыться? — спросила она, отдуваясь.

— Да, конечно, — ответил Сэм.

Женщина вразвалку прошла в угол, к фарфоровой ванне, возле которой виднелась прислоненная к стене сложенная ширма, вылила принесенную воду и двинулась обратно.

— Мне придется зайти к вам еще несколько раз, сэр, — устало предупредила она Сэма.

— Хорошо, — кивнул он.

После ее ухода Энни озадаченно уставилась на ванну и стоявший неподалеку ночной горшок.

— Это восьмидесятые годы девятнадцатого века? Сэм громко захохотал.

— Ты прекрасно знаешь, что да. Она указала на ванну.

— Вообще-то мне казалось, что к этому времени уже появился водопровод. — Она взглянула на масляную лампу, горевшую на ночном столике между двумя кроватями. — И электричество.

— Все это есть в Денвере, — отозвался Сэм. — А здесь фронтир (Новые земли, запятые пионерами на западе США.), да будет тебе известно.

— Ах да! Как я могла забыть?

Горничная заходила еще несколько раз. Наконец, наполнив ванну горячей водой, она установила перед ней старомодную ширму из набивного ситца.

Закрыв за женщиной дверь, Сэм обернулся к Энни.

— Будешь мыться первой?

— А ты останешься в комнате?

Он усмехнулся.

— Неужели ты думаешь, что я уйду и дам тебе убежать?

Энни скрипнула зубами, молча стянула сапоги и швырнула их на пол.

Захватив ночную рубашку и сумку, она юркнула за ширму, разделась и расплела косу. Хотя Сэм и не мог ее видеть, Энни не оставляло чувство неловкости. И потом она стеснялась пользоваться ночным горшком. Сейчас ей особенно захотелось вернуться туда, где есть ванные комнаты, электричество и нет сурового охотника за головами, который ни за что ни про что хочет отправить ее на казнь.

Хорошо хоть, что Сэм взял номер с двумя кроватями. Значит, он не собирается ее насиловать. Впрочем, она уже слышала его объяснения: он не насилует женщин, он только доставляет их к месту казни.

Однако ей предстояло не только раздеться, принять ванну, но и провести ночь в одной комнате с этим мужчиной. Она вспомнила, как Сэм обнимал ее, защищая от грозы, и как он взорвался за ужином.

Несмотря на свои тревоги, Энни почувствовала настоящее блаженство, стоило ей опустить ногу в окутанную паром воду. По современным меркам ванна была маленькой и тесной, но купание в ней все равно доставляло удовольствие. Старинное ванильное мыло источало чудесный запах и обволакивало тело нежной пеной. Энни соскребла с себя всю грязь и вымыла голову. Разнежившись, она на несколько мгновений забыла то безумие, которое ее окружало.

Наконец она вытерлась полотенцем и надела полупрозрачную ночную рубашку, подол которой доходил ей только до середины икр. Энни содрогнулась от чувственного волнения, представив себе, как появится в этой рубашке перед Сэмом.

Энни медленно расчесывала мокрые волосы. Интересно, удастся ли ей сбежать этой ночью? Вот если бы у нее было оружие!

Правда, можно ударить Сэма расческой по голове… Убрав потенциальное оружие, она порылась в своей сумке, надеясь найти что-нибудь действительно подходящее. Бумажник и ключи от машины здесь не помогут, а пилочку для ногтей Сэм уже выбросил.

Однако, как и следовало ожидать от мужчины, он не слишком тщательно обыскал ее сумку. Энни победно сомкнула пальцы на маленькой коробочке из металла с эмалью — наборе для шитья, который много лет назад ей подарила мама. Энни бережно хранила изящную шкатулку с изображением херувима и брала ее с собой во все поездки. Она радостно улыбнулась. Возможно, сегодня ночью этот серафимчик станет ее ангелом-хранителем!

Открыв коробочку, она оглядела целый арсенал вещиц, которые вполне годились на роль миниатюрного оружия: иголки, булавки и, самое главное, маленькие острые ножницы. Задумчиво сдвинув брови, Энни достала ножницы из шкатулки и положила набор обратно в сумку.

Длиной дюйма в два, эти ножницы не смогли бы перерезать толстую веревку, которой Сэм связывал ей руки, и все же из всех вещей они были самыми полезными. Если Сэм воспрепятствует ее побегу, она на время отвлечет его с помощью этой штучки. Энни снова улыбнулась. Во всяком случае, за одно можно ручаться: укол крохотными ножницами не будет расценен как подлый удар ножом в спину.

Но как спрятать оружие? Взглянув на большой кружевной воротник своей рубашки, Энни тут же нашла ответ. Отогнув воротник, она развернула ножницы острыми кончиками от шеи и воткнула их в тонкую льняную ткань — как если бы это была большая булавка. Расправив воротник, Энни испытала некоторое облегчение: теперь она была готова к бою!

Она уже собиралась покинуть отгороженный ширмой безопасный уголок, как вдруг вспомнила про противозачаточные таблетки, которые лежали в ее сумке, в кармашке на молнии. Энни не отличалась слишком свободным нравом — мало того, в последнее время у нее вообще не было постоянного любовника, — но благоразумие заставляло ее регулярно пить пилюли. «Не стоит делать перерыва, — решила она. — Кто знает, что со мной будет в ближайшие дни?»

К сожалению, таблеток оставалось всего на несколько недель. Энни рассмеялась над своими нелепыми мыслями. В самом деле, стоит ли волноваться о запасе противозачаточных пилюль, когда ты находишься в другом веке и едешь на смертную казнь?

Поморщившись, Энни без воды проглотила маленькую таблетку и наконец вышла из-за ширмы, держа в руке сложенную одежду и сумку. Сэм присвистнул. Она резко остановилась и покраснела, увидев, что он стоит напротив и пожирает ее своими темными глазами. Энни бросила одежду и сумку на стул.

— Это тоже входит в твою работу, охотник за головами? Он усмехнулся.

— Что, я уж и посмотреть не могу? Закон этого не запрещает.

— Если ты еще раз так на меня взглянешь, я напишу новый закон!

Сэм опять усмехнулся и начал стягивать с себя рубашку из оленьей кожи. Ее взору предстали красивые мускулистые руки и грудь, поросшая темными волосами, спускавшимися к плоскому животу.

— Ты хочешь раздеться у меня на глазах? — спросила она дрожащим голосом.

— Не до конца. Да никто и не просит тебя смотреть. Она сдвинула брови. У нее на глазах Сэм достал из седельной сумки наручники и двинулся к ней.

Энни подозрительно сощурилась.

— Ты становишься извращенцем? Он нахмурился.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но я не позволю тебе на меня наброситься, пока я буду мыться. Я пристегну тебя наручниками к кровати.

Он попытался ухватить ее за руку, но тут Энни вспомнила, как сильно натерты ее запястья, и вскинула руки кверху.

— Не надо, прошу тебя! Ты только взгляни на мои руки — на них ободрана кожа! И все из-за веревок, которыми ты связывал меня два дня подряд. Я не выдержу целую ночь в наручниках!

Сэм заколебался, рассматривая раны на ее запястьях. На щеке его дергался мускул.

— Что же прикажешь с тобой делать?

Энни молча уставилась на своего мучителя, и вдруг ее осенило. Она с трудом подавила торжествующую ухмылку, вспомнив маленькие ножницы, спрятанные у нее под воротником, и щедрый подарок хозяйки галантерейного магазина.

— Свяжи меня шарфами, — предложила она.

— Какими еще шарфами?

— Шелковыми шарфиками, которые мне подарила женщина в магазине. Она сказала, что они не натирают кожу.

Сэм округлил глаза и открыл рот. Это выглядело комично.

— Черт возьми! Ты что, говорила торговке, что я связываю тебе руки?

— Конечно, нет! Просто она подарила мне шарфики, чтобы я защитила ими шею от ветра. — Энни кивнула на туалетный столик. — Они вон в той коробке.

Сэм ухмыльнулся.

— Ага. Если я привяжу тебя к кровати шарфиками, тебе будет гораздо проще удрать, верно?

Энни ехидно хмыкнула:

— «Проще удрать»! Ты ковбой или нет? Ведь ты же умеешь вязать прочные узлы. Мои руки — наглядное тому доказательство!

Он задумался, потом вздохнул:

— Ладно, сестренка. Но помни: ты сама об этом просила! Он прошагал к туалетному столику и достал из коробки два длинных шелковых шарфа.

Вернувшись к ней, он тихо засмеялся.

— Значит, по-твоему, я умею вязать прочные узлы… Вскоре Энни убедилась, что он действительно это умеет.

Сэм велел ей лечь на кровать и протянуть руки к прутьям железного изголовья. Один конец каждого шарфика он привязал к ее запястью, другой — к железному пруту. В результате руки Энни оказались на таком расстоянии одна от другой, что самостоятельно распутать узлы она бы не могла. Сэм подался назад и подмигнул своей пленнице.

— Потрясающе выглядишь!

— Чтоб тебе утонуть в ванне!

Негодяй весело фыркнул и отошел от кровати.

Энни взглянула на свои путы. Черт возьми, а ведь он потрудился на славу! Петли, охватывающие запястья, были достаточно свободными и не натирали больную кожу, но узлы… они казались такими же крепкими и неприступными, как и сам Сэм!

Энни слышала, как он сел в ванну. Ничего себе ситуация! Всего два дня назад она и представить себе не могла, что будет лежать в гостиничном номере со связанными руками, а в нескольких шагах от нее будет мыться в ванне невероятно сексуальный мужчина.

Он плескался в воде и громко пел песню первых поселенцев. У него был приятный густой баритон.

Энни скрипела зубами, но через несколько минут с губ ее сорвался невольный вздох восхищения: он вышел из-за ширмы в одном узком белом полотенце, обмотанном вокруг пояса. У нее пересохло во рту, когда она увидела его великолепную фигуру — длинные мускулистые ноги, поросшие темными волосами, гладкую спину, плечи, блестевшие от воды, и мокрые каштановые волосы, завивавшиеся над ушами и на затылке. Энни зачарованно смотрела, как он подошел к своим седельным сумкам, достал оловянную коробочку с бритвенными принадлежностями, потом вернулся к ванне, взбил мыльную пену и начал бриться.

О Боже, как же он красив!

Наконец Энни обрела дар речи:

— Где твоя пижама?

Сэм осторожно водил старомодной бритвой по шее.

— У меня нет пижамы.

— А в чем же ты спишь?

— В чем мать родила.

— Ничего себе! — возмутилась Энни, но голос ее дрогнул. Сэм оглянулся.

— Ты спишь голым? — резко спросила она. Он лишь улыбнулся в ответ. — Ну уж нет! Я не позволю тебе спать голым в этой комнате!

— Женщина, когда наконец ты закроешь рот?

Энни замолчала, продолжая следить за ритмичными взмахами его руки. Интересно, что бы сказали ее далласские подруги, увидев ее сейчас?

Энни улыбнулась. Вообще-то ее подруги не отличались большой скромностью и обезумели бы от такого красавчика. Джинджер наверняка сказала бы: «Ну и пусть он везет тебя на казнь! Сорви с него полотенце и прыгни ему на шею! Он просто душка. Я бы каждый день сдавалась ему в плен!»

Однако Энни была выше столь фривольных идей.

Но когда Сэм стер с лица остатки пены и двинулся к своей кровати, пульс у нее участился. Чисто вымытый и гладко выбритый, он был совершенно неотразим — от сексуального желобка на подбородке до чувственных губ, крупного носа, высоких скул, глубоко посаженных глаз и высокого лба.

При других обстоятельствах Энни и впрямь захотелось бы сорвать с него полотенце…

Сэм остановился между кроватями.

— Отвернись, пожалуйста.

— Это еще зачем?

— Затем, что я сейчас сниму полотенце, погашу лампу и лягу в постель.

— Вот как? — усмехнулась она. — Вообще-то джентльмен для начала погасил бы лампу.

— А кто тебе сказал, что я джентльмен? — В его взгляде мелькнули хитрые искорки. — Ты ведь тоже не отворачиваешься. Что, любопытно, сестренка?

Этот наглый выпад возмутил Энни.

— Нисколько. Я вижу, ты не только тупица и упрямец, но еще и эксгибиционист.

— Кто-кто? — прорычал он.

— Человек, которому нравится щеголять своей наготой, оскорбляя женщин.

Его красивое лицо потемнело.

— Ты у меня сейчас договоришься! Вот возьму и намылю твой грязный язычок, чтобы знала, как себя вести!

Энни вскипела.

— Вы полны самых гадких идей, мистер Ноубл! Жаль, что вам не хватает здравого смысла, иначе вы давно поняли бы, что поймали не ту добычу.

Сэм сердито прошагал к ночному столику.

— Замолчи! Я устал и хочу спать!

— Ты что, собираешься заткнуть мне рот? — сладко пропела Энни, но обезоруживающая улыбка Сэма, обнажившая его ровные белые зубы, заставила ее пожалеть о своих словах.

Сердце Энни бешено колотилось. «О Господи, и когда только я научусь сдерживаться?» — мелькнула запоздалая мысль. Сэм подошел ближе, схватил ее сильной рукой за подбородок и впился в ее губы властным поцелуем.

Она ослабела, словно поверженная внезапным разрядом электрического тока. У нее не было сил ни думать, ни дышать, ни сопротивляться. От него пахло ванилью и мылом для бритья, а его губы дышали восхитительным теплом.

Неожиданно его поцелуй сделался более нежным. Энни тихо застонала, охваченная блаженным огнем желания.

Сегодня утром, в ущелье, его объятия показались ей чем-то чудесным, но только сейчас она поняла, как сексуален этот мужчина. Энни инстинктивно дернула связанными руками, пытаясь его обнять, но лишь причинила себе боль.

Сэм вдруг отпрянул и в благоговейном страхе уставился ей в лицо. Оба тяжело дышали. Он опустил взгляд к ее затвердевшим соскам, просвечивающим сквозь тонкую ткань, и на губах его появилась понимающая ухмылка.

— Подумать только, какая страстная женщина! — ехидно изрек он. — Можешь пустить в ход все свои хитрости, милая, — это тебе не поможет!

— Мерзавец! — вскричала она.

Несмотря на свою злость, Энни все же не могла не проследить за Сэмом, когда он повернулся к ней спиной и сбросил с себя полотенце. О Боже! Наверное, она такая же бесстыдная, как и ее подруги. Восторженный взгляд Энни не отрывался от великолепных мужских ягодиц, пока их обладатель подходил к ночному столику, чтобы погасить лампу. В наступившей темноте скрипнули пружины: Сэм лег в постель.

Но обстановка в комнате была по-прежнему накалена. Гордость Энни восставала при мысли о том, что Сэм взял власть над ее жизнью… и ее чувствами. Однако предательское тело томилось по новым пылким поцелуям. Она пребывала в полном смятении. Никогда раньше ее не тянуло к бандитским мачо.

Сэм лежал на соседней кровати и, сжимая кулаки, мысленно ругал себя за минутную слабость. Из-за этой женщины он уже дважды терял контроль над собой. Сегодня утром его нежные чувства возобладали над разумом. А вечером его обуяло дикое вожделение. Как он повезет ее на суд, если поддастся пагубной страсти и в результате сам окажется поверженным пленником?

Эта женщина была настоящим искушением! Даже когда она мылась за ширмой, он ощущал ее волнующий аромат. А потом он сидел в той же воде и изнывал от желания. Ему невыносимо было видеть ее округлости под тонкой рубашкой и мокрые волосы, обрамлявшие лицо красивыми завитками. Недавний поцелуй лишил его последнего самообладания. У нее были невероятно мягкие губы и кожа как у младенца. Сэма так и подмывало попробовать на вкус спелые бутончики сосков, тянувшиеся к нему под легкой тканью, а потом сорвать с нее ночную рубашку, погрузить пальцы в копну густых локонов и облегчить свои мучения.

«Черт возьми, и почему я не отвел ее на ночь в каталажку? — спрашивал он себя, вдыхая ее сладкий аромат, витающий в темноте комнаты. — Если я не возьму себя в руки, эта шустрая девчонка сделает из меня раба».

Глава 9

Энни услышала тихое похрапывание Сэма, но решила еще немного подождать, чтобы окончательно убедиться в том, что он заснул.

Каков негодяй! Она лежит здесь, привязанная к кровати, а он преспокойно себе храпит!

Мало того, он имел наглость разглядывать ее в ночной рубашке, а потом поцеловать, чтобы заткнуть ей рот и обвинить в попытке соблазнения! Энни просто распирало от злости. Но самое страшное заключалось в том, что ей понравился его поцелуй… и его великолепная голая задница.

Энни не позволяла себе случайных связей с мужчинами, но не была и романтической девственницей. Она считала себя сексуально раскрепощенной женщиной. Однако до сих пор она не встретила мужчину, с которым ей захотелось бы завязать серьезный роман.

Хотя, возможно, она просто привыкла быть сильной. Смерть обоих родителей — страшная утрата, после которой ее главной целью в жизни стало самосохранение. Занимаясь бизнесом, она забывала о своем горе. А еще ей все время приходилось заботиться о Ларри.

Ларри! Энни охватила тревога при мысли о заблудшем брате и его проблемах с выпивкой. Интересно, как он там, в современности?

И вообще, существует ли тот мир, который она покинула?

«Прости, приятель! — с грустью подумала Энни. — Твоя сестра угодила в чистилище. Надеюсь, что когда-нибудь я к тебе вернусь…»

Впрочем, сначала надо было как-то спастись от грозившей ей беды. Конечно, она не могла утверждать, что в любом случае сумеет совершить обратное путешествие во времени, но если она умрет, то шансов уж точно не будет. А значит, выход один — победить Сэма Ноубла.

Он лишал ее привычного спокойствия и самообладания. Раньше, увлекшись мужчиной, Энни испытывала к нему доверие. Их отношения основывались на взаимном понимании и духовной близости. Опасность, вожделение и бурные ссоры вообще не входили в этот набор. С Сэмом Ноублом все было по-другому. Она впервые встретила такого человека — наглого, бесцеремонного и в то же время по-своему принципиального, невероятно самоуверенного и сексуального. Одним словом, легенду Дикого Запада.

Энни улыбнулась. В другой ситуации она с удовольствием покрутила бы роман с человеком-легендой, ибо такого мужчину ей вряд ли удастся встретить в XX веке.

Но сейчас она у него в плену, и он считает ее опасной преступницей. Заносчивость Сэма Ноубла выводила ее из себя и в то же время притягивала. О Господи, да она таяла от одного его взгляда! Этот человек обладал каким-то животным магнетизмом. А когда он ее поцеловал… Энни презирала себя за слабость, однако лежать с ним в одной спальне было изощренной пыткой. И лишним доводом в пользу побега.

Ровное дыхание Сэма убедило Энни в том, что он действительно спит. «Сейчас или никогда!» — решила она. По счастью, привязав ее шарфами к кровати, он сделал не тугие петли, и она могла немного шевелить руками. Энни неуклюже изогнулась, пытаясь дотянуться до маленьких ножниц, спрятанных под воротником, но тут пружины ее кровати громко скрипнули, и храп Сэма смолк.

Энни замерла в неподвижности, охваченная тошнотворным страхом. Но, слава Богу, все обошлось. Сэм какое-то время лежал тихо, потом до нее опять донеслось его размеренное дыхание.

Изловчившись, она осторожно вытянула ножницы из ткани своей ночной рубашки и принялась резать шарфик — не по узлу, а там, где он был натянут между узлами. Щелк, щелк, щелк. Казалось, эта работа займет целую вечность. Сбившаяся в складки материя едва поддавалась крошечным ножницам, неестественно вывернутая рука немела, а сердце стучало так сильно, что Энни боялась, как бы его стук не разбудил Сэма.

В конце концов шарфик распался на две половинки и одна ее рука освободилась. Энни облегченно вздохнула. Избавиться от второго шарфа оказалось значительно проще. Несколько раз щелкнув ножницами, она прорезала шелк.

Слава Богу! Ее окатило волной радости. Она осторожно соскользнула с кровати, на этот раз почти не потревожив пружины.

Медленно передвигаясь по темной комнате, Энни взяла со стула свою одежду и сумку, решив пока не снимать оставшиеся на запястьях узлы — это можно будет сделать потом. По счастью, она умела ходить бесшумно. Во время болезни мамы Энни ухаживала за ней в свои выходные дни. Перед самой смертью Мэриан Диллон очень плохо спала — ей было трудно дышать, она ворочалась в постели, корчась от боли. В короткие, но благословенные часы маминого сна Энни научилась по мышиному тихо бродить по спальне, наводя порядок и собирая грязное белье.

И теперь эта наука ей пригодилась. Быстро натянув джинсы, рубашку, пальто и сапоги, Энни забросила сумку на плечо и ощупала туалетный столик в поисках револьвера Сэма. Она вздрогнула, когда ее пальцы соприкоснулись с холодным металлом расстегнутых наручников. Наткнувшись на ворох одежды Сэма, Энни нашла его ремень с оружием и вытянула тяжелый «кольт» из кобуры. Когда оружие весомо легло ей в руку, Энни вдруг подумала, что проще всего было бы положить на лицо Сэму подушку и застрелить его.

Но она тут же в ужасе отбросила эту идею. Да, Сэм Ноубл незаконно взял ее в плен и подверг ее жизнь опасности, и все же она не могла решиться на хладнокровное убийство — так же, как не могла сегодня утром ударить его ножом в спину. Оставалось лишь надеяться, что ей удастся перехитрить своего похитителя.

Энни убрала револьвер в кобуру и надела ремень Сэма себе на бедра. Секунду помедлив, она достала бумажник из заднего кармана его брюк и на ощупь отсчитала несколько шуршащих банкнот. Как ни совестно ей было воровать у Сэма деньги, Энни понимала, что без долларов прошлого века ей не обойтись. Современные деньги и кредитные карточки, которые лежали у нее в сумочке, сейчас были совершенно бесполезны.

Разумеется, Сэм рассердится, когда узнает, что она его обокрала — если вообще заметит это, ибо ее побег обозлит его в десять раз больше. Но ведь она уже обвиняется в убийстве и ограблении банка. Лишний грех — воровство — едва ли усугубит ее участь.

Положив бумажник Сэма на туалетный столик, Энни решила прихватить заодно с револьвером и его брюки. Губы ее скривились в усмешке. Оставшись без штанов, он не сразу бросится за ней в погоню!

Она осторожно приоткрыла дверь, и из коридора в спальню просочился мягкий свет. Сэм спал с безмятежно-невинным лицом., Увидев его руку, лежавшую возле рейки железного изголовья, Энни не смогла побороть соблазн. Конечно, в ее положении было глупо даже приближаться к спящему, но ей очень хотелось помучить своего похитителя. Она осторожно взяла наручники с туалетного столика, на цыпочках подошла к его кровати, пристегнула один наручник к железной рейке изголовья, а другой очень аккуратно защелкнула на запястье Сэма.

Попался, голубчик!

Сдерживая торжествующий смех, Энни выскользнула из комнаты.

Глава 10

— Что за черт!..

Незадолго до рассвета Сэм внезапно проснулся и сразу же обнаружил, что его правая рука прикована к железной рейке кровати. Отчаянно ругаясь и безуспешно дергая рукой, он в бешенстве взглянул на соседнюю кровать и увидел там пестрые клочья шелковых шарфов, развевающихся от сквозняка. Итак, его пленница сбежала.

Какой же он болван! Поддался на ее уговоры, проявил сочувствие и связал ей руки шелковыми шарфами! А эта негодяйка обвела его вокруг пальца, пока он мирно спал. У него всегда был чересчур крепкий сон, и преступница этим воспользовалась.

Что же делать? Он внимательно оглядел комнату и не увидел ни своих брюк, ни револьвера. Оставалось только одно средство.

— Помогите! — крикнул Сэм во все горло. — Мне нужна помощь!

Так он орал битых пять минут, прежде чем из коридора раздался робкий женский голос:

— Сэр, это горничная. У вас что-то случилось?

— Случилось, черт возьми! Скажите портье, чтобы он поднялся ко мне в номер, и немедленно!

— Слушаюсь, сэр, — ответил испуганный голос. Спустя пару минут в комнату влетел портье. Он залился стыдливым румянцем, заметив на одной кровати прикованного наручниками Сэма, а на другой — трепещущий ворох рваных шарфиков.

Ноздри коротышки осуждающе раздувались.

— Я могу вам чем-то помочь, сэр?

Сэм скрежетнул зубами. Перед ним стоял тот самый маленький ханжа, который регистрировал их вчера.

— Да, черт возьми, можете! — прорычал Сэм с интонацией разъяренного быка. — Найдите ключ от наручников. Он должен быть в кармане моих брюк.

Мужчина даже не шелохнулся. На лице его было написано лицемерное возмущение.

— А позвольте узнать, сэр, каким образом вы попали в столь щекотливое положение?

— Не позволю!

Портье округлил глаза и погрозил Сэму пальцем. Его голос зазвенел от праведного негодования:

— Напрасно я пустил вас и эту… женщину… в нашу гостиницу. Вы сразу показались мне дикарями-греховодниками. Ясно как Божий день, чем вы здесь занимались.

— Вот как? И чем же?

Тонкие губы портье сложились в презрительную ухмылочку.

— Неужели вы думаете, что я буду говорить о таких нечестивых вещах? Имейте в виду, сэр, что это христианское заведение.

— А я что же, по-вашему, не христианин? — взревел Сэм. — Или вы воображаете, будто я родился на свет в какой-нибудь первобытной пещере?

Портье молчал — его просто душило негодование.

— Ладно, хватит болтать! Найди мне ключ от наручников, да побыстрей!

— Слушаюсь, сэр. — Метнув на Сэма выразительный взгляд, портье обошел комнату. — Сэр, я не вижу здесь никаких брюк.

— Проклятие! Наверное, их забрала эта ведьма. Портье надменно обернулся к Сэму.

— Знаете, что странно? Совсем недавно мальчик-конюх приступил к работе. Так вот, он обнаружил в лошадином корыте мужские брюки.

— В чертовом лошадином корыте? — заорал Сэм. Портье с достоинством расправил плечи.

— Нет, сэр. В простом лошадином корыте.

— Отлично! — усмехнулся Сэм. — Ну и негодяйка! Сию же минуту принесите мне эти брюки и ключ от наручников — или ножовку!

— Слушаюсь, сэр.

— Я убью ее, — процедил Сэм сквозь зубы, хватив свободным кулаком по матрасу. — Придушу голыми руками и избавлю судью Райчеса от трудов!

«У меня получится! Обязательно получится!» — мысленно повторяла Энни. Она галопом скакала по заросшему полынью горному склону к тополям, которые окружали узкий ручей на дне глубокого ущелья. Слава Богу, погода была ясной, если не считать облаков красной пыли, поднимавшихся с тропы. Восходящее солнце окрашивало восточный горизонт в ярко-красные и золотые тона. Пасторальную тишину нарушали лишь топот копыт ее лошади и далекий крик орла.

Энни не составило труда покинуть Прери-Стамп. Она прокралась в конюшню и, никем не замеченная, оседлала свою лошадь. Однако поездка в темноте по довольно неровной дороге отняла много времени. Она с большой осторожностью продвигалась вперед, боясь, что ее кобылка споткнется или угодит в нору суслика. В конце концов Энни сморила усталость. Она сделала привал и разрешила себе несколько часов поспать.

Когда рассвело, Энни поехала быстрее. В отличие от Сэма Ноубла она плохо знала местность, но у нее были все шансы добраться до Техаса раньше, чем он ее настигнет.

А что потом? Оставалось лишь надеяться, что там она сумеет понять, как действует деформация времени, которая перенесла ее на Дикий Запад, и она благополучно вернется в свое время, подальше от этого кошмара. Такая перспектива казалась весьма проблематичной, но ведь и все ее путешествие тоже нельзя было назвать обычным!

Она неслась галопом через тополиную рощицу, когда неожиданно рядом что-то мелькнуло. Сердце Энни упало, ив ту же секунду стальная рука сомкнулась на ее талии и стащила беглянку с седла. Оставшаяся без седока лошадь пронзительно заржала и поскакала дальше, расплескивая копытами воду из мелкого ручейка, а Энни плюхнулась на землю.

Сэм Ноубл нагнулся к своей пленнице, сорвал с ее талии свой «кольт», потом выпрямился и сунул оружие себе за пояс. Он высился над ней грозной громадой мускулов.

— Не так-то просто от меня сбежать, верно, милочка?

Способность дышать вернулась к Энни вместе с ослепляющей яростью. Глотнув воздуха, она кое-как поднялась на ноги и вырвала сигару у него изо рта.

— Мерзавец! Ты же мог меня убить!

На лице Сэма появилось наглое выражение.

— А кто сказал, что я этого не хотел? Когда я проснулся и узрел твои грязные проделки, я так ругался, что моя бедная мамочка наверняка ворочалась в гробу. А потом пришел этот плюгавый лицемер портье и увидел мой позор… — Он замолчал, тяжело дыша. — Ты меня унизила, женщина!

— Прекрасно! — Она гордо вскинула голову. — Я тебя перехитрила!

— Ну а теперь кто кого перехитрил? — прорычал Сэм и бросился вперед.

Он хотел схватить Энни, но та машинально применила знакомую ей тактику самообороны — аккуратно обойдя своего рослого противника, она выполнила безупречный переброс через бедро и опрокинула его на спину.

Поверженный Сэм ошеломленно уставился на Энни.

— Черт возьми, ты еще…

Но Энни уже бежала к его лошади. Оглянувшись, она увидела, что он настигает ее мощными скачками.

Спустя мгновение он поймал ее за руку и повалил на землю, больно придавив своим телом.

Она скривилась и попыталась вырваться.

— Слезь с меня, негодяй!

— И не подумаю!

— Издеваясь над женщинами, ты чувствуешь себя героем, да? — прорычала Энни, продолжая извиваться.

Сэм побагровел от ярости.

— А ты нахалка! Приковала меня наручниками к кровати, стащила мои брюки и револьвер…

— А ты тупой болван, которого нетрудно обвести вокруг пальца!

Смачно выругавшись, Сэм сунул «кольт» ей под нос. Энни испуганно округлила глаза. Сердце ее замерло, потом отчаянно забилось.

— Вот как? — процедил он, сверкая глазами. — И кто же кого победил, леди? Сдается мне, что ты не так уж и умна.

Энни задыхалась от ненависти.

— Как ты меня нашел?

Осклабившись, Сэм убрал револьвер от ее лица.

— Я знал, что ты поедешь той же дорогой. Чтобы выиграть время, я выбрал самый короткий путь.

— Тебе очень хочется получить вознаграждение, да? Ты так низок, что за деньги готов отправить в тюрьму любого, даже женщину?

— О да, милая, ты и впрямь женщина!

Его тон не понравился Энни. Она дернулась всем телом и судорожно глотнула, увидев, как изменилось лицо Сэма, как хищно блеснули его глаза.

— Не двигайся! — приказал он.

Услышав это тихое предупреждение, Энни испуганно замерла. В душе у нее все кипело от бессильной ярости, но она не собиралась бороться с вооруженным мужчиной.

Сэм положил свободную руку ей на бедро и начал поглаживать обтянутые джинсами округлости. Энни судорожно втянула ртом воздух. Его пальцы скользнули ей между ног.

Возмущение пересилило страх.

— Черт возьми, что ты делаешь?

Он нащупал застежку на ремне, опоясывавшем ее бедра.

— Снимаю с тебя свой ремень.

— А по-моему, ты меня лапаешь!

Сэм не стал этого отрицать. Медленно расстегнув тяжелый ремень, он стянул его с ее бедер. Энни так сильно стиснула зубы, что у нее заболели мышцы. Его прикосновения ее возбудили! Она чувствовала, как вздувается и твердеет его мужская плоть, и не знала, куда деваться от предательского желания. Она лежала с пылающим лицом тяжело дышала.

Сэм встал, убрал револьвер в кобуру и надел ремень себе на бедра. Судя по всему, этот негодяй был весьма доволен собой.

В этот момент Энни была готова его убить.

— Вставай! — сказал он.

Поморщившись, она села и окинула своего похитителя вызывающим взглядом.

— Я вижу, на тебе другие брюки. Он промолчал.

— Я сказал — вставай! Мы уезжаем.

— На одной лошади?

Сэм схватил ее за руку и резко поставил на ноги.

— Надо бы заставить тебя идти пешком до самого Сентрал-Сити. Но я, пожалуй, сумею вернуть твою кобылку. Она далеко не уйдет.

«Это верно! — мрачно подумала Энни. — Легенда Дикого Запада опять мастерски закинет свое лассо!» Неуклюже поднявшись, она потерла ушибленный зад и сердито сверкнула глазами на Сэма.

К ее удивлению, он вздохнул:

— Зря ты затеяла этот побег. Я вовсе не хотел причинить тебе боль.

Но Энни не собиралась мириться, взвинченная его недавней физической близостью.

— Конечно, ты не хочешь причинять мне боль, — невесело усмехнулась она, борясь с обжигающими слезами, — ты просто хочешь отвезти меня на казнь и получить за это денежки. Ты настоящий герой, не так ли?

— Это моя работа! — огрызнулся Сэм.

— А насиловать меня по дороге — тоже твоя работа? Его лицо потемнело от гнева.

— Замолчи — или я заткну тебе рот кляпом! И не ты ли только что пыхтела и краснела, лежа подо мной?

— Я говорю не об этом!

— А я об этом!

Энни шагнула ближе и закричала:

— Наживаться на смерти невинной женщины — это твоя работа?!

С губ Сэма сорвался ехидный смешок.

— Ничего себе невинная женщина! Удрала от меня, а потом извивалась, как змея, пока я снимал с нее ремень!

Энни потрясла кулаком у него перед носом.

— Моей жизни грозит опасность. Учти, Сэм Ноубл: если ради собственного спасения мне придется тебя убить, то я это сделаю!

Она резко развернулась и подняла с земли свою сумку.

— Спасибо за предупреждение, — проворчал Сэм ей в спину.

Поразительно, как быстро он терял самообладание! И это уже не в первый раз. Обычно женщины не вызывали в нем столь неистовых чувств. Но перед этой женщиной, хоть она и была преступницей, Сэм Ноубл устоять не мог.

Глава 11

— Так и будешь дуться весь день? — спросил Сэм. — Ведь я согласился вернуться в Прери-Стамп, чтобы ты собрала оставшиеся вещи.

Они уже несколько часов ехали рысью по лугам, расположенным к северу от Прери-Стамп. Ландшафт постепенно менялся — вчерашние столовые горы и зияющие ущелья уступили место более плоской территории, изрезанной каменистыми оврагами и покрытой желтой почвой. Редкие карликовые дубы, заросли кедра и огромные пространства бизоновой травы перемежались вездесущими кактусами и полынью. Воздух был настоян на сладких ароматах хвои, свежей росы и луговых цветов. Над бесконечными желтыми полями носились звонкоголосые горные пташки и стайки жаворонков.

После того как они во второй раз уехали из гостиницы, Энни почти не разговаривала с Сэмом, с удовольствием наблюдая его смущение.

— Буду ли я дуться весь день? — язвительно повторила она. — А по-твоему, у меня нет на это никаких причин?

Он сердито сверкнул глазами.

Энни нарочито долго поправляла свою шляпу.

— Сначала ты меня похитил… меня — женщину, которая не совершила никакого преступления, — и протащил по трем штатам. Я много раз повторяла тебе, что я не преступница и не убийца, но ты отказываешься в это верить. Ты даже не хочешь заглянуть в удостоверение личности, которое лежит в моей сумке, чтобы убедиться в своей ошибке. Ты собираешься отправить меня в тюрьму и получить за это денежное вознаграждение только потому, что мое лицо похоже на портрет, напечатанный в объявлении о розыске. Я уже не говорю о тех издевательствах, которым ты подверг меня вчера вечером, в гостинице, и сегодня утром, на дороге. И после всего этого ты еще хочешь, чтобы я была с тобой любезна?

Сэм скрипнул зубами.

— Я только хотел сказать, что до Сентрал-Сити еще далеко и не стоит нам смотреть друг на друга волком.

— Предлагаешь перемирие? — удивилась она.

— Для тебя же будет гораздо лучше, если ты перестанешь со мной пререкаться. Черт возьми, даже если бы тебе удалось бежать, ты все равно не смогла бы добраться до округа Гилппп и погибла в пути. В одиночку женщине нечего делать в этих диких краях.

Голос Энни зазвенел от негодования:

— Минуточку, мистер Сэмюел Ноубл! Вы противоречите сами себе. Кажется, раньше вы считали меня матерой преступницей — отпетой бандиткой, которой нипочем любые трудности. Неужели вы наконец поверили моим словам?

К ее удовольствию, лицо Сэма помрачнело. — Ну так как, мистер Ноубл? Кто я, по-вашему, — жестокая убийца или хрупкий парниковый цветочек?

— Я говорю лишь о том, что ты не знаешь этих мест, — проворчал он.

— Если я не знаю этих мест, каким же образом я попала из Роудивилла, Колорадо, в Дэденд, Техас?

Он смущенно отвел глаза и почесал подбородок.

— Пожалуй, ты права. И все-таки ты женщина…

— Это мы уже установили, — перебила его Энни. — И хотя ты считаешь себя существом высшего порядка, могу тебя заверить, что я вовсе не так беспомощна, как ты думаешь.

— Сколько можно колоть мне глаза? — раздраженно вскричал он.

— А чего бы ты хотел? — парировала Энни. — Впрочем, я с радостью стану послушной — как только ты мне поверишь и отпустишь с миром.

Он сдвинул брови и уставился на дорогу.

В душе Энни все кипело. Сэм Ноубл просто невыносим! Он считает ее лгуньей, смеется над ее женской беззащитностью и хочет, чтобы она мило улыбалась, пока он везет ее на казнь! Что ж, она улыбнется и даже, быть может, скажет несколько добрых слов — но только после того, как зароет его в землю!

Все утро они молчали, а в полдень, после привала, когда Энни вскочила в седло, Сэм подошел к ее лошади, чтобы снова связать руки своей строптивой пленнице.

— Черт возьми! — испуганно воскликнул он. — У тебя на запястьях кровь! Почему ты ничего не сказала?

Его неожиданное сочувствие поразило Энни.

— Я думала, что тебя это не интересует, — ответила она сиплым от волнения голосом.

Подняв голову, Сэм заглянул в ее выразительное лицо и понял, что она вот-вот расплачется. В нем зашевелились угрызения совести. Ослепленный гневом, он не подумал о том, какие жуткие следы оставит веревка на нежной женской коже! Ему захотелось прикоснуться губами к этим болезненным ссадинам.

Он сдержал стон. Эта женщина доведет его до беды!

А впрочем, она права. Откуда ей было знать, что его могут обеспокоить ее стертые в кровь руки? Тем не менее они его беспокоили.

Как же быть? Она уже дважды пыталась сбежать, и он не мог ей доверять. Но и продолжать связывать ей руки он тоже не мог. Веревка еще больше разбередит раны, они нагноятся от дорожной пыли, и Энни умрет.

Конечно, участь этой женщины уже была решена, и другой на его месте не стал бы так за нее волноваться. Но Сэм Ноубл полагал, что при всех своих грехах Энни все же заслуживает простого человеческого участия.

Сэм поднял глаза и наткнулся на ее растерянный взгляд.

— Слезай! — Он подал ей руку.

Энни хоть и настороженно, но все же приняла его помощь.

Как только она спрыгнула на землю, Сэм положил руки ей на плечи и проникновенно сказал:

— Послушай, я должен взять с тебя слово, что ты больше не будешь убегать.

— Вот как? — усмехнулась она.

— Если ты мне это пообещаешь, я не буду связывать тебе руки. Мне не нравятся эти ссадины.

Энни была удивлена и даже тронута его сочувствием. Да и не стоило упускать такую возможность.

— Ладно, — произнесла она, вздохнув, — обещаю. Он недоверчиво вскинул бровь.

— Это правда?

Энни закатила глаза к небесам.

— Что значит — правда? Ты сам мне это предложил.

— Я не хочу, чтобы ты заболела до нашего приезда в Сентрал-Сити, — проворчал Сэм. — Но если ты опять попытаешься удрать, мне придется тебя застрелить.

Энни испытала горькое разочарование. Она-то думала, что Сэм Ноубл искренне о ней заботится, а оказывается, он просто не хочет задерживаться из-за ее болезни.

— Не волнуйтесь, мистер Ноубл, я приму ваши слова к сведению, — хрипло отозвалась Энни. — Я знаю, что вы намерены отдать меня в руки правосудия и получить ваши чертовы деньги. При этом вам все равно, живая я буду или мертвая.

Увидев выражение лица Сэма, Энни подумала, что он сейчас на нее набросится, но он только покачал головой и взял ее за руку.

— Прежде чем ехать дальше, мы промоем и перевяжем твои раны.

Когда они тронулись в путь, Энни немного успокоилась и попыталась рассуждать здраво. Каковы бы ни были мотивы Сэма, развязав ей руки, он поступил великодушно. Мало того, он помог ей промыть раны и даже порвал на бинты одну из своих чистых рубашек. Его удивительно нежная забота. К глазам ее опять подступили слезы, веревка больше не натирала ей руки. Она избавилась от постоянной боли, и это было невероятным облегчением.

Но при всей своей благодарности Энни не забывала о том, что Сэм взял ее в плен и везет на казнь, хоть она и не сделала ничего плохого. Утром он предложил ей быть терпимее друг к другу. Возможно, это был ее единственный шанс на спасение. Надо завоевать доверие охотника за головами и убедить его в том, что она вовсе не Грязная Рози. Конечно, это нелегко, но если они будут продолжать ссориться, то это уж точно не приведет ни к чему хорошему.

Придется набраться терпения, а может быть, даже очаровать своего похитителя. «Не угодить бы в еще большую беду», — подумала Энни, вспоминая свою реакцию на его пылкий поцелуй и бурные ласки. Хотя что ей терять? Этот человек — отнюдь не чудовище. И пусть он даже исходил из своих корыстных интересов, но ведь проявил же он некоторую порядочность, защитив ее от грозы и сняв с ее рук веревки, хотя никаких оснований ей доверять у него не было. Не говоря уж о том, что другой мужчина на его месте наверняка изнасиловал бы свою пленницу.

Энни решила получше изучить своего врага.

— Расскажи о себе, охотник за головами, — небрежно попросила она.

Сэм взглянул на нее с удивлением.

— Ты опять со мной заговорила?

— Ты же сам предложил наладить отношения. Он пожал плечами:

— И что же тебе рассказать?

— О твоей семье, о том, где ты провел детство, и все такое. — Она посмотрела на него с любопытством. — Ты говорил, что ты наполовину индеец…

— На четверть шайенн.

— Как это получилось?

Губы Сэма сложились в задумчивую улыбку.

— Наверное, все началось с моего деда. Пятьдесят лет назад он приехал к индейцам в качестве миссионера.

— Твой дед был священником? — поразилась Энни.

— Да, баптистским пастором. Он встретил мою бабушку, шайеннку, на индейской территории. Они поженились и отправились на Запад. В дороге родился мой отец. Дед стал разъездным проповедником в Калифорнии, а отец вырос на западе и рано обзавелся женой. Когда мне было всего семь лет, мы переехали в Колорадо. Как раз в это время на Пайкс-Пик нашли золото.

— Твой отец был золотодобытчиком?

— Нет, картежником, который надеялся разбогатеть, выигрывая у старателей золотые самородки. А мама была школьной учительницей. Она преподавала в Нью-Идене — шахтерском городке, в котором мы поселились.

Энни покачала головой:

— Картежник и школьная учительница. Ничего себе парочка!

Сэм нахмурился.

— Отец часто пропадал в соседнем городке, где играл с золотодобытчиками. Но к сожалению, почти все деньги он просаживал на выпивку и проституток.

— Мне очень жаль, — сказала Энни. Сэм причмокнул, погоняя лошадь.

— Мама одна воспитывала нас с сестрой. Энни подавила смешок.

— Прости, но ты не похож на сына учительницы. Сэм ухмыльнулся.

— Да, я вырос совсем не таким, как моя младшая сестра Бетси. Мама пыталась приучить меня к книгам, но я предпочитал проводить время на охоте и рыбалке или шататься по городку, слушая рассказы старожилов.

— Похоже, ты пошел в своего отца, — криво усмехнулась Энни.

— Ну, разве только самую малость, — признал он, сложив вместе большой и указательный пальцы.

— И все же ты рос не без мужского влияния.

— Это верно. К тому же через несколько лет после того, как мои родители обосновались в Колорадо, туда приехал дед — надо полагать, чтобы наставить на путь истинный местных грешников… и, разумеется, моего отца. После смерти деда бабушка вернулась к шайеннам и по сей день живет в их племени, хоть официально индейцы были выселены из Колорадо.

— Она была рада, что вернулась к своим аборигенским корням? — поинтересовалась Энни.

Сэм кивнул, хотя его явно озадачили слова «аборигенские корни».

— Она очень любила моего деда, но так и не прижилась в его безумном мире белых людей. Наверное, отчасти поэтому они все время переезжали с места на место.

— А что твои родители? Отец в конце концов остепенился. Сэм покачал головой.

— Когда мне было тринадцать, пришло известие, что его застрелили во время ссоры за карточным столом.

— Какое несчастье, — пробормотала Энни.

— А через два года моя мама умерла от малярии. Тогда-то мы с сестрой и перебрались к бабушке, в ее племя.

— Ты жил с шайеннами? Его лицо озарилось.

— Да, и это было замечательно. Бетси едва исполнилось тринадцать лет, и ей требовалось женское руководство. Она прожила там даже дольше, чем я, а когда стала взрослой, вышла замуж за белого траппера (Охотник, ставящий капканы.) и уехала с ним в Вайоминг. Она пишет мне письма.

— Ты скучаешь по ней?

— Конечно. Кроме нее, у меня больше не осталось родных, если не считать моей бабушки. — Сэм вздохнул. — Я прожил у шайеннов несколько лет и многому научился у их воинов. Теперь я умею охотиться и рыбачить по-индейски, ходить по следу. Благодаря моим шайеннским братьям я обрел цель в жизни, когда отправился на поиски озарения.

— На поиски озарения? — переспросила Энни, вспомнив, что совсем недавно уже слышала от кого-то это странноое выражение. — Что это значит?

— У юношей-шайеннов есть традиция: они уходят в дикие края и там голодают. После нескольких дней поста и медитации воину является его духовный знак — тотем. Я отправился на поиски озарения, когда мне было шестнадцать, и увидел ястреба, который посоветовал мне стать охотником за головами.

— И тогда ты ушел из племени?

— Я ушел позже, но и потом не порвал связи с племенем. Несколько раз в году я навещаю бабушку и людей ее хлемени. Я признателен шайеннам за то, что они наставили меня в жизни.

— Понятно, — протянула Энни, размышляя над его словами. — Значит, ты веришь в необходимость того, чем занимаешься?

Сэм обратил к ней серьезный взгляд.

— Я верю в справедливость. Закон должен побеждать зло. Энни рассмеялась.

— Наверное, у тебя очень противоречивая натура, если твой дед был проповедником, бабушка — шайеннкой, мама — учительницей, а отец — картежником и гулякой. Как же ты живешь с такой смесью, Сэм Ноубл?

Он усмехнулся.

— Когда мне встречается такая вздорная женщина, как ты, я просто теряюсь и не знаю, что делать: то ли читать ей проповеди, то ли учить ее уму-разуму, то ли снять с нее скальп, то ли застрелить ее, то ли с ней переспать.

Энни хмыкнула, но потом лицо ее стало задумчивым.

— Я не привыкла иметь дела с мужчинами, у которых есть свой кодекс чести.

— Кодекс чести? Ты имеешь в виду то, о чем говорил Билли Синглтри?

— Да. Чувство справедливости и целеустремленность. Ты в самом деле хочешь совершать правильные поступки, Сэм?

— Я стараюсь.

— Ну что ж, могу тебе сказать, что, арестовав меня, ты допустил ужасную ошибку! — с жаром заявила она.

Он вздохнул.

— Энни, может, не будем начинать все сначала?

— Будем. Скажи, почему ты так уверен, что нашел именно ту, которую искал?

Сэм растерялся.

— Что за дурацкий вопрос? На объявлении о розыске был твой портрет!

— Да, но почему ты искал меня именно в Дэденде?

— Видишь ли, это странная история, — признался он. — В племени моей бабушки живет один белый юродивый, Лунный Теленок. Однажды три шайеннских воина пошли на охоту и наткнулись на него в лесу. Парень был совсем плох, он блуждал по окрестностям, не помня себя. По правде сказать, он не совсем нормальный, но шайенны считают его колдуном. Он умеет заклинать животных.

— Как интересно!

— Перед тем как отправиться тебя искать, я навестил племя моей бабушки. У Лунного Теленка было очередное видение. Он сказал нам с бабушкой, что я найду тебя, если поеду на юг, и посоветовал мне прихватить еще одну лошадь. Сначала я решил, что это просто бред, но моя бабушка уговорила меня послушать юродивого. — Сэм задумчиво посмотрел на Энни. — Она разбирается в таких вопросах.

Энни только покачала головой.

— Значит, в том, что ты меня нашел, есть что-то мистическое?

Он сдвинул брови.

— Пожалуй, да.

Энни сложила руки в мольбе.

— Если ты веришь в индейский мистицизм, то почему не можешь поверить в то, что я пришелец из будущего?

Он хмуро молчал.

— Сэм, — заговорила она с искренней проникновенностью, — когда же наконец ты мне поверишь? Я жила в конце двадцатого века. И вдруг каким-то непонятным образом временной барьер сдвинулся.

— В жизни не слышал подобной ахинеи! Энни с трудом сдержала приступ раздражения.

— Я сама не понимаю, что произошло, не, может быть, меня прислали сюда, в прошлое, чтобы я нашла свою прапрабабушку и помогла ей… ведь от ее участи зависит история моей семьи.

Сэм махнул рукой.

— Женщина, ты опять несешь вздор! Путешествие во времени невозможно. Ты просто лгунья.

— Ах так? — взвилась Энни. — А ты упрямец, который, несмотря ни на что, цепляется за свои заблуждения! Я легко могу доказать тебе свою правоту. Нам надо лишь поехать в Роудивилл и найти настоящую Рози.

— Я уже нашел ее, — упрямо повторил Сэм.

Эти слова переполнили чашу терпения Энни. Боясь сказать что-нибудь, о чем потом пожалеет, она тихо выругалась, пришпорила лошадь и поскакала вперед.

Несколько мгновений Сэм смотрел ей вслед, не веря своим глазам. Черт возьми, эта женщина и впрямь сумасшедшая! Как можно ей доверять? Только что она обещала, что больше не будет от него убегать, и вот пожалуйста! Он сердито пришпорил лошадь и помчался за ней следом, закашлявшись от пыли.

Догнав Энни, он схватил поводья и остановил обеих лошадей. Быстро спешившись, Сэм стянул ее с седла и поставил перед собой.

— Ты просто напрашиваешься на то, чтобы я тебя укокошил! — прорычал он, больно вцепившись пальцами в ее плечи.

Она вызывающе взглянула ему в лицо.

— Похоже, это именно то, чего ты хочешь!

Эта сирена искушала его своей вздымающейся грудью, сверкающими глазами, пухлыми губами и золотистыми локонами, выбившимися из косы. Эх, встряхнуть бы ее за плечи — да так, чтобы зубы застучали! Но нет, он не станет бить женщину…

— Сейчас я покажу тебе, чего я хочу, — прохрипел он, заключая ее в объятия.

Припав губами к губам Энни, он услышал ее сдавленный крик и ощутил прилив неистового желания, которое мучило его с самого утра. Прижав ее к себе, Сэм скользнул руками под пальто и погладил округлые ягодицы.

Энни страстно изогнулась и непроизвольно потерлась о его мужскую плоть. Теряя над собой контроль от возбуждения, он чувствовал, как она сдается под его натиском. Испуганные возгласы сменились тихими блаженными стонами.

Сэм уже собирался опустить ее на землю, однако остатки разума не позволили ему это сделать. Вот уже много лет он охотился на преступников и за это время научился не вступать с арестованными ни в какие личные отношения. Надо быть последним мерзавцем, чтобы изнасиловать женщину по пути на казнь.

Обуздав свои чувства, он оторвался от губ своей пленницы и заглянул в ее раскрасневшееся, ошеломленное лицо.

— Что это значит? — спросила она, чуть дыша.

Сэм убрал с ее мягкой щеки прядь волос и хрипло сказал:

— Не знаю. Ты сводишь меня с ума, сестренка. Рядом с тобой я просто теряю голову… — Он оглядел ее жадными глазами.

Щеки Энни стали пунцовыми, но она с силой оттолкнула от себя Сэма.

— Не смей! Он нахмурился.

— Ты не умеешь держать своего слова!

— Я не убегала от тебя!

— Но пыталась!

— Мне надо было выпустить пар.

— А может, ты хотела, чтобы я задохнулся в пыли, поднятой твоей лошадью?

Энни улыбнулась.

— И это тоже.

На виске у Сэма начала пульсировать жилка. Ему надоели ее вечные насмешки!

— Тебе крупно повезло, что я тебя не пристрелил. Имей в виду: если ты еще раз выкинешь подобный фортель, я свяжу тебе руки и не посмотрю на твои стертые в кровь запястья!

— Спасибо, что предупредил, — отозвалась она, вскакивая на лошадь.

Смерив друг друга взглядами, они молча двинулись дальше. Энни злилась на себя за то, что опять поддалась на провокацию Сэма. Еще никогда в жизни она не испытывала такого сильного влечения к мужчине. Своими поцелуями Сэм Ноубл возбуждал ее до чрезвычайности. Ей не хотелось даже думать о том, что будет, если он вдруг повалит ее на землю.

Их неудержимо влекло друг к другу, но Энни понимала, что это не путь к спасению: переспав с ней, безжалостный охотник за головами с радостью отведет ее на казнь и получит свои проклятые деньги. Ему ничего не стоит ее соблазнить. Но чтобы выжить, ей надо полагаться на собственный разум, а не на бурные чувства.

Однако Энни уже сомневалась, что сумеет чем-нибудь пронять своего похитителя. Сэм верил, что она Рози, и упорно держался за свое заблуждение. Что же делать? Если они и дальше будут ехать с той же скоростью, то уже через неделю доберутся до Сентрал-Сити, а там ею займется скорый на расправу дикарь-судья.

Энни и не подозревала, что ее притихший спутник тоже страдает, одолеваемый плотским томлением.

Он украдкой взглянул на ее суровое лицо и чуть не застонал от досады. Энни выводила его из равновесия, заставляя сосредоточиться на той части собственного тела, которая не имела никакого отношения к работе охотника за головами. Кто же она на самом деле? Очень пылкая и страстная женщина или коварная распутница?

Сэм не знал, чему верить. По логике вещей, перед ним была опасная бандитка, готовая хитростью заманить его в свои объятия и сбить с толку. Но некий глубинный инстинкт подсказывал ему, что это не так. Он испытывал странное доверие к своей пленнице.

Глава 12

После захода солнца они устроили привал на поляне возле холодного быстрого ручья, бежавшего по скалистому ущелью. Сэм помыл, напоил и накормил лошадей, раскатал две походные постели и занялся приготовлением ужина, состоящего из бобов, бекона, кукурузных лепешек и кофе. Энни искупалась в ручье, расчесала и снова заплела в косу волосы, надела чистые джинсы и рубашку. Выстирав свою грязную одежду, она развесила ее сушиться на ветках низкорослых кедров.

Когда она вернулась на поляну, было уже темно. Дорогу ей освещал свет от костра. Сэм сидел на корточках перед огнем и помешивал бобы в дымящемся котелке. Он был без шляпы, в темных волосах играли отблески пламени, рубашка и джинсы плотно облегали стройное мускулистое тело. В ночном воздухе носились ароматы бекона и крепкого кофе.

Сэм поднял голову, и пульс Энни участился.

— Ты заметно посвежела, — бросил он. — Есть хочешь?

Положив маленький сверток на свою походную постель, Энни уселась перед костром.

— Конечно.

Он протянул ей кружку с холодной водой.

— Сейчас будет готово.

— Спасибо.

Вспомнив про свой ежевечерний ритуал, Энни взяла сумочку, достала противозачаточные таблетки и запила одну водой, потом подняла глаза и наткнулась на подозрительный взгляд Сэма.

— Что это ты проглотила? Энни убрала упаковку в сумочку.

— Таблетку.

Он сдвинул брови.

— Ты что больна?

— Нет. — Вдруг почувствовав обиду, она добавила: — Не волнуйся, это не цианистый калий. Да и руки у меня заживают. Так что на казнь я приеду в добром здравии и тебе не придется из-за меня задерживаться, охотник за головами.

Сэм хмуро взглянул на нее.

— Насчет этого я и не волновался.

Энни виновато отвела глаза. Напрасно она подумала, что Сэм перестал связывать ей руки из каких-то своих соображений. Как видно, им двигала искренняя забота о ней.

Он положил еду на тарелку и вместе с вилкой протянул ее Энни.

— Вот, держи.

— Спасибо. — Она пожевала бобы. — Вкусно.

— Это не отель «Виндзор» в Денвере, но есть можно. Заинтригованная, она спросила:

— Ты останавливаешься в этом отеле, когда бываешь в городе?

— У меня там забронированы апартаменты.

Энни засмеялась. Это было приятной неожиданностью.

— Значит, ты не совсем бродяга? И даже знаком с цивилизацией?

— Пожалуй, так, — пожал он плечами.

— Когда мы приедем в Сентрал-Сити? — небрежно поинтересовалась Энни.

Сэм поднял голову и оглядел темное ночное небо.

— Через неделю, если погода не подведет, — натянуто ответил он.

Энни с радостью услышала в его голосе напряженную нотку. Значит, ему не слишком приятно думать о том, что очень скоро ее казнят. Может быть, ей все-таки удастся его разжалобить? Главное — продолжать свою ненавязчивую атаку.

— Скажи мне, охотник за головами, давно ты гоняешься за бандитами? — кинула она «пробный шар».

— Вот уже двенадцать лет.

— И каких же преступников ты ловишь? Сэм почесал подбородок.

— Да разных… Грабителей поездов и банков, убийц, незаконных захватчиков чужих земельных участков и прочую шушеру. Работая на судью Паркера, я пере ловил уйму убийц, насильников, торговцев спиртным и конокрадов.

— Ты когда-нибудь с ним встречался?

— Конечно. Паркер — отличный парень, хоть и ярый методист. Однажды я ходил на церковную службу вместе с ним и его женой Мэри, а потом» они даже пригласили меня на воскресный обед.

— Почему же ты перестал на него работать? Сэм смущенно отвернулся.

— Паркер — хороший человек, но безжалостен к преступившим закон. Он вешает бандитов гроздьями. На это тяжело смотреть.

Энни печально усмехнулась.

— Да. Смертная казнь — зрелище не из приятных. Какое-то время они настороженно смотрели друг на друга. Наконец Сэм нарушил молчание.

— Я несколько лет ловил преступников для Паркера, а потом стал работать в Колорадо на судью Райчеса и шерифа округа Арапахо.

— Расскажи мне поподробней о своей работе в Колорадо.

— Однажды я поймал жулика, который разъезжал в фургоне по окрестностям Колорадо и продавал сотнями пузырьки с подслащенной водичкой, мороча голову доверчивой публике. Он утверждал, что это эликсир жизни — чудодейственное средство от всех болезней. Ну и гусь! Всю дорогу до Сентрал-Сити он развлекал меня рассказами о своих похождениях. Даже старик Райчес расчувствовался и приговорил его всего к двум неделям в окружной тюрьме.

Энни невольно улыбнулась. Особенно приятно ей было услышать, что судья Райчес не лишен снисходительности.

— Но большинство бандитов, которых ты ловил, наверное, не были такими симпатичными?

— Конечно. — Сэм прищурился. — Один из самых тяжелых случаев, с которыми мне доводилось сталкиваться, произошел в Скалистых горах недалеко от Колорадо-Сити. В то время я жил у своего старого друга, Бена Кентона, государственного судебного исполнителя, и помогал ему в расследовании. Нас вызвали в горную хижину старателя, и мы нашли там изуродованные трупы женщины и шести ее дочерей. Их зарезал глава семейства.

— Какой ужас! — вскричала Энни.

Сэм мрачно кивнул.

— Мы с Джимом погнались за безумцем и настигли его уже на территории Вайоминга. Бородатый старик утверждал, что ему явился Иисус и сказал, будто его жена и дочери нечисты и только их собственная кровь может очистить их от скверны. «Вы должны за них радоваться, — заявил нам убийца. — Они сейчас в раю».

— О Боже… — прошептала Энни. — Как по-твоему, почему он это сделал?

Сэм задумчиво смотрел в огонь. Где-то вдали завыл койот.

— Возможно, он просто спятил. Иногда горы и одиночество сводят людей с ума. Как бы то ни было, я сразу понял, что он общался не с Богом, а с сатаной. Нам стоило большого труда привезти его на суд живым, зато какое удовлетворение мы получили, увидев его на виселице!

Энни отхлебнула воды, сдерживая дрожь в руках.

— Ты убил многих людей, Сэм?

Его лицо сделалось напряженным.

— Не очень. Только тех, кто слишком буйно вел себя. Я предпочитаю привозить людей на суд живыми. К тому же покойники дурно пахнут.

Она побледнела.

Он быстро взглянул на нее.

— Прости, Энни, я не должен был этого говорить. Но такая уж у меня работа.

— Да, конечно! — взорвалась Энни. — Из-за твоей работы мне придется проститься с жизнью, хоть я и не совершила никакого преступления. Позволь мне кое-что тебе сказать, охотник за головами. Если ты ждешь от меня понимания, то я тебя в этом разочарую!

Он сердито сверкнул глазами и, отвернувшись, налил кофе в две кружки.

— Скольких женщин ты убил, Сэм? — вкрадчиво спросила Энни.

Он тяжело вздохнул и протянул ей кружку.

— Честно говоря, за все эти годы мне доводилось арестовывать не так уж много женщин. В основном это были проститутки, обокравшие своих клиентов. Я никогда не ловил женщину-убийцу.

— Значит, тебе не доставляет удовольствия мысль о том, что меня казнят?

— Конечно, нет, Энни.

Она замолчала, ковыряя вилкой остатки еды в тарелке.

— Чем ты еще занимаешься, помимо охоты на бандитов?

— Ты задаешь слишком много вопросов, — проворчал он.

— А тебе нечего ответить?

— Что именно ты хочешь узнать?

Энни махнула рукой.

— Ну, должны же у тебя быть какие-то увлечения.

В его глазах загорелись веселые лучики.

— Ты имеешь в виду женщин?

Женщины! Разумеется, это первое, что пришло ему на ум.

— Да.

Он криво усмехнулся.

— Что ж, признаюсь, у меня было несколько женщин.

Она подняла бровь.

— И ни на одной из них тебе не хотелось жениться?

— Почти все мои романы очень быстро заканчивались.

— Тебе вполне хватало нескольких минут удовольствия на втором этаже салуна?

Сэм сверкнул глазами.

— Я не настолько распутен.

— Но у тебя нет женщины, которая была бы тебе по-настоящему дорога. Я права?

Он долго и задумчиво смотрел в усыпанное звездами небо.

— Я не могу позволить себе такую женщину, — наконец признался он.

— Вот как?

Сэм тяжело вздохнул.

— Жизнь охотника за головами беспокойна и, как правило, коротка. Может быть, когда-нибудь мне и захочется обзавестись женой и сыном, продолжателем рода, но моя спутница должна быть покорной женщиной и не возражать против моих частых отлучек из дома.

— Значит, ты не хотел бы такую своевольную жену, как я? Сэм многозначительно усмехнулся.

— Все зависит от того, милая, что понимать под словом «хотел». Но ты права: в моей семье главой буду я. Женщина должна знать свое место.

Энни задохнулась от возмущения.

— Ты законченный ретроград! И как только я могла купится на миф о герое с Дикого Запада? Мне-то всегда казалось, что сильному мужчине нужна сильная женщина. Но это слишком большая угроза для твоего тщеславия, не так ли, ковбой? Ты не желаешь видеть рядом с собой равноправную подругу жизни. Тебе подавай бесхарактерную рабыню, которая бы хранила семейный очаг, пока ты будешь развлекаться на стороне. Сэм зловеще сдвинул брови.

— Я не говорю, что моя жена должна быть бесхарактерной. Но она должна быть женственной и покорной, как моя мама. — Взгляд его смягчился. — Мы с сестрой всегда могли на нее положиться, в то время как наш отец играл в карты, пьянствовал и волочился за юбками. — Он бросил на Энни пламенный взгляд. — Если ты думаешь, что она была слабой женщиной, то ты глубоко ошибаешься, сестренка.

— Я не спорю. Жизнь твоей мамы достойна восхищения, — поспешила заверить его Энни, — тем более что у нее были все основания гоняться за твоим отцом с дробовиком. Но можно ли назвать твоего отца порядочным человеком? Он полностью вытеснил жену из своего мира, гулял в свое удовольствие, а она одна растила детей и защищала их от всех напастей. Где же здесь справедливость?

— Конечно, мой отец поступал нечестно по отношению к моей маме, — согласился Сэм. — Но удел любой порядочной женщины — поддерживать мужа и растить детей.

Энни швырнула в него веткой.

— Ну ладно, хватит!

Он успешно отбился от метательного снаряда.

— Это библейская истина. Если же какая-то женщина думает иначе, значит, она искусительница и распутница.

— Ты имеешь в виду меня? — огрызнулась Энни.

— Конечно. Ведь ты и впрямь искусительница.

— А ты подлый лицемер! Неужели ты не понимаешь, что ты ничуть не лучше своего отца? У тебя небось в каждом городе по женщине?

Сэм поднял кулак и с жаром заговорил:

— Я совсем не такой, как мой отец. Я зарабатываю на жизнь честным трудом, служу закону. И моей жене придется смириться с моим кочевым образом жизни, Зато я вес буду обеспечивать ее и наших детей.

— О, да ты просто мистер Совершенство!

— Не ты ли сама сказала, что я живу по законам кодекса чести? — процедил он сквозь зубы.

Их горящие взгляды на мгновение встретились.

— Ты прав, — кивнула Энни, со звоном отставляя в сторону свою пустую посуду. — Ты действительно совсем не такой, как твой отец. И все же если ты будешь надолго уезжать от жены…

— Что тогда? — подначил ее Сэм.

Энни покраснела, но не отвела от него взгляда.

— Мужчина с такими сильными инстинктами, как у тебя… В его глазах сверкнуло нечто очень чувственное и опасное.

— Что ты знаешь о моих инстинктах, женщина?

Энни вздрогнула. Пожалуй, она перегнула палку. Ее непреодолимо тянуло к этому мужчине, и она боялась потерять голову.

— Кажется, пора ложиться спать, — пробормотала она, смущенно отводя глаза.

Сэм схватил ее за руку.

— Я спрашиваю: что ты о них знаешь? Его прикосновение обжигало.

— Ничего, — прошептала она, сглотнув. ^ Сэм засмеялся.

— Отлично! Ты нарочно меня искушаешь? Энни слегка растерялась.

— Я пытаюсь до тебя достучаться! Он молча улыбнулся.

Она твердо посмотрела ему в глаза, стараясь сдержать бившую ее дрожь.

— Сэм, пожалуйста, отпусти мою руку. Я устала и хочу спать.

Он тут же отпустил Энни, но когда она встала, подошел ближе, обнял ее за талию и привлек к себе. Она безуспешно попыталась увернуться. Он обхватил ее лицо своими большими натруженными руками.

Энни замерла, очарованная его проникновенным взглядом. Сердце ее гулко колотилось под ребрами. О Боже, быть беде!

— Пожалуйста, не надо, Сэм… — в отчаянии прошептала она.

В ответ он нагнулся и легко коснулся губами ее губ. Энни дернулась, словно дотронулась до огня.

— Ты искушаешь меня, Энни!

Она не поняла, кто из них совершил следующее движение, только почувствовала, что внутри у нее все взорвалось. Поцелуй Сэма был ошеломляюще дерзким и страстным. Энни накрыло душной лавиной желания. Возбужденная и ликующая, она прильнула к нему всем телом.

Сэм проворно расплел ее косу. Она инстинктивно тряхнула головой, и золотистые локоны рассыпались по плечам. Он припал к ним губами. Этот невероятно чувственный жест наполнил сердце Энни мучительной нежностью.

— Ты сводишь меня с ума, — прохрипел он, водя своими длинными теплыми пальцами по ее волосам. — Я просто теряюсь от взгляда твоих огромных голубых глаз. Тебе стоит только захотеть, милая, и я растоплю тебя в огне своей страсти.

Энни хотела ответить отказом… но какой в этом смысл, если ее голодное тело уже проиграло эту схватку? Сэм опять поцеловал ее, и она почувствовала, что он тоже изнывает от желания. А потом они вдруг оказались на земле, крепко обнявшись. Его горячее сильное тело и мужской запах лишали ее последних сил. Господи, помоги!

Неожиданно прервав поцелуй, Сэм прошелся губами по ее щеке и накрыл ладонью грудь, лаская сосок сквозь тонкую ткань сорочки. Желание Энни переросло в лихорадку.

На этот раз она сама поцеловала Сэма, жадно овладев его губами и языком. Он повернулся и положил ее на себя, поглаживая и задирая на ней рубашку.

Когда его влажные губы сомкнулись на ее соске, Энни блаженно всхлипнула и начала извиваться всем телом.

Наконец он зарылся лицом в ложбинку на ее груди, натирая щетиной нежную кожу.

— О Боже, какая ты мягкая, какая сладкая! — прохрипел он.

Сэм уложил ее спиной на землю и принялся расстегивать ей джинсы. Энни сгорала от нетерпения и старалась не прислушиваться к далекому внутреннему голосу, умолявшему ее не совершать этой ошибки. Она потянулась к застежке на джинсах Сэма, но внезапно он перехватил ее руку. Его тело напряглось, дыхание сделалось трудным и прерывистым.

— Черт возьми! — выругался он.

— В чем дело, Сэм?

Он скатился с нее, сел и запустил пальцы в волосы. У него был вид человека, который испытывает страшные муки. На шее и висках вздулись вены.

— Не знаю, что на меня нашло, — пробормотал он. — Я не могу этого сделать.

Крайне разочарованная, Энни села рядом с ним.

— Но почему? Ты же не женщина, чтобы стесняться! Сэм протянул руку, вытащил из ее волос маленькую веточку и судорожно вздохнул.

— Я попал в трудное положение. Мой отец назвал бы это непреодолимым соблазном, а дед — нравственной дилеммой. Я не могу переспать с тобой, а потом отправить тебя в Сентрал-Сити на казнь. И что хуже всего, мне кажется, ты сама прекрасно это осознаешь и именно на это рассчитываешь.

Охваченная негодованием, Энни толкнула его в плечо.

— Какая неслыханная наглость! По-моему, ты только что назвал меня шлюхой, Сэм Ноубл.

— Нет!

— Да! Ты сказал, что я пытаюсь продать свое тело в обмен на свободу, верно? Но если я так жестока, почему же тогда я не застрелила тебя вчера ночью в гостинице? Ведь у меня была такая возможность!

По лицу Сэма пробежала тень страдания. Подбородок его дрожал, во взгляде была боль.

— Ну, Сэм, что же ты молчишь? Неужели тебе не приходило в голову, что я тоже увлеклась тобой? Что женщины могут быть такими же страстными, как и мужчины?

Он вскочил на ноги.

— Пора спать. Завтра у нас долгий путь. Энни встала перед ним, вскинув голову.

— Правильно, будь как все мужчины! Если не можешь победить в споре, просто наступи на горло своим чувствам и спрячь голову под крыло.

Сэм в досаде отмахнулся.

— Чего ты хочешь, Энни? Чтобы я извинился? Хорошо, я вел себя как негодяй. Ну, теперь довольна?

— Да, конечно. Теперь я вижу, что ты просто безжалостный служака, для которого самое главное — денежное вознаграждение.

— Ты же знаешь, Энни: я выполняю свою работу…

— О, это только предлог!

— Какой еще предлог?

— Испокон века многие мужчины прикрывали свои дурные поступки щитом долга: мол, они выполняли приказы, когда слепо служили ложным идеалам — делали то, что им говорили, ни о чем не спрашивая и даже не думая о том, не совершают ли они ошибки.

Сэм растерянно молчал. Энни вздохнула.

— Знаешь, Сэм Ноубл, я весь день пыталась тебя понять. А вот ты ничего не спросил обо мне.

Он поспешно отвел глаза.

— Если я лучше тебя узнаю, это не облегчит моей задачи. На глаза Энни навернулись слезы.

— И когда ты меня целовал, тебе тоже было не по себе? Он с сокрушенным видом тронул ее за руку.

— Конечно.

Она сбросила его руку.

— Конечно! Ты не хочешь ко мне прислушиваться, потому что боишься стать терпимей.

Он удивился.

— Терпимей к чему? Энни, ведь это твой портрет был на объявлении о розыске!

— Черт возьми, ты прямо как заезженная пластинка! — Энни сердито отошла, порылась в сумке и вернулась к Сэму, протягивая ему свои водительские права. — На, смотри!

Он не глядя отпихнул карточку.

— Я уже сказал, что меня не интересует содержимое твоей сумки!

— Нет, ты все-таки посмотри! После того, что между нами было, ты должен сделать для меня хотя бы это!

Покраснев, он взглянул на пластиковую карточку и тихо застонал, как будто его ударили под дых.

— О Боже! Что это? Здесь твое изображение — в цвете!

— Смотри внимательнее! — приказала она. Сэм ошеломленно покачал головой:

— Но этого не может быть!

— Тогда почему же она у тебя в руках? Я сказала: смотри внимательнее!

Сэм уставился в карточку. Лицо его стало мрачнее тучи.

— «Техасский отдел министерства государственной безопасности»? «Срок действия истекает в 1998 году»? — Он замолчал и провел пальцем по гладкой поверхности. — Из чего это сделано, черт возьми?

— Из такого материала, которого ты никогда не видел. Он называется «пластик». У меня есть еще кредитные карточки, полисы социального и медицинского страхования…

С каменным лицом Сэм швырнул ей водительские права, словно они обжигали ему пальцы.

— Это явный обман.

Энни от бессилия хотелось топать ногами.

— Никакого обмана! Просто ты упрям и глуп, как осел! Сэм быстро заморгал, пряча свое раздражение.

— Убери эту ерунду! — проворчал он. — Если я еще раз ее увижу — клянусь, я брошу твою сумку в огонь!

Мысленно выругавшись, Энни сунула карточку и бумажник обратно в сумку, забралась в свою походную постель и повернулась к Сэму спиной.

Сэм долго сидел, глядя в костер. Что происходит, черт побери? Почему он никак не может понять, что за человек эта Энни? И почему ему все время так хочется ее обнять? Даже сейчас он томится по ней, все еще ощущая вкус ее горячих бархатных губ, аромат ее волос, Тяжелым шелком струившихся по его рукам.

Она спрашивала, не нашел ли он такую женщину, которая была бы ему по-настоящему дорога. Кажется, теперь нашел, и это его не на шутку пугало.

А что, если она не лжет? Сэм еще никогда не видел пластиковых карточек. И цветных изображений тоже.

Но если все это правда, значит, она действительно прибыла из другого века. Как такое могло случиться? И самое страшное: если она честна, значит, он ошибся — ужасно ошибся. Вместо того чтобы арестовать убийцу, он похитил невинную женщину… и нарушил собственный кодекс чести! Его гордость восставала при мысли об этом.

Сэм провел пальцами по волосам и застонал. У него раскалывалась голова. Разумеется, Энни говорила невозможные вещи. Он уставился ей в спину, потом взглянул на сумку, которая лежала рядом с ней. Ему хотелось схватить этот ведьмин мешок и узнать все секреты, которые там хранились. Но не меньше ему хотелось избавиться от этого ужасного предмета — бросить его в костер и больше никогда не видеть.

Что же делать? Сэм совсем растерялся. Эта женщина имела над ним какую-то странную, почти колдовскую власть. Кто же она — опытная мошенница и дерзкая соблазнительница или просто жертва его ошибочного профессионального рвения?

Глава 13

Наутро они снова двинулись на запад по изрезанной колеями дороге. Энни замечала признаки постепенно вторгающейся цивилизации. Они пересекли скотоводческое ранчо, на котором стояла походная кухня. Часть погонщиков завтракали, а другие уже объезжали пастбище и окружали коров лонгхорнской породы. Встретился им и большой грузовой фургон, груженный мешками с зерном, и упряжка из восьми быков.

Погода оставалась прохладной, но Энни было жарко от собственных мыслей. Всякий раз, как она смотрела на Сэма, молча ехавшего рядом с ней, ей вспоминался вчерашний вечер. А ведь она чуть было не отдалась мужчине, который вез ее на смерть!

Порой Сэм Ноубл доводил ее до бешенства, однако она не могла устоять перед его невероятной сексуальностью. Ее желание росло с каждым днем. Казалось, между ними существует некая мистическая связь. Эту связь, наверное, и уловил шайеннский юродивый, подсказавший Сэму, где ее искать. Но почему за ней приехал именно Сэм? Было ли это Божественным провидением или она прибыла сюда только затем, чтобы помочь своей прапрабабушке?

Испытывая столь сильное влечение к Сэму, Энни не могла смириться с тем, что вчера вечером он прервал их ласки. По его словам, он не мог переспать с женщиной, а потом отправить ее на казнь. Благородство, доведенное до абсурда! Он, не колеблясь, возьмет награду за ее голову, но нельзя же соблазнять арестантку!

Однако в глубине души Энни невольно восхищалась цельностью натуры Сэма Ноубла, который не хотел пользоваться беззащитностью обреченной на казнь пленницы. Разумеется, раскрыв перед ней свою уязвимость, он сильно навредил самому себе.

Как далеко она пойдет в своем стремлении победить? Энни беспокойно поежилась в седле и медленно покачала головой. Ей очень бы хотелось переманить Сэма на свою сторону, но продать свое тело ради свободы? Нет, до этого она не опустится!

Около полудня они подъехали к бурному горному ручью и уже собирались переправиться на другую сторону, как вдруг заметили семью переселенцев, которая остановила свой запряженный мулом фургон под раскидистыми ветвями большого тополя. Женщина в длинном ситцевом платье цвета мускатного ореха и широкополой шляпе раскатывала тесто на откинутой и посыпанной мукой дверце фургона, а мужчина разводил костер под железной треногой. Четверо детей — девочки-двойняшки лет четырех и два мальчика постарше — собрались на опушке тополиной рощи, крича во все горло:

— Эразм! Эразм!

Сэм вопросительно взглянул на Энни, и они остановили своих лошадей. Увидев их, глава семейства отряхнул руки и встал. Это был высокий сухопарый мужчина с глубоко посаженными карими глазами, сверкавшими на костлявом лице, с длинной черной бородой и в черной шляпе.

— Вам чем-то помочь, ребята? — спросил он низким голосом с акцентом первых западных поселенцев.

Сэм спешился и протянул руку Энни.

— Похоже, помощь нужна не нам, а вашим детишкам.

— Этот проклятый кот опять залез на дерево, — проворчал мужчина. — Я говорил им, что это злобная тварь и что ее вообще не стоит спасать. — Он подошел ближе. — Меня зовут Неемия Купер. Преподобный отец Купер из прихода южных баптистов. Вон там — моя жена, Миртл Рут. Под деревом — нагни дети: сыновья Эзра и Мика и двойняшки Мэри и Маргарет.

— Очень приятно, — сказал Сэм, пожимая мужчине руку. — Меня зовут Сэм Ноубл, а это — Ро… то есть Энни Диллон.

Священник приподнял шляпу, приветствуя Энни.

— Рад познакомиться, мэм.

— Я тоже, преподобный отец, — отозвалась она.

Неемия Купер строго взглянул на Сэма.

— Вы путешествуете вдвоем, тогда как ваши отношения не освящены таинством брака?

Сэм и Энни переглянулись, пряча улыбки.

— Видите ли, — объяснил Сэм, — я везу эту даму в Сентрал-Сити. Ей… э-э… надо прибыть туда как можно скорей, а одна она ехать не может.

Преподобный отец нахмурился.

— Но это же неприлично! В Библии сказано: «Не прелюбодействуй». Иначе твоя душа погибнет.

Сэм подмигнул Энни.

— Да, но еще там сказано: «Благословен тот, кто сумел преодолеть искушение».

Неемия Купер прищурился.

— Ты учил Писание, сын мой?

— Мой дед был пастором, — с гордостью сообщил Сэм. Жена священника подошла к ним и толкнула мужа локтем в бок.

— Тебе не кажется, что нам следует проявить гостеприимство по отношению к нашим новым знакомым?

Священник недовольно сдвинул брови.

— Я предпочитаю отрывок из Нового Завета, где говорится о том, что Господь осудит прелюбодеев. — Он опять с негодованием посмотрел на Энни и Сэма.

— Ну будет тебе, Неемия! — одернула его Миртл Рут. Между тем дети продолжали звать беглого кота. Сэм усмехнулся.

— Ну что ж, преподобный отец, мы с вами щегольнули своим знанием Библии, а теперь надо помочь вашим ребятишкам снять с дерева их любимца.

Священник взглянул на детей и покачал головой.

— Этот Эразм — сущий грешник! В нем нет ничего святого. От него столько же бед, сколько было в Силвер-Плум, когда небеса навлекли проклятие на нашу тамошнюю паству.

— Если не ошибаюсь, Силвер-Плум пострадал от страшного пожара в ноябре прошлого года? — спросил Сэм. — Это счастье, что вы остались живы.

— Слава Богу, когда разыгралась эта трагедия, вся наша семья была на религиозном собрании в Джорджтауне, — объяснила Миртл Рут.

— Вернувшись, мы увидели, что наш дом и церковь сгорели дотла, — печально закончил Неемия.

— Какой ужас! — воскликнула Энни. — Хорошо хоть, вы сами не пострадали.

— Да, мы благодарим за это Господа, — с чувством сказала Миртл Рут. — С тех пор мы поселились у моих родителей на территории Нью-Мексико. — Она взглянула на мужа, лицо ее просияло. — А сейчас Неемию пригласили проповедовать слово Божье добрым людям в Грили.

— Им очень повезло, — кивнул Сэм, сдержанно улыбнувшись.

— Послушайте, — энергично предложила Миртл Рут, — почему бы вам не пообедать вместе с нами?

— Нет-нет, мы не хотим навязываться, — возразил Сэм.

— Христианский долг не позволит нам отпустить вас в дальнейший путь голодными, — ханжески вставил преподобный отец.

Сэм взглянул на Энни. Она сморщила носик.

— Большое спасибо. — Сэм поблагодарил священника и добавил, обернувшись к Миртл Рут: — Только прошу вас, мэм, кое в чем нам помочь.

— Конечно, помогу, если это в моих силах.

— Видите ли, в моих седельных сумках завалялся лишний фунт кофе. Когда мы приедем в Сентрал-Сити, его придется выбросить. Вы не могли бы избавить нас от этой ненужной поклажи?

Глаза женщины загорелись радостью.

— С удовольствием! Видите ли, мы не можем себе позволить… — Женщина густо покраснела, поймав на себе суровый взгляд мужа. — Я хотела сказать, что у нас как раз кончается кофе.

— Считайте это нашим взносом к обеду, — любезно отозвался Сэм.

Сложив ладони рупором, Миртл Рут крикнула:

— Дети, идите сюда! У нас гости. Помогите мне приготовить жареный хлеб.

Четверо малышей подбежали к родителям. Энни увидела, какие они прелестные: мальчики с веснушчатыми личиками и сверкающими карими глазками, одетые в широкие домотканые рубашки, и девочки-двойняшки с милыми розовыми щечками и черными курчавыми волосами, одетые в ситцевые платьица того же цвета, что и у мамы.

— Но, мама, — возразил старший сын, — Эразм не хочет слезать с дерева!

— Ничего, слезет, когда почует запах моего рагу, — мудро заметила Миртл Рут.

— А не слезет — так пусть сидит, раскаивается в своих дурных деяниях, — добавил отец.

Дети хором выразили свое возмущение. Они подпрыгивали на месте, цеплялись за одежду родителей и разочарованно ныли, взглядами умоляя помочь.

Но Неемия и Миртл Рут оставались непреклонными. Тогда одна девочка подбежала к Сэму, потянула его за рукав и жалобно произнесла:

— Мистер, вы такой большой и сильный! Пожалуйста, спасите Эразма!

Энни с улыбкой следила за происходящим. Сэм усмехнулся:

— Конечно, милая. Я просто ждал, когда меня попросит об этом симпатичная барышня. — Дети радостно засмеялись, а Сэм повернулся к их отцу. — Вы не возражаете, сэр?

— Делайте что хотите, — махнул рукой преподобный отец. — Дуракам закон не писан.

Сэм тряхнул головой.

— Ну, дети, идемте!

Малыши издали громкий клич и потащили Сэма к дереву.

— Простите, я тоже хочу пойти с ними, — сказала Энни Куперам и поспешила вслед за шумной компанией.

Когда она догнала Сэма, он уже стоял задрав голову и смотрел наверх. Лицо его казалось озадаченным. На ветке, футах в пяти от земли, сидел тощий серо-коричневый зверек. «Кот» злобно шипел на Сэма и показывал острые когти.

— О Боже! — прошептала Энни. — Это же, кажется…

— Черт побери! — буркнул Сэм в ответ. — Ну конечно, это рысь!

Энни нахмурилась, продолжая разглядывать гибкого пятнистого рысенка. Он был ненамного крупнее взрослой домашней кошки, но острая свирепая мордочка и большие злые глаза выдавали в нем хищного зверя.

— У него не слишком веселый вид, — пробормотала Энни.

— Да уж, — отозвался Сэм. — В жизни не видел такого гадкого зверя! Я предпочел бы спасать древесную кошечку.

— Кого? — не поняла Энни.

— Скунса.

— Ш-ш-ш! — предупредила она, покосившись на малышей. — Дети услышат.

Сэм обернулся к детям.

— Не волнуйтесь, ребята! Мы его достанем.

— Он просто напуган, мистер, — сказала одна из девочек. Ее хорошенькое личико было встревоженным. — А вообще-то он очень милый.

— Конечно, солнышко, я так и понял, — серьезно заверил ее Сэм, в то время как рысь издала леденящее душу рычание. — Все будет хорошо. Я умею укрощать диких кошек.

Энни, которой последняя фраза показалась двусмысленной, игриво пнула его ногой в голень.

Смерив ее укоризненным взглядом, Сэм вновь сосредоточился на решении насущной задачи.

— Где вы его взяли, ребята?

— Нашли в горах рядом с бабушкиным домом в Нью-Мексико. Он сидел в снегу, совсем маленький и голодный, — объяснил старший мальчик. — Папа сказал, что это грешное существо должно быть… уничтожено… но мама не захотела даже слышать об этом.

— Добрая мама, — пробормотал Сэм и посмотрел на Энни. — Ну что ж, я полез!

Взглянув на дерево, Энни поморщилась.

— Ты думаешь, рысенок подаст тебе лапу? Он же дикий, Сэм!

Энни вдруг почувствовала, как кто-то тянет ее за рубашку.

— Мисс, он совсем ручной, — возразила вторая девочка. — Он мурлычет, когда мы с сестрой его гладим, и ест прямо из рук.

— Спасибо, будем иметь это в виду, — отозвалась Энни, затем обернулась к Сэму. — Как только ты начнешь подниматься на дерево, он убежит.

— Ты так хорошо знаешь рысьи повадки? — с издевкой спросил он.

Энни досадливо отмахнулась.

— Мне доводилось иметь дело с разными животными, а кроме того, у меня еще есть голова на плечах. Высота этого дерева — пятьдесят футов, и рысенок в конце концов заберется на самый верх. Ты же не Тарзан!

— Какой еще Тарзан? — удивился Сэм.

— Король джунглей.

Его губы скривились в усмешке.

— Я и не говорю, что это будет легко, но я обещал детям его достать. А обещания надо выполнять. Когда я был маленьким, мой отец не всегда держал свое слово. Я не хочу быть таким, как он.

Энни улыбнулась. Сэм все больше нравился ей, хотя его стремление всегда держать свое слово означало, что он, несмотря ни на что, отдаст ее в руки правосудия.

— Ладно, Тарзан, дерзай!

Сэм полез на дерево. Рысенок смотрел на него колючими настороженными глазами, но, как только Сэм оказался на расстоянии вытянутой руки, громко мяукнул и поднялся выше, как и предполагала Энни.

— Нет! — хором вскричали дети.

— Все в порядке, — успокоила их Энни.

Сэм полез дальше и еще дважды пытался поймать дикого кота. Каждый раз осторожный зверек подпускал его к себе на пару футов, а потом шипел и пускался наутек.

Сэм оказался футах в двадцати от земли. Спустившись чуть ниже, он попросил:

— Энни, принеси мне, пожалуйста, мою веревку и одеяло. Она испуганно отшатнулась.

— Ты что, хочешь заарканить этого рысенка? Сейчас не время для представлений! Ты просто задушишь беднягу!

— Послушай, Энни, этот проклятый кот, убегая, поворачивается ко мне задом. Может быть, когда в следующий раз он попытается от меня удрать, мне удастся накинуть лассо на его ляжки. Не бойся, я не собираюсь его казнить!

— Ну разумеется, — саркастически прошептала она. — Ты любишь казнить женщин.

— Только если суд приговорил их к смерти. А теперь сходи за моими вещами, а то малыши сейчас разревутся, и тебе придется их утешать.

Энни посмотрела на детей и увидела, что они действительно вот-вот расплачутся. Девочки-близняшки стояли на коленях, молитвенно сложив ладошки.

Это душещипательное зрелище заставило Энни действовать. Она подбежала к лошади Сэма и отцепила его лассо, потом потянулась к скатанной походной постели, чтобы взять одеяло, но тут на глаза ей попался зачехленный «винчестер».

Сердце ее запрыгало, во рту пересохло. Вот он, отличный шанс для побега! Сэм на дереве. Ей надо лишь вскочить на его лошадь, взять поводья своей кобылы и ускакать. Он никогда ее не догонит, даже если священник одолжит ему своего мула. А если даже и догонит, у нее есть винтовка — она сумеет защититься!

Вот только… она ведь обещала ему — уже дважды, — что больше не будет от него сбегать. Точно так же как он обещал детям спасти их кота.

Снова взглянув на расстроенных малышей, Энни закусила губу, схватила одеяло и вернулась к дереву.

Она подала Сэму веревку и вместе с детьми стала внимательно следить, как он подбирается к рысенку и готовит лассо. Медленно приблизившись к ветке, на которой сидел зверек, Сэм осторожно зацепил веревкой его задние лапы, не давая ему убежать.

Пойманный зверь зарычал, замяукал и забился в петле, пытаясь напасть на Сэма. Тот с трудом удерживал веревку в руке, одновременно уворачиваясь от острых когтей и зубов зверя. Энни поняла, что ему нужна помощь, и перебросила одеяло через плечо.

— Сэм! Держись! Я сейчас поднимусь!

Вспомнив детские навыки, Энни быстро залезла на дерево и остановилась чуть ниже Сэма. Поймав его взгляд, в котором смешались удивление и гордость, она с усмешкой сказала:

— Можешь звать меня Джейн.

— Джейн? Это твоя последняя кличка? — пошутил он. Энни снисходительно улыбнулась.

— Дай мне веревку, а сам возьми одеяло. Я подержу это маленькое чудовище, пока ты будешь его связывать.

— Слушаюсь, мэм, — с готовностью отозвался Сэм. Энни крепко вцепилась в протянутую веревку, пораженная силой маленького рысенка. Сэм проворно набросил одеяло на вырывающегося зверька. В считанные секунды животное было плотно укутано в толстое грубое одеяло. Сэм и Энни начали осторожно спускаться на землю. Дети радостно закричали, когда Сэм вложил драгоценный сверток в руки одной из девочек. Она отвернула одеяло с мордочки рысенка, и тот испуганно выглянул наружу. Было ясно, что он не пострадал.

К ним подбежали преподобный отец и Миртл Рут.

— Клянусь небом, мистер Ноубл, вы решительный человек! — объявил священник.

— Вы заслужили обед, — добавила его жена.

Энни помогала одной из двойняшек жарить хлеб на костре, пока Сэм со священником готовили кофе. Обед в компании Куперов прошел весело, хоть священник без конца намекал на греховные искушения плоти.

Энни получила большое удовольствие, наблюдая, как дети играют со своим «котиком». Как и уверяли малыши, зверек оказался по-домашнему послушным и ласковым. Он переходил от одного ребенка к другому и мурлыкал, упрашивая, чтобы его погладили. Глядя на эту умилительную картину, Энни вспоминала, как совсем недавно этот самый рысенок шипел и скалился, точно миниатюрный дракон. Интересно, что будет, когда он вырастет и превратится в большую рысь? Впрочем, это уже не ее забота.

Наконец подошло время ехать. Священник великодушно сказал:

— Если вы надумаете пожениться, получите свидетельство и приезжайте в Грили. Я почту за честь вас обвенчать — бесплатно.

— Спасибо, преподобный отец, — серьезно ответил Сэм. — Мы запомним ваше щедрое предложение.

Энни и Сэм поблагодарили Миртл Рут за обед и были тронуты до глубины души, когда все четверо малышей подбежали и обняли их на прощание. Уезжая, Энни оглянулась на фургон Куперов.

— Милые люди, правда, священник чуть-чуть занудлив.

— А по-моему, ничего, — отозвался Сэм. — Он напоминает мне моего деда.

— Знаешь, я хотела тебя спросить…

— О чем?

— Почему ты не сказал им, что я преступница и что ты везешь меня на суд?

Он нахмурился.

— Это их не касается. Какое-то время они ехали молча.

— Я тоже хотел у тебя кое-что спросить, Энни, — прервал молчание Сэм необычно вкрадчивым тоном.

— Что же?

Он внимательно посмотрел ей в глаза.

— Почему ты не сбежала? Ведь ты могла взять обеих наших лошадей и мою винтовку.

— Так ты заметил, — с усмешкой пробормотала Энни.

— Да, заметил, черт побери! Она смело встретила его взгляд.

— Ты хотел, чтобы я сбежала, Сэм? Услышав этот вопрос, он помрачнел.

— Не знаю, как это я потерял бдительность. Но почему вдруг ты упустила такой момент? Разве что по глупости, хотя на тебя это не похоже.

— Ты прав.

— Тогда почему, Энни?

К своему удивлению, Энни почувствовала, как слезы обожгли ей глаза, но не стала их прятать.

— Потому что я дала тебе слово, Сэм. Точно так же, как ты дал слово этим детям. У меня тоже есть кодекс чести.

В его глазах зажегся какой-то непонятный огонек.

— У преступников нет кодекса чести, Энни.

— Совершенно верно, — горько вздохнула она. — Советую тебе над этим подумать, Сэм Ноубл!

Сэм и не мог думать ни над чем другим!

Глава 14

Они продолжали путь в напряженном молчании. Энни знала, что, сдержав свое слово и оставшись с Сэмом, она рисковала быть казненной. Конечно, это было глупо, но она просто не могла поступить иначе. На ее глазах Сэм снял с дерева перепуганную рысь, чтобы дети священника не плакали. Она не ожидала такой чувствительности от безжалостного охотника за головами. Кому-то это происшествие могло показаться пустяком, но только не Энни.

К полудню ландшафт снова начал меняться. На юго-западе появились крутые холмы, местность сделалась неровной. Замелькали глубокие ущелья и высокие вершины, густые кедровые рощи и массивы столовых гор — все говорило о том, что они достигли подножия Скалистых гор.

Когда они спустились на большую тенистую поляну перед очередным ручьем, Сэм обернулся к Энни.

— Пожалуй, остановимся здесь на ночь. Энни взглянула на небо.

— Вот как? Ты меня удивляешь, Сэм Ноубл. Ведь стемнеет еще не скоро.

— По-моему, это хорошее место для привала, — с нажимом сказал он.

Она натянула поводья.

— Да, но мы могли бы еще ехать и ехать, и ты быстрее доставил бы меня в Сентрал-Сити.

Сэм спешился, решительно подошел к Энни и стащил ее с седла. Его руки легли ей на плечи.

У нее свело живот от его пронизывающего взгляда.

— Я сказал, что мы остановимся здесь.

— Да, конечно, — выдавила из себя Энни.

Он отступил на шаг и сердито бросил:

— Пойду соберу хворост.

Глядя ему вслед, Энни покачала головой и попыталась сосредоточиться. Сэм вел себя очень странно. После того как он спас рысенка, она прониклась к нему еще большей симпатией, чувствуя то же самое и с его стороны. Однако он почти не разговаривал с ней в течение всего дня, хотя было совершенно очевидно, что их влекло друг к другу.

Разложив костер, Сэм сел на валун и стал следить за каждым ее движением.

Энни смущенно кашлянула.

— Если ты не возражаешь, я искупаюсь.

— Сначала подойди сюда.

Его хрипловатый голос еще больше взволновал Энни. Она осторожно приблизилась. Он выбросил вперед руку — длинную и быструю, как змея, — и усадил ее к себе на колени.

— Сэм!

— Погоди! Я хочу тебя кое о чем спросить.

— Я тебя слушаю.

Он взял ее подбородок в свою большую ладонь.

— Сейчас.

Сердце так громко стучало в груди Энни, что она едва различала его слова. Сэм говорил тоном человека, который твердо решил получить свое. Она хотела возмутиться, но он завладел ее губами в страстном поцелуе, и протест превратился в блаженный стон. Она ощутила своими ягодицами его твердую мужскую плоть, и тело ее обмякло.

— Сэм, — проговорила она дрожащим голосом, — кажется, ты сказал, что не будешь этого делать…

— Почему ты так себя ведешь, Энни?

— Как?

— Я весь день мучился над этим вопросом, — продолжал он с чувством. — Помогая детям, я совершенно забыл об осторожности. Почему ты не сбежала? Черт возьми, ведь в твоем распоряжении были обе наши лошади и моя винтовка! Ты могла сделать все, что угодно!

Энни резко вскочила с колен Сэма, задетая его словами.

— Все, что угодно? Сейчас ты опять заговоришь про подлый удар ножом в спину?

Он усмехнулся:

— О чем ты говоришь!

— Ты думаешь, я могла застрелить тебя на глазах у баптистского священника, его жены и четверых ребятишек?

К ее удивлению и досаде, Сэм вдруг рассмеялся.

— О Боже, какая же ты хорошенькая, когда сердишься! Энни растерянно уставилась на него.

— Что? Как ты можешь говорить такие вещи в самый разгар спора? При чем здесь моя внешность?

«При всем», — подумал Сэм, но вслух ничего не сказал, восхищенно глядя в ее сверкающие голубые глаза и на соблазнительно вздымающуюся грудь.

— Нет, я не думаю, что ты могла бы меня застрелить, — заверил он. — Но у тебя было явное преимущество. Так все-таки почему ты не убежала?

Энни посмотрела прямо ему в глаза.

— Считай, что я просто сумасшедшая.

— Это я скоро свихнусь из-за тебя. Она улыбнулась.

— Чему ты радуешься? Энни судорожно вздохнула.

— Может быть, когда ты свихнешься, ты меня отпустишь.

Сэм встал и подошел к ней.

— И не надейся!

Его близость волновала. Энни отвела глаза и закусила дрожащую нижнюю губу.

— Да, ты прав. Твой долг — отправить меня на казнь. Сэм приподнял ее подбородок.

— Признаюсь, мне не слишком хочется увидеть такой результат.

Энни чуть не подпрыгнула.

— Что ты хочешь этим сказать, Сэм? Ты меня совсем запутал.

— А ты запутала меня! Ты ведешь себя не как преступница. И в то же время хочешь, чтобы я поверил в какой-то вздор.

Энни с трудом сдержала колкий ответ.

— Мне понятна твоя растерянность, Сэм. Я и сама растерянна.

Он улыбнулся и ласково провел пальцем по ее губам.

— Неужели?

Она вдруг отпрянула.

— Я, пожалуй… пойду искупаюсь. Этот ручей выглядит весьма заманчиво.

«А ты выглядишь еще заманчивей», — думал Сэм, следя за ее покачивающимися бедрами и изящными округлостями, подсвеченными заходящим солнцем. Да, черт возьми, он растерян, и еще как! Да и внутренний голос только сбивает с толку: то призывает его выполнять свою работу, а то — овладеть этой женщиной и подарить ей шестерых (или восьмерых!) детей. Чтобы не наделать глупостей, надо немедленно успокоиться!

Энни направилась к своей лошади, когда вдруг услышала за спиной громкие щелчки. Испуганно обернувшись, она увидела, что Сэм стоит ярдах в десяти от нее и ловко взмахивает лассо, обматывая себя крупными веревочными кольцами.

Она в недоумении остановилась.

— Что ты делаешь?

— Упражняюсь с лассо! — крикнул он. — Это помогает избавиться от лишней энергии.

— Ты провел целый день в седле, и у тебя еще осталась лишняя энергия? — удивилась Энни.

Сэм в ответ лишь усмехнулся.

На губах Энни появилась понимающая улыбка.

— Наверное, это от растерянности? — подсказала она.

— Да, наверное.

От дальнейших комментариев Энни решила воздержаться. Взяв полотенце и мыло, она зашагала к ручью, продолжая размышлять над словами Сэма. Он сказал, что ему не хочется видеть, как ее казнят. Неужели он все-таки начал испытывать к ней сочувствие? Эта мысль приятно согревала.

Купаясь в ручье, Энни продолжала слышать щелканье веревки. Когда в угасающем свете дня она возвращалась к месту привала, где-то под ногами ей вдруг почудилось зловещее тихое дребезжание.

Гремучая змея! Энни замерла на месте, сердце ее сильно колотилось от страха.

Она только хотела позвать Сэма, как его лассо уже рассекло воздух. В следующую секунду змея слетела с ближайшей скалы, ее голова была крепко затянута веревочной петлей.

Когда змея упала на землю, подбежавший Сэм перерезал ее ножом. Энни передернулась от отвращения.

— Ты цела? — встревоженно спросил он. Она кивнула.

— Ты напугал меня до смерти!

— Если бы тебя укусила змея, было бы гораздо хуже.

— Ты прав, — согласилась Энни, схватившись рукой за сердце. — Но не проще ли было ее застрелить? К чему устраивать этот спектакль?

Он ухмыльнулся.

— Эта гадина уже приготовилась к нападению. Моим первым порывом было спасти тебя, а в руке я держал лассо.

— Понятно, — пробормотала Энни, потом взглянула на обезглавленную змею и невольно отпрянула.

Сэм схватил ее за руку.

— Испугалась? Она тебя не укусила?

Энни покачала головой. Встретив беспомощный взгляд своей пленницы, Сэм крепко прижал к себе ее дрожащее тело.

— Ну-ну, успокойся, — шептал он, поглаживая ее по спине — Змея убита, тебе больше нечего бояться.

Энни вздохнула. После пережитого испуга объятия Сэма казались такими надежными! Только сейчас до нее дошло, что она была на волосок от гибели.

— Значит, она уже приготовилась к нападению? — повторила она.

Сэм слегка отстранился и тронул пальцем кончик ее носа.

— Гремучие змеи любят выползать на закате и греться на теплых камнях. В следующий раз, когда на тебя попытается напасть еще какая-нибудь тварь, я ее застрелю, если тебя это больше устраивает.

Энни развеселилась.

— Ну нет, куда тебе стрелять! Ты слишком занят своими трюками с лассо. А стрелок из тебя, наверное, не ахти какой.

Сэм явно обиделся.

— Ты думаешь, я не умею стрелять?

Энни улыбнулась, приглашая его доказать свое мастерство.

Сэм сунул руку в карман и достал серебряную монету.

— Вот, подбрось ее вверх.

Энни выполнила просьбу, высоко подкинув монету. Сэм выхватил свой «кольт» и выстрелил. Шесть раз перевернувшись в воздухе, монета упала на землю.

Энни присвистнула.

— Ну, что скажешь на это?

Она уставилась на него сквозь пелену медленно рассеивавшегося дыма.

— Ты неплохо стреляешь.

— Неплохо?

— Ну ладно. Ты самый меткий стрелок, которого я видела.

Сэм так раздулся от гордости, что с его рубашки чуть не поотрывались пуговицы.

— Вот это другой разговор!

— Ты стреляешь даже лучше, чем те фермеры, которые работали на ранчо моего отца.

Он удивился.

— Ты росла на ранчо? Энни кивнула.

— Не ты один провел свое детство среди ковбоев.

Он усмехнулся.

— Теперь понятно, почему у тебя такой бойкий язычок. Она вскинула подбородок.

— Я привыкла общаться с живыми легендами.

— Вот как? И чему же они тебя научили? Энни улыбнулась.

— Всему, что связано с Диким Западом.

— С каким еще Диким Западом?

— Вот с этим.

— Например?

— Я слышала все знаменитые истории про первых поселенцев. Про Буча Кэссиди, Санданса Кида, про банду Долтона и так далее.

Поймав озадаченный взгляд Сэма, Энни замолчала.

— Знаешь, наверное, я забегаю вперед. Подожди-ка… ты когда-нибудь слышал про «веретено бандита с большой дороги»?

В глазах Сэма заплясали веселые искорки.

— Может, слышал, а может, и нет. Энни восприняла его слова как вызов.

— Один из помощников моего отца научил меня этому трюку с револьвером, когда мне было десять лет. Показать?

— Ты думаешь, я дам тебе свой «кольт»? Она пожала плечами:

— Почему бы и нет? Ведь там не осталось ни одного патрона. Я проверяла.

Сэм расхохотался, покачал головой и протянул ей свой «кольт», держа его рукояткой вперед.

— Хорошо, покажи.

Энни сначала осмотрела цилиндр и убедилась в том, что там действительно нет ни одного патрона, потом поставила на предохранитель и взвесила на ладони тяжелое оружие.

— «Веретено бандита с большой дороги» применяется в том случае, если преступника настигает шериф. Делая вид, что сдается, преступник протягивает оружие рукояткой вперед, держа палец на спусковом крючке. — Она протянула «кольт» Сэму точно таким образом. — И вот тут-то и начинается самое интересное.

С победным видом Энни молниеносно развернула «кольт» на пальце, нацелив дуло прямо на Сэма.

Он присвистнул и поднял руки в шутливом повиновении.

— Черт возьми, женщина! Я сдаюсь. Она засмеялась.

— Каким еще трюкам научили тебя ковбои? Энни задумалась.

— Я знаю еще несколько трюков, но их я держу при себе.

— Да, это по-женски. — Сэм осторожно взял у нее «кольт». — Ты когда-нибудь слышала про «ковбойский перехват»?

Продолжая игру, Энни сказала:

— Может, слышала, а может, и нет. Покажешь?

— Конечно. — Он поудобнее перехватил револьвер. — Если мужчину ранили в перестрелке, он должен быстро переложить оружие в другую руку.

Чуть отвернувшись от Энни, Сэм вскинул «кольт» и издал несколько хриплых гортанных звуков, как будто палил в некую точку пространства. Энни засмеялась. Он покачнулся и со стоном схватился за правое плечо, изображая раненого, потом перебросил оружие в левую руку, взвел курок и прицелился перед собой.

— «Ковбойский перехват»! — с гордостью объявил он. Энни восхищенно вздохнула:

— Отлично!

Сэм обернулся и долго смотрел на Энни. Она не сомневалась, что он слышит яростный стук ее сердца.

Наконец он убрал «кольт» в кобуру, и лицо его озарилось лукавой улыбкой.

— Между прочим, женщина, которую спасли от змеи, должна за это заплатить.

— Неужели?

— Да. Поцелуем.

— Тебе не кажется, что ты уже украл у меня достаточно поцелуев, охотник за головами? — спросила она в шутливом негодовании.

— Это было давно.

Атмосфера опять накалялась. Сэм наклонился к Энни и припал губами к ее губам. Этот поцелуй, сначала нежный, становился все более обжигающим. Она таяла в его объятиях, прижимаясь к сильной мужской груди.

Они оторвались друг от друга, чтобы отдышаться, и Сэм судорожно глотнул.

— Пожалуй, пора готовить ужин, пока не потух костер. Выпуская пары, я здорово проголодался.

Глава 15

— Приготовь, пожалуйста, ужин.

— Я? — удивилась Энни.

Сэм усмехнулся.

— Мне казалось, ты вполне можешь о себе позаботиться.

Они стояли у костра. Энни уперла руки в бока.

— Я привыкла ездить верхом и стрелять. Готовить я не умею, тем более в таких примитивных условиях.

— Неужели ковбои с ранчо твоего отца не научили тебя кашеварить на костре?

Она недовольно покосилась на Сэма.

— А, понятно. Наверное, ты была слишком занята, обучаясь искусству оттачивать язык.

— Наверное.

Сэм указал на костер.

— Самое трудное я уже сделал. Тебе осталось только подготовить котелки и повесить их на треногу.

— Сущие пустяки! — усмехнулась она. — Значит, ты хочешь, чтобы я превратилась в послушную женщину — такую, как Миртл Рут Купер?

— Ничего я не хочу. Просто теперь твоя очередь возиться у костра.

«Он прав», — пришлось признать Энни.

— Но помни: ты сам меня попросил, — предупредила она и направилась к лошадям.

За несколько заходов Энни выгрузила из седельных сумок посуду и еду, потом присела на корточки, растерянно озирая оказавшийся перед ней набор продуктов: банку с бобами, мешочек с кукурузной мукой, жестяную коробку с питьевой содой, соль, перец и кусок бекона.

— Тебе помочь?

Она подняла голову. Сэм смотрел на нее с веселым удивлением.

— Я же сказала тебе, что не умею готовить.

Он устроился рядом.

— И ты еще называешь себя самостоятельной женщиной?

— Да, называю!

Он достал нож.

— Значит, так. Я открою банку с бобами, а ты приготовишь кукурузные лепешки.

— Черт возьми, как их готовить?

— Замеси тесто, а потом, выкладывай его ложкой на смазанную жиром сковороду и выпекай.

— А как замесить тесто? — несчастным голосом спросила Энни.

Поставив на землю открытую банку, Сэм дернул ее за косу.

— Насыпь в миску кукурузную муку, добавь воды и соды…

Общими усилиями — причем Сэм взял на себя большую часть работы — они приготовили ужин из бобов, бекона и кукурузных лепешек.

— Что ж, вполне съедобно, — одобрила Энни, когда они сели есть, — только все то же самое уже было вчера вечером.

— А чего бы ты хотела? Бифштексы?

— Лучше жареную красную рыбу или филе палтуса.

Сэм покачал головой.

— Почему ты все время мечтаешь о рыбе?

— Это гораздо полезней для здоровья, — назидательно сказала она.

Они завершили ужин в молчании. Вспомнив, как Сэм накинул лассо на гремучую змею, Энни невольно улыбнулась. Какой же он замечательный! Спас ее от смерти, а потом успокоил, увидев, как она напугана. Ее все больше влекло к этому мужчине, хотя она по-прежнему сомневалась, стоит ли ей продолжать это путешествие к месту казни.

— О чем ты думаешь? — тихо спросил Сэм. Энни смущенно улыбнулась.

— Мне кажется, я кое-что забыла.

— Что же?

— Когда ты убил змею, я от волнения забыла тебя поблагодарить. А ведь ты спас мне жизнь.

Сэм усмехнулся.

— Мне наградой был твой поцелуй.

Энни покраснела и отвела глаза.

— Да, пожалуй. И все же я должна сказать тебе спасибо.

— На здоровье.

К горлу Энни подступил комок.

— Вообще это как-то нелепо. Ты спас меня от смерти, но в то же время моя судьба по-прежнему в твоих руках.

Сэм ответил не сразу. Энни понимала, что он так же растерян, как и она.

— Видишь ли, Энни, я пытаюсь во всем разобраться.

— Но ты не говоришь, какую участь ты мне уготовил, Сэм, — взволнованно продолжала она. — Разве это справедливо?

Он молчал.

— Мало того, ты продолжаешь меня целовать…

— И что же?

— Я не знаю, что у тебя на уме! — выпалила она. — Ты боишься признать, что совершил ошибку? Это идет вразрез с твоими убеждениями?

На щеках Сэма ходили желваки.

— Не надо на меня давить, Энни. Но она уже не могла остановиться:

— Ты хочешь меня и не можешь понять, как в твоей благородной душе могло зародиться желание к такой скверной девчонке? Твои чувства враждуют с твоим разумом?

Сэм отвел глаза.

— Прекрати, Энни.

— Да, я знаю, ты очень суров. — Она подалась к нему. На лице ее были написаны боль и замешательство. — Пойми, Сэм: я не убийца! Я могла как минимум трижды зарезать тебя, могла сбежать, но я же этого не сделала!

И опять никакого ответа.

— У меня такое чувство, что сейчас, когда я у тебя в руках, ты просто не знаешь, что со мной делать.

Сэм нервно засмеялся и поставил на землю свою тарелку.

— Ты в самом деле так думаешь?

— Ты не можешь совладать с сильной женщиной.

Он моментально подскочил к Энни. В его взгляде горело желание.

— А может, это ты не можешь совладать с сильным мужчиной?

— Я-то могу!

Эти опрометчивые слова почти непроизвольно слетели с губ Энни, и она тут же о них пожалела, взглянув в возбужденное лицо Сэма.

— Вот как? — отозвался он. — Докажи!

Сердце Энни учащенно забилось. Судорожно вздохнув, она сказала:

— Ну ладно, Сэм, хватит! Мы уже не играем в ковбоев и индейцев.

Он обхватил ее лицо ладонями.

— Я знаю, Энни.

Она смотрела на него, дрожащая и растерянная. Сэм нежно погладил ее по щеке.

— О Господи, ты даже не представляешь, как сильно ты меня искушаешь! Почему ты не сбежала от меня, Энни?

Она крепко зажмурилась и сжала кулаки.

— Не надо, Сэм, прошу тебя!

Он услышал в ее тоне страдание, и ему стало не по себе.

— Я не хотел тебя пугать, Энни, — пробормотал он, опуская руки. — Пожалуй, нам лучше…

— Спокойной ночи, Сэм, — перебила она дрожащим голосом.

Энни легла в постель, а Сэм еще долго сидел у костра, пытаясь разобраться в своих мыслях и чувствах. Вдали, на горизонте, сверкнула молния, но он не придал этому значения, потому что весь день небо было чистым.

А вот в душе у него бушевала настоящая буря. Энни высказала вслух то, что давно не давало ему покоя. Да, она решительна и опытна, как заправская разбойница, но в ней нет присущей преступникам жестокости. Черт возьми, даже если она и впрямь бандитка, она еще и женщина, которая заслуживает того, чтобы ее спасли!

Но как понять эту женщину?

Взгляд Сэма остановился на лежавшей рядом загадочной сумочке. Наконец он решился.

Взяв сумку Энни, он высыпал на землю ее содержимое, хмуро оглядел ключи, бумажник, покрутил в руке странную карточку, которую она назвала своими водительскими правами, потом по очереди стал исследовать остальные. Какие диковинные надписи и шрифт! Одна карточка называлась «Социальное страхование», другая — «Синий крест». Все они были датированы девяностыми годами двадцатого века!

Рассовав карточки по кармашкам сумки, Сэм достал деньги, напечатанные невиданным способом, — хрустящие зеленые купюры, на которых стояли даты из будущего века. Среди них оказалось несколько современных банкнот. Он усмехнулся. Ну конечно, эти доллары она стянула у него! То-то ему показалось, что после Прери-Стамп в его бумажнике стало меньше денег.

Сэм запихнул все деньги обратно, убрал бумажник в сумку и осмотрел другие предметы: причудливый черный тюбик с губной помадой; плоский зеленый кругляшок с крышечкой, внутри которого оказались миниатюрное зеркальце, пудра и пуховка; маленький набор для шитья и диковинную розовую коробочку, из которой она при нем несколько раз брала таблетки. На обратной стороне коробочки были написаны непонятные слова. Открыв ее, он увидел ряды таблеток на какой-то серебристой подложке, где не хватало нескольких штук, и надпись: «Срок годности — 10/1998 г.».

Еще одна дата из будущего!

Резко закрыв коробочку, Сэм убрал все вещи в сумку и в замешательстве запустил в волосы пятерню. Да, здесь было над чем призадуматься; Неужели Энни говорит правду и она действительно является пришельцем из будущего? Или колдуньей?

Сэм по-прежнему отказывался верить в возможность путешествия сквозь время. Но одно было совершенно ясно: здесь что-то не так!

Надо просить о помощи. И он знал у кого — у бабушки! В конце концов, именно она заставила его прислушаться к совету Лунного Теленка и искать Грязную Рози за южным ветром. Сэм не был склонен к мистике, но уважал свою бабушку. Она еще никогда его не подводила.

Почему же она послала его не за той женщиной? Непонятно… В ушах его звучал страдальческий голос Энни: «Не надо, Сэм, прошу тебя!»

Она права, он должен во всем разобраться и дать ей прямой ответ: либо он отправит ее на казнь, либо сделает своей любовницей. Одно из двух. Он должен сделать выбор.

Сэм невольно улыбнулся. Что ж, выбрать не очень трудно.

Он твердо знает, чего хочет.

Глава 16

Во сне Энни услышала зловещий треск, и сердце ее зашлось от ужаса. Гремучая змея! Сейчас она вонзит в нее свои ядовитые зубы!

Энни испуганно вскрикнула… и проснулась от раскатов грома. В западной части небосклона блеснула молния. Ночь была холодной. Энни била сильная дрожь.

Сэм быстро подсел к ней на походную постель.

— Что случилось? Я слышал, как ты кричала!

Она увидела его встревоженное лицо в лунном свете.

— Разве?

Он кивнул.

— Мне приснился страшный сон. Кажется, я еще не пришла в себя после встречи с гремучей змеей.

Сэм обнял Энни за плечи и провел губами по ее щеке.

— О Господи, милая, ты вся дрожишь! Дай-ка я тебя согрею. Успокойся, все хорошо.

Энни мгновенно ощутила его запах и жар, исходивший от этого сексуального мужчины.

— Послушай, Сэм…

— Да?

— Ты сидишь на моей постели.

Он усмехнулся.

Она дотронулась до его обнаженной руки.

— К тому же на тебе нет рубашки. Или живым легендам жарко даже в холодные ночи?

— Зато я в брюках, Энни. Я пришел только для того, чтобы выяснить, все ли с тобой в порядке, а вовсе не затем, чтобы соблазнять тебя.

Энни невольно улыбнулась.

— Конечно, ведь ты человек чести. Ты выполняешь свою работу. Насиловать и мародерствовать не в твоих правилах.

Он хотел ответить, но тут в небе загремело, и Энни опять напряглась.

— Я вижу, встреча со змеей сильно на тебя подействовала.

К горлу Энни подступил комок.

— Я помню, когда мне было двенадцать лет, я каталась на своем любимом коне. Его напугала гремучая змея, и он меня сбросил.

— Ты сильно ушиблась? Она судорожно вздохнула.

— Я отделалась сильным ушибом, но змея никого из нас не покусала. А вот мой конь споткнулся, сломал переднюю ногу, и нам пришлось…

Сэм не нуждался в продолжении: он прекрасно знал, что делают в таких случаях с лошадьми.

— Мне очень жаль, милая.

— Я так любила этого коня! — продолжала Энни, смаргивая жгучие слезы. — Он был быстрым как ветер. На солнце его бока отливали медью, а грива серебрилась.

Сэм крепче обнял Энни и поцеловал ее в волосы.

— Да, в свое время я тоже повидал красивых лошадей.

Тронутая нежным участием Сэма, Энни затихла в его уютных объятиях. Рядом с ним ей было спокойно.

Попав в эту странную переделку, она стремилась оставаться сильной, и ей почти все время это удавалось. Однако в такие моменты, как сейчас, ее охватывал страх и она чувствовала себя совершенно потерянной, навсегда оторванной от дома. Энни подняла глаза к бескрайним небесам. Интересно, что происходит в ее мире… с ее братом, друзьями и вообще с той жизнью? Знают ли там, что она пропала? Волнуются ли о ней? Сможет ли она когда-нибудь вернуться в свое время или навсегда застрянет в другом веке?

Энни почувствовала себя такой беззащитной! Ей так хотелось, чтобы рядом был друг. Однако Сэм — единственный человек, который в данный момент был рядом. Правда, она испытывала к нему симпатию, но могла ли она считать его своим другом?

Сэм коснулся губами лба Энни, и сердце ее обдало теплой волной. Может быть, сегодня ночью он станет ее другом…

Далекий горизонт озарился молнией.

— Как ты думаешь, будет дождь? — испуганно спросила она. — Если опять пойдет град, я этого не выдержу!

Сэм внимательно оглядел небо.

— Нет, милая, я думаю, это всего лишь призрак молнии.

— Призрак молнии?

— Небеса похожи на женщину: иногда они спокойны и безмятежны, а иногда вдруг проявляют свой характер.

Услышав такое объяснение, Энни сморщила носик.

— Ты во всем винишь женщин! Сэм усмехнулся.

— Знаешь, больше всего на свете я люблю спать под открытым небом и любоваться мерцающими звездами.

Энни вздохнула.

— Да, это действительно впечатляет.

— Для мужчины нет удовольствия больше, — его голос сделался хриплым, — разве что удовольствие обнимать красивую женщину.

О, эти сладкие речи сводили ее с ума! Услышав очередной раскат грома, Энни прижалась к Сэму и тихо спросила:

— А что сделает мужчина, если женщина, которую он обнимает, будет напугана?

Он обернулся и заглянул ей в глаза.

— Напугана громом?

Горло Энни обожгло невыплаканными слезами. Она понимала, что гром — далеко не самое пугающее в ее ситуации, но не хотела сейчас погружаться в пучину собственных страхов.

— Да, громом.

Сэм приподнялся на локте и провел пальцем по ее подбородку.

— Он успокоит ее, попытается как-то отвлечь.

— Как? — Этот вопрос сам собой слетел с уст Энни.

— Ну, может быть, поцелует. — Он нагнулся и тронул губами ее губы.

Это легкое прикосновение опалило ее огнем.

— А как еще? — спросила она, чуть дыша. Взгляд Сэма потемнел.

— А еще он нежно ее приласкает. — Он потерся щетинистой щекой о ее щеку.

— А еще? — прошептала она. Сэм застонал.

— Черт возьми, Энни, если ты будешь продолжать, я…

— Как еще, Сэм?

— Вот так.

В них обоих словно что-то прорвалось. Сэм припал к губам Энни в страстном поцелуе, крепко прижав ее к своей сильной, горячей груди.

Затем он уткнулся в ее шею.

— О Боже, Энни, ты не должна говорить мужчине такие вещи, — хрипло прошептал он. — Ты просто сводишь меня с ума!

— Обнимай меня, Сэм. Я так устала бороться!

— Ах, милая!

По всему телу Энни разлилось блаженное желание. Сэм глухо застонал.

Снова раздался раскат грома. Сэм отпрянул и серьезно посмотрел ей в глаза.

— В чем дело?

— Энни… нам надо поговорить.

— Поговорить? — Подозрение и боль ножом вонзились в сердце Энни.

— Да. Я должен тебе кое-что сказать — до того как мы…

— Я слушаю, Сэм. — Она осуждающе смотрела на него. — Я уже говорил тебе, как я растерян. Я постоянно думаю о твоих словах и том, что происходит… Одним словом…

— Да?

— Я не могу этого сделать.

Энни охватили гнев и горькое разочарование. Чувствуя, что вот-вот расплачется, она оттолкнула его от себя и резко села на постели.

— Пошел ты к черту, Сэм Ноубл!

— Что? С чего это ты вдруг? — воскликнул он.

— Зачем ты снова это повторяешь? Чтобы еще раз посыпать солью мои раны?

— Что повторяю? Я не понимаю.

— То, что сказал мне вчера ночью. То, что ты не можешь со мной переспать, а потом отправить меня на казнь.

Ошеломленный, Сэм мгновение молчал, потом расхохотался. Энни набросилась на него с кулаками. Он схватил ее за руки.

— Прекрати сейчас же! Выслушай же меня до конца!

— Спасибо, я тебя уже выслушала, охотник за головами! Преодолевая сопротивление Энни, Сэм уложил ее на постель и навалился сверху своим сильным телом.

— Дай же мне сказать, женщина!

— Ну?

Сэм судорожно вздохнул, и вдруг произошло чудо: его взгляд неожиданно смягчился, а лицо осветилось трогательной улыбкой.

— Энни, я не могу отправить тебя на казнь.

Глава 17

«Я не могу отправить тебя на казнь». Вот! Наконец-то прозвучали те слова, которых Энни ждала целую вечность, мучительно размышляя о собственной участи. Она услышала от этого человека то, что хотела. Она победила.

Но вместо того чтобы смеяться от радости и торжествовать, Энни вдруг расплакалась. И не просто расплакалась — ее буквально сотрясали рыдания. И это она — женщина, которой была невыносима даже сама мысль о том, чтобы плакать перед мужчиной! Но улыбка Сэма и его ласковые слова тронули в ней какие-то тайные струны, прорвали плотину чувств и затопили ее пронзительной нежностью.

Такая реакция испугала Сэма.

— Боже мой, что случилось? Что я, такого сделал?

— Ничего, — всхлипнула она, — просто я очень…

— Что «очень»?

— Очень рада.

— Рада? — удивленно воскликнул он. — И поэтому утопаешь в слезах? — У Сэма разрывалось сердце. Он видел эту женщину в гневе, но ему еще не приходилось видеть, как она рыдает. Это зрелище ошеломляло. Он беспомощно прижал ее к своей груди.

— Мне приходилось быть сильной, — пожаловалась она.

— Конечно, милая.

— Наверное, я израсходовала весь свой запас сил.

— Что-что? — Кажется, он довел ее до помешательства.

— Я сама не сознавала, как я напугана…

Сэм замер. Он понял причину ее страдания, и ему захотелось застрелиться. Да, она была сильной — а что еще ей оставалось делать, когда ее жизнь висела на волоске? И вот наконец все ее страхи вылились наружу.

Страхи, причиной которых был он!

— Какой же я негодяй! — прошептал Сэм. — Прости меня, ради Бога!

Энни погладила его по голове.

— Обнимай меня, ладно?

Сэма захлестнула нежность. Она такая хрупкая, такая доверчивая! А заслужил ли он ее доверие? Сам чуть не плача, он провел губами по лицу Энни, пробуя на вкус ее слезы.

— Пожалуйста, успокойся, милая! И не надо бояться. Все уже позади. Мы что-нибудь придумаем и выберемся из этой переделки. Вместе…

Она сдавленно всхлипнула, и внутри у Сэма все перевернулось. Он накрыл ее губы своими.

Руками, дрожащими от желания, Сэм расплел косу Энни и поцеловал мягкие локоны, потом провел губами по ее гладкой шее и расстегнул пуговицы рубашки. Она не сопротивлялась, напротив — подстегивала его нежными поцелуями. У Сэма перехватило дыхание, когда ее мягкие ладони прошлись по крепким мускулам его груди и плеч. Он нетерпеливо сдернул с нее рубашку и с потемневшими от страсти глазами впился в обнажившуюся грудь. Он жадно обхватил губами затвердевший сосок, и Энни блаженно застонала.

Изнывая от яростного желания, она запустила пальцы в густые волосы Сэма и подняла его голову, требуя поцелуя.

Когда его пальцы скользнули к застежке на ее брюках, Энни задрожала от предвкушения. Во рту у нее пересохло.

Его ласки становились все более интимными, а поцелуи — все более опьяняющими.

— Я чувствую, как ты меня хочешь, — хрипло прошептал он.

— Да, да, — кивнула она, задыхаясь.

Медленно, чтобы не причинить ей боль, Сэм погрузился в теплую и бархатистую женскую плоть. Какое блаженство! Энни судорожно вздохнула. Он заглянул ей в лицо. Оно сияло от счастья!

Сердце Сэма затопила волна радости.

Их соитие было бурным и неистовым. Энни млела от наслаждения, сливаясь в единое целое с сильным и мужественным охотником за головами. Сэм же с трудом дышал от волнения. У него и раньше были женщины, но ни одна из них не отдавалась ему с таким самоотречением.

Он благодарно стиснул Энни в объятиях…

Позже, когда Энни уснула, Сэм оделся, сел рядом с ней на одеяло и закурил сигару. Улыбнувшись, он откинул спутанные волосы с ее красивого умиротворенного лица, озаренного лунным светом. Сегодня ночью эта хрупкая женщина доставила ему бесконечное наслаждение. Его сердце переполняли нежность и… — смеет ли он даже думать об этом? — любовь.

Дрожащими пальцами Сэм поднес сигару к губам. Энни перевернула всю его жизнь. Ее страсть была настолько искренней, что ему хотелось ей верить. Но она оказалась не девственницей, и этот факт противоречил его понятиям о женской невинности. Конечно, преступница вполне могла быть распутной, но, насколько он знал, порядочные женщины отличались добродетелью и целомудрием.

Впрочем, Энни Диллон одно за другим опровергала его представления о порядочных женщинах. Однако он по-прежнему сомневался в правдивости той странной истории, которую она ему рассказала. Даже если ему удастся вызволить ее из беды, смогут ли они жить вместе или, как две падающие звезды, столкнутся и сгорят дотла?

Сэм не знал ответа, но ему была невыносима сама мысль о том, что он ее потеряет.

Глава 18

Энни разбудил запах крепкого кофе. Она открыла глаза и сонно потянулась. Было холодно, но солнце уже взошло, и где-то неподалеку токовали тетерева.

Оглядевшись, она увидела Сэма. Он сидел на бревне и пил кофе из оловянной кружки. Сердце Энни запрыгало от радости и волнующих воспоминаний.

— Доброе утро! — крикнула она. Он улыбнулся.

— Доброе утро. Как дела, милая?

— Отлично. — Она села, подтянув одеяло к груди. Сэм поставил свою кружку на землю, подошел к Энни и присел на корточки, внимательно глядя на нее.

— Ты уже не боишься? — участливо спросил он. Она взъерошила его волосы.

— Как я могу бояться, когда меня защищает живая легенда Дикого Запада?

Взгляд Сэма выразил удовлетворение. Он нагнулся и поцеловал Энни, потом сел рядом, обняв ее рукой за плечи.

— Ты рано встал, — сказала она, нарушив молчание.

— Мне надо было о многом подумать.

Вот как? И о чем же ты думал, Сэм Ноубл?

— О тебе, конечно, — честно признался он. — Обо всем, что ты мне рассказала, о нас.

— Продолжай.

Он неуверенно взглянул на нее.

— Вчера вечером, до того как мы занялись любовью, я… заглянул в твою сумку.

— Да?

— Ты разрешила мне это сделать, — поспешно напомнил он ей.

Она кивнула.

— И что же, просмотрев содержимое моей сумки, ты изменил свое мнение обо мне?

Он провел рукой по волосам.

— Да, пожалуй. Но мне не дают покоя некоторые вопросы. Никогда в жизни я не был так растерян. — Он резко встал и принялся расхаживать взад-вперед. — Эти странные вещи… деньги и карточки, на которых стоят даты будущего века… Я ничего не понимаю!

Этот разговор неприятно задел Энни.

— Не понимаешь?

— Нет.

— Погоди, я что-то совсем запуталась! Вчера вечером ты сказал, что не можешь отправить меня на казнь, так?

— Да, и я отвечаю за каждое свое слово.

— Но… разве это не означает, что ты наконец-то мне поверил?

Он обратил к ней страдальческий взгляд.

— Я хочу тебе верить, Энни, хоть это не так просто. Ты говоришь, что явилась из будущего, однако я знаю, что это невозможно. Ты говоришь, что ты невинна, однако… — Он судорожно вздохнул. — Ты не так уж и невинна в постели.

В голосе Энни зазвенели стальные нотки:

— Ты недоволен?

— Доволен! — быстро заверил он.

— Тогда в чем же дело, Сэм? Он посмотрел на нее в упор.

— Если ты не Рози, то почему ты не девственница?

— О! — негодующе вскричала Энни. — Ты совсем меня не слушал, Сэм Ноубл! Иначе ты не стал бы задавать такие оскорбительные, унизительные вопросы!

— Успокойся, Энни, я ни в чем тебя не обвиняю. Я просто пытаюсь понять.

— Ну что ж, понимай как хочешь!

— К тому же мужчине приятно сознавать, что его женщина принадлежит только ему.

— Ага! Так вот что тебя тревожит! — вскричала она с обидой и гневом. — Тебе невыносимо думать, что ты был не первым моим мужчиной. Тебе легче назвать меня испорченной женщиной и убийцей, чем признать, что я явилась из другой эпохи, где женщины сексуально более раскрепощены.

Сэм всплеснул руками.

— Какие странные вещи ты говоришь! Энни сморгнула слезы.

— Зачем ты переспал со мной, Сэм, если я для тебя по-прежнему преступница и лгунья?

Сэм подошел и сел рядом с ней.

— Потому что я очень хотел тебя, милая.

— Вот как? — хрипло спросила она.

Застонав, он усадил Энни к себе на колени и расправил одеяло у нее на плечах.

— Вчера я сказал тебе, что теперь мы вместе.

Его объятия опьяняли, но Энни хотела получить ответы на все интересующие ее вопросы.

— Скажи мне, почему ты так меня хотел?.. Сэм пригладил ее растрепанные волосы.

— Я хочу тебя, потому что ты красивая, гордая и сильная. Потому что у тебя была возможность сбежать, но ты ею не воспользовалась.

Энни невольно улыбнулась. Он прижался губами к ее щеке.

— Ты рисковала жизнью, — продолжал он с гордостью. — И ты переспала со мной, потому что тоже меня хотела.

Он взял ее за подбородок, заглянул ей в глаза и поцеловал. Охваченная нежностью, Энни на мгновение забыла обо всем и положила голову ему на плечо.

Сэм вздохнул.

— Неужели ты не понимаешь, что эта ночь все изменила? Энни посмотрела ему в глаза.

— Сэм, разве может что-то измениться, если ты относишься ко мне так же, как раньше?

Он серьезно встретил взгляд Энни и провел кончиком пальца по ее нижней губе.

— Неужели ты думаешь, что я отношусь к тебе так же, как раньше, после того как ты рыдала в моих объятиях? После того как ты мне отдалась?

Энни схватила его за руку.

— Для меня это тоже много значит. Он обнял ее крепче.

— Ты думаешь, мне не приходило в голову, что, возможно, ты теперь носишь под сердцем моего ребенка?

Мысль об этом заставила Энни счастливо улыбнуться. И все же она медленно покачала головой.

— Таблетки, которые я принимаю, препятствуют зачатию.

— Таблетки? — удивился Сэм.

— Да. — Она взглянула на него с сочувствием. — Сэм, я понимаю, как трудно тебе осмыслить все, что я говорю. Я пришла из будущего — из того мира, которого сейчас еще не существует, которого ты даже не можешь себе представить. Да, я хочу убедить тебя поверить в невозможное, но ведь иначе ты никогда не постигнешь моей сути.

Он ошеломленно помолчал.

— Я пытаюсь в это поверить, Энни.

— Но у тебя не получается?

— Я чувствую, что здесь что-то не так. Истории, которые ты рассказываешь… — Он беспомощно махнул рукой. — Прости, Энни, но они кажутся мне очень странными.

— Значит, мы зашли в тупик? — грустно спросила она. — Но ты же сказал, что не хочешь отправлять меня на казнь…

— Да, не хочу, черт возьми!

— Тогда что ты для меня придумал, Сэм?

— Для нас, Энни.

— Ну хорошо, для нас. Сэм сдвинул брови.

— Я думаю, нам надо повидаться с моей бабушкой.

— С твоей бабушкой? Шайеннкой? Он кивнул:

— Да. Моя бабушка — знахарка и очень мудрая женщина. Она поможет нам выпутаться из этой передряги и, возможно, сумеет помочь тебе исправиться.

Энни сразу же ощетинилась:

— Что значит «исправиться»? Сэм посмотрел на нее с укором.

— Милая, ты мне очень нравишься, и все-таки ты неслыханная лгунья.

— О! — Она возмущенно вскочила с его колен.

— Но я все равно хочу тебя, милая, — продолжал он, — и не виню тебя за то, что ты обманом пытаешься спасти себе жизнь. Но теперь тебе больше незачем это делать.

— Черт возьми, Сэм, ведь то, что я тебе говорила, — сущая правда! — в досаде выпалила она.

Стараясь подавить некоторое сомнение, он спокойно сказал:

— Мы с тобой переспали, и теперь я за тебя отвечаю.

— Отвечаешь за меня? — вскричала она. — Да пошел ты к черту, Сэм Ноубл! Я не хочу, чтобы ты за меня отвечал! А тем более спасал меня от грехов!

— В этом я не могу с тобой согласиться, — честно ответил он. — Я все-таки наставлю тебя на праведный путь.

Энни застонала.

— Если, по-твоему, я такая хитрая и лживая, почему бы тебе меня просто не отпустить? Давай пожмем руки друг другу и разойдемся в разные стороны!

— Ни за что!

— Но ведь ты по-прежнему думаешь, что я тебя обманываю! Сэм вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Послушай, Энни, моя бабушка и юродивый из ее племени подсказали мне, где тебя искать. Зачем бы они стали мне лгать? Насколько я помню, моя бабушка никогда не ошибалась в своих предсказаниях.

Энни смотрела на него во все глаза. Пожалуй, он прав. Она и сама не могла объяснить себе ту мистическую связь, которая существовала между их встречей и ее путешествием во времени.

— Потом я нашел тебя — точную копию той преступницы, которую искал, — продолжал он сурово. — И что, по-твоему, я должен был подумать?

Она тяжело вздохнула.

— У нас возникла неразрешимая проблема, Сэм. Он положил руки ей на плечи.

— Милая, поедем к моей бабушке — послушаем, что она скажет. Может быть, она сумеет нам помочь.

— Хорошо, — согласилась Энни.

— Я рад, что мы договорились. — Он улыбнулся ей. — А теперь ты меня поцелуешь?

Энни очень хотелось это сделать, но она вдруг спросила:

— Ты действительно хотел бы поскорее разобраться во всем, охотник за головами?

Сэм нагнулся и нежно коснулся губами ее губ.

— Энни… — страстно прошептал он.

Она испугалась того горячего желания, которое он всколыхнул в ней, и оттолкнула его.

— Не сейчас, Сэм.

Его рука уверенно скользнула по ее обнаженной ноге.

— Но ты же хочешь этого, Энни! Между нами такое мощное притяжение, что никто из нас не в силах его побороть.

О да, она чувствовала это мощное притяжение, даже когда слезы обиды и гордости застилали ей глаза.

— Наверное, ты прав, но сейчас не время.

— Почему? — застонал он.

— Потому что ничего не изменилось.

— Ты что, не слышала, что я сказал? Все изменилось!

— Обычно, когда люди занимаются любовью, это их сближает.

— Ты хочешь сказать, что мы не сблизились?

— Я говорю не о физическом сближении, а о подлинной близости, о взаимопонимании и доверии. Этой ночью соединились наши тела, но наши души до сих пор живут порознь. Я не могу спать с человеком, который думает, будто я его обманываю. Поэтому… — Она помолчала. — Поэтому нам надо сначала решить некоторые важные вопросы.

Сэм понурился.

— Хорошо, Энни, если ты этого хочешь.

Но хотела-то она его. Однако на их пути было слишком много препятствий.

Глава 19

Они оседлали лошадей и поехали дальше, погруженные в свои сомнения и обиды.

Местность становилась все более неровной. К югу и к северу от них возвышались столовые горы, перемежающиеся равнинами и крутыми холмами. Когда они поднялись на вершину, поросшую полынью и кедром, Энни впервые увидела далекие Скалистые горы во всей их красе. Высокие зубчатые голубые пики в блестящих белых шапках были окутаны спиральными лентами тумана, таявшими в ослепительно голубых небесах. Но великолепный пейзаж не радовал Энни. Она размышляла над тем тупиком, в который зашли ее отношения с Сэмом. Наконец он нарушил молчание:

— Ты еще сердишься на меня, милая? Она с укором взглянула на него.

— А как ты думаешь? Ты хочешь отвезти меня к своей бабушке, чтобы она наставила меня, грешницу, на путь истинный, и еще спрашиваешь, сержусь ли я!

— Моя бабушка — очень мудрая женщина, — сказал он с нажимом. — Она сумеет во всем разобраться.

— А ты нет?

Сэм снял шляпу и провел ладонью по волосам.

— Послушай, Энни, я простой человек. Мне трудно понять твои затейливые рассказы.

— Вздор! Ты гораздо умней, чем тебе кажется, Сэм. Ты многое можешь понять, если постараешься. Но гордость и упрямство мешают тебе признать свою ошибку.

Он вздохнул.

— Посмотрим, что скажет Знахарка.

Энни промолчала, чтобы не расстраивать Сэма. Он тревожился не меньше ее. Возможно, ее слова просто не укладывались у него в голове, и он искренне стремился ей помочь.

Однако между ними стояла стена недоверия и боли. Вспоминая вчерашнюю ночь, Энни всей душой рвалась в его объятия, но трезвая реальность доказывала, что в их отношениях еще очень много сложностей.

Сэм видел ее переживания, и внутри у него все переворачивалось. Она отдалялась от него с каждой секундой, и он ничего не мог с этим поделать. Когда он думал о блаженствах прошлой ночи, его тело пылало огнем. Он жаждал прижать Энни к своей груди, стерев с ее красивого лица несчастное выражение, остановиться в сумрачной лощине, раздеться, целовать и ласкать ее, пока она не взмолится о пощаде.

Но как преодолеть ту пропасть непонимания, которая пролегла между ними? Он не станет лгать — даже ради того, чтобы снова сблизиться с ней. Он не может сказать, что поверил в ее историю, если на самом деле это не так.

— Ну и сколько же ехать до твоей бабушки? — нарочито бодро спросила Энни.

Сэм улыбнулся.

— Несколько дней. Ее отряд скрывается в долине за Сентрал-Сити.

Энни нахмурилась.

— Неужели к концу века в Колорадо еще оставались бродячие индейцы? Я думала, к этому времени почти всех согнали в резервации… а остальные бежали дальше на запад.

— Ты права, — согласился Сэм. — Немногочисленные вольные индейские отряды сохранились в основном на территориях Небраски, Вайоминга и Дакоты. — Он вздохнул. — Всех бизонов истребили, и индейцам, чтобы не умереть с голода, пришлось уйти в резервации.

— А отряд твоей бабушки? Как ему удалось остаться свободным здесь, в Колорадо?

— Это интересная история. Но пусть лучше она сама тебе ее расскажет.

— Объясни хотя бы, каким образом они спаслись от конницы?

— Дело в том, что они никогда не задерживаются на одном месте слишком долго. Вот уже шесть лет они ведут кочевую жизнь — с моей помощью и с помощью еще одного белого человека.

— Ты имеешь в виду Лунного Теленка? — удивилась Энни.

Сэм засмеялся.

— Нет, я говорю про бывшего погонщика мулов по прозвищу Свистящий Кнут. Последние шесть лет Кнут живет в отряде моей бабушки. Когда мы приедем в лагерь, ты все узнаешь.

— Предвкушаю захватывающий рассказ!

Все в том же тревожном состоянии они продолжали двигаться к шайеннскому поселению. Проехав небольшой городок Тринидад, путники оказались среди Скалистых гор и начали пробираться сквозь сгущающиеся сумерки и холодный туман — все выше и выше по утоптанной горной тропе, минуя каменные глыбы и отвесные утесы. Любопытный взгляд Энни заметил пуму, сидевшую за очередным зубчатым выступом и внимательно следившую за ними сверху. К тропе подступали огромные сосны. Энни обратила внимание на тонкую, по-солдатски прямую осину, весьма поэтичную в своей симметричности. В ветвях порхали мелкие певчие пташки, где-то стучал дятел и хрипло каркали вороны. Дорогу им иногда перебегали стройные лани.

Они больше не занимались любовью, но Энни с трудом выносила вынужденную интимность совместного путешествия: Сэм умывался и одевался у нее на глазах, а по ночам лежал рядом, мучая ее своей близостью. Судя по смущенным, но жарким взглядам, которые он бросал в ее сторону, ему тоже было несладко.

Особенно трудной выдалась их вторая ночь на тропе. Вымыв голову в горном ручье, Энни вернулась к месту привала и принялась расчесывать спутанные мокрые локоны. Сэм сидел на ближайшем гранитном валуне и внимательно следил за ее действиями, потом вдруг усадил Энни к себе на колени, выхватил у нее расческу и принялся аккуратно и терпеливо распутывать ей волосы. Энни избегала его взгляда, чуть ли не до слез растроганная столь неожиданной заботой.

Закончив, он приподнял ее лицо и коснулся губ нежнейшим поцелуем. Энни отпрянула, точно испуганная лань.

Ласка Сэма всколыхнула в ее душе целую бурю чувств. Она вспомнила своих покойных родителей и своего непутевого братца. Ей не хватало опоры в жизни — дома, семьи… надежного, любящего мужчины.

Такого, как Сэм. Быть может, этот человек предначертан ей судьбой? Быть может, она для того и перенеслась сквозь время, чтобы найти именно его? Ее неумолимо влекло к нему, но они были очень разными и по-разному смотрели на многие вещи.

Погода по-прежнему была холодной, с частыми туманами и моросящими дождями. Но красота пейзажа с лихвой окупала все эти неудобства. Они ехали по крутым горным тропам и утоптанным фургонным дорогам, змеившимся по головокружительным кромкам отвесных утесов. Вокруг дыбились гранитные скалы, в глубоких ущельях блестели скатившиеся со склонов огромные розовые валуны, отсюда казавшиеся галькой, беспорядочно насыпанной в корзины. Они проезжали маленькие суетливые поселения и мрачные города-призраки; пробирались по бесконечным лабиринтам заброшенных приисков с разбитыми золотопромывательными желобами, обветшалыми перилами и кучами пустой породы, громоздившимися вдоль каменных склонов; пересекали мелкие речушки и ледяные горные ручьи, объезжали тихие фермы и шумные скотоводческие ранчо. Повсюду кипела жизнь: на речках строили плотины бобры, в рощах бродили в поисках пищи горные олени, по ветвям лазали бурундуки, среди деревьев порхали птицы.

У Энни захватывало дух от красоты и величия Скалистых гор. Повсюду, куда бы она ни взглянула, ее встречало неистовое буйство красок: дымчатый пурпур скал, яркая зелень лугов, пламенеющая желтизна осин, сапфировая синева озер, огненная ржавчина колибри, порхающих в нежно-сиреневых зарослях водосбора.

Наконец в одно прекрасное утро туман рассеялся, и ослепительное солнце возвестило о начале холодного ясного дня. Когда они проехали высокогорный Луг, усыпанный желтым подсолнечником и сиреневой горечавкой, Сэм неожиданно объявил:

— Лагерь моей бабушки в долине за следующим перевалом. Энни удивленно взглянула на него.

— Значит, мы почти у цели?

— Да.

— А сколько индейцев живет в этом лагере?

— Около двадцати. Прежде чем мы туда приедем, я хочу немного рассказать тебе об их традициях.

— Ах, ну конечно, ведь я бледнолицая! — усмехнулась Энни. — Поверь мне, я не собираюсь никого оскорблять.

— Это хорошо. Цель отряда моей бабушки — сохранить шайеннский образ жизни, который исчезает в резервациях.

Энни кивнула:

— Я знаю, что идея резерваций оказалась крайне неудачной. Она губит индейскую культуру.

— Я не хочу, чтобы ты нарушила какое-нибудь табу, пока мы будем находиться в племени.

— Какое, например?

Сэм серьезно посмотрел на нее.

— Входя в вигвам, держись левой стороны, потому что ты женщина.

— Левой стороны? — озадаченно повторила она.

— Да. А мужчины должны держаться правой стороны. Энни воздела глаза к голубым небесам.

— Понятно.

— После того как войдешь в вигвам, стой и жди, когда хозяин предложит тебе сесть. И еще: никогда не проходи между индейцем и костром — это считается дурным знаком.

— Ага, — бодро отозвалась Энни. Сэм сурово взглянул на нее.

— Отряд моей бабушки часто собирается на открытые совещания, куда приглашают всех, но моя бабушка — единственная женщина, которой позволено говорить, поскольку она уважаемая знахарка. А вообще на таких совещаниях говорят только мужчины.

— Ну, здесь за меня можно не волноваться. Я не говорю по-шайеннски и, значит, не помешаю индейцам совещаться.

— Почти все члены отряда говорят по-английски так же хорошо, как и по-шайеннски, — объяснил Сэм. — Учти: если ты не удержишься и заговоришь, перебив другого оратора или рассказчика, это будет воспринято как оскорбление.

Энни морщила лоб, пытаясь запомнить все наставления.

— Что-нибудь еще?

— Да. Запрещается показывать пальцем на небесные светила, жечь перья совы…

— Жаль! А я как раз собиралась сегодня вечером сделать барбекю из совиных перьев.

Сэм нахмурился.

— Прости мою глупую шутку, Сэм! — засмеялась Энни. — Я никогда в жизни не причиню вреда животному или птице.

— Это хорошо. Шайенны чтут природу и используют ее дары только по мере надобности. Да, еще. Шайеннские женщины верят, что золотые орлы обладают мощной колдовской силой и, если дотронуться до этой птицы, случится несчастье.

Энни наморщила лоб.

— Очень любопытно. Он щелкнул пальцами.

— Да, вот еще что! Женщинам, не входящим в особое сообщество, запрещено иметь дело с волками.

Она усмехнулась.

— Ты слишком поздно меня предупредил. Он покосился на нее с шутливым укором.

— Что касается еды, то здесь у шайеннов тоже есть свои ритуалы. Но ты просто следи за мной и повторяй мои действия.

С уст Энни слетел сдавленный стон.

— О Боже, Сэм, я чувствую себя шаловливым ребенком, которого тетушка учит хорошим манерам, прежде чем отвести в гостиную.

Он улыбнулся.

— Тебе еще повезло: в этом лагере нет «перечащих».

— Кого-кого?

— «Перечащие» — это такие воины, которые все делают наоборот. Например, если ты хочешь, чтобы «перечащий» пошел на север, ты должна сказать ему: «Иди на юг!» И так далее.

— Ты шутишь?

Сэм отрицательно покачал головой.

— Как же мне все это запомнить? — развела руками Энни. — А если я вдруг нарушу какое-нибудь табу, меня сожгут на костре?

Он хмыкнул.

— Шайенны — миролюбивые люди. Они борются только потому, что белые вторгаются на их территорию и нарушают соглашения. Но все-таки, если ты нарушишь табу, будут неприятности.

— Я постараюсь ничего не нарушать.

Когда они поднялись на вершину, Энни напряглась в седле. В расстилавшейся внизу долине виднелось с полдюжины стоявших кольцом белых вигвамов. Рядом был временный загон для скота, кишевший пегими скаковыми лошадьми и коричневыми коровами. К западу от лагеря блестело голубое озеро, к востоку высилась поросшая лесом гора.

— Ого, мы и впрямь приехали! Сэм улыбнулся.

— Если не считать моей бабушки, все шайенны с подозрением относятся к белым, во всяком случае, сначала. Так что лучше я сам начну разговор.

Индейцы начали выходить из вигвамов, потревоженные непрошеными гостями.

— Да ради Бога! — охотно согласилась Энни.

Глава 20

Они направили своих лошадей вниз по каменистому склону. Энни с любопытством разглядывала небольшой шайеннский лагерь. Вигвамы, украшенные звездами, орлами, охотничьими сценками и индейскими символами, располагались вокруг большого кострища, с восточной стороны был прогал. Старик в бизоньей накидке переходил от одного вигвама к другому и что-то кричал, за ним с лаем бегали собаки, а из вигвамов выходили все новые и новые индейцы. Энни догадалась, что это глашатай племени возвещает об их прибытии. Две девушки, собиравшие кукурузу на маленьком поле, бросили свою работу и вернулись в селение, сопровождаемые тремя крупными оленями.

Оглядев отряд, Энни прикинула, что в нем около двух дюжин человек: старики, мужчины и женщины среднего возраста, подростки и с полдюжины детей. Одна молодая женщина, стоявшая рядом с мужем, явно была беременной. Среди индейцев затесалось двое белых — старик в костюме из оленьей кожи, в такой же, как у Сэма, широкополой шляпе, и мужчина с длинной бородой в бизоньей накидке, державший в руках какую-то птицу.

Сэм и Энни подъехали уже совсем близко, но индейцы молчали, настороженно глядя на них своими карими глазами. Столь пристальное внимание смущало Энни, но она старалась держаться уверенно. К Сэму шайенны уже привыкли, она же была для них чужой, «бледнолицей» и, значит, опасной.

Вблизи эти люди показались Энни экзотичными и милыми: высокие стройные мужчины в удобных рубашках и обтягивающих брюках из оленьей кожи; женщины пониже ростом и более коренастые, в платьях, изящно вышитых бисером и перьями. Малыши были босыми и в набедренных повязках, зато остальные члены отряда демонстрировали великолепные мокасины самых разных фасонов и расцветок. Энни поразилась обилию украшений, которые носили индейцы: затейливые амулеты в волосах у мужчин, бусы, браслеты, кольца в носах и ушах у женщин. Даже у самых маленьких детей уши были проколоты в нескольких местах, а в дырочки вставлены бусинки.

Высокая женщина с длинными седыми волосами, в простом замшевом платье и с большой кожаной сумкой, привязанной к поясу, пробралась сквозь толпу и остановилась перед ними. Взглянув на ее морщинистое лицо, Энни отметила характерные для шайеннов черты и мудрые добрые глаза.

Сэм спрыгнул с лошади и шагнул к женщине.

— Здравствуй, внучек, — сказала она по-английски, улыбнувшись почти беззубым ртом.

Сэм просиял и обнял старую шайеннку.

— Привет, бабушка. Очень рад тебя видеть. — Он махнул рукой в сторону Энни, которая осталась сидеть на лошади. — Я привез подругу.

— Познакомь меня с ней, — попросила женщина. Сэм помог Энни спешиться и подвел ее к своей бабушке.

— Не бойся, милая, — шепнул он ей на ухо по дороге, — она не кусается.

Энни метнула на него сердитый взгляд, потом улыбнулась женщине.

— Бабушка, это Энни Диллон, — объявил Сэм.

— Добро пожаловать к нам.

— Спасибо, — ответила Энни.

— Энни, — повернулся к ней Сэм, — это моя бабушка, знахарка.

Еще раз взглянув на сумку-мешок, висевшую на поясе женщины, Энни догадалась, что там лекарственные травы: в воздухе чувствовался их густой аромат.

— Очень приятно, — сказала она. Знахарка улыбнулась.

К ним размашистой походкой подошел пожилой мужчина в оленьей коже с бахромой и хлопнул Сэма по плечу.

— Рад тебя видеть, приятель! — Он обернулся к Энни и приподнял шляпу в знак приветствия. — Я вижу, ты привез с собой хорошенькую девушку.

Бросив на мужчину укоризненный взгляд, Сэм объявил:

— Познакомься, Энни, это мой старый друг Свистящий Кнут.

Энни одарила улыбкой толстого мужчину лет шестидесяти с большим квадратным лицом, заросшим седеющей бородой.

— Здравствуйте.

— Добрый день, мэм.

В этот момент к Энни осторожно приблизился второй белый человек — в бизоньей накидке и с длинной бородой. Она удивленно обернулась, и он, поморщившись, отпрянул. На щеке его дергался мускул.

Энни в замешательстве взглянула на Сэма, но тот лишь пожал плечами. Вскоре странный мужчина опять начал робко подкрадываться к Энни, на этот раз внимательно ее разглядывая. Она следила за ним с той же осторожностью, боясь снова его спугнуть.

Наконец, все так же ни слова не говоря, он остановился и вперил в Энни раздражающе-пристальный взгляд. Она явно пробудила в нем любопытство, однако его лицо и поза выдавали напряжение. Он напоминал кошку, которая обнюхивает незнакомца, готовая удрать при первом же признаке опасности. Опустив глаза, Энни с удивлением увидела в его руках симпатичного коричнево-желтого лугового жаворонка, который с интересом озирался по сторонам, спокойно давая мужчине поглаживать свою пушистую головку.

Видимо, это и был Лунный Теленок — белый юродивый и заклинатель животных, о котором рассказывал Сэм. Но почему он так ею заинтересовался? Энни с трудом подавляла желание съежиться под острым взглядом темных, глубоко посаженных глаз. Сухопарый и бородатый, мужчина был тем не менее недурен собой — прямой нос правильной формы, высокий лоб, хорошо очерченная челюсть — и относительно молод — лет тридцати с небольшим.

Однако диковатый, затравленный взгляд выдавал в нем безумца.

Между тем мужчина прижал птицу к груди и выпростал вперед свободную руку, направив указательный палец в небо. Жаворонок забился у него в кулаке.

— К нам явилась избавительница! — заговорил бородатый, и от его громового голоса по спине Энни пробежала дрожь. — Ее пришествие было начертано на звездах, и вот она здесь!

Энни смотрела и слушала, замерев от ужаса. Мужчина повернулся к остальным.

— Мудрый Всевышний предсказывал, что она придет с гор осенним утром, и вот она здесь!

Закончив свою речь, мужчина резко опустил руку и зашагал прочь. Птица выпорхнула из его разжатой ладони. От неожиданности Энни вздрогнула.

— О Боже! — пробормотала она, оглядываясь по сторонам. Стоявшие вокруг индейцы перешептывались и внимательно смотрели на нее.

Сэм взял Энни за руку и ободряюще сжал ей пальцы.

— Не бойся, милая. Лунный Теленок совершенно безобиден. Он мало говорит, а если говорит, то несет всякий бред, хотя люди считают его колдуном.

— Значит, это был Лунный Теленок? — уточнила Энни. — Тот самый белый человек, который сказал тебе, где меня искать? Но он говорил как индеец!

Знахарка понимающе улыбнулась.

— Лунный Теленок сжился с шайеннами. Когда он к нам пришел, он был похож на Великие равнины после того, как на них истребили наших друзей бизонов. Все следы белой жизни стерты в его душе.

— Вы хотите сказать, что у него амнезия? — спросила Энни.

Кнут и Сэм удивленно переглянулись, а Знахарка продолжала:

— В последние годы юродивый общался с нашими старейшими воинами, курил трубку и медитировал в вигвамах, постигая наш образ жизни.

— Да, он явно одичал, — согласилась Энни. — К тому же, похоже, он умеет находить общий язык с животными.

Знахарка кивнула.

— Он даже ночами бродит по прерии — поет птицам и разговаривает со зверями, с нашими священными волками и койотами. Однажды он привел в лагерь скунса. — Она поморщилась. — Эта тварь похуже «перечащего» на тропе войны! Когда вонючая кошка наконец убралась из нашего поселка, нам пришлось сжечь несколько вигвамов.

Энни сдержала смешок.

— Как видите. Лунный Теленок совершенно забыл белую жизнь, — заключила Знахарка, взглянув на Сэма с грустной улыбкой, — так же, как и я.

Сэм обнял бабушку за плечи.

— Но ты не должна забывать своего белого внука. Женщина возмущенно погрозила ему пальцем.

— Забыть мою кровиночку? Человека, который нас защищает? Ни за что!

— Вот и хорошо, — улыбнулся Сэм и снова обнял бабушку.

Знахарка усмехнулась.

— Вы, наверное, устали и проголодались?

— Что ж, едва ли мы откажемся, если ты предложишь нам свое рагу.

Она просияла.

— Сейчас мы разведем большой костер и устроим пир в честь вашего приезда.

— Не стоит так беспокоиться, — возразил Сэм. Знахарка упрямо вскинула голову.

— Мы должны встретить тебя как полагается, внучек! Она обернулась к остальным и быстро заговорила по-шайеннски, хлопая в ладоши и энергично жестикулируя.

Энни догадалась, что знахарка объявила о празднике: с радостными криками индейцы побежали готовиться.

Сэм не торопясь подошел к Энни и положил руку ей на плечо.

— Ну вот, наконец-то мы одни, милая.

— Одни — в окружении двух дюжин индейцев? — усмехнулась она. — И не забудь про табу: мне нельзя водить дружбу с волками, — добавила она, скидывая его руку со своего плеча.

— Черт возьми, Энни! — воскликнул он в досаде.

— Пойми же, Сэм, — со вздохом сказала Энни, видя его недовольство, — я прекрасно помню, зачем мы сюда приехали: ты считаешь, что я лгунья, и собираешься меня перевоспитать. И как, по-твоему, я должна себя чувствовать в этой ситуации?

Он кивнул.

— Я все понимаю, милая. Но может быть, ты перестанешь колоть мне этим глаза?

Сдержав улыбку, она смерила его презрительным взглядом.

— Пожалуй, я пойду к остальным… пора мне перевоспитываться.

Сэм смотрел ей вслед и молча качал головой. Она сводила его с ума своей неприступностью! Чем больше она от него отдалялась, тем отчаяннее он ее желал.

И это была не только физическая страсть. Сэм мечтал устранить ту пропасть непонимания, которая между ними возникла, именно поэтому он и привез ее сюда.

Может быть, они наконец найдут ответы на мучившие их вопросы? У него больше нет сил терпеть эту пытку! Сэм невесело усмехнулся. Кажется, сам того не заметив, он оказался в плену у собственной пленницы!

Глава 21

Энни была в восторге от шайеннского праздника. Все индейцы собрались в большой кружок, правда, многие по-прежнему настороженно смотрели в ее сторону. Приняв у индейской девушки оловянную тарелку, кружку и вилку, она подсела к Сэму, Свистящему Кнуту и Знахарке. Лунный Теленок — белый человек, который так напугал и удивил Энни, — сидел по другую сторону костра и, зажмурив глаза, поглаживал своего лугового жаворонка. При этом он раскачивался взад-вперед и что-то мерно бормотал по-шайеннски.

Две пожилые и две молодые женщины разносили еду. Сначала самая старшая, державшая оловянное блюдо с горкой аппетитных кусочков жаркого, с торжественно-серьезным видом подошла к бабушке Сэма. Та подняла руки, и женщина положила ей в ладонь несколько кусочков мяса. Знахарка сомкнула ладони и принялась кланяться и поворачиваться, напевая что-то на своем языке.

— Она совершает молебен на четыре стороны света под названием «нивстаниву», — объяснил Сэм Энни на ухо.

— Понятно, — отозвалась та, завороженная этим удивительным зрелищем.

Помолившись, Знахарка положила куски мяса на землю, а женщины раздали остальное. Все индейцы, в том числе и юродивый, взяли жаркое, подняли его к небу, потом положили на землю. Энни последовала их примеру и увидела, как Сэм одобрительно ей подмигнул.

У костра начался настоящий пир. Энни с интересом отметила, что индейцы пользуются посудой белых людей, а их шайеннская речь перемежается английскими словами. Ей очень понравилось главное блюдо — телячье рагу с рублеными кореньями и кукурузой. Трапезу завершали сушеные ягоды.

Спустя какое-то время Кнут с усмешкой спросил, обращаясь к Сэму:

— И каким же ветром вас сюда занесло, ребята?

— Да вот, решил посмотреть, как вы живете.

— Адама? — поинтересовался Кнут, вопросительно взглянув на Энни.

Сэм сжал ее руку.

— Пусть она сама о себе расскажет.

Вновь ощутив себя объектом всеобщего внимания, Энни смутилась.

Ее выручила Знахарка:

— Эта женщина — наша гостья, и если она не хочет рассказывать нам свою историю, мы не вправе ее заставлять. Это все равно что заставить дух встретиться с собственной тенью.

Судя по раздавшимся со всех сторон испуганным охам, встреча духа с собственной тенью была очень серьезным делом.

— Ты права, бабушка, — поддержал ее Сэм. — Только я обещал даме, что ты расскажешь ей свою историю.

Знахарка взглянула на Энни с улыбкой.

— Что именно тебя интересует?

Этот вопрос застал Энни врасплох, но она все же нашлась:

— Видите ли, когда Сэм сказал мне, что ваш отряд до сих пор кочует, я очень удивилась — ведь в большинстве своем шайенны живут в резервациях.

— Наш народ превратился в большого волка, которого загнали в клетку, — мрачно изрекла старуха. — Но хвост волка все же торчит наружу.

Услышав столь удачное сравнение, Энни с трудом сдержала улыбку.

— Как же так получилось? Если вы, конечно, не против ответить на мой вопрос.

Взгляд Знахарки сделался строгим.

— Нет, совсем не против. Я уже много раз рассказывала эту историю. Уйдя от белых людей, я вернулась к индейцам — вступила в большой отряд северных шайеннов. Их воины сражались с голубыми мундирами после того, как этот демон Чивингтон перерезал наших южных братьев в Сэнд-Крик. Много лун спустя Сэм с сестрой пришли жить к нам. Сэм какое-то время изучал наш образ жизни, потом вернулся к своим белым братьям. Моя внучка последовала его примеру, выйдя замуж за белого траппера. А я кочевала вместе с индейцами. Наши воины напрасно искали в долинах бизонов: их безжалостно истребили белые охотники. Мы пытались жить мирно, но голубые мундиры продолжали нас преследовать. После того как наши воины помогли победить ненавистного индейцам Кастера, голубые мундиры погнались за нами в Вайоминг, и Маккензи загнал нас зимой в горы. Там мы укрылись у наших братьев, индейцев племени сиу. Наш великий вождь Тупой Нож был вынужден собрать своих людей в Форт-Робинсоне.

Знахарка замолчала, хмуро глядя в огонь. Энни хотела было воскликнуть: «О Боже, так вы участвовали в последнем бою Кастера?» — но вовремя вспомнила про табу: не перебивать ораторов и рассказчиков.

— В Форт-Робинсоне мы сидели в холоде, без воды и без пиши, — мрачно продолжала Знахарка. — В конце концов наше же командование предложило нам бежать, и мы, точно дикие лошади, обратились в паническое бегство. Многие из тех, кто уцелел под пулями и не попал в плен к солдатам, погибли в зимних долинах.

И опять Знахарка замолчала. Морщинистое лицо старухи было суровым и невозмутимым, но Энни чувствовала ее затаенную боль и с трудом сдерживала желание спросить, что же было с отрядом дальше.

Знахарка кивнула на Кнута.

— Дальше расскажет Погонщик Бизонов.

Энни с веселым удивлением услышала индейское имя Свистящего Кнута. Пожилой мужчина прочистил горло.

— Видимо, Знахарка хочет, чтобы я поведал о своей встрече с отрядом. Раньше я был погонщиком волов, возил бизоньи шкуры для белых охотников. Но к семьдесят девятому году мои доходы стали совсем небольшими. Охотники продвигались по долинам все дальше на север и не находили ничего, кроме костей. Моя группа забила одно из последних стад к северу от реки Платт. Я вез груз со шкурами на юг, в Канзас-Сити, и столкнулся с кучкой голодающих шайеннов. — Он содрогнулся. В его темных глазах появилось страдание. — Я увидел их… мужчин, женщин и детей, одетых в лохмотья, дрожащих от холода… и подумал: «Вот что мы сделали с этими людьми!» Я не был охотником, но я возил убитых бизонов и, значит, был виноват не меньше, чем они. И тогда я поклялся, что весь груз, который находится в моем фургоне, будет принадлежать шайеннам. Я отдал им шкуры… и всю свою жизнь. — Он обвел рукой лагерь. — Из моих шкур сшили эти вигвамы и одежду, которую мы сейчас носим. А остальные шкуры мы обменяли на еду, и с тех пор отряд начал кочевую жизнь. Иногда мы задерживаемся на одном месте, чтобы вырастить кукурузу, как сейчас. — Он с улыбкой взглянул на Сэма. — С семьдесят девятого года шайеннам помогает и Сэм.

Энни восхищенно посмотрела на своего похитителя. Кнут замолчал, и все продолжили трапезу. Неподалеку маленький мальчик со смехом кормил остатками пищи дворовых псов и пару ручных оленей. Молодой индеец достал из кармана игральные кости и затеял игру с другими воинами.

Старик притащил барабан, тихо в него ударил и затянул протяжную песню. Несколько индейцев пустились в пляс. Какой-то юноша тряс погремушкой в такт барабанной дроби, а две девушки пели и махали початками только что сорванной кукурузы. Лунный Теленок поднялся с места, прижимая к груди птичку, и тоже начал танцевать, напевать и крутить вокруг себя накидку. Энни испугалась, увидев, что край его накидки задел огонь и в воздух взлетели искры. По счастью, оленья шкура не загорелась.

Сэм опять сжал ей руку, и они обменялись улыбками. Сердце Энни трепетало, когда она смотрела на этих простых, мужественных людей, боровшихся за сохранение своих национальных традиций. В этой борьбе они потеряли многих собратьев, но остались такими же миролюбивыми и работящими.

Она словно шагнула в другой мир… Что ж, похоже, находить другие миры стало ее обычным занятием.

Когда пиршество закончилось, Сэм и Энни отправились к озеру. Они прошли мимо загона для скота, в котором бродили скаковые лошади, быки и коровы, и мимо маленького кукурузного поля, на котором опять трудились девушки — собирали последние початки. С ярко-голубых вод дул свежий ветерок. Энни улыбнулась, завидев стайку диких уток и чирков, которые испуганно хлопали крыльями, спасаясь от внезапно ринувшегося на них с неба сокола-сапсана.

Остановившись возле берега, Энни невольно залюбовалась Сэмом. Он был в синей клетчатой рубашке, в джинсах и без шляпы. Ветер трепал его темно-каштановые волосы. В последний раз он брился в Прери-Стамп, и теперь у него отросла борода. Она вспомнила, как несколько дней назад, когда они занимались любовью, щетина колола ей кожу… Энни поспешила направить свои мысли в более безопасное русло.

— Мне понравилась твоя бабушка, — сказала она. Сэм улыбнулся.

— Она удивительная женщина. Ты ей тоже понравилась, милая.

— Ты с ней поговоришь?

— Конечно.

— Знаешь, все индейцы очень добры ко мне. Только странно, что они не спрашивают меня о моем прошлом. Пока мы ели, они смотрели на меня во все глаза.

Сэм усмехнулся.

— Ты их очень заинтересовала. Но шайенны не привыкли проявлять любопытство.

— Зато твоя бабушка охотно рассказала о себе.

— Все в отряде наизусть знают ее историю. Впрочем, она рассказала тебе только то, что хотела.

— Так поступают все женщины, — отозвалась Энни.

— Ты права.

Энни глубоко вдохнула прохладный воздух, пахнущий землей и хвоей.

— Почему твою бабушку зовут Знахаркой? Сэм смотрел на озеро.

— Потому что она лечит людей и обладает мощной колдовской силой. Сейчас она практически стала вождем этого маленького отряда.

— Но женщина-вождь — необычное дело для шайеннов?

— Да, это случается редко, — согласился Сэм. — Но по шайеннским традициям женщины-колдуньи имеют право говорить на совете, врачевать, брать на себя роль вождя и даже убивать врагов в бою.

— Значит, они вполне цивилизованный народ, — заметила Энни. — Но почему она говорит, что ее белая жизнь кончена?

— Она никогда не рассказывала, как жила с моим дедом, но мне кажется, она будет любить его до конца своих дней.

— У них, наверное, был необычный брак. Ты говорил, они познакомились на индейской территории?

Сэм пнул мыском сапога веточку.

— Да, она жила там со своими родителями. Это было в двадцатые годы. Индейцы еще свободно кочевали. Мой дед приехал в лагерь ее отряда, когда ей было восемнадцать. Как-то она сказала мне, что не видела более храброго мужчины, чем он. В красивом черном костюме, он предстал перед лицом многочисленных враждебно настроенных индейских воинов и завоевал их уважение, даже обратил некоторых в свою веру… и покорил сердце моей бабушки.

— Она стала христианкой? Сэм покачал головой:

— Все не так просто. Бабушка оставалась в тени, пока они были женаты. Конгрегации, отслеживающие границу продвижения поселенцев, обваляли деда в дегте и перьях и вывезли его из города, когда узнали, что он взял в жены шайеннку. Из страха перед бледнолицыми бабушка не могла применять на практике свои знахарские способности, и это, пожалуй, было для нее самым тяжелым. Она очень хотела помогать больным людям, но ей не позволили этого сделать. Разумеется, к моему отцу прилипло клеймо полукровки. Может быть, именно поэтому он ударился в пьянство и карточные игры. Его не смогла спасти даже хорошая жена.

— Мне очень жаль, — искренне сказала Энни.

— Спасибо. Возвращаясь к бабушкиной истории, скажу, что она прожила с моим дедом тридцать лет, а похоронив его, вернулась к индейцам. Оно и к лучшему: она так и не смогла прижиться в белом мире.

Энни кивнула, уловив в голосе Сэма горечь.

— Несколько лет спустя мы с Бетси переехали жить к ней. Потом мы покинули индейский отряд, и я какое-то время не видел бабушку. А около шести лет назад Свистящий Кнут отыскал меня в Денвере и рассказал, как Знахарка и другие бежали из Форт-Робинсона, спасаясь от конницы. Так я узнал, что индейцы бедствуют, и начал им помогать. Я забочусь о том, чтобы у них всегда были еда и скот, ищу для них новые места для тайного кочевья.

— Ты удивительный человек, Сэм Ноубл! — порывисто воскликнула Энни и шагнула в его объятия.

Он удивленно и радостно прижал ее к сердцу.

— Я вижу, ты стала относиться ко мне гораздо дружелюбней, милая.

Она вскинула бровь.

— Не воображай, пожалуйста! Между нами еще не все решено, Сэм. Просто я считаю, что человек, который отстаивает интересы несчастных индейцев, заслуживает поощрения.

Сэм усмехнулся и крепче прижал Энни к себе.

— Это не так уж и трудно, — скромно сказал он и кивнул в сторону вигвамов. — Наш маленький отряд хранит индейские традиции, культуру и образ жизни, умирающие в резервациях. Покуда я жив, я буду заботиться о том, чтобы они оставались свободными кочевниками.

— А Свистящий Кнут? Почему он так долго живет с шайеннами?

Сэм ухмыльнулся.

— Он влюблен в мою бабушку. Конечно, она стара, но Кнут смотрит глубже. Он видит ее добрую душу. Кнут по опыту знает, что самое ценное в человеке — это его дух.

— Но ты же сказал, что она до сих пор любит твоего деда.

— Да, это так. Они со Свистящим Кнутом очень близкие друзья, у них много общего, но бабушка — однолюбка.

По спине Энни пробежали мурашки. Она задумалась о возможной параллели с собственной жизнью. А если она тоже из числа однолюбов? Будут ли они жить вместе или те силы, что привели их сюда, в конце концов их же и разлучат? Сейчас, в объятиях Сэма, ощущая его тепло, силу, его мужской запах, она страдала оттого, что не находила ответа на свой вопрос. Одно Энни знала наверняка — разлука с ним будет для нее невыносимой болью.

Сэм погладил Энни по спине, его голос прервал ее мысли.

— Ты дрожишь, милая. Тебе плохо?

— Нет, — пролепетала она, — просто я подумала, что Кнут — очень преданный человек: он все это время поддерживал Знахарку и ее людей, хоть и знал, что его любовь никогда не станет взаимной.

Сэм откинулся назад и игриво ущипнул ее за нос.

— Так всегда бывает, когда мужчина находит нужную ему женщину. Без нее ему очень тяжело.

Энни не могла вынести того откровенного желания, которое читалось во взгляде Сэма. О Боже, как же она бесстыдна! Если он сейчас ее не поцелует, то она…

Но он ее поцеловал! И это был поцелуй, исполненный невероятной нежности. Энни обвила руками шею Сэма и прижалась к его теплому бедру.

Они долго стояли, прильнув друг к другу. Губы Сэма прошлись по ее теплой щеке.

— Знаешь, Энни, есть кое-что, что я хотел бы…

— Да?

— Нам нужно поговорить о том, как мы… будем спать сегодня ночью.

Эти слова вернули Энни к реальности.

— Слушаю тебя.

Сэм почесал скулу и робко заглянул ей в глаза.

— Видишь ли, шайеннские женщины очень целомудренны. Поэтому мы с тобой… э-э… не можем спать в одном вигваме.

Энни нахмурилась.

— А почему ты решил, что я захочу спать с тобой в одном вигваме?

— Нет, я ничего не решил, — поспешно отозвался он.

— Или ты намекаешь на то, что мы должны солгать всем и сделать вид, будто мы муж и жена?

Он застонал.

— Нет, этого я тоже не предлагаю. — Он снова прижал ее к себе. — Но может быть, мы могли бы найти способ остаться наедине?

Энни судорожно глотнула, услышав отчаянное желание в его голосе. Сэм никогда не узнает, как близка она была к мысли о том, чтобы затащить его в лесок из величавых желтых осин. Но тогда они придут к тому же самому тупику: он убедится в том, что она лгунья, а ей останется прежняя боль. Теперь они стали любовниками, но Энни не собиралась возобновлять эти отношения до тех пор, пока между ними не будет ясности.

Томительно тянулись секунды. На лице Сэма появилась растерянность.

— Ты не хочешь меня, Энни?

— Конечно, хочу, — честно призналась она и все же, собрав всю свою волю, вырвалась из его объятий. — Только в следующий раз, когда мы займемся любовью, ты уже будешь знать, кто я такая на самом деле.

С этими словами Энни отвернулась и зашагала обратно, к центру лагеря. Сэму оставалось лишь печально смотреть ей вслед.

Глава 22

В индейский лагерь Энни вернулась растерянной. Чем же теперь заняться? Она улыбнулась двум пожилым шайеннкам, которые резали коренья у входа в вигвам, и обошла шумную группу мальчишек. Ребята бросали мяч, а паренек помладше пытался его поймать.

По счастью, к ней подошла молодая индианка с большим животом, тянувшая за собой малыша лет четырех. На женщине было белое платье из оленьей кожи, стеганое и обильно расшитое бисером, и такие же мокасины. Ее длинные волосы, разделенные прямым пробором, были заплетены в мелкие косички. Прическу дополняли кожаные украшения и веточки растений с запахом шалфея. В женщине было своеобразное очарование: гладкую кожу медово-коричневого оттенка и правильные черты лица не портили дрожавшее в носу серебряное кольцо и многочисленные бисеринки, которыми были утыканы ее уши. Сын индианки был облачен в одни лишь короткие штанишки. На плечи малышу спадали прямые черные волосы, а его круглое личико было на удивление серьезным.

— Приветствую вас, гостья, — произнесла женщина по-английски. — Меня зовут Сидящая на Облаке, а это мой сын, Маленький Лис.

— Здравствуйте, — приветливо улыбнулась Энни и наклонилась к мальчику. Тот робко засмеялся, прячась за маминой юбкой. — Милый ребенок! Похоже, скоро у него появится братик или сестричка?

Сидящая на Облаке ответила не сразу, и Энни испугалась, не нарушила ли она какое-нибудь табу, столь откровенно заговорив о беременности. Но тут женщина тихо засмеялась.

— Да, скоро на нашу семью опять снизойдет счастье. Мой муж, Красный Щит, очень этим гордится.

— Я его понимаю. К тому же ему наверняка нравится, как вы готовите, — сказала Энни. — Я с удовольствием ела оладьи, которые вы мне принесли.

Шайеннка скромно отвела глаза.

— Если хотите, я научу вас их печь.

— Очень хочу. Меня восхищает все, что связано с вашим образом жизни.

Женщина улыбнулась и взяла Энни за руку.

— Мы будем печь оладьи завтра на рассвете. А сейчас вы, наверное, устали. Я провожу вас в ваш вигвам.

Приятно удивленная, Энни проследовала за Сидящей на Облаке к большому белому вигваму, расписанному сценами из охотничьей жизни. Над входным пологом висела пестрая звезда, отделанная перьями.

— Как красиво! — поразилась Энни. Сидящая на Облаке просияла.

— Я вышила эту звезду, чтобы в нашей семье всегда было благополучие.

— Так это ваш вигвам?

— Пока вы здесь, он ваш.

Энни энергично тряхнула головой.

— Нет-нет, я не могу выселить вас из дома. К тому же вы ждете ребенка!

Женщина явно смутилась.

— Но это высокая честь — предоставить свой вигвам гостю, тем более подруге уважаемого Человека, Который Нас Защищает.

Энни удивленно повторила:

— Человека, Который…

— Сэма, — объяснила девушка.

— Ах, ну да. Но я все равно не могу занять ваше жилище! А где будете спать вы и ваша семья?

— В вигваме родителей мужа. — Девушка понурила голову. — Если вы откажетесь от нашего гостеприимства, это будет большим позором для нашей семьи.

— О Боже! — Вспомнив предостережения Сэма насчет табу, Энни тронула женщину за руку. — Поверьте, Сидящая на Облаке, я меньше всего хотела вас оскорбить. Просто меня так тронуло ваше предложение, что я слегка растерялась. Но разумеется, я почту за честь спать в вашем вигваме.

Женщина радостно улыбнулась.

— Вот и хорошо. Тогда идем.

Сидящая на Облаке откинула полог и поманила к себе Энни. Та вошла, нагнувшись и стараясь держаться левой стороны, как советовал Сэм. Когда глаза привыкли к полумраку, она увидела в центре вигвама яму для костра, а вокруг нее — постели из шкур. Обстановку довершали две скамьи и буфет из бизоньих шкур, растянутых на деревянной раме. На одном из опорных шестов висел кожаный бурдюк с водой, под ним лежали аккуратно сложенные седла из бизоньей кожи.

— У вас очень уютно, — заметила Энни.

— Спасибо. Пока вы с нами, наш вигвам будет в вашем полном распоряжении.

— А как же Сэм? — не удержалась Энни. Сидящая на Облаке улыбнулась.

— Он будет спать в вигваме Знахарки. — Она обвела помещение руками. — Пожалуйста, располагайтесь. Мы с Маленьким Лисом вас оставим, чтобы дать вам отдохнуть.

— После такого чудесного пира меня и впрямь клонит ко сну. И потом, наверное, я еще не привыкла к разреженному горному воздуху, — призналась Энни. — Но прежде скажите… почему вас так назвали?

Чувствовалось, что женщину обрадовал этот вопрос.

— Когда я была очень маленькой девочкой, я потерялась в горах. Мама была в панике. Меня искали всем племенем, но в то утро был сильный туман. Наконец один из наших старейшин. Пятнистый Волк, заметил мою голову, торчатщую из тумана. Он привел меня к маме и объявил: «Я нарекаю этого ребенка Сидящей на Облаке».

— Как интересно! А ваш сын?

Сидящая на Облаке потрепала мальчика за вихры.

— В ту ночь, когда он родился, в наш лагерь забежал рыжий лис. Он перепрыгнул через наш костер.

— Здорово! Сидящая на Облаке погладила свой живот.

— Если у меня родится девочка, мы назовем ее в вашу честь.

— Вы очень добры, — откликнулась Энни.

— Ну хорошо. А теперь отдыхайте.

Женщина взяла сына за руку и вышла из вигвама.

Энни легла в постель, оказавшуюся на удивление удобной. Ее поражали доброта и доверие этих простых людей. А Сэм, который их защищал, казался теперь Энни еще желаннее.

Ей очень хотелось оказаться в его объятиях, но она понимала, что еще не время. Сначала он должен ей поверить.

— Как дела, бабушка?

Сэм и Знахарка сидели в вигваме, воздух которого был пропитан до боли знакомыми Сэму терпкими ароматами. Старая колдунья держала в руке деревянный пестик и растирала в ступке сухую траву. Сэм знал, что она использует это растение для припарок, хоть и не любит жаловаться на свои хвори. Вокруг лежали мешочки из оленьей кожи с разными травами, семенами и сухими кореньями, а также цветы, необходимые для приготовления лекарств.

Она оторвалась от работы и удовлетворенно оглядела внука.

— Погонщик Бизонов говорит, что скоро нам придется уезжать. Мы пробыли здесь слишком много лун. Кукуруза собрана, можно трогаться в путь.

Сэм кивнул:

— Что ж, пожалуй, Кнут прав. Если вы надолго здесь задержитесь, власти найдут вашу стоянку и пришлют за вами голубые мундиры.

— Старые обычаи умирают, — горько вздохнула Знахарка. — Наши мужчины уже не встречаются в вигваме знахаря и не приносят себя в жертву шесту в ритуальном танце солнца. Наши женщины уже не носят в волосах пестрые гербы своих мужей, ибо время военных баталий прошло. Теперь мы пасем коров там, где раньше охотились на бизонов.

— И все-таки вы сохранили немало давних традиций, бабушка, — заметил Сэм. — Вы живете вдали от цивилизации и практикуете свои удивительные методы лечения. Помню, когда я был ребенком и жил с вами, у меня сильно пошла носом кровь. Ты остановила это жут кое кровотечение с помощью какого-то ягодного порошка. В тот день я поверил в твои способности. Знахарка слабо улыбнулась.

— То были добрые времена, внук. Наш отряд вольно кочевал с места на место. А теперь нас преследуют, точно свору собак.

Сэм вздохнул.

— Жаль, у меня не хватит денег на то, чтобы купить вам большое ранчо. Тогда бы вы зажили в свое удовольствие.

— У тебя доброе сердце, внук, — отозвалась Знахарка. — Ты и так помогаешь нам — присылаешь продукты, скот и семена. Не можешь же ты отдать за нас свою жизнь.

— Я с радостью сделал бы это, — искренне сказал Сэм.

— Это не твой путь, — заметила мудрая старуха. — Ты выбрал стезю белого человека. А шайенны не могут быть оседлыми земледельцами. Такая уж наша участь — быть свободными и скитаться по свету.

Сэм тронул ее за руку.

— И все же подумай над этим, бабушка. Вам нужна своя земля, иначе конница загонит вас в угол.

Знахарка кивнула:

— Хорошо, я подумаю. — Она улыбнулась. — А теперь расскажи мне об этой женщине, которую ты привез с собой.

Сэм собрался с мыслями, желая подойти к этой теме как можно деликатнее.

— Это та самая женщина, которую я искал. Как и предсказывал Лунный Теленок, она скрывалась на юге.

— А-а, — протянула Знахарка. — Значит, это и есть Грязная Рози?

Сэм улыбнулся.

— Да. Вернее, это та женщина, которую я принял за Грязную Рози.

Знахарка наморщила лоб.

— Теперь ты думаешь иначе?

— Я еще не встречал таких женщин, как она, бабушка. Она смелая, красивая, дерзкая. Но помимо этого, она самая ужасная лгунья на свете.

— Эта женщина говорит одно, а делает другое? — помрачнела Знахарка. — А ну-ка, расскажи мне все с самого начала, внук.

— Хорошо. Скажи, ведь это невозможно — путешествовать сквозь время и перелететь через целое столетие! Или я не прав?

Знахарка долго молчала.

— В этом мире есть много дорог, внук. Кто скажет, куда какая из них ведет?

— Но вы с Лунным Теленком сказали мне, где искать эту женщину! — взвился Сэм.

— Внук, — спокойно заговорила Знахарка, — я просила тебя прислушаться к мудрым речам нашего священного юродивого, который сказал, что твоя добыча прячется за южным ветром. Но иногда озарение открывает перед нами нечто гораздо большее, чем обычно мы можем видеть и слышать, так же как порой под гладкой поверхностью тихого пруда таятся сильные течения.

— О чем ты говоришь? — с досадой спросил Сэм. Она осторожно ответила:

— Может быть, наш священный юродивый имел в виду нечто другое, когда посылал тебя на юг. Может быть, он хотел, чтобы ты исполнил свое собственное предназначение.

Сэм удивленно взглянул на бабушку.

— Тебе обязательно надо было сказать мне об этом прямо сейчас?

— Внук, я всегда выкладываю тебе все, что думаю, и не собираюсь изменять этому правилу.

Он раздраженно покачал головой.

— Чего ты от меня хочешь? — со вздохом спросила Знахарка.

Сэм провел пальцами по волосам.

— Черт возьми, я не знаю! Может быть, ты совершишь над Энни какой-нибудь обряд очищения? Один из тех, которые ты совершала надо мной, когда я нарушал табу или тыкал веткой в огонь?

— Что ж, может быть, — согласилась Знахарка, — но сначала я должна выслушать эту женщину. Мне надо самой оценить ее историю.

— Да, пожалуй, это разумно. — Сэм поморщился, точно от боли. — Ты допускаешь, что она не лжет?

— Возможно. — Знахарка долго и внимательно смотрела на Сэма. — Ты отдал этой женщине свое сердце?

— Пожалуй, что так, — усмехнулся он.

— Вот почему ты не отвез ее на суд белых людей?

— Я просто не мог этого сделать, — процедил он сквозь зубы.

— Значит, она тебе не безразлична, — заключила Знахарка.

— Я чувствую, что Энни хорошая женщина. Но она запуталась.

— А может быть, это ты запутался, внук? — спросила старуха.

Сэм смущенно отвел глаза.

— Признаюсь, меня терзают сомнения. Наверное, я был слишком строг и упрям с Энни… А вдруг она говорит правду? — Он вздохнул. — Но ты мне поможешь, бабушка? Ведь ты знаешь мою душу как никто другой.

— Мне кажется, у твоей Энни доброе сердце и стойкий характер, — объявила Знахарка.

— Ты права.

Бабушка сдвинула брови.

— Но вам обоим нужно, чтобы кто-то направил вас на путь истинный.

— Да, это так. И я очень рассчитываю на то, что ты нам поможешь.

Знахарка засыпала в маленький мешочек растертую в порошок траву.

— Это сложный вопрос, а мне сегодня нужно перетолочь еще много разных снадобий. Я подумаю над твоими словами, как только приготовлю средство для грудного молока. Оно понадобится Сидящей на Облаке, когда она родит. После восхода солнца я поговорю с твоей женщиной.

— Спасибо, бабушка.

Сэм почувствовал, что Знахарка хочет побыть одна. Он поцеловал ее в морщинистый лоб, встал и тихо вышел из вигвама. В голове у него по-прежнему царил полный хаос. Что имела в виду старая колдунья, когда сказала, что Лунный Теленок мог послать его на юг совсем по другой причине, нежели та, о которой думал Сэм? А вдруг судьба забросила его в те края, чтобы он нашел женщину своей мечты, а вовсе не преступницу Грязную Рози? Но если так, то почему Энни как две капли воды похожа на Рози? Или она действительно состоит в родстве с бандиткой из другой эпохи?

О Господи, неужели он ошибся? Простит ли его Энни?

На закате отряд индейцев опять собрался у главного костра. Всем сидящим поднесли ягоды, вяленое мясо и кукурузные лепешки, а также кружки с холодной ключевой водой. Энни была тронута, когда Лунный Теленок подошел к ней и с серьезным видом вручил букетик желто-фиолетовых горных цветов. Принимая подарок, она улыбнулась и поблагодарила юродивого. Он долго и внимательно смотрел на нее, потом отошел и сел напротив, у костра. Оторвав взгляд от Энни, он принялся раскачиваться взад-вперед и что-то тихо бормотать себе под нос.

Сэм покосился на букет.

— Этот парень нарывается на неприятности! Энни усмехнулась.

— Но ведь это он велел тебе ехать за мной на юг. И вот теперь, когда я здесь, он оказывает мне знаки внимания, что вполне понятно.

Сэм недовольно фыркнул и надкусил вяленое мясо.

— Ты так считаешь? А вот мне кажется странным его неожиданный интерес к тебе.

Энни с укором взглянула на Сэма, но предпочла промолчать.

За вечерней трапезой было уже не так шумно, как во время праздничного обеда. Старый воин отбивал ритм на барабане, пока Свистящий Кнут рассказывал детям историю про теленка бизона, который заблудился в бескрайней прерии и искал свою семью. Энни мысленно усмехнулась. У этой немудреной сказки был счастливый конец — теленок воссоединился с большим родительским стадом, — тогда как реальная судьба индейцев была куда трагичнее. Бизоны, эти крупные благородные животные, были нещадно истреблены, а ведь когда-то они давали индейцам и еду, и кров.

Вскоре стемнело. В долине резко похолодало, а в черных небесах замерцали сотни звезд. Заметив, что Энни зевает, Сэм легонько ткнул ее локтем в бок, и они улизнули от остальных, направившись к ее вигваму.

— Даже не знаю, отчего мне так хочется спать, — призналась она. — Ведь я уже подремала сегодня днем. Как я сказала Сидящей на Облаке, наверное, все дело в разреженном горном воздухе.

Сэм кивнул.

— Красный Щит с гордостью сообщил мне, что тебе предоставили их вигвам.

— Да… — Энни смущенно вздохнула. — Я не хотела причинять неудобств их семье, но, когда я попыталась отказаться, Сидящая на Облаке не на шутку обиделась.

Сэм хохотнул.

— Отказ от предложенного жилища считается оскорблением.

— Ну что ж, я постараюсь загладить свою вину. — Она остановилась возле большого вигвама. — Какие замечательные здесь люди! И твоя бабушка, и Свистящий Кнут, и Сидящая на Облаке, и все остальные.

Он погладил ее по щеке.

— Ты так красива при лунном свете, милая!

— Спасибо, — чуть смущенно отозвалась Энни.

— Тебе удобно в этом вигваме?

— Вполне.

— Значит, ты не возражаешь, если мы на какое-то время здесь задержимся?

Энни замялась.

— Ты хочешь сказать, что твоя бабушка будет меня перевоспитывать?

Сэм схватил ее за плечи.

— Энни, я уже беседовал с ней сегодня, и сейчас она размышляет над нашей ситуацией. Я думаю, скоро она захочет поговорить с тобой. Ты веришь, что она способна во всем разобраться?

— Конечно, — согласилась Энни. — А вдруг ее решение не совпадет с твоим?

— Я подчинюсь ее мнению, — последовал незамедлительный ответ Сэма.

Энни кивнула и протянула руку.

— Итак, мы договорились, ковбой? Он обиженно хмыкнул:

— Ты хочешь отделаться от меня одним лишь рукопожатием?

И, прижав Энни к себе, он впился в ее губы жадным поцелуем. Она застонала от сдерживаемого желания. Их тела накрыл всепоглощающий пожар страсти.

Наконец Сэм оторвался от Энни, но она не торопилась отодвинуться от него, уютно пристроив голову под его подбородком.

— Энни, позволь мне прийти к тебе ночью, когда остальные уснут, — хрипло прошептал он.

И снова Энни испытала сильное искушение. Несмотря на то что между ними осталось много нерешенного, сегодняшние события и чувства связали их. И все-таки она тихо ответила:

— Пока мы здесь, Сэм, нам следует соблюдать традиции племени.

Отстранившись, он взглянул Энни в глаза.

— Черт возьми, я знаю: ты отказываешь мне вовсе не из-за этого!

Она устремила на него взгляд, полный страдания.

— Тогда скажу по-другому: прежде чем слиться физически, мы должны прийти к духовному единству.

Он сжал кулаки.

— Но, Энни…

— Я уже дала тебе все, что могла, — ответила она дрожащим от волнения голосом. — Дальше решать тебе, ковбой.

Она юркнула в вигвам, а Сэм остался стоять, потирая подбородок и умоляюще глядя в холодные небеса.

Глава 23

Перед самым рассветом Энни разбудил голос старика глашатая, который бегал по кругу от вигвама к вигваму и что-то выкликал по-шайеннски. Ему вторил пронзительный собачий лай.

Завернувшись в шкуру, Энни вышла из вигвама, вступив в промозглую и влажную предутреннюю серость. Ей надо было облегчиться. Она направилась к поросшему лесом холму, но остановилась, потрясенная удивительным зрелищем, развернувшимся всего в нескольких ярдах от нее.

Под горой, на маленькой полянке, сидел на корточках Лунный Теленок, окруженный различными представителями местной фауны. На плече у юродивого сидел его ручной жаворонок. Лунный Теленок бросал зерна прыгавшим вокруг него пташкам: здесь были красивые красногрудые поползни, яркие желто-розовые зяблики и желтые с черным дубоносы. Птицы оживленно стрекотали и клевали зерна, а одна храбрая сойка даже склевывала их с руки Лунного Теленка. В нескольких шагах от них два кролика с пушистыми хвостиками, четыре полосатых бурундука и благородный олень с аппетитом жевали пучки клевера, явно принесенные сюда юродивым.

Энни была очарована этой милой пасторальной сценой. На ее глазах один пестрый дубонос вспорхнул с земли, уселся Лунному Теленку на макушку и залился звонкой песней. Юродивый закрыл глаза и стал подпевать. Энни впервые увидела улыбку бедняги — совершенно невинную и счастливую. У нее дрогнуло сердце. Казалось, юродивый находится в полной гармонии со всеми этими животными, словно он — часть их дикого мира. Охваченная благоговением при виде столь волшебной и даже мистической картины Энни не решилась подойти ближе, боясь спугнуть зверьков и нарушить представшую ее глазам идиллию.

Пока она стояла завороженная, Лунный Теленок как будто почувствовал чужое присутствие. Он открыл глаза и уставился на Энни. Она робко улыбнулась. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, потом она повернулась и зашагала к другому участку леса.

Когда она возвращалась, рассвет уже окрасил местность великолепными оттенками красного и золотого. Ликующие мужские вопли и громкие всплески, доносившиеся с озера, привлекли внимание Энни. Обернувшись, она увидела женщин, которые наполняли водой бурдюки, не обращая внимания на купавшихся рядом мужчин. Подойдя поближе, Энни с веселым недоумением заметила Красного Щита, мужа Сидящей на Облаке, нырнувшего нагишом в кристально чистую голубую воду. Еще несколько мужчин и мальчиков раздевались на берегу. К ним подошли Сэм и старик глашатай.

Энни бесстыдно наблюдала за Сэмом, который на ее глазах разделся догола. Лучи утреннего солнца играли на сильных мускулах его спины, красиво очерченных ягодицах и длинных крепких ногах. Внезапная волна острого желания привела ее в дрожь. Когда он входил в воду, она представила себе, как согрела бы его охлажденную плоть своим разгоряченным телом. Немного поплавав, Сэм начал выходить из воды. Ошеломленная и зачарованная, Энни увидела сначала красивое лицо, обрамленное мокрыми волосами, затем загорелую шею и широкие плечи. Далее следовали литая волосатая грудь и…

Женский голос за спиной вывел ее из транса.

— Это мужская традиция — купаться на рассвете.

Смущенно покраснев, Энни резко обернулась и увидела Сидящую на Облаке. Женщина держала в руках бурдюк с водой.

— Я… не хотела подглядывать.

Сидящая на Облаке засмеялась.

— Когда видишь такое в первый раз, это немного шокирует. Мужчины смело купаются в озере, не боясь водяных чудовищ.

— Водяных чудовищ? — переспросила Энни.

— Да. Они живьем пожирают храбрецов. Чтобы их ублажить, мы часто жертвуем им ягненка или теленка. А еще под водой живут люди-колдуны. Это уважаемый народ. В отличие от чудовищ они не причиняют нам вреда.

— Понятно, — пробормотала Энни и указала на бурдюк с водой, который держала шайеннка. — Я вижу, ваши женщины тоже рано встают.

Сидящая на Облаке кивнула.

— Мы каждое утро собираем живую воду. Та вода, которая простояла ночь, уже считается мертвой.

— Как интересно!

Женщина вдруг поморщилась и потерла поясницу. Энни подошла к ней:

— Тебе плохо?

Сидящая на Облаке отрицательно помотала головой.

— У меня болит спина… Наверное, скоро рожать.

— Да хранит тебя Господь, — сказала Энни, содрогнувшись при мысли о том, что этой женщине придется рожать в таких примитивных условиях и без врача, если не считать Знахарки. — Как жаль, что я не могу тебе помочь.

— Знахарка знает, что делать, — ответила шайеннка. — А ты, наверное, хочешь есть? Пойдем, я угощу тебя кашей и теплым ягодным чаем.

— Разве тебе не вредно ходить?

Сидящая на Облаке с недоумением уставилась на Энни.

— Я прекрасно себя чувствую. Идем!

Энни подошла вместе с молодой женщиной к вигваму родителей ее мужа, где ей подали горячую кашу, вкусный индейский хлеб с орехами и ароматный ягодный чай. Когда Сидящая на Облаке юркнула в вигвам, чтобы помочь своей свекрови, Энни решила обследовать лагерь. Сразу за вигвамами она увидела Сэма, Кнута и еще нескольких воинов, галопом несущихся в горы. Мужчины потрясали кулаками и издавали ликующие вопли. Видимо, они отправлялись на охоту.

Неподалеку ребятня играла в «медведя». Мальчик постарше, одетый в медвежью шкуру, подкрадывался к малышам и пытался их поймать. Дети весело визжали и разбегались, прячась под можжевельником или за вигвамами.

Вернувшись обратно, Энни увидела что все женщины заняты работой. Кто-то проветривал постели, кто-то следил за костром и резал коренья, а кто-то прошивал мокасины.

Энни остановилась возле мамы с дочкой, которые шили рубашки из сыромятной кожи. На сердце у нее потеплело, когда шайеннки пригласили ее присоединиться к ним. На ломаном английском индианки пытались объяснить, как надо шить. Энни изо всех сил старалась подражать женщинам. Она продырявила острым шилом два куска сыромятной кожи и протянула в отверстия грубую нитку из сухожилия. Индианки смеялись над ее неуклюжестью.

Потом Энни направилась к вигваму Знахарки. Старуха сидела на корточках у костра и наводила последний глянец на детскую колыбельку, пришивая украшенную бисером оленью кожу к деревянной раме.

— Какая чудесная колыбель! — восхитилась Энни. — Это для Сидящей на Облаке?

— Да, — отозвалась старуха. — Ей скоро рожать. Я уже приготовила травы, чтобы облегчить роды, и средство для грудного молока. — Она указала на склон холма, где была сооружена отдельно стоящая палатка. — Родильный вигвам почти готов.

Энни показалось странным, что вигвам стоит отдельно от остальных, но она промолчала.

Знахарка указала на землю.

— Садись.

— Спасибо.

Энни присела на корточки рядом со старухой, глядя, как ее умелые руки работают с кожей.

— Сэм с остальными мужчинами поехал на охоту? — спросила она.

Знахарка кивнула.

— Он хотел, чтобы я с тобой поговорила.

Энни уловила в голосе старой колдуньи многозначительную нотку. Интересно, как много она уже знает?

— Он рассказал вам всю мою историю?

— Не всю. А ты должна рассказать мне лишь то, что велит тебе твое сердце.

— Нет, я хочу, чтобы вы знали все, — искренне сказала Энни. — Тем более что в последнее время мы с Сэмом перестали ладить.

Старуха усмехнулась.

— Мой внук — упрямый и решительный человек, но у него доброе сердце.

— Я это знаю, — заверила ее Энни. — Но разве Сэм не сказал вам, что он мне не верит?

— Сказал.

— Вы готовы выслушать меня непредвзято? Она кивнула:

— Разумеется. Но я должна услышать твою историю из твоих же собственных уст.

— Что ж, это справедливо, — согласилась Энни.

Она начала с того, что набросала в общих чертах картину того мира, из которого прибыла, — мира будущего, который обогнал их теперешний мир больше чем на столетие. Она объяснила, что росла в Техасе и потеряла обоих родителей, рассказала о своем проекте в техасском городе-призраке и о том, как Сэм, сам того не желая, пересек временной барьер и нашел ее там, а потом увез за собой в прошлый век. В этом месте повествования Знахарка оторвалась от своей работы и как-то странно взглянула на Энни, но перебивать не стала.

— Знаю, это звучит нелепо, — продолжала Энни, — но Сэм убежден, что я не та, за кого себя выдаю. Что я преступница по кличке Грязная Рози. И все только потому, что мое лицо напоминает портрет с плаката о розыске. Еще более нелепо то, что настоящая женщина, которая ему нужна, — это моя прапрабабушка, и ей сейчас, похоже, грозит большая беда. Я даже думаю, что меня прислали сюда некие мистические силы, чтобы я помогла своей прародительнице. Мы с Сэмом… стали очень близки, и он уже не хочет везти меня на суд. Но он отказывается верить в то, что я говорю правду. Как же мне выпутаться из этой жуткой переделки и спасти свою прапрабабку?

Энни замолчала, глядя на Знахарку, выражение лица которой вновь стало бесстрастным. Наконец она подняла глаза и тихо проговорила:

— Расскажи мне побольше про твой мир.

Энни замялась. Как объяснить этой женщине, прожившей большую часть жизни в примитивных условиях, что такое автомобили, космические аппараты и оружие массового поражения? Тем не менее она попыталась как можно красочнее описать жизнь конца двадцатого века: чудесные современные фургоны без лошадей, которые быстро перевозят людей на многие мили; ракеты, превышающие по мощности падающие звезды и поднимающие человека в небеса; бомбы такой разрушительной силы, что они способны стереть с лица земли целые цивилизации. Она рассказала, как картинки движутся по экрану, а голоса путешествуют по проводам на огромные расстояния, потом перешла к теме, более знакомой Знахарке, поведав о современных лекарствах, снимающих боль и вылечивающих от самых разных хворей. Она говорила и говорила, пытаясь охватить все, от компьютеров до небоскребов, пользуясь выражениями, доступными старой женщине.

Наконец Энни замолчала и нерешительно взглянула на свою собеседницу.

— Вы мне верите? Вы мне поможете?

Закончив возиться с детской колыбелью, Знахарка отложила в сторону швейные принадлежности.

— Я знаю, тебя привели сюда наши духи. Вот почему нашему священному юродивому было озарение и он сказал Сэму, где тебя искать. Мы оба это признали, но мой внук до сих пор не в состоянии увидеть всю правду. Он хороший человек, однако его тотем — Бог бледнолицых. В душе он перестал быть шайенном, и ему надо заново обрести свой духовный путь. Я буду молиться, чтобы это случилось. Меня направит Всевышний Мудрец. Когда мне явится истина, я поговорю с Сэмом.

Энни тронула Знахарку за руку.

— Спасибо. О большем я не смею вас и просить.

Глава 24

Энни еще посидела возле Знахарки, наслаждаясь ее обществом и теплой погодой. Женщины вместе перекусили.

В полдень Энни услышала детский смех и обернулась к холмам. Там, на склоне, она увидела шестерых детей из индейского лагеря. Три мальчика и три девочки, шагая караваном к широкому горному выступу, тянули за собой тяжело груженных собак и одного мула. Мальчики, в том числе и Маленький Лис, были вооружены небольшими луками и миниатюрными колчанами с крошечными стрелами. Девочки несли кукол, обряженных в оленью кожу и лежавших в дощатых колыбельках. Шествие замыкал Лунный Теленок. Он шагал с торжественно-царственным видом, высоко подняв тлеющую ветку. За юродивым шли горные олени.

— Что делают эти дети? — спросила пораженная Энни. — Почему они уходят из лагеря?

Знахарка засмеялась.

— Они идут строить собственный лагерь. Энни удивилась.

— А почему с ними Лунный Теленок?

— Он несет ритуальную палку с огнем. Он разведет костер и благословит вигвамы.

— Вигвамы?

— Да, у детей есть свои маленькие палатки, которые им сделали мамы.

— Здорово!

— Установив вигвамы, девочки займутся стряпней, а мальчики уйдут на охоту.

— Потрясающе!

— Иди посмотри, — посоветовала мудрая старуха. — Только не подходи слишком близко. Для детей это серьезное дело.

Одарив ее улыбкой, Энни встала и, спрятавшись в зарослях кедра, стала наблюдать за ребятней. Пока девочки разгружали привезенные свертки, мальчики установили три небольших вигвама высотой не более четырех футов. Игрушечные палатки были украшены изображениями мелких зверьков — бобров, енотов и лисиц. Одна девочка положила на землю кучу хвороста, и Лунный Теленок начал церемонию: он припевал и танцевал со своей дымящейся веткой, а потом развел огонь и на глазах у притихшей детворы благословил вигвамы.

Девочки принесли посуду и принялись резать коренья, а мальчики проверили в деле свои луки и стрелы, обстреляв пенек. Однако дети тут же прервали работу, как только в поле их зрения появились Сэм, Кнут и несколько воинов на лошадях с привязанной к седлам дичью. Позвав остальных, Сэм спешился и отдал мальчикам убитую куропатку. Ребята приняли этот дар с ликующим гиканьем и смехом, потом передали птицу девочке, и та принялась ощипывать перья. Мальчики не отходили от Сэма. Они тянули его за рукава и о чем-то умоляли по-шайеннски, показывая на его лошадь. Энни решила, что они просят взять их на охоту.

Вскоре ее любопытство было удовлетворено. Сэм вернулся к своей лошади и взял в руки веревку. Детвора окружила его, и он начал выделывать трюки с лассо: крутил его высоко в воздухе и обматывал вокруг себя. Восхищенные дети радостно визжали и прыгали. Потом он выбросил лассо вперед, образовав большую петлю. Мальчики начали через нее перепрыгивать. Веселье усилилось, когда через петлю прыгнула одна из собак. Сэм продолжал развлекать детей. Он поочередно мягко арканил каждого из них, обматывая веревку вокруг пояса, а другой конец тянул на себя под дружный хохот товарищей «пойманного». Потом, ко всеобщему восторгу, Сэм с помощью лассо вырвал лук из рук Маленького Лиса.

Тут он обернулся и встретился глазами с Энни. Она смущенно замерла, сообразив, что, не заметив этого, невольно подошла вплотную к играющим. Сэм усмехнулся, потом раскрутил веревку, поймал Энни за талию и начал аккуратно, но уверенно подтягивать ее к себе. Дети залились дружным смехом. Энни тоже засмеялась, приблизившись к Сэму.

— Ты догадываешься, что это значит, милая? — прошептал он, лукаво сверкая глазами.

— Что?

— Я тебя заарканил, и теперь ты моя.

Он нагнулся и нежно поцеловал ее в губы. Его длинные волосы щекотали ей щеку. Энни ответила на поцелуй, не в силах противиться обаянию Сэма.

Наконец он выпрямился и подмигнул ей.

— Это тебе за то, что подглядывала!

Энни хотела ответить, но тут набежали дети и стали тянуть Сэма за руки и одежду. Он сдернул лассо с ее талии и продолжил игру с детьми.

Энни с улыбкой вернулась к Знахарке, которая измельчала в порошок сушеные ягоды.

— У вашего внука много талантов, — сказала она со смехом. — Совсем недавно с помощью веревки он снял с дерева маленького рысенка, а в другой раз спас меня от змеи. Где он научился так лихо кидать лассо?

Знахарка ритмично постукивала пестиком по деревянной плошке.

— Сэму всегда нравилось играть с веревкой. Когда он был маленьким и жил в нашем племени, он развлекал всех нас, демонстрируя разные фокусы. Кроме того, он отлично стреляет и ездит верхом. Я не встречала — ни среди бледнолицых, ни среди индейцев — такого опытного стрелка и наездника. Теперь с помощью своего мастерства он помогает белым людям ловить преступников.

На сердце у Энни было тепло, но вместе с тем грустно. Вытянув шею, она опять взглянула на Сэма. Есть ли будущее у их отношений? Она сильно в этом сомневалась.

К вечеру резко похолодало. Энни надела шерстяное полупальто. Когда подошло время ужина, все члены отряда, включая детей, снова собрались у главного костра. Энни наконец-то выпала возможность пообщаться с Сэмом. Когда он плюхнулся на землю рядом с ней, она возликовала в душе, только сейчас поняв, как сильно соскучилась по нему за день.

— Ну что, насладился общением с природой? — подковырнула она.

Он вскинул темную бровь.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты провел целый день на лоне природы. Начнем с того, что утром ты искупался голышом в озере…

— Так ты видела? — усмехнулся Сэм.

— Мое внимание привлек плеск воды, — выкрутилась она, чопорно поджав губы.

— Плеск воды или мой голый зад? — прошептал он, подмигнув.

— О! — Она с досадой почувствовала, как предательски краснеют щеки. — Сэр, ваш голый зад меня нисколько не привлекает.

Сэм весело расхохотался.

— Не пытайся меня обмануть, милая! Я-то знаю, что это не так.

Энни виновато отвела глаза.

— Ну да, у тебя довольно симпатичный зад, но это ничего не значит.

Он обнял ее за плечи.

— Я горжусь тем, чем наградил меня Господь, милая. — Он наклонился к ней. — Тебе тоже есть чем гордиться!

Энни покосилась на него с укором и произнесла дрожащим голосом:

— Хватит об этом! Я возвращаюсь к теме дня, проведенного тобой на природе. Ты ездил на охоту, а потом развлекал ребятню фокусами с веревкой…

— А ты и вправду за мной следила, женщина! — ухмыльнулся Сэм. — Значит, ты по мне соскучилась? Может, я нравлюсь тебе чуть больше, чем ты хочешь это показать?

Подошедший Лунный Теленок избавил Энни от необходимости отвечать. Юродивый протянул ей новый букет цветов.

— Это мне? — улыбнулась Энни.

Бедняга явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он сунул букет под нос Энни и с запинкой пролепетал:

— П-примите, п-пожалуйста.

Обрадованная тем, что он с ней заговорил, Энни с благодарностью взяла цветы.

— Спасибо. Вы очень добры.

Лунный Теленок робко улыбнулся в ответ, но наткнулся на сердитый взгляд Сэма и поспешно ретировался.

Энни накинулась на своего похитителя:

— Сэм! Почему ты так сурово на него смотрел? Он же совсем безобиден!

— Безобиден? — взорвался Сэм, хмуро сдвигая брови. — Да он не сводит с тебя глаз, разве только не лижет тебе ноги, как влюбленный щенок!

— Неправда! Сегодня он провел много времени с детьми — помогал им обустраивать игрушечный лагерь, благословлял их вигвамы и все такое. К тому же он все время что-то бормочет себе под нос, а сейчас впервые заговорил со мной по-настоящему.

Сэм помрачнел еще больше.

— Я в нем не уверен.

— Зато я уверена! — заспорила Энни. — Он милый и дружелюбный, он дарит мне цветы! А вообще-то здешние мужчины и женщины достаточно отделены друг от друга.

— Тебе это не нравится?

— Дело не в этом, — замялась она. — Просто я обратила внимание на то, что мужчины весь день занимались своими делами, а женщины в это время выполняли всю черновую работу. Кстати, я очень хорошо побеседовала с твоей бабушкой.

— Правда?

Энни собралась было рассказать поподробнее, но тут опять подошел Лунный Теленок, протягивая ей миску с рагу. Она с улыбкой приняла угощение.

— Спасибо.

Сэм вскочил на ноги.

— Оставь ее в покое! — строго приказал он юродивому. Испуганно моргая, тот отпрянул.

— Сэм! Как ты мог?

Сэм снова сел рядом с ней, лицо его выражало недоумение.

— Энни, похоже, ты его очаровала. Мне не нравится, что он все время вьется вокруг тебя.

— А может, мне не нравится, что ты все время вьешься вокруг меня? — выпалила она.

Сэм серьезно заглянул ей в глаза.

— Пойми, Энни, он никогда раньше не интересовался женщинами. Сначала он сказал мне, где тебя искать… а теперь подносит тебе дары. Один Бог знает, что у него на уме.

— Я его не боюсь. Он милый, добрый человек, и ты должен немедленно перед ним извиниться — или пересесть на другое место!

Сэм выглядел потрясенным.

— Энни, не говори ерунды!

— И вовсе это не ерунда! Ты был с ним груб, а жестокость не в твоем характере. Что с тобой происходит?

Он перевел взгляд на озеро и проворчал:

— Энни, дело в том, что… я ужасно по тебе соскучился, милая, а когда увидел, как ты ему улыбаешься, во мне… как будто что-то перевернулось… Наверное, ты права, что отчитала меня.

Энни сдержала улыбку и резко заявила:

— Тогда иди и скажи ему это. Сэм вытаращил глаза.

— Ты что, в своем уме, женщина? Я не могу так поступить! Черт возьми, он решит, что я один из тех парней, которые носят кружевные платочки и трости с золотыми набалдашниками.

Энни усмехнулась.

— И все-таки пойди и объясни ему, почему ты так плохо себя вел.

Сэм закатил глаза.

— Энни, я могу проговорить с ним всю ночь, но он все равно ничего не поймет.

— А ты попробуй.

Махнув рукой, Сэм поднялся с земли и нехотя направился к Лунному Теленку. Завидев его, юродивый собрался бежать, но Сэм положил руку ему на плечо и что-то тихо сказал. Вскоре он вернулся к Энни, самодовольно улыбаясь. Она взглянула на другую сторону поляны и увидела, что Лунный Теленок вертит в руке монетку, разглядывая ее под разными углами.

— Ну что? — спросила она у Сэма.

— Чтобы его развлечь, я дал ему золотой пятерик, хоть он никогда не поймет, что это такое. И еще я поблагодарил его за то, что он помог мне тебя отыскать. Ну, теперь ты меня поцелуешь?

Энни взбрыкнула:

— Чтобы добиться от меня поцелуя, тебе придется самым решительным образом пересмотреть свое поведение.

Сэм нахмурился, потом нагнул голову и все-таки украл у нее поцелуй под одобрительный хохот малышни.

Глава 25

Вскоре после ужина к Знахарке подбежала девушка-индианка и, отчаянно жестикулируя, что-то возбужденно сказала по-шайеннски. По лагерю пробежал взволнованный шепоток. Старая целительница подошла к Энни и Сэму, которые стояли возле вигвама и разговаривали.

— Дикая Сова сообщила мне, что Сидящей на Облаке подоспело время рожать, — объявила Знахарка, обращаясь к Энни. — Она просила нас с тобой помочь ей в родильном вигваме.

Энни приятно удивилась. Проведя детство и юность на ранчо, она была знакома с разными житейскими ситуациями, хоть и не могла поручиться, что сможет дать дельный практический совет при родах. И все же она чувствовала себя польщенной столь неожиданным приглашением.

— Ну что ж, если она так хочет, я с радостью помогу.

Они подошли к вигваму Знахарки. Пожилая индианка вынесла разные снадобья и колыбель, после чего обе женщины поспешили в родильную палатку, стоявшую особняком на склоне горы. Войдя вслед за Знахаркой внутрь, Энни сначала увидела родильное кресло — низкий стул без сиденья из сыромятной кожи и дерева, который стоял в нескольких шагах от разведенного очага, и уж потом заметила Сидящую на Облаке. Женщина лежала, скрючившись на боку, под дальней стрехой на ложе из шкур. Она содрогалась от боли, лицо ее было в поту.

— Ох, бедняжка! — воскликнула Энни. Подойдя ближе, она опустилась перед роженицей на колени и взяла ее за руку.

Сидящая на Облаке ничего не ответила, лишь слабо улыбнулась и сжала пальцы Энни. У той дрогнуло сердце от жалости.

Знахарка уже отвязывала от пояса сумку с лекарствами.

— Я приготовлю настойку из коры, чтобы облегчить ей боль.

Пока Знахарка смешивала микстуру, Энни помогла роженице сесть. Сидящая на Облаке отпила немного лечебного напитка. Чувствовалось, что ей немного полегчало. Знахарка взяла музыкальную погремушку и совершила ритуальные поклоны духам, после чего бросила на угли толченый шалфей. Помещение наполнилось густым едким дымом. Энни подозревала, что такие запахи не могут быть полезны для роженицы, и хотела было возмутиться, но вовремя прикусила язык: для этих людей горящий шалфей был таким же священным, как и церемония благословения.

Между тем схватки Сидящей на Облаке усилились. Она не кричала, но сжимала руку Энни и кривилась от боли. Энни была поражена ее стойкостью. Знахарка приготовила еще несколько обезболивающих средств, натерла роженице живот какими-то пахучими мазями и сунула ей в зубы кусок сыромятной кожи, чтобы она могла прикусывать его при болезненных схватках. Вскоре Сидящая на Облаке впилась ногтями в кожу Энни, но та не отняла руки, понимая, что роженица терпит во сто крат худшие муки.

Когда схватки Сидящей на Облаке стали непрерывными, Знахарка опустилась рядом с ней на колени и произнесла:

— Вставай. Пора пересаживаться в родильное кресло.

Энни удивленно наблюдала за тем, как страдающая женщина забралась в кресло, задрав юбки, и стала тужиться, пытаясь вытолкнуть из себя ребенка. Лицо ее побагровело и исказилось от боли. Наконец Сидящая на Облаке издала один-единственный хриплый крик, и в руки Знахарки упал крошечный, вымазанный кровью младенец. Старуха перерезала ножом пуповину, затем положила ребенка в ванночку с теплой водой. Это была девочка. Малышка отчаянно верещала, когда Знахарка заворачивала ее в одеяло. Сидящая на Облаке округлившимися глазами смотрела на свое дитя.

— Девочка, — сипло сказала Энни, не в силах сдержать слезы.

Шайеннка улыбнулась. Знахарка передала ребенка Энни.

— Положи малышку в колыбель, а я приму послед.

Но Энни не хотелось расставаться с драгоценным свертком. Она и не представляла, каким крошечным и хорошеньким окажется этот маленький человечек. Смуглая девчушка морщилась и сучила ручками, сжатыми в кулачки. Сердце Энни зашлось от нежности, когда дитя открыло глазки и серьезно на нее посмотрело.

— Добро пожаловать в этот мир, малышка, — прошептала Энни, тронув мягкую щечку пальцем. Новорожденная схватила ее за палец, и Энни ощутила новый всплеск нежности.

Между тем Знахарка вновь уложила Сидящую на Облаке в постель и дала ей очередное снадобье.

— У тебя красивая дочка, — сказала Энни.

Сидящая на Облаке слабо, но счастливо улыбнулась.

Знахарка велела Энни:

— Отнеси девочку отцу, он должен на нее посмотреть.

Малышка вдруг напряглась и заголосила — как будто поняла, что ее хотят разлучить с матерью.

— Разве вы не дадите ребенка матери, чтобы она приложила его к груди?

Знахарка искренне удивилась.

— В течение четырех дней после родов новорожденного нельзя давать матери. На это время я подыщу малышке кормилицу.

Крик девочки грозил перейти в пронзительный вопль. Энни видела по лицу Сидящей на Облаке, как ей хочется подержать свое дитя.

— Но это неправильно! В первые часы ребенок должен быть рядом с матерью, чтобы между ними возникла связь. Его не надо отдавать в чужие руки. И потом, я где-то читала, что молозиво содержит различные антитела, которые мать передает своему ребенку.

— Антитела? — поразилась Знахарка.

Энни попыталась объясниться с целительницей на доступном ей языке:

— Это сильная защита от злых духов.

— А-а. — Знахарка обдумывала услышанное, а малышка тем временем заходилась в жутком, душераздирающем плаче. Энни никак не могла ее успокоить. Лицо Сидящей на Облаке выражало страдание. Наконец Знахарка обернулась к молодой индианке. — Попробуем сделать так, как предлагает Женщина из Будущего. Возможно, она принесла нам мудрость из того мира, который скрыт от нас ветрами.

Молодая мать просияла, а сердце Энни зажглось радостью: Знахарка ей поверила и даже приняла от нее совет! Она медленно подошла к ложу и бережно передала девочку Сидящей на Облаке. Ребенок тут же приник к материнской груди и сразу замолчал.

В глазах всех трех женщин блестели счастливые слезы.

Позже Энни вышла из палатки с мирно посапывающим младенцем на руках. Ночью похолодало, и нос ей щекотали пушистые снежинки.

Сидящая на Облаке отдыхала в вигваме, а Знахарка собирала свои снадобья. Энни вынесла ребенка, чтобы познакомить его с отцом.

Найти Красного Щита оказалось совсем нетрудно. Энни сразу заметила его и Сэма у главного костра. Лунный Теленок сидел на корточках возле одного из вигвамов.

Все трое молча следили за ее приближением. Она подошла к мужу молодой матери.

— Красный Щит, у тебя родилась чудесная дочка. Сидящая на Облаке хорошо себя чувствует.

Воин просиял и взял сверток из рук Энни. В его взгляде светилась отцовская гордость.

— Маленький Лис обрадуется, когда увидит свою сестренку.

— Симпатичная малышка, Красный Щит, — заметил Сэм. Красный Щит солидно кивнул.

— Когда подрастет, она вскружит головы всем нашим воинам-женихам и потребует выкуп в дюжину добрых лошадей.

— Я думаю, она приведет тебе целый табун, — согласился Сэм.

Красный Щит протянул ребенка Энни.

— Подержи ее, пожалуйста, а я пойду повидаюсь с женой.

— Хорошо.

Энни осторожно приняла малышку.

— Я скоро вернусь, — заверил индеец. Энни и Сэм обменялись улыбками.

— Ты помогала принимать роды? — спросил он. Она засмеялась.

— Да, немножко. Сидящая на Облаке попросила, чтобы я пришла и морально ее поддержала. Это большая честь для меня. — Она вздохнула. — Индейцы твоего племени — замечательные люди, Сэм. У них есть и гордость, и достоинство, и мужество. Когда Сидящая на Облаке рожала, она крикнула только один раз.

— Шайенны стойко переносят боль.

— У них такие интересные традиции! — продолжала она. — Неумные люди называют их дикарями, но это не так. Просто они берегут свои традиции.

— Так же, как и белые люди?

Энни кивнула, потом взглянула на спящую девочку, и глаза ее наполнились слезами. Ей вспомнилась собственная семья — покойные родители и брат, которого она оставила в другом веке.

— Знаешь, когда я увидела волшебное таинство рождения новой жизни, я поняла, что упустила в жизни нечто большое и важное. До сих пор я не думала о материнстве.

— Еще не поздно, — тихо сказал Сэм. Она печально улыбнулась.

— Наверное, ты прав. Однако я сомневаюсь. Моя жизнь превратилась в сплошной хаос.

Они молча посмотрели друг на друга, не зная, что сказать, и тут к Энни неуверенно подошел Лунный Теленок. Юродивый протягивал руки, его взгляд и жест были исполнены мольбы.

— Что ему опять надо? — сурово обратился Сэм к Энни.

— Кажется, он хочет взять ребенка… чтобы его благословить.

Сэм сдвинул брови.

— Я не уверен.

Но Энни, положившись на свою интуицию, отдала малышку Лунному Теленку. Мужчина благоговейно принял дитя и прижал его к груди. Энни во второй раз увидела, как Лунный Теленок улыбается, и сердце ее дрогнуло.

— Не волнуйся, — взволнованно сказала она Сэму. — Он не причинит ей вреда. Он понимает, какое это сокровище.

Сэм замолчал. Лунный Теленок, баюкая малышку на руках, начал танцевать вокруг костра. Его движения были плавными и мягкими, как у плывущего облака. С неба посыпались крупные снежинки, они с шипением падали в огонь, что придавало ночи еще большее волшебство. Священный юродивый скользил по земле, напевая индейскую песню радости и восторга. Когда свет от костра упал на его лицо, Энни заметила слезы — они ручьем текли по бородатым щекам — и почувствовала доброту, ранимость и затаенную боль этого несчастного человека. Проживи она хоть до ста лет, ей никогда не забыть этого завораживающего зрелища.

— Ох, Сэм!

— Я вижу, милая. — Дрожащими руками он прижал ее к своей теплой груди. — Кажется, ты права. Мне стыдно за те недобрые слова, которые я ему наговорил.

Они стояли обнявшись, смотрели на танцующего Лунного Теленка и, затаив дыхание, слушали его проникновенную песню. Искры от костра вздымались к небесам, а землю застилали пушистые снежинки. Это было мгновение вне времени и пространства.

Но вдруг до их слуха донеслось лошадиное ржание, и они отвлеклись от чарующего спектакля. Энни увидела Красного Щита. Он шагал к ней, ведя в поводу чудесную скаковую лошадь, покрытую расшитой бисером попоной и красивым седлом.

Улыбаясь во весь рот, воин протянул поводья Энни.

— В честь рождения моей дочери я дарю тебе эту лошадь.

Она растерялась.

— Мне? Но за что? Ведь я ничего не сделала!

— Моя жена и Знахарка согласны назвать ребенка в честь тебя, Женщина из Будущего, — продолжал он. — Поэтому ты должна принять от нас подарок.

На душе у Энни потеплело. Женщина из Будущего! Значит, индейцы ей поверили. Мало того, они пожелали назвать новорожденную девочку ее именем. Какая высокая честь! И все же она сомневалась, должна ли она брать эту лошадь. Она взглянула на Сэма, молча прося у него совета.

Он нагнулся к ее уху и прошептал:

— Энни, по шайеннской традиции отец дарит лошадь, когда Бог награждает его ребенком. Чтобы это заслужить, тебе не надо ничего делать, однако отказ считается оскорблением.

Мысленно поблагодарив Сэма за разъяснение, Энни обернулась к Красному Щиту.

— Я с гордостью приму ваш щедрый дар. Спасибо.

Воин улыбнулся и отдал ей поводья. Тут подошел Лунный Теленок и протянул Энни ребенка. Передав поводья Сэму, она взяла малышку.

— Я отнесу малышку к ее маме, — сказала она мужчинам. — Посмотришь за моей лошадью, Сэм?

— Конечно, милая.

Энни подошла к родильной палатке как раз в тот момент, когда из нее выходила Знахарка.

— Как дела у Сидящей на Облаке? — поинтересовалась Энни.

— Все хорошо. Мне нужно найти Сэма. Энни кивнула в сторону главного костра.

— Он там, разговаривает с мужчинами. Пока вы будете ходить, я посижу с мамой и ребенком.

Знахарка согласно кивнула.

Сэм увидел бабушку и пошел ей навстречу, ведя в поводу лошадь Энни.

— Ты неплохо поработала! Благодаря тебе на свет появилась симпатичная малышка, — сказал он. — Видишь, какую красивую лошадь подарил Красный Щит моей Энни?

Губы старухи дрогнули в слабой улыбке.

— Я хочу поговорить с тобой насчет этой женщины, внук.

— Да, конечно. Я сейчас привяжу лошадь и зайду в твой вигвам.

Когда Сэм подошел к палатке, Знахарка сидела снаружи у костра, освещающего конус кружащегося над ним снега. Он подсел к бабушке.

— Ты говорила с Энни?

— Да.

— Ну и что ты скажешь?

Знахарка серьезно посмотрела на Сэма.

— Я много размышляла над словами этой женщины.

— И? — нетерпеливо спросил он. Старая индианка нахмурилась.

— Внук, почему ты отказываешься верить в то, чего не можешь понять?

— То есть?

Знахарка уставилась в огонь.

— Я хочу знать — почему ты не веришь своей женщине? Я долго думала и пришла к выводу, что твоя Энни говорит правду.

Сэм застонал, точно от боли.

— Ты ей веришь? — ошеломленно спросил он. — Но ведь то, что она говорит… это же просто бред!

Лицо старухи потемнело.

— Внук, ты веришь в наши ритуалы? Сэм пожал плечами:

— Пожалуй, да.

— Ты пришел сюда много лун назад, совсем юношей. Ты ездил на лошадях вместе с нашими воинами и голодал, чтобы увидеть наших богов. Когда-то ты был индейцем, но, боюсь, сейчас ты утратил связь с шайеннами, покинув мир духов;

Глубоко опечаленный, Сэм коснулся узловатой руки бабушки.

— Если я и забыл ваш образ жизни, то это случилось не по моему желанию.

— Ты отказался поверить нашему священному юродивому, когда он сказал тебе, где искать твою женщину, — заметила она.

— Но я же сделал, как вы хотели. Ты заставила меня прислушаться к совету Лунного Теленка!

— Верно, — согласилась она. — Но сейчас ты привез к нам эту женщину, отказываясь признать очевидное.

Сэм задумался.

— Внук, — продолжала она в сердцах, — ты утверждаешь, что веришь в Мудрого Всевышнего, в Царство Мертвых и в тех людей, которые живут под водой. Так почему же ты не веришь своей женщине, когда она говорит, что жила в другом мире? — Она указала в черные небеса. — Посмотри на звезды! Откуда тебе знать, что творится там, в других мирах? Посмотри на своих братьев, на то, как мы здесь живем. Наш отряд заблудился во времени. Твоя женщина тоже.

Сэм взглянул на небо, растревоженный мудрыми словами бабушки.

— Я никогда не думал об этом.

— Ты должен поверить своей женщине, иначе вас обоих постигнет беда. Ты ее любишь?

Сэм улыбнулся.

— Да, люблю.

— Я видела это в твоих глазах, когда вы смотрели друг на друга. Знаю, тебе нелегко признать свои ошибки, но ты должен ей поверить. Гордость и надменность — хорошие черты для воина, но они не годятся для мужа и любовника.

Сэм почесал затылок.

— Что же мне делать? — помолчав, спросил он.

— Ты должен быть рядом с ней. Вы должны найти настоящую Грязную Рози и узнать правду.

Сэм замолчал. Что, если Знахарка права? Значит, все это время Энни говорила правду и он считал преступницей невинную женщину!

О Боже, если он действительно ошибся, то неудивительно, что Энни не хочет с ним сближаться. Он вспомнил свое упрямое поведение и застонал. Да, он человек чести, и если в самом деле допустил промах, то ему остается лишь одно: забыть про свою гордыню и все уладить.

Глава 26

После бессонной ночи, проведенной в борьбе с собой, Сэм встал рано и поехал верхом вокруг озера. Он гнал свою, лошадь галопом по холодному утреннему туману, мимо высоких сосен и елей, росших вдоль берега. В небе с криком летела к югу стая диких уток.

В голове у него вертелись слова бабушки: «Твоя женщина говорит правду». Сэму было трудно признаться себе в том, что он совершил ошибку, что нелепые байки Энни о пришествии из другого века — вовсе не обман.

Впрочем, в последнее время он часто ловил себя на том, что видит, как она не похожа на тех преступников, которых ему доводилось ловить. И все-таки он ей не верил. Чтобы его образумить, понадобилось вмешательство бабушки. Подумать только: ведь он чуть было не привез ее на смертную казнь! Эта мысль терзала совесть Сэма.

Что же теперь делать? Видимо, стоит последовать совету Знахарки: поехать в Роудивилл и провести там расследование, добравшись до самой сути тайны, окружавшей настоящую Грязную Рози. Но какой бы безумной ни казалась эта идея, она означала, что в итоге он отвезет прапрабабушку Энни на суд, а если он это сделает, Энни будет ненавидеть его до конца своих дней. Так что в любом случае им придется расстаться.

И Рози была лишь началом. Если Энни действительно явилась из другой эпохи, то в конце концов она захочет туда вернуться. Это казалось нелепым, но разве не так же нелепа была ее способность перемещаться во времени?

Сэм застонал. У него было лишь одно желание — любить Энни, несмотря на все их различия. Он не хотел ее терять.

Энни встала, оделась и пошла умываться на озеро. Перед тем как вернуться в лагерь, она заглянула в родильный вигвам. Мать и дочь сладко спали вместе. Вид младенца, дремлющего в объятиях Сидящей на Облаке, тронул душу Энни. В ней снова пробудились те материнские инстинкты, которые она почувствовала в себе прошлой ночью. Она взяла бурдюк, опять сходила к озеру и наполнила сосуд «живой» водой, чтобы у Сидящей на Облаке была вода, когда она проснется.

Оставив бурдюк в палатке молодой мамы, Энни пошла в лагерь за завтраком для своей подруги. К ее удивлению, на просторной центральной поляне сидели большим кружком и ели почти все члены отряда, в том числе дети, Знахарка и Лунный Теленок.

Смутившись, она подошла к Знахарке.

— Почему все собрались в такую рань?

Старуха указала на свободное место рядом с собой.

— Позавтракай с нами, Энни.

Когда она села, к ней подошла улыбающаяся Белая Сова, протягивая миску с кашей и ложку.

Энни взяла, кивком поблагодарив индианку, но не притронулась к еде.

— Ешь, — велела Знахарка.

— Можно, я отнесу это Сидящей на Облаке? Она еще не завтракала.

Старуха похлопала Энни по руке.

— Ты очень добра, но Сидящей на Облаке сейчас нужно как следует отдохнуть, а завтрак я ей отнесу позже.

Энни начала есть, чувствуя себя все более неловко под пристальными взглядами остальных индейцев. Наконец она не выдержала и обратилась к Знахарке:

— Почему все на меня смотрят? Старуха засмеялась.

— Они знают, что ты Женщина из Будущего, и хотят послушать твои рассказы о том мире, из которого ты явилась.

— Значит, слух обо мне уже разлетелся по всему отряду?

— Они ждут молча, ибо считается невежливым просить гостя о чем-либо рассказывать, — продолжила Знахарка. — Решай сама.

Энни огляделась. Действительно, отовсюду на нее были устремлены выжидательные пары карих глаз. Она поставила на землю свою пустую миску.

— Ну что ж, коли так… я не могу отказаться. Знахарка удовлетворенно кивнула и щелкнула пальцами.

К ним подошел подросток с зажженной деревянной трубкой, полая часть которой была вырезана в форме птицы. Улыбаясь, паренек протянул трубку Энни. Та покосилась на старую целительницу.

— Что мне с этим делать?

— Прежде чем рассказать свою историю, ты должна выполнить определенную церемонию, — объяснила Знахарка. — Возьми трубку и сделай нивстаниву. — Старуха взяла у Энни трубку и показала, что это такое: поворачиваясь на четыре стороны света, она постукивала трубкой по земле и поднимала ее к северу, югу, востоку и западу. — Сможешь повторить?

— Наверное, — нерешительно пробормотала Энни.

— Хорошо, — объявила Знахарка, возвращая ей трубку. — А потом ты закуришь.

— Закурю? — охнула Энни. Старуха усмехнулась.

— Ну, хотя бы попробуешь, иначе твой рассказ не будет благословлен. Затем проведи ладонями по рукам, голове и ногам, чтобы заручиться поддержкой духов, и поклянись говорить правду.

От волнения сдвинув брови, Энни взяла трубку и старательно выполнила нивстаниву, с растерянным видом похлопав трубкой по земле и обернувшись на все четыре стороны. Потом, скривившись, поднесла трубку к губам и пару раз затянулась едким дымом, закашлявшись и этим насмешив наблюдавших за ней индейцев. Когда дым рассеялся, она провела руками по разным частям тела, как велела старая колдунья.

— Отлично, — похвалила Знахарка, беря трубку. — Теперь можешь начинать свой рассказ.

Когда Сэм вернулся в лагерь, Энни стояла в центре круга и что-то рассказывала восхищенным индейцам. Спрыгнув с лошади, он подошел поближе. Его пленница держала в руках две палочки, связанные вместе наподобие креста, и описывала этим «прибором» круги в воздухе, демонстрируя макет какого-то «аэроплана». Он остановился неподалеку и стал вместе со всеми смотреть на рассказчицу. На мгновение взгляды их встретились. В его глазах читался вопрос, в ее — растерянность. Потом она вскинула подбородок и продолжила лекцию.

Она описывала бескрайние скоростные трассы, такие же ровные, как озерная гладь, и вигвамы, упирающиеся в поднебесье, а также волшебные корзины, переносящие людей к верхним частям этих вигвамов. Члены отряда смотрели на нее во все глаза и слушали затаив дыхание. Постепенно Сэма тоже захватили эти невероятные истории.

Ближе к полудню люди наконец начали расходиться. Сэм подлетел к Энни.

— Нам надо поговорить, милая.

— Да, я слушаю.

Сэм неловко усмехнулся.

— Давай удерем отсюда, пока кто-нибудь не заставил тебя рассказывать еще.

Они поднялись в гору, не касаясь друг друга, но их взгляды выдавали неутоленное желание. Энни первой нарушила молчание.

— У Сидящей на Облаке и ее малышки все в порядке. Я заходила к ним сегодня утром.

— Рад это слышать.

— А как ты провел утро?

— Хорошо. — Он сунул руки в карманы. — Я поразмыслил над некоторыми вопросами, Энни.

— Вот как?

Он смущенно улыбнулся.

— Я вижу, ты поразила своими байками весь поселок.

— Это не байки! — возмутилась она. — Это правда. И твои люди мне верят. Я заметила, что мне с ними легко.

— Я тебя понимаю, — признался Сэм. — У меня самого всегда было такое же ощущение. Но я это чувствовал, наверное, потому, что во мне течет индейская кровь.

Она взглянула на него с укором.

— Но мне ты не веришь, Сэм. Почему ты не можешь воспринимать мои слова так же, как их восприняли твои братья?

Он вздохнул.

— Энни, мои братья верят в подземных богов, водяных чудовищ и людей, живущих в озерах.

— И что же?

— Я просто хочу сказать, что им проще воспринимать твои диковинные рассказы.

В ее голосе прозвучала обида:

— Возможно, им достаточно лишь заглянуть мне в глаза, чтобы поверить в то, что я говорю. А ты относишься ко мне с подозрением.

Сэм отвел взгляд.

— Я заслужил твою отповедь.

— Что это? — всплеснула она руками. — Неужели всемогущий Сэм Ноубл мучается угрызениями совести?

— Черт возьми, Энни, перестань насмехаться! Мне и так нелегко.

— Так скажи: что тебя тревожит?

Сэм снял шляпу и запустил пятерню в волосы.

— Вчера вечером я разговаривал с бабушкой.

— Да?

Он посмотрел ей в глаза.

— Она убедила меня в том, что ты говоришь правду. Ты в самом деле та, за кого себя выдаешь, а Рози — другая женщина.

Энни охнула от неожиданности, потом отошла на несколько шагов, борясь с противоречивыми ощущениями. С одной стороны, она почувствовала огромное облегчение от того, что Сэм наконец-то ей поверил, но с другой — гордость ее была сильно уязвлена: ведь он мог с самого начала не мучить ее своей подозрительностью.

— Значит, ты все-таки понял, — проговорила она, сглотнув комок в горле.

— Признаю, я был упрям как осел. — Он подошел ближе и положил руку ей на плечо. — Но я обещаю впредь верить всем твоим словам, дай мне только шанс!

Она посмотрела на него. В ее лице читалось страдание.

— Чтобы привести тебя в чувство, понадобилась твоя бабушка.

— Прости меня, милая, но твои рассказы были слишком уж странными.

Энни поджала губы.

Он протянул руку и коснулся ее щеки.

— Ты простишь меня?

Она долго молчала.

— Ты обидел меня, Сэм.

— Знаю. — Он нежно провел большим пальцем по ее подбородку. — Я исправлюсь, милая.

Энни отступила назад, но он шел за ней, не отрывая взгляда от ее лица.

— Ну что мне сделать, Энни? Подвесить самого себя на пыточный столб?

Сдержав улыбку, она провела кончиками пальцев по напряженным мускулам его груди.

— И расцарапать этот чудесный торс? Не надо.

Он усмехнулся.

— Значит, ты не так уж меня ненавидишь?

— Ненависти никогда не было в моей душе, Сэм.

Он приподнял подбородок своей пленницы и заглянул ей в глаза.

— Как мне заслужить твое прощение?

— Помоги мне найти мою прапрабабушку.

Он тяжело вздохнул.

— Конечно, помогу! Значит, договорились.

Но вдруг она и впрямь окажется повинной в убийстве и прочих злодействах? Что мы тогда будем делать?

Она закусила губу.

— Ты хочешь знать, смогу ли я отдать ее в руки правосудия?

Он кивнул.

— Не знаю, Сэм, — честно призналась Энни. — Там посмотрим.

Они надолго замолчали. Наконец он спросил:

— Ты в самом деле этого хочешь, Энни?

— Сэм, я должна ей помочь.

— А знаешь, чего хочу я? — спросил он дрожащим от волнения голосом.

— Нет, не знаю.

Он нежно прижал ее к себе.

— Я хочу удержать тебя здесь навсегда. Не знаю, почему я нашел тебя, милая, но я счастлив оттого, что ты у меня есть. Однако куда бы мы сейчас ни отправились, мне кажется, мы в конце концов должны будем расстаться.

Его страдальческий взгляд и нежность тронули Энни.

Она закинула руки ему на шею. От него так чудесно пахло! Он казался таким теплым и сильным… Впрочем, он прав: если они сделают, как она хочет, то им придется расстаться. Как было бы здорово укрыться вместе с ним от всего мира — точнее, от их обоих миров, — но это не решило бы их проблем.

— Мы не можем просто взять и отмахнуться от всего этого, Сэм.

— Почему? Ведь тебе здесь нравится.

— Да, но…

— Ты меня хочешь.

Сердце Энни гулко ухало под ребрами. Сэм смотрел на нее в упор. Ей хотелось заблудиться в океане их любви и больше никогда не отпускать его от себя.

И все же она печально покачала головой.

— Да, ты прав, Сэм, но мне надо спасти мою прапрабабушку. Мы уже потеряли столько времени…

— Ты собираешься меня наказать?

— Нет, Сэм, дело не в этом.

Он вцепился в ее плечи.

— Разве? Ты сказала мне, что не будешь моей, потому что я тебе не верю. Но теперь я тебе поверил, Энни, а ты опять колеблешься.

Его напор сразил Энни. Она открыла рот, собираясь ответить, но Сэм впился в ее губы жадным поцелуем. По телу Энни разлился блаженный огонь страсти. Как же она по нему соскучилась!

Сэм быстро уложил ее на подстилку из сосновой хвои и опустился рядом, проворно снимая с нее рубашку. Энни почувствовала его губы на своем горле, потом на груди. Она зажмурилась от удовольствия, когда язык Сэма коснулся ее затвердевшего соска.

— Скажи, что ты меня прощаешь, Энни, — прохрипел он. — Я хочу услышать это из твоих уст, и немедленно.

— Я прощаю тебя, Сэм, — прошептала она.

— Итак, с этим покончено. Да?

— Да.

Он отклонился назад и посмотрел ей в глаза, расстегивая ее джинсы.

— Скажи, почему ты стонешь, когда мы занимаемся любовью? — спросил он с улыбкой.

Она обвила руками его шею.

— Потому что я счастлива, Сэм.

— Ох, милая!

Энни прижала к себе голову Сэма и страстно его поцеловала. Ему не требовалось иного приглашения. Уверенными руками он стянул с Энни джинсы и тут же овладел ею, содрогнувшись в экстазе. Она застонала, растворившись в этом самозабвенном соитии.

— Тебе не больно, милая? — сипло прошептал он, приподнимая ее ягодицы.

— Мне приятно до боли, — простонала она, целуя его волосы и лицо.

— Ох, Энни!

Она прижалась к нему всем телом, испытывая доселе неизведанное блаженство, вскоре достигшее крайней точки. «Как я могла так долго ему отказывать? — пронеслось у нее в мозгу, когда наступила долгожданная разрядка. — Если я его когда-нибудь потеряю, я умру».

Глава 27

— И куда же мы отсюда направимся, Сэм? — спросила Энни.

Поздно вечером, когда остальные члены отряда ушли спать, парочка задержалась у главного костра, грея друг друга в объятиях. Энни была взволнована близостью Сэма, ибо этот день оказался незабываемым для них обоих. Они вернулись в лагерь только под вечер, слегка растрепанные, усталые, с сосновыми иголками в волосах — и такие счастливые. Перед ужином Энни проведала Сидящую на Облаке и ее новорожденную дочку, а после еды опять развлекала отряд рассказами о жизни в будущем веке.

Все было замечательно, но Энни по-прежнему тревожилась, не зная, как сложатся дальше ее отношения с Сэмом. Она выжидательно смотрела на своего спутника, а он не отрывал глаз от огня.

— Ты все-таки хочешь уехать? — спросил он. Подняв голову, она увидела невероятно черные небеса с россыпью мерцающих звезд над снежными вершинами Скалистых гор.

— Здесь чудесно, — признала она. — Наверное, я могла бы остаться и тоже стать индианкой.

— Могла бы? — встрепенулся Сэм. Энни кивнула.

— Эта простая жизнь на лоне природы напоминает мне мои детство и юность, проведенные на ранчо. — В ее голосе послышались нотки боли. — Но ты мало знаешь об этом периоде моей жизни да и вообще о том, как я жила до встречи с тобой.

Сэм сжал руку возлюбленной и виновато заглянул ей в глаза.

— Энни, мне кажется, я знаю про тебя все, что мне надо знать. Ты красивая, гордая, страстная, добрая, честная и великодушная. Ты отдаешь мне всю душу, когда мы занимаемся любовью. А что касается твоей жизни до нашей встречи, ты права: я не придавал этому почти никакого значения и даже не хотел тебя слушать. Но я исправлюсь, только дай время.

Тронутая его искренностью, Энни взъерошила ему волосы.

— После того, что сегодня было, я не могу тебе отказать.

Он обнял ее за плечи, и они долго сидели, слушая, как ветер треплет вигвамы, а вдали завывает койот.

— И все же мы должны решить, что нам делать, милая, — ласково заговорил Сэм. — Оставаться здесь или…

— Да, — согласилась Энни. — Мне нравится этот лагерь, но как я могу остаться, зная, что моей прапрабабушке грозит беда? К тому же Сидящая на Облаке скоро покинет родильную палатку. Мне надо будет освободить ее вигвам, чтобы она воссоединилась со своей семьей.

Сэм кивнул.

— Ты хотела бы уехать в ближайшие дни?

— Уехать куда?

— В Роудивилл. Мы попытаемся спасти твою прапрабабушку…

— Но как мы ее спасем? Тебе не приходило в голову, что мое разительное сходство с Грязной Рози может навлечь на меня большие неприятности?

Он усмехнулся и ласково ущипнул ее за подбородок.

— Да, я думал об этом. Мало того, я сам известен в тех краях — во всяком случае, в окрестностях Сентрал-Сити. Все знают, что я работаю на судью Райчеса.

Чтобы не вызвать подозрений, нам обоим нужно замаскироваться.

— Что ты предлагаешь?

В глазах Сэма зажглись озорные искорки.

— Знаешь, милая, я все время вспоминаю о семье священника, с которой мы встретились на дороге. И о тех днях, когда я, будучи маленьким мальчиком, разъезжал по территориям вместе со своим дедушкой-миссионером.

Энни округлила глаза.

— Так ты хочешь… Сэм усмехнулся.

— Кто заподозрит христианского священника и его суп-руту в чем-то незаконном? К тому же я слышал, что Ройс Роуди, несмотря на свой распутный нрав, сильно набожен. Он не посмеет пристрелить проповедника.

Энни хохотнула, немало заинтригованная идеей Сэма.

— Что ж, пожалуй, ты прав. И все-таки ты — и вдруг священник…

— А почему мне нельзя быть священником? — резко спросил он.

— Впрочем, тебе хватит наглости, — согласилась она, сдержав улыбку.

Он шутливо погрозил ей пальцем.

— Женщина, не нарывайся, а то я тебя отшлепаю! Она сморщила носик.

— В тот день, когда ты меня отшлепаешь, Сэм Ноубл, в аду станет холодно.

Сэм засмеялся.

— Кажется, в один из таких дней я тебя нашел.

Энни весело рассмеялась и наградила Сэма поцелуем. Этой ночью они долго сидели у костра, обсуждая блестящий план Сэма.

Два дня спустя они уезжали. Холодным утром все жители маленького палаточного лагеря собрались возле кораля, чтобы их проводить. Многие принесли подарки — еду и украшения.

Сначала вперед вышел Лунный Теленок. Он торжественно преподнес Энни амулет из шалфея и пестрых птичьих перьев. Юродивый молчал, но Энни видела по его печальному лицу: он понимает, что они с Сэмом уезжают. Она поблагодарила беднягу, ласково тронув его руку. К ее удивлению, он не отпрянул. Потом подошла Знахарка и подарила ей красивое ожерелье из разноцветного бисера, а Белая Сова протянула мешочек с целебными травами.

Следующей была Сидящая на Облаке со своей малышкой. Энни долго держала ребенка на руках, потом отдала его матери и крепко обняла шайеннку. По виду Сидящей на Облаке было трудно предположить, что всего несколько дней назад она родила ребенка.

— Спасибо тебе за твою доброту, — от души поблагодарила Энни подругу.

Женщина сжала ей руку.

— Да направит вас Всевышний Мудрец в ваших скитаниях.

Энни слегка улыбнулась, вспомнив, что точно такие же слова сказал ей Уиндфут.

— Спасибо. Пусть он также хранит тебя и твою замечательную семью.

Женщина отошла. Между тем Сэм в последний раз обнял свою бабушку, потом обернулся и пожал руку Кнуту. Наконец взгляды его и Энни встретились. Он кивнул, и они направились к лошадям.

Энни села на красивую лошадку, подаренную ей Красным Щитом. Сэм оставил ее старого коня на попечение Свистящего Кнута. Они тронулись в путь, в горы. Оглянувшись, Энни увидела, что множество пар карих глаз смотрит им вслед. Но взволнованный взгляд Лунного Теленка особенно разбередил ей душу.

— С отрядом не случится ничего плохого? — спросила она у Сэма.

— Надеюсь, что нет. Если хочешь, когда мы закончим наши дела, мы вернемся и посмотрим, как они живут.

— Если я вернусь… — пробормотала Энни. Сэм резко взглянул на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Знаешь, я несколько обескуражена перспективой встречи со своей прапрабабушкой. Это такой парадокс!

— Что-что?

— Парадокс — это головоломка, загадка; то, что не поддается логике.

— Это верно. Ты и впрямь не поддаешься никакой логике, милая, — согласился Сэм.

Она скорчила гримаску.

— Ты хочешь сказать, — проговорил он уже серьезнее, — что это нелепо: оказаться в одно и то же время и примерно в одинаковом возрасте со своей родной прапрабабушкой? Здравый смысл подсказывает, что этого не может быть. Одна из вас должна быть мертва.

Энни побледнела.

— Не надо об этом! Но ты прав: наша встреча перечеркивает все законы времени и пространства. А что, если одна из нас и в самом деле исчезнет?

Сэм покачал головой:

— Милая, ты говоришь ерунду. Ведь ты сама постоянно твердишь мне о том, что должна ей помочь.

— Да, и я очень надеюсь, что у меня это получится, — призналась Энни.

— Если хочешь знать правду, мне тоже все это кажется очень странным, — задумчиво заметил Сэм. — И я боюсь тебя потерять.

Энни помолчала.

— Сколько времени займет поездка до Роудивилла?

— День-два. — Сэм потер подбородок. — Я давно не брился…

— Я это заметила.

— Даже хорошо, что у меня отросла борода, пусть и короткая. Я спрячу за ней лицо.

— Ах, ну да, ведь мы должны замаскироваться!

— Прежде чем направиться в Роудивилл, нам придется остановиться в Джорджтауне, взять в аренду кабриолет и купить подобающую одежду. — Он хмуро оглядел ее джинсы и рубашку. — Как ты думаешь, ты сумеешь изобразить из себя жену священника?

— Попробую. Мне помогут черная краска для волос, строгая прическа и очки.

Сэм усмехнулся.

— Тебе понадобится пара черных шелковых платьев.

— Это само собой. Такие платья — стандартная униформа жены священника.

— А еще нам надо сменить имена. — Он сдвинул брови. — Что, если я буду преподобным Лемюэлем Профетом, а ты моей женой Ребеккой?

— Звучит вполне прилично.

— Ты умеешь играть на пианино? — с надеждой спросил он.

— Нет. У меня нет музыкального слуха. С этим тебе не повезло.

— Ну, это не страшно.

— Зато если тебе понадобится первоклассный наездник для гонок с бочками — я к твоим услугам, — усмехнулась Энни.

Он наморщил лоб.

— Что еще за гонки с бочками?

— Когда я была подростком, я не пропускала ни одного крупного техасского родео. Гонки с бочками — это когда наездник ведет свою лошадь по дорожке, выложенной бочками, преодолевая препятствия. На соревнованиях я завоевала немало синих ленточек.

— Этот твой талант может нам пригодиться, если придется спешно удирать из Роудивилла, — заметил Сэм, невесело усмехнувшись.

Энни засмеялась.

— Ты прав. Если такое случится, я раздавлю не слишком много людей.

— Энни, — смущенно заговорил Сэм после долгого молчания, — расскажи мне побольше о себе.

Она взглянула на него, удивленная этой просьбой.

— О себе? Что именно ты хочешь узнать?

— Как ты жила раньше, в каком мире — одним словом, все. Энни пожала плечами:

. — Твой вопрос несколько запоздал.

— Энни, — обиделся Сэм, — ты же знаешь: я не спрашивал тебя о твоем прошлом, потому что ты была моей пленницей. Теперь все изменилось, и я чертовски этому рад. Теперь я верю тебе, милая.

Она благодарно улыбнулась.

— А ты умеешь угождать дамам, охотник за головами! Когда ты называешь меня милой, я таю как воск.

— Так ты мне расскажешь?

И Энни пустилась в долгое повествование. Она рассказала Сэму про свою жизнь в будущем: как она росла на ранчо, как потом училась, как начала работать. Рассказала о потере родителей и о своих проблемах с братом.

— Значит, ты сирота и, кроме Ларри, у тебя никого нет? — спросил Сэм.

— Да, — вздохнула она. — И я очень волнуюсь за него.

— Я тебе сочувствую. Энни понимающе кивнула.

— Знаешь, это странно, но ты немножко напоминаешь мне моего отца.

Сэм засмеялся.

— Неужели?

В глазах Энни вспыхнула гордость.

— Он был, что называется, «славным парнем».

— То есть одним из тех легендарных ковбоев, про которых ты мне рассказывала?

Она засмеялась.

— Именно так. Но, боюсь, мой отец и такие мужчины, как он, — нечто вроде вымирающей породы. Теперь молодые люди стали… э-э… урбанизированными одноклеточными существами.

Сэм нахмурился.

— Не знаю, что ты этим хочешь сказать, но я очень рад, что тебе нравится мой тип мужчин.

Сморщив носик, Энни продолжила экскурс в историю будущего, рассказав Сэму о том, как она купила город-призрак и чем обернулось для нее это рискованное предприятие, когда ее бросили и подрядчик, и родной брат.

Когда она поведала о своих юридических закавыках с шайеннами и о встрече со стариком Уиндфутом, Сэм ухмыльнулся.

— Знаешь, что интересно? Мое второе имя — Уиндфут.

— Ты шутишь!

— Нет. Мое полное имя — Сэмюел Уиндфут Ноубл.

— Ты думаешь, этот старый чудак — твой родственник? Сэм пожал плечами:

— Может быть, хотя Уиндфут — довольно распространенное здесь имя.

Она сверкнула глазами.

— Ну что ж, мистер Сэмюел Уиндфут Ноубл, видимо, мне придется взять вас с собой в будущее, чтобы уладить дела с шайеннами. — Она замолчала и покачала головой. — Черт возьми, скорее всего я уже пропустила день судебного заседания и мой город-призрак теперь передали отряду «Серебряный ветер».

Он побледнел.

— Что с тобой, Сэм?

Он ответил не сразу:

— Странно… в родне моей бабушки есть люди из отряда «Серебряный ветер».

— О Боже! — вскричала она. — Тогда мне обязательно нужно взять тебя с собой в будущее!

Он усмехнулся.

— Ты думаешь, я там приживусь? Энни улыбнулась.

— Я уверена, что для людей конца двадцатого века ты будешь диковинкой. Твой вид бывалого ковбоя из девятнадцатого века, твое искусство бросать лассо, твоя меткость, твой жаргон и твое лицемерие…

— Какое еще лицемерие? — прорычал он. Она закатила глаза.

— А кто всего две недели назад читал мне лекции о морали? Кто говорил пословицами? «Что посеешь, то и пожнешь!» Для такого сексуального ковбоя ты настоящий ханжа, Сэм.

— Ханжа? Женщина, ты заплатишь мне за это оскорбление!

Она расправила манжеты на своей рубашке.

— Думаю, мне пора продолжить историю моей жизни.

— Да, да, продолжай!

Энни рассказала все, что с ней приключилось, вплоть до того момента, как он похитил ее из Дэденда.

— Ну и дела! Значит…

— Что значит?

Он уставился на нее в немом благоговении.

— Я пересек временной барьер, чтобы найти тебя, Энни?

— Конечно.

— И нам предписано быть вместе?

— Конечно.

— И мы не должны расставаться?

— Надеюсь на это, Сэм.

Они посмотрели друг на друга.

— Знаешь, что странно? — пробормотал он. — Я не помню, как я пересекал временной барьер.

Она фыркнула.

— Ты думаешь, там должны были стоять предупреждающие указатели вроде тех, что ставятся на железных дорогах? «Осторожно! Зона пересечения времени!»

Сэм улыбнулся.

— Там был ветер, дурачок!

— Ветер? Ты хочешь сказать — ураган, который бушевал в день нашей встречи?

Энни уверенно кивнула.

— Я думаю, это и была та сила, которая перенесла тебя сквозь время и соединила нас вместе.

— Выходит, мы с тобой встретились не просто так?

— Разумеется, нет.

Сэм почесал заросшую щеку.

— Но мне по-прежнему не дает покоя один вопрос.

— Какой же?

Он испуганно взглянул на нее.

— Ты оказалась здесь не просто так, Энни, но ты принадлежишь другой эпохе. Когда все это кончится… я могу тебя потерять.

Глава 28

Первое впечатление Энни о Роудивилле можно было бы назвать смесью удивления и ужаса.

Сэм вел кабриолет, который они арендовали в ближайшем поселении, Джорджтауне. Они проехали по крутой и грязной главной улице этого маленького городка, притулившегося в высокогорном ущелье среди величественных, покрытых снегом вершин. Энни искоса поглядывала на Сэма. По его строгому черному костюму, такой же шляпе и короткой, аккуратно подстриженной бородке было очень трудно догадаться, что этот мужчина — бесстрашный охотник за головами, а она, с забранными в пучок волосами, в больших роговых очках, черном платье, маленькой шляпке и перчатках, — та женщина, за которой он когда-то охотился. Энни чувствовала себя немножко глупо в этом маскарадном облачении, который довершал неудобный тугой корсет. Однако сердце ее наполнялось невольной гордостью:

на ее левой руке, под перчаткой, было обручальное кольцо, купленное Сэмом во время их остановки одновременно с одеждой и Библией. Впрочем, кольцо было всего лишь предметом маскировки, как и все остальное.

Прошлой ночью они занимались любовью на природе, лежа в объятиях друг друга под восхитительным звездным небом. Вспомнив об этом, Энни содрогнулась от восторга. Они с Сэмом лихорадочно прижимались друг к другу, не смея признаться в своих затаенных страхах. Но Энни прекрасно знала, что они оба тревожатся об одном и том же — о дальнейшей поездке и поисках настоящей Рози.

Увидев население Роудивилла, Энни сильно усомнилась в успехе их предприятия. По обеим сторонам грязной улицы тянулись ветхие салуны, обшарпанный универмаг с покосившимся крыльцом, маленькая аптека и скромная гостиница. В городке были и телеграф, и небольшой банк, но ни церкви, ни тюрьмы Энни не заметила. Гостиница кишела разным сбродом: кривоногими ковбоями с «кольтами», размалеванными ночными бабочками в крикливых шелках и перьях, а также щеголеватыми мужчинами с ремнями, нашпигованными патронами и револьверами с перламутровыми рукоятками, которые выдавали в их хозяевах либо бандитов, либо картежников.

На улице им повстречался седой старик старатель, ведущий за веревку ослика, и коммивояжер в ярко-желтом фургоне. Когда они поравнялись с одним из салунов, Энни вскрикнула от удивления, увидев, как туда прямо на лошади въехал пьяный ковбой. Испуганное животное взвилось на дыбы и заржало, наездник с криками помахал револьвером и уехал.

Энни изумленно взглянула на Сэма.

— О Боже, это просто Содом и Гоморра! Ее спутник усмехнулся.

— А как же твоя склонность к авантюрам, милая?

— Да, сдается мне, веселенькая у нас будет поездка! — нервно хохотнула Энни.

— Сегодня суббота — ковбои гуляют. — Сэм нахмурился. — Может, уедем сейчас отсюда и вернемся завтра?

— Ну уж нет! Не будем ничего откладывать, — заявила Энни с напускной храбростью. — Сейчас самый удачный момент для того, чтобы войти в какой-нибудь из этих салунов и организовать лекцию о христианстве. Мы поймаем грешников за руку!

— Ты говоришь дело! Но мне все же придется за тобой присматривать. — Он кивнул на пивную, из которой только что выехал пьяный дебошир. — Пожалуй, начнем с «Роуди-Руст». Я слышал, это излюбленный притон Ройса Роуди.

— Гм-м… Судя по виду этого заведения, мистер Роуди и его дружки будут не в восторге от твоей проповеди.

Он с сомнением посмотрел на нее.

— Да, милая, ты права. Может, тебе лучше остаться в гостинице?

Она сердито сверкнула глазами.

— Ни за что на свете, Сэм Ноубл! Если ты можешь укрощать этих диких львов, то я тоже смогу!

Сэму было приятно это услышать.

Он остановил кабриолет, сунул под мышку Библию и помог выйти своей спутнице. Не успели они ступить на дощатую мостовую, как Энни почувствовала «ароматы» салуна. Уши ей резанул пьяный гогот, заглушаемый лихой песней «Кэмптаунские гонки» (Песня Стивена Фостера (XIX в.), получившая широкую известность в США.), в ноздри ударил запах прокисшего пива и табака.

Войдя в салун, они стали свидетелями колоритной сцены из жизни ковбоев. Здесь витал туман из табачного дыма, а стены были изрешечены пулями. На маленькой сцене расхаживали три полуголые девицы в полосатых красно-белых костюмах, а внизу, в луже, разлитой из опрокинутой плевательницы, дрались двое пьяниц. Совсем рядом три бородатых испанца в сомбреро играли в рулетку, а за другими столами шли азартные карточные баталии: здесь играли во всевозможные игры — от покера до блэкджека. Под самым носом у Энни бородатый старик горец лапал пышнотелую шлюху, сидевшую у него на коленях. Казалось непонятным, как эта женщина терпела жуткий запах пота, грязи и перегара виски, не говоря уже о жевательном табаке, который ее клиент сплевывал себе на бороду.

Но тут внимание Энни отвлек ее возлюбленный. Сэм выхватил «кольт» и трижды пальнул в потолок. По залу прокатился испуганный вздох, и наступила оглушительная тишина. Десятки пар недоуменных пьяных глаз устремились в его сторону. Пианист привстал с табурета, а девушки поспешно убежали со сцены.

Энни в ужасе уставилась на Сэма. Он что, спятил? Однако его смелость вселяла невольное уважение. Он высокомерно взирал на притихшую толпу, всем своим видом выражая праведное негодование.

Наконец он поднял Библию и пробасил:

— Раскайтесь, грешники, или Господь уничтожит вас, как уничтожил в пожаре Содом и Гоморру! В Библии сказано: «Обретите Бога и будете живы!»

В голосе Сэма было столько мощи, что у Энни по спине побежали мурашки. Несколько мгновений толпа никак не реагировала. Мужчины-завсегдатаи поглядывали на непрошеного гостя с опаской и растерянностью. Но вдруг послышался грубый окрик:

— Эй, проповедник, оставь нас в покое! Иди читай свою Библию где-нибудь в другом месте!

Раздался дружный хохот, и мужчины быстро утратили интерес к Сэму, вернувшись к прерванным забавам. Взглянув на своего спутника, Энни заметила, что он с трудом сдерживает гнев. Интересно, что он будет делать дальше?

Сэм подошел к человеку, который с ним заговорил. Это был золотоискатель с изрытым оспой лицом и недобрыми, налитыми кровью глазами), и перевернул его столик. Карты, деньги, стаканы и бутылки со спиртным разлетелись в разные стороны. Золотоискатель и два его дружка кое-как поднялись на ноги.

Увидев этих разъяренных мужчин, Энни подумала, что у них с Сэмом есть десять секунд на то, чтобы унести ноги.

Но ее возлюбленный продолжал поражать ее своей храбростью.

— Грешные души должны погибнуть! — цитировал Сэм Библию, с глазами, горевшими яростным огнем, обращаясь к пьяным мужикам. — Я изгоняю тебя, грешник, так же, как Иисус изгнал из храма торгашей и менял!

В салуне опять стало тихо. Энни в ужасе замерла. Интересно, прислушается ли это скопище бродяг к словам Сэма или укокошит их обоих? Золотоискатель, вызвавший Сэма на словесную дуэль, явно готовился к убийству. Его узловатые пальцы уже потянулись к кобуре.

Внезапно все обернулись к высокому мужчине средних лет, который шел сквозь толпу к Сэму. Лысеющий, с небольшим брюшком, в черных брюках, белой рубашке, красном галстуке-бабочке и черном атласном жилете с кармашком для золотых часов, мужчина шагал уверенной поступью богатого человека, наделенного властью. Его длинное лицо было гладко выбрито, однако обвисшие щеки и мешки под глазами свидетельствовали о распутном образе жизни. Тонкие губы незнакомца были сложены в улыбку, но внимание Энни задержалось на его темных, почти черных глазах. Она внимательно вглядывалась в эти глаза, но не находила там отражения души. Между тем мужчина приблизился к Сэму, и она, сдержав дрожь, встала рядом со своим «мужем».

Мужчина обернулся к толпе.

— Все, ребята, концерт окончен!

Завсегдатаи салуна начали переговариваться между собой, возобновив игру, а мужчина сосредоточил свое внимание на Сэме и Энни.

— Привет, соседи, — протянул он ласково, но с угрозой, и кивнул на револьвер Сэма. — Мы вас чем-то обидели, незнакомец?

Сэм с достоинством расправил плечи.

— С кем я говорю?

— Меня зовут Ройс Роуди. Вы устроили скандал в моем салуне.

Сэм окинул Роуди суровым взглядом.

— Простите, мистер Роуди, но в этом салуне столько дыр, что здесь вполне можно разводить птиц. Я не собираюсь разрушать ваше имущество, но мне надо донести слово Божье до этих исчадий ада.

Ройс Роуди ухмыльнулся и взглянул на Сэма с невольным восхищением.

— Вы христианский проповедник? Сэм обнял Энни за плечи.

— Я преподобный Лемюэль Профет, а это моя супруга Ребекка.

Роуди покосился на Энни, и она с тревогой заметила, как на его лице медленно проступила хмурая подозрительность.

— Мы с вами встречались раньше, мэм?

Сердце Энни часто забилось, но ей удалось сохранить внешнюю невозмутимость.

— Едва ли, — сухо отозвалась она.

Роуди пожал плечами, потом обратился к Сэму:

— Что привело вас в наши края?

Сэм с готовностью ответил на заданный вопрос:

— Мы приехали сюда, дабы проповедовать Евангелие старателям в горах, гуртовщикам на ранчо, фермерам в полях и даже язычникам-индейцам в прериях.

Роуди явно заинтересовался.

— Вы проповедуете христианство?

— Моя миссия — спасать души безбожников.

Роуди обернулся к сидевшему неподалеку гуртовщику.

— Давненько мы не видали в наших краях проповедников, а, Джед?

— Истинно так, босс, — ответил Джед, прихлебывая виски.

— Скажите мне, мистер Роуди, разве вы не хотите спастись? — вопросил Сэм.

Роуди сузил глаза, в его голосе зазвучали раздраженные нотки:

— А с чего вы взяли, что я не был крещен? Сэм всплеснул руками.

— Во всем городке нет ни единой церкви, к тому же вы содержите притон — скопище пороков.

— А может, я таким образом помогаю Господу? — высказал предположение Роуди, криво усмехнувшись.

— Давая пристанище проституткам, пьяницам и картежникам?

Роуди запрокинул голову и расхохотался.

— Послушайте, преподобный отец, язычники не могут спастись до тех пор, пока они не вкусят греха. А я им в этом помогаю, только и всего.

— Тогда вы, наверное, не будете возражать, если я вернусь завтра и буду здесь проповедовать Евангелие? — не растерялся Сэм.

Роуди заколебался.

— Вы предоставляете людям все виды сатанинских искушений, — продолжал Сэм властным тоном. — Надеюсь, вы не станете отнимать у этих несчастных грешников шанс попасть в рай?

Оглядев море «грешников», Роуди усмехнулся.

— А знаешь, священник, ты мне нравишься! Ты очень забавный малый.

— Тогда позвольте мне завтра просветить вас на моих проповедях.

Роуди махнул рукой в знак согласия.

— Черт возьми, проповедник, я не возражаю, если ты будешь читать свои проповеди до полудня, пока двери моего салуна закрыты. Может быть, я и сам приду тебя послушать. Это должно быть интересно.

Желваки, ходившие на скулах Сэма, выдавали его раздражение, но он энергично пожал Ройсу руку.

— Итак, мы договорились, мистер Роуди. Позвольте мне сделать небольшое объявление?

— Ради Бога!

Сэм решительно прошагал сквозь толпу к маленькой сцене. Полуголые танцовщицы бросились врассыпную задолго до того, как он поднялся на возвышение и обратил к залу свое суровое лицо.

— Братья и сестры, слушайте мой призыв! Голоса в зале несколько утихли. Подняв Библию, Сэм провозгласил:

— В Священном Писании сказано, что грешникам не избежать проклятия ада.

Он выдержал драматическую паузу.

— Аминь, преподобный отец! — крикнул кто-то. Послышались отдельные смешки. Сэм продолжал:

— Только через спасение вы сумеете очиститься. Грядет Судный день. Он наступит прежде, чем вы об этом узнаете, братья и сестры. Все, кто хочет избежать гнева Господнего, приходите сюда завтра утром, к одиннадцати часам, чтобы послушать слово Божье.

На этот раз в толпе раздались жидкие хлопки. Сэм спрыгнул со сцены, подошел к Энни и за руку вывел ее из салуна.

Глава 29

— Фу! — выдохнула Энни, когда они с Сэмом оказались на улице. — Я уже думала, мы не уйдем оттуда живыми!

— Ничего страшного, — сказал он, подсаживая ее в кабриолет.

Энни закатила глаза.

— Ничего страшного? Ты нагло вломился в салун, перевернул столы и провозгласил, что все вокруг будут гореть в аду! Неужели ты думаешь, что эта банда еретиков скажет тебе спасибо?

Подпрыгнув, Сэм сел рядом с ней и весело усмехнулся.

— Мало того, я дрожала как осиновый лист — боялась, что Ройс Роуди заметит мое сходство с Рози.

Услышав эти слова, Сэм нахмурился.

— Да, в первый момент он был ошарашен, но, по-моему, пронесло.

— Просто невероятно! Ты так беспечно ко всему относишься!

Он проговорил строгим тоном:

— Я вовсе не так беспечен, Энни, как ты думаешь. Я очень за тебя волнуюсь. Но раз уж мы затеяли этот маскарад, приходится идти на риск.

— Пожалуй, ты прав… — Она помолчала. — Как ты думаешь, почему Роуди разрешил тебе завтра проповедовать?

Сэм натянул поводья, останавливая лошадей перед гостиницей.

— Толком не знаю, но я слышал, будто он неравнодушен к священникам. Мне кажется, ему что-то от них надо.

Энни кивнула.

— Я думаю, он нашел тебя забавным, но когда ты ему наскучишь, он пристрелит нас обоих.

— Он пристрелит тебя только через мой труп! «Что вполне вероятно», — мрачно подумала Энни. Взяв свою Библию, Сэм выбрался из кабриолета и помог выйти Энни.

— Идем, милая, возьмем номер.

Она с сомнением оглядела маленькую обшарпанную гостиницу с облупившейся краской и поникшей петунией на подоконниках.

— А если у них нет номеров?

Он подмигнул ей, сунул Библию под мышку и достал из багажного отделения кабриолета две их сумки.

— Тогда поспрашиваем в салуне. Может быть, у одной из девушек-танцовщиц найдется лишняя койка.

— Ты просто невыносим!

С сумками в руках Сэм поднялся следом за Энни по просевшим ступенькам мрачного здания в стиле греческого возрождения. На его стук вышла дородная женщина лет тридцати с красным, блестящим от пота лицом. Ее каштановые волосы были собраны в пучок, из которого выбилось множество мокрых прядей. На ней было темно-синее суконное платье и грязный кухонный фартук.

— Чем могу служить, сэр? — тихо спросила она, переводя взгляд с гостей на их багаж.

— Добрый вечер, мэм. — Сэм поправил Библию так, чтобы женщина это заметила. — Я преподобный Лемюэль Трофет, а это моя жена, сестра Ребекка. Пока мы будем здесь жить, я организую серию христианских проповедей для местных жителей. Надеюсь, у вас найдется для нас комната?

Женщина тихо ойкнула и сложила руки перед собой.

— Священник! О Господи, мы не видели в наших краях священников с тех самых пор, как Вонючка Джон застрелил одного миссионера. — Заметив, что гости побледнели, женщина засмеялась и махнула рукой. — Не бойтесь. Вонючка был непроходимым пьяницей, но, слава Богу, прошлой весной он поел несвежей свинины и откинул копыта.

Натянуто улыбнувшись, Сэм вежливо сказал:

— В таком случае мы с женой очень рады, что приехали сюда.

— Да, но вот незадача: наша гостиница переполнена, — виновато вздохнула женщина.

— Для нас не найдется номера? — расстроилась Энни. Хозяйка гостиницы задумалась, потом расплылась в улыбке.

— Вы можете занять комнату моего брата на чердаке. Дик уехал искать золото. Я уверена, что он не стал бы возражать, ведь вы делаете богоугодное дело.

Сэм снял шляпу.

— Мы вам очень признательны, мэм.

Дородная женщина отступила назад и широко распахнула дверь.

— Простите мне мою неучтивость! Проходите, пожалуйста. Меня зовут Долли Дамбл, и для меня высокая честь — принимать вас в моей гостинице.

Сэм взял багаж и вместе с Энни шагнул в пустой, но тщательно выметенный центральный вестибюль. Долетавший из задней части дома заманчивый запах жареной курицы заставил Энни слегка расслабиться.

— Ваша комната там, наверху, — показала Долли.

Следом за ней они прошли гостиную с креслами-качалками и черным диваном, после чего преодолели два лестничных пролета. Взбираясь по третьему витку узких спиральных ступенек, ведущих на чердак, Долли пыхтела и отдувалась.

— Прошу прощения за то, что вам придется жить так высоко, но Дик любит уединение.

— Ничего, мэм, мы тоже его любим, — заверил ее Сэм. Энни метнула на него укоризненный взгляд, но шутник лишь усмехнулся.

Долли провела их в унылую, но просторную чердачную комнату с железной двуспальной кроватью, строгим туалетным столиком и пузатым кленовым бюро. Солнечный свет, лившийся в окна, мягко подсвечивал своими лучами небольшой стол и два стула с деревянными спинками.

Несмотря на аскетизм обстановки, постельное белье и занавески, как заметила Энни, были очень чистыми — так же, как и не застеленный пол. В одном углу были свалены кучей вещи, явно принадлежавшие старателю, брату Долли: стопка линялых рубашек и брюк из грубой бумажной ткани, ржавый ковш для промывки горной породы, испачканная песком лопата и корзина с дешевыми бульварными романами.

Поставив на пол сумки, Сэм с одобрительной улыбкой оглядел комнату.

— Это нам вполне подойдет, мэм, — сказал он, обращаясь к Долли, и достал бумажник. — Сколько я вам должен?

Она махнула пухлой рукой.

— Нет, сэр, я не возьму деньги у священника. Вы будете заниматься миссионерской деятельностью, а я предоставлю вам и вашей жене бесплатный номер и стол. Это мой христианский долг.

— Вы очень добры, мэм, — отозвался Сэм. — Я уверен, что вездесущий Господь это отметит.

Долли открыла окно и выглянула вниз. Там, на улице, стояли их лошади и кабриолет.

— Но если вы дадите мне четыре цента, я велю своему помощнику Заку отвезти ваш экипаж на конюшню и позаботиться о лошадях.

Сэм сунул руку в карман и протянул Долли две монетки.

— Большое спасибо, мэм, — поблагодарил он хозяйку гостиницы.

Она с улыбкой приняла деньги.

— Это мы должны сказать вам спасибо за то, что вы приехали к нам в Роудивилл, преподобный отец. Предупреждаю вас, это Богом забытое место.

Энни еле сдержала улыбку, увидев, как Сэм сунул большие пальцы в карманы своего жилета и с важным видом кивнул.

— Вот поэтому-то мы с супругой и приехали сюда, дабы воззвать к роудивиллским грешникам.

— Да хранит вас Господь, преподобный отец. Знаете, мы с Диком раньше жили в Сентрал-Сити и посещали методистскую церковь Святого Иакова. — Она тяжело вздохнула. — Я играла на пианино добрым людям, и теперь мне этого очень недостает.

Сэм и Энни многозначительно переглянулись, и Сэм спросил:

— Мэм, а вы не могли бы сыграть для нас на завтрашней проповеди?

Она опять сложила перед собой руки.

— С большим удовольствием! Где вы будете проповедовать?

— В «Роуди-Руст», — вступила в разговор Энни. Женщина схватилась за голову.

— В салуне?!

Сэм сделал суровое лицо.

— Мы должны воззвать к грешникам в их притоне, разве не так, сестра Долли?

— Конечно. — Она улыбнулась. — Не беспокойтесь, преподобный отец, я приду туда пораньше и захвачу сборник гимнов. Может быть, кое-кто из завсегдатаев притона Ройса Роуди раскается в своих злодеяниях, слушая игру Долли Дамбл.

— Мы рассчитываем на вас, мэм, — сказал Сэм. Долли кивнула.

— Буду ждать с нетерпением! Если хотите поужинать, спускайтесь на кухню к пяти часам. Или вы устали? Тогда я могу принести вам поднос наверх.

Сэм лукаво взглянул на Энни, потом обратился к Долли:

— Мы будем вам премного благодарны, если вы принесете нам ужин сюда, мэм. Видите ли, мне еще нужно поработать над текстом проповеди.

Долли всплеснула руками.

— Ох, какая же я бестолковая! Я отвлекаю вас от изучения Библии, преподобный отец. Ну что ж, ровно в пять часов я принесу вам ужин.

— Большое спасибо, мэм.

Довольная Долли вышла, шурша пышными юбками. Стянув с рук перчатки, Энни бросила их на туалетный столик и обернулась к Сэму.

— «Поработать над текстом проповеди!» — Она закатила глаза. — Как не стыдно обманывать бедную женщину? Выпросил у нее бесплатный номер и стол, не говоря уже о подносе с ужином!

Сэм засмеялся, потом подошел к Энни и крепко ее обнял.

— «Бедная женщина» переживает свои лучшие деньки, и ты это знаешь.

— Да, я согласна, но меня гложет совесть, ведь мы ее обманули! И потом я боялась, что она упадет в обморок после восхождения на третий этаж.

— Ты можешь предложить что-то другое, милая? Священник и его супруга должны остановиться в приличном месте.

— Ты прав. Но поднос с ужином — это уже перебор. Нам надо спуститься вниз, смешаться с остальными постояльцами и попытаться узнать как можно больше о Рози…

— Всему свое время, милая. Надеюсь, завтрак подадут не слишком поздно, тогда и пообщаемся с другими постояльцами.

— А что мы будем делать сейчас?

Глаза Сэма блеснули. Он погладил Энни по спине и кивнул на кровать. Голос его стал хрипловатым:

— Тебе не кажется, милая, что эта постель выглядит весьма заманчиво? К тому же мы вот уже почти восемь часов не занимались любовью.

— Сэм! — возмутилась Энни, но сердце ее забилось от предвкушения. — Нас услышат внизу!

— Не услышат. — Он усмехнулся и снял с нее очки в роговой оправе. — А если даже и услышат, то припишут это нашему религиозному рвению.

— Нет, ты просто невыносим!

Впрочем, когда Сэм принялся развязывать ленточки на ее черной шелковой шляпке, Энни засмеялась. Он нагнулся и припал теплыми губами к ее шее.

— К тому же у тебя такой чопорный вид, что меня так и подмывает тебя немного измять.

— Сказать по правде, мне и самой до смерти хочется снять этот корсет, — призналась она со стоном.

— С удовольствием вам помогу, мэм. — Сэм уложил ее на мягкую перину и лег рядом, заглянув ей в глаза. — Знаешь, что мне во всем этом нравится, Энни?

— Что?

Он поднес ее левую руку к губам и благоговейно поцеловал палец с обручальным кольцом.

— Делать вид, будто ты моя жена.

— О, Сэм! — Она ласково обвила руками его шею. Он медленно вынимал шпильки из ее волос.

— Иногда мне бывает так страшно…

— Отчего? Я думала, ты ничего не боишься.

— Я боюсь тебя потерять, — признался он. — И еще меня немного пугает, что я сам в тебе потерялся.

Она удивленно взглянула на него.

— Значит, у тебя по-прежнему есть выбор. А я уже обречена.

Его лицо сделалось бесконечно нежным. Он пробормотал имя Энни и приник губами к ее губам.

Не прерывая поцелуя, он ласкал ее волосы. Мгновение спустя его нетерпеливые пальцы начали расстегивать многочисленные пуговки на ее лифе. Она села, облегченно вздохнув, когда он развязал корсет, потом игриво ущипнула Сэма и расстегнула его жилет и рубашку, чтобы поцеловать завитки темных волос на его крепком торсе. Он отвел в сторону ее лиф и прошелся губами по округлой нежной груди. Энни содрогнулась от удовольствия. Ее соски затвердели. Токи желания пронзили тело Энни, задержавшись в самых недрах ее естества. Она выгнула спину от восторга.

Пальцы Сэма скользнули ей под юбки, а она тем временем опустила руки и принялась ласкать его напряженный символ желания, с удовлетворением услышав его мучительный стон.

— Что, не терпится, ковбой? — поддразнила она.

— Да. Мне хочется насладиться каждым дюймом твоего тела.

Вскоре он сделал именно то, что хотел, — сорвал с Энни всю одежду и стал возбуждать ее руками и губами, медленно скользя поцелуями по ее бедрам, длинным ногам, животу и груди. Потом она лихорадочно раздела его самого.

Сэм заставил ее сесть на него сверху.

— Как было бы хорошо, если бы ты всегда была со мной, — пробормотал он. — Я хочу любить тебя под солнцем и смотреть в твои голубые глаза, ловя каждое движение твоей души.

— А разве сейчас… ты этого не видишь? — прошептала она. Он улыбнулся и вошел в нее мощным толчком, притянув к себе ее губы. Энни вскрикнула от острого наслаждения.

По счастью, Сэм быстро закрыл ей рот поцелуем, иначе их точно услышали бы внизу.

Глава 30

Намного позже Энни неожиданно проснулась, услышав стук в дверь.

— Преподобный Профет! — послышался голос запыхавшейся Долли Дамбл. — Я принесла вам поднос с ужином! Можно войти?

— Сэм! — В панике зашептала Энни, толкнув лежащего рядом голого любовника. — Сделай что-нибудь, а не то она сейчас войдет!

Сэм тряхнул головой и открыл глаза. Великолепный в своей наготе, он невозмутимо взглянул на нее.

— Сэм! — прошипела она в отчаянии. Он закрыл ей рот ладонью и крикнул:

— Сестра Долли, поставьте, пожалуйста, поднос у двери. Мы с сестрой Ребеккой погрузились в молитву. Я возьму еду, как только мы закончим.

— Конечно, преподобный отец, — ответила Долли. — Простите, что помешала вам общаться с Господом.

Как только Энни услышала, что хозяйка гостиницы тяжкой поступью отходит от двери, она снова толкнула Сэма.

— Наглый обманщик! «Погрузились в молитву!» Сказал бы лучше «погрузились во грех».

Он усмехнулся и поднялся с постели.

— Прекрати ворчать, женщина, или я научу тебя, как должна вести себя послушная супруга.

— Я тебе не супруга!

Он обернулся и посмотрел ей в глаза.

— Хочешь, я это исправлю?

Энни в немом восхищении окинула взглядом его фигуру.

— Я могу, — добавил он.

Она понимала, что он говорит это серьезно. Сердце Энни стучало так сильно, что она с трудом различала его слова. Сэм попытался обратить все в шутку.

— Ну вот ты и замолчала. И слава Богу. А то мне уже надоели твои жалобы.

Энни запустила в него подушкой.

Сэм поймал мягкий метательный снаряд и с ухмылкой отправил его обратно, потом взял обе сумки и поставил их на кровать. Открыв свою, он достал костюм, купленный в Джорджтауне, надел его, после чего извлек из сумки Энни ночную рубашку и бросил ее своей строптивой спутнице.

— Оденься, женщина, а я принесу наш ужин.

Она натянула рубашку и мечтательно посмотрела на своего спутника.

— Знаешь что, Сэм?

— Что?

Энни подалась вперед и обняла руками колени.

— Пожалуй, мне вовсе не стоит жаловаться на судьбу.

Поблагодарив Энни улыбкой, он прошагал к двери и вернулся с подносом, на котором стояли две полные тарелки и стаканы с чаем. При виде восхитительного куриного фрикасе рот Энни наполнился слюной.

— Какой божественный запах! — воскликнула она. Сэм поставил поднос на столик у окна.

— Иди сюда, женщина. Я страшно хочу есть!

Энни с некоторым смущением заняла свое место за столиком, сев напротив Сэма. Только что в постели они заступили за некую черту, позволив себе отдаться во власть фантазий. Все вокруг считали их супружеской парой, и это придавало их близости особую пикантность. «Пригрозив» Энни свадьбой, Сэм взволновал ее еще больше. И сейчас она любовалась его красивыми чертами и густыми темными волосами, позолоченными прощальными лучами закатного солнца. Сможет ли она когда-нибудь отпустить от себя этого человека?

Проглотив комок в горле, она взяла вилку и начала есть. Фрикасе было нежным и очень вкусным, так же как и картофельное пюре, зеленые бобы и домашний хлеб. Чай, сдобренный свежими побегами мяты, оказался крепким и ароматным.

Сэм взглянул на ее сосредоточенное лицо.

— Почему ты так серьезна, милая? О чем ты думаешь?

— Просто наслаждаюсь мгновением. Я думаю, что это самая вкусная еда, какую я пробовала с тех пор, как ты меня похитил, охотник за головами.

— Вот погоди, я свожу тебя в ресторан отеля «Виндзор», — объявил он. — Там отлично кормят. Ты будешь есть бифштексы и омаров с тончайшего фарфора, пить шампанское из хрустальных бокалов, сидеть в окружении люстр из граненого стекла и зеркал с бриллиантовым напылением.

— Звучит многообещающе, — откликнулась Энни, но в ее голосе сквозила грусть. — Ты приглашаешь меня туда?

Сэм сжал ее руку.

— Я бы очень хотел, милая. Как ты думаешь, что мы будем делать, когда закончится вся эта заварушка?

Она тяжка вздохнула.

— Ты имеешь в виду — когда мы найдем мою прапрабабушку и как-то изменим ее жизнь?

— Вот именно.

Энни выглянула в окно. По вечерней улице с грохотом катил фермерский фургон.

— Наверное, я попытаюсь вернуться в настоящее. Поеду на юг и посмотрю, не перенесет ли меня тот же самый дьявольский ветер обратно. Я оставила позади уйму проблем. К тому же я беспокоюсь о брате.

— Ты не хочешь остаться? — разочарованно протянул он.

— А ты хочешь, чтобы я осталась? Он нежно погладил ее по щеке.

— Неужели ты думаешь, мне не нравится, когда ты рядом, милая?

— Да нет, я чувствую, что тебе это нравится. — Она еще раз судорожно вздохнула. — Но знаешь, Сэм, я никогда не стану «милой женушкой», которая сидит дома, пока ее муж куролесит. Если бы я могла разделить с тобой твою жизнь…

— Этого никогда не будет, Энни, — мрачно изрек он. — Хватит и того, что я волнуюсь за тебя сейчас, во время нашего маскарада. Но когда я ищу преступников — убийц и насильников, словом, негодяев, которые, не задумываясь, перережут человеку горло, — держать тебя рядом слишком опасно.

— А что, если я каким-то образом смогу вернуться в свою прежнюю жизнь? — спросила она. — Ты пойдешь туда со мной?

Сэм долго обдумывал ее вопрос, потом медленно покачал головой.

— Моя жизнь здесь.

Энни не смогла скрыть своего разочарования.

— Эту жизнь ты сам себе выбрал. Но кто сказал, что ты не можешь жить по-другому?

— А кто сказал, что ты этого не можешь? — задал он встречный вопрос.

Энни замолчала. Сэм прав. Она хочет, чтобы он изменил свою жизнь, но при этом не желает менять свою. Наконец она сказала:

— Сэм, в нашем будущем слишком много неопределенности. Наверное, нам остается лишь одно — наслаждаться отпущенными мгновениями.

— Ну что ж, коли так, милая… — босая нога Сэма нащупала под столом ее ногу, — ешь поскорей, ибо я не настроен долго ждать.

Весело засмеявшись, Энни швырнула в него салфетку.

— Сэм Ноубл, ты ненасытен! Не забудь, что после наших упражнений в постели тебе еще предстоит поработать над завтрашней проповедью.

Сэм вдруг посерьезнел, встал и поцеловал ей руку.

— Запомни, милая: то, что между нами происходит, — это не грех. Мне кажется, все наши чувства ниспосланы нам небесными ангелами.

Энни растаяла.

— Наверное, ты прав… — пробормотала она и перегнулась через столик, чтобы принять его поцелуй.

Позже, когда Энни уснула, Сэм сел, за стол с карандашом в руке и начал делать наброски своей проповеди.

Завтра ему предстояло сыграть великую роль священника. Он вспомнил дни своей юности и проповеди деда — пламенные речи, произносимые громким басом, дискуссии на вечные темы добра и зла.

Сэм считал себя человеком праведным. Да, он не посещал церковь каждое воскресенье, но те ценности, о которых он слышал от деда, впечатались в его сознание. Он хотел быть хорошим.

А кроме того, он хотел Энни. Хотел создать с ней семью, завести ребенка.

Раньше ему никогда даже не приходило в голову, что он пожелает остепениться с такой строптивой женщиной, но время шло, по ночам он держал Энни в своих объятиях и уже не представлял, что может быть иначе. Она бросала ему вызов, покоряла и восторгала своей независимостью, в чем-то даже его дополняя. Но мог ли он при своем образе жизни жениться на Энни? К тому же она прибыла из другого века и, судя по ее словам, собиралась вернуться обратно.

Между их мирами зияла огромная пропасть, и Сэм сомневался, что сможет навести мосты. По иронии судьбы, те самые качества, которые заставили его полюбить Энни, угрожали их совместному будущему.

Вздохнув, Сэм опустил карандаш и обернулся к спящей Энни. Ее великолепные волосы разметались по подушке, а лицо было умиротворенным, как у ангела. Длинные ресницы отбрасывали тень на розовые щеки. Сэм невольно вспомнил ее бурные ласки и вздохнул. Неужели им суждено расстаться? Эта мысль тяжелым камнем лежала на сердце.

Может быть, он сумеет перешагнуть через собственную гордость и прижиться в ее мире? Может быть, они еще сумеют договориться?..

Глава 31

У Энни было такое чувство, как будто она находится в аду.

На протяжении ночи она несколько раз просыпалась от револьверных выстрелов и мужских криков, доносившихся с улицы.

В первый раз она потрясла Сэма за плечи.

— Что это, Сэм?

— Ничего особенного. Просто несколько гуртовщиков затеяли перестрелку по пути домой, — сонно пробормотал он. — Спи.

— Как я могу спать при таком шуме?

Ответом ей послужил негромкий храп. Сэм отвернулся к стене.

Следующие два часа Энни напрасно пыталась уснуть. Стоило ей сомкнуть глаза, как за окном опять начинались крики и пальба. Когда же вслед за ликующим женским воплем последовало очередное стаккато из револьверных выстрелов, она снова потрясла Сэма.

— Сэм! Мне кажется, я слышала женский голос!

— Милая, когда ты уснешь? — раздраженно проворчал Сэм. — Ты меня уже утомила.

— Я тебя утомила? — воскликнула она. — Минуточку, Сэм Ноубл, не ты ли сам предложил…

Но Сэм опять захрапел, и Энни замолчала. Она лежала в постели, размышляя над женским криком, который только что слышала. Спустя какое-то время шум на улице стих, и ей наконец удалось забыться неспокойным сном.

— Доброе утро! — крикнула Долли Дамбл. — Вам обоим очень идут выходные черные костюмы. Идите сюда. Я угощу вас кофе, колбасками и овсяной кашей.

Энни и Сэм шагнули в кухню. Энни заметила двух седеющих ковбоев в Комбинезонах и домотканых рубахах, которые сидели за столиком и пили кофе. Долли Дамбл стояла у железной плиты. Фартук защищал ее нарядное платье из черного шелка. Сэм быстро подошел к столику и выдвинул стул для Энни.

Он одарил хозяйку гостиницы благодарной улыбкой.

— Большое спасибо, сестра Долли. Пахнет очень вкусно. Пожалуй, моей жене не помешает чашечка крепкого кофе.

Долли участливо взглянула на Энни.

— Надеюсь, вы не больны?

— Нет-нет, — отозвалась Энни, усаживаясь за столик. — Просто я плохо спала этой ночью.

— Вот как?

Увидев расстроенную физиономию Долли, Энни быстро ее заверила:

— Комната хорошая, и постель очень удобная. Просто все эти ковбойские разборки… — Она осеклась, заметив, как Сэм вскинул бровь. — На улице было так шумно, что я то и дело просыпалась и долго не могла уснуть.

— Да, это верно, — подхватила Долли, подходя к их столику с оловянным кофейником. — Субботними ночами в Роудивилле шумно, как в шахтерском забое, но мы уже привыкли. — Она помолчала. — Кстати, это ваши соседи, Зак Крамер и Сет Гиббоне.

— Очень приятно, — сказал Сэм, обращаясь к мужчинам. У Зака было узкое обветренное лицо и борода по грудь.

Он взглянул на хозяйку гостиницы и гнусаво спросил:

— Это и есть священник с женой, о которых ты нам говорила?

— Да, это они, — ответила Долли, возвращаясь к плите. Рабочий приветливо кивнул Сэму и Энни.

— Добро пожаловать в Роудивилл! Нам здесь не хватает христианских проповедей, верно, Сет?

— Точно, — согласился Сет, которого можно было принять за брата-близнеца Зака.

— Сегодня я буду играть на пианино для преподобного отца во время его проповеди в салуне, — с гордостью сообщила Долли, стоя у плиты. — А вы, ребята, оденьтесь поприличней и приходите туда.

Мужчины переглянулись, потом дружно кивнули.

— Конечно, Долли, — сказал Зак.

Тучная женщина вразвалку подошла к столику Сэма и Энни, шурша черными юбками, и поставила перед ними миски с овсяной кашей.

— Сначала я прочту молитву, — объявил Сэм. Присутствующие слушали его, склонив головы. Затем он поднял глаза на Долли.

— Выглядит аппетитно, мэм.

— Спасибо.

Долли отошла, и Энни поощрительно улыбнулась двум старикам.

— Может, мой вопрос покажется вам странным, но… не слышали ли вы этой ночью женских криков? Судя по звукам, женщина неслась галопом по городку, визжала и стреляла из револьвера.

— Это, должно быть, Грязная Рози, — отозвался Зак. Энни и Сэм осторожно переглянулись.

— Кто она такая? — поинтересовался Сэм.

— Веселая девчушка. Вот уже два года она не дает Ройсу Роуди спокойно спать, — ответил Сет, и мужчины расхохотались.

— Грязная Рози — убийца и воровка! — объявила Долли, поднося к столику блюдо с колбасками. — Она крадет скот, ограбила банк. Она убила Барта Каттера… правда, это был страшный негодяй.

— Но, Долли, я слышал, что Рози помогала бедным голодающим в трущобах, — вставил Зак.

Сев на свое место, Долли засмеялась и встряхнула, расправляя, салфетку.

— Я тоже слышала, но не очень-то этому верю. Эта греховодница ходит в брюках и стреляет из револьвера, как мужчина. Ей следует взять пример с добропорядочной христианки миссис Профет.

— О да, миссис Профет не станет носиться на лошади и палить из револьвера, — заметил Сэм.

Энни видела, что он едва сдержал смех, произнося эти слова.

По залу салуна, воняющему прокисшим пивом и застоявшимся табаком, разносились аккорды христианского гимна. Энни знала, что не скоро забудет этот удивительный день.

К одиннадцати часам утра половина стульев, выставленных рядами перед маленькой сценой, была занята самыми разными представителями населения Роудивилла. Энни сидела сзади и держала в руках оловянную плошку; которую дала ей Долли для сбора пожертвований. Отсюда хорошо просматривалась их разношерстная «паства». В предпоследним ряду, сразу перед Энни, сидели старики Зак и Сет, оба в приличных коричневых костюмах. Рядом пристроились пьяные забулдыги, которые пришли сюда только потому, что решили, будто салун открылся раньше обычного. Они похрапывали на стульях, держа шляпы на коленях. Старатели, картежники и прочие изо всех сил пытались изобразить респектабельность. Они явились гладко выбритыми, в самых разных костюмах — от сильно поношенных до элегантных. Со второго этажа спустились несколько проституток в непривычно строгих платьях, без крикливого макияжа и перьев. Впрочем, Энни сильно сомневалось, что этими заблудшими душами двигало искреннее желание исправиться, а не простое любопытство.

Пестрая толпа вызывала в ней чувство неловкости. Через несколько стульев от Энни сидел низкорослый смуглый испанец в черном костюме и огромном сомбреро. У него были черные глазки-бусинки и черные же тонкие усы, которые он нервно покручивал, не сводя с Энни острого взгляда. Однако он был не единственным, кто на нее таращился.

Сэм с похвальным рвением взялся за дело.

В салун пришли и представители солидной публики, в том числе несколько приличных семейств и торговцы. Энни улыбнулась молодой матери в нищенской одежде. Женщина ответила ей вежливым кивком. Эта бледная блондинка, видимо, была моложе Энни, но у нее уже было трое детей: мальчик и девочка лет четырех-пяти да годовалая малышка, у которой текло из носа. Заметив это, Энни предложила женщине свой носовой платок. Та сначала замялась, но потом взяла отделанный кружевом квадратный льняной лоскут, поблагодарив Энни натянутой улыбкой.

Энни мысленно молила Бога, чтобы он помог им с Сэмом выбраться из этой переделки. Судя по всему, ее любовник гораздо лучше владел собой, чем она. Он стоял рядом со сценой в дорогом черном костюме с Библией в руке и озирал собравшихся с гордым видом карающего праведника. Если в душе его и были сомнения относительно пользы этого мероприятия, то он их очень ловко скрывал. Энни просто восхищала его уверенность.

Когда смолкли звуки гимна, двери салуна распахнулись и вошел Ройс Роуди в безупречном коричневом костюме. За ним подтянулись с полдюжины гуртовщиков в чистых белых рубашках и темных брюках, а также парочка мексиканцев, одетых точно так же, как сидевший поблизости от Энни испанец.

Проходя мимо нее, Роуди помедлил, снял шляпу и насмешливо поклонился.

— Добрый день, миссис Профет.

Сердце Энни колотилось. Она боялась, что Роуди все же ее узнает. Тем не менее она сказала как ни в чем не бывало:

— Добрый день, мистер Роуди.

Роуди прошагал к сцене и остановился перед Сэмом.

— Здравствуйте, преподобный Профет, — процедил он сквозь зубы. — А вы неплохо оделись. Ну что, готовы начать проповедь?

— Я почту за высокую честь сделать это в вашем присутствии, мистер Роуди, — вежливо отозвался Сэм.

Пока вновь прибывшие рассаживались по местам, Сэм взошел на сцену и поднял руку. По залу разнесся его зычный голос:

— Братья и сестры, мы собрались здесь, чтобы послушать слово Божье и раскаяться в своих грехах. Слава всесильному Господу, аминь!

— Аминь! — поддержали его особо рьяные слушатели.

— Давайте встанем и пропоем хвалу Иисусу.

Они спели несколько гимнов, причем Сэм был главным запевалой.

Глядя, как он дирижирует, и слушая его зычный баритон, Энни, к собственному удивлению, прониклась торжественностью момента. Даже окружавшие ее забулдыги подхватили припев. «Сэм слишком серьезно воспринял свою роль», — с благоговением думала она. Он казался таким же убедительным, как те проповедники-евангелисты, которых она видела по телевизору.

— Садитесь, дети мои, — сказал Сэм, когда отзвучал последний гимн. — А теперь послушайте слово Божье и последуйте Его заветам. Давайте помолимся.

Сэм принялся читать долгую молитву, взывая к Господу, чтобы Он простил своих заблудших детей, пока не настал день Страшного суда.

Наконец, закрыв Библию, он сурово взглянул на своих «прихожан».

— Я пришел сюда, братья и сестры, чтобы сказать вам: еще не поздно. Вы не погибнете, как погиб великий город Вавилон, наказанный Господом. Спасайтесь, пока не настал день Страшного суда.

— Аминь! — дружно вскричали «прихожане».

Энни невольно залюбовалась Сэмом, который завораживал толпу, призывая всех покаяться и живописуя последствия для тех, кто не сумеет воспользоваться шансом на спасение. Все взгляды были устремлены на него, в зале то и дело слышались тихие вздохи. Даже Ройс Роуди и загадочный испанец посерьезнели, вдохновленные речью Сэма и взволнованные описанными им ужасами ада. Один бедняга — непроходимый пьяница, судя по багровому носу и налитым кровью глазам, — открыто рыдал и шумно сморкался.

Проповедь закончилась еще одной долгой и пламенной молитвой. Наконец Сэм улыбнулся, глядя на Энни.

— А сейчас я попрошу сестру Ребекку выйти вперед и собрать пожертвования. Теперь все вы готовы к спасению. Пришло время пройти по прямой и узкой дороге, ведущей к покаянию.

Испытывая угрызения совести, Энни поднялась со своей плошкой, а Долли тихо заиграла очередной гимн. Когда Энни проходила мимо Ройса Роуди, он усмехнулся и нарочито громко бросил в банку золотую десятидолларовую монету. Его приятели-гуртовщики достали из карманов мелочь. Испанец осклабился, глядя на молодую сборщицу пожертвований, и отказался давать деньги. Зак, Сет и проститутки внесли скромные суммы.

Энни не посмела просить деньги у молодой матери, но, когда она шла по проходу к задним рядам, женщина встала и гордо бросила в плошку две монетки по пять центов. Энни одарила ее теплой улыбкой. Обернувшись, она увидела двух гуртовщиков, которые опустились на колени перед сценой. Сэм тут же склонился к ним, возложил руки каждому ковбою на плечи, прочел над ними молитву и объявил, что они прощены. Когда улыбающиеся мужчины вернулись на свои места, рыдающий пьяница, спотыкаясь, вышел вперед, за ним — две громко всхлипывающие проститутки.

Глядя на эту сцену, Энни чувствовала себя самой последней мошенницей. Когда все «спасенные» расселись по своим местам, она отдала Сэму плошку с пожертвованиями и покосилась на него с укором. Внешне абсолютно невозмутимый, он объявил, что благословляет всех присутствующих. Народ начал потихоньку расходиться, но кое-кто задержался. Энни заметила, что молодая мать и ее малыши ушли из салуна в числе первых, но женщина оставила на своем стуле носовой платок. Энни растерянно взяла свою вещь: ей очень хотелось познакомиться с этой женщиной.

Вернувшись к Сэму, она увидела, как Ройс Роуди пожимает ему руку.

— Отличная проповедь, преподобный отец, если вы позволите мне высказать свое мнение.

— Спасибо, мистер Роуди.

— У вас настоящий талант! Вы так красочно описываете ужасы ада, как будто сами уже успели там побывать, — продолжил Роуди, хитро сощурившись.

Сэм гордо выпрямился.

— А вы что же, надеетесь избежать ада, брат Роуди? Роуди запрокинул голову и расхохотался.

— Разумеется. — Он подмигнул Энни. — Мне неохота жариться на сковородке у Вельзевула. Послушайте, преподобный отец, не могли бы мы с вами поговорить с глазу на глаз?

— Я всегда доступен для своей паствы. Роуди похлопал Сэма по плечу.

— Тогда до встречи, преподобный отец.

Роуди и его свита вышли из салуна, при этом Ройс так нагло подмигнул Энни, что у нее по спине побежали мурашки. Она приблизилась к Сэму.

— Как ты думаешь, зачем он хочет увидеться с тобой наедине? — спросила она.

Сэм хотел ей ответить, но тут его окружили Долли, Зак и Сет, дабы выразить свои чувства по поводу только что отзвучавшей проповеди.

Глава 32

— Энни, милая, нам пора идти.

Энни сидела на стуле, уставясь на полную плошку, которую ей отдал Сэм, и безуспешно боролась с голосом совести.

— Знаешь, я чувствую себя преступницей. Он сел рядом и взял ее за руку.

— Преступницей? Но почему? Тебе не понравилась моя проповедь?

Она засмеялась.

— Твоя проповедь была блестящей, Сэм. По-моему, ты самый выдающийся мошенник после Элмера Гантри в исполнении Берта Ланкастера. (Киноактер и продюсер. Снимался в ролях волевых, мужественных героев. Фильм с его участием «Элмер Гантри» был снят в 1960 г.)

Брови Сэма поползли кверху.

— Что-что? Никогда не слышал о таком парне. Энни всплеснула руками.

— Сэм, ты обвел этих людей вокруг пальца! Ты проповедовал, спасая грешников от геенны огненной, хоть сам даже не посвящен в духовный сан!

Он усмехнулся.

— Так вот что тебя тревожит? Черт возьми, почти никто из здешних проповедников не посвящен в духовный сан!

— Но они по крайней мере искренни.

— Ты хочешь сказать, что я не искренен? — поразился он.

— А что, разве не так?

Он покачал головой, сурово сдвинув брови.

— Конечно, не так, милая! Мама научила меня уважать Священное Писание, она всегда одергивала меня, если я совершал богопротивный поступок. И потом, я на всю жизнь запомнил проповеди моего деда.

— Значит, ты не просто устроил спектакль в салуне? Он с улыбкой сжал ее руку.

— Не волнуйся, милая. Устраивать спектакли входит в обязанности христианского проповедника. Но это еще не значит, что я был неискренним. Если я дал этим людям хоть какую-то надежду, заставив их чуть добрей относиться к своим товарищам, разве я сделал что-то плохое?

— Пожалуй, ты прав, — согласилась Энни.

— И потом, мы вынуждены притворяться, чтобы найти твою прапрабабушку. Или ты об этом забыла?

Она кивнула:

— Все верно. Я здорово разволновалась сегодня утром, когда Зак и Сет упомянули о Рози.

— Если мы еще задержимся здесь, то в конце концов ее найдем.

— Надеюсь, что так. — Она посмотрела на плошку. — А что мы будем делать с этими деньгами?

Сэм растерянно взглянул на собранные монеты.

— Ты имеешь в виду пожертвования? Шут его знает.

— Но мы же не можем оставить их себе.

— Нет, это будет нечестно. Энни тяжело вздохнула.

— Особенно меня беспокоит то, что в числе жертвователей была бедная молодая мать с тремя малышами, одетыми в лохмотья. Я уверена, что она бросила в плошку последние два пятака.

Сэм щелкнул пальцами.

— Так, может, отдадим эти пожертвования ей и ее детям?

— Ты серьезно? — Энни всполошилась. — Но мы же не знаем ни ее имени, ни адреса.

— В гостинице наверняка кто-нибудь это знает. Тем более что нам все равно придется туда вернуться, чтобы пообедать.

Она удивленно округлила глаза.

— Неужели ты будешь есть после такого обильного завтрака?

— Милая, долгая проповедь отняла у меня много энергии, — серьезно заявил он.

Энни невольно расхохоталась.

Сэм встал и с довольным видом протянул ей руку.

— Пойдем! Надо уносить ноги, пока не открылся салун. Посмотрим, сможем ли мы сделать сегодня еще одно доброе дело.

Час спустя Сэм и Энни выехали из Роудивилла в своем кабриолете. Следуя указаниям Долли Дамбл, они двинулись на север, в район трущоб.

Расспросив за обедом посетителей гостиницы, Долли узнала, что женщину, которую они ищут, зовут Салли Мотт и что она молодая вдова с тремя детьми. Когда Энни сказала хозяйке, что они хотят отдать Салли деньги, собранные ими после утренней проповеди, Долли окинула их подозрительным взглядом, но потом все же одобрила их намерения:

— Ну что ж, похоже, что Салли — приличная женщина. Она вдова старателя и все такое, правда, живет среди самых отбросов общества. Ее дети наверняка нуждаются в помощи.

Долли даже упаковала остатки воскресного обеда для нуждающейся семьи и дала Энни старую жестянку, чтобы она перевезла в ней денежные пожертвования. Сэм добавил к собранным монетам свои пять долларов. Заметив это, Энни была тронута.

Теперь Сэм вел кабриолет по дороге, проложенной по извилистому горному ущелью. Воздух был напоен свежей прохладой и запахами хвои. Над их головами вздымались скалы, поросшие кедром и пихтой. Меж деревьями порхали пестрые птицы.

Когда они выехали на холмистую равнину, укрытую от солнца высокими соснами, Энни с изумлением увидела на дереве плакат, объявлявший о «ее» розыске. Бумага была пробита пулями. Она взглянула на Сэма, который тоже не отрывал глаз от плаката.

— Ничего себе! — воскликнул он.

— Это так странно — вдруг увидеть объявление о «моем» розыске, — грустно заметила она, — но это должно было рано или поздно случиться.

— Конечно, тем более здесь. — Сэм кивнул на ее строгое черное платье и очки в роговой оправе. — Хорошо, что ты так оделась, милая. Ты очень похожа на Рози, и, значит, нам надо быть крайне осторожными.

Энни вымученно улыбнулась. Да, она неплохо замаскировалась, но ее все-таки не оставлял страх: а вдруг кто-нибудь ее узнает? Недаром же Ройс Роуди и испанец так косились на нее во время проповеди. Впрочем, она не стала говорить об этом Сэму, дабы не волновать его еще больше.

Впереди показались стоящие в ряд четыре дома-развалюхи. Энни нахмурилась, оглядывая жалкие домишки с покосившимися крышами, оконные ставни с облупившейся краской, видавшие виды двери и замусоренные дворы.

— Долли сказала, что Салли живет в первом доме, но это же не дом, а медвежий угол!

— Да. У меня самого сердце заходится от жалости, когда я вижу, в каких нечеловеческих условиях приходится жить людям, — согласился Сэм, дернув поводья.

Он уже хотел спрыгнуть на землю, но Энни вдруг щелкнула пальцами и схватила его за руку.

— Кажется, Зак говорил, что Рози помогает местным жителям?

— Да.

— Как ты думаешь, Салли может знать Рози?

— Наверное, может. Энни улыбнулась.

Сэм спешился и достал из багажного отделения корзину с едой. В это время из ближайшего двора выбежала плешивая собака и начала лаять, скаля острые желтые зубы. Сэм не шелохнулся, лишь смерил дворняжку уничтожающим взглядом. Та заскулила и отошла прочь.

— Ты слишком серьезно воспринимаешь свою роль, — усмехнулась Энни, когда Сэм подошел к ней.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты вселил в эту собаку страх Господний. Он засмеялся и помог ей выйти из кабриолета.

Энни несла жестянку с деньгами. Они прошагали по маленькому дворику, мимо ржавого игрушечного фургона, заполненного деревянными чушками. Сэм тихо постучал в дверь. Им открыла Салли Мотт с малышкой на руках. Молодая женщина уставилась на Сэма и Энни в явном замешательстве.

— Преподобный отец, мэм. Какой сюрприз! Сэм снял шляпу.

— Миссис Мотт, можно нам на минутку войти?

— Я не ждала гостей, — откликнулась она, — и не могу предложить вам изысканный воскресный обед, преподобный отец.

— Мы уже поели, — заверил ее Сэм и поднял закрытую полотенцем корзинку. — В гостинице осталось много еды, и Долли Дамбл решила передать ее вам, чтобы ничего не пропало.

Салли покосилась на предложенное угощение. Лицо ее выразило растерянность. Тут подошли старшие дети. Они увидели корзинку с едой, и глаза их загорелись. Салли нарушила молчание нервным смешком.

— Насколько я знаю, у Долли Дамбл никогда не пропадает ни крошки. Но я приму ее угощение — ради детей. Проходите, пожалуйста.

Энни и Сэм шагнули за порог. Маленький домик был аккуратно прибран. В нищенской комнате с земляным полом стояли две просевшие железные кровати и длинный стол со скамьями. Возле дальней стены в открытом очаге горел огонь, перед очагом стояло несколько табуреток. Сэм водрузил корзину на стол.

— Этти Джин, — сказала Салли, обращаясь к дочке, — поешь сама и покорми братика, а я поговорю со священником.

Худенькое веснушчатое личико девочки озарилось улыбкой.

— Хорошо, мама!

Салли кивнула на табуретки.

— Присаживайтесь у огня.

— Спасибо, — отозвался Сэм.

Взрослые устроились у очага. Малышка, сидящая на коленях у матери, сосредоточенно сосала большой палец.

— Так что же привело вас сюда? — спросила Салли. — Ведь вы здесь не только затем, чтобы передать мне обед от Долли?

Энни улыбнулась и протянула жестянку.

— Миссис Мотт, мы хотим отдать вам деньги, собранные после сегодняшней проповеди.

Взгляд Салли остановился на жестяной коробке, и Энни снова заметила в них растерянность. Салли покачала головой:

— Нет, мэм.

— Вы не возьмете? — разочарованно спросила Энни. Салли гордо встретила ее взгляд.

— В этой банке есть монеты Ройса Роуди и его приспешников?

Энни вздохнула, потрясенная озлобленностью хозяйки дома.

— Да, мистер Роуди и его фермеры тоже внесли свой вклад.

— Тогда я ничего отсюда не возьму! — отрезала Салли, вскинув голову. — Я ни за что не показала бы даже носа в его салуне, если бы не моя соседка. Она сказала, что в город приехал проповедник, и я решила, что моим детям не помешает послушать Библию.

Энни взглянула на старших детей, которые радостно уничтожали жареного цыпленка. Сэм ласково улыбнулся им.

— Скажите, миссис Мотт, за что вы не любите мистера Роуди? Но если не хотите, можете не отвечать.

— За то, что он негодяй, который сосет кровь из жителей нашего городка, — отозвалась Салли. — И за то, что он убил моего мужа.

Энни и Сэм тревожно переглянулись.

— Объясните, пожалуйста, мэм, — попросил Сэм.

— Мой Джаспер был главным в бригаде, которая работала на руднике Пайн-Крик задолго до того, как там кончилось золото. — Она судорожно вздохнула. — Черт возьми, Ройс буквально изрешетил эту гору туннелями! Джаспер говорил мне, что в этом руднике больше дыр, чем в салуне «Роуди-Руст». Он клялся Ройсу Роуди, что гора может обрушиться, но Роуди все равно заставлял рабочих бурить и взрывать ее склоны. Он надеялся найти новую золотоносную жилу. Я еще не видела, чтобы кто-то был столь же одержим золотой лихорадкой, как Роуди. В конце концов склон горы поехал, и Ройс Роуди сделал меня и еще пять жительниц Роу-дивилла вдовами.

—. Какой ужас! — вскричала Энни, тронув худую руку Салли. — Я вам искренне сочувствую.

— Я тоже, — добавил Сэм.

Салли взглянула на них с благодарностью, но убрала руку, освободившись от пожатия Энни.

— Вот почему я не хочу брать ничего, к чему прикасался Роуди, — закончила она. — Я не возьму пожертвования этого грязного ублюдка.

Энни хорошо понимала чувства Салли, но, взглянув на ноги малышки, прикрытые одними лишь залатанными чулками, она с мольбой обратилась к гордячке:

— Миссис Мотт, разве не все равно, откуда взялись эти деньги? Главное, что они помогут вашим детям.

По лицу Салли пробежала тень. Неожиданно в ее глазах вспыхнуло любопытство. Она склонила голову набок, внимательно вглядываясь в Энни.

— Знаете, мэм, вы мне кого-то напоминаете… Увидев вас, я весь день ломала голову и наконец поняла, в чем дело.

— Вот как? — натянуто спросила Энни.

— Вы похожи на одну… женщину, которая приходит ко мне и дает мне еду и деньги.

— Вы имеете в виду Рози? — Энни перешла на шепот. — Вы поможете нам ее найти?

Взгляд Салли тут же сделался беспокойным.

— Зачем она вам?

— Видите ли, я… — Энни осеклась. Как объяснить этой женщине, зачем ей нужна Рози?

Сэм быстро заполнил паузу:

— Мы хотим донести до Рози нашу весть о спасении. Вам не кажется, что она нуждается в покаянии?

Салли расхохоталась.

— Мистер, вы отличный проповедник, но вам не следует браться за заведомо проигрышное дело. Вы никогда не спасете Грязную Рози от ее грехов.

— Но она вам помогает, не так ли? — настаивала Энни.

— Возможно, — уклончиво ответила Салли и взяла оловянный чайник. — Знаете, я, наверное, приму эти деньги, мэм. Вы правы. Я не могу из-за собственной гордости оставить моих детей голодными.

— Спасибо, миссис Мотт, — обрадовалась Энни. Салли засмеялась.

— За что вы меня благодарите? Ведь это вы мне помогли.

— А вы, сами того не подозревая, помогли мне, — отозвалась Энни.

— Рози помогает бедной Салли! Я так и думала!

Эти взволнованные слова слетели с губ Энни, как только они отъехали от жалкой лачуги.

Сэм отвлекся от дороги и удивленно взглянул ни свою спутницу.

— И что же из этого следует?

— Если Рози помогает людям, значит, она не совсем пропащая!

— Пожалуй, ты права, — согласился он, задумчиво хмурясь.

— Если хочешь знать мое мнение, то порочен Ройс Роуди, — с чувством продолжила Энни. — Посмотри, как жестоко он обошелся с мужем Салли и другими старателями. Подумать только: из-за него дети лишились отца! Каков мерзавец! С виду он кажется очень милым, но в нем есть какая-то червоточина.

— Ты тоже это заметила? Она передернулась.

— Сегодня утром, когда он мне подмигнул, мне стало не по себе.

— Он тебе подмигнул? — еще больше нахмурился Сэм. — Вот негодяй!

— Кажется, ты постепенно становишься моим единомышленником, Сэм Ноубл.

— Знаешь, Энни, я никогда не слышал о Ройсе Роуди ничего хорошего. Но ты права: я изменился. Я не буду презирать Рози до тех пор, пока не узнаю всех обстоятельств дела. Я не хочу повторить той ошибки, которую совершил с тобой.

Взглянув на решительное лицо Сэма, Энни ощутила всплеск восторга и любви.

— Ты хороший человек, Сэм Ноубл.

— Это ты очень хорошая. Ты помогла Салли и ее детям. Энни мечтательно вздохнула.

— Кто знает? Может быть, эту черту характера я унаследовала от своей прапрабабушки.

— Вполне возможно, — согласился он. Энни взяла его за локоть.

— Я беру назад все свои слова, которые говорила насчет твоих проповедей. Думаю, ты действительно хочешь помочь этим людям, и я горжусь тобой, Сэм.

Довольный, он обнял ее за плечи.

Глава 33

На обратном пути, когда они поравнялись с салуном «Роуди-Руст», Сэм сказал:

— Пожалуй, я зайду поговорить с Ройсом Роуди, как он меня просил.

— Мне пойти с тобой?

— Нет. Ты говорила, что привлекла внимание Роуди. Возможно, он обнаружил твое сходство с Рози. Так что тебе не стоит лишний раз показываться ему на глаза.

— Ты прав. — Она заметила конюшню. — Эй, остановись!

Он натянул поводья.

— В чем дело?

— Ты чуть не проехал конюшню.

Лошади ржали и били копытами.

— Сначала я провожу тебя в гостиницу, — решительно заявил Сэм.

— Не глупи, — одернула его Энни. — Гостиница через три дома отсюда. Я прекрасно дойду пешком.

Энни выпрыгнула из кабриолета, подошла к тротуару и зашагала к гостинице. Сэм невольно улыбнулся, любуясь ее дерзкой посадкой головы и заманчивым покачиванием бедер. «Какая независимая женщина! — подумал он. — И это далеко не единственное ее достоинство».

— Вам помочь, сэр?

Только сейчас Сэм заметил мальчика-конюшего, который с любопытством взирал на него снизу, пожевывая соломинку. Спрыгнув, он протянул пареньку монету и направился в салун.

Подходя к гостинице, Энни вдруг почувствовала, что за ней кто-то идет. Она с опаской оглянулась, и в этот момент чьи-то руки схватили ее сзади. Не успела она понять, что происходит, и тем более закричать, как рот ей закрыла рука в перчатке и кто-то поволок ее к боковой части дома. Охваченная ужасом, она почувствовала, как в шею ей уперлось что-то холодное и острое, а в нос пахнуло несвежим табачным духом.

— Ты знаешь, что это такое, сеньора? — спросил отвратительный голос с испанским акцентом.

Энни не смела ни шевельнуться, ни ответить.

— Это нож, сеньора, — продолжал мужчина убийственно ласковым тоном. — Он перережет тебе горло раньше, чем ты закричишь. Сейчас я уберу руку, и если ты хотя бы пикнешь, я тебя убью. Понятно?

Энни слегка кивнула. Ее мутило от страха. Мужчина опустил нож, но продолжал сжимать ее ребра. Она судорожно втянула ртом воздух.

— Вот и отлично, сеньора, — сказал мужчина. — А теперь не оборачивайся и не смотри на меня, иначе это будет последнее, что ты увидишь. Усвоила?

— Да, — ответила Энни с плохо скрываемым ужасом.

— Что ты со своим гринго делаешь в Роудивилле?

— Мы проповедуем христианство. Незнакомец крепче стиснул ее бока.

— Не ври! Вы приехали сюда из-за Рози, так? Сердце Энни колотилось от страха.

— Пусть так, — призналась она.

— Зачем она вам нужна, сеньора?

— Мы просто хотим ей помочь.

Мужчина злобно хохотнул.

— А с чего вы взяли, что ей нужна ваша помощь? Энни промолчала.

— Хочешь, дам тебе бесплатный совет, сеньора? — прошипел мужчина. — Убирайтесь из городка, иначе и тебе, и твоему приятелю не сносить головы.

Незнакомец так яростно отпихнул ее от себя, что она споткнулась и чуть не упала. Наконец, набравшись смелости, Энни оглянулась, но его уже и след простыл.

Открыв двойные двери салуна «Роуди-Руст», Сэм сразу приметил Ройса Роуди. Тот сидел в углу и играл в покер с тремя ковбоями. Над столом клубился табачный дым.

«Вот тебе и спасение от грехов!» — мрачно подумал Сэм, вспомнив свою утреннюю проповедь. В салуне опять было полно пьяниц и картежников, а по сцене вновь вышагивали полуголые девицы. Он стиснул зубы и уверенной поступью двинулся к столу Ройса Роуди.

Завидев его, Роуди бросил карты.

— Добрый день, святой отец.

— Здравствуйте, — хмуро кивнул Сэм.

— Парни, — обратился Роуди к остальным, — мы на время прервемся. Нам с преподобным надо поговорить.

Мужчины недовольно заворчали, но бросили карты и отошли.

— Садитесь, святой отец. — Роуди взялся за бутылку виски. — Хотите выпить?

— Вы прекрасно знаете, что я не пью, — отозвался Сэм. Роуди усмехнулся и отставил бутылку в сторону.

— Вы прочли нам отличную проповедь. В городке только о ней и говорят.

Сэм неприязненно оглядел салун и увидел за соседним столом двоих старателей, которые ссорились из-за бутылки виски.

— Я вижу, моя проповедь не многих спасла от греха.

— Наберитесь терпения, — посоветовал Роуди. — Именно по этому поводу я и хотел с вами побеседовать.

— Я вас слушаю, — вздохнул Сэм.

На неприятном лице Роуди проступила ухмылка.

— Как вы и ваша супруга посмотрите на то, чтобы остаться здесь на пару недель и продолжить чтение преподобный отец.

Сэм почесал подбородок.

— Вы имеете в виду чтение здесь, в салуне?

— Это самое крупное здание в городе.

— И самое порочное, — невесело хохотнул Сэм. — Но я не совсем вас понимаю. Вы хотите закрыть салун?

Роуди прищурился.

— Нет. Хотя во время проповедей «Роуди-Руст» будет закрыт.

— Весьма великодушно с вашей стороны, — признал Сэм, — но я не могу призывать к покаянию в оплоте греха.

Роуди усмехнулся.

— Как раз здесь ваше слово нужнее всего. Черт возьми, если хотите, мы очистим это заведение от всякой швали, даже покончим с массовым баптизмом в Пайн-Крик.

Сэм долго вглядывался в хитрое лицо своего собеседника.

— И что это вам даст?

— О чем вы говорите? — возмутился Роуди, разыгрывая невинность. — Просто я хочу помочь нашему обществу.

— Простите за откровенность, но вы не похожи на благотворителя.

Роуди расхохотался и похлопал Сэма по руке.

— А вы мне нравитесь, святой отец! Честное слово!

— И все-таки зачем вы мне помогаете? Ведь вы хотите извлечь из этого какую-то личную выгоду.

Темные глаза Роуди блеснули.

— Скажем так: мне будет легче жить, если этот городок станет более респектабельным.

— Почему?

— Вы бывали в Сентрал-Сити? Сэм пожал плечами:

— Проезжал пару раз…

Рука Роуди, лежавшая на столе, сжалась в кулак.

— Тамошний судья, Райчес, спит и видит, как бы засадить меня за решетку.

— За что? — осторожно поинтересовался Сэм.

— Райчес считает, что я незаконно отнял у его отца рудник Пайн-Крик, но не может ничего доказать: его драгоценный папочка погиб где-то в горах. А через два года старику Райчесу пришлось меня выручить, и он никак не может успокоиться.

— Поподробнее, пожалуйста, — попросил Сэм.

— Пожалуйста, преподобный отец. — На лице Роуди появилось недоброе выражение. — Видите ли, одна бандитка по кличке Грязная Рози ни за что ни про что застрелила моего помощника.

— Грязная Рози? — переспросил Сэм, скребя бородатый подбородок. — Кажется, я про нее что-то слышал.

Роуди разочарованно махнул рукой.

— А кто не слышал об этой воровке и убийце? Она до сих пор терроризирует мой городок. Я бы с удовольствием убил эту чертовку, но никак не могу ее поймать. В общем, возвращаясь к моей истории, эта самая Рози в один из своих набегов на городок убила беднягу Барта Каттера, и Райчесу пришлось расследовать это дело. Но у меня были свидетели, так что судье ничего не оставалось, как выписать ордер на арест Рози. Я сам выделил деньги на ее поимку.

— Вот как? Роуди понизил голос до доверительного шепота:

— По счастью, шериф графства Гилпин, Кэл Оутс, — мой добрый приятель. Но старик Райчес мечтает на чем-нибудь меня подловить.

— Так вы полагаете, священник может изменить лицо этого города? — спросил Сэм.

Роуди усмехнулся.

— Вы меня правильно поняли, преподобный отец. Священник и церковь. Как вы думаете, мы соберем достаточно пожертвований, чтобы начать строительство храма?

— Пожалуй.

С довольным лицом Роуди откинулся в кресле и сцепил пальцы на затылке.

— Знаете, преподобный отец, у меня есть свои амбиции.

— Вот как?

Роуди признался, сверкая глазами:

— Я не собираюсь проводить остаток своих дней в этом убогом городишке. Когда я найду очередную золотую жилу, я перееду в модный денверский особняк и заживу совсем иначе! Может быть, даже буду общаться с губернатором. Но сначала я должен стать респектабельным, верно?

— Да, разумеется, — согласился Сэм.

— Тогда по рукам! — Роуди налил себе еще виски и высоко поднял рюмку. — За вас, преподобный отец!

Роуди уже собирался сделать глоток, но в этот момент рюмка вдруг вылетела у него из руки, сбитая свистящей пулей. На долю секунды мужчины замерли, и тут раздался пронзительный женский вопль.

Обернувшись на звук, Сэм с удивлением увидел на пороге салуна двоих — маленькую усмехающуюся женщину в отделанной бахромой куртке из оленьей кожи, брюках и ковбойской шляпе и испанца в маске, черном костюме и сомбреро.

У каждого было по два шестизарядных револьвера.

— Черт возьми, да это Грязная Рози! — вскричал Ройс. — На пол, святой отец!

Сэма не пришлось долго уговаривать. Он нырнул под стол как раз в тот момент, когда раздалась оглушительная стрельба. Он поморщился, закрыв уши руками. Вокруг сыпалось стекло, летала мебель, разбиваясь об пол и стены. Толпа в панике кричала. Завсегдатаи салуна и девушки со сцены, натыкаясь друг на друга, бегали в поисках укрытия. Ужаснее всего были пронзительные ликующие крики вооруженной женщины, похожие на вопли команчей. От этих звуков леденела кровь в жилах.

— Я до тебя еще доберусь, Ройс Роуди! — орала она, заглушая выстрелы. — Я живьем сдеру с тебя шкуру, мерзкая гадина!

Все кончилось столь же внезапно, как и началось. В салуне вдруг стало невероятно тихо. Сэм видел, как за убегающими нарушителями спокойствия захлопнулись двери.

Он осторожно вылез из-под стола, глядя на Роуди сквозь пелену табачного дыма.

— Это была Грязная Рози? Роуди трясся от ярости.

— Чертовка! Ей хватило наглости ворваться в мой салун! Я убью ее!

Раздавая приказы своим людям, Роуди выбежал на улицу. Сэм устремился за ним, но увидел лишь, как Роузи и ее спутник скачут во весь опор, вопя и стреляя в воздух. Помощники Роуди безуспешно палили вслед уезжающим всадникам. Сэм в невольном восхищении покачал головой. Он только мельком увидел эту женщину и все же успел заметить, как сильно она похожа на Энни.

Энни! О Господи, как она там? Сэм помчался в гостиницу.

— Энни, слава Богу, ты цела! Милая, ты не поверишь, но я только что видел твою прапрабабушку!

Сэм влетел в номер гостиницы и резко остановился, увидев опрокинутое лицо Энни. Она сидела на кровати, дрожащая и смертельно бледная.

Решив, что ее напугала стрельба за окном, Сэм подбежал к кровати и схватил Энни за руку. Ее пальцы были холодными.

— Энни… милая, что с тобой? Она смотрела на него не мигая.

— Ты в самом деле видел Рози? Значит, это она устроила пальбу?

— Да. Рози влетела в салун с каким-то испанцем. Они оба изрешетили пулями заведение Ройса Роуди. Причем первая пуля выбила из его руки рюмку с виски!

— Ничего себе! Как ты-то сам?

— Как видишь.

— Кого-нибудь ранили?

— Нет. — Сэм улыбнулся. — Знаешь, милая, я должен извиниться перед тобой за то, что когда-то принял тебя за Рози, Хотя… вы вполне могли бы сойти за сестер-близнецов.

— Правда? — оживилась Энни. — Неужели она так на меня похожа?

— Да… но она меньше ростом, чем ты. Энни разочарованно вздохнула:

— Жаль, что меня там не было! Я так хочу ее повидать! Сэм опять отметил, какая она бледная.

— Ты испугалась стрельбы? Энни засмеялась.

— Не больше, чем всегда.

— Тогда почему у тебя такой вид, как будто ты увидела привидение?

— Пока ты был в салуне, на меня напал один человек.

— Кто?

Она встревоженно взглянула на Сэма.

— Не знаю. Он подошел ко мне сзади, и я не видела его лица. Но он говорил с испанским акцентом.

— Черт возьми! — Сэм нежно обнял Энни. — Он тебя как-то обидел?

— Нет, но он приложил к моему горлу нож…

— Что? — Сэм вскочил на ноги, дико вращая глазами. — Черт возьми, надо было проводить тебя до гостиницы! Нет, все, я увезу тебя из Роудивилла, и немедленно!

— Не говори глупостей, Сэм! Я уже сказала тебе, что со мной все в порядке, и теперь, когда мы уже подобрались к Рози…

— Но я не могу рисковать твоей жизнью!

— Неужели ты даже не хочешь узнать, что сказал этот человек?

Сэм сурово нахмурился.

— И что же он сказал?

— Мне кажется, он хочет нас прогнать.

— Прогнать?

— Он знает, что мы ищем Рози. Он велел нам, убираться из городка, иначе…

— Иначе что? — повторил он, повысив голос.

— Иначе нас обоих убьют, — закончила она, содрогнувшись.

Сэм разразился такими отборными ругательствами, что Энни покраснела.

— Все! Я отвезу тебя к моей бабушке, а потом вернусь сюда и перестреляю этих проклятых негодяев…

— Ты не сделаешь этого, Сэм, — перебила его Энни, сжав кулаки. — Во-первых, ты не из тех людей, которые берут на себя роль судей. А во-вторых, ты нарушишь нашу маскировку. Мы уже подобрались к чему-то важному, иначе нам не стали бы угрожать! Ты сам только что видел мою прародительницу.

Сэм ходил из угла в угол.

— Не хочу ничего слышать! Черт возьми, у Роуди наверняка появились какие-то подозрения, иначе он не стал бы насылать на тебя своих приспешников.

— С чего ты взял, что это был приспешник Роуди? — резонно спросила она. — Я думаю, на меня напал человек из окружения Рози. Возможно, именно он был с ней в салуне.

Сэм мрачно хохотнул.

— Как он мог быть одновременно в двух местах?

— Нападение длилось считанные секунды. А стрельбу я услышала, когда уже вернулась в номер.

Сэм нахмурился.

— У Роуди есть испанцы-гуртовщики. Я видел их на проповеди.

— Да, но там был еще один испанец. Он сидел особняком и все время на меня пялился. Может быть, это он на меня и напал. Он хотел дать понять, что Рози не нуждается в нашей помощи.

Сэм горько усмехнулся.

— У меня тоже есть новости. Энни судорожно вздохнула.

— Ты успел поговорить с Роуди? Он сказал тебе, что ему нужно?

Сэм засмеялся.

— Презабавная штука! Этот ханжа предлагает нам возглавить миссионерскую деятельность в его городке и основать здесь церковь. Он хочет стать респектабельным человеком.

— Выходит, он не знает, что мы спасаем Рози! — воскликнула Энни. Ее лицо озарилось новой надеждой.

— Видимо, нет, — согласился Сэм. — Черт возьми, Роуди такой хитрый негодяй! Кто знает, что у него на уме?

Энни схватила его за руку.

— Пока нам придется плясать под дудку Роуди, Сэм. Будем делать то, что уже начали…

— Чтобы тебя убили? — воскликнул он.

— Меня не убьют. Во всяком случае, я думаю, что на меня напал именно тот испанец, которого я видела на проповеди. Тот самый, который был с Рози. Если он из ее окружения, тогда понятно, что он заметил наше с ней сходство. К тому же я не могу поверить, что моя прапрабабушка хочет причинить мне вред.

Сэм возвел глаза к потолку.

— Милая, ты не видела эту дамочку в деле. Она ворвалась в салун, держа наготове целых два револьвера. Охотно поверю, что твоя прапрабабушка хладнокровно убила человека. И потом, она же не знает, кто ты такая!

Энни сжала его руку.

— Пожалуйста, Сэм, не надо меня останавливать! Обещаю быть осторожной.

Он обнял ее и сказал хриплым от волнения голосом:

— Осторожной? Черт возьми, я больше не отпущу тебя ни на секунду!

— Не волнуйся, со мной ничего не случится, — отозвалась она и привстала на цыпочки, чтобы его поцеловать.

Сэм крепче прижал к себе свою смелую возлюбленную.

Глава 34

В последующие дни Сэм проповедовал в салуне «Роуди-Руст». Ройс Роуди пообещал, что они могут полностью распоряжаться залом воскресными утрами и каждый вечер с восьми до десяти часов. Частенько по вечерам, когда убирали выпивку и карты, алкоголики и проститутки оставались на проповедь, причем некоторые откровенно храпели, сидя на стульях. Но наряду с этими отбросами общества на проповедях присутствовали вполне приличные жители Роуди-вилла. Большая часть паствы приходила сюда скорее от скуки или из праздного любопытства, чем из желания спастись от грехов, но они продолжали свое дело: Сэм читал проповеди, Долли Дамбл играла на пианино, а Энни собирала пожертвования в оловянную плошку.

Каждый вечер люди выходили к импровизированному алтарю и громко рыдали. Правда, глубина их раскаяния оставалась сомнительной: именно те, кто стенал и каялся громче всех, по окончании проповеди первыми тянулись к виски и картам. На третий вечер Ройс Роуди самолично устроил спектакль постижения слова Божьего — сверкая темными глазами, он вскочил с места и заорал:

— Я увидел свет, брат Профет!

Остальные радостно закричали и затопали ногами, а Роуди прошагал к алтарю и бросился на колени, втянув голову в плечи. Сэм его благословил.

Но едва он это сделал, как Роуди выпрямился во весь рост и провозгласил, издевательски усмехаясь:

— Братья и сестры, в честь моего спасения сегодня в салуне будет бесплатная выпивка!

Услышав этот клич, скромные почитатели Господа вновь превратились в отъявленных грешников. Торопясь приобщиться к зеленому змию, они штурмовали стойку бара и даже устроили потасовку. В тот вечер Сэм и Энни ушли из салуна, убежденные в том, что Ройс Роуди — первостатейный лицемер.

Ни Рози, ни загадочный испанец больше не появлялись в салуне, но Сэм и Энни поспрашивали жителей Роудивилла и узнали еще кое-что о подвигах прапрабабушки Энни. Один из извозчиков Ройса Роуди рассказал, что Рози многократно совершала набеги на ранчо его хозяина, стреляла в фермеров, сыпала соль в колодцы и угоняла скот. Аптекарь поведал, что Рози и ее дружка-испанца можно увидеть в городке в любое время суток. Они скачут галопом по улицам, паля из револьверов, выкрикивая ругательства и сея панику среди населения.

Как-то днем, прогуливаясь по улице, Сэм и Энни услышали приглушенные крики о помощи, которые доносились из маленькой банковской конторы Роудивилла. Они бросились туда и увидели открытый сейф. Тут же находились трое главных банковских служащих. Одетые лишь в кальсоны, с кляпами во рту, они были привязаны к стульям.

Сэм поспешно вынул кляп изо рта одного мужчины. Тот вцепился в рукав Сэма и жалобно проговорил:

— Пожалуйста, мистер, спасите меня!

— Спасти от кого? От Грязной Рози? — уточнил Сэм. Мужчина судорожно глотнул.

— Нет, от мистера Роуди. Как только он обнаружит, что Рози опять ограбила его банк, он спустит с нас шкуру.

Как и предсказывал служащий, войдя в банк, Роуди впал в ярость и хотел застрелить своих нерадивых работников. Его дружки с трудом удержали босса от расправы. Шериф срочно организовал отряд для поимки возмутительницы порядка, но посланные люди вернулись ни с чем и все в грязи. Один из помощников Роуди сказал Сэму и Энни, что Ройс уже неоднократно отряжал людей на поиски Грязной Рози, только все без толку: никто не знал, где она прячется. Сэм и Энни, которые устроили собственное расследование, тоже так и не смогли ее найти.

Расстроенные неудачей, они тем не менее продолжали поиски. Между тем Рози опять заявила о себе. В четверг утром, проходя мимо салуна «Роуди-Руст», они увидели, что все окна по фасаду заведения выбиты. Шагнув внутрь, Энни поморщилась при виде грязной обугленной двери и тут же с ужасом заметила, что пол салуна от самого порога до стойки бара прожжен. В центре зала стоял мрачный Ройс Роуди и смотрел, как его работники выметают разбитые стекла и прочий мусор. Сэм и Энни подошли к Ройсу.

— Брат Роуди, что здесь произошло? Ночью был пожар?

— Как бы не так! — гневно отозвался Роуди. — Опять эта тварь Рози! Вчера ограбила банк, теперь это… Черт возьми! Преподобный отец, вы видите, что она творит? Но на этот раз она зашла чересчур далеко! Этой ночью она опять ворвалась в городок, разбила все окна в салуне, а потом попыталась поджечь здание, бросив в окно зажженную бутылку с керосином!

Сэм и Энни удивленно переглянулись.

— Какой ужас! — изрекла Энни. Роуди процедил сквозь зубы:

— Если бы мы с ребятами не засиделись за покером, сегодня вечером вам пришлось бы проповедовать, стоя на груде пепла, брат Профет. Нам чудом удалось затушить огонь.

— Да, дела… — протянул Сэм.

Роуди в гневе опрокинул стул, пнув его ногой.

— Эта проклятая баба не дает мне спокойно жить! Она грабит, угоняет скот и бесчинствует. Я велел своим людям застрелить эту стерву при первой возможности. Черт возьми, я готов задушить ее голыми руками!

Роуди отвернулся и зашагал прочь. Энни покачала головой, мрачно глядя на Сэма.

Позже, в гостинице, она выразила свою озабоченность:

— Знаешь, я волнуюсь за мою прародительницу.

— Волнуешься? — удивленно хмыкнул Сэм.

— Да. Я боюсь, что Рози убьют прежде, чем мы ее найдем. Похоже, Ройс Роуди не на шутку разозлился.

Сэм только развел руками.

— Прости меня, милая, но у парня есть причина злиться.

— Мы никак не можем к ней подобраться, — продолжала Энни. — Она уже дважды врывалась в салун. Может, устроить там засаду?

— То есть?

— Спрятаться там и дождаться ее появления.

— Ты сошла с ума! — отмахнулся Сэм. — Когда она устроит очередной налет, мы с тобой схлопочем по пуле. Нет уж, спасибо! Черт возьми, я так боюсь за тебя, что готов прекратить свои проповеди.

— Нет, Сэм, только не это!

— Тогда обещай мне, что не будешь глупить.

— Ладно, обещаю, — с тяжелым сердцем сказала Энни.

— Если мы будем проповедовать и дальше, то в конце концов завоюем доверие местных жителей и кто-нибудь подскажет нам, где искать Рози.

Сэм произнес эти слова не слишком убедительным тоном, но Энни одарила его одобряющей улыбкой.

— Надеюсь, что ты прав.

Энни переживала за безопасность Рози, но она понимала и Сэма. Им надо войти в доверие к этим людям, особенно к Салли Мотт. Молодая вдова с детьми еще несколько раз посещала их проповеди, и при этом была все так же приветлива с Энни. Энни догадывалась, что женщина что-то знает про Рози, но пока не желает говорить.

На следующее утро Энни, к своей радости, столкнулась с Салли и ее малышами в магазине. Старшие девочка и мальчик сидели на корточках и с воодушевлением копались в коробке с игрушками. Салли же стояла у прилавка с одеждой и разглядывала ткани, а на руках у нее беспокойно ворочалась младшая дочка.

— Доброе утро, — поздоровалась Энни. — Рада вас видеть, миссис Мотт.

Салли подняла глаза и улыбнулась. Малышка что-то залопотала, глядя на Энни.

— Вот, решила на подаренные деньги купить кое-какую одежду для моих малышей.

— Хорошая мысль. Давайте я подержу маленькую, а вы спокойно посмотрите товар.

— Спасибо, — охотно согласилась Салли. — Она сегодня целый день капризничает.

Салли протянула ребенка Энни. Девочка гулила, посасывая домашнее печенье. На этот раз малышка выглядела гораздо лучше: у нее уже не текло из носа, и она не была такой бледненькой.

Салли внимательно разглядывала отрезы шерсти, сукна и набивного ситца.

— Я рада, что вы ходите на наши проповеди.

— Брат Сэм — хороший проповедник.

Собравшись с духом, Энни сказала:

— Миссис Мотт, я хочу вернуться к нашему разговору, начатому в воскресенье у вас дома… Ведь вы знаете Рози Диллон?

Салли моментально насторожилась.

— Допустим, знаю. И что тогда?

Энни закусила губу, но не сдалась. Ей надо было завоевать доверие этой женщины.

— Вы умеете хранить секреты, миссис Мотт?

— Конечно, — пожала плечами Салли.

Подойдя ближе, Энни зашептала:

— Я родственница Рози и приехала сюда, чтобы ей помочь. Мне необходимо найти ее, и как можно скорее, пока она не попала в еще худшую переделку.

Салли нахмурилась.

— Вы ей родня?

— Да. А разве вы не заметили, как мы похожи?

— Ну допустим, заметила.

— Вы скажете мне, где прячется Рози?

Салли задумалась, потом грустно покачала головой.

— Простите, мэм, но при всем моем желании я не могу вам этого сказать. Я понятия не имею, где она скрывается.

— А вы могли бы передать ей кое-что на словах? Салли заколебалась.

— Нет, мы с ней не видимся.

— А если все-таки увидитесь?

Салли продолжала колебаться.

— Мэм, — наконец призналась она, — вы очень добры ко мне и к моим детям, но я не могу предать человека.

Энни тронула ее за руку.

— Я не прошу вас никого предавать. Просто передайте ей мои слова.

— Ладно, говорите. Может быть, передам, — нехотя согласилась Салли.

— Скажите ей: если она нуждается в помощи, пусть зайдет в гостиницу к преподобному отцу и миссис Профет. Договорились?

— Я постараюсь, мэм, — кратко ответила Салли.

В гостинице Энни рассказала Сэму о своей встрече с Салли.

— Мне кажется, она что-то знает, и я молю Бога, чтобы она передала Рози мое сообщение. Если бы я могла с ней повидаться… все стало бы по-другому.

Сэм обнял свою спутницу.

— Будем надеяться, что все будет хорошо. Нам нельзя слишком долго рядиться в эти маскарадные костюмы. Рано или поздно кого-нибудь из нас узнают.

— Ты прав, — мрачно согласилась Энни.

В этот вечер, когда они легли спать, в гостинице и вокруг нее было на удивление тихо. С улиц не долетали звуки обычных кутежей, но Энни долго не могла заснуть, настороженная почти зловещей тишиной.

Среди ночи ее разбудило тихое шипение. Вздрогнув, Энни увидела перед собой мерцающий свет фонаря и вздрогнула от ужаса: прямо на нее смотрело револьверное дуло. Оружие держала женщина, казавшаяся зеркальным отражением Энни: непрошеная гостья была как две капли воды похожа на нее. Ее зеленые глаза горели недобрым огнем. Сердце Энни зашлось от страха. Охнув, она села в постели и толкнула локтем спящего Сэма. Тот тут же открыл глаза и тоже сел.

Они оба в немом оцепенении уставились на пришелицу.

— Какая приятная встреча! — наконец сказала та, гнусавя на западный манер. — Моя сестра-двойняшка в постели с христианским священником! — Она поставила фонарь, продолжая целиться в Энни. — Я должна бы застрелить тебя уже за то, что ты украла мое лицо, сестренка.

Глава 35

Как только Энни взглянула на Розанну Диллон, ее охватил благоговейный трепет: она встретилась со своей собственной прапрабабушкой! Но потом она увидела, что их сходство вовсе не так разительно, как ей показалось вначале. Волосы Рози, заплетенные в длинные косы, были светло-русыми, а у Энни — каштановыми; ее глаза — скорее зеленовато-карими, чем голубыми, и посажены они были чуть ближе, чем у Энни. Нос оказался короче, переносица вся в веснушках, губы — тоньше, а скулы не были столь высокими.

Но главное различие было в росте и весе. Энни была высокой женщиной даже по меркам XX века, а Рози тянула от силы на пять футов. Ее украшенная бахромой куртка из оленьей кожи, такие же брюки и большая шляпа кремового цвета, сдвинутая на затылок, лишь подчеркивали ее хрупкость. Казалось невозможным принять эту миниатюрную девушку за Энни, хоть ее лицо на черно-белом портрете плаката действительно выглядело очень похожим на лицо Энни. Удивляло еще и то обстоятельство, что эта миниатюрная девушка держала в страхе весь городок. Впрочем, два «кольта» Грязной Рози — один в руке, другой на бедре — могли напугать кого угодно, особенно если мишенью известной разбойницы были они с Сэмом — два беспомощных существа, сидящих на постели в одном белье.

Эта мысль вернула Энни к действительности. Для начала надо убедить разгневанную женщину в том, что они ее друзья. Она в упор посмотрела на Рози и тихо сказала:

— Я не украла ваше лицо, прапрабабушка. Вы сами мне его подарили.

Гостья заметно растерялась, огромный «кольт» задрожал в ее кулачке.

— Что ты несешь? У меня нет праправнучек, и я никому не дарила своего лица. В последний раз, когда я смотрелась в зеркало, оно было на месте.

— Значит, его у вас не украли? — рассудила Энни. Повисло напряженное молчание. Потом Рози усмехнулась, но ее тон остался угрожающим:

— Сестренка, ты слишком разговорчива для женщины, на которую нацелено смертельное оружие.

Энни обернулась за поддержкой к Сэму, тот страдальчески возвел глаза к небу.

— Миссис Диллон, мы прибыли сюда, чтобы вам помочь. Если вы уберете пушку, мы постараемся вам все объяснить.

Рози отступила на шаг, не опуская револьвера.

— Нет, пушку я не уберу. Признаюсь, ребята, вы разбудили во мне любопытство, иначе я бы сначала выстрелила, а уж потом начала задавать вопросы.

— Вам интересно? — с надеждой спросила Энни.

— Я вся в нетерпении, сестренка. — Рози потрясла револьвером. — Не каждый день мне доводится встречать собственное отражение. К тому же вы суете свой нос в мои дела, объясняя это нашим кровным родством. Так что выкладывайте. Кто вы такие? И почему она на меня похожа? И зачем вы рыщете по городку, расспрашивая обо мне каждого встречного? Сэм взглянул на Энни.

— Начнешь первая? Энни вздохнула:

— Хорошо. Наверное, мне следует рассказать все с самого начала.

— Тебе придется это сделать — или я тебя застрелю. Энни замялась. Сэм ободряюще сжал ее руку и строго сказал Рози:

— Вы не могли бы убрать револьвер? Как видите, мы без оружия.

— Да, без оружия и в одном нижнем белье, — согласилась Рози с усмешкой и нацелила револьвер на Энни. — После того как она расскажет мне всю подноготную, может быть, я и стану сговорчивей. Но не сейчас.

— Начну с вопроса, — робко проговорила Энни. — Вы верите в путешествия сквозь время?

Рози наморщила лоб.

— Что за чушь?

— Это когда человек перемещается из одного века в другой — из будущего в прошлое.

Рози насмешливо фыркнула:

— Какой вздор! Вернее, безумный бред! Энни вздохнула.

— Это и впрямь кажется бредом, но только на первый взгляд. Я не смогу рассказать вам свою историю до тех пор, пока вы не поверите в путешествия сквозь время.

Рози на секунду задумалась и что-то пробормотала себе под нос, потом махнула револьвером.

— Черт возьми, пожалуй, возможно все. В жизни не встречала таких психов, как вы. Вообще-то я люблю хорошие сказки, но когда вы закончите их рассказывать, я убью вас за вашу ложь.

Судорожно вздохнув, Энни взглянула на Сэма. Он твердо сказал:

— Миссис Диллон, вы должны поверить в то, что Энни не лжет. Сначала я тоже ей не поверил…

— Так, значит, это она путешествует во времени, а ты нет? — ухмыльнулась Рози.

— Да… впрочем, нет. Похоже, я тоже каким-то образом пересек временной барьер. Но пусть лучше Энни вам все объяснит. — Он щелкнул пальцами. — Послушай, милая, почему бы тебе не показать нашей гостье содержимое своей сумки?

— Можно мне ее взять? — обратилась Энни к Рози. Та подозрительно прищурилась.

— Где она?

— На столе.

Рози осторожно подошла к столу.

— Я сама ее осмотрю.

Рози села за стол и открыла сумку.

— Поймите, миссис Диллон, я в самом деле довожусь вам праправнучкой, и я пришла сюда из другой эпохи. Я живу в следующем веке, и нас с вами разделяет больше ста лет. А Сэм — охотник за головами, который прошел сквозь время, чтобы меня поймать, потому что принял меня за вас.

Услышав это, Рози бросила сумку и вскочила на ноги.

— Погоди минутку, сестренка! Этот человек — охотник за головами? А я думала, он христианский проповедник.

— Нет. На самом деле он охотник за головами.

Лицо Рози исказилось. Она подняла револьвер и начала целиться.

— Ты хочешь сказать, что он подлый обманщик? Так я убью этого гада!

— Нет! — вскричала Энни, пытаясь загородить Сэма собой. — Подожди! Теперь он на твоей стороне! Он приехал сюда, чтобы тебе помочь! Мы оба приехали именно за этим.

На полпути к кровати Рози заколебалась и наконец процедила сквозь зубы:

— Черт возьми! Если бы вы не заморочили мне голову вашими баснями, я не задумываясь убила бы вас обоих!

— Это правда, миссис Диллон, — вставил Сэм. — Мы приехали, чтобы вам помочь. Может быть, вы сначала заглянете в сумку Энни? Там есть доказательства того, что она прибыла из будущего.

Рози нехотя вернулась к столу, села и высыпала на стол содержимое сумки Энни.

— О Боже! — вырвалось у нее вместе со вздохом. — Вы только взгляните на все эти побрякушки! — Нахмурившись, она внимательно оглядела противозачаточные таблетки, набор для шитья, расческу и ключи, потом открыла бумажник. Внимание ее привлекли водительские права Энни. — Ничего себе! Здесь сказано, что твоя фамилия Диллон — такая же, как и у меня. И что ты из 1996 года.

— Именно это я и пытаюсь тебе доказать, прапрабабушка, — взволнованно подхватила Энни.

Рози швырнула права на стол.

— Что ты мелешь? У меня нет ни внуков, ни правнуков. Я вдова, причем не рожавшая.

— Но ты когда-нибудь родишь детей, иначе каким образом я появилась на свет? — терпеливо втолковывала ей Энни.

Рози нахмурилась.

— Ты действительно похожа на меня.

— Мы родственницы, поверь мне.

— Вы меня просто огорошили! Я чувствую, что моя голова сейчас разорвется на части. — Со стоном Рози стянула с головы шляпу и убрала револьвер в кобуру. — Ладно. Расскажите-ка мне все с самого начала!

Энни терпеливо изложила свою историю. Рози внимательно слушала, то скептически поводя плечами, то раскрывая рот от изумления.

— Я не могу поверить, что мы с тобой родня! — наконец призналась Рози. — Хотя это ясно написано на твоем лице. И все же путешествие сквозь время… не понимаю…

— Я тоже многого не понимаю, — сказала Энни. — Например, как я появилась, если ты вдова и у тебя нет детей. В детстве мне описывали тебя как знатную леди Денвера. Однажды я даже видела твой портрет. Но на нем ты выглядела старше, чем сейчас, так что, наверное, он будет сделан лет через десять. Никто не говорил мне, что у тебя были… затруднения с законом.

— Может быть, потому, что обвинения против меня сфабрикованы? — предположила Рози.

— Расскажи нам об этом, — попросил Сэм. Рози встала и принялась ходить по комнате.

— Все из-за этого негодяя Ройса Роуди! Он дьявол во плоти, корень всех моих бед.

— Но тебя обвиняют в убийстве одного из его приспешников, — осторожно заметил Сэм.

Она обратила на него свои зеленовато-карие глаза, полные негодования.

— Да, я убила этого мерзавца, но в целях самообороны.

— Пожалуйста, расскажи нам про это, — вставила Энни. — Ты можешь нам доверять.

— Я в этом не уверена.

— Прошу тебя, — взмолилась Энни. — Мы действительно хотим тебе помочь.

У Рози задрожали губы.

— Даже не знаю, смогу ли я вам рассказать, — искренне призналась она. — У меня разрывается сердце, когда я об этом вспоминаю.

Не испытывая больше страха перед своей прародительницей, Энни встала с кровати, подошла к Рози и тронула ее за руку.

— Расскажи нам, прапрабабушка. Я прошла сквозь время, чтобы тебя спасти. Но нам нужны факты.

Внезапно Рози округлила глаза, словно увидела привидение. Миниатюрная девушка окинула взглядом высокую фигуру Энни, облаченную в ночную рубашку, и удивленно присвистнула.

— Послушай, сестренка, чем тебя кормила твоя мама? Ты такая большая!

Энни хихикнула.

— В Техасе двадцатого века все женщины гораздо крупней ваших.

— Так ты из Техаса? — с интересом спросила Рози.

— Да, но обо мне потом. Мы с Сэмом должны выслушать твою историю.

Рози кивнула, и обе женщины сели за стол. Рози бросила на Энни последний недоверчивый взгляд.

— Ну что ж, я расскажу все без утайки. От этого мне не станет хуже. Но если вы мне лжете, если вы затеяли что-то недоброе…

— Мы не затеяли ничего плохого! — с жаром заверила ее Энни. — Бог свидетель, мы говорим правду!

— Черт побери, не знаю почему, но я вам верю! Слушайте. — Убрав с глаз выбившийся локон, Рози начала свой рассказ. — Два года назад я приехала в Роуди вилл со своим женихом Джимом. Мы хотели провести здесь нашу первую брачную ночь. — Она вздохнула. — Но, наверное, мне лучше начать с самого начала. С Джимом мы познакомились в Денвере. Я работала официанткой в одном игорном притоне на Маркет-стрит. — Она задумчиво улыбнулась. — Мы влюбились друг в друга с первого взгляда. Я поняла, что этот парень предназначен мне судьбой, с той самой минуты, когда он вошел, приподнял шляпу и сказал: «Добрый вечер, мэм. Я буду вам очень признателен, если вы принесете мне чего-нибудь освежающего».

— Настоящий дамский угодник, — подхватила Энни с улыбкой.

Рози просияла.

— Милочка, Джим Диллон был сущим ангелом. Один лишь Бог знает, почему я ему приглянулась. Я не была распутницей, но частенько танцевала с парнями за деньги — глупая девчонка из Теннесси. Я с трудом читала, хоть мама обучила меня грамоте по своей Библии. Но Джим… о, это был мужчина! Сын торговца из Миссури, такой лощеный и очень образованный. Он приехал на Север, чтобы испытать судьбу на золотых приисках, и незадолго до нашей встречи напал на жилу.

— Поразительно!

Рози усмехнулась.

— Но мой любимый сказал мне о своем сказочном богатстве только после того, как мы поженились в округе Арапахо. По его словам, он не хотел, чтобы я любила его из-за денег. — Она печально вздохнула. — Хотя я полюбила бы его, даже если бы у него за душой не было ни гроша. В общем, когда мы уехали из Арапахо, он сообщил мне, что нашел золотоносную жилу в горах к северу от Роудивилла, и даже показал мне образец. Я так вопила, что чуть не повалила шест с флагом. Мы с ним просто купались в своем счастье. В тот же день мы отправились в Сентрал-Сити, чтобы подать заявку на покупку земли.

— И проездом остановились здесь? — догадалась Энни. Взгляд Рози потемнел от ужаса и страдания.

— Да. Стемнело, и мы заказали номер в этой самой гостинице, — сказала она, всхлипнув. — Но Джим слегка оробел перед брачной ночью и решил выпить для храбрости. Я отпустила его с легким сердцем, ведь мне тоже было страшновато. Но прошло три часа, а он все не возвращался, и тогда я забеспокоилась. Одевшись, я пошла в «Роуди-Руст»… — Рози осеклась.

— Продолжай, — сказала Энни, ободряюще сжав ей руку. Рози встретила ее страдальческий взгляд.

— Вот когда я узнала, что Ройс Роуди и его негодяи избили моего Джима до смерти.

— О Боже! — в ужасе вскричала Энни. — Но почему они это сделали?

Голос Рози задрожал:

— Джим слишком много выпил и начал хвастаться своим золотом. Он не знал, какой подонок Ройс Роуди. Негодяй Ройс решил купить земли Джима первым, но сначала ему надо было выбить из него, где именно пролегает золотая жила. — Она замолчала, по лицу ее катились слезы. — Потом я узнала, что мой любимый так ничего им и не сказал. Но когда я увидела моего Джима в крови, избитого до смерти, я обезумела и попыталась убить Ройса. Он схватил меня и захохотал. А потом его негодяи начали глумиться надо мной, прямо возле Джима, лежащего бездыханным в луже крови. Они пытались выведать у меня, где находится золото, но я не сказала бы им, даже если бы знала. Но Джим мне этого не говорил — он хотел сделать мне сюрприз.

Рози разрыдалась в голос. Энни молча подала ей носовой платок и успокаивающе похлопала девушку по опущенным плечам.

— Что было дальше? — наконец спросил Сэм. Рози подняла голову и вытерла глаза.

— Подонок Ройс ничего не смог из меня выудить и велел самому гадкому из своих помощников, Барту Каттеру, отвести меня наверх, там избить и изнасиловать, чтобы вытрясти из меня правду. — Ее глаза заблестели. — Они не могли предположить, что обычная женщина сумеет выхватить у Барта нож. Но я это сделала, а потом прирезала слизняка Каттера.

Энни охнула.

— Так вот почему тебя разыскивают? — воскликнул Сэм. Рози кивнула.

— Какой ужас! — вскричала Энни. — Но ты же оборонялась! А что насчет Джима? Почему ты не рассказала властям, что его убили?

— Я не могла, — ответила Рози с горькой усмешкой. — Убив Каттера, я украдкой спустилась на первый этаж и увидела, что труп моего любимого исчез. Я слышала, как один из бандитов сказал Ройсу, что труп никогда не найдут. Поэтому я потихоньку улизнула из салуна.

— Но ты все равно могла бы обратиться к шерифу за помощью, — возразил Сэм.

Рози отмахнулась.

— Я узнала, что за мою голову назначено вознаграждение, причем эти деньги выложил сам Ройс Роуди. После этого мне стало все равно. Я начала терроризировать Роуди повсюду, где могла, — грабила его банк и его железную дорогу, угоняла его скот, стреляла в его гуртовщиков. — Она гордо расправила плечи. — Я до сих пор бельмо у него в глазу. Я заставлю этого негодяя помучиться! Когда-нибудь, в один прекрасный день, я вырежу его черное сердце.

Сэм присвистнул.

— Если сложить два плохих поступка, хорошего не получится, Рози, — сказал он.

В ее глазах сверкала жажда мести.

— Но я добьюсь справедливости! Тем более что пока я не сделала ничего плохого.

— Ты не должна опускаться до уровня Ройса, — настаивал Сэм.

Энни встала и обратилась к Сэму:

— Но не все поступки Рози были направлены на самозащиту. — Она улыбнулась своей прародительнице. — Ведь ты еще помогала нуждающимся, таким как Салли Мотт и ее дети. Ты грабила Ройса Роуди и отдавала деньги им, верно?

— Вы думаете, я захотела бы взять его деньги себе? — возмущенно вскричала Рози.

— Позволь нам тебе помочь, — взмолилась Энни.

— Как вы можете мне помочь? — спросила она со смешком.

— Если ты расстанешься со своей преступной жизнью, — вмешался Сэм, — то нам, возможно, удастся обелить твое имя.

— Что ты предлагаешь, охотник за головами?

— Я знаком с судьей Райчесом, — объяснил Сэм. — Он хороший человек, к тому же судья не доверяет Ройсу Роуди. А еще я знаком с губернатором. Если ты пообещаешь мне, что больше не будешь совершать незаконных действий, я поговорю с Бенджамином Итоном и постараюсь получить для тебя прощение. Честный Бен наверняка отнесется к тебе с сочувствием.

— Вот как? — фыркнула Рози. — Я не сдамся до тех пор, пока Ройс Роуди разгуливает на свободе!

— Со своей стороны я обещаю, что Роуди будет наказан по всей строгости закона, — заверил ее Сэм.

Услышав эти слова, Энни испуганно взглянула на Сэма. Но Рози покачала головой.

— Даже не знаю, охотник за головами. То, что ты предлагаешь, рискованно. Если кто-то из твоих высокопоставленных друзей не согласится с твоими доводами, то я уже к вечеру буду болтаться на виселице.

Энни тронула Рози за рукав.

— Сэм — надежный человек. Ты можешь положиться на его слово.

— Как знать… — Рози поджала губы.

— По-моему, — продолжил Сэм, — ты уже достаточно порезвилась. Пора заканчивать с такой жизнью.

Рози хмыкнула, на глазах превратившись из хрупкой, беззащитной женщины в отпетую разбойницу.

— Я все поняла, охотник за головами, — невозмутимо кивнула она и нахлобучила на голову шляпу. — Ну что ж, ребята, все это очень интересно, но мне пора смываться, пока меня не поймали…

— Нет, пожалуйста, не уходи! — взмолилась Энни. — Мы еще ни о чем не договорились.

Рози хохотнула.

— Не волнуйся, милая, я буду держать с вами связь. — С этими словами Грязная Рози исчезла за дверью — так же внезапно, как и появилась.

Глава 36

— Ну и дела… — пробормотала Энни.

— И не говори, — согласился Сэм.

Оба сели на кровать. Энни держала стакан с водой, а Сэм обнимал ее за плечи.

— Ты все еще дрожишь, милая, — встревожился он. — Тебе страшно?

Она покачала головой.

— Это от удивления.

— Да, есть чему удивляться. Только что ты видела свою родную прапрабабушку!

— Впечатляюще. Я так рада, что в конце концов встретилась с ней лицом к лицу. Вот это девушка!

— Да. Если бы я не увидел ее своими глазами, ни за что не поверил бы в ваше поразительное сходство. — Он виновато взглянул на Энни. — Милая, я еще раз хочу попросить у тебя прощения за то, что когда-то усомнился в твоих словах.

Она чмокнула его в щеку.

— Тебя можно понять. Рози и я действительно очень похожи, словно нас вылепили по одному шаблону.

— Но есть и разница, — поспешно заметил Сэм. — Ты намного выше… и симпатичней.

— У тебя предвзятое мнение, — сказала Энни со смехом. — Но меня тронула хрупкость и беззащитность моей прапрабабушки.

Сэм усмехнулся.

— Беззащитность? Рози — еще та штучка, скажу я тебе! В первый момент я не на шутку испугался. Она запросто могла пристрелить нас обоих. К тому же ее подвиги доказывают, что она далеко не беспомощна.

— Но ты только подумай, Сэм, через какие испытания пришлось ей пройти! — с жаром возразила Энни. — Мужа Рози убили практически у нее на глазах, потом эти чудовища избили ее и пытались изнасиловать. Боже мой, я просто сама не своя от гнева!

— Да, я с тобой согласен: она побывала в аду.

— И неудивительно, что она нам не верит. — Энни вздохнула. — Как внезапно она ушла! Ты думаешь, она вернется? Захочет ли она принять нашу помощь?

Сэм взял у Энни стакан и поставил его на при: кроватный столик.

— Не знаю, милая. Я не совсем уверен, что Рози готова измениться. Да, у нее сейчас есть шанс, но ведь она уже два года нарушает закон. Преступная жизнь засасывает.

— Но она заслуживает спасения.

— Возможно, но выбор остается за ней. Энни, нахмурилась.

— Хорошо, что ты сказал о своем знакомстве с судьей Райчесом. И с губернатором.

— Если Рози исправится, я сделаю все, что в моих силах, — пообещал он.

— Ты в самом деле знаком с Бенджамином Итоном?

— Конечно. Видишь ли, здание, в котором размещаются органы государственной власти штата, находится как раз напротив отеля «Виндзор», в котором я снимаю апартаменты. Я даже мылся с Беном Итоном в Виндзорских банях, что на первом этаже этого здания.

— Ничего себе! Послушай, ковбой, ты с каждым днем удивляешь меня все больше и больше.

— Стараюсь, мэм. Но если Рози захочет, чтобы я ей помог, ей придется завязать с грабежами и прочими дурными поступками.

— Она пытается отомстить Ройсу Роуди, и я не могу ее осуждать, — возразила Энни. — Если мы его поймаем и отдадим властям, Рози наверняка исправится.

— Будем на это надеяться, милая. В ближайшие дни мы узнаем много нового о твоей прародительнице. Например, умеет ли она держать слово. Пойдет ли она на контакт с нами? Нам придется приложить немало усилий, чтобы вернуть ее жизнь в прежнюю колею.

Энни кивнула.

Сэм крепче сжал ее в объятиях.

— Ну что, милая? Предлагаю все-таки поспать.

Но даже лежа в ласковых объятиях Сэма, Энни не могла избавиться от недавних впечатлений. Она вновь и вновь прокручивала в голове мгновения неожиданной встречи со своей прародительницей. Рози удивила ее и наполнила новой решимостью. Ее прапрабабушка нуждалась в помощи, и Энни не собиралась пренебрегать своим долгом перед историей собственной семьи. Она всем сердцем любила Сэма, но им обоим нужно было завершить начатое, хотя будущее их отношений все еще оставалось под вопросом.

Она уже давно поняла, что неведомые силы не просто так выбросили ее назад, в прошлое. Что любовь Сэма была чудом, но чудом сиюминутным. Конечно, она была готова исполнить свою миссию, но мысль о том, что они с Сэмом могут больше никогда не увидеться, наполняла ее грустью.

Сэм тоже мучился вопросами, сжимая Энни в объятиях. Его спутница не раз говорила, что прибыла сюда ради спасения Рози. Но когда это свершится, не закончится ли ее срок пребывания в этом столетии? А вдруг мистическая связь между их мирами прервется и они окажутся разбросанными в веках? Не станет ли дорога к избавлению Рози последней в их совместной судьбе?

Сердце Сэма было переполнено противоречивыми чувствами. Сейчас Энни лежит рядом с ним — такая сладкая, такая мягкая и теплая; но как знать, не ускользнет ли она от него, причем в самом прямом смысле этого слова?

Глава 37

Как и предсказывал Сэм, в последующие дни Рози не повернула на путь исправления. Энни с тревогой слушала рассказы о том, как Грязная Рози разбила окна в аптеке и ограбила фургон с продовольствием, который шел из городка на ранчо Роуди.

Даже на их христианских проповедях однажды случилась заварушка. В субботу вечером, когда Сэм читал очередную молитву, с верхнего этажа донеслись звуки револьверной стрельбы. В считанные секунды в толпе началась паника. Прихожане бросились врассыпную, а Сэм спрыгнул со сцены, схватил Энни и затащил ее под стол.

— Не высовывайся! — приказал он.

Тут послышались новые выстрелы и крики.

Сэм прикрыл Энни собой, но ей удалось вывернуться и увидеть, что происходит в дальнем углу, на лестнице. Сначала там появился голый ковбой. Он сбежал вниз, прикрывая шляпой причинное место. За ним с визгом неслись две проститутки в ярком нижнем белье. После этого на ступеньках показалась Рози. Она орала во все горло и палила из обоих шестизарядных револьверов. Замыкал процессию ее испанский дружок.

— Сэм, что творится! — охнула Энни.

— Черт возьми, опусти голову!

Энни вздрогнула, услышав крик Ройса Роуди: — Это Грязная Рози! Стреляйте в нее, парни!

Энни закрыла уши руками, когда приспешники Роуди открыли огонь. Сердце ее зашлось от страха за свою прародительницу. Между тем Рози и ее приятель вернулись на второй этаж, не переставая палить из револьверов.

Следующие мгновения показались Энни вечностью. Наконец стрельба утихла, и Сэм вскочил на ноги, оставив ее на полу.

— Сиди там! — приказал он.

Дружки Роуди побежали к лестнице, а Сэм и кое-кто из присутствующих выскочили на улицу. Энни резко встала и последовала за ними, затерявшись в толпе. Какой-то мужчина крикнул:

— Вон они!

Прищурившись, Энни заметила в темноте два силуэта. Рози с испанцем бежали по крыше магазина через несколько зданий от салуна. Добравшись до ската крыши, они лихо спрыгнули, угодив прямехонько в седла своих лошадей. Энни восхищенно ахнула.

— Прикончите их! — крикнул Ройс Роуди.

Энни скривилась от нового залпа огня. Но слава Богу, всадникам удалось скрыться — расстояние и темнота сыграли им на руку.

— За ними, парни! — приказал Ройс.

Он и его приятели побежали за лошадьми и умчались галопом в облаке пыли. В этот момент Энни увидела Сэма. Он стоял на другой стороне улицы с сердито сверкающими глазами. Лицо его было бледным.

— Я, кажется, велел тебе сидеть в салуне! — прорычал он. Энни содрогнулась от его грубого тона. — Ты что, не понимаешь? Ведь тебя могли убить!

— Рози меня не тронула бы. Подойдя ближе, он криво усмехнулся.

— Ты так думаешь? Только что она продемонстрировала свое уважение к закону.

— Она продемонстрировала свое презрение к Ройсу Роуди. Сэм встряхнул Энни.

— Она могла тебя убить! Ты слышишь, Энни?

— Ш-ш-ш, — прошептала она, поймав на себе любопытные взгляды зевак. — Тебя могут услышать. Все уже кончилось, и со мной ничего не случилось.

— Энни, мы не сможем ее спасти, — сказал Сэм в сердцах. — Она потерянный человек.

— Ну, это мы еще посмотрим.

Сэм возвел умоляющий взгляд к небесам.

— Черт возьми! Наверное, нам лучше пойти в салун, и я продолжу свою проповедь… если будет кому проповедовать.

После этого случая Сэм и Энни почти постоянно спорили друг с другом. Сэм твердил, что они должны уехать из Роудивилла ради ее безопасности. Энни же умоляла его задержаться еще на несколько дней, ибо Рози скоро прекратит свой бандитский образ жизни.

В понедельник вечером, войдя к себе в номер, они увидели знакомую фигуру. Рози сидела, развалившись в кресле и закинув ноги в сапогах на стол.

— Привет, ребята. Ну что, вам понравилась моя субботняя стрельба?

— Рози! — восторженно вскрикнула Энни.

— Ты! — удивился Сэм, проходя в комнату. — Это так-то ты доказываешь свою готовность встать на путь исправления? Весьма оригинальный способ!

— Отчего ты такой сердитый, охотник за головами? — резко спросила Рози.

— Сердитый? Да ты хоть понимаешь, что ты могла убить Энни?

Рози усмехнулась.

— Не кипятись, пожалуйста. Я видела вас обоих и целилась в другую сторону.

— И все же ты совершила глупость!

Тихо выругавшись, Рози вскочила на ноги.

— В этом не было моей вины. Я вовсе не собиралась устраивать перестрелку во время вашей проповеди, преподобный отец.

— Объясни… если сможешь, — велел ей Сэм.

Рози зацепила большими пальцами пояс своих брюк и нахально взглянула на Сэма.

— Ладно, охотник за головами, я объясню. Видишь ли, мой напарник, Диего Валенсио, решил навестить свою любовницу на втором этаже салуна и выбрал для этого, как ему показалось, самый удачный момент — время твоей проповеди. Я тоже была там — стояла на стреме. Но Диего обнаружил свою шлюшку в постели с одним из дружков Роуди. Случилась маленькая потасовка, перешедшая в стрельбу. Мы с Диего спустили с лестницы этого распутного труса. А в приличных людей мы не целились, преподобный отец.

Энни с трудом сдерживала смех, а Сэм нахмурился.

— И все равно это было в высшей степени безрассудно. Если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, то в один прекрасный день тебя вздернут на виселице, и виновата в этом будешь ты сама!

Рози присвистнула, покосившись на Энни.

— У твоего дружка завидная выдержка, особенно когда он смотрит на женщину, вооруженную двумя заряженными револьверами.

— Значит, ты все же хотела нас застрелить? — подхватил Сэм.

— Сэм, успокойся! — Заметив перемену в лице Рози, Энни схватила его за руку. — Ты слишком с ней суров.

— Она опять устроила перестрелку в салуне, и на этот раз там была ты!

— А может… — Энни одарила Рози растерянной улыбкой, — может, это была прощальная перестрелка?

— Что-что? — не понял Сэм.

Пока Сэм хмурился, Рози воскликнула:

— Да, мне это нравится, сестренка! Прощальная перестрелка — вот что это было!

Сэм фыркнул.

Энни с укором взглянула на Рози.

— Вообще-то ты поступила довольно глупо. Я очень волновалась и за тебя, и за всех остальных.

— У тебя доброе сердце, — с сарказмом заметила Рози, стрельнув глазами на Сэма.

— Пойми, Сэм очень трепетно относится к букве закона. Он не любит… когда закон нарушают, — вступилась за Сэма Энни.

— Вот как? — развеселилась Рози.

— Да. Тебе надо было слышать, какие нотации он мне читал, когда думал, что я — это ты.

Рози насмешливо фыркнула.

— Что ты несешь? — разозлился Сэм.

— Я говорю правду, — парировала Энни. — С восхода до заката он внушал мне, какая я скверная девчонка и что мне дорого придется заплатить за мои преступления. — Она вскинула бровь. — И не вздумай подойти к нему со спины, держа в руке нож!

Рози давилась смехом, зажав рот рукой.

— Может быть, хватит обсуждать меня в моем присутствии? — не выдержал Сэм.

— Прости, — согласилась Энни. — Мы ведь даже не спросили у Рози, зачем она сюда пришла.

Сэм раздраженно обернулся к Рози.

— Так почему ты сюда пришла? Она гордо вскинула голову.

— Я обдумала твои слова, охотник за головами…

— И что?

— Ты обещал мне помочь. Твое предложение остается в силе? — с необычной для нее осторожностью спросила Рози.

— Да! — рявкнул он. — Я всегда держу свое слово в отличие от некоторых.

— Черт побери, охотник за головами! Когда я обещала тебе, что буду соблюдать закон?

— Если бы у тебя в голове было что-то, помимо бизоньих кизяков, ты бы уже давно это сделала!

Энни поспешно встала между ними.

— Хватит вам ссориться! Угомонитесь!

Сэм и Рози попятились друг от друга, обменявшись возмущенными взглядами.

— Итак, Рози, — бодро спросила Энни, — ты готова вести себя так, как мы тебе советуем?

Рози подбоченилась.

— Возможно.

— С чего вдруг такая перемена? — спросил Сэм с издевкой.

Рози пожала плечами.

— Мне кажется, такого слизняка, как Ройс, можно разделать под орех самыми разными способами. К тому же все эти перестрелки начинают действовать мне на нервы. Я уже не так молода, как раньше.

Энни чуть не расхохоталась. Рози было от силы лет двадцать!

— Так что ты предлагаешь? — спросил Сэм.

— Лучше я выслушаю ваши предложения, — надменно ответила Рози.

Энни встревоженно покосилась на Сэма.

— Ты согласен?

Тот помолчал, потом резко кивнул.

— Это уже лучше.

Рози похлопала Энни по руке.

— Он рычит, как медведь, но его можно приручить, верно?

— Да, можно, — мечтательно вздохнула Энни.

— Ну что, мы будем наконец говорить о деле? — рявкнул Сэм.

Рози подавила смешок.

— Будем, охотник за головами. Если вы действительно хотите мне помочь, скажите, с чего вы собираетесь начать.

Глава 38

— Первое, что нам надо сделать, — это найти свидетелей. Они расскажут, что случилось в ту ночь, когда Рози и ее муж остановились здесь, в Роудивилле.

Сэм мерил шагами комнату, собираясь с мыслями, а Рози и Энни сидели за столом и смотрели на него во все глаза.

— Свидетелей? — проворчала Рози. — Как, по-твоему, мы их найдем? В ту ночь в гостинице были только те негодяи, что убили моего мужа и пытались убить меня!

— Да, это звериная стая, Рози, — мрачно согласился Сэм, — но, охотясь за преступниками, я усвоил одну вещь: в случае опасности одна крыса моментально потопит другую.

Рози недоверчиво нахмурилась, но Энни твердо сказала:

— Сэм прав. У него есть опыт в таких долгах.

— Нам надо найти пару приспешников Роуди, которые вернее всего его предадут, — продолжал Сэм. — Ты помнишь, кто именно был здесь в ту ночь?

— Как я могла запомнить? — горестно вскричала Рози.

— Подумай, Рози. Может, ты вспомнишь, кого именно нам нужно искать… Может, в ту ночь здесь были люди, которые не испытывали особого ликования по поводу происходящего?

Рози задумалась над вопросом и щелкнула пальцами.

— Здесь были Вилли Вурц и Чарли Дикон, гуртовщики Ройса Роуди. Когда Роуди и Каттер на меня накинулись, они остались в стороне. — Она сдвинула брови. — Правда, потом Вилли сказал Ройсу, что труп моего любимого никогда не найдут. Так что хотя эти двое не так уж невинны, возможно, они не совсем отпетые негодяи.

— Значит, нам надо их найти, — рассудил Сэм. — Они каждый день ездят работать на ранчо Роуди?

— Да.

— Отлично. Завтра я попытаюсь устроить им засаду.

— Ты не сможешь поймать двоих в одиночку! — возразила Рози.

— Это верно, — подхватила Энни.

— Но какой мне прок от вас, женщины? Рози закатила глаза.

— Твой приятель такой же, как все мужчины! — обратилась она к Энни. — Они мнят из себя героев, а женщин ни в грош не ставят. Они забыли, как мамы меняли им грязные пеленки и вытирали сопли.

Энни засмеялась. Сэм сердито сверкнул глазами.

— Если ты такой упрямый, охотник за головами, — махнула рукой Рози, — я попрошу Диего, и он тебе поможет. Ты встретишься с нами завтра.

— Диего — твой партнер? — поинтересовалась Энни.

— Да, он мой напарник. Я познакомилась с ним год назад, когда мы оба пытались ограбить один и тот же дилижанс. Получилось очень забавно: мы одновременно начали палить из револьверов. При этом наши носы были завязаны носовыми платками. Не могу сказать, кто из нас больше заслужил добытые деньги, но Диего показал себя истинным джентльменом, уступив мне сейф. «Сеньорита, вперед», — сказал он мне.

Сэм с укором взглянул на Рози.

— И теперь вы вместе совершаете набеги и грабежи?

— Да.

— Так это Диего напал на меня на следующий день после нашего приезда в Роудивилл? — воскликнула Энни.

Рози кивнула.

— Я сказала ему, чтобы он тебя не трогал, только немножко припугнул. Я не причиняю вреда добрым людям. Зато у меня есть все основания поймать этого презренного труса Роуди, изжарить его на сковородке и раскидать мясо собакам. Просто когда вы приехали в городок и начали повсюду совать свой нос, у меня возникли подозрения. Но это еще не повод для убийства.

— Мы рады это слышать, — криво усмехнулся Сэм.

— А еще мне интересно узнать, был ли Диего на проповеди две недели назад, в воскресенье? — не успокаивалась Энни.

— Да. Потом он сказал мне, что видел женщину, которая вполне могла бы сойти за мою сестру, и что эта женщина собирает пожертвования после молебнов.

Энни поморщилась, нервно постукивая пальцами по столешнице.

— Значит, он заметил наше сходство. Как ты думаешь, Роуди тоже его заметил?

Рози пожала плечами.

— Раньше он видел меня совсем недолго, а в эту недавнюю страшную ночь я сомневаюсь, что он успел разглядеть что-нибудь, кроме хвоста моей лошади. Зато Диего видит меня каждый день.

— Да, но плакаты с твоим портретом расклеены по всей округе, а вы с Энни похожи, как двойняшки, — заметил Сэм, с тревогой взглянув на Энни. — Нам надо быть очень осторожными.

— Но мы ей поможем, правда, Сэм? — настаивала Энни.

— Да, мы ей поможем. — Сэм подошел к Рози. — Итак, договорились? Ты обещаешь нам бросить свою преступную жизнь, и мы все вместе попытаемся обелить твое имя и привести Роуди на скамью подсудимых.

Рози нахмурилась.

— Даже не знаю. Я, конечно, благодарна тебе, охотник за головами…

— Ну, что я тебе говорил? — обратился Сэм к Энни.

— Выслушай ее до конца, Сэм! — взмолилась Энни.

— Да, подожди делать выводы, — нахмурилась Рози. — Я готова принять ваше предложение. Если мне удастся разделаться с Роуди и при этом остаться свободной, то это будет самая сладкая месть. Но если у нас ничего не получится, я возьмусь за старое.

— То есть ты сомневаешься, что сможешь жить; не нарушая закона? — с укором спросил Сэм.

— Вовсе нет! — Рози хватила кулаком по столу. — Я же сказала, что попробую, — значит, попробую. Но если ничего не выйдет, я вернусь к прежнему образу жизни, потому что мне неохота умирать во цвете лет.

— Она права, Сэм, — сказала Энни. Он махнул рукой.

— Черт возьми, кажется, мы пришли к согласию.

— Вот и хорошо, — сказала Рози, вставая. Энни тоже встала и порывисто обняла Рози.

— Спасибо, что ты нам поверила и разрешила тебе помочь.

Рози отстранилась и скептически посмотрела на Энни.

— Погоди. Я выслушала ваши байки и не могу сказать, что я вам сразу поверила. — Она перевела взгляд на Сэма. — И все же что-то мне подсказывает, что вы хорошие люди в отличие от местного судебного исполнителя.

Сэм скрежетнул зубами, но от комментариев воздержался.

— Я попытаюсь сделать так, как вы советуете. Но если окажется, что вы меня надули…

— Этого не случится, миссис Диллон, — заверила ее Энни.

— Посмотрим. Да, и еще: зовите меня просто Рози. Ну ладно, ребята, мне пора идти. Охотник за головами, давай-ка решим, когда и где мы завтра увидимся.

После ухода Рози Энни захлопала в ладоши.

— Я так рада, что она наконец-то одумалась! Сэм сверкнул глазами.

— Вовсе она не одумалась, и все из-за тебя.

— Ты о чем, Сэм?

— Ты встала на ее сторону, а не на мою!

— Но, Сэм, ты был с ней слишком суров!

— Слишком суров? И это после того, как она тебя чуть не убила?

— Мы же тебе объяснили: это была ее последняя перестрелка.

— Как бы не так!

Энни шагнула к Сэму и тронула его за руку. — Не сердись на меня, Сэм, пожалуйста!

— Вы с Рози выставили меня полным дураком, — хмуро пробурчал он.

— Сэм! Иногда ты бываешь жутко самоуверенным!

— Значит, ты считаешь, что я не должен исполнять закон? — строго спросил он.

— Ты не должен быть столь несговорчивым, особенно когда мы пытаемся перевоспитать такого человека, как Рози.

— Да, она и впрямь крепкий орешек, — согласился он. — Наверное, я в самом деле не умею перевоспитывать преступников.

— Но она готова измениться.

— И все-таки я ей не доверяю.

— О Боже, Сэм! — Энни сердито уперлась в бока руками. — Мы с тобой похожи на родителей, которые спорят по поводу поведения своих детей. Так дело не пойдет. А если у нас с тобой действительно будут дети?

В глазах Сэма заиграли веселые искорки.

— Прости меня, пожалуйста, если я задела твою мужскую, гордость.

Сэм вдруг расплылся в улыбке и крепко обнял Энни.

— Так-то лучше. Пора тебе самой стать немного сговорчивей, женщина. — Он шутливо шлепнул ее. — Значит, ты полагаешь, что меня легко приручить? — Он нагнулся и поцеловал ее в шею. — Я сейчас докажу тебе, что ты ошибаешься.

Энни вспыхнула от удовольствия.

— Докажи, охотник за головами.

Сэм провел языком по ее гладкой коже.

— Ох, Энни, какая же ты сладкая! Я готов принять от тебя извинения, но только в постели.

Близость Сэма сводила Энни с ума, но ей все же удалось отодвинуться от него.

— Сэм, я хочу сказать еще одну вещь. Он взглянул на нее с подозрением.

— Да?

Энни вздохнула для храбрости.

— Завтра, когда ты пойдешь ловить гуртовщиков Ройса, я хочу быть с тобой! — выпалила она.

— Ни за что на свете!

— Но там будет Рози!

— Она только познакомит меня со своим напарником. Это не женское дело.

— Послушай, Сэм Ноубл, если ты хочешь делать со мной дела, тебе придется считаться со мной. Завтра мы с Рози пойдем вместе с тобой и Диего. Если хочешь, мы останемся на заднем плане и будем вас прикрывать. В конце концов, мы с ней умеем стрелять из револьверов! Сможем даже попрактиковаться на твоей упрямой шкуре!

Сэм усмехнулся.

— Милая, ты поразительная женщина. Сначала ты извиняешься, а потом пытаешься навязать мне свои правила. Этой ночью я доведу тебя до полного изнеможения, чтобы ты больше не спорила. Советую быть послушной, иначе будет хуже.

Энни метнула на Сэма уничтожающий взгляд и удержала его руки.

— Так ты возьмешь завтра нас с Рози?

— Энни, я тебя предупреждаю…

— Возьмешь или нет?

— Ладно, возьму! А теперь поцелуй меня, непокорное создание, а не то я устрою тебе хорошую порку.

Больше уже Энни не колебалась.

Глава 39

Как только рассвело, Энни и Сэм тронулись в путь. Встреча с Рози и Диего была назначена в маленькой долине в двух милях к северу от городка. На зеленой лужайке, где токовали тетерева и свистел холодный осенний ветер, под высокой сосной стояла пара всадников.

— Доброе утро, ребята! — крикнула Рози, когда они остановили своих лошадей. — Я рада познакомить вас со своим напарником, Диего Валенсио.

Диего приподнял сомбреро.

— Здравствуйте, сеньорита.

Энни узнала лицо и голос мужчины. Лицо его она видела на проповеди, а голос слышала у себя за спиной, когда на нее напали.

— Кажется, мы уже встречались.

Он виновато улыбнулся.

— Прошу прощения, сеньорита. Я только хотел защитить мою подругу Розиту.

— Но смотрите, чтобы больше это не повторилось! — предостерег Сэм. — Энни — дама моего сердца.

— Конечно, сеньор, — дипломатично ответил Диего и улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. — Я не знал, что она доводится Розите троюродной сестрой.

Энни удивленно покосилась на Рози, но та лишь пожала плечами.

— Да, мы с ней родня, — подтвердила Энни и кивнула на Сэма. — А это Сэм Ноубл.

— Очень приятно, сеньор, — наклонил голову Диего.

— Спасибо, что приехали нам помочь, — сухо отозвался Сэм.

— Итак, каким будет наш план? — спросила Рози.

— Мы сейчас отправимся на ранчо Ройса Роуди. Диего, ты сумеешь показать дорогу?

— Конечно, сеньор.

— А ты сможешь найти тех двоих гуртовщиков, о которых нам говорила Рози?

— Вурца и Дикона? Запросто, сеньор. Я видел их только вчера. Они работали на западном ранчо.

— Сейчас осень — время сгонять скот, — объяснила Рози. — Так что мы легко их отыщем. Все фермеры сгоняют скот, чтобы везти его в Денвер и Канзас-Сити.

— Хорошо, — сказал Сэм. — Диего, ты поедешь со мной и покажешь дорогу. — Он многозначительно посмотрел на Энни. — А вы, дамы, поскачете сзади. Держитесь от нас на безопасном расстоянии.

Женщины переглянулись, но спорить не стали. Когда все четверо пустились в дорогу, Энни с любопытством взглянула на Рози.

— Ты сказала Диего, что я твоя троюродная сестра? Рози усмехнулась.

— А что, надо было выложить ему твою невероятную историю? Черт возьми, сестренка, услышав этот бред, он убил бы нас обеих.

— Пожалуй, ты права, — согласилась Энни. — Но ты-то сама уже начала мне верить, прапрабабушка?

Рози пожала плечами.

— Еще не знаю. Но я благодарна вам за помощь. Только прошу тебя, не называй меня больше прапрабабушкой! Когда ты так говоришь, я чувствую себя дряхлой старухой.

Энни фыркнула.

— Как же мне тебя называть?

— Просто Рози.

— Хорошо, просто Рози, — сказала Энни, и обе женщины расхохотались.

Не прошло и часа, как все четверо подъехали к западной границе ранчо Ройса Роуди. Перерезав проволочную ограду, они поехали по узким горным тропам и широким лугам, поросшим травой. Возле высокой скалы Диего дал знак остановиться. С высоты холма перед ними открылась простиравшаяся внизу долина, в которую полдюжины гуртовщиков сгоняли несколько дюжин голов скота. Лошади гарцевали, собаки носились с громким лаем, а мужчины, окутанные клубами пыли, подсекали и ловили веревками быков и коров. Энни с улыбкой наблюдала за этой сценой. С тех пор как она уехала с родительского ранчо, ей не доводилось видеть, как ковбои сгоняют скот. В движениях людей и животных таилась какая-то первобытная поэзия.

Рози указала на двоих мужчин, работавших вместе с остальными.

— Вон они — Дикон и Вурц. Сэм нахмурился.

— Пока они все вместе, мы не сможем их поймать. Давайте подождем. Может быть, нам удастся застать их одних.

Четверо всадников стали ждать. Не выпуская ковбоев из поля зрения, они перекусили вяленым мясом и сухим хлебом. Их терпение было вознаграждено час спустя, когда Дикон и Вурц отъехали довольно далеко от остальных, преследуя отбившегося от стада быка.

— Ага! — вскричала Рози, указывая вперед. — Они погонят быка к ущелью. Нападем на них, когда они будут возвращаться!

— Мы с Диего их поймаем, — заявил Сэм, но тут заметил две пары возмущенных женских глаз и поспешно добавил: — А вы, женщины, прикроете нас сзади.

Тщательно обсудив принятый план, все четверо поскакали вперед, ко входу в ущелье. Рози и Энни спрятались за валуном, а Диего и Сэм остановились по обе стороны узкой тропинки. Когда гуртовщики возвращались обратно, ведя в поводу пойманного быка, Диего и Сэм встали перед ними с поднятыми револьверами.

— Стоять! — приказал Сэм. — Руки вверх!

Испуганные парни дернули поводья своих лошадей и вскинули кверху дрожащие руки.

— У нас нет денег! — визгливо выкрикнул один.

— А мы не бандиты, сеньор… по крайней мере сегодня, — отозвался Диего, криво усмехнувшись. Подъехав поближе, он забрал у мужчин револьверы и отвязал быка, который направился в долину, громко мыча.

Пока двое ковбоев дрожали от страха и растерянности, Рози вышла из-за большого камня.

— Какая приятная встреча! Помните меня, мальчики?

— Нет, мэм! — крикнул второй мужчина.

— Не врите, негодники! — Рози обернулась к Сэму. — Познакомься, это Вилли Вурц и Чарли Дикон. — Она ткнула большим пальцем в каждого по очереди. Пожалуй, нам стоит увезти их отсюда, пока кто-нибудь не пришел спасать этих тварей. Завяжите им глаза, и я провожу вас к моей хижине.

— Слушаюсь, мэм, — откликнулся Сэм.

Энни наконец поняла, почему Рози вот уже два года успешно скрывалась от властей. Она жила в заброшенной хижине старателя высоко в горах. Хижина стояла в окружении высоких сосен и елей, и к ней вела всего одна извилистая тропка. Только случайный путник мог найти это укромное жилище.

Сэм снял с глаз пленников повязки, и они по одному вошли в дом. Внутри было чисто прибрано, но пусто: одинокая железная койка у стены, у другой — исцарапанный стол и стулья, в углу — очаг. Ни цветов, ни занавесок. Этот бревенчатый домик казался необжитым. «Наверное, так оно и есть, — подумала Энни. — Рози не хотелось обживать эти стены после смерти любимого Джима».

Рози помогла Сэму привязать фермеров к двум стульям, а Диего развел огонь в очаге. Энни решила было, что Рози и Диего не просто партнеры в делах. Но, еще раз оглядев хижину, она отказалась от этой мысли. Здесь не было мужских вещей. Узкая кровать и скудный запас одежды, развешанной на стенных крючках, говорили о том, что Рози живет здесь одна.

Энни переключила внимание на пленников. Бледные от страха, они сидели на стульях с руками, связанными у них за спинами. Вилли Вурц был долговязым парнем с длинным худым лицом, неопрятной бородой и беспокойными темно-карими глазами. Его щеки были изрыты оспой, а белки глаз имели желтоватый оттенок. Чарли Дикон отличался солидным брюшком, залысинами и круглым лицом с длинными обвислыми усами. Его верхняя губа постоянно дергалась, обнажая желтые от табака зубы. От обоих мужчин разило потом, табаком и коровьим навозом.

«Симпатичная парочка», — решила Энни.

Энни и Рози сели за стол, а Диего устроился на табурете у огня. Сэм встал перед пленниками, нависая над ними зловещей громадой. Его руки были уперты в бока, ноги слегка расставлены.

Кивнув на Рози, он заговорил властным тоном:

— Ладно, парни, хватит валять дурака. Расскажите-ка нам о той ночи, когда вы убили мужа этой женщины.

— Черт возьми, мистер, мы ничего не знаем ни о каких убийствах! — прогнусавил Чарли. Его верхняя губа судорожно подергивалась. — Если мы не вернемся на ранчо, нас будут искать.

— Вас никогда не найдут, — объявил Сэм. — А вы никуда не уйдете, пока не поможете этой женщине.

— Но мы впервые ее видим! — не сдавался Вилли.

— Разрази меня гром! — вскричала Рози, вскочив на ноги и потрясая кулаком. — Вы оба были там в ту ночь, когда мы с Джимом приехали в Роудивилл. Ваш босс убил моего Джима — ни за что ни про что! Он хотел завладеть его земельным участком.

— Мы понятия не имеем, о чем вы говорите, мэм, — виновато отвел глаза Вилли.

Рози достала свой револьвер.

— Значит, у вас обоих вместо мозгов овечьи кизяки! Я сейчас разнесу ваши тупые головы!

— Нет, мэм, пожалуйста, не стреляйте! — взмолился Вилли.

— Мы не Убийцы! — взвизгнул Чарли.

Сэм схватил Рози за руку и сурово взглянул на нее.

— Не будем самовольно вершить суд. Я отвезу этих парней к судье Райчесу, и пусть он их повесит.

Энни отвернулась, чтобы скрыть усмешку. Похоже, Сэм и Рози выбрали верную тактику. Сделав серьезное лицо, она взглянула на пленников. Оба горе-ковбоя съежились от ужаса. Они поверили угрозам Сэма!

Рози убрала револьвер в кобуру.

— Конечно. Я не буду возражать, если их повесят!

— Н-но в-вы не можете нас арестовать. Мы никого н-не убив-вали! — запинаясь, вымолвил Чарли.

— Мы никого не убивали! — подхватил Вилли. — Вы не имеете права нас вешать!

— Имею, — ответил Сэм с кривой усмешкой. — Вы, парни, убийцы, и моя свидетельница с готовностью подтвердит это на суде.

Он обнял Рози за плечи и широко улыбнулся.

— Но это же Грязная Рози! Кто ей поверит? — возразил Вилли.

— Да, она воровка и убийца! — подпел Чарли. — Ее никто не станет слушать.

— Кажется, вы, мальчики, уверяли, что не знаете меня? — с укором спросила Рози.

Чарли и Вилли растерянно переглянулись.

— Это не имеет значения, — сказал Сэм, подмигнув Рози. — Судья Райчес — мой добрый приятель. Если я скажу ему, что эти парни заслужили виселицу, он с удовольствием отправит их на казнь.

Пленники задрожали.

Сэм задумчиво почесал подбородок.

— Только вот беда, парни: на данный момент в Сентрал-Сити нет хорошего палача. В прошлый раз, когда в округе Гилпин поймали преступника, палач не очень удачно затянул петлю и бедняга промучился битый час: его лицо поменяло двадцать оттенков — от багрово-красного до сине-фиолетового, — а глаза просто вылезли из орбит. Я еще никогда не видел такого адского зрелища!

Он покачал головой, тихонько посмеиваясь себе под нос. Ковбои заерзали на стульях.

— Прошу вас, поверьте нам! — вскричал Вилли. — Мы не убийцы!

— И мы не хотим умирать! — добавил Чарли.

Не обращая внимания на мольбы мужчин, Сэм обратился к Рози:

— Послушай, но если эти парни нам помогут, я уговорю старика Райчеса быть с ними помягче. Может быть, он заменит виселицу годом принудительных работ.

— Мы вам поможем! — вскричал Вилли.

— Конечно! — поддакнул Чарли.

Сэм взглянул на пленников с легким любопытством.

— Значит, вы, парни, готовы подтвердить, что видели, как Ройс Роуди убил мужа этой женщины?

— Да, мы все видели! — выпалил Вилли. — Но мы в этом не участвовали. Того человека избивал Ройс на пару с Бартом. — Он помолчал, услышав придушенный вскрик Рози. — Простите, мэм.

Рози решительно шагнула вперед.

— Вы знаете, где похоронен мой муж?

— Нет, мэм, — ответил Вилли, виновато отводя глаза.

Рози приставила к его лбу дуло револьвера. Мужчина съежился, охнул и даже обмочился от страха.

— Говори, мерзавец!

— Ладно! — крикнул он, умоляюще глядя на нее налитыми кровью глазами. — Ройс приказал нам с Чарли бросить его труп в заброшенный ствол шахты на Пайн-Крик.

— Ты можешь показать это место? Вилли покачал головой и всхлипнул. Рози нацелила револьвер на Чарли.

— А ты?

— Мне очень жаль, мэм, — буркнул Чарли. — В ту ночь было чертовски холодно, и дорога к шахте обледенела. Поэтому… простите, мэм, но у нас не было выбора… мы оставили вашего мужа в лесу. Мы решили, что его найдут волки или койоты.

— О Боже! — Рози побледнела и чуть не выронила свой «кольт».

Сэм взял у Рози револьвер, а Энни подхватила свою прапрабабушку, чтобы она не упала. Прижав к себе дрожащее тело Рози, она прошептала:

— Я искренне тебе сочувствую…

Рози прижалась к Энни, ее трясло. Наконец она подняла голову, мужественно улыбнулась и вытерла слезы.

— Значит, я уже никогда не найду моего бедного Джима. — Гордо вскинув подбородок, она обернулась к Сэму. — Итак, что ты будешь делать, охотник за головами? Отвезешь этих двоих к судье Райчесу?

— Без него нам не обойтись, — отозвался Сэм. — Но помни, Рози, он не уполномочен отпускать тебе грехи. Поэтому для начала я отвезу эту парочку в Денвер и все расскажу губернатору. Тогда, возможно, я смогу добиться для тебя помилования.

— Ты действительно сделаешь это для меня? — тихо спросила Рози.

— Я уже дал тебе слово.

Рози улыбнулась и похлопала Энни по руке.

— Он замечательный человек, правда? Энни улыбнулась.

— Конечно.

— Значит, ты по-прежнему с нами, Рози? — серьезно спросил Сэм.

Она пожала плечами.

— Да… Я с вами, охотник за головами. Но я должна отомстить. И если ты не схватишь Ройса Роуди, я сделаю это сама.

— Мы его схватим, — пообещал Сэм, — но сначала я отвезу наших пленников в Денвер. А вас, женщины, оставлю в надежном месте. Допустим, у моей бабушки.

— А нельзя нам поехать с тобой? — вызвалась Энни. Сэм пригвоздил ее к месту суровым взглядом.

— Милая, подумай о Рози. А вдруг мы приедем в Денвер и там ее арестуют?

— Охотник за головами прав, — вставила Рози.

— К тому же в Денвере вам нечего делать, — продолжил Сэм. — Поживете пока у моей бабушки. Заодно, Энни, тебе представится отличная возможность поближе с ней познакомиться.

— Хорошо, — согласилась Энни. Рози кивнула.

— Сейчас нам лучше лечь на дно. Я бы не хотела, чтобы меня казнили ни за что ни про что. — Она тревожно взглянула на Сэма. — Но ты же не можешь в одиночку везти в Денвер этих ковбоев, хоть они и тупы, как пробки.

Услышав такое определение, пленники поморщились.

— Мне поможет Свистящий Кнут, — отозвался Сэм.

— Кто это? — поинтересовалась Рози.

— Друг.

— Ты забыл про Диего, — напомнила Энни.

Все трое посмотрели на испанца, который тихо сидел в углу на протяжении всего разговора. Услышав, что речь зашла о нем, смуглый мужчина встал и печально покачал головой.

— Я был бы рад вам помочь, сеньор Сэм, но меня тоже разыскивают. Мы с Рози заработали сомнительную репутацию в здешних краях. — Он поклонился своей «боевой подруге». — Сеньора, я думаю, что теперь, когда приехали ваши родственники, мне лучше вернуться в Мексику… — Он криво усмехнулся. — Пока мне не изменила удача.

— Как хочешь, приятель, — сказала Рози.

Диего кивнул:

— Да хранит вас Бог, друзья мои.

Глава 40

— Мы скоро приедем в лагерь моей бабушки! — крикнул Сэм ехавшим сзади женщинам.

— Хорошо, — ответила Рози. — Я хочу, чтобы это дело поскорее разрешилось.

— Я тоже, — подала голос Энни.

Караван из пяти человек шел по неровной тропе, петлявшей между скалами. Над ними простирались ослепительно голубые небеса, на фоне которых возвышались заснеженные горные вершины, а внизу журчал ледяной ручей, кативший свои воды по гладким камням. Было по-осеннему холодно. Росшие вдоль дороги осины стали насыщенно-золотыми. Надвигалась зима.

Сэм ехал впереди колонны. К луке его седла была прицеплена веревка, тянувшаяся к лошадям Вилли и Чарли. Пленники ехали друг за другом с руками, привязанными к седлам. Рози и Энни, обе вооруженные, замыкали процессию.

Они уехали из Роудивилла без лишнего шума. Сэм сообщил Ройсу Роуди, что им надо покинуть городок из-за смерти родственника. Роуди без особой радости отнесся к отъезду проповедника, зато Энни и Сэм не навлекли на себя его подозрения. Они вернули свой кабриолет в конюшню Джорджтауна и встретились с Рози в ее хижине, где она и Диего держали пленников.

Перед самым отъездом у Энни начались месячные. Она обратилась к своей новой подруге, чтобы та помогла ей в столь деликатном вопросе, и Рози снабдила ее необходимыми средствами гигиены. Это событие напомнило Энни о том, что у нее заканчиваются противозачаточные таблетки.

В дороге Энни узнала о Рози много нового и вновь поразилась стойкости и смелости этой девушки. Рози рассказала ей о своем нелегком нищенском детстве в Теннесси. Отец часто бил ее, а мама постоянно болела и почти не обращала на дочку внимания. В пятнадцать лет, без гроша в кармане, Рози покинула отчий дом и отправилась на Запад. Ей пришлось работать официанткой в десятках салунов и даже в публичных домах, но она сохранила свою девичью честь. Рози в подробностях рассказала Энни о том, как в восемнадцать лет она добралась до Денвера и встретилась там со своим будущим мужем Джимом; как два года назад в ее жизнь ворвалась трагедия — она потеряла любимого человека. Энни понимала, что Рози вовсе не преступница, просто она попала в отчаянное положение и нуждается в помощи, чтобы встать на верный путь.

Улыбнувшись, Энни заметила:

— Утром Сэм уедет в Денвер на встречу с губернатором. Вот увидишь, тебе понравится в шайеннском отряде.

— Возможно, — уклончиво сказала Рози. — У меня еще никогда не было краснокожих друзей. Там, где я провела детство, мы слышали лишь рассказы о том, как индейцы снимают скальпы и ходят на тропу войны. Но я постараюсь отнестись к ним непредвзято.

Энни сдержала смех, услышав столь откровенное признание.

— Уже очень скоро ты сумеешь восстановить свое честное имя. Ты рада? — спросила она.

Рози сдвинула брови.

— Я еще не получила прощения.

— Сэм его добьется, — заверила Энни.

— Мне очень жаль, что я не смогла похоронить моего милого Джима.

Услышав эти слова, Вилли обернулся в седле.

— Простите, мэм! — крикнул он. — Нам с Чарли тоже очень жаль, что так получилось.

— Заткнись! — рявкнула Рози. — Тебя никто не спрашивает!

Вилли послушно отвернулся.

Рози указала на большую долину, открывшуюся впереди.

— Это и есть индейский поселок?

Энни пригляделась и увидела кружок из вигвамов на далекой поляне.

— Да, это он. — Она приставила ладонь ко рту. — Сэм, ты видишь?

Он утвердительно кивнул головой.

Когда они спустилась в долину, индейцы побросали свои дела. Кое-кто замахал руками, узнав Энни и Сэма. Энни улыбнулась, увидев Сидящую на Облаке и ее чудесную малышку в колыбельке. Спрыгнув с лошади, она поспешила обнять молодую маму и поцеловать дитя.

Потом Энни подошла к остальным. Знахарка и Кнут уже разговаривали с Рози и Сэмом.

— Здравствуй, внук! — Знахарка перевела взгляд на Рози и двух конных пленников. — Какими судьбами? — Она посмотрела на Рози. — Это Грязная Рози?

— Это Рози Диллон, — поправила ее Энни. — Уверяю вас, она вовсе не грязная.

Знахарка кивнула:

— Милости просим!

— Спасибо, мэм, — откликнулась Рози.

— Твоя поездка оказалась удачной? — спросила старуха у Сэма.

— Да. Мы выяснили, что Рози незаслуженно обвинили в преступлении. Я оставлю ее и Энни с тобой, а сам поеду в Денвер и попытаюсь обелить ее имя.

— Мы с радостью приютим этих женщин.

— А кто эти двое? — спросил Кнут, ткнув большим пальцем в пленных.

— Парочка бандитов, — ответил Сэм. — Они поедут со мной в Денвер в качестве свидетелей.

— Тебе нужна помощь?

— Пожалуй, да. Ты согласен мне помочь?

— Конечно, дружище. — Кнут погладил подбородок и с косой усмешкой оглядел пленников. — А все-таки жаль, что тебе нужны эти парни, а то бы мы развязали их и напустили на них наших воинов. Давненько они не снимали скальпов с бледнолицых!

Это замечание вызвало улыбки на лицах стоявших поблизости двух молодых воинов, а самих пленников заставило содрогнуться от страха.

Сэм хмыкнул.

— Да, действительно жаль. Но я обещал этим, ребятам, что уговорю судью отнестись к ним снисходительно, если они нам помогут.

— Досадно, — сказал Кнут, зато оба пленника облегченно вздохнули. — Я скажу нашим воинам, чтобы они отвели их в вигвам, хорошенько связали и приставили охрану.

— Спасибо.

Кнут дал знак двоим воинам. Те подошли и помогли развязать пленников. Откуда ни возьмись появился Лунный Теленок и, не мигая, уставился на незнакомцев. На его бородатом лице смешались испуг и растерянность. Чарли и Вилли поморщились под настойчивым взглядом юродивого.

Когда пленных ковбоев увели, Лунный Теленок посмотрел на Энни, Сэма и Рози. Вид у него был такой, словно он встретил привидение. Издав дикий крик, юродивый поежился от страха и поднял руки, быстро защищая лицо. Спустя мгновение он медленно опустил руки и, весь дрожа, воззрился на Рози.

Энни не могла понять, что случилось с этим человеком. Почему он проявил столь необычное любопытство к пленникам и почему сейчас так смотрит на Рози?

Не меньше удивило Энни и поведение Рози. Девушка стала белой как мел и зашаталась. Энни подхватила ее под руку, не давая упасть. Пальцы Рози были холодными и влажными. Энни никогда прежде не видела столь потрясенного лица.

— В чем дело, Рози? — вскричала она. — Что случилось? Тебе плохо?

Вырвавшись от Энни, Рози шагнула к Лунному Теленку, по щекам ее катились слезы. Глаза Лунного Теленка тоже влажно блестели.

— Дж-Джим, милый! — воскликнула Рози срывающимся от волнения голосом. — Это ты?

— Джим? — повторила Энни ошеломленным шепотом и зажала рот ладонью.

Рози медленно подошла к юродивому. Мгновение Лунный Теленок смотрел на нее в страшной растерянности, потом его взгляд заметался, как у затравленного зверя, и опять остановился на Рози. Наконец с его губ сорвался хриплый вопль — то ли боли, то ли восторга.

Он шагнул вперед и заключил Рози в объятия. Они долго стояли, блаженно закрыв глаза и сотрясаясь от сдерживаемых рыданий.

Энни и остальные потрясенно смотрели на них, не в силах вымолвить ни слова. Наконец Энни обрела дар речи:

— Рози, ты хочешь сказать, что этот человек…

Она не договорила, потому что Рози и Лунный Теленок отошли от собравшихся и, ни разу не оглянувшись, скрылись в вигваме.

— Невероятно! — вскричала Энни, обращаясь к остальным. — Получается, что Лунный Теленок на самом деле Джим Диллон, покойный муж Рози?

Ее вопрос был встречен ошеломленным молчанием.

— Милая, — сухо заметил Сэм, — мне кажется, что он не похож на покойника.

— Но он должен быть покойником! — возразила Энни. — О Боже, этого несчастного избили до смерти и бросили на съедение койотам. А теперь… — Она взволнованно взглянула на тот вигвам, где скрылась влюбленная пара. — Я не могу этого так оставить! Надо пойти и спросить у них, что происходит!

Она метнулась вперед, но Сэм удержал ее за руку.

— Милая, я думаю, сейчас не стоит их беспокоить.

— Ты прав, но… — Она оглядела маленькую группу индейцев, толпившихся вокруг них. — Может кто-нибудь мне объяснить, как получилось, что Лунный Теленок пробыл в вашем отряде целых два года и никто не поинтересовался, кто он на самом деле?

Удивленные индейцы посовещались на своем языке, и Знахарка шагнула вперед.

— Энни, ты забываешь, что, когда мы нашли Лунного Теленка, он был не в себе. Этот человек перенес большие физические и душевные страдания, а потом словно заново родился, оставшись с шайеннами.

— Да, наверное, — кивнула Энни, — но это просто поразительно! — Тут в ее глазах зажглась догадка. Она улыбнулась. — Боже мой, это же чудо! Наконец-то история моих родителей начинает обретать какой-то смысл.

— Теперь понятно, почему ты так понравилась Лунному Теленку, — добавил Сэм.

— Ну конечно! — вскричала Энни. — Наверное, сначала он принял меня за Рози. Но я уверена, что потом он тоже увидел разницу.

Покачав головой, Сэм покосился на вигвам.

— Мне не терпится услышать, что они оба скажут, когда выйдут из вигвама.

Это случилось спустя несколько долгих часов. Отряд собрался ужинать, и только тогда Рози вышла из вигвама, ведя за собой Лунного Теленка. Лицо ее сияло.

Лунный Теленок, однако, казался почти таким же беспомощным и робким, как раньше. Когда они подошли к костру, он испуганно отшатнулся.

Но Рози улыбнулась и нежно подтолкнула его вперед, сказав тихо:

— Ну же, милый, иди. Ты, конечно, еще волнуешься, но здесь никто не причинит тебе вреда. Это твои друзья, милый. Они спасли тебя от смерти. Помнишь?

Лунный Теленок смущенно заморгал, потом кивнул и осторожно занял свое место рядом с Рози.

Сначала все молчали: просто не знали, что сказать. И индейцы, и белые были одинаково потрясены. Наконец Энни почувствовала необходимость нарушить тишину.

— Рози, мы все очень рады, что твой муж оказался жив, — сказала она.

— Спасибо, — откликнулась Рози.

— Неужели это правда?

— Конечно. Это мой Джим, — с гордостью объявила она, сжав его руку и улыбнувшись всем собравшимся. — Спасибо вам за то, что вы его приютили. Вы хорошие люди.

— А он помнит, что с ним случилось? — не унималась Энни.

— Кажется, да.

— Ты можешь нам это объяснить?

— Джим сам все объяснит. — Рози нежно взглянула на мужа. — Ты можешь рассказать, что с тобой случилось, милый?

Он покачал головой.

— Но ты доверяешь этим людям?

Он в явном замешательстве оглядел шайеннский отряд, потом кивнул.

Рози схватила его руку и поцеловала.

— Ты все еще растерян, дорогой? Еще один кивок.

— Ты можешь нам что-нибудь сказать?

Джим опять оглядел собравшихся, передернулся и наконец заговорил:

— Я… — Он помолчал, слезы застилали ему глаза. Но в следующее мгновение черты юродивого озарились неуверенной улыбкой. — Я знаю, что эта женщина — м-моя жена, — произнес он запинаясь.

Шайеннский отряд огласился радостными криками. Рози крепко обняла Джима и перевела взгляд на Энни и Сэма.

— Охотник за привидениями, теперь ты можешь за меня не волноваться, — с гордостью объявила она. — Я нашла своего любимого, и это настоящий дар Божий. Я стала другой. Этой же ночью я выброшу свои револьверы.

— Замечательно, Рози, — улыбнулся Сэм.

— Мы так за тебя рады! — добавила Энни, утирая счастливые слезы.

Рози снова прильнула к мужу. В этот вечер Джим больше не проронил ни слова. Казалось, своей краткой речью он исчерпал возможности своего возвращающегося разума. Рози тоже притихла. Прижимаясь к мужу, она помогала ему ужинать.

После еды Энни и Сэм задержались у костра. Глядя вслед Рози и Джиму, которые направились к своему вигваму, Энни мечтательно вздохнула.

— Я потрясена, Сэм. Впервые в жизни вижу такую трогательную сцену.

Сэм обнял Энни за плечи.

— Да, это удивительное зрелище.

— Просто невероятно, что Джим остался в живых после всего того, что ему довелось вытерпеть, — продолжала она. — Но это многое объясняет. Как знать? Может быть, сегодня ночью будет зачат мой прадедушка. Сэм кивнул:

— Все возможно, милая. Всемогущий Господь им улыбнулся.

— И нам тоже, Сэм.

— Аминь. — Нагнувшись, он нежно поцеловал ее. — Знаешь что, милая? Я думаю… нам стоит поехать в Денвер всем вместе.

Она озадаченно спросила:

— Ты имеешь в виду нас четверых и двух пленников?

— Да. Джим будет самым лучшим свидетелем, а Рози теперь вряд ли захочет с ним разлучаться.

— Ты можешь ее в этом упрекнуть?

— Ни в коем случае. Эти двое прошли через такие испытания! Они заслужили свое счастье.

— Значит, ты поверил Рози, когда она сказала, что стала другой?

— Конечно. — Он нежно взглянул на Энни. — Я увидел в глазах этой женщины знакомый свет — свет любви.

— О Сэм!

Счастливые, они поцеловались. Он прижал ее к своей груди.

— Я хочу, чтобы вы все поехали со мной в Денвер, не только из соображений дела. У меня есть еще одна причина — эгоистичная: я тоже не хочу с тобой разлучаться, даже на несколько дней.

Она улыбнулась.

— Я тебя понимаю. Но… ты в самом деле полагаешь, что Джим сумеет помочь Рози? Он до сих пор очень растерян. За весь вечер он сказал только одну фразу.

— Да, но впервые за все время его слова были разумными. Мы подождем несколько дней — дадим ему во всем разобраться. Я думаю, это не займет много времени, ведь здесь его любимая Рози.

— Наверное.

— Очень скоро он станет таким же нормальным, как мы с тобой.

Энни сморщила носик.

— А мы разве нормальные, Сэм?

Он засмеялся.

— Мы становимся безумными, когда остаемся вдвоем. — Он провел по ее губам кончиком пальца. Его голос понизился до чувственного шепота. — Как ты думаешь, сегодня ночью нам удастся уединиться?

Энни кашлянула.

— Видишь ли, Сэм… Я сегодня не в форме.

— О Боже… Что я с тобой сделал? — испугался Сэм. Она засмеялась.

— Дело не в тебе, глупый. Здесь нет ничего страшного. Просто у меня начались месячные, понимаешь?

— А-а, — протянул он слегка разочарованно. — Значит, твои таблетки в самом деле защищают от беременности?

— Да. Но их осталось совсем немного. Он усмехнулся.

— А ты надеялся, что они не помогут? — весело спросила Энни.

Он немного помолчал, глядя в мерцающее небо.

— Я был бы очень рад, если бы ты от меня забеременела, Энни, — признался он. — А какой мужчина не обрадовался бы на моем месте?

Энни не сдержала радостной улыбки.

— Ты такой милый, Сэм Ноубл. И все-таки, если я забеременею…

— Нам с тобой станет гораздо проще, — закончил он за нее.

Она покачала головой.

— А мне кажется, что все только усложнится.

— Усложнится? Ты в самом деле так считаешь, Энни? — спросил он с обидой.

Она обняла его крепче.

— Конечно, я была бы очень рада, если бы родила от тебя ребенка, Сэм. А какая женщина не обрадовалась бы на моем месте?

Он поцеловал ее в щеку.

— Значит, у тебя кончаются твои таблетки? И что же мы будем делать, когда ты опять придешь в норму?

Энни ничего не ответила. Ее волновало не то, что кончаются таблетки, а то, что скоро закончится отпущенное им с Сэмом время.

Глава 41

В последующие дни Рози творила с Джимом чудеса. Она помогла своему мужу помыться, постригла ему волосы и бороду, а потом облачила его в одежду белых людей, которую любезно предоставил им Сэм. Энни часто видела эту пару на склоне горы. Взявшись за руки, они сидели под ветвями красивой золотистой осины и тихо беседовали, а вокруг них кружила пестрая осенняя листва. Сердце Энни заходилось от счастья, когда она смотрела, как нежны друг с другом ее прародители. Рози осторожно, терпеливо готовила Джима к жизни в реальном мире. К бывшему юродивому постепенно возвращалось сознание, хоть он по-прежнему робел в присутствии других людей и открывался только перед Рози.

Как-то вечером, проходя мимо вигвама Рози и Джима, Энни услышала мелодичные звуки ласкового женского голоса и не удержалась — заглянула в открытый полог. Рози стояла перед Джимом на коленях и, укрывая мужа одеялом, нежно напевала ему народную песню «Черноглазая Сьюзи». Он смотрел на нее с немым обожанием. У Энни потеплело на душе.

Рози называла себя «глупой девчонкой из Теннесси», но на самом деле она была очень мудрой и невероятно сильной женщиной с любящим сердцем. Она успешно возвращала к жизни крайне травмированного человека.

На следующий день, гуляя с Сэмом у озера, Энни столкнулась с Рози и Джимом и не поверила своим глазам. Как сильно изменились эти двое за столь короткое время! Рози сияла от счастья и наконец-то выглядела по-настоящему женственной. Она была в голубом ситцевом платье, которое ей подарила Энни, аккуратно причесанные волосы мягкими локонами спадали на плечи. Джим выглядел просто красавцем. Его худое лицо было гладко выбрито, а в темных глазах появился интерес к жизни. Он был в черных брюках, белой рубашке и кожаном жилете.

Сжимая руку мужа, Рози с гордостью объявила:

— Джим вспомнил про свою золотую жилу. Он хочет, чтобы вы проводили нас в Сентрал-Сити, где он подаст заявку на участок.

— Это правда, Джим? — спросил Сэм.

Джим кивнул, но не решился взглянуть Сэму в глаза. Энни почувствовала новый прилив жалости к этому несчастному молчуну.

— Ну что ж, всему свое время, — заметил Сэм. — Сначала мы съездим в Денвер, чтобы обелить имя Рози. Если эта золотая жила никуда не делась за два года, то вряд ли куда-то денется в ближайшие дни. Примерно через неделю мы будем в округе Гилпин. — Сэм сделал глубокий вдох. — Джим, я хочу, чтобы ты дал показания губернатору, рассказал ему, что с тобой сделали Ройс Роуди и его ковбои. Как ты на это смотришь?

Джим заколебался. Рози поощрительно улыбнулась.

— Ты сможешь это сделать, милый?

Какое-то мгновение Джим боролся с собой, но потом его красивое лицо озарилось улыбкой. В нем уже не было ничего от юродивого.

— Эт-та женщина — моя жизнь. Я все сделаю ради нее.

В порыве благодарности Рози прижалась к Джиму. Сэм и Энни взволнованно смотрели на них.

Дорога в Денвер заняла три дня. Из-за дурной славы Рози и присутствия двух пленных путешественникам пришлось избегать городов. Они ехали по старым горняцким тропам и заброшенным железнодорожным путям. Первую ночь они провели под звездами, зато на вторую им посчастливилось устроить привал в одинокой бревенчатой хижине высоко в горах над Денвером. Оставив Энни и Рози караулить пленных, мужчины ушли охотиться и вернулись с фазаном. Рози ощипала и вымыла птицу, а Энни помогла ее зажарить над открытым огнем очага. Пока готовился ужин, Сэм и Джим накормили пленников бобами с беконом, потом связали их и уложили спать в кладовке.

Ужинать они устроились на полу перед очагом. Джим предложил Рози ножку фазана. Увидев это, Энни обрадовалась. Человек постепенно выползал из своего панциря. Сегодня он несколько раз улыбнулся и, совсем не заикаясь, немного с ними поговорил. И даже пошел охотиться с Сэмом.

Позже, когда обе пары тихо пили кофе, Джим наконец-то рассказал свою историю.

— Знаете, теперь все проясняется… — пробормотал он, сжимая руку Рози.

— Что проясняется, милый? — спросила Рози. Джим поднял глаза и посмотрел на свою жену.

— Та ночь, когда я «умер», и то, что было дальше.

Сэм и Энни радостно переглянулись.

— Ты хочешь нам рассказать? — тихо спросил Сэм.

Джим кивнул, смаргивая горькие слезы. В очаге зашипело — огонь принялся лизать новое полено, к дымоходу взметнулась россыпь искр.

— Да, я расскажу, — наконец заговорил он, подняв дрожащую руку ко лбу. — О Боже, мне трудно поверить, что это случилось всего два года назад! Кажется, будто позади осталась целая жизнь, будто я провел вечность без моей дорогой жены.

Рози стиснула его руку.

— Все будет хорошо, милый. Он судорожно сглотнул.

— Господи, какой же я был дурак! Когда мы остановились в Роудивилле, я так волновался перед первой брачной ночью, что оставил жену и пошел набираться мужества в салун. Если б я знал…

— Ты о чем? — спросила Рози.

— До этого я только один раз приложился к спиртному. Это было в Миссури, на свадьбе моей сестры, — признался Джим. — Я выставил себя всеобщим посмешищем и уже тогда должен был сделать выводы. Но вместо этого я налакался виски и, поддавшись на уговоры Ройса Роуди, сел играть с ним в покер. Я начал выигрывать и очень скоро разболтал про золотую жилу…

Голос Джима задрожал, и Рози похлопала его по спине.

— Если не хочешь, можешь не рассказывать, милый. Он обратил к ней затравленный взгляд.

— Нет, я должен все рассказать, любовь моя. Целых два года я держал это в себе, запрещая себе даже вспоминать о своей прошлой жизни. Я был похож на мертвеца, похороненного в собственном безумии. Как я смогу жить дальше, как смогу быть твоим мужем, если у меня не хватит мужества вспомнить весь этот ужас?

— Ты прав, милый, — согласилась Рози, шмыгнув носом. — Делай так, как считаешь нужным.

Джим вздохнул, крепко вцепившись пальцами в руку Рози.

— Как последний болван, я похвастался Ройсу Роуди моим будущим несметным богатством и даже показал ему образец породы, который мы везли на пробу в Сентрал-Сити. После этого в салуне остались только Ройс и его головорезы. Они начали меня бить… — Он посмотрел на Рози сквозь пелену слез. — Я упал на пол, и они принялись с руганью пинать меня ногами, как собаку. Но я не сказал им, где находится мой участок, не принес в жертву наше совместное будущее.

Рози, волнуясь, погладила его по щеке.

— Джим, милый, разве ты не знаешь, что ты для меня важней всего золота мира?

— Знаю, любимая, но в ту ночь во мне взыграли гордость и гнев. Я понимал, что настоящий, мужественный человек не должен сдаваться этим ублюдкам. К тому же, если бы я и сказал им, где находится золото, они все равно бы меня убили.

— Это верно, — согласился Сэм.

— Поэтому я терпел побои и держал язык за зубами. Когда ты пришла за мной в салун, я был почти трупом. — С его губ сорвался мучительный стон. — Клянусь Богом, я хотел тебе помочь, милая… я так за тебя боялся… но я не мог ни говорить, ни двигаться и даже дышал с трудом.

— Я думала, что ты умер! — воскликнула Рози.

— Меня избили до полусмерти, — согласился он. — Мои мучения усиливались оттого, что я не мог тебе помочь. Когда тебя утащили наверх, я услышал, как Роуди велел Вилли и Чарли бросить мой «труп» в старый ствол шахты. Я был уверен, что погибну. Но они оставили меня в лесу. — Его передернуло. — Там было так холодно! Очнувшись, я ничего не помнил: ни того, как меня избивали, ни опасности, которая тебе грозила, — вообще никаких подробностей из моей прошлой жизни. Потом, увидев трех конных воинов-индейцев, я начал выкрикивать что-то бессвязное. Они не причинили мне вреда. Наоборот, взяли меня в свое племя и выходили. Я оправился от побоев и остался с шайеннами. Так и прожил с ними два года в качестве священного юродивого.

Я научился заклинать животных. — Он судорожно вздохнул. — Когда меня озарило и я понял, что Сэм должен ехать в направлении южного ветра, я сам не знал, что это значит. А потом появилась Энни.

Он робко улыбнулся, и Энни ответила ему улыбкой.

— Ты что-то тогда во мне увидел? — спросила она. Он кивнул.

— Когда Сэм привез тебя к нам, я почувствовал к тебе странное влечение, но не мог понять, в чем дело. Теперь я понял. Ты очень похожа на Рози, и твое появление всколыхнуло мою память. Это было как озарение — мой дух двигался туда, куда не мог добраться мой разум. Я пытался вспомнить то, чего не было. — Он посмотрел на Рози сквозь слезы. — Когда Сэм и Энни уехали, я опять укрылся от жизни в своем безумии. А потом он привез тебя, любовь моя, и все встало на свои места.

Рози и Джим обнялись и долго стояли, прижавшись друг к другу.

Энни смахнула слезинку.

— Какая трогательная история! — сказала она Сэму. — Это чудо, что они оба выжили.

— Конечно… Но сейчас важно, что скажет губернатор, — отозвался он.

— А ты уверен, что он захочет нас принять? — с тревогой спросила Рози.

— Уверен. Я уже говорил Энни, что губернатор Итон — мой друг. В начале этого года одна разбойничья банда грабила денверские банки. Перед тобой человек, который поймал этих бандитов и призвал их к закону. Итон вызвал меня к себе в кабинет и поблагодарил. Он сказал, чтобы я свободно обращался к нему, если мне понадобится какая-нибудь услуга.

Это сообщение приятно удивило Энни.

— Тебя похвалил сам губернатор штата? Ты никогда мне об этом не говорил!

Он усмехнулся.

— Ты еще многого обо мне не знаешь, милая. Она покосилась на него с шутливым укором.

— Значит, приехав в Денвер, мы все пойдем на встречу с губернатором? — спросила Рози.

— Ты слишком нетерпелива, Рози, — вздохнул Сэм. — Сначала мы с Джимом приведем к губернатору наших пленников. Если все пойдет хорошо и Итон согласится тебя простить, он сделает это лично. Рози взглянула на Джима.

— Ты согласен, дорогой? Он кивнул, сжимая ее руку.

— Я чуть не потерял тебя и больше не хочу испытывать судьбу. — Он с благодарностью взглянул на Сэма и Энни. — Мы с женой у вас в неоплатном долгу.

— Мы сделали то, что должны были сделать, только и всего, — скромно ответил Сэм.

— Мы оба хотим вам помочь, — добавила Энни. — Именно поэтому я здесь и появилась.

Джим посмотрел на нее с любопытством.

— Ты можешь рассказать мне об этом поподробней, Энни? Ты уже знаешь мою историю. Совершенно очевидно, что наши судьбы пересеклись. Если не возражаешь, я хотел бы побольше узнать о тебе. — Он с любовью взглянул на жену. — Рози пыталась мне объяснить, откуда ты взялась и как вы с ней встретились. Но все это кажется таким странным…

— Да, — согласился Сэм. — У Энни еще более невероятная история, чем у вас обоих.

— Ты мне ее расскажешь? — спросил Джим.

— Конечно, — откликнулась она.

В ту ночь Энни долго говорила. Она рассказала Джиму о том мире, из которого она пришла, и о том, как она оказалась в другом времени. Джим и Рози засыпали ее вопросами. К рассвету Энни почувствовала, что оба они ей поверили.

Глава 42

Энни видела Денвер и раньше, но то был совершенно другой Денвер.

Так она подумала на другой день, когда караван из шести лошадей проезжал мимо шумного вокзала — высокого здания, увенчанного огромной башней с часами. В ушах у нее звучала какофония из паровозных гудков, пыхтения двигателей и разноязыких человеческих криков.

Прибывающие пассажиры, по большей части переселенцы, тащили за собой детей и самый разный багаж — от сундуков и ящиков до скрипок, кресел-качалок и даже клеток с птицами. Пестрая толпа устремлялась к запряженным мулами конкам, стоявшим в привокзальной конюшне. За конюшней виднелись ряды величественных трех— и четырехэтажных особняков в викторианском стиле.

Улицы заполняла мешанина из всадников, экипажей и конок, а некоторые храбрецы даже передвигались на велосипедах. По тротуарам фланировали шахтеры, старатели и господа в богатых одеждах. В этот сумрачный осенний день над городом висел коричневато-серый смог, пропитанный ядовитой копотью тысяч дымоходов и сернистыми испарениями плавильных цехов, расположенных в северной части города. А Энни то считала, что загрязнение воздуха — приобретение XX века!

Вскоре перед ними возник викторианский фасад отеля «Виндзор». Пятиэтажное готическое сооружение, над которым возвышалась зубчатая башня с американским флагом, гордо высилось на углу Восемнадцатой улицы и улицы Лаример.

Потрясенная Энни спросила Сэма:

— Ты здесь живешь?

— Да, — кивнул он и указал на солидное здание на противоположной стороне улицы. — А вон там временно размещаются органы государственной власти штата.

— Это здесь ты встретишься с губернатором, Сэм? — с трепетом спросила Рози.

— Так точно, мэм.

— Как удобно, — пробормотала Энни. — Я поражена вашим богатым жилищем, мистер Ноубл.

— По правде говоря, мне редко выпадает случай пожить в цивилизованных условиях, — признался он, усмехнувшись.

— И ты наверстываешь упущенное, когда приезжаешь сюда? — Они остановили лошадей перед отелем. Завидев швейцара в безупречной красной униформе, Энни украдкой оглядела свою грязную рубашку и потертые джинсы. Остальные выглядели не лучше. — Мы сейчас туда войдем? В таком виде и с двумя пленными?

— Успокойся, милая, здесь прекрасно знают, что я охотник за головами, — объяснил Сэм. — Этот отель видал и таких посетителей, как Улисс Симпсон Грант (Генерал и политический деятель. Был главнокомандующим армии северян во время Гражданской войны в США.) с его привычкой напиваться в стельку и Буффало Билл Коди (Охотник на бизонов, первопроходец, предприниматель в мире шоу-бизнеса.). Поверь мне, их дорогие импортные ковры пачкала навозом не одна пара сапог. Служащие этого отеля не страдают снобизмом. К тому же я не впервые привожу сюда пленных бандитов. Иногда мне разрешают запереть преступников в подсобке при каретном дворе, чтобы потом препроводить их в окружную тюрьму.

Вилли и Чарли недовольно заворчали.

Спешившись, Сэм развязал пленников и тут же надел на них наручники. Ощущая на себе дорожную пыль, путники со своим нехитрым скарбом подошли к величественному парадному крыльцу.

Как и предсказывал Сэм, швейцар улыбнулся и приподнял фирменную фуражку.

— Добрый день, мистер Ноубл, — сказал он с британским акцентом. — Рад вас видеть. Надеюсь, у вас и у ваших друзей все в порядке?

— Да, спасибо, Мертсон, — ответил Сэм.

— Отлично, сэр. Я велю конюху позаботиться о ваших лошадях. — Швейцар взглянул на Чарли и Вилли, задержав взгляд на их скованных наручниками запястьях, и покашлял. — Хотите запереть этих… этих джентльменов… на каретном дворе?

— Совершенно верно. — Чарли и Вилли зароптали, а Сэм заговорщицки подмигнул Энни. — Ну, что я тебе говорил? Милая, ступай в отель вместе с Рози и Джимом. А я скоро приду — только устрою… моих пленников.

— С удовольствием, — откликнулась Энни, в душе посмеиваясь над неожиданно прорвавшейся «светскостью» Сэма.

Мертсон открыл резную дверь, и все трое вошли в вестибюль. Джентльмены, курившие и читавшие газеты в роскошном помещении, почти не обратили на них внимания. Тем не менее Энни, Рози и Джим были потрясены. Они встали как вкопанные, очарованные невероятно богатой обстановкой. У них было такое чувство, словно они попали в роскошный собор.

Гигантский вестибюль был выдержан в приглушенных тонах золотого и розовато-лилового. Огромные хрустальные люстры посылали мягкий мерцающий свет на бархатные диваны с кистями, затянутые парчой стены и бутоны роз, которые плавали в серебряных блюдах, расставленных на дорогих столах красного дерева. Возле красивой конторки мерно тикали массивные старинные часы с орнаментом, дальше виднелась витая лестница с резными перилами, ведущая на верхние этажи.

Энни и ее спутники на цыпочках передвигались по вестибюлю, утопая в пушистых коврах и видя свои многократные отражения в зеркалах с бриллиантовым напылением. Внимание Рози привлекла красивая медная плевательница.

— Ничего себе! — воскликнула она. — Я бы использовала эту штуку как кубок для пунша!

— Симпатичное место, не правда ли? — скромно спросил появившийся Сэм, обводя руками помещение.

— Симпатичное? — переспросила изумленная Рози. — Сэм Ноубл, это самое восхитительное место в Денвере, которое я когда-либо видела! А я, да будет тебе известно, бывала в шикарном публичном доме Матти Силке!

Джентльмены, сидевшие в вестибюле, осуждающе вскинули брови, услышав последнее замечание Рози. Энни сдержала смех, а Сэм поспешил увести их подальше. Пройдя роскошную общую гостиную и заглянув в поражающую воображение дамскую комнату, они поднялись по лестнице на третий этаж, в апартаменты Сэма..

« В гостиной Энни, Рози и Джим с благоговением уставились на зеленую бархатную мебель в стиле рококо и красивый узорный розово-зеленый ковер. Через открытую дверь виднелась манящая элегантная спальня с медной кроватью, украшенной атласными фестонами. К ней примыкала ванная комната, отделанная белой плиткой, с ванной на подставках в форме птичьих лап.

— О Боже, какая красота! — вскричала Рози, плюхнувшись на бархатный диван.

— Да, — согласилась Энни, усаживаясь рядом.

Взглянув на Джима, Сэм потер свой щетинистый подбородок.

— Пожалуй, нам следует привести себя в порядок, прежде чем идти на встречу с губернатором. У меня есть лишний костюм, он должен тебе подойти. Мы спустимся вниз, примем ванну, побреемся и пострижемся. Ты согласен, приятель?

— Конечно, — ответил Джим и виновато посмотрел на женщин. — Если дамы не возражают, мы помоемся первыми.

— Мы не возражаем! — объявила Рози. — Тем более что нам с Энни не хотелось бы спешить, когда мы будем отмываться от дорожной пыли.

Энни кивнула.

После того как мужчины, облачившись в модные костюмы, покинули их, Рози и Энни приняли ванну и переоделись. Рози надела голубое ситцевое платье, недавно подаренное ей ее новой подругой, а Энни выбрала черное шелковое — одно из тех, которые она носила в Роудивилле, играя роль жены священника.

Вернувшись, мужчины застали обеих женщин в гостиной. Рози и Энни охнули при виде их гладко выбритых лиц и аккуратных стрижек.

— По-моему, мы отхватили себе красавцев парней! — удивилась Рози.

— Еще бы! — Энни одобрительно оглядела Сэма в полосатом коричневом костюме и золотом муаровом жилете и Джима в щегольском черном фраке, серебристом атласном жилете и серых брюках.

— Я заказал для Джима и Рози отдельный номер, — сообщил Сэм. — И договорился о встрече с губернатором. Он готов принять нас прямо сейчас. Мы заберем Вилли и Чарли с каретного двора и отправимся к нему. — Сэм подошел к Энни и протянул ей деньги и ключ от номера. — Может, вы с Рози прогуляетесь по магазинам — купите себе что-нибудь из одежды? На Шестнадцатой улице много разных магазинов. Если повезет, сегодня вечером мы устроим праздник.

Взглянув на обрадованную Рози, Энни закусила губу.

— Ты думаешь, Рози не опасно выходить на люди? Сэм засмеялся.

— Милая, это респектабельная часть города. Здесь вряд ли кто-то будет ее разыскивать. Оставьте ключ под ковром у двери на случай, если мы вернемся раньше вас. И следите за своими манерами!

С укором взглянув на Сэма, Рози порывисто обняла мужа.

— Будь осторожен, дорогой. Ты выглядишь таким красавчиком, что мне даже страшно тебя отпускать.

— Мы скоро вернемся, милая, — серьезно ответил Джим, сжав ее руку. — Я тебе обещаю.

Рози строго взглянула на Сэма.

— И чтобы никаких походов на Маркет-стрит!

— Неужели мы можем уйти от таких прелестных созданий? — возмутился Сэм.

Когда мужчины ушли, дамы еще немного посидели в номере, а потом отправились по магазинам. Подойдя к Шестнадцатой улице, они залюбовались красивыми зданиями — почтой, выполненной в классическом стиле, зданием окружного суда и. роскошными новыми магазинами. Они надолго задержались перед оперным театром Табора на углу Шестнадцатой улицы и улицы Куртис. Это сооружение поражало своими грандиозными размерами: пять этажей из красного кирпича и белого известняка. Высокий скат крыши, главная башня и ряд мелких башенок вполне соответствовали причудливому викторианскому стилю рококо.

Энни подошла к театральной кассе и прочла, что сегодня вечером Лиллиан Рассел выступит в постановке Джил-берта и Салливана «Пейшенс».

— А может, купим билеты в оперу — сделаем сюрприз нашим мальчикам? — радостно предложила она.

— Это мысль, — подхватила Рози. — Я думаю, мой Джим соскучился по такого рода вещам, ведь он получил хорошее воспитание.

Но к удивлению обеих женщин, продавец в театральной кассе сообщил, что все билеты были распроданы еще несколько недель назад.

— Ничего страшного, — сказала Энни, когда они отошли. — Значит, поужинаем в каком-нибудь шикарном месте.

— Закатим пирушку! — согласилась Рози, беря Энни под руку.

Женщины заглянули в ближайший магазин и уже через час вышли оттуда с довольным видом и двумя большими коробками. Они купили себе платья почти одинакового фасона — из голубого атласа для Энни и из золотого для Рози. Кроме того, они приобрели атласные туфли и подходящие украшения.

Увидев стоящую на углу конку, Энни вскричала:

— Эй, давай прокатимся на конке, а потом вернемся в отель!

— Давай!

По счастью, вагон оказался полупустым. Они поставили свои коробки на скамью, а сами сели через проход. Рози пристроилась у окна. Конка обогнула Капитолийский холм — возвышенность, на которой планировалось возвести постоянное здание органов государственной власти штата, и двинулась на восток через богатый район, известный как Ряд Миллионеров. Рози, открыв рот, взирала на улицы, застроенные викторианскими особняками с высокими покатыми крышами, окнами из цветного стекла, симпатичными башенками и галереями. По большим зеленым лужайкам со скульптурами и прудами с разноцветными рыбками важно разгуливали пестрые павлины.

— Погоди, вот Джим увидит все это! — охнула Рози. — Он решит, что мы умерли и попали в рай.

Энни сжала ее руку. Она с улыбкой смотрела на свою прапрабабушку, которая после всех мытарств по-детски радовалась атмосфере праздника.

— Поедим мороженое, а потом поедем обратно, — предложила Энни.

В уютном маленьком кафе сидели дамы в соблазнительных платьях и шляпах с перьями.

Смакуя ледяной сливочный шарик, политый шоколадным сиропом, Рози взглянула на Энни.

— Как ты себя чувствуешь, милая?

— Отлично, — в недоумении ответила Энни. Рози нахмурилась и положила ложечку.

— Мне не дает покоя один вопрос.

— Какой?

Вздохнув, Рози призналась:

— Наверное, я поступила слишком эгоистично, предоставив вам с Сэмом решать наши проблемы, не подумав о вас самих.

— Успокойся, Рози, никто и не ждал от тебя ничего другого. Вы с Джимом столько пережили!

Рози кивнула, но продолжала оставаться задумчивой.

— Да, мы прошли через ад, но все уже позади — благодаря тебе и Сэму. Теперь я волнуюсь за тебя.

— За меня? — Энни засмеялась.

Рози серьезно взглянула на свою спутницу.

— Милая, что будет с тобой, когда мы с Джимом устроим свою жизнь?

Энни тяжело вздохнула.

— Честно говоря, не знаю.

— Ты хочешь выйти замуж за Сэма? Энни приятно удивил этот вопрос.

— А почему ты спрашиваешь? Рози лукаво улыбнулась.

— Вы с Сэмом без памяти любите друг друга. Это ясно как Божий день.

Энни кивнула.

— Мы хотим остаться вместе, но это сложно.

— Думаешь, я так увлечена своими делами, что не пойму тебя? — спросила Рози с обидой в голосе.

— Да нет, дело не в этом, — заверила ее Энни. — Просто я прибыла из другого века…

— Вот именно.

— И потом у нас с Сэмом разные представления о семейной жизни. Он хочет, чтобы его жена сидела дома, пока он разъезжает по свету.

Рози фыркнула.

— Да, Сэм — гордый и своенравный человек, но я думаю, тебе удастся его приручить.

— Но это не самое главное, — призналась Энни. — Я не представляю, что нас ждет в будущем.

Рози стиснула ей руку.

— Мы с Джимом тебе поможем, милая. Можешь на нас рассчитывать.

Энни благодарно улыбнулась.

— Спасибо. Ты очень добра, но…

— Это сложно? Энни кивнула. Рози нахмурилась.

— Милая, поверь, у вас с Сэмом все будет хорошо! Если ты сомневаешься, посмотри на меня. Еще недавно любому дураку было ясно, что моя жизнь летит под откос. Но вы с Сэмом сотворили чудо: я снова встретилась со своим любимым. Энни просияла.

— Да, и это самая главная победа в моей жизни. Подавшись вперед, Рози сказала:

— Я не знаю, какие силы привели тебя сюда, но я сильно сомневаюсь, что Всемогущий Господь бросит тебя на произвол судьбы.

Энни подавила смешок. Наконец-то Рози начала рассуждать мудро… как самая настоящая бабушка.

Когда женщины вернулись в гостиницу, Сэм и Джим были уже там. Они сидели в гостиной и курили сигары. Оба поспешно подхватили коробки с дамскими покупками, а потом преподнесли женщинам по букету цветов. Нюхая яркие бутоны, Энни искоса взглянула на Сэма и, заметив на его лице веселую ухмылку, поняла, что визит к губернатору прошел успешно.

— Расскажите нам свои новости! — воскликнула она. Сэм с победным видом обернулся к Рози.

— Губернатор Итон — замечательный человек. Он хочет встретиться с тобой завтра утром. Я думаю, он готов тебя помиловать.

— Слава Святому Иисусу! — вскричала Рози, обняв сначала Сэма, потом Джима.

— Чудесно! — Энни тоже бросилась обнимать Сэма. — А теперь расскажи все с самого начала. Как прошла встреча?

Сэм сунул большие пальцы обеих рук в кармашки жилета.

— Ну что, для начала я объяснил ситуацию.

— Да? И что же ты сказал про меня?

— Я последовал примеру Рози и сказал, что вы с ней троюродные сестры.

— Отлично, — согласилась Энни.

— В общем, я рассказал, как мы с тобой узнали о грозящей Рози опасности и решили ей помочь. О том, как мы отыскали ее в Роудивилле и услышали ее печальную повесть. Потом Джим, Чарли и Вилли рассказали о себе. Губернатор задал нам несколько вопросов и обдумал услышанное. — Сэм усмехнулся. — Похоже, Бен нас правильно понял. Он сказал, что Ройс Роуди давно находится у него под подозрением и что его следует привлечь к суду.

— Фантастика, Сэм! — вскричала Энни.

— А губернатор сможет арестовать Роуди? — встревожилась Рози.

— Он отдаст властям распоряжение на его арест, — пояснил Сэм.

Рози прильнула к груди Джима.

— Любимый, я так счастлива!

— Я тоже, дорогая, — ответил Джим, нежно целуя Рози. — Даже не знаю, что бы я делал, если бы губернатор не захотел нам помочь.

— Да, но я еще не помилована, — напомнила ему Рози.

— Не волнуйся, — сказал Сэм. — Я думаю, завтрашняя встреча будет в основном формальной. Бен просто хочет быть уверенным, что ты готова стать честным человеком.

— Будем надеяться, — вздохнула Рози.

— Все будет хорошо. — Сэм тронул ее за руку.

— А кстати, где Чарли и Вилли? — спросила Энни. — Опять в каретном дворе?

Сэм хохотнул.

— Нет. Я вожу дружбу с шерифом округа Арапахо, так что эти двое уже под стражей. Шериф обещал в ближайшее время перевезти их в Сентрал-Сити.

— Слава Богу, что нам больше не придется нянчиться с этими подонками. — Рози скорчила гримасу. — От них так воняет!

Сэм щелкнул пальцами.

— Да, чуть не забыл — у нас с Джимом есть для вас еще один сюрприз.

— Какой же? — спросила заинтригованная Энни. В глазах Сэма плясали озорные искорки.

— Надеюсь, вы купили себе красивые платья? Сегодня вечером они вам понадобятся.

Энни нетерпеливо взглянула на Сэма.

— Хватит нас томить!

— Да, Ноубл, выкладывай! — поддержала ее Рози.

С хитрым видом Сэм полез в карман и достал какие-то билеты.

— Мы идем в оперный театр Табора, на Лиллиан Рассел. Будем сидеть в личной ложе губернатора!

— Ты шутишь? — вскричала Энни. — Мы с Рози хотели купить билеты, но все они были распроданы!

— Губернатор и его жена, Ребекка Джейн, не могут пойти сегодня в оперу, потому что их пригласил в гости методистский священник, — объяснил Сэм. — Благородный Бен предложил нам билеты в его личную ложу, а мы с Джимом не стали отказываться.

Энни подпрыгнула от восторга, а Рози захлопала в ладоши.

— Чего же вы ждете? Давайте собираться!

Глава 43

Рози и Джим собрали вещи и ушли к себе в номер. Пока Сэм приводил себя в порядок, Энни сделала прическу и переоделась.

Выйдя из ванной в халате, Сэм присвистнул, увидев Энни за туалетным столиком. Жадным взглядом он окинул ее всю, с головы до пят, и не нашел ни одного изъяна. Великолепные волосы были зачесаны на одну сторону и ниспадали крутыми локонами на матовое плечо, подчеркивая каждый изгиб красивого, словно вылепленного скульптором лица — высокие скулы, аккуратный носик и пухлые губы. Мягкий свет падал на симпатичную россыпь цветов, которые она заколола в волосы, и поблескивал в серьгах. Щеки Энни сияли естественным румянцем, а губы, растянутые в счастливой улыбке, розовели, точно лепестки роз. Поражавшие своей синевой глаза оттенялись необычайно длинными темными ресницами.

А платье! Многие ярды, блестящего сапфирно-голубого атласа превращали сидящую перед Сэмом красавицу в настоящую сказочную фею. Низкий вырез оставлял открытыми очаровательные плечи и соблазнительную ложбинку. Узкие рукава, отороченные небеленым кружевом, спускались по гладким рукам. Складки атласа льнули к полной груди и спадали к точеной талии. Дальше шла пышная юбка с турнюром.

Сэм уже видел Энни в платье, но сейчас это была воплощенная женственность. Куда подевались дерзкая наездница и скромная жена священника? Его охватило дикое желание. Они не занимались любовью с тех пор, как уехали из Роудивилла.

— О Боже, милая, ты выглядишь потрясающе!

Шурша юбками, она встала и подошла к Сэму, оглядывая его серый халат из шелковой парчи, потом подняла руку и погладила его под лацканом. Он с трудом подавил желание схватить Энни и уложить на кровать, растрепав ее волосы и порвав в клочки чудесное платье. От нее исходил дразнящий аромат лавандового мыла и шелка, нагретого женским телом.

Ее пальцы прошлись по его мокрым кудрям и задержались на ямочке подбородка. Он мучительно вздохнул.

— Ты тоже неотразим, ковбой, — прошептала она. — Я так давно не оставалась с тобой наедине!

Он обхватил ее тонкую талию, притянул к себе и медленно поцеловал. Губы Энни были мягкими и податливыми.

— Если так пойдет и дальше, мы никогда не уйдем из этого номера, — хрипло проговорил он.

Она отстранилась и погрозила ему пальцем.

— Прекрати, Сэм Ноубл. У нас с тобой будет еще много времени. А сейчас мы должны встретиться с Рози и Джимом в вестибюле. Мы уже опаздываем.

— Мы можем отдать им билеты, — предложил он.

— Значит, ради меня ты готов отказаться от оперы с участием Лиллиан Рассел?

Сэм серьезно кивнул. Энни засмеялась.

— Забудь об этом! Я хочу пойти в театр и сидеть в губернаторской ложе.

— О женщина, ты разбила мне сердце! — воскликнул Сэм.

— Одевайся, ковбой!

Недовольно ворча, Сэм послушался Энни. У нее перехватило дыхание, когда она увидела его в элегантном черном костюме, красном атласном жилете и льняной рубашке с кружевами. Картину дополнял узкий черный галстук. Держа в руках перчатки и шляпу, Сэм взял Энни под руку, и они вышли из комнаты. Спустившись в вестибюль, Энни с удовлетворением отметила, что в их сторону обернулось немало голов.

Рози и Джим сидели на роскошном плюшевом диване и встали при их появлении. Рози чудесно выглядела в золотистом атласном платье почти такого же покроя, как у Энни. Она надела жемчужные украшения и распустила свои светло-рыжие волосы, локонами спадавшие на плесни. Джим опять был во фраке, подаренном Сэмом.

— Вы прекрасно выглядите! — изрекла Рози.

— Вы тоже, — галантно сказал Сэм.

Энни согласно кивнула, любуясь платьем Рози.

— Может, поужинаем перед уходом? — предложил Сэм. — В отеле «Виндзор» первоклассный ресторан.

— Черт возьми, мы так голодны, что согласны даже на жесткий бифштекс! — вскричала Рози. — Верно, Джим?

— Это точно, — ответил он, и все засмеялись.

Сэм провел их в ресторан на втором этаже. К ним тут же подошел усатый метрдотель.

— Добрый вечер, леди и джентльмены, — сказал он, задержав взгляд на обеих дамах. — Кажется, сегодня нас почтили, своим присутствием сестры-близнецы?

Женщины фыркнули, и метрдотель заметно стушевался.

— Да, мы близнецы, — откликнулась Рози. — Только разного роста.

Бедняга сделался пунцовым.

— Эти дамы и впрямь сестры… в некотором роде, — туманно пояснил Сэм.

Метрдотель усадил их за столик, изысканно сервированный посудой из парижского фарфора, хрусталя и серебра. Все это великолепие освещала красивая двухъярусная люстра из меди и матового стекла. Зал ресторана напоминал роскошную парижскую гостиную: высокий, футов в двадцать, потолок с красивым золотым бордюром, узкие окна, задрапированные шелком, зеркала с бриллиантовым напылением и пушистый ковер.

Пока Энни тайком разглядывала элегантно одетых посетителей, сидевших за ближайшими столиками, Рози изучала меню. Наконец она с отвращением швырнула его на столик и повернулась к Джиму.

— Знаешь, милый, я совсем растерялась от этих французских названий. Пожалуйста, сделай заказ и за нас, ладно?

— С удовольствием, — отозвался Джим.

Рози покосилась на ряд серебряных вилок и ножей, окружавших ее тарелку.

— А потом тебе придется научить меня, какой вилкой когда пользоваться. Черт возьми, я умею только есть бобы и бекон с ножа! Джим получил хорошее воспитание, — сообщила Рози Сэму и Энни. — И я хочу поднабраться светских манер, ведь очень скоро мы построим себе роскошный дом на Капитолийском-холме, правда, дорогой?

— Ты мне нравишься такой, какая ты есть, — сказал Джим. — Но если хочешь, я тебя научу.

— Конечно, хочу! Знаешь, я уже приглядела место для нашего будущего дома. Сегодня днем мы с Энни катались по городу на конке и видели такие шикарные особняки! Там по лужайкам бродят павлины и плещутся высокие фонтаны;

Все засмеялись, а Энни подумала, что если Рози подучится хорошим манерам, денверское общество охотно примет в свои ряды Джима и Рози.

Подошел официант, и Сэм предоставил Джиму самому сделать заказ. Бывший юродивый выбрал суп из устриц, омаров, плов, зеленые груши по-французски и шампанское.

За супом Энни обратилась к Джиму:

— Ты на удивление быстро возвращаешься к реальной жизни. Когда ты беседовал с официантом, трудно было представить, что тебе пришлось побывать в такой переделке!

— Своим выздоровлением я обязан шайеннам, — убежденно сказал Джим. — Теперь я понимаю, что эта тихая пасторальная жизнь была необходима моему разуму. Я никогда не забуду той доброты, с которой приняли меня в отряде твоей бабушки, Сэм. Они стали моими друзьями, и я в неоплатном долгу перед ними. Но я найду способ их отблагодарить.

— Вряд ли шайенны этого ждут, — заметил Сэм. — Они бескорыстные люди.

— Они сохраняют свою самобытность, несмотря на попытки белых людей искоренить ее. Я хочу, чтобы мои дети приобщились к образу жизни шайеннов.

— Я с тобой согласна, любимый, — поддержала Рози.

— А еще мы обязаны вам с Энни, — продолжил Джим, обращаясь к Сэму. — Когда я подам заявку на золотоносную жилу, вы получите от нас достойную награду.

— Нам ничего не нужно, — возразил Сэм.

— Мы только хотим, чтобы вы с Рози были счастливы, — добавила Энни.

— Мы уже счастливы — благодаря вам, — вставила Рози. — Золото — это всего лишь глазурь на торте, и мы с радостью ею поделимся.

Энни вопросительно взглянула на Джима.

— А ты уверен, что помнишь, где находится твой участок?

— Еще как уверен, — со смехом ответил он. — Это место накрепко запечатлелось в моем мозгу. Мне надо только отвезти образец в Сентрал-Сити и сделать пробу — доказать, что я нашел драгоценный металл. После этого я смогу подать заявку в окружную регистратуру.

— Мы проводим вас туда, — пообещал Сэм. — Сделаем это сразу, как только приедем в Сентрал-Сити. А к судье Райчесу сходим позже.

— Спасибо, Сэм. — Джим поднял бокал с шампанским. — За Сэма и Энни, за вашу помощь и веру в нас!

Энни взяла свой бокал.

— А еще за Рози и Джима — за ваше будущее счастье.

— За тебя, любимый, — с чувством сказала Рози. — За тебя и за Сэма.

Они провозглашали тосты и наслаждались изысканной едой. К концу ужина у всех слегка кружилась голова. Они вышли на парадное крыльцо. Швейцар поймал наемный экипаж, который и подвез их к оперному театру Табора, находившемуся в нескольких кварталах от отеля. Не успели они занять места в губернаторской ложе, как поднялся занавес.

Энни была поражена роскошью оперного театра. Их ложа располагалась в центре причудливого трехъярусного балкона, который венчала высокая остроконечная крыша. Они сидели в красных бархатных креслах, повернутых к огромной сцене, которая была украшена масляными фресками. По потолку тянулись квадраты золоченой лепнины и нарисованные облака.

Взглянув вниз, Энни залюбовалась богатыми нарядами публики. Она заметила, что на них устремлено множество театральных биноклей. Такое любопытство было вполне объяснимо, ведь они сидели в ложе губернатора.

Она посмотрела на Рози и Джима, чтобы узнать их реакцию. Джим как ни в чем не бывало спокойно изучал программку, а Рози изумленно озиралась по сторонам. Энни тихонько усмехнулась.

— Нравится, милая? — спросил ее Сэм.

Энни счастливо кивнула и принялась изучать программку, предварявшуюся именем Лиллиан Рассел.

— У меня такое чувство, будто я переживаю важный исторический момент.

В самом деле, на обороте программки Энни прочла краткую историю оперного театра, построенного Горацием Табором (Горнопромышленник. Получил прозвище Серебряный король Скалистых гор, баснословно разбогатев на серебряных рудниках близ Ледвилла.) в 1881 году, и самого Денвера, который в прошлом году отпраздновал свое двадцатипятилетие. На праздничном вечере, посвященном открытию театра, присутствовал Юджин Филд, а в Денвер приезжали такие известные личности, как Уолт Уитмен, Оскар Уайльд, Кэрри Нэйшн (Активистка кампании за запрещение спиртных напитков.) и великий князь Алексей из знаменитой русской династии Романовых.

Энни с удовольствием слушала веселую музыку и следила за сюжетом оперы. Пышногрудая красавица блондинка Лиллиан Рассел в роли молочницы Пейшенс была неотразима. Ее чудесное сопрано очаровало зрителей.

Сэм, Рози и Джим с тем же вниманием смотрели на сцену, Рози так захватило оперное действо, что во втором акте она свистела и кричала «браво», а сидевшие в зале оглядывались на нее и осуждающе сдвигали брови. Энни смеялась, прикрывшись программкой. Наконец все встали, хором приветствуя вышедших на поклон артистов.

Когда они вышли из театра, возбужденная Рози подкинула в воздух свою программку.

— Никогда не слышала такого мощного пения! — объявила она. — Я думала, у этой женщины от натуги лопнет корсет.

— От ее голоса дрожали люстры, — согласилась Энни.

Ночь была прохладной и звездной. Шестнадцатая улица тонула в мягком свете газовых фонарей.

— Спасибо за чудесный вечер, дорогой, — поблагодарила Роз и Джима.

— Я так счастлив, — отозвался он, обнимая ее за плечи. — Ну что, ребята, вернемся в отель?

— Черт возьми, вечер только начинается! — возмутился Сэм. — Может, потанцуем на улице Лаример?

Рози состроила гримаску.

— Я же говорила вам, мальчики, чтобы вы не ходили в район красных фонарей.

— Но на Лаример есть парочка вполне приличных танцзалов, — заспорил Джим.

— Даже не знаю… — протянула Рози. — В этой части города слишком много искушений.

— Мне бы хотелось посмотреть, как выглядит танцзал девятнадцатого века, — задумчиво проговорила Энни.

Рози махнула рукой.

— Ладно, ребята, раз вы так хотите. Но предупреждаю вас — будьте благоразумны. Если я попаду сегодня ночью в тюрьму, это вряд ли понравится губернатору.

— Конечно, мэм, — согласился Сэм.

Они остановились на кафе «Золотая пыль», в первом этаже которого располагался шикарный танцзал с пианино, а второй облюбовали шулера-картежники, которые выуживали деньги у богатых горнопромышленников и торговцев. Четверка заняла угловой столик, и Рози подозрительно огляделась.

— Мне не нравится это место, — проворчала она. Энни оглядела хорошо одетых танцоров, хрустальные люстры, красные обои и изящные зеркала над стойкой бара.

— Почему? А по-моему, здесь вполне уютно.

— В таких заведениях не стоит появляться приличным людям, — не унималась Рози.

Дородная официантка в облегающем платье подошла к их столику и захлопала накрашенными ресницами, глядя на Джима. Нагнувшись, она продемонстрировала ложбинку на своей пышной груди и пропела:

— Добрый вечер, сэр. Что вы желаете?

Джим открыл было рот, но тут Рози взорвалась. Побледнев, она вцепилась официантке в волосы. Женщина завопила от боли.

— Что ты себе позволяешь, дешевая шлюха? — взбеленилась Рози. — Хочешь соблазнить моего мужа?

— Я ничего не сделала, мэм! — пропищала официантка. Сэм и Энни в недоумении смотрели на происходящее.

— Милая, пожалуйста, успокойся… — взмолился Джим. — Мне кажется, эта… дама не хотела сделать ничего плохого.

Но Рози его не слушала. Она продолжала кричать на официантку и дергать ее за волосы.

Ты заигрывала моим Джимом!

— Не ври, скотина! — бушевала она.

Люди в кафе зароптали. Надвигался скандал, К ним подошел высокий сухопарый мужчина с усами.

— Что-то не так, мэм? — спросил он у Рози.

— Конечно, не так! — Рози отпихнула официантку. Женщина со страхом взглянула на Рози и поспешно ретировалась. — Эта тварь строила глазки моему мужу.

Мужчина усмехнулся.

— Простите, мэм. Я скажу бармену, чтобы он вас обслужил.

— Да уж, будьте так любезны. — Отрывисто кивнув, Рози села на место.

За столом повисло напряженное молчание. Стараясь сохранять серьезность, Энни кашлянула.

— Послушай, Рози… тебе не кажется, что ты немного перегнула палку?

— Что такое? — насторожилась та.

Сэм засмеялся.

— Энни хотела сказать, что ты напрасно завелась.

Рози хватила кулаком по столу.

— Напрасно? Я же предупреждала, охотник за головами: нам не стоит сюда ходить, И вот полюбуйтесь, что получилось!

— И что же получилось? — воскликнула Энни.

— Мы попали в сатанинское логово, вот что! — ощетинилась Рози.

Теперь даже Джим не сдержал улыбки.

— Милая, я не думаю, чтобы официантка пыталась меня у тебя отбить.

Рози похлопала его по руке.

— Молчи, любимый. Ты невинен, как ягненок, и в твоей голове рождаются только чистые мысли. — Она сердито взглянула на Сэма, — Тебе должно быть стыдно, что ты привел: Джима в этот вертеп! Он не виноват, что на него обратила внимание дурная женщина.

Сэм затрясся от хохота.

— А ты никогда в жизни не была дурной женщиной, Рози?

— Возьми свои слова обратно!

— Это еще почему?

— Потому что грабить банки и стрелять в людей — это одно, а быть шлюхой — совсем другое!

Энни застонала и закрыла лицо руками. Она уже слышала, как вокруг ахают люди. Рози на всех нагнала страху.

— Ты права, — сказал Сэм, помолчав. — Я прошу прощения, мэм.

— Давно бы так. — Поджав губы, Рози откинулась на спинку стула.

Повисла новая томительная пауза. Наконец Джим откашлялся и с улыбкой взглянул на жену.

— Милая, пойдем танцевать.

— Конечно, любимый, — кивнула Рози как ни в чем не бывало и томной походкой двинулась к танцплощадке, обняв своего ненаглядного.

Когда они отошли на достаточное расстояние, Сэм и Энни весело расхохотались.

— Рози права, — заявила Энни. — Нам не стоило ее сюда приводить.

— Это точно… я уже было испугался, что вышибала вызовет шерифа. — Сэм покачал головой. — Джиму придется нелегко. Это не жена, а ураган! Теперь мне понятно, в кого ты такая вспыльчивая.

Сэм заказал бармену шампанское. Они выпили по бокалу и, держась за руки, вышли на танцплощадку. Энни с упоением вальсировала под чарующе-сентиментальные звуки «Милой Женевьевы», отдавшись во власть сильных и теплых объятий Сэма.

— Мы с тобой еще ни разу не танцевали, ковбой, — заметила она, взглянув в его красивое улыбающееся лицо.

— Я давно предвкушал это удовольствие, мэм.

— А ты еще не хотел уходить из гостиничного номера!

— Мне не терпелось тебя обнять, — сказал он, прижав ее к своей груди. — Наконец-то мое желание исполнилось.

Она вздохнула. Рози и Джим сидели одни за столиком и целовались.

— Слава Богу, Рози, кажется, успокоилась.

— Она здорово оживила наш вечер.

— Ты прав. Я так рада, что она изменилась. И что благодаря нам она встретилась со своим Джимом. — У Энни перехватило дыхание. — Спасибо тебе, Сэм, — сказала она со слезами на глазах. — Спасибо за то, что ты мне поверил.

— Мне здорово повезло, что я тебя встретил, Энни.

Она чуть откинулась назад и посмотрела на него с любовью.

— Мне тоже повезло, Сэм. Я просто счастлива! — Она привстала на цыпочки и поцеловала своего любимого.

Глава 44

Вернувшись в отель, Сэм и Энни простились с Рози и Джимом в вестибюле и пожелали им спокойной ночи. Сэм задержался у стойки портье, заказал шампанское в номер. Наверху они сняли обувь и устроились на диване в гостиной, наслаждаясь игристым напитком.

— Ты решил меня напоить, ковбой? — пошутила Энни. Сэм снял пиджак, оставшись в белой рубашке с кружевами и красном атласном жилете.

— В последнее время нам не так часто удавалось насладиться друг другом, — обронил он, закидывая руку ей на плечи.

— Не знаю, как ты, а я получила здесь массу удовольствия.

— Не буду спорить с дамой. — Он поцеловал ее в щеку. — Но сегодня вечером я был страшно рад, что вывел тебя в свет, хоть и ревновал тебя ко всем мужчинам подряд… кроме разве что Джима.

Энни задумалась.

— Меня немного удивило то, с какой непринужденностью ты держался в таком роскошном окружении. Тебе никогда не хотелось остаться в Денвере и стать меценатом, как Гораций Табор или Уолтер Чисмен?

Сэм ответил не сразу:

— Энни, мне нравится бывать в Денвере, но спустя какое-то время я начинаю чувствовать себя пойманным в клетку зверем. Мне необходимо возвращаться на лоно природы — скакать верхом, вдыхая запах сосновой хвои, смотреть на небо, подставив лицо вольному ветру…

— И ловить бандитов? — продолжила она.

— Точно.

— Я так и думала, — печально улыбнулась она.

— Почему ты вдруг погрустнела, милая? Энни вздохнула.

— Мне кажется, что мои похождения в прошлом веке подходят к концу. Рози и Джим скоро разрешат все свои проблемы… А я все чаще думаю о том, что осталось у меня позади. Мне надо попытаться спасти мой город-призрак… если он еще мой. К тому же я переживаю за старшего брата Ларри. Где-то он сейчас?

— Но он же уже взрослый мужчина, и ему не надо менять пеленки. Почему ты не можешь остаться здесь?

— Пойми, Сэм, я не могу жить в одно время со своей прапрабабушкой. Это полная нелепость! К тому же меня не оставляет ощущение, что я здесь временно.

Он поцеловал руку Энни и с волнением заглянул ей в глаза.

— А я чувствую, что ты предназначена мне судьбой.

— Да, Сэм, я тоже это чувствую. Но мы с тобой случайно пересеклись во времени, а наши взгляды на жизнь сильно разнятся. Ты навсегда останешься искателем приключений, а мне никогда не стать твоей маленькой женушкой-домохозяйкой.

— Но возможно, ты не сумеешь вернуться. Она тяжело вздохнула.

— Мне надо попробовать. Может быть, Хевовитаста заберет меня обратно.

Сэм присвистнул.

— Откуда ты знаешь, как по-шайеннски будет «ураган»? Она улыбнулась.

— Твой родственник, старик Уиндфут, сказал мне это слово перед тем, как я унеслась в прошлое. Какие-то неведомые силы провели меня сквозь время, чтобы я выручила из беды Рози. Как знать, может быть, когда моя миссия будет выполнена, те же самые силы перенесут меня обратно.

Он взял бокал Энни и поставил его на стол рядом со своим.

— Милая, давай не будем пытаться решить все проблемы сегодня вечером. Нам еще предстоит пройти долгий путь вместе…

— Надеюсь на это, Сэм.

Сэм наклонил голову и провел губами по ее обнаженному плечу. По телу Энни пробежали мурашки.

— Может быть, нам и не придется выбирать. Мы сделаем так, чтобы эта ночь длилась вечно.

— О, Сэм, если бы это было возможно! — с чувством прошептала она.

— Ты же смогла пронестись сквозь время. Стоит тебе чего-то сильно захотеть — и все получится.

— Правда, Сэм?

Он прожег Энни взглядом, наполнив волнением все ее существо, и потянул ее в спальню. Там Они обнялись и пылко поцеловались. Энни поспешно расстегнула жилет и рубашку Сэма, залюбовавшись его обнажившимся мускулистым торсом. Она провела кончиками пальцев по темным волоскам и приложила губы к немедленно затвердевшему соску. Сэм хрипло застонал и прижал ее к себе.

— Милая, я так тебя хочу!

Их губы слились в поцелуе. Она утопила пальцы в его густой шевелюре.

Он отпрянул, тяжело дыша, и заглянул ей в лицо потемневшими от страсти глазами.

— Послушай, Сэм…

— Да, милая?

— Ты ничего не забыл?

— Что я мог забыть?

— У меня закончились таблетки. Он только усмехнулся в ответ.

— Подожди! А если я вернусь в настоящее… беременной? Он решительно подхватил ее на руки.

— А что, если я тебя не отпущу?

Сэм завладел губами Энни, не дав ей возразить.

— Сэм, Сэм… — наконец слетело с ее уст.

— У тебя остались какие-то сомнения?

— Нет.

Он отнес ее к кровати и бережно уложил на гладкое покрывало. Атласные юбки тихо шуршали. Присев рядом, он принялся осторожно вынимать из ее волос душистые цветы. Энни села, чтобы ему помочь, и была вознаграждена еще одним опьяняющим поцелуем.

Сэм вновь уложил ее на подушки, и они унеслись в чудесную страну восторга.

— Я люблю тебя, Энни.

— Я люблю тебя, Сэм.

Позже, лежа в объятиях Энни, Сэм целовал ее волосы, вдыхая их чудный аромат, и ласкал нежную грудь.

Однако воспоминания об их последнем разговоре наполняли его отчаянием. Энни ясно дала понять, что не может остаться с ним. Она должна вернуться в свое время… А вдруг она уже носит под сердцем его ребенка?

Нет, ему нельзя ее отпускать! Эта женщина стала его судьбой, она навеки вошла в его сердце.

Черт возьми, ему доводилось ловить самых отпетых бандитов, он не раз заглядывал смерти в лицо и все-таки выжил. Неужели теперь он не найдет способа протянуть мосты между их мирами, чтобы никогда не расставаться со своей любимой?

Глава 45

На другое утро обе пары сидели перед массивным письменным столом красного дерева и дожидались прихода губернатора. В просторном кабинете Бенджамина Итона царила строгая, официальная атмосфера. На стене позади стола висели флаги США и Колорадо, а также печать штата и портрет президента Стивена Гровера Кливленда.

Сэм и Джим были в костюмах, Энни и Рози — в скромных темных платьях. Все четверо были очень серьезны. Рози волновалась больше всех: она крутила в руках перчатки и покусывала губу. Казалось, любая мелочь сейчас способна вывести ее из равновесия.

— Ты уверен, что губернатор готов даровать мне прощение? — уже в который раз спросила она Сэма.

— Успокойся, Рози, все в порядке, — отозвался он. — Я уже говорил тебе, что Бен просто хочет убедиться, что ты решила стать добропорядочной гражданкой.

Рози кивнула. Джим ободряюще улыбнулся, глядя на свою молодую жену, а Энни погладила ее по руке.

— Не волнуйся, Рози. Все будет хорошо, я в этом уверена.

Едва успела она это сказать, как дверь распахнулась и в кабинет вошел приятный мужчина в черном костюме. При его появлении все четверо встали. Энни с радостью отметила, что Бенджамин Харрисон Итон производит впечатление человека, способного сострадать. Удлиненное лицо с кустистыми бровями, прямым носом и острыми глазами выдавало энергию, ум и дружелюбие, а седеющие каштановые волосы и длинная серебристая борода говорили о том, что их обладателю уже перевалило за пятьдесят. Походка губернатора была решительной, жесты уверенными.

Он приветствовал их властным низким голосом.

— Здравствуйте, мистер Сэм Ноубл, — начал он. — Это и есть те самые дамы, о которых вы мне говорили?

— Да, сэр. Господин губернатор, я рад представить вам Энни Диллон и ее… ее… кузину Рози Диллон. А с мистером Диллоном вы уже знакомы.

Губернатор пожал руки всем троим.

— Добро пожаловать в Денвер, леди. Вы в самом деле очень похожи друг на друга. — Обратившись к Рози, Итон добавил: — Вам повезло, миссис Диллон, что ваша кузина прищла вам на помощь.

— Да, сэр, это так, — кивнула Рози. Итон улыбнулся.

— Ну что ж, присаживайтесь, поговорим. — Дождавшись, когда все сядут, он спросил: — Как вам наш город?

— Господин губернатор, просто не передать словами, как нам понравилась вчерашняя опера, — оживилась Энни. — Лиллиан Рассел была неподражаема. Спасибо вам за билеты.

— Не стоит благодарности, — отозвался Итон. — Я рад, что они не пропали. Видите ли, моя жен;., Ребекка Джейн, дружит с миссис Генри Уоррен, женой епископа. Уоррены пригласили нас на ужин, и мы никак не могли отказаться.

— Это понятно, сэр, — поддержал его Сэм. — Вам нельзя портить отношения с методистами.

— Вчера мы спорили, удовлетворит ли Верховный суд иск Генри Брауна, который хочет получить права на земельный участок под строительство нового здания органов государственной власти штата. Как знать? Может быть, я еще успею перебраться в новый кабинет в период моего губернаторства.

— Этот кабинет тоже неплох, — вставила Рози. Итон обратил на нее свой проницательный взгляд.

— Спасибо, миссис Диллон. Знаете, я очень рад, что мы имеем возможность поговорить по душам.

— Да, сэр, — Рози повертела в руках свои перчатки. — Я очень признательна вам за то, что вы рассмотрели мое дело.

— Вам надо благодарить мистера Ноубла и вашу кузину — они выступили в роли ваших адвокатов. Сэм Ноубл —человек, которым я восхищаюсь и которого очень уважаю. Вчера он и ваш муж рассказали мне вашу грустную историю.

— Да, сэр. — Рози с благодарностью посмотрела на Сэма.

— И эта история меня потрясла, — продолжал Итон. Он покачал головой и взглянул на Джима. — Знаете, мистер Диллон, в молодости я тоже пытался поймать удачу в горах, но ушел оттуда после двух лет тяжелого труда без гроша в кармане. Я снимаю перед вами шляпу. Вам повезло больше. Но видит Бог, вы достаточно за это заплатили.

— Спасибо, сэр, — пробормотал Джим.

Немного расслабившись, Рози взяла Энни за руку и с улыбкой взглянула на губернатора.

— Мой муж получил хорошее образование в горной школе штата Миссури. Он знает, где надо искать золото.

— Я рад за вас обоих, миссис Диллон, — сказал Итон, — и глубоко сожалею о том, что вы с вашим мужем так сильно пострадали. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы привлечь вашего обидчика, Ройса Роуди, к суду.

— Я надеюсь на это, сэр. Итон погладил бороду.

— Но факт остается фактом: вы нарушили закон, мэм. Ваши действия вышли далеко за рамки самообороны.

— Да, сэр, — пролепетала Рози. — Мне очень жаль. Губернатор кивнул.

— Все это хорошо, но я должен взять с вас слово, что вы больше никогда не будете нарушать закон.

— Да, сэр, я вам клянусь, что этого больше не будет.

— А еще вы должны возместить финансовый ущерб всем пострадавшим от ваших грабежей — кроме, конечно, Ройса Роуди.

— Да, сэр, даю вам слово. Мы сделаем все, что вы потребуете. Черт возьми, господин губернатор, как только мой Джим подаст заявку на свой участок, мы станем респектабельными людьми, переедем на Капитолийский холм и будем жить здесь. У нас будет красивый особняк с гуляющими павлинами и статуями голых мужиков. Все засмеялись.

— Если вы нам поможете, мы с Джимом будем век вам благодарны, — искренне закончила Рози.

— Благодарные избиратели — это именно то, что мне нужно, — улыбнулся губернатор.

— Значит, вы готовы помиловать Рози? — спросила Энни. Итон кивнул:

— Вы меня убедили. Я сегодня же подготовлю все бумаги. И дам вам письмо для судьи Райчеса. Он подпишет ордер на арест Ройса Роуди.

— Спасибо, сэр, — сказал Сэм. — Вы нам здорово помогли.

— Не больше, чем вы помогали мне в прошлом, — отозвался Итон. — К тому же я всегда получаю удовлетворение от торжества справедливости.

Рози с Джимом ликующе переглянулись.

— Мы победили! — крикнула Рози, бросаясь в объятия мужа.

Остальные засмеялись.

— Сэм, я буду рад, если вы с мистером Диллоном посетите вместе со мной Виндзорские бани, прежде чем уехать из города, — добавил Итон.

— Да, сэр, мы почтем это за честь, — ответил Сэм.

Глава 46

Два дня спустя наши герои сидели уже в другом кабинете-в кабинете судьи Райчеса в Вашингтон-Холле, суде округа Гилпин. Энни держала Сэма за руку и вспоминала волнующие события последних двадцати четырех часов.

Вчера они приехали в Сентрал-Сити и поселились в номерах роскошного отеля «Теллер-Хаус», расположенного как раз напротив здания суда. Сэм тут же позвонил в Вашингтон-Холл и переговорил с секретарем судьи Райчеса. Встреча была назначена на сегодняшнее утро. После этого Сэм и Джим собрались ехать на участок Джима, что бы отметить его границы и привезти для анализа образец руды.

Рози и Энни тщетно упрашивали мужчин взять их с собой. Сэм сказал, что это опасно: до тех пор, пока судья Райчес не снимет с Рози все подозрения, ее могут в любой момент арестовать. Джим выдвинул и другой довод, напомнив дамам, что, пока он не зарегистрирует свою заявку, им лучше не знать о местонахождении золотоносной жилы.

Разочарованные женщины остались ждать в гостинице. Наконец мужчины вернулись и радостно продемонстрировали им золотой самородок величиной с абрикос.

Сэм ликовал больше всех.

— Дамы, когда вы это увидите, — торжественно объявил он, сверкая глазами, — вам покажется, что вы умерли и вознеслись на небеса — в рай, вымощенный золотом.

В честь такого события все четверо выпили по бокалу вина, после чего мужчины отправились в пробирную палату, чтобы сделать анализ металла. Джим получил сертификат и подал заявку.

Вечером они отпраздновали свой успех в ресторане отеля. За шампанским Джим поделился с женщинами своей радостью: оказывается, участок, на который он подал заявку, числился совершенно свободным. Горняки забросили его свыше двадцати лет назад.

«Итак, судьба Рози и Джима почти решена», — думала Энни, дожидаясь прихода судьи.

Наконец дверь открылась, и на пороге появился судья Райчес. Все четверо встали, облегченно вздохнув. Однако Энни тут же насторожилась. Грозная фигура судьи, облаченного в черный балахон и державшего в руке свод законов, внушала страх. Райчес был высоким стариком с убеленными сединой волосами и холодными проницательными глазами. Во всем его облике чувствовалась надменная властность, так не похожая на дружелюбие Бена Итона. Впрочем, увидев Сэма, суровый страж закона тепло улыбнулся, и у Энни отлегло от сердца.

— Доброе утро, Сэм Ноубл, рад тебя видеть, — поздоровался Райчес и окинул взглядом Рози и Энни. — О Боже, это же Грязная… Где мои очки? Кажется, у меня двоится в глазах! Сэм поспешно вышел вперед и пожал судье руку.

— Не надо очков, Райчес, с глазами у вас все в порядке. Знакомьтесь: это Рози и Джим Диллон, а это Энни Диллон… э-э… родственница Рози.

Райчес строго посмотрел на Рози, затем на Энни.

— Они так похожи… Значит, ты поймал Грязную Рози, Сэм? Почему же ты не отправил ее сразу в кутузку?

Рози охнула и побледнела, а Сэм протянул Райчесу бумаги.

— Нам надо серьезно поговорить, Райчес. Для начала прочтите эти документы, и вы увидите, что губернатор даровал Рози прощение.

Райчес удивленно взглянул на Сэма.

— Честный Бен Итон простил Грязную Рози?

— У него были на то веские причины. И вы с ним согласитесь, когда прочтете эти бумаги, — настаивал Сэм.

— Ну, раз так… — пробормотал судья Райчес и махнул рукой. — Присаживайтесь. Я вас слушаю.

Он внимательно выслушал историю Рози и Джима. Надев очки в стальной оправе, Райчес сдвинул брови и долго читал письмо Бена Итона с просьбой об аресте Ройса Роуди.

Затем он снял очки и погрузился в глубокую задумчивость. Наконец судья кивнул Сэму.

— Да, дела! Но ты меня убедил, Сэм.

— Слава Богу! — выдохнул Сэм.

— Да, мистеру и миссис Диллон следует поблагодарить Господа за то, что они остались живы. — Он с сочувствием взглянул на Рози и Джима. — Мне очень жаль, что вам пришлось пережить столько бед. По правде сказать, я всегда недолюбливал Ройса Роуди. Он способен на дурные поступки и жаден до денег, а его городок — чертово логово. Я подозревал, что этот негодяй незаконно завладел участком моего отца и содействовал его смерти, но у меня не было, доказательств. — Райчес тяжело вздохнул. — Одних подозрений было мало, чтобы привлечь его к судебной ответственности. Я дал клятву соблюдать закон, а что касается вас, миссис Диллон, у меня были связаны руки. Роуди привел с полдюжины свидетелей, которые показали, что вы убийца. Мало того, вы обратились в бегство и продолжали нарушать закон. Мне не оставалось ничего другого, как только подписать ордер на ваш арест.

— Да, ваша честь, я понимаю, — потупилась Рози. — Конечно, я не была невинной овечкой. Но сейчас, когда я опять встретилась со своим Джимом, я стала другой. Я уже говорила Бену Итону и повторю вам: даю слово, что я больше не буду нарушать закон. Отныне я стану самой добропорядочной гражданкой штата Колорадо. — Она покосилась на Сэма. — Я даже не ступлю на порог танцзала! У меня есть свои принципы в отличие от некоторых.

Сэм и Энни весело переглянулись, Райчес ухмыльнулся.

— Очень хорошо, миссис Диллон. Учитывая то, что губернатор штата Колорадо дал вам прощение, и принимая во внимание все остальные факты, я с удовольствием отзову ордер на ваш арест и подпишу новый — на арест Ройса Роуди.

Четверка издала торжествующий клич. Рози и Джим бросились обниматься.

— Ваша честь, можно нам присутствовать при аресте Роуди? — вдруг спросила Рози.

Райчес побарабанил пальцами по столу.

— Это необычная просьба, мэм.

— Ну пожалуйста! — взмолилась девушка. Судья сдержанно улыбнулся.

— Я думаю, шериф согласится отрядить на это задание Сэма. Если так, то вы все сможете поехать с ним в Роуди-вилл… Только дайте слово, что вы не помешаете Сэму арестовать Ройса и не будете вершить самосуд.

— Да, сэр, мы обещаем, — поклялась Рози.

— Я сейчас позвоню Кэлу Оутсу и попрошу его подойти. — Райчес потянулся к телефонному аппарату, стоявшему на его столе.

Через несколько минут в кабинет явился шериф Оутс. Энни чуть не засмеялась, увидев столь комичный персонаж. Кэл Оутс оказался кривоногим блондином средних лет с огромным животом, прикрытым замызганной белой рубашкой. Блюститель порядка держал руки в карманах брюк и ходил вразвалку, как дрессированный медведь. Угрюмое лицо мужчины было украшено длинными, обсыпанными табаком усами, а лоб закрывала огромная ковбойская шляпа.

Шериф резко остановился и удивленно уставился на Рози и Энни.

— О Боже, ваша честь, да они же двойняшки! И одна из них — Грязная Рози?

— Она уже не грязная, — отозвался Райчес. — Я поговорил с этими людьми, и они мне объяснили, что губернатор штата Колорадо даровал ей помилование. — Он указал на своих посетителей. — Познакомься, Кэл, это мистер и миссис Диллон и миссис Энни Диллон. Ну а Сэма ты знаешь.

Подозрительно косясь на Рози, Оутс тем не менее снял шляпу и кивнул.

— Не понимаю, Райчес. Кто эти люди? И почему Рози простили?

Райчес вкратце обрисовал ситуацию.

— Я предписываю тебе арестовать Ройса Роуди за нападение и попытку убийства, — закончил он.

Оутс переминался с ноги на ногу.

— Но, ваша честь, я считаю Роуди своим другом. Мне совсем не по душе арестовывать своих приятелей.

Райчес вскинул густые брови.

— Ты не хочешь подчиниться моему приказу, Кэл?

Шериф старался не встретиться с суровым взглядом Райчеса.

— Дело не в этом, ваша честь. Просто мне не хотелось бы арестовывать друга.

Райчес усмехнулся.

— Тогда отправь туда Сэма. Пусть возьмет себе в помощь ребят и сделает всю грязную работу, а ты здесь присматривай за тюрьмой.

Шериф мгновение колебался, потом взглянул на Сэма.

— Ты согласен, Ноубл?

— Еще бы!

Оутс кивнул:

— Ладно, по рукам.

Глава 47

На другой день, рано утром, из Сентрал-Сити выехали восемь всадников. Погода была холодной. Всадники двигались по туманным горным тропам, мимо зарослей горечавки и все еще цветущих колокольчиков, по луговым долинам, где бродили быки и горные бараны, сцепляясь рогами в ежегодном осеннем ритуале спаривания.

Сэм ехал впереди колонны, и на груди у него сиял значок помощника шерифа. За ним тянулись Джим, Энни и Рози. Шествие замыкали четверо наскоро присягнувших помощников. Сэм набрал их в баре отеля «Теллер-Хаус», прельстив золотыми монетами. Джо, Ред, Тед и Эрл были одинаково долговязыми и кривоногими сезонными работниками, питавшими отвращение к мытью и бритью, но любившими жевать табак.

Энни боялась, что эта наспех собранная группа не сумеет поймать такого опытного негодяя, как Роуди. Но Сэм полагал, что у них все получится, считая, что чем малочисленнее отряд, тем меньше шансов привлечь ненужное внимание. По его расчетам, дело не должно было быть слишком трудным: вполне вероятно, что они лишь войдут в салун «Роуди-Руст», схватят преступника и преспокойно уедут из города.

Энни очень хотела бы разделить уверенность Сэма, но подозревала, что на самом деле он не так спокоен, а лишь делает вид перед ней и Рози. После рассказов Рози и Джима о тех ужасах, которые он с ними проделал, Энни прекрасно понимала, с каким опасным врагом им предстоит встретиться.

Всадники ехали вниз по ущелью, усыпанному камнями и поросшему юккой и кедром. Внезапно мимо них просвистела пуля, сорвав с Джима шляпу. Женщины охнули, а Джим инстинктивно схватился рукой за голову.

— В укрытие! Живо! — крикнул Сэм.

Прозвучали новые залпы. Он подбежал к Энни и стянул ее с лошади.

— Скорее, милая, пока эти негодяи не изрешетили тебя пулями!

Они побежали в сосновую рощу, таща за собой лошадей. Энни привязала свою лошадь к дереву и огляделась. Мужчины из их отряда укрылись в кедровнике, а Рози с Джимом притаились за розовым гранитным валуном шагах в десяти от них. Энни приставила ладонь ко рту и спросила громким шепотом:

— Джим цел?

Из-за валуна показалась голова Рози. — Да. Только шляпа слетела!

Очередная пуля угодила в камень всего в нескольких дюймах от ее носа. Джим поспешно утянул жену за валун.

— Со мной все в порядке, ребята! — крикнул он. — Ради Бога, не высовывайтесь!

Тем временем Сэм поднял револьвер и выглянул из-за дерева.

— По-моему, засада прячется вон в тех осинах в низовьях ущелья, — сказал он и выстрелил в том направлении.

Посмотрев в ту сторону, Энни не заметила ничего, кроме характерного дымка.

— Кто это такие? — спросила она у Сэма.

— Я думаю, это приспешники Роуди, — ответил он, продолжая палить.

— Но откуда они узнали о нашей поездке?

— Бьюсь об заклад, их предупредил этот болван Кэл Оутс, — мрачно изрек Сэм. — Скорее всего телеграммой. Если окажется, что я прав, он слетит со своего поста, как только весть о его измене дойдет до ушей судьи Райчеса.

Энни дернулась, когда мимо нее пролетела новая пуля.

— Но сейчас это нам никак не поможет. Сэм вложил ей в руку свой «кольт».

— Милая, ради Христа, не высовывайся! Я возьму винтовку и пару ребят. Мы попробуем схватить этих подонков.

— Нет! — крикнула Энни. — Тебя могут убить!

— Я буду осторожен, — пообещал он, целуя ее в щеку. — Пригнись к земле и отстреливайся.

Энни с замиранием сердца смотрела, как Сэм, пригнувшись, подбирается к кедровнику, где укрылся его отряд. Потом несколько мучительных мгновений его не было слышно. Она крепко сжимала в руке «кольт» Сэма, но боялась отстреливаться, чтобы не попасть в своих.

Наконец раздались новые револьверные выстрелы и крик. Осторожно выглянув из-за дерева, Энни увидела, как полдюжины незнакомых мужчин уносятся галопом прочь, а Сэм, Ред и Тед палят им вдогонку.

Энни облегченно вздохнула.

Когда Сам, Ред и Тед вернулись, остальная группа встретила их на тропе. Сэм взглянул на Энни.

— Одного мы убили и спугнули остальных. Сейчас похороним несчастного негодяя.

Джим обнял Рози за плечи.

— Но оставшиеся в живых могут предупредить Роуди, — с волнением сказал он.

— К сожалению, ты прав, — признал Сэм.

— Может, нам лучше вернуться в Сентрал-Сити и взять подкрепление? — предложила Рози.

Сэм покачал головой:

— Нет, мы уже почти у цели. К тому же, если мы промедлим, Роуди сбежит или соберет значительные силы.

— А если на нас опять нападут? — спросила Энни.

— Мы будем осторожны, — твердо произнес Сэм. — В конце концов, теперь мы тоже предупреждены.

Несколько часов спустя вооруженный отряд Сэма ворвался в салун с револьверами наготове. Люди с криками переворачивали стулья и столы. Пьяницы, игроки и старатели бросились врассыпную, а размалеванные проститутки с визгом побежали к лестнице. Вооруженные Энни и Рози стояли на пороге, наблюдая за происходящим. Сэм и Джим велели женщинам оставаться на улице, но они все же вошли в салун.

Сэм подошел к одному из мужчин, признав в нем сообщника Ройса Роуди, и нацелил свой «кольт» на немолодого испуганного ковбоя.

— Где Роуди?

Мужчина поднял дрожащие руки.

— Зд-дравствуйте, священник… что вы делаете в городе? Зловещим щелчком Сэм взвел курок своего револьвера.

— Я не священник. Если ты мне не скажешь, где твой хозяин, то я быстро отправлю тебя к праотцам!

Мужчина судорожно сглотнул.

— Наверное, он окопался в загородном доме.

— Где это?

Мужчина заикаясь объяснил, как туда проехать.

— Вот уж верно, что окопался, — проворчал Сэм.

Отряд притаился за рядом валунов на отлогом холме, откуда был виден большой загородный дом Ройса Роуди. Кирпичное двухэтажное здание, расположенное внизу, в долине, походило на крепость. На крыльце стояли два охранника с винтовками, еще несколько вооруженных мужчин вышагивали по двору.

— Мы не можем сейчас напасть на дом, — заметил Джим. — Они перестреляют нас, как уток в пруду.

— Придется дождаться темноты, — сказал Сэм.

— С чего вы взяли, что в темноте они ослабят бдительность? — засмеялась Рози.

— Черт бы побрал этого предателя, Кэла Оутса! — выругался Сэм.

Джим щелкнул пальцами.

— Кажется, у меня есть идея. Сэм, можно мне с тобой поговорить?

Мужчины отошли подальше и начали оживленную беседу. Спустя минуту Сэм расхохотался и хлопнул себя по лбу, после чего разговор продолжился.

Рози и Энни недоуменно переглянулись.

— Как ты думаешь, что они затеяли? — спросила Рози.

— Не имею понятия!

Наконец оба вернулись в прекрасном расположении духа. Сэм обратился к отряду:

— Парни, позаботьтесь о наших дамах. Нам с Джимом нужно съездить в город и купить все необходимое.

— Необходимое для чего? — поинтересовалась Энни. Сэм подмигнул.

— Сидите здесь и ждите нас. И чтобы никакой стрельбы, понятно?

— Сэм, что вы собираетесь делать? — не отставала Энни.

— Да, выкладывайте, мальчики! — подхватила Рози.

— Всему свое время, милая, — улыбнулся Джим.

— Потерпите и все узнаете, — добавил Сэм.

Глава 48

Энни и Рози долго томились в ожидании. Холодная ночь уже растянула по земле свои щупальца. Четыре парня из их отряда поочередно наблюдали за домом Роуди и играли в покер у маленького костерка, разложенного за валуном. Сэм и Джим появились, когда в ночном небе взошла луна. Спешившись, Джим осторожно снял с седла большой мешок из дерюги.

Энни покосилась на поклажу.

— Где вы были? Мы с Рози волновались.

— И что в этом мешке? — добавила Рози. Джим предостерегающе поднял палец.

— Советую тебе туда не заглядывать, милая.

— Это еще почему? — возмутилась она.

— Потому что там скунс.

Женщины охнули от неожиданности, а трое игравших в покер парней опрокинули кофейник, отодвигаясь подальше вместе с картами и деньгами.

— Скунс? — переспросила Рози громким шепотом. — Вы что, сошли с ума?

— Да, похоже, у них и впрямь поехала крыша, — заметила Энни.

— Мы даже не прикоснулись к этому скунсу, милая, — успокоил ее Сэм.

— Тогда как же вы посадили его в мешок? — резонно поинтересовалась Рози. — И почему этот зверь не подает признаков жизни?

Сэм посмотрел на Джима.

— Расскажем?

— Конечно. Видишь ли, милая, у меня появилась идея. Я решил, что самый лучший способ выкурить Ройса Роуди из дома — это подкинуть ему в дымоход скунса.

Повисла напряженная пауза. Наконец Энни скорчила гримасу и спросила:

— Разве скунс не сгорит?

Джим помедлил с ответом, а Сэм подошел к краю столовой горы и взглянул на темный дом.

— Нет. Из трубы дома не идет дым, — объявил он.

— Слава Богу! — пролепетала Энни.

— Я умею подманивать скунсов, — продолжил Джим. — Я не раз делал это, когда жил с шайеннами. Но я не знал, как потом заставить зверька делать то, что нам нужно. Здесь мне помог Сэм.

— Мы потихоньку вернулись в Роудивилл и выпросили у Долли Дамбл кусок мяса, — объяснил Сэм, — а потом купили в аптеке снотворное. Вы бы видели лицо аптекаря, когда мы спросили у него, сколько порошка надо дать скунсу.

Энни хихикнула.

— И что он сказал?

— Он сказал: «Это зависит от того, хотите ли вы, чтобы зверь проснулся».

Все засмеялись, и Джим закончил:

— Мы вернулись сюда, положили на землю приманку, сдобренную снотворным порошком, и я подманил скунса. Когда зверек съел мясо и заснул, мы с Сэмом осторожно накинули на него мешок.

— Но каким образом вы собираетесь опустить его в дымоход? — воскликнула Рози.

— На длинной веревке, — ответил Сэм. — Мешок завязан неплотно, и когда вонючка проснется… — Он свистнул.

— Вы забываете про охрану, — сказала Энни. — Или вы думаете, что стражники Ройса Роуди позволят вам подойти к дому и залезть на крышу?

Сэм засмеялся.

— Милая, мы с Джимом не теряли времени даром, пока жили у шайеннов. Мы научились бесшумно, как привидения, подкрадываться к врагу. Охранники Роуди не услышат нас и не увидят.

— Это точно, — подтвердил Джим.

— Ну что ж, тогда ступайте, — заключила Рози.

— С Богом! — добавила Энни.

Сэм оторвал от одеяла большой квадратный лоскут и привязал к его углам длинную веревку, а потом с помощью Джима аккуратно подложил лоскут под мешок со скунсом. Взявшись каждый за две веревки, они попробовали поднять зверя. Женщины в немом восхищении наблюдали за их действиями.

— Вот так мы опустим самку в дымоход, — прокомментировал Сэм.

— Откуда ты знаешь, что это самка? — развеселилась Энни.

В ответ он лишь озорно улыбнулся. Если бы не мешок со скунсом, который он держал в руках, она бы пнула его ногой.

Сэм обернулся к четверым помощникам, стоявшим на безопасном расстоянии от них.

— Вы, парни, пойдете с нами. Будете нас прикрывать.

— Конечно, — нервно кивнул Эрл.

— Удачи вам, мальчики! — сказала Энни.

Рози и Энн с тревогой смотрели, как мужчины удаляются в темноту.

— Ну, что ты на это скажешь? — спросила Рози.

Энни покачала головой.

— Жалко скунса. Когда он очнется, ему придется несладко.

Не прошло и часу, как мужчины вернулись.

— Все прошло отлично! — сообщил Сэм. — Теперь будем ждать.

Сэм распределил ночной караул и сам первый занял место дозорного. Остальные легли спать. Незадолго до рассвета Сэм разбудил всех членов отряда и собрал их в кружок.

— Мужчины пойдут со мной, — объявил он. — Мы захватим охранников, свяжем их, а потом спрячемся в сосновой роще недалеко от крыльца. Надеюсь, до восхода солнца Роуди выбежит из дома. — Он обратился к Энни и Рози: — А вы, дамы, останетесь здесь. Если с нами что-то случится, вернетесь в Сентрал-Сити. Понятно?

— Да, Сэм, — откликнулась Энни.

Обняв на прощание своих мужчин, женщины опять остались одни.

— Если с ними что-то случится, мы придем к ним на выручку, правда? — спросила Энни.

— Разумеется, — откликнулась Рози.

Лишь только взошло солнце, на глазах у женщин разыгралось незабываемое зрелище. Впрочем, сначала они унюхали победу и лишь потом ее увидели.

Энни и Рози сидели на каменистом краю столовой горы.

— Черт возьми, чем это пахнет?

— Скунсом, милая, — Рози помахала рукой перед носом. Они принялись наблюдать за домом. Несколько секунд спустя до их ушей долетели приглушенные крики мужчин, затем в окне показался один ковбой. Он выпрыгнул наружу и со стоном скатился с крыльца. Потом парадная дверь распахнулась, и шестеро мужчин, в том числе и Ройс Роуди, вылетели во двор. Они так вопили, как будто на них горели штаны. В тот же миг их окружили мужчины с револьверами — Сэм, Джим и остальные.

Энни и Рози расхохотались.

— Вот это здорово! — вскричала Рози, радостно хлопая в ладоши.

— Попались, голубчики! — ликовала Энни.

Зажав носы, женщины поспешно спустились с горы. В открытой двери появился скунс. Виновник переполоха метнулся с крыльца и удрал в горы, задрав полосатый хвостик. Когда Энни и Рози подошли к своим, в воздухе висело дикое зловоние.

— Фу! — Рози брезгливо взглянула на Ройса Роуди. — От вас, парни, разит за версту! Наверное, вас следует хорошенько вымочить в томатном соке, прежде чем везти к судье Райчесу. Или просто пристрелить на месте, положив конец вашим мытарствам.

Ройс Роуди содрогался от ярости, но руки держал наверху.

— Вы за это ответите! — взвизгнул он. — Особенно ты, преподобный отец! Предатель!

Сэм рассмеялся.

— Вспомните, мистер Роуди: я обещал всем грешникам, что они попадут в ад. Вот и настал ваш судный день.

Роуди метнул на Сэма взгляд, полный неприкрытой ненависти. Рози взяла Джима за руку и подвела его к Роуди.

— Ну что, подонок? Пришел твой черед платить! Узнаешь этого человека?

— С какой стати я должен его узнавать? — рявкнул Роуди.

— Ты думал, что убил его два года назад, мерзавец! Но он восстал из мертвых, чтобы покарать тебя!

Роуди перевел взгляд на Джима и вздрогнул.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — продолжал запираться он.

— Зато судья поймет каждое мое слово, — ответила Рози. — Ты заплатишь за все то зло, которое причинил мне и моему мужу. Твоя гнусная задница попадет в ад, и дьявол изжарит тебя на сковородке.

— Ты пожалеешь о том дне, когда встретился с Рози и Джимом Диллон! — добавил Джим.

— Я уже жалею, — пробормотал Роуди.

Глава 49

Два дня спустя обе пары стояли на узком скалистом выступе к северу от Роудивилла. Энни с грустью заметила, что окружающий пейзаж сильно пострадал от добычи золота, которая велась здесь несколько десятилетий назад: тянувшиеся вдоль каньона осыпающиеся входы в штольни и груды пустой породы портили красоту ландшафта, а загрязненная металлами вода в горном ручье на дне ущелья приобрела отвратительный желто-коричневый цвет.

Перед ними зияла темная заброшенная штольня, которая теперь принадлежала Рози и Джиму. Слева от входа стоял маленький деревянный знак, установленный Сэмом и Джимом несколько дней назад. На табличке было вырезано имя Джима. Кроме того, мужчины отметили колышками границы рудника.

Энни обрадовалась, когда Джим и Сэм наконец-то согласились показать им с Рози рудник, хотя в душе она понимала, что ее путешествие в прошлое подходит к концу. Ройс Роуди и его приятели — в том числе и бывший шериф Кэл Оутс — сидели за решеткой в ожидании приговора судьи Райчеса; Рози и Джим обрели счастье, и, значит, миссия Энни была завершена. Пора возвращаться в настоящее, где ее ждет немало проблем.

Но сумеет ли она вернуться?

А если сумеет, то куда денется Сэм? Он встретился с ней взглядом и улыбнулся, но на душе у Энни было тревожно.

Джим поднял зажженный керосиновый фонарь.

— Готовы, ребята? Дамы, будьте осторожны, — предупредил он. — Деревянные балки в этой штольне были поставлены больше двадцати лет назад.

Следуя друг за другом, они вошли в сырой и темный туннель. Фонарь отбрасывал зловещие тени на коричневые стены. Мужчины пригнулись, чтобы не удариться головой о потолок.

— Джим, расскажи Энни, как ты нашел это место, — попросил Сэм.

Джим, который шел за ним, начал:

— Когда я впервые приехал сюда из Миссури, я начал бродить по заброшенным рудникам этого района. Будучи геологом, я понимал, что шахтеры в своем стремлении к легкой наживе часто в спешке пропускали залежи драгоценных металлов. В тот день, наткнувшись на эту шахту, я увидел на выходе отвалы пустой породы и зашел посмотреть, что здесь есть. Пройдя некоторое расстояние, я услышал крики. Какой-то мужчина взывал о помощи. Углубившись в шахту, я обнаружил старика старателя, лежавшего под кучей обломков. Несчастный еле-еле ворочал языком. По его словам, он нашел большое скопление золота, а потом на него обрушилась кровля. Я сделал все возможное, чтобы его спасти, — убрал камни и доски, дал ему воды, но он был очень плох. Обе его ноги были сломаны, а сам он харкал кровью. Наверное, я слегка облегчил его последние минуты. Он потратил всю жизнь на поиски золотоносной жилы и наконец нашел ее в этой шахте.

— Какая печальная история, — сказала Энни.

— Никогда не забуду его последних слов. «Сынок, — сказал он. — Я всю жизнь работал в поте лица и никому ничего не должен. Ты был добр ко мне. Я прошу тебя только об одном: похорони меня, как положено. В этой шахте богатства больше, чем в копях царя Соломона. Пусть это золото будет твоим». Я сделал так, как он просил: похоронил его в красивой долине с видом на горы, а потом вернулся в Денвер и встретил там Рози. Мы решили пожениться. Дальше вы знаете. Мы поехали в Сентрал-Сити, чтобы подать заявку на участок, и остановились в Роудивилле.

— Но Ройс Роуди помешал вам насладиться своим сказочным богатством, — добавила Энни.

— Зато теперь это золото наше, — гордо заключила Рози. В конце узкого коридора четверка гуськом спустилась по шаткой лестнице в холодный нижний туннель. Там путь им перегородила груда камней и досок.

Джим передал фонарь Рози и показал рукой на беспорядочную кучу.

— Найдя жилу, я укрепил балки, а потом загородил вход от любопытных взглядов. Когда мы с Сэмом брали образец для анализа, мы опять забросали вход. — Он встал возле кучи. — Сэм, ты поможешь мне раскидать эту груду?

— С удовольствием, — сказал Сэм.

Пока мужчины работали, Рози и Энни стояли, прижав к носам шейные платки, чтобы не дышать пылью.

— Готово! — сказал Джим, вытирая вспотевший лоб. Взяв у Рози фонарь, он осветил узкое отверстие неправильной формы.

— Думаю, мы все сможем туда пролезть.

— Конечно, сможем, — согласился Сэм. — Я самый крупный — и то прекрасно пролезал. Я полезу туда первым.

Сэм встал на четвереньки и пролез в тесную дыру. Энни облегченно вздохнула, когда он крикнул:

— Готово! Давайте фонарь!

Джим присел на корточки и протянул Сэму фонарь, потом встал и отряхнул брюки.

— Теперь вы, дамы.

Энни опустилась на колени и без особых усилий протиснулась в дыру, а там ее подхватил Сэм.

— Все в порядке, милая?

— Да.

Он протянул ей фонарь.

— Подержи, а я помогу остальным.

Когда все оказались в сборе, Джим взял у Энни фонарь.

— Можете вставать. Места здесь хватит.

Он поднял фонарь повыше, а Сэм помог женщинам встать.

— О Боже! — выдохнула Энни, осматриваясь по сторонам.

Они стояли в огромной золотой пещере не менее тридцати футов в высоту, десяти в ширину и двадцати в длину. Повсюду блестели самородки золота. Энни обомлела. Старик старатель был прав: здесь богатства больше, чем в копях царя Соломона! Ей казалось, будто она попала в какой-то сказочный мир.

Рози подняла большой кусок золота и повертела его в руках.

— Вот это да! Милый, я знала, что ты нашел золотую жилу, но такого даже представить себе не могла!

Джим только усмехнулся в ответ.

— И все это наше! — вскричала Рози. Уронив самородок, она бросилась в объятия Джима, потом подмигнула. — Скажи им! Обняв ее за плечи, Джим объявил:

— Мы с Рози решили передать вам половину наших владений.

— Ни В коем случае! — отмахнулся Сэм.

— Нет, нет! — возмутилась Энни.

— Это будет только справедливо, — заспорила Рози. — Вы спасли наши жизни и свели нас вместе. Если бы не вы, не было бы никакого рудника… и никакого будущего у нас с Джимом.

Энни тронула Рози за руку.

— Большое спасибо, но я вынуждена отказаться. Может быть, вам удастся уговорить Сэма принять такой царский подарок, но мне придется уехать, причем налегке.

— Куда это ты собралась? — сурово спросил Сэм. Она грустно обернулась.

— Прости, Сэм, но ты же все понимаешь. Мне бы хотелось остаться с тобой, но мы с Рози не можем жить в одно и то же время.

Его взгляд выражал страдание.

— Я выполнила свою миссию и теперь должна хотя бы попытаться вернуться в свое время.

Сэм хотел возразить, но Рози его перебила.

— Нет! — вскричала она. — Ты должна быть здесь, с нами! Мы построим в Денвере два одинаковых особняка!

Энни грустно покачала головой.

— Прости, Рози, но ты ошибаешься. Это твой век, а не мой. К тому же, хоть тебе и неприятно это слышать, я твоя праправнучка, так что получается полная ерунда. Я боюсь, как бы это не повредило истории моей семьи.

Рози не ответила, только смахнула слезинку. У нее дрожали губы.

— Но как ты вернешься в свое время? — спросил Джим. Энни пожала плечами:

— Не знаю. Я могу лишь уехать на юг и надеяться на встречу с новым ураганом.

— Я поеду вместе с тобой, женщина, — упрямо заявил Сэм. Энни благодарно взглянула на него.

— А вдруг мы оба вернемся в мой век? Он не спускал с нее внимательных глаз.

— Значит, так тому и быть. Я останусь там с тобой.

— Сэм, я не могу просить, чтобы ты ради меня принес такую жертву.

Он схватил ее за плечи.

— Послушай, Энни, я поеду с тобой. Мы зашли уже слишком далеко и закончим этот путь вместе. Я принял решение и не отпущу тебя от себя. Понятно?

Энни с усмешкой взглянула на Рози.

— Это слова настоящего джентльмена!

— Мы можем для вас что-нибудь сделать? — спросил Джим.

— Да, — отозвался Сэм. — Вы можете присмотреть за моей бабушкой и ее отрядом.

— Мы с Рози уже думали об этом, — сообщил Джим.

— Твоя бабушка хорошо позаботилась о моем любимом, — добавила Рози. — Мы купим им ранчо, если они захотят осесть на одном месте.

— Если вы проследите, чтобы у них всегда была еда и все необходимое для жизни, я буду вам очень признателен, — сказал Сэм.

Джим кивнул:

— Ладно, приятель, считай, что мы это уже сделали. — Он протянул Сэму руку. — Ну что, будем прощаться?

Мужчины пожали друг другу руки, а Энни обернулась к заплаканной Рози. Ей так не хотелось расставаться со своей новой подругой!

— Мне очень жаль, что мы не можем остаться вместе, но я понимаю, что так будет лучше.

— Прощай, милая, — проговорила Рози дрожащим голосом, сжав руку Энни. — Желаю вам с Сэмом счастья. Вы его заслужили. И знай: я горжусь тем, что я твоя прапрабабушка.

— Спасибо, — сказала Энни севшим от волнения голосом.

— И все-таки это так странно! — воскликнула Рози. — Ведь сейчас ты еще не родилась, милая.

Энни засмеялась.

— Ничего страшного. Я верю в вас с Джимом. Рози кивнула:

— Наверное, ты права. Каждый должен остаться в своем веке, но у меня разрывается сердце. — Она шмыгнула носом. — Я буду по тебе скучать.

— Ох, Рози! — Дрожащими руками Энни пылко обняла подругу. — Я тоже буду по тебе скучать. Моя жизнь стала очень наполненной, когда я встретила тебя и Джима. Я увидела, через что вам пришлось пройти, и это укрепило мою веру в жизнь и любовь. Я уверена, что мы все когда-нибудь встретимся… если не здесь, то на небесах. Рози крепче прижала к себе Энни.

— Спасибо за все, что ты для меня сделала, милая, — прошептала она.

— Да хранит Господь вас с Джимом. — Энни вытерла слезы и повернулась к Джиму. — Смотри, больше не приманивай скунсов, — пошутила она.

— Приезжайте к нам в гости, — пригласил он. Энни обратила к Сэму глаза, искрящиеся любовью.

— Кто знает… может быть, мы еще вернемся. Главное — не упустить ураганный ветер.

Глава 50

Сэм и Энни отправились в путь уже на исходе дня. Час спустя они устроили привал в мрачноватом ущелье.

В каньоне свистел холодный ветер. Спрыгнув с лошади, Энни обхватила себя руками и взглянула на зловещие серые тучи.

— Мне кажется, ночью пойдет снег.

Нахмурившись, Сэм поднял голову.

— Может быть. — Он привлек Энни к себе. — Не волнуйся, милая. Я тебя согрею.

Она приникла к его сильной груди.

— Ты знаешь, я уже скучаю без Рози и Джима.

— Они хорошие люди. Я рад, что нам удалось им помочь. Но ты права: тебе надо жить в другом веке.

— Ты в самом деле так думаешь?

Он крепче обнял ее.

— Чтобы тебя не потерять, я должен смотреть правде в глаза.

Она подняла руку и погладила его по щеке.

— А ты, Сэм? В каком веке надо жить тебе?

— В том, в котором есть ты.

Чувствуя прилив нежности, Энни счастливо вздохнула и положила голову ему на грудь.

— Ох, Сэм! Я тоже не могу без тебя, но у меня такое чувство, будто из-за меня ты бросаешь свой мир.

Он ласково провел ладонью по ее спине.

— Энни, я понимаю, почему ты хочешь вернуться. Но если я тебя потеряю, я потеряю все.

— Ты действительно так думаешь? — прошептала она.

— Да, Энни. Ты слишком много для меня значишь. Я люблю тебя, милая. Я не знаю, смогу ли я прижиться в твоем мире, но я попробую. Кто знает? Может быть, это будет самое увлекательное приключение в нашей жизни.

— Может быть, — согласилась она.

— Что бы ни случилось, мы будем вместе. Она прильнула к нему всем телом.

— Надеюсь, что ты прав, Сэм. Ведь я тоже тебя люблю.

По счастью, снегопад в ту ночь был не особенно сильным. На другой день Сэм и Энни продолжили свой путь на юг, ненадолго заехав к бабушке Сэма, чтобы попрощаться с шайеннами. Сэм объяснил Знахарке ситуацию, куда и зачем они направляются, и сказал, что отныне за отрядом будут присматривать Джим и Рози. Знахарка пожелала Сэму найти свое счастье с любимой женщиной и благословила обоих странников.

Дорога до Техаса была утомительной и заняла семь дней. Однажды их задержал дождь, в другой раз — сильный снегопад.

Когда холодным утром они въехали на индейскую территорию, открывшуюся за столовыми горами, Энни услышала громкое завывание ветра. В воздухе носились пыль и перекати-поле.

— Боже мой, кажется, приближается ураган, — пробормотала она и тревожно взглянула на Сэма. — У тебя еще есть возможность повернуть назад.

— Милая, — с чувством произнес он, — ты видела мой мир и жила в нем. Теперь я хочу пожить в твоем. Вперед, женщина!

Энни засмеялась и пришпорила лошадь. Ураганный ветер нес их навстречу судьбе.

— Мы вернулись, ура!

Несколько часов спустя Сэм и Энни прискакали в Денвер. Ветер по-прежнему бушевал, вздымая клубы красной пыли, сотрясая ставни и оконные стекла в витринах старых магазинов.

Придерживая шляпу, Сэм оглядел пустынную главную улицу.

— Да, действительно похоже на город-призрак. Но в каком мы веке?

— Скоро узнаем! — ответила Энни.

Они подъехали к задворкам салуна. Синяя спортивная машина Энни стояла там, где она ее и оставила. Только теперь ее покрывал слой красной пыли. Невероятно! Значит, они все-таки пролетели сквозь время.

— Получилось! — объявила она. — Мы в двадцатом веке!

— Ничего себе! — сказал Сэм, потрясенно разглядывая странное транспортное средство. — Впервые вижу такой необычный экипаж!

— Подожди, ковбой, ты еще и не то увидишь! Он усмехнулся.

— Давай поставим лошадей в конюшню.

Они спешились и подвели лошадей к соседней двери. Энни с удивлением увидела знакомый пикап.

— Гляди-ка, пикап мистера Уиндфута! Значит, он вернулся в салун? Черт возьми, наверное, его люди уже завладели этим городком.

— Это его скаковая лошадь? — усмехнулся Сэм.

— Вроде того. Капризная старушка.

Сэм посмотрел на Энни как на полоумную.

Они расседлали коней, протерли им спины и зашагали к салуну, преодолевая сопротивление ветра. Войдя в помещение, они увидели старого Уиндфута. Индеец выглядел почти так же, как в день своей первой встречи с Энни. Он сидел за столиком и обстругивал ножичком деревянную фигурку птицы.

Сэм с трудом закрыл двери.

— Мистер Уиндфут! — окликнула Энни.

Старик поднял голову. Однако взгляд индейца остановился не на ней, а на Сэме.

— Томас! — вскрикнул он и поднялся, бросив свою работу и опрокинув стул. — О святые Боги, неужели это ты?

Сэм покосился на Энни. Она закатила глаза и постучала пальцем по виску, как бы говоря: «Он ненормальный».

Сэм растерянно смотрел на старика.

— Вы меня знаете, мистер?

Лицо индейца исказилось от волнения. Одной рукой он вцепился в стол, другой держался за сердце.

— Томас! — повторил он хриплым шепотом. Сэм кинулся к Уиндфуту и схватил его за руку.

— Вам плохо, сэр? Наверное, будет лучше, если вы сядете.

Сэм поднял стул Уиндфута и помог старику сесть. Бледный Уиндфут сквозь слезы смотрел на Сэма, как на привидение.

— Это в самом деле ты, Томас?

— Не знаю… — пролепетал Сэм. Энни нахмурилась.

— Вам плохо, мистер Уиндфут? Что вы говорите? Этого человека зовут Сэм Ноубл.

— Нет-нет, это Томас! — воскликнул индеец и снова поднялся на ноги.

— Лучше сядьте, мистер Уиндфут. — Энни помогла Сэму усадить безумца.

Но старик раздраженно сбросил ее руку.

— Со мной все в порядке, девушка. Это мой любимый внук, Томас. Он пропал в горах, когда ему было пятнадцать. Да, теперь он вырос и возмужал, у него появилась другая манера говорить, но я узнал его лицо и голос.

Энни покосилась на Сэма.

— Ты понимаешь, о чем он говорит? Сэм неопределенно хмыкнул.

Достав свой бумажник, старый индеец подошел к Сэму.

— Я тебя понимаю, внук. Прошло много времени, и ты растерялся. — Дрожащими пальцами он извлек на свет портрет. — Но изображения не лгут. Говорю тебе: ты Томас Ноубл Уиндфут.

Сэм и Энни ошарашенно уставились на потрепанный портрет мальчика-подростка, длинноволосого и кареглазого. Пятнадцать лет назад Сэм вполне мог быть таким мальчиком.

— Черт возьми! — пробормотал Сэм.

— Сходство налицо, — согласилась Энни.

— Так ты вспомнил? — обрадовался Уиндфут. — Мой любимый внук, добро пожаловать домой!

Старик обнял Сэма. Энни стояла в сторонке и тихо покачивала головой.

Наконец Уиндфут отпустил Сэма.

— Ты должен рассказать мне о своем путешествии, внук.

— Да, это будет увлекательная история, — усмехнувшись, согласился Сэм.

— Я никогда не забывал о тебе, — сказал Уиндфут, обводя руками салун, — и пытался всеми силами удержать эти владения.

— Бог мой, владения! — вскричала Энни. — Пока меня не было, дело уже слушалось в суде?

Уиндфут покачал головой:

— Нет, мисс, после того как вы исчезли, ваш адвокат отложил слушание дела. — Он улыбнулся. — Я сказал судье, что вы скорее всего отправились на поиски духовного просветления.

— Можно сказать, что так и было, — пожала плечами Энни.

— Но я по-прежнему настроен отсудить эту землю для моего внука.

— Погодите, мистер! Вы хотите забрать городок у этой дамы?

— Точно, — подтвердил Уиндфут.

— Чтобы отдать его мне? — воскликнул Сэм.

— Ты шайенн, и эта земля принадлежит тебе по праву, — торжественно провозгласил Уиндфут.

Сэм молчал, хмуро поглаживая подбородок. Уиндфут в нетерпении ждал, что он скажет. Наконец Сэм щелкнул пальцами и обнял Энни за плечи.

— А что, если я женюсь на этой даме? — спросил Сэм у индейца. — Вы перестанете ей досаждать?

Уиндфут сдвинул брови:

— Ты хочешь на ней жениться?

— Еще как хочу!

Старик мгновение поколебался, потом вздохнул.

— В таком случае твоя женщина станет частью нашего отряда. «Серебряный ветер» отзовет свой судебный иск.

Сэм усмехнулся и пожал старику руку.

— Тогда зовите меня Томасом.

— Ты же на самом деле не внук старика Уиндфута, правда, Сэм? — спросила Энни.

Они сидели вдвоем за столиком и обсуждали незабываемую встречу с Уиндфутом.

— Нет, милая, я не его внук, — отозвался Сэм, нахмурившись. — Но нет сомнений, что мы с ним дальние родственники. Может быть, это перст судьбы? Теперь у нас есть возможность решить все твои затруднения… и сделать старика счастливым…

— И изменить твое имя, — закончила она.

— Ты права. Помнишь, ты говорила Рози, что тебе надо жить в настоящем, а ей и Джиму — в прошлом веке. Возможно, старик Уиндфут намекнул нам на то, что это наша эпоха.

— Возможно. Сэм, ты в самом деле полагаешь, что мы с тобой сможем жить вместе? И ты готов навсегда отказаться от своей вольной жизни и перестать охотиться за преступниками?

Он заглянул ей в глаза.

— Энни, я полюбил тебя с первого взгляда. Полюбил такой, какая ты есть, — дерзкой и непокорной. Ты права: мне нужно время, чтобы к тебе привыкнуть. В моей жизни было много приключений, но теперь я знай, что самое главное мое приключение — это ты. Мы будем вместе до тех пор, пока нас не разлучит смерть. Черт возьми, последние недели были для меня гораздо более увлекательными, чем вся моя прежняя жизнь. Когда мы приехали в Денвер, я понял, что никуда тебя не отпущу. Старик Уиндфут лишь подтвердил то, что я уже знал в душе. — Он сжал ее руку. В глазах его светилась любовь. — Этот мир станет нашим новым фронтиром, и мне не терпится его освоить.

Энни счастливо засмеялась и крепко поцеловала Сэма.

Эпилог

Год спустя

— Подходите, люди, я расскажу вам про самого отъявленного бандита из тех, кого мне доводилось ловить!

Энни стояла у задней стены отреставрированного салуна и смотрела, как на сцене Сэм разыгрывал представление театра одного актера перед группой возбужденных туристов. Ее муж был в большой ковбойской шляпе, рубашке в бело-синюю клетку и джинсах. К набитому патронами ремню был прицеплен револьвер системы «кольт», с помощью которого Сэм демонстрировал свою меткость гостям города-призрака. Энни во все глаза смотрела на своего ковбоя, предвкушая сегодняшнюю ночь.

Она улыбалась, вспоминая удивительные события последних двенадцати месяцев. Когда они с Сэмом приехали в Дэденд, у них не было ничего, кроме туманных планов, но вскоре фортуна им улыбнулась.

Прежде всего, как и обещал старик Уиндфут, шайеннский отряд «Серебряный ветер» отозвал свой судебный иск, а через город-призрак, как и было задумано, протянулась скоростная автомагистраль. Связавшись со своим далласским рабочим кабинетом, Энни узнала от компаньона, что за время ее отсутствия огромное ранчо, которое она безуспешно выставляла на торги, наконец-то удалось продать за весьма солидную сумму. Комиссионные от этой сделки не только помогли им с Сэмом встать на ноги в финансовом отношении, но и позволили ей завершить реконструкцию Дэденда. В осуществлении этого проекта принимало участие множество шайеннов. Теперь индейцы заняли немало рабочих мест в городе-призраке, демонстрируя образ жизни коренных жителей Америки.

Сэм сменил имя и стал зваться Томасом Ноублом Уиндфутом, но для Энни он так и остался Сэмом. Спустя пару недель после возвращения они поженились. Свадьбу играли здесь же, в городке. На церемонии присутствовали их новые друзья-индейцы. Позже, в честь своей дружбы с шайеннами, они переименовали городок в Уиндфолл.

Они наслаждались безмятежным счастьем. Энни гордилась своим мужем. Чудом перелетев из прошлого в девяностые годы двадцатого века, Сэм жадно вбирал в себя новые впечатления, постигал новые навыки и зачитывался историческими книгами. Это ему пришла в голову идея создать в возрожденном ковбойском городке театр одного актера.

Успех этого шоу превзошел все ожидания Энни. А ведь когда близилась дата открытия городка, она волновалась, захочет ли кто-нибудь ехать в такую глухомань.

— Мы совершили ужасную ошибку, — жаловалась она Сэму. — Кто потащится в это захолустье?

Сэм только посмеивался в ответ. Впрочем, Энни делала ставку на обаяние и магнетизм своего мужа и не прогадала. Туристы толпами стекались поглазеть на Томаса Ноубла Уиндфута, как теперь именовался Сэм на людях, — настоящую жемчужину Дикого Запада.

Уиндфолл открылся четыре месяца назад, и все его аттракционы имели оглушительный успех. Особенно интересным было представление Сэма: он скакал на лошади, стрелял по мишеням, бросал лассо и рассказывал байки из жизни ковбоев. Хвалебные очерки, посвященные его шоу, печатались не только в техасских газетах. Энни запомнила одну цитату: «Спектакль мистера Уиндфута поразительно правдоподобен. Он словно переносит вас в забытую эпоху Дикого Запада. А сам мистер Уиндфут похож на ковбоя, пришедшего к нам из глубины минувшего века».

Лишь одна Энни знала, насколько точно это сравнение.

Между тем Сэм рассказывал со сцены о своих похождениях:

о том, как он ловил убийц и мошенников, незаконно захвативших чужие владения, и даже о том, как однажды ему довелось снять с дерева маленького рысенка, чтобы порадовать ребятню. Разумеется, зрители думали, что все его истории — чистая выдумка, и только Энни знала, что это было не так.

Учитывая популярность города-призрака, были организованы автобусные туры из Амарилло. Люди приезжали в Уиндфолл, чтобы прожить один день на Диком Западе. Сэм уже получил приглашение сняться на телевидении и лелеял мечту устроить шоу на дороге — разумеется, при участии Энни.

Бог благоволил ко всем их начинаниям. Энни удалось решить и свои семейные проблемы. Сейчас ее брат Ларри сидел за столиком в нескольких шагах от сцены и вместе со стариком Уиндфутом выстругивал деревянные фигурки животных. За их работой с увлечением следила детвора.

Ларри объявился вскоре после того, как Энни и Сэм вернулись в Дэденд. Он извинился перед сестрой за то, что бросил ее в трудную минуту — уехал развлекаться, предоставив ей самой разбираться с зашедшим в тупик проектом. Он предложил ей помощь в восстановлении городка. Энни познакомила Ларри со стариком Уиндфутом, и с тех пор ее брат часами разговаривал с индейцем или выстругивал деревянные фигурки для сувенирной лавки города-призрака.

Энни искренне радовалась той перемене, которая произошла с братом. Сердце се переполняла нежность, когда она смотрела на человека с ее волосами, папиным лицом и мамиными глазами. Она знала: ее родители были бы рады, увидев своих довольных и устроенных детей.

Энни часто вспоминала о другой семье — семье Рози и Джима. Они с Сэмом очень скучали по этим людям. Как-то Сэм спросил:

— Если мы живем в этом веке, значит, Рози и Джим уже умерли?

— Нет, милый, — ответила Энни. — Рози и Джим живы и всегда будут жить — в наших душах.

Сэм обнял жену, соглашаясь с ее словами.

И вот сейчас Энни с нетерпением ждала вечера, чтобы преподнести Сэму два невероятных сюрприза.

Сегодня утроммона нашла в почтовом ящике Уиндфолла удивительное письмо… Она достала конверт из кармана, и у нее перехватило дыхание. Старая бумага, в правом верхнем углу — двухцентовая марка и почтовый штемпель Денвера, датированный 1900 годом! На почте ей так и не удалось выяснить, почему это письмо задержалось почти на столетие. Обратный адрес не указывался.

Однако самым интересным было содержимое конверта. Там не оказалось ни письма, ни записки — только короткая статья, вырезанная из газеты «Денвер пост» от 5 июля 1900 года. Но какая это была статья! Энни извлекла на свет пожелтевшую от времени вырезку и с благоговением перечитала:

«ПРАЗДНИК, ПОСВЯЩЕННЫЙ ВСТУПЛЕНИЮ В НОВЫЙ ВЕК»

Известные представители денверского высшего света Джеймс и Розанна Диллон устроили пикник, посвященный вступлению в новый век, во дворе своего роскошного особняка на Капитолийском холме. На празднике присутствовало множество знатных семей, в том числе Хиллы, Чисмены, Таборы и Моффаты. Вечеринку оживили трое детей четы Диллон.

Там была и дальняя родственница миссис Диллон, Энни. Она приехала из Техаса вместе со своим мужем и двумя детьми, один из которых был совсем маленьким…

Интересно, что в гостях у Диллонов была древняя шайеннская знахарка, приехавшая в сопровождении такого же древнего белого спутника…»

Убрав вырезку в конверт, Энни покачала головой, представив, как обрадуется Сэм. Выходит, они по крайней мере еще раз встретятся с Рози и Джимом, увидят их детей и Знахарку. Мало того, у них самих уже будут дети!

Но самое главное, сегодня утром — как раз перед тем, как получить это письмо, — она сделала домашний тест на беременность и он подтвердил, что она носит под сердцем ребенка. Энни чуть не плакала от счастья и мечтала поскорее обрадовать Сэма.

Голос мужа опять ворвался в ее мысли:

— Как я уже говорил, я занимался ловлей бандитов. Уилл Роджерс как-то сказал: «Я никогда не встречал человека, который бы мне не нравился». Ну а я никогда не встречал преступника, которого мне не удалось бы поймать. Но сейчас я поведаю вам о самом отчаянном разбойнике, которого мне довелось взять в плен…

Держа в руках веревку, Сэм спрыгнул со сцены. Толпа дружно охнула, предвкушая необычное зрелище. Сэм бросил лассо поверх голов, и спустя какую-то долю секунды петля обвилась вокруг бедер Энни. Зрители кричали «браво» и аплодировали.

Сэм аккуратно подтянул к себе «жертву» и с гордостью объявил:

— Вот он, самый упрямый и норовистый преступник, которого я приручил! Моя красавица жена Энни. Любимая женщина, живущая в моем сердце. И я никогда ее не отпущу.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21