Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Всего один поцелуй

ModernLib.Net / Сентиментальный роман / Ренье Элизабет / Всего один поцелуй - Чтение (стр. 5)
Автор: Ренье Элизабет
Жанр: Сентиментальный роман

 

 


      По дороге домой Онор не проронила ни слова. Несмотря на то, что она довольно резко ответила Силасу, девушка понимала, что в чем-то он прав. «Что хорошего в борьбе против строительства канала? – спрашивала она себя. – Как подчеркнул Джон, выгода от него будет не только для лорда Портинскейла. Интересно, а возражала бы я против канала, если бы угольными шахтами владел не лорд, а кто-то другой? Может, тому виной мое упрямство? Или чисто женский эгоизм? Я же вижу, какими глазами Джон смотрит на Шарлотт. Да и она, судя по всему, им увлечена».
      Как только они въехали в ворота усадьбы, Онор повернулась к подруге.
      – Шарлотт, как ты считаешь, я действительно иногда поступаю неразумно? – спросила она.
      Та удивленно посмотрела на нее, покраснела и отвела глаза.
      – Я хочу знать. Ну, пожалуйста. Если скажешь «да», то я на тебя нисколько не обижусь.
      Шарлотт резко вскинула брови. Их взгляды встретились.
      – Да, дорогая, иногда это с тобой бывает.
      Онор нахмурилась, и они долго молчали.
      – Например, в случае с каналом? – наконец спросила она.
      – Да. Наверное, тебе следовало бы отбросить предрассудки и перестать быть такой… такой упрямой. – Девушка коснулась рукой юбки Онор. – Дорогая, прости меня. Но ты же сама просила сказать, что я об этом думаю.
      Онор стала чернее тучи.
      – Я так и предполагала, – задумчиво произнесла она. – Видимо, упрямство передалось мне от бабушки. – Девушка крепко сжала руку Шарлотт. – Спасибо тебе, дорогая. Ты помогла мне разобраться в себе.
      «Надо отбросить все личное и еще раз обдумать предложение мистера Баннистера, – подумала Онор. – Как жаль, что я прошлый раз так его и не выслушала. Возможно, нужно было бы согласиться с его предложением, которое сулит выгоду не только ненавистному мне лорду Портинскейлу. Как долго пробудет мистер Баннистер в Лондоне? Интересно, прочитал ли он мое письмо? Если прочитал, то простил ли меня? Может быть, мне послать ему еще одно послание, сообщить, что я готова пересмотреть свое решение?
      А вдруг, прочитав его, он решит, что его угрозы напугали меня? Нет, лучше я подожду и посмотрю, что он предпримет. Если наша встреча состоится, то я предстану перед ним уже не мегерой, а такой же милой, как Шарлотт. Возможно, тогда он вспомнит ту ночь в саду леди Марреньер и забудет все, что произошло потом».
      Онор сильно удивилась, увидев перед своим домом дюжину лошадей под седлом. Две фермерские лошади, навьюченные мешками, несколько пони и черная кобыла, принадлежащая приходскому священнику, были привязаны к коновязи. Слышались громкие мужские голоса и заливистый смех.
      Девушка подъехала к конюшне и послала Бартоломью узнать, зачем к ней пожаловали гости. Тот убежал и через несколько минут вернулся с горящими от возбуждения глазами.
      – Мисс, приехала целая делегация во главе с пастором, – сообщил он, – Они хотят просить вас о помощи. Пастор ждет вас в библиотеке.
      Бартоломью поднялся на цыпочки. Глаза его от радости сияли.
      – Мисс, они все за вас! – воскликнул он. – Теперь вы в своей борьбе не одиноки.
      Онор поспешила в дом.
      Она вошла в библиотеку и увидела пастора, занятого рассматриванием расставленных на полках книг.
      Это был пожилой человек, чья жизнь на протяжении многих лет зависела от семейства Мартиндейл. Более того, он состоял с ним в дальнем родстве.
      Увидев девушку, пастор протянул к ней руки. Болезненную слабость его ладоней девушка чувствовала даже через свои перчатки.
      – Онор, дорогая, прости, что заранее не сообщил о своем визите. Но страсти жителей настолько накалились, что я решил направить их в нужное русло. Все возмущены строительством канала.
      – Кто эти люди, кузен Николас? – растерявшись, спросила Онор. – Чем они недовольны?
      – Не могу вспомнить, что они мне говорили, – приложив руку ко лбу, медленно произнес он. – Знаешь, дорогая, с годами я стал плохо слышать. Да и с памятью у меня не все в порядке. Прошу, выслушай их сама. Они тебе все объяснят.
      – А что они хотят от меня? – удивленно спросила девушка. – Чем я могу им помочь? – И тут она увидела, как у пастора вытянулось лицо. – Ну, хорошо, хорошо. Я выслушаю их.
      Онор взяла пастора под руку и, подстроившись под его неверный шаг, вместе с ним вышла во двор. Как только они появились на пороге, голоса сразу же стихли. Мужчины, собравшиеся перед домом, замолчали и сняли шляпы.
      – Кто из вас будет говорить? – спросила Онор. – Я готова вас выслушать.
      В толпе она узнала двух мельников, хозяина гостиницы, расположенной в миле от Бафа, и нескольких мелких землевладельцев, всегда сидевших на воскресной мессе позади нее. Остальные были ей незнакомы.
      Онор поднялась на ступеньки сарая, в котором хранилось сено. Мужчины переминались с ноги на ногу и молча разглядывали ее. Один мельник повернулся к своему соседу и тихо произнес:
      – Эта девица – настоящая Мартиндейл. Все члены их семьи были борцами. Так что мы правильно поступили, что пришли к ней.
      И тут все собравшиеся одновременно заговорили. Онор смогла ухватить всего лишь несколько фраз: «Они заберут у нас лучшие земли», «…у нас не станет воды для мельниц», «Мы лишимся работы».
      Девушка подняла руку, требуя тишины.
      – Умоляю вас говорить по очереди. Пусть один говорит, а остальные молчат.
      Мужчины вмиг успокоились. Каждый излагал свои жалобы, тщательно подбирая слова, опуская грубые выражения. Получалось, что в результате строительства канала все они в той или иной степени несли убытки. Владельцы вьючных лошадей, возчики и носильщики предсказывали, что в недалеком будущем товары и грузы будут перевозиться по каналу. Того же опасались и владельцы платных дорог. Мельники говорили о том, что из-за забора речной воды, которую направят в канал, их мельницы работать не смогут, а землевладельцы жаловались на то, что самые плодородные земли, располагавшиеся вдоль берега реки, будут безвозвратно утрачены.
      Онор терпеливо слушала их, не перебивая. Перед ней стояли те, кто был бессилен перед лордом Портинскейлом и торговцами, для которых канал был во благо, те, кто по завершении его строительства лишался последних средств к существованию.
      Когда все замолкли, слово взял пастор и изложил последнюю жалобу.
      – Работы по строительству канала ведутся и в священный день отдохновения, – сказал он. – Рабочие богохульствуют, затевают драки, пристают к нашим женщинам и охотятся в частных владениях. Своими действиями они наводят ужас на всю округу. Как мне сказали, они убили одного добропорядочного человека.
      Онор вглядывалась в лица собравшихся. Широкоплечие мужчины с суровыми обветренными лицами с надеждой смотрели на нее и ждали, что она скажет. Почтенные отцы семейств и совсем мальчишки застыли в молчании.
      – Почему вы обратились ко мне? – спросила девушка.
      Мельник, первым изложивший свои жалобы, выступил вперед.
      – Мисс, вы самая богатая землевладелица в округе, – сказал он. – Мы слышали, что вы против строительства этого канала. Вы, наверное, меня знаете, мисс. Моя семья живет по соседству с вами вот уже много лет. Ваш отец утонул, когда спасал моего племянника. Не в обиду вам будет сказано, все Мартиндейлы отличались упрямством. Но все они были борцами за правое дело, не важно где, на поле битвы или в парламенте. Конечно, мы предпочли бы, чтобы во главе нашей оппозиции встал мужчина, но если хотите нам помочь, то мы сделаем все, что вы скажете.
      Мельник повернулся лицом к своим сподвижникам:
      – Вы согласны со мной?
      Над толпой пронесся гул, похожий на раскаты грома. Этот звук настолько испугал Онор, что она схватилась обеими руками за перила.
      – А что я должна сделать? – оправившись от испуга, спросила девушка.
      – Это решать вам, мисс, – ответил все тот же, мельник. – Вы много знаете. Не то, что мы. – Он оскалил в улыбке зубы. – И потом, в вас есть сила духа Мартиндейлов. Говорят, что вы славно отчитали инженера и выгнали его.
      – Да, я против планов мистера Баннистера, – растерянно произнесла Онор. – Но я уверена, что он не хочет причинить вам зла. Тем, кто пострадает в результате строительства канала, обязательно будет выплачена компенсация.
      – Тогда расскажите о ней поподробнее! – крикнул один из возчиков.
      Онор сказала, чтобы собравшиеся обратились к ее управляющему, который поможет составить им письменные претензии. После того как бумаги будут подписаны, она проконсультируется со своим адвокатом и землевладельцами, тоже недовольными строительством канала.
      – Так это значит, что драться мы за свои интересы не будем? – недовольно прокричал возчик. – Что-то не помню случаи, когда что-нибудь решали бумаги.
      Фермер, стоявший рядом с ним посоветовал ему попридержать свой язык. Пастор, старавшийся перекричать толпу, умолял не проливать кровь.
      Онор вновь подняла руку. На этот раз в и ее голосе прозвучали властные нотки.
      – Если вы хотите, чтобы я вам помогла, делайте, что я сказала. Если нет, то вы свободны. И…
      – Нет, мисс, – прервал ее мельник. – У всех жены и дети. Того, что мы сейчас зарабатываем, хватает лишь на еду и одежду. У нас на борьбу со строителями нет ни времени, ни средств. Только вы и можете нам помочь. И дело здесь не только в том, что у вас есть власть. Судя по тому, что вы приютили бедных детей, у вас еще и доброе сердце.
      Его слова тронули Онор.
      – Хорошо, – тихо произнесла она. – Я сделаю все, что в моих силах. Предлагаю вам выбрать старшего. Через два дня я сообщу ему, как лучше всего поступить.
      Толпа одобрительно загудела. Девушка так расчувствовалась, что с трудом смогла сдержать неожиданно подступившие к глазам слезы. Приподняв подол длинного платья для верховой езды, она спустилась по ступенькам и, гордо подняв голову, направилась к дому.
      Онор делала ночной обход, чтобы самой убедиться, что с ее детьми все в порядке. Она поднялась по ступенькам на сеновал, где они спали на набитых соломой матрацах. Поскольку ночь стояла теплая, накрыты они были всего лишь тонкими пледами. Лунный свет, проникающий сквозь узкие оконца хозяйственной постройки, давал возможность разглядеть спящих детей, поэтому зажигать лампу Онор не стала.
      Она медленно шла вдоль ряда уютно посапывающих детей, нежно гладила по головкам тех, кто крепко спал, и тихо говорила с теми, кого еще не сморил сон. Дойдя до Сусанны, девушка опустилась на колени, осторожно взяла ребенка и, завернув ее в плед, прижала к груди. Вот в чем заключается настоящее счастье, подумала она.
      До приезда Джона Баннистера, воскресившего в ее памяти их встречу двухлетней давности, Онор чувствовала себя счастливой и мысли о возможном замужестве гнала от себя. Своего будущего супруга она должна была сначала полюбить. Кроме того, она не была свободна, как Шарлотт. Ее положение в обществе и богатство накладывали на нее определенные обязательства. «Таких сильных женщин, как ты, я еще не встречала», – сказала ей Шарлотт. Ну что ж, такой она и должна быть. Но только не для своего собственного благополучия, а для тех, кто слабее ее. Так что ее вражда с Джоном Баннистером должна продолжаться, хочет она того или нет.
      Онор нежно поцеловала девочку в щечку и уложила обратно на матрац. И тут она поймала на себе пристальный взгляд Бартоломью. Мальчик, как оказалось, не спал.
      – Мисс, у вас проблемы? – прошептал он. – Я могу вам чем-то помочь?
      Девушка улыбнулась и положила руку ему на плечо.
      – Нет, Барти, все в порядке. Спасибо, дорогой, – ответила она. – Свои проблемы я должна решать сама.

Глава 5

      Джон Баннистер возвращался в Стентон – Лидерд. В его кармане лежало письмо, которое он получил от Онор. В столицу он, возмущенный до глубины души несправедливостью леди Мартиндейл, придумавшей бог знает, что о нем и Шарлотт, уезжал вне себя от ярости. Из-за потерянной трутницы, найденной каким-то мальчишкой, старуха обвинила его в поджоге. Черт знает что! Более того, мисс Мартиндейл встала на сторону своей бабки, даже не пожелав выслушать его объяснения. Позже Джон даже не мог вспомнить, что он наговорил женщинам в гневе. Да, он не сдержался, но и обвинение, выдвинутое ими, было чудовищным. Ему не хотелось открытой вражды с Мартиндейлами, он не терял надежды на взаимопонимание. Время, проведенное в городе, обиды в нем не убавило. Там его гоняли по кабинетам, мурыжили мелкие чиновники, текст составленного им документа забраковал юрист. Даже близкий друг лорда Портинскейла, член парламента, и тот, заверив Джона, что ему удастся сдвинуть дело с мертвой точки, прозрачно намекнул на взятку.
      Уставший от бесконечных обращений к чиновникам, Баннистер уехал из Лондона в препаршивом настроении. Однако на руках Джон имел то, что должно было помочь ему преодолеть сопротивление Онор Мартиндейл. Теперь он покажет двум твердолобым женщинам, чего он стоит.
      Когда он развернул письмо, присланное ему мисс Мартиндейл, то прочитал его трижды, и с каждым разом удивление его росло. Ему хотелось унизить Онор, а в письме она просила простить ее. Если бы не было так поздно, а ему самому не надо было бы помыться с дороги и сменить белье, то он сразу же отправился бы в Стентон – Лидерд и извинился за резкие слова, брошенные им Онор.
      Во дворе конюшни Джон привязал коня и смахнул с сапог пыль. Он поднял глаза и был сразу же награжден – в окне спальни появилась белокурая головка и тут же исчезла. Несомненно, то была Шарлотт. На лице Баннистера появилась радостная улыбка – теперь он, несомненно, встретится с ней.
      Молодой красивый лакей провел его в библиотеку и попросил подождать: мисс Мартиндейл очень занята и примет его, как только освободится. Лакей предложил ему прогуляться по саду. Возможно, мисс Таунли сможет уделить ему несколько минут, добавил слуга.
      Джон тотчас поспешил в сад. Среди кустов цветущих роз мелькнуло желтое платье. Он догадался, что эту встречу подстроила сама Шарлотт.
      Девушка сидела на поваленном дереве, а перед ней на скамеечках две маленькие девочки. Шел урок вышивания. По команде Шарлотт дети поднялись со своих мест, и присели в реверансе. Внимание Джона привлекла кудрявая девчушка, которой, как он сумел заметить, особенно благоволила Онор.
      Шарлотт подвинулась, чтобы Джон смог сесть с ней рядом. «Надеюсь, леди Мартиндейл не прячется под кустом», – подумал он.
      – Как ваши ладони, мисс Таунли? – спросил он. – Зажили?
      Улыбнувшись, девушка кивнула, отложила пяльцы и протянула ему руки ладонями вверх.
      – Конечно, было неприятно, но Онор промыла мне ссадины и обработала какой-то мазью, – ответила Шарлотт. – Видите, теперь они у меня зажили.
      Джон взял ее руки в свои. Они у нее были очень изящные и нежные, почти как у ребенка, и у него возникло желание стать ее защитником.
      – Мистер Баннистер, я очень сожалею, что леди Мартиндейл…
      – Умоляю вас, забудьте все, что она мне наговорила, – прервал он девушку. – Меня беспокоит ее отношение к вам.
      – Не надо, мистер Баннистер. Я уже к ней привыкла. Хотя должна признаться, что иногда боюсь ее. Вот послушайте.
      Из-за высокой живой изгороди до них донесся резкий, словно удар хлыста, голос леди Мартиндейл. Старуха давала девочкам очередной урок этикета.
      Джон вопросительно посмотрел на Шарлотт. Та прыснула от смеха.
      – Она учит девочек не сутулиться, ходить плавно с прямой спиной и правильно делать реверанс.
      – Для чего? – удивленно спросил он.
      – Чтобы они со временем могли стать служанками или горничными в богатых домах. Леди Мартиндейл не может, чтобы кого-нибудь не мучить. В особенности молодых. Поскольку Онор не обеспечила ее правнуками…
      – Но ее время еще не прошло, – заметил Джон. Шарлотт высвободила свои руки, взяла моток и попыталась продеть нитку в ушко иголки.
      – Теперь я уж и не знаю, выйдет ли она замуж, – ответила девушка. – Ведь сейчас Онор все свое свободное время отдает этим детям.
      – А вы? Вас ждет такая же судьба?
      – О нет. Мне очень повезло. У меня нет денег, Онор попросила меня ей помочь. Я заняла место гувернантки, но она относится ко мне как к подруге.
      Какая же она наивная, подумал Джон. За недолгое время знакомства с Шарлотт он заметил, что с ней обращаются немного лучше, чем со слугами. Ее благожелательные отзывы о старухе и мисс Мартиндейл свидетельствовали о добром сердце. Ему захотелось снова взять ее руки в свои. Но Шарлотт держала иголку. Она подняла глаза и игриво посмотрела на Баннистера.
      – Знаете, для меня, в отличие от Онор, дети значат не так много, – сказала девушка, – Я хотела бы ездить на балы, приемы, я люблю все, от чего она добровольно отказалась.
      Тяжело вздохнув, девушка отложила вышивание и продолжила:
      – Когда-то и ей светская жизнь доставляла радость. Но это было до того, как ее отец утонул. После ей пришлось жить более замкнуто, Вот тогда Онор и замкнулась. Знаете, когда-то мы с ней ездили в Лондон. Она была смешливой и такой жизнерадостной. Около нее вечно кружилась туча ухажеров. Онор любили не только из-за ее богатства, но и за красоту и обаяние.
      – И она ни с кем даже не помолвлена? – удивленно спросил он.
      Шарлотт забрала вышивание у Сусанны и показала той, как надо правильно делать стежок.
      – Нет. Она пока не нашла достойного, – ответила девушка. – У нее высокие запросы. На ее фоне я кажусь себе приземленной, а иногда даже глупой.
      Джон склонился над ней.
      – Уверяю вас, вы совсем не глупая.
      Шарлотт улыбнулась:
      – Ну, нет, сэр. Если бы вы знали меня получше, вы бы меня, вероятно, осудили.
      – Как бы я хотел узнать вас получше, – с жаром произнес Баннистер.
      Девушка покраснела и перевела взгляд на Сусанну.
      – Для своих лет эта девочка слишком молчаливая, – заметил Джон. – Я обратил на это внимание, когда увидел ее с мисс Мартиндейл.
      Шарлотт показала ребенку новый стежок, затем повернулась к нему:
      – Она от рождения глухонемая. Поэтому она любимица Онор.
      – Этого я не понимаю. – Джон удивленно поднял брови.
      – Онор против строительства вашего канала, и вы, вероятно, осуждаете ее за чрезмерную гордость? Но она к слабому и беззащитному первой придет на помощь. Любовь к обездоленным у нее в крови. Но помогает она только тем, чья жизнь труднее. – И тут Шарлотт широко раскрыла глаза, словно сделала неожиданное открытие. – Вот поэтому-то она никогда и не выйдет замуж. Если она свяжет свою жизнь со слабым мужчиной, то разве будет его уважать? А в браке обязательно должно быть взаимное уважение.
      Джон посмотрел в ее чистые глаза и сказал, что полностью с ней согласен.
      – Не понимаю, как она могла принимать ухаживания Ральфа Хатерби, – хмыкнула Шарлотт.
      – Мисс Мартиндейл собиралась замуж за этого… – удивился Баннистер.
      – Гнусного типа? – добавила девушка. – Можете обзывать Ральфа любыми словами. Он этого заслуживает. Это его трутницу нашли на пожарище. Наверное, в своем письме Онор об этом вам уже сообщила.
      Джон покачал головой:
      – Нет, она написала только, что трутница не моя.
      Шарлотт улыбнулась:
      – Это я ее опознала, мистер Баннистер, я с самого начала была уверена, что она принадлежит не вам.
      Он взял руку девушки и поднес к своим губам.
      – За это, мисс, я вам очень благодарен. Если бы вы думали иначе, мне было бы нестерпимо больно.
      Она премило покраснела, в ее голубых главах блеснул озорной огонек. Сейчас Шарлотт выглядела просто обворожительно. Джону очень импонировало то, что она не скрывала: он тоже ей очень нравится. Он все еще держал ее руку, когда она неожиданно вскочила с места.
      – Онор идет по террасе, – испуганно произнесла Шарлотт. – Сэр, будет лучше, если она не увидит нас вдвоем. И еще. Прошу вас, не говорите ей, что я вам рассказывала. Если она об этом узнает, то сильно расстроится.
      Джон и не собирался рассказывать Онор, что она была предметом их разговора.
      – Я буду молчать как рыба, – улыбаясь, пообещал он и снова поцеловал руку девушке.
      Расставаться с ней ему очень не хотелось. Ясные голубые глаза Шарлотт говорили ему то же самое. Она отняла свою руку, ярко-желтое платье мелькнуло между кустов, и девушка исчезла. Джон ощутил боль в сердце.
      Теперь его ждала встреча с другой женщиной, сильно отличавшейся от Шарлотт и внешне, и по характеру. Мимо него пробежала Сусанна. Опередив Джона на несколько шагов, девочка остановилась у куста темно-красной розы, с трудом сорвала цветок и со всех ног бросилась к Онор, посасывая на ходу уколотый шипом пальчик. Подбежав к девушке, она протянула ей распустившуюся розу.
      Джон оторопел от увиденного: Онор засмеялась, взяла у Сусанны цветок и, приколов его к лифу, поцеловала девочку. Ему показалось, что это ее ребенок. Нет, она слишком хороша для того, чтобы жить одной, подумал Джон. И тут ему стало не по себе. Он вдруг почувствовал, что галстук сильно стягивает ему шею. Мысли о Шарлотт и Онор в его голове неожиданно перемешались. С Шарлотт ему было легко и по-человечески приятно. Ее нежная красота согревала ему душу. А вот каждая встреча с мисс Мартиндейл вызывала в нем целую бурю чувств – от искреннего негодования до восхищения.
      Онор отослала Сусанну к Шарлотт и пригласила Баннистера в гостиную. Войдя в комнату, Джон с изумлением отметил дорогие хрустальные канделябры, шелковые обои и прекрасный персидский ковер, на который было даже страшно ступить.
      Онор элегантно опустилась в позолоченное кресло и жестом пригласила Джона сесть напротив нее. В богато убранной комнате тот чувствовал себя не в своей тарелке. Ему, конечно же, следовало принарядиться – надеть белые шелковые панталоны, расшитую золотом жилетку и напудренный парик. Он же явился в повседневном коричневом костюме устаревшего покроя, а волосы его стягивала простая черная ленточка.
      Онор была неотразима в платье зеленого цвета и с ниткой жемчуга на точеной шее. Черные локоны изящно обрамляли ее тонкое личико.
      Постучав, в комнату вошел молодой лакей с подносом в руках. Он принес вино и печенье.
      – Мистер Баннистер, хотите вина? – спросила девушка таким тоном, словно перед ней сидел герцог.
      Лакей в расшитой серебряной нитью ливрее застыл в ожидании.
      Джон выпил бокал вина, затем другой, чтобы подбодрить себя и приготовиться к разговору, который обещал быть сложнее, чем все предыдущие. Он ожидал увидеть мисс Мартиндейл смущенной, был готов к тому, что она вновь станет извиняться. Однако девушка держалась с ним подчеркнуто холодно. Ему казалось, что она по-прежнему относится к нему с подозрением.
      Отпустив лакея, Онор нервно обмахнулась веером и после небольшой паузы начала:
      – Сэр, я благодарна вам за то, что вы откликнулись на мое приглашение. Тем более что я вас несправедливо обвинила.
      – Мисс, прошу вас, забудьте об этом, – ответил Джон. – Считайте, что того эпизода просто не было. Вы же проявили благодушие и уже принесли мне свои извинения. Тогда я находился в какой-то прострации, я даже не помню, что вам наговорил. Во всяком случае, те резкие слова, которые были мной сказаны в ваш адрес, я готов забрать обратно.
      Опор поднялась с кресла и подошла к окну.
      – Вы обвинили меня в том, что я не вижу очевидного, что выступаю против прогресса и преследую лишь свои, чисто эгоистические цели, – стоя к Баннистеру спиной, сказала она.
      Джон тяжело вздохнул. Он почувствовал, что дела его совсем плохи.
      – В таком случае извинения принести должен был я, – ответил он. – Что бы ни спровоцировало меня, их вам предъявить, о них забыть невозможно.
      – Сэр, мы с бабушкой задели ваше самолюбие, и ваша реакция была вполне естественной. Если вы, сэр, забираете свои слова обратно, то я о них даже не вспомню. – Онор повернулась к Баннистеру лицом. На ее губах играла легкая улыбка. – Вы думаете, что я лишена здравого смысла? – спросила она.
      Джон улыбнулся ей и отрицательно покачал головой.
      – Я – противница прогресса?
      – Вы так поступаете ради несчастных детей, – ответил Джон.
      – А в чем же тогда заключается мой эгоизм?
      Баннистер густо покраснел и снова извинился.
      С некоторым разочарованием он понял, что великодушие мисс Мартиндейл в отношении его далеко не безгранично. Ну что ж, это вполне понятно, подумал Джон. А как же иначе? Ведь здесь задета ее гордость. Поэтому она так к нему холодна.
      Онор подлила ему еще вина и снова села.
      – Мистер Баннистер, что бы вы сказали, если знали, что всего несколько дней назад я была готова пойти вам навстречу? – вкрадчивым голосом спросила она.
      Джон отказывался верить своим ушам. Он залпом осушил свой бокал и поспешно произнес:
      – Я бы сказал: «Хвала Всевышнему», мисс. Тогда бы мне не пришлось излагать свои доводы, и нам удалось избежать многих неприятных моментов.
      Девушка отпила немного вина и поставила бокал на место.
      – Нисколько в этом не сомневаюсь, – сказала она. – Этих неприятных моментов можно было бы избежать не только в делах, но и в… наших с вами отношениях.
      Только теперь Баннистер понял, почему она упрямится. Как ни странно, но Онор не была уверена не только в нем, но и в себе тоже. Чувствуя, что под действием алкоголя его антипатии к мисс Мартиндейл начинают постепенно исчезать, он налил себе еще вина. Отпив из бокала, Джон достал из кармана бумагу. «Если она не будет упорствовать, то и я пойду ей навстречу», – решил он.
      – Вот цель моей поездки в Лондон, – сказал Баннистер. – Я много сил потратил на то, чтобы получить этот документ. Зря ли я ездил в столицу, зависит от того, что вы скажете.
      – Я могу с ним ознакомиться? – спокойно спросила Онор, протягивая руку.
      Джои похлопал бумагой по своему колену и засмеялся.
      – Это мое тайное оружие против вас, – сказал он и как бы на радостях, что документ, добытый им с таким трудом, ему уже не пригодится, выпил еще вина.
      Когда он поднялся с кресла, его слегка качнуло. Сделав низкий поклон, а это было его ошибкой, поскольку, как только он выпрямился, перед его глазами все поплыло, Джон подал девушке бумагу.
      – Мисс Мартиндейл, этот документ я с огромным уважением и признательностью вручаю вам. Надеюсь, что вы проявите великодушие и измените с… свое решение.
      Онор перевернула лист и заметила на нем сургучную печать.
      – Мистер Баннистер, я снова спрашиваю вас: что это за бумага?
      Джона опять качнуло, и он обеими руками схватился за спинку кресла.
      – Разрешение на ведение работ на вашей земле, – ответил он. – Согласно этому документу, я имею право использовать ее для строительства.
      Пальцы девушки, сжимавшие документ, побелели. Теперь она уже не улыбалась, а глаза ее были холодны, как лед. Казалось, еще мгновение – и она ударит его. Джон зажмурился и тут же открыл глаза.
      – И вы так далеко зашли? – тихо, почти шепотом, спросила Онор.
      Не выдержав ее презрительного взгляда. Баннистер опустил глаза и попробовал засмеяться:
      – Мисс, я же говорил вам, что меня не так легко с… сломить.
      Сказав это, он плюхнулся в кресло и попытан осознать, зачем он так напился. Сегодня утром он не успел позавтракать, выпил только чай, и сейчас желудок Джона был пуст. Крепкое вино, предложенное мисс Мартиндейл, сыграло с ним скверную шутку, он сильно опьянел.
      Откуда-то издалека до него долетел голос Онор:
      – Да, мистер Баннистер, вам, как говорится, палец в рот не клади. Два года назад вы дали мне совет быть сильной, настойчивой в достижении поставленной цели. Вот сейчас я и последую вашему совету. Видите, я хорошая ученица.
      Девушка подошла к холодному камину, бросила в него разрешение и медленно, словно совершая таинственный ритуал, поднесла к бумаге зажженную свечу. Как только документ, привезенный Баннистером, охватило пламя, она выпрямилась и повернулась к гостю.
      – Вы не до конца меня выслушали, – все так же холодно произнесла Онор. – Знаете, вы меня почти убедили в целесообразности прокладки канала. Но как, оказалось, есть люди, которым ваш канал нанесет непоправимый вред. Они пришли ко мне и попросили о помощи. Так что, мистер Баннистер, война, объявленная вами, не закончилась. Она, эта война, только начинается.
      Выезжая с территории усадьбы Мартиндейлов, Джон у ворот едва не столкнулся с другим всадником. То, что им оказался не кто иной, как Ральф Хатерби, злости в нем не убавило.
      – Она и вам указала на дверь? – увидев выражение лица Баннистера, спросил Ральф. – Чертовски упрямая женщина. Как, впрочем, и все Мартиндейлы. Бывают моменты, когда я жалею, что вытащил ее из пруда.
      – Не понимаю вас, – ответил Джон. – Из какого пруда?
      – Да из того, что в деревне. Онор упала в него, а я ее вытащил. Тогда ей было восемь лет. – Ральф рассмеялся. – О, это было замечательное зрелище! Видели бы ее тогда – кофточка и нижние юбки в грязи, а на голове зеленая тина. Помнится, старуха дала ей хорошую взбучку. Сейчас мне хотелось бы сделать с ней то же самое. Хотя уверен, если Онор что-то задумала, тут и взбучка не поможет. Кстати, вы слышали, что она против нас замышляет?
      – Против нас? – удивился Джон.
      Сама мысль о том, что его что-то объединяет с этим типом, была ему противна. А еще Джону было неприятно то, что Ральф смеялся, когда описывал спасенную им восьмилетнюю Онор. И еще трутница, о которой ему рассказала Шарлотт…
      – Что бы мисс Мартиндейл ни замышляла, вы, сэр, все равно попытаетесь добиться ее руки, – с презрением в голосе сказал он. – Но уже другим способом.
      – Естественно. Я, мистер Баннистер, найду способ ее переубедить.
      – Конечно. Ведь вам срочно нужны деньги.
      Ральф хитро улыбнулся.
      – Я вас понял, – сказал он. – Давайте сделаем так: вы даете мне небольшую сумму, а я за это нахожу способ, как сломить ее сопротивление. Она как-никак женщина. Если нанести ей удар в нужный момент, то она непременно сдастся.
      Джон напрягся.
      – Вы меня неправильно поняли, сэр Ральф, – ответил он. – Вы же ни перед чем не остановитесь, чтобы добыть хотя бы несколько гиней. Я с женщинами не воюю. – Джон гордо поднял голову. – Если вы воспринимаете мои слова как оскорбление, то я к вашим услугам, – добавил он, пришпорил коня и поскакал по аллее.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8