– Отлично, шеф. Я умираю от любопытства. Кто он?

– Вот то-то же, – Уилл снова пнул картошину носком лакированной туфли и решительно прибавил шагу. – Когда ты увидел линию на карте, тебе на ум пришло только одно: что она ведет к Чизвику. А я понял кое-что еще. Рюн на это ничем не намекал. Он пытался добраться до дома своего друга, чтобы там укрыться. И почти достиг цели: ему оставалось каких-то два квартала, когда убийца его настиг.

– Так кто это, шеф?

– Я еще не закончил. Я знаю, что этот друг Рюна живет на Уимпл-стрит, потому что читал его биографию. Он живет по соседству с семейством Барретт. Я очень хорошо запоминаю такого рода детали. К тому же мне всегда хотелось встретиться с этим человеком. Раз уж я оказался в этой эпохе, грех упускать случай.

– Все правильно, шеф. Ты просто гений.

– Спасибо, Барри.

– Но если ты знал точный адрес, то почему мы не пошли туда сразу?

– Потому что он должен был явиться на бал! Ты упускаешь суть, Барри.

– Кто угодно, но не я, – возразил кочешок.

– Что такое?

– Ничего, шеф.

Уилл пинком отправил картофелину на другую сторону пустынной улицы.

– И вот бомбардир «Брентфорда» Старлинг забивает решающий… гол!!! – громко провозгласил он – и тут же об этом пожалел, потому что приступ боли заставил его схватиться за голову.

– Что? – спросил Барри.

– Кажется, кто-то только что произнес «что»?

Кочешок не оценил шутки, и дальнейший путь проходил в молчании. Которое скоро утомило Барри.

– Ладно, сдаюсь, – сказал он. – Так кого мы собираемся повидать?

Уилл шепотом назвал имя и фамилию.

– Пустая трата времени, шеф. Нет никакого смысла его искать.

– В самом деле, Барри? И почему?

– Потому что он был просто другом Рюна. Он ничего не знает. Если нам куда надо, то в Чизвик. Ведьмы – вот самая главная проблема.

– Но для начала мне хотелось бы переговорить с этим человеком.

– Он чокнутый, шеф. Поверь мне, у него не все дома.

– Пара слов, ничего страшного.

– Пустая трата времени. А времени у нас в обрез.

– Кажется, ты весьма решительно настроен, Барри.

– Просто я думаю, что нам не мешает поторопиться.

– А я думаю, что мы будем делать так, как я скажу.

– Ужас. Ужас! Ужас!!!

Нужный дом удалось найти без труда. Уютное, увитое плющом здание в георгианском стиле выглядело почти так же, как на картинке в биографии, которую Уилл загрузил в наладонник. Но, разумеется, на той фотографии не было неоновой подсветки и видавшего виды электроэкипажа с затемненными окнами, припаркованного у двери. Уилл пригладил волосы, поправил галстук, расправил плечи и нажал кнопку звонка.

Звонок оказался электрическим. Где-то в глубине дома зазвучало вступление к Пятой симфонии Бетховена.[84]

Уилл немного подождал и позвонил еще раз.

– Его нет, шеф. Идем дальше.

– Еще рано, Барри. Наверно, он не проснулся.

– Тогда давай позавтракаем, а потом вернемся. Или не вернемся – так будет лучше.

– Тебе так не хочется, чтобы я встречался с этим человеком, Барри?

Барри снова смолк. Его молчание было мрачным.

– Окно открыто, – заметил Уилл, поглядев вверх.

По такому случаю Барри решил нарушить молчание.

– Даже не думай, шеф. Когда у нас такое похмелье…

Но Уилл уже ухватился за побеги плюща. И упорно лез наверх. Он цеплялся и подтягивался, снова цеплялся и снова подтягивался, поднимаясь все выше и выше.

– Тебя кто-нибудь увидит, шеф!

– Пожалуйста, Барри, заткнись.

Уилл достиг подоконника, снова подтянулся и встал на него, поднял раму – столь же напряженно, сколь и аккуратно – и оказался внутри.

– Скверно, шеф. Проникновение в частные владения…

– Тс-с-с, – угомонил его Уилл.

– Только не говори, что я тебя не предупреждал.

Комната, в которой оказался Уилл, изящно совмещала функции кабинета, лаборатории и мастерской. На полках вдоль стен выстроились книги в кожаных переплетах, косые утренние лучи освещали верстак, заставленный какими-то странными приборами. Вообще в комнате было много любопытного, и глаза Уилла начали понемногу разбегаться.

Сперва он просто смотрел. Потом решил потрогать.

– Не трогай эту штуку, – взмолился Барри. Уилл послушался. И потрогал ту, что стояла рядом.

– Шеф! – отчаянно завопил Барри, – Пожалуйста, шеф! Давай двигать отсюда, причем немедленно! Сейчас у нас начнутся большие проблемы! Я чувствую!

– Не морочь мне голову, Барри, – прошептал Уилл.

– Нет, я не шучу, шеф. Тут что-то неладно. То есть… все очень скверно. То есть… что-то приближается.

– И слушать не желаю. Я не…

И тут Уилл услышал. И не только услышал, но и увидел. Полированная ручка двери повернулась.

– Не беспокойся, Барри. Полагаю, это хозяин дома. Я попрошу прощения за то, что вломился без приглашения. Уверен, он поймет.

Уилл повернулся к двери и широко улыбнулся.

Дверь распахнулась.

На пороге никого не было.

– Доброе утро, – произнес Уилл. – Здравствуйте, мистер…

Что-то крепкое ударило Уилла по лицу, сбив его с ног. Совершенно растерянный, он беспомощно взмахнул руками и грохнулся на деревянный пол.

– Кто это? – простонал Уилл. – Ой! Черт возьми! Ой! Черт возьми!

На него словно налетел неистовый вихрь. Вихрь подхватил его и поднял в воздух. Сил нападавшему было явно не занимать. Вот только где он сам?

– Вы кто? – орал Уилл, чувствуя, что невидимая сила тащит его через всю комнату. – Ой! Эй! Вы что?

И вылетел в открытую дверь, прямо в коридор. Надо сказать, это был совершенно прелестный коридор: на стенах – обои с рисунком от Уильяма Морриса, многочисленные семейные фотографии, а в латунных стенных канделябрах – ароматические свечи, наполняющие воздух нежным запахом ванили, мускуса и белой каирской розы.

Впрочем, Уиллу было не до того, чтобы наслаждаться очарованием обстановки. Он врезался в стену (оклеенную обоями с рисунком от Уильяма Морриса) и сполз на пол.

– Пожалуйста, хватит, – Уилл замахал руками, пытаясь отбиться от невидимого противника.

И тут прямо над его головой раздался голос.

– Воришка. Ты посмел сюда влезть. Как тебя зовут, мальчик?

– Уилл, – ответил Уилл. – Уилл Старлинг.

– Я хранитель этих владений, Уилл Старлинг. Ты неудачно выбрал место для грабежа.

– Я не грабитель, – возмутился Уилл. – Я пришел поговорить с мистером…

Но тут его снова подняли в воздух и на этот раз спустили с лестницы. Это была весьма болезненная процедура, особенно в состоянии похмелья.

Уилл растянулся у нижней ступеньки, тяжело дыша и постанывая. Ничего хорошего. Вернее, действительно все очень скверно. Уилл попытался подняться, но тут что-то тяжелое навалилось ему на грудь.

– Я должен тебя наказать, – провозгласил невидимка. – Чтобы ты оставил свое дурное занятие и никогда больше не крал у честных людей.

– Я не вор…

Уилл поднял руки, пытаясь оттолкнуть невидимого противника… и тут его простертая длань на что-то наткнулась. И это что-то можно было сгрести в охапку.

Тут ему очень кстати вспомнился один из приемов смертоносного боевого искусства Димак, известный как «бросок бесстрашного бурундука», которому некогда обучил его Хьюго Рюн. И через миг невидимый противник был скручен, сброшен и повержен.

– О-о-о! – раздалось откуда-то из воздуха. – Моя лодыжка! Ты сломал мне лодыжку! Черт!

Что-то с грохотом рухнуло рядом с Уиллом. Что именно, Уилл не видел. Но он навалился на это невидимое и тузил его, тузил – пока оно не прекратило сопротивление.

Лучи солнца хлынули сквозь высокие окна в толстой стене и осветили уютную парадную гостиную и все, что в ней находилось. Изысканный камин в стиле короля Георга, часы золоченой бронзы во французском духе, которые тикали на каминной полке. Бесчисленные кресла, на вид очень уютные и расставленные как попало. Конторку, подставку для томов фолио и непонятно что, заваленное непонятно чем.

А также нечто странное, привязанное к креслу, стоящему точно посреди комнаты. Верхняя часть этого «нечто» напоминало гипсовую статую. Нижняя оставалась невидимой. Время от времени нечто совершало резкие движения, пытаясь освободиться. Из гипсового рта торчал импровизированный кляп, сделанный из носового платка.

Напротив, в другом кресле, сидел Уилл Старлинг.

– Простите, что все так получилось, сэр, – проговорил Уилл Старлинг. – И особенно за то, что я сломал вам лодыжку.

– М-м-ф, – раздалось из гипсового рта.

– Сейчас я выну кляп, – сказал Уилл, – если вы обещаете не кричать. Вы ведь пообещаете, мистер Уэллс? Ведь вы мистер Герберт Джордж Уэллс – я прав?

Видимая часть мистера Герберта Джорджа Уэллса кивнула. Уилл вытащил кляп.

– Мне пришлось осыпать вас тальком, – сказал он. – Я взял его у вас в ванной. Тальк Флориса с Джермин-стрит. Ни у кого больше такого нет. У вас прекрасный вкус. Мистер Рюн предпочитал одеколон и лавандовую воду именно этой марки.

– Доставьте меня в больницу, – простонал мистер Уэллс. – Я тяжело ранен.

– Непохоже. Впрочем, я не вижу. Вы же невидимы.

– Вы маньяк-садист.

– Вы первым начали, – напомнил Уилл. – Я только защищался. Вы спустили меня с лестницы. Я весь в синяках. Вы вообще могли меня убить.

Стоило, – прошипел мистер Уэллс.

– Вы не очень дружелюбно настроены, – заметил Уилл. – А я так хотел с вами познакомиться.

– Развяжите меня, – простонал Уэллс. – Я умираю от боли.

– Неправда. Я сделал вам укол морфина – ампулы были там же, в шкафу в ванной. Уверен, у вас вообще ничего не болит. Я позабочусь о том, чтобы вы получили медицинскую помощь. Но сомневаюсь, что вы действительно хотите отправиться в больницу в вашем нынешнем физическом состоянии. Я имею в виду – в невидимом.

– Я сам окажу себе медицинскую помощь. Только отпустите меня.

– Не думаю, что это стоит делать. Чего доброго, вы стряхнете тальк и опять на меня наброситесь.

– Слово джентльмена, я вас не трону.

– Я ценю ваше слово, – ответил Уилл. – Но вам придется оставаться связанным, пока я не уйду. Ничего личного. Вернее, как раз наоборот…

Уэллс еще раз дернулся, но Уилл связал его весьма крепко.

– Простите, – продолжал Уилл, – я надеялся, что мы встретимся как цивилизованные люди. Я постучал в дверь…

– Я не подхожу к двери. Думаю, причина очевидна.

– Это поразительно, – признался Уилл. – Я не представлял, что… То есть я читал все ваши книги, включая «Человека-невидимку», но не думал, что это правда. Я считал это вымыслом.

– Вымысел? – спросил Уэллс. – О чем вы говорите?

– Вы один из моих любимых писателей.

– Что вы несете? Я не писатель. Я ученый.

– Да. Рюн рассказал мне о вашей машине времени…

– Так вы знакомы с Рюном?

– Я наследник его магического искусства. Весь последний год мы провели вместе, путешествуя по миру. Он многому меня научил – в том числе и приемам смертоносного…

– Освободите меня, – попросил Уэллс.

– Всему свое время, – ответил Уилл.

– Что вы пьете?

– Полагаю, вы бы назвали это «собачья шерсть». У меня жуткое похмелье, и полет вниз по лестнице меня от него не вылечил. Поэтому я плеснул себе портвейна из бутылки, которая стоит на вашей конторке.

– Мой любимый старый портвейн. «Корни и Бэрроу» одна тысяча восемьсот седьмого года. Он обошелся мне в тридцать гиней.

– Ох, надо же, – Уилл вздохнул. – Я не смотрел на этикетку. Но мне следовало его узнать. Мы с Рюном как-то распили бутылочку такого же у Клариджа. И, если честно, не заплатили за нее ни полпенни.

– Во имя милосердия! Раз уж вы ее открыли, сделайте одолжение: отдайте дань приличиям и налейте мне тоже.

– Сочетание алкоголя с морфином может оказаться не самым удачным.

– Мне все равно, – вздохнул Уэллс. – Мне вообще все равно.

Уилл прошел к конторке, наполнил стакан и поднес его к губам мистера Герберта Уэллса, ученого, который не был писателем.

– Не то, – Уэллс покачал головой. – Я ожидал большего.

– Сбор восемьсот девятого гораздо лучше.

– Вы явно знаете толк в винах, молодой человек.

– У меня был хороший учитель. Увы, был. Я поклялся отомстить за его смерть и предать убийцу в руки правосудия.

– Джек-Потрошитель, – сказал Уэллс. – У меня сердце холодеет от одной мысли о том, что этот монстр разгуливает по улицам. Плесните еще портвейну.

Уилл поднес стакан к губам невидимки, а потом глотнул из своего стакана.

– Вот почему я здесь, – сказал он. – Полагаю, мистер Рюн хотел добраться до вашего дома, когда Потрошитель его настиг.

– Я тоже так полагаю. Еще портвейна, пожалуйста. Тальк на губах Уэллса слегка порозовел.

– Рюн не успел, и это достойно глубокого сожаления, – произнес невидимка. – Учитывая тот факт, что он обещал вернуть мне некоторую сумму. Мне бы она сейчас очень не помешала. Поскольку я оказался в затруднительном положении.

– Вы имеете в виду свою невидимость, я правильно понял?

– Ну разумеется!

– Но почему вы называете это «затруднением»? Это потрясающее научное открытие!

– Наука – вздор! – Уэллс сплюнул. – Я страстно верил в науку. Я верил, что мир можно описать в соответствии с научными принципами. И я был не прав.

– Простите?

– В этом мире не действуют научные принципы. Здесь действуют принципы магии.

– О… – выдохнул Уилл. – В самом деле?

– Взгляните на меня, – сказал Уэллс. – Взгляните и убедитесь, как мало вы видите. Я не собирался становиться невидимкой. Я просто хотел стать выше. Конечно, сейчас вы видите далеко не все… но я коротышка, это же очевидно!

– Я бы так не сказал, – Уилл оглядел его. – Бывают люди еще меньше ростом.

– Разве что в цирке лилипутов. Я работал над сывороткой роста. Если изменить процесс обмена веществ, рост увеличится. Но мои попытки, увы, кончились неудачей. Итог вы видите. Вернее, не видите.

– А разве это так плохо – быть невидимкой?

– Вы когда-нибудь пытались побриться без зеркала? И это еще не самое скверное.

– Зато могу вообразить, какое от этого можно получить удовольствие, – заметил Уилл.

– О да. Например, пробираться в спальни дам и наблюдать, как они раздеваются.

– Вроде того, – подтвердил Уилл.

– Я ученый, а не праздный обыватель.

– Конечно, – согласился Уилл.

– Как вы думаете, получил бы я удовольствие, если бы проник незримым в Букингемский дворец и устроился в туалете Ее Величества? Чтобы она уселась, не зная о моем присутствии, и занялась своим делом?

– Ни малейшего! – Уилл брезгливо поморщился. – Такая мысль мне даже в голову не приходила… С вами все в порядке, мистер Уэллс?

Выражение усыпанной тальком физиономии мистера Уэллса было… Э-э-э… весьма любопытным. Видимо, ученый пребывал в экстазе.

– Все в порядке, – отозвался он.

– И Рюн мог снова сделать вас видимым? Он знал, как это сделать?

– С помощью магии, – произнес Уэллс. – Которая, кажется, торжествует над наукой при каждой возможности.

– Но вы изобрели машину времени. Это триумф науки, какого доселе не было.

– Если бы только это было правдой.

– Но она работает. Я знаю, что работает. Я прибыл на ней из будущего.

– Не благодаря моим усилиям, – уточнил мистер Уэллс.

– Но вы ее создали.

– Но она не работала.

В ухе Уилла зашевелился Барри.

– Я некоторое время был без сознания, шеф. Что случилось? С нами все в порядке?

– Я разговариваю с мистером Уэллсом, Барри. Помолчи, пожалуйста.

– О-о-о! – воскликнул Барри.

– О-о-о! – воскликнул мистер Уэллс.

Уилл почесал висок, который отчаянно ныл, и покосился на Уэллса.

– Почему вы сказали «О-о-о», сэр?

– Вы произнесли имя «Барри».

– Ну да.

– Барри, – проговорил Уэллс. – Он у вас в голове, не так ли?

– Возможно, – ответил Уилл. – И что с того?

– Машина времени, – сказал изобретатель. – Все дело в нем и его способностях. Это он сделал.

– Барри?

– Он чокнутый, шеф, – затараторил Барри. – А кто его тальком посыпал? Почему он в таком виде, где все остальное? Ужас! Кошмар!

– Не понимаю. Что вы имеете в виду, мистер Уэллс? – спросил Уилл.

– Тебе все равно, что он имеет виду, – не унимался Барри. – Идем отсюда, шеф. У нас масса дел. Нам есть куда идти. Например, в Чизвик.

– Заткнись, Барри.

– Он у вас в голове, – повторил мистер Уэллс. – Наивное существо.

– Прекрати, – потребовал Уилл.

– Идем! – возмутился Барри.

– Нет. Я хочу услышать, что скажет мистер Уэллс.

– А я не хочу.

– Тогда спи дальше.

– Этот кочешок у вас в голове, – сказал мистер Уэллс. – Он обладает силой, которая и привела в действие мою машину времени. Я действительно работал над ее созданием, но у меня ничего не получалось. Как-то ко мне заглянул пообедать небезызвестный вам мистер Рюн. Он нуждался в деньгах, но я не хотел давать ему в долг, потому что он уже не первый раз у меня занимал и не вернул мне ни полпенни. Однако Рюн сказал, что сможет заставить мою машину времени работать – если я подброшу ему сотню фунтов. Он говорил очень убедительно. Поэтому я дал ему денег.

– И Барри заставил машину времени работать?

– Ничего особенного, шеф. Это не мне принадлежит честь…

– Честь? Машина мистера Уэллса перенесла в будущее робота-терминатора, который должен был меня убить! В конце концов, я здесь именно из-за этого!

Уилл скорчил свирепую гримасу. Увы, Барри этого не мог увидеть.

– Ты что-то загнул, шеф, – возмутился кочешок. Все не так, как ты думаешь. Я тут не виноват.

– А кто виноват?

– А ты подумай, шеф.

– Я собираюсь освободить вас, мистер Уэллс, – сказал Уилл. – Не поймите меня превратно, я вам не доверяю. Вы кажетесь мне человеком весьма несдержанным.

– Вы бы тоже не старались сдерживаться, если бы оказались в моем положении.

– Как бы там ни было, я собираюсь вас развязать. Мне надо потолковать с Барри по душам.

– Не думаю, что вы много из него вытянете.

– Что-нибудь вытяну. У вас не найдется пинцета? Подлиннее?

– Конечно, найдется.

– Хорошо, шеф. Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать.

Уилл задумался.

– Если бы я знал точно, что хочу узнать…

– Честное признание, шеф. Ну так что? Разбегаемся?

– Спросите заодно о его брате-близнеце, – посоветовал мистер Уэллс.

– Проклятье, – охнул Барри.

– Ты попал, – констатировал Уилл.

– Это семейные дела, – произнес Барри. – Тебе будет не слишком интересно.

Уилл наклонился и развязал хозяина дома.

– Сейчас я вам помогу, – сказал мистер Уэллс. – Где-то у меня завалялся длинный пинцет…

– Ладно, шеф. Я все расскажу.

– Все? – спросил Уилл.

– Все, – ответил Барри.