Произвольность как стратегия

В распознавании обмана живые существа обычно руководствуются шаблонами, а произвольность, случайность – отсутствие шаблона как такового. Часто существенность этого фактора недооценивается. Вот пара примеров.

Растение имитирует внешним видом яйца бабочки, чтобы предотвратить их откладывание (бабочки избегают растений, «занятых» другими бабочками). Фальшивые «яйца» появляются в произвольном порядке на поверхности листьев растения. Однако во многих родственных видах такие образования расположены симметрично на обеих сторонах листа и, по-видимому, не имеют никаких особых функций. Мы видим, что эволюция привела к развитию у растений «стратегии случайности», так как бабочки «научились» распознавать симметричные образования на листьях как обман.

Вилорогая антилопа прячет своего детеныша на то время, когда она пасется; при этом в процессе она отворачивается от детеныша в разные стороны в произвольном порядке, чтобы не обнаружить место его укрытия перед хищником. И только намереваясь вернуться к детенышу, мать поворачивается в его сторону.

Теперь пример из жизни людей. Раньше при регулярном осмотре сумок хозяина в его присутствии таможенные служащие применяли такую тактику для обнаружения контрабанды: они в случайном порядке перебирали вещи, краем глаза наблюдая за владельцем. Когда владелец проявлял признаки беспокойства, служащий сосредоточивался на подозрительных отделениях сумки. Снова перебирая вещи из этого отделения в произвольном порядке, служащий внимательно следил за «сигналами» владельца, что и приводило его к искомому. Заметьте, что отсутствие возможности подготовиться к такой проверке повышало нервозность контрабандиста и приводило к непроизвольной выдаче информации.

Уже долгие годы я применяю свои знания о важности информационной имитации на практике. Я не использую их в общении с таможенниками, но если полицейский обыскивает багажник моей машины, я просто поворачиваюсь к нему спиной. Даже если в машине и есть что-то запрещенное, полицейский не сможет определить местоположение искомого по моему поведению. Мы также склонны выполнять различные случайные действия, чтобы скрыть правду, если за нами пристально наблюдают.

Вполне вероятно, что глубоко в нас встроена тактика случайного поведения, позволяющая сбить с толку окружающих и даже самого себя, чтобы обман не был обнаружен.

Обман может спровоцировать гнев

Как животные реагируют, узнав, что их обманули? Исследования самых разных видов живых существ – ос, птиц, обезьян – показали, что животные часто испытывают гнев и стараются отомстить обманщику. По крайней мере, это справедливо в отношении нескольких видов, для которых характерно наличие неких опознавательных знаков статуса – так называемых меток (большее содержание меланина – более темный цвет перьев на груди воробьев, наличие щитка на челюсти осы и т. п.). В каждом случае метки находятся на наиболее заметной части тела и напрямую связаны с размером тела и статусом особи.

Какова же связь между меткой и статусом? У ос, например, менее 1 % всего меланина в организме сосредоточено в щитке. Почему в таком случае популяцию не наводнили обманщики с фальшивыми метками, превосходящими настоящие не по размеру, а по яркости окраски? В основном потому, что на них сразу же нападают и они обычно не могут постоять за себя. Те особи, чьи щитки окрашены ярче, в шесть раз чаще подвергаются атаке настоящих доминирующих особей; на ос, чьи щитки окрашены бледнее, нападают в два раза чаще, чем на особей с неокрашенными щитками. Интересно, что подчиненные осы чаще нападают на ярко раскрашенных особей, чем на особей, ведущих себя как доминирующие. Ключевым фактором здесь является несоответствие внешности и поведения – когда особь окрашена ярче и подтверждает свой видимый статус агрессивным поведением, она действительно становится доминирующей. Когда она агрессивна, но не отличается особой окраской, осам не удается установить ее статус.

Воробей с более яркой окраской перьев на груди имеет более яркую метку статуса, но эффект от этого явления прямо противоположный. На эту птицу нападают чаще, особенно особи, имеющие такую же или более яркую метку. Результатом является понижение статуса особи с фальшивой меткой – своеобразный групповой остракизм, изгнание. По контрасту те особи, у которых метка, наоборот, бледная, часто становятся гиперагрессивными, атакуя своих соседей, которые слишком к ним приближаются, основывая поведение на внешнем виде метки.

Важность сего факта в том, что риск возникновения агрессии при обнаружении обмана может существенно увеличить издержки и уменьшить выгоду. Боязнь агрессии сама по себе может выдать животное, а ее подавление – стать преимуществом для появления самообмана. Разумеется, агрессия – не единственная плата за обман. Например, если женщина разрывает отношения с мужчиной, узнав о его обмане, то для мужчины это может стать более страшным наказанием, чем если бы она его просто побила. Разоблаченный обман может привести к общественному позору – испорченной репутации, потере доверия, статуса. На обманывающем всегда лежит тяжкая ноша боязни последствий, что еще сильнее побуждает скрывать обман.

Животные могут осознавать обман

Конечно, мы с осторожностью должны рассматривать вопрос о наличии сознания у некоторых видов живых существ, но некоторые ситуации ясно подтверждают осознание животными происходящего обмана.

Например, вороны умеют хитро прятать добытую пищу. Однако эти продукты могут быть найдены другой птицей, которой посчастливилось наблюдать процесс. Соответственно вороны весьма чувствительны к данной проблеме. Добыв пищу, они улетают подальше от собратьев и часто прячутся за каким-либо большим объектом, предотвращающим наблюдение. Они с осторожностью осматриваются по сторонам. Едва заподозрив, что за ними подглядывают, они вытаскивают пищу и прячут ее где-то в другом месте.

Наблюдатели же часто прячутся за деревьями или в укромных местах. Убедившись, что хозяин улетел, они выжидают пару минут и крадут спрятанное. Обнаружено, что ручные вороны могут даже следить за тем, куда смотрит человек, заняв удобную для осмотра позицию. Если что-то препятствует их обзору, они перелетают на другое место. Это значит, что эти птицы могут проецировать взгляд другой особи в пространстве.

Подобно воронам сойки прячут свою добычу так, чтобы за процессом не могли наблюдать другие птицы. Эксперименты показали, что сойки запоминают таких «птиц-наблюдателей» и в следующий раз прячут пищу только тогда, когда поблизости их нет.

Серые белки не прячут свою еду в присутствии других белок. Зачастую они имитируют тайники и строят их, повернувшись спиной к наблюдателям. Эта же тактика обмана характерна и для других млекопитающих. Самец шимпанзе, демонстрируя свою эрекцию самке в целях ее привлечения, поворачивается спиной к доминантному самцу.

В самом раннем возрасте (16 месяцев) дети уже умеют отворачиваться от наблюдателя, чтобы скрыть некий предмет, зажатый в руке, или свои действия. Лично мне всегда было сложно в присутствии женщины, с которой я был близок, не повернувшись спиной к ней, разговаривать по телефону с другой женщиной, с которой у меня могли бы быть отношения. Все происходило непроизвольно, даже если мне нечего было скрывать, и само это действие, конечно, могло легко выдать меня. Возможно, так проявляется стремление уменьшить когнитивную нагрузку – мне не нужно смотреть на одну женщину в то время, когда я разговариваю с другой.

Вороны-воришки обычно не пытаются разграбить тайник в присутствии его хозяина, но при другой птице легко пойдут на это, зная, что она не будет вмешиваться. Кроме того, если хозяин замечает их рядом с тайником, они отходят подальше, чтобы скрыть свои намерения. В одном эксперименте воронов выпустили на площадку, где было спрятано много еды. Один из подчиненных воронов быстро научился обнаруживать ее, и доминантные птицы стали паразитировать на его умении. Тогда он применил тактику обмана: сначала искал там, где еды точно не было, отвлекая внимание других, а потом быстро подбирался к месту, где находилась пища.

Раки-богомолы обладают твердым панцирем и клешнями, но через каждые семь недель они линяют и панцирь с клешнями становятся мягкими. В это время они очень уязвимы и не могут атаковать других особей. Когда враг приближается к ним в такой период, они увеличивают частоту клацанья клешнями и делают ложные выпады. Примерно в половине случаев это отпугивает неприятеля. Если нет, то мягкотелый рак спасается бегством. За неделю до начала линьки рак увеличивает частоту клацанья клешнями, а также частоту нападений на противника, как бы предупреждая о том, что приближаться к нему опасно.

У самцов манящего рака есть большая клешня, которая используется для защиты, сражений с другими самцами и ухаживания за самками. Если он теряет эту клешню, у него отрастает новая, очень похожая на прежнюю, но менее сильная. Сила первичной клешни соотносится с ее размером, а также со способностью противостоять нагрузке, размер же новой не влияет на ее силу. Таким образом, другие самцы не могут определить силу клешни краба.

Приматы активно применяют разные способы сокрытия информации. Например, и шимпанзе и гориллы закрывают свое лицо, чтобы скрыть его выражение. Заметили, что гориллы в зоопарке прячут «игривое выражение» (приглашение к игре) одной или обеими руками и такое выражение реже провоцирует игру, чем при незакрытом лице. Однако даже закрытое лицо может послужить вторичным сигналом-призывом к игре.

Обман как эволюционная игра

Важнейшим аспектом понимания обмана является восприятие его в математическом смысле как эволюционной игры с множеством участников, применяющих разнообразные стратегии. Задумаемся над вопросом сотрудничества особей. Обычно оно приносит выгоду обеим сторонам, а нарушение условий причиняет вред также обоим участникам. Но тот, кто нарушает, всегда в более выгодном положении, чем тот, кто сотрудничает. Обман позволяется в единичных случаях, но если игрокам разрешается отвечать на предыдущие шаги партнера, то чаще возникает сотрудничество. Эта модель поведения хорошо изучена.

Простым применением теории игры к явлению обмана будет рассмотрение его в виде классической «дилеммы заключенного». Два игрока могут сказать правду (оба сотрудничают), солгать (оба нарушают) или сделать одно из двух. Возникает важный вопрос – кто кому поверит? Если ты солжешь, а я поверю тебе, то пострадаю я. Если ты солжешь, а я не поверю тебе, возможно, ты пострадаешь. Однако в «дилемме заключенного» один игрок после сделанного хода узнает о том, как повел себя другой (сотрудничал или нарушал). Поэтому при самом простом сценарии здесь будет действовать правило – сотрудничай первым ходом, а потом делай то, что твой соперник делал на предыдущем (око за око). Но в обмане нет никакой очевидной взаимной логики. Если ты мне солгал, то это не значит, что моей ответной стратегией станет ответная ложь. Обычно это означает, что лучшим действием будет либо отстраниться от тебя, либо наказать тебя.

Самым креативным решением математического моделирования обмана, которое я когда-либо встречал, было предложение адаптировать игру «Ультиматум» под эту проблему. Один из игроков предлагает другому долю от некой суммы денег – скажем, от 100 долларов (которую предоставил организатор эксперимента): 80 себе, 20 партнеру. Партнер в ответ может принять такое распределение долей или отказаться – в таком случае денег не получит никто. Часто эксперимент проводится в виде одного-единственного анонимного контакта. Игроки не знают друг друга, и маловероятно, что они встретятся в будущем. В эксперименте измеряется отношение индивидуума к несправедливости – при каком распределении долей игрок откажется от денег вообще, чтобы помешать второму получить несправедливую долю? Во многих культурах соотношение 80/20 является переломным, при этом количество испытуемых, отклоняющих предложение, достигает 50 %.

Теперь представьте несколько видоизмененную игру, в которой есть две суммы (скажем, 100 и 400 долларов), и об этом знают оба игрока. Одна сумма затем случайным образом передается одному из них. Представьте, что игрок предлагает вам долю в 40 долларов, которая может представлять собой 40 % от 100 (в этом случае вы наверняка возьмете деньги) или 10 % от 400 (большинство людей отказывается). Первому игроку разрешается лгать насчет размера суммы, которой он располагает. Вы можете поверить первому игроку или не поверить ему, но вам разрешается прибегнуть к услугам третьей (незаинтересованной) стороны и заплатить ей определенную сумму, чтобы узнать правду. Это позволяет измерить, насколько важно для вас узнать о честности/нечестности вашего оппонента.

Если вы обнаружите, что оппонент солгал, то у вас будет моральное право отвергнуть предложение. Заметьте, что с экономической точки зрения знать правду невыгодно, так как за это нужно заплатить и после вы можете отвергнуть деньги. Возникает вопрос: сколько готов заплатить второй игрок, чтобы избавиться от неопределенности и узнать правду, которая может оказаться невыгодной? Заметьте, что игра может проводиться в реальной жизни с различной степенью анонимности несколько раз. С развитием навыков распознавания обмана ваш оппонент будет получать выгоду, если вы честны, и меньше страдать от обмана.

Если в игру вступает самообман, то она приобретает очень сложные формы. В таком случае мы можем наблюдать три вида игроков:

• честные игроки (цена: выдача информации, не распознают обман других игроков);

• игроки, сознательно обманывающие, но с низким уровнем самообмана (цена: высокие когнитивные затраты, траты психической энергии при обнаружении обмана);

• игроки, сознательно обманывающие, но с высоким уровнем самообмана (внешне более убедительны при низкой когнитивной нагрузке, но не защищены от негативных последствий своего обмана).

Теория обмана в более глубоком рассмотрении

Исследователи, у которых есть талант к математике, изучают вопросы психологии с помощью компьютерных моделей различных игр. Обычно они делят людей на группы и присваивают им определенные численные характеристики, строят графики и исследуют их эволюционные траектории. Возможно, результаты таких исследований тривиальны, а траектории графиков зависят в основном от количественных составляющих, но более вероятно другое: им удается обнаружить сложные связи, сделать глубокие выводы, что возможно только благодаря моделированию эволюционной борьбы. Самым важным здесь является то, что в игре участвует большое количество игроков и в их среде можно смоделировать нечто вроде частотно обусловленного баланса, со временем изменяющегося. В разных смоделированных ситуациях можно наблюдать, как участники принимают на себя разные роли, руководствуясь ожидаемым вознаграждением.

Представляется разумным основать свою теорию самообмана на общей теории обмана. Достижения в первой благоприятно скажутся на развитии второй. Что касается внутренней логики обмана, за тридцать лет я так и не обнаружил ничего сверхнового в этой области. Да, различные индивидуальные характеристики могут эволюционировать в более сложные (например, размер рогов у оленя, физическая сила, симметрия – признаки, значимые в брачных играх), а следовательно, их труднее подделать, но обман всегда находит для себя лазейку.

Глава 3. Нейрофизиология и уровни налагаемого самообмана