6.

Лейн вдруг осознала, что она выглядит как женщина, которая идет на заранее назначенное свидание. Маленькое черное платье, сексуальные черные туфли на высоком каблуке, бутылка вина под мышкой…

Но так и должно было быть! Она действительно женщина, которая идет на свидание. Только мужчина, который назначил ей свидание, еще сам не знает об этом… Плевать! И даже если она столкнется с кем-нибудь из знакомых, что из того? Она взрослая, одинокая и свободная женщина. И имеет право провести с мужчиной бурную ночь без всяких взаимных обязательств.

И все же Лейн вздохнула с облегчением, не увидев в вестибюле «Путника» ни одного знакомого лица. Она нажала кнопку «Вверх» и, дожидаясь лифта, начала делать успокаивающую дыхательную гимнастику, которой научилась на курсах йоги.

Но тут же остановилась.

Она не хотела успокаиваться. Успокоиться можно будет завтра. А сегодня ей хотелось ощущать жар в крови, покалывание в животе и мурашки, бегущие по коже.

Когда дверь открылась, она шагнула в кабину и на жала на кнопку нужного этажа. Едва дверь ее лифта закрылась, как открылась дверь соседнего.

И в вестибюль вышел Алекс Крю.

Макс сидел за письменным столом, вполуха слушал включенный телевизор, просматривал свои записи и составлял отчет о событиях дня. Разумеется, кое-что в этот отчет не вошло. Зачем, например, писать о том, как он играл с Генри, целовался с Лейн, а потом укрыл ее и долго стоял рядом, наблюдая за спящей?

Все это было несущественно.

Зато Гэннон зафиксировал размеры причиненного Лейн ущерба, ее реакцию, последующие действия и попытался определить ее жизненный стиль.

Стиль был достаточно простой и неброский. Типичный для деловой женщины, живущей в маленьком городке, пользующейся уважением окружающих и с удовольствием обустраивающей свой дом на склоне холма. Но где она взяла деньги для покупки этого дома и создания собственного дела? Банковской ссуды и закладной на дом, с которыми он ознакомился не слишком законным способом, было для этого явно не достаточно. Она вложила сюда собственные средства, довольно большие для молодой женщины, которая получала после университета твердое, но не слишком значительное жалованье.

«Однако не чрезмерные», — подумал он. Ничто не напоминало, что у нее где-то есть дерево, на котором растут миллионы.

У нее был хороший автомобиль среднего класса, сделанный в США три года назад. В доме имелись неплохие произведения искусства и мебель, но при ее профессии в этом не было ничего странного. Наряды, которые он видел, говорили о классическом вкусе. Но они тоже не бросались в глаза и идеально подходили к образу молодой деловой женщины, торгующей антиквариатом.

Все в ней абсолютно соответствовало этому образу.

Она жила небогато. Не была похожа на ловкую интриганку, которых Макс повидал достаточно. Какой смысл покупать дом в глуши, заводить уродливую собаку и открывать магазин на главной улице заштатного городка, которых в Америке пруд пруди, если это не доставляет тебе удовольствия?

Женщина с такими данными могла жить где угодно и заниматься чем угодно. Отсюда следовало, что она занимается именно тем, чем хочет заниматься.

Но это не соответствовало ее характеру.

Нет, он окончательно запутался…

Макс откинулся на спинку кресла и мрачно уставился в потолок. Стоило ему посмотреть на Лейн, как здравый смысл покидал его. В ее лице, в ее голосе, в ее запахе было нечто такое, от чего у него начинала кружиться голова.

Может быть, он не видел в ней ловкую авантюристку только потому, что не хотел видеть? Черт возьми, женщины не оказывали на него подобного влияния лет примерно… Если говорить честно, такого не было ни когда.

Профессиональные интересы требовали, чтобы он немного остыл. Окажется ли Лейн ниточкой к Джеку О'Харе, еще неизвестно, но если он не возьмет себя в руки, то в любом случае не сможет использовать ее.

Лучше всего, воспользовавшись каким-нибудь пред логом, уехать из города на несколько дней и залечь где-нибудь неподалеку, откуда можно будет наблюдать и фиксировать наблюдения. А для начала нужно использовать свои контакты, связи и собственное искусство сыщика, чтобы как следует покопаться в прошлой и нынешней жизни Илейн О'Хары, она же Лейн Тавиш. Когда он узнает больше, то поймет, как с ней быть. А до тех пор следует соблюдать дистанцию. Никаких обедов на две персоны, никаких посещений ее дома, никаких физических контактов, которые только усложнят дело.

Завтра утром нужно будет позвонить ей и сказать, что его срочно вызывают в Нью-Йорк. Потом он вернется, их знакомство продолжится, но перестанет быть столь тесным. Мужчина не может хорошо работать, если он блуждает в любовном тумане.

Довольный своим планом, Макс встал. Нужно будет заранее собрать вещи, может быть, спуститься в бар и пропустить стаканчик на ночь. После этого он попробует уснуть и забыть о пылких чувствах, возникших слишком быстро и неожиданно…

Его отвлек стук в дверь.

В номере уже убрались и даже положили на подушку коробочку шоколадных конфет. Значит, это не горничная, а, скорее всего, портье.

Макс ждал, что сейчас под дверь подсунут конверт. Сам он предпочитал электронную почту, но клиенты часто настаивали на том, что будут посылать ему инструкции по факсу. Не увидев конверта, он подошел к двери, посмотрел в «глазок» — и ахнул.

Какого черта Лейн Тавиш делает у его дверей?! И по чему она так одета?

О боже…

Макс провел рукой по волосам и попятился. Проснувшийся профессиональный инстинкт заставил его закрыть все файлы и спрятать документы. Затем он быстро осмотрел номер и убрал все, что могло его выдать Теперь нужно было решить, что делать с непрошеной гостьей.

Максу было ясно одно: оставаться с ней в номере не следует. Пожалуй, лучше всего отвести ее в бар, может быть, выпить с ней по стаканчику, сказать, что его вы звали в Нью-Йорк, — и уехать. Уехать как можно скорее. Немедленно.

Он снова провел рукой по волосам, пытаясь справиться с нервами. Затем нацепил на лицо слегка удив ленную, но доброжелательную улыбку и открыл дверь.

То, что он увидел в «глазок», не шло ни в какое сравнение с действительностью.

На Лейн было что-то черное, короткое, подчеркивающее ослепительные формы. Ноги казались невероятно длинными в черных туфлях на высоких тонких каблуках. Свою огненную гриву она собрала в пышный узел, яркие голубые глаза загадочно мерцали, губы, на крашенные темной блестящей помадой, были мучительно влажными.

«Помоги мне господь…» — мелькнуло в голове Макса.

— Я проснулась.

— О да. Я вижу.

— Можно войти?

— Гм-м… — промямлил Макс.

Ничто более связное не приходило в голову, поэтому он просто сделал шаг назад. Лейн прошла мимо, окутав Макса запахом, от которого у него сжалось сердце.

— У меня не было возможности поблагодарить вас, и я решила это сделать сейчас.

— Спасибо… То есть, пожалуйста, — поправился он, чувствуя себя полным идиотом.

Лейн улыбнулась, достала бутылку и помахала ею.

— Как вы относитесь к «Мерло»?

— Очень положительно.

Она собрала всю свою волю, чтобы не рассмеяться. Гэннон смотрел на нее как загипнотизированный. Это льстило ее женскому самолюбию.

— Достаточно положительно, чтобы разделить его со мной? — спросила она.

— Разделить?

— Вино.

— Ох… — Пару раз у Гэннона было сотрясение мозга. Именно такое ощущение отделенности от собственного тела он испытывал и сейчас. — Конечно. — Макс взял протянутую ею бутылку. — Да-да, конечно.

— Если так, то вперед!

— Вперед? — Казалось, все слова доходят до Макса с большим опозданием. — Ах да, верно. Штопор… — Он посмотрел на мини-бар, но Лейн полезла в сумочку.

— Попробуйте этим.

Она протянула ему штопор. Половину ручки составляло туловище обнаженной женщины. Вторую полови ну — ее ноги.

— Очень мило, — выдавил он.

— Кич, — усмехнулась Лейн. — У меня есть небольшая коллекция таких вещей. Хороший номер, — добавила она. — Кровать огромная. — Лейн подошла к ок ну и раздвинула шторы на несколько сантиметров. — Держу пари, вид отсюда превосходный.

— О да…

Чувствуя на себе мужской взгляд и продолжая смотреть в окно, Лейн медленно сняла с себя кардиган. Когда бутылка с громким стуком опустилась на стол, она убедилась, что платье сыграло свою роль. Макс видел только ее обнаженную спину, слегка окаймленную чем-то черным и блестящим.

Лейн подошла к кровати и взяла с подушки коробочку.

— О, шоколад! Можно попробовать?

Пробка вылетела из бутылки с удивительно громким Щелчком, и Макс пробормотал:

— О боже…

Лейн надкусила конфету и медленно облизала губы.

— Я где-то слышала, что деньги говорят, а шоколад поет. Мне это нравится. — Она подошла к Максу и поднесла вторую половинку конфеты к его рту. — Разделим и это?

— Вы меня убиваете!

— Тогда давайте выпьем, и вы умрете счастливым. — Она села на край кровати и скрестила ноги. — Я помешала вашей работе?

— Я составлял отчет. Но он может подождать.

«Пока ко мне не вернется рассудок», — добавил Макс про себя. Он налил вино и протянул бокал Лейн. Она сделала первый пробный глоток, не сводя глаз с Гэннона.

— Прошло много лет с тех пор, как кто-то укрывал меня одеялом… Я не собиралась спать, Макс.

— Но у вас была тяжелая ночь и трудный день.

— Благодаря вам он оказался не таким уж трудным.

— Лейн…

— Позвольте поблагодарить вас. С вами все оказалось удивительно легко. Мне нравится проводить с вами время. — Она сделала еще один глоток, на сей раз более продолжительный. — Нравится желать вас и думать, что вы желаете меня.

— Да я задыхаюсь от этого желания! Мозгу не хватает кислорода. А это совершенно не входило в мои планы.

— Разве вам никогда не доводилось посылать планы к черту и действовать импульсивно?

— Каждый день.

Лейн засмеялась, поставила бокал, снова наполнила его, сделала глоток и пошла к двери.

— А мне — нет. Точнее, очень редко. Но исключения только подтверждают правило.

Она открыла дверь и повесила на ручку табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ». Потом закрыла дверь, заперла и привалилась к ней спиной.

— Если вам не нравится место, то так и скажите. Макс сделал большой глоток.

— Мне нечего сказать. Совершенно нечего.

— Это хорошо. Я была готова к грубости.

Гэннон понимал, что глупо улыбается, но ему не было до этого дела.

— В самом деле?

Она снова пошла к нему:

— Я не была уверена, что смогу вести честную игру.

— Ваше платье — и есть нечестная игра.

— В самом деле? — Она допила вино и отставила бокал. — Тогда его следует снять.

— Позвольте сделать это мне. Пожалуйста. — Макс провел пальцем по молочно-белой коже, сверкавшей на черном фоне. — Позвольте.

— Сделайте одолжение.

Он напрочь забыл о профессионализме. Забыл о собственном решении сохранять эмоциональную и физическую дистанцию, которая более соответствовала бы его целям Забыл обо всем, кроме ее нежной кожи, терпкого аромата, вкуса полных горячих губ. Он обхватил ее бедра, крепко прижал Лейн к себе и поцеловал.

Эти кожа, запах и вкус были именно тем, о чем он мечтал и в чем нуждался больше всего на свете.

Макс сознавал, что совершает ошибку. Если он овладеет ею сейчас, то фактически провалит дело. Но ощущение смертельного риска только подливало масла в огонь.

Он отвел ткань от ее плеча, прижался к коже зубами и продолжал свои ласки, пока Лейн не застонала, откинув голову.

— Кажется, кто-то говорил о планах, — еле слышно пробормотал Макс и обнажил ее другое плечо — Так вот у меня было на вас множество планов.

— Я надеялась на это. — Лейн протянула руку и на шарила сумочку, которую положила на кровать. — Вам кое-что понадобится, — сказала она и вынула презерватив.

— К этому придется добавить дефибриллятор и огнетушитель.

— Да ну, обещаете только… Макс улыбнулся.

— Честное слово, вы сведете меня с ума. — Он снова прильнул к ее губам. — Это то самое платье, которое нужно стаскивать, а не расстегивать?

— То самое.

— Чертовски сексуально. Что ж, давайте попробуем.

Макс действовал неторопливо и продолжал целовать Лейн, пока обоих не бросило в дрожь. Затем он отстранился, взял Лейн за руку и помог перешагнуть платье, упавшее к ногам.

— Я хочу сказать что-нибудь соответствующее случаю, но, когда от мозга отливает кровь, сделать это Довольно трудно.

— А вы попробуйте. — Ох…

— Тогда попробую я. — Лейн начала расстегивать его рубашку. — Мне нравится то, как вы смотрите на меня. Кажется, впервые в жизни я сделала что-то правильно!

— А вы все время стоите у меня перед глазами. Даже тогда, когда вас нет рядом. Со мной такое впервые, и это заставляет меня слегка нервничать.

— Наверно, есть на свете люди, предназначенные друг для друга. Может быть, поэтому все случилось так быстро. Но мне все равно. — Она сняла с Макса рубашку, провела ладонями по его груди, а потом обняла за шею. — Мне все равно, — повторила Лейн и впилась в его губы.

Она понимала только одно: ей хочется вновь и вновь ощущать толчки крови и трепетать от ожидания. Осознавать свою власть над мужчиной, именно этим муж чиной, чувствовать на себе его взгляд и ощущать его желание. Хочется быть безрассудной, впервые в жизни выпить одним жадным глотком то, что подарила судьба, и думать только об этом мгновении, о наслаждении и страсти.

Когда Макс развернул ее спиной к себе, она подняла руки, обхватила его за шею и позволила мужским ладоням беспрепятственно изучать ее тело, обтянутое шел ком и кружевами. Он ласкал губами ею шею и изгиб плеча, и его прикосновения несказанно возбуждали Лейн. Когда рука Макса спустилась ниже, Лейн сначала затаила дыхание, а потом снова гортанно застонала, прижалась к нему бедрами и начала покачивать ими, ощущая горячую волну наслаждения.

Макс представлял себе все совсем по-другому. Ему казалось, что это будет более романтично — сначала они неторопливо поужинают при свечах, а потом он возьмет ее на руки и отнесет в постель. Вместо этого они упали на аккуратно застланную кровать и сплелись в клубок, изо всех сил пытаясь стать как можно ближе друг к другу. Огненные волосы Лейн рассыпались по белоснежной простыне.

— Возьми меня! — Ее губы были жадными и горячи ми. — Делай со мной все, что хочешь.

Они наслаждались друг другом, задыхаясь от желания и алчности. Лейн оказывалась то на нем, то под ним, а сам Макс, отчаянно стремившийся к большему, действовал грубее, чем собирался.

Лейн задыхалась, сердце ее колотилось так, что болели ребра. Кожа казалась такой горячей, что могла расплавить кости. О боже, это было замечательно…

Его руки были сильными, губы — ненасытными Когда он наконец проник в нее, Лейн протяжно застонала и рухнула в пропасть.

— Скорее, скорее, скорее! — умоляла она, выгибалась дугой, раскрывалась ему навстречу и кричала, когда Макс вонзался в нее.

Наконец у Лейн потемнело в глазах; сердце, только что скакавшее галопом, остановилось. А затем все стало прозрачным, как хрусталь, сердце забилось снова. Она видела над собой лицо Макса, все его морщинки, впадинки, небритые с утра щеки и глаза — смотревшие на нее янтарные глаза тигра. За мгновение до того, как Макс кончил и зарылся лицом в ее волосы, эти глаза стали почти черными.

Душа Лейн была спокойной, как летнее озеро. Она ощущала на себе тяжесть его тела и наслаждалась этим. Макс хватал ртом воздух. Было очень приятно сознавать, что именно она довела его до этого. Она закрыла глаза и позволила себе забыться, полностью отдавшись охватившему ее блаженству.

— Эй, внизу, как дела? — пробормотал Макс.

— Замечательно. А как дела наверху?

— Похоже, меня парализовало, но я ничего не имею против. — Он повернул голову и коснулся губами ее щеки. — Лейн…

Она улыбнулась, не открывая глаз.

— Макс…

— Я должен сказать… Я должен сказать, что не ожидал ничего подобного, когда получал… это задание.

Лейн не поняла, что он имеет в виду, но спрашивать не стала. В конце концов, ведь и она тоже не ожидала ничего подобного.

— Я люблю сюрпризы. Было время, когда они мне Разонравились, но теперь я поняла, за что люблю их. Потому что они случаются.

— Если твое появление у моих дверей в сексуальном черном платье называется сюрпризом, то я тоже люблю их. Кстати, а где Генри?

— Генри?

Макс оперся на локти и посмотрел на нее сверху вниз.

— Ты ведь не оставила его одного дома, правда? После того, что случилось вчера вечером?

Теперь она ощущала не лихорадочный жар в крови, а медленное и сладкое тепло. Он беспокоился за собаку. Ее собаку. По убеждению Лейн, мужчину, способного беспокоиться за чужую собаку, лежа в постели с женщиной, можно было назвать героем на все времена.

Она притянула к себе лицо Макса и покрыла его поцелуями.

— Нет, я не оставила его одного. Отвезла к Дженни. Ну почему ты такой идеальный?! Я всегда и всюду искала недостатки, но ты просто… — она крепко поцеловала его губы, — полное совершенство.

— Ничего подобного.

Макс не любил укоров совести. Он либо избегал, либо преодолевал их. Но в данный момент его куда больше волновало другое: что она подумает и как поведет себя, когда все о нем узнает.

— Я эгоистичный и упрямый, — сказал он. — Я…

— Эгоистичные люди не ходят по антикварным магазинам, чтобы найти подарок для матери, так что по молчи.

Чувство вины становилось все сильнее.

— Это был минутный порыв.

— Понимаю. Желание сделать сюрприз. А разве я не сказала тебе, что люблю сюрпризы? Не пытайся убедить меня, что ты не совершенство. Сейчас я слишком счастлива, чтобы… Ага, кажется, я понимаю, о чем ты думаешь. — Лейн провела ладонями по его спине. — Ты думаешь: «Похоже, она пытается превратить эту забавную и приятную игру в нечто большее».

— Ничего такого я не думаю. Тем более что это уже перестало быть забавной и приятной игрой.

— Ох… — Сердце Лейн дрогнуло, она внимательно посмотрела на Макса. — В самом деле?

— Лейн, я действительно не ждал ничего подобного. — Он опустил голову и прижался к ее губам. — Это сильно осложняет дело.

— Макс, я не хочу сейчас думать о сложностях. — Она взяла его лицо в ладони. — Разобраться во всем можно будет завтра, а сегодня будем просто наслаждаться случившимся. И друг другом. Знаешь, я очень давно не чувствовала себя такой счастливой.

— Счастливой?

— Довольной, сытой и счастливой. Но это не то счастье, от которого тянет танцевать. И единственная сложность, которая может помешать мне ощущать счастье, — это известие о том, что у тебя в Бруклине есть жена и двое ребятишек.

— Нет. Они живут в Квинсе.

Лейн сильно ущипнула его, а потом опрокинула на спину.

— Ха-ха! Очень смешно.

— В Бруклине живет моя бывшая жена.

Она села на Макса верхом и откинула волосы.

— Я вижу, ты времени даром не терял.

— Каждому свое. Ты вот коллекционируешь штопоры, а некоторые парни коллекционируют женщин. Моя последняя любовница живет в Атланте, но я не прочь завести еще одну. Ты будешь моей мэрилендской милашкой.

— Милашкой? Я всегда мечтала стать чьей-то милашкой. Согласна.

Макс обнял ее и крепко прижал к себе. «Сложности, — думал он. — Куча сложностей. Очень скоро придется столкнуться с ними вплотную — и ей тоже. Но не сегодня. Сегодня я поймаю ее на слове и буду просто наслаждаться».

— Ты останешься со мной? Останься, Лейн!

— Я думала, что ты так и не попросишь.

— Не уходи. — Как только эти слова сорвались с губ Макса, он понял, что до сих пор никогда не говорил их женщине. Почему же сказал сейчас? Может быть, в этом был виноват недостаток сна и сексуальное утомление? Или она сама?..

— Уже четвертый час.

— Вот именно. Так что возвращайся в постель. Мы полежим вместе, немного поспим, а потом закажем завтрак.

— Звучит заманчиво, но это мы тоже отложим до Другого раза. — Она решительно натянула платье, даже не надев белья. — Мне в самом деле пора. Нужно вернуться домой, пару часов вздремнуть, переодеться, съездить за Генри, отвезти его домой, а потом снова ехать в магазин.

— Если ты останешься здесь, то сможешь забрать Генри по дороге домой.