Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Голубоглазая богиня

ModernLib.Net / Современные любовные романы / Робертс Памела / Голубоглазая богиня - Чтение (стр. 6)
Автор: Робертс Памела
Жанр: Современные любовные романы

 

 


Хозяйка грустно усмехнулась.

— Так и я полагала когда-то… Увы, глупый идеализм быстро проходит. Годик-другой, и начинаешь думать не о радостных лицах тех, кто приходит в трепетном ожидании будущего счастья, а об арендной плате, повышающейся каждые полгода, о растущих налогах, о счетах за электричество, о бесчестных служащих… — Она вздохнула, качнула головой. — Но это потом. А первое время все именно так, как вы и представляете себе.

— Рада слышать это. Рейчел, обещаю, вы не пожалеете, что поверили двум незнакомцам. А сейчас, если не возражаете, я бы устроила Гарри отдыхать, а затем…

Конечно-конечно, дорогая моя, — с энтузиазмом откликнулась мисс Теренс, которая тоже явно не могла поверить в свою удачу и боялась ненароком ее упустить. — Вот вам ключи. Вход на второй этаж за примерочной, в самом конце коридора. Я недавно там убирала, но посмотрите, все ли вас устраивает. Плита газовая, холодильник в рабочем состоянии, вам надо только включить его, если захотите пользоваться. Гараж с задней стороны дома, оттуда, кстати, и второй вход в квартиру. Пикап внутри, но места там хватит и на вашу машину.

Через две минуты молодые люди обследовали свои новые владения. Гостиная, одновременно столовая, большая кухня и две спальни с ванной — все это временно принадлежало им. Совершенно бесплатно!

Только вот температура по утверждению термометра превышала тридцать градусов.

— Господи, ну и повезло же нам, — благоговейно выдохнула Лесли после того, как с опаской включила кондиционер и обнаружила, что тот работает. Мягкое гудение агрегата прозвучало для нее лучшей музыкой.

Она захлопотала, доставая постельное белье и устраивая ложе для Гарри, который в это время бродил по комнатам и думал о том, что сегодня им предстоит спать в разных спальнях. Несмотря на фиаско предыдущей ночи, эта мысль, как ни странно, повергла его в глубокое уныние.

9

Два дня прошли для них по-разному. Промелькнули для Лесли, которая поднималась в семь, быстро принимала душ, залпом выпивала чашку кофе и бежала вниз, в салон, чтобы успеть сделать кое-что до открытия. И проползли для Гарри, который спал и потом слонялся по комнатам, раздумывая, чем бы заняться.

Он несколько раз пытался спуститься в магазин и хоть словом перекинуться с Лесли, но она постоянно была так занята, что сразу возвращался обратно. К тому же Гарри смущал полный сочувствия взгляд Рейчел, которая со слов Лесли знала, что он недавно перенес серьезную травму и нуждается в покое, и потому жалела его.

Увы, самому ему никак не удавалось пожалеть себя. С каждым часом, проведенным в бездействии, он чувствовал себя все более и более ничтожным, недостойным ни внимания окружающих, ни помощи. И потому, в стремлении вернуть себе хоть минимум самоуважения, на второй день начал заниматься мелкими домашними делами — убрал постели, навел порядок в ванной, которая и так была практически в идеальном состоянии, и наконец обратил свое внимание на кухню. Обследовав содержимое шкафов, нашел посуду и кое-какие непортящиеся продукты, вроде муки, сахара и спагетти, а также большую кулинарную книгу с иллюстрациями.

И тут-то его осенило! А почему бы не попробовать приготовить обед? Накануне Лесли пришла поздно, без сил и без аппетита, бросила на стол пакет с гамбургерами и тут же ушла в спальню. И этим утром даже не притронулась к еде. Да так она скоро дойдет до полного измождения!

Неожиданная мысль придала ему сил и вдохнула необходимую дозу оптимизма. Гарри оделся, сделал себе крепкий кофе, сел к столу, закурил и стал внимательно читать. Выбрав рецепт, который показался ему возможным для исполнения даже неопытным кулинаром, составил список необходимых продуктов и уехал…

Лесли медленно поднималась по лестнице. День выдался длинный, она устала, но, несмотря на это, ни минуты не жалела, что согласилась работать у Рейчел. Вспомнив сегодняшних клиентов — молодую девушку, почти свою ровесницу, сияющую от счастья, и сопровождавшего ее парня, не сводившего с нее влюбленных глаз, — Лесли невольно улыбнулась.

Их счастье было таким огромным и неподдельным, что передавалось окружающим. Она никогда еще не испытывала такого удовлетворения ни от одного дела в жизни, как три часа назад, когда помогала невесте выбирать подвенечный наряд. Молодые люди ушли еще более счастливыми, чем появились в салоне, купив все полностью — и платье, и фату, и перчатки, и даже подушечку для колец.

Не менее довольной была и Рейчел, подсчитывая выручку.

— Что бы я без тебя делала, милочка ты моя? — улыбаясь, сказала она, обнимая помощницу за плечи.

— Да все то же самое, — отмахнулась от похвалы Лесли.

— Ну нет. Я в последнее время так плохо себя чувствовала, что стала подумывать на время закрыть салон, а это, сама понимаешь, почти равносильно финансовой смерти. Достаточно дать о себе забыть — и все, пиши пропало.

Это уж точно, — согласилась девушка. — Знаете, Рейчел, я сегодня развешивала последние две упаковки нового товара и подумала… — Она неуверенно замолчала, не зная, как высказать свою мысль, не обидев хозяйку.

— Ну-ну, не смущайся, девочка, говори. Если что, на твой взгляд, здесь не так, предлагай. Обсудим и решим. Вкус у тебя есть, такт тоже, так что я со вниманием отнесусь к любому твоему совету.

— Помещение у вас небольшое, просматривать платья довольно трудно. Что, если убрать две трети манекенов и заменить их каталогом?

— О-о-о… — разочарованно протянула Рейчел. — Да разве мне потянуть такие расходы? Это же надо манекенщицу, фотографа, потом еще полиграфия… Сумасшедшие деньги, дорогая, просто сумасшедшие! Я и сама знаю, что дело бы только выиграло, будь тут попросторнее. Парень-то вон сегодняшний не знал, куда ноги пристроить, бедняга.

— Д-да… — неуверенно согласилась Лесли, у которой мелькнула какая-то неясная мысль и тут же исчезла. — Ну, может, какую-то часть платьев выставим в витрину?

— Одно-два, конечно, можно, — с сомнением произнесла хозяйка салона. — Но, сама понимаешь, там они будут только пылиться и портиться. Товар-то очень нежный, как тропические фрукты. Две-три примерки, и уже надо чистить, а под солнцем-то… — Она поцокала языком.

— Это верно, мне надо было самой догадаться. И все же витрина нуждается во внимании. А может, у вас есть какое-нибудь платье с браком, не очень заметным, но продать его все равно нельзя?

Рейчел просияла:

— Есть! Есть одно великолепное платье, вернее, оно было таким, пока ему не оборвали шлейф. Но спереди ничего не видно, так что для наших целей идеально подойдет!

— Отлично! Ну а всякие аксессуары, наверное, можно использовать, правильно я понимаю?

— Да, дорогая, конечно. Только это никак не решает проблемы размещения.

— Почему бы вам не заказать большой шкаф со стеклянными дверцами? Там они и не пропылятся, и будут легко доступны для покупательниц, — предложила Лесли.

— Я думала об этом. Заходила даже к конкурентам в самом центре, смотрела, как у них обстоят дела. И пришла к выводу, что большинство людей страдают отсутствием воображения. Я просто поразилась, что женщины не в состоянии увидеть всех достоинств платья, если оно на плечиках, а не на манекене. Говорят: «Да ну, самое обычное, ничего интересного» — и не понимают, как оно заиграет, если его надеть. Да что там далеко ходить, вспомни миссис Бойлз. Дело ведь было не в размерах, у нее они все были записаны. Но она не могла понять, как будет выглядеть выбранное ею платье на внучке. Вот так-то… — И Рейчел, пожав плечами, вздохнула.

— Да, пожалуй, вы правы, — задумчиво сказала девушка.

И снова в памяти мелькнула какая-то мысль, и опять ускользнула, не дав поймать себя.

— Пойдем, я покажу тебе платье, которое можно взять для витрины, а остальное уж подбери сама. Не из самого дорогого, естественно…

Определив планы на следующий день, хозяйка попрощалась и удалилась, а Лесли провела целый час, отбирая то, что сможет привлечь внимание любой проходящей и проезжающей мимо молодой женщины, и пытаясь понять, что же все-таки ей никак не удается вспомнить… Но постепенно мысли ушли в сторону от событий дня сегодняшнего, от задач завтрашнего, от разнообразных планов на более отдаленное будущее и обратились к Гарри. И она едва не расплакалась от досады на себя, поняв, что среди всех забот ни разу даже не подумала, не нуждается ли он в чем-нибудь.

Какая же я гнусная эгоистка, мысленно сказала себе Лесли. Нашла дело и тут же перестала считаться с кем бы то ни было. Да он наверняка только что с голоду не умирает. А я даже в магазин не подумала съездить!

Кинув взгляд на часы, она убедилась, что до закрытия остается всего двадцать минут, и решила не задерживаться ни на секунду. Предложу ему прокатиться до супермаркета, решила Лесли. Или лучше в кафе сходить? Нет, пусть сам выберет…

Она продолжила свое занятие, но уже машинально, а на губах ее играла нежная улыбка предвкушения встречи с ним.

Подумать только, они знакомы всего пару недель, а она уже так привыкла к нему, словно знает его всю жизнь. Но ведь дело не только в привычке? — спросила себя девушка и тут же сама ответила: «Нет! Конечно нет!»

Так он нравится Тебе?

О да! Безусловно. Как… как человек…

Неужели? Так почему же тогда той ночью, помнишь? Почему?..

Лесли так смутило это воспоминание, что она залилась краской. Она не раз проклинала себя, мысленно возвращаясь к тем страстным поцелуям. И все же… все же не только проклинала, но и сожалела… сожалела, что они так быстро закончились, что не перешли во что-то большее…

Почему, ну почему он не захотел? Почему сказал, что не может? Она задала себе этот вопрос, наверное, уже в тысячу первый раз, но так и не смогла найти ответ. Если бы только… если бы только причина была не в ней… Но если это так, то тогда в ком? В нем самом? Или в ком-то еще?

И снова на ум пришли слова Пата: «Когда-то давно у него была то ли подружка, то ли невеста, но она его бросила. Он очень тяжело это воспринял»…

Настолько, что больше не верит женщинам? Презирает их? Считает предательницами или, в лучшем случае, легкомысленными вертихвостками?

А почему бы и нет? И снова в душу вполз противный холодок. Действительно, почему бы и нет? Кто она такая, чтобы Гарри считал ее какой-то другой, особенной? Чем она занималась, когда они встретились? Дразнила незнакомых мужиков своим полуголым телом. Нечего сказать, достойная уважения профессия — стриптизерша. Так чему тогда удивляться? Может, ему просто противно обнимать ее? Ее тело, которое мусолили — пусть даже только глазами — десятки незнакомцев, пуская слюни и лелея при этом далеко не возвышенные мечты.

Но ведь… но ведь он как будто не выказывает к ней неприязни, разве нет?

Открыто — нет, но говорил много раз, что ему не нравится ее занятие. А она настаивала на своем и добилась того, что ее чуть ли не в лицо обозвали шлюхой. И это в его присутствии! Неудивительно, нет-нет, совсем неудивительно, что он не пожелал откликнуться на ее призыв.

Но ведь позавчера все как будто было хорошо. Лесли улыбнулась, вспомнив, как они ходили в кино и смеялись, держась за руки, и как потом, когда она помогала миссис Бойлз, смотрел на нее такими глазами… Какими? Да полными восхищения, вне всякого сомнения!

Что ж, утешила она себя, скорее всего Пат прав и дело в той, другой женщине, что дурно с ним обошлась.

— Ненавижу ее! — пробормотала девушка и снова нетерпеливо взглянула на часы.

Ну вот пора закрывать.

На то, чтобы опустить металлическую решетку, запереть замки, все проверить и погасить свет, ушло еще четверть часа, и наконец-то она была свободна.

Одолев три лестничных пролета и открыв входную дверь, Лесли насторожилась.

Что-то было не так!

Она огляделась, прислушалась. Из гостиной доносилось негромкое бормотание телевизора, а в кухне горел свет. Странно, как будто все в порядке… Что же тогда ее встревожило?

И внезапно она поняла — запах! Божественный аромат настоящего тушеного мяса! Рот моментально наполнился слюной, а ноги сами понесли туда, откуда доносились эти потрясающие, искушающие, мучительно манящие благоухания .

У плиты, сосредоточенно сдвинув брови, стоял Гарри и помешивал вилкой в глубокой чугунной сковороде, а на соседней конфорке в небольшой кастрюльке что-то аппетитно побулькивало.

— Ты настоящий волшебник, — благоговейно выговорила Лесли, остановившись у него за спиной.

Гарри вздрогнул от неожиданности и уронил вилку в сковороду, выхватил ее оттуда пальцами, обжегся и выругался. Затем повернулся к Лесли и улыбнулся.

— Нравится?

— Божественно! Я совсем недавно ругала себя за то, что мы так и не выбрались за продуктами, а ты вон что затеял!

— Ну, надо же было хоть чем-то заняться, — смущенно усмехнулся он в ответ. — Ты целый день вкалываешь и нуждаешься в том, чтобы тебя хорошо кормили. Не знаю, правда, что у меня получилось…

— То, что издает такой аромат, не может быть невкусным, — горячо заверила его Лесли.

— Ну, раз ты готова рискнуть, то прошу к столу! — И он с иронично-галантным полупоклоном предложил ей руку.

Они торжественно прошествовали в столовую. Гарри жестом фокусника, достающего из шляпы кролика, откинул драпировку, и…

И Лесли ахнула.

Стол, накрытый на двоих, горящие свечи, бутылка вина и ваза с фруктами…

— Гарри, у меня просто нет слов, чтобы выразить то, что я чувствую, — через минуту произнесла она.

— Вот и хорошо. А то я могу растрогаться и расплакаться, — нарочито грубо ответил он. — Прошу к столу, мисс Тэлли.

— Премного вам благодарна, мистер Джодди. — Она сделала шутливый реверанс и грациозно опустилась на предложенный им стул.

Гарри откупорил бутылку, разлил вино по бокалам и, подняв свой, провозгласил:

— За тебя, Лесли! За ту, что не сдается и не отступает!

— О, Гарри… — прошептала она. — Мне… мне очень приятны твои слова, очень, но, право же, ты преувеличиваешь.

— Нет, Лес, это так и есть. По крайней мере, со мной ты такая. Подумай, у тебя ведь была масса возможностей, а главное, причин бросить меня и отправиться дальше искать цель и смысл твоей жизни. Но ты… В общем, я хочу выпить за тебя. И выпью! — категорически заявил он и немедленно осуществил свое намерение.

Лесли в ответ рассмеялась — нежно, мелодично — и последовала его примеру.

Они приступили к еде. Воцарилось молчание, нарушаемое лишь звяканьем столовых приборов. Прошло немало времени, прежде чем Лесли смогла опустить нож и сказать:

— Черт побери, Гарри, я такой вкуснятины, по-моему, еще ни разу в жизни не ела!

Он смущенно усмехнулся.

— Да брось ты, не придумывай.

— Я ничего не придумываю. Почему ты не говорил, что так классно готовишь?

— Потому что я никогда раньше не делал этого.

— Что?!

Он только покивал в ответ.

— Ты серьезно хочешь, чтобы я поверила тебе?

— Лесли, клянусь всем, что есть святого на свете, сегодня я впервые подошел к плите с намерением сделать что-то, кроме кофе и яичницы.

— Вот это да! — восхитилась она и вдруг призналась: — А я вот в отличие от тебя совсем не умею готовить…

— Ты умеешь много чего другого… — начал Гарри, но тут же перебил себя: — Впрочем, про меня никак нельзя сказать, что я умею. Попробовал раз, вот и все.

— Как тебе это пришло в голову?

— Да очень просто: совесть загрызла. Ты целыми днями работаешь, финансово обеспечиваешь нас обоих, а я тут бока отлеживаю.

— Ты не бока отлеживаешь, — немедленно возмутилась Лесли, — а восстанавливаешься после полученной травмы!

— Ну хорошо, как тебе угодно. Так вот, пока я тут «восстанавливался после полученной травмы», подумал, что неплохо было бы и мне что-нибудь полезное сделать. Не такой уж я и инвалид, между прочим. Но в основном, конечно, меня подстегнуло вот это. — Он показал ей книгу, руководствуясь которой и сотворил обед.

Лесли перелистала ее, пришла в восхищение от прекрасных фотографий и повернулась к Гарри.

— Эврика! Наконец-то!

— Что? Что с тобой, Лесли?

— Уф… слава богу, а то я совершенно измучилась. Весь вечер какая-то мысль вертелась в голове, и я все пыталась понять какая. Скажи, Гарри, ты ведь умеешь фотографировать?

— Да, конечно, а что? — удивился ее неожиданному вопросу молодой человек.

— Мы сегодня с Рейчел обсуждали, что в салоне места совсем мало, клиентам даже удобно расположиться негде. Представь, каково провести в тех креслах полчаса, а то и час. Впрочем, я забыла, ты же сам только-только прошел через это испытание.

— Да я как-то не заметил… — Гарри пожал плечами.

Еще бы, где уж ему было обращать внимание на комфорт, когда она выступала в роли манекенщицы.

— Ну, не знаю… Сегодня приходила одна пара, так парень был такой длинный, что еле-еле ноги смог пристроить под столом. А если двое придут? А трое? Подумать страшно… — Она даже передернулась.

— А при чем тут мое умение фотографировать?

— Я предложила Рейчел сделать каталог ее товара, а все платья убрать, чтобы не пылились на манекенах. Но она говорит, что это очень дорого и ей не потянуть такие расходы. В принципе она права, но если свести их к минимуму, то можно таким образом убить двух зайцев, нет, даже трех — и товар лучше сохранить, и место освободить, и показать желающим каждое платье в самом выгодном свете. Вот я и подумала, что, может, ты…

— Ты просто гений, Лес! Хочешь, чтобы я этим занялся?

— Не ты, а мы вместе. Я буду моделью, ты фотографом.

— Но мой аппарат…

— Неужели не работает? — испугалась Лесли.

— Работает, и даже отлично. Но он остался в Эль-Дентро, а купить новый… — Гарри беспомощно развел руками. — Хорошая, действительно хорошая, профессиональная камера стоит дороже, чем все возможные затраты на каталог.

Лесли довольно усмехнулась.

— Ошибаешься. Твой фотоаппарат в багажнике. Спасибо Пату. Если только… — Она широко распахнула глаза и прикрыла рот руками. — Если только его не стянули оттуда…

— Я сейчас проверю! — вскочил Гарри.

— Я с тобой, — немедленно отозвалась она.

— Нет, ты сиди и отдыхай. Довольно и того, что ты целый день провела на ногах.

Он вернулся минуты через три и с торжеством показал кожаный чехол, который его единственный друг положил в багажник в ночь их поспешного бегства.

— Пат — молодчина, обо всем подумал! Это, да еще пишущая машинка — все, что осталось у меня с молодости…

— С молодости?! Ну да, конечно, теперь-то ты старик, — хихикнула Лесли.

— Ладно, не придирайся к словам. Со студенческих дней, когда я был полон надежд и честолюбивых устремлений. Еще до… — он запнулся, встретил ее вопросительный взгляд и неловко закончил, — до того, как перебрался в Эль-Дентро.

— О?.. — Это был весь ее ответ, если можно считать таковым прозвучавший в ее голосе вопрос, но Гарри отвел глаза и от каких-либо объяснений уклонился.

— Так ты считаешь, что мы окажем Рейчел этим услугу?

— Естественно! И отблагодарим ее таким образом за помощь. А давай сделаем сюрприз!

— Каким образом? Если бы она не приходила в магазин, тогда возможно, но так…

— Будем работать вечерами, после закрытия. И не внизу, а тут. Я буду приносить по несколько платьев. Сколько успеем за один раз…

Гарри внутренне содрогнулся, представив, что ему предстоит целые вечера лицезреть ее в тех восхитительных нарядах. Да это и святому не выдержать!

А Лесли тем временем притворно-невинно продолжила:

— Но, конечно, тебе придется помогать мне.

— Каким образом?

— С этими нарядами одному не справиться. Поэтому продавщицы всегда помогают при примерке. Да и корсет кто-то должен затягивать.

Она кинула на него быстрый испытующий взгляд и с удовольствием отметила, что он залился краской. Значит, она не совсем безразлична ему!

Гарри силился что-то ответить, но язык категорически отказывался повиноваться, и ему пришлось мотнуть головой в знак согласия.

Они наметили план действий, обсудили детали и после отправились к телевизору, перед которым и просидели тихо около часа, смотря, но не видя, молча наслаждаясь обществом друг друга. Говорить не хотелось, да и как спокойно перекидываться словами, когда грудь переполняет что-то невыносимо нежное, а горло сжимается от предчувствия и ожидания чуда?

10

Весь следующий день Гарри не находил себе места. Он не то чтобы особенно размышлял или беспокоился о том, что принесет ему вечер. Просто бездумно бродил из комнаты в комнату, переставлял предметы, не замечая их, пока не очнулся около четырех часов и не вспомнил, что, кроме аппарата, у него ничего не готово для предстоящей работы.

Он быстро оделся и спустился в гараж. До ближайшего супермаркета было недалеко, но ему захотелось проветрить голову и немного прокатиться. Свернув с Орланд-авеню на боковую улочку, Гарри двинулся вперед, разглядывая проплывающие мимо него дома. В этой части города они были аккуратные, небольшие, в большинстве своем двухэтажные, со встроенными гаражами на две, а то и три машины, аккуратно подстриженными лужайками и небольшими бассейнами. От этого района веяло благополучием и благонадежностью, столь непривычными для него после почти пяти лет, проведенных в Эль-Дентро. И…

Гарри остановился, вышел из машины и остановился, облокотившись на ее горячую крышу. Глубоко вдохнул сухой, почти обжигающий воздух и немедленно пожалел об этом — трещины в ребрах еще давали себя знать при любой подобной попытке.

Так о чем это он думал? Ах да! О благополучии. Да, верно, он явно ощущал не только этот привкус, но и другой, знакомый, а потому и более тревожный — явный привкус скуки.

Как странно… как удивительно… В этих домах живут средние американцы — люди, достигшие определенного уровня благосостояния и гордящиеся этим. Они ежедневно отправляются в офис и проводят там по восемь часов, занимаясь чем-то мучительно-нудным, возвращаются домой, стригут и поливают газон — предмет своей гордости, потом окунаются в бассейн, за который предстоит расплачиваться еще пару-тройку лет, а после проводят время перед телевизором. А каждую вторую пятницу получают конверты с чеками, где проставлена четырехзначная сумма их двухнедельного жалованья… У некоторых есть жены и дети, у других» любовницы или любовники, жизнь их течет гладко и плавно, но так томительно однообразно, что даже челюсти сводит от тоски…

Гарри вздрогнул, ощутив, как по спине пробежал холодок — и это в тридцатипятиградусную жару! Жутковато. А ведь и он совсем недавно был почти в таком же положении, с той только небольшой разницей, что его конура ничем не напоминала эти особнячки, а жалованье было выражено всего тремя цифрами. Но и ему босс указывал, что надо делать, а что нет, и он просиживал штаны, отбывая необходимые часы, и он…

Гарри достал сигарету и закурил, осторожно втягивая дым, потом вернулся за руль и продолжил путь, преследуемый неспокойными мыслями о будущем, на время позабыв о настоящем.

Еще две, максимум три недели, и ребра его окончательно срастутся, и тогда ему, хочешь не хочешь, а придется решать, как жить дальше. И что же тогда делать? Отправляться по редакциям, и просить, может даже умолять дать ему работу, и в случае удачи — да-да, удачи! — превратиться в добропорядочного служащего, и униженно благодарить за это босса, шефа, патрона? Об этом ли он мечтал, поступая на факультет журналистики? Нет, тысячу, миллион раз нет! Ему казалось, что жизнь его будет насыщенной интересными событиями, важными встречами, возможно даже иногда опасностями — в общем, полной романтики.

Увы, пять лет, проведенные в редакции «Вестника», убедили его в обратном. И не надо говорить, что работа в крупной газете будет так уж сильно отличаться от того, что ему уже довелось попробовать. Ну, будет он писать о выборах мэра, или о крупном пожаре, или о зверском убийстве, или даже о коррупции местных властей — что от этого изменится? Принесет правду своим читателям… Но какую? Ту, что одобрит его редактор? Да и вообще, нуждаются ли они в правде? Или только в том, чтобы чуть-чуть пощекотать нервы после тяжелого дня?

И так каждый день неделя за неделей, месяц за месяцем до конца жизни… Быть высокооплачиваемым рабом… Получить кредит на двадцать лет, купить дом с газоном и дорогую машину и безропотно тянуть лямку, чтобы иметь возможность оплачивать их…

Но что же еще он может сделать? Что? Как не упустить выпавшую ему удачу? Ведь если разобраться и откинуть незначащие детали, то все, что началось в тот вечер у Берта, было колоссальной удачей. Возможно, единственным шансом вырваться из опутавшей его паутины безразличия, тоски и однообразного, бесцветного существования, когда не ждешь ничего, кроме его окончания… Так неужто он упустит его и позволит себе снова втянуться в монотонное существование посредственности, не помышляя о свободе?

Но как, как стать свободным? Ведь как бы там ни было, а бренное тело нуждается в хлебе насущном. И как добыть его, если отказываешься впрягаться в лямку, «великодушно» предоставляемую работодателем?

И тут ему на ум пришли полушутливые слова Лесли «когда получишь Пулитцеровскую премию»…

А что? В каждой шутке есть доля правды. Да-да, и еще она упоминала, что многие из журналистов предпочитают работать на себя. Да, Гарри знал, еще когда учился, двоих, что постоянно рыскали в поисках сенсации, любой сенсации, чтобы потом продать свои репортажи тому, кто больше заплатит. Но он почему-то сомневался, что ему это по силам, вернее по душе. А вот если… если…

Да нет, что за ерунда! Гарри отмахнулся от мелькнувшей мысли и сосредоточился на дороге. И увидел, что, сам того не замечая, оказался около небольшого частного парка. Табличка у ворот гласила:


В период с 20 мая по 15 октября вход разрешен с двенадцати до восемнадцати часов.


Гарри кинул взгляд на приборную доску, убедился, что до закрытия остается еще около получаса, решил немного размять ноги. И не пожалел об этом. Ему и в голову не приходило, что за кованой решеткой довольно-таки обычного вида скрывается настоящий оазис. Многочисленные клумбы со всевозможными благоухающими растениями, о существовании многих из которых он даже не подозревал, манили и словно бы приглашали присесть на скамейку и погрузиться в созерцание.

Гарри поддался искушению и просидел с четверть часа, вдыхая сладостные ароматы и слушая мерное жужжание насекомых, изредка перемежающееся криками каких-то птиц. Потом вспомнил, зачем покинул дом, поднялся и побрел по дорожке к выходу. Одна из клумб по левую руку привлекла его внимание своими мелкими, но удивительно нежными цветами со слабым, но пленительно-нежным запахом. И немедленно перед внутренним взором возник образ Лесли, окутанной белоснежным шелком и кружевом, столь же нежной и благоуханной, как эти создания. Гарри, ни на миг не задумавшись, уступил мгновенному импульсу и сорвал несколько цветов. Он был уверен, что они доставят ей удовольствие. Прекрасное для прекрасной.

И тут же услышал раздавшийся почти что над самым ухом голос:

— Так-так-так! И что это вы, мистер, себе позволяете, позвольте поинтересоваться?

Гарри вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял старик в желтом комбинезоне с тяпкой в правой руке… и свистком в левой. Более того, с явным намерением использовать последнее.

— О… я… — начал запинаясь Гарри, но замолчал, не зная, что сказать в свое оправдание.

— Вы в курсе, что это частное владение?

— Д-да… да, конечно, я видел табличку у входа, — придя наконец в себя, пробормотал молодой человек. — Послушайте, я не нарочно. Я… я задумался о своей девушке. Она такая… такая… Словом, эти цветы напомнили мне о ней… и я подумал… вернее, ни о чем я не подумал. Извините, пожалуйста, я заплачу, хорошо? — Гарри сунул руку в карман и вдруг вспомнил, что денег у него всего несколько долларов, необходимых для покупки пленки. — О боже, я прошу простить меня… но дело в том, что я… Господи, какое унижение… — Он уставился на свои ноги, не в силах продолжать.

Такого позора ему, пожалуй, еще не доводилось переживать.

— О девушке… — повторил за ним старик. — У меня тоже когда-то была девушка. И тоже похожая на эти цветы: такая же нежная, свежая и благоухающая…

В его словах и голосе прозвучала такая тоска, что Гарри решился посмотреть на него и увидел, как черные глаза садовника наполнились слезами.

— Что с ней случилось? — тихо спросил он.

С ней — ничего. Со мной случилось, — еле слышно произнес его собеседник и часто заморгал, но, увы, без желаемого результата. Крупные слезы поползли по щекам вниз, оставляя мокрые следы на покрытом толстым слоем пыли лице. — Мы долго встречались и собирались пожениться, когда ее заметил один мерзавец. Он пытался ухаживать, не оставлял ее в покое, преследовал буквально по пятам. Она сначала не говорила мне, знала, что я взбешусь, но он становился все более и более настойчивым. Она стала бояться выходить одна на улицу. Однажды вечером я повел ее в кино. Тот тип ждал нас у входа. С компанией своих приятелей… — Старик замолчал, полностью уйдя в воспоминания.

Гарри молча ждал продолжения, но садовник, казалось, забыл о его существовании. Он мог бы сейчас спокойно уйти, но что-то удерживало. Ему хотелось услышать продолжение.

— В драке я практически случайно пырнул одного из них ножом. Случайно не потому, что не собирался, — пояснил он, словно опасаясь, что Гарри осудит его за трусость, — а потому что нож предназначался другому, тому, главному негодяю. — Старик тяжело вздохнул и горестно покачал головой. — Она была так хороша, моя Рейчел…

— Что произошло потом?

— Процесс. Приговор. Пятнадцать лет. Я отсидел восемь. Она не дождалась. Вот и все, — отрывисто закончил садовник, словно уже успел пожалеть о своей внезапной откровенности. Потом грубовато буркнул: — Не обращайте внимания. И не бойтесь, я не рецидивист.

Да я и не думал ничего подобного, — поспешил заверить его Гарри и внезапно прибавил: — У вас слишком добрые глаза, чтобы считать вас убийцей.

Тот уныло хмыкнул.

— Приятно слышать. А вот она, видно, так не думала…

Они оба помолчали, потом садовник откашлялся и сказал:


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9