– Голубушка моя, хорошо ли к вам относились в мое отсутствие? – спросила Мэг.
      Кристина, чьи губы были еще теплые от поцелуев Винса, а тело еще помнило его объятия, ответила:
      – Да, очень, но боюсь, что свекровь меня не любит.
      – Хм! – фыркнула Мэг, которая не переносила леди Гейлэнд. – Интересно, что свекрови могут быть либо настолько хороши, что заменяют матерей, либо вообще непереносимы. В ней, мне кажется, говорит собственнический инстинкт, она боится потерять влияние на своего сына.
      – О, Мэг, я так хочу переехать в свою лондонскую квартиру!
      – Скажите об этом мужу. Я поеду с вами, – сказала она.
      – Но он сделает это только ради меня – и останется без яхты. Я не могу принять от него такую жертву, – вздохнула Кристина.
      – Вы когда-нибудь думаете о себе?
      – А Винс и есть часть меня. Чего хочет он, того хочу и я, – сказала мягко Кристина.
      Мэг вскинула голову и, подумав, решила, что это как раз тот случай, когда надо вмешаться. На следующее утро, когда Мэг осталась одна с Винсом за завтраком, она сказала ему:
      – Я знаю, что не имею права вмешиваться, но просто не могу молчать. Мне нужно сказать вам… но, пожалуйста, не говорите своей жене об этом, иначе она мне этого не простит.
      – Что сказать? – спросил Винс, глядя на нее поверх утренней газеты взглядом, которым он обычно одаривал хорошеньких женщин.
      Ему не нравился характер Мэг, но он понимал, что она высококвалифицированная медсестра и очень помогает Тине.
      «Эта рыжеволосая ворчунья не любит меня, – подумал он, – но как раз это и интригует».
      – Я хочу сказать, – заявила Мэг, – что миссис Гейлэнд здорова настолько, что ее можно перевезти в Лондон. Ей сейчас нужен только здоровый психологический климат. Ей нужно сконцентрироваться на выздоровлении, а не на том, как долго она может стоять или сколько метров она может пройти. Миссис Гейлэнд сейчас нужны другие заботы.
      – Какие?
      – Заботы о собственном доме, например о хозяйстве, которое она сможет вести, пусть даже из кресла. Она сможет заказывать еду, руководить слугами и, поверьте, уже через несколько дней сможет сама передвигаться по дому.
      – Но моя дорогая Мэг, Тина еще не настолько окрепла, чтобы самостоятельно вести хозяйство своего дома. А здесь она живет на всем готовом.
      – Как раз это и плохо для нее. Она должна быть чем-то занята. Миссис Гейлэнд будет стараться сделать все как можно лучше для вас, забудет о своих болях, и это пойдет только ей на пользу. – Тем более, – лукаво добавила Мэг, – ей очень хочется жить с вами вдвоем. А этот дом не ее, и здесь всегда слишком много народу.
      Винс опустил газету. Приветливая улыбка сошла с его лица, он нахмурился. Конечно, Винс понимал, к чему клонит медсестра, но он не хотел этого. Он предпочитал думать, что его молодой жене лучше в Рэкхэме. Как бы сильно он ее ни любил, он не хотел бросать свою яхту. И не только яхту! У Винса было ощущение, что эта чертовка Тайфун сумела проникнуть в его сердце. Они очень хорошо проводили время вместе. В Лондоне им встречаться будет значительно труднее. К тому же, если переехать в Лондон, он вынужден будет ходить на работу, а он все так хорошо устроил с Дунканом.
      Добро и зло всегда уживались в душе Винсента Гейлэнда. Сейчас зло победило в нем. Он встал и резко сказал Мэг:
      – Многое из того, что вы сказали, верно, но я сомневаюсь в том, что моей жене будет лучше в городе. Нелепо в бархатный сезон поменять Рэкхэм на Честер-Сквер.
      Веснушчатое лицо Мэг покраснело. Она прекрасно знала, о чем думал сидящий перед ней молодой человек. Она была возмущена, потому что считала, что Винс должен хотеть жить отдельно со своей женой, но спорить с ним она не имела права. Сказав то, что хотела сказать, она ушла.
      Она еще больше возмутилась, когда Винс вечером остановил ее и сказал тоном победителя:
      – Думаю, вам будет интересно узнать: я только что спросил жену, хочет ли она переехать в Лондон. Кристина ответила, что даже и не думает об этом, потому что в этом случае я не смогу кататься на яхте.
      – Хорошо, – коротко сказала Мэг и ушла, еле сдерживая раздражение.
      «Безмозглый, эгоистичный дурак, – подумала она, – какой еще ответ ты ожидал от любящей жены? Конечно, его яхта! А как насчет новой подружки? А эта бедная дурочка Кристина! Жаль, что она не такая эгоистка, как мисс Бишоп, а то бы завтра их уже здесь не было. «Бархатный сезон», «яхта»… какое отношение все это имеет к Кристине, которая в сто раз была бы счастливее в собственном доме вместе с мужем. Она ведь почти не видит Винса с момента их возвращения из свадебного путешествия. Жаль, но, по всей видимости, у этого брака нет будущего».
      Что касается леди Гейлэнд, то Мэг заметила, что она чем-то раздражена.
      Когда Мэг спросила ее о планах на следующую неделю, леди Гейлэнд холодно ответила:
      – Не спрашивайте меня, спросите лучше свою пациентку. Меня обвиняют в том, что я слишком все заорганизовываю.
      Мэг стало жаль Кристину, когда та сказала ей радостно:
      – Винс так мил, он предложил мне поехать в город. Как бы мне этого хотелось! Я сказала даже свекрови о том, что очень хочу уехать отсюда. Но я не могу позволить Винсу сделать это. Я должна дождаться окончания бархатного сезона.
      Тем временем Алан вернулся в Лондон. Одна из сплетниц, знавших Алана и Розу Гейлэнд, сообщила Розе, что видела Алана обедающим в ресторане с высокой молодой темноволосой женщиной, похожей по описанию на Шарлотту Маршалл.
      Роза была разочарована, потому что надеялась сбыть свою невестку этому дружелюбному и внимательному брокеру. Но раз уж дела повернулись таким образом, она решила использовать эту информацию, чтобы поиздеваться над Кристиной.
      – Я удивляюсь тебе, милочка. Ты начинаешь терять своих поклонников, – сказала она сладким голосом.
      Это было во время обеда. Кристина уже не была лежачей больной, а могла передвигаться, поддерживаемая Мэг. Она могла прямо сидеть, что очень радовало ее.
      С искренним удивлением она посмотрела на свекровь:
      – Каких поклонников? Кого я потеряла?
      Леди Гейлэнд торжествующе рассказала, что Алана и Шарлотту Маршалл видели в ресторане. Винс засмеялся.
      – Я очень рад, что старина Алан становится похожим на мужчину. Ведь раньше он был таким застенчивым.
      – Согласна с тобой, – сказала леди Гейлэнд. Кристина начала раздражаться.
      – Не понимаю, почему Алан не может пообедать с миссис Маршалл и какое отношение имею к этому я.
      – Но, дорогая, мы все думали, что он влюблен в тебя, – промурлыкала Роза.
      – Я так не считаю, – горячо сказала Кристина.
      – А я считаю. А ты, Винс? – вставила Роза, наслаждаясь раздражением Кристины.
      Мэг с силой вонзила свою вилку в мясо и подумала: «Старая чертовка!..»
      У Винса не было ни малейшего желания расстраивать жену. Без всякой задней мысли он поддержал шутку матери.
      – Да, конечно. Я думаю, что он был в тебя влюблен, а ты его упустила, моя дорогуша. Теперь он попал в цепкие лапки этой долговязой девицы.
      Кристина хотела было возразить Винсу, но потом передумала.
      Роза мельком посмотрела на свою невестку.
      – Я не думаю, что этот изобретатель детских игр в слова заслуживает такого внимания, – засмеялась она.
      Именно этот смех разозлил Кристину, которая изо всех сил пыталась сдержаться. Она холодно сказала:
      – Я никогда не считала Алана своим поклонником, тем более он играл со мной в слова тогда, когда я была полностью парализована и мне нужно было чем-нибудь заняться… Тогда мне это очень помогло.
      – Тина, не заводись, мама просто разыгрывает тебя, – сказал Винс.
      – И тем не менее, – вставила леди Гейлэнд, – нашей маленькой Тине не следует быть слишком самоуверенной, когда хорошенькие женщины уводят у нее поклонников.
      Винс засмеялся, думая об Алане.
      – Предупреждение цыганки, – сказал он, – прислушайся к нему, мое золотко.
      Но Кристина думала о нем и прекрасно знала, что кроется за словами свекрови. С огромным трудом она сдерживала себя.
      Повернувшись к Мэг, она сказала:
      – Вы должны помочь мне придумать такой рецепт любовного напитка, чтобы ни одна из этих хорошеньких женщин не смогла увести моего мужа.
      Мэг фыркнула.
      «Я лучше куплю яд, который успокоит леди Г. навеки», – подумала она.
      Мэг очень разозлилась, когда увидела, как потухли глаза ее пациентки и в них снова поселился страх. Любой человек, проходящий через такие испытания, нуждается в поддержке и сочувствии, а Кристина не видит со стороны свекрови ничего, кроме скрытой злобы и изощренных издевок.
      Вслух же Мэг сказала:
      – Я защищу свою пациентку ото всех ваших очаровательных женщин, леди Гейлэнд. А что касается мистера Брейда, так я уверена, что он оставит свою привлекательную вдову по первому слову миссис Винс.
      – Уверен в этом, – легко согласился Винс.
      Винс уже забыл этот разговор. Для него ничего не существовало, кроме собственных желаний, а часто и они были столь преходящи, что он забывал о них, как только они осуществлялись.
      Завтра он собирался поехать покататься на яхте с Эверестом… и с Тайфун. Он не мог отрицать, что ему было приятно думать об этом.
      Предвкушая завтрашнее удовольствие, он решил посвятить сегодняшний вечер своей жене. Вечер прошел очень скучно. Мать была в плохом настроении и рано пошла спать, гостей не было. Винс всегда скучал, если не было гостей. Он был тронут тем, что Тина была явно счастлива оттого, что они рядом. Включив телевизор, они смотрели кино, взявшись за руки.
      – Какое счастье, – сказала она, – сидеть вот так вдвоем, взявшись за руки… Как в старые добрые времена.
      – Дорогая, – сказал он, лениво трогая губами ее золотые волосы, – как замечательно ты пахнешь! Я люблю тебя.
      В комнату вошел дворецкий.
      – Какой-то джентльмен желает поговорить с вами, сэр. Он говорит, что это связано с работой.
      – О Господи, – сказала Кристина. Винс выронил ее руку и встал.
      – Кто бы это мог быть? Дорогая, я вернусь через минуту.
      Но прошло много времени, прежде чем Винс вернулся в гостиную. Он подошел к телефону в библиотеке. Услышав низкий хрипловатый голос, он понял, что этим «джентльменом» была… Гейл.
      – Я решила, что будет лучше, если меня не узнают, поэтому постаралась говорить мужским голосом, – объяснила она.
      – И что ты хочешь в такое позднее время, маленький Тайфун? – спросил он.
      – Ничего, только поговорить с вами, капитан. Заинтригованный и польщенный, Винс сел на стул, вытянул ноги, и долгий разговор начался. Он решил, что ему нужно немного развлечься, уж слишком долго он играл роль преданного мужа больной жены.
      У Гейл в запасе было много пикантных историй, к тому же она готовила вечеринку в субботу и очень смешно об этом рассказывала.
      Обещали, что погода в субботу будет великолепной, поэтому они решили устроить танцы на открытом воздухе. Папа потратил целое состояние, чтобы сделать грандиозное представление, которое должно потрясти весь район. Уже готова подсветка бассейна, а вообще они хотят воссоздать атмосферу Вест-Индии: везде будут расставлены огромные пальмы в кадках, на деревьях будут развешены яркие бумажные фонари, закуплено огромное количество экзотических красных и белых цветов, приглашен ансамбль калипсо. Она решила обзвонить всех гостей и попросить их прийти на вечер в национальных одеждах Вест-Индии.
      – Я думаю, любая женщина захочет одеться, как индийская красавица, ведь в этом случае на нас должно быть достаточно мало одежды, – захихикала Гейл. – А бедную Кристину мы можем одеть, как принцессу из Ямайки, которую два раба будут носить в плетеном кресле.
      – Не думаю, что это ей понравится, – сказал с сомнением Винс. – Она не любит, когда ей напоминают о ее болезни. Она хочет попытаться походить немного.
      – Ах, бедняжка.
      Более проницательный человек смог бы почувствовать неискренность этого восклицания, но Винс никогда проницательным не был. Гейл добилась того, чего хотела: она напомнила ему, что его златовласка, обожаемая им когда-то, стала просто «бедняжкой», которую теперь все жалеют. Он устал от этого. Наверное, Алан тоже устал сидеть у постели Кристины, раз увлекся здоровой и жизнерадостной Шарлоттой. Винсу не хотелось говорить о Кристине, и он перевел разговор на Гейл.
      – А ты, я полагаю, будешь одета, как тайфун?
      – Это как? – засмеялась она.
      – Что-нибудь похожее на шторм, водоворот, что-нибудь разрушающее.
      – А тебя я смогла разрушить?
      – Не спрашивай, ты сама все прекрасно знаешь.
      – Винс, – сказала она волнующим голосом, – я пыталась забыть то, что произошло у пруда… но не смогла.
      – Я тоже не смог. Но разумнее нам с тобой не вспоминать об этом.
      – Я не хочу быть разумной. Что умерло, то умерло, а мы с тобой живы. Какое счастье хоть иногда не быть разумными.
      Винс закрыл глаза. Ему казалось, что она стоит рядом и смотрит на него огромными карими глазами, подставляя ему свои алые губы. Он почувствовал непреодолимое влечение к ней, это заставило его закончить разговор.
      – Ты плохо себя ведешь, – сказал он. – Я кладу трубку. Спокойной ночи, Тайфун. И ради Бога, постарайся быть хорошей девочкой.
      Она засмеялась своим чарующим смехом.
      – Спокойной ночи, – сказала она, а потом добавила очень тихо и медленно, – любимый… до субботы.
      Он положил трубку. Ему было так спокойно смотреть телевизор вместе с Кристиной, а теперь Гейл расстроила его. Она волновала его так, как ни одна женщина не волновала его до этого. Винс злился, но чувствовал, что не может противостоять этому до субботы. Да уж… Он мог себе представить какой костюм оденет Гейл, как соблазнительно будет танцевать румбу при свете луны.
      Ему надо быть осторожным, иначе не миновать беды, он прекрасно это понимал. Взволнованный и расстроенный, он вернулся в гостиную. Телевизор был уже выключен, а Кристина сидела одна на диване. Мягкий свет торшера делал ее волосы золотыми. Она выглядела очень усталой, но улыбнулась и протянула ему руку.
      – Кто это был? Ты разговаривал так долго… я испугалась, что что-то случилось.
      – Что-то действительно случилось, – сказал Винс с коротким смешком, – но я позабочусь, чтобы все было нормально.
      – Я могу чем-то помочь?
      – Да нет, спасибо, – он разозлился, так как Кристина заставила его испытать стыд.
      Он протянул ей руку, а потом резко отпустил ее, как будто ему неприятна была ее нежность.
      «Если бы она могла подняться с этого проклятого стула, – подумал он, – поехать со мной кататься на машине, на яхте, поехать в ночной клуб, танцевать до тех пор, пока это наваждение не покинет меня! Но она привязана к этому стулу, а я к ней. Бедняжка… (кажется, Гейл назвала ее именно так?)»
      Кристина посмотрела на мужа и увидела на его лице такое, чего не могла понять. Он изменился, и эта перемена пугала ее.
      – Мы еще посидим с тобой? – спросила она как можно беззаботнее.
      – Нет, у меня болит голова. Давай я позвоню Мэг, и мы поднимем тебя.
      – Хорошо, – сказала она, и ее сердце сжалось. Он наклонился и дотронулся губами до ее лба. Потом она долго лежала в постели и не могла заснуть. У нее было странное чувство одиночества… беспомощности… как будто тучи сгущались над ней. Почему этот телефонный звонок так изменил Винса? Им было так хорошо вместе до этого.
      Она долго не могла заснуть и вдруг поняла, что впервые со дня их свадьбы он не пришел пожелать ей спокойной ночи.

Глава пятнадцатая