Через пять минут Костя с неизменным аппетитом уничтожал подряд все, что нашлось в небогатом холодильнике: колбасу, сыр, холодные котлеты, вареные овощи. Запивал он это детским соком из крохотных баночек. Поглощенность процессом и постоянно набитый рот не помешали ему выложить почти все, с чем он приехал к Ольге.
      - Костя, вы во многом правы, - сказала удивленно поглядывавшая на него девушка. - Я даже не знаю, откуда вы могли все это узнать. Неужели Володя вам рассказал?
      - Нет, что вы! - не поднимая глаз от тарелки, доктор махнул рукой. - Да мы и не виделись даже...
      - Тогда я не понимаю... Мне, честно говоря, даже неловко говорить об этом с посторонним человеком...
      - Какой же я посторонний, милочка?! - пораженный таким бестактным заявлением, Константин даже жевать перестал. - Я - врач.
      - Я понимаю, - кивнула Ольга, - но при чем здесь это?
      - Как - при чем?! - уже совершенно возмутился доктор. - Как - при чем?! Вы меня удивляете... - Он сердито укусил котлету. - Вы же любите Буржуя...
      - Кого? - не поняла девушка.
      - Ну Коваленко, - пояснил Костя. - Любите по-настоящему...
      - Да мало ли! Послушайте, Костя, я правда не буду обсуждать это с вами. Не обижайтесь.
      - Можете не обсуждать, - великодушно разрешил доктор. - Сейчас главное - действовать. В дурдоме я провел некоторые оккультные действия. Впрочем, неважно... Так вот, если в самый трудный момент вы будете рядом, то впереди вас ожидают долгие годы счастливой совместной жизни... - Он облизал пальцы и обвел глазами стол. - А что, соку больше нет?..
      - Откуда вы можете знать, кого что ожидает? - спросила Ольга, подавая ему очередную баночку.
      - Как вам сказать... - пробормотал Константин, стиснув неподатливую крышечку. - С некоторых пор я все больше овладеваю даром ясновидения...
      - А, да... - вспомнила Ольга. - Вы же говорили, что приехали из дурдома.
      - Между прочим, это тут совершенно ни при чем, - строгим тоном сообщил доктор и единым духом расправился с содержимым баночки. Потом удивленно поглядел на хозяйку, которая почему-то не спешила переодеваться. - Я уже заканчиваю, Оленька, так что собирайтесь скорее, у нас мало времени...
      - Нет. - Ольга отрицательно покачала головой. - Я не поеду к Володе, пока он сам этого не захочет.
      - Поверьте мне как специалисту: он этого очень хочет...
      - Не обижайтесь, Костя, - девушка встала из-за стола, - но я никуда не поеду. Доктор сыто икнул.
      - Извините... - Он снисходительно, хотя и снизу вверх, поглядел на Ольгу. - Ох уж эти мне барышни, которых надо силой тащить навстречу собственному женскому счастью. Вам просто повезло, что я оказался рядом!
      - Что вы, интересно, о себе возомнили? - уже раздраженно спросила девушка. - Кто вы такой, в конце концов?!
      Не обращая ровным счетом никакого внимания на возмущение собеседницы, Костя надкусил эклер, последнее, что оставалось на столе.
      - Я - ум-хум... - сообщил он с набитым ртом.
      - Что? - переспросила Ольга.
      - Колдун, - охотно повторил доктор, цыкнув зубом. - То есть народный целитель. Инженер человеческих душ.
      - Но... Я о вас никогда не слышала...
      Костя довольно погладил себя по животу и пообещал радостно:
      - Ничего, еще услышите!
      Рыжий бродил по огромному столу и принюхивался к новым для себя запахам. В кабинете Толстого сидели Буржуй, Пожарский, Воскресенский и сам хозяин. Сидели они уже давно, с самого утра. Все, о чем следовало поговорить, было не раз обговорено. Теперь оставалось только ждать. И в комнате повисло напряженное молчание, которое изредка прерывало лишь удивленное мяуканье Рыжего, делавшего свои маленькие кошачьи открытия.
      Тишину разорвал звонок телефона. Все переглянулись. Только Толстый так и не отвел от стены неподвижного мертвого взгляда. Буржуй нажал кнопку громкой связи, и комнату заполнил лениво цедящий слова голос Кудлы:
      - Это я. Только избавь меня от эпитетов, у меня сегодня с утра деловое настроение. Время для проявления эмоций у нас еще будет...
      - Чего ты хочешь? - Буржуй от ярости с трудом разжимал челюсти.
      - Сначала я скажу, чего хочешь ты. Поправь меня, если ошибусь. Ты хочешь, чтобы Володя и шлюшка не пострадали, так?
      Толстый, который, казалось, вообще ничего не слышит вокруг, вдруг вскочил и свирепо заорал в микрофон:
      - Эй ты, козел белобрысый! Иди сюда, ниньзя хренов! Один на один! Только ты и я! Ну!!!
      - Слушай, переключи звук на трубку, - в голосе Кудлы появились раздраженные нотки. - Меня тошнит от истерик.
      Буржуй успокаивающе стиснул плечо друга. Тот рухнул в кресло и снова уставился в стену.
      - Говори, - потребовал у Кудлы Буржуй.
      - Сегодня в 19-00 ты осуществишь переводы всех своих средств в те банки и на те счета, которые я буду называть по телефону.
      Все, кроме Толстого, автоматически взглянули на часы. Время перевалило за полдень.
      - Это невозможно. Чисто технически, - спокойно сказал Буржуй.
      - Это возможно. До семи у тебя есть время. А мои люди уже готовы. Если ты постараешься, пропадет максимум процентов восемь, я посчитал.
      - Значит, ты по-прежнему воруешь конфеты, - криво усмехнулся Буржуй. - И только-то?
      - Я по-прежнему пытаюсь исправить больной мир, - вздохнул Кудла. Если бы ты знал, как это трудно делать в одиночку.
      - Ты лечишь мир, воруя женщин и детей? Присваивая чужие деньги? Убивая?
      - Ты, Буржуй, внук какого-нибудь свинопаса и потомок раба. А сейчас обладаешь миллионами, властью. Согласись, это неправильно. Я верну тебя в какую-нибудь убогую лачугу, поставлю к станку - пусть все хоть немного придет в норму...
      - Неужели ты просто украдешь деньги и сбежишь, не попытавшись даже убить меня?
      - Об этом поговорим позже, - в голосе Кудлы послышалась насмешка.Сначала ты выполнишь мой приказ.
      - Я хочу, чтобы ты ответил: Амину... - начал Буржуй.
      - Я же сказал - позже! - резко оборвал его Кудла. - Сначала дело.
      - Я хочу убедиться, что Вера и ребенок живы.
      - Это не американское кино, сирота. Они живы, даю слово.
      - Я знаю цену твоему слову...
      - Поэтому должен понимать, что я говорю правду. Но ты теряешь время, а его у тебя мало. Да... Ты же понимаешь: ни милиции, ни охраны, ни оружия. И не пытайся хитрить со мной. Иначе шлюха не просто умрет, а умрет тяжело. Все, я позвоню. - И связь прервалась.
      Какое-то время Буржуй сидел без движения, затем обвел глазами друзей. Подавленный взгляд Пожарского, застывший, как глыба, Толстый, спокойная готовность на лице Воскресенского.
      - Алексей Степанович... - проговорил Буржуй.
      - Да, - тут же отозвался менеджер.
      - Пожалуйста, свяжитесь со всеми. Готовьте средства к отправке.
      - Хорошо, Владимир Владимирович. - Воскресенский поднялся и вышел из кабинета.
      - Подожди, Буржуй, мы что, вот так сдадимся?! - потерянно проговорил Пожарский.
      Буржуй поднял на Олега усталые глаза, долго глядел на него, наконец сказал, обращаясь неизвестно к кому:
      - Надо звонить Борихину...
      И сам же принялся набирать номер мобильного телефона. Но никто на звонок не отозвался.
      Скрутив простыню в тугой жгут, Вера кольцом обвязала им два вертикальных прута оконной решетки и вставила в это кольцо отломанную от стула ножку. Что-то похожее она видела в кино. Попыталась вращать импровизированный рычаг, сжимая жгутом прутья. Маленький Володя сидел, болтая ногами, на диване и с огромным интересом наблюдал за действиями тети.
      Толстые прутья словно замерли, но, взмокшая от пота Вера не сдавалась. Несколько раз ножка вырывалась у нее из рук, раскручивалась с убийственной силой, и Вера едва успевала отпрыгнуть в сторону. Если после всех мучений прутья и прогнулись, то не настолько, чтобы между ними мог протиснуться человек.
      - Тетя Вера, а что ты делаешь с окошком? - спросил малыш.
      Вера смахнула пот со лба. Кудла ушел еще утром. Она слышала, как щелкнул замок двери и загремел тяжелый засов. Но куда отправился этот тип с рыбьими глазами и когда вернется, Вера не знала, а потому следовало соблюдать осторожность.
      - Тише, маленький. Тише, мой хороший... - попросила она ребенка и задумчиво посмотрела на него.
      Что ж, если нет возможности убежать вдвоем... Вера бросилась к малышу и стала лихорадочно что-то шептать ему в ухо. Володя послушно кивал головкой. Покончив с объяснениями, Вера взяла огрызок карандаша, найденный на книжной полке, и нацарапала на вырванном из книги форзаце коротенькую записку. Вложила ее в нагрудный карман Володиной рубашки. И снова обняла малыша.
      - Ты все понял, мой хороший? Беги быстренько, не останавливайся. Когда увидишь большую дорогу - любую большую, по которой машины ездят, поднимай ручку...
      - Как для такси? - деловито уточнил малыш.
      - Умница, как для такси, - закивала Вера. - Умеешь?
      - Да. - Володя показал. - Вот так.
      - Правильно. Молодец ты мой. И сразу покажи взрослым эту бумажку, понял?
      - Понял. Тетя Вера...
      - Что?
      - Я не хочу без тебя...
      - А я скоро приеду! Вот увидишь.
      - А дядя-мудак не будет тебя обижать? - Вера улыбнулась сквозь слезы.
      - Это нехорошее слово, ты же знаешь. Не надо его говорить...
      Ломая ногти, она разорвала простыню на несколько полос и связала из них достаточно длинную веревку. Получалось у нее так, будто вся жизнь прошла в побегах. Обвязала мальчика под мышками, еще раз проверила прочность узлов, поднесла Володю к окну и помогла протиснуться между прутьями.
      - Не боишься? - спросила. Малыш отрицательно помотал головой. Молодчинка. Ну, давай.
      Она принялась осторожно спускать мальчика, но в последний момент тот вдруг ухватился за прутья решетки ручонками, и Вера увидела, как из глаз у него потекли слезы.
      - У, что такое? - ласково проговорила она, понимая, что сейчас важнее всего найти слова - те самые, единственно верные. - А я думала - ты у нас смелый, как твой папа.
      - Папа большой, а я еще маленький, - всхлипнул малыш.
      - Кто тебе сказал? Ты тоже уже большой. Давай, соберись, скажи себе: "Нельзя бояться!"
      Володя шмыгнул носом, но повторил очень решительно:
      - Нельзя бояться!
      - Вот так. А говоришь - маленький! - улыбнулась Вера. - Ты настоящий мужчина. Держись крепче.
      И она снова начала опускать малыша, чувствуя, как огнем запекло ладони. И ни малыш, который, задрав головенку, смотрел вверх, на тетю, ни тем более сама Вера не видели, что под окном с самурайским мечом в руке уже давно стоит Кудла.
      - Упс! - он с ухмылкой подхватил спустившегося почти до самой земли Володю. Вера вздрогнула, прижалась головой к прутьям решетки. Кудла внимательно посмотрел на замершего у него на руках Володю.
      - Ты смелый, - искренне проговорил он. - Это потому, что у тебя по жилам бежит кровь твоей матери... - Равнодушные глаза поднялись вверх. - А тебя я предупреждал, шлюха. Теперь ты будешь наказана... - И, взмахнув мечом, он рассек свисающую из окна простыню.
      ...Вера стояла у стенки, а Кудла, прижав к ее горлу острое, как бритва, лезвие меча, слегка поводил им из стороны в сторону и с каменным лицом следил за реакцией девушки. Вере было страшно. До ужаса. До смерти. По ее лицу стекал пот, но она, сжав зубы, молчала. Кудла неуловимо резким движением отсек кончик воротника с рубашки Веры. Она вздрогнула.
      - Так ты веришь в любовь и самопожертвование, шлюха? - процедил он. - Какая пошлость: грязная девка верит в то, о чем понятия не имеет!
      - Ты... не рассказывай мне... о любви... понял? - Bepa чувствовала, как при каждом слове лезвие царапает ей кожу. - Такие, как ты, никого не могут любить...
      - Такие, как я? - удивился Кудла. - А что ты называешь любовью, шлюха, а? Если сейчас я отрежу тебе уши, сделаю рот до ушей, твой накачанный парнишка-муж будет по-прежнему любить тебя? Как ты думаешь?
      Сжавшаяся в комок от ужаса Вера молчала. Кудла, оскалившись в улыбке, занес меч. Вдруг из соседней комнаты выбежал маленький Володя и прижался к Вере, обхватив ее обеими ручонками.
      - Владимир, ты, конечно, можешь стоять так, - очень серьезно сказал Кудла. - Ты - мужчина, и сам принимаешь решения. Но, когда я вспорю живот этой самке, которую ты называешь тетей, сабля отрубит тебе голову. Это очень больно. Ты понял?
      Малыш вдруг повернулся лицом к Кудле. И глаза его стали жесткими и упрямыми, буржуйскими-буржуйскими - они стали глазами затравленного, но не собирающегося сдаваться волчонка. Кудла смотрел на него в упор, но и Володя не отводил взгляда. Вера попыталась оторвать малыша от себя, но он неожиданно сильно вцепился ручонками в ее юбку. Кудла со свистом взмахнул клинком и остановил лезвие в миллиметрах от головы ребенка. Тот по-прежнему не сводил с него неморгающих темных глаз. Кудла улыбнулся, нагнувшись, подхватил вырывавшегося малыша на руки.
      - Те, кто не верит в родословные, - тупые дегенераты, - проговорил человек с прозрачными глазами. - Только порода делает появившихся на свет людьми.
      - Да... - Вера постаралась незаметно перевести дыхание, но голос ее звучал хрипло. - Он - сын Буржуя.
      ГЛАВА 30
      В дверь постучали. Пожарский, невесело о чем-то размышлявший, поднял глаза. Толстый даже не пошевелился. Буржуй оторвал взгляд от улицы внизу и отвернулся от окна. В кабинет походкой победителя вошел Константин.
      - Доктор? - удивился Коваленко. - Зачем вы приехали?
      - Так, знаете... - скромно ответил Костя. - Почувствовал, что могу быть полезен... - Доктор оглянулся и только тут обнаружил, что за ним в открытую дверь никто не вошел. - Здравствуйте, вот еще новости... - проговорил он укоризненно. - Надо же, какие мы стеснительные...
      - Кому это вы, доктор? - вдруг заволновался Буржуй. - Кто там?
      - Я... - на пороге стояла Ольга и смотрела на Коваленко своими ясными и спокойными глазами.
      Пожарский мгновенно встал и направился к двери, по дороге подхватив Толстого под руку. С другой стороны к Анатолию подскочил доктор. Великан послушно встал, и через несколько секунд Буржуй и Ольга остались одни.
      - Мне не нужно было приезжать? - тихо спросила девушка.
      - Да. Не нужно было, - ровным голосом ответил Буржуй.
      - Я сейчас уйду, - она сделала движение в сторону двери.
      Буржуй схватил ее за руку.
      - Нет. Не уходи, - попросил он.
      - Ты противоречишь сам себе... - сказала она и грустно улыбнулась.
      - Да... - кивнул Коваленко.
      - Правда - ты хочешь, чтобы я уехала?
      - Нет, я хочу, чтобы ты осталась, - Буржуй в упор поглядел на Ольгу. - Но тебе лучше уехать. Дело в том, что он... уже позвонил...
      Он прижал ее прохладную ладонь к разгоряченной щеке. Потом, не выпуская эту, ставшую вдруг родной, руку, подвел девушку к креслу. Сам сел напротив. Они долго сидели молча.
      - Как ты думаешь, те, кто умер, видят нас? - спросил вдруг Буржуй и поднял черные глаза.
      - Не знаю. Наверное, видят. - Ольга помолчала. - Ты думаешь о своей жене? - Она чуть беспомощно посмотрела на него. Буржуй молча кивнул. Девушка погладила его по руке. - Наверное, я все-таки должна уйти... И вообще извини, это все доктор! Сама бы я никогда... - Она подавленно замолчала и попыталась встать, но Буржуй мягко удержал ее.
      - Нет, не уходи... - Он заговорил тверже. - Дело не в докторе. Не знаю почему, но я чувствую, что ты должна быть рядом.
      - Правда? - она неуверенно улыбнулась.
      - Да, - твердо ответил Буржуй.
      - Я тоже так чувствую. Глупо, правда? Мы же ничего не знаем друг о друге...
      - Может быть, чувствовать - это важнее, чем знать?
      - Наверное... - согласилась она, немного подумав. - Потом сжала его руку. - Скажи, ты спасешь Володеньку?
      - Да, - его голос прозвучал глуховато и твердо. Оля закрыла глаза и прижалась щекой к руке Буржуя.
      - Почему я верю всему, что ты говоришь? Всему-всему... А что с нами будет дальше?
      - Не знаю... - тихо ответил Буржуй.
      - Ты же сам сказал: чувствовать важнее, чем знать... - Он немного помолчал, глядя в никуда. Потом признался:
      - Я не могу тебе честно ответить. Я сейчас чувствую слишком много разного...
      - Не хочешь об этом говорить? - Буржуй отрицательно покачал головой, и девушка с готовностью кивнула. - Хорошо, я не буду спрашивать...
      - Ты всегда такая послушная? - улыбнулся Коваленко.
      - Не знаю, - она ответила ему улыбкой. - Я никогда не была такой, как сейчас...
      - Знаешь, ты рядом, и я снова захотел жить, - вдруг очень серьезно сказал Буржуй.
      - Ты говорил, что сейчас это плохо для тебя...
      В его глазах внезапно зажегся злой холодный огонь.
      - Нет, сейчас это очень плохо для него...
      В соседней комнате Толстый, закрыв глаза, сидел в кресле, а Костя совершал пассы над его головой. Пожарский с кривой улыбкой наблюдал за этой процедурой. Выглядело все - цирк цирком, но в какой-то момент Толстого вдруг начала бить крупная дрожь, потом он резко обмяк и, безвольно откинув голову, забылся в кресле.
      - Вы что вытворяете, доктор?! - заволновался Олег. - Что с ним?!
      - Ничего особенного, - беззаботно отозвался Константин. - Так, немного сбросил напряжение. Полчасика поспит. А проснется - ему полегче будет...
      - Полегче?! - не поверил Пожарский. - Я же вам рассказал, что произошло...
      - Да, ужасно, ужасно, - сочувственно покивал головой доктор. - Но вы знаете, Олег, даже в одной и той же ситуации человек может чувствовать себя совершенно по-разному. Не желаете убедиться на себе?
      - Нет уж, спасибо... - Пожарский даже чуть подался назад.
      - Ну как хотите, - обиженно проговорил доктор. - Напрасно отказываетесь, между прочим!
      - Если вы такой всемогущий, - сердито заметил Олег, - убили бы этого подонка! На расстоянии!
      Костя вытаращил на Пожарского глаза, потом шлепнул себя ладонью по лбу и радостно воскликнул:
      - Слушайте, а ведь прекрасная идея! Попытаться, во всяком случае, стоит! Как это мне самому не пришло в голову! Скажите, у вас его фотографии случайно нет?
      - Должна быть... - еще с сомнением, но явно загораясь идеей, проговорил Пожарский. - Где-то у Толстого в столе... Борихин приносил... А вы это что - серьезно?
      Костя вскочил, понесся к двери и уже на ходу бросил:
      - А вы думали! - и мстительно добавил: - Сейчас я ему моих рыбок припомню!
      Не постучав, Костя ворвался в кабинет и бросился к столу Толстого. Буржуй и Оля отпрянули друг от друга. Следом в открытую дверь влетел и Пожарский. Они в четыре руки принялись рыться в ящиках. Бумаги полетели в разные стороны.
      С минуту Буржуй оторопело наблюдал за процессом, потом спросил:
      - Эй, друзья, вы что?
      - Есть идея, Буржуй! - с деловитым восторгом проговорил Пожарский.
      - Я, конечно, не волшебник, а, как говорится, только учусь, - не очень внятно пояснил доктор. - Но как вспомню о моих рыбках!..
      - Буржуй, где здесь у Толстого была фотография Кудлы, ты не помнишь? - поинтересовался Олег, продолжая копаться в бумагах.
      - Не знаю, спроси у него. А... Что происходит? - запнувшись, спросил все еще ничего не понимающий Коваленко.
      - Сейчас Костя нам продемонстрирует свои способности, - радостно пообещал Пожарский. - Оружие возмездия!
      - Слушай, Олег, давай хоть ты сейчас будешь взрослым... раздраженно проворчал Буржуй.
      - Я не хочу быть взрослым и покорно делать все, что прикажет этот подонок! - Пожарский упрямо мотнул головой. - Доктор, вы точно справитесь?
      - Я серьезно, Олег, - продолжал настаивать на своем Владимир. - У нас много работы, и я как раз хотел посоветоваться с тобой. Поэтому хватит ерунды!
      - Извините, Володя! - твердо и с достоинством проговорил доктор Костя. - Я, кажется, еще никогда вас не подводил, так что проявите немного уважения... Ага! - вдруг радостно завопил он, размахивая обнаруженной на дне одного из ящиков фотографией. - Вот она, родименькая... - Доктор обвел строгим взглядом присутствующих и снисходительно разрешил: - Кто не будет мешать таинству, может остаться...
      В открытую дверь заглянул Воскресенский.
      - Владимир Владимирович, - сообщил он. - Процесс, как говорится, пошел, - и, выждав деликатную паузу, поинтересовался: - Скажите, мы что, даже не будем пытаться ничего предпринять?
      - Почему же? - с горькой насмешкой проговорил Буржуй. - Вот доктор как раз собирается попытаться. Правда, доктор?
      - Совершенно верно, - серьезно подтвердил Константин. - И попрошу без обидной иронии...
      Пожарский по требованию колдуна раздобыл неизвестно где две свечи, и вскоре Костя, поставив их, зажженные, по обе стороны фотографии Кудлы, с шаманской торжественностью зашептал заклинания. И явно было видно, что в это занятие он вкладывает все свои силы: лоб его мгновенно покрылся испариной, черты лица обострились, глаза стали закатываться.
      - Что он делает? - испуганным шепотом спросила у Буржуя Ольга.
      - Занимается ерундой, - раздраженно ответил тот. - Сейчас я все это прекращу...
      В просторной комнате звучал Вагнер. Приковав Веру и малыша наручниками к тяжелому дубовому креслу, Кудла рисовал их портрет. Вдруг в холодных глазах его помнилось удивление, он замер. Вера подалась вперед. Зрелище было странное и немного пугающее. Взгляд его странно остекленел. Несколько секунд Кудла еще пытался справиться с собой, но снова вздрогнул и прижал руку к груди, чувствуя мучительную пульсирующую боль. Из ослабевших пальцев выпал мелок и со стуком покатился по полу. Кудла застонал и пошатнулся. Ничего не понимающая Вера во все глаза смотрела на своего мучителя.
      Стараясь ступать ровно, Кудла вышел из гостиной, но за дверью уже не стал сдерживать стон. Сжав челюсти, он добрался до стола, на котором стоял аппарат, напоминавший селектор, и нажал красную кнопку. Из динамика донеслось чье-то невнятное бормотание, потом послышался голос Буржуя:
      - Знаете, мне это осточертело. Костя, вы меня слышите? А нам с тобой, Олег, вообще есть чем заняться...
      - Ну не мешайте же! - раздраженно проговорил смутно знакомый Кудле голос. - Магия - это вам не шуточки! Я и так все время сбиваюсь...
      Белый как полотно Кудла захрипел от боли и повалился спиной на стол, изогнувшись дугой в невыносимой муке. Но, справившись с приступом, дотянулся до телефона и нажал нужную кнопку.
      - Если ты... не остановишь колдуна... я... прямо сейчас выколю глаза щенку и девке... - простонал он в микрофон.
      - Кто это? - полный искреннего удивления голос Буржуя прозвучал одновременно и в телефонной трубке, и в динамике.
      Кудлу сковал очередной приступ мучительной боли. Держась из последних сил, он сумел проговорить почти внятно:
      - Если он не остановится прямо сейчас, ты услышишь, как они будут кричать... - И Кудла хрипло застонал.
      Буржуй отбросил в сторону трубку и подбежал к столу. Фотография и обе свечи полетели на пол.
      - Хватит! Хватит, я сказал!!! - взревел Коваленко.
      - Знаете, Володя, я требую уважения, - до предела возмущенный таким бесцеремонным вмешательством доктор Костя выпучил на Буржуя глаза. - В конце концов, у каждого свои методы работы...
      - Закончили! - отрезал Коваленко и приказал: - Оля, доктор, идите в соседнюю комнату, отдыхайте. Где Толстый?
      - Спит, - сообщил Пожарский. - Его доктор загипнотизировал...
      Напуганный резким тоном Буржуя, Константин поспешил заверить:
      - Исключительно в рамках традиционной терапии! Исключительно...
      - Хорошо, идите, - жестко бросил Владимир, - мы с Олегом и Алексеем должны все подготовить.
      Совершенно обиженный доктор поплелся к двери. За ним послушно отправилась Ольга. Буржуй тут же бросил взгляд на Пожарского и прижал палец к губам: тихо, дескать, молчи! Схватив за рукав Пожарского, а по дороге прихватив и Алексея, Коваленко вытолкал их на балкон.
      - Ты что, Буржуй, что случилось? - уставился на друга Олег, когда они оказались на воздухе.
      - А ты не понял? - жарким шепотом проговорил Коваленко. - Он все слышит!!!
      - Каким образом? - не поверил Воскресенский. - Вы же утверждали, что была проверка...
      - Да, менты сказали - все чисто, - присоединился к Алексею Пожарский.
      - Ума не приложу, каким образом, - признался Буржуй. - Кстати, Борихину дозвонились?
      - Я только что набирал, - пожал плечами Олег. - Глухо, как в танке...
      - Теперь говорить только общие фразы, ясно? - распорядился Владимир. - Черт, что же делать? Если он все слышит...
      - Какая разница? - удивился Воскресенский. - Мы же все равно собирались отдавать ему деньги.
      - Вы меня убиваете, Алексей Степанович! - с упреком посмотрел на него Буржуй.
      - А разве нет? - изумленно вскинул брови Алексей. - У него же в руках люди, ребенок...
      - Вот именно! И они живы только до тех пор, пока он не победил!
      - Что же вы намерены делать? - с живым интересом спросил Воскресенский.
      - Черт, знать бы раньше, - простонал Олег. - Я бы ему устроил сюрприз. По крайней мере, несколько часов у нас бы было...
      - Погоди, ты о чем это? - Буржуй схватил Пожарского за руку.
      - Ну, я бы состряпал программку - так, игру, ничего серьезного...
      - Объясни толком! - потребовал Коваленко.
      - Я, кажется, понимаю... - задумчиво протянул Алексей.
      - А я - пока нет, - жестким тоном оборвал его Буржуй.
      - Ну, делается игра, - начал объяснять Пожарский. - Любые деньги якобы ложатся в любой банк, на любой пароль. Пока он будет контролировать нас, ему будет не до проверок, это уж точно. Я и так не знаю, как он управится...
      - Естественно, через Интернет, - напомнил ему Воскресенский.
      - Это ясно, - кивнул Олег. - Но все равно следить за нами и запрашивать банки один за другим - это нереально. Нужно каждый раз выходить из...
      - Погоди, Олежка, не мудри! - прервал его Буржуй. - Ты можешь сделать такую штуку?
      - Вообще-то дело нехитрое...
      - Так делай!!! - взорвался Коваленко. - Чего ты ждешь?!
      - Не ори, Буржуй, - поморщился Пожарский. - Штука, конечно, простая, но трудоемкая. Может, за ночь я бы управился, но мы же не знали... А за несколько часов - нереально...
      Буржуй схватил Олега за пиджак и притянул к себе.
      - Совсем недавно ты говорил: лишь бы что-то сделать... Так вот возьми и сделай, ясно?!
      - Буржуй, я правда не успею, - твердо проговорил Пожарский.
      - Тогда посмотри мне в глаза и скажи: "Буржуй, я могу помешать убить Веру и твоего сына, но не стану даже пытаться".
      Олег сердито отпихнул Коваленко и процедил сквозь стиснутые зубы:
      - Мне нужна самая мощная наша машина. И кофе. Много крепкого кофе...
      ...Пальцы Олега виртуозно пробегали по клавишам. В пепельнице росла горка окурков. Ольга варила в приемной кофе и время от времени приносила его в компьютерную. Даже доктор Костя, позабыв об обидах, пришел и тихонько уселся в углу. Настенные часы безжалостно отсчитывали минуты. Поглядывая то на них, то на погруженного в работу Пожарского, Буржуй поначалу нервно прохаживался по комнате, но в конце концов не выдержал и вышел за дверь.
      Работа была рутинной, чисто технической, "детской", но она отбирала массу энергии и требовала от Пожарского полной сосредоточенности. На первом этапе, когда необходимо было найти новую методику программирования, Олег не позволял себе отвлечься ни на секунду. Когда способ был найден и осталось только написать собственно программу, Пожарский уже сильно устал. Глаза слезились, движения замедлились, символы на дисплее расплывались ярким пятном... Олег почувствовал, что не выдержит. Вместо колонок цифр на дисплее вдруг стали возникать странные образы, ожили картинки-призраки из прошлого. Вот он приходит к Вере с огромным букетом роз, а дверь ему открывает Толстый, вот он сидит рядом с парализованным другом, а вот и свадьба Толстого и Веры, и он свидетелем на ней. И последняя картинка: он с Верой на даче. Покой, уют... И ее улыбка - мягкая, родная. Олег встряхнул головой. Легче не стало, но он вдруг почувствовал, как проясняется мозг, проступают сквозь пелену запредельной усталости привычные символы. Он снова был собой - злым и молодым Олегом Пожарским, который не любил и не умел проигрывать.
      Никто не заметил, что доктор Костя в своем углу вдруг облегченно перевел дыхание, отвел от Пожарского взгляд и прикрыл веки.
      В комнату, где спал Толстый, Буржуй входил чуть ли не на цыпочках. И вдруг замер на пороге: друг не только не спал, но даже с аппетитом, хоть и хмуро, поглощал "Сникерс". Буржуй так и остался стоять с открытым ртом.
      - Ну, чего смотришь? - мрачно поинтересовался Толстый. - Мне что, уже и подкрепиться нельзя?! Сам говорил, что сегодня придется туго...
      Пришедший в себя от неожиданности Буржуй, не говоря ни слова, потащил друга на балкон.
      - Толстый, пообещай мне одну вещь... - потребовал он, когда они оказались в безопасном месте.
      - И не подумаю, - тут же наотрез отказался Толстый. - Он - мой. Он мою жену нехорошим словом назвал...
      - Я что, часто тебя о чем-нибудь просил? - твердо спросил Буржуй.
      - А я тебя? - эхом отозвался друг.
      - Ну будь ты человеком! - взмолился Коваленко.
      - Вот откручу ему голову - буду... - пообещал гигант.
      - Ну хочешь - на колени стану? - Буржуй почти не шутил.
      - Да хоть на уши становись! - сердито отрезал Толстый. - Говорю же: нет!
      С минуту они поедали друг друга взглядами, и первым не выдержал Буржуй.
      - Монетка? - спросил он.
      - Ладно, - не слишком охотно согласился Толстый. - Только не мухлевать!
      - Ладно тебе - не мухлевать! Я не такой, как некоторые...
      Толстый промолчал, порылся в кармане и достал пятак.
      - Орел или решка? - потребовал он.
      - Орел, конечно, - не раздумывая ответил Буржуй.
      - Я тоже говорю - орел!
      - Так нечестно, - возмутился Буржуй. - Ты бросаешь - я говорю.
      - Тогда держи, сам бросай. Я говорю - орел!