Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мой желанный убийца

ModernLib.Net / Боевики / Рогожин Михаил / Мой желанный убийца - Чтение (стр. 5)
Автор: Рогожин Михаил
Жанр: Боевики

 

 


Боже! Побыстрее бы кончал. Немыслимо взвинчиваю темп. Чуть не подлетаю к крыше машины. Потом припадаю к его большой груди и начинаю ерзать вдоль его тела.

Наступает момент, когда я забываю об этом деревянном кретине. Его член во мне неподвижен, но и крепок, как кол.

— Повернись, — шепчет Вадим Борисович.

Черт с тобой — поворачиваюсь и упираюсь руками в его приподнятые колени. Больше бояться нечего. Этот не убьет. И не принесет того самого наслаждения.

Вадим Борисович приподнимается и, обхватив мои бедра грубыми, причиняющими боль руками, тянет меня на себя. Я поддаюсь. Такое впечатление, что я чулок, который с трудом натягивают на ногу. Но неважно. Я приплываю. С криком и легкой радостью. Вслед за мной, словно боясь не успеть, тяжело, безвольно, теряя интерес ко мне, кончает Вадим Борисович. Продолжаю сидеть на нем.

Лежа пьем шампанское из горлышка, передавая бутылку из рук в руки.

Курим. Никаких чувств, кроме освобождения от напряжения, страха. И вялое разочарование. Столько страшного сулила эта встреча, а получилось — соблазнила и трахнула мужика. Ни за что ни про что. Правильно сделала Наташка, что взяла у него деньги. За такое мучение. Вадим Борисович кладет руку мне на грудь.

Неприятно. Вспоминаю боль, которую его руки мне причинили. Он начинает заигрывать. Видать, отдышался. На вторую хочет раскрутить. Если бы знал, как не хочется. Сопротивляться бессмысленно. Все равно идти некуда. В ответ ласкаю рукой член. Смешно ощущать, как он шевелится, волнуется, растет. Надо подольше заводить, чтобы засунул и сразу кончил. Но Вадим Борисович распалился и лезет на меня сам. Такой тяжелый, неудобный. Дышать нечем. Член ввел и затих. Чего он, интересно, ждет? Мне под его тяжестью не двинуться, не шелохнуться. Как-то странно постанывает, скорее охает. Пытаюсь раскачать его бедрами. Не получается, слишком массивный. Шепчу сдавленным голосом:

— Вадим Борисович, давайте лучше поменяемся местами.

— Нет, мне так хорошо, — сообщает он. Но все же начинает медленно двигаться. Вернее, его живот перекатывается по мне. Вспоминаю, как в пионерском лагере бросались подушками. Иногда они плашмя падали прямо на живот.

Впечатление то же самое.

Смешно. Вместо того чтобы ощутить член, ощущаю живот. Может, он вообще выскочил? Так и есть. Сдал в размерах, и одна головка еще держится между моих губ. Пытаюсь взбодрить его рукой. Крепко сдавливаю у самого основания.

Дергаю резко и быстро. Получается. Наливается силой. Тычу им сама в себя. Вадим Борисович, видать, мечтал об этом. Блаженно засопел. Приподнялся на локтях, чтобы не сковывать движения моей руки. «Когда же ты, гад, кончишь?» — злюсь я.

В этот момент из него полилось. Вадим Борисович что-то бормочет и валится на бок. Можно перевести дыхание. Пока отдыхаю и злюсь на невозможность подмыться, Вадим Борисович, раскинувшись на спине, сначала прерывисто, а вскоре, войдя в раж, заполняет храпом душную темноту салона. «Хорош убийца — натрахался и спит», — думаю я. Сижу в темноте. Пью коньяк, заедаю конфетами. Спать совершенно не хочется. Чем бы заняться? Вынужденное безделье ужасно утомляет.

Случайно ногой переворачиваю коробку с презервативами, и идея приходит сама собой. Достаю из сумочки губную помаду и катушку ниток, которую вместе с иголкой на всякий случай таскаю с собой. В салоне довольно светло от выглянувшей полной луны. Это позволяет надувать презервативы, завязывать их, как воздушные шарики, и рисовать на каждом пухлую физиономию Вадима Борисовича в очках. Иногда получается очень похоже. Вообще-то я рисовать умею. В школе на уроках постоянно рисовала всякие шаржи. Могла бы стать художницей. Но для этого ведь учиться надо. Разукрашенные презервативы выпускаю через окно на волю. Но они никуда не хотят лететь. Наверное, нет ветра. Прыгают рядом с дверцей.

Некоторые пристроились на радиаторе. Парочка зацепилась за антенну. Смотрят через стекло на меня своими дурацкими мордами. Я продолжаю надувать и разрисовывать. Еще немного — и портрет Вадима Борисовича смогу рисовать с закрытыми глазами. Сколько же он накупил презервативов? Никак не кончаются. Уже губы устали и язык щиплет. Но зато уже почти весь «мерседес» утопает в мордах Вадима Борисовича, словно в белой пене. Давно я так не веселилась! Коньяк не кончается, презервативы — тоже, одна помада тает на глазах. Вадим Борисович продолжает храпеть. Ничего, проснется, увидит и порадуется от души, глядя на свое изображение. За этим милым занятием и не заметила, как просочился рассвет.

Какие мордочки получились! Умора! Губки бантиками, глазки пуговками, нос огурцом, волосы червяками извиваются на голове. Очки придают тупому выражению высокомерие и значительность. Сколько нарисовала, а ни разу даже не взглянула на спящего борова. Прохожие пойдут мимо и решат, что свадебный кортеж снаряжается. Конечно, те, кто презервативы от шариков отличить не в состоянии.

Жалко, что все белые. В разноцветных Презервативах «мерседес» смотрелся бы сногсшибательно. Хватит. Пора и честь знать. Допиваю коньяк, достаю из кошелька Вадима Борисовича пятитысячную бумажку. Мне бы хватило и тысячи, но кто же виноват, что у него мельче купюр нет. Быстро одеваюсь и осторожно вылезаю из машины, стараясь не расшвырять презервативы, осаждающие «мерседес». Быстрее поймать машину — и домой. Лечь и наконец выспаться. Какая же я дура! Вчера в «Праге» Наташку поминали. Все были. Красиво, наверное, а я с этим козлом трахалась. Но если не он задушил, то кто? Где искать? Кроме меня, никто не найдет и не отомстит.

* * *

Лимон не решился вплотную подъехать к «мерседесу». Вначале ему показалось, что машину завалило снегом. Потом, когда наружу вылезла Ольга, и от ее ног стали разлетаться легкие белые шары, он присвистнул от удивления.

Девушка не обратила внимания на невзрачные «жигули» ночного знакомого и чуть не бегом заторопилась к находящемуся неподалеку дому, уже засветившемуся желтыми квадратами огней. Немного подождав и убедившись, что она не вернется, Лимон вылез из машины, снял дворники, спрятал внутрь, аккуратно закрыл дверцу на ключ, проверил остальные и, Убедившись, что за ним никто не наблюдает, направился к «мерседесу», утопающему в презервативах.

Вадим Борисович проснулся от жесткой тряски. Незнакомый мужчина дергал его за локоть. Открыв глаза, он долго не мог оклематься от сна. Но рука инстинктивно ползла под кожаную подушечку. Еще мгновение, и на Лимона уже наставлен «Макаров».

— Вон из машины, — прошептал Вадим Борисович.

— Что это вы, Вадим Борисович, по утрам пистолетиком балуетесь? — весело и даже озорно спросил Лимон. — Таких гостей, как я, с улыбкой встречать надо.

— Выйди из машины, тогда поговорим, — продолжает настаивать плохо соображающий Вадим Борисович.

— Куда выходить? Посмотри, что за окном твоего «мерседеса» творится, — смеясь, сопротивляется незнакомец.

Вадим Борисович смотрит на капот. В его глазах проскальзывает растерянность. Прямо в ветровое стекло на него глядят надутые презервативы, размалеванные красной губной помадой. Морды все почему-то смахивают на его собственное лицо.

— Это ты? — выдавливает из себя бизнесмен.

— Нет. Ты, — разводит руками нахал.

— Какого черта?! — агрессивно рычит Вадим Борисович.

— А ты спроси у девушки. Она что — художница? — не унимается Лимон.

— Не твое дело. Вылезай из машины, иначе эта штука выстрелит.

— Хорошо, — соглашается Лимон, — но визитку-то оставить могу?

— Зачем мне твоя визитка?

— Как знать, может, заинтересуешься.

— Оставляй.

Лимон лезет в карман и достает лимонку. От неожиданности Вадим Борисович вздрагивает. Лимон выжидает, потом спокойно спрашивает:

— Поговорим?

Вадим Борисович не сводит взгляда с гранаты:

— О чем?

— О том, что лежит в багажнике.

Теперь все встало на свои места. Бизнесмен понял, что на него наехали. Значит, девчонка неспроста заманила его на край Москвы. А он, дурак, вместо того, чтобы сидеть дома за бронированной дверью с коробкой у ног, поддался на ее уловку. Рука с пистолетом опустилась раньше, чем Вадим Борисович понял, что сопротивление бесполезно. Машина наверняка окружена.

Он попал, вернее — сам приехал в ловушку.

— Правильно, — поддержал его жест Лимон. — К чему зря пистолетом размахивать, он же может выстрелить. Потом хлопот не оберешься. А насчет девушки плохого не держи. Она ни при чем.

— Кто ж меня сюда заманил?

— Твоя собственная глупость. Давай куда-нибудь отъедем. Скоро народ побредет на работу. А тут везде презервативы с твоими портретами летают.

Вадим Борисович машинально привел сиденья в вертикальное положение и медленно, осторожно поехал. Два презерватива, зацепившись за антенну, никак не желали расставаться с «мерседесом». Вадим Борисович посмотрел на рэкетира.

Лимон махнул рукой:

— Пусть болтаются.

— Лучше я их сниму, — предложил бизнесмен.

— Не получится. Я тебя из машины не выпущу. Сбежишь.

— Тогда выйди и сними сам.

— Не могу. Ты ведь сразу нажмешь на газ — и только я тебя и видел.

— Что ж мне, с презервативами по Москве ездить? — вспылил Вадим Борисович.

— Нажми на кнопку. Антенна сама спрячется.

Вадим Борисович на самом деле забыл, что антенна убирается автоматически. Он нервно закурил и, стараясь оставаться спокойным, спросил:

— Если девчонка ни при чем, откуда появился ты?

Лимон откинулся на спинку и смотрел в окно, легко перекатывая лимонку из ладони в ладонь, что очень напрягало Вадима Борисовича. Он не мог не наблюдать за этой дурацкой игрой. Антенна спряталась. Презервативы лопнули.

Вадим Борисович вздрогнул.

Лимон рассмеялся. Бизнесмену стало стыдно за свой испуг. Он решил, коль уж влип в историю, то выйти из нее надо быстро и с достоинством.

Содержимое коробки намного дороже, чем его жизнь. Но жизнь — ценнее.

— Хотите забрать коробку? — почти спокойно спросил Вадим Борисович.

— Обижаешь, начальник. Я не сумасшедший.

От удивления Вадим Борисович нажал на тормоза, и они оба чуть не ударились о лобовое стекло.

— Тогда в чем дело?

Лимон спрятал гранату в карман и протянул руку в ожидании пистолета. Бизнесмен медлил.

— В твоих же интересах, Вадя. Ты и так наделал глупостей невпроворот.

— Понятно. Милиция… — выдохнул Вадим Борисович и отдал пистолет.

Лимон рассмеялся громче прежнего. Положил пистолет почему-то в бардачок и похлопал бизнесмена по плечу.

— Ладно. Начну по порядку. Слушай и делай выводы. Я за тобой пятый день наблюдаю. И вчера, когда ты решил отвезти коробку домой, хотел вмешаться.

Но тут появилась девушка и ненароком спасла тебя от оперуполномоченных с Петровки.

— Не понял, — пробурчал бизнесмен.

— Ах, Вадим Борисович, каждого когда-нибудь подводит жадность. Ты — человек неглупый, дело поставил грамотно — перепродаешь антиквариат, приторговываешь гуманитарной помощью, имеешь связи в правительстве города-ну и живи спокойно. Нет, дернул тебя черт связаться с этими иконами. — Лимон вздохнул с сожалением, будто и впрямь переживал за близкого друга. — Неужели я должен тебе объяснять, что некоторые вещи воровать бессмысленно. А уж перепродавать — совсем глупо.

Лимон вытащил из кармана бумажку и принялся ее изучать, комментируя написанное:

— «Икона Божьей Матери, Споручница грешных». Названа так по надписи, сохранившейся на доске, — «Аз Споручница грешных к Моему Сыну».

Подумай, Вадим Борисович, эта икона таким, как ты и я, путь в райские кущи открывает. Она настолько засвечена, что выставить ее на продажу нигде нельзя.

Национальное достояние. Уж лучше б звезды с кремлевских башен перепродавали.

Далее, — Лимон принялся читать по бумажке, — икона «Взыскание погибших» — одна из старинных и ценнейших в Москве. После нашествия французов была найдена расколотой на три части. Следующая икона — «Нечаянной радости». Каждой из этих трех икон посвящен праздничный день, — спрятав бумажку, Лимон резюмировал. — Кто же такие вещи продает? От них бежать надо, как черту от ладана. Вадим Борисович покорно кивнул головой:

— Вы правы, попутал нечистый. Лимон посмотрел на него с досадой:

— Брось, я не из ментовки. У меня свой интерес имеется.

— Хочешь забрать? — оживился Вадим Борисович.

— Опять за свое. На хрена они мне нужны? Нет. Вариант интересней имеется. То, что Квадрат и Мокруха эти иконы дернули, — это нормально. Какой с них спрос? Люди темные, не разбирающиеся. То, что твой знакомый кореец решил их купить, — тоже не наше дело. Но ты, согласившись на посредничество, подставил себя крупно.

— Откуда тебе все известно? — дрожащим голосом тихо спросил Вадим Борисович.

— Информация о кражах завтра появится в газетах, а ты один в полном неведении. Менты разрабатывают версии. Квадрат лег на дно. Мокруха умотал в Стамбул. А за твоим другом, корейским бизнесменом Те Тень Гу, установлено наблюдение.

— Тебе про это в ментовке доложили, — смятение охватило Вадима Борисовича.

— Глупости. Когда я узнал о кражах, сразу прикинул — кто купит. И наткнулся на корейца. Потом проработал его контакты и вышел на тебя. А увидев однажды проехавшего рядом с твоим офисом Квадрата, понял принцип сделки. Твое счастье, что я догадался раньше, чем менты.

— Чего же ты хочешь? — Вадим Борисович настолько потерял контроль над собой, что остановил машину у первого попавшегося столба.

— Хочу продать иконы Те Тень Гу.

— Продавай, — оживился Вадим Борисович.

— У меня он не возьмет. Тут без тебя никак не обойтись. Тебе доверяют. А я человек посторонний. За тобой гарантии, что иконы подлинные, за мной — труба.

— Как же продавать, если за ним следят?

— Не только за ним. За тобой тоже. — Лимон смотрел в упор на изменения, происходящие на лице бизнесмена. Тот не в силах был скрывать панику.

— Да, да, дорогой Вадим Борисович. Твои звонки и разговоры с корейцем записаны и отрабатываются на Петровке. Они установили за тобой слежку. Если бы ты вчера поехал домой, там бы тебя взяли тепленьким. Но судьба смилостивилась. Ты вчера сумел от них умотать. На некоторое время я сам потерял тебя из виду. Как ты умудрился соскочить? Неужели просек, что они у тебя висят на колесе?

— Впервые слышу, — признался пораженный Вадим Борисович.

— Значит — это судьба, — согласился Лимон. — Представляю, какой разнос идет на Петровке.

— Но я действительно ни от кого не скрывался. Мне не до того было.

— Понятно. Девчонка, наверное, решила, что ты и есть тот самый убийца, — Лимону нравилась реакция бизнесмена.

— Какой убийца?

— Который убил ее подругу.

— Вы все с ума спятили? — совершенно одурев, просвистел Вадим Борисович.

Лимон снова рассмеялся. Несуетно закурил, оглянулся по сторонам.

— Значит, торговля национальным достоянием, убийство девушки…

Ох, и много же ты, Вадим Борисович, на себя повесил.

В ответ ни звука. Вадима Борисовича охватила истерическая немота.

Единственное, что он смог выдавить, — совершенно ненужный вопрос:

— Тебя как зовут?

Лимон пожал плечами:

— Зови, например, кассиром.

— Почему?

— Ты убийца, я — кассир. Помнишь, по телевизору было: ты не кассир, ты — убийца.

Вадим Борисович отрицательно помотал головой. Он больше не мог воспринимать информацию. Страх перешел в вялое безразличие. Занимаясь иконами, он ни разу не задумался о возможных неприятностях. Подумаешь, продать знакомому иностранцу несколько икон. А что ворованные, так у нас семьдесят лет воруют и продают. Кому какое дело? Правда, ценность этих икон неизмеримо выше остальных.

Но не он же их воровал. И тем не менее образ лесоповала все больше наваливался на расстроенную психику бизнесмена, вызывая нервную дрожь во всем теле, озноб и головокружение. К такому раскладу он был явно не готов.

Лимон тоже проникся сочувствием. Разудалая улыбочка соскользнула, и обозначились жесткие упрямые складки, расходящиеся в стороны и вниз от уголков губ. Он сделал несколько жевательных движений, потер указательным и большим пальцами левой руки подбородок и сказал решительно:

— Соберись. Сейчас ты должен быть в хорошей спортивной форме.

Какой смысл вздыхать и сожалеть? Скажи лучше, ты совершил последнюю глупость — звонил из машины корейцу?

Вадим Борисович покорно склонил голову на плечо и закатил глаза, что должно было подтверждать сделанное.

— Вот и отлично. Значит, они засекли и разговор отсюда. В таком случае они знают, что ты провел ночь в машине. Сидят и отрабатывают разные версии. Ведь им никогда не додуматься, что ты просто трахался всю ночь, забыв об иконах, лежащих в багажнике. Но именно это российское разгильдяйство тебя и спасло.

— Спасло? — простонал Вадим Борисович.

— Да. Сейчас ты позвонишь на Петровку и скажешь, что находишься в руках рэкетиров, которые уже несколько дней вынуждают тебя пойти на преступление и продать похищенные ими иконы твоему знакомому корейскому бизнесмену. В данный момент тебя случайно оставили в машине одного, прикованного наручниками к рулю, но ты исхитрился дотянуться до телефона и звонишь им.

— А дальше? — промямлил Вадим Борисович, не веря своим ушам.

— Дальше попросишь не мешать передаче икон, иначе тебя тут же пристрелят. А когда они получат деньги, тогда оставят тебя в покое, и их можно будет арестовать. Главного в их банде зовут Кассир. Тебе понятно?

— Нет, — признался сбитый с толку бизнесмен. Лимон покачал головой:

— Как же с такой сообразительностью ты умудрился выйти на миллионные обороты?

— Потому что никогда не сталкивался с милицейскими вариантами.

Вадим Борисович хотел сказать эту фразу гордо и независимо, но получилось, как будто оправдывается. Слушая Кассира (Лимона), он не мог отказаться от мысли, что все подстроено уголовным розыском. Слишком прямолинейно и просто действует его, непонятно откуда взявшийся, спаситель. Но в любом случае, имея неопровержимые улики в багажнике, приходится сдаваться на милость победителя. А милость Кассира сулила еще и некоторую прибыль, если предположить, что он не врет.

Лимон продолжал втолковывание своего плана. Менты должны поверить бизнесмену, попавшему в руки безжалостных и жестоких рэкетиров. Этим сразу объяснятся метания Вадима Борисовича и его старания уговорить корейца купить предлагаемые иконы. Далее — еще проще. После сообщения на Петровку бизнесмен звонит Те Тень Гу и предлагает встретиться для передачи икон. Встречу назначить на Преображенской площади под рекламным щитом «Интермода». Деньги только наличными, никаких чеков. Кореец должен сесть в машину на переднее сиденье.

Отдать деньги сидящему сзади, взять иконы и тут же распрощаться.

— Зачем говорить по телефону обо всех деталях, — не понял Вадим Борисович.

— Вас же будут прослушивать на Петровке. Нужно, чтобы товарищи были в курсе событий. А то начнут нервничать. Попытаются блокировать машину, освобождать тебя. А это нежелательно. При таком раскладе тебя придется убить.

— Шутишь?! — возмутился бизнесмен.

— Нет. С этой минуты наша жизнь на тонком, хотя и прочном, волоске. Сколько кореец дает «зеленых»?

Вопрос явно озадачил Вадима Борисовича. Ему очень не хотелось называть сумму. Трудно расставаться с деньгами даже тогда, когда они еще не твои, но и уже не твои.

— Ладно. Это детали, — Лимон решил не зацикливаться.

Оценив его деликатность, Вадим Борисович признался:

— Двести пятьдесят.

— Недорого оценили народное достояние.

— Зато наличными и сразу.

— Учитывая, что иконы вернутся в свои храмы, четверть миллиона тоже деньги. Получишь пятьдесят тысяч… если не сваляешь дурака.

Это сообщение почти успокоило понуро сидящего бизнесмена. И его вопрос прозвучал по-деловому:

— Как звонить на Петровку?

Лимон рассмеялся:

— Столько лет воруешь и не знаешь главный телефон? Набирай ноль два, они соединят со справочной. И гляди, Вадим Борисович, без глупостей.

Уголовный розыск пришел в движение. По коридорам заметались люди.

В прокуренных кабинетах собрались на экстренные совещания. Информация убеждала своей неожиданностью. Оставалось выяснить, что это: уловка грабителей, почуявших за собой слежку, или действительно примитивный, хотя и наглый способ продажи краденого. Телефонный звонок пропавшего из поля зрения оперативников бизнесмена возродил уже было похороненные надежды на успех операции. Срочно выяснялось, кто такой Кассир и к какой мафиозной группировке принадлежит.

Последовавший после звонка Вадима Борисовича его телефонный разговор с корейским бизнесменом Те Тень Гу подтвердил, что иконы, наконец, всплыли.

Запись этого разговора с точным про говором места встречи прокручивалась десятки раз. Сомнения в подлинности постепенно отпадали. К указанному району Преображенки подтягивались группы спецназа. Все посты ГАИ получили приказ усилить наблюдение и вести интенсивный поиск белого «мерседеса». Как только пропавшая машина будет обнаружена, фиксировать все ее передвижение.

Пока на Петровке велись тщательные приготовления к началу операции, Лимон и Вадим Борисович мирно попивали чай из мутных граненых стаканов в теплой грязной раздевалке авторемонтной станции в центре Москвы неподалеку от Воздвиженки. Бизнесмен нервно отхлебывал маленькими глоточками безвкусную сладковатую жидкость, а Лимон механически размешивал кривой алюминиевой ложкой давно растворившийся сахар. Сперва Вадим Борисович пытался возражать против осмотра его машины, находящейся в отличном техническом состоянии. Он боялся, что угрюмые, неразговорчивые механики в его отсутствие обдерут «мерседес», как липку. Скрутят и заменят внутри все, что только удастся оторвать. В ответ Лимон небрежно махнул рукой и процедил:

— Перед такой поездкой профилактика не помешает. Мужики дело знают. Не путайся здесь, — и почти насильно увел Вадима Борисовича в раздевалку.

Ничего, решил про себя бизнесмен, пусть только заменят. Слава Богу, знаю теперь, через кого искать Кассира. Лишь бы выпутаться из истории, а уж потом можно будет и счеты свести.

В раздевалку зашел толстый, широкий кавказец. Его живот, обтянутый адидасовской спортивной кофтой, медленно покачивался и напоминал отменно надутый воздушный шар, готовый в любой момент оторваться и взлететь. Кавказец развернул листок из ученической тетрадки и ткнул пальцем в рисунок, сделанный жирным фломастером:

— Слушай, переднее сиденье придется немного отодвинуть к торпеде.

Иначе узко будет.

— Ладно. Только закрепите получше, чтобы во время езды назад не поехало, — согласился Лимон. — А размеры проверь на себе. Попробуй разок туда-сюда.

— Шутишь, да? — высокомерно спросил пузатый. — Я в дверь-то еле пролажу.

— И все-таки попробуй, — мягко, но властно повторил Лимон.

Кавказец ничего не ответил и, почему-то посмотрев с ненавистью на Вадима Борисовича, удалился.

— Что они творят в моей машине? — напрягся бизнесмен.

— Не о твоей речь, — успокоил его Лимон, — тут и мои в ремонте стоят.

Вадим Борисович не поверил, но промолчал. Лимон не нашел нужным оправдываться и, как бы подбирая пояснее слова и по-прежнему помешивая чай, словно продолжил старый разговор:

— Менты на рожон не полезут. Корейца с иконами возьмут и успокоятся. С ходу налетать на машину им не резон. Иконы будут в их руках.

Поэтому останется хладнокровно контролировать передвижение нашей машины. К тому же ты в ней на положении заложника. А значит, в случае захвата машины первым получишь пулю в затылок. Они на это не пойдут. Тут-то и начнется игра в кошки-мышки. Оторваться от них вряд ли удастся, поэтому покрутимся по городу и, когда сочту Удобным, притормозим на скорости возле входа в гостиницу «Советская». Я проскакиваю внутрь, а ты мед ленно отъезжаешь в сторону. И кранты. Сдавайся ментам слезливо. Жалуйся, что не могут оградить честных бизнесменов от рэкета, проси защиты. Ври что угодно. Только не вздумай правдоподобно описывать мою морду.

— Не сомневайся, — поспешил заверить Вадим Борисович, предчувствуя скорую развязку. При этом не удержался:

— Неужели сумеешь от них уйти?

— В этой гостинице уйма ходов и выходов. Мой путь отработан. Пока поймут, в чем дело, и бросятся за мной, выиграю несколько минут. Этого достаточно. Наша главная помощница — внезапность. Поэтому покатаемся. В нескольких местах, для разминки, резко притормозим. Они привыкнут к этим глупостям.

— А вдруг они все-таки решат брать нас в машине?

— Исключено. Перестрелка, жертвы. Кому приспичит лезть под пулю?

Тем более, они уверены, что я не в курсе твоего звонка на Петровку и ничего не подозреваю.

— Ах, да, — успокоился Вадим Борисович, — а где и когда я получу свои пятьдесят тысяч?

— Здесь. Ровно через неделю. В два часа дня будешь сидеть на этом стуле и ждать человека от Кассира.

Лимон залпом выпил остывший чай и отправился проверить ремонт своих машин. Вадим Борисович почувствовал, как воля возвращается к нему. Кассир уверен в безнаказанности. Поэтому заранее и раскрыл план их дальнейших действий. Дурак. На Петровке испытали бы большое облегчение, узнав о нем…

Мысль случайная, но застряла занозой в голове бизнесмена. Он должен улучить момент и передать им информацию. Тогда подозрения в его адрес отпадут окончательно. Ведь они наверняка не поверили ему до конца. Сомневаются. А когда Кассир смоется, начнут раскручивать его, Вадима Борисовича. Правда, если ему удастся связаться с Петровкой — прощай пятьдесят тысяч долларов. Но с какой такой радости он должен верить Кассиру? Сейчас обещает, а через неделю пошлет подальше. Нет. Самое надежное — сдать его ментам. Пусть в «Советской» устроят засаду. Кассир, судя по напористому характеру, начнет стрелять и, дай Бог, нарвется на пулю. В таком случае Вадим Борисович чист абсолютно. Значит, необходимо использовать любую мало-мальски удобную возможность позвонить.

Принятое решение подстегивало к незамедлительным действиям. Он встал и вышел в темный коридор. Никого не встретив, вышел во двор. Железные двери-ворота в помещении мастерской были открыты. Там, в глубине между подъемниками, Кассир что-то обсуждал с двумя парнями в кожаных куртках. Вадим Борисович, не привлекая их внимания, прошел мимо. Рядом находилась кирпичная пристройка, что-то вроде конторы или сторожки охранника. Бизнесмен с опаской зашел внутрь.

Там никого не было. На столе стоял телефон. Вадим Борисович чуть не упал от слабости, мгновенно обхватившей ноги. Руки свело судорогой. Язык прилип к небу.

«Только бы успеть!» — подумал он. Огромных усилий стоило сделать ватными ногами несколько шагов к столу. Телефон пришлось нащупывать руками, поскольку взглядом впился в окно, выходящее на раскрытые ворота мастерской. В любой момент в их створе может появиться Кассир. Тогда Вадиму Борисовичу несдобровать. Но отступать невозможно. Задеревенелым пальцем он крутит тугой диск и не сразу реагирует на безжизненную тишину в трубке. Никаких гудков. Телефон молчит. Для порядка Вадим Борисович бьет по нему несколько раз кулаком. Стучит пальцем по рычажкам. Бесполезно. А на пороге мастерской появляются Кассир и толстяк-кавказец. Вадим Борисович замирает. Немного постояв, они, слава Богу, отправляются в раздевалку. Вадим Борисович, натыкаясь на табуретки, выскакивает во двор и изнеможенно прислоняется к железному косяку ворот. Сдерживая шумное дыхание, суетливо закуривает.

Не найдя Вадима Борисовича в раздевалке, Лимон поинтересовался, где еще имеются телефоны, кроме кабинета кавказца.

— В конторе стоит. Только не работает. Звонят разные. Ломают.

— И правильно делают, — махнул головой Лимон. Когда они вышли во двор, «мерседес» уже выкатили из мастерской. Рядом с ним, неловко переминаясь с ноги на ногу, боясь влезть без разрешения в собственную машину, дымил сигаретой Вадим Борисович.

— Садись, садись, — приободрил его Лимон и, пожав руку толстяку, полез в машину на заднее сиденье.

Не проехали они и ста метров, как Вадим Борисович услышал странный звук, раздающийся откуда-то снизу. Будто по днищу бьет какая-то железяка. Он обернулся и вопросительно посмотрел на Кассира.

— Ерунда, — ответил тот, — попросил, чтобы укрепили подвеску, немного перестарались.

Вадим Борисович ничего не ответил. Злоба бушевала в его груди. Он и не сомневался, что «мерседес» разденут. «Ничего, рассчитаемся, — повторил он про себя. — Эту мастерскую сдать уголовному розыску — одно удовольствие». Стук под днищем действовал на нервы. Чуть прибавил газ, и сзади поднялся просто грохот. Лимон вдруг попросил остановиться. Вадим Борисович исполнил с удовольствием в надежде разобраться в причине стука. Но Лимон достал из сумки наручники.

— Мне нужно минут на пять отойти. А тебе лучше посидеть в машине с этим предметом. Если нагрянут менты, у тебя полное алиби. Прикован.

Предусмотрительность Кассира поразила бизнесмена. Он сам протянул левую руку.

— Лучше правую, — посоветовал Лимон и защелкнул одно кольцо на запястье, а другое зацепил за руль. После этого вытащил ключи из зажигания. — Отдыхай пока.

Он скрылся в ближайшем подъезде. Вадим Борисович немного подождал и свободной дрожащей рукой набрал номер телефона, данного ему для связи во время первого звонка на Петровку. Сработало четко. Ответили сразу. Вадим Борисович выпалил информацию на одном дыхании. На вопрос: «Какие возникают пожелания?» взмолился: «Только не берите его в машине! Первым делом он разнесет мне череп. Я ведь вам помогаю и очень рискую…» Его заверили, что до гостиницы «Советская» никаких действий по задержанию предприниматься не будет. Вадим Борисович с облегчением бросил трубку. Лимон не появлялся. Бизнесмен после столь опасного разговора понемногу пришел в себя. Он все еще переживал испуг, но в глубине души рождалась будоражащая уверенность в удачном исходе. Когда Лимон сел в машину, Вадим Борисович уже полностью контролировал свои эмоции и безучастно наблюдал за метелью, начинающей закручивать на шоссе снежные воронки.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14