В этот раз мы гуляли вместе с товарищем по батальону. Ему тоже дали отпуск. Так вдвоем мы и пошли по бабам. Ему после приличного промежутка времени, проведенного в армии, не меньше моего хотелось заглянуть, хоть на часок, в женское общежитие. И он держался моего общества, считая, что со мной у него больше шансов на удачное знакомство, а ему это крайне важно.

Может, это даже было написано на наших жеребячьих мордах? Ибо вахтеры общежития быстро нас раскусили и решили не пускать. Меня?! Не пустить к девушке, которой пишу уже два года! Наивные, они думали, что нас остановят двери. Но мы в душе были не кочегарами или там плотниками, а настоящими монтажниками-высотниками и пошли в обход. Точнее, полезли по водосточной трубе. На третий этаж, как нечего делать.

И вот она – любимая!..

Мы, конечно, посидели для приличия. Поговорили. Еще посидели. Еще поговорили. Прошло два часа. И тут я ненавязчиво и непринужденно выключил свет. Подруга моей любимой, жившая в этой же комнате, не издала протестующих воплей, за что я ей очень благодарен. Правда, мой товарищ и в темноте продолжал тупо и прилично сидеть, держа красотку за руку.

После первого же акта любви я вызвал его в коридор покурить и спросил: «Ты чего? Вали ее, она ж не против». – «Не, она не хочет. Она же не стала раздеваться».

«Вот болван, – уверенно думал я. – Ничего про баб не знает».

Но оказалось, что, несмотря на свою самоуверенность, болваном в ту ночь остался я. Но кто же мог подумать, что так выйдет. Я еще не попадал в такие ситуации!..

Этот отпуск был последним. Уже через три месяца я вернулся из армии. До сих пор помню этот день – двадцать шестое апреля. Семья обрадовала меня тем, что всего четыре дня назад, двадцать второго апреля, к ним приходил папа одной незнакомой им девочки сообщить, что она ждет от меня ребенка. Черт возьми! Как?! Я же спрашивал у нее, можно ли в нее кончать. Она же сама разрешила! Кто же мог предположить, что девушка не знала о том, что после этого случаются дети. Кто угодно, но только не я.

Мама сказала: «Рома, помоги ей. Денег дадим. У нас среди знакомых хорошие врачи. Тебе только нужно узнать, какой у девочки срок».

Мысль о том, что будет ребенок, вызывает у мужчин разные чувства. Обычно ты хочешь ребенка от той женщины, с которой планируешь жить, и тогда, когда уже можешь ребенка прокормить. Но эту девушку я, простите, знаю очень относительно: только по нашим детским письмам (в которых она, между прочим, клялась, что любит, но даже не дождалась), а постель еще не место для знакомства. И ребенка я решил не заводить. Живя с родителями и не работая, не мог же посадить им на шею случайно свалившуюся на меня бабу, да еще и с ребенком. А самое главное, я уже решил поступать в институт. Окончательно определившись к этому моменту, кем я хочу стать в своей жизни.

…Ну а пока я просто ехал к беременной девушке, понимая, что жизнь-то моя накрывается медным тазом, который еще и гудит, как набат. Но при этом все равно у меня были сомнения в том, правильно ли отталкивать девушку и ребенка. Виноваты ли они в чем-то? Сомнения мучили меня до тех пор, пока я – как велела мама – не спросил у «ясеня», на каком она месяце. И тут она выдала фразу, сразу настроившую меня на саркастический лад: «Ну давай посчитаем, когда ты у меня был?» – «Что?! Ты беременна, и даже не знаешь срок?! И не помнишь день, когда я был, хотя писала, что считаешь минуты до моего возвращения?»

Тут я окончательно и бесповоротно понял, что ребенка мне точно не хочется, тем более уверенности в моем отцовстве у меня совсем не было. Правда, несмотря на все это, я собрался поступить по-джентльменски: оставить деньги на аборт и записать на обоях телефон врача. Все произошло меньше трех месяцев назад, а, значит, сроки еще не вышли.

Но девушка неожиданно уперлась, что хочет ребенка именно от меня.

– Я понимаю, но жениться сейчас не могу. Не хочу жениться, хочу учиться.

– А я хочу и рожу. Как ты не понимаешь: я хочу ребенка именно от тебя…

– Тогда это твой выбор и только твой ребенок.

– Да! Он мой! И я своего ребенка не брошу, как некоторые!

– Я и не бросаю. Я предлагаю от него просто избавиться.

И т. д.

Сложно все это слышать, но еще сложнее ломать себе жизнь, связывая себя с человеком, которого не любишь, и что еще страшнее – которому не веришь. Больше мы не встречались. Она звонила еще пару раз. Разговаривала с моим дедом: «Передайте Роме, что у него родился сын». Потом позвонила снова, сказала, что ей трудно и нужны триста долларов. Я мог тогда помочь. Но поскольку я не был уверен, что это мой ребенок, не хотел открывать кормушку. Сказал, что она разговаривает с моим братом Александром, а Роман женился и уехал в Америку.

Где-то живет ребенок. Я с содроганием жду, что скоро он нарисуется и даст мне п… просраться. Что ж, пускай. Если будет на меня похож, куплю ему квартиру и помогу с работой. Правда, это ничего не изменит, но сниму камень с души. Это не совсем правильно – бросать своих детей. Он же не виноват, что мама у него дура.

Ситуация, прямо сказать, некрасивая. Зато с тех пор я понял, что в таких вопросах нельзя доверять женщине полностью, чтобы на эти грабли не наступить еще раз. Женщины, особенно молодые, не особенно умны. К тому же они верят своим не особенно умным подружкам, которые могут наговорить чего-нибудь особенного: типа, «если вы в третий раз за ночь это делаете, то кончать туда можно» или «если женщина не кончила, то она не залетит», и прочую лабуду. Самец, помни: даже если ты идешь у нее на поводу, ее проблемы решать все равно придется тебе.

Возможно, такие ситуации – временное явление жизни. Просто девочки в этом возрасте дозрели телом, а с мозгами у них по-прежнему засада. Им страшно хочется секса, но страшно в этом признаться даже самим себе, а тем более подругам и, уж конечно, следующему парню. Хорошо врать они еще не умеют, но говорить правду им уже не хочется. Страхов и предубеждений у них не меньше, чем у ровесников, просто они иные: «он обязательно бросит меня, узнав, что я уже попробовала»; или «а если я нужна ему только для того, чтобы после армии было с кем перекантоваться, пока не найдет другую, а я два года потеряла зря»; или «а вдруг он не женится, если я не залечу с первого же раза; ведь все мои подруги только так и выходили замуж» и т. д. Что стукнет в голову молодой бабе, не ясно никогда. Поэтому самцу нужно думать своей головой и надеяться только на себя. И верить своим ощущениям. Потому как бабы, мучимые всеми своими страхами, жутко лживы и способны на любые чудовищные наговоры.

Я это понял, когда через месяц-два после дембеля зашел в свой подъезд и встретил того самого приятеля, с которым нас вместе забирали в армию.

– Андрюха! – обрадовался я. – Ты вернулся? А чего здесь стоишь, позвонил бы в дверь, тебе бы открыли. Ну заходи, отметим.

– Нет! – Он стоял как каменный. И в глазах этого каменного гостя горел нехороший огонь. – Ты с моей девушкой спал!

«Во, дает девица, – офонарел я. – Зачем она ему про всех любовников-то рассказывает?»

– Ну спал, и чего? Она сама пришла. Позвонила и пришла.

– Она сказала другое: что ты позвонил, обманом завлек ее к себе на хату и изнасиловал, – произнесло могильным голосом зомбированное существо.

Я понял, что меня сейчас, наверное, будут немножко убивать. Мне стало жаль себя. И его тоже. Ее я не жалел. Скорее, даже восхищался. Вот тварь!

– Где, как? – Я пытался встряхнуть его, привести в нормальное человеческое состояние. – Как завлек? Как ишака – морковкой? Тогда скажи, что была за наживка! Изнасиловал?! Но как? Ты можешь трахнуть бабу, если она не хочет?! Даун! Приди в себя! – Я тряс его, клялся, что не был у девушки первым. Что не стал бы ломать целку, раз это девушка товарища.

Постепенно в его глазах появились искры разума и проблески понимания.

– Правда? – в сотый раз переспрашивал он. – Ты не был первым?

– Даже не вторым. Там уже батальон прошел. Клянусь, чем хочешь. Ты же видел, мне своих баб хватало.

Он ушел от меня окрыленный. Сказал, что все выяснил и прогонит ее к какой-то (по-моему, даже ее) матери. Но он, по всей видимости, в душе был исследователем и хотел знать все от корки до корки. Будь на его месте человек более разумный, он бы не стал ничего выяснять, а просто пошел искать другую. Но откуда разум, если ты два года писал девушке и мечтал о ней… свободной рукой.

На следующий день они заявились оба. За ночь красотка совсем прополоскала ему мозги и сейчас собиралась подтвердить это громким спектаклем. Она кричала мне, что я не мужчина, а дерьмо в штанах и не могу нести ответственность за случившееся. Ей явно до зарезу нужно было доказать ему, что я был первый. И что изнасиловал ее. Как не было мне жаль друга, он тонул во всей этой чудовищной лжи, а я совсем не планировал его в этом поддерживать. Я сказал: «Если ты хочешь довести эту ситуацию до полного кретинизма, то можешь дать мне в рожу, только делай это побыстрее, потому как рядом с этой стервой я долго стоять не могу!» И демонстративно убрал руки за спину.

Честно говоря, я от него такого не ожидал!

Размахнувшись как следует, он двинул мне пару раз! Теперь искры полетели из моих глаз. А он, взяв за руку своего оракула, исчез из моей жизни навсегда.

Вскоре через кого-то я узнал, что он на ней женился и уехал в другой город. Бог им судья, но женщина начала совместную жизнь с обмана. А ведь мужчина повзрослеет, наберется ума. Ему не всегда будет двадцать. Что он ей скажет после окончания периода спермотоксикоза, когда спокойненько обдумает ситуацию и когда познакомится с еще какими-нибудь представителями «слабого полу» и изучит их психологию получше?

Я вот уже тогда, вскоре после всех этих случаев, стал задумываться над тем, что женщины коварны. Они играют нами, а мы им верим. И меня стали посещать серьезные опасения: вдруг мне вообще девственницы не достанется?! Тем более что, будучи идеалистом, я тогда полагал, что если женюсь, то конечно уже не буду трахаться с другими. А если жена окажется не девственницей, значит, так и останется пробел в истории моей половой жизни?! Ну нет! Надо успеть до свадьбы попробовать хотя бы одну девочку.

И я стал искать.

Правда, поиски мои были без отрыва от производства. Ибо как раз в это время у меня начались экзамены в Институт культуры на отделение режиссуры шоу и массовых праздников. За годы бесполезной службы в рядах СА я забыл все, что знал, и даже то, о чем никогда не задумывался. Поэтому готовился я тщательно, собираясь в дальнейшем работать по выбранной профессии, будучи уверенным, что после института непременно стану знаменитым и, как следствие, богатым. Что любопытно, далеко не все из моих «коллег» были такими же, как я. Абитуриенты Института культуры в те годы, да и сейчас, делились на три основные категории. Примерно десятая часть думали так же, как я. Они шли учиться, точно зная, чего хотят. Остальные делились на две примерно равные группы: одна из них – это те, кто не поступил в театральные вузы; а вторая, прости Господи, просто случайные дуры. Те самые, которых упомянули в афоризме: «Если ума нет – иди в пед; если стыда нет – иди в мед; если совсем дура – иди в культуру».

Вот абитуриентка из последней категории и была первой девственницей в моей биографии. Хотя от нее никто такого сюрприза и не ожидал. Она же была старше меня на три года. Ну какие целки могут быть в двадцать четыре?

Эту невинность я приметил, так как она была практически легендой абитуры (наравне с одним грузином, который сделал в сочинении восемьдесят ошибок!). Девочка никак не могла понять, что все делает неправильно. Мне стало искренне ее жаль и, учитывая, что она, будучи человечицей, не была для меня конкуренткой, я пригласил ее к себе домой, собираясь подготовить ее к экзамену по специальности. Где-то в середине процесса этого помогания мне совершенно случайно как-то вдруг подумалось, а почему бы не пригласить ее еще и в спальню. Что в том плохого?!

– А может, давай этого… то есть того? – невинно спросил я, словно предлагая попить чаю.

– Ой, нет-нет, – стала ломаться она.

Пытаясь взять в толк, чего она ломается, если я ей явно нравлюсь, я тихонечко подталкивал ее к двери в спальню. Оказавшись окончательно припертой, она выдала: «Да я сегодня не могу».

«Это мужчина не всегда может, а женщина готова всегда», – подумал я ехидно.

– Пойдем… пожалуйста.

– Я завтра сама приду! – вдруг с необычайно честными интонациями объявила она.

– Да? Но раз уж ты, в принципе, согласна, то какая разница, сегодня или завтра? Давай лучше сегодня, знаем мы эти ваши завтраки.

И она сдалась.

Я подложил ей под задницу небольшую подушку, думочку, ну… чтобы ей удобней было лежать. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что она была невинна! И что самое неприятное, крови оказалось много. Мне пришлось ее долго смывать с ковра. Хороший и дорогой был ковер. А эта зараза мне даже не помогала. Она премерзко хихикала, типа, ты сам хотел, вот и получил.

Да уж, спасибо!

Сюрприз был неожиданный, но все равно приятный. Я ведь и вправду хотел. За время экзаменов мы с ней успели многое. Не только в постели, я слово держал и готовил ее к экзаменам. И, между прочим, хотя в тот год она не поступила, на следующий ее взяли.

Ну а я планомерно продолжал искать возможность трахнуть девственницу… Как я их находил? Конечно, спросить девушку напрямую об этом очень сложно. Но бывало по-разному. Например, мы гуляем компанией, и кто-нибудь говорит одной из девчонок: «Катька, поцелуй его. Ему понравится, ты же нецелованная». Ух ты! И я начинал ухлестывание за Катькой. Недели две так гуляешь. Чуть-чуть обнимешь, поцелуешь. Потом разденешь по пояс. Она говорит, что дальше нельзя. На следующий день можно и немного дальше. Так и идет продвижение по нелегкому и интересному пути. С ними интересно. Они без комплексов; потому что не в курсе, что плохо, что хорошо. Их можно обучать, они подчиняются. Ведь они уверены, что ты бывалый мужчина, пробовал все. И в дальнейшем они будут настроены на твою волну, «заточены» под тебя. А если перед тобой было два мужлана, которые просто тупо трахали, то она все делает уже по шаблону. И перевернуть ее в другую позу невозможно. У меня была девочка, которая полагала, что сексом можно заниматься лишь лежа на спине. Все остальное – жуткий разврат!

Надеюсь, нет, практически уверен, что моя охота и мои действия тогда не нанесли ущерб ни одной из юных особ. Наоборот, я, знаете ли, романтик. Мне нравилось все красиво обставлять. Чтобы этот день запомнился девушке – подарить цветы, духи. Одна из баб, которых я лишил невинности, однажды позвонила мне из Германии, где удачно вышла замуж: «Ромочка, я тебя поздравляю!» – услышал я в трубке торжественный голос, словно мне вручали Нобелевскую премию. «С чем, дорогая?» – безуспешно пытался я вспомнить хоть какую-нибудь дату. «Как? В этот день четыре года назад мы впервые сделали это… А ты что, не помнишь?» – «Ну разумеется, помню…»

То есть девушку помню, а вот дату подзабыл. Даты я в календаре не отмечаю. А то, что она это помнит, – клево. Услышать такое поздравление всегда приятно. Значит, я все-таки мастер своего дела. Целку, на мой взгляд, вообще должны ломать профессионалы, чтобы все сделать правильно и не напугать девочку. Она же ожидает черт знает чего, ведь бабы насчет секса несут сплошную отсебятину. Подруги говорят, что трахаются с пяти лет. «Вначале больно, потом приятно». Поэтому для них этот момент всегда связан с адреналином.

А мужчине как раз адреналин и интересен. Помню, одна девочка-спортсменка лежала на постели и плакала. Спрашиваю: «Тебе больно, неприятно?» – «Нет, приятно». – «А чего плачешь?» – «Мне очень страшно».

В сексе существует куча разных факторов, которые могут все испортить. Помню, как однажды, когда я занимался этим с женой и уже кончал, вдруг резко зазвонил будильник. Мы закончили процесс, а потом хохотали, как ненормальные. Но ведь если в этот момент под твоим животом задыхается девственница, она может остаться старой девой до конца света. Если ты первый – ты просто обязан быть на высоте. Мой опыт мне подсказывает, что я, наверное, делаю все не плохо. Ведь женщины, переспав со мной, никуда не уходили. А раз остаются, значит, во мне что-то их привлекает.

Всего в моей жизни было восемнадцать девственниц. Одна стала моей женой. А семнадцати гражданам девочек не досталось. Ну не повезло.

Вообще же девственницы – если мы говорим о невинности – понятие сложное и совсем не ограничивается физической целостностью организма. Не это самое главное. Тем более сейчас, когда хирурги восстанавливают эту штуку столько раз, сколько хочешь. У меня были девочки, способные на разные фокусы в постели, но туда не давали: «А это – для мужа». И кто они такие после подобных заявлений, если не лицемерные монстры? Девственность все-таки хочется приравнять к целомудрию. Есть хороший анекдот на эту тему.

Парень из приличной семьи приходит свататься к девушке. Ее мать расписывает перед будущим зятем достоинства своей дочери: «Посмотрите на нее. Она же невинна, как бутон розы. Образование получила в монастыре. Фривольных книг не читала, телевизор не смотрела. Мы с мужем ее воспитывали в духе полнейшего аскетизма. Вот, например, посмотрите на ее спальню».

Заходят в спальню. Там только кровать, тумбочка, на ней Библия. Ничего лишнего. И клетка с сонным попугаем. Парень споткнулся. Попугай в клетке проснулся и закричал: «Осторожней, придурок, мать разбудишь!»

Немая сцена. А попугай продолжает: «Не туда, козел. В жопу давай. Мне еще замуж выходить».

Никакой мужчина не хочет подобного. Он хочет быть первым. Потому что если до тебя кто-то здесь уже побывал, она начинает сравнивать. И ты превращаешься в «одного из…»

Хотя кто-то скажет, а не все ли равно? Главное, чтобы, когда вы уже вместе, быть уверенным, что не «один из…» А девственность, потеря которой вызывала жуткие страхи у девушек моего поколения, сейчас вообще не рассматривается как серьезная категория.

Сейчас, когда до твоего слуха доносится отголосок чужих юношеских страхов, сомнений и неврозов, ты, вспоминая себя прежнего, пытаешься понять: а чего эти дети сходят с ума? Например, вчера у меня за стенкой в половине четвертого утра начала долбить по клавишам пианино соседка. Я знаю о ней лишь то, что она молода и что где-то там учится. По уровню игры чувствуется, что учится в консерватории. А по манере игры – ну точно девственница. И ее, бедную, то колбасит, то штормит, то накрывает, и мысли-то все у нее путаются, и думает-то она совсем не о музыке. Грязно ругаясь про себя, пришлось долбить в стену, проклиная ее целомудрие. Господи, деточка, лучше бы ты в подъезде с мальчиком до утра целовалась, а потом пришла бы домой и рухнула в койку. Так нет, она об этом, зараза, только мечтает, а в реальности не дает спать соседям!

«Как все изменилось», – лежал и думал я, утихомирив девочку громкими стуками пепельницей по батарее и головой по стене. Сейчас, встречая целочку, уже поневоле думаешь, что с нею не так, раз она до сих пор девственница, а? Должна же быть веская причина.

…Ведь это только в те времена, когда я поступил в свой второй институт, почти все студентки были невинны. Как вспомнишь это…