Второй особенностью Валентина Нифонтова было то, что для Виктора он напоминал героя американского сериала «Теория большого взрыва» Шелдона. И лицом, и такой же длинный, худой и нескладный. А еще, когда Нифонт ничего не рассказывал и ничего не узнавал, он жевал. Доставал горбушку хлеба и начинал ее грызть, пережевывать, мерно двигая челюстями. Игорь как-то рассказывал, что Нифонт грыз одну горбушку целых полтора часа. Он специально, ради смеха, засекал время…

По словам Нифонта, летчики из первой эскадрильи, прикрывая наземные войска, обнаружили диковинный самолет с двумя хвостами и после многочисленных атак сумели его поджечь. Самолет этот, несмотря на чудный вид, был очень маневренный и легко выходил из-под атак, они вчетвером еле управились…

После обеда новый вылет. Поставили задачу прикрыть эскадрильей полк новых пикирующих бомбардировщиков. Бомбардировщиков ожидали сидя в кабинах, как оказалось, не зря — они опоздали с появлением на целых полчаса. Но вылет едва не оказался сорванным. Сперва на самолете Шубина на взлете отказал мотор. Только благодаря своему высокому мастерству он сумел посадить самолет на самом краю аэродрома. Затем снова не убралась одна нога шасси Нифонтова. Ему приказали садиться, однако при посадке эта нога произвольно сложилась, и он плюхнулся на пузо, вспахав винтом полосу. Все это время девятка «петляковых» нарезала круги над нашим аэродромом. Пришлось прикрывать их только четверкой. Заняли позицию слева выше бомбардировщиков, Петров с Вахтангом стали справа. Так и полетели. Виктор, боясь прозевать внезапную атаку немецких истребителей, смотрел за небом во все глаза. В воздушном бою без Шубина, опытнейшего летчика, будет очень тяжело. Однако пока везло, горизонт был чист, только пара «МиГов» справа да девятка бомбардировщиков под крылом. Такая идиллия продолжалась до цели, а там начался ад.

Немецкие зенитчики обрушили на бомбардировщиков шквал огня. Такого Виктор еще не видел. Вокруг девятки отважных «пешек» разрывались сотни снарядов, казалось, что черные облачка разрывов закрыли все небо. Однако бомбардировщики упорно шли к цели, не сворачивая и не выполняя никаких противозенитных маневров. Да, хорошо, что я на истребителе! Лететь и не сворачивать, когда по тебе долбит такая сила, — это нужно иметь стальные яйца. Бомбардировщики сбросили бомбы и теперь спешно разворачивались на обратный курс. Их цель — довольно крупную железнодорожную станцию — заволокло дымом, там внизу что-то горело. За одним из бомбардировщиков тоже тянулся дымный шлейф, он начал быстро отставать от группы…

Бомбардировщики растянулись. Их некогда красивый строй распался, некоторые вырвались вперед, некоторые отстали, замыкала отход та самая отчаянно дымящая машина. «Вот уроды. Ведь себе же хуже делают. Сейчас подойдут «мессеры», так они всех порвут», — подумал Виктор. Однако бомбардировщики своего не бросили, пара самолетов пристроилась к горящей машине, остальные ушли вперед. Истребители тоже разделились — пара Петрова ушла вслед за большинством бомберов, Виктор с Игорем остались сзади, прикрывая отставших. Болела шея, этот чертов воротник натер кожу, каждый поворот головы вызывал боль. Однако не смотреть по сторонам было нельзя. Они находились над территорией противника, и их истребители могли появиться в любую минуту. Ушедшие вперед машины, пользуясь преимуществом в скорости, быстро растаяли вдали. А они так и ползли впятером, подстраиваясь под дымную машину, километр за километром. Бомбардировщики, которые не бросили своего, и пара «МиГов», нарезавших вверху восьмерки и стараясь видеть все вокруг. Над линией фронта дымящий бомбардировщик загорелся. Пламя появилось на моторе, а потом охватило все крыло. Самолет еще тянул минуты две, стараясь уйти подальше на свою территорию, потом от него отделились три черные точки и забелели купола парашютов. Обреченный бомбардировщик завалился набок и устремился к земле, перечеркивая небо черной копотью. Недалеко от земли, видимо, взорвался бензобак, в яркой вспышке от самолета оторвалось крыло, и горящие обломки упали на землю…

На аэродром сели нормально, поврежденную машину Нифонтова оттащили с полосы на стоянку. На самолете командира снимали мотор. Пока самолеты заправляли и готовили к новому вылету, летчики обсуждали прошедший. Шубин выслушивал доклады, коротко обсуждал нюансы вылета, давал свои комментарии. Узнав, что бомбардировщики сильно растянулись, скривился:

— Вот как всегда. Понабирали в Красную Армию по объявлению! Который тута раз уже… Они бомбы скинут и сразу драпать, растянутся кишкой, а тута «шмитты» подходят, много и с превышением, часть на тебя накинется, часть на бомберов. А они ни хера не могут поодиночке, вот и сшибают их тута почем зря. А нас потом дрючат за то. Как вдвоем-то леталось-то?

— Нормально, — ответил Игорь, — хорошо небо видели. Удобно перестраиваться. Оно, конечно, не знаю, каково в бою будет, но лететь нормально.

— Да, немного удобней, — подтвердил Виктор. — Маневрировать проще, я на крыле держался, чуть сзади. Так и ведущего хорошо видел, и все, что вокруг творится.

— Ага. Самолетов мало осталось, попробуем парой полетать, как немцы. А что до боя… Попробуем. Я с командиром поговорю, может, он согласится учебные бои провести. Но все равно, раз такая херня с самолетами, то будем тута парой летать, потому что задач нам не уменьшают.

— Товарищ командир, — снова встрял в разговор Виктор, — еще бы радио поставить, чтобы переговариваться можно было. Почему мы его не используем?

— Радио, — видно было, что Шубин зол, но сдерживается. — А ты сам тута с радио летал? Херня твое радио. Я вот летал, все шумит, трещит на хер. Через 10 минут голова начинает болеть. Снял к чертовой матери, к чему лишний вес возить.

— Так это, товарищ капитан, может, оно у вас не настроено было?

— Мля. Саблин, тебе делать не хрен? — Однако Шубин задумался. — Впрочем, ты же военный человек тута, знаешь, что в армии инициатива наказуема исполнением? Николаич! — окликнул он старшего техника: — Подайте-ка мне сюда механика по радио. Я надеюсь, у нас такой еще водится?

Шаховцев, помощник командира эскадрильи по эксплуатации, высокий мужик лет под сорок, что-то сказал механикам, вытер замасленные руки ветошью и несколько опасливо подошел поближе.

— Николаич, помнишь, ты с моей машины передатчик снимал? Он живой еще? Сколько их в эскадрилье?

— Да лежит у меня на складе. Чего ему сделается?

Но тут, путаясь в полах длинной шинели, прибежал механик. Им оказался тот самый вечный дневальный — маленький, щуплый солдатик. Форма сидела на нем, как на корове седло. Шапка, видимо, на несколько размеров больше, постоянно сползала на нос, закрывая очки, длинные рукава шинели закрывали кисти рук.

— Мля! Опять тута это чучело, — все сильнее закипая, протянул Шубин: — Гольдштейн, какого хера! Как долго ты будешь позорить своим внешним видом нашу доблестную Красную Армию? Никчемный сын великого народа! Выглядишь, как последний босяк. Ты выйди в воскресенье на паперть, тебе медяков накидают. Превратили армию в бордель! И вас тоже это касается, товарищ старший техник, — закричал он на Шаховцева. — Когда у вас механик похож на огородное пугало, то чему удивляться, что половина машин в эскадрилье небоеспособна. И не мое дело, где вам брать запчасти! Рожайте! Это безответственность! — Видно было, что Шубина уже понесло и оправдываться перед ним бессмысленно. — Раздолбаи! Развели тута… Вы на фронте или кто? То один ходит по стоянке пьяный, видом другого можно людей пугать, а потом в эскадрилье моторы летят. Я тут наведу порядок, мать вашу, я вас под трибунал…

От потоков начальственного гнева Гольдштейн съежился и стал еще меньше, Шаховцев же воспринимал крики невозмутимо, видимо, привык. Командир так разорялся еще пару минут и наконец иссяк. Помолчав с минуту, поостыв и успокоившись, начал раздавать указания:

— Шаховцев, нужно установить на «восемнадцатом» «МиГе» передатчик, проверить работу приемника, настроить. Чтоб работало тута, как часы. Подготовить вторую наземную станцию для проверки. А ты, Саблин, проверишь, как оно работает в воздухе. Сколько нужно времени на установку?

— Сутки, товарищ капитан, — голос у механика оказался тонкий, под стать росту. — На складе есть, но нужно аккумуляторы зарядить и отлаживать долго.

— Хорошо, сутки! Вот этого, — палец Шубина ткнул в Гольдштейна, отчего тот съежился еще сильнее, — переодеть! Видеть его в таком виде не могу. И, — тут капитан снова сорвался на крик, — какого хера вы тут столпились? У комэска нет своего самолета, давайте тута работайте!

…Через час Виктор снова был в воздухе. Пришел срочный приказ прикрыть бомбардировщики. Под это дело полк сумел наскрести только два самолета, остальные были на задании. Шубин забрал у Шишкина самолет и взял Виктора в качестве ведомого, хотя тот думал, что будет наоборот. За этот час между вылетами полковой врач успел намазать его шею какой-то гадостью, а Шишкин выделил из своих запасов небольшой кусок трофейного парашютного шелка. Виктор обернул им шею, чтобы не натирало.

Теперь они прикрывали «Су-2» — небольшие одномоторные бомбардировщики. Их пятерка должна была отработать по немецким позициям в какой-то деревне, которую никак не могла взять наша пехота. Вылет проходил гладко, небо было чистое, зимнее солнце ярко освещало землю. Камуфлированные «сушки», поблескивая остеклением кабин, проплывали внизу. Вот и деревня, среди огородов тянутся ломаные линии траншей, видны позиции пушек, на окраине догорают несколько домов. В поле, у деревни, застыло несколько маленьких коробочек, одна из них все еще чадила жирным черным дымом, то тут, то там на снегу лежали черные крапинки, словно проплешины. «Это же убитые лежат», — догадался Виктор. Зенитки не стреляли, небо было чистое, и бомбардировщики отбомбились, словно на полигоне. Сверху хорошо было видно, как прямо среди позиций взрываются бомбы. Один из домов внезапно рассыпался трухой, его обломки загорелись. Крыша другого немного приподнялась вверх, а потом внезапно разлетелась тысячами кусков, стены рухнули — видимо, в дома попали крупные бомбы. Бомбардировщики прошли над целью и принялись не спеша разворачиваться, решили ударить еще раз, видимо, храбрые ребята. Саблин увидел, что по направлению к деревне по снегу движутся редкие цепи, впереди медленно ползли коробочки — наша пехота начала новую атаку.

Внезапно на солнце что-то мелькнуло. Виктор закачал крыльями, привлекая внимание ведущего, и показал ему на возможную опасность. Вовремя. На них сверху уже пикировала пара «мессершмиттов». От первой атаки увернулись легко, уйдя вниз переворотом. «Мессера» заходили на очень высокой скорости и никак не могли довернуть. Они просвистели в стороне и снова полезли вверх. Виктор впервые увидел немецкие самолеты так близко. Они были опасно красивы, словно акулы. Желтоносые, с тонким фюзеляжем, скругленные крылья в серо-белых разводах камуфляжа и черными крестами. Смертельно опасные твари. Догнать их нечего и думать. С их преимуществом они легко поднимутся гораздо выше, к тому же на такой высоте «МиГ» не отличается ни скоростью, ни скороподъемностью.

«Мессера», видно, решили не затягивать бой и атаковали снова. Все повторилось, «МиГи» синхронно выполнили переворот, развернулись и, набирая высоту, потянули в сторону опекаемых бомбардировщиков. Те сбросили оставшиеся бомбы на немцев и уходили домой. Истребители устремились следом, находясь сзади и выше. Еще выше ходила пара «мессеров», подгадывая удобный момент. Виктор увеличил интервал до ведущего, чтобы лучше видеть атаки. «Как же не хватает радио, ведь куда проще согласовывать действия». В этот момент «мессеры» предприняли новую попытку их сбить. Правда, эта атака прошла вяло, словно «для галочки». Понимая, что с наскока никого сбить уже не получится, и не желая ввязываться в маневренный бой, немцы отвернули и скоро растаяли в небе.

Дальше полет прошел уже спокойно. Проводили бомбардировщиков прямо к ним домой, их лидер, с крупной цифрой «5» на хвосте, покачал на прощание крыльями и повел свою группу на посадку. Истребители полетели к себе. Вот и родной аэродром, сделали круг, вышли на глиссаду. Виктор следом за ведущим, на малых оборотах, подошел к посадочному «Т», убрал газ и приземлился. Все это Виктор выполнял привычно и буднично, словно на автомате. Самолет, гася скорость, запрыгал по неровностям аэродрома. Саблин, увидев, что на стоянке ничего нет, лихо подрулил к своему капониру, выключил мотор. «Однако устал немного. Сейчас бы в землянку и на боковую, часа на три».

Но этим сугубо пацифистским планам не суждено было сбыться. Его «МиГ» едва успели заправить, как поступила новая команда на вылет. Снова прикрывать железнодорожную станцию. Теперь ведущим полетел Шишкин. Целый час они утюжили небо, однако противник так и не появился. Обратно возвращались уже в сумерках. Аэродром нашли легко, несмотря на плохую видимость, летное поле и стоянки отчетливо выделялись на фоне белых полей. Маскируй не маскируй, а оттепель что хочешь размаскирует. После посадки вылезать из кабины не хотелось. Четыре вылета с непривычки дались тяжело.

Набившись в кузов полуторки, летчики полка весело болтали, обсуждали минувший день. Настроение у большинства было приподнятое, потерь нет, все живы-здоровы, даже немца сбили. Впереди ожидает вкусный ужин и положенные, после тяжелого летного дня, наркомовские 100 граммов.

В столовой Виктор принял от комэска свою норму, выпил сразу, залпом, не дожидаясь своей порции ужина. Водка привычно обожгла пищевод и приятно разлилась по телу, ударила в голову. Он сидел, расслабившись, чувствуя, как понемногу уходит напряжение от тяжелого дня. Официантки в накрахмаленных передниках ловко разносили порции, весело улыбались знакомым летчикам, шутили. Виктор присмотрелся к одной из них, рыженькой. Стройная, симпатичная молодая женщина. Завалить бы в ее койку. Однако тут не светило ничего… тут все было давным-давно поделено начальством. Эта рыженькая, в частности, была ППЖ начальника штаба, другая, крепенькая блондинка с грудью, наверное, 4-го размера — начальника БАО. Он негромко выругался. Летчики удивленно на него покосились, Шубин, поймав взгляд Виктора, понимающе усмехнулся.

— Ты тута, Саблин, за столом не ругайся. Тут люди кушают. И на баб чужих нечего заглядываться. От того потом беды и происходят.

Виктор не ответил и налег на ужин. Картошка с тушенкой показалась вкуснее, чем обычно. Шубину хорошо про баб говорить. Оба комэска живут отдельно от остальных летчиков, в соседнем доме, и их хозяйка, женщина лет тридцати пяти, охотно делит с ним свою постель.

После ужина, ориентируясь только по тусклому свету звезд, летчики эскадрильи добрались до своего дома. Игорь с Вахтангом тут же затеяли партию в дурака, Петров с Нифонтом сели было играть в шахматы, но вскоре присоединились к картежникам. Виктор же забрался на свой жесткий, набитый соломой матрас и моментально провалился в сон…

— Подъем, товарищи командиры! — Глухой голос из-за двери разбудил его следующим утром. Начинался новый день войны…

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.