О своих первых двух курсах на юридическом факультете в ЛГУ Владимир Путин сам говорил очень лаконично: «Учился хорошо. Общественной работой не занимался, комсомольским функционером не был. Стипендии на жизнь не хватало, и первое время сидел на шее у родителей»[13]. Летом и после первого и после второго курса В. Путин работал в стройотряде в Коми. Студенты зарабатывали за полтора месяца по тысяче рублей – деньги по тем временам немалые. Остаток лета проводили на море. В первое лето это была Гагра. Домой возвращались на теплоходе через Одессу, затем поездом на третьих полках до Ленинграда. Не занимаясь общественной работой на факультете, Владимир Путин продолжал заниматься дзюдо и добился здесь немалых успехов. К двадцати годам он стал мастером спорта по самбо, а немного позже и по дзюдо. Теперь ему приходилось участвовать и во многих серьезных соревнованиях. Некоторые из поединков он запомнил на всю жизнь. Но были и трагедии. Самым близким из друзей Володи Путина на юрфаке стал Володя Черемушкин, они познакомились во время приемных экзаменов. Путин уговорил и Черемушкина начать занятия и тренировки по дзюдо. Во время одного из поединков при неудачном падении у Черемушкина произошло смещение шейных позвонков. Его парализовало, и через десять дней он умер в больнице. Владимир Путин был потрясен, на похоронах плакал и до сих пор жалеет, что вовлек своего друга в дзюдо. Но сам он продолжал тренировки и соревнования и через несколько лет стал даже чемпионом Ленинграда. Дальше путь вел только в профессионалы, но у Володи была уже другая профессия.

Из событий студенческой жизни Владимир Путин запомнил неожиданное появление у него первой автомашины – «Запорожца». Мать неожиданно выиграла эту машину по обычной тогда денежно-вещевой лотерее с билетами в три рубля. Машина стоила три тысячи рублей, но родители решили получить свой выигрыш не деньгами, а натурой, и подарить «Запорожец» любимому и единственному сыну. Владимир Путин быстро научился вождению и ездил на машине везде – и в университет, и на тренировки. «Я лихачом был, – говорил позднее В. Путин. – И при этом все время боялся разбить машину. Как ее потом восстанавливать? Позже, когда я учился в разведшколе, мне в одной характеристике записали как отрицательную черту: “Пониженное чувство опасности". И этот недостаток считался очень серьезным. В критических ситуациях я становился спокойным. Чересчур даже»[14].

К третьему курсу, то есть для Путина – к двадцати годам, все студенты юридического факультета практически определялись со своей будущей работой. Юрфак открывал тогда много карьер и возможностей: адвокатура, прокуратура, судебная система, работа в партийных органах, научная работа в области права. Кое-кто думал, конечно, и о работе в КГБ, но на этот счет предложения исходили от самого Комитета. В университете был особый отдел, и здесь составлялись весьма подробные характеристики на каждого из студентов. Для большинства это были их первые досье, которые сопровождали затем почти каждого из них до самого конца жизни.

Старательно занимаясь на юридическом факультете ЛГУ, Владимир Путин продолжал думать о работе в разведке. Об этом знали лишь немногие из его друзей, главным образом по спортивной секции. Один из них, Владимир Шестаков, позднее вспоминал: «В мае – июне уже после десятого класса мы были на сборах под Ленинградом, и Володя все свободное время проводил за учебниками, серьезно готовясь к экзаменам. Впрочем, и до этого мы говорили о будущем, и он сказал, что собирается именно в университет, на юрфак, потому что хочет после его окончания пойти в разведку». Другой товарищ, Виктор Борисенко, также вспоминал: «У Путина на даче на столе стоял даже портрет какого-то разведчика. Я не помню, кто там был изображен, но точно знаю, что это был разведчик, так как Володя сам мне об этом сказал. Это я точно помню»[15]. «Это был портрет, – как позднее говорил сам В. В. Путин, – Якова Карловича Берзина». Я. К. Берзин, или Кюзис Петерис, известный в 20-е и 30-е годы чекист и разведчик, начальник Разведуправления РККА, а в 1936 – 1937 годах главный военный советник республиканской армии в Испании. В условиях сталинского террора он был арестован и расстрелян. Я. К. Берзин реабилитирован после XX съезда КПСС, и в конце 1960-х годов в печати появилось много публикаций о судьбе и подвигах Берзина. Эти публикации не прошли мимо Владимира Путина, тогда школьника и начинающего студента.

Своего желания работать в разведке Владимир Путин не скрывал от своего отца, и Владимир Спиридонович этот выбор одобрил. Для работы в «органах» Владимир Путин подходил в эти годы, то есть в начале 1970-х, почти идеально. Из рабочей семьи, никаких проблем с анкетными данными. Не имеет вредных привычек. Серьезно занимается спортом. Выдержан, силен, не болтлив, надежен. Да и желание работать в разведке вряд ли укрылось от тех, кто служил в особом подразделении КГБ по подбору кадров из числа ленинградских студентов. Сам В. В. Путин достаточно подробно описал свой переход на работу в КГБ. Он рассказывал в одном из своих первых президентских интервью: «Все годы в университете я ждал, что обо мне вспомнит тот человек, к которому я тогда приходил в приемную КГБ. А оказалось, что про меня, естественно, забыли. Но я-то помнил, что у них инициативников не берут, и поэтому не давал о себе знать. Четыре года прошли. Тишина. Я решил, что все, тема закрыта, и начал прорабатывать варианты трудоустройства сразу в два места – в спецпрокуратуру (она и сейчас на режимных объектах существует) и в адвокатуру. Это было престижное распределение. Но на четвертом курсе на меня вышел один человек и предложил встретиться. Правда, человек этот не сказал, кто он такой, но я как-то сразу все понял. Потому что он говорит: речь идет о вашем будущем распределении, и я хочу на эту тему с вами поговорить. Я бы пока не хотел уточнять куда. Тут я все и смикитил. Если не хочет говорить куда, значит – туда»[16]. Владимир Путин получил предложение работать после окончания ЛГУ в органах КГБ и это предложение с радостью и удовлетворением принял, не сказав, однако, своему собеседнику, что еще со школы мечтает об этом.

«Один человек», который «вышел» на В. Путина и встретился с ним в вестибюле юридического факультета, – это Дмитрий Ганцеров. Он работал в специальном подразделении Ленинградского КГБ, в задачу которого входило «обслуживание вузов города». Его встрече с Путиным предшествовали, естественно, немалая предварительная подготовка и изучение кандидата. Из сотни студентов-старшекурсников предложение получали лишь несколько человек, и очень важной была именно первая встреча. После нее многие отсеивались. «Но с теми, кто подходил, – говорил много позже Ганцеров, – начинали работать плотнее. С Путиным я начал проводить встречи где-то с января 1974 года. Он мне очень понравился, и говорю это не потому, что Путин сейчас президент. Нет. Путин был не бойким, но энергичным, подвижным, смелым. А главное – он умел быстро находить нужный контакт с людьми. Без этого качества человеку нечего делать в КГБ, а тем более в разведке»[17]. Встречи с Путиным проходили затем раз или два в месяц по разным поводам. Какая-то подготовка шла и с той и с другой стороны. Окончательное решение было принято в марте 1975 года, то есть за несколько месяцев до окончания юрфака, и Путину его сообщили уже официально. Он отметил это со своим школьным другом Виктором Борисенко. Позже тот вспоминал: «Я был дома, и вдруг приходит Володя и говорит: “Пойдем”. – “Куда, зачем, почему?” – спрашиваю. Он ничего не объясняет. Мы садимся в его машину и едем. Подъезжаем к ресторану кавказской кухни, который в то время находился рядом с Казанским собором. Заходим в этот ресторан.

Я по-прежнему не понимаю, что случилось. Я заинтригован. Пытаюсь понять. Забегая вперед, скажу, что так ничего и не понял. Ясно только, что произошло какое-то чрезвычайной важности событие. Но Путин мне о нем ничего не говорит. Даже не намекает. В тот момент Володя был очень торжественный. Что-то очень важное произошло в его жизни. Мы хорошо посидели, поговорили. Что-то даже немного выпили. Меня очень-очень удивило то, что Володя хоть и выпил, но сел за руль. До этого он никогда себе подобного не позволял. Только потом я понял, что таким образом товарищ отмечал со мной свое поступление на работу в КГБ»[18].

В 1970-е годы у органов КГБ была разная репутация в разных кругах общества. Разоблачение сталинских репрессий, пыток, страшной системы ГУЛАГа, всеобщего доносительства, террора и гнета, а также актов геноцида – все это становилось известно лишь небольшому кругу людей. Свою книгу о Сталине и сталинизме я писал тогда, опираясь на устные источники и материалы самиздата, и я мог опубликовать ее только за границей. Все свои главные работы А. И. Солженицын мог напечатать также лишь за рубежом. Какая-то «оттепель» на этот счет закончилась в СССР еще во второй половине 1960-х годов. Движение диссидентов было малочисленным, и в Ленинграде оно проявлялось куда менее активно, чем в Москве или в Прибалтике. С другой стороны, проводилась массированная пропаганда работы чекистов и особенно разведки. Четырехсерийный фильм «Щит и меч» по роману В. Кожевникова вышел на экраны страны еще в 1968 году, когда В. Путин учился в 9-м классе средней школы. Самый знаменитый из шпионских сериалов «Семнадцать мгновений весны» вышел на телеэкраны в 1973 году, и Путин смотрел его уже после перехода на четвертый курс юридического факультета ЛГУ.

«Вы что, не знали о незаконных репрессиях?» – спросили В. В. Путина в одном из интервью в 2000 году. «Толком даже и не знал, – ответил Путин. – Да, я, конечно, был в курсе культа личности, того, что пострадали люди, а потом было развенчание культа личности. Я ж совсем пацан был! Когда в университет поступал, мне 18 лет было, а когда закончил – 23. Меня, без всякого преувеличения, можно было считать успешным продуктом патриотического воспитания советского человека». «Но те, кто хотел знать, знали все», – возразили В. Путину. «Но мы ведь жили в условиях тоталитарного государства, – ответил он. – Все было закрыто. Насколько глубоким был этот культ личности? Насколько серьезным? Ни я сам, ни кто-то из моих друзей не отдавали себе в этом отчета. Так что я шел на работу в органы с романтическими представлениями»[19].

Примечания