* * *
      Катер резво рассекал мутную воду залива. Нильс стоял на носу, глядя на горизонт, где уже начинали виднеться мусорные острова Старого Порта. На корме сгорбился над установкой излучателя Гусь, настраивая его на нужную частоту. Сзади к Нильсу подошел мэр, положил руку ему на плечо и прокричал, заглушая шум мотора:
      - На каком расстоянии действует прибор?
      Нильс, невольно отстранившись, обернулся к нему.
      - Трудно сказать. В лабораторных условиях радиус действия порядка пятисот метров, но на открытой местности он может быть совсем другим. По моим расчетам он может достигнуть километра, но если создать еще более мощную установку, его можно еще увеличить.
      Он заметил, что к их разговору внимательно прислушиваются двое в плащах и, недовольно нахмурившись, замолчал. Он уже успел выведать у мэра, что один из них, - а именно тот, что разговаривал с Нильсом - был из службы безопасности, и он не хотел, чтобы им стало известно еще хоть что-нибудь приборе.
      Кроме них на судне было еще два полицейских, трое матросов и все та же секретарша. Сначала Нильс удивился, что не было приглашено ни журналистов, ни одного официального представителя науки или каких-либо других наблюдателей, но, в сущности, ему было наплевать, и он закрыл на это глаза.
      Не было почему-то и телохранителя мера - видно, за ночь с ним что-то стряслось, и теперь мер чувствовал себя несколько неуютно без привычной охраны, то и дело оглядываясь на полицейских, заменявших телохранителя.
      Острова быстро приближались. И без того грязную воду залива теперь покрывала разноцветная масленая пленка, в воздухе стало все отчетливее ощущаться зловоние Старого Порта. Нильс подошел к Гусю и проверил прибор.
      Ему пришлось переступить через два армейских огнемета, валявшихся на палубе. Когда Нильс поинтересовался у мэра, зачем они, тот ответил, что без них капитан отказался приближаться к Старому Порту.
      Нильс внутренне напрягся, стараясь выглядеть спокойным. Наступал самый ответственный момент - катер входил в узкий пролив между двумя островами, образованными громадными кучами мусора. Он подошел к капитану и попросил завести судно еще глубже в дебри свалки. Проплыв несколько сот метров, заглушили мотор, и над водой повисла полная тишина. Как Нильс ни вглядывался в мрачные берега, он никак не мог разглядеть никаких признаков жизни. Это место казалось полностью вымершим, но он чувствовал, что за ними наблюдают тысячи настороженных и недобрых глаз, ожидающих, когда люди уберутся оттуда, где им совсем не место. От этого чувства становилось не по себе. Вдалеке источали яд трубы химкомбинатов, позади светился огнями город и гремел порт, а здесь все замерло в напряженном ожидании, даже катер стоял совсем неподвижно в густой, как растопленное масло, воде.
      То же чувствовали и остальные, это Нильс понял по их бледным лицам и напряженным позам. Мэр с носа корабля кивнул ему, давая знак к началу операции. Нильс хотел сказать что-либо бравурное, что-то вроде хохмы Нила Армстронга, когда тот ступил на Луну, но что-то удержало его, и он просто сказал Мартину, чтобы тот задействовал излучатель, понемногу набирая мощность. Внезапно солнце закрыли тяжелые тучи, что придало местности еще более мрачный вид.
      Он подошел к мэру и махнул Мартину, чтобы тот начинал. Сразу же на него навалилась неимоверная тяжесть сродни испытанной им в лаборатории, только гораздо сильнее. Он даже слегка покачнулся на неподвижной палубе. Некоторое время совсем ничего не происходило. Мэр повернул к нему лицо и спросил с иронией:
      - Ну, и где же всеобщий крысиный исход, который вы мне обещали?
      Нильс собрался ответить, но вдруг почувствовал, как волосы у него на голове становятся дыбом. Он, глядящий все это время через плечо мэра, увидел, как холмы вдруг разом пришли в движение. Сначала он не мог понять, что же происходит, но потом увидел, что это огромное количество крыс облепило склоны холмов. Тысячи и тысячи крыс. Они медленно, но неуклонно двигались к воде, навстречу своей гибели. Их было просто невероятное количество, все склоны были буквально облеплены ими.
      Один бог знает, чем они тут питались.
      Сзади раздался крик, полный удивления и испуга - кто-то еще заметил крыс.
      Мэр оглянулся и лицо его перекосилось, он невольно сделал шаг назад и наткнулся на Нильса.
      - Ну вот они и появились! - Заорал ему на ухо Нильс так, что тот вздрогнул.
      В его голосе звучало торжество с некоторой долей испуга - он никак не ожидал, что крыс будет так много.
      Первые шеренги крыс уже оказались в воде и плыли в сторону катера, а через гребни холмов переваливали все новые и новые крысиные полчища. Нильс бегал по палубе, отдавая распоряжения. Внезапно он остановился, глядя на крыс.
      Было что-то странное в их движении, оно совсем не походило на то, как двигались крысы в лаборатории - эти шли целеустремленно, но совсем не как на убой. Некоторые крысы подплыли уже достаточно близко, и в их глазах он не увидел того бессмысленного выражения, которое он наблюдал у подопытных животных. Нильс похолодел. Миг его триумфа стремительно оборачивался черт знает чем. Эти крысы... Они плыли к катеру не для того, чтобы покорно умирать в вонючей воде, они даже не просто вышли на охоту, справедливо сочтя, что на катере может оказаться еда. Они шли полные решимости расправиться с людьми, осмелившимися посягнуть на их логово, шли убивать или быть убитыми - это он прочел в сотнях тысяч горящих лютой злобой бусинках глаз и в оскалах сотнях тысяч направленных к катеру хищных морд.
      Воздух наполнил их негодующий писк.
      Нильс ошалело уставился на них. Это было неправильно, совсем неправильно, как если бы вдруг отказал закон земного притяжения. Такого просто не могло быть. Дико закричала девушка - одна из крыс, неизвестно как пробравшаяся на палубу, вцепилась ей в лодыжку. Один полицейский выстрелил в нее из пистолета, и сорок пятый калибр превратил зверюгу в кровавую бесформенную массу. В панике девушка взмахнула ногой, и изуродованная тушка полетела в воду.
      Нильс взглянул за борт и прямо возле катера увидел сотни торчащих из воды крысиных голов. Множество красных, горящих ненавистью глаз уставилось на него. Он отпрянул от борта, дико озираясь. На корме, где борт был ниже, и где находились две лестницы, копошилась уже целая куча крыс.
      - Заводи!!! - Заорал Нильс капитану, и тут же за кормой поднялся розовый фонтан, и в воздух взлетели разрубленные винтом куски крысиных тел.
      Мужчину в сером плаще громко рвало прямо на палубу. Крыс становилось все больше и больше, хотя в это трудно было поверить. Пространство возле катера было полностью заполнено крысами. Их было так много, что они образовали на поверхности воды плавучую корку из своих расположенных вплотную тел.
      Множество крыс гибло в мясорубке винта, еще больше гибло в воде под тяжестью своих же собратьев, но их прибывало все больше и больше. Катер, словно ледокол, с трудом двигался в море, покрытом крысиными телами.
      Некоторые из них даже умудрялись забираться на палубу, а на корме собрался уже целый копошащийся и визжащий клубок крысиных тел.
      Мимо пробежал Мартин, безумно выпучив глаза, за ним по пятам гналось с десяток крыс, каждая величиной с кошку. Перед Нильсом появилось перекошенное и вопящее лицо мэра.
      - Шарлатан! Вы мне за это ответите! - орал мэр и тут же плаксиво умолял его: - Сделайте же что-нибудь! Спасите меня! - Он словно клещами вцепился руками в Нильса и стал трясти его.
      Нильс с размаху врезал ему по лицу и мэр безмолвной кучей осел на палубу.
      Нильс переступил через него, пнув ногой кинувшуюся на него визжащую бестию и сломав ей хребет. Полицейский, застреливший крысу, напавшую на секретаршу, расстрелял всю обойму в крыс на корме, и теперь давил их сапогами. Брюки его были по колено в крови, но он, казалось, не замечал этого. Десятки крыс кружили вокруг него в диком танце и, глядя на них, Нильс подумал, как сильно отличаются эти рыжие чудовища с горящими безумными глазами от тех, почти ручных, белоснежных кротких зверушек в его лаборатории. Но ведь он ставил эксперименты и с уличными крысами! Значит...
      Значит, они успели мутировать и приспособиться к излучению. Невероятно, но никак иначе невозможно было обяснить то, что происходило сейчас. Его изобретение устарело, не успев появиться на свет. Крысы опередили его...
      -Боже, помоги всем нам! - растерянно прошептал он. Какой же он глупец, что ввязался во все это! - тут же пронеслось в голове. Бежать, бежать отсюда, от этих зловонных куч, из этого проклятого Богом и людьми города, бежать на другой конец света, хоть на Луну, к черту все бросить, лишь бы выбраться отсюда...
      Тормозимый тучами крыс, катер еле двигался, грозя вот-вот остановиться.
      Этого нельзя было допустить, это - смерть.
      Раскидывая крыс ногами, Нильс пробрался к огнемету, про который в суматохе все забыли. Как им пользоваться, он понятия не имел, но раздумывать не было времени. Схватив шланг и закинув на плечо, он щелкнул переключателем. У основания раструба загорелся крошечный голубоватый огонек. Нильс направил раструб на корму и повернул вентиль. Моментально длинный огненный язык вырвался из дула огнемета и уперся в скопление крыс на корме. Визг сразу же перерос в надрывное стенание, множество маленьких живых факелов заметалось по палубе, сталкиваясь друг с другом и разбегаясь в стороны. Поднялся невыносимый смрад горелого мяса. Что-то восторженно крича в горячке боя, Нильс стегал их огненным бичом.
      От его действий корабль мог в любой момент загореться, но Нильс сейчас не способен был думать об этом. Единственное, что его сейчас занимало это как можно больше сжечь этих бестий. Остальные, увидев в его руках огнемет, приободрились. Один матрос подскочил ко второму огнемету, но там оказался прокушенным во многих местах шланг, будто крысы каким-то образом догадались, что огнемет опасен для них. Несколько отравившихся крыс валялось рядом, горючая смесь тоненькими струйками вытекала на палубу.
      Матрос швырнул ставший теперь опасным огнемет за борт, и стал кричать Нильсу, чтобы тот был осторожен, но тот не услышал его. Когда на палубе уже почти не осталось крыс, Нильс подскочил к борту и стал поливать огнем находящихся в воде. Обуглившиеся крысиные головки сотнями уходили под воду, но освободившееся место сразу заполнялось другими. Нильс остервенело хлестал огненной струей по воде. Вдруг напор горючей смеси иссяк и тогда Нильс услышал то, чего не слышал раньше за гулом огнемета: мотор катера молчал. И, судя по всему, молчал уже давно.
      Нильс устало огляделся, огнемет сполз с его плеча и упал рядом.
      Обессиленные люди стояли вокруг него, беспомощно оглядываясь. Мартин бился в истерике, мэр по-прежнему лежал без сознания.
      - Бог ты мой, да что же это такое? Откуда их столько? - растерянно пробормотал полицейский. Пистолет с пустой обоймой все еще был зажат в его руке.
      Нильс только покачал головой и медленно прислонился плечом к рубке. Кровь глухими ударами билась в ушах, дыхание перехватывало от стоявшей вони. Он хотел пойти справиться у капитана, почему перестал работать двигатель, но не мог заставить себя пошевелиться. Он закрыл глаза и попытался успокоиться, колени его мелко и противно дрожали, мысли устало ворочались в мозгу.
      С крысами с самого начала было не чисто, нужно было сразу догадаться. Эта необяснимая ненависть к человеку и ко всему, что связано с ним, эта непонятная устойчивость к любым ядам, великолепное чутье на ловушки. И сейчас. Они шли на бой, они шли убивать - тысячи и тысячи маленьких свирепых камикадзе. Здесь, в насквозь отравленном и загаженном месте произошла странная мутация и без того великолепно приспособленных к жизни существ. Случайно или нет, но мутация оказалась чрезвычайно удачной.
      Размножались они, судя по всему, очень быстро. Излучение аппарата Нильса не вызывало у них ничего, кроме вспышки агрессивности. К тому же крысы явно обладали неким подобием коллективного разума, примерно как у муравьев, - это было видно по тому, как они атаковали корабль - сообща, планомерно:
      хотя казалось, что действовали они хаотично, на самом деле каждая знала свою цель и преследовала ее не смотря ни на что, и не отступая ни перед чем. И, насколько понимал Нильс, не отступят они и сейчас.
      Господи, помоги нам отсюда выбраться - в который уже раз подумал Нильс.
      - Смотрите!!! - раздался женский крик, заставивший Нильса открыть глаза. Он посмотрел на корму и снова медленно закрыл их. Крысы снова атаковали, вся корма уже кишела ими.
      Это конец - пронеслось в голове. Он открыл глаза и побежал на корму, размахивая над головой пустым баллоном от огнемета.
      Двое мужчин в плащах пытались скрыться в рубке, но их двумя выстрелами остановил второй полицейский, совсем обезумевший от страха. Капитан, убитый им же, лежал возле штурвала, одного глаза у него не было, на его месте темнела кровавая дыра. Один мужчина был сразу убит, второй, раненый в пах, пытался уползти, но на пороге рубки ему в лицо бросилась громадная крыса, и его сиплый крик сразу оборвался. На месте, где лежал мэр, теперь пировала крысиная стая, тот так и не пришел в себя после удара Нильса.
      Красавица-секретарша пыталась залезть на мачту, сорвалась и лежала под ней с прокушенным горлом, уставившись в небо широко раскрытыми глазами. Ее ноги, еще недавно столь привлекательные, были обглоданы до костей.
      Нильс отбивался из последних сил, колошматя крыс направо и налево пустым баллоном. Крыс было ему уже по колени, они стояли друг на друге, пытаясь дотянуться до него. Ног он уже не чувствовал, несколько тварей повисло на нем, вцепившись в тело мертвой хваткой. Лишь он один из всех находившихся на корабле, был все еще жив, и крысы все свое внимание сосредоточили на нем.
      Нильс понимал, что стоит споткнуться и ему уже не встать, но он упрямо шел вперед, к своему аппарату. У него оставалась последняя призрачная надежда выключить его, это могло бы успокоить крыс. Мозг его уже почти не соображал, отдавая телу единственную команду: двигаться вперед и разбить вдребезги проклятый агрегат. На ходу он кричал что-то про Гамелинского Крысолова и дико хохотал.
      ...Он не дошел до аппарата всего несколько шагов, нога зацепилась за ногу и он повалился вперед. Пока у него было горло, он выкрикивал проклятия всем и вся, пока не захлебнулся в собственной крови. Последним ощущением в его жизни было беспомощное скольжение пальцев по гладкому корпусу своего детища...
      * * *
      После того, как на корабле не осталось ни одного живого человека, крысы бросались на излучатель, выдирали с корнем провода, дробили зубами микросхемы, с писком разбивали индикаторы. И лишь когда аппарат замолчал, крысы успокоились, словно кто-то резко перекрыл невидимый поток энергии, питавший их.
      Лениво бродили они по кораблю, как-то нехотя слизывая кровь с палубы, некоторые возились у трупов. Наконец, крысы одна за другой стали покидать корабль и прыгать в море. Они уходили как победители: неспеша и с достоинством. Катер остался в одиночестве, едва заметно дрейфуя по течению к выходу из лабиринта Старого Порта.
      Крысы плыли к островам, уходили в свои норы, которыми они испещрили эти мусорные кучи. Они были совершенно спокойны и выглядели даже сонными.
      Сегодня громадное количество их погибло в схватке с людьми, еще больше утонуло или было разрублено винтом. Или сожжено огнеметом.
      Но это не имело никакого значения.
      Их все равно оставалось достаточно много, и надо было только подождать, чтобы их стало еще больше. И они уходили туда, откуда пришли, чтобы плодиться и размножаться, как им и было предначертано давным-давно.
      Они умели ждать...
      апрель-май
      1997.