- Оранжерея, - усмехнулся диспетчер. Обоим было понятно, о чем идет речь. На въезде в Москву Глеб отдал приказ:
      - Рассредоточиваемся по точкам. Готовность номер один к сбору.
      Машины рассыпались в стороны - каждая по своему маршруту.
      Глеб вышел из фургона около автомобильной стоянки. Сел за руль "Форда" и отправился на конспиративную квартиру.
      Через сорок минут по прибытии на место его оторвал от невеселых дум звонок мобильника.
      - Ты на месте? - спросил Артемьев.
      - На месте, - кивнул Глеб, принимая на диване вертикальное положение.
      - Жди гостей.
      Через пять минут в дверь позвонили. Появился Зевс собственной персоной в сопровождении Артемьева-Одиссея.
      - Докладай, герой, - велел Артемьев.
      Зевс был чернее тучи. Он уселся в кресло и испытующе посмотрел на Глеба. Его глаза, как и положено шефу Олимпа, метали молнии.
      Глеб, который редко видел Главного оперативного координатора в таком состоянии, как можно более сжато и четко изложил ситуацию.
      - Что за схема получается, - Зевс похлопал ладонью по подлокотнику кожаного кресла. - Против нас работают чеченцы. И, как сказал пленный, по заказу депутата-чеченца. Депутатов-чеченцев много?
      - Да ясно все. Это Сельмурзаев, - кивнул Глеб.
      - Человек крайне мстительный. До безумия, - начал перечислять достоинства народного депутата Артемьев. - И амбициозный. Злопамятный. Мы ему испортили песню с изотопами и познакомили с Доктором. После этого депутат начинает работать против "Белого Легиона". Для этого как минимум нужно узнать о нашем существовании.
      - А еще им известно о нашем интересе к беглому программисту Гурвичу, сдерживая ярость, начал перечислять Зевс. - Выявили сферу наших оперативных Интересов. Срисовали наших людей в коммерческих структурах и устроили на них охоту. А то, что они узнали псевдоним Глеба и получили его портрет, - это вообще песня! Они просветили нас насквозь!
      Зевс перевел дыхание, задумался на несколько секунд. Потом посмотрел на Глеба:
      - Кто тебя так гостей учил встречать?
      Глеб понял, что начальник перекипел. Через некоторое время на столике стоял коньяк, в блюдечке желтел тонко нарезанный лимон. И электрический чайник пыхтел рядом с банкой растворимого кофе и сахарницей.
      Главный оперативный координатор треснул доброго армянского коньячку любимый напиток этого пожилого эстета, любителя классической музыки и японской игры "Го". Зажевал лимончиком. Немножко расслабился. Буря прошла стороной.
      - Вот что, товарищи ребятки. Такого палева давно не было, - покачал головой Зевс. - К нам подобрались слишком близко. Кто верит, что Сельмурзаев с его бандитами своими силами смог нас так высветить?
      - Это вряд ли, - Артемьев вытащил из кармана пачку сигарет. - Тут чувствуется рука мастера. Сельмурзаеву слили информацию те, кто давно занимается нами.
      - Кто, Одиссей? Кто?
      - А что, "друзей" у нас мало? - Артемьев наконец отважился затянуться и пустил дым из ноздрей. - Скольким влиятельным людям дорогу перебежали. Да и "Синдикат" вовсе не до основания нами срыт.
      - Вот что я вам скажу, - Зевс постучал ногтем по хрустальной рюмке, она отозвалась тонким звоном. - Если мы не разберемся с утечкой информации и не проявим противника в ближайшие дни, придется уходить на дно и сворачивать программы. Для локализации ситуации просите любые средства.
      - У нас есть зацепки, - произнес Глеб. - Тот же Сельмурзаев...
      - Что предлагаете с ним делать? - деловито осведомился Зевс.
      - Похоронить по мусульманскому обычаю, - предложил с ходу Артемьев.
      - Нецелесообразно, - возразил Зевс. - Его смерть нам не выгодна. Она дестабилизирует и так неустойчивую обстановку в Москве и на Кавказе. Будет утрачен во многом контроль за процессами.
      - Тогда методика отработанная - похищение и к Доктору на просвечивание мозгов, - Артемьев рубанул ладонью воздух. - Один раз Сельмурзаев уже прошел через Доктора. Будет встреча старых друзей. Все прослезятся от умиления...
      - Ты учти, что сейчас изъять депутата будет куда сложнее, - возразил Зевс. - Охрану и меры предосторожности он усилил. Акция серьезная.
      - Вы сомневаетесь, что мы ее проведем? - вопросительно посмотрел Глеб на Главного координатора.
      - Не сомневаюсь... Но мы перегибаем палку... Слишком много шуму производим. К нам и так уже проявляют интерес. Хотите тотальной конфронтации?
      - Не хотим. Тогда остается шантаж, - заметил Глеб. - Сельмурзаев в лапах Доктора достаточно наговорил. Мы ему напомним об этом. Он сделается уступчивым. Если поймет, что мы в курсе его фокусов, начнет работать на нас.
      - Для острастки грохнуть кого-нибудь из его родственников, - гнул свое Артемьев. - Пообещать кончить остальных.
      - Родственников? - заинтересовался Зевс. - Есть кандидаты?
      - Есть.
      - Не нравится мне это, - неожиданно произнес Глеб. - Одно дело убивать врага. Другое дело - выжигать его семьи. Мы не слишком много себе позволяем?
      - Что? - В глазах Зевса опять вспыхнула ярость. - У нас завелись гуманисты? Права человека, да? Хельсинские соглашения?.. Много себе позволяем?.. Не больше, чем артиллерист, выбивающий огневую точку противника. Под развалинами тоже могут оказаться невиновные люди. Но без подавления этой огневой точки наступление выдохнется. И погибнут многие. Враг будет гулять по твоей земле, гуманист.
      Глеб поморщился. Правоту слов Зевса трудно было не признать. Но от этой правоты всегда тянуло ледяным холодом.
      - Решено. Выходим на связь с Сельмурзаевым, - подытожил Зевс.
      - Кто переговорщики? - осведомился Артемьев.
      - Найдутся, - заверил Зевс. - Не ваша забота...
      - Дело нехитрое, - кивнул Глеб. - Вопрос, будет ли наш депутат благоразумен?
      - Будет, - пообещал Артемьев. - Ему же не в горы бежать, а здесь жить...
      - Проработать детали. И мне доложить, - Зевс поднялся.
      * * *
      Сельмурзаев давно был на грани срыва. Дни потянулись для него черной чередой. Он просыпался по ночам с мыслью - какой же он был идиот, что втянулся в эту авантюру. Но отыграть назад можно только в сказке.
      После того тяжелого разговора ночью позвонил Султан и сообщил, что на "даче" заложник сбежал, при этом порубив в капусту троих охранников.
      - Аллах милосердный, - поражение прошептал Сельмурзаев. - Никого в живых?
      - Твой Бадри остался. Голова слегка разбита...
      - Что ты решил?
      - На "даче" оставил своих людей...
      - Зачем?
      - Там кое-какие вещи, их нельзя оставлять без присмотра.
      - А если сибиряк отправится в милицию?
      - Никуда он не отправится... Мы думали, он крыса. А он оказался львом...
      "Зато ты оказался крысой", - подумал Сельмурзаев, но ничего не сказал.
      На следующий день Султан сообщил, что оставленные на "даче" охранники не отвечают на звонки.
      - Что это значит?! - Сельмурзаеву стало холодно, будто морозом все покрылось. Он начал ощущать нечто, похожее на панику.
      - Разберемся, - заверил Султан. - Может, ложная тревога...
      Тревога была не ложная. Разведчики, которых Султан послал на "дачу", сообщили: дом сгорел, людей нет. И тайник с оружием пуст.
      Депутат выслушал молча новость от Султана. Отбросил телефонную трубку. И расхохотался.
      Телохранители смотрели на него удивленно. Веселым нравом хозяин никогда не отличался. Если и было у него чувство юмора, то отдававшее мертвечиной например, засунуть в задницу человеку ракетницу и дернуть. Тут он был изобретателен.
      Сельмурзаев смеялся все сильнее.
      "С ума схожу... Схожу с ума", - подумал он.
      И замолчал, взяв себя в руки... Он уже перестал воспринимать плохие новости. Они стали для него просто фоном его черного существования.
      А потом был еще один вечерний звонок. Вежливый голос как будто пришел из преисподней. Змеиные уста говорившего извергали то, чего Сельмурзаев боялся больше всего. Ему кое-что напомнили. И потом голос сделал предложение, от которого не отказываются.
      - Вы думаете сломать меня? - воскликнул Сельмурзаев.
      - Мы предлагаем выбор, - произнес обладатель вкрадчивого голоса...
      Депутат нашел в себе силы оценить здраво ситуацию. И понял, что узел завязался слишком сильно. Притом на его шее. И пора его разрезать.
      - Надо встретиться, - прозвонил он Султану.
      - Где?
      - Давай в пригородном кабачке. Вместе сеяли, вместе и жать будем... Только не приведи за собой слежку.
      - Хорошо, - кивнул Султан, отметив, что голос у депутата какой-то непонятный. - А ты не тащи с собой целую свиту. Нам нельзя привлекать внимание. Хорошо?
      - Неучи...
      Подмосковный ресторанчик представлял из себя стилизованную русскую избу, выходящую на шоссе. Тут же дымился мангал с шашлыком, около которого шустрили двое парней кавказской наружности. На улице за избой стояли столики. Погода сегодня была хорошая, так что говорили на улице.
      Со стороны могло показаться, что здесь собирается ячейка мастеров ритуальных услуг - машины все , подъезжали как на подбор черные и тяжелые. Из них возникали телохранители, настороженно озирающиеся и высматривающие врагов. Потом появились охраняемые персоны. По правую руку от Сельмурзаева шел старший его охраны Ломали. Впереди - злосчастный Бадри, так позорно опростоволосившийся на даче, - он был единственный выживший после побега новосибирского бизнесмена. Его широкий лоб украшал пластырь, но он уже оправился от удара и приступил к работе.
      - Проходите, все готово, - стелился мелким бесом перед гостями пожилой азербайджанец - хозяин кафе. Крыша у ресторанчика была чеченская, и это место иногда использовалось диаспорой для различных встреч.
      Сельмурзаев и Султан устроились за столиком. Быки расселись по соседству, бесцеремонно расчистив пространство от посетителей. Метрдотель завертелся, обещая обалдевшим гражданам гораздо лучшие места в здании ресторана и еще по бутылке за счет заведения. Хозяин же заведения гнулся подобострастно перед депутатом:
      - Баранина? Шашлык?
      - Принеси чего-нибудь, - махнул рукой Сельмурзаев. - Только не свинину.
      - Как можно?
      - И двигайся быстрее...
      Хозяин улетел птицей.
      - "Дачу" спалили, шайтаны, - угрюмо произнес Султан.
      - Ты мне уже говорил, - кивнул депутат. - Забыл?
      - Я ничего не забываю, - Султан недобро уставился на него. - Еще четверо моих погибли. Сельмурзаев нервно хохотнул:
      - Скоро вам придется брать людей по объявлению...
      - Возьму, - зло прошипел Султан. - Усман, я работал на тебя. Выбили лучших моих людей...
      - Ты хочешь, чтобы я тебе платил за каждую голову или оптом?
      - Не шути! - с угрозой произнес Султан. - Я хочу знать, когда это кончится. И во что ты нас втравил...
      - А ты не воин, Султан, - покачал головой Сельмурзаев.
      -Что?
      - Воин должен уметь драться, когда все против него. И принимать смерть, стремиться навстречу ей. А ты просто любишь убивать, появляясь из ниоткуда. Засады. Убийства из-за угла... И ты не готов к тому, чтобы столкнуться с теми же, но в роли жертвы...
      - А ты другой?
      - И у меня есть такой недостаток.
      - Хватит молоть языком. Что будем делать?
      - Что делать? Тебе лететь в Турцию. Или в Эмираты.
      - А тебе куда?
      - Никуда. Попробую сгладить ситуацию.
      - Сгладить?
      - Будет нелегко. Но я попытаюсь.
      Сельмурзаев не стал говорить о том, что вечером на него вышел на контакт человек из "Легиона" с устами змеи и напомнил об изотопном деле. О том, как депутат пел под препаратами, выкладывая все о своих друзьях. И Сельмурзаев от этих напоминаний почувствовал себя нашкодившим школьником, которого поймали за тем, что он на перемене в туалете нюхал клей.
      "Легионеры" узнали, что депутат объявил на них охоту. И сразу из дичи сами стали охотниками. Они пообещали видеозаписи, на которых он продает друзей и родственников, пустить в оборот. Земляки вряд ли будут довольны. Но с ними еще можно разобраться. Еще они предъявили ему список родственников, которые отправятся на тот свет, если проблема не будет решена. Это тоже производило впечатление. Потому что они знали его родственников и бьши способны выполнить угрозы. Он же об их родственниках не имел никакого представления. И тут ловушка. Ни двинешься, ни вздохнешь. Колпак - глухой...
      Ситуация для Сельмурзаева была отчаянная. Ему было внове, что против горцев работают их же методами. Он был свято убежден, что кровная месть, вырезание под корень семей, захват и уничтожение заложников - это привилегия воинов ислама. И ощущал беспомощность, когда все эти средства обещали использовать против него самого!
      - Ты вышел на них и готовишься сдаться, - уверенно заключил Султан, сверля глазами Сельмурзаева.
      - Это не твое дело!
      - Все и так ясно...
      - Тебе ничего не ясно! - воскликнул Сельмурза-ев. - Мы возьмем свое. Враг не сможет быть невидимым вечно. Как только мы узнаем о нем больше, по его домам пройдется карающий меч... Когда-нибудь...
      - Ты уверен?
      - Уверен...
      Зазвенела противная, назойливая мелодия мобильника. Депутат поморщился, и сердце его тревожно сжалось. Он вдруг преисполнился странной уверенности что-то опять случится. Тут его отвлек Султан:
      - Ты слишком хорошо все рассудил... Пора рассказать все.
      Сельмурзаев рассеянно кивнул. Звук телефонного звонка раздражал его все больше. Телефон тренькал у его телохранителя Бадри. Тот как-то рассеянно коснулся пластыря на своем широком лбу, потянулся к нагрудному карману. Поднес трубку к уху. Лицо его окаменело.
      - Да, брат, да, - едва слышно произнес он и отложил от себя аппарат, отодвинул тарелку с мясом. Встал. Качнулся, как пьяный.
      - Прилично ему голову повредили на "даче", - вздохнул Султан и вернулся к обсуждаемому вопросу. - Так вот...
      Бадри еще раз качнулся, держась за спинку стула. Сидевший с ним за одним столом чеченец поднялся, протянул руку, чтобы поддержать, помочь. Но Бадри оттолкнул его. Выпрямился. Шагнул в сторону. Рука его стремительно скользнула под мышку. Зачернел обнаженный ствол.
      Никто ничего не успел понять.
      Бадри действовал, как киборг из фантастического боевика. Широко расставив ноги, он с каменным выражением на лице посылал пулю за пулей.
      Первый свинцовый подарок достался Сельмурзаеву - его ударило в грудь. Султан, привыкший действовать на рефлексах, не раздумывая, после первого выстрела покатился за стол. Пуля настигла его в движении. Пуля быстрее человека.
      Пришедшие в себя телохранители начали действовать. Ближайший прыгнул на стрелка, но Бадри небрежно, как котенка, отшвырнул его ударом ноги. Успел сделать контрольный выстрел в голову Султана. Главный телохранитель депутата Ломали Махмадхаджиев, оказавшийся самым быстрым, нажал на спусковой крючок.
      Бадри покачнулся от страшного удара в грудь. Но выстоял и нажал еще раз на спусковой крючок, разнеся череп депутата.
      Теперь во взбесившегося телохранителя начали палить с двух стволов. В тело вошло еще три пули. Откинутый ими Бадри дернулся и замер, как изувеченный робот...
      Через три минуты к ресторану подкатила случайная милицейская машина. Двое сотрудников патруля поставили всех под автоматные стволы.
      - Охрана депутата Госдумы! - крикнул Ломали.
      - Стой, не дергайся, - повел старшина автоматным стволом. - Потом извинимся, если не врешь. А сейчас завалю при малейшем движении. Понял ты, жирный? То-то... Руки за голову все. И к стеночке. К стеночке. И осторожнее...
      * * *
      Глеб был уверен, что им удастся взять под контроль Сельмурзаева. Один раз тот уже погостил на базе "Легиона". Второй раз вряд ли захочет повторить это. Но встреча все равно обещала быть нелегкой. На нее вызвался идти Шаман, один из лучших психологов организации.
      - Поломаем горца. Будет послушным и вежливым, - заверил он, ознакомившись с ситуацией. - Наверняка он уже готов на все.
      Глеб, Артемьев и рекогносцировщики тщательно просчитывали место и порядок встречи, подстраховку, различные варианты развития событий, где ситуация может выйти из-под контроля.
      И вот - как гром среди ясного неба... Сообщение сбросили Артемьеву на его служебный мобильник. Выслушав новость от оперативного дежурного по Управлению по борьбе с бандитизмом, он озадаченно произнес в трубку:
      - Расклад ясен. Сейчас буду. Селезнева и Иванова вызови. Не одному мне отдых ломать. Отключил мобильник, усмехнулся:
      - На хрен наши выкладки теперь не нужны.
      - Чего так? - напрягся Глеб.
      - Сельмурзаева только что заглушили. Меня вы- зывают на место происшествия.
      - Кто заглушил?
      - Ситуация непонятная. На месте разберусь.
      Через час вездесущие телевизионщики кинули в эфир срочное сообщение и кадры - подмосковный ресторанчик-теремок, испуганный хозяин-азербайджанец, лопочущий что-то невнятное, и кровь, трупы.
      - В результате перестрелки сегодня под Москвой погиб депутат Государственной думы Усман Сельмур-заев. Обстоятельства происшедшего выясняются. Но уже сейчас есть основания полагать, что стрельбу открыл один из его телохранителей.
      Поздно ночью Артемьев вернулся на базу-2 с подробным отчетом о происшедшем.
      - Ты смотри, всю команду завалили, - покачал головой Глеб. - Кто же это за нас постарался?
      - Бадри, телохранитель Сельмурзаева. Его тоже прижмурили. В морге теперь отдыхает.
      - А это точно он? - спросил Глеб. - Не могли пальбу открыть со стороны, а на него свалить, чтобы милиция нос свой не совала и дело побыстрее прекратила?
      - Исключено. Есть посторонние свидетели, что Бадри выхватил пистолет. И глушанул своего хозяина с Султаном. Когда стал делать контрольные выстрелы, его завалила охрана. При осмотре места происшествия картина подтверждается, - Артемьев вытащил из портфеля пластмассовую прозрачную папку. В ней лежали пачка фотографий, ксерокопии схемы места происшествия, протокола осмотра и допросов.
      - Что с уголовным делом будет? - спросил Глеб, просматривая цветные фотографии, на которых были запечатлены тела погибших. Никаких особых эмоций он не испытывал - ни злорадства, ни огорчения, ни брезгливости. Только ощущение, что мир стал немного чище.
      - Будет прекращено за смертью обвиняемого, - сообщил Артемьев.
      - А оружие у абреков?
      - Оружие зарегистрировано. Частное охранное предприятие "Эльдорадо".
      - "Эльдорадо", - хмыкнул Глеб.
      - Да, такое бандитское горско-обогатительное предприятие, - пояснил Артемьев.
      - Да, для Сельмурзаева и его тварей вся Россия - Эльдорадо.
      - И какого лешего Бадри стал мочить своего благодетеля? Он был его верным воином. Что думаешь?
      - А вот тут начинается область непонятного и загадочного, - Артемьев ткнул в фотографию Бадри. - Следи за событиями. Тут есть, над чем покумекать... Чеченские паханы сидят, базарят. Терки у них нервные, но без мордобоя. Раздается звонок мобильника. Этот добрый хлопец берет трубу, выслушивает очень короткое сообщение. Говорит: "Да, брат". Встает. При этом все отмечают, что выглядел он, как зомби. И начинает очень метко бить из пистолета.
      - Бадри, - Глеб задумался. - Это ведь единственный, оставшийся в живых после бойни, которую устроил "Вервольф" на "даче". Быстро оклемался и встал в строй. И грохнул своего хозяина.
      - Объяснение простое. "Вервольф" его перевербовал.
      - И превратил в шахида? Это не та публика, Олег. Тут что-то другое.
      - Остается дистантный контроль.
      - Точно. Контроль над сознанием. Зомби...
      - Да, - покачал головой Артемьев. - Тут без стакана и без Доктора не разберешься...
      Глеб взял мобильник, соединился с Доктором и забил встречу в логове, откуда ученый муж практически не вылезал.
      Где-то через час "Форд-Фокус" подкатил к забору невзрачного дощатого домика с обширными подвалами и большой территорией. Здесь логово Доктора.
      Охранник, напоминавший праздного дачника, приветливо махнул рукой и пропустил машину на территорию.
      - Как ты тут? - спросил его Глеб.
      - Здоровья набираюсь, нервишки успокаиваю, - потянулся охранник. Соловьи поют. Свежий воздух.
      Охрана состояла из нескольких бойцов. Все здесь нормально - сектора пристреляны, имеется немало сюрпризов, которые ждут незваных гостей, включая драматически-театральный финальный: взрыв объекта при невозможности его обороны.
      - Дачники, - хмыкнул Артемьев. - Курорт. Аква-парка только не хватает.
      - Подкинь начальству идею, - предложил охранник. - Мол, для психологической разгрузки личного состава.
      - Вы тут такие загруженные...
      - А бдительность блюсти... Хуже всего отдыхать, когда надо бдить...
      - Ладно, работничек... Где Доктор?
      - Барин в трудах праведных. В космосе витает. Но вас примет. Уже спрашивал...
      В просторном подвальном кабинете царил творческий беспорядок. Грудами были навалены книги, научные журналы на трех языках. Под ногами валялись два ноутбука. В углу светился экран монитора. Такой беспорядок является спутником многих творческих натур. Правда, в этом беспорядке они прекрасно ориентируются и знают, где что лежит и откуда что взять.
      Сам Доктор сидел за просторным угловым компьютерным столом и строчил чернильной ручкой очередной научный труд, время от времени поднимая от исписанных листов взгляд на дисплей. Подавляющее большинство его научных работ не имеют никаких шансов в ближайшие полсотни лет стать достоянием мировой научной общественности. Слишком уж скользкая и секретная сфера деятельности. Слишком специфический круг интересов - методика допроса под психо-тропным воздействием, кодирование психики и дальше в том же роде... В Организации Доктор нашел себя. "Белый Легион" поставлял ему большой материал. Был он человеком, одержимым своими исследованиями, и потому вызывал у окружающих закономерное опасение.
      - Привет научной интеллигенции, - махнул рукой Глеб.
      - А, душегубы, - хмыкнул Доктор, поправляя пятерней свою жиденькую прическу и отодвигая от себя голографическую клавиатуру. - Добро пожаловать.
      - Все обидеть норовишь.
      - Хочешь, закодирую. И обижаться сразу перестанешь.
      - Шутки у тебя. - Глеб бесцеремонно свалил на пол кипу журналов и освободил кресло.
      - По делу или как? - посмотрел на него пронизывающе Доктор. Обычно взор его был повернут куда-то внутрь себя, но иногда глаза становились, как у волхвов - они проникали в душу, как бур в мягкую почву.
      - Чаем напоишь? - спросил Артемьев.
      - А как же. - Доктор поднялся с кресла и устремился в небольшую кухню, в которую вела деревянная дверь. Кухня ему была необходима, поскольку он экспериментировал в свободное время с экзотическими китайскими блюдами и коллекционировал приправки к чаю.
      - Без психотропов? - осведомился Глеб, наконец дождавшийся обещанного чая, принимая большую глиняную, покрытую синей глазурью чашку.
      - И без стрихнина, - пообещал Доктор. - Пей, не отравят.
      Глеб отхлебнул пахнущий травами и земляникой чай. И признал, что вкус исключительный.
      - Как у тебя так получается? - спросил Артемьев.
      - Бабка научила.
      - Кем была?
      - Деревенской колдуньей, кем еще.
      - Ага, наследственность...
      - Ладно, душегубы, каким ветром попутным вас принесло?
      - Да обговорить одну ситуевину неоднозначную, - сказал Артемьев.
      Они изложили суть дела.
      Доктор очень внимательно выслушал историю позорной погибели депутата Сельмурзаева. Задал несколько наводящих вопросов. И сделал вывод:
      - Вероятность кодирования высокая. Процентов восемьдесят.
      - Откуда уверенность? - спросил Артемьев.
      - Детали.
      - Глаза стеклянные, - с видом знатока отметил Глеб. Роботизированность движений.
      - И это тоже, - кивнул Доктор. - Но на один момент вы внимания не обратили.
      - На какой? - заинтересовался Артемьев.
      - Бадри что сказал по мобильнику?
      - "Да, брат"...
      - Брат... Самое ласкающее слух слово для восточного человека. За ним сила рода... Учтите, кодировка - это чаще всего не слом психики. Ломать психику полностью - это затратно, долго, сложно и требует определенных средств и навыков. На Гаити колдуны вуду зомбируют, травя жертвы порошком из рыбы фугу. Ее печень, икра, молоки, кишечник и кожа содержат в себе один из самых опасных природных ядов нервно-паралитического действия тетрадотоксин. Под его воздействием психика претерпевает необратимые изменения. Практически уничтожается старая личность и на нее накладывается новая - раб, послушный и бессловесный. Знаменитый гаитянский зомби - живой мертвец. Он не способен самостоятельно жить в обществе. Его удел - работать на прополке огорода и спать в яме.
      - Бадри жил, - возразил Артемьев. - И спал не в яме. Как же его обработали?
      - Воздействие на базовые пласты личности. На те, что составляют ее основу - глубинные социально-психологические установки, которые укрепляются в подсознании. Родоплеменные основы социума на Кавказе очень крепки. Род, семья - это святое. Ради них можно пожертвовать жизнью.
      - И что? - не понял Артемьев.
      - В мозгу возникает фантом. Некто становится для кодируемого братом. Близким человеком. Олицетворением его родоплеменных связей, и, следовательно, нитей, связывающих с этой жизнью. Брата надо спасти во что бы то ни стало. Ему надо помочь.
      - И "Вервольф" становится таким братом? - кивнул Глеб.
      - Да... Несколько дней, пока они общались, шло активное кодирование.
      - И сбежал "Вервольф" с его помощью?
      - Вот именно. Сначала было прямое воздействие, когда объект рядом... Ему просто говорят, что делать... Самое сложное - это глубокая кодировка на отсроченное действие.
      - Программа, - произнес Артемьев.
      - Верно. "Вервольф" вложил в объект скрытую программу. При этом отключил или ослабил узлы, которые отвечают за критическое самосознание. После освобождения пленного Бадри наверняка чувствовал, что сделал что-то неправильное. Но самокритика в этом направлении не работала. Звонок по мобильнику послужил сигналом. Кодовое слово запустило программу.
      - Программу на уничтожение хозяина? - подытожил Глеб. - Выходит, чечены привели козла в огород. Они считали, что держат его в плену. А на самом деле в плену он держал их. И выкачивал информацию. А когда ситуация обострилась и возникла реальная угроза его жизни, он сделал ноги.
      - Зачем "Вервольфу" было ликвидировать бандита и депутата? - спросил Артемьев. - Какой мотив?
      - А вы не допускаете обычную месть? - спросил Доктор.
      - Для профессионала месть - это архитектурное излишество, - отмахнулся Глеб.
      - Да-а?.. - язвительно протянул Доктор. - Вы упускаете из виду, что кодировщики, а их, к счастью, на Земле немного, люди совершенно особенные. Часто не во всем адекватные. Имеющие власть над душами часто считают себя подобными богам. И потому они крайне болезненно воспринимают посягательство на свою божественную сущность.
      Глеб задумчиво посмотрел на Доктора. Ему пришло в голову, что сам Доктор был одним из лучших кодировщиков в мире. Не по себе становится, когда представишь, какие тараканы водятся в его голове. Доктор, уловив его настроение, улыбнулся:
      - Не бойся. У меня достаточно адекватная самооценка. И почти нет психопатии.
      - Значит, не опасен, - через силу улыбнулся Глеб.
      - Когда как...
      - "Вервольф" мог сотворить код на самоубийство? - спросил Артемьев.
      - Это сложно, - ответил Доктор. - Основной инстинкт у человека самосохранение. От него никуда не деться даже под гипнозом или в других измененных состояниях сознания.
      - Но ведь кодируют на самоубийство, - настаивал Артемьев.
      - Чаще просто обманывают, - возразил Доктор. - Внушают объекту в состоянии транса, что он шагает не с небоскреба в пространство, а в свою ванную. И что электрический провод - это поводок его любимой псины.
      - А можно сломать запрет на самоубийство?
      - Можно все, - кивнул доктор. - Но не все могут...
      - Кодирование, - кивнул Глеб. - Этим легко объясняется изобилие самоубийств ученых.
      - Занятная беседа, - улыбнулся Доктор. - Проект "Зеленая книга"?
      - Он самый, - нехотя отозвался Артемьев.
      В "Легионе" принято, что исполнители знают не более того, что им положено знать для выполнения конкретных задач. Однако такая секретность имеет свою оборотную сторону - часто люди, которые могут преподнести разгадку, просто не обладают достаточной осведомленностью.
      Артемьев задумался. И как куратор разработки "Зеленая книга" принял решение:
      - Итак, Доктор, слушай ситуацию в подробностях...
      Выслушав все, Доктор заключил:
      - Способ совершения преступлений - суггестивное воздействие.
      - Это когда оператор воздействует просто взглядом, а не словами. Насколько оно эффективно? - осведомился Артемьев.
      Доктор с усмешкой посмотрел на него и произнес:
      - Ты чаек пей. Остынет.
      Артемьев отхлебнул чай и скривился:
      - Черт, соленый!
      - Только что был сладкий, - заметил Доктор. Артемьев искоса посмотрел на него, осторожно сделал еще глоток. Чай был снова сладкий.
      - Можно все. Если умеешь, - подытожил демонстрацию Доктор.
      - Насколько сильный гипнолог нужен? - спросил Глеб.
      - На такое способны считаные единицы, - успокоил Доктор. - Они все наперечет. Используются спецслужбами, транснациональными корпорациями. Еще более активно - религиозными организациями, сектами... Кстати, некоторые затесались в гуру различных сектантских движений.
      - Значит, наперечет, - задумался Глеб.
      - Этот "Вервольф" мне напоминает одного способного мальчика, помявшись, заявил Доктор.
      - Мальчика? - Глеб хмыкнул.
      - Тогда он был мальчиком. Знаете, я ведь уже немолод, - Доктор провел ладонью по своим залысинам и язвительно улыбнулся. - А ему теперь уже сороковник.
      - Кто это?
      - Не принято тогда было называть имена, - глаза Доктора ностальгически затуманились. - В конце восьмидесятых годов я имел честь кое-чему обучить его...