Предварительные замечания

После падения режима Саддама Хусейна в апреле 2003 года Национальный исторический музей в Багдаде и его филиал в Мосуле были разграблены практически одновременно. Первая волна грабежей направлялась профессионалами, которые точно знали, что именно им нужно. Они действовали четко и эффективно.

Хотя многие экспонаты впоследствии были обнаружены в других хранилищах, это разорение музеев остается одной из величайших археологических трагедий современности. В число раритетов, похищенных из мосулского филиала, входили древние картографические атласы и клинописные таблички. Среди экспонатов, которые первоначально считались пропавшими из центрального музея в Багдаде, были кинжал и ножны из Ура, изготовленные из золота и лазурита в 2400 году до н. э.

Все перемещения крупных воинских частей и описания боевых действий, которые встречаются в этом повествовании, основаны на общедоступной информации об операции и соответствуют действительности. Действующие лица книги вымышлены, и любое сходство с реальными людьми является непреднамеренным. Точка зрения авторов не всегда совпадает с официальной позицией Министерства обороны и его отделов.

Описания исторических памятников и достопримечательностей соответствуют действительности. То же самое можно сказать про все даты, которые встречаются в данном повествовании.

Пролог

8 апреля 2003 года, 04.05

В 10 километрах к югу от Таллила

Южный Ирак

Открыв глаза, Адара Дунбар обнаружила, что плавает в мире, ставшем бурым. Воздух расцвечивался сиянием и налагался сам на себя постоянно движущимися кругами. Ничто не стояло на месте. Она не понимала, где находится.

Адара судорожно цеплялась за мысли, стараясь ухватиться за них, но они тоже стремительно проносились мимо, кружились, неподвластные сознанию. Поразительно, сколько усилий требовалось для того, чтобы предъявить окружающей действительности права хоть на какой-нибудь обрывок своего «я».

Адара пошевелилась, и обжигающая боль в области живота принесла ей шок прозрения. Она ранена. Ее захватили в плен. Она лежит на койке, в палатке.

Адара вспомнила мужчину в черной одежде федайинов, специально обученных убийц на службе Саддама Хусейна. У него были острый нос и черная бородка. Адара запомнила его фиолетовые глаза. У женщины такие, наверное, были бы красивыми. На лице убийцы они горели ненавистью. Он задавал вопросы. Ему доставляло наслаждение причинять Адаре боль.

Она снова пошевелилась, и ей показалось, что палатка обрушивается на нее. Адара поспешно закрыла глаза, но мир продолжал вращаться. В желудке у нее тоже бурлило, к горлу поднималась рвота. Внезапно тошнота и ощущение полной растерянности приобрели смысл.

Ее накачали наркотиками. Это единственное возможное объяснение.

Впервые Адару охватила паника.

Что она успела сказать?

Адара снова открыла глаза, чтобы узнать, где охранники. Кроме нее и койки, здесь никого и ничего не было, но на стене соседней большой палатки виднелись пляшущие тени. Сколько их там? Четверо? Шестеро?

До Адары доносились приглушенные голоса, говорившие по-арабски.

– Господи, помоги мне, – прошептала она. – Дай мне мудрость. Дай мне силу.

Ее послали доставить информацию, которая была важнее ее жизни. Эти сведения касались тайны, на протяжении тысячелетий определявшей историю человечества. Скорее всего, именно она и оказалась истинной целью войны, начавшейся несколько дней назад. Эту тайну нужно было сохранить любой ценой.

Как эти люди ее нашли? Откуда они о ней узнали? Как им удалось подойти так близко?

Адара засунула руку под черный хиджаб, платок, закрывавший голову и шею. С огромным облегчением она нащупала тонкую серебряную цепочку. Маленькое ожерелье было на месте.

Никаких вопросов не может быть. Она обязана доставить послание.

Рука оказалась липкой. Адара поднесла ее к лицу и увидела, что та вся в крови. Женщина попыталась пошевелиться, определить характер своих ран, но тотчас же ахнула от пронзительной боли. Ей не хотелось привлекать внимание к тому факту, что она пришла в сознание. Рядом с ней почему-то не дежурил охранник.

Собрав все силы, Адара приподнялась, задрала на правом боку рубаху, ставшую алой, и все поняла. Ее бросили умирать.

Снаружи послышался новый голос, болезненно громкий, поразительно равнодушный:

– «Коновал один-два», говорит «Скала три-ноябрь». Прием.

Американский акцент не вызывал сомнений.

Голос повторил:

– «Коновал один-два», говорит «Скала три-ноябрь». Прием.

Ответ пришел в треске атмосферного электричества:

– «Скала три-ноябрь», вас слышу. «Коновал один-два», прием. – Новый голос был женским и показался Адаре знакомым.

– Мне было поручено передать следующее сообщение от «Коновала шесть». Кавычки. Довожу до вашего сведения, что на магистрали «Сокол» организован пункт ГСМ. Кавычки. Вы готовы записывать координаты? Прием.

– Да, диктуйте.

По этим словам Адара все поняла. Она выдала имя своего помощника.

Мужчина, стоявший за стеной палатки, продолжал:

– Следовать по магистрали «Сокол» до точки «Папа Виктор 17771667». Свернуть налево на грунтовую дорогу и проехать двести метров. Местонахождение пункта ГСМ «Папа Виктор 17751660». Как поняли? Прием.

– Поняла вас хорошо. Спасибо за информацию. Если вы поддерживаете связь с «Коновалом пять», передайте ему, что мы прибудем на место приблизительно через тридцать минут. Прием.

Это была Джейме. Звуки ее голоса вернули Адару на урок по истории мировых религий, которые вел профессор Хайден. В Принстоне тот сентябрьский день выдался необычайно жарким. Волосы преподавателя торчали в разные стороны огненными протуберанцами. Две молодые женщины сидели рядом. Они сблизились друг с другом на первом же занятии, когда оказались единственными, кто внимательно слушал этот предмет, который для остальных однокурсников был невыносимо нудной обязательной дисциплиной.

– «Коновал один-два», «Скала три-ноябрь» желает вам всего хорошего. Конец связи.

Она вывела этих людей на Джейме. Можно сказать, собственноручно устроила западню, подписала подруге смертный приговор.

Собрав всю волю, Адара подняла правую руку. На ней ничего не было, браслет исчез. Глаза женщины наполнились обжигающими слезами.

Она полностью провалила задание. Теперь надеяться можно было только на чудо.

Но если Адара и успела что-то понять за свою короткую жизнь, так это то, что от ожидания чудес толку мало. Иногда приходится творить их собственными руками.

Часть первая. Таллил – Ур

8 апреля 2003 года, 04.22

Шоссе номер 1 (магистраль «Торнадо»)

В 12 километрах к югу от Таллила

Южный Ирак

Первым признаком случившейся беды стал резкий толчок «хаммера». Машина проехала еще несколько метров, но раскачивалась из стороны в сторону, словно хромой человек. Капеллан, майор Джейме Ричардс нажала на тормоз и перевела рычаг переключения передач на нейтраль.

– Что дальше? – пробормотала она.

Прежде чем этот вопрос получил ответ, помощник капеллана штаб-сержант Алехандро Рамон Бенито Родригес спрыгнул на землю и стал искать, в чем дело. Остальные пять машин колонны тоже остановились. Вокруг простиралась голая пустыня, погруженная в темноту.

Джейме вышла из машины. Сержант Мор, высоченный негр – добрых шесть футов против пяти футов семи дюймов Джейме – вылез из головной машины и подошел к ним.

– Что тут у вас?

– Похоже, мы наехали на засыпанный песком моток «концертины», – сказал Родригес, доставая из кузова «хаммера» мощный фонарь на аккумуляторах.

«Концертиной» на армейском жаргоне называлась усовершенствованная модель колючей проволоки. Она была прочнее, с острыми, как бритва, шипами, способными распороть одежду – или живую плоть.

– Проклятье! – выругался сержант Мор, увидев левое заднее колесо. – Она намоталась на покрышку, словно клубок ниток!

Поправив кевларовую каску на светлых волосах, заплетенных в косы, Джейме вздохнула. Что еще плохого может случиться? Джейме находилась при штабе Пятьдесят седьмой вспомогательной группы, чьей задачей было обеспечение Пятого армейского корпуса всем необходимым, то есть водой, продовольствием, боеприпасами и горючим. Пятый корпус вошел в Ирак первым, занял Таллил и несколько других маленьких городов, расположенных на магистрали, ведущей в Багдад.

Джейме вместе со штабом вспомогательной группы тронулась в путь вчера, седьмого апреля, в полдень.

Все шло нормально до тех пор, пока не сломался один из «хаммеров» ее подразделения. Механики принялись чинить машину, и им удалось снова поставить ее на ход. Все хорошо и замечательно, однако это означало, что они несколько часов проторчали на обочине.

Когда конвой опять тронулся в путь, разразилась песчаная буря. Продвижение замедлилось так, что временами машины едва ползли.

Маленький конвой из шести машин отстал от своих, и только двадцать минут назад наконец удалось связаться с ними по радио. Значит, штаб группы находился в зоне радиосвязи, а это было хорошо.

Выйдя из зоны песчаной бури, конвой двигался вперед на полной скорости целых пять минут, но тут «хаммер» Джейме наскочил на «концертину». Что еще плохого могло случиться?

Родригес лег на спину, забрался под днище машины и попробовал пнуть колючую проволоку ногой.

– Сам ты ее ни за что не снимешь, – покачал головой Мор.

Однако маленький штаб-сержант его не слышал, поглощенный своим занятием. Джейме сразу же поняла, что Мор прав. Не зря солдаты называли «концертину» колючей проволокой на стероидах. Толстая, отвратительная, она, вероятно, свалилась с одного из прошедших здесь танков.

– Нам нужна помощь, – сказала она. – Почему бы вам не съездить к пункту ГСМ и не узнать, нет ли там ремонтной машины? До поворота на грунтовую дорогу всего один километр.

Пункт горюче-смазочных материалов, или ГСМ, представлял собой армейский вариант передвижной заправочной станции. Судя по радиосообщению, до поворота к пункту ГСМ, устроенному солдатами, оставалось меньше мили.

– Да, мэм. Но мы оставим вместе с вами еще одну машину. – Сержант Мор на мгновение задумался. – У специалиста Хьютона есть автоматическая винтовка, поэтому я оставлю с вами его штабную машину номер пятнадцать, а мы двинемся дальше к заправочной станции.

– Договорились. Возьмите мой навигатор GPS. Я запрограммировала в него координаты пункта ГСМ.

Джейме передала сержанту свое портативное устройство спутниковой навигации. На весь конвой оно было единственным.

Мор с благодарностью принял его и спросил:

– А вы как?

– Вы ведь пришлете к нам машину, так? С нами все будет в порядке.

– Отлично. Обязательно выставьте часового. В Таллиле по-прежнему остаются очаги сопротивления.

– Уже сделано. Сами посмотрите.

Джейме указала на рядового первого класса Паттерсон, восемнадцатилетнюю белую девушку из Кентукки, ехавшую с ней в одном «хаммере». Она стояла в пяти метрах от машины, с оружием на изготовку, пристально вглядываясь в окружающую местность.

На глазах у капеллана силуэт Паттерсон на фоне черного пустынного ландшафта быстро терял очертания. Начиналась новая песчаная буря. Как раз то, что нужно.

«Когда я научусь? – мысленно отругала себя Джейме. – Ни в коем случае не гадай, что еще плохого может произойти. Иначе непременно получишь ответ».

Сержант Мор вернулся к машинам, инструктируя водителей. Штабная машина номер пятнадцать специалиста Хьютона покинула колонну и, описав полукруг, вернулась к застрявшему «хаммеру». Остальные четыре, три «хаммера» и санитарная, с ревом двинулись дальше.

– Как успехи? – спросила Джейме, присаживаясь на корточки рядом с Родригесом.

Если тот и не вышел ростом, это с лихвой компенсировалось физической силой и упорством. Не ответив, Родригес продолжил упрямо колотить ногой по проволоке, опутавшей колесо. Открыв дверь кабины, Джейме нашла свои рабочие перчатки. С опаской посмотрев на колючую проволоку, она осторожно попыталась ухватить ее сверху. Сделать это оказалось непросто. «Концертина» распорола бы обычные рабочие перчатки, словно кухонный нож – дыню. Шансов освободить колесо без специального оборудования было немного, но все же лучше попробовать что-то сделать, чем сидеть сложа руки.

– Кажется, я где-то видел то, что нам нужно. – Родригес, неуклюже выбравшись из-под машины, принялся рыться в багажнике «хаммера», вскоре обернулся, сияя и показывая маленькие кусачки.

Они снова присели на корточки рядом с колесом, и Родригес попытался перекусить «концертину», однако маленький инструмент не оставлял даже вмятин на толстой прочной проволоке.

– Теперь понятно, почему эта штука считается такой эффективной, – вздохнул он.

Внезапно темноту разорвали звуки перестрелки – это был огонь из стрелкового оружия. Джейме и Родригес вскочили на ноги, и в этот момент небо озарилось ярким сиянием осветительных ракет, вспыхнувших над холмом метрах в двухстах в стороне. Выстрелы загремели с новой силой, на этот раз из какого-то более мощного оружия.

– Таллил? – с тревогой спросил Родригес.

– Нет, для Таллила это слишком близко.

Джейме подошла к рядовой Паттерсон. Та напряженно застыла, пытаясь разглядеть в свете ракет, не приближается ли враг. Молодая женщина с восторженным возбуждением и страхом сжимала карабин.

– Я готова, мэм, – пробормотала Паттерсон.

Развернувшись, капеллан быстро прошла ко второй машине.

– Хьютон? – окликнула она.

Специалист Рэнди Хьютон распластался на земле, выставив перед собой автоматическую винтовку.

– Я все вижу, капеллан. Судя по звукам, враг не направляется в нашу сторону. Пока что не направляется.

– Надеюсь, вы правы.

Следующее созвездие осветительных ракет озарило сгущающееся облако кружащего песка. Джейме понимала, что ее первостепенной задачей было уйти с линии огня. Как военнослужащая тылового подразделения, она даже не имела пистолета. Однако у нее был свой защитник в лице помощника капеллана. Обогнув машину, Джейме с удивлением обнаружила, что Родригес стоит, выпрямившись во весь рост, и всматривается в пустыню, в сторону, противоположную той, где продолжалась стрельба.

– Капеллан?.. – неуверенно произнес он.

Джейме вгляделась в темноту, расстроенная быстрым нарастанием силы песчаной бури. Свист ветра становился все громче. Куда смотрит Родригес? Почему он не держит оружие на изготовку?

Наконец Джейме тоже заметила силуэт, движущийся в темноте. Она обернулась, надеясь увидеть, что Родригес схватил оружие, но ее ждал шок. Сержант быстро уходил в темноту. Джейме схватила с водительского сиденья прибор ночного видения. Кто там? Человек? Движения странные. Таинственное существо не идет и не ползет. Но оно приближается. Наверное, это все же человек. Но что делает Родригес? Возможно, это ловушка. «Проклятье! Нельзя так беспечно приближаться в темноте к незнакомому человеку!»

– Паттерсон! – окликнула Джейме.

Молодая девушка обернулась, быстро оценила ситуацию и направила оружие в сторону удаляющегося в темноту Родригеса. Словно завороженные, обе женщины смотрели, как сержант с трудом пробирался по песку – и сквозь песок – к неясной фигуре. Та буквально рухнула ему на руки. Джейме поспешила навстречу. Шла она медленно, каждый шаг давался с огромным трудом. Наконец Ричардс добралась до Родригеса, возвращавшегося назад с обмякшим телом в руках.

– Что?.. – начала Джейме.

Ей приходилось кричать, чтобы перекрыть шум ветра.

– Она ранена! – ответил штаб-сержант, не замедляя шаг, и осторожно положил тело на песок рядом с машиной.

Капеллан Ричардс все еще не могла прийти в себя от его необдуманного поступка, но прежде чем она успела что-либо сказать, раздался слабый женский голос:

– Джейме…

Капеллан опустилась на колени в песок и сдвинула с лица женщины черный платок. Еще ни разу в жизни Джейме не испытывала такого потрясения. Черты лица показались ей знакомыми, но они были настолько не к месту в данной ситуации, что Джейме не сразу смогла понять, кто это. Лицо было перепачкано грязью, платок спал с головы. Обнажились густые черные волосы, слипшиеся от песка и пота.

Тут сознание Джейме наконец дошло кружным путем до истины.

Принстонская семинария. Курс мировых религий. Библиотека. Запах дерева. Развернутая карта с указанием предположительных мест проживания Авраама, патриарха трех основных мировых религий. Реки Тигр и Евфрат. Ур древних халдеев. Адара, склонившаяся над картой рядом с Джейме. И вот теперь они были здесь, в противоположном конце земного шара, в иракской пустыне, накрытой песчаной бурей, недалеко от Таллила, в двух шагах от Ура. Они были здесь.

– Адара? – воскликнула Джейме.

– Слушай меня… – С пересохших губ раненой срывались возбужденные слова. – Сообщение… Это очень важно. Ты должна его доставить.

– О чем ты говоришь? Какое сообщение, кому? От кого?

– Через четыре часа. Восемь ноль-ноль. 3057 4606.

Повинуясь привычке, Джейме достала из просторного кармана брюк маленькую зеленую записную книжку, с которой никогда не расставалась, и записала цифры.

– Я ничего не понимаю. Восемь ноль-ноль – это время. Но что означают остальные цифры?

– Четвертая сестра, – прошептала Адара. – Ты должна ее найти. Вот…

Ей приходилось прилагать усилие, чтобы делать очередной вдох. Из складок алой материи раненая достала цепочку. На ней висело серебряное ожерелье тонкой работы, меньше дюйма в длину, похожее на сплющенный цилиндрик – в таком могло поместиться только что-нибудь очень маленькое.

– Нужно вернуть домой пропавший меч…

– Адара! О чем это ты? Я ничего не понимаю. Ты ранена?

– Да, – подтвердила Адара. – Но это неважно. Пожалуйста, обещай мне. Сообщение. Оставь его там. 3057 4606. Там, где укажет сестра.

– Четвертая сестра?

Слабый кивок.

Все это было совершенно непонятно.

– Где тебя ранили? С нами была санитарная машина – там врачи. Мы догоним их, как только освободим колесо.

– Они уехали? Нет! Вызов по рации… западня. Оставайтесь на месте.

– Все в порядке, – постаралась успокоить ее Джейме. – Это был один из наших. Иначе не может быть. Наши передатчики каждые несколько секунд переходят на новую частоту. Только солдат американской армии может нас услышать, тем более говорить с нами.

– Западня, – беззвучно пошевелила губами Адара.

Джейме осторожно задрала остатки разорванного халата. Даже в темноте она разглядела, что ее подруга серьезно ранена.

– Родригес! – окликнула Джейме, и штаб-сержант быстро подошел к ней.

– Смотрите, что я нашел в штабной машине номер пятнадцать, – объявил он, торжествующе потрясая мощными ножницами для перекусывания болтов.

Теперь ночная тишина разрывалась выстрелами из крупнокалиберного оружия. Несколько очередей, затем взрыв. Джейме и Родригес поднялись на ноги.

– Это не за тем холмом, – сказал Родригес. – Дальше по дороге.

– Западня… – снова настойчиво прошептала Адара.

Помощник передал Джейме фонарик. Она присела на корточки рядом с колесом, следя за тем, чтобы луч света не выбивался из-за машины. Ножницы оказались просто чудом. Восемь движений – и Джейме руками в перчатках осторожно вытащила куски проволоки и отбросила их в сторону.

Сержант Родригес тем временем поднял Адару на руки и осторожно уложил в машину.

– Быстрее! – крикнула Джейме. – Я скажу Хьютону, что мы трогаемся. Нужно поспешить на помощь! Конвой попал в засаду! Ребята не знают, что сообщение по радио было ложным. Они уверены, что наши где-то совсем рядом!

– При всем своем уважении к вам, мэм, я не пущу вас на верную гибель!

– Отлично, я отметила твое замечание по поводу безопасности. А теперь шевелись!

– Но, мэм!..

Джейме явственно увидела колебание в глазах Родригеса. Его задача заключалась в том, чтобы оберегать свою начальницу. В то же время нужно было помочь попавшим в засаду товарищам.

– Машину поведешь ты или мне самой садиться за руль?

Этот вопрос загнал Родригеса в угол. Поскольку у Джейме нет оружия, было бы безопаснее посадить ее назад. Сам он сядет за руль, а Паттерсон займет место рядом с ним. Но Родригес понимал, что не сможет остановить Джейме, помешать ей направиться прямиком в западню.

Некоторое время они стояли друг напротив друга, сверкая глазами.

– У тебя нет выбора, сержант, – наконец сказала Джейме, впервые понижая Родригеса в звании. – Зови Паттерсон.

После чего она побежала давать указания штабной машине номер пятнадцать.

8 апреля 2003 года, 04.34

В 11 километрах к юго-западу от Таллила

Южный Ирак

Герику Шредеру нравились черные халаты. Раньше он никогда не носил такие, не имел склонности к черному цвету, однако сейчас наслаждался тем, что был одет в освященный временем символ зла. Федайины Саддама Хусейна. Гитлеровские СС. Дарт Вейдер из «Звездных войн». Черный цвет недооценивался. Он олицетворял могущество. Подчеркивал фигуру. Герик мысленно усмехнулся.

Он действительно наслаждался своей работой.

Интересно, кто выбрал черный цвет для СС? На самом деле Герик никогда не задумывался над тем, какое огромное значение имеет мундир. Если не считать одежды федайинов, почти полностью черной, на этой войне вся униформа была полным кошмаром. В ней не было никакой внутренней силы. Ничего похожего на черные мундиры СС, перетянутые ремнем в осиную талию, с серебряным черепом на скрещенных костях. И свастика. Черное на красном.

Лишь немногие имели представление о том, что отряды СС были не только элитными воинскими частями. Это был настоящий орден, священный орден Крови. Каждый эсэсовец обладал хорошей родословной, правильным цветом глаз и волос, формой черепа. Но помимо внешних данных, все они отличались блестящим умом и получили прекрасное образование. Их обучали величайшие умы столетия, ученые, возродившие древнюю ариософию[1].

Они умели читать великие тайны древних рун, знали о семи начальных расах, понимали, что снова станут богочеловеками, если только смогут возродить чистокровную арийскую расу. Пусть они обыскали весь мир, но им не удалось найти последний недостающий элемент. Потому их усилия окончились провалом.

К счастью для Герика.

Западный мир к этому времени должен был бы уже уяснить, что можно разгромить армию, но нельзя уничтожить истинную религию, убив ее пророка. Пусть СС и Гиммлера больше нет, но Общество наследия предков осталось жить. На протяжении шестидесяти лет оно только набиралось сил, тайно продолжая поиски. Ему приходилось заводить самых неожиданных союзников и с их помощью наконец удалось обнаружить следы недостающего элемента. Они привели сюда, в Ирак. Герик, в настоящее время возглавлявший общество, бывший его великим комтуром[2], находился здесь, чтобы лично присутствовать при победе.

Как оказалось, захваченная в плен арабская девчонка не знала точного местонахождения последнего звена. Но зато ей было известно, кто это знает: капеллан Джейме Ричардс.

Песчаная буря усиливалась. Замечательно. Ограниченная видимость только упростит задачу.

– Приближаются машины, – послышался в наушнике негромкий, но отчетливый голос.

И действительно, в матовом мраке показались очертания американских «хаммеров».

Герик ощутил прилив адреналина.

– Дождитесь, когда американцы ввяжутся в бой, – продолжал голос в наушнике. – Не думаю, что они успеют занять оборонительную позицию. Но если все-таки успеют, цель окажется где-то в центре. Если же не успеют, она практически наверняка останется сзади, укроется за машинами. Я буду вас направлять.

«Ты слишком много говоришь, – с раздражением подумал Герик. – Если бы я уже давно не знал все то, что ты сейчас говоришь, мы оба были бы в очень трудном положении».

Загремели выстрелы. Как и ожидалось, конвой был застигнут врасплох. Машины с визгом затормозили. Американцы поняли, что дорога перекрыта. Они попали под перекрестный огонь, и отступать им было некуда. Герик слышал крики, видел, как солдаты пытаются определить, где находится враг. Они укрывались за машинами и открывали ответный огонь.

– Машин только четыре! – прошипел голос в наушнике. – Проклятье!

Герик скрывался на обочине дороги, к югу от нападавших. Прямо перед ним застыла последняя машина конвоя, санитарный «хаммер». Он знал, где находился командор, но с трудом мог видеть его, укрывшегося на вершине холма на противоположной стороне дороги, к западу от него. Командор смотрел в бинокль. Он читал фамилии тех, кто находился в машинах, о чем в американской армии так кстати предупреждали таблички на ветровом стекле.

– Машины капеллана здесь нет! – наконец пробормотал командор. – Оставайтесь на месте!

Как получилось, что капеллана здесь не было? Герик почувствовал, как разочарование перерастает в ярость. Он так долго ждал этого момента. Все его тело застыло в напряжении, сознание приготовилось к решающему броску. И вдруг выясняется, что цель не появилась!

Американские солдаты вели ответный огонь. Что дальше? Сколько еще они продержатся?

Запах порохового дыма обволакивал Герика объятиями старого знакомого.

«Держись, командор. Выиграй время. Это наш единственный шанс».

Тут, в который уже раз, терпение было вознаграждено.

Со стороны дороги послышался рев двигателей приближающихся машин. Два отставших «хаммера» спешили на помощь к своим товарищам.

«Сюда идет капеллан. Аллилуйя, аминь».

Показались два «хаммера», несущихся на полной скорости.

– Ждите моих указаний, – раздался в наушнике голос командора.

Несомненно, новоприбывшие понимали, что попали в самое пекло. Не доезжая до места боя, головная свернула вправо, вторая – влево. Машины встали «елочкой». Люди, находившиеся в них, выбрались через боковые двери, укрываясь от вражеского огня.

«Да, это враг, – подумал Герик. – Просто вы не знаете, какой именно».

– Капеллан в хвостовой машине! – послышался голос в наушнике. – Она вышла. Похоже, спорит со своим помощником. Тот выдвигается вперед. Давай! Пошел! Пошел! Пошел!

Герику захотелось хорошенько врезать командору. Он терпеть не мог, как тот разговаривал со своими людьми, особенно с ним, Шредером, который не был его подчиненным. Ну да, командор был своим человеком в американской армии, но Герик все равно испытывал отвращение от того, как он помногу раз повторял очевидное. Выдернув из уха наушник, Шредер скользнул вдоль насыпи, заходя с тыла, незамеченный в темноте.

Внимание американцев было обращено в противоположную сторону. Все считали, что это нападение, а не похищение.

Герик сразу заметил единственного солдата, не имевшего оружия. Женщина была одна, она сидела на корточках, укрываясь за задним левым колесом машины. Ее помощника нигде не было видно. Герик ощутил разочарование. Капеллана требовалось взять живьем. Относительно помощника никаких ограничений не было.

Герик осторожно продвигался вперед, и тут к перестрелке добавилась длинная очередь. У одного из новоприбывших была автоматическая винтовка. Ставки сразу же возросли, ход времени убыстрился.

В два шага Шредер добрался от задней части «хаммера» до того места, где затаилась Джейме. Он нагнулся, схватил ее, заломил руки за спину.

Выпрямившись, Герик с удивлением обнаружил, какая же она легкая.

– Родригес! – крикнула капеллан.

Джейме была высокая и стройная, с крутыми скулами и горящими карими глазами. Даже покрытая грязью и песком, она была хороша собой. Немец сразу это понял.

Еще она оказалась свирепой дикой кошкой.

Герику очень повезло, что ее ботинки оказались гораздо мягче черных кожаных армейских башмаков, иначе ему пришлось бы плохо. Очевидно, капеллан прошла курсы самообороны без оружия. Но это не имело значения. Уровень подготовки Герика был во много раз выше.

Его задачу осложнял толстый бронежилет Джейме. Он доходил до самой шеи и не давал ему стиснуть капеллану горло. К тому же у нее на поясе оказалось что-то твердое – противогаз. Шредер почти справился с ней. Но тут Джейме вывернулась и укусила его за средний и безымянный пальцы на правой руке.

Герик стиснул ее, понимая, что надо ухватиться за локоть. Тогда он сможет выбить плечевой сустав – разумеется, если не слишком помешает бронежилет. После чего уже не составит труда оттащить капеллана на холм, связать ей руки, залепить рот и ждать машины.

Однако Джейме сумела одним согласованным движением вонзить локоть ему в солнечное сплетение. Молодая женщина развернулась, готовая бежать. Согнувшись пополам, Герик метнулся вперед, стараясь ее схватить. При этом он почувствовал, как из внутреннего кармана его халата что-то выпало. Не имея времени искать пропажу, Шредер сумел пнуть Джейме ногой в спину. Он рывком развернул ее к себе, готовый ударить кулаком в лицо, но тут его макушка взорвалась пронзительной болью. Перед глазами у него все поплыло, и он повалился на колени.

В схватку вступил еще один участник. Притворяясь, что ему хуже, чем было на самом деле, Герик припал к земле, затем внезапно развернулся и схватил за щиколотки нового врага, стоявшего у него за спиной. Он дернул женщину за ноги, и та с глухим стуком рухнула на землю.

Увидев ее лицо и осознав, кто это, Шредер испытал шок, теряя драгоценные секунды.

– Это ты! – прошипел он.

Адара даже не посмотрела на него. Она отбросила в сторону колышек от палатки, которым секунду назад треснула Герика по голове, подобрала что-то с песка и отшвырнула его к машине. Предмет упал под ноги помощнику капеллана, возвращавшемуся назад. Но Родригес не стал его поднимать. У него была только одна мысль: защитить капеллана Ричардс!

– Капеллан! – крикнул он, сжимая в руке пистолет.

Получив свободу, Джейме отбежала на несколько шагов в сторону и обернулась. То, что она увидела, заставило ее застыть в ужасе.

Герик стоял у последнего «хаммера», железной хваткой сжимая перед собой Адару. Та посмотрела на Джейме. В ее глазах не было страха.

– Сестры, – сказала она.

– Отпусти ее и отойди назад! – крикнул Родригес, направив ствол пистолета Герику в голову.

Где-то в голове конвоя ожил двигатель. Один «хаммер» разворачивался. Длинные очереди из пулемета не давали врагам на холме поднять голову. Американские солдаты один за другим вскакивали в свои машины.

Судя по всему, этот глупый штаб-сержант предупредил их, что это ловушка и помощи ждать неоткуда.

Пленница Герика и капеллан молча обменялись несколькими взглядами.

Герик понял, что, если он не хочет быть убитым или попасть в плен, операцию надо сворачивать. У него появится другая возможность. Время еще остается. Луна войдет в первую четверть ровно в двадцать три часа девятого апреля. Завтра ночью.

Однако сейчас предполагаемая жертва даже не смотрела в его сторону. Герик собирался это исправить.

– Джейме, – спокойно окликнул он капеллана.

Та подняла взгляд. Ее глаза схлестнулись с фиолетовыми глазами Шредера. Ему показалось, что он мог проникнуть в ее душу и оставить там червя страха. Тот будет жить вечно. Герик улыбнулся и быстрым умелым движением сломал пленнице шею.

Обмякшая Адара сползла на землю. Человек в черном развернулся и побежал в темноту. Родригес сделал ему вслед три выстрела.

Растворившись в бескрайнем мраке, Герик услышал вопль, проникнутый болью. Он знал, что это кричала Джейме Ричардс. Шредер усмехнулся. Его послание дошло до адресата.

8 апреля, 04.42

Национальный исторический музей

Багдад

Жан Сен-Жермен вышел из маленькой машины, обернулся и убедился в том, что водитель остался ждать в темноте.

– Сюда, мистер Сен-Жермен, – произнес у него за спиной чей-то деловитый голос.

Они быстро обошли вокруг отдельно стоящего гаража и приблизились к музею сзади. В городе царил полный хаос. Ни один человек, если он был в своем уме, по доброй воле не выходил на улицу.

Рядом остановился грузовик с откидными бортами. Его фары были погашены. Из кузова выпрыгнули полдюжины мужчин. Жан даже не взглянул на них.

– Мы ведь договорились, так? – спросил он, опасаясь, что в его голосе прозвучала тревога. – Если со мной что-нибудь случится, знайте, последствия будут очень серьезными.

– Мы обо всем договорились, – не замедляя шага, ответил человек, шедший рядом с ним. – Можете не беспокоиться. Мы не убийцы. Мы ценители искусства.

– Да-да.

Музей был погружен в темноту. В нем царила тишина. Электричество отсутствовало. Жан не знал, то ли его нет во всем городе, то ли отключили в одном только музее. Его заверили лишь в том, что сигнализации можно не опасаться. Хотя кто сегодня откликнулся бы на сработавшую сигнализацию?

Маленькая дверь, перед которой они остановились, терялась во мраке. Спутник Жана достал связку ключей и отпер несколько замков.

Дверь распахнулась. Маленькая группа молча прошла внутрь. Музей размещался в современном здании из стекла и кремового кирпича, хотя в темноте все краски превратились в однообразную серую. Проводник Сен-Жермена знал дорогу. Они быстро прошли по паркету в противоположную сторону от главных галерей. Жан, предварительно изучивший план музея, нарисованный от руки, ожидал, что они остановятся у лестницы, ведущей в подвал. Вместо этого они прошли дальше по длинному пустынному коридору. Жан чувствовал, как его уверенность возрастает. Шесть миллионов американских долларов открыли перед ним двери в музей, к двум конкретным экспонатам. Эти деньги также купили ему обратную дорогу в безопасное место.

У него мелькнула мысль, что этот дородный иракец думает о Жане Сен-Жермене, почему-то весьма посредственно владеющем французским языком.

Впрочем, кому какое дело? Иракский «ценитель искусства» получил свои деньги. В течение нескольких недель сотрудники главного музея и мосулского филиала лихорадочно старались перевезти самые ценные реликвии Древнего мира подальше от войны, спасти от мародеров сокровища, утрата которых будет невосполнимой. Ну да ладно.

Наконец иракец остановился перед единственной дверью, выходившей в коридор: за ней был реставрационный зал. У Жана учащенно забилось сердце при мысли о том, что заветная мечта совсем рядом. Наконец десятилетия напряженной работы, связанной с постоянным риском, должны были принести свои плоды. Сколько жизней отдано ради этого. Сколько судеб это переменит.

В руке ценителя искусства снова появились ключи. Дверь открылась. Жан шагнул внутрь и впервые включил зажатый в руке фонарик. Положив ладонь Жану на плечо, иракец провел его к одинокому столу посреди помещения, на котором лежали девять предметов, каждый в отдельном холщовом мешочке.

– Кажется, то, что вы ищете, находится справа.

– А остальное? – спросил Жан.

– Это другие предварительно заказанные предметы, – усмехнулся дородный араб. – Однако вы провернули самую выгодную сделку. Остальных ждут солидные расходы за доставку. Вы единственный, кто приехал сам. – Ценитель искусства нашел эту остроту очень смешной.

Жан подошел к столу. Взяв первый мешочек, он достал из него экспонат, быстро осмотрел, снова завернул в бархат и убрал обратно. Затем Жан повторил то же самое с соседним мешочком.

– Вы удовлетворены?

– Да.

– Машина ждет на улице. Денег в ней больше нет.

– Как мы и договаривались.

– Благодарю вас. Было приятно иметь с вами дело. Мой помощник проводит вас до ближайшего выхода.

С окрепшей уверенностью Жан вышел в коридор и остановился, глядя через высокие застекленные окна на раскинувшийся в темноте Багдад.

Сен-Жермен ощупал мешочки с древними реликвиями и сказал, хотя в коридоре, кроме него, никого не было:

– Война окончена, господа. Теперь все могут возвращаться домой.

Отныне больше не имело значения, скольких тиранов свергнут, сколько империй возвысится и падет. Все это будет сводиться лишь к пословице о перестановке шезлонгов на палубе[3]. Приятно было сознавать, в чьих руках теперь власть.

– Вот еще один подарок для тебя, Евлогия, – произнес Жан.

Он вышел в душную иракскую ночь, на удивление свободную от американских патрулей, и поспешил к машине, ждавшей его с погашенными фарами и работающим на холостых оборотах двигателем. Отъезжая от музея, Жан размышлял о том, что история сейчас сделала крутой поворот и обратного пути больше не будет.

8 апреля 2003 года, 05.42

Тыловая база «Скала»

Аэродром Таллил

Южный Ирак

Джейме была признательна штаб-сержанту Родригесу за то, что тот даже под огнем обращался с телом Адары бережно и с уважением. Она не знала, как в период боевых действий полагается обращаться с телами убитых мирных жителей. Когда стоявший впереди «хаммер» развернулся, готовый спасаться бегством, Родригес подошел к Джейме, опустившейся на колени перед мертвой подругой.

– Госпожа капеллан, вам нужно садиться в машину, – сказал он и, не говоря больше ни слова, поднял тело Адары и осторожно уложил его в задний отсек «хаммера».

«Адара!..»

Джейме мысленно снова и снова вспоминала тот декабрьский понедельник 1998 года. Они с Адарой сидели за шатающимся деревянным столиком закусочной в Принстоне, глядя на кружащий за окном снег. Перед ними лежали раскрытые книги. От большого сэндвича, разделенного пополам, уже не осталось и следа, но молодые женщины продолжали потягивать свои коктейли. Они якобы готовились к завтрашнему зачету, но на самом деле просто развлекались, составляя друг дружке остроумные записки на аккадском языке.

В закусочную зашли две их однокурсницы, значительно моложе. Подойдя к стойке, они стали спорить с двумя братьями, владельцами заведения.

– Совсем без перца? – говорил один из них. – Как же это так, вы хотите сэндвич, но без перца?

После перепалки с коренастыми братьями о присутствии в заказанных сэндвичах уксуса и оливкового масла девушки вернулись к очень серьезному разговору об обаянии и предположительных сексуальных достоинствах одного из преподавателей. Адара и Джейме, окрыленные вдохновением, принялись строчить клинописью свои замечания на этот счет.

«», – написала в своей записке Адара.

– Компенсирует что? – улыбнувшись, спросила Джейме, когда девушки расплатились за заказ и выпорхнули из закусочной. – Отсутствие у него силы?

– Ты все поняла, – радостно заявила Адара. – Думаю, зачет ты сдашь на «отлично». – Она пригубила коктейль. – А ты влюблялась в какого-нибудь преподавателя?

К этому времени эмоциональные доспехи стали для Джейме второй натурой, и вопрос подруги отскочил от них, совершенно незамеченный. Вместо этого она окинула Адару изучающим взглядом, задержавшись на плавных волнах ее длинных черных волос, на гладкой коже цвета имбирного пряника, на больших карих глазах, естественно подчеркнутых длинными ресницами. Джейме не сомневалась в том, что многие преподаватели обращают внимание на ее подругу. В то время как физическая подготовка сделала саму Джейме стройной и мускулистой, тело Адары, хотя и не имеющее ни одного лишнего фунта, сохраняло естественные плавные изгибы – различимые, несмотря на то что она, в отличие от подруги, была не в джинсах и розовом свитере в обтяжку.

– Ты не ответила на мой вопрос, – сказала Адара.

– А что? – удивилась Джейме. – Ты сама в кого-нибудь влюблялась?

– Мне всегда хотелось этого, – ответила Адара. – Наверное, я просто никогда не попадала на нужные курсы. А ты увиливаешь от ответа.

Следующие слова Джейме потрясли ее саму, потому что она не собиралась их говорить:

– Я влюбилась в одного преподавателя семинарии. Вот почему я здесь.

– Ого, правда? Что он собой представлял?

– Доктор Этвуд. Профессор. Читал историю Библии. Помимо преподавательской деятельности он считал своим долгом понимать причины проблем, с которыми ежедневно сталкивались народы Ближнего Востока, в первую очередь Израиля и Палестины, чтобы вырвать мирный процесс из рук экстремистов. Каждый год профессор Этвуд отправлялся со своими студентами в Израиль, посещал школы, кибуцы[4], а также те палестинские поселения, где было относительно безопасно. Я поехала вместе с ним, когда училась на втором курсе. Что я могу сказать? Меня всегда тянуло к мужчинам с благородной душой.

– И что, все студентки этого профессора были в него влюблены?

– Похоже на то, – подтвердила Джейме и почувствовала, как сердце у нее заколотилось чаще, а дыхание стало неровным. – То обстоятельство, что он полностью сосредоточился на своей работе и, казалось, не обращал внимания на противоположный пол, только делало его еще более привлекательным.

– А он был привлекательным?

– Уверена, если бы ты увидела его на экране, он показался бы тебе тощим и посредственным. Однако волосы у него были густые, красивые. Темно-русые. Он постоянно собирался перейти на контактные линзы, но носил очки в стальной оправе.

– Так, ничего не понимаю. Разумеется, ты окончила семинарию, а этого профессора Этвуда здесь нет. Так что же тебя сюда привело?

– Я действительно окончила семинарию, – сказала Джейме. – Странно, мне казалось, что Пол – так его звали – тоже находил меня привлекательной, хотя, конечно, он не мог в этом признаться, пока я у него училась. В глубине души я надеялась, что когда окончу семинарию… Но нет, он будто бы более чем охотно со мной расстался. Меня пригласили помощником пастора в церковь в Спрингфилде, штат Миссури, а вскоре после этого я решила поступить на военную службу. Я познакомилась со многими мужчинами, но среди них не было никого, похожего на Пола. Во всем свете не было никого, похожего на Пола. Мы встретились совершенно случайно в римском аэропорту три года спустя, когда я уже была армейским капелланом. Пол приехал в Италию по работе, а я должна была встретиться со своим братом и его невестой во Флоренции. Но у нас обоих было немного свободного времени, и Пол предложил мне показать исторические достопримечательности Рима…

– И?.. – нетерпеливо спросила Адара.

Джейме допила коктейль и сказала:

– Вчера исполнилось восемнадцать месяцев с того дня, как мы поженились.

Она поймала взгляд Адары, брошенный на ее левую руку, где не было кольца, свидетельствующего о браке или помолвке.

– Он?.. – Адара не знала, как оформить свой вопрос.

– Он умер, – просто ответила Джейме. – В прошлом году, в сентябре. Мы прожили мужем и женой всего три месяца. Армейское начальство предложило мне отдохнуть, и я согласилась на это назначение. Я стану специалистом по мировым религиям. Отучившись здесь, буду преподавать в школе капелланов, пока не получу другое назначение.

– Ой, прости, – сказала Адара.

Она взяла подругу за руку. Обручальное кольцо, которое Джейме теперь носила на цепочке на шее, внезапно показалось ей невыносимо тяжелым. Но она не стала его показывать.

Некоторое время они сидели молча, наконец Джейме откинулась назад.

– Хорошо, продолжим, – сказала она. – Я перевела твою записку! Теперь твоя очередь.

За целый год учебы в Принстонской семинарии в тот день Джейме единственный раз заговорила о Поле. Это свидетельствовало о том, как хорошо она относилась к Адаре, которая была ее лучшей подругой.

– Капеллан!

Джейме заморгала, пытаясь собраться с мыслями.

– Капеллан Ричардс! – повторил сидящий за рулем Родригес. Место рядом с ним занимала Паттерсон, а Джейме устроилась сзади.

– А?.. – последовал красноречивый ответ Джейме.

– Вы знаете пароль и отзыв? Они сменились в три ноль ноль.

– Дай-ка посмотрю… – Пошарив в просторном кармане, Джейме достала зеленый блокнот и в тусклом свете приближающегося утра с трудом разобрала слова. – Пароль будет «мусорная корзина», а отзыв – «динозавр».

Не успела она договорить, как впереди показался въезд на базу, расположенную у аэродрома Таллил. Перед ним стоял часовой, а через дорогу была натянута «концертина». В десяти метрах позади нее находился второй солдат, за пулеметом пятидесятого калибра на трехногой сошке.

Ближайший часовой, в бронежилете и кевларовой каске, с винтовкой М-16 в руках, подошел к головному «хаммеру» и спросил:

– У вас там, случайно, нет мусорной корзины?

– Нет, но у моего сына есть. На ней нарисован глупый красный динозавр, – ответил Родригес.

– Это как раз то, что нужно, – рассмеялся молодой часовой. – Все эти машины с вами?

– Да, все шесть.

Джейме нагнулась вперед и спросила:

– Как нам найти ТОШ Пятьдесят седьмой вспомогательной группы?

В первую очередь ей нужно было доложить о случившемся в тактический оперативный штаб своей группы. Она знала, что известие о засаде уже было отправлено по радио в Таллил, однако мало ли как могли исказиться в донесении реальные факты. Уж лучше она сама первым делом заглянет в штаб и расскажет, как все было на самом деле.

– Прямо по этой дороге, мэм, около ста метров.

Часовой отступил в сторону, убрал колючую проволоку и махнул рукой, пропуская конвой.

Когда машины были поставлены на стоянку и все разошлись, Родригес дождался, пока Джейме спрыгнет на землю, и тихо спросил:

– Капеллан, с вами все в порядке?

Джейме была тронута заботой, прозвучавшей в его голосе. Ее бывший помощник уволился из армии в начале года, когда истек срок его контракта. В это время на Ближний Восток перебрасывались все новые и новые воинские части, и внезапно возникла острая нехватка армейских капелланов, а также их помощников. Джейме уже прибыла в Кувейт, когда ей наконец сообщили о том, что у нее будет помощник. Второе чудо заключалось в том, что они смогли найти друг друга в суматохе, которая предшествовала непосредственно вторжению в Ирак. Полевая связь в условиях пустыни действовала из рук вон плохо.

1

Ариософия (арманеум) – эзотерическая часть древнегерманской религии, предполагавшая передачу адептам тайных знаний. (Здесь и далее прим. перев.)

2

Комтур – глава духовно-рыцарского ордена.

3

Английская пословица «Переставлять шезлонги на палубе “Титаника”» означает «заниматься несущественными мелочами, создавать видимость перемен».

4

Кибуц – коллективное сельскохозяйственное предприятие в Израиле.