— Я… подумал, что мы с Шейлой действительно слишком похожи, чтобы составить счастливый союз. Мы оба трудоголики. Вечно будем пропадать в офисах, а встречаться только на уик-эндах.

— Лукас, о чем ты говоришь? Мы ведь с тобой уже все решили. Ты согласился потерпеть несколько месяцев, пока уляжется вся эта шумиха вокруг проекта «Альтернативы». Неужели сейчас, за десять минут до нашей свадьбы, ты станешь предъявлять мне ультиматумы? Ты хочешь, чтобы я отказалась от любимой работы? От занятия всей моей жизни, от дела, которому я посвятила всю себя, в которое вложила душу? Скажи, ты этого добиваешься?

— Лукас, мальчик мой, зачем ты расстраиваешь и пугаешь свою будущую жену? — чуть не плача, спросила миссис Райт, которая не знала, что ей делать: то ли наброситься на него с кулаками, то ли утешать дочь.

— Шейла, ты уверена, что хочешь выйти за меня замуж?

— Уверена?! Ты сомневаешься в моей любви?

— Вот видишь, ты не можешь ответить просто «да».

— Лукас, да я больше всего на свете хочу стать твоей женой! Я люблю тебя так сильно, как никогда никого не любила! Милый, зачем ты издеваешься надо мной? Неужели ты мстишь мне за то, что я натворила? Ну так я уже попросила у тебя прощения. Не раз. Хочешь, хочешь, я еще раз извинюсь? Это было наваждение. Сама поражаюсь своей изобретательности и жестокости. Я ведь всегда тебя любила. Однако я боялась… боялась, что ты не ответишь мне взаимностью…

Шейла опустила руки. Слезы текли по ее щекам, и она даже не пыталась их вытереть или остановить. Так, по крайней мере, оставался крохотный шанс, что макияж, сделанный Дайаной, не будет испорчен окончательно.

— Лукас, сейчас же приди в себя! — скомандовала миссис Райт. — Ты волнуешься, да? Это понятное и вполне нормальное состояние жениха перед свадьбой. Мы с Майклом боялись бракосочетания как черт ладана. Если бы не моя беременность Шейлой, мы бы, возможно, так и не осмелились переступить порог церкви и прилюдно дать друг другу клятву в верности и вечной любви. Успокойся. Прогуляйся по коридору. У вас еще есть несколько минут. Мы пока приведем Шейлу в порядок. А затем… затем все будет так, как и должно быть. Разве ты хоть минуту за весь последний месяц усомнился в любви Шейлы и в правильности сделанного выбора?

Лукас отрицательно помотал головой.

— Тогда к чему теперь твои… безумные заявления?

Дайана медленно переводила взгляд с плачущей подруги на растерянного, пристыженного Лукаса и обратно.

— Простите. — Лукас резко распахнул дверь и вышел из комнаты.

Шейла закрыла лицо руками.

— Что ты делаешь? Сейчас размажешь по лицу косметику! — прикрикнула на нее миссис Райт.

— Боже, мама, Дайана, что же мне делать?! Как жить дальше? Без Лукаса…

— Во-первых, успокойся. Во-вторых, никуда он не денется. Просто… нервы. Возможно, страх холостяка лишиться свободы, — мягко сказала Дайана.

— Страх? Неужели перспектива стать моим мужем настолько ужасна?

— Шейла, девочка моя, Лукас, как и все мужчины, остается ребенком. Воспринимай его выходку как каприз избалованного малыша.

— Нет, это вовсе не было похоже на клянчание конфеты или на отказ убрать разбросанные по комнате игрушки. Лукас не любит меня. Он говорил что-то про ошибку… Наверное, он осознал, что обманул сам себя. Я так и знала!

— Что ты знала? — иронично спросила Дайана.

— Помнишь, я говорила, что поначалу решила, будто Лукас затеял всю эту историю с женитьбой, только чтобы удовлетворить свое мужское самолюбие. Я была единственной девочкой, которая не бегала за ним и не строила ему глазки. Вот он и решил доказать собственную неотразимость.

— Кому доказать?

— Самому себе.

— Шейла, не говори чепуху. Лукас любит тебя. Не надо быть ясновидящим, чтобы прочитать это в его взгляде. Вот увидишь, не пройдет и пяти минут, как он вернется и попросит у тебя прощения.

— Нет, он не верне…

Не успела она договорить, как дверь снова распахнулась и Лукас с улыбкой во весь рот ворвался в комнату. Огромный букет едва умещался в его руке.

— Милая, прости! Я болван! Сумасшедший, едва не лишивший себя самого ценного сокровища на свете.

— Так свадьба все-таки состоится? — неуверенно пробормотала Шейла.

— Если ты еще не передумала и не решила послать меня ко всем чертям, то… — Лукас предложил ей опереться о его руку.

Лицо Шейлы озарила счастливая улыбка. Она положила свою руку на его и заглянула в глаза любимого мужчины.

— Лукас, ты так испугал меня.

— Дурной пример заразителен, дорогая. Ощутила себя в моей шкуре?

— Так ты сделал это намеренно, чтобы наказать меня? — с угрозой в голосе спросила Шейла.

Чтобы предотвратить очередную глупую ссору, Джоанна Райт, осмотрев Шейлу и Лукаса с головы до ног, стала их торопить.

— А ну-ка, выходите. Сколько вас будут ждать гости? Если вы так и намерены соревноваться и выяснять, кто кого перещеголяет в глупости и упрямстве, то останетесь невенчанными.

— Миссис Райт совершенно права, — подтвердила Дайана. Вас и так уже заждались. Посмотрите друг на друга и осознайте, как вам все-таки повезло, что вы встретились на этой огромной планете. Кроме того…

— Что еще, Дайана? — поддавшись любопытству, вызванному таинственностью, проскользнувшей в голосе подруги, » спросила Шейла.

Джейк может меня не дождаться. Вокруг вьется полно одиноких привлекательных женщин. Некоторые из них не постеснялись подойти к нему даже тогда, когда он стоял вместе со мной и держал за талию!

— Прости нас, Дайана, — с притворным покаянием сказал Лукас. — Не хватало еще, чтобы из-за нашего безумства ты потеряла любимого человека. Пошли, Шейла, скорее.

— Ах, хитрец! — Шейла посмотрела на жениха с любовью и нескрываемой нежностью. — Я ведь люблю тебя, Лукас, ты еще помнишь об этом?

— Почаще мне об этом напоминай. Вот таким образом. — Лукас наклонился и поцеловал ее в губы. — Пойдем покажем всем, как это делается.

— Давно пора, — проворчала Джоанна, пропустив жениха с невестой вперед, и проследовала за ними.

Дайана оглянулась, чтобы убедиться, что Шейла ничего не забыла, а затем закрыла за вышедшими дверь.

Торжественный марш возвестил о появлении новой счастливой пары на ковровой дорожке церкви. Зал огласился одобрительными восклицаниями и аплодисментами, которые затихли, едва Лукас и Шейла поклялись перед Богом в вечной любви и преданности.